Арка на Фазенде Роял Мид. Эпизод 3. Война приходит

Номер эпизода — 27.

Внимание, этот эпизод может быть неприятен некоторым людям. 18+.

Арка на Фазенде Роял Мид. Эпизод 3. «Война приходит не одна».

29 ноября 1850г.

Половина 9 утра, первые лучи солнца начинают издалека отражаться на покои Арии и Хуана, повернутые строго на запад. Покои через тюль окрашивались в розовые и бордововатые цвета, придавая обоям особую сказочную атмосферу. Однако повернувшийся Хуан, наевшийся волос, ослепленный этим свечением, зато выспавшийся на славу, привстает и вынимает волосы, укладывая их обратно. Кое-что, он, конечно, совершенно позабыл и напрягся, обнаружив лежащую рядом Арию, лишь частично укрытую одеялком.

Ум охватило сомнение, он не помнил, чтобы пытался предпринять что либо радикальное, в то же время не исключал такой возможности. Все-таки Хуан много не пил, скорее даже воздержался, однако напитки были мощной смесью. Волнение и оценивание ситуации прервала улыбка проснувшейся и так же выспавшейся Арии.

Ария: Утро доброе, мой рогалик.
Хуан: Какой еще к черту рогалик...
Ария: Ты всегда спишь в странных позах, вот и все. Видел бы сам, со смеху бы помер!
Хуан: Слушай, я же вчера ночью... Я просто не уверен, что я не наворотил странного.
Ария: Ой, да успокойся, ты всегда творишь странные вещи, и что с того? К тому же, я вовсе не против, я тебе доверяю.
Хуан: А, даже так?! Что же, интересно выходит. Я тоже тебе доверяю, мы же все-таки пара, официально, и все такое, все рады даже.
Ария: Если не верится, могу называть тебя «Хуан Доверенный».
Хуан: И это, конечно, лучшее, что ты смогла придумать? Ха!
Ария: Ты же теперь мой славный рыцарь на белом коне!
Хуан: Спасибо, наверное. Коня нет правда, но ничего. К слову о коне, чего-то тот дедок стих совсем. Ходит себе, как ни в чем не бывало. Может, если мозги на место встали, позволит на его коне прокатиться.
Ария: Ага. И он там сзади хвост ей накручивать будет, ну уж нет.
Хуан: Схожу отдам одежку Тодду, чтоб потом не дулся. Интересно, как раньше я его считал, ну, знаешь... Так то мужик он что надо. Просто... Ай, да ладно. Что было то было.
Ария: Я пока оденусь, тоже, схожу в буфет, в горле сохнет после вчера.

Хуан вышел из покоев, где Теодор уже стоял с вытянутой рукой, но скорчился с руками в пол перед Хуаном, как будто пытался упражняться в заморской борьбе.

Теодор: Рубаха и... Ты, чертила, ты... Как ты умудрился помять кардиган, это же кардиган, его невозможно помять! Ладно, отдам в прачечную. Кто знает, в чем она там после вашей лачуги.
Хуан: Да вроде, как небыло еще ничего особенного.

Хуан снял с себя рубаху и кардиган, отдал их Теодору, который после услышанного даже приуныл как-то.

Теодор: Столько времени теряешь попусту. Жалко тебя, бедолагу. Но ничего, будет еще. Не дает, ну да и ладно, велика проблема. Не сегодня, так завтра, не завтра, так... Так... А куда я шел...
Хуан: Да не в этом дело. Точно, надо морду умыть, да водицы напиться. А ты все в казино играешь? Смотри не заложи все, что есть.
Теодор: Ну я это... Пойду...
Хуан: Еще меня говоришь жалко, ага.
 
Хуан побрел, обезвоженный, в конец правого крыла, рядом с которым стояла Деметра, отойдя от умывальника, он же захотел дружелюбно подшутить над ней. Ну, так, как его ум ему позволял.

Хуан: Тоже рыло брить пришла? А ловко ты это придумала, не удивлюсь даже, ха-ха, зная твои-то привычки, мисс чистоплюйка! Как говорится, чистенькое лицо привлекает дам... Ха-ха!

Деметра выглядела растерянной и смущенной.

Хуан: Да ладно тебе, я же шучу! Доброе утро, дай-ка я по быстренькому.
Деметра: Я-то, да привлекать леди? Да и к тому же, ухаживать за собой должно бы уже давно стать нормой.
Хуан: Рядом с тобой вон Руби привязалась. Ладно тебе. Сдуй эти щечки.

Хуан схватил Деметру за щеки и помотал из стороны в сторону, как надутый шарик, заставив мромелькнуть улыбку на ее лице, после чего намылил себе лицо и сбрил небольшую недобритую линию перед зеркалом.

Хуан: Кто тут мистер вселенная? Хоть на вывеску Д энд Д! Ха!

После чего игриво опрыснул ее водой с пальцев, чем ее рассмешил и заставил раззадоренно легонько его поколотить холодными мокрыми руками.

Хуан: Да, сейчас бы чего-нибудь прохладненького. Ну эту фигню ржавую, лучше спущусь пару чарок компота наверну. Давай тоже, как бриться закончишь, ха-ха!

Набритый Хуан галантно разгуливал вниз до буфета, однако потом прямо бегом достиг умывальника со словами «Черт, эй, это моя бритва!», а там все еще стояла Деметра.

Хуан: А, это ты... Дьявол всемогущий, да я же был прав!

Хуан застал Деметру за бритьем ног перед умывальником.

Деметра: Брысь!
Хуан: Да ты и правда чистоплюйка, еще и с таким инструментом.
Деметра: Если дам его тебе, отвянешь?

Хуан заметно оживился и показал палец вверх.

Хуан: Ты еще спрашиваешь? А-то!
Деметра: Ты это что, серьезно что-ли? Я же ей пользуюсь!
Хуан: С такой стали делают хирургические изделия, конечно серьезно, я даже мечтать о таком не мог! У нас на корабле убили бы за такую! А у тебя таких куча, ну я ведь прав, не так ли?
Деметра: Ладно, дам потом, себе новенькую найду. Все равно дай тебе один раз попользоваться, я же знаю, ты ей кирпичи резать будешь.
Хуан: (в шутку) Как она догадалась...

Это рассмешило обоих.

Деметра: Да блин, в бане столько ламп стоит, видно же, перед Руби как-то неудоб...
Хуан: Тут есть баня? Где?
Деметра: Да поодаль перед усадьбой. Только договорись заранее с дедом, это его баня. Ему уже лучше, намного, даже парадоксально.
Хуан: Да, заметил, уже не куралесит. Как пить дать Сиджей руку приложил. А что вы там делали? Не то, чтобы я лез в личное, но учитывая, что было...
Деметра: Да все в порядке. У нее еще все проблемы с головой, но нет, она ведет себя спокойно. Там просто...
 
Часом ранее...

Деметра проснулась в объятиях Руби, которая, казалось, теперь готова убить за нее, при чем, скорее всего, в буквальном смысле. Квинтессенция одновременно и силы и уязвимости. Точно также, в лице даже спящей Руби прослеживалась особенная привязанность, словно она цеплялась за Деметру, как за последнюю ниточку, как большой военный галлион, угодивший в безжалостный шторм цепляется за якорь, как могучий тигр, оказавшись на обрыве цепляется за единственную веточку перед неизбежным падением на верную гибель.

В свете дня, Деметра обратила внимание на тяжелые груды грязного белья, и на антигигиеничность, судя по которым было сразу понятно, что такой же беспорядок происходит в сознании Руби.

Деметра: Руби...
Руби: Утро, или... Сколько сейчас...

Деметра наполнилась уверенности и решимости.

Деметра: Нам сегодня нужно кое-что сделать.

Деметра пыталась передать свой настрой Руби, которой не особо хотелось что-либо предпринимать, кроме что, еды и бега обратно как можно быстрее, как рак отшельник, который стащил кусочек лакомства и закрылся от всего мира.

Деметра: Как насчет сходить в баню?

Руби прикусила губу, все еще не желая лишний раз казаться такой ущербной.

Руби: А обязательно ли это делать... И так вроде неплохо ведь...

Деметра сжала руки Руби, излучая из себя уверенность.

Деметра: Не обязательно делать то, что ты не хочешь, но все же... Ты будешь не одна, с тобой буду я. Ты заслуживаешь чувствовать себя чистой и в заботе.

Смотря на ее перекрещивающиеся руки, Руби чувствовала ее тепло и решимость проявить искреннюю заботу, которой ей так не хватало.

Руби: Да, я... Я чувствую себя грязной.
Деметра: Давай это все смоем. Мы все иногда проходим через трудности. Через них нужно переступить. Я больше тебя не боюсь, хотя не каждому такое присуще.
Руби: Чтож... Можно попробовать.
Деметра: Подожди здесь, я захвачу одежду.

Деметра обратилась к своему свежему гардеробу и вернулась с ее бархатной ночнушкой. Руби была очарована внимательностью и мягкое касание чистой одежды придало ей особое чувство комфорта. Глядя в длинное зеркало, тяжелые засаленные волосы, непрощающие бессонные ночи мешки под глазами, и топорщащиеся продранные носки освещались чистым бельем, придающим надежды.
 
Ожидание теплой воды успокаивало душу Руби по пути. Баня же была еще теплой после недавнего пользования Тихоном, любящим пригубить хлебных напитков по утру сгоряча. Теплый воздух прошелся по Руби, словно первый весенний ветер после беспросветной, кромешной, бесконечной зимы, поросшей вечными льдами. Деметра прошлась по ее волосам, как в тот самый день, от чего та припухла под ее пальцами.

Деметра: Расслабься. Я возьму все в свои руки.

Руби присела на стульчик, а в это время Деметра достала свое редкое душистое мыло дорогой марки «Собственность лаборатории 5. Не выносить.» и приступила смывать с ее волос колтуны, тем самым выпрямляя их и раскрывая их натуральную шелковистость. Руби закрыла глаза и просто наслаждалась, как о ней так бережно заботятся и как ее тяжесть рока смывается с нее. Деметра смыла пенку и долила воды на камни.

Деметра: Вот так, ты хорошо справляешься.

Руби почувствовала, что может быть настолько уязвимой, и позволить себе кому-то полностью довериться, безоговорочно и безусловно. Деметра проводит теплыми, пенными руками от шеи до спины Руби, словно залечивая ее шрамы, пока та даже не сопротивляется этому. Шальные мысли бьются северными волнами о льдины, которые тают под ладонями Деметры, и нежностью своею сменяя года времена. Звонкая вода, разливаясь по спине Руби, заставляет уста ее слогаться в улыбку.

Проходясь от груди до живота, стук сердца был вовсе не быстрым, ход часов жизни был спокойным и размеренным. Руби чувствовала, что это не были прикасновениями жалости или жестокости, это были прикасновения принятия и понимания. Вода вместе с паром уносили с собой стыд и страх. Руби чувствует, что Деметра видит ее по-настоящему. Все шрамы и все несовершенства, и то, что она их принимает.

Одного взгляда было достаточно, чтобы она поняла, что Руби наконец становится легче. Деметра опускается ниже, и к Руби неотвратимо возвращается память. Все, кто когда-либо касались ее до этого, были окутаны порочным мотивом, но этот раз все по иному. Руки Деметры не несли в себе скрытого мотива.

Достигнув интимных мест Руби, она столкнулась с любопытным моментом. Это были новые незнакомые ранее ощущения, лишенные всякого сексуального подтекста. Это был буквальный акт заботы, часть процесса. Руби усвоила, что касания в этой зоне вовсе не ведут к последующим действиям, уже привычным для нее.

Деметра: Осталось немного.
Руби: Я бы могла здесь провести вечность.

Деметра вымыла ноги Руби, облила ее теплой водой пару раз, обтерла полотенцем пушистым марки «Полотно впитывающее. Собственность лаборатории 5. Не выносить.» и одела в чистую ночнушку. Руби, почувствовав себя свежей и чистой, возрожденной из пепла, открыв дверь, прямо из пара выбежала на снег и начала смеяться и наворачивать круги, некий танец птицы, почувствовавшей весь смак свободы.

Даже Тихон радовался, хотя еще думал, что это его разум устраивает ему красочные представления, поэтому говорил прямо им.
 
Тихон: Вот так круто девки пляшут! Дави... А кого я должен давить был... Кого я все это время давил... Ах, быть снова молодым... Неотягощенным столькими вехами... Разве не занимательно, вот так мчаться по белоснежному ковру, словно само веретено вселенского мироздания соткано лишь для того, чтобы позволить ей этим насладиться...

Тихон всматривается в глубину облаков. Его глаза наполняются солнечным светом, вышедшим из-за них, его взгляд падает на далекие острова.

Тихон: Увлекательно, не находите ли? Когда циферблат барабана лет набирает численный вес, мы забываем, как же можно находить время на банальные... (Медленно) Забавы.

Голубые глаза Тихона отражают усадьбу.

Тихон: Я прожил столько оборотов часовой стрелки, столько смен сезонов, приток и отлив, танец жизни и смерти в этом извечном водовороте судеб... Каждая снежинка, как каждая секунда... Неповторимая и мимолетная...

Тихон вздыхает, наполняя грудь свежим штилем с северовостока.

Тихон: В великой орерии вселенского замысла, все мы эти самые песчинки... Восхитительно, как эти самые песчинки танцуют, находя каждая свою ноту, свой мотив, от прелюдии до пассакальи.

Тихон смотрит на свои обветшалые ладони.

Тихон: Главное, пока не остановилась часовая стрелка, найти то, что сможет ее заводить вновь и вновь. Ах, как стоит лицезреть мне счастье молодых... Уста мои слагаются в улыбку.

…

Деметра: Что это с дедом такое?
Руби: Странно, он обычно даже не говорит.
Деметра: Пойдем белье постираем, я помогу.
 
Наше время...

Хуан: Получается, ты сначала ее везде пощупала, а потом драла ее вонючие носки?
Деметра: Не такие уж они...

Деметра начала поливать Хуана холодной водой, отчего тот побежал в буфет еще быстрее. На обратном пути уже оттуда, его подозвала к себе Ария в зал. А там уже стоял, как скала перед широким столом Томас в маске, которого как мухи окружили люди в таких же чудных масках, запашистым парфюмом и дорогой одежде. Хуан неплохо так удивляется, самые разные люди с разных островов, не менее пятнадцати человек ожидали, пока он присоединится к беседе, в то время перешептываясь о каких-то их собственных сделках.

После того, как в большом зале собрались множественные дипломаты и политики меньшего ранга, некоторые высказывали свои соображения и гипотезы, факты, поведение Стефано, после которых были выявлены причинно-последственные связи, в которых было ясно, что Стефано задумывает нечто более крупное, нечто обширное, возможно, даже, что он начал связываться с Нанкаем, что обозначило бы конкретную угрозу всем островам, ибо после трехсот лет угроз с их стороны, и так же, как Теодор начал войну в Сантиреле, стоит полагать, что с его еще большим влиянием сейчас, данный ход истории более, чем весьма вероятен.

Несмотря на данную, крайне неприятную ситуацию, ход общения был весьма раскрепощенным, ибо, времени еще было предостаточно, и, пока Стефано использовал это время для своей пользы, политики и дипломаты использовали в усадьбе это самое время, чтобы продумать свои следующие ходы.

Хуан: (шепотом) Что это еще за темные делишки вы здесь проворачиваете?
Ария: Сердце нашей операции по возвращению... Нет, установлению новой, лучшей, нашей с тобой власти.
Хуан: Тот самый Альянс... Так вот, каков он.

Томас, закурив сигару, выглядел в этот момент, словно под маской была призрачная аура заместо его лица, но он начал ощущать дым под маской, разъедающий его глаза, заставив ее скинуть.

Томас: Черт побери... Да вы все равно знаете, кто я. Леди и джентельмены, настало время выйти из тени и пролить свет на наши планы. Наше спокойное будущее, будущее наших детей и близких.

Хуан преисполнился некоего патриотизма и надежды.

Томас: Сегодня воссоединимся мы в Конкордате Альянса, а вскоре и будущие Герцогиня и Герцог воссоединят нас в уверенном будущем. Наша главная задача — одержать победу над властью Стефано, которая не принесла ничего, кроме раздора, хаоса и смерти.

Люди в масках в большинстве выражали бесспорное согласие, хотя находились и те, кто скептично вилял головой, как и те, кого это особенно-то и не заботило.

Хуан: (шепотом) Интересно, сможем ли мы их объединить...
Ария: (шепотом) Томас готовил эту речь все эти дни, пока Теодор собирал их в кучу.

Томас: Я понимаю, что не все здесь присутствующие пришли за этим. Но давайте не забывать, что и торговые отношения тоже будут налажены, укреплены, навустроены! Вы не пожалеете об этом решении.

Другая часть людей тоже начала соглашаться, и некто даже разлил паре и себе ром, после чего между друг другом пропустив короткий тост. Томас продолжил уговаривать присутствующих, дабы ублажить ту их часть, за которой они сюда явились изначально. Внезапно, те двое, которые только, что отметили их будуший успех, в серебристых масках подошли к шушукающимся Арие и Хуану и преподнесли подарки.
 
Женщина преподнесла Хуану настоящий скипетр Герцогства Мираберг из красного дерева, украшенного золотыми спиралями, инкрустированный овальными рубинами, окруженными меньшими изумрудами и сапфирами, такими же яркими, как и рассветы Мираберга, в то время, как древко было отделано мотивами листьев оливкового дерева, символа победы.

Высокий мужчина погрузил на голову Арии корону Мираберга из традиционного и белого золота с перекрещивающиеся арками, сводящимися к центральной части со вставленными рядами бриллиантами, топазами и сапфирами, как путеводные звезды, а также подкладкой из лазурного шелка.

Томас: Узрите же и примите знаки нашего Герцогства! Скипетр, символ власти и единства, Ария, ваш символ нашей на вас надежды.

Хуан неуверенно держит скипетр в своих руках, ошеломленный происходящим, боясь его уронить или поцарапать, Ария стоит гордо, как и подобает принцессе. Чувствуя вновь корону на своей голове, напоминающую ей о семье, по ее щеке пробежала слеза и у Арии появилась улыбка. Хуан кое-как попытался держать себя в руках.

Хуан: Но как я вот так могу...
Ария: И снова мы встретились. Не волнуйся, все ты можешь. К тому же тебе идет.
Хуан: Для меня это самая великая честь... Но как...
Некто: Стефано забыл, что не все его поддерживали изначально. Повторюсь, изначально, наша партия тоже хотела обрести величие, и что же из этого вышло? От имени партии, приношу величайшие извинения. Мы не подозревали, что до этого дойдет.
Хуан: Но Томас, я же не правитель, даже учитывая, что я займу престол, поженившись на Арии, из меня же никакой не лидер, я даже не все в книге разбираю.
Ария: Не парься, Лориан вообще пасечник, но даже у него все получилось. Все дело в том, что он был уверен в своих силах, и даже если тебя страшит происходящее, знай — я всегда рядом.
Те двое: Мазелтоф!
Томас: К тому же, это не только твоя или история Арии, это история нас тоже, Конкордат Альянса всегда на вашей стороне!
 
Томас отдал салют, Хуан ответил тем же. Люди заапплодировали... Кроме одного. Томас сразу же заметил это и начал пристально блюдить за ним.

Фигура в голубом фраке: Альянс против Стефано крайне важен, но... Мы должны подходить к этому аккуратно. Слишком бурная деятельность вызовет очевидную реакцию с его стороны.
Фигура в серебряной маске: Соглашусь. На данный момент горожане сдавлены, когда на другой стороне Герцогства бродит неспокойствие. Каждое действие имеет грандиозные последствия. Также не стоит забывать, что подорвать репутацию будущих правителей может каждая ошибка.
Фигура в маске шута: Но также можно поумерить Арию и Хуана, чтобы управлять людьми, вызывая жалость и сочувствие народа. Разве какие-то королевские побрекушки достаточны, чтобы эффективно вселять в людей желание подчиняться? А вот сжалиться может каждый.

Люди переглянулись между собой.

Фигура в уродливой маске слона: Вы ходите по очень тонкому льду. Разобщенность это полная противоположность задуманному.
Фигура в маске шута: Только подумайте над возможностями! Мы будем командовать, а народ будет жалеть их и выполнять все наши прихоти! Альянс? Ха! Бред! Люди просто подумают, что мы такие же тираны!

Волна странного ощущения прошлась по толпе.

Фигура в маске коршуна: Это опасное замечание. Мы должны благотвороно влиять и внушать уверенность, а не сомнение.
Фигура в маске шута: Уверенность, или слепое доверие? А что, если Ария и Хуан станут такими же тиранами, просто подначивают нас, чтобы мы им помогли этого достичь?
Ария: Я бы никогда!
Хуан: Ты брешишь что ли? Ты хоть знаешь, через что нам пришлось пройти?
Фигура в голубом фраке: Вот именно, видишь? Это те, кто даруют нам свободу, пускай ты высказываешь свои теории о «Слепом доверии», пусть так, лично я готов на это пойти, и знаю, что о своем выборе не пожалею.
Фигура в маске шута: А вы здесь уверены в этом? Сами-то не усомнились? Просто если наших принца и принцесску не удастся доставить в тронный зал на блюдичке, и нас, и вас всех голов лишат!

Толпа засуетилась и начала между собой спорить. Томас был прав в своем подозрении. Фигура в маске шута был прекрасным манипулятором, ведущим людей раз за разом к очередной умственной ловушке.

Фигура в маске шута: А знаете, что за этим последует? Абсолютный хаос! Хаос, вымощенный нашими с вами усилиями!
Томас: Заткни свой рот, поганый шпион!

Томас сделал два щелчка пальцами и в зал ворвался Теодор, который караулил на такой случай за дверью все это время.

Фигура в маске шута: Что вы себе позволяете? Я, между прочим...
Теодор: Попался, сука поганая! Я так и знал! Знал же, что между нами есть какое-то лишнее звено.
Фигура в маске шута: Отпусти, живо! Вам все равно не победить! Никому из вас!
Теодор: Теперь это не тебе решать.
Фигура в маске шута: Да? Нашелся герой, который поставит тот же поганый строй? Как весело!
Теодор: (злобно улыбаясь) Сейчас-то мы узнаем, на кого ты работаешь.
Фигура в маске шута: Думаете, вы можете сломить меня? Вы сломили уже все, что только было! Подумай, вы уничтожили все, что было, а создали ли вы хоть что-нибудь? Ха? Нет! И вы не сломите меня. Не сломите!

Фигура в маске шута умудрился выхватить капсулу с ядом и проглотить ее, тем самым забирая свои секреты к праотцам, однако, предвидивший это Теодор, словно уже по наитию заставил юношу сплюнуть ее.

Теодор: Ах ты сученыш мелкий, думал, отделаешься так легко? А вот теперь-то мы поиграем по-настоящему.
Фигура в маске шута: Нет... Нет, пощадите! Меня убьют точно также, если я расскажу, лушче дайте погибнуть спокойно!
Томас, переняв инициативу: Отдай его лучше мне, я лучше справлюсь с этим.
Теодор: Ах да, непревзойденный мучитель, король допросов, тогда за дело.
Фигура в маске шута: Нет, нет! Я просто не могу ничего рассказать!

Молодого человека повел за собой Томас, крепко скрутив его на первый этаж, определенно в лабораторию Сиджея для... Дальнейшего расспроса.

Фигура в уродливой маске слона: Там... У него листок выпал.
Ария: Я так и знала, что не все будет так просто. Стефано уже готовится по полной.
Хуан: Только как он о нас здесь узнал... Черт бы его побрал, здесь все зашифровано. Дьявол!
Фигура в уродливой маске слона: Чего же вы ждете? Отнесите листок тому, кто умеет расшифровывать такие вещи!
Ария: Я... Я попробую. Не то, чтобы у меня был какой-то серьезный опыт... Я пойду до Томаса, помогу ему в расшифровке, главное не застать, как там того предателя пытают. Противное, наверное, зрелище.
Теодор: Я расскажу произошедшее Рэ... Сами знаете.
 
Наверху...

Рэйган: Узнали чего полезного? Не охото связываться с проходимцами.
Теодор: С языка снял, зараза! Попался один, Том сейчас его топить будет, ах, посмотреть бы хоть глазочком...
Рэйган: Ты мне напоминаешь одну мою родственницу. Ладно уж. Нужно созвать военных под моим началом, а внутри организовать вечеринку, чтобы у людей не падал дух.
Теодор: Разве ты не клятвопреступник?
Рэйган: А разве они об этом знают?

Люди начали расходиться по выкупленному нижнему этажу. Минуя несколько часов, военные начали окружать усадьбу по указке Рэйгана, а внутри намечалась скромная, но в то же время приятная вечеринка. Усадьба полыхала запахами, доносящимися из буфета, свет свечей и ламп играл на обоях пестрыми отблесками теплых цветов, создавая в зале атмосферу уюта по-домашнему.

Столы были украшены свежевыпеченными вкусностями: сливочные галетки с миндальной пастой, пряные имбирные печенюшки в форме звездочек, налепленных по семейному рецепту, вручную, с душой, а не по формочкам, а также сочные фруктовые пироги с орехами и прочие блюда, а также торт, растекшийся шоколад с попавшими на него конфетти, которые напоминали ночное звездное небо.

Пластинка с заводными песнями была поставлена в патефон, который дотащили служанки, у которых, казалось, глаза вылезали, добавляла особого шарма происходящему, задавая особую душевную атмосферу. Хуан воодушевился, затянув Теодора в оживленный танец. Скорее, это был матросский джиг, но Теодор был весьма непротив размяться.

Хуан: Давай, Тодд! Покажем, как можно отжигать!
Теодор: А давай! Вот так!

Энергичный танец и стук обуви о пол заставил присутствующих людей в масках тоже присоединиться, пока остальные хлопали. Те прошлые трое снова налили себе рому, странно, откуда у первого всегда на готове ром, а у тех всегда под рукой дежурные стаканы.

Теодор: А я вот всегда готов к действиям!
Хуан: А я и смотрю, во как отжигаешь! Давай еще!
Теодор: И ведь не только к таким, нервная у меня все-таки работа.
Хуан: Как раз развеешься, нервы то у тебя всегда на пределе. Давай, покажем им, как можно зажигать!

По другую сторону столов, веселились девушки. Деметра двигалась с неестественной для нее энергичностью, пока Руби двигалась с ней так, как будто хотела руки оторвать, столько в ней было эмоций.

Деметра: Как насчет сходить потом со мной до центра? Хочу прикупить подарков для своих родителей к Рождеству, как раз сеть выплатила.
Руби: Можно и прогуляться, наверное. С тобой хоть на край света!
Деметра: Не хочешь своим подарить что-нибудь?
Руби: Только если гробы по скидке продаются!
Деметра: Так вот, какие у вас отношения... Выходит это они... Ай, что же, ну, Рэйгану можешь подарить что нибудь.
Руби: А это уже хорошая идея. Теплые шарф или шаль. Все-таки дядя был ко мне добрее, чем они. Вечно недовольные слабым ребенком.
Деметра: Не будем об этом сейчас, хорошо? Давай позже обсудим.

Пластинка сменилась и музыка приобрела еще более красочный мотив. Пары обменялись. Теперь Хуан танцевал с Деметрой и узнавал эту песню, которую они часто пели на Санте-Агнии. Хуан начал выплясывать, как бешеный, тем самым смеша Деметру и радуя публику.

Последняя же не могла не завестись и приступила к повторению его движений, но не так просто уследить за пиратскими танцами, особенно, когда Хуан двигался, как на горящих гвоздях танцевал. Теодор остался наедине с Руби и не сдержался.

Теодор: А знаешь, если продолжишь так двигаться, сможешь напугать своих родичей тем, как тебе весело! Танцуй! Танцуй! Танцуй назло им!
Руби: Интересная мысль, незнакомец. Но они бы придумали еще что-нибудь о том, что у меня не получается.
Теодор: А ведь военных не зря так называют. Но разве сейчас ты одна из них? Вот и веселись, как полагает гражданским. А их оставь на произвол их же судеб, это они для себя выбрали, а ты сама выбираешь, что делать тебе.

Руби это серьезно подбодрило внутри, что-то в ней щелкнуло в этот момент, ее легкая улыбка сменилась и ее скулы снова напряглись.

Теодор: Смотри, как наплясываешь, так, как будто сбежала из тюрьмы. А ты ломаешь ее прутья с каждым движением!
Руби: Узница из прихотей, ты прав, незнакомец. Страшно, когда из меня делают того, кем я не хочу быть.
Теодор: Вот и не надо. Ты не их пленница. Я бы их послал куда подальше, хотя, они и сами пойдут. А переживать из-за кого-то, кто тебя даже не любил — банально глупо.
Руби: Но я даже не знаю, кем я могу быть.
Теодор: Да хоть даже танцовщицей! Смотри, как ты двигаешься! Необходимо выбрать что-то одно и давить это, давить!
Руби: Спасибо, наверное.
Деметра: Эй, не порти мне Руби обратно!
Теодор: Мне вот, кажется, я ее починил.

Хуан устал и решил подняться на третий этаж, расспросить Шиантару о том, что же это за местный праздник такой, еще и с такими угощениями, ибо никто внизу ничего внятного ответить не смог, и любопытство взяло над ним верх.
 
Наверху стоял странный запах, просачивающийся сквозь дверь владелицы легким сквозняком. Внутри Шиантара располагалась на подстилке, а ее идеальную фигуру, облаченную в белоснежную форму для йоги окружал легкий дымок от благовоний, которые, казалось, вращают эфир вокруг нее. Хуан не мог подобрать слова, глядя на такую великолепную красоту, которой природа на нее не поскупилась, несмотря на ее изъяны. Хуан прокряхтел, чтобы привлечь ее внимание, но та даже не шелохнулась.

Хуан: Извините, мисс Шиантара, но в честь чего такой пир? В книгах тоже ничего насчет этого нет.

Женщина в позе лотоса не обратила никакого внимания, несмотря даже на то, что Хуан даже подождал ответа, но его так и не прозвучало. Как только он уже собирался покидать комнату, голос Шиантары пронесся в воздухе, выдержанный и успокаивающий.

Шиантара: Это называется медитацией. Техника, позволяющая усмирить разум и найти внутренний покой.

Хуан остановился и удивился тому, что она все же его заметила.

Хуан: Медитация? Не слышал о таком. Казалось, вы просто меня игнорируете.

Фиолетовые глаза Шиантары открылысь с легкой улыбкой на ее лице. Они были в свете белых ламп и окружении благовоний похожи на таинственную луну за облаками.

Шиантара: Игнорировала? Нет, дорогой гость, я всего лишь занималась практикой, которая позволяет поддержать внутренний баланс и абстрагироваться от хаоса в усадьбе. А есть ли смысл задаваться вопросами, по какому поводу? Но раз тебе так интересно, не лучше ли научиться видеть смысл? Не хотел бы и ты попробовать?

Хуан был немного растерян, и, сохраняя свою любопытность, согласился.

Хуан: Ну, немного баланса не помешало бы сейчас. Но я никогда не занимался подобным.

Шиантара безмолвно пригласила его жестом присесть на настилку рядом из шкафчика. Хуан попытался повторить ее действия и позу, стараясь заставить свои конечности согнуться в непривычную, незнакомую для них форму, в которой Хуан себя чувствовал неуверенно, ловя на себя взгляд змейки, сложившейся колечком на столике.

Шиантара: Сначала закрой глаза и сделай вдох носом. Выдохни медленно через рот. Заставь суматоху мира вокруг угаснуть.

Хуан выполнял указания инструктора и с выдохом почувствовал снижение тяжести, которую он в себе даже до этого не замечал. Но он все еще чувствовал себя странно и немного глупо.

Хуан: А ведь... Вполне неплохо. Но все же это нахождение внутреннего покоя звучит немного нелепо для меня.

Шиантара ожидала такого ответа и улыбнулась.

Шиантара: Такая реакция нормальна. Медитация — не о том, как остановить свои мысли, а о том, как научиться видеть их и принимать. С достаточной практикой найти внутренний покой становится все легче. Это не минутный процесс, это целое путешествие.

Хуан сделал очередной вдох, но мысли о танцах еще никак его не покидали и разгуливали по его сознанию.

Хуан: Но что, если это плохо получается? Все это вокруг все еще зависает во мне...
Шиантара: Просто прими то, что ты ощущаешь и верни свой фокус на дыхание... Это процесс, и, как в танцах, нужно поймать ритм.

Продолжая дышать в ритм с Шиантарой, волна спокойствия омыла разум Хуана, и впервые за весь бурный вечер, Хуан ощутил тишь. Грохот танцев, запахи еды, музыка с пластинок, смех, доносящийся снизу и даже запах благовоний померкли на заднем плане.

Хуан: Мне кажется, у меня неплохо получается. Действительно, это приятно ощущать.
Шиантара: Именно так. Медитация — это подарок, который можно преподнести себе самим. Каджый раз, когда ты будешь чувствовать себя переполненным эмоциями, в это состояние, в это место можно вернуться.
Хуан: Спасибо вам, мисс Шиантара. Я честно не ожидал выучить нечто настолько важное за этот вечер. Мне казалось, это будет намного сложнее.
Шиантара: Жизнь полна сюрпризов и загадок, ответы на которые мы можем найти сами. И для каждого они несут свой собственный смысл.

По прошествию очередного часа медитации, чем дольше Хуан соблюдал технику, тем больше он чувствовал, как его внутренний мир соединяется с самой эссенцией мира вокруг. Он мог различить отдельные звуки, отдельные нотки запахов, каждое дуновение сквозняка. Внезапно, он волна энергии захватила его естество, унося его разум куда-то далеко, музыка снизу угасала, и слышались совершенно иные мотивы, знакомые ему, но что это было, он никак не мог вспомнить.

Хуан почувствовал, как сквозняк стал совсем холодным, это его пугало и одновременно удивляло. Это чувство было ему знакомо, так же, как и эта музыка и запах благовоний сменился на уже знакомый ему. Хуан захотел расспросить Шиантару, что это он испытывает и открыл глаза.
 
Но перед ним была уже не она. Перед взором Хуана открылся вид с пика Сандалы, вернее из мавзолея Изельды. Он чертовски перепугался, но в то же время чувствовал некое успокоение, некое тепло изнутри. Хуан обернулся, но вместо статуи, перед ним стояла Изельда, словно живая.

Изельда: Добро пожаловать в мой оплот, Герцог. Давно же мы не виделись.

Ее образ был уже не смазанным, как в прошлые разы, и лицо Изельды выражало доброту и мудрость. Она была уже не в грязной накидке, а в сияющем платье, переливающемся на закате, хотя, казалось, в усадьбе уже опустилось солнце.

Хуан: Но как?! Я же просто медитировал...
Изельда: Одна из техник, освоив которую, ты сможешь превратить ее в мощный инструмент познания и исцеления.
Хуан: Исцеление... Звучит...
Изельда: Физическая оболочка — это просто сосуд. Настоящее исцеление приходит из глубин души. Не важно, насколько цела и красива ваза, если в ней гниют цветы.
Хуан: Мне кажется, я начинаю понимать. Нужно смотреть глубже.
Изельда: Впереди ждет много трудностей, но пока в твоей душе покой, никакие трудности не встанут на твоем пути к истине.

Хуан ощутил путь еще глубже, и его озарило верной мыслью.

Хуан: Я понял! Нужно идти не к победе, а к истине!
Изельда: Ты на правильном пути. Коршуны клубятся над падалью твоей ночью, следи за собой, будь осторожен.
Хуан: Коршуны? Что?
 
Хуан сконцентрировал мысли на словах Изельды и потерял связь с тонким миром, покинув транс. Его выражение было поражено удивлением, к тому же, в этот раз он запомнил все, что он видел. Ему было сложно в это поверить, но учитывая его прошлый опыт, ему оставалось лишь принять увиденное.

Шиантара: Поразительно... Войти в такое глубокое состояние с первого раза... Это невиданная редкость.
Хуан: Я... Я уверен, я только, что побывал на Сандале. Я говорил с Изельдой!

Удивлению Шиантары, как и, казалось, даже ее змейке, не было предела.

Шиантара: Изельда? Это ведь дух того острова... У тебя особенный дар. Твое духовное начало простирается куда дальше, чем я могла даже ожидать.
Хуан: Мне казалось, что медитация, это хороший способ найти спокойствие, но чтобы такое... Снова ее увидеть, да еще и так четко.
Шиантара: Говоришь, снова? Так ты с ней уже имел контакт.
Хуан: Это скорее она со мной связалась. Говорит, мол, я избранный.
Шиантара: Тем более сумасшедшие вещи. Судя по всему, ты наделен некоей особой силой духа.
Хуан: Там, я понял, что идти нужно не к победе, а к истине.
Шиантара: Верные мысли. Только не злоупотребляй этим. Медитация — одно, но транс может привести в разные места... У нас на родине монахи практикуют разные методики, чтобы попасть в определенные состояния, чтобы найти в них то, что они ищут в их пути к духовному освобождению. Будь осторожен с этим.
Хуан: Спасибо, постараюсь. И спасибо за обучение.
Шиантара: Береги себя.

Хуан спустился и заметил то, чего не замечал никогда раньше. Ступеньки противно поскрипывают, перила шершавые и рамы картин еще влажные после того, как их протерли, на ковре, который покрывает ступеньки где-то разошлись петли. Зайдя в покои, он тут же заметил в волосах Арии микроскопическую пушинку и снял ее, пока та причесывалась, удивив ее.

Ария: Как ты ее нашел?!
Хуан: Полагаю, после медитации, я начал замечать больше всего вокруг меня.
Ария: Медитация? И ты утверждаешь, что какие-то там вдохи и выдохи могут настолько открыть твой разум, что ты теперь перья замечать начал? Как-то верится с трудом.
Хуан: Может, это было странновато испытывать, но теперь, мне кажется, я начал воспринимать обычные вещи как-то глубже.
Ария: Вряд ли тебе это чем-то поможет.
Хуан: Еще как помогло! Я даже видел ее! Я видел Изельду, снова!
Ария: Уверен, что не выдумал себе?
Хуан: Нет, я точно видел ее, она была прекрасна, как солнечный свет. Я был... В мавзолее, там, на вершине Сандалы.

Ария: Ты начинаешь пугать меня. Ну и что она тебе наговорила?
Хуан: Что коршуны... Ай, да не важно, я тоже не очень понимаю, зато я усвоил, что нужно стремиться не к какому-то определенному концу, а к истине.
Ария: Звучит хорошо. Ну, раз тебе это помогает, пусть так и остается.
Хуан: А что там с пленным?
Ария: Никак не поддается, Томас уже все перепробовал, к нам отправили сильного духом парня. Еще и листок никак не поддается. Шифр у них больно уж мудреный, ни я, ни Томас такого не видели.
Хуан: Ну и черт с ним. Томас мужик суровый. Он знает, что делать с ним.
 
Дело шло к ночи. И Хуан решил в этот раз на трезвую голову поприставать к Арие. Ее это даже не удивило, ибо она знала, что стоило ему попробовать, он уже не остановится, а захочет еще, как собака, которая попробовав лакомство, будет требовать его снова.

Хуан: Знаешь... У...
Ария: Знаю, знаю.

Ария затушила свет и прираспахнула свою блузку, еще не переодетую с празднества, удивляя Хуана, да так, что ему сейчас никакие практики дыхания не помогут. Ария, однако, не ожидала, что надышавшийся благовониями Хуан преисполнится уверенности через край. Прохладные пальцы Хуана каснулись нежной шеи Арии, от чего та съежилась и покрылась мурашками, издав громкий вдох, заставив Хуана хихикнуть в ответ.

Его руки спустились до ключиц, и к этому моменту она уже лежала с закрытыми глазами, получая удовольствие от каждого касания, не способная выговорить и слова, парализованная его аккуратностью и деликатностью. Далее его руки расстегнули на ней пуговицы и скатились по ее талии, заставив ее тихо хихикнуть и схватить руку Хуана.

Ария: Помедленнее, пожалуйста!

Хуан продолжил безмолвно поглаживать стройную фигуру Арии, ощущая ее восторг в каждое мгновение, как его сильные руки проявляли свою чувственную чуткость. Ее расслабленное тело вбирало в себя мягкую страсть и таяло под ней, обнажая желание утонуть в океане экстаза. Хуан это уловил и начал змейкой вилять ладонью вдоль ее содрогающегося живота, как трепет земли разносится во время землетрясения. Согревшиеся руки Хуана, словно тихие волны, проползающие сквозь хрупкий песок, проникли под нижнюю одежду.

Ария: Я... Ожидала немного другого, но если ты хочешь, то... Будь нежен.

Хуан прикаснулся пальцами к чувствительным местам Арии, которая испустила тяжелый выдох, сжимая его руку все сильнее, позволяя новым блаженным ощущениям окутать ее разум. Она хотела сказать нечто, что сразу же потерялось на вдохе. Ария потерялась в мыслях, которые утекали из ее сознания, как песок через руки.

Движения рук Хуана, мягкие, но настойчивые погрузили Арию в своеобразный транс, в котором она сдалась, впустив в себя наслаждение, и отпустив логику и все рациональное на выдохе, полностью отдавшись моменту. Дыхание Арии было тяжелым и глубоким, и Хуан понимал, что она переживает в данный момент. Почувствовав вскоре, что Ария погрузилась в пик чистого животного экстаза, он остановился, заметив следы от ногтей на его руке.

Авента: Щелк!

Вспышка ослепила Арию и Хуана, проявив увиденное на глазах Авенты, как на фотопленке.

Авента: А... Ну я это... А вы меня не догоните!
Хуан: А ну-ка стой!

Ария потянула Хуана обратно в постель.

Ария: Пускай идет, а мы с тобой поспим вместе. Все равно ее не догоним.
Хуан: Ну, как знаешь, это же Авента.
Ария: Ну и что? Да, с прибабахом, ну и что с того-то? Ну покажет кому-нибудь, и что? О нас и так все знают. (с долькой смущения) Да и меня вся усадьба слышала, хи-хи.
Хуан: Да екарный бабай! Это же Авента, Авента, газетчица!
Ария: Ой-ой... Но я надеюсь, у нее ума хватит...

Внезапно прозвучал выстрел вдалеке.

Хуан: О, интересно, фейерверк, или...
Ария: Фейерверков не вижу, да и криков не слышу, может практикуется кто. Хотя черт его знает.
Хуан: Ну, далеко это было, нас это касаться не должно.

Прозвучал другой выстрел и сопроводился звуком разбитого стекла.

Хуан: Дьявол треклятый! По усадьбе палят ведь! Вот теперь точно пойти надо. А ведь странно... Весь дом окружен, как кто-то так умудрился...
Ария: Больше не стреляют. Все равно. Будь осторожен.

Хуан выбежал на первый этаж, где стоял Томас и удивлялся.

Хуан: Что здесь произошло?
Томас: Кто бы ни были эти заговорщики, они хорошо подготовились. Да еще и правильных кадров отыскали ведь. Пленный застрелен кем-то из них же.
Хуан: Вот так история... А ведь стреляли очень издалека.
Томас: Да, еще как. Метров четыреста. Опытный снайпер, зараза. Нужно быть настороже.
Хуан: Как же тогда его не заметили военные? Их же здесь как собак нерезанных.
Томас: Классическая стратегия. Первый ложит взрывчатку в одной стороне, туда сбегаются все, и стрелок делает свой ход, потом использует время, чтобы сбежать самому. Это не простой сброд. Они знают, что делают.
Хуан: Дьявольская западня.
Томас: Будем держать ребят в масках под присмотром. И лучше не выходить без особой нужды. Отоспитесь, денек обещает быть бодрый.
 
Хуан вернулся к Арие, минуя правую часть усадьбы, по весьма понятным причинам, и рассказал что произошло. Стоило им уснуть, как Хуана схватил страх. В полной ночной тишине, его тело стало тяжелым и неподвижным, словно литая статуя, а воздух вокруг стремился задушить его, и в нем повис ужас, по нему пробежал ледяной пот, он мог чувствовать то, что происходило вокруг, но ужасные видения перемешивались с реальностью, как китовые кишки в сточной яме. Позади он ощущал липкие щупальца тени, заставляя кровь ледянеть в его жилах.

Это была фигура Стефано, живой образ чистого зла, которое наживалось на отчаянии и высасывала всю радость из Хуана, возрождая из могил его самые сильные страхи. Он хотел перебороть ужас и встретиться лицом к лицу с темнотой, но его руки и ноги просто не слушались, словно погружены в тюремные кандалы.

Перед ним была Ария, одиноко умывающаяся в слезах на ее троне — ясное, как на яву видение, вызывающее у Хуана чувства, слова «кошмар» для которых было мало, чтобы описать то, что он испытывал, глядя на эту картину. А в ее глазах можно было прочитать заброшенность, опустошенность, отсутствие будущего, отсутствие надежды.

Хуан пытался кричать ее имя, но его еще больше сдавливала и сдавливала неведомая сила, которой невозможно было сопротивляться, пока вид Арии, бледный и мрачный, заволакивался туманом и удалялся прочь, и лишь эхо тишины все разносилось вслед за ней.

Хуан рвался изо всех сил в каменных объятиях ночной стихии фобоса так, что даже на яву его голос можно было тихо слышать. Ария проснулась от этого, и видя, как по глазам Хуана бегут слезы, начала его тормошить, тем самым разбивая вериги ночного ада. Хуан чувствует тепло ее рук, ее присутствие, ее тепло и любовь.

Ария: Хуан, просыпайся! Все хорошо, все в порядке, ты в безопасности!

Хуан глубоко вдохнул, отойдя из закромок бездны, которая все еще держит его в пленниках своего неистового лона отчаяния. Слезы текли по его щекам, чистая эмоция, с которой он инстинктивно упал в объятия Арии. Ее тепло успокаивало его душу, и дрожь ужаса окутывала его, оставляя на волоске от потери рассудка. Уткнувшись в ее плечо, он произнес ее имя.

Хуан: Ария... Пожалуйста, не покидай меня! Одной мысли достаточно, чтобы...

Слова вырывались из него, как клочья, в которые разрывали его сердце мысли о том, что Арии не станет в его жизни, что и являлось его самым большим страхом. Вовсе не козни Стефано, или что-либо еще. Руки Арии лелеяли его лицо, смывая слезы, после чего их взгляды пересеклись в отблеске лунного света.

Ария: Я здесь, я с тобой.

Слова прозвучали, как четкая мелодия посреди диссонирующего оркестра, играющего расстроенными инструментами в разнобой, придавая ансамблю мыслей Хуана четкий строй. Ария четко понимала, что Хуану приснился дурной сон, и осознавала, чувствовала его любовь.

Хуан: Ты значишь для меня все. Я не смогу без тебя. Словно я стою на краю обрыва, и я боюсь шагнуть.

Ария обняла Хуана, придавая ему сил.

Ария: Мы пройдем через это вместе. Не только тебя мучают эти мысли. Ты тоже значишь для меня все на свете. Мы есть друг у друга, и мы сильнее, чем тени, которые пытаются нас разлучить.

Хуан прильнул к Арии еще крепче, обняв и ее, находя спокойствие в ее объятиях. У Арии тоже навернулись слезы. Но оба знали, что пока они есть друг у друга, ничто не сможет их разлучить. Так они и уснули, обнявшись.

Тридцатое Ноября Тысяча Восемьсот Пятидесятого года.

Конечно, проснулся он в позе трупа, как обычно. Ария лежала рядом и тихо спала. Пять часов утра. Мрачный, густой туман за окном. Хуан, как всегда пошел хлебнуть проточной воды, да доспать пару часов. Все еще спали, так что даже храпа не слышно. Хлебнув свеженькой водички, да прополоскав лицо от соли, он повернулся, а сзади корридор вел в толщу густого тумана. Хуан опешил.

Хуан: Странно. Ну, что же, руки, ноги, только не подведите.

Хуан ступал сквозь туман, вскоре умывальника позади тоже уже не было видно. Впереди открывались виды на водную гладь, по которой он ходил, не проваливаясь в нее. Киты левитировали в воздухе, а водопады струились вверх. Из света вышла вновь она.

Изельда: Здравствуй снова. Итак, я смотрю, ты нашел для себя истину.
Хуан: Так... Это вы сделали? Тот кошмар... Он был так реалистичен...
Изельда: Да, и я извиняюсь. Мои силы ограничены, но наставлять на путь истины — моя задача.
Хуан: Да, я нашел свою истину. Но что это за место? Я же только, что был...
Изельда: Посмотри вдаль, и подумай, к чему я это показываю.

Изельда смахнула туман, за которым открылся вид на тысячи рек, располагающимся перед ним.

Хуан: Это... Наши судьбы, я ведь не ошибся?
Изельда: Именно. У каждого она своя, и они все между собой переплетены, одни впадают в другие, другие разделяются, какие-то настолько полноводны, что впадают в моря, другие из них истекают.
Хуан: Это даже очевидно.
Изельда: Вот только стоит однажды потерять русло одной реке, как другая просто... Пересохнет. Я хочу, чтобы Герцог запомнил то, что я пытаюсь донести.

Изельда показала на маленькую струйку, которая поднялась на уровень рук Хуана и тот прикаснулся к ней.

Хуан: Что это?
Изельда: Не теряй Арию, без тебя ее ручеек иссохнет, так и не вымостив русло под собой, а там результат не заставит себя ждать.
Хуан: Боже, какой он маленький и нежный... И как красиво журчит...

Изельда отошла, развела руками и показала на разразившийся камнями и пеплом вулкан прямо над ними, с которого стекали потоки раскаленной лавы. Капли лавы сыпались на Хуана с неистовой силой.

Хуан: Ай! Господи милый, как больно, как больно жжется!
Изельда: Пойми же, Герцог. Мы не боремся с людьми, мы боремся со злом. Зло приносит войну. Война приносит хаос...

Хуан видит, как по склонам вулкана бегут животные и заживо тонут в огне. Глаза Изельды почернели и из них полились чернильные слезы.

Изельда: А хаос приносит смерть.

Хуан прижал ручеек к своей груди, и не смотря на то, как и сам по пояс тонул в лаве, слыша мелодию ручейка, он чувствовал себя живее всех живых и крепко стоял на ногах.

30 ноября 1850г.

Конечно, проснулся он в позе трупа, как обычно. Ария лежала рядом и тихо спала. Семь часов утра. Мрачный, густой туман за окном. Хуану, как никогда раньше хотелось хлебнуть проточной воды, доспать пару часов теперь уже точно не получится. Через два часа Ария обыскалась Хуана, ища его по усадбе, в итоге, поднявшись на третий этаж и обнаружа его сидящего в белой робе, занимающегося йогой рядом с хозяйкой.

Ария: Так вот ты где. Здравствуйте. Занимаетесь аэробикой?
Хуан: Это называется йога.
Ария: Хуан, нас с тобой зовут. И где ты так поранился?

Шиантара старалась не подавать виду, но у нее это плохо получалось. Очень плохо получалось. Ария поймала себя на мысли.

Ария: Ой-ой... Прости...
Хуан: А, да ничего. Мы скоро закончим.
Ария: Мы собираемся в зале...

Хуан закончил занятие йогой, и прошел на первый этаж, слыша попутно справа крик Теодора: «Фу-у-у! Кто в кран насрал?!». На Арию уже начали давить, мол, где же бродит вольготный Хуан и она пошла его разыскать и хоть за воротник тащить. Трое случайно пересеклись.

Авента: Приветики...
Хуан: Привет. Сожги то фото. Я тебя как человек прошу.
Авента: Не волнуйся, я могу вырезать с нее Арию и отдать тебе.
Хуан: Я даже не хочу представлять, что ты будешь делать с моей половиной фотографии. Я просто отрицаю саму мысль об этом.
Ария: Доброе утро, Авента. Хуан! А ну пошли со мной, на меня уже кричат!
Авента: Подождите, а вы не видели случаем Деметру?

В ее голосе прослеживались серьезные опасения. Это заставило уже и Хуана напрячься.

Хуан: Они с Руби ушли за покупками...
Авента: Что же, для них пойдет на пользу стать ближе, они же все-таки теперь друзьяшки, может Деметре будет с кем поговорить, когда меня рядом нет.
Хуан: Эгоцентрично. Вчера, ближе к вечеру где-то ушли. Ты не хочешь им мешать лишний раз?

Холодный пот пробежал по спине Авенты. Особенно в свете последних событий.

Авента: Но ведь и сегодня их нет. Неужели они так и не вернулись... Скажи мне, что ты шутишь, это ведь так?

Расчетливый ум Авенты вычислял возможные сценарии происходящего. Что, если с ними что-либо случилось? Что, если их втянули в свои планы те неизвестные организации, которые охотятся посреди бела для, неизвестные шпионы и профессиональные снайперы, держащие каждого на мушке, не сводя глаз ни на минуту — подобные мысли заполнили ее голову, как пиво, из которого уже готова была выйти пена.

Ария: А вот это уже проблема. Хуан, ты уверен?
Хуан: Абсолютно. Они ушли за покупками, я пошел к Шиантаре, Теодор не знаю, где был, наверное опять в казино поперся, больно ему сдалось оно. Другой вряд ли видел их, кроме солдат снаружи.

Голос Авенты дрожал, но она пыталась держать себя в руках. Адам Ролла хорошо ее этому обучил.

Авента: Что же теперь делать...

Ария положила на ее плечо руку, добавляя ей спокойствия, ибо в таких случаях подход нужен с умом.

Ария: Мы с этим разберемся.
Хуан: Нужно сообщить остальным.
Авента: Надо было пойти с ними.
Хуан: Ага, чтобы еще и тебя похитили?
Авента: Нет, нет, не хочу!
Ария: Что ты говоришь, Хуан, следи за языком!
Хуан: Не до этого. Ария, здесь происходит что-то ужасное, и оно где-то рядом. Здесь не до того, чтобы фильтровать базар. Нужно действовать. Авента, я знаю, что мы только недавно нашли Деметру, и что она твоя лучшая подруга, но просто... Будь готова.

На этом моменте трое ощутили, что усадьба больше не место, где можно скрыться, а клетка для крабов, в которой они теперь, считай, пленники, или, можно сказать, что усадьба стала театральной сценой, в которой разыгрывался темный спектакль, в котором жители усадьбы всего лишь жертва хищника, который, как тигр, затаившийся в кустах выжидал удачного момента напасть.

Все втроем прямо таки пролетели по ступенькам вниз до зала, в котором проходило очередное совещание Конкордата Альянса. Только приблизившись, слышался голос Томаса, как и политиков внутри, среди которых разразился суровый конфликт. Открыв дверь, Томас пытался сплотить людей, но что-то явно шло не по плану.

Авента: Мистер Вайлдханд!
 
Томас отошел от политиков, которые спорили друг с другом.

Томас: Боюсь, новости у нас скверные. Хаос из-за прошлого инцидента со шпионом, а затем выстрелы, его убийство кем-то... Все это заставило важных фигур пойти на попятную. Они еще могут договориться, уже между собой, но...

Трое переглянулись.

Хуан: У нас новости не лучше. Пропали двое. Деметра Штейн и Руби Версаль.

Политики услышав это, замерли, и переключили свое внимание на другой разговор.

Томас: В каком смысле пропали?
Авента: Они ушли в город, и больше их никто не видел.
Томас: Я же четко вам всем сказал не покидать фазенду без особой нужды. Специально же утром прошелся по всей усадьбе.
Хуан: Это произошло до этого, еще вчера вечером, до убийства шпиона.

Лицо Томаса приобрело сначала злую гримасу, но она быстро переросла в злую ухмылку.

Томас: У них имеются первоклассные снайперы. Они не стали убивать ни меня, ни вас, ни политиков. Да и не сказать, чтобы те двое выглядели, как богатые.
Хуан: А ведь действительно. Как странно...
Томас: Мы боремся не с хаотичными маньякаим или убийцами, это не наемники. Мы имеем дело с террористическим начинанием.

Политики начали перешеплываться, и исходя из их обескураженного вида, можно было утверждать, что других шпионов меж рядами Конкордата не было.

Томас: Организованная преступность процветает и распространяется с каждым днем. Но организованная террористическая деятельность — совсем другая аллель. Это серьезно снижает список подозреваемых группировок. Нужно перегруппироваться и составить соответствующую стратегию. На данный момент защиты обитателей фазенды и усадьбы.
Хуан: Но как же девушки?
Томас: Хрена с два. Они этого и ждут, уже держут вас на крючке, вас, но не меня. Нужно действовать аккуратно. Мы отошлем группы поиска. К тому же, Ами — не такой крупный город.

Томас направился в его с Рэйганом покои, где тому принесли чай служанки. Томас вошел, слыша «Не трогайте меня, я здесь просто работаю!», после того, как она бросила ему салфетки в лицо.

Томас: Что, опять не повезло?
Рэйган: А я и не пытался. Что нового?
Томас: Да тут дело такое. Нужно организовать поисковую группу. Ситуация набирает обороты, и очень быстро.
Рэйган: Поисковая группа? (глоток чая) Будет, будет. Эти парни давно уже меня раскусили. Стоило пообещать надбавку и отмену сдвоенных вахт... (глоток чая) Вуаля.
Томас: Пропали две девушки. Деметра Штейн и твоя племянница.
Рэйган: Печально. (глоток чая) Я соберу бригаду и они обыщут места, где их видели в последний раз. Мы не можем слепо тыкаться носом.
Томас: Я также отправлю Теодора исследовать дело по его личному методу. Все-таки, он прекрасный шпион.
Рэйган: Что ожидать от женщин... (глоток чая) Умудриться попереться в город, несмотря на все, что уже начало происходить. Они же видели и военных, и все остальное.
Томас: Ты так прямо беспокоишься за племянницу, я посмотрю. Ладно. Нужно еще наших опросить. Время не на нашей стороне.
Рэйган: Она не пропадет.
 
В усадьбе, ближе к часу дня...

Хуан, сытно отобедав в буфете с Арией заметили, что после всего случившегося, участники Конкордата, наоборот сплотились, почувствовав опасность, подкравшуюся не где-то и когда-то, а прямо здесь и сейчас.

Хуан: Ох, хорошо поели.
Ария: Да, неплохо. А люди в масках сплощаются.
Хуан: Точно. Смешно, как они маски приподнимают, чтобы поесть.
Ария: Ну нет, будут через них в себя пихать.
Хуан: Я посещу третий этаж. Нас ждет сеанс концентрации.
Ария: Нашел, чем заниматься. Пусть тебя это и расслабляет, но я поговорю с Томасом. Вроде он куда-то хотел пойти сам, может найду еще.
Хуан: Удачи. Она нам всем не помешает.

На третьем этаже Шиантара прямо-таки дожидалась Хуана, словно на все сто процентов была уверенна в его прибытии. Хуана это не удивляло, ибо она внушала мудрость, и, к тому же, знала, что ему это интересно.

Шиантара: Добрый день. Я ждала тебя, Хуан.
Хуан: Добрый день. Мне приятно. Интересно так, словно вы знали, что я приду наверняка.
Шиантара: А ты никогда не задумывался о силе судьбы? Например о том, что мы все персонажи в книге?
Хуан: Довольно сильно натянуто. Мы сами властны выбирать свои пути, вопреки этой «судьбе».
Шиантара: Будь так, насколько ты способен узреть. Я считаю, что мы все отыгрываем свои роли. Некоторым, отнюдь, доступен взор за пределы.
Хуан: И вы верите, что мы все предрасположены прожить по написаному космическому сценарию?
Шиантара: В некоторой определенной степени. Но даже персонажи книг могут удивить их авторов.

Хуан: Наверное. Но что тогда? Что, если мы все заперты в нашей истории, из которой нельзя выбраться? Что, если все, что мы ощущаем — лишь иллюзия?
Шиантара: В этом и есть красота. Даже если мы части чужой истории, мы можем разрывать их ожидания, менять тем самым судьбы. Например, я теперь часть твоей.

Хуан: Получается, все не настолько печально. Эдакий способ выбраться за «пределы» нарратива.
Шиантара: Каждое наше действие, касание бабочки, может изменить всю последующую историю для тех, кого мы даже не знаем, глава за главой.
Хуан: Мне нравится. Внушает... Некое могущество.

Шиантара расстелила подстилки, присела и показала Хуану последовать за ней, после чего позволила своей змейке заползти к себе на руки.

Шиантара: Стоит признаться, Хуан, справедливости ради, я уверена, что я персонаж в книге.
Хуан: Хм? И почему же?
Шиантара: Потому, что я чувствую это. Запах чернил на страницах, слова, которые меня окружают и текут, как река, запашистый клей переплета, страницы с моим упоминанием, которые перелистывают читатели в ожидании того, что же будет дальше.
Хуан: Какая... Пугающая мысль. Только представить, что мы кусочки чьего-то воображения.
Шиантара: Именно так. И пока мы выбираем, направо ли нам пойти или налево, оба направления уже есть в сюжете, и они неизменны. Цельная картина предрешена и расписана. Пускает мурашки по спине читателя, не так ли? Идея о том, что куда бы мы не решили пойти, все это в рамке одной истории.

Хуан: Но разве это не делает все бессмысленным? Обесцененным? Лишенным логики?
Шиантара: Здесь-то и растекается настощая магия. Даже если мы всего лишь заранее прописанные строки, наши решения способны создать рябь на воде чужих душ и судеб. Вызвать эмоции, сделать вызов ожиданиям, и, даже удивить автора.
Хуан: Хах, ну, так тоже можно сказать. Но что, если читатели захотят, чтобы у нас все получилось? Чтобы мы вышли из этого написанного сценария?
Шиантара: Значит, нужно преподнести им историю, достойную пересказа. Мы можем быть персонажами, идущими против течения, заставляя читателя обрадоваться и удивиться.
Хуан: А вот это по мне! Будем добавлять наших собственных поворотов в историю.
Шиантара: И заставим пробежать мурашки тем, кто нас читает перед сном.
Хуан: Так держать!
Шиантара: Уже ближе к пяти часам вечера, Рэйган возвращается в усадьбу, так нико... А, это уже не моя реплика...

Уже ближе к пяти часам вечера, Рэйган возвращается в усадьбу, так никого и не обнаружив, оставив кадетов искать врага в темноте, в надежде, что враг совершит ошибку, и буквально через минут десять вернулся и Теодор, но только окровавленный и раненный, потерявший правое ухо. Снаружи послышалась стрельба. Хуан отреагировал моментально спустившись со ступенек, захватив оружие потяжелее.

Хуан: Что? Где?
Теодор: Патроны закончились, их слишком много!
Рэйган: Где остальные?
Комендантка: Медика сюда! Срочно!

Рэйган приоткрывает дверь изнутри и совершает выстрел, решив припугнуть нападающих, после этого побежав к себе. Комендантка погасила свет во всей усадьбе, оставив только зажженную люстру в холле.

Теодор: Это засада. Они положили большинство окружающих. Ждали, пока вы отведете солдат в город. Я чудом выжил.
Хуан: Черт, они все продумали.

Выстрелы уже проходили через дверь. С окон снизу начали палить на поражение пару человек в масках. Началась паника по всей усадьбе. Минутой спустя по ступенькам покатился тяжеленный ящик с боеприпасами и оружием.

Рэйган: Занимайте окна! Давайте, мужики!

Из левых окон стреляли Хуан и Теодор, из правого сверху Рэйган, ибо не мог спустить какое-то тяжелое оружие. После того, как аммуниция закончилась у людей в масках, снаружи оставались десять нападающих.

Хуан: Мы не можем дать им прорваться внутрь!
Теодор: Вижу движение. Три часа!

Хуан: Понял!

Хуан прицеливается и совершает пистолетные выстрелы, раня одного несколько раз. Теодор прикрывает Хуана, добивая противника и раня еще сразу нескольких. Хуан высовывается и получает пулевое ранение в живот.

Хуан: А-а-а! Зараза! По мне попали!
Теодор: Держись, брат! Черт, заело!
Хуан: Я возьму его!

Хуан пытается прицелиться, но боль препятствует и он промахивается. Внезапно с балкона третьего этажа в плечо врага прилетает стрела, после чего он валяется на земле в агонии.

К этому моменту, Рэйган подготовил свою адскую машину, и начал расстреливать видимых врагов картечницей, от чего в усадьбе обои от стен отходили. Террористы бросились врассыпную, укрывшись в безопасных местах. Но Рэйгана это вовсе не смутило. Он включил ярчущий прожектор и исследовал им местность.

Теодор: Исправил осечку. Утихло пока. Ты как, куда ранили?
Хуан: В живот прилетело, ничего, пока живой.
Теодор: Иди в комнату напротив. Я отстреляюсь за тебя.
Хуан: Я...
Теодор: Тебе нужна помощь, ты еще нужен и Арии, и всем нам.
Хуан: Ладно, помощь мне не будет лишней.

Хуан пополз в комнату напротив, где Сиджей уже был готов к работе. Пока Рэйган просвечивал местность, и его собственные глаза слепил прожектор, Шиантара выпустила еще одну стрелу, задев очередного стрелка, по которому полетел град из пуль, после чего тот больше не шевелился.

Туман и дым от оружия мешали смотреть далеко. Все ожидали первого движения: Рэйган с картечницей, Теодор с мушкетом, Шиантара с луком, но внезапно серия взрывов оглушила всех по близости, обратив террористов в бегство, сделав их силуэты видимыми, по которым открыл непрерывный огонь Рэйган, превратив их уже обесчеловеченные и без того тела в решето.

Из тумана вышли две фигуры, которые ждали меньше всего — дед Тихон с еще каким-то пожилым мужчиной, вооруженные ручными мортировками.

Рэйган: Задавили все-таки! Задавили! Все целы?
Шиантара: Я в порядке!
Теодор: Хуана серьезно ранили!

Ария, услышав это, начала бегать и искать его.