Выбор

Пьеса в одном действии

Герои (3 актера):

1. Антон (16-17 лет): Главный герой, выпускник. Интроверт, мечтатель, страстно увлечен творчеством (рисование, музыка, писательство – можно выбрать что-то одно или несколько, что ближе постановке). Очень чувствителен и нерешителен, но в душе силен. Носит простую, удобную одежду, возможно, с элементами, отражающими его творческую натуру (например, кеды, толстовка с интересным принтом). Реквизит: Скетчбук и карандаш (если выбрано рисование) или наушники с блокнотом для стихов/песен.

2. Мама (40-50 лет): Родитель Антона. Очень любит своего ребенка, но видит его будущее только в стабильности и престиже (например, юриспруденция, медицина, экономика). Давит на Антона, иногда неосознанно, из лучших побуждений. Одевается аккуратно, по-деловому, но не строго. Реквизит: Планшет или папка с документами (имитация), подчеркивающие занятость и "серьезность".

3. Саша (16-17 лет): Лучшая подруга Антона. Полная противоположность Антона – экстраверт, уверенная в себе, но очень чуткая и поддерживающая. Понимает Антона без слов и вдохновляет его. Одежда яркая, модная, выражающая индивидуальность. Реквизит: Возможно, модный рюкзак или яркая бутылка для воды.

СЦЕНАРИЙ

Место действия: Уютная, но несколько безликая гостиная в обычной городской квартире.

Декорации: В центре сцены стоит мягкий диван горчичного цвета, на котором лежит пара декоративных подушек. Рядом с диваном — низкий журнальный столик, на нем аккуратно стопкой лежат несколько глянцевых брошюр престижных университетов с яркими, но однотипными обложками. Чуть поодаль, в углу, стоит небольшой письменный стол с ноутбуком, закрытым, словно его давно не использовали. На стенах висят пара рамок с университетскими дипломами и грамотами, выцветшими от времени. В одном углу комнаты, почти незаметно, стоит старый, потрёпанный мольберт, накрытый тканью. Рядом с ним на полу небрежно лежит старый, видавший виды рюкзак. Справа от дивана – дверь, ведущая в прихожую.

(Сцена освещается мягким, немного рассеянным светом, создавая ощущение пасмурного дня. АНТОН, сидит на диване, сутулившись. Он одет в широкую толстовку темно-синего цвета и потертые джинсы. В руках у него открытый скетчбук, карандаш едва касается бумаги. Его взгляд прикован к странице, но он не рисует. На его лице читается явное смятение и усталость, словно он не спал несколько ночей. Он то и дело бросает взгляд на стопку брошюр на столике, словно они излучают какую-то негативную энергию, от которой хочется отвернуться. Он проводит пальцем по незавершенному наброску, затем тяжело вздыхает, и его плечи опускаются еще ниже. Звонит телефон, его резкий, пронзительный звук разносится по комнате, заставляя Антона вздрогнуть, словно пойманного на месте преступления. Он быстро захлопывает скетчбук, пряча его под подушку, и с нервной поспешностью хватает верхнюю брошюру – яркую, с изображением солидного здания и надписью «Юридический факультет».)

АНТОН: (Нерешительно, голос срывается, словно он задыхается, а в глазах мелькает паника, он сглатывает) Д-да, мам… я помню. (Пауза, Антон слегка откашливается, пытаясь придать голосу уверенности, но безуспешно) Да, конечно, я смотрел. Все, что ты присылала… видел. Читал. (Мнет край брошюры, его взгляд скользит по обложке, где изображены студенты в мантиях, и на его лице гримаса отвращения, почти физической боли.) Ну, да, конечно, все очень… серьезно. И… и перспективно, ты же так говоришь. Понимаю. (Тяжелый, глубокий вздох, почти стон, который он пытается скрыть, отворачиваясь от невидимого собеседника.) Да, я… я ещё раз все просмотрю. Сегодня. Обещаю. Хорошо. Да. До вечера.

(Антон медленно опускает телефон, словно он весит целую тонну, и кладет его рядом с собой на диван. Брошюра, которую он держал, со стуком падает на столик. Он снова открывает скетчбук, но не рисует. Его палец нервно касается набросков на страницах – удивительно детализированных портретов, зарисовок городских пейзажей, странных, но притягательных существ, которые явно пришли из его воображения. Он проводит рукой по волосам, его плечи опускаются ещё ниже. Выражение его лица – смесь безнадежности и глухой обиды. Он снова закрывает скетчбук, словно прячась от самого себя, и откладывает его подальше, как будто это что-то запретное.)

(Дверь открывается, и в комнату входит МАМА. Она одета в строгую, но элегантную блузку и юбку-карандаш, на её шее – тонкая золотая цепочка. В руках у неё стильный планшет и тонкая кожаная папка. Она выглядит слегка усталой, но её взгляд полон решимости и целеустремленности, словно она только что выиграла важную битву. Заметив Антона, она мягко улыбается, но в её улыбке чувствуется некая напряженность, а взгляд моментально останавливается на брошюрах.)

МАМА: (Голос бодрый, но немного официальный, словно она на деловой встрече, и в то же время с нотками легкого упрека) О, Антон, ты уже дома? Отлично. Я думала, ты ещё задержишься. Как дела с этими… с заявками? (Она указывает на брошюры на столике, затем садится рядом с Антоном, словно пытаясь сократить расстояние, но её поза остается немного отстраненной, а взгляд продолжает сканировать комнату.) Ты читал? Про юридический МГУ?

АНТОН: (Мямлит, избегая её взгляда, его голос едва слышен, а пальцы нервно теребят край диванной подушки) Да… читал.
МАМА: Отлично. Там потрясающие перспективы! Одна из лучших программ. Международное право – знаешь, что это?
АНТОН: (Чуть слышно) Да.
МАМА: Это открывает такие двери! Понимаешь?
АНТОН: (Тихо) Понимаю.
МАМА: Разве не хочешь?
АНТОН: Там… много текста. Очень много. И все эти… статьи, законы… Сухие. Очень.
МАМА: (Мгновенно перебивает, с лёгкой снисходительностью) Ну, Антон, это не сказки на ночь! Это твоё будущее, понимаешь? Неужели не ясно?
АНТОН: (Едва слышно) Ясно.
МАМА: Стабильность, престижная работа, карьерный рост… Это ведь всё, о чём мы с папой мечтаем для тебя. Ты же не хочешь нужды?
АНТОН: Нет.
МАМА: Не хочешь зависеть от кого-то?
АНТОН: Нет.
МАМА: Мы ведь не зря столько сил в тебя вложили. Репетиторы, кружки…
АНТОН: (Тихо, почти шепчет, его пальцы нервно перебирают края диванной подушки) А что насчёт… творчества? Ну, там… рисование? Или музыка? Мне ведь всегда нравилось…
МАМА: (Её улыбка мгновенно сходит на нет. Лицо Мамы каменеет, а тон становится резче, словно она наткнулась на что-то неприятное. Она даже слегка отстраняется от Антона, скрещивая руки на груди.) Творчество? Антон, мы это уже обсуждали! Сколько раз?
АНТОН: (Сжимает губы) Много.
МАМА: Это прекрасно как хобби. Для души. Но ты же не собираешься всю жизнь рисовать картинки? Или, прости господи, писать эти свои песенки? Это несерьёзно. Это не профессия.
АНТОН: (Шепчет) Но…

МАМА: Не та, которая обеспечит будущее. Ты же умный мальчик, Антон. У тебя есть способности к… (Она делает паузу, вспоминая, с ноткой облегчения.) К математике! Ты же хорошо считал. Задачи решал. Логика прекрасная. Или к истории! Помнишь, олимпиада по истории в восьмом классе? Выиграл. Это – настоящий талант! Правда?

АНТОН: (Опускает глаза, его взгляд упирается в пол. Он сжимает губы, пытаясь сдержать эмоции, но его голос дрожит.) Но мне… мне это не интересно. Совсем. Мне эти цифры… и даты… они просто… ну, не цепляют. А вот когда я рисую… (Он инстинктивно тянется к месту, где спрятал скетчбук, но останавливается) …или когда мелодия в голове рождается… это совсем другое. Это… это как дышать. Я чувствую себя живым, понимаешь? Разве это… ничего не значит?

МАМА: (Вздыхает, этот вздох кажется Маме очень глубоким и многозначительным, словно она несет на себе весь груз мира. Она берет планшет и начинает листать что-то на нем, не глядя на Антона, её голос становится усталым, но непреклонным.) Послушай, Антон. Мы тебе только добра хотим. Мы прошли через многое, чтобы у тебя были все возможности. Жизнь – это не игра. Не детский сад. Понимаешь?

АНТОН: (Тихо) Понимаю.

МАМА: Взрослая жизнь – это ответственность. Вот получишь стабильный доход. Встанешь на ноги. Тогда и рисуй сколько хочешь. Хоть целыми днями. Хоть галерею открывай. Хоть в консерваторию поступай, если захочешь. Но сначала – фундамент. Сначала – образование. Которое даст тебе независимость. Согласен?

АНТОН: (Голос едва слышен) Согласен.

МАМА: (Она встает, её тон становится более строгим, но в нём все ещё звучит нотка заботы, которую Антон не слышит, воспринимая её как давление.) В общем, Антон, я жду, что ты серьёзно подумаешь над тем университетом. Там конкурс большой. Надо поторопиться. Иначе можно просто… опоздать. И тогда никаких других вариантов у тебя не будет. Ты же этого не хочешь?

АНТОН: (Замирает, его плечи опускаются еще ниже, взгляд стеклянный) Нет.

(Антон остался один в комнате. Сдерживая слёзы, он взял скетчбук, но дрожащие руки не давали ему начать новый рисунок, а брошюры со скучными аудиториями вызывали лишь отвращение. Он подошёл к окну, прижался лбом к холодному стеклу, размышляя о своём будущем. Казалось, он разрывался между двумя мирами: стабильностью и страстью. Постепенно комната погрузилась в полумрак, усиливая ощущение его одиночества и внутренней борьбы. Затем её озарил тёплый свет. Антон по-прежнему стоял у окна, погружённый в себя, с затуманенным взглядом и невыплаканными слезами. Закрытый скетчбук лежал на диване, напоминая о несбывшихся мечтах. Внезапный звонок в дверь — два коротких, отчётливых сигнала — нарушил тишину, и в глазах Антона появилась почти отчаянная искорка надежды.)

АНТОН: (Бормочет себе под нос, голос полон предвкушения) Наконец-то… Я думал, ты уже не придёшь.

(Он быстро подходит к двери и открывает её. Входит САША. На её плече висит стильный рюкзак, а в руке она держит ярко-розовую бутылку для воды. Она излучает уверенность и энергию, её движения легки и непринуждённы, словно она только что пробежала марафон. Увидев Антона, она широко улыбается, и её улыбка искренняя и заразительная.)

САША: (Сразу замечая его состояние, с легкой подколкой) Привет, Антон! Чего такой хмурый? Лицо длиннее, чем очередь в столовой! Снова родители про универ наседают? Я прямо чувствую эту ауру «престижного образования» через дверь.

АНТОН: (Нервно улыбается, пытаясь соответствовать её лёгкости, но получается плохо, плечи всё ещё опущены) Ага. Только что мама ушла. Очередная порция. Про юриспруденцию.

САША: Серьёзно?

АНТОН: Говорит, это моё будущее. А мне тошнит от этих законов. От всех этих «серьёзных перспектив». И «стабильного дохода». (Он морщится, словно почувствовал неприятный запах, и отмахивается рукой.) Я просто хочу рисовать, Саша. Просто рисовать. Или писать. Что угодно, только не это. Это как… дышать чужим воздухом. Понимаешь?

САША: (Подходит к дивану, небрежно бросает свой рюкзак на пол, он приземляется с легким стуком, и садится рядом. Жестом приглашает Антона сесть, её взгляд полон понимания.) Понимаю. Я же тебе всегда говорила: забей.

АНТОН: Легко сказать.

САША: Это твоя жизнь, Антон. Не их. Они своё уже прожили. Они не будут жить твою жизнь за тебя. Так ведь?

АНТОН: (Садится рядом с ней, но остаётся напряжённым, его взгляд блуждает по комнате, останавливаясь на дипломах на стене.) Легко сказать, Саша. Они же столько в меня вложили. Столько сил. Столько надежд… Репетиторы, кружки, лучшие школы…

САША: Ну и что?
АНТОН: Что я им скажу? "Мам, пап, я хочу быть художником и жить впроголодь?"
САША: А что в этом плохого?
АНТОН: Они же не поймут. Подумают, что я ленивый. Что это блажь. А не призвание. Так?

САША: (Поворачивается к нему лицом, её тон становится серьёзным, но очень чутким. Она смотрит ему прямо в глаза, её взгляд проникает глубоко.) А ты пробовал им объяснить? Что для тебя это не просто "рисовать картинки"? Это часть тебя! Важно. Так же, как для них их работа. Их карьера. Ты говорил им? Что чувствуешь, когда берёшь карандаш?

АНТОН: (Пожимает плечами, отводя взгляд, голос становится тише.) Они не слушают. Делают вид. А потом всё равно про «перспективы». И «престиж».
САША: Значит, они боятся.
АНТОН: Боятся, что я не смогу выжить. Если пойду своим путём. Буду несчастен. И это… меня тоже пугает. А вдруг они правы?
САША: (Берёт его за руку, прикосновение мягкое и поддерживающее, словно она передает ему часть своей уверенности.) А ты покажи им, Антон.
АНТОН: Что?
САША: Свои работы. Расскажи, что ты чувствуешь. Как ты погружаешься. Как видишь мир. Расскажи про свои идеи. Они же тебя любят! Им просто страшно. Так ведь?
АНТОН: (Слабо улыбается, вспоминая, в глазах появляется легкий блеск.) Мама плакала. Когда я нарисовал ей открытку. С цветами. На день рождения.
САША: Вот! Видишь?
АНТОН: Но это же открытка… Это не «профессия». Просто мило.
САША: (Пожимает плечами, её улыбка становится шире.) А что мешает твоей профессии стать такой же искренней? И приносить радость? Страшно?
АНТОН: Страшно.
САША: Мне тоже бывает страшно, Антон. Ошибиться. Разочаровать их. И жалеть. Моя бабушка говорила: "Самое страшное – это не попробовать, а потом всю жизнь гадать". Так?

АНТОН: (Голос всё ещё дрожит, но в нём появляется что-то новое, какая-то робкая надежда, взгляд становится более сфокусированным.) Вот именно! Страшно. Прожить всю жизнь, жалея. Проработать юристом двадцать лет… А потом сидеть вечерами. И мечтать о кисточках. О запахе краски… Это же не я буду, Саша. Это будет робот. Робот в дорогом костюме. Выполняет чужие задачи. А внутри… пустота.

САША: (Её глаза загораются, она наклоняется ближе к Антону, голос звучит вдохновляюще, почти шепотом.) Вот! Ты сам всё понимаешь! Лучше попробовать и, может быть, ошибиться. Чем никогда не узнать, на что ты способен! Ты же не можешь всю жизнь быть юристом! И мечтать о картинах! Помнишь того художника? Который бросил всё?

АНТОН: Да.

САША: Добился успеха! Не сразу, конечно. Или моя тётя! Родители хотели бухгалтера. А она пошла на дизайн одежды. И что? Свой бренд! Счастлива! Горит своим делом! Разве это не самое главное? Гореть? Чувствовать, что ты на своем месте?

(Саша вдохновенно говорит, её руки активно жестикулируют, она полна энергии. Она подбадривает Антона, приводит примеры из жизни, шутит, чтобы разрядить обстановку. Её смех звучит легко и непринуждённо. Антон постепенно расслабляется, напряжение в его плечах спадает. Начинает делиться своими истинными страхами и мечтами, которые до этого держал в себе, его голос становится более открытым. Он берёт свой скетчбук, который лежал рядом, и протягивает его Саше.)

АНТОН: (Тихо, но уже с большей уверенностью, глаза ищут её одобрения) Смотри… Вот это я нарисовал на днях. Просто… пришло в голову. Не знаю, что выйдет.

(Саша берёт скетчбук. Она внимательно рассматривает рисунки, её лицо озаряется восхищением, а глаза широко раскрываются. Она проводит пальцем по линиям, её глаза блестят, и она почти благоговейно касается бумаги.)

САША: (Восхищенно, почти шепотом) Антон, это… это потрясающе! Эти тени! Эта детализация! Эти эмоции! Это не просто "картинки", Антон. Это настоящее искусство. Ты чувствуешь, как это оживает под твоими руками! Это то, что ты должен делать! Это ты!

АНТОН: (Наконец, с немного более уверенным голосом, его плечи расправляются, и он смотрит на Сашу с благодарностью.) Да, ты права. (Он делает глубокий вдох, словно сбрасывая с себя тяжелый груз.) Я должен хотя бы попробовать. Просто… это так сложно. Сказать им. Убедить их.

САША: (Улыбается, закрывает скетчбук и кладёт его обратно на диван, похлопывая Антона по плечу, её улыбка полна поддержки.) Сложно. Но ты справишься. Ты ведь не один. И ты намного сильнее, чем думаешь. Главное – верить в себя. И говорить правду. Даже если она звучит не так, как они ожидают. Я буду рядом.

(Антон смотрит на неё, затем на скетчбук. На его лице больше нет отчаяния, его заменила решимость, смешанная с робкой надеждой. Он кивает, и на его губах появляется слабая, но искренняя улыбка. Свет в комнате становится немного ярче, предвещая перемены, словно солнце окончательно пробилось сквозь тучи.)

(Сцена освещена ярче, наполняя комнату тёплым светом и ощущением предвкушения. Антон и Саша сидят на диване. Антон выглядит собраннее и решительнее, хотя в его глазах заметно волнение. Саша сидит рядом, излучая поддержку и уверенность. Скетчбук Антона лежит на столике, словно ожидая своего часа. Раздаются шаги, и в комнату входит Мама. Она выглядит немного расслабленнее, но в её взгляде читается ожидание и настороженность, особенно когда она смотрит на Антона, словно ища ответ на свой вопрос.)

МАМА: (С мягкой, но настойчивой интонацией, снимая сумочку с плеча) Ну что, Антон? Думал? Есть новости? Заявка готова? Дедлайн поджимает, я проверяла. Юрфак. Мы же не хотим упустить шанс, верно?

(Антон глубоко вдыхает, собираясь с духом. Он поднимает взгляд на Маму. Саша за его спиной деликатно кивает ему, ободряюще улыбаясь, её глаза говорят: "Ты справишься".)

АНТОН: (Встаёт, голос дрожит, но он держится прямо, глядя Маме в глаза, руки слегка сжаты в кулаки) Да, мам. Я думал. Много. И… я принял решение. Окончательное.

МАМА: (На её лице расцветает надежда, она делает шаг вперёд, словно ожидая услышать желаемый ответ, губы готовы произнести слова одобрения.) Отлично! Ну и что? Какой факультет? Определился? Я знала, что ты всё поймёшь.

АНТОН: (Делает ещё один глубокий вдох, голос обретает твёрдость, несмотря на внутреннее волнение, которое он старается скрыть) Я… я не буду поступать на юридический.

МАМА: (Шок. Надежда мгновенно сменяется на лице Мамы недоумением, а затем — явным раздражением и даже гневом. Её брови хмурятся, глаза сужаются, голос становится резким и пронзительным.) Что?! Антон! О чём ты?! Мы же договорились!

АНТОН: Мам…

МАМА: Мы же обсуждали миллион раз! Это твоё будущее! Ты не понимаешь?! Это не игра! Не каприз! Ты просто хочешь нас разочаровать?!

АНТОН: (Голос всё ещё дрожит, но он держится, не отводит взгляда, его решимость крепнет с каждым словом.) Я понимаю, мам. Прекрасно. Но моё будущее – это не только деньги. Не только престиж.

МАМА: А что тогда?!

АНТОН: Моё будущее – это то, что делает меня счастливым. То, что заставляет меня чувствовать себя живым. Когда я рисую. Когда я создаю. Я чувствую себя на своём месте. Я хочу заниматься творчеством. Я хочу рисовать. Писать. Играть. Это важно. Это – моя жизнь. Я не могу жить чужой жизнью.

МАМА: (В её голосе слышится отчаяние, она хватается за голову, её руки дрожат.) Антон, ты разочаровываешь нас! Папу! Это несерьёзно! Как ты будешь зарабатывать?! Ты хоть представляешь, как тяжело художникам?!

АНТОН: Трудно.

МАМА: Это же постоянная борьба! За выживание! Мы же хотим для тебя стабильности! А ты… ты хочешь броситься в неизвестность!

АНТОН: (Подходит к журнальному столику, берёт свой скетчбук и протягивает его Маме. Голос становится увереннее, в нём появляется страсть, глаза горят.) Я не знаю, мам. Пока не знаю, как буду зарабатывать.

МАМА: И что?

АНТОН: Может быть, сначала будет трудно. Очень. Но я готов учиться. Работать над этим. Развиваться. Я готов бороться. Я не хочу прожить жизнь, жалея. Что не рискнул. Я не хочу, чтобы через двадцать лет я сидел в скучном офисе. И мечтал о холсте. О красках. О том, что мог бы создать. (Он протягивает ей скетчбук ещё ближе, почти умоляюще.) Пожалуйста, посмотри. Просто посмотри. Что для меня это значит.

(Мама смотрит на скетчбук, затем на Антона. Её лицо выражает внутреннюю борьбу. Она хочет отказаться, оттолкнуть его, но её взгляд невольно приковывается к обложке скетчбука, словно невидимая сила притягивает её. Она берёт скетчбук, словно он сделан из хрупкого стекла, и медленно, с опаской открывает его. Её глаза пробегают по рисункам, затем она задерживается на одном из них – детализированном городском пейзаже, полном света и тени, который словно оживает на странице. Её губы чуть приоткрываются от удивления.)

САША: (Деликатно вмешивается, подходя ближе к дивану, но оставаясь чуть в стороне от Антона и Мамы. Её голос мягкий, но убедительный, словно она осторожно подбирает слова.) Виктория, Антон талантлив. Правда. Очень много работает. Вы просто не видите. Он горит этим. Это не просто хобби для него, это часть его самого. Разве это не важно – заниматься тем, что любишь?

МАМА: (Не отрывая взгляда от скетчбука) Важно…

САША: Тем, что приносит радость? И тебе, и другим? Посмотрите, как он вкладывает душу. В каждую линию. Каждый штрих. Это ведь не просто картинки. Это его мир.

(Мама поднимает взгляд от скетчбука. Она смотрит на Сашу, потом снова на Антона. Видно, что внутренний конфликт продолжается, её лицо всё ещё напряжено, но слова Антона и поддержка его подруги начинают проникать в неё, смягчая её сердце. Она снова опускает взгляд на скетчбук, её пальцы нежно касаются одной из страниц, словно пытаясь почувствовать текстуру бумаги. Её лицо смягчается, гнев уходит, уступая место задумчивости и, возможно, лёгкой грусти, смешанной с гордостью.)

МАМА: (После долгой паузы, её тон смягчается, но в нём всё ещё слышно лёгкое беспокойство и непонимание, словно она пытается примириться с новой реальностью.) Антон… Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. И защищён. Чтобы у тебя было всё. Не знал трудностей, через которые… мы прошли. Это так… непредсказуемо. Мир искусства… он такой жестокий.

АНТОН: (Подходит к Маме, осторожно берёт её за руку, в которой она держит скетчбук. Его глаза полны искренности, а голос полон надежды.) Я знаю, мам. Ценю. Очень. И я буду счастлив. Просто мой путь, возможно, будет другим. Я обещаю, я буду стараться. Учиться. Работать над этим. Не покладая рук. Дай мне шанс. Пожалуйста. Поверь в меня.

МАМА: (Она тяжело вздыхает. Медленно закрывает скетчбук, но не отпускает его из рук, прижимая к себе. Она поднимает руку, другой рукой нежно гладит Антона по щеке, её прикосновение полно нежности.) Хорошо, Антон. Это твой выбор.

АНТОН: Правда?

МАМА: (На губах появляется едва заметная, но искренняя улыбка.) Но… мы должны будем очень серьёзно обсудить. Как ты будешь учиться. Как будешь развиваться в этом. Это тоже серьёзно. Антон. Ничего не даётся просто так. Ты должен будешь доказать. Что это не просто… увлечение. Что это твоё призвание.

АНТОН: Докажу!

МАМА: (На лице появляется слабая, слегка смущённая, но искренняя улыбка.) Только… не забывай звонить. И приезжать. И… и показывать новые работы.

АНТОН: (Широко улыбается, его лицо озаряется радостью и облегчением. Он обнимает Маму крепко-крепко, словно пытаясь передать всю свою благодарность.) Конечно, мам! Конечно! Спасибо! Ты не пожалеешь!

(Мама обнимает его в ответ, её объятие становится крепче, и в нём чувствуется не только любовь, но и принятие. Саша улыбается, стоя в стороне, её глаза сияют. Она понимает, что главная битва выиграна, но путь Антона только начинается. Он будет долгим и непростым, но теперь он будет идти по нему со знанием того, что за его выбором стоит любовь и понимание близких. Антон отстраняется от Мамы, его глаза сияют. Он берёт свой скетчбук со столика, смотрит на него с новой надеждой и решимостью. В его взгляде больше нет сомнений – только вера в себя и в свой путь, освещенный поддержкой.)

(Свет на сцене постепенно гаснет, оставляя Антона в последнем луче света, который падает прямо на его скетчбук. Символично, что теперь его творчество освещено и принято, а его путь начинается с новой, светлой страницы.)