Пиковая дама

— Пиковая дама, явись! — Оля, Дима и Тоха переглянулись. Уставились в зеркало. Порыв ветра ударил по крыльцу и щедро осыпал их сухой листвой с крыши сарая. Похабно гаркнула ворона.
— Ну и каркай себе на свою голову! — пробурчала Оля. Ворона обиженно осеклась на полукарке и слилась.

Крыша сарая заверещала, заскрежетала и срыгнула прямо в центр их круга, на зеркало с карандашной лесенкой, осколки шифера и офонаревшего от такого поворота чёрного кота Баб-Нины. Кот взвыл пуще пьяного Филипыча и метнулся к калитке. Дети — в противоположную сторону. Забор предупредительно уступил дорогу молодым, заботливо придавил второй рубеж обороны Филипыча — кустистую ростовую крапиву, уныло крякнув под тремя парами ног.

— Назад! — Тоха вцепился в их плечи. — Мы лесенку не стёрли!
— Ой, мама! Она за нами придёт! — прошептала Оля. — Заберёт с собой в зеркало!
— Бегом, блин! — Дима грузно поскакал обратно.

Выстрел громогласно разметал сонное вороньё, а хриплое: «Стой! Плить буду!» — погнало детей в новый забег по пересечённой. В зигзагообразную прискокочку они рванули между перекособоченными яблонями да за гущу смородины. Сзади пыхтел взъерепененный Филипыч, силясь на бегу прицелиться и удержать на мослах красные треники: в них он совершил олимпиадный лыжный кросс в ностальгичных семидесятых.

Дуло трофейного дробовика выделывало эзотерические фигуры и, наверное, могло бы изгнать саму Пиковую даму, не попадись ему на пути дама бубнящая.

— Эта штаааа!!! — громогласный визг сшибал злополучное вороньё в воздухе. Позже в газетах напишут о невиданной магнитной аномалии, влияющей на перелётный птицепад, и о военных экспериментах. Баб-Нина восстала всей своей необъятной родинаматерной грудиной на защиту бедных деточек от «до чертяк добулькавшегося квасно;го зазо;бника».

Дети синхронно сменили траекторию. Филипыч — нет. Синусоидальное танго из Баб-Нины с Филипычем помяло  смородину и Баб-Нинин редис.

Тем временем Пиковая Дама собственной персоной и правда успела выбраться из зеркала. Она шла больше на запах крови из расковырянной ради призыва ссадины на Диминой коленке. Крики и топот несомненно помогали в сужении круга поиска. Филигранно миновав яму с компостом и чудом не смазав ауру кровожадности об свежеокрашенный забор, Пиковая Дама устремилась через заболоченные грядки, брезгливо приподнимая туманно-кружавчатый подол.

Она была древним кровожадным порождением Зазеркалья, сопровождавшим игральные карты ещё со времён перебравших опия напыщенных фараонов. В её отражениях бурлила, рассыпаясь осколками, летопись веков. И всю эту летопись разнесло на чебурашек смачным русским «Ййёёооооуб!».

— Бегите! — крикнул Тоха, хватая Пиковую Даму за один рукав.
— Ох, спасайтесь, бабушка! — пропищала Оля, хватая за другой.
— И быстрее, блин! — взвыл третий объект охоты, глядя на Пиковую Даму с таким состраданием, что бессмертный зеркальный демон… поверил.

Очередной раскатистый выстрел довершил симфонию убедительным аккордом из неочищенной морской соли.

Лишившись уха, Пиковая Дама забыла и о вековом голоде, и об извращённой кровожадности, и о прочих антуражах. Это место было хуже всего, виденного ей ранее. Из охотника демон стала жертвой.

— Энхи Апопи харкуи! Шоб вас Апоп пожрал! — прохрипела она, наращивая ускорение и вытягивая детей из зоны солевого обстрела. Присыпанное шиферной пылью зеркало всё ещё бликовало хлипкой форточкой в безопасность на Тохином крыльце. Пиковая Дама совершила олимпийский прыжок,  от греха поскорее ввинтившись в Зазеркалье. Дети со стуком рассыпались по дощатому полу — демону было не до них.

Тоха поскорее стёр лесенку с зеркала. Вдалеке унисоном скрипичных гамм переливался единодушный матерный экзорцизм Баб-Нины с Филипычем. На перилах флегматично вылизывал ушибленное подхвостье Баб-Нинин чёрный кот.