Слоники

Несколько лет они, подняв хоботочки и прижав их задумчиво ко лбам, теснились среди моих разномастных рюмочек, забредших сюда с блошиных рынков и из квартир ушедших бабушек, своих и чужих.
Слоники, из настоящей слоновой кости, с тонко вылепленными ушами и натруженными подошвами, были не мои, а Юркины.

Когда-то, классе в пятом, я выменяла этих слоников у Юры на свою коллекцию вкладышей от жвачек.
 
Слоники были не из этой жизни. Гладенькие, дружные, они то ли приветствовали смотрящего, то ли звали с собой.  Мне так хотелось обладать ими, словно внутри меня – трещина, и ничем ее не зарастить, только это пяти-слониковое семейство сможет спасти душу от разрыва на множество кусочков.

Юру удалось уговорить на обмен довольно легко, ему вообще ничего не было жалко. И мои вкладыши он брал взамен вовсе без той дрожи, которая мелко била мои ладошки, загребающие слоников со стеклянной полки чужого серванта.

Все те годы, на которые нас развела судьба, слоники путешествовали вместе со мной по случайным квартирам и чужим домам, пока не угнездились в собственном моём шкафу за прозрачными стенками, среди стеклянных и зеркальных плоскостей, форм и сущностей.
Иногда, когда я сервировала стол для для очередных гостей, я натыкалась на эту слоновью мелочь, похожую на какие-то весенние цветочки. Недоуменно крутила их в руках: «Ах, да!.. Юркины».

Юра нашел меня через много лет. Он был разведен второй раз и болен рассеянным склерозом.
Я стала ездить к нему. Тогда он ещё ходил. Ему снились фантастические сны, и он рассказывал мне такие вещи, что я сама себе завидовала.
Вот тогда я, то ли засовестившись, то ли желая избавиться от каких-то своих долгов и воспоминаний, вернула ему этих слоников.
Полжизни они прожили у меня, пусть теперь поживут у тебя.
Навещая его, я навещаю и слоников. Они стоят на полочке, и он видит их с того места, где всегда лежит.
И кажется, что вот-вот сейчас слоники затрубят, и мир изменится до неузнаваемости, станет лёгким и новым, и мы вместе побежим за ними.