Глава 14. Жребий брошен

Павел Петрович упал на живот и, чуть не разбив лицо, съехал вниз до следующего уступа ногами вперёд, расцарапав при этом обе руки. Верхний выступ закрывал от него вершину горы, и он не мог видеть своих друзей. Павел осторожно встал и, отряхнувшись от пыли, с сожалением констатировал, что его рубашка окончательно пришла в негодность. Сверху послышался голос Айзенберга. Павел уже хотел было ответить, что всё в порядке, но сам себе закрыл ладонью рот и припал к скале. Теперь звучал другой голос, повелительный и грубый. Сердце Павла Петровича ёкнуло: его друзья, похоже, попали в плен к сатанистам и всё по его вине. Надежда ещё теплилась в его душе, но и она умерла, когда вниз съехали револьверы Андрея и Эзры, и Айзенберг уже запоздало предупредил друга об опасности.

Наверху всё стихло. Павел Петрович полулежал на скале и тяжело дышал. Нужно было что-то делать, чтобы спасти друзей от мучительной гибели. По всей видимости, они так увлеклись скалолазанием, что не заметили, как оказались слишком близко к капищу. И раз здесь действительно находится святилище Дьявола, то сатанистов на горе должно быть несколько десятков. Значит, нечего и думать пытаться вызволить друзей в одиночку. Их троих просто расстреляют и всё. Но где в этой пустыне ночью искать помощи?

И тут Павла как громом поразило. Бедуины! Лагерь Аббаса всего в пяти километрах от проклятой горы. Но это было мало, когда друзья шли к Пеору, теперь же расстояние показалось Павлу просто огромным. Тем скорее нужно было действовать, и он, прихватив оба револьвера, бросился бежать. Он задыхался, но нёсся вперёд, перепрыгивая через овражки и валуны. Запнулся ногой за камень и скатился по склону бархана на дорогу. Не обращая внимания на новые ссадины, Павел вскочил и побежал уже по дороге. Каждая минута была бесценна. Павел Петрович не знал, живы ли его друзья. Казалось, прошло уже очень много времени, и, возможно, и Андрей, и Эзра лежали мёртвые перед изваянием сатаны, и бандиты глумились над их телами. Но Павел гнал прочь подобные мысли и из последних сил бежал вперёд. Он знал, что сделает всё, чтобы спасти друзей. Или, на худой конец, отомстить за их смерть.

На самом деле не прошло и четверти часа, но у Павла перед глазами пронеслась вся его жизнь, дружба с Айзенбергом, по эпизодам он припомнил последнее их путешествие. Сколько раз они были на краю гибели и всегда им везло. Неужели теперь удача покинула их?

— Нет, — зло прохрипел он, обливаясь потом, — нет. Удачи не существует. Есть только…

И осёкся. Мысль спуталась и забылась, дыхание сбилось, и закружилась голова: рядом послышался собачий лай. Бедуины с удивлением встретили его, и Павел, резко обессилев от радости и волнения, чуть не упал, но был подхвачен и отведён к шейху. Аббас велел принести гостю воды и, когда тот отдышался, внимательно выслушал всю историю.

— В недобрый час вышли мы из Иерусалима, — закончил Павел. — И я прошу тебя помочь мне не дать сатанистам убить моих друзей.

— Иблис — наш общий враг, — сказал Аббас, положив руку на плечо Павлу Петровичу, — наши религии учат одному: бороться со злом. Мы поможем тебе. Вперёд, покажешь дорогу.

И Аббас приказал седлать верблюдов. В мгновение ока сонный лагерь бедуинов ожил и зашумел. Мужчины затягивали ремни, на которых висели сабли, брали винтовки и выходили один за другим из шатров. Скоро на дороге выстроились штук тридцать воинов. Все добровольцы, а также Павел и Аббас запрыгнули на верблюдов и отправились в путь. Их пустынные скакуны бежали резво и даже лучше лошадей. Павел повёл свой отряд прямо по дороге, чтобы не тратить попусту время. Всё равно таиться уже не было смысла.

Очень быстро они достигли Пеора и, оставив верблюдов под присмотром двоих человек, бедуины дальше продвигались пешком. Впереди показался свет, и послышались крики и визги. Воины с удвоенной осторожностью подобрались к стене кустов, окружавших осквернённую поляну и, условившись ждать сигнала Павла, рассредоточились вокруг капища.

Павел, Аббас и ещё трое мусульман подобрались поближе и выглянули из зарослей. Их взору предстала страшная картина, торжество разврата и злобы. Они не видели всего процесса падения людей и узрели только кульминацию. Аббас прошептал проклятие на арабском и взвёл курок револьвера. Павел нетерпеливо водил глазами по поляне и, наконец, увидел то, что искал.

Метрах в тридцати от них были врыты в землю три столба, и к ним прислонились привязанные Эзра и Айзенберг. Перед ними стояли несколько сатанистов и медленно надвигались на пленников. Самый высокий, шедший первым, засмеялся, смерив взглядом Андрея, и, выхватив нож, закричал:

— Каждый неверный заслуживает кары! И наказание — смерть!

— Это ты верно подметил! — воскликнул Павел и нажал на спусковой крючок.

Пуля вошла в рёбра сатанисту. Он выпустил нож и дико завыл, повалившись на землю. Павел передал винтовку бедуину, у которого одолжил её для меткости выстрела, и, выхватив револьвер, выбежал на поляну. Кричать и призывать арабов к бою уже не было необходимости, они всё поняли после первого выстрела и теперь со всех сторон врывались в капище.

Вид поляны, сатанистов и всех последствий их позорных деяний привели бедуинов в бешенство. Они, может, и не знали религии Древнего Ханаана, но в Молохе сразу же признали Дьявола. А когда разглядели свиней, то их сердца загорелись гневом, ибо не встречали они до сего дня преступления страшнее тех, которые совершили в эту ночь сатанисты на горе Пеор. Бедуины следили из-за кустов за происходившим в капище и готовы были в любой момент сорваться с места, чтобы покарать нечестивцев и спасти пленников. Наконец, кто-то, должно быть, чужеземец, воскликнул на неизвестном языке, и раздался выстрел. Долго не раздумывая, воины приняли это как сигнал к действию и вырвались из зарослей.

Сатанисты повскакивали, насколько это было возможно, и попробовали отразить атаку, но им не суждено было победить. Арабы появились неожиданно и с именем Аллаха сразу же ударили залпом из всех винтовок. Сатанисты же упились насмерть, замутили ум наркотиком и были заняты больше девушками, чем подготовкой к бою. Многие из них оказались совсем без ничего. Кто-то приходил в себя и вскакивал с ножом или бутылкой в руке, но тут же падал, поражённый свинцом, валился на осколки или своих же товарищей. Самые трезвые успели-таки добраться до оставленных вещей и похватали винтовки и револьверы, но их было очень немного. Бедуины бежали вперёд и по всему капищу гоняли сатанистов. Не прекращалась беспорядочная пальба: косили врагов арабы, и отчаянно, но безрезультатно отстреливались рабы Дьявола, покинутые своим Господином в самый нужный момент. Сверкали и звенели сабли. Бедуины гнались за сатанистами и, где настигали, там зарубали их без пощады. По поляне с истошными воплями носились девушки. Многих случайно подстреливали, а одна в ужасе натолкнулась на подставку для факела и, опрокинув её, загорелась сама, облитая вином. Вопя, она, по всей видимости, протрезвела от боли и принялась кататься по земле, сбивая пламя. Остальные девушки, как были, так и убежали вниз с горы в пустыню, и больше про них ничего не известно. Возможно, они на всю жизнь запомнили гнев, нагрянувший из ниоткуда, и зареклись участвовать в поклонении Астарте.

А сатанистов становилось всё меньше. Почти все они приняли позорную смерть, даже не сопротивляясь. Их разили прямо в лужах рвоты и вина, где они возлежали, будучи не в силах противиться врагам. Павел не участвовал в побоище. Он, обезвредив Верховного Жреца, подбежал к столбам и, подняв с земли сатанинский нож, перерезал путы. Андрей и Эзра сразу, не сговариваясь, сели: уже долгое время они стояли, поддерживаемые лишь верёвками, а их ноги отказали от волнения. Павел вынул из-за пояса и передал друзьям их револьверы. Усталость усталостью, но всё же вокруг кипела битва. Рядом пробежал Аббас и на ходу снёс голову сатанисту, который в отчаянии тряс заевшую винтовку. Труп упал почти к ногам друзей, и это пробудило бывших пленников. Айзенберг и Эзра вскочили и, выделив из толпы жрецов по их красным фартукам, потратили на них все патроны, положив почти всех до единого.

Тут сбоку раздались крики, и новая партия сатанистов высыпала на площадку. Это охранники и другие жрецы, которые не участвовали в жертвоприношениях, подоспели на выручку своим, заслышав шум боя. Некоторые были одеты в непривычные для сатанистов синие одеяния, но таких было немного. Все новоприбывшие размахивали саблями и с ходу бросились в атаку. Началась жестокая сеча. Со стороны бедуинов тоже были потери, но пока без убитых. Друзья, в полной мере осознавая, что арабы из-за них рискуют собственными жизнями, без колебаний подобрали обронённые павшими сатанистами сабли и ворвались в гущу боя.

Они перебегали по поляне, отрубая руки и снося головы особо прытким сатанистам, не желавшим сдаваться. Постепенно все трое разделились и даже потеряли друг друга из виду. Павел парировал удар и ударил одного из врагов по ноге, обездвижив его. Он наклонился, чтобы забрать выпавшую из руки сатаниста саблю, и в этот момент над его головой просвистела пуля и врезалась в пьедестал статуи. Павел повернулся и увидел, что это Верховный Жрец оправился от ранения: его всё же немного защитил металлический нагрудник — и теперь он желал поквитаться с неугомонным русским. Шамхазай ещё раз нажал на спусковой крючок, но патронов в винтовке уже не осталось. Тогда сатанист в ярости отбросил её и, выхватив саблю, бросился на врага.

Павел Петрович принял вызов, и они скрестили клинки. Жрец оказался на диво ловким и сильным, видимо, он умел не только жечь беззащитных младенцев. Павел еле успевал отбивать его удары, и не говоря уже о том, чтобы атаковать самому. Он стал потихоньку отступать, а Шамхазай в свою очередь усилил натиск, и так противники двинулись вдоль пьедестала, один, пятясь задом, а другой, подгоняя его. Они обошли вокруг всего возвышения, и Павел ступил ногой на лестницу, ведшую наверх. Шамхазай почувствовал, что его враг окончательно сдался, и потерял всякую предосторожность. Он загнал Павла на самый верх лестницы и с криком рубил с плеча, усиливая удары с каждым разом, и вообще перестал закрываться от встречных ударов.

В очередной раз, когда Жрец обрушил на ненавистного врага саблю и отвёл руку назад для замаха, Павел сделал молниеносный выпад и всадил клинок в плечо сатанисту. Из раны потекла кровь, Шамхазай пошатнулся. В последнем припадке ярости он бросился на врага. Павел подпустил его поближе и, молниеносно отскочив в сторону, дал жрецу пинка. Тот не смог остановиться и на всей скорости влетел прямо в полость под троном Молоха. От дикого жара он заревел, вскочил и дёрнулся в сторону выхода. Но арка, через которую он попал в свой железный плен, была ниже человеческого роста. Обезумевший и ослеплённый сатанист ударился лицом о стенку трона, обжёгся и заверещал как свинья. Рассудок окончательно покинул его, и Шамхазай стал биться изнутри о статую. Подол его мантии лизнули языки огня, и жрец сам сгорел в пламени. Молох издал последний гул и выпустил из ноздрей облако чёрного едкого дыма — всё, что осталось от Верховного Жреца всея Ханаана и Моава.

Павел отёр со лба пот и огляделся. Сражение уже заканчивалось. Где-то ещё слышались последние визги: бедуины добивали носившихся между трупов свиней. Но выстрелы и человеческие крики уже стихли. Павел Петрович спустился с пьедестала на землю и подобрал слетевшую с головы шляпу. Рядом на перевёрнутом корыте сидел Аббас и вытирал обрывком чёрной мантии свою саблю. К ним подошли остальные арабы. У некоторых воинов были перевязаны руки или головы, другие прихрамывали, но все до единого были живы. Появились и Андрей с Эзрой, которые тоже уцелели в битве и основательно отомстили сатанистам за весь тот ужас, который им пришлось по их милости пережить. Теперь, наконец-то, можно было рассказать всем страшную тайну сатанистов, которую раскрыл Шамхазай во время песнопений. И эта история повергла в изумление и бедуинов, и Павла. Но нужно было всё же проверить её, а также выяснить некоторые детали, допросив кого-нибудь из сатанистов.

— Да, похоже, всех перебили, никого не осталось, — сказал Аббас. — Перестарались. Когда вернёмся в лагерь, прикажу людям уничтожить это капище и сровнять с землей проклятое святилище.

— Спасибо тебе, — Павел пожал шейху руку, — без тебя мы бы не справились. Но мне кажется, всё-таки не все сатанисты здесь перебиты. И это хорошо. Неподалёку должна находиться обсерватория сатанистов. Видели, какая синяя мантия была у некоторых бандитов? Если простые солдаты носят чёрное одеяние, жрецы — красное, то астрономы, наверное, как раз и ходят в синем.

Воины перезарядили винтовки, и отряд осторожно двинулся по вершине горы в сторону предполагаемой обсерватории. Дорога огибала большой валун, и за ним передовые отряда, в числе которых были и трое друзей, увидели то, что искали. Никакого специального здания для наблюдений за звёздами сатанисты не строили. Просто на краю пропасти стоял телескоп, направленный в небо, а неподалёку пристроилась дощатая хибарка, видимо, чтобы астрономы там спали и укрывались от сильного ветра в промежутках между дежурствами.

Друзья вышли на центр площадки и огляделись. На вершине вроде никого не было, но это настораживало. Где-то да должен был спрятаться тот самый Адрамелех. По всей видимости, он был главным в обсерватории и вряд ли принимал участие в битве.

— Будьте начеку, — предупредил друзей Павел. — Раненая кобра жалит без пощады.

— Самое время для красивой фразы? — улыбнулся Айзенберг.

Но момент для шуток был не самый подходящий. Из-за хижины выскочил сатанист и навёл на друзей дуло пистолета. Было видно, что стрелять ему в диковинку, поскольку он высунулся из укрытия целиком и слишком замешкался. Грянули два выстрела, и Адрамелех упал. Друзья подбежали к нему и, выбив пистолет, схватили за руки. Из руки и плеча астронома шла кровь, но ранение было не смертельное. Однако друзья не собирались оставлять его в живых.

— Ответишь на все наши вопросы, и мы дадим тебе застрелиться, — сразу перешёл к делу Павел. Адрамелех, видимо, не ожидал, что ему прямо в лоб сделают такое заманчивое предложение, поэтому согласился.

— Спрашивай, — прохрипел он.

— Правильно ли мы поняли, что вы ждёте не Антихриста, а самого Дьявола в его истинном обличье?

— Да.

— Если он собственной персоной собрался вылезать из Ада, то ему понадобится и дверка соответствующего размера. Как её найти?

— Алая Утренняя звезда укажет дорогу. День пути, если на конях.

— Почему звезда должна быть алой?

— Увидишь.

— Допустим. Сколько времени осталось до прихода Дьявола?

— Не больше недели, но точнее никто вам не скажет.

— Как остановить Сатану?

— И ты думаешь, я бы ответил тебе? — усмехнулся Адрамелех. — Даже если б я знал, ты бы никакими пытками не выведал это. Но нашему Ордену не раскрыли ответ на этот вопрос, так что мы сами не знаем. Это всё?

Павел кивнул Эзре и Андрею, чтобы те покрепче держали сатаниста, и вложил в его руку револьвер с одним патроном. Адрамелех приставил дуло ко лбу и нажал на спусковой крючок.

— Ещё один глупец отправился в Ад, — произнёс Аббас.

— К сожалению, ненадолго, — отозвался Павел. Он перешагнул через ноги сатаниста и, подойдя к телескопу, посмотрел в окуляр. — Похоже, что он скоро вернётся в составе армии бесов. И даже слишком скоро. Взгляните.

Остальные тоже подошли и посмотрели на небо через телескоп. В окружении десятков других звёзд на светлеющем небе был виден Великий Парад во всём его ужасающем великолепии. Десять планет каким-то магическим образом сошлись и встали в общий порядок, предсказанный тысячи лет назад. С небес на друзей смотрел лик Сатаны с рогами и бородой. Образ состоял всего из десяти точек, но угадывался абсолютно чётко. Все линии были идеально ровными, будто кто-то чертил их по линейке. Только одна планета, игравшая роль правого глаза, выбивалась из общей картины и чуть-чуть не успела занять свою позицию.

— Это страшно, — прошептал Аббас, увидев в небесах Дьявола, взирающего на землю.

— Безусловно, — подтвердил Айзенберг. Он повернул голову и, посмотрев в другую сторону, воскликнул. — Нет, Парад это страшно, но это в разы ужаснее!

Все как по команде глянули, куда показывал Андрей, и похолодели. Ибо древнее пророчество о судьбе мира стало сбываться. Утренняя звезда, показавшаяся на небе, больше не была светло-голубой. Теперь она излучала ярко-алый свет, и длинные красные лучи по всему периметру исходили из неё. И находилась она не на западе, где всегда занимала своё место рядом с месяцем, а на востоке. Она пронеслась по небесам и замерла над Адскими вратами, ожидая, когда Хозяин призовёт её к себе. Око Сатаны налилось гневом, и близок был конец.

— Скорее! — воскликнул Павел. — Дорог каждый час. Скачем, пока видна Звезда! К вечеру мы должны уже быть на месте.

— Прежде закончим ещё одно дело, — возразил Аббас. — Пусть Дьявол и явится на Землю, и мы падём первыми жертвами его гнева, но не будет ему радушного приёма.

Бедуины завели верблюдов на вершину горы и, привязав к каждому по верёвке, закрепили другие концы на голове Молоха. Погонщики взмахнули кнутами. Верблюды рванули с места, и гигантская статуя накренилась и рухнула наземь. Животные протащили её по поляне к краю пропасти, и общими усилиями жестокого ханаанского бога сбросили со скалы. Статуя полетела вниз и со страшным грохотом разбилась о камни. Теперь, когда свергнут был Демон с горы Пеор, можно было отправляться в путь. Герои вскочили на верблюдов и ударили их по бокам. Скакуны захрапели и бросились бежать.

Мигом одолели спуск и помчались по пустыне, огибая гору. Яркая Утренняя звезда указывала на восток, заливая небо кровавым сиянием. И на неё держали курс путешественники. Они неслись вперёд, и им навстречу поднималось солнце. Павел припал к шее своего верблюда и думал, что же будет дальше. Ужасно было осознавать свою беспомощность перед яростной мощью Древнейшего Зла. Им предстояло сразиться с Дьяволом, а они даже не представляли, как нужно противостоять ему. За всё своё путешествие они ни на шаг не приблизились к разгадке. Сразу после выезда в Дамаск их внимание перетянули на себя сатанисты, и слишком много времени ушло на то, чтобы выяснить их Тайну. Теперь некогда было искать членов Светлого Ордена, и узнавать у них способ борьбы с Сатаной. Тем более что, если верить Эзре и самим сатанистам, этих членов Ордена в Леванте совсем не осталось.

Друзья вместе с бедуинами неслись по пустыне в сторону Адских Врат, не представляя, что их ждёт. Они добровольно стремительно приближались к самому эпицентру будущей катастрофы. Что они могли предпринять, столкнувшись с Дьяволом? Перекрестить его, расстрелять? Возможно, если б на их месте были Апостолы или пророк Мухаммед, то это бы и сработало. Но ни Павел, ни Андрей не были святыми, и до недавнего времени представляли себе Сатану в виде сгустка чёрной энергии. Ещё несколько недель назад они и помыслить не могли, что им суждено узреть Его воочию.

Ещё оставалась шаткая надежда, что на месте они встретят одного из Братьев, который вычислил Парад и прибыл к Вратам, чтобы исполнить свою Миссию. Тогда друзья просто бы поддержали его в роковой час. Но внутренний голос подсказывал, что они с большей вероятностью встретятся с отрядом сатанистов-стражников, стерегущих Врата. Не исключено было, что на месте вообще окажется целое поселение дьяволопоклонников, сделавших окрестности Врат собственным священным городом.

Павел скакал и думал, что обидно быть человеком, на жизнь которого выпал конец Света. Он рассчитывал прожить долгую и полную интересных приключений жизнь, как его дед. И Павлу Петровичу и в голову не могло прийти, что его приключение станет последним и завершит не только его существование, но и всю человеческую историю. С другой стороны, он был молод и надеялся, что не успел ещё совершить достаточно грехов для обречения на вечные муки после предстоящей гибели.

— В любом случае, мы падём в бою, — сказал он сам себе. — Причём в бою с самим Дьяволом. О такой славной гибели мужчина может только мечтать. Жаль только, что нам не удастся записать нашу историю.

Отряд скакал по пустыне, поднимая за собой клубы пыли. Солнце уже всходило на востоке, и даже упрямая Утренняя звезда нехотя стала исчезать. Но путешественники и без неё запомнили направление и скакали по азимуту, от ориентира к ориентиру. Через пару десятков километров дорога завернула в сторону, и всадники съехали с неё. Началась абсолютно дикая равнина без признаков цивилизации. Не было даже следов лошадиных копыт.

Каждый ехал, погрузившись в свои мысли, но время от времени кто-нибудь отрывался от раздумий и осматривался: не видно ли погони. Но погони не было, всех сатанистов с Пеора перебили, и больше в округе капищ не было, следовательно, вряд ли бы враги успели за столь короткий срок собрать карательный отряд. Тем более местность была вся видна как на ладони на многие километры, и только далеко впереди поднимались скрытые туманом горы.

Перевалило за полдень, солнце стояло в зените, и тени исчезли. Путешественники сделали короткий привал, чтобы дать верблюдам отдохнуть, и укрылись от палящих лучей под большим валуном. Павел сел, прислонившись к камню спиной, и посмотрел на скальную стену, встававшую на их пути. До неё во что бы то ни стало нужно было добраться до темноты. В пустыне определить расстояние сложно, поэтому Павел просто бесцельно смотрел на горы и пустошь перед ними, прикидывая, как же здесь будет жарко, когда Сатана вылезет.

— А кстати, — задумчиво протянул он, — раз Сатана уже был тут неподалёку, то должен был оставить хоть какие-то следы.

— Например? — не понял Аббас.

— Ну, вот когда падает метеорит, остаются обугленные деревья, выжженная почва и так далее. Дьявола ведь сбросили с неба. По вашей религии не знаю как, но у нас его, грубо говоря, просто столкнули с небес, и он полетел таким исполинским метеоритом вниз и шарахнулся о землю. Представляете, какой был грохот? Вот я и думаю, что... Ага, пожалуйста, вам и примета.
Павел протянул руку и поднял с земли какой-то предмет, похожий на желтоватый плоский камень.

— Это свалявшийся песок или глина, — предположил Андрей.

— Нет, брат, это не глина. Это стекло! — и действительно, Павел держал в руке кусок мутного, грязного стекла.

— Откуда оно здесь? — удивился Эзра.

— Элементарно. Когда Сатана летел по плотным слоям атмосферы, он раскалился, и его жар расплавил песок рядом с тем местом, где он приземлился. Я уверен, что, если мы едем по верному маршруту, то дальше найдём ещё больше подобных отметин.

Мысль о том, что цель, возможно, уже совсем близко, воодушевила путешественников, и они, оседлав верблюдов, снова пустились в путь. Горы стремительно приближались. Всё чаще попадались стёкла, целые лужи расплавленного и застывшего песка. Создавалось ощущение, что он когда-то очень давно сплошной волной был выплеснут на равнину из-за скал.

Наконец, подъехали к самой горной гряде. Друзья, сгорая от нетерпения, отыскали перевал через хребет и, спешившись, повели верблюдов наверх. Дорога шла по многочисленным выступам и щербинам к седловине и терялась между двух уступистых скальных рогов. Люди торопились и тащили упиравшихся животных вперёд. Им не терпелось увидеть, что же находится за хребтом. Судя по стеклянным следам, эпицентр находился по ту сторону, и брызги раскалённой магмы летели оттуда. Каждый по-своему представлял вход в Преисподнюю, но проверить свои гипотезы можно было, только добравшись до места.

Вот уже и перевал. Друзья первыми перевели через него верблюдов и остановились на широкой площадке, взирая с высоты на землю. Остальные воины тоже подтянулись и выстроились в ряд, замерев от изумления и страха. С этой стороны все горы были оплавлены. Не было ни уступов, ни  трещин — сплошной гладкий склон, покрытый стеклянным налётом. А внизу раскинулась новая долина, спрятанная среди скал. Она находилась на плато, которое со всех сторон окружали горы, и поэтому до сих пор оставалась ненайденной, и никто из землепроходцев не нанёс её на карты. И на этой равнине находились Они, превзошедшие своим обликом все ожидания и опасения.

— Так вот они какие, Врата в Ад, — прошептал Эзра.