Ветров и Прозоров. Прозоров

ВЕТРОВ  И  ПРОЗОРОВ
Мир российского самиздата всколыхнуло известие о разладе в отношениях между двумя литераторами, редакторами, сподвижниками, организаторами Клуба Ценителей Поэзии «Острова» Валерием Прозоровым и Сергеем Ветровым. Кто-то из авторов, печатающихся до этого времени в их совместном журнале, остался с Прозоровым, кто-то отдал предпочтение Ветрову, кто-то желает помирить обе стороны, но почти все литераторы, знающие этих двух людей, находятся всё же в неведении относительно того, что произошло на самом деле.
Конечно, подлинность чувств и настоящие намерения героев этой главы /задумка была написать триптих, где первая глава – это «В и П», вторая – «Талант и деньги» (тоже написана), а третья – «Литература и политика» (так и осталась только в планах) – В.Б., 25.11.13, 4:37/ показать такими, какими они были на самом деле, не смогут даже сами Валерий и Сергей. Но приблизительную картину происшедшего мне показать вполне по силам, тем более, что я довольно долго был знаком как с одним, так и с другим.
С Валерием судьба меня свела раньше, чем с Сергеем, – в начале 1993 года. Он тогда только начинал как астролог, но уже написал сотни или тысячи стихотворений и мечтал о первой публикации. Чего и был удостоен в брошюрке моего издательства «Мечты и реальность», кстати, по названию одного из прозоровских стихотворений. Правда, с год, как минимум, мы с ним не встречались, а лишь переписывались. Да и потом встречались лишь иногда, так как Валерий пил и пил очень прилично, время от времени занимая у меня деньги и никогда их не возвращая.
В 1994 году ко мне пришло письмо от Ветрова. Он тогда продавал газеты и принимал платную рекламу. А до этого работал в газете «Личная жизнь» (или что-то вроде того), а после – в газете «Бристоль». Но в конце 1994 года его уволили и оттуда. Тогда, буквально на несколько месяцев, я взял его к себе. Он получал неплохую по тем временам зарплату и, работая на меня, пользовался моей техникой в своих интересах, но на все сделанные им книжки ставил моё Издательство, которое окрестил «Островом» /т.е., попросту хитрил, так как название это позже пристроил к своему журналу, который, судя по информации из Интернета, до сих пор существует в электронном виде – В.Б., 25.11.13, 4:45/.
Работать с ним было нелегко. Он всячески увиливал от моих заданий. Никогда не выполнял в точности то, что я от него требовал. Часто, чтобы не делать что-то, ссылался на невозможность выполнения той или иной моей просьбы. Было ясно, что ему хотелось «своего дела», и он выкладывался полностью только на личные сборники (на эти издания компьютер имел достаточную память и принтер работал исправно). Издательская деятельность ему понравилась. И не без гордости могу сказать, что был первым его учителем.
Так интересно получилось, что где-то в эти же времена Прозоров продавал печатную машинку, а Ветров приехал её купить. И так они познакомились и подружились. Судьба как бы нарочно свела вместе трёх воронежцев, которые одной из своих целей в жизни сделают литературно-издательскую деятельность.
Ещё с начала 1994 года я полностью отказался от алкоголя, когда разъезжая по районным типографиям, и, выпивая там вместе с директорами и рабочими, осознал, что не могу и недели обойтись без спиртного. И потому пьяный и безвольный облик Прозорова в 1994-95 гг. вызывал у меня чувство отвращения. А Сергей, наоборот, всячески поддерживал Валерия и верил, что тот сможет осилить эту пагубную заразу.
Весной 1995 года и возникла у них идея (инициатором был Валерий) создания Клуба. Я тогда просто выразил поддержку этому проекту и одним из первых дал согласие на причастность к такому начинанию. Чего, в общем-то, вполне хватило, чтобы меня впоследствии назвали одним из родоначальников КЦП. Но в дальнейшем мы размежевались. Это произошло не сразу.
В апреле 1995 года Сергей выпускает газету (мной зарегистрированную) «Воронежская Ложь» (Ветров уверяет, что газета разойдётся, на самом же деле, снова обманывая меня, делает рекламу себе, как верстальщику, нисколько не заботясь о том, чтобы тираж этой газеты был продан), выпуск и реклама которой по тем деньгам обошлась мне в три с лишним миллиона рублей. А продано было не более десятка номеров (во всяком случае, за которые я что-то получил) в Воронеже и столько же в Усмани Липецкой области. Остальные раздавались подписчикам «Виктории» в Воронеже и Ельце (также Липецкой). Ещё две сотни газет за работу взял Сергей.
Ветрова заметили во всероссийском ежемесячнике для женщин «Веста-М» (где он работает и по сей день) /потом уволят – В.Б., 25.11.13, 4:59/ и предложили место ответственного секретаря. Затем я даю беспроцентную ссуду Сергею, и он приобретает компьютерную технику, объявляя при этом о рождении собственного Издательства «Остров». Я ему к той поре стал уже не нужен, но он ещё входит в состав моего жюри литературного конкурса (МЛК).
Лауреатом 1995 года в поэзии (подведение итогов происходит в 1996) становится Юрий Акулов (Прозоров становится обладателем Гран-при). Но Ветров считает, что лауреатство было присуждено нечестно и «выходит из игры», подбивая бойкотировать следующий(ие) конкурс(ы) нескольких ведущих поэтов Воронежа, что ему и удалось, а заодно придумывает свой конкурс (Прозоров утверждает, что конкурс – его детище) «100 строк».
Но Сергею был нужен помощник. Обрабатывать поступающую информацию, отвечать на письма, править и редактировать материалы, издавать журнал и работать в солидной газете одному очень трудно. Таким помощником стал для него Прозоров. Валерию удаётся победить пьянство (что безусловно заслуживает уважения), и он находит новое занятие – Клуб Ценителей Поэзии и журнал «Острова». Их союз с Ветровым даёт первые всходы. Впереди начинают открываться заманчивые горизонты.
У меня же с сентября 1996 года начинается «чёрный период». В бизнесе, которым я занимался, меня сначала изрядно «накрывают», а затем и вовсе уничтожают. Чтобы покрыть некоторые (повторяю, некоторые) долги мне пришлось продать двухкомнатную квартиру и капитальный гараж (осталась треть частного дома, без каких-либо удобств, но там я обосновал свои бумаги, архив – что-то вроде собственного музея).
Моей семье (родился второй ребёнок) вновь приходится снимать квартиры, переживая переезд за переездом (с 1990 года – это, наверное, одиннадцатый переезд и четыре раза я перевозил свой архив, если не больше). Я потерял всех (повторяю, всех) своих подписчиков. Почти на год остановилась издательская деятельность. Я отдал технику, которой не пользовался, в чужие руки: мне сожгли принтер. А ещё мои издания были запрещены воронежским губернатором: когда я подал заявление в УФПС на включение официально зарегистрированной «Виктории» в областной каталог – мне было отказано.
Не таким уж и тяжёлым оказался для меня разрыв с родителями в самом начале этого года, но до сих пор мама еженедельно присылает мне письма, в которых оскорбляет меня и мою жену, шлёт проклятия на детей, пишет всякие гадости, стараясь внести разлад в мою семью. Она по всему городу распускает различного рода слухи, позорящие как её, так и меня. От сознания, что моя мать близка к сумасшествию, жизнь моя только ухудшается.
Мой отец вообще не подаёт о себе никаких вестей и совсем не прореагировал на такой поворот событий. Брат пообещал убить меня за то, что я, много сделавший для родителей (построенная кирпичная дача, импортная бытовая техника, высокая пенсия для мамы), ничего не сделал для него, кроме как ежемесячной материальной помощи.
Со слов Валерия Прозорова: «Когда Ветров узнал о всех твоих бедах, он злорадно ухмыльнулся, потёр руки и произнёс: Булатова больше нет!»
Мне не хотелось бы верить в это, но с другой стороны, когда в тяжёлый для меня момент я обратился за денежной (300-500 тыс.) помощью к Сергею, он мне отказал, сославшись на ближайшее приобретение холодильника. И когда я попросил Сергея дать мне несколько уроков компьютерной газетно-журнальной вёрстки, мне также было отказано.
Но мне всё-таки помогли. Помогли мои друзья. Кто как мог. И за это им огромное спасибо. На сегодняшний день я выпустил все недостающие номера «Виктории» для своих подписчиков, которых предстоит восстанавливать, выпустил все издания по литературному конкурсу и к выходу второго номера «РИВ» начну их рассылку, восстановил всю технику (ей теперь могут позавидовать некоторые «настоящие» редакции города), поддержал, в который уже раз, материально Прозорова в нелёгкий для него момент. Я не сдался, не сломился, мои обязательства берёт на себя и моя жена, да и мой новый союз с Валерием обещает быть плодотворным.
Но что же всё-таки произошло у Валерия с Сергеем? Вот передо мной договор этих людей, составленный на первый взгляд по всем правилам. 75% от прибыли с выпуска литературных изданий по этому договору получает Прозоров. Но Ветров уже тогда понимал, что прибыль проверить будет невозможно, а конкретной цифры в этом договоре указано не было. (В моём договоре с Валерием, устном, ему отводится около трети всей прибыли, но сумма в каждом конкретном случае у нас обговорена конкретная, и это устраивает Прозорова более, нежели большущие ветровские проценты.) К тому же и ещё по некоторым пунктам (например, частичная оплата переписки) со временем Ветров перестал выполнять обязательства.
Он самовольно давал в журнале некоторые свои материалы, и наоборот, убирал из подборки то, что предлагалось Прозоровым, не ставя последнего в известность; Ветров самовольно присвоил себе титул второго редактора журнала (хотя в существующем договоре он числится как Издатель), а в материалах Валерия умышленно допускал ошибки; другими словами подготавливал благодатную почву для того, чтобы избавиться от Прозорова и самому взять всё дело в свои руки. В общем, то же самое, что он когда-то проделал со мной.
На первом этапе, когда Клуб нуждался в заведении знакомств, переписке с литераторами, огромной черновой работе по вовлечению в интересное дело новых авторов, для увеличения тиража «Островов», Прозоров был необходим Ветрову. Но когда схема общения с членами КЦП была отлажена, а Ветров один занимался технической стороной издания журнала (оставалось лишь самому и подбирать материалы) – вот тут-то и не нужен стал Прозоров, которому приходилось выплачивать деньги, неплохо смотревшиеся бы и в собственном кармане. Пусть не подумают читатели, что это были какие-то баснословные суммы (лишь 70-80 тыс. в месяц), но и эти деньги Сергей «зажимал».
Он первым посылает членам КЦП письма с известием о разрыве. Содержание их на сегодняшний день ни мне, ни Валерию не известно. Сам Валерий тоже сорвался и отправил несколько писем, в которых клеймил Сергея. (К счастью, мне удалось остановить поток оскорбительных посланий со стороны Валерия – это к добру не привело бы.)
Так бы и сгинул со временем Валерий Прозоров: не имеющий средств к изданию не то что журнала, а захудалой газетки, если бы не обратился ко мне.
Прозоров немного ленив там, где надо подсуетиться, сделать быстренько; его приходится часто подгонять, и он всё время забывает сделать тот или иной нужный звонок, и он всё время опаздывает на встречи, а когда ему говоришь, чтобы он был дома – он всегда отсутствует, хотя почти никуда и никогда не отлучается из своей квартиры, и у него «пухнет голова», как он выражается, от «переизбытка в работе», и он, случается, лукавит, говоря сегодня одно, а завтра другое (так об отношениях с Ветровым я слышал от него множество версий, и все они отличаются друг от друга).
Но Прозоров обладает неким даром, очень тонкой интуицией по отношению к тем, с кем имеет дело, свойственной великим политикам (и Ветров – это не ошибка, так как кроме него в Воронеже есть только один человек, занимающийся частным литературным издательством – здесь отношения с Ветровым можно поставить Прозорову в заслугу), к тому же он обладает способностью читать по звёздам, неплохо разбирается в людях, знает отчасти их будущее, но при этом, в целях личной выгоды, подтасовывает гороскопы других, как бы становясь хозяином чужой судьбы, что с какой-то стороны делает его выше и надо мной, и над Ветровым.
Даже в дальнейшем мне придётся конкурировать с Ветровым, финансировать проекты, осуществлять организацию деятельности Клуба, на меня будет давить груз взятых обязательств, и если я дам сбой, и Ветров меня обставит, Валерий и тут выйдет из воды сухим, заключив мирное соглашение с Сергеем (сильно потрёпанный в состязании со мной, Ветров с радостью примет такое предложение). Но это лишь моё мнение.
Я принял сторону Валерия по двум причинам: это интересно – влиться в новый круг знакомств, познать более полно творчество молодёжи нашей страны, снова стать нужным в своём призвании; а с другой стороны – дать понять Сергею Ветрову, что он живёт, считая только себя правым во всём и везде, а ведь человек, даже семи пядей во лбу, не может быть кристально идеальным.
Но это совсем не обозначает, что Ветрову не стоит доверять, и всё в таком же смысле и духе. Нет! Сергей довольно молод, и в возрасте 26 лет есть право на ошибку. Поэтому те, кто останутся с Ветровым, могут быть спокойны – этот разлад никак на них не отразится.
Тридцать с лишним человек заплатили деньги за год вперёд. Те, кто останется с Ветровым – получат «Острова» (решено было оставить их у Сергея – зарегистрировать журнал он пока не может – «нет денег»), а те, кому по душе больше Прозоров – вместо четвёртого (за 1997 год) номера «Островов» получат первый номер зарегистрированного журнала (учредитель и редактор – Валерий Прозоров) «Клуб Ценителей Поэзии». И у всех творческих людей отныне есть право публиковаться в большем количестве изданий.
А это настраивает на лучшее!
15-16.08.97.

П Р О З О Р О В
Сейчас трудно поверить в то, что конфликт между тремя воронежцами когда-то не на шутку обеспокоил литераторов, публикующихся в самиздате конкретно в 1997 году. Хотя, конечно же, на истории страны он никоим образом не отразился, а вскоре и вовсе был забыт.
Но вот статья, про которую забыл и я давно, «вывалилась» при разгребании компьютерных архивов. Не помню, была она опубликована в каком-либо из моих изданий тогда или нет, но отдельным «письмом» была отпечатана на лазерном принтере в двадцати одном экземпляре, которые я, по всей видимости, разослал (по России) и раздал (в Украине: в то время посетил Киев) тем авторам, которых проблема трёх издателей касалась.
Надо признать, что моей статье никто, из читавших её тогда, не поверил. Вставая на сторону В.И.Прозорова и защищая его, я не подозревал, что Валерий Иванович всем своим знакомым рассылал про меня такие «новости», представить себе которые, даже после того, что я уже знаю о нём, всё равно сложно. Самое грустное, что я верил многим людям, до определённого возраста очень хотелось верить в лучшее, но люди, к огромному моему сожалению, доверия не оправдали.
Прозоров оказался таким интриганом, в самом скверном понятии этого слова, что, находясь в компании со мной, сообщал мне о нелестных высказываниях Ветрова в мой адрес, а находясь в компании Ветрова, рассказывал ему гадости про меня. Ладно ещё, если бы эти «гадости» действительно имели место быть. Но Прозоров попросту их выдумывал, стравливая меня и Ветрова, настраивая нас друг против друга, выискивал какую-то свою выгоду. И действительно, такими махинациями он собрал вокруг своего имени немало приверженцев и почитателей. Только вот, что дало ему это?
Деньги он с людей собрал, пропил их, выпустить ничего толкового не мог, кормил подписчиков «завтраками». Какое-то время просил меня сверстать ему журнал, торговался за оплату, но долго тянул (видно, не было денег); у меня начался свадебный сезон, и заниматься вёрсткой я уже не смог.
К тому же, в то время я «потерял» подругу детства; она переехала на новый адрес, письмо, в котором сообщалось о переезде, я не мог хранить дома из-за ревнивой жены и дал его на хранение одному товарищу, который его не сберёг. Подруга написала Прозорову, спрашивая про меня. Прозоров упомянул о письме, но сказал, что оно затерялось и отдаст его, когда я сверстаю ему журнал. Я не – сверстал. Прозоров – не отдал.
Однажды я зашёл к нему. Мы стояли у него на кухне. Он был пьян. Что-то говорил мне о том, что я, не сверстав его журнал, погубил русскую литературу. И как защитник этой самой литературы, он, Валерий Иванович, русский поэт, от всего русского народа даёт мне пощёчину. И действительно, сделал пару шагов ко мне и дал пощёчину. Я отреагировал мгновенно: прямым коротким ударом правой руки в челюсть.
Валера свалился, ударившись головой о мойку на кухне. В таком положении я его и оставил.
Утром я заволновался и снова зашёл к нему. За дверью было тихо. Дверь мне открыла то ли его соседка, то ли его дочь, ночевавшая у соседки. Я прошёл на кухню с некоторой долей страха. Страх мой усилился, когда я увидел Валерия на том же месте и в той же позе. Затаив дыхание, я протянул руку, но он был тёплый и чуть слышно дышал.
«Вот это я приложился», – подумалось.
И больше я его не видел. Наша «дружба» с ним закончилась…
Сегодня я залез в Интернет, с целью найти какую- либо информацию об этом человеке. На сайте «Стихи.ру» я прочитал следующее: «Прозоров Валерий Иванович умер 23.08.2009. Эта страница посвящена его творчеству».
Что интересно, что у всех, с кем он переписывался, о нём остались самые добрые воспоминания. Я не хочу их убеждать в обратном. Меня даже мучает мысль об уничтожении своих «мемуаров», как говорится, «о покойниках ничего, или только хорошее». Ведь мои «мемуары», как бумеранг, лишь вернутся и «ударят» меня, и никто своего мнения не изменит.
Ну, пусть я заблуждался, пусть я не прав, пусть в этой истории я буду дурно выглядеть. Но это было, и я считаю, что не вправе умолчать об этом. Да и, почему-то, я не слишком верю информации по поводу смерти Валерия. Ведь кто-то же чуть позже тех событий, о которых я говорю, распространял слухи и о моей смерти. И именно после такой информации со мной перестали переписываться практически все, кого я публиковал…
Он был неплохим поэтом и мечтал принести пользу людям. О чём говорит следующее его стихотворение (правда, написанное аж в 1975 году).
Пусть всё однажды камнем серым
Падёт на дно морей земных,
И жизнь моя, как облак белый,
Растает в высях голубых.
Но неужель меня не вспомнят,
И прахом я уйду от вас?
Мой лик над вами не приподнят,
Но вижу я мильоны глаз.
Со мной все вы, для вас хочу я,
Для вас отдать всю жизнь свою.
Пусть темноты я не миную,
Но жизнь беспамятно люблю.
Меня страх смерти не восполнит,
Но не хочу забытым быть.
Клянусь! Меня добром запомнят,
Я в памяти останусь жить.
…
Наверное, он её принёс…
26.11-1.12.13.