Роман миссис Бенсон

Автор неизвестен. Содержание ТОМ I ТОМ II ТОМ III ТОМ IV.
***
Послушница — миссис Бенсон — Мэри — миссис Переписка Бенсона с миссис
 Эджертон — мисс Эвелин — Элайзой.
***
Нас было трое — Мэри, Элиза и я. Мне было почти пятнадцать, Мэри была примерно на год младше, а Элизе было от двенадцати до тринадцати лет. Мама относилась к нам как к детям и не замечала, что я уже не та, что прежде. Хотя я и не был высоким для своего возраста и не выглядел мужественно, мои страсти пробуждались, и отличительная черта моего пола, хотя и выглядела достаточно внушительно в спокойном состоянии, была вполне развита, когда я находился под влиянием женского возбуждения.
Тогда я ещё совершенно не знал, как использовать различные
половые органы. Мы с сёстрами спали в одной комнате. Они
вместе на одной кровати, я одна на другой. Когда никого не было рядом, мы
часто рассматривали различные части наших тел.
Мы обнаружили, что взаимные ласки доставляют определённое удовольствие.
А недавно моя старшая сестра обнаружила, что, когда она надевает и снимает «колпачок», как она его называла, мой «дудл» мгновенно
набухает и становится твёрдым, как кусок дерева. Когда я прикасался к её маленькой розовой щёлочке, она испытывала приятные ощущения, но
При малейшей попытке ввести даже палец боль была невыносимой.
Мы так мало продвинулись в _аттушементах_, что у нас не было ни малейшего представления о том, что можно сделать таким образом.
У меня начал расти небольшой пучок похожих на мох завитков у основания члена, а затем, к нашему удивлению, у Мэри появилась аналогичная тенденция. Элиза была такой же лысой, как и её рука, но обе они были прелестно
сформированы, с чудесно пышными холмиками Венеры. Мы были совершенно
невинны и привыкли позволять друг другу смотреть на всё, что угодно
Мы без малейшего стеснения разглядывали обнажённые тела, а когда играли в саду, то, если кому-то нужно было справить нужду, мы все вместе садились на корточки и мочились в воду, соревнуясь, кто быстрее. Несмотря на эти проявления страсти в возбуждённом состоянии, в спокойном я мог бы сойти за десяти- или одиннадцатилетнего мальчика.

Отец оставил нам небольшое наследство, и мама, желая жить в достатке, предпочла давать мне уроки вместе с моими сёстрами дома, а не отправлять меня в школу. Но её здоровье стало ухудшаться, и она
поместил в "Таймс" объявление о поиске гувернантки. Из большого
числа претенденток была выбрана молодая леди по имени Эвелин.
Примерно через десять дней она приехала и стала членом нашей семьи.

В первый вечер мы почти не виделись с ней, но на следующее утро после завтрака мама проводила её в то, что считалось нашей классной комнатой, и сказала:
«Теперь, мои дорогие, я передаю вас под опеку мисс Эвелин.
Вы должны во всём ей подчиняться. Она будет учить вас урокам,
потому что я больше не могу этого делать». Затем, повернувшись к нашей новой гувернантке, она сказала:
«Боюсь, вы обнаружите, что они несколько избалованы и непослушны, но у нас есть лошадь, и Сьюзен сделает вам отличные березовые розги, когда они вам понадобятся. Если вы пощадите их задницы, когда они заслуживают порки, вы меня серьезно оскорбите».
Когда мама это сказала, я заметил, что глаза мисс Эвелин расширились от радости, и я был уверен, что, как бы сильно мама ни порола нас, если мы сейчас заслужим порку, мисс Эвелин отхлестает нас гораздо сильнее. Она выглядела само очарование,
и была по-настоящему красива лицом и фигурой, ей было двадцать два года.
Она была полной, с изящными формами и всегда одевалась с нарочитой аккуратностью. По правде говоря, она была соблазнительной. Она мгновенно покорила мои чувства. Однако в её лице было что-то суровое, а в осанке — достоинство, которые одновременно внушали мне страх и уважение. Конечно, поначалу всё шло гладко, и, видя, что мама относится ко мне так же, как к моим сёстрам, мисс Эвелин стала считать меня совсем ребёнком. Она обнаружила, что ей приходится
спать в одной комнате со мной и моими сёстрами. Мне показалось, что на
В первую ночь мисс Эвелин не одобрила такое решение, но постепенно привыкла к нему и, казалось, больше не думала об этом.

 Когда пришло время ложиться спать, мы все поцеловали маму и, как обычно, рано ушли в свои комнаты.  Мисс  Эвелин пришла через несколько часов.  Войдя в комнату, она тщательно заперла дверь, а затем посмотрела на меня, чтобы убедиться, что я сплю.  Почему, я не знаю, но  я инстинктивно притворился спящим. Я сделал это успешно,
несмотря на то, что свеча мигала у меня перед глазами. Тогда она сразу же начала раздеваться. Когда она повернулась ко мне спиной, я открыл глаза и
Я жадно пожирал глазами её обнажённые прелести, которые постепенно представали передо мной. Как только она повернулась, я снова словно уснул. Я уже говорил, что мои страсти начали проявляться, но я ещё не понимал, насколько они сильны и в каком направлении движутся. Я хорошо помню ту первую ночь, когда прекрасная зрелая женщина постепенно сняла с себя все до последней нитки.
Она стояла в паре метров от меня, и с каждым разом её очарование
раскрывалось всё больше: от её прелестных и красиво очерченных грудей до того, как она сняла туфли и чулки со своих стройных ног, маленьких ступней и лодыжек.
от этого мой член набух и стал болезненно твёрдым. Когда с неё сняли всё, кроме сорочки, она остановилась, чтобы поднять нижние юбки, которые упали ей на ноги, и, поднимая их, задрала сорочку, обнажив передо мной своё великолепное тело — ослепительно белое и блестящее, как атлас. Поскольку на него падал яркий свет, а она всё ещё стояла, согнувшись, я мог видеть, что под её промежностью было много тёмных волос. Обернувшись, чтобы положить нижние юбки на стул и взять ночную рубашку, она выронила из рук сорочку.
Она опустила его на пол и задрала ночную рубашку.
На несколько секунд я увидел её прекрасный живот, густо покрытый
тёмными вьющимися волосами над холмиком Венеры. Это зрелище было
настолько сладострастным, что я едва не содрогнулся от охватившего меня
возбуждения. Она села на кровать, чтобы снять туфли и чулки. О!
какие у неё были красивые бёдра, ноги, лодыжки и ступни!

Я уже в зрелом возрасте, и у меня было много красивых и хорошо сложенных женщин, но я никогда не видел таких пышных форм.

 Через несколько минут свет погас, и послышался шум ручья
в ночную вазу; совсем не то, что нежные струйки, которые мы пускали с собой и сёстрами, когда часто садились на корточки друг напротив друга и
пересекали воду, смеясь над разными источниками, из которых она текла.
Мои сёстры часто завидовали мне из-за того, что я могла направить струю куда угодно.
Мы и представить себе не могли, для чего на самом деле нужен этот маленький инструмент.

Я слышала, как очаровательное создание легло в постель и вскоре тяжело задышало. Что
касается меня, то я не могла уснуть. Большую часть ночи я пролежал без сна,
боясь пошевелиться, чтобы не потревожить мисс Эвелин и не дать ей
у меня были основания полагать, что я наблюдал за тем, как она раздевается. Когда я наконец задремал, мне приснились все те прелести, которые я видел.

 Так прошёл примерно месяц. С каждой ночью мисс Эвелин чувствовала себя всё более непринуждённо и, уверенная в том, что я ещё ребёнок, часто позволяла мне любоваться своими прекрасными формами.
хотя я мог наслаждаться ими лишь через ночь,
потому что после них всегда наступала бессонница,
следующей ночью природа брала своё, и я обычно крепко спал
Я бы предпочёл и дальше любоваться прелестями моей милой гувернантки. Но, несомненно, эти изнурительные сны помогли ей расслабиться и дали мне больше возможностей, чем я мог бы получить в других обстоятельствах. Один или два раза она пользовалась ночным горшком, прежде чем надеть ночную рубашку, и я мог видеть розовогубый ротик, обрамлённый изысканными тёмными кудряшками, из которого выливалась вода, демонстрируя прекрасную силу природы и сводя меня с ума от возбуждения. И всё же
удивительно, что я ни разу не подумал о том, чтобы нанести его на пальцы для облегчения боли
от болезненной скованности, которая чуть не разорвала мой член.

 То ли мама заметила, что я слишком часто оттопыриваю штаны, то ли решила, что мне лучше не спать в одной комнате с мисс
Эвелин, я не могу сказать, но она перенесла мою кровать в свою комнату. Однако
все в доме обращались со мной как с мальчишкой, так что
Мисс Эвелин, казалось, забыла о моём поле, и в её поведении всегда чувствовались непринуждённость и _откровенность_, которых она, несомненно, не допустила бы, если бы ощущала хоть какое-то сдерживающее влияние с моей стороны.
она считает, что находится в присутствии юноши в период полового созревания.

В холодную погоду я обычно сидел на низком табурете у камина. Мисс Эвелин сидела напротив, у меня на коленях лежала тетрадь с домашним заданием, а она сама клала свои красивые ноги на перила, держа на коленях работу, и слушала, как мои сёстры повторяют урок, совершенно не подозревая, что в течение получаса она выставляла напоказ свои красивые ноги и бёдра моему пылкому взору. Я сидел намного ниже неё и склонил голову, делая вид, что сосредоточен на уроке, но мои глаза были ниже её поднятых
нижние юбки. Ее узкие и облегающие белые чулки подчеркивали ее
ноги хорошей формы, потому что, находясь дома во время наших утренних занятий
, она не носила панталон; так что в той позе, в которой она сидела,
поставив колени выше ступней на и без того высокую решетку и слегка расставив
ноги, чтобы легче удерживать работу на коленях, весь
восхитительные округлости обоих бедер и нижняя часть ее прекрасного большого зада
попка, с хорошо заметным разрезом для мизинца, утопающая в богатом изобилии
темных завитков, были полностью открыты моему взору. Свет от костра
При взгляде на её приподнятые юбки всё вокруг озарилось сиянием, и я тоже загорелся желанием, так что чуть не потерял сознание. Я
мог бы с головой зарыться в её юбки, целовать и ласкать это восхитительное отверстие и всё, что его окружает. О, как мало она
думала о страсти, которую разжигала. О, дорогая мисс Эвелин, как же я любил вас!
От изящной детской туфельки и тугого блестящего шёлкового чулка до великолепной выпуклости прекрасных ягодиц, которые почти каждую ночь были полностью обнажены передо мной, и до прелестных губ, которые я так жаждал с любовью обнять.

Так проходил день за днём, и мисс Эвелин стала для меня богиней, существом, которому я в глубине души буквально поклонялся. Когда она выходила из классной комнаты и я оставался один, я целовал ту часть перил, к которой прикасались её ноги, и сиденье, на котором она сидела, и даже воздух в дюйме над ним, представляя, что там находится её прекрасное лоно. Я жаждал чего-то большего, не зная точно, чего именно.
Ведь я был совершенно невежествен в том, что касалось отношений между полами.


 Однажды я поднялся в спальню своих сестёр, где спала гувернантка.
что я мог бы броситься на её кровать и в воображении обнять её прекрасное тело. Я услышал, как кто-то приближается, и, понимая, что мне здесь не место, спрятался под кроватью. В следующее мгновение вошла сама мисс Эвелин и заперла дверь. До ужина оставался примерно час. Сняв платье и повесив его на вешалку, она достала предмет мебели, который был куплен для неё и назначение которого часто ставило меня в тупик. Она сняла крышку, налила воду в таз и положила рядом губку. Затем она сняла платье, задрала юбку и
Она задрала нижние юбки и сорочку до талии и закрепила их там,
перешагнула через них и уселась на них.

 Таким образом, я получил опьяняющее наслаждение, созерцая все её прекрасные
прелести, ведь когда она подобрала одежду, то встала перед зеркалом,
подставив моему жадному взгляду свой великолепный белый зад во всей
красе, а когда повернулась, чтобы подойти к биде, то обнажила нижнюю
часть живота и прекрасный холмик со всеми его густыми волосами. Когда она встала на цыпочки
над биде, прежде чем сесть, вся её промежность с розовыми половыми губами была видна
Я был потрясён открывшимся передо мной зрелищем. Никогда не забуду дикое возбуждение, охватившее меня в тот момент. Это было почти невыносимо для моих возбуждённых чувств; к счастью, когда я сел, непосредственная причина моего почти безумия исчезла. Она тщательно вытирала промежность около пяти минут. Затем она поднялась с биде и на мгновение снова обнажила пухлые половые губы, после чего постояла передо мной две или три минуты, пока вытирала смоченной губкой стекающие капли воды, которые всё ещё собирались на густых лобковых кудрях.
квим. Таким образом ее живота, горе и бедер, чей Масси мякотью и самый
чувственные формы были более полно увидеть меня, чем они были до сих пор
было, и это легко может быть зачат в то, что государство такое сознательное
вид кинул меня.

О, мисс Эвелин, дорогая, восхитительная мисс Эвелин! что бы ты подумала,
если бы узнала, что я любуюсь всеми твоими ангельскими прелестями и
что мои жадные глаза напряжённо всматриваются в эти очаровательные пухлые губки, которые так уютно расположились в пышной массе тёмных вьющихся волос. О! как же я хочу их поцеловать; ведь в тот момент
В то время я не мог думать ни о чём другом, кроме как об объятиях, и тем более о проникновении в них.

 Когда она закончила умываться, то села и сняла чулки, обнажив свои красивые белые икры и очаровательные маленькие ступни. Думаю, именно это первое восхищение по-настоящему изящными ногами, лодыжками и ступнями, которые были необычайно совершенны по форме, пробудило во мне страсть к этим объектам, которые с тех пор всегда обладали для меня особым очарованием. Она также была очень аккуратна в выборе обуви — маленькие тёмные туфельки, которые были просто _бижу_
часто брала их в руки и целовала, когда оставалась в комнате. Тогда ее шелковые
чулки, всегда туго натянутые и облегающие, как перчатки, подчеркивали
величайшее преимущество замечательной изящной формы ее ног.

Надев шелковые чулки вместо хлопчатобумажных, она сняла платье с низким вырезом,
завершила свой туалет и вышла из комнаты. Я выполз из-под
кровати, вымыл лицо и руки водой из биде и даже немного выпил
от волнения.

С момента приезда мисс Эвелин прошло около шести недель.
Страсть, охватившая меня, до сих пор заставляла меня во всём ей повиноваться
она беспрекословно выполняла малейшее ее приказание или даже желание и по той же причине внимательно относилась к моим урокам, когда ее не отвлекали уже упомянутые обстоятельства.  Мой пример также способствовал тому, что мои сестры придерживались того же образа мыслей, но это не могло длиться вечно — такова была их природа.  Пока все шло гладко, мисс Эвелин казалась само очарование.  Мы думали, что можем делать все, что захотим, и становились все более беспечными.

Мисс Эвелин стала более сдержанной и сначала предупредила нас, а потом пригрозила розгой. Мы не думали, что она воспользуется ею.
Мэри стала дерзкой и однажды, не успев закончить урок, надулась и стала дерзить нашей учительнице. Мисс Эвелин, которая всё больше и больше злилась, велела ей встать. Мэри повиновалась с дерзкой ухмылкой. Схватив её за руку, мисс Эвелин потащила сопротивляющуюся девочку к лошади. Моя сестра была сильной и отчаянно сопротивлялась, пуская в ход зубы и ногти, но всё было напрасно. Гнев нашей гувернантки достиг предела.
Подняв девочку на руки, она насильно понесла её к лошади, усадила на неё и крепко держала одной рукой, пока другой привязывала поводья.
Другой рукой она накинула на неё петлю, которая, будучи затянутой, фиксировала её тело.
Другие петли крепились к кольцам в полу и удерживали её лодыжки, не давая им сомкнуться.
Из-за выступающей части лошади её ноги были раздвинуты, а колени слегка согнуты, что обеспечивало наиболее полное обнажение нижней части тела и, по сути, всех интимных мест.

 Затем мисс Эвелин оставила её и пошла к маме за розгой. Через несколько минут она вернулась, явно взволнованная, и принялась завязывать нижние юбки Мэри до самой талии, оставив открытыми ягодицы и промежность
совершенно обнажённая и выставленная напоказ прямо у меня перед глазами. Прошло целых два месяца с тех пор, как я видел её интимные части тела, и я был немало удивлён, обнаружив, что её губы стали более пухлыми и отёкшими, а также что её холмик покрылся более густым слоем волос. На самом деле это было даже более возбуждающе, чем я ожидал, ведь мои мысли так долго были заняты только зрелыми прелестями мисс Эвелин, что я совсем перестал думать о Мэри.

Этот полный обзор всех её интимных частей тела пробудил прежние ощущения и усилил их. Мисс Эвелин сначала сняла свой шарф, обнажив
ее пухлые плечи цвета слоновой кости, обнажающие верхнюю половину ее прекрасных сисек
которые вздымались от возбуждения, вызванного ее гневом. Она обнажила
свою изящную правую руку и, взявшись за прут, отступила назад и подняла
руку; ее глаза как-то по-особенному заблестели. Она действительно была красива на
вид.

Я никогда не забуду тот момент — это было всего лишь мгновение. Жезл со свистом пролетел в воздухе и с жестоким стуком опустился на пухлую попку бедняжки Мэри. Кожа снова задрожала, и Мэри, которая решила не плакать, покраснела и укусила чепрачную ткань, которой была покрыта лошадь.

Рука снова взметнулась и с резким свистом опустилась на ягодицы Мэри.  Но упрямый нрав не позволил ей сдаться.
И хотя мы видели, как она поморщилась, с её губ не сорвалось ни звука.
 Отступив на шаг, мисс Эвелин снова подняла руку, и на этот раз её удар был настолько точным, что более длинные концы прута вошли между ягодицами и сосредоточились между половыми губами Мэри. Боль была настолько мучительной, что она закричала от ужаса.
Палка снова ударила точно в то же место.

«О! О! О! Дорогая мисс Эвелин. Я никогда, никогда больше так не поступлю».

 Её крики были бесполезны. Удар следовал за ударом, крик сменялся криком — до тех пор, пока прут не износился до основания, а задница бедной Мэри не превратилась в сплошную массу синяков и покраснела, как сырое мясо. На это было страшно смотреть, но такова наша природа, что это зрелище одновременно и пугало, и возбуждало. Я не мог отвести глаз от её надутых губ, которые под тяжестью наказания не только не уменьшились, но и, казалось, стали ещё толще, то и дело приоткрывались и закрывались и явно пульсировали от
агония. Но всё это было для меня крайне захватывающим зрелищем. Тогда-то я и решил присмотреться повнимательнее при более удобном случае, что в конце концов и сделал.

Тем временем её дух был полностью сломлен, или, скорее, раздавлен.
Мы все были в ужасе и теперь знали, чего нам ожидать, если мы не будем вести себя прилично. Теперь мы не боялись никаких проявлений гнева.
Мы чувствовали, что должны беспрекословно подчиняться всем приказам нашей гувернантки. Мы инстинктивно научились её бояться.

 Через несколько дней после этой памятной порки к нам приехали гости —
Джентльмен и леди. Джентльмен был старым маминым другом, который недавно женился, и мама попросила их навестить её во время свадебного путешествия и провести с нами немного времени.

 Джентльмен был красивым мужчиной, высоким и крепко сложенным; леди выглядела довольно хрупкой, но у неё была хорошая фигура, красивая грудь и плечи, тонкая талия и округлые бёдра, изящные руки, маленькие кисти и ступни и очень блестящие глаза.

Думаю, прошло около трёх дней с момента их приезда, когда однажды днём я зашёл в свободную комнату, которую занимали эти гости.
Там я услышал, как они поднимаются по лестнице. Дама вошла первой, и я едва успел шмыгнуть в гардеробную и прикрыть за собой дверь. Она была не совсем закрыта, но почти. Через минуту вошёл джентльмен и, осторожно прикрыв дверь, запер её. Миссис Бенсон улыбнулась и сказала:

 «Ну, любовь моя, ты меня просто изводишь; ты не даёшь мне покоя. Неужели тебе было мало прошлой ночью и сегодня утром, чтобы захотеть этого снова так скоро?»

«Действительно, не успел, — сказал он. — Я никогда не смогу насытиться тобой, моя восхитительная. Так что пойдём, не будем медлить, иначе наше отсутствие заметят».

Он обнял её за талию, притянул к себе и поцеловал долгим, долгим поцелуем, прижимая её к себе и двигаясь в такт с ней.
Затем он сел, усадил её к себе на колени и запустил руку ей под юбку.
Некоторое время они не размыкали губ.

«Нам нужно поторопиться, дорогой», — пробормотала она.

Он встал, поднял её и усадил на край кровати, а затем опрокинул на спину и, подхватив её ноги под мышки, обнажил всё перед моим взором. На её холме Венеры было не так много волос, как у мисс Эвелин, но её щель
её губы стали ещё более пухлыми и раскрылись ещё больше. Судите о моём волнении,
когда я увидел, как мистер Бенсон расстёгивает брюки и достаёт огромный
член. О боже, каким большим он казался; я чуть не испугался.
Пальцами он поместил головку между половыми губами миссис Бенсон,
а затем, отпустив её и положив обе руки так, чтобы поддерживать её
ноги, сразу же вошёл в неё до упора. Я был поражён тем, что миссис Бенсон не закричала от боли, ведь нож, казалось, вонзился прямо ей в живот. Однако она даже не поморщилась.
Крича от боли, она, казалось, получала от этого удовольствие. Её глаза блестели, лицо раскраснелось, и она мило улыбалась мистеру Б. Они оба выглядели очень счастливыми. Его большой член входил и выходил довольно плавно, а руки сжимали большие блестящие ягодицы и притягивали их к себе при каждом толчке. Это продолжалось почти пять минут, пока мистер Б. внезапно не остановился.
Затем последовали один или два судорожных толчка, и он
абсурдно ухмыльнулся, глядя на неё. Он помолчал несколько
минут, а затем вытащил свой член, весь мягкий, с каплями смазки.
из нее на ковер. Взяв полотенце, он вытер ковер, и
обернув им свой член, подошел к раковине и вымыл его.

Миссис Бенсон еще несколько минут лежала совершенно обнаженная, ее влагалище было более открытым
чем раньше, и я мог видеть, как из него сочится белая слизь.

Вы с трудом можете себе представить, какое дикое возбуждение вызвала у меня эта сцена.
Во-первых, мне сразу же раскрыли великую тайну, и мои невежественные
желания теперь знали, к чему они ведут. Дав мне достаточно времени, чтобы
я смог оценить все прелести её интимных частей, она опустилась на
Она встала с пола, поправила нижние юбки и разгладила смятое покрывало, а затем подошла к зеркалу, чтобы привести в порядок волосы. Сделав это, она тихо отперла дверь, и мистер Бенсон вышел. Затем дверь снова заперли, и миссис Б. подошла к тазу, опорожнила его и наполнила заново, затем задрала юбку и вымыла промежность губкой, а затем насухо вытерлась полотенцем. Всё это время я не сводил с неё горящего взгляда. Но, о ужас из ужасов! после этого она направилась прямиком к шкафу и слегка вскрикнула, обнаружив меня там. Я покраснел
Я покраснел до ушей и попытался что-то пробормотать в своё оправдание. Она уставилась на меня, сначала молча, в изумлении, но наконец сказала:

 «Как вы здесь оказались, сэр, скажите мне?»

 «Я был здесь, когда вы пришли. Я хотел взять свой футбольный мяч, который лежал в этом чулане, и, услышав, что вы идёте, спрятался, сам не знаю зачем».

 Несколько минут она, казалось, внимательно рассматривала меня. Затем она сказала:

 «Ты можешь хранить молчание?»

 «О да, мэм».
 «Ты никому не расскажешь о том, что видел?»

 «Нет, мэм».
 «Что ж, сдержи своё обещание, и я постараюсь вознаградить тебя.
 А теперь спускайся вниз».

Я пошёл в классную комнату, но был так взволнован, что едва понимал, что делаю. Сцена, свидетелем которой я стал, полностью завладела моими мыслями. В свои юные годы я уже был мужчиной, и тайна, которая теперь была практически раскрыта, пробудила во мне все страсти. Вместо того чтобы готовиться к урокам, я
думал о миссис Б., которая лежала на кровати, раскинув свои стройные ноги и обнажив бёдра. Но больше всего меня
привлекала её розовая промежность с пушистыми волосками внизу живота, которая уже несколько минут была
открыта и сочилась склизкой жидкостью.
Он наблюдал за любовной встречей, которой они предавались. Она казалась гораздо более зрелой, чем у мисс Эвелин. Я был уверен, что мисс Эвелин
никогда не смогла бы принять в себя такой толстый и длинный предмет, как тот, что мистер Б. засунул в свою жену, и всё же он, казалось, входил так легко и двигался так плавно, и это явно доставляло удовольствие и было в высшей степени приятно для них обоих, о чём свидетельствовали их пылкие объятия, нежный шёпот и сладострастные движения, особенно перед тем, как они оба одновременно прекратили всякое движение.


Тогда я подумал, как было бы восхитительно ублажить мисс Эвелин
Точно так же я хотел насладиться своим напряжённым членом в её восхитительной киске, которую я мысленно представлял перед собой такой же, какой видел её, когда она поднималась из биде, а я прятался под кроватью. Затем я подумал о киске моей сестры Мэри, которая была меньше, но тоже привлекательна, и решил, что, поскольку до неё было проще всего добраться, я посвящу её во все недавно открытые тайны. Я твёрдо решил, что мой первый урок, как и её, должен быть проведён на её маленькой пухлой киске.
 Затем я вспомнил о её надутых и пульсирующих губах под
Страшное избиение, которому она подверглась, начало возбуждать меня, и мой член снова встал и запульсировал. Все эти недели возбуждения, в котором я теперь постоянно пребывал, оказали чудесное воздействие на мой пенис, который стал значительно больше в состоянии эрекции. Как вы можете себе представить, с такими отвлекающими мыслями я не мог сосредоточиться на уроках. Мисс Эвелин по какой-то причине была не в духе в то утро и не раз сердито отчитывала меня за явную невнимательность.
В конце концов она подозвала меня к себе и, обнаружив, что я почти ничего не делаю, сказала:

«А теперь, Чарльз, я даю тебе ещё десять минут на то, чтобы закончить эту сумму. Если ты не уложишься в это время, я тебя выпорю. Ты ведёшь себя просто как лентяй. Я не знаю, что на тебя нашло, но если ты продолжишь в том же духе, то непременно будешь наказан».

Мысль о том, что прекрасная мисс Эвелин отшлёпает меня по голой заднице, не
способствовала успокоению моего возбуждения, а, наоборот, направила мои непристойные мысли на её прелести, на которые я так часто украдкой
глядел.

 Было почти четыре часа, в это время мы всегда расходились по
часок побегал в саду, и за это время я решил
начать посвящать Мэри в тайные таинства, которым я так недавно был
свидетелем. Но судьба распорядилась иначе, и мне предстояло получить свой
первый практический урок и пройти посвящение в лице более зрелой и
более красивой женщины; но об этом позже. В четыре часа я ничего не сделала.
Мисс Эвелин выглядела серьезной.:

“Мэри и Элиза, вы можете выходить, Чарльз останется здесь”.

Мои сёстры, решив, что меня оставили, чтобы я доделал уроки, выбежали в сад. Мисс Эвелин повернула ключ в двери и открыла
я достал из буфета березовую палочку, аккуратно перевязанную голубыми ленточками. Теперь
кровь застучала у меня в жилах, а пальцы задрожали так, что я
едва мог держать карандаш.

“ Положи грифельную доску, Чарльз, и подойди ко мне.

Я повиновался и встал перед моей прекрасной гувернанткой со странной
смесью страха и желания.

“ Расстегни подтяжки и спусти брюки.

Я начал делать это, хотя, но очень медленно. Злилась на свою задержку ее
тонкие пальцы быстро проделанной работы. Мои брюки упали к моим
ноги.

“Поставьте себя на коленях.”

Дрожа от волнения, испытывая те же смешанные чувства, я подчинился. Её шёлковое платье было приподнято, чтобы не помялось, и моя обнажённая плоть прижалась к её белоснежным юбкам. Тонкий аромат фиалки и вербены щекотал мне нервы. Когда я почувствовал, как её нежные и ласковые пальцы
задирают мою рубашку и скользят по моим обнажённым ягодицам, а
тепло её пышного тела под моими ягодицами проникает в мою плоть,
природа взяла своё, и мой член начал болезненно набухать. Однако
у меня было мало времени, чтобы заметить это, прежде чем события
понеслись вскачь
Самые жестокие удары пришлись на мою попку.

 «О боже! О боже! О боже! О, мисс Эвелин. Я сделаю это, если вы меня простите. О, о, о, и т. д.»

 Крепко удерживая меня левой рукой, мисс Эвелин безжалостно хлестала меня розгой. Сначала боль была мучительной, и я закричал так громко, как только мог.
Но постепенно боль стала не такой острой, и на смену ей пришло восхитительное ощущение щекотки. Поначалу я так яростно сопротивлялся, что сильно испачкал нижние юбки мисс Эвелин и задрал их так, что они предстали перед моими восторженными глазами
её прекрасно сложенные ноги, обтянутые шёлком, доходили до колен, и даже на пару дюймов обнажали бедро.


Это, а также сильное щекочущее раздражение, которое передавалось моему заду, и трение моего члена о тело мисс Эвелин во время моих попыток вырваться привели меня в состояние, близкое к бреду, и я метался и ёрзал у неё на коленях в полном исступлении, пока удары продолжали сыпаться на мой бедный зад. Наконец прут
износился до основания, и меня столкнули с её колен. Когда я поднялся перед ней, по моим щекам текли слёзы, а рубашка была навыпуск
Он был заметно выпирающим и очень заметным, и в то же время мой член под ним пульсировал судорожными толчками, которые я никак не мог сдержать.

 Мисс Эвелин уставилась на выпуклость с явным изумлением, и её широко раскрытые глаза были прикованы к ней, пока я стоял, потирая зад и плача, не пытаясь сдвинуться с места или застегнуть брюки. Она продолжала
ещё минуту или две смотреть на объект своего вожделения, краснея до корней волос, а затем, казалось, внезапно пришла в себя.
Она тяжело вздохнула и быстро вышла из комнаты. Она вернулась только после того, как мои сёстры вернулись из сада. Она, казалось, всё ещё была смущена и избегала смотреть на меня.

 Через два дня все неприятные следы этой жестокой порки исчезли. На следующий день нас пригласили провести день в поместье, которое находилось в двух милях от нас.
День был ясный и тёплый; мы пошли пешком и добрались около четырёх часов. Мистер и миссис Робинсон были в гостиной, но сразу же
Они пожелали, чтобы мы пошли в сад и развлеклись с их тремя дочерьми, которых мы там найдём. Мы сразу же пошли и увидели, как они развлекаются на качелях. София, старшая, лет девятнадцати, качала на качелях свою сестру, которая была на два года младше. Это была очень красивая, полностью сформировавшаяся молодая женщина. На самом деле все три сестры были более красивыми и привлекательными, чем среднестатистические молодые леди.

Другая сестра, Агнес, не сидела, а стояла на доске между канатами. София заставляла обеих забираться как можно выше. Они были
Когда мы их нашли, они громко смеялись над тем, как каждый из них выставил себя напоказ: один — при приближении, другой — при отступлении. Лёгкое муслиновое платье Агнессы и её единственная нижняя юбка, когда она отступала и ветер дул сзади, раздулись спереди и обнажили её ноги до самого живота, так что можно было разглядеть, что её скакун уже хорошо подготовлен. Другая, наступая, задрала ноги, обнажив всю нижнюю часть бёдер и
часть ягодиц, и можно было разглядеть, что между нижней частью бёдер и ягодицами растут тёмные волосы.

Поскольку они считали меня ребёнком, я не мешал им веселиться и резвиться.
 Напротив, они дали мне длинную верёвку, чтобы я мог опускать качели, когда они поднимались выше всего, и я сел на траву перед ними для большего удобства.
 Тонкие конечности и волосатые лодыжки, которые то и дело мелькали передо мной, разжигали мои страсти. Ни на одной из них не было больше одной нижней юбки, и у них не было панталон, так что, когда они поднимались на самую высокую точку от меня, я мог видеть их всех целиком. Мой член вскоре встал так, что мне стало больно, и я уверен, что это заметили
Я наслаждался их обществом и заметил, что привлекаю внимание мисс Эвелин, которая вскоре уселась на качели и позволила мне раскачивать их с помощью конца верёвки. Мне даже показалось, что она задирает ноги сильнее, чем нужно; во всяком случае, она, естественно, с учётом моих сильных чувств к ней, возбуждала меня больше, чем все остальные.

Мы веселились от души и провели восхитительный вечер до восьми часов, когда начался дождь. Дождь не прекращался и стал очень сильным.
Мистер Робинсон приказал подать закрытый экипаж, чтобы отвезти нас домой.
Это была карета, рассчитанная только на двоих. Мэри посадила Элизу к себе на колени, а мисс
Эвелин посадила меня к себе. Не знаю, как это произошло, но её прелестная рука
вскоре обвилась вокруг моего тела, словно она хотела удержать меня на коленях, и её рука, по-видимому, случайно опустилась прямо на мой член — прикосновение было электрическим.
В одно мгновение мой орган встал твёрдым и крепким под её рукой. И всё же
Мисс Эвелин, которая, должно быть, почувствовала движение под своими пальцами, не убрала руку, а, наоборот, сильнее надавила на неё.  В своём мальчишеском невежестве я подумал, что она не осознаёт, что происходит
Происходит нечто. Из-за тряски и толчков в карете на неровной дороге
её рука двигалась вверх и вниз по моему возбуждённому и пульсирующему члену. Я был почти не в себе и, чтобы скрыть своё состояние, притворился спящим. Я уронил голову на плечо и шею мисс Эвелин — она не возражала.

Не знаю, думала ли она, что я действительно заснул, но я вполне отчётливо ощущал, как её пальцы сжимают мой набухший и пульсирующий член.
Мне казалось, что она измеряет его размер.

 Ей удалось крепко сжать его, и она продолжала двигать рукой.
Карета, наконец, довела меня до такого состояния, что более
сильная, чем обычно, встряска, повторенная два или три раза
подряд, за каждой из которых следовало более сильное прикосновение ее очаровательных пальчиков, вызвала у меня такое сильное возбуждение, что я буквально потерял сознание от самого восхитительного ощущения, которое когда-либо испытывал в своей жизни. Прошло некоторое время, прежде чем я понял, где нахожусь и что происходит, и только когда мисс Эвелин встряхнула меня, чтобы привести в чувство, я осознал, что мы приехали домой. Я поднялся, пошатываясь, но, несмотря на лёгкое оцепенение, мне понравилась мисс
Глаза Эвелин засияли так, как я никогда раньше не видел, и на щеках её появился яркий лихорадочный румянец. Она отказалась идти в гостиную и поспешила в постель, сославшись на головную боль.

 Когда я лёг в постель и снял рубашку, она оказалась липкой и влажной спереди.

 Так я впервые отдал дань Венере. Я долго размышлял над этим очевидным стремлением мисс Эвелин к фамильярности.
Я лёг спать с надеждой на более тесное общение с ней,
когда, как я полагал, её очевидная страсть подтолкнёт меня к


Но снова вмешалась судьба, и другой, не менее красивой, более опытной и более склонной к развлечениям, суждено было стать моей очаровательной любовницей.


Через два дня после этого мистера Бенсона неожиданно вызвали по неотложным делам, которые, как он опасался, могли задержать его на три недели. Он оставил миссис Б. с нами. Поскольку ему нужно было проехать около девяти миль до города, где останавливалась дилижанс, мама воспользовалась возможностью и поехала с ним в город.
Миссис Б. пожаловалась, что не выдержит такой усталости, и мама сказала
Мисс Эвелин сказала, что хотела бы пойти с ней, а поскольку обеим девочкам нужны были новые туфли, они тоже могли пойти. Я должна была остаться дома, и мама попросила меня вести себя тихо и внимательно слушать миссис Бенсон, которая, ни к кому не обращаясь, сказала мне со странным выражением лица:

 «Чарли, мне нужно, чтобы ты подержал мои мотки, так что не уходи, но будь готов помочь мне, как только они уйдут».

Затем она поднялась в свою спальню, где к ней тут же присоединился мистер Б., без сомнения, чтобы воспроизвести сцену, которую я уже наблюдал из шкафа в предыдущий день. Они провели вместе целых полчаса. Наконец,
Всё было готово, и они ушли, оставив меня наедине с судьбой, о которой я и не мечтал.

 Миссис Б. предложила подняться в гостиную, которая выходила в сад и была хорошо видна из окон.  Я последовал за ней и не мог не восхищаться её прекрасной фигурой, пока она поднималась по лестнице.
Несмотря на бледность, она была хорошо сложена и выглядела очень элегантно в своей
карете. Она села на низкий мягкий стул, полностью откинувшись
назад и закинув одну ногу на другую, по-видимому, не замечая, что
при этом задирает нижние юбки и демонстрирует их
прекрасную нижнюю часть ноги до самой подвязки.

 Я никогда не забуду тот день, когда, спрятавшись в шкафу, я увидел их полностью обнажёнными и понял, насколько они очаровательны. Её нынешнее небрежное поведение, хоть и далёкое от того откровенного вида, о котором я говорю, всё же, с учётом того, что я помнил, заставило мою кровь закипеть. Я уже отмечал, какое влияние на мою нервную систему оказывают красивые,
хорошо обутые ноги, лодыжки и маленькие ступни, и сейчас было то же самое. Я любовался её красивыми ногами, лодыжками и
Я почувствовал, как мой член набухает и пульсирует, и это не могло остаться незамеченным миссис Би, тем более что её голова находилась на одном уровне с той частью моего тела, которая была видна, когда я стоял перед ней.

 Хотя она продолжала вязать, я видел, что её взгляд устремлён на ту часть моего тела, которая становилась всё более заметной под брюками. Через несколько минут она дала мне моток камвольной пряжи и попросила встать перед ней на колени, чтобы мои руки оказались на одном уровне с низким креслом, в котором она сидела.

Я опустился на колени рядом с подставкой для ног, на которую была положена её нога. Она была приподнята, и от лёгкого движения её нога коснулась меня, сначала чуть ниже того места, где мой пульсирующий член натягивал брюки. Когда она начала наматывать пряжу, то постепенно продвигала ногу всё дальше, пока её носок не коснулся головки моего члена, и время от времени двигала ею вправо и влево, возбуждая меня безмерно.

Я покраснел до самых ушей и задрожал так сильно, что подумал,
что вот-вот уроню моток.

 — Мой дорогой мальчик, что с тобой такое, что ты краснеешь и дрожишь
таким образом, тебе плохо?”

Я не смог ответить, покраснел еще более, чем когда-либо. Клубок в длину
закончил.

“Чарльз, - сказала она, - встань и подойди сюда”.

Я встал и встал рядом с ней.

“Что это у тебя там в брюках шевелится?”

И тут ее деловитые пальцы начали расстегивать их. Освободившись из заточения, мой член — твёрдый как железо и такой же большой, как у восемнадцатилетнего юноши, — начал свой путь.
Действительно, я был лучше сложен, чем любой из пятисот юношей того же возраста. Миссис Б., которая притворилась, что совершенно поражена, воскликнула:

“Боже милостивый, что за пего! Почему Чарльз, дорогой мой, вы человек не
мальчик. Какой размер, чтобы убедиться!” и она тихонько справилась. “Это часто
в этом состоянии?”

“Да, мэм”.

“Надолго ли?”

“С тех пор как Мисс Эвелин пришла”.

“ И скажите на милость, сэр, какое отношение к этому имеет приезд мисс Эвелин?

— Я... я... я... я...

 — Ну же, Чарльз, будь со мной откровенен. Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что
 мисс Эвелин довела тебя до такого состояния? Ты показывал ей это, и она взяла это в руки?

 — О нет, никогда, никогда!

 — Тебя пленили её лицо, грудь или ноги?

«Это были её ступни и лодыжки, мэм, с её прекрасными ногами, которые она иногда демонстрировала, сама того не подозревая».

«И все женские ноги и лодыжки производят на вас такое впечатление?»

«О да, мэм, если они аккуратные и красивые!»

«А что вас так возбуждает сейчас?»

«Всё дело в том, что я только что увидел ваши прекрасные ноги, а также в воспоминаниях о том, что я видел на днях, мэм», — пролепетал я, краснея ещё сильнее.


Пока мы разговаривали, её нежная рука обхватила мой возбуждённый член и начала медленно стягивать кожу с набухшей головки.
Я опустил голову и позволил ей снова склониться.

«Полагаю, Чарльз, после того, что ты увидел в шкафу, ты понимаешь, для чего это нужно».
Я пробормотал что-то невнятное в ответ и опустил покрасневшее лицо.

«Ты ведь никогда не делал этого с дамой, не так ли?»

«О нет, мэм».
«А хотел бы?»

Я не ответил, но смущённо опустил голову.

«Ты видел то, что было у меня на том же месте, когда ты был в чулане?»

Я пробормотал: «Да, мэм».
«Доставило бы тебе удовольствие увидеть это снова?»

«О да, ещё бы!»

Миссис Б. встала, подошла к окну, опустила жалюзи, а затем осторожно повернула ключ в двери.
Вернувшись к креслу и приподняв платье, нижние юбки и сорочку, она обнажила своё тело до пояса. Она села, вытянувшись и широко раздвинув бёдра.

 «Что ж, мой дорогой мальчик, смотри, если хочешь».

 Я больше не стеснялся.  Природа подтолкнула меня к галантному поступку, который
безмерно порадовал даму.  Опустившись на колени, я прижался губами к
восхитительному месту, просунул язык как можно глубже и стал сосать. Это было довольно дерзко; я не сомневался, что мистер Б. трахнул её
два или три раза перед уходом. Однако для меня это не имело значения. Нападение было столь же неожиданным, сколь и восхитительным
леди. Она положила обе руки мне на голову и прижала мое лицо к
своему пульсирующему влагалищу. Она, очевидно, была сильно возбуждена не только тем, что я тогда делал
, но и сценой, разговором и обращением с
моим членом, которому она предавалась. Она нервно заерзала попкой
Я продолжал жадно лизать ее влажную и сочную киску подо мной.
"О! о!" - прошептал я.

“О! о! дорогой Чарльз, какое изысканное наслаждение ты мне даришь. О!
о!

 И она ещё сильнее вдавила моё лицо в раскрытую промежность и одновременно приподняла попку, кончив прямо мне в рот, на мой
Её бёдра судорожно сомкнулись вокруг моей головы. На несколько мгновений она замерла. Я продолжал слизывать и
проглатывать восхитительную сперму, которая всё ещё вытекала из неё. Наконец она снова заговорила:


«О! мой дорогой Чарльз, я буду любить тебя вечно; но вставай, теперь моя очередь подарить тебе то изысканное удовольствие, которое ты подарил мне».

Я приподнялся, и она притянула меня к себе и долго целовала, слизывая собственную сперму с моих губ и щёк.
Она хотела, чтобы я засунул язык ей в рот, и с наслаждением посасывала его, пока её
Мягкая рука и нежные пальцы снова нашли и погладили мой возбуждённый член. Затем она велела мне лечь на пол, подложив под голову три подушки, и, задрав все свои нижние юбки, перешагнула через меня спиной ко мне, опустилась на колени, наклонилась вперед, взяла мой стоящий член в рот и в то же время, опустив ягодицы, придвинула свою прекрасную киску прямо к моему рту. Подушки поддерживали мою голову на нужном уровне, чтобы я мог в полной мере насладиться происходящим, которое теперь было у меня перед глазами.

В первом случае из-за того, что я сосал, всё, кроме
густой массы волос, украшавшей её великолепную Венеру, было скрыто от меня.
Я обнаружил, что волос гораздо больше, чем мне показалось, когда я видел её из шкафа. Когда я прижался губами к восхитительной промежности, я
обнаружил, что у неё самые красивые шелковистые светлые кудряшки, которые поднимаются вверх и обвивают её очаровательную розовую дырочку, а затем исчезают в щели между ягодицами. Я яростно набросился на восхитительную
щель, попеременно засовывая в неё язык и посасывая. Я видел по
Нервное подрагивание её ягодиц и то, как она всем телом наваливалась на моё лицо, говорили о том, как сильно она это
любила. Я тоже был в экстазе от наслаждения. Одна рука нежно
ласкала нижнюю часть моего члена, а другая играла с моими
яйцами. Её прекрасный рот, губы и язык сосали, сжимали и
щекотали головку моего возбуждённого члена. Чем яростнее я сосал её влагалище, тем сильнее её губы сжимали головку моего пениса, а язык стремился проникнуть в уретру, доставляя мне почти невыносимое наслаждение. Такие взаимные усилия вскоре привели к экстатическому оргазму, и я закричал:

«О, леди! о, дорогая леди! отпустите меня, я умираю!»

 Она прекрасно понимала, что будет дальше, но поступила по-своему, и в тот момент, когда она снова излилась мне на рот и лицо, её собственный розовый ротик наполнился моей спермой.

 Несколько минут мы лежали без сил, тяжело дыша. Затем миссис Б.
Она встала, отряхнула одежду, помогла мне подняться и, обняв меня и с любовью прижав к груди, сказала, что я милый, очаровательный парень и что я безмерно её очаровал. Затем она
Она нежно обняла меня, поцеловала в губы и в глаза и попросила дать ей мой язык, который она так сладко посасывала.

«А теперь застегни брюки, мой дорогой мальчик».

Когда я это сделал, штора поднялась, а дверь отворилась.

Мы сели: я — рядом с ней, обняв одной рукой её прелестную шею, а другой сжимая её руку.

«Я уверен, что могу положиться на твою осмотрительность, мой дорогой Чарльз, и на то, что ты сохранишь всё это в строжайшей тайне от всех. Твоя мама считает тебя ребёнком и ничего не заподозрит. Я воспользуюсь случаем и предложу тебе
Я буду спать в маленькой комнате, примыкающей к моей спальне, с которой у неё есть общая дверь. Когда все лягут спать, я открою дверь, и ты придёшь ко мне, и я позволю тебе насладиться мной, как ты видел на днях, как это делал мистер Б. Тебе это нравится?

 — О, больше всего на свете, о да. Но ты также должен позволить мне снова поцеловать то восхитительное местечко, которое только что доставило мне такое удовольствие. Разве нет, мэм?


 — О да, мой дорогой мальчик, когда мы сможем сделать это безопасно и незаметно;
но я должна предупредить тебя, чтобы ты не слишком сближался со мной на людях
кто угодно, или позволять себе малейшую вольность, если я вас об этом не попрошу.
Что-либо в этом роде, несомненно, привлекло бы внимание и привело бы к нашему обнаружению.
и сразу положило бы конец тому, что, я имею в виду, будет восхитительной
связью как для вас, так и для меня. ”

Я, конечно, пообещал в совершенстве повиноваться ее весьма благоразумным указаниям
. Лед был сломан, и мы не допустили никаких церемоний
между нами. Я снова очень возбудился и с радостью продолжил бы
пытаться трахнуть её, а заодно и отсосать, но она была неумолима
и сказала, что я только испорчу удовольствие, которое мы должны получить
потом я лёг в постель. День пролетел как час в её очаровательном обществе.


Карета доставила маму и гостей к ужину. Мама надеялась, что я хорошо себя вёл и был внимателен к миссис Б. в её отсутствие. Она ответила, что лучше и быть не могло и что я просто образцовый юноша — такой вежливый и послушный.


Моя мама обнаружила, что простудилась и после ужина у неё поднялась температура. Миссис Б. убедила её лечь спать и проводила её.
 Оказавшись в своей комнате, она, по-видимому, впервые заметила мою маленькую кровать. Она воспользовалась случаем и сказала, что было бы гораздо лучше
чтобы перенести его в маленькую комнату, где мама могла бы спокойно отдохнуть, а я не мешал бы ей своим приходом в постель.

 Это было сказано так невинно и естественно, что ни у мамы, ни у кого-либо другого не возникло никаких подозрений. Мама лишь возразила, что мой ранний подъём может нарушить покой миссис Б. в соседней комнате.

— О нет, меня не так-то просто вывести из себя, к тому же он весь день вёл себя так хорошо, что я уверена: если я попрошу его вести себя тихо утром, он так и сделает.


 На этом и порешили, и мою кровать тут же перенесли в маленькую комнату.

Я не знаю, что об этом подумала мисс Эвелин; во всяком случае, она ничего не сказала, и я рано лёг спать. Нетрудно догадаться, что я не заснул. Часы отбивали один за другим, а моя милая наставница так и не появилась. Воспоминания обо всех её прелестях не покидали меня.
Я жаждал снова погрузить свой язык в её влажную и сочную киску, а также опробовать новый метод, который должен был открыть мне настоящие тайны Венеры.

 Из-за того, что она так долго не приходила, я совсем извёлся. Я ворочался с боку на бок
Я ворочался в постели; мой член пульсировал так, что вот-вот готов был взорваться. К счастью, я никогда не мастурбировал, и эта мысль мне в голову не приходила, иначе я бы лишился возможности наслаждаться теми восторгами, которыми впоследствии услаждала меня моя прекрасная благодетельница. Наконец я услышал голоса и шаги на лестнице. Миссис Б. пожелала мисс Эвелин спокойной ночи, и в следующую минуту её дверь открылась, закрылась, и в замке повернулся ключ. Я предусмотрительно запер дверь. Я услышал, как она воспользовалась ночным горшком, а затем сразу же открыла мою дверь
подойдя к моей кровати. Увидев, что я проснулся и раскраснелся, она поцеловала меня.
и прошептала—

“Ты что, не спал, Чарльз?”

“Нет, мэм, ” ответил я тем же приглушенным тоном, “ я не мог заснуть”.

“Почему, дорогой мальчик?”

“Потому что я собирался переспать с вами”.

Ее губы прижались к моим, а ее мягкая рука просунулась под одежду;
она нашла и погладила мой напряжённый член — он был твёрд как железо.

 «Бедняжка, боюсь, ты настрадался. Как давно он в таком состоянии?»

 «Весь вечер, мэм, и я уж думал, что вы так и не придёте».

— Ну, Чарльз, я не могла прийти раньше, не вызвав подозрений.
Я подумала, что мисс Эвелин что-то подозревает, поэтому притворилась, что не хочу ложиться спать. И даже когда она начала явно клевать носом после долгой поездки, я стала убеждать её не делать этого и попросила посидеть со мной ещё немного. В конце концов она не выдержала и попросила меня отпустить её. Я с ворчанием подчинился, и она окончательно сбилась с толку.
Она и подумать не могла, что я так же нетерпелив, как и ты, чтобы прийти сюда.  Я разденусь как можно быстрее, а потом займусь своим
Я сделаю всё возможное, чтобы избавить тебя от этой мучительной скованности. Встань, закрой дверь и подойди к моей кровати. В моей комнате есть внутренняя дверь, и там мы будем уверены, что нас никто не подслушает.

 Я тут же подчинился, и она начала раздеваться. Мои жадные глаза пожирали каждую деталь её очаровательного наряда. Её гладкие, блестящие и пышные волосы, заплетённые в косы, были аккуратно убраны под кокетливую кружевную шапочку с красивыми голубыми лентами. Её ночная сорочка из тончайшего, почти прозрачного батиста была отделана изящной ажурной вышивкой. Она
выглядела божественно. В ящиках комода лежали мешочки с благовониями, источавшими тот специфический аромат, который обычно исходит от самых соблазнительных женщин. В следующее мгновение она уже лежала в постели, обнимая меня.

— А теперь, Чарльз, будь хорошим мальчиком, не шуми и позволь мне преподать тебе первый урок любви. Видишь ли, я лягу на спину, а ты встанешь на колени между моими раздвинутыми бёдрами. Вот так, дорогой. А теперь позволь мне взять в руки твой драгоценный инструмент. Теперь ложись на меня.

Я лёг на её прекрасный гладкий белый живот и прижался к волосам на её лобке. Своими длинными тонкими пальцами она направила мой член — я дрожал всем телом, и меня чуть не стошнило от возбуждения, — но когда я почувствовал восхитительное ощущение от проникновения моего члена в гладкие тёплые маслянистые складки женской промежности, я сделал всего один толчок, который поднял меня так высоко, что я потерял сознание, упав на её живот и молочно-белую грудь.

Когда я пришёл в себя, я всё ещё лежал на её животе, заключённый в её прекрасные объятия.
Мой член был до самых яиц погружён в её восхитительную киску, которая была
Она пульсировала самым экстатическим образом, сжималась и разжималась с каждым движением моего члена, который почти не утратил своей первозданной твердости. Когда я начал различать черты ее лица, на губах моей любимой спутницы заиграла изысканная улыбка.


«Ты, грустный негодник, — прошептала она, — ты подарил мне ребенка. Что ты делал, чтобы так быстро и обильно кончить? Тебе понравилось?»

“О, дорогая мадам, я был на небесах, конечно, не радость может быть больше
чем ты дал мне”.

“Но вы не знаете, как сделать все, что должно быть сделано, и как
гораздо большей степени, удовольствие может быть повышена за счет взаимных усилий;
переместить ваш инструмент осторожно, и там, это вкусно, но не
так быстро. Хорошо, это не хорошо!”

И она двигалась в унисон со мной, встречая каждый медленный толчок вниз
равным движением вверх и сжимая мой член самым восхитительным образом
внутренне, когда она снова отступала, чтобы встретить последующие толчки в
таким же образом.

О! это было восхитительно — мой член, набухший до предела, казалось, заполнил
её изысканное влагалище, которое, хотя и было способно легко вместить
Большой член мистера Б., казалось, был достаточно напряжён, чтобы плотно обхватить своими гладкими и скользкими складками мой твёрдый пульсирующий член. Так мы и продолжали: я врывался в неё, а она приподнимала свою прекрасную попку, чтобы принять меня. Мои руки блуждали повсюду, а рот целовал её губы и язык или блуждал по её пышным грудям, посасывая крошечные соски. Это был долгий бой, который затягивала миссис
Она следовала указаниям Бенсона и получала от этого огромное удовольствие, подбадривая меня каждым ласковым словом и самыми чувственными движениями. Я был
я был сам не свой. Сознание того, что я погружаю свою самую сокровенную часть в ту часть женского тела, к которой относятся с таким священным трепетом, доставляло мне самое восторженное удовольствие. Обезумев от накала чувств, я в конце концов ускорил темп. Моя очаровательная спутница сделала то же самое, и мы вместе испытали самый обильный и восхитительный оргазм.

 Хотя я сохранял достаточную твёрдость, чтобы держать его на месте, миссис
Б. не позволила мне больше с ней общаться, и она заставила меня
Она отстранилась и велела мне ложиться спать, как хорошему мальчику, а утром она даст мне ещё один урок.


Поняв, что она непреклонна в этом вопросе и собирается спать, я почувствовал, что должен последовать её примеру, и наконец крепко заснул. Было, наверное, около пяти утра, довольно светло для этого времени года, когда я проснулся и вместо того, чтобы, как обычно, обнаружить себя в своей маленькой кроватке, обнаружил, что мои руки обнимают очаровательную женщину, чье большое, пышное, гладкое бедро лежало у меня на коленях, прижимаясь к моему животу.
 Я обнаружил, что мой член уже в возбуждённом состоянии,
и он тут же начал пульсировать и проталкиваться между восхитительными
ягодицами её необъятного зада, стремясь в восхитительную оболочку,
которой он так наслаждался в предыдущую часть ночи.  Спала миссис Б.
или нет, я не знаю, но склонен думать, что она действительно спала,
судя по тому, что она пробормотала, проснувшись.  Вероятно, ей
что-то снилось, потому что она машинально подняла бёдра. Я решительно прижался своим членом к её роскошному телу, зная, что вход в храм
Удовольствие, которое так пленило меня прошлой ночью, лежало в этом направлении. Я столкнулся с большими трудностями, чем ожидал, но в конце концов начал проникать внутрь, хотя отверстие оказалось гораздо уже, чем накануне вечером. Возбуждённый трудностями проникновения, я крепко обхватил даму за талию и начал настойчиво и уверенно продвигаться вперёд. Я почувствовал, как складки поддаются железному напору моего члена, и половина его уже была полностью погружена в моё чрезвычайно узкое влагалище. Я опустил руку, чтобы слегка надавить на член и облегчить
дальнейшее проникновение; можете себе представить моё изумление, когда я
оказался в анусе дамы, а не в её вагине. Это сразу объяснило мне, почему было так трудно проникнуть внутрь. Я уже собирался вытащить его и поместить в нужное отверстие, когда судорожное сокращение сфинктера доставило мне такое изысканное удовольствие от давления складок на более чувствительную верхнюю часть моего члена, что я не смог устоять перед искушением
доводим эксперимент до конца. Поэтому, засунув два моих пальца
в ее влагалище, я изо всех сил надавил животом вперед и
вложил свой член в ее нижнюю дырочку на всю длину. Миссис Б. при этих словах
проснулась и воскликнула: “Боже мой! Фред, ты причинил мне жестокую боль. Я бы хотела, чтобы
ты был доволен моей ****ой, завтра я не смогу ходить.
Ты же знаешь, что это всегда производит такой эффект. Это просто жестоко с твоей стороны, но раз уж ты здесь, помолчи немного, а потом продолжай ласкать меня пальцами, ведь ты знаешь, что в конечном счёте это доставляет мне огромное удовольствие.

Она называет меня Фредом, что это значит? Однако я был в слишком приятном расположении духа, чтобы о чём-то размышлять. Но поскольку я теперь был погружён в её анус, я полежал неподвижно несколько минут, как она и просила. Когда её жалобы стихли и я почувствовал лёгкое ответное движение, я тоже задвигался внутри неё, одновременно лаская её влагалище двумя пальцами. К этому времени она уже полностью проснулась и поняла, кто её партнёр.

“Что ты делаешь, Чарльз?” она воскликнула: “Ты знаешь, где ты
находишься?”

“Я не знала, что делаю что-то не так”.

«Действительно, неправильно! Боже мой, женская попка никогда не предназначалась для пего. Как ты умудрился засунуть его туда?»

 «Не могу сказать, я сделал это не нарочно. Я думал, что попаду в то же восхитительное место, что и прошлой ночью».

 Всё это время я вводил и выводил свой член из одного отверстия, а мои пальцы работали в другом. Обхват влагалища вокруг моего члена был восхитительным, я даже не мог себе такого представить, и, судя по тому, как вела себя дама, ей это нравилось не меньше, чем мне. Во всяком случае, она позволила мне продолжать, пока я не испытал восхитительный
Она кончила, и её выделения попали мне на руку.

 Когда всё закончилось, она вскочила с кровати, подошла к тазу и умылась губкой. После этого она сказала:

 «Мой дорогой мальчик, тебе тоже лучше пойти и умыться. И постарайся больше не совершать подобных ошибок, потому что иногда они приводят к неприятным последствиям».

Стоял ясный солнечный день, и моя очаровательная госпожа выглядела так прелестно в своей почти прозрачной батистовой ночной рубашке, что я осмелился попросить её позволить мне увидеть её совершенно обнажённой.
восхитительной красоты формы. Она сразу понравилась мне; но смеясь,
стянула с меня ночную рубашку и сказала—

“ Я тоже должен получить удовольствие не только от созерцания ваших многообещающих
юных прелестей, но и от объятий вашей прелестной фигуры, не обремененной всем
излишеством одежды.

Мы заключили друг друга в самые восторженные объятия, а затем моя милая и очаровательная спутница позволила мне повернуть её во все стороны, чтобы я мог увидеть, восхититься и впитать в себя все прелести её изысканного тела.
О, она была действительно прекрасна: широкие плечи, грудь, или, скорее, верхняя часть
шея плоская, без выступающих ключиц; груди упругие, хорошо
разделенные и округлые, с очень изящными розовыми сосками, не
слишком развитыми; идеальная талия, от природы тонкая, с
очаровательными округлыми бедрами и огромной попой — она
была почти непропорционально большой, но, о, как прекрасна.
Затем ее живот, так соблазнительно покачивающийся и
выпуклый, с очень изящным и заметным лобком
Венера, покрытая густыми шелковистыми и вьющимися светлыми волосами; затем
у входа в грот Венеры были такие восхитительно пухлые губы,
Розовая, но с густыми волосами по бокам, чего часто не бывает даже у женщин с пышной шевелюрой на голове. Как же это прекрасно, когда волосы есть, как у этой очаровательной и совершенной женщины, и они красивыми завитками спускаются не только до, но и вокруг её прелестной розовой и сморщенной маленькой дырочки, наслаждением от которой я уже в самом начале своего любовного образования насладился. Два её алебастровых бедра,
достойно поддерживаемые своими большими округлыми мясистыми формами,
я уже описал как воплощение изысканного совершенства верхней части тела.
Какими красивыми, изящными и длинными были её ноги, начинавшиеся от изящных лодыжек и самых крошечных и красивых ступней. Её кожа была белой как молоко, ослепительно светлой и гладкой. Для моих юных глаз она была совершенной богиней красоты. Даже сейчас, в преклонном возрасте, я не могу припомнить ничего, что в целом превосходило бы её, хотя я встречал многих женщин с поразительно красивыми чертами лица.
Некоторые из них прекрасны в груди, некоторые — в осанке, некоторые — в сочетании красоты груди и бёдер, а некоторые — в ногах и бёдрах. Но это божественное создание не обладало ни внешностью, ни
Когда она была одета, то казалась совершенной во всех отношениях, а когда раздевалась, то была прекрасна не только лицом, но и телом — ласковая и сладострастная от природы, она с очаровательной грацией обучала меня всем тайнам любви и, позволю себе сказать, _страсти_.

 Мы ласкали друг друга с таким взаимным удовольствием, что природа вскоре подтолкнула нас к более тесному и активному единению тел. С нежностью
обнимая друг друга, мы подошли к кровати и, одинаково возбуждённые,
бросились на неё, и наши обнажённые тела соприкоснулись.
плоть, наслаждалась долгим-долгим любовным поединком, в котором моя самая очаровательная спутница
продемонстрировала все возможности любовного наслаждения. Никогда не забуду
роскошь тех объятий. Она проверила мое естественное стремление к
сразу к завершению. Думаю, мы наслаждались этими объятиями целых полчаса, прежде чем наступил грандиозный финал, в котором моя активная спутница продемонстрировала необычайную гибкость своего восхитительного тела, закинув ноги мне на спину, упираясь пятками мне в ягодицы и поднимая и опуская их в унисон
с каждым толчком моего ужасно твёрдого члена, который, казалось, набухал и становился толще и твёрже, чем когда-либо. После каждого толчка её
киска сжималась вокруг моего члена с силой пары щипцов.
Мы оба одновременно достигли экстатического момента и оба вскрикнули от восторга. Моя пылкая любовница в порыве страсти укусила меня за плечо до крови, но я этого не почувствовал — я был на седьмом небе от восторга и долго лежал без чувств на её прекрасном теле, сжимая её в любящих объятиях. Придя в себя:

«О, мой любимый мальчик, — сказала она, — никогда, никогда я не испытывала такого удовольствия. Ты — совершенный ангел. Я боюсь только, что полюблю тебя слишком сильно».


Мы перевернулись на бок, не выпуская из рук дорогой нам инструмент наслаждения, и моя милая подруга продолжала болтать и радовала меня своими ласками, объятиями и весельем. Мой член снова набух, и я
хотел спокойно насладиться сексом в той роскошной позе, в которой мы
лежали; но моя милая подруга сказала:

 «Так нельзя, мой дорогой Чарльз, я должна заботиться о твоём здоровье. Ты
ты уже сделала больше, чем позволяет твой возраст, и теперь должна встать и пойти в свою постель, чтобы восстановить силы крепким сном».

 «Но почувствуй, какая я сильная», — и я с силой вошёл в её пылающие и влажные объятия. Но, хотя она, несомненно, была сильно возбуждена, она внезапно повернулась, сбросила меня с себя и отстранилась, отказываясь принять меня снова. Поскольку она была совершенно обнажена, движения её прекрасного тела были грациозными и чарующими. Она закинула одну ногу назад, и её прелестная киска оказалась на виду, буквально раскрывшись
Она раздвинула передо мной ноги. Охваченный сильнейшим желанием пососать и поцеловать её, как
 я делал прошлой ночью, я попросил её хотя бы оказать мне эту последнюю услугу, ведь это никак не могло мне навредить. Она с готовностью согласилась и легла на спину, раздвинув свои восхитительные бёдра и подложив под них подушку, чтобы приподнять свою киску и дать мне возможность «гамахучить» её, как она это называла. Прежде чем я успел начать, она сказала:

 «Мой дорогой Чарльз, видишь этот маленький выступ в верхней части моего лона?
Это мой клитор, и он является местом самого изысканного
Ощущения; ты видишь, что он довольно твёрдый даже сейчас, но ты заметишь, что, когда ты будешь ласкать его языком или посасывать, он станет твёрже и будет сильнее выступать, так что прижми к нему свои губы».

 Я сделал так, как хотела моя прекрасная госпожа, и вскоре почувствовал, как он затвердел и почти на дюйм вошёл мне в рот.

 Судорожные движения её ягодиц, давление её руки на мою голову — всё это свидетельствовало о том, какое изысканное удовольствие получала моя прекрасная подруга. Я просунул руку под подбородок — поза была неудобной, но
мне удалось засунуть большой палец ей во влагалище. Указательный палец был немного
на пути — но, обнаружив его прямо напротив розового отверстия в её попке,
и всё это было очень влажным, я толкнул его вперёд, и он легко вошёл. Я не мог активно двигать рукой, но продолжал
слегка отводить большой и указательный пальцы назад, а затем снова
продвигать их вперёд. Казалось, это невероятно усиливало удовольствие, которое я ей доставлял; всё её тело дрожало от чрезмерного возбуждения. Моя голова была так плотно прижата к её промежности, что я с трудом мог дышать,
но мне удавалось продолжать ласкать её языком и пальцами, пока я не
Это привело к изысканному оргазму — её ягодицы приподнялись, рука крепко сжала мою голову, а два мощных и мясистых бедра сомкнулись на моих щеках с обеих сторон и зафиксировали меня, словно в тисках, пока она изливалась мне в рот и на мой подбородок, шею и руку, а затем конвульсивно задвигалась от удовольствия, едва осознавая, что делает. Пока она крепко обнимала меня, я продолжал слизывать
восхитительные выделения и одновременно ласкал языком её клитор.
Это вызвало у неё новое возбуждение, и она
Она пришла в себя. Расслабив хватку своих бёдер, она сказала:

 «О, мой дорогой Чарльз, иди ко мне в объятия, чтобы я могла поцеловать тебя за то восхитительное наслаждение, которое ты мне подарил».
Я так и сделал, но, приподнимаясь, постарался погрузить свой напряжённый член в хорошо увлажнённую раскрытую киску, которая так удобно лежала на подушке.

 «О, ты жалкий предатель», — воскликнула моя милая спутница. — Нет, я не могу, я не должна этого позволять, — но я крепко обнял её за талию, и её положение было слишком удобным для меня, чтобы я мог легко отстраниться.

— Ах! не надо, мой дорогой мальчик. Если ты не думаешь о себе, подумай обо мне. Я совсем измучусь. Я заткнул ей рот поцелуями и языком, и вскоре активные движения, которые я совершал внутри её очаровательного влагалища, оказали своё обычное воздействие на её влажность, так что она стала так же жаждать борьбы, как и я.

— Остановись, мой дорогой Чарльз, и я покажу тебе новое положение, которое доставит тебе не меньше удовольствия, чем мне.
— Ты ведь не собираешься меня обманывать, не так ли?

— О нет! моя дорогая, я сейчас так же возбуждён, как и ты, — отойди.

Я повиновался, отчасти из страха. Моя прекрасная госпожа повернулась и, встав на четвереньки, предстала перед моим пылким взором. Я подумал, что она хочет, чтобы я снова ввёл его в это розовое отверстие, и сказал об этом.

 «О нет, — ответила она, — не туда»; но, просунув руку под живот и проведя ею назад между бёдер, она сказала:

«Дай его мне, и я направлю его в нужное место».

 Прежде чем сделать это, я наклонился вперёд и, уткнувшись лицом между великолепными ягодицами, нащупал и нашёл прелестную маленькую
Я поцеловал её в отверстие и просунул туда язык.

 «О, не надо, Чарльз, дорогой, ты меня щекочешь», — и она вздрогнула, сжав ягодицы.
Мне ничего не оставалось, кроме как взять свой член в её руку. Она тут же направила его в свою пылающую киску и погрузила до самых волос. Я обнаружил, что таким образом проникаю на целый дюйм дальше.
Эта поза также позволяла моей прекрасной наставнице сильнее надавливать на мой член.
Её великолепные ягодицы, вздымавшиеся под моими движениями и обнажённые во всей своей необъятности, были невероятно возбуждающими и прекрасными. Я схватил её за талию.
Она двигала бёдрами, прижимаясь ко мне своей великолепной попкой каждый раз, когда я подавался вперёд. О! Это было поистине восхитительно. Я был вне себя от возбуждения, которое вызывал у меня вид всех этих прелестей. Моя очаровательная любовница, казалось, получала не меньшее удовольствие, о чём свидетельствовали
великолепные движения её тела; пока, наконец, не наступил
грандиозный финал, и она не упала ничком на живот, а я последовал за ней, не вынимая из неё свой пульсирующий член. Некоторое время мы оба
лежали неподвижно, но внутреннее сжатие и
Судорожное давление её лона на мой смягчившийся, но всё ещё увеличенный член было восхитительным до невообразимости. Наконец она попросила меня освободить её. Встав с кровати, она глубоко вздохнула, нежно поцеловала меня и сказала: «Мой дорогой Чарльз, в будущем нам не следует быть такими экстравагантными, это погубит нас обоих. Пойдём, я провожу тебя до твоей кровати». Вид моей
прекрасной госпожи, стоящей обнажённой во всей красе своей красоты и
совершенства форм, начал оказывать своё обычное воздействие на мой
член, который снова начал подавать признаки того, что вот-вот встанет.
Она погладила его, наклонилась и
Она наклонилась и на мгновение погрузила его головку в свой прекрасный рот, затем, схватив мою ночную рубашку, накинула её мне на голову и отвела меня в мою собственную постель, уложила, подоткнула одеяло и, нежно поцеловав меня, вышла из комнаты, сначала отперев мою дверь, а затем заперев дверь, соединяющую две комнаты. Так прошла первая славная ночь моего посвящения во все таинства Венеры, и всё это благодаря прекрасной, свежей и красивой женщине, которая была замужем совсем недолго, но уже в совершенстве овладела этим искусством. Никогда, о, никогда! я не испытывал ничего подобного
ночь. Я наслаждался многими прекрасными женщинами, в совершенстве владеющими искусством трахаться,
но новизна и очарование, разнообразие и превосходство учительницы — всё это в совокупности сделало эту ночь _не чем иным_, как
эротическим удовольствием.

 Не стоит и говорить, что, изнурённый многочисленными встречами на поле любви, я погрузился в глубокий и крепкий сон, пока меня грубо не разбудили. Я в изумлении открыл глаза. Это была моя сестра Мэри. Она обняла меня за шею и, поцеловав, сказала:

 «Ленивец, ты же знаешь, что они все уже спустились к завтраку, а ты...»
ты всё ещё спишь. Что на тебя нашло?

“О! — сказал я. — Мне приснился ужасный сон, и я так долго не мог уснуть, что проспал допоздна.”

“Ну, вставай же,” — и, стянув с меня одежду, она обнажила все мои интимные места, и мой член, как это обычно бывает в юности после пробуждения, встал по стойке смирно.

“О! Чарли, — сказала Мэри, с удивлением глядя на него и поражаясь его толщине и длине.  — Как вырос твой карапуз, — и она взяла его в руки.  — Он твёрдый, как дерево, и посмотри, какая у него красная головка.
Она не знала почему, но это, очевидно, произвело на неё естественное впечатление, и она покраснела, сжимая его в руке.

 «Ах, моя дорогая Мэри, я узнала великую тайну об этой вещи, которую
 я расскажу тебе, как только мы окажемся совсем одни и никто нас не побеспокоит.
 Сейчас не время, но прежде чем ты спустишься вниз, дай мне посмотреть, как там твоя бедная маленькая Фанни».

Мы привыкли к этим инфантильным выражениям, когда в своём невежестве и невинности
мы обсуждали различия между полами, а моя сестра была всё такой же невежественной и невинной, как и прежде. Поэтому, когда я сказал
Я не видел его с тех пор, как с ним так жестоко обошлись во время ужасной порки, которую она получила от мисс Эвелин. Она тут же задрала все свои нижние юбки, чтобы я мог на него посмотреть.

 «Ляг на кровать на минутку».

 Она подчинилась.  Я был в восторге. Выпуклость её лобка Венеры,
разросшиеся, похожие на мох завитки и пухлые губки её крошечной щелочки — всё это было очень многообещающе и очаровательно. Я наклонился и поцеловал её, облизывая языком её маленький выступающий клитор; он тут же затвердел, и она судорожно дёрнула бёдрами.

“О! Чарли, как это мило! Что это ты делаешь? О, как мило!
О, прошу тебя, продолжай”.

Но я остановился и сказал—

“Не сейчас, моя дорогая сестра, но когда мы сможем уехать вместе, я
сделаю это и кое-что гораздо лучшее, все это связано с великим
секретом, который я должен тебе открыть. Так что беги вниз и расскажи им, почему я
сама проспала, но никому ни слова о том, что я рассказала
тебе. Я мигом спущусь.

Она ушла, сказав—

“О, Чарли, дорогой, то, что ты только что сделал, было так мило и заставило меня
почувствовать себя так странно; пожалуйста, найди поскорее возможность рассказать мне все об этом”.

Мне потребовалось всего несколько минут, чтобы привести себя в порядок и подойти к столу, за которым мы завтракали.

 — Чарли, — воскликнула мама, — что это был за ужасный сон?

 — Я не могу тебе сказать, дорогая мама, всё было так сумбурно.
Но мне угрожали смертью ужасные на вид мужчины, и в конце концов они отвели меня на высокую скалу и сбросили вниз.  От боли и страха я проснулся с криком, весь в поту. Я ещё несколько часов не могла уснуть, хотя и спрятала голову под одеяло.


 — Бедное дитя, — сказала миссис Бенсон, которая спокойно завтракала.
 — Как же ты, должно быть, испугалась.

— Да, мэм, и в то же время, проснувшись с криком, я испугался, что мог вас потревожить, потому что вдруг вспомнил, что нахожусь уже не в маминой комнате, а в соседней с вами. Надеюсь, я вас не разбудил?


— О нет, мой дорогой мальчик, я тебя не слышала, иначе встала бы посмотреть, в чём дело.

Так что всё обошлось, и больше никто об этом не заговаривал, но однажды я поймал на себе взгляд миссис Бенсон, и выражение её лица и лёгкий кивок были знаком того, что она одобряет мой рассказ. После завтрака мы, как обычно, пошли в классную комнату. Мне показалось, что мисс Эвелин была со мной добрее, чем
как обычно. Она заставляла меня стоять рядом с ней, когда я повторял уроки,
иногда обхватывала левой рукой мою шею, а правой показывала на мою книгу, и перед тем, как снова поднять руку, всегда слегка сжимала её. Эти маленькие ласки повторялись часто, как будто она хотела либо приучить меня, либо приучить себя к этой привычке, чтобы, несомненно, постепенно перейти к чему-то более определённому. Я не мог не думать о том, какой другой эффект эти нежности произвели бы двадцать четыре часа назад; но
Теперь, когда мои страсти на мгновение утихли, а меня охватила новая любовь к миссис Б., я не стал делать того, что в противном случае неизбежно произошло бы при таких заигрываниях мисс Эвелин. Не то чтобы я отказался от желания обладать ею. Напротив, после вчерашнего наставления мне ещё больше захотелось заполучить мисс Эвелин.
 Поэтому я ни в коем случае не отвергал её нынешние ласки, а невинно смотрел ей в лицо и ласково улыбался. Днём она была более разговорчивой и притянула меня к себе, обняв за талию.
Она нежно прижала меня к себе и сказала, как хорошо я учусь и как жаль, что ей пришлось так сурово наказать меня на прошлой неделе.

 «В будущем ты будешь хорошим мальчиком, правда, дорогой Чарли?»

 «О да, пока ты так добра ко мне.  Я так сильно тебя люблю, и ты так прекрасна, когда так добр ко мне».
 «Ах ты, маленький льстец».

И она притянула меня к своим губам и нежно поцеловала, и я с готовностью ответил на её поцелуй. Я почувствовал, как мой член встал по стойке смирно, пока мы обменивались ласками, и мисс Эвелин крепко обнимала меня
Я прижался к её бедру, и она, должно быть, почувствовала, как оно пульсирует.
 Я не сомневаюсь, что так и было, потому что её лицо покраснело, и она сказала:

 «Ну вот, теперь всё в порядке, иди на своё место».

 Я повиновался; она взволнованно встала, вышла из комнаты и отсутствовала четверть часа. Я не сомневался, что она была охвачена своими чувствами, и подумал про себя: «Однажды ей удастся заполучить меня».
 Я мог позволить себе оставить всё на её усмотрение, ведь моя очаровательная ночная гостья была рядом, чтобы поддерживать меня в форме.
Это охладило пыл страсти, под влиянием которой я в противном случае мог бы оказаться.  В течение дня не произошло ничего особенного; миссис Б. явно была ко мне равнодушна и не пыталась сблизиться со мной или как-то по-дружески со мной общаться. Я изучал её взгляды и следовал её примеру.  Мама рано отправила меня спать, так как боялась, что я не выспался прошлой ночью из-за плохого сна, и надеялась, что больше мне ничего подобного не приснится. На этот раз моя прекрасная госпожа застала меня крепко спящим, когда пришла в постель. Она не будила меня, пока не закончила.
Она была в ночном туалете и готова была принять меня в свои объятия. Я вскочил и в одно мгновение, не говоря ни слова, уложил её на спину и вошёл в её восхитительную киску так глубоко, как только мог. Моя энергия и страсть, казалось, радовали и возбуждали девушку, потому что она отвечала на каждый мой нетерпеливый толчок таким же нетерпеливым движением вперёд. В такой спешке дела очень быстро дошли до критической точки.
Со взаимными вздохами, «ох» и «ах» мы рухнули без сил и пролежали так совсем недолго, когда очаровательная миссис Б. сказала:

— Ну же, Чарльз, ты ведёшь себя со мной как дикарь; в какой спешке ты это сделал?
Но это было очень мило, и я тебя прощаю, но в будущем тебе следует быть более рассудительным.


 — О, моя любимая госпожа, что я могу с собой поделать; ты так прекрасна и так добра ко мне; я обожаю и люблю каждую частичку твоего очаровательного тела.

 Я знаю, что был слишком порывист, но я должен загладить свою вину, целуя и лаская дорогой источник всех моих радостей.

Она не сопротивлялась, но позволила мне делать то, что я хотел. Опустившись на кровать, я прижался губами и языком к её прелестной киске, влажной от нас
взаимная разрядка была настолько приятной на вкус, что я сначала начал
ласкать языком пространство между её губ, а затем занялся её возбуждённым
клитором и, работая пальцами и большим пальцем, как накануне утром, довёл её до экстаза, пока она снова не кончила. Затем, приподнявшись, я ввёл свой член в её
хорошо увлажнённую и бархатистую киску — как вы можете себе представить, он был таким же возбуждённым, как и всегда после того, как я ласкал языком её изысканное лоно.

— Остановись, Чарльз, дорогой, я покажу тебе другое место, где ты можешь
Ложись спокойно, пусть твой милый восхитительный член до упора погрузится в ножны, которые ты так очаровательно возбудил. Ложись справа от меня — на бок.

 Она легла на спину и, закинув правую ногу мне на бёдра, велела мне согнуть колени и раздвинуть ноги или, скорее, поднять правую ногу. Она просунула левое бедро между моими бёдрами, затем слегка приподняла попку и направила половые губы прямо на мой член, который она обхватила своими нежными пальчиками и осторожно ввела в грот Венеры. Я сделал одно или два движения, а она — одно или два толчка.
чтобы ему было комфортно.

 «А теперь, — сказала она, — давай поступим разумно: мы можем продолжать или иногда останавливаться; обниматься, прижиматься друг к другу или разговаривать — как нам заблагорассудится.
 Тебе удобно?»

 «О, просто восхитительно!» — ответил я, проводя рукой по её прекрасному животу и выпуклостям, а затем прильнул губами к последнему.

— Вот и всё, дорогая, на данный момент этого достаточно. Я хочу с тобой поговорить. Во-первых, позволь мне поблагодарить тебя за то, что ты вела себя очень сдержанно в этот день. Это вполне оправдывает моё доверие к тебе. Твоя история о
Мечта была достойна столицы и как раз подходила для этой цели. Я надеюсь, мой дорогой Чарли, что под моим руководством ты станешь образцовым любовником — твои способности уже проявились в нескольких аспектах. Во-первых, и это самое главное, несмотря на внешность мальчика, ты уже вполне взрослый мужчина и даже превосходишь многих. Вы уже проявили большую осмотрительность и остроумие, и нет причин опасаться, что вы станете всеобщей любимицей среди представителей нашего пола, которые быстро понимают, кто осторожен, а кто нет. Осторожность — наш главный козырь в достижении успеха. Увы! немногие из вашего пола это понимают. Позвольте мне
Я хочу преподать тебе один урок, мой дорогой Чарльз. Мы с тобой не можем долго продолжать наши отношения. Мой муж вернётся и заберёт меня.
И хотя обстоятельства будут время от времени сводить нас, ты можешь быть уверен, что я всегда буду рада тебя видеть.
Но само моё отсутствие заставит тебя искать другие выходы для страстей, которые я пробудила и которым научила тебя. Я хочу дать тебе один совет
относительно твоего поведения с новыми возлюбленными — ведь они у тебя будут, мой дорогой
Чарльз, как бы сильно ты ни был привязан ко мне сейчас; с
Пусть они все на какое-то время представят, что каждый из них овладевает тобой
в первый раз. Во-первых, это удвоит их удовольствие и, следовательно,
увеличит твоё наслаждение. Твоя осмотрительность наводит меня на мысль,
что ты увидишь все преимущества такого поведения. Могу добавить, что если
они решат, что ты уже была обучена, то, если это женщины, они не успокоятся,
пока не выведают у тебя секрет твоей первой наставницы. Вы, конечно, можете рассказать какую-нибудь историю о «петухе и быке», но в поисках истины и в ходе перекрестного допроса вы...
Сами того не осознавая, они приведут вас к противоречиям, и правда наконец будет раскрыта. Это было бы несправедливо по отношению ко мне, ведь я многим рисковал, чтобы дать вам восхитительные наставления прошлой ночью и, как я надеюсь, дам их ещё много раз. Так что, мой дорогой Чарльз, во всех первых случаях ты должен играть роль невежды, _ищущего_ наставлений, с туманным представлением о том, как их получить. Я надеюсь, что, пока я буду рядом с тобой, — добавила она, — такого случая не представится, но я уверена, что с твоими страстями и твоей силой, дорогой, милый друг...
прочь — я! — я! — я чувствую, что они воз... возникнут».

 Так закончился очень мудрый и превосходный совет, который дала мне эта очаровательная женщина. Не думайте, что я не придал этому большого значения, и действительно, её весьма разумные наставления стали моим путеводителем в дальнейшей жизни, и я обязан им успехом у женщин, которого редко удаётся добиться другими способами. Её
рассудительное замечание затянулось настолько, что мой член
взбунтовался и так сильно запульсировал внутри её восхитительной
киски, что вызвал у неё счастливое движение телом, которое
прервало и оборвало её слова.

«Чарли, мой дорогой, опусти средний палец вниз и потри им мой клитор, а затем пососи сосок моей малышки, которая лежит рядом с тобой, и продолжай работать своим великолепным членом».

 Я сделал, как она хотела. Она поддержала меня с присущим ей искусством, и в конце концов мы оба умерли той смертью любви, которая так всепоглощающа и так восхитительна. Благодаря выгодному положению, в котором мы находились,
было практически невозможно отступить, трахай сколько влезет; но
если бы мой член был из тех, что сжимаются до ничтожных размеров,
то чудесная способность удерживать его внутри неё, которой обладала моя восхитительная
Госпожа не позволила бы ему выбраться.

 По ночам я часто засыпал, полностью погрузившись в неё, а просыпался спустя несколько часов и обнаруживал, что она по-прежнему крепко держит его, несмотря на то, что он превратился в бесформенный кусок плоти. В этот раз, придя в себя, я всё ещё оставался на своём месте, и мы возобновили разговор. Моя прекрасная наставница дала мне много полезных советов на будущее. С тех пор я часто размышлял о мудрости всего того, чему она так очаровательно меня учила, и удивлялся, как такая юная девушка могла
женщина может так досконально знать свой пол и мир. Я
полагаю, что любовь - великий мастер, и это вдохновило ее в данном случае. Я могу
здесь отметить, что сорок лет спустя мы с этой очаровательной женщиной
оставались самыми близкими друзьями после того, как были самыми пылкими любовниками.
Она была хранилищем всех моих эротических экстравагантностей и никогда не выказывала
никакой ревности, но действительно наслаждалась рассказом о моих самых диких любовных схватках
с другими.

Увы! Смерть наконец забрала её у меня, и я лишился опоры в жизни. Простите за это отступление, но я пишу спустя много времени после этих событий
События и печали найдут выход. Горе мне!

 Вернуться к нынешним радостям. Мы продолжали болтать и дурачиться, пока мне снова не захотелось вступить в любовную схватку. Моя благоразумная любовница хотела, чтобы я
на время остановился, поспал и набрался сил для новых попыток;
но молодость и сила придавали мне смелости в борьбе, и, крепко
ухватив её, я держал её, как в тисках, обхватив бёдрами только одно
из её бёдер, которое могло бы позволить ей вырваться. Проведя
пальцем по её затвердевшему клитору, я так возбудил её, что она
не хотела ничего, кроме как довести дело до конца.

«Остановись, мой дорогой, — сказала она, — и мы продолжим наше удовольствие в другой позе».


 Сняв ногу с моих чресл, она повернулась на бок, так что её великолепные ягодицы оказались передо мной, и прижалась ими к моему животу и бёдрам, что, казалось, ещё больше погрузило мой член в неё. Кроме того, во всех этих позах, когда женщина
подставляет тебе свой великолепный зад, это всегда
более возбуждающе и сильнее заводит, чем в любой другой позе. Мы
вдоволь насладились этим великолепным трахом и, не сговариваясь, оба кончили
Самый сладкий сон, который только можно себе представить. Это был один из тех случаев, когда я заснул, погрузившись в пучину страсти, а проснувшись через пять часов, обнаружил, что мой член всё ещё слегка прикрыт бархатистыми складками одной из самых восхитительных кисок, когда-либо созданных для счастья мужчины или, я бы сказал, женщины. Вы легко можете себе представить, как быстро мой член увеличился до своего обычного размера, оказавшись в таком очаровательном месте. Я позволил ему лежать неподвижно, если не считать непроизвольных толчков, которых он не мог сдержать.
Отвернувшись от своей прекрасной госпожи, я любовался ею
Ширина её плеч, красота её предплечий, изысканная _кривизна_
её бёдер, округлость её ягодиц и великолепная выпуклость и
округлость её огромных ягодиц. Я медленно и нежно входил и
выходил из её сочного лона, пока она, пробуждённая изысканными
ощущениями от моих медленных движений, не возбудилась, и мы не
завершили одну из наших самых восхитительных встреч, как обычно,
смертельным изнеможениемвкл. Она заявила, что я сделал достаточно для одной ночи, и, вскочив
с постели, вынудила меня отправиться в мою собственную комнату, где, я должен
признаться, я очень скоро заснул так крепко, как только мог, не испытывая при этом
я сам проспал время.

Так прошло несколько ночей подряд, до полнолуния, когда
однажды миссис Б. пожаловалась на головную боль и плохое самочувствие. Я был очень встревожен, но она сказала, что это вполне естественно, и пообещала объяснить мне, как это происходит ночью. Мне пришлось
удовлетвориться этим. Ночью она пришла, села на мою кровать и всё мне рассказала
о тайнах этого дела. О том, что у женщин, не вынашивающих ребёнка, бывают ежемесячные кровотечения, которые не только не причиняют боли, но и приносят облегчение организму, и что они происходят в полнолуние или новолуние, как правило, в первое. Кроме того, в такое время следует избегать любых контактов с мужчинами. Я был в отчаянии, потому что мой член был твёрд как камень. Однако моя добрая и милая госпожа, чтобы избавить меня от боли
при растяжении, взяла мой член в рот и проделала новый
маневр. Смочив средний палец слюной, она направила его вверх
Моя задница двигалась в унисон с сосанием головки и
поглаживанием корня моего члена другой рукой. Я испытал
невероятное и обильное семяизвержение, и удовольствие от этого
действия пальца в моей заднице только усилилось. Моя очаровательная
любовница проглотила всё, что я мог ей дать, и не переставала сосать,
пока из моего пульсирующего члена не вытекла последняя капля.

Я был вынужден довольствоваться этим, и моя госпожа сообщила мне, что я не смогу получать удовольствие ещё четыре или пять дней.
Для моего нетерпеливого нрава это было всё равно что приговорить меня к стольким же годам отсроченной надежды. Я
Пока она меня целовала, я заметил, что от неё исходит странный запах.
Я спросил, что она ела.

 «Почему ты спрашиваешь, мой дорогой мальчик?»

 «Потому что от тебя пахнет иначе, чем обычно, — так сладко и ароматно».


Она улыбнулась и сказала, что это происходит по той же причине, о которой она мне только что рассказывала, и что у женщин в этот период так бывает очень часто. Я упоминаю об этом, потому что именно так я узнал, что мисс Эвелин
находилась в точно таком же состоянии. Она продолжала свои нежные ласки,
не заходя дальше того, что я уже описал, за исключением
Она стала чаще целовать меня. Теперь она всегда делала это, когда входила в классную комнату, а также когда нас отпускали. Полагаю, чтобы никто ничего не заметил или не сделал выводов, она переняла эту привычку у моих сестёр. В тот день, обняв меня рукой за талию и притянув к себе, она поцеловала меня, и я почувствовал тот же запах изо рта, что и у миссис Бенсон. В тот день она тоже была вялой и жаловалась на головную боль. Я также заметил тёмные круги у неё под глазами, а позже, наблюдая за миссис Б., увидел то же самое. Поэтому я стал
они были убеждены, что заболели по одной и той же причине. Миссис Б. сказала мне, что большинство женщин так себя чувствуют в полнолуние — а тогда как раз было полнолуние.

 На следующий день моя мать предложила съездить в город и, вероятно, зная, в каком они состоянии, попросила миссис Б. и мисс Эвелин составить ей компанию, так как считала, что свежий воздух пойдёт им на пользу. Они сразу же согласились.
Моя младшая сестра воскликнула: «О, мама, можно я тоже пойду с тобой?»
Мэри вмешалась и решила, что у неё больше прав, но Лиззи сказала, что она заговорила первой.  Мне удалось подмигнуть Мэри и покачать головой.
Она тут же всё поняла и так изящно уступила, хотя и с явной неохотой, что было решено: Элиза поедет с дамами. Теперь я чувствовал, что у меня есть возможность посвятить мою дорогую сестру в восхитительные тайны, в которых я только что сам был посвящён.

 В одиннадцать часов подъехала карета, и мы стояли, провожая их взглядом, пока они не скрылись из виду. Затем, вернувшись в гостиную, Мэри обняла меня за шею и, поцеловав, сказала:

 «О! Я рад, Чарли, что ты мне подмигнул, ведь теперь ты знаешь, что мы можем сделать это»
как нам нравится, и ты можешь рассказать мне всё об этом секрете, и ты должен поцеловать мою маленькую Фанни, как делал это раньше, это было так приятно. Я не могла думать ни о чём другом, кроме того, как бы сделать это снова.


— Что ж, моя дорогая, я сделаю всё это и даже больше, но не здесь. Вот что мы сделаем: притворимся, что отправляемся на долгую прогулку
за город, но вместо этого пройдём через кустарник
в сад и орешник и таким образом доберёмся до маленького уединённого летнего домика, ключ от которого у меня есть. Там мы будем в безопасности от посторонних глаз.

Этот небольшой летний домик находился на некотором расстоянии от дома, в уединённом уголке сада, на искусственном возвышении, так что из его окон открывался прекрасный вид за пределы участка.
Он был площадью около десяти квадратных футов, прекрасно защищённым от ветра, и дамы летом брали там работу и проводили там по несколько часов каждый погожий день;
поэтому он был обставлен столами и стульями, а с одной стороны стоял длинный диван без спинки. Я уже решил, что это то самое место, куда я должен попасть вместе с Мэри, — и даже не подозревал, как всё обернётся
Кто бы мог подумать, что такая прекрасная возможность представится мне так скоро. Он всегда был заперт, чтобы слуги, садовники и другие люди не могли им воспользоваться. Я знал, где хранится ключ, и взял его, когда дамы одевались, чтобы отправиться на прогулку.
Поэтому, пробыв там достаточно долго, чтобы не вызвать подозрений, и сказав, что мы собираемся на долгую прогулку за город, чтобы они не искали нас в летнем домике, если вдруг кто-то из гостей решит заглянуть, мы вышли, но вернулись на территорию, где нас не могли увидеть, и быстро добрались до нужного места.
Я вошёл и запер дверь. Затем я опустил жалюзи,
сбросил с себя сюртук и жилет и велел Мэри снять шаль,
капор и верхнюю одежду.

 «Но зачем всё это, Чарли, дорогой?»

 «Во-первых, моя дорогая, всё это мешает целоваться и играть с твоей очаровательной малышкой Фанни, а во-вторых, я не хочу, чтобы что-то выглядело скомканным, когда мы вернёмся».

Этого было достаточно, и она сделала всё, как я хотел, даже больше, потому что
она сняла нижнюю юбку и корсет, сказав, что так ей будет прохладнее.
Поэтому, следуя её примеру, я снял брюки, сказав, что она
так мне будет лучше видно, и я смогу поиграть со своей каракулей. Когда все приготовления были завершены, я посадил ее к себе на колени, сначала задрав ее сорочку и свою рубашку, чтобы наши обнаженные тела соприкоснулись. Увидев, что ее сорочка сползла с груди, я сначала нащупал ее маленькие холмики, которые начали формироваться, и крошечные розовые соски, за которые едва могли ухватиться даже мои губы. Она задрала мою рубашку, чтобы ещё раз взглянуть на то, как сильно изменился мой член.
Конечно, наши предварительные ласки уже привели его в состояние эрекции.

— О, Чарли, ну и здоровенный же он, конечно; и как приятно натянуть эту шкуру на его голову; посмотри, как он снова убегает. О! как забавно!

 Пора было заканчивать, иначе она бы меня доконало.

 — Ну, так в чём же этот великий секрет и какое отношение он имеет к твоему каракулю и моей Фанни?

— Я тебе расскажу, но ты должна пообещать, что ни одной живой душе не расскажешь — даже Элайзе, она ещё слишком мала.

 — Ну, продолжай.
— Однажды я искала что-то в шкафу в комнате миссис Бенсон,
когда услышала, что они идут, и успела только спрятаться в шкафу.
Они вошли, заперли дверь, и мистер Б. уложил её на кровать и задрал все её нижние юбки так, что я увидел её Фанни, полностью покрытую волосами, как и твоя будет вскоре. Мистер Б. наклонился и приложил свой язык к её Фанни, как я сделал с тобой позавчера утром.

 — О да, и это было так приятно, Чарли!

 — Именно это сказала миссис Б., когда он закончил. Затем он вытащил свой член, такой большой, намного больше моего, и вошёл в неё.
Фанни. Я очень испугалась и подумала, что он, должно быть, убил её. Но нет, он вошёл довольно легко; и она обнимала и целовала его, пока он толкался
Некоторое время он двигал им вверх и вниз, пока они оба не остановились.
Затем он вытащил его, весь мокрый, и спросил, доставило ли ей это удовольствие. «Восхитительное, — сказала она. — Я уже привыкла к этому,
но ты же знаешь, что в первый раз ты причинил мне боль и мне было очень неприятно». После этого они вышли из комнаты, и я смог уйти незамеченным. Но я узнал, для чего были созданы наши две вещи. Мы поступим так же, как они.
Ложись на кушетку, а я встану на колени в конце и начну с того, как я целовал её вчера утром.

«О, Чарли, если всё так, то я буду очень довольна».

 Она опустилась на корточки, задрав подол сорочки. Моя рука блуждала по её очаровательному животу и лобку. Затем, опустившись на колени и закинув её ноги себе на плечи, а руки под её бёдра и ягодицы, я прижался языком к её маленькому клитору, который, как я обнаружил, уже был напряжён и торчал из верхней части её розовой щёлочки. Движение моего проворного языка возымело мгновенный эффект: её чресла и бёдра
поднялись, и она прижалась своей маленькой пухлой киской к моему лицу.
Она машинально положила руку мне на голову и забормотала ласковые слова:


«О, дорогой Чарли, как вкусно! О! продолжай! это так приятно и т. д.»

Мне не нужны были подбадривания, но я продолжал лизать, пока она не задышала чаще и не начала задыхаться:


«О! о! Мне так странно — ах, перестань, я сейчас упаду в обморок — я, я, я, не могу — не могу больше терпеть — о! — о!  Её тело обмякло, и она умерла во время первых выделений, которые были очень густыми и приятными на вкус, но скудными по количеству.  Я не трогал её, пока она не пришла в себя; затем, заглянув в
Я посмотрел на её лицо и, улыбаясь, спросил, понравилось ли ей.

«О! Я была на седьмом небе от счастья, дорогой Чарли, но мне казалось, что я умираю — это было почти невыносимо — ничего не могло быть вкуснее».

«О да! — ответил я, — есть кое-что ещё вкуснее, но прежде чем мы попробуем это, я должен снова поцеловать тебя вот так; чем влажнее будет внутри, тем легче мне будет войти».

— Но, Чарли, ты же не хочешь сказать, что когда-нибудь сядешь в свой дурацкий скейт,
ведь он стал таким большим.

 — Ну, мы попробуем, а если тебе будет слишком больно, мы остановимся.

И я снова начал её ублажать; на этот раз мне потребовалось больше усилий, чтобы добиться желаемого результата, но, судя по всему, эффект был ещё сильнее, а выделения — обильнее. Её маленькая киска теперь была расслаблена, хорошо увлажнена её собственными выделениями и моей слюной и была готова принять мой член. Я плюнул на него и смазал от головки до основания.
Затем, поднявшись с колен, я вытянулся на животе Мэри и, нежно направляя свой член, стал водить им вверх и вниз сначала между её губками, а затем, возбуждая её клитор тем же движением, я нежно и
я постепенно вводил головку между губками её очаровательной маленькой киски. Это оказалось не так сложно, как можно было ожидать.
Гамахукинг и двойное проникновение расслабили мышцы, а возбуждение, которое она испытывала, повлияло и на её репродуктивные органы. Во всяком случае, я вошёл в неё на головку и примерно на два дюйма, и она не произнесла ничего, кроме:

 «Какой он большой — кажется, он меня растягивает».

Всё это ужасно меня волновало, и только благодаря величайшим усилиям я не рванул вперёд сломя голову. Теперь я чувствовал, что толкаю
Наткнувшись на какое-то препятствие, я с силой толкнул её, причинив боль. Она вскрикнула и стала умолять меня остановиться. Я был так близок к финалу, что чувствовал, что должен продолжать. Поэтому,
набросившись на препятствие, я заставил её кричать от наслаждения.
Вероятно, ещё один толчок решил бы исход дела, но природа больше не могла сдерживаться, и я отдал дань её девственным прелестям, так и не лишив её девственности. Пока что,
возможно, мне повезло, потому что я излил в неё поток спермы,
который не только исцелил её частично повреждённую девственную плеву, но и так расслабил её
и обильно смазал её влагалище, чтобы облегчить себе дальнейшие действия.


Некоторое время я лежал неподвижно, и постепенное набухание и пульсация моего члена пробудили в ней юношеские страсти. Она сказала:

 «Чарли, дорогой мой, ты говорил, что в конце концов это будет восхитительно, и я чувствую, что так оно и есть. Мне больше не больно, и ты можешь продолжать так, как тебе нравится».

Мой член напрягся от её ласковых слов и непроизвольных прикосновений,
и, поскольку я полностью контролировал ситуацию, так как утолил его
непреодолимый аппетит последней разрядкой, я буквально держал его под контролем
в руках; и поскольку я не потерял позиции, отступив, я начал с
преимуществом владения мячом. Сначала я просунул руку между нашими двумя
животами и начал ласкать ее клитор, что немедленно возбудило ее
страсть достигла наивысшей точки.

“О! Чарли, дорогой, теперь нажмите на него в—Я так долго за ней—и я не
равно, как мне больно”.

Я делал короткие толчки скорее для того, чтобы разжечь её страсть, чем для того, чтобы унять свою.
И поскольку она совершенно не подозревала, что сейчас произойдёт, она раздвинула бёдра и приподняла ягодицы, расширяя себя
влагалище в действии. Я собрал все свои силы, и поскольку мой член был
тверд, как железо, я внезапно двинул его вперед и почувствовал, что я
что-то прорвал и продвинулся еще как минимум на два дюйма.
Это подействовало на мою бедную сестру самым болезненным образом, она громко вскрикнула;
Она изо всех сил старалась высвободить меня, извиваясь всем телом.
Но я был слишком надёжно заключён в её объятиях, и все её
попытки лишь помогали мне ещё глубже погружаться в неё.  Я был так возбуждён её слезами и криками, что не успел
не успел я опомниться, как из меня хлынул поток спермы, и я рухнул на неё, как труп, но при этом не потерял контроль над собой.
Эта мёртвая тишина длилась несколько минут и в какой-то степени смягчила
боль, которую я причинил бедной Мэри. Несомненно, обильное количество
спермы, которое я излил в её лоно, помогло облегчить её страдания. Во всяком случае, когда мы оба снова смогли говорить, она расплела мои волосы с той же болью, которую я ей причинил, и велела мне немедленно слезть с неё. Но, сохраняя преимущество в виде
Я сказал ей, что в её очень тугой и восхитительной киске всё уже закончилось и мы можем рассчитывать только на восхитительное удовольствие.


Несколько минут прошли в спорах с одной стороны и уговорах с другой, когда я внезапно почувствовал, как её очаровательная маленькая киска
на самом деле пульсирует и непроизвольно сжимается вокруг моего члена, который всё ещё пульсировал в ней. Он был готов встать в любой момент,
особенно когда его поглотила изысканная юная вагина, которую он только что приобщил к тайнам любви. _Бриф_ — он стоял неподвижно, как всегда, а Мэри
Сначала она содрогнулась от страха, а затем со всей энергией пробудившейся страсти начала извиваться подо мной. Я не вмешивался,
чувствуя, что если желание возникнет у неё само собой,
то это удвоит моё удовольствие. Моё предвидение меня не подвело.
Страсти Мэри разгорелись не на шутку, и когда это произошло, незначительная боль отошла на второй план, и мы занялись самым восхитительным сексом, во время которого мой член был словно в тисках, а Мэри извивалась так же искусно, как миссис Бенсон. Всё должно
Всё закончилось, но это произошло под крики восторга с обеих сторон.
 Этот единственный раз начал и завершил обучение моей любимой сестры.
 После этого она обнимала и ласкала меня, говоря, что я был совершенно прав, когда сказал ей, что за болью последует удовольствие, ведь ничто не может превзойти
восхитительные ощущения, которые вызывает мой член. Теперь она
думала, что он не слишком большой, а как раз такой, чтобы доставить
максимальное удовольствие. Мы так и остались в объятиях друг друга, мой член всё ещё был погружён в её тугую и возбуждающую киску. Мы ласкались и болтали.
пока он снова не пришёл в состояние сильной эрекции, в равной степени возбуждая её тугую маленькую киску, так что нам пришлось возобновить нашу любовную встречу. Я обнаружил, что моя дорогая сестрёнка от природы обладает способностью пульсировать или покусывать член, что французы называют _casse-noisette_. Это великий дар, который значительно усиливает удовольствие мужчины, да и женщины, я думаю, тоже. В случае с моей сестрой
всё началось с того самого первого раза, когда я полностью вошёл в неё, и
годы, в течение которых я продолжал её трахать, ничего не изменили
восхитительное достижение, если не считать разнообразия поз, в которых его можно было осуществить.


Милая девушка была в экстазе от полученного удовольствия и от боли, которая, казалось, осталась в прошлом. О! она так нежно ласкала его
Я не мог отстраниться от неё, и мы ласкали друг друга и играли, пока мой член снова не обрёл былую силу, а она, ничуть не смущаясь, не начала демонстрировать свой новый и естественный дар — вздыматься и сжиматься, пока мы снова не погрузились в изнеможение, похожее на смерть, в конце любовных битв.
Когда мы пришли в себя, я был вынужден отстраниться и освободить сестру
о мертвом весе моего тела на ее теле.

 Меня всегда поражало, как самые хрупкие женщины
могут выдерживать на себе тяжелого мужчину, не только не вздрагивая,
но даже с легкостью и удовольствием — но так оно и есть. Поднявшись и отстранившись,
мы оба с тревогой увидели, что мой член весь в крови, а из ее лона сочится кровь
и сперма. Мы и представить себе не могли, что так будет.
Сначала я испугался не меньше, чем она. Мгновение спустя я понял, что это был естественный результат моего вмешательства.
что удовольствие, полученное с тех пор, доказало, что это не имеет значения.
Вскоре я убедил сестру и успокоил её на этот счёт — к счастью, обивка дивана была красной, и я вытер всю сперму носовым платком.
На самом деле не осталось никаких следов; тем же платком я вытер все выделения из милой маленькой киски Мэри, и, поскольку её блузка была хорошо задрана, к счастью, на ней не осталось пятен.

Мы перекусили и выпили немного вина, которое предусмотрительно взяли с собой.
Затем мы начали играть и резвиться вместе — она хотела
Она всегда хваталась за мой член, а я всячески её ублажал.
Погода была восхитительно тёплой, поэтому я предложил снять с себя всё.
В мгновение ока мы остались нагими, как в день рождения, и в исступлении бросились в объятия друг друга, а затем провели взаимную тщательную инспекцию. Моя дорогая сестра подавала большие надежды на то, что станет
великолепной женщиной: у неё уже были широкие плечи, руки хорошей формы,
хотя и худые, тонкая талия и хорошо развитые бёдра. Что касается её
попки, то она была упругой и хорошо выделялась сзади.
Это было очаровательно и обещало в будущем весьма внушительные размеры.

 Я поставил её на колени на низком диване, так что её голова была высоко поднята, а бёдра  раздвинуты. Опустившись на колени позади неё, я трахал её до тех пор, пока она не кончила. Затем, поднявшись, я засунул свой член в её влагалище в том положении, в котором она была, и хорошенько оттрахал её, что, как она обнаружила, тоже доставляло ей дополнительное удовольствие. Так мы провели несколько часов, наслаждаясь друг другом. Я научил её
боковому минету, который так очаровал меня в исполнении моей восхитительной наставницы,
и я обнаружил, что дорогая Мэри даже лучше меня в этом разбирается.
Ближе к вечеру мы оделись и, уничтожив все следы того, чем занимались, вернулись в дом, пообещав друг другу хранить в строжайшей тайне всё, что произошло, и договорившись, что ни один признак необычной близости не ускользнёт от нашего внимания. Я настоятельно посоветовал Мэри набрать тёплой воды и хорошенько вымыть свою киску, потому что, как можно догадаться, я воспользовался возможностью и научил её истинному эротическому языку, применимому к половым органам обоих полов, а также назвал само действие «траханием».

Так восхитительно закончился первый урок любви, который я преподал своей сестре.
и это был мой первый триумф над девственностью, вдвойне усиленный
мыслью о тесных родственных связях между нами. В загробной жизни я
всегда замечал, что чем ближе мы связаны родственными узами, тем больше
эта мысль об инцесте разжигает наши страсти и возбуждает наши члены, так что
даже если мы на закате жизни, сама мысль о том, что мы нарушаем общепринятые законы, придаёт нам сил.

Мы оба вернулись в гостиную более чем за час до прихода дам.  Милая Мэри жаловалась на боль в
у меня затекли все конечности. Я посоветовал ей лечь на диван и попытаться уснуть. Я сделал то же самое, и, к счастью, мы оба задремали и не просыпались до тех пор, пока нас не разбудил громкий стук в дверь. Я сказал Мэри, чтобы она не показывала, что ей больно, и в качестве оправдания за то, что она рано легла спать, сказала, что мы забрались дальше, чем планировали, и что она очень устала. Нас обоих рано отправили спать,
потому что со мной всё ещё обращались как с ребёнком, и я крепко спал, когда моя очаровательная миссис Б. разбудила меня своими тёплыми ласками. Я вполне мог бы
В ту ночь я пощадил их, но когда это было со мной?
Я ответил на ласки женщины, которую любил и которая отдавалась мне без остатка.
Она высосала меня досуха, как обычно, и я крепко спал до утра.

 Следующие три дня прошли без каких-либо событий, о которых стоило бы рассказать. Мэри не позволила своей настоящей боли проявиться, а героически перенесла страдания.
Она рассказала мне потом, что чувствовала очень сильную боль во всём теле.
Несомненно, вся её нервная система была перевозбуждена, и это была естественная реакция. Нам очень повезло, что не было и тени
У нас появилась возможность возобновить отношения, так что у неё было время полностью оправиться от негативных последствий своего первого погружения в эротические утехи. Каждую ночь я продолжал наслаждаться прелестными губами моей любимой и прекрасной наставницы. Наконец отвратительные _месячные_, как она их называла, прошли. Целых двадцать четыре часа после этого она не позволяла мне снова пользоваться всеми привилегиями, которые она мне ранее предоставила, и не разрешала мне спать с ней в одной постели.
Она сказала мне, что это необходимо для предотвращения повторения ситуации, а также что
в некоторых случаях в течение нескольких часов наблюдались обильные белые выделения, достаточно едкие, чтобы повлиять на моё здоровье, и «это, — добавила она, — теперь было слишком ценно для неё, чтобы рисковать».
В то время мне это казалось странным, но это было лишь ещё одним доказательством предусмотрительной мудрости этой достойной женщины. Наконец я снова полностью завладел её очаровательной персоной. О! как же мы наслаждались всей этой
роскошью и сладострастием; почти каждую ночь моя очаровательная подруга находила
какую-нибудь новую позу, чтобы разнообразить и усилить наши эротические восторги. Одна новая доза
Она уложила меня на спину, оседлала и опустилась на колени.
Затем, выпрямившись, она приподняла или, скорее, отвела назад мой
стоячий член, пока он не оказался прямо под её раскрытой киской.
Направив его точно к нужному входу, она медленно опустилась на него,
пока он не вошёл полностью, раздавив волосы, а затем так же медленно
поднялась, обнажив его полностью, кроме головки, и снова опустилась.
В этой позе мы оба могли наблюдать за происходящим. В конце концов,
слишком возбудившись, она упала мне на грудь, а затем обхватила меня рукой и притянула к себе
после каждого движения её великолепных ягодиц она прижималась ими к моему пульсирующему члену, в то время как моя другая рука, согнувшись, проникала средним пальцем в её очаровательную попку и двигалась туда-сюда в унисон с нашими обоюдными движениями, пока не наступил кульминационный момент, когда нас обоих почти одновременно охватила смертельная слабость. Я не должен забывать упомянуть,
что время от времени я наведывался в маленькое розовое отверстие,
которое находилось так близко к более законному алтарю Венеры.  Это было разнообразие
наслаждение, которое, как признавалась мне моя милая любовница, она порой испытывала, было ей по душе, но только после того, как передняя дорожка удовольствия была хорошенько оттрахана и смазана спермой, что само по себе вызывало у другой слизистой оболочки подобные ощущения.

 Здесь я приведу характерное письмо моей любимой любовницы к её близкой школьной подруге, а также ответ на него. Прошло несколько лет, прежде чем мне их показали, и ещё какое-то время после того, как я приобрёл _обеих_ очаровательных писательниц, ведь мы все трое быстро подружились.
Действительно, я могу назвать себя или, скорее, свой член тем стержнем, вокруг которого вращалась их дружба, но ни с одной, ни с другой стороны никогда не было и тени ревности. Однако в этих замечаниях я предвосхищаю то, что, возможно, впоследствии захочу описать более подробно. Я привожу эти письма сейчас, потому что они напрямую связаны с событиями, о которых я рассказываю.
Они раскрывают тайные мысли моей возлюбленной госпожи,
сладострастную натуру её темперамента и то удовлетворение,
которое принесло мне её восхитительное посвящение. Её ласковые и лестные замечания,
Что касается меня, то я заслужила большего. Ниже приводится первое письмо, адресованное её подруге:

 МИССИС БЕНСОН — ДОСТОПОЧТЕННОЙ МИССИС ЭДЖЕРТОН.


 Дорогая Кэрри,
Я собираюсь сдержать своё обещание и рассказать тебе о нашем медовом месяце.
 Ты, моя дорогая, должна быть такой же верной и отвечать так же откровенно, как я сейчас пишу тебе.

Две более легкомысленные девушки, чем мы с тобой, никогда не вступали в брачные узы
или не стремились так сильно к тому, что с этим связано. Что ж, после обычного завтрака мы отправились на поезде в Лимингтон, где нам предстояло
Мы провели нашу первую ночь вместе. У нас было отдельное купе, и, помимо того, что Фред посадил меня к себе на колени и поцеловал, он вёл себя очень прилично и благопристойно. Мы приехали и поужинали. Час между чаем и отходом ко сну был довольно утомительным, так как мы оба, естественно, были очень заняты. Мой муж написал маме письмо, в котором рассказал о нашем благополучном прибытии и о том, как он счастлив. После этого он самым деловым тоном, какой только можно себе представить, спросил меня, не хочу ли я лечь спать.
 Я пробормотала что-то утвердительное, едва
справляясь с мыслями.  Он позвонил, чтобы принесли свечу, и сказал, что пойдёт
Я скоро последую за вами. Мне это казалось сном. Горничная проводила меня в комнату с большой кроватью с четырьмя столбиками, занавешенной плотными шторами и обставленной старомодной мебелью.

 Я сел на край кровати и погрузился в раздумья. Я просидел так, осмелюсь сказать, минут десять, а затем начал раздеваться. Я надел ночную рубашку и снял с себя всё, кроме чулок, когда услышал шаги у двери. Я открыла дверь, и мой муж вошёл, закрыл её и повернул ключ. О! Кэрри, мне было так смешно. Я
раздевалась в спальне с мужчиной, и этот мужчина имел право на меня
персона. Он сел в кресло и посадил меня к себе на колени.
Только моя тонкая ночная рубашка отделяла мои ягодицы от его голых колен,
потому что он полностью разделся в соседней комнате и на нем не было ничего, кроме
его рубашки под халатом, который распахнулся, когда он сел. Он
притянул мои губы к своим и, целуя меня, просунул между ними язык,
а его рука сначала ласкала и сжимала мою грудь, которая, как вы знаете,
довольно пышная и хорошо развитая; затем она скользнула вниз, к моему бедру, сжала его и ощутила его мясистую форму. Постепенно он приближался к моему
Он положил руку мне на живот и на мгновение сжал мою промежность. Эти предварительные ласки всегда возбуждают, но сейчас мне стало почти дурно, настолько велико было моё смущение. Увидев это, он задрал мою ночную рубашку и положил руку сначала на моё обнажённое бедро, а затем на мою промежность, и, знаешь, Кэрри, дорогая, какая у меня там растительность. Он, казалось, был в восторге. Его пальцы
Он играл с шелковистыми локонами, вытягивая их во всю длину, такую длинную, что это, казалось, удивило его самого. Его глаза заблестели, а на лице отразилось сильное возбуждение.

 «Раздвинь ноги, дорогая», — прошептал он.

Я машинально подчинилась, и его средний палец протиснулся между
губками моего влагалища и начал тереть мой клитор. Вы знаете, на
опыт, задорный именно и в каком размере оно развивается
себя, когда взволнована. Снова Фред, казалось, в восторге от своего открытия.

“Тебя, мой милый?”

“ Да, - запинаясь, выдавила я.

Он просунул палец в мою киску, затем поднялся, сбросил с себя халат, взял меня на руки и положил на кровать, подложив под голову подушку. Затем он опустил мои ноги с кровати и встал на колени
на полу и, раздвинув руками мои бедра, наклонился и поцеловал
мою киску. Он сделал больше, он пососал, а затем лизнул языком мой
уже возбужденный клитор. Это воспламенило меня, и я не мог удержаться.
я показал это конвульсивными подергиваниями своих чресел и ягодиц.

“Тебе это нравится, любовь моя?”

“ О, да, так много! — так сильно!

Я чуть не сошла с ума от волнения, которое он во мне вызывал. Он снова встал и, подняв мои ноги, снова и снова сжимал их руками.

«Какие восхитительные ножки», — воскликнул он.

Я видела, как натянулась его рубашка. Он наклонился вперёд и обхватил меня руками
Он просунул руки мне под ноги, высоко их поднял, и я почувствовала, как что-то твёрдое и толстое упирается мне во влагалище. Левой рукой он раздвинул половые губы, правой рукой направил член между ними, и одним резким толчком его огромная головка полностью вошла внутрь. Ни ты, ни я, Кэрри, не были девственницами в полном смысле этого слова. Наши пальцы и другие средства до определённой степени раскрыли наши влагалища. Мы
слишком часто проделывали друг с другом разные трюки, чтобы сохранить девственность.
Так что этот переход был не таким сложным, как мог бы быть.
Тем не менее в меня никогда не проникал мужской орган, и это
у моего мужа был самый большой. Поэтому я испытала сильную боль и вскрикнула:

 «О, мой дорогой Фред, ты делаешь мне ужасно больно, что ты делаешь?»

 «Делаю, моя дорогая! Я проникаю в тебя. Наберись немного терпения,
и я сведу тебя с ума от удовольствия».

 Ещё один решительный толчок — и он вошёл наполовину, а затем ещё одним, ещё более яростным толчком, он вошёл в меня до упора. Я закричал от настоящей боли и попытался освободиться.

 «Боже правый, сэр, вы меня убиваете; я не потерплю такого обращения».

Он не обратил на меня внимания, но, крепко схватив меня за бёдра, начал яростно входить в меня и выходить из меня. Чувствительная женщина никогда не останется безнаказанной после такого проникновения. Трение начало вызывать ощущения, которые сначала притупили боль от проникновения, а затем пробудили восхитительные чувства. Наслаждение, которое я начала испытывать, было восхитительным, и я не могла удержаться от того, чтобы не приподниматься навстречу его толчкам.

«Всё верно, мой ангел. Разве я не был прав, когда сказал, что скоро боль сменится удовольствием? Разве тебе сейчас не нравится?»

— Да, но ты заставляешь меня чувствовать себя так странно. Я не знаю, что это — такое.

 Его движения стали более интенсивными и быстрыми, и это привело меня в восторг. Я подпрыгивала в ответ на его толчки и чувствовала себя так странно, когда он вдруг задохнулся, остановился, и я ощутила, как его орган стал ещё больше и твёрже, а затем на моё лоно хлынула струя горячей жидкости, которая продолжала течь ещё несколько секунд. Это, Кэрри, был мой первый опыт того, что мужчина может сделать для нас.

 Он убрал свой огромный член — ведь он признаёт, что он больше, чем у большинства
Мужчины — отпустив мои бёдра — навалились на меня, нежно обняли и сказали, что я вела себя превосходно; в будущем боли не будет, и, судя по тому, что он уже испытал, он уверен, что я создана для того, чтобы муж и жена могли наслаждаться друг другом в полной мере.
Немного поласкав меня, он встал, стянул с меня чулки и помог забраться в постель, а сам сразу же последовал за мной. Отбросив одежду в сторону, чтобы забраться в постель, он сказал, что должен поцеловать милую маленькую волосатую штучку, которая доставила ему такое удовольствие. Он целовал её и играл с ней, восхищаясь
Он любовался обилием волос на моём лобке, белизной и красотой моего живота, а затем, обнажив мою грудь, восхищался ею, целовал и ласкал её. Всё это не только возбуждало меня, но и, как я прекрасно видела, снова привлекло его внимание. Увидев, что я робко поглядываю на него, он схватил меня за руку, заставил взять его в ладонь и показал, как кожа покрывает и обнажает его головку.
Затем, придя в неистовство, он забрался на меня, раздвинул мне ноги и снова ввёл свой член туда, где он уже доставил мне такое удовольствие. Он всё ещё причинял мне боль и заставлял меня стонать.
Прошло совсем немного времени, но, поскольку внутренняя поверхность была хорошо смазана его предыдущей эякуляцией, проникновение прошло легко. Когда он вошёл до упора и два волоска плотно соединились, он остановился и сказал:

 «На этот раз мы будем действовать не так нетерпеливо, чтобы моя дорогая Бесси могла насладиться всеми радостями траха, ведь именно так мы это называем, моя дорогая; поэтому я буду действовать медленно, пока моя дорогая не проснётся и не потребует более быстрых движений».

Он так и сделал и постепенно вызвал во всём моём теле самое непристойное возбуждение. Я извивалась под ним в сильнейшем экстазе, раскинув руки
Я обвила его тело руками и прижала к себе.

«О! ты ангел, — воскликнул он, — созданный для наслаждения. Закинь свои ножки мне на спину — вот так, — а теперь я ускорю свои движения, и мы умрём вместе».

О, наслаждение, которое он мне дарил, было невыразимо восхитительным; его быстрые и страстные толчки так же страстно встречали мои вздымающиеся ягодицы. Великое потрясение охватило нас одновременно, и мы на мгновение обессиленно упали в объятия друг друга, оставив внутри себя дорогой возбудитель таких радостей. Мой дорогой муж был так доволен, он целовал меня и
Он ласкал меня самым нежным образом, говоря, что ни одна женщина до меня не доставляла ему такого сильного удовольствия, что природа дала мне столько же наслаждения, сколько я получила бы, если бы была замужем уже месяц.

 Мы тесно сплелись в самых тёплых объятиях; его нежность и ласки начали пробуждать во мне страсть, и я невольно сделала несколько внутренних судорожных движений.

 «Я чувствую, моя дорогая, что ты призываешь мой инструмент к новым усилиям; он скоро откликнется».

И, по правде говоря, я чувствовал, как он набухает и становится таким восхитительно твёрдым, что я
я не могла не поддаваться внутреннему давлению, хотя и чувствовала смутное
стыдство из-за того, что муж это заметил.

 «Не бойся, моя милая, но поддавайся любым своим
страстям, и тогда ты будешь больше всего радовать меня и доставлять себе
двойное удовольствие». Я намерен посвятить тебя во все тайны, которыми обладают обряды Венеры, и желаю, чтобы моя любимая жена стала их преданной последовательницей. Я сделаю всё возможное, чтобы она могла наслаждаться всеми прелестями идеального соития».

 Мы завершили этот курс с ещё большим рвением, чем раньше, и я
я начала получать удовольствие от его объятий, которого не могло дать наше воображение. На этот раз он отстранился и лёг рядом со мной, а затем, обняв меня обеими руками, продолжил свои очаровательные ласки. В ту ночь я так и не уснула; меня лихорадило от неуёмного возбуждения. Муж трахнул меня пять раз, прежде чем задремать. Ближе к утру я ворочалась с боку на бок и не могла уснуть. Вскоре рассвело, и от моего беспокойства с кровати слетело всё, кроме части простыни.
Повернувшись к мужу, я увидела, что простыня задралась над нижней частью его
тело. Меня охватило любопытство — я посмотрела на него и увидела, что он явно спит. Аккуратно откинув простыню, я увидела дорогой мне инструмент, который был причиной всех моих радостей и страданий прошлой ночью. Вы знаете, как мы в школе мечтали увидеть мужской член и как, когда нам иногда удавалось увидеть обмякший член мальчика, мы гадали, что с ним будет дальше. Что ж, вот и возможность спокойно рассмотреть это удивительное диво, которое так нас озадачило. Последний край простыни, задевавшей его, касался рубиновой головки; она пульсировала и
 Я испугался, что это разбудило Фреда, но нет, он спал как убитый.
Тогда я осторожно приподнялся и посмотрел на дорогой мне предмет, который я так жаждал увидеть и потрогать. Там он стоял,
как колонна, слегка наклонившись к животу, и что меня очень удивило,
так это тёмная, сильно сморщенная сумка у его основания, в которой,
по-видимому, находились два больших шарика; волосы у его основания
тянулись тёмной массой до самого пупка и были красивыми, блестящими и вьющимися. Я
приблизил губы и сделал вид, что целую его, не прикасаясь к нему.
Не знаю, почувствовало ли оно моё тёплое дыхание, но оно действительно ответно запульсировало. Каким огромным оно было, таким же длинным, как и толстым.
Я не думала, что смогу обхватить его рукой. Мне хотелось попробовать, но я боялась разбудить Фреда, и что бы он обо мне подумал? Я покраснела от одной мысли об этом. Но мои страсти разгорелись слишком сильно, чтобы я могла устоять перед искушением. Поэтому, сначала снова осторожно улегшись, я очень тихо протянула руку и коснулась его члена. Он пульсировал от прикосновения, но Фред продолжал спать. Тогда я снова приподнялась и очень осторожно взяла его в руку. Он был
Я обхватила его так крепко, как только могла, ниже головки, но у самого основания он был мне не по силам. Я обнаружила, что мне нужны три руки, чтобы измерить его длину от основания до орешка, который выделялся своей краснотой. Я чуть не задохнулась от волнения и потеряла бдительность. Наклонившись, я нежно поцеловала рубиновую головку, и не успела я опомниться, как она оказалась у меня во рту, а голос моего мужа сказал:

«О, моё милое, дорогое создание! Как мило с твоей стороны разбудить меня так роскошно!»

 Я пришла в ужас от того, что меня обнаружили, и, покраснев до корней волос, спрятала лицо у него на груди.

«Не стыдись, мой ангел, теперь он такой же твой, как и мой, и разве у тебя меньше прав видеть его, целовать и ласкать? Ну же, не стыдись».


Однако я не могла смотреть ему в глаза, и когда он попытался поднять мою голову, я повернулась к нему спиной. Он обхватил меня за талию и, прежде чем я успела понять, что происходит, просунул руку между моих бёдер и направил свой огромный член к моим половым губам. В одно мгновение он вошёл в меня, как мне показалось, ещё глубже, чем когда-либо. Правда, то, как он играл со своим инструментом, ужасно меня возбудило, и я почувствовала, что мои половые губы стали очень влажными, но я
я и представить себе не мог, что в таком положении можно чего-то добиться. Я была в полном восторге от того, что меня не обманули, потому что он не только вошёл в меня плотнее, но и, убрав пальцы с члена, коснулся моего клитора и стал играть с ним, вызвав такое обильное выделение смазки, что я кончила с криком наслаждения ещё до того, как он был готов. Но, продолжая ласкать меня пальцами и членом внутри и снаружи, он вскоре довёл меня до такого непристойного состояния, что я была готова кончить вместе с ним, когда наступил кульминационный момент.  Ничто не могло превзойти это удовольствие; мой
Он заявил, что внутреннее давление было самым изысканным из всего, что он когда-либо испытывал. Мой клитор, по его словам, тоже был уникальным.
Ты помнишь, как он выпирал при возбуждении до первого сустава большого пальца и как иногда, когда я играла с твоим животом, ты говорила, что он на самом деле проникает между половыми губами, трётся о твоё маленькое образование и доставляет тебе огромное удовольствие, как и мне. Мой муж часто рассматривал его, сосал и восхищался им безмерно. На этот раз он не отступил, заявив, что я прав
его так прижали, что он не смог его вытащить, если бы он попытался. В самом деле,
это было бессознательно с моей стороны, и я невольно прижимаясь к его дорогой
инструмент для жизни меня.

О, как он ласкал и обнимал меня, заставляя меня частично повернуться всем телом так, чтобы
он мог целовать и облизывать меня, а затем сосать мои сиськи; его деловитый
палец все время щекочет и теребит мой клитор, черт возьми. Вскоре я почувствовала, как его член так восхитительно набухает внутри меня, и он вскоре снова начал свои страстные толчки.  Мы занимались этим долго, очень долго, и я
Я уверена, что дважды кончила до того, как присоединилась к нему в последний момент, когда он
издал крик радости, который, как я боялась, могли услышать слуги в доме, уже давно собиравшиеся уходить. После этого мы лежали, наслаждаясь друг другом, больше получаса, пока мой муж не заявил, что у него такое чувство, будто у него в животе сидит волк и что ему нужно позавтракать. Он встал и быстро оделся, велев мне лежать смирно.
Он сказал, что принесет мне завтрак в постель и что, пока он будет готовиться, он закажет теплую воду, чтобы я мог помыться
с. Я чувствовала его деликатность и любила его за это. Принесли воду, я освежилась и снова легла в постель, но чувствовала себя ужасно разбитой и измотанной весь этот и следующий день.

 Мой дорогой муж сам прислуживал мне за завтраком, уговаривая меня есть побольше, чтобы восстановить силы; и очень скоро он снова подверг меня испытанию, потому что трахнул меня три раза за день, и каждый раз доставлял мне большее удовольствие, чем прежде. Он был так же активен
по ночам. И все три недели, что мы провели в Лимингтоне, он ни разу
Он трахал меня меньше четырёх раз за ночь, заявляя, что я стала совершенством в этом деле.


Затем мы приехали сюда, и наша старая подруга, миссис Робертс, любезно настояла на том, чтобы мы нанесли ей долгий визит. Фреда внезапно вызвали, и он не вернётся в течение месяца. Я уверена, что вы меня пожалеете, ведь вы знаете, что мой темперамент слишком горяч, чтобы так долго хранить целомудрие. Вы помните Чарли Робертса? Вы бы сочли его ребёнком, но это не так. Однажды днём
Фред, как обычно, последовал за мной в спальню, трахнул меня и кончил на краю кровати. Я уже собиралась выйти из комнаты, когда он
Его не было, когда я открыла шкаф, где висели мои платья, и кого же я там обнаружила?
Того самого Чарли. Я оказалась в затруднительном положении.

 Не было никаких сомнений в том, что мальчик всё видел. Я поговорила с ним по-доброму, и он пообещал хранить тайну. Чтобы быть уверенной в этом, я решила взять его под своё покровительство. Через несколько дней мой муж уехал, а девочки с мамой и гувернанткой отправились с ним в город, оставив Чарли составлять мне компанию. Я поднялась с ним в гостиную и, усевшись в низкое кресло, небрежно закинула ногу на ногу, обнажив
Я расстегнула их, обнажив подвязку и часть голой кожи на одном бедре.
 Эффект был таким, как я и ожидала. Я увидела, что Чарли не сводит глаз с моего обнажённого тела, он покраснел до корней волос, и я отчётливо видела, как под его брюками набухает член. Через некоторое время я расстегнула его брюки, и, о, Кэрри, ты не поверишь, но у него был мужской член.
 Я едва могла поверить своим глазам. Ему нет и пятнадцати, а он уже почти такой же высокий, как Фред. Вот это действительно находка! Я приподняла свои нижние юбки, и этот галантный малыш тут же упал на колени.
Он целовал и ласкал мою киску. Чтобы вознаградить его, я уложила его на спину на диване и села на него сверху. Я взяла его член в рот и прижалась киской к его лицу. Мы пожирали друг друга своими роскошными ласками, пока оба не кончили. Ничего не было упущено, мы оба жадно проглотили всё, что смогли.

Дома к нему относятся как к ребёнку, и мне не составило труда устроить его на ночлег в маленькой гардеробной, примыкающей к моей спальне, с которой она соединена дверью. Его отправили спать пораньше
Я легла спать, но когда пришла, то обнаружила, что он ещё не спит и ждёт меня.
И я с наслаждением посвятила его в искусство траха. Если вы когда-нибудь захотите насладиться этим искусством в полной мере, найдите энергичного парня, у которого никогда не было женщины. По воле случая мне в руки попал юноша с прекрасными формами, чьи способности, а также размеры и сила были бы очень труднодостижимы. Я уже дал ему несколько уроков этого восхитительного искусства, когда мы заснули, и теперь я должен упомянуть один небольшой эпизод, который нельзя обойти стороной.

Утром мне снился Фред, а потом я почувствовала, что во мне что-то есть. Я была в том полусонном состоянии, когда трудно
до конца осознать, что происходит, но постепенно я поняла, что, хотя я и не сомневалась, что во мне что-то есть, это было не то, что обычно. В последнее время мой муж часто засовывал свой член мне в задний проход, и, поскольку он сказал мне, что все мужья так делают, я не стала возражать. Поэтому я сначала решил, что Фред, обнаружив мою голую задницу у себя на коленях, не смог устоять перед искушением
входя в него. Поэтому я уступил ему и подвигал ягодицами, чтобы облегчить ему вход, и начал чувствовать возбуждение, которое это вызывало, но, придя в себя, я постепенно вспомнил, что Фред бросил меня и что моим соседом по постели стал Чарли.
 Дерзость молодого негодяя парализовала меня, но его восхитительные движения были слишком приятны, чтобы я мог подумать о том, чтобы прогнать его. Он
настаивал на том, что совершенно не осознавал своей ошибки и что, по его
мнению, он был похоронен в восхитительном гроте прошлой ночью. Это
Вероятно, так оно и было, ведь он такой совершенный невежда, хотя и весьма сведущ в обрядах Венеры. Он вряд ли мог себе представить, что в меньшем отверстии может быть вход.  Я позволила ему продолжить, и он трахал и дрочил меня своим хорошо подвешенным членом, засунув два или три пальца в мою киску, пока мы оба не кончили в агонии удовольствия. Если, Кэрри, ты ещё не пробовала этот способ, я настоятельно
рекомендую тебе сделать это без промедления, но сначала ты должна
как следует потрахаться, чтобы пробудить желание в этих местах, а твой
Он должен уметь одновременно мастурбировать и тебя, или ты можешь просунуть руку себе под живот и потирать клитор. Именно так я и делала с Чарли, пока не научила его правильно тереть клитор. Поскольку, когда это делает мужчина, возбуждение всегда сильнее, лучше, когда это делает мужчина, но, _за неимением лучшего_, можно сделать это и самой, получив при этом гораздо больше похотливого удовольствия.

Чтобы продемонстрировать вам не по годам развитые способности этого милого малыша, однажды утром я сел на него верхом, выпрямившись, и мы
Вы могли бы увидеть восхитительный инструмент в действии: его погружают, а затем извлекают. Это самая возбуждающая поза, которую я рекомендую вам попробовать, если ваш муж ещё не научил вас этому.  Наконец, не в силах больше сдерживаться, я опустилась на его грудь. Он прижал меня к себе одной рукой, а другой обхватил ближайшую ягодицу.
Он ввёл средний палец в розовое отверстие моей попки и
мастурбировал меня в такт нашим движениям, даря мне самые восхитительные дополнительные ощущения.

Что ты думаешь об этом для _тиро_? Он ещё и осторожен.
невероятно. В первую ночь после того, как я отправил его в его собственную постель, он
сам проспал. Я не подумал об этом и не заглянул в
его маленькую комнату, прежде чем спуститься к завтраку. Его сестру послали за ним
позвонить ему. Он сразу же извинился, сказав, что ему приснился плохой сон,
она спустилась и рассказала нам. Через несколько минут он вышел и самым естественным образом рассказал о том, что его напугало. Он заявил, что проснулся от собственного крика и после этого был так напуган, что не мог уснуть. Затем он самым естественным образом повернулся ко мне и спросил, не напугал ли его мой крик.
меня обеспокоило. Он никогда не приходил ко мне, или появился в коей мере привлечены
мне—свобода достойного человека мира. Ой! мой дорогой нести, я буду
заработать на этого мальчика. С тех пор у нас было несколько восхитительных ночей
и он чудесно поправляется. Пока мой муж великолепно трахается,
Чарли уже бьет его. Он так же часто готов, даже чаще,
и это я его сдерживаю, но в том, как он меня ласкает, есть что-то такое
очаровательно детское, а потом эта похотливая мысль о том, что он весь мой и что я посвятила его в тайны любви,
придаёт нашим похотливым встречам невыразимое очарование. Я чувствую, что почти буду сожалеть о возвращении мужа, ведь это заставит меня отказаться от этого восхитительного удовольствия. В семье не возникает ни малейших подозрений относительно наших похождений, благодаря очень сдержанному и достойному восхищения поведению Чарли, которое выше всяких похвал.

Напиши мне поскорее, моя дорогая Кэрри, и будь со мной так же откровенна, как это длинное-длинное письмо, адресованное тебе. Хоть убей, не могу сделать его короче.
 Я лишь надеюсь, что ты ответишь мне так же подробно и с такой же искренностью.
восхитительная информация для меня. Я слишком хорошо знаю вас, чтобы предположить, что вы
не нашли средств, как это сделал я, попробовать то, из чего сделаны другие люди,
хотя вряд ли вам повезло так же, как мне. Пиши
тогда, и пиши без утайки. Наша взаимная привязанность слишком искренна, чтобы
допустить какое-либо сокрытие чего бы то ни было между двумя такими любящими и похотливыми
похотливые друзья.

Всегда твой любящий друг,

Э. БЕНСОН.


Такое длинное письмо моя обожаемая госпожа написала в то время своей школьной подруге. Как видно, их привязанность привела к
нечто большее, чем обычные ласки школьниц,
действительно, привело их к самым непристойным и похотливым утехам,
которые только могут быть у двух девушек, и впервые разожгло их
страсти и дало им восхитительную способность доставлять друг другу
удовольствие, в чём они обе были так совершенны, ведь, как я уже
говорил, примерно через два года после этого я стал обладателем
обеих, и мы втроём устраивали множество оргий без тени ревности с
любой стороны. Как видно, миссис Эджертон в своём ответе даже с нетерпением ждёт
восхитительное наслаждение, которое в конце концов было получено и длилось долго.
Вот её ответ:

 ДОСТОПОЧТЕННАЯ МИССИС  ЭДЖЕРТОН МИССИС  БЕНСОН.


 Как мне отблагодарить мою дорогую Лиззи за её восхитительное письмо?
Я уже дюжину раз перечитывала его восхитительные подробности.
Я храню его в сердце и с удовольствием перечитываю при любой возможности. _Слишком длинно?_ О! с такой очаровательной манерой описания,
почему ты не написал ещё страниц пятьдесят? Никогда в жизни я не наслаждался
таким изысканным описанием этих милых похотливых встреч. Как
Я в восторге от того, как вам повезло встретить такое чудо, как этот милый Чарли Робертс. В нём есть все качества мужчины,
сочетающиеся с очарованием юности. Каким прекрасным мужчиной он
станет, само совершенство в любви, и уже сейчас такой похотливый
и развратный. О! как я завидую тому, что он принадлежит вам. Какая удача
для него тоже — попасть в руки такой восхитительной учительницы, как моя любимая Лиззи. Разве я сам не был её учеником, а ты не была моей восхитительной наставницей во всём, чему один из нашего пола может научить другого?

Вы, должно быть, помните давнее обещание, которое мы дали друг другу, когда были такими развратными и жаждали настоящего знания о мужчинах.
Мы поклялись, что, если у кого-то из нас появится любовник, мы через какое-то время поделимся им.  Ваше описание Чарли Робертса очень живо напомнило мне об этом обещании. Я уверен, что моя дорогая Лиззи не рассердится и не будет ревновать,
когда я признаюсь, что мечтаю разделить с ней обладание этим милым мальчиком.
И если моя Лиззи не изменилась, я уверен, что она
лучше потакать этой склонности и развивать её, чем поступать иначе. Подумай, как легко нам обоим будет устроить встречу всех троих.
Я хочу обладать им вместе с тобой, уверенная, что это усилит похотливое удовольствие от соития. Никто не заподозрит нас, когда мы будем выезжать вдвоём, две женщины с одним мужчиной. Естественно, все будут думать, что одна боится другой, и поэтому опасности не будет. Видите, я уже предвкушаю будущие сцены, но всё это благодаря чрезвычайно захватывающим и пикантным деталям, которые вы так ярко описали.

У меня нет таких восхитительных сцен для описания, как те, что вы так
восхитительно описали мне. Мой медовый месяц прошёл гораздо более
банально, чем ваш. Наша свадьба, которая состоялась через день после
вашей, прошла как обычно проходят такие события. Мой муж был любящим,
но не слишком пылким. Я чувствовала себя так же, как вы описываете,
когда ложилась спать в первую ночь, но осмотрительность или деликатность
моего мужа, которые
Я бы вполне могла простить его за то, что он не только не дал мне времени не только лечь в постель, но и заставил меня ждать. Он вошёл
Он был в халате, как и ты, но сразу же погасил свет и, как мог, забрался в постель. Он подполз ко мне, нежно обнял и начал ласкать и целовать меня, говоря, как сильно он меня любит, и т. д., но какое-то время воздерживался от непристойных вольностей. Полагаю, он считал необходимым завоевать моё доверие и успокоить меня, если я была встревожена. Он мог бы избавить себя от лишних хлопот,
потому что на самом деле я жаждала и в то же время немного боялась
нападения на мои девичьи прелести. Наконец, шаг за шагом, он приблизился
объект вожделения, и в конце концов, умоляя меня не волноваться, он
оседлал меня и осуществил то, чего желал. Он не причинил мне
большого вреда, совсем не так сильно, как я ожидала, и не так сильно,
как, похоже, страдала ты. Я сочла благоразумным изобразить
больше страданий, чем он причинил на самом деле. Ближе к концу я почувствовала лёгкое возбуждение, но не настолько сильное, чтобы об этом стоило упоминать.
Это правда, что мой муж не так хорошо сложен, как ваш с Чарли, и к тому же он гораздо сдержаннее в своих чувствах.
Например, он больше не пытался меня трахнуть.
хотя я была бы рада, если бы он это сделал; возможно, с его стороны это было бы
проявив заботу обо мне, но, просто обняв меня, он уговорил и себя, и меня лечь спать.

Утром он снова трахнул меня, и на этот раз я испытала что-то вроде
удовольствия, но в целом я была разочарована тем, что произошло со мной этой ночью.
Это было не то, что мы с тобой, моя дорогая Лиззи, представляли себе,
ожидая первой брачной ночи. С тех пор мой муж ни разу не
превысил лимит в два раза за ночь, но стал более страстным и
Обычно он заставлял меня кончать дважды, а сам кончал один раз, сначала возбуждая меня, лаская все мои интимные места и потирая мой клитор, так что я обычно смазывала проход собственными выделениями, прежде чем он пытался войти.  Я вижу, что ему это нравится, и пока что мне это тоже нравится, потому что от одного выделения я бы пришла в невыносимое возбуждение. Он никогда не прибегал ни к одному из этих непристойных и похотливых методов, с которыми вы так восхитительно знакомы.  В целом, я не могу не сказать, что разочарована.  Мой муж
Он любит меня и очень хочет, чтобы я развивала свой ум во всех отношениях.
 Вы знаете, что в школе я лучше, чем обычно, успевала по итальянскому.
 Мой муж свободно говорит по-итальянски, и, поскольку мы собираемся провести зиму в Риме, он хотел, чтобы я продолжила обучение. Он спросил меня, хороший ли у меня школьный учитель, но я не поддержала эту идею. Вы, должно быть, помните, что нашим прежним хозяином был граф Фортунио, такой красивый и предприимчивый, что мы с вами оба задумали заполучить его и уже подготовили кое-какие предварительные условия, когда, к сожалению, он
его застали с этой дерзкой мисс Пис, с которой он, без сомнения,
добился всего. Разумеется, его тут же заменили на другого, и мы больше не видели его, к печальному разочарованию наших тогдашних похотливых надежд. Мой муж предложил дать объявление о поиске учителя,
когда у меня хватило ума сказать ему, что учительницы обычно обращаются к Роланди на Бернерс-стрит в поисках преподавателя иностранных языков
и что, если он напишет или позвонит, то обязательно получит всю необходимую информацию.
Тем вечером, после ужина, мы сидели, дремая у камина
В библиотеке, освещённой очень тускло, мой муж сообщил мне, что видел Роланди, который очень рекомендовал ему одного джентльмена, вращающегося в хорошем обществе, а именно графа Фортунио. Я вздрогнула от удивления; к счастью, из-за полумрака, в котором мы находились, муж не заметил моего удивления и замешательства. Он сказал, что один или два уважаемых джентльмена
посоветовали ему присмотреться к графу, что он навестил их и
убедился, что я не могу быть в лучших руках. Можете себе представить, какое впечатление произвела эта информация
на меня. Всю ночь я не могла думать ни о чем другом. Что казалось мне самым
трудным для меня было скрывать от моего мужа наши предыдущие знания о
друг друге. Я боялся, что граф сразу узнал меня и претензия
знакомый, у которого был то, что я больше всего хотел бы избежать; с тобой, с кем я
нет секретов, я могу себе это сразу пришло в голову, что это было
будет возможность (для чего у меня в сердце была тоска) получения
услуги любовника, которому я могла доверять. Я не знал, как с этим справиться, но
случай, благосклонный ко всем преступникам, оказался на моей стороне.

Мой муж собирался присутствовать при встрече с графом. К счастью,
утром пришло письмо, в котором его срочно вызывали в
город по поводу продажи каких-то акций, доверенным лицом по которым он был. Он умолял меня встретиться с графом и договорился о времени встречи и т. д. Чем чаще, тем лучше. Я почувствовала, что моё смущение прошло; теперь нужно было сделать так, чтобы слуги, эти домашние шпионы, не увидели нашу первую встречу. Рядом с нашей гостиной была небольшая комната, в которой не было двери, а только проём, ведущий в гостиную. Это была
Она была обставлена как своего рода будуарная комната для занятий, и мой муж указал мне на неё как на удобное место для занятий.
Поэтому я расположилась там и стала ждать его прихода, на который он не опоздал.
Ему доложили, и я велела слугам проводить его. Я нарочно сидела спиной ко входу, делая вид, что занята письмом, как будто не знала, что он подошёл, пока не услышала, как закрылась дверь гостиной. Затем я встала, повернулась и с улыбкой протянула ему руку.
 Он вздрогнул от неожиданности, но тут же галантно поцеловал протянутую ему руку.

«Надеюсь, вы не разочарованы тем, кто станет вашим учеником».


 «О нет, конечно нет; я не знал вас под вашей замужней фамилией; но я так рад возобновить знакомство, которое когда-то подавало такие очаровательные надежды».


 «Постойте, синьор, я теперь замужем, и мне нужно быть очень осторожной». Я не хочу отрицать, что мне очень приятно возобновить с вами знакомство.
Но оно должно быть очень сдержанным. Садитесь рядом со мной
и будьте благоразумны.

“Благоразумны! и рядом с тем, кого я так сильно любила, и от кого
У меня была такая надежда. О, дорогая миссис Эджертон, вы, конечно же, не собираетесь
обращаться со мной просто как с хозяином. Вы бы сделали меня несчастной, если бы поступили так.
Как я могу восхищаться тем, кого я так нежно любил, и с кем я
надеялись на такое счастье давно”.

Здесь, завладев моей рукой, он другой рукой обнял меня за талию и притянул к своим губам. Должна признаться, я ответила на его пылкий поцелуй. Вы помните, какой он красивый и какое нежное и любящее выражение было в его глазах. Что ж, моя дорогая, если говорить коротко, я была так взволнована, что почти не заметила, как он передал мне
Он потянулся к моим юбкам, и я почувствовала, как его рука коснулась моего лона.
Мои страсти были разгорячены, и я знала, что муж не сможет вернуться,
а также что он строго-настрого приказал не беспокоить меня во время уроков итальянского. Я без остатка отдалась возбуждению, которое вызвал во мне граф.
Не успела я опомниться, как он уже стоял на коленях перед низким креслом, в котором я сидела. Он задрал мои
юбки, и я почувствовала, как в мою киску входит длинный и очень твёрдый член.
 На самом деле он нёс меня (не
нехотя я должен признаться) штурмом, и поспешил в безопасную крепость
сразу, так что у меня был очень быстрый секс, что не успокоить огонь
он воскресил во мне. С тех пор он извинился за свою поспешность, сказав
что хотел овладеть мной прежде, чем я успею подумать о
сопротивлении, чтобы обеспечить больше возможностей для общения в будущем. В тот день у нас не было урока языка, но была очередная любовная сцена, в которой он сделал всё возможное и с полным успехом доставил мне самое восхитительное наслаждение.

 На самом деле, моя дорогая Лиззи, я могу сказать, что это был первый секс, который был по-настоящему
Я, или, скорее, мы, воплотили в жизнь свои ожидания от этого акта. Мы договорились о том, как нам следует себя вести, чтобы не скомпрометировать ни меня, ни его. Вскоре мы снова занялись восхитительным сексом. Он усадил меня на стул, раздвинув ноги, и я оседлала его, опустившись на его напряжённый член. Я пробовала эту позу, стоя на коленях, когда мой муж лежал на спине, но она не сравнится с сексом на стуле. От ног исходит гораздо больше энергии, чем от коленей.
Кроме того, человек больше сосредоточен на происходящем, и у него больше возможностей
Способность к взаимным объятиям; но оба способа по-своему очаровательны. Я неоднократно замечал, что граф, по-видимому, терял равновесие и, приходя в себя, частично проникал в меньшее отверстие, которое вы так живописно описываете. Я думал, что это случайность, и, поскольку это было больно, я всегда возвращал его на место и подшучивал над его неловкостью. Но после того, как я прочитал ваше милое восхитительное письмо. Я убедилась, что он хотел проникнуть туда, но не решался сказать мне об этом.

 Должна признаться, что наши тайные объятия дома стали слишком
Это меня не устраивало, и граф распорядился, чтобы в нашем распоряжении был отдельный дом. Однажды днём я отправилась за покупками, зашла в магазин «Суон энд Эдгар» на Риджент-стрит, оставила карету у входа, поднялась наверх, сделала несколько незначительных покупок, расплатилась и оставила их там до тех пор, пока не вернусь через час. Затем я спустилась по другой лестнице, вышла через вход со стороны Пикадилли и, взяв такси, присоединилась к своему нетерпеливому возлюбленному, который ждал меня. Там, полностью обнажённые, мы наслаждались друг другом самым похотливым образом и практиковали все виды ласк. Когда
Удовлетворённый нашими стараниями, второй таксист довёз меня до Сент-Джеймсского пассажа на Джермин-стрит, откуда я пешком добрался до магазина «Лебедь и Эдгар» на Пикадилли, получил свою посылку и вернулся в карету. Таким образом, ни у прислуги, ни у кого-либо другого не возникло никаких подозрений.

Мы встречались трижды с тех пор, как твоё милое восхитительное письмо разожгло моё воображение, и я воспользовался случаем, чтобы вкусить сладости соседнего алтаря, посвящённого законной богине Венере. После того как граф дважды трахнул меня, я повернулся к нему спиной, как будто желая, чтобы он сделал то, чем мы часто наслаждались.
но постарался расположить мою попку так, чтобы меньшее отверстие было ближе всего к его стоящему члену. Не знаю, заметил ли он мой замысел, но, нащупав пальцем, как удобно он расположен, он смело двинулся вперёд и наполовину вошёл в меня при первом толчке. Я
вздрогнула от внезапной боли и должна была сразу отстраниться,
несмотря на то, что намеренно подставилась под его член, но он
обнял меня за талию, и я оказалась совершенно беспомощной.
Ещё один толчок — и он вошёл в меня до упора, но на самом деле
Он причинял мне невыносимую боль; я умоляла его остановиться и уйти, но он сказал:

 «Я какое-то время буду вести себя тихо, и ты увидишь, что твоя боль утихнет, а потом тебе это понравится».

 Я ничего не могла с собой поделать, и он, конечно же, был прав.  Вскоре я перестала чувствовать боль; опустив одну руку вниз, он начал ласкать мой клитор, и через некоторое время я невольноОт едва заметных движений моих чресл, от которых пробуждалась моя страсть, он начал двигаться очень осторожно и медленно. Вскоре я почувствовала, как меня охватывает странное возбуждение, которое усилилось до такой степени, что я чуть не потеряла сознание, когда моя природа раскрылась в своей божественной сущности. С тех пор мы не раз повторяли этот новый опыт, но я полностью согласна с тобой в том, что сначала мы должны как следует потрахаться.

Граф мастерски владеет своим оружием, которое хоть и не такое длинное, как у вашего мужа, и не такое толстое у острия, но очень толстое у основания и твёрдое, как железо. Уверяю вас, дикий
Необузданная страсть, которую он во мне разжигает, неописуема. Ты испытаешь наслаждение от его секса, ведь между нами не должно быть ни трудностей, ни отвлекающих факторов, ни ревности. Более того, я попытаюсь соблазнить твоего мужа, чтобы скрыть наши проступки. Я бы предложил тебе своего, но, честно говоря, он не стоит того, чтобы его имела женщина, которая может найти кого-то получше, как это очаровательно делает моя дорогая Лиззи. Мы так умело вели дела, что мой муж очень привязался к графу и часто обедает у нас дома.

Мы часто говорили о вас. Я рассказала ему о вашем браке и о
вероятность того, что ты в конце концов осядешь в Лондоне. Я заметил, как блеснули его глаза при этой новости, но он промолчал о твоём письме и
приключениях. Будет лучше, если мы уладим этот вопрос между собой, пока ты здесь.

 Так что, как видишь, в конце концов я отделался не так уж плохо, хотя, должен сказать, это ничто по сравнению с восхитительными приключениями моей дорогой и очаровательной Лиззи. Я думаю, что, когда мы встретимся, мы сможем устраивать
вечеринки самого восхитительного рода. Я даже надеюсь, что нам удастся уговорить графа присоединиться к вам и Чарли в _partie carr;e_; сколько веселья и удовольствия мы
должен был, а затем наслаждение от обмена любовниками во время каждой схватки. О!
сама идея воспламенила меня; к счастью, я ожидаю своего возлюбленного
с минуты на минуту. Я завершу свое письмо этой похотливой картинкой,
и в надежде когда-нибудь реализовать это с моей любимой Лиззи, Чьим самым
любящим и преданным другом,

я всегда останусь.,

НЕСИ ЭДЖЕРТОНА.


Таковы были эти два очаровательных письма, и я могу сразу же упомянуть, что непристойная картина, которую нарисовала дорогая Кэрри, — мы вчетвером, актёры, — впоследствии была воплощена в жизнь в полной мере.
непристойное наслаждение, которое могла предложить только самая опытная из них.

 Мы с графом часто зажимали их между собой, что, по их словам, было _ne plus ultra_ удовольствия, в то время как верхний оператор трахал незанятую киску. Нет, эти легкомысленные восхитительные создания не были удовлетворены, пока не заставили нас по очереди наслаждаться друг другом; но такое случалось редко. Эти очаровательные женщины
были настолько соблазнительны, что, пока они были в нашем распоряжении,
мы не искали других источников наслаждения. Но я отвлёкся и заговорил
о событиях, произошедших спустя много времени после того периода, который я описываю более подробно.


Трёхнедельное отсутствие мистера Бенсона закончилось, увы, слишком быстро; на самом деле время пролетело так быстро, что не прошло и трёх дней, как пришло письмо, в котором сообщалось о его возвращении на следующий день. Моё сердце было готово разорваться, но я не подал виду и ничего не сказал, когда миссис Б. сообщила эту новость за завтраком. Миссис Б. заметила, что я побледнел, но больше никто ничего не заметил.
Мы договорились встретиться ненадолго в середине дня, и она нежно обняла меня со слезами на глазах.
и смотрела на меня с такой любовью, что мои страсти разгорелись, как и её.
 Несмотря на безрассудный риск, мы тут же занялись самым восхитительным и непристойным сексом; а ночью эта очаровательная женщина позволила мне делать всё, что я захочу; и так часто, как позволяла природа, мы наслаждались морем страсти. Я не могу сказать, как часто это происходило,
хотя моя любимая госпожа утверждала, что я был у неё десять раз.
Я уверен, что она была со мной чаще, потому что ни на секунду не закрывала глаз и не прекращала самых нежных объятий.  Она использовала все свои чудесные способности
соблазнение, которым она так отличалась. Ни один смертный мужчина не смог бы
провести более опьяняющую ночь наслаждения. Мы услышали движение в
доме, прежде чем расстались, и по нашим щекам потекли обоюдные слезы.

Он с трудом я оторвал себя от нее; в самом деле, я не могла
если она не сама поднялась, и, нежно обнимая меня, сказала мне
набраться мужества и надежды, ибо, так или иначе, мы должны управлять
редкие интервью. Она особенно предупредила меня, чтобы я был начеку, когда придёт её муж. Она сказала, что будет лучше, если я не буду выходить
до окончания первого интервью, так как это могло быть слишком.
Для меня было слишком видеть, как он обнимает ее. Я сделал так, как она хотела. Никто не заметил
меня в суматохе его прибытия.

Мама настаивала на моем возвращении в моей кровати в ее комнате, как она была
уверен, мистер Бенсон потребует гардеробная. Миссис Б. из политических соображений
возражала, говоря, что в этом не было необходимости, что я вела себя так тихо, что она ни разу не заметила моего присутствия, и т. д., но мама настояла на своём, и, я думаю, миссис
 была очень довольна.Б. сама; ибо я сомневаюсь, что, если бы мистер Б. знал о моём близком соседстве, ему бы это понравилось. Тем не менее он относился ко мне как к ребёнку, и я совершенно уверена, что он не подозревал о том, что я так долго занимала его место в его отсутствие.

 Мистер и миссис Б. удалились вскоре после его приезда, несомненно, чтобы предаться всем радостям плотской любви после его долгого отсутствия и предполагаемого воздержания его жены. Мысль о том, что это может быть правдой, не так сильно раздражала меня, как я ожидал. Напротив, воображение рисовало мне их
во всей агонии наслаждения, и это меня очень возбудило. Внезапно
мне в голову пришла мысль, что я мог бы специально спрятаться в шкафу,
наблюдать за всеми их восхитительными встречами, а когда он оставил бы жену приводить себя в порядок и повернул бы ключ в замке, я мог бы, в свою очередь, броситься в объятия своей очаровательной любовницы и насладиться всеми радостями, которые может подарить её влажная и сочная киска. Я решил предложить это дорогой миссис Бенсон, как только смогу улучить момент, когда мы окажемся наедине.

 В тот день я был немного _рассеян_ в классе, но обращение к
Мисс Эвелин привела меня в чувство. Она спросила, о чём я думаю.
Я опустил голову и покраснел. Уже научившись притворяться, я
неуверенно ответил, что думаю о ней и о её нежных ласках накануне, из-за которых я чувствую себя так странно. На самом деле накануне она довольно крепко обняла меня и поцеловала с большей любовью, чем обычно.
В тот момент это действительно разожгло мои желания и дало мне большую надежду на то, что наши отношения завершатся более удовлетворительно.  Она погладила меня по щеке и поцеловала
Она снова сказала, что я непослушный мальчик, раз у меня возникают такие мысли, и что я не должен им потакать, иначе она меня больше не полюбит. Но в её глазах блеснул огонёк, а на щеках выступил румянец, которые говорили о том, что она совсем не недовольна.

 Когда в четыре часа мы обычно расходились, я пошёл в гостиную, чтобы узнать, не удастся ли мне случайно перекинуться парой слов с миссис Б., но обнаружил, что они с мужем снова удалились. Я знал, что это значит; меня тоже бросило в жар, и я побежал в сад, куда ушли играть мои сёстры. Я намекнул Мэри, и она с готовностью поняла меня и предложила сыграть в
в прятки. Чтобы Элиза нас не перебила, я взял камень,
который незаметно уронил, и предложил Элизе угадать, в какой руке он у меня, а если она ошибётся, то будет искать. Конечно, она ошиблась. Тогда мы завязали ей глаза,
и она должна была встать за деревом и сосчитать до ста, прежде чем попытаться нас найти. Мы свернули и со всех ног бросились к летнему домику, который, как я знал, был пуст, поскольку все дамы находились в доме.  Мы вошли и заперли дверь.
В одно мгновение я уложил Мэри на спину на диване, просунул голову между её бёдер и погрузил язык в её влагалище, а затем в клитор. Она
жаждала этого так же сильно, как и я. Прошла неделя с того счастливого дня, когда она отдала мне свою девственность. Она полностью
преодолела все боли и неудобства того дня и была так же готова к возобновлению того, что теперь могло быть только радостью, как и я. Она кончила мне в рот почти сразу же, как только я начал ласкать её клитор.
Выждав мгновение, чтобы слизать и проглотить её мягкие и вкусные выделения, я поднялся и вышел
Я обхватил свой набухший член и погрузил его в её хорошо увлажнённое лоно одним страстным толчком до самого основания, от которого у неё перехватило дыхание.  Я почти так же быстро пришёл к финалу, как и она.  Тем не менее она кончила во второй раз, как только почувствовала тёплую струю моей бурной разрядки.  Мы несколько минут лежали, наслаждаясь похотью и смазкой. Но в нашей молодой и неиспорченной энергии природа вскоре вновь обрела свою силу. Я должен отдать должное своей сестре. Это было внутреннее давление, вызванное складками её тела.
восхитительно тугая ****а, которая впервые пробудила во мне энергию. Немного медленнее
мы начали другую любовную встречу, которая быстро стала намного более
быстрой и энергичной, закончившейся, как обычно, экстазом восторга, и
завершившейся настоящими криками интенсивного удовольствия.

Хорошо, что мы закончили со вторым блюдом, потому что услышали
шаги Элизы, которая после тщетных поисков нас неподалеку от того места, где мы ее оставили
, наконец, нашла нас в летнем домике. Я как раз успел
привести в порядок брюки и отпереть дверь, когда она пришла и ворвалась внутрь
на нас. Она сказала, что нечестно уезжать так далеко, но мы только рассмеялись,
и предложила Мэри теперь искать нас. Мы стояли снаружи
под насыпью, завязывая платок, когда увидели мисс Эвелин
приближающуюся. Она подошла и заметила румянец на щеках Мэри,
но мы сразу сказали ей, что играли в прятки, и
у него была хорошая пробежка, и теперь настала очередь Мэри быть ищейкой.
Однако мисс Эвелин сказала, что, по её мнению, мы уже достаточно потренировались и что лучше немного пройтись, чтобы остыть.
Ему понадобилось всего несколько минут, чтобы повторить наши уроки, и мы все чинно вернулись в дом.  Меня осенило, что нужно посвятить в наши тайны мою сестру Элизу, и хотя она может быть слишком юной для того, чтобы полностью принять мой всё увеличивающийся член, я мог бы трахнуть её, пока трахаю Мэри, и доставить ей невероятное удовольствие. Таким образом, мы могли без труда отступить в места, где мы были бы в полной безопасности, а если бы это было невозможно, мы могли бы использовать Элизу в качестве часового, чтобы она заранее предупредила нас о
никто не приближался. Как вы увидите, эта идея впоследствии была успешно реализована, к моему огромному удовольствию.

Был прекрасный летний вечер. После ужина мистер Б., который, несомненно, уже не испытывал любовных мук, дважды удалялся в течение дня.
Наконец он вызвал мисс Эвелин на партию в шахматы, в которых она была большим мастером. Мама, миссис Б. и две девочки вышли в
цветущий сад, чтобы насладиться красотой вечера. К счастью, мама
почувствовала, что ей холодно, и вскоре вернулась в дом, забрав с собой девочек
Она взяла с собой девочек и усадила Мэри за фортепиано. Я воспользовался счастливым моментом и подвёл миссис Б. к месту, расположенному так, чтобы нас не слышали, но чтобы мы были видны из окон. Там я изложил ей план, который придумал сам. Она улыбнулась моей не по годам развитой изобретательности, но добавила, что оставлять дверь в гардеробную открытой, даже частично, небезопасно, так как мистер Б. может случайно открыть её, а этого ни в коем случае нельзя допустить.
но она может запереть меня — или, скорее, я могу сделать это изнутри.

 «Ааа! но тогда я хочу видеть всё — так волнительно наблюдать, как мистер Б.
воздействует на твоё божественное тело».

Она от души рассмеялась над моим замечанием и сказала, что я похотливый и развратный молодой негодяй, добавив:

 «Но разве ты не ревнуешь, когда видишь, что я принадлежу другому?»

 Я признался, что таково было моё первое впечатление, но, поразмыслив, я
пришёл к выводу, что она мне понравится и я буду наслаждаться ею ещё больше, если стану свидетелем их любовных утех, но только если смогу их увидеть.

 «Что ж! не могли бы вы просверлить пару отверстий на расстоянии полутора дюймов друг от друга
под средней панелью и прорезать узкую щель от отверстия до отверстия? Я позабочусь о том, чтобы занять правильное положение, и сделаю всё возможное, чтобы
Удовлетвори свою преждевременную похоть. Мой дорогой мальчик, ты прекрасно справляешься, и я горжусь своим учеником».

Увидев, что она так благосклонно приняла это, я сказал:

«Скажи мне, моя любимая госпожа, как часто он трахал тебя сегодня?»

«Неужели тебе, мой дорогой Чарли, действительно хочется это знать?»

«О да, очень».

— Ну, тогда шесть раз утром и четыре перед ужином. Он был вне себя от желания и не мог сдерживаться. Он дважды кончил, прежде чем дал мне время кончить один раз, но ты же знаешь, мой дорогой Чарли, как активно ты проводил время прошлой ночью, грустный плут
— так и есть.

 — Вам понравилось, моя дорогая миссис Б.?

— Ну, если уж на то пошло, мой маленький любопытный сундучок, так и было. Ты же знаешь, какой у моего мужа стояк, а я так сильно его люблю, что не могу выносить его мощные и похотливые объятия, не чувствуя, как во мне пробуждаются все низменные страсти. Но даже когда он овладевал мной, мой дорогой мальчик, я думала о твоих юных прелестях и о том неистовом наслаждении, которое мы испытали прошлой ночью. Мой муж и представить себе не мог,
что я думаю о тебе, а не о нём, и вдохновляюсь тобой
дикие порывы сладострастных движений, пока он наслаждался всей
животной силой своих страстей и трахал меня до потери пульса.


«О! как восхитительно! моя ангельская госпожа, — воскликнул я, — от удовольствия, которое я испытываю, слушая твоё яркое описание, я едва не теряю сознание от желания — о! если бы я мог овладеть тобой прямо сейчас».


«Ты не должен думать об этом, мой дорогой мальчик. Мы должны справиться с этим завтра.
Я сейчас же пойду в дом и отвлеку твою мать.
Возьми шило и стамеску, пробирайся в мою спальню и подготовь глазок на завтра. Постарайся сделать его как можно ниже
Спуститесь вниз, под выступ средней панели двери, в котором находится замок, и постарайтесь убрать кусочки дерева, которые вы вытащили.
 Я положу ключ внутрь двери.  Ваши сестры всегда играют на фортепиано по два часа после вашего обеда. Наш обед подается в то же время. После этого мистер Б. наверняка потребует, чтобы я пришёл к нему в комнату.
Но я задержу его под каким-нибудь предлогом, пока не увижу, что вы исчезли.
Дав вам достаточно времени, мы последуем за вами, и вы получите то необыкновенное удовлетворение, которого так жаждете. Но прежде всего
помни — ни единого движения, которое выдало бы тебя, пока мой муж не уйдёт и я не закрою за ним дверь.
С этими словами она положила свою прелестную руку на мой возбуждённый член, встала и присоединилась к маме. Я не стал медлить и последовал её совету.
Я с радостью сделал всё, что хотел, и невозмутимо вернулся в гостиную, не вызвав ни у кого никаких замечаний своим отсутствием. На следующий день я благополучно добрался до своего тайника и удобно устроился в нём так, чтобы проделанное мной отверстие было на уровне моих глаз.
 Она, милое создание,
предвкушая мой визит, она просто надела платье без корсета
и сказала мужу, что он настолько ненасытен, что она должна быть
готова в любой момент удовлетворить его неуёмную страсть, так что ей
нужно только снять платье, чтобы чувствовать себя непринуждённо.
«Восхитительно, моя дорогая жена, но сними с себя всё и позволь мне
неторопливо созерцать все прелести твоего изысканного тела».

Не успела я договорить, как моя прекрасная госпожа предстала передо мной во всей красе своего великолепного и прекрасного обнажённого тела. Он целовал и ласкал её
Он раздел её с головы до ног, уложил на кровать и трахал до тех пор, пока она снова не завизжала от удовольствия. Затем, вытащив свой великолепный член, он одним движением погрузил его в её восхитительную киску, явно доставив ей непередаваемое наслаждение, о чём свидетельствовали её мгновенные объятия, в которых она сжала его руками и ногами, и быстрое извивание её ягодиц. Вскоре они закончили, но мистер Б. так и остался в тесно облегающих его объятиях похотливой жены. Она явно старалась больше обычного, как ради собственного удовольствия, так и для того, чтобы
Я был доволен, потому что в тот момент, когда она повернула голову в мою сторону, я поймал её взгляд, и она улыбнулась, сделав ещё более энергичное движение, чем обычно, и показав мне всю свою киску во всей красе с благородным членом внутри. Я был готов взорваться. Наконец их схватка закончилась. Мистер Б. вытащил свой член, весь скользкий от выделений, обмякший, но всё ещё внушительных размеров.

 Совершенно невероятно! Я бы многое отдал, чтобы осмелиться выскочить на улицу, взять его в рот и высосать досуха. Едва ли я могу описать, насколько сильно это желание овладело мной. Это были первые побуждения
Это была страсть, которой я с тех пор часто предавался, где я встречал
единомышленников, с которыми мог участвовать в оргиях с участием обоих полов. Миссис Б.
признавалась, что была измотана постоянными и частыми возобновлениями этих встреч в дополнение к ночной работе, и лежала совершенно неподвижно, пока он совершал омовение и поправлял одежду.

 «Запри за мной дверь», — сказал он, страстно обнимая её и целуя. Она продолжала лежать на кровати, повернувшись ко мне лицом и широко раздвинув ноги, чтобы я мог видеть её целиком
прелестная киска, которая, как я видел, всё ещё тяжело дышала после недавнего возбуждения.
 Моя очаровательная любовница сказала мне, что она трепещет не из-за того, что произошло, а из-за того, чего она ждёт. Наконец она встала и закрыла дверь, повернув ключ в замке. Затем она подошла к биде, чтобы
очиститься, но я выскочил из шкафа, схватил её в охапку,
бросил на кровать и тут же прильнул губами к её пылающей
и пенящейся киске, из которой вытекала вся сперма её мужа.
Я жадно поглощал её и довёл её до такого неистовства
она затащила меня наверх и отчаянно закричала:

 «Ради всего святого, трахни меня — трахни меня!»

Конечно, мой член так и рвался это сделать; одним толчком он был погружен в неё до самого основания. Моя любимая любовница была так возбуждена, что не могла больше сдерживаться.
Она была возбуждена не только из-за подготовки, но и, как она сама мне призналась, из-за мысли о мгновенной измене мужу в тот момент, когда он только что её трахнул. Таково буйное воображение женщин, когда они поддаются любым похотливым мыслям. То же самое произошло бы, если бы какой-нибудь столь же удачливый любовник ждал меня
уход с поля. Идея успеха в обмане — их страсть, и они готовы пожертвовать чем угодно, чтобы его добиться. Прежде
чем я успел достичь кульминации, она снова была готова, и мы
умерли в агонии блаженного наслаждения — она, как обычно,
сжимала меня так крепко, что я и не думал вырываться из складок
её восхитительной киски, а лежал неподвижно, наслаждаясь
непрекращающимися сжатиями её бархатистых складок, которые
иногда действительно сжимались почти с силой тисков. Я был готов ко второму раунду, который, как и первый, закончился
экстатические радости, не поддающиеся описанию. Моя очаровательная любовница
решила, что мне пора остановиться, но я, ссылаясь на свой сорокачасовой пост (ведь она, конечно, ничего не знала о моей Мэри), умолял её позволить мне пробежать ещё один круг.

«Тогда, мой дорогой Чарли, ты должен позволить мне перевернуться на бок, потому что я так разгорячена от твоего веса и веса моего мужа, что мне нужно немного остыть.
Но тебе не нужно отстраняться, позволь мне самой справиться с этим».

 С присущим ей искусством она добилась своего, и её великолепные ягодицы, прижавшиеся к моему животу, мгновенно возбудили меня.
Мой член набух и стоял твёрдо, как всегда. Затем, обняв её за талию, я провёл пальцами по её возбуждённому и напряжённому клитору.
Мы занимались сексом гораздо дольше и с большим наслаждением, чем раньше; ничто не могло сравниться с восхитительными движениями моей божественной любовницы; она изгибалась так, что я мог сосать одну из её грудей, пока трахал и ласкал её; она кончила с таким криком наслаждения, что, я уверен, его было слышно во всём доме, если бы не внутренняя дверь из батиста, ведущая в комнату. Она продолжала так восхитительно пульсировать на моём члене
Я начал тешить себя надеждой, что получу четвёртую услугу, но она внезапно вырвалась из моих объятий и вскочила с кровати. Повернувшись, она взяла мой член в рот и стала сладострастно его посасывать.
Она сказала:

 «Нет, мой любимый мальчик, мы должны быть благоразумны, если хотим повторить эти восхитительные встречи. Вы доставили мне величайшее наслаждение.
Благодаря умеренности и отсутствию риска в слишком длительном потакании нашим страстям мы можем спокойно наслаждаться подобными беседами каждый день.  Пройдите в гардеробную и оставайтесь там, пока я не выйду из своей комнаты.
Я пройду мимо твоей двери. Убедившись, что рядом никого нет, я дважды кашляну, подожду ещё минуту, а затем тихо уйду и спущусь по чёрной лестнице.


 Всё прошло успешно, и они оставались у нас ещё неделю.
Я нашёл способ каждый день повторять этот очаровательный урок, не вызывая ни у кого подозрений.


 Наконец эта замечательная женщина уехала. Я с трудом мог выносить эту сцену, но изо всех сил старался сдерживать свои чувства.  Она стала всеобщей любимицей, и все сожалели о её уходе, так что мне
В общем сожалении не было заметно моего огорчения. Прошло больше двух лет, прежде чем судьба снова свела меня с этой очаровательной женщиной.
И тогда мы стали часто видеться, как наедине, так и в компании других близких по духу людей, о которых, возможно, я когда-нибудь напишу подробнее. Но сейчас мне нужно рассказать о событиях, которые быстро последовали за её отъездом.

 Я уже говорил, что мисс Эвелин постепенно становилась всё более фамильярной в своих ласках. Она притянула меня к себе, почти всегда обнимая за талию, и часто целовала.
Она прижимала меня к своей упругой и хорошо сложенной груди. Это часто оказывало очевидное воздействие на нижнюю часть моего тела, даже несмотря на то, что я стал менее
возбудимым благодаря постоянному удовлетворению моих страстей в объятиях моей обожаемой миссис Б. Теперь у меня не было этой отдушины, потому что то небольшое удовлетворение, которое я мог получить от своей сестры Мэри, было ничтожным после того постоянного напряжения, которому я подвергался в течение целого месяца.
С тех пор как я провернул этот маленький обман с мисс Эвелин, приписав её объятиям то явное замешательство, в котором я пребывал в тот день
После возвращения мистера Бенсона она стала чаще прикасаться ко мне.
Я не мог не чувствовать, как мой возбуждённый член пульсирует у её бедра, когда она прижимала меня к себе рукой.  Я часто замечал, как блестят её глаза и меняется цвет лица, когда она целует меня.
Я протягивал руку и гладил её по щеке. Иногда она
внезапно отталкивала меня и просила сесть на место; часто она
взволнованно покидала комнату, и это наводило меня на мысль, что
внутри неё идёт борьба и что страсть берёт верх
одно дело — рассуждать, другое — действовать. Помня мудрый совет, данный мне моей любимой и прекрасной госпожой, миссис Б., я решил играть роль невинного невежды и позволить её собственным страстям развиться и привести к результату, которого я так жаждал. Сомневаюсь, что я смог бы выстоять, если бы не утешение, которое я находил в объятиях дорогой Мэри, которая с каждой нашей встречей становилась всё более привлекательной и способной дарить и получать удовольствие. Нам было непросто сделать так, чтобы Элиза ничего не заподозрила.
 В конце концов Мэри согласилась посвятить её в гамаучинги.
скажи ей, что я делала с ней то же самое, когда мы запирались вместе, и что, если она сохранит это в тайне, я сделаю то же самое с ней; но что необходимо, чтобы одна из нас дежурила, пока другая развлекается со мной, из страха, что мисс Эвелин может случайно прийти.  Мэри приступила к ласкам, которые привели Элизу в неописуемый восторг; несмотря на то, что она была на полтора года младше, она быстро развила в себе страсть, превосходящую страсть Мэри. Сначала я просто трахал её, позволяя ей играть с моим членом, но не пытаясь обучить её этому искусству
вонзился в ее очаровательную маленькую киску, на которой уже появились симптомы
волосяной нарост на ее хорошо сформированной и очень выступающей головке. Когда я
сделал достаточно таким образом, Мэри, которую я до этого трахал,
вернулась, и Элиза заступила на вахту, пока я ублажал Мэри
восхитительно тугая ****а - жажда, которую пробудил гамахучинг Элизы.

Таким образом, я мог более хладнокровно ожидать постепенного приближения того, что
Явная страсть мисс Эвелин ко мне была очевидна.  То, что она боролась с ней, тоже было очевидно, но страсть брала верх.
об этом свидетельствовали её нервная дрожь и внезапные объятия, когда она притягивала меня к своим пересохшим губам, а иногда отталкивала с содроганием, которое сотрясало всё её тело и бледнило её прекрасные щёки. Мне казалось, что в такие моменты природа брала над ней верх и что на самом деле эти внезапные объятия были предвестниками любовного кризиса, а когда она вздрагивала и внезапно отталкивала меня, она избавлялась от напряжения. Было очевидно, что так больше продолжаться не может. Наконец-то настал тот счастливый день, которого я так ждал.
 Мама собиралась поехать в город и взяла с собой двух моих сестёр
с ней, чтобы купить для них что-нибудь. Она пригласила мисс Эвелин
сопровождать её, но та отказалась, сославшись на головную боль.
По правде говоря, ожесточённый конфликт между её страстями и благоразумием явно сказался на её здоровье: она стала бледной и встревоженной, и моя мать немного беспокоилась за неё. Она сказала ей, чтобы та не слишком усердствовала с моими уроками в этот день и давала мне работу только на час утром и на час днём.
Она попросила её спокойно прогуляться по саду и как можно больше отдыхать.

Уходя, она велела мне быть как можно более нежной и послушной, так как мисс Эвелин была больна и не в духе. Мама и девочки ушли. Мисс Эвелин, бледная как смерть и явно дрожащая, с трудом выдавила из себя просьбу пойти в нашу классную комнату и повторить урок, который она дала мне накануне вечером, сказав, что скоро присоединится ко мне. Я пошла, но в тот день не смогла повторить ни одного урока. Явное
волнение и очевидная болезнь мисс Эвелин огорчили меня, если не встревожили.
Я был ещё слишком неопытен в том, что касалось её душевного состояния. Это была женская фаза
природа, о которой я тогда ещё ничего не знал. У меня было лишь смутное представление о том, что всё это ведёт к окончательному удовлетворению моих похотливых надежд, и я лишь в некоторой степени сдерживал себя, повинуясь совету, который моя любимая миссис Бенсон так мудро дала мне, и с нетерпением ждал результата, которого так страстно желал.

Наконец мисс Эвелин подошла ко мне. Её глаза были опухшими и красными, как будто она плакала. При виде неё у меня тоже на глаза навернулись слёзы, и я нерешительно подошла к ней и сказала:

 «О, моя дорогая гувернантка, мне так грустно видеть, что вы так плохо выглядите.  О,
сегодня ничего не делай, а завтра я обещаю работать вдвое усерднее ”.

В тот момент я действительно был очень огорчен печальным выражением
ее лица. На мгновение она улыбнулась томно, потом, по некоторым
внушение чувства, она схватила меня за обе руки и тянет меня к ней
груди, покрыла меня поцелуями; ее глаза стали почти идеально
гениально.

“О, ты милый, дорогой, ненаглядный мальчик, я люблю тебя безмерно. Поцелуй,
о, поцелуй меня! моя дорогая! и утешь меня, потому что я слишком сильно люблю вас всех».

 Затем снова произошла перемена, и она, казалось, испугалась, что сказала слишком много
Она отвернулась, и на глаза ей навернулись слёзы, но она не ослабила объятий, в которых держала меня. Я был глубоко тронут её явным волнением. Я подумал, что она действительно больна и сильно страдает.
Поэтому я обнял её за шею, нежно поцеловал и, плача сам, попытался утешить её по-своему, всхлипывая:

— О, дорогая, милая мисс Эвелин, не расстраивайтесь, я так сильно вас люблю, что у меня сердце кровью обливается, когда я вижу вас такой несчастной. О, позвольте мне увидеть вашу улыбку, и постарайтесь не плакать так сильно. Почему вы такая несчастная и подавленная? О,
что я могу сделать что угодно, чтобы сделать тебя счастливой? И, удвоив свои
ласки, она снова повернула ко мне свое прелестное лицо. Снова был этот
неестественный огонь в ее глазах, и лихорадочный румянец залил ее щеки.

“Ты милый мальчик-ангел; это ты делаешь меня такой несчастной”.

Я от неожиданности отшатнулась.

“ Я делаю _ тебя_ несчастной! О! Мисс Эвелин, как такое может быть, ведь я обожаю саму землю, на которой вы стоите, и люблю (_всхлипывая_) — люблю (_всхлипывая_) — люблю вас больше всего на свете.

 Она обхватила мою голову обеими руками, прижалась губами к моим губам и поцеловала меня.
долгий, долгий поцелуй любви; затем, прижав меня к груди:

 «О, повтори это ещё раз, мой любимый, мой дорогой мальчик; именно любовь, которую я испытываю к тебе, разбивает мне сердце, но я больше не могу ей сопротивляться.  Будет ли мой Чарли всегда любить свою Эвелин так же, как сейчас?»

 «О, как я могу поступить иначе?  Я боготворил тебя с первого мгновения твоего появления и не мог думать ни о чём другом. Что я могу сделать, чтобы доказать это?
Попробуй, о, попробуй меня. Я никогда не признавался в любви к тебе даже самому себе, не говоря уже о других людях.

 Её глаза, сверкающие страстью, искали что-то в глубине моих глаз.
если разобраться в моих мыслях. Я тоже начал ощущать свою любовную страсть.
возбужденный ее теплыми объятиями и поцелуями. Она крепко прижимала меня к своему телу,
и не могла не почувствовать твердое вещество, которое выступало напротив
нее.

“Я верю тебе, мой Чарли, и доверю тебе свою жизнь — и даже больше,
свою честь! Я больше не могу сопротивляться своей судьбе. Но, о! Чарли, люби
меня всегда, потому что я сильно рискую, любя тебя так, как люблю.

Она снова притянула меня к своим губам, мои руки крепко обхватили ее шею.
объятие. Ее руки блуждали-надавливали на мой пульсирующий член. С
Дрожащими и торопливыми пальцами она расстегнула, а точнее, разорвала на мне брюки, и её нежные пальцы обхватили мой обнажённый орган.

 «О, я умру, дорогая мисс Эвелин. Что мне сделать, чтобы вы были счастливы?»

 Моё очевидное невежество не могло не порадовать её.  Она откинулась на спинку длинного низкого кресла, на котором сидела, и, видимо, случайно подтянула рукой свои нижние юбки. Я бросился на колени и, задрав её юбки, обнажил пышную, тёмную, вьющуюся красоту её лона. Она закрыла пылающее лицо рукой.
В то же время, наклонившись вперёд, я начал ласкать её прекрасное лоно,
посасывая его, но не осмеливаясь лизать клитор. Она попыталась оттолкнуть меня:
«Нет! Нет! Я не должна».

Но, полагаю, мои действия ещё больше разожгли её страсть, потому что она была
весьма влажной и сочной, и я не сомневаюсь, что она уже испытала оргазм,
так горячо обнимая меня. Внезапно она сказала:

«Иди же, мой любимый мальчик, и я буду принадлежать тебе целиком и полностью».

 Она подняла меня — я не сопротивлялся — и вскоре я уже лежал на её животе, а мой возбуждённый член упирался ей во влагалище. Я всё ещё был благоразумен
чтобы не показать, что я знаю, как это делается. Я глубоко вздохнул —

 «О, моя любимая мисс Эвелин, помогите мне, я не знаю, что делать».
 Её рука скользнула между нами, и она направила мой пылающий инструмент
между жаждущими губами её восхитительной киски. Я надавил и при первом же толчке погрузил головку и два дюйма тела. При втором толчке я наткнулся на неожиданное препятствие, ведь мне и в голову не приходило, что мисс Эвелин была девственницей. Я надавил сильнее.

«О, Чарли, милый, будь нежнее, ты делаешь мне очень больно».

Зная, что лучше всего возбуждать её короткими толчками, я
Сначала я не пытался зайти дальше, но потом сделал это, и она начала испытывать
все те бурные желания, которые должен вызывать такой внушительный член, как мой,
когда он движется между мягкими бархатистыми складками её тугой и сочной киски.
Я сдерживался и продолжал свои действия до тех пор, пока судорожные
движения её бёдер и усилившееся давление складок её киски не показали мне, что кризис приближается и она вот-вот кончит. Она крепко обняла меня, и в тот момент, когда я кончил, её ягодицы непроизвольно приподнялись. Это был тот самый момент, когда я был с
с трудом дождался. Я немного отступил и ринулся вперёд с непреодолимой силой. Я прорвался сквозь все преграды, до самого основания своего члена. Атака была столь же болезненной, сколь и неожиданной. Мисс Эвелин вскрикнула от боли и потеряла сознание. Я тут же воспользовался
этой возможностью и, входя и выходя с величайшей силой, преодолел
все препятствия и расширил отверстие, насколько это было
возможно, пока она не чувствовала боли. Затем я сам умер
в агонии наслаждения. Я лежал, погрузившись в восхитительные
ножки, пока
Её судорожные вздохи и короткие всхлипывания свидетельствовали о том, что моя теперь уже полностью лишённая девственности любовница приходит в себя. От мысли о
неожиданной победе, которую я одержал, мой член снова начал
вставать, хотя он всё ещё был сравнительно мягким. Я почувствовал
непроизвольное давление на него, когда она полностью осознала
наше положение. Она обняла меня за шею, страстно поцеловала,
а затем разрыдалась так, словно её сердце вот-вот разорвётся.

Любопытная особенность моей натуры — быть крайне похотливым
Я был возбуждён женскими слезами, и хотя мне было очень тяжело видеть её в таком горе, мой член затвердел до предела. Я пытался утешить её словами, но она рыдала и рыдала. Внезапно я подумал, что возобновление действий может вызвать прилив чувств, и начал энергично двигаться. Она глубоко вздохнула, но по нервным подергиваниям её бёдер я понял, что её страсть разгорается.
 Вскоре они решили исход состязания. Она обняла меня за талию и прижала к себе, впиваясь в мои губы поцелуями.
Она двигалась в такт моим движениям, и через несколько минут мы оба излили щедрое подношение на алтарь Венеры. Она задрожала, почувствовав внутри себя теплую волну, и изо всех сил прижала меня к своей груди. Мы лежали в трансе минут десять, моя очаровательная гувернантка обмирала от любви и давила на мой возбужденный член с такой страстью, что он быстро ожил. Сама мисс Эвелин была в сильнейшем любовном возбуждении, и мы снова устремились по восхитительному пути любви — чтобы, как обычно,
закончить всё в смертельном обмороке пресыщенной страсти. Когда мы пришли в
Придя в себя, моя любимая госпожа нежно обняла меня и, возведя глаза к небу, сказала:

 «О, мой дорогой мальчик, сначала ты заставил меня ужасно страдать, но с тех пор я на седьмом небе от счастья.  О, как я люблю и обожаю тебя.  Но нам нужно вставать, мой Чарли, нас могут застать.  На самом деле мы сильно рисковали, ведь дверь не была заперта».

Я поднялся и вытащил свой член из её зловонной промежности, которая, казалось, с сожалением отпускала меня. Я обнаружил, что он весь в крови.

 «Стой, Чарльз, дай мне вытереть его платком, чтобы не испачкать твою рубашку».

Она так и сделала, сложила его и спрятала у себя на груди, сказав—

“Я сохраню эту драгоценную реликвию как память о жертве, которую я принесла тебе, мой любимый мальчик.
Ах!" - воскликнула она. - "Я буду хранить ее как память о жертве, которую я принесла тебе, мой любимый мальчик. Ах! Чарли, ты еще не можешь понять
ценность той жертвы и риска разорения, на который я пошел ради тебя. Я
люблю тебя так, как никогда никого не любил раньше и никогда не смогу полюбить снова. Мои
честь и счастье теперь в ваших руках, и это на ваше усмотрение
они остаются. Будьте осторожны, никогда не позволяйте себе вольностей по отношению ко мне
и не упоминайте никому о том, что произошло».

Нетрудно представить, что я заверил её в этом и сказал, что слишком сильно её люблю и слишком благодарен за то экстатическое счастье, которому она меня научила, чтобы допустить возможность измены из-за моей неосмотрительности. Она нежно обняла меня и сказала, чтобы я шёл прямо в сад, что ей нужно немного отдохнуть после всего случившегося и что мы встретимся за обедом.

Я сделал так, как она хотела, преисполненный сладких мыслей об изысканных удовольствиях, которые она мне подарила, и уже с нетерпением ожидая окончания уроков.
возобновим восхитительный союз наших душ и тел. Мисс Эвелин не спустилась к обеду, но ей принесли еду в комнату.

Однако в два часа она, как обычно, присоединилась ко мне в классной комнате.
Она была очень бледна, но нежно обняла меня и была очень мила. Конечно, я тут же воодушевился и стал очень настойчив, но она мягко оттолкнула меня и попросила оставить её в покое в этот день, так как она не только устала, но и испытывала боль, и ей было бы лучше отдохнуть.  Я настойчиво умолял позволить мне оказать ей хоть какую-то услугу, если
не все, но она была неумолима. Поняв, что я не могу ни заниматься, ни вести себя спокойно, она сказала:

 «Тогда мы должны пойти в сад. Думаю, свежий воздух и неспешная прогулка пойдут мне на пользу».

 Мне тут же пришло в голову, что если я смогу увести её в беседку, то у меня будет больше шансов снова насладиться её восхитительными объятиями. Поэтому, когда она поднялась в свою комнату, чтобы надеть шляпку и шаль, я завладел ключом, чтобы быть готовым к возможному успеху.


Некоторое время мы гуляли по цветнику, и мисс Эвелин взяла меня под руку.
и с большой любовью беседовала со мной. Она шла несколько скованно. Мы
присели отдохнуть, вскоре она почувствовала, что солнечный жар слишком силен, поэтому
Я предложил прогуляться в тенистом кустарнике. Я продолжал болтать, чтобы
не дать ей понять, как далеко я ее завожу, она, казалось, была
удивлена, что мы зашли так далеко, когда показалась беседка
.

“О! Чарли, дорогой мой, боюсь, я слишком устану, чтобы идти обратно без отдыха, а у нас нет ключа.

 «Иногда его оставляют в двери, я побегу и посмотрю».  Я бросился бежать.
Я вставил ключ в замок и побежал обратно, чтобы сказать, что всё готово. Она вошла вслед за мной и опустилась на длинный диван без спинки, который уже так часто служил мне.  Я умолял её вытянуться во весь рост.  Я подложил ей под голову подушки и придвинул к ней стул.  Она, казалось, не подозревала о моих намерениях и легла на бок. Она взяла меня за руку, и мы начали разговор, очень интересный, поскольку речь шла о том, как нам следует вести себя, чтобы не вызвать подозрений в любовной связи, а также о том, как
нам следует время от времени встречаться.

 «Ты, мой дорогой мальчик, — сказала она, — я теперь не могу жить без твоих нежных объятий, но ты должен помнить, что в моём зависимом положении разоблачение станет для меня погибелью. Я полагаюсь на ваше молчание и осмотрительность, и
если я так же дорог вам, как вы, мой обожаемый Чарли, дороги мне,
то я могу смело довериться вам». Я обнял её за шею и сказал, что
слишком сильно люблю её и слишком сильно хочу вернуться в её
нежные и восхитительные объятия, чтобы она боялась, что я совершу
её или себя. Она нежно обняла меня и поцеловала. Я воспылал страстью. Моя рука блуждала по её телу, а её положение позволяло лишь слабо сопротивляться. Я добрался до её прекрасного лона, она пробормотала мольбы оставить её в покое и сжала бёдра.

Она не знала, что я разбираюсь в строении женского тела, поэтому, просунув палец в верхнюю часть её губ, я добрался до клитора и начал
вводить и выводить палец, нарочито неуклюже, но стараясь попасть в нужную точку.


«Чарли, мой Чарли, ты не должен этого делать — я... я не могу этого вынести».

В то же время она обвила мою шею рукой и притянула меня к своим губам, которые слились с моими. Я почувствовал, как её бёдра поддаются и раскрываются.
 Я тут же воспользовался моментом и начал ласкать её средним пальцем. Её страсть разгорелась.

 «Иди же, мой дорогой мальчик, в мои объятия, я больше не могу тебе сопротивляться».

В одно мгновение я расстегнул пуговицы, спустил брюки и оказался между её ног почти до того, как она закончила предложение. От возбуждения, вызванного моими ласками, её сочная киска увлажнилась, и головка моего члена
вошёл без всякого труда. В порыве страсти я уже был готов энергично толкнуться,
но она умоляла меня быть нежнее, так как всё ещё страдала от нашей утренней встречи. Сдерживая свои движения и нежно
вводя свой напряжённый инструмент, я постепенно продвигался к его пределу и почти не вызывал у неё гримасы боли. Здесь я остановился, оставив его в ножнах до самого основания и заставляя его пульсировать от мгновения к мгновению. Затем я нашёл губы моей любимой мисс Эвелин, и наши губы и языки встретились. Её руки на моей талии сжались ещё сильнее.
 Восхитительные складочки её сочной киски начали пульсировать
и сжиматься вокруг моего возбуждённого члена.  Позволив ей как следует
возбудиться, я ждал, пока она, совершенно неожиданно для меня, не
уступила своей природе и не кончила, доставив изысканное удовольствие
моему насыщенному органу. Я по-прежнему воздерживался, чтобы дать ей время прийти в себя после того наслаждения, которое она испытала.
Это было, вероятно, первое чистое экстатическое удовольствие, которое она испытала.
Поскольку я не принимал активного участия, ничто не могло повлиять на ещё не зажившие края её разорванной девственности.  Её
Внутреннее напряжение было невероятно сильным. Наши объятия с языком и губами были похожи на воркование голубей и очень быстро привели её в состояние неистового желания. Затем я начал с медленных и нежных движений, медленно вытаскивая свой член почти до конца, а затем так же медленно вводя его до упора. Её предыдущие обильные выделения настолько смазали восхитительные складки её лона, что она не чувствовала боли, только сильное удовольствие. Наконец это стало невыносимым; она обвила руками мою талию, а ноги непроизвольно закинула мне на бёдра.
Природа побуждала её к самым восхитительным движениям бёдрами; она
встречала мои толчки и отвечала на них самым похотливым образом.


«Давай, давай, дорогой Чарли, — быстрее! — быстрее!»

 Мне не нужна была подстёжка. Наши движения становились всё быстрее и яростнее, пока наконец
с обоюдным криком восторга мы не растворились в объятиях друг друга в
блаженном экстазе наивысшего наслаждения. Прошло несколько минут, прежде чем мы пришли в себя.
Оба наших детородных органа пульсировали, один внутри другого, во всей роскоши насыщения
страсть. Не убирая своих прекрасных ног с моих, она обхватила меня руками за шею, сладострастно поцеловала и смешала самые нежные оттенки удовольствия с самыми трогательными ласками и комплиментами. Я лежал, словно в пафийском саду блаженства, в состоянии, которое невозможно описать. Казалось, это было даже большее удовольствие, чем то, более активное, которое мы испытали. Я
мог бы лежать так часами, если бы не мой возбудимый дружок,
чьи чувства слишком быстро пришли в движение от этого роскошного
под давлением этой восхитительной вагины, в которой он был погружен. Он
постепенно обрел свою первозданную твердость и теперь стоял по стойке
смирно, нетерпеливо ожидая дальнейших сражений. Я начал двигаться. Мисс Эвелин сказала:


«О, мой Чарли, ты должен остановиться, мой дорогой мальчик; мы должны не только быть благоразумными, но и помнить о твоей молодости и здоровье. Сделай это, о! сделай это, мой дорогой мальчик.
О! — молю, прекрати.

 Её слова были прерваны нарастающей страстью, которую вызывали в ней энергичные движения моего члена.  Она больше не могла сопротивляться, но крепко обнимала меня руками и ногами и пожирала меня
Осыпая меня поцелуями, она бросилась в бой и телом, и душой так
поддержала меня, что мы умерли бы от восторга, если бы не
потеряли сознание в объятиях друг друга.

 Прошло много минут, прежде чем мы обрели дар речи. Я всё ещё лежал, полностью погрузившись в её восхитительную киску, и мне бы хотелось
продолжить в её восхитительных объятиях. Но мисс Эвелин так умоляюще
попросила меня на этот раз остановиться и подчеркнула, насколько
необходимо соблюдать осмотрительность, если мы когда-нибудь захотим
встретиться снова, что я почувствовал себя обязанным оторваться от
её тела. Но при этом я соскользнул вниз, и
Прежде чем она успела меня остановить, я прильнул губами к раскрытым половым губам под собой и жадно поглотил все ее восхитительные выделения. Я не останавливался до тех пор, пока не вылизал ее клитор так, что она снова обильно кончила. Сначала она пыталась сопротивляться, говоря:

 «Чарли, что ты делаешь? Ты не должен этого делать, мой дорогой мальчик, это ужасно».

Но когда я разжёг в ней страсть, её рука вместо того, чтобы оттолкнуть мою голову, крепко сжала её и прижала к своей пульсирующей и восхитительной киске. Её бёдра сомкнулись вокруг моей головы, и она
я чуть не потерял сознание от экстаза ее выделений. Я жадно
проглотил их и, полностью поднявшись, обнял ее и, уложив
на попу, сладко поцеловал.

“О, какое вы очаровательное создание, моя возлюбленная мисс Эвелин, я обожаю вас.
вы от подошв ваших ног до макушки вашей головы”.

“ Но ты, мой любимый Чарли, более чем оправдал мою неосторожность.
Ты подарила мне радость, о которой я и мечтать не мог. Я твой, душой и телом; поступай со мной, как хочешь. Я тоже обожаю саму землю, по которой ты ступаешь.

Мы продолжали обмениваться нежными признаниями в любви, пока она не увидела, что мой член снова стал твёрдым, и не сказала:

 «О, мой дорогой, ты должен убрать это; было бы крайне неразумно продолжать в том же духе.  А теперь дай мне его застегнуть».

 Сначала она наклонилась и поцеловала его, а затем с некоторым трудом засунула в мои брюки, застегнула их, и мы направились к дому.

Наш разговор зашёл о возможности новых встреч. Она умоляла меня не пытаться сделать что-то подобное на следующий день, а она постарается всё устроить на следующий день после этого, хотя мои сёстры были
ужасно мешает.

Я предложил ей держать меня взаперти, как во время порки, нет, в самом деле, она может выпороть меня по-настоящему, если захочет.

Она посмеялась над моей идеей, но сказала, что можно сделать что-то в этом роде, как в случае с
слепым. Тогда я сказал:

«Я специально не буду делать уроки, чтобы у меня был повод».

«Посмотрим — посмотрим. А пока помни, что нужно быть очень осторожным».

Мы дошли до дома; она удалилась в свою комнату и не выходила, пока не вернулась мама.
Ей задали несколько очень любезных вопросов, она сказала, что сильно страдала от головной боли, но в целом чувствует себя лучше и надеется, что хороший сон поможет ей.
Отдых поможет ей прийти в себя. Мы все рано легли спать, и мама, и девочки устали после поездки и шопинга. Я вернулся в свою постель в маленькой гардеробной и заснул с мыслями о том, как чудесно я провёл день, и с мечтами о том, как я буду воспроизводить эти события во всех любовных подробностях, на которые только способна моя фантазия.

 На следующий день мисс Эвелин начала выглядеть как прежде — борьба была окончена. Она была очень любезна и казалась ещё более ласковой, чем обычно, с моими сёстрами, которые, решив, что она не очень
что ж, вы были внимательны и скорее старались предугадать её желания, чем следовать им.

 В её поведении по отношению ко мне было больше сдержанности, чем раньше, но когда я подходил к ней, чтобы повторить урок, она теплее обнимала меня за талию и сдерживалась, чтобы не прижать меня к груди. Её лицо слегка покраснело, и она подняла на меня свои прекрасные глаза с таким милым выражением привязанности, что я мог бы броситься в её объятия, если бы не сдерживал свой пыл из-за её сдержанности.

В тот день между нами больше ничего не произошло. В обычное время для отдыха, с четырёх до пяти часов, мисс Эвелин удалялась в свою комнату, чтобы
отдохнуть после усилий, которые она прилагала, сдерживая себя весь
день, и оставляла нас наедине. Не стоит и говорить, что за этим
немедленно следовало посещение летнего домика. Там я сначала восхитительно трахнул Мэри, а затем
оттрахал Элизу, аккуратно введя палец на небольшую глубину в её
киску, и закончил ещё одним сладострастным трахом с Мэри. Таким
образом, я смог вынести бремя мисс
Эвелин потакала моему аппетиту в отношении себя и, по-видимому, была более благоразумной, чем на самом деле. На второй день она снова не дала мне возможности, которой я так жаждал. Думая, что она может колебаться из-за страха быть застигнутой врасплох и из-за отсутствия очевидного разумного предлога для того, чтобы остаться со мной наедине, я решил на следующий день после обеда притвориться бездельником. Когда меня вызвали, я ничего не делал. Мисс Эвелин выглядела серьёзной, но в то же время сильно покраснела.

 «Что ты имеешь в виду, Чарли, говоря об этом безделье? Иди, делай уроки, или я буду вынуждена тебя наказать».

Она взяла меня за руку и, нежно пожав ее, велела мне вернуться на свое место.
В четыре часа, конечно, мой урок был так же далек от завершения, как и раньше. ........
........

“ Мэри и Элиза, вы можете пойти в сад. Чарльз останется, пока
не закончит урок или его не накажут за безделье.

Они ушли, и мисс Эвелин заперла за ними дверь. Затем мы бросились в объятия друг друга и несколько секунд предавались самым нежным ласкам. У меня уже давно была сильнейшая эрекция, так что моя рука тут же оказалась у неё под юбкой. Я нежно
Я толкнул её назад, на низкое длинное кресло, и, опустившись перед ней на колени, сначала просунул голову между её бёдер, а затем взглянул на её покрытую прекрасными волосами киску, уже влажную и сочную, что свидетельствовало о том, что она была так же готова, как и я. Я ласкал её языком, пока она не кончила мне в рот, и жадно высасывал эту восхитительную жидкость. В её лоне было что-то особенно сладкое, и мой язык стремился проникнуть в самую сокровенную часть её восхитительной киски, насколько позволяла его ограниченная длина, чтобы я не упустил ни капли её изысканного нектара, достойного богов.
Волнение, которое я у неё вызвал, было почти невыносимым, она притянула меня к себе и сказала:

 «О! Чарли, мой ангелочек, иди, иди ко мне в объятия». Я приподнялся, бросился в её объятия и через мгновение был по самые яйца погружён в её изысканную и пульсирующую киску. Она обхватила меня руками и ногами. Мы оба были слишком возбуждены, чтобы останавливаться на каких-то более чувственных движениях, продиктованных менее сильными желаниями, и продолжали в диком экстазе страсти, слишком охваченные желанием, чтобы думать о каких-либо ограничениях. С величайшей энергией с обеих сторон мы продолжали
Первый курс был пройден с большой скоростью. Моя обожаемая мисс Эвелин совершенно забыла о боли и не могла не восхищаться пылом и энергией моей атаки. Мы оба кончили одновременно, в экстатический момент, излившись друг в друга, чтобы охладить воспалённые члены, которые ещё мгновение назад так бурно двигались. Дорогая мисс
Эвелин прижала меня к своей груди и подняла свои прекрасные глаза, полные страсти, к потолку, словно благодаря небеса за пережитые радости.
Затем наши губы встретились и слились в поцелуе.
один долгий, очень долгий поцелуй любви, который быстро разжёг в нас страсть; она была так же нетерпелива, как и я, и мы снова предались бурному сексу, который, как и прежде, закончился агонией наслаждения. Затем, после более продолжительного периода
самых нежных ласк и любовных признаний, мы приступили к третьему этапу,
более раскрепощённому, — мы продлевали наши изысканные ощущения
за счёт более медленных и быстрых движений и пауз между ними, во время
которых моя прекрасная гувернантка начала развивать искусство, в котором
вскоре превзошла даже более опытную миссис Бенсон, которая так
очаровательно посвятила меня в тайны любви.

 В манерах мисс Эвелин была особая, чарующая и трогательная мягкость.
Она была самой обаятельной и изысканно привлекательной. Это
проявлялось даже в том, как она обращалась с моим пенисом: не хватая его, она как будто проводила по нему рукой, едва касаясь, но так возбуждающе, что после любого количества прикосновений она могла в одно мгновение поднять его своим волшебным прикосновением. Наша третья встреча длилась целых полчаса,
и мы погрузились в смертоносную роскошь разрядки, отдавшись ей всей душой
казалось, источало изысканный аромат нашего семени. Мы уже давно пришли в себя. Я всё ещё был погружён в её восхитительную киску,
но она умоляла меня не давить на неё. Мы поднялись, она отряхнула
юбку и помогла мне привести в порядок брюки. Затем я селНД взял ее на мое колено. Наши губы встретились во взаимном теплом поцелуй признательна
страсть. Она поблагодарила меня за райские радости, которые я подарил ей, и за
мое благоразумие в поиске предлога для нашей встречи. Она признала
что она была так же нетерпелив, как и я, но обязан был принять каждый
меры предосторожности против повышения малейшем подозрении в доме.

“Ты должен всегда помнить, мой дорогой мальчик, что для меня это открытие означало бы
мою гибель навсегда. Я рискую всем, чтобы обладать тобой, мой любимый мальчик.
Мне было бы всё равно, если бы нас не разлучили
никогда. Эта мысль, мой обожаемый Чарли, невыносима, я больше не могу без тебя.
— Здесь она обвила руками мою шею и разрыдалась.

 Я уже описывал, как слёзы повлияли на мой непослушный член, который, пока я утешал и клялся в вечной любви своей возлюбленной, вырвался из оков и предстал во всей красе. Я взял её нежную и прекрасную ручку и положил на него. Она крепко сжала его и, глядя на него и улыбаясь сквозь слёзы, сказала:

 «Мой Чарли, какой же он большой.  Интересно, как он вообще мог появиться на свет»
войди в меня, не убивая меня».
«Ты скоро это увидишь», — сказал я и, поменявшись с ней местами, уложил её, задрал ей юбку и тут же вошёл в неё. Она умоляла меня не торопиться и растянуть наше удовольствие как можно дольше.
Мы занимались самым великолепным и по-настоящему восхитительным сексом; моя милая и очаровательная любовница доставляла мне неистовое удовольствие, изысканно сжимая внутренние складки своей восхитительной и похотливой киски.

Мы долго лежали без движения после того, как кончили, а затем снова сели и привели всё в порядок, так как время поджимало.
Возвращение моих сестёр с прогулки было уже близко.

 Наш разговор естественным образом зашёл о том, как нам организовать нашу следующую встречу.
 Мисс Эвелин настаивала на том, что мы не должны встречаться чаще, чем раз в три-четыре дня, иначе мы можем вызвать подозрения, которые приведут к тому, что мы вообще не сможем встретиться.
 Как бы разумно это ни было, я возмутился такой мучительной задержкой и стал настойчиво просить сократить промежутки между нашими встречами.


«Это не может быть мой дорогой мальчик, вспомни, что разоблачение разлучит нас навсегда. Проявив благоразумие, мы сможем ещё долго наслаждаться этими восхитительными встречами». Я
внезапно предположил, что, поскольку я сплю один в маленькой комнате, которая, когда свободна, находится далеко от всех остальных, она могла бы пробраться ко мне ночью, когда все спят, и таким образом я мог бы беспрепятственно наслаждаться всеми её изысканными прелестями. Она не ответила, но я увидел, как заблестели её глаза и покраснели щёки, словно она уже в воображении наслаждалась всеми прелестями, которые сулил этот план. Однако она не сразу согласилась.
Она нежно поцеловала меня, назвала своим дорогим и изобретательным мальчиком и
Она сказала, что обдумает моё предложение. Мы возобновили занятия, когда мои сёстры вернулись. Мисс Эвелин снова дала мне возможность встретиться с ней наедине через четыре дня. Только из-за моего намеренного неповиновения я получил эту встречу. Мы снова предались всем радостям плотских утех, насколько это было возможно, учитывая нашу одежду и место. Я ещё сильнее, чем прежде,
настроился на встречу с ней в своей одинокой комнате и так настойчиво умолял её, что в конце концов она пообещала прийти на следующий вечер. Я
Я был вынужден смириться с этим, хотя мне бы очень хотелось, чтобы она пришла
в ту же ночь, но, поскольку её страсти, очевидно, разгорались всё сильнее,
она становилась всё более любвеобильной и чувственной, я был уверен, что она не разочарует меня следующей ночью.
 Восхитительная мысль о том, что я буду наслаждаться прелестями, на которые так часто украдкой поглядывал,
на следующий день удержала меня от общения с сёстрами. Сославшись на головную боль, я рано лёг спать и взял немного масла, чтобы смазать петли и замок на двери, чтобы быть готовым к приходу моей любимой.  Я долго лежал без сна и
Я уже почти отчаялся, что она придёт, когда услышал, как часы пробили двенадцать. Внезапно я осознал, что она стоит у моей кровати. Она вошла в комнату так тихо, что, хотя я и ждал её, я не услышал, как она открыла дверь, закрыла её и заперла.
 Она была в тёмно-сером плаще, и, когда она подошла к моей кровати, он упал на пол, и она осталась в одной тонкой сорочке. Она бросилась в мои объятия, когда я поднялся, чтобы обнять её, и мы тут же крепко прижались друг к другу. Я был слишком
Я был слишком возбуждён, чтобы тратить время на прелюдию. Я перевернул её на спину и в ту же секунду вошёл в неё одним мощным толчком, от которого у неё почти перехватило дыхание и она испытала сильнейший восторг. Однако я был слишком быстр для неё и кончил за два или три толчка в эту восхитительную киску. Но поскольку это едва ли могло потушить огонь моих слишком пылких желаний,
судорожные внутренние движения её неудовлетворённого лона быстро вернули
мою едва уменьшившуюся плоть к жизни.  Мисс Эвелин была очень
возбуждена неудовлетворительным исходом моего первого опыта.
Мне было очень тепло, и, обхватив меня руками и ногами, она снова
с головой окунулась в безудержное траханье, и, поскольку мои предыдущие
потраты несколько ослабили силу немедленной разрядки, я смог в точности
подстроиться под движения моей самой активной партнёрши, и мы вместе
погрузились в сладострастие удовлетворённых желаний, долго лежа в
объятиях друг друга, прежде чем снова смогли возобновить наши
сражения в восхитительном царстве любви. Мы провели это время,
шепча друг другу клятвы, нежно обнимая друг друга
обнажённые прелести, и мы оба с восхищением проводим руками по каждой части наших тел.

Мисс Эвелин наконец сосредоточила всё своё внимание на моём хорошо развитом
органе, который она с нежностью обхватила и стала ласкать, очень
быстро доведя его до неуправляемой эрекции. Я лежал на спине, и она приподнялась, чтобы поцеловать моё грозное
оружие; так нежно опустившись на меня, она сказала, что теперь
её очередь. Она рассмеялась, но тут же оседлала меня и направила свою восхитительную киску прямо на мой член, прижав его ко входу
В любовном гроте она нежно опустилась на него и обхватила его губами, пока два волоска не соприкоснулись.
Последовало несколько медленных движений вверх и вниз, а затем,
став слишком похотливой для таких выжидательных задержек, она опустилась на мой живот и начала проявлять удивительную активность бёдрами и ягодицами. Я подбадривал её изо всех сил и, увидев, что она так возбуждена, просунул руку ей за спину и ввёл средний палец в розовое и очень тугое отверстие её великолепной попки. Я продолжал двигать пальцем в такт её движениям вверх и вниз. Казалось, это её подстёгивало
Она перешла к более энергичным действиям, и среди коротких вздохов и
сдавленных стонов почти без чувств упала мне на грудь. Я тоже ускорил свои
движения и излил в её раскрытое лоно поток кипящей спермы.

 Мы долго
лежали, охваченные восторгом насытившегося желания. Наконец она
пришла в себя и, нежно поцеловав меня, отстранилась, и мы легли
бок о бок, тесно прижавшись друг к другу.

«О, мой любимый Чарли, какое изысканное наслаждение ты мне подарил!
Ты самое восхитительное и любящее создание на свете.
Ты убьешь меня с удовольствием, но что ты там делаешь с моей
дне? Как могла возникнуть такая мысль в вашей голове?”

“Я не знаю”, - ответил я. «Я обнял тебя, чтобы почувствовать твои прекрасные
крутые ягодицы, и, обхватив одну из них, обнаружил, что мой палец
прижался к отверстию, влажному после наших предыдущих встреч, и,
нажав на него, я почувствовал, как мой палец проскользнул внутрь; ты
так восхитительно сжимала его, когда я вошёл, что мне в голову пришла
мысль о том, что это похоже на восхитительное сжатие, которое твоё
очаровательное другое отверстие оказывает моему члену, когда
Обнимая тебя, я хотел бы, чтобы это отверстие двигалось так же, как мой член в твоей киске. Так я и сделал, и, похоже, это усилило твоё возбуждение, если судить по тому, как сильно ты сжимала мой палец, когда умирала в агонии нашего последнего экстаза. Скажи мне, моя любимая мисс Эвелин, усилило ли это твоё удовольствие настолько, насколько я предполагал?

— Что ж, мой дорогой Чарли, должен признаться, что так и было, к моему большому удивлению; казалось, что это сделало последнее удовольствие почти невыносимым, и я могу лишь считать это счастливой случайностью, которая привела к усилению удовольствия
Я уже думала, что природа не способна на большее. Непослушный мальчик, я
снова чувствую, как твой огромный инструмент напрягается, но ты должен
сдерживаться, мой дорогой, мы уже достаточно сделали сегодня. Нет, нет, нет!
Я не собираюсь снова его впускать».

 Проведя рукой вниз, она отвела головку от
очаровательного входа в её лоно и начала ласкать и ощупывать его, явно
восхищаясь его длиной, толщиной и твёрдостью. Её нежные прикосновения только разжигали страсть, которая разгоралась с лихорадочной силой.
Поэтому я посасывал один из её шариков, прижимая её к себе одной рукой.
Обняв её с другой стороны, я просунул руку между нашими влажными и тёплыми телами и дотронулся до её очаровательного клитора, уже возбуждённого от того, что я ласкал свой член.  Мои ласки вскоре пробудили в ней страсть, и я, нежно подтолкнув её рукой под спину, снова перевернул её на себя. Она пробормотала что-то в ответ, но не стала сопротивляться.
Напротив, она сама направила мой пульсирующий и жаждущий член в
пышные ножны, которые так и стремились его поглотить.
На этот раз наши движения были менее поспешными и более чувственными.
на этот раз она удержалась в вертикальном положении, поднимаясь и опускаясь с колен. Я приложил палец к её клитору и усилил экстатическое удовольствие, которым она так похотливо наслаждалась. Вскоре она поняла, что ей нужно двигаться быстрее и энергичнее, и, лёжа на моём животе, обняла меня и поцеловала.
Лаская её языком, я обнял её за талию и крепко прижал к себе, в то время как её великолепные ягодицы и самые упругие бёдра совершали самые восхитительные толчки и движения, насаживаясь на моё полностью погружённое в неё орудие. Я снова довёл её до высшей точки возбуждения.
Я ввёл палец сзади, и мы оба достигли кульминации в
бурном состоянии восторженной агонии, не в силах ничего
делать, кроме как конвульсивно содрогаться внутри и снаружи.
Должно быть, мы пролежали так, истомлённые и наслаждающиеся
всеми радостями самого полного и сладострастного удовлетворения
наших страстей, целых тридцать минут, прежде чем полностью
пришли в себя. Мисс Эвелин первой вспомнила, где она находится. Она вскочила, нежно обняла меня и сказала, что должна немедленно уйти, потому что боится, что
я и так задержался здесь безрассудно долго. На самом деле было уже около пяти часов утра. Я встал с кровати, чтобы обнять её прекрасное тело,
приласкать и поцеловать её восхитительные груди. Она с трудом вырвалась из моих объятий. Я проводил её до двери, и мы расстались,
поцеловав друг друга с любовью. Я вернулся и быстро погрузился в
сладчайший сон после такой восхитительной ночи самого чувственного
секса.

За следующие шесть ночей она приходила ещё три раза; каждый раз мы возобновляли наши взаимные утехи, всё больше предаваясь сладострастию. Когда она приходила
Обращаясь ко мне в пятый раз, она сказала:

 «Дорогой Чарли, я пришла только для того, чтобы поцеловать тебя и сказать, что не могу остановиться».

 «Не могу остановиться!»  — воскликнул я. — «А почему бы и нет, любимая мисс Эвелин?»

 «Я нездорова, но не могу объяснить подробнее».

Я вскочил с кровати и обнял её, а затем, опустив руку к её прекрасному и хорошо прикрытому лобку, обнаружил, что она там связана. Я сразу же вспомнил, как моя любимая миссис.
Бенсон была точно так же связана. Тогда я также заметил необычный запах изо рта, но, притворившись, что ничего не замечаю, спросил, в чём дело.
что случилось с моим милым маленьким гротом.

«Я не могу рассказать тебе больше, мой дорогой мальчик, но из-за этого я не смогу быть с тобой четыре или пять ночей».

«Но почему так должно быть? Разве ты не можешь позволить мне хотя бы раз войти в эту восхитительную пещеру наслаждения?»

«Нет, нет, это невозможно! мой дорогой Чарли, совершенно невозможно! Это причинит мне очень большой вред, да и тебе тоже. Давай помолчим, и я
скорее поправлюсь, чтобы вернуться и обнять тебя, как раньше».

 «О, но, дорогой, как я переживу твоё отсутствие на пять ночей? Я сойду с ума
с желанием и рвением — почувствуй, как он растёт и жаждет своей любимой спутницы».

 Её мягкая и нежная рука погладила его. Я подумал, что смогу добиться своего _coup de main_, но она была слишком быстра для меня.

 «Нет, Чарльз, я серьёзно, и ты не должен пытаться принудить меня, иначе я больше никогда к тебе не подойду».

 Я увидел, что она настроена серьёзно, и в изнеможении бросился на кровать.

— Ну же, мой дорогой Чарли, будь благоразумным, и я сделаю всё возможное, чтобы доставить тебе удовольствие. Ложись на спину — вот так. Я встану на колени на полу под прямым углом к тебе, потому что ты не должен пытаться меня коснуться
вон там, внизу. Это милый мальчик ”.

Поэтому, взяв мой член своей мягкой рукой, она нежно двигала им вверх и вниз;
затем, внезапно остановившись, взяла его в рот, посасывая так сильно, как только могла.
могла проникнуть внутрь и пощекотать язычком набалдашник, в то время как одна рука
сжимала в холодильнике корень моего члена, а другая нежно перебирала мои две порции
поджаристые трески. Она продлевала удовольствие, время от времени делая паузы, и
наконец, почувствовав приближение электрических разрядов, ускорила движения, и я излил поток спермы ей в рот. Она продолжила
Она с наслаждением сосала его, пока не проглотила всё до последней капли.
 Это был первый раз, когда она сделала мне гамахук, но не последний.
Мы повторяли это множество раз. Со временем мы усовершенствовали модель и добавили другие ласки. Когда она не была на занятиях, мы делали друг другу гамахук.
Она первой с величайшим наслаждением повторила для меня восхитительное введение пальца во время гамахука. Теперь, когда она утолила мой плотский голод, она с любовью обняла меня и оставила наедине с моей возлюбленной
 Конечно, четырёхдневная отсрочка, за вычетом ещё двух коротких визитов, «чтобы я не перегрелся», как она сказала, пошла на пользу моим сёстрам, которых я трахал и дрочил до полного их удовлетворения и восторга.

 Так я провёл около четырёх месяцев. Мисс Эвелин в совершенстве овладела восхитительными тайнами любви.
Но, хотя я и пытался насладиться отверстием нижнего храма Венеры, мой член был слишком большим и причинял слишком много боли, чтобы я мог добиться полного успеха, так что я стал верным служителем более законного алтаря любви.  Мои сестры были
постепенно обретали свои формы. Особенно Мэри. Волосы на её лобке разрослись и очаровательно завивались. Её бёдра округлились, а попа, упругая и выдающаяся, обещала быть очень большой.
 У Элизы тоже начали появляться бугорки, а холмик Венеры стал больше и покрылся мхом.

 Приближалось лето, и незадолго до полнолуния Мэри пожаловалась, что чувствует себя очень подавленной и склонной к слезам.
Я попытался утешить её и подумал, что мои усилия увенчаются успехом, если я её трахну. Поэтому, заманив её в сад, мы вошли в
Летний домик был готов, и я сразу же приступил к делу. Она была не в восторге, не могла сказать почему, но инстинктивно сопротивлялась.
Однако она уступила моим уговорам, и я трахнул её, не возбудив, как обычно, привычным способом.
Поэтому я вышел из неё, как только кончил, и сразу же понял, что беспокоило бедную Мэри. Мой член был в крови.
У неё впервые начались месячные. Она очень встревожилась, но я сказал ей, что, по моим сведениям, это вполне естественно для молодых женщин, когда они достигают определённого возраста.
Лучше бы тебе сразу рассказать об этом маме, она подскажет, что делать. Я
тщательно вытер свой покрасневший член, а затем удалился в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. В ту же ночь, когда ко мне пришла мисс Эвелин, я обнаружил, что она находится в точно таком же состоянии. Она помогла мне, как обычно, своей нежной рукой и ласковыми губами, а затем оставила меня на пять ночей, как это было принято в то время.

 Теперь я оказался в положении моей дорогой младшей сестры Элизы. До этого момента я ни разу её не трахал, и её девственность была
неприкосновенна. Ей было почти четырнадцать, и её очаровательная
Её маленькая киска становилась всё более решительной; её бугорки тоже, под воздействием эротического возбуждения от моих _прикосновений_ и мастурбации, приобрели заметную выпуклость. Мой палец немного расширил вход в её маленькую розовую щёлочку, сделав его более доступным. Поэтому я решил завершить её плотское воспитание и хорошенько её оттрахать. Возможность была идеальной; и
Мисс Эвелин и Мэри удалились в свои комнаты, чтобы прилечь, как мы обычно делаем в час отдыха.
Мы с Элизой сразу же поспешили в летний домик и заперлись там.
 Я сразу же уложила её на длинный диван и
Я ласкал её до тех пор, пока она не кончила мне в рот, а затем продолжил, пока она снова не обезумела от желания. Затем я сказал ей, что должен посвятить её в новую тайну, более восхитительную, чем всё, что она испытывала до сих пор, но что первое посвящение всегда болезненно.

 «О! в чём дело, мой дорогой Чарли, всё, что ты делаешь, так приятно, я знаю, что мне понравится — в чём дело?»

— Тогда ты должна знать, дорогая Элиза, что эта твоя маленькая киска создана
специально для того, чтобы в неё вставляли член; только мой член такой большой, а ты ещё такая маленькая и юная, что я боялся, что он
Я не хотел причинять тебе боль, но теперь, думаю, я смогу войти в тебя, если буду действовать осторожно.


 — О, Чарли, дорогой, войди в меня немедленно. Я часто чувствовала, что мне бы этого хотелось, но, поскольку ты никогда не пытался это сделать, я думала, что это просто мои фантазии.
 Ты когда-нибудь входил в Мэри?


 — Часто, нет, всегда, моя дорогая.


 — Ей это нравится?

«Ей это нравится».
«Тогда вставь его прямо в меня, Чарли».

Я не хотел ничего лучшего и сказал ей, что для того, чтобы получить максимальное удовольствие, она должна раздеться. Через минуту она сбросила с себя всё, а я взял
Я снял брюки, а пиджак и жилет уже были отложены в сторону. Я принёс полотенце, чтобы постелить его на диван под её ягодицы и не испачкать его.
Она не сводила с меня глаз, пока я раздевался. Я уложил её на спину, придвинув её попку к краю,
собрал её ноги и поставил ступни на диван, раздвинув колени (в
самой удобной позе для моей предстоящей операции). Я положил
подушку на пол и встал на неё на колени, чтобы мой член оказался
немного выше её промежности и я мог как следует его обхватить.
Затем я снова хорошенько оттрахал её, пока она не кончила и не закричала.

«О, введи его, мой дорогой Чарли, я так этого хочу!»

 Она уже была хорошо увлажнена предыдущими выделениями, а также тем, что я облизывал её половые губы и покрывал их слюной, которой
я в то же время смачивал свой член. Затем я приблизил головку к очаровательным пухлым и жаждущим губам её милой маленькой киски и, проведя ею вверх и вниз между губами, ввёл её между ними. Благодаря принятым мерам предосторожности и возбуждению, которое я вызвал своими предыдущими ласками языком и членом,
Непосредственный вход был осуществлён с большей лёгкостью, чем можно было ожидать. Не успел он продвинуться примерно на дюйм за головку, как
возбуждение, которое я в ней вызвал, так стимулировало естественную
смазку Элизы, что она энергично приподняла ягодицы, позволив
коленям опуститься совсем низко, тем самым максимально
способствуя моему толчку, который я сделал в этот момент, так что
мой член мгновенно погрузился в неё более чем наполовину, и, если бы
не препятствие в виде её девственности, с которым он столкнулся,
Она была полностью поглощена. От этого она испытала очень острую боль,
которая заставила её съёжиться и вскрикнуть:

 «О! Чарли!»

 «Не бойся, я буду нежен, подожди немного, и ты почувствуешь, как боль пройдёт, а за ней последует невероятное удовольствие».

Так мы лежали какое-то время, пока я не почувствовал это непроизвольное внутреннее напряжение, которое является верным предвестником и безошибочным индикатором растущего желания.
Поэтому, начав медленные и непрерывные движения, я вскоре довёл её до такого состояния, когда она испытывала настолько сильное удовольствие, что её движения стали почти неистовыми, и только природа побуждала её к
вторит мне с таким же мастерством, как если бы она уже давно была обучена
восхитительным движениям, которые так и манят к сладострастным утехам
истинного наслаждения.

Но Элиза была редким примером по-настоящему похотливой и сладострастной натуры.
В этом она намного опережала Мэри. Хотя у неё был очень пылкий темперамент,
страсти Элизы были гораздо более возбудимыми,
и в конце концов она стала одной из самых сладострастных любовниц,
отдаваясь всем самым диким наслаждениям, которые только могла предложить самая эротичная натура. Об этом позже.
Сейчас я её разогрел
я был на пределе возбуждённого желания; она была на грани
разрядки, и когда я отстранился для последнего толчка, она
подняла ягодицы в агонии удовольствия, и я понял, что сейчас или
никогда, и, ударив изо всех сил, я с непреодолимой мощью
прорвался сквозь все препятствия и вошёл в неё до самых
яичек. Бедная Элиза! В тот самый момент, когда она подумала, что находится на седьмом небе от счастья, она испытала самую мучительную агонию.
 Она пронзительно вскрикнула и потеряла сознание; её руки бесчувственно упали
Моё тело — её ноги тоже упали бы, но я обхватил их руками.
Я продолжал делать несколько последовательных толчков, чтобы полностью и легко проникнуть в каждую впадинку, потому что сам был доведён до ужасного возбуждения.
Я умер от избытка радости, извергнув поток целебной спермы, чтобы смягчить и унять боль в её ужасно растянутой промежности. Обнаружив, что Элиза не приходит в сознание, я в некоторой тревоге поднялся и с ужасом увидел, сколько крови вытекло после того, как я вытащил нож.
 Хорошо, что я предусмотрительно взял с собой полотенце, ведь оно не только спасло
Я уложил её на диван, но помог остановить кровотечение из её распухшей и кровоточащей промежности и вытереть кровь с её бёдер и ягодиц. Я сделал всё это до того, как моя дорогая девушка начала подавать признаки жизни. Сначала она вздохнула, потом вздрогнула и наконец открыла глаза, растерянно посмотрела на меня и спросила:

 «Что со мной случилось, Чарли?»

Затем, увидев, что она лежит обнажённая, она полностью осознала все обстоятельства произошедшего.

 «О! Чарли, теперь я понимаю; я думала, ты меня убил; Чарли, о! это было так ужасно больно. Как ты мог так поступить со мной, и как раз в тот момент, когда я
Я думала, что это самое божественное удовольствие, которое я когда-либо испытывала за всю свою жизнь.


 «Дорогая моя, теперь всё кончено, и тебе больше никогда не будет больно, и мы оба испытаем больше удовольствия, чем когда-либо, но не сейчас.
Тебе было больнее, чем я думала, и пока мы не должны больше пытаться».  Я помогла ей подняться, но она была очень слаба, и мне с большим трудом удалось её одеть. Она была в шоке, увидев, в каком состоянии полотенце.  Я сказал ей, чтобы она засунула мой носовой платок между бёдер и частично в промежность, чтобы ничего не испачкать.
на её сорочке были пятна крови. Я уложил её на диван, а сам побежал за водой к фонтану в саду. Я взял с собой стакан и полотенце. Я вернулся с водой, которая очень освежила Элизу. Я умолял её лежать неподвижно столько, сколько она сможет.
 Однако, когда она попыталась встать, её очень беспокоила острая боль. Я ужасно боялась, что это заметят, когда мы доберёмся до дома, поэтому предложила ей специально упасть на глазах у кого-нибудь и сказать, что она не может двигаться, потому что ударилась коленом при падении.

Эта хитрость прекрасно удалось. Мы видели приближающуюся Мисс
Эвелин, моя мать, и Мэри. Дорогая Элиза действовал превосходно ее часть, была
видно сильно выпадать, и закричала. Они все выбежали, мы подняли ее
осторожно поставили на ноги и понесли до дома, она жаловалась
на боль в колене и лодыжке. Мама настояла, чтобы я ее собираюсь
кровать сразу, и имея растираниями и горячие полотенца применяется. Элиза позволила им делать то, что они хотели, и в конце концов погрузилась в спокойный сон, который вскоре избавил её от мучительных ощущений.  На следующий день она
Она жаловалась на сильную скованность и хромала при ходьбе, но думала, что горячие компрессы предотвратили отёк, и поэтому с радостью отмахивалась от всех подозрений в том, что происходит на самом деле. Только на третий день после этого я попытался войти в неё.
Конечно, сначала я довёл её до исступления долгим и непрерывным
мастурбатором. Затем она позволила мне, хотя и со страхом и дрожью, ввести мой напряжённый член в нежные складки её лона. Поскольку я действовал очень осторожно, боль почти не ощущалась, и когда я наконец
Я вошёл в неё, и первые толчки были медленными и чувственными.
Вся её естественная смазливость вскоре пробудилась, и к тому времени, когда я был готов кончить, она была готова поддержать меня, и мы растворились во взаимном потоке восторженного экстаза. Она крепко обнимала меня и не давала отстраниться.

«Нет, Чарли, мне пришлось потрудиться, чтобы его вставить, так что пусть он останется там, где он так восхитительно погружён», — и, тут же предугадав её естественные желания, она начала оказывать на меня самое изысканное давление, которое очень скоро довело нас обоих до того, что мы потребовали более активных действий.
Однако я скорее сдерживал её и говорил, что мы должны замедлить движения, чтобы получить больше удовольствия, потому что быстрые повторения только утомят её, не дав ощутить истинный экстаз наслаждения.
 Поэтому я научил её получать удовольствие от медленных движений и довёл её до предела, не поддаваясь сам. Милое
маленькое создание прильнуло ко мне в самых нежных и трогательных объятиях,
как будто хотела, чтобы наши тела полностью слились, и умерло в сладчайшем блаженстве удовлетворённого желания.
На её лице было такое божественное выражение экстаза, что я впился в него поцелуями. Мне с большим трудом удалось сдержаться и не последовать её примеру. Её восхитительные движения в момент разрядки и тесное соприкосновение с моим членом были настолько возбуждающими, что сопротивляться им было настоящим триумфом самоконтроля. Мне это удалось, и я лежал
совершенно неподвижно, погрузившись в восхитительное лоно этих изысканных складочек её очаровательной маленькой киски, которые оказывали на мой восторженный член самое восхитительное давление и всасывание. Я полностью отдался этому
Она могла бы лежать так, как мы лежали, столько, сколько ей заблагорассудится, или снова начать это милое, восхитительное трение, которое снова заставило бы нас пуститься в яростное плавание страсти, чтобы, как обычно, всё закончилось восхитительным экстазом финального кризиса.

 Этот последний раз был двойным для моей сестры; она чуть не упала в обморок от восторга, который я испытал вместе с ней. Она
заявила, что это была смерть в самом восхитительном экстазе, который совершенно невозможно описать. Она прижалась ко мне, целуя меня самым нежным образом и говоря, как она счастлива, что я наконец-то сделал её счастливой
завершив введение моего члена в её влагалище. Это стоило
страданий в двадцать раз сильнее, чем сама агония, ради такого
восхитительного результата, как каждый мой трах, который я теперь
ей дарил. Мы переместились в цветник, чтобы нас видели
играющими вместе и чтобы наше постоянное отсутствие не вызывало
подозрений, ведь нас было только двое. Конечно, Мэри знала, чем мы
занимаемся, и, вероятно, догадывалась, что я завершил инициацию
Элизы. Она улыбнулась и крепко сжала мою руку, когда мы снова встретились в школьном классе.
возобновим наши уроки. Ещё два дня я наслаждался Элайзой в полном одиночестве; с каждым новым разом она становилась всё более совершенной как в доставлении, так и в получении удовольствия.

 На третий день мисс Эвелин прошептала: «Сегодня вечером», украдкой сжав мою руку. Она пришла, и мы предались всем нашим фантазиям. Кроме того, я получил восхитительное удовольствие, любуясь всеми её обнажёнными прелестями, ведь до того, как мы расстались, был день. Я дважды трахнул её и пять раз отсосал. Она списала это на то, что я долго постился, и позволила мне столько вольностей, но сказала, что я должен
в будущем будь более сдержанной, ради неё, если не ради меня. Она дала мне три ночи, прежде чем снова прийти ко мне. Не могу сказать, что я сожалел об этом, потому что теперь, когда Элиза, как и Мэри, была посвящена, мы предавались самым восхитительным оргиям, одновременно занимаясь сексом и гамахуком. Сначала мы трахались так: одна лежала на спине, а другая стояла на коленях над лицом той, которую трахали.
Она делала ей гамахук, а я вводил палец в розовое отверстие той, что была подо мной. Но самым сладострастным мы нашли
Одна из них легла на спину, а другая встала над ней на четвереньки.
Она придвинула свой рот к промежности той, что лежала, и подставила свою попку мне, стоявшему позади неё на коленях.
Та, что была внизу, направила мой член в промежность над своим лицом; таким образом, она могла наблюдать за нашими действиями, одной рукой щекоча мои яички, а другой ощупывая мою анусную дырочку и вводя в неё палец.
Тем временем её одновременно трахали в рот и в задницу тем, кого я трахал, и мы использовали все три способа, чтобы умереть в муках
Я был в восторге и решил поменяться местами с одной из девушек. Иногда я пытался ввести свой член в розовое маленькое отверстие на заднице Мэри, но, хотя стимуляция пальцами доставляла ей дополнительное удовольствие, пока я обрабатывал её влагалище своим мужским достоинством, она всё ещё не могла выдержать мой большой член. Я даже не пытался трахнуть малышку Лиззи, но однажды, когда мисс Эвелин и
У Мэри снова начались месячные, и я могла проводить время с моей дорогой Лиззи наедине.
Её охватило такое непреодолимое желание облегчить себя, что
она успела только спрятаться за кустом и присесть на корточки. Я остался ждать её, и она позвала меня, спросив, нет ли у меня бумаги. Я подошёл, чтобы дать ей немного. Она стояла в полусогнутом положении, придерживая одежду на талии. Когда я давал ей бумагу, мой взгляд случайно упал на то, что она вывела. Я был поражён её необычайной толщиной. В тот момент я ничего не заметил, но это натолкнуло меня на мысль, которая не давала мне покоя.  Я часто думал о том удовольствии, которое доставил мне трах в задницу миссис Бенсон, поэтому я
Я пытался приобщить мисс Эвелин и Мэри к этому восхитительному способу получения удовольствия, но, как я уже говорил, мне не удалось добиться успеха с ними из-за того, что моё оружие было слишком развито. Думая, что если они не смогут вынести проникновение, то и с моей младшей и менее развитой сестрой ничего не получится, я никогда не заходил с Лиззи дальше проникновения одним пальцем. Правда, с ней это вызывало больше возбуждения, чем с мисс Эвелин или Мэри. Вид
необычайных размеров материи, которую она только что уничтожила
я предположил, что если её, казалось бы, очень маленькая и розовая дырочка может вместить такую большую массу, то при небольших усилиях в неё можно будет вставить и мой, едва ли больший, орган. Я решил попробовать начать этот путь к наслаждению уже на следующий день. Помня о том, что дорогая миссис Бенсон всегда требовала, чтобы сначала её хорошенько оттрахали и отжарили, а член хорошенько смочили, я начал с того, что максимально возбудил милую Лиззи. Сначала я трахнул её и заставил кончить дважды, а сам кончил один раз.
Затем я издевался над ней, пока она не стала умолять меня
я засунул в неё свой член. Мне удалось засунуть в неё сразу два указательных пальца
и трахать её, одновременно вылизывая её киску,
и, судя по всему, это не причиняло ей боли; напротив, по её движениям
я понял, что она возбудилась ещё сильнее. Я постарался как можно сильнее
растянуть её анус, насколько это было возможно,
двумя пальцами. Это произошло в момент её наивысшего возбуждения, когда она требовала, чтобы я немедленно её трахнул. Тогда я сказал:

 «Моя дорогая сестра, есть ещё одна тайна чувственности
сладострастие, которого ты еще не испытывал и в которое не был посвящен
и я собираюсь проинструктировать тебя об этом ”.

“О, что это? дорогой Чарли, но сделать все, что пожелаешь, и так быстро, как
возможно.”

“Ну, тогда, дорогая, это это сладкое маленькое отверстие в своем дне, что я
я собираюсь представить свою колючку на. В первый раз это может причинить тебе небольшую боль,
но если двигаться плавно и время от времени останавливаться,
когда будет слишком больно, мы сможем полностью ввести его, и
тогда это доставит огромное удовольствие нам обоим».

«Дорогой, дорогой Чарли, поступай как хочешь, твой драгоценный член может доставить мне только величайшее наслаждение. Я умираю от желания почувствовать его внутри себя, мне всё равно, где, лишь бы это милое создание было во мне. Полагаю, мне нужно встать на четвереньки».


После этих слов она с большой ловкостью повернулась и продемонстрировала два упругих и уже обещающих нечто большее полушария своего очаровательного зада. Я не стал терять времени и
сначала погрузил свой член в её влагалище до самого основания, чтобы увлажнить его.
Это снова заставило её содрогнуться от избытка страсти, и она так сильно сжала его, что мне было трудно вытащить его. Это было так
уютно и приятно внутри, что было большим искушением сразу же войти в нее
влагалище, но имея в виду другой объект и зная, что я
хотел, чтобы вся его жесткость увенчалась успехом, я набрался смелости, чтобы
вынимаю; затем, набрав в рот очень много слюны, которую стимулировал
гамахучинг, я добавил ее к уже увлажненному
уколоть, и нанеся немного на ее дырочку в заднице, и введя хорошо увлажненный
палец, я приставил набалдашник моего внушительного члена к маленькому и улыбающемуся
отверстию, которое лежало передо мной. Эта диспропорция показалась мне настолько огромной, что
Я боялся, что успех будет для неё слишком болезненным, но, помня о масштабах того, что из этого вышло, я смело приступил к операции. Я вошёл в неё через головку, и она даже не вздрогнула, но, когда я начал осторожно продвигаться вперёд и вошёл примерно на два дюйма, она вскрикнула:

 «Остановись ненадолго, Чарли, мне так странно — я не могу больше терпеть».

Я остановился, но, просунув руку под неё, прижал палец к её клитору, а другой рукой крепко обхватил её за талию, чтобы не потерять контакт. Мой проворный палец
Вскоре я распалил её страсть, и я почувствовал, как её ягодицы судорожно сжимаются вокруг моего члена. Я позволил ей возбудиться ещё сильнее, а затем, осторожно продвигаясь вперёд, обнаружил, что медленно и почти незаметно продвигаюсь вперёд. Мой член был введён почти на две трети, когда я толкнул его слишком резко, и она снова вскрикнула. Если бы не рука, крепко сжимавшая её за талию, она бы меня сбросила.

— О, Чарли, дорогой, пожалуйста, перестань. Мне кажется, я сейчас задохнусь, и мне так не по себе, что я, кажется, сейчас упаду в обморок.

«Я буду лежать неподвижно, дорогая Лиззи. Он уже вошёл» — это был небольшой обман, чтобы успокоить её, — «и когда боль от проникновения пройдёт, что случится через минуту, мы будем наслаждаться только друг другом».


Поэтому я оставил свой член там, где он был, но удвоил усилия, лаская её клитор, и очень скоро довёл её до оргазма, решив, что
Я бы не стал пытаться войти в неё полностью, пока не почувствовал, что она в экстазе от чувственного освобождения. Это быстро произошло, и восхитительное движение её ягодиц обхватило мой член.
Я вошёл в неё без всякого усилия с моей стороны, и это не только не причинило ей боли, но и заставило её буквально кричать от наслаждения.
 Она не могла говорить ещё много минут, но продолжала восхитительно сжимать мышцами сфинктера мой возбуждённый член. Но
чтобы моя решимость не уступать и дождаться ещё одного
выступления, которое полностью посвятит милую Лиззи во все
прелести и тонкости этого восхитительного жанра, должна была
быть немедленно подкреплена, я должен был немедленно завершить
свой собственный курс. Моя сдержанность была вознаграждена.
Моя любимая сестра произнесла слова, полные почти безумной радости от того необычайного удовольствия, которое я ей доставил. Никогда, никогда ещё ни один трах не приводил её в такой восторг. Она подняла ко мне своё прекрасное лицо, и её глаза наполнились слезами чувственности и сладострастия.

 Я едва начал ласкать её всё ещё возбуждённый клитор, который, кстати, за последнее время значительно увеличился, как она уже жаждала продолжения, как и я. Я сдерживал себя достаточно долго, чтобы
отработать каждое непристойное движение и подарить Лиззи такой
изысканное удовольствие, которое должно побудить её в будущем позволять мне пользоваться её очаровательной попкой, когда я того пожелаю. Я довёл её до высшей точки самого непристойного возбуждения, и в тот момент, когда она кончила, издавая пронзительные крики экстаза, я излил поток спермы прямо в её лоно, и мы оба упали вперёд, но я не потерял равновесия, настолько сильным было наше наслаждение. Когда мы пришли в себя, я поднялся с неё. Вытащив свой член, я обнаружил несколько капель крови, но это было не страшно. Я
Я вытер свой член носовым платком, а также протёр между ягодицами милую Лиззи, опасаясь, что на её белье останутся какие-нибудь предательские следы. Затем я помог ей подняться, и она обвила мою шею руками и, нежно поцеловав меня, поблагодарила за новый урок любви, который доставил ей огромное удовольствие.

Так закончился первый урок, который Лиззи получила на этом пути к наслаждению.
И я могу попутно отметить, что она была особенно
создана для того, чтобы дарить и получать самое изысканное наслаждение таким образом. Впоследствии она превратилась в великолепную женщину, одну из
от природы самые большие и красивые ягодицы, которые я когда-либо видел; и она
до безумия полюбила трахаться задом наперёд. Позже, когда она вышла
замуж, она рассказала мне, что её муж — мудак, который не представляет,
как можно получать удовольствие от женщины, кроме как одним способом.
Она часто обманывала его и вставляла ему в задницу, а он даже не подозревал,
какое удовольствие он ей доставляет.

Три месяца пролетели как один день, пока мы наслаждались этими сценами восхитительной чувственности и сладострастия, ни разу не
не привлекая к себе внимания в доме и, что ещё любопытнее, без того, чтобы
мисс Эвелин что-то заподозрила или узнала о том, что происходит между мной и моими сёстрами, — благодаря моим природным способностям и неиссякаемым ресурсам молодости.
И она, и мои сёстры думали, что дают мне столько, сколько я могу получить, и поэтому ни одна из них не предполагала, что я могу искать плотских утех в других объятиях.
Так и было, но теперь произошли одно или два события, которые существенно повлияли на наши отношения.

Сосед, очень приятный и симпатичный мужчина лет тридцати пяти
Один пожилой джентльмен, фермер, очень состоятельный, уже некоторое время ждал нас у дверей церкви по воскресеньям, очевидно, чтобы поболтать с мамой, мисс Эвелин и нами. Он обращался с нами как с детьми и, очевидно, считал нас таковыми, и ни на кого из нас не обращал особого внимания.

 Однажды в понедельник мама получила от него записку с просьбой о короткой беседе на следующий день, так как он хотел получить её совет по очень интересующему его вопросу. В ответном письме мама умоляла его прийти
в одиннадцать часов, когда она будет рада его видеть.

Он пришёл, одетый с особым тщанием. Моя мать была очень взволнована всё утро и с приближением назначенного часа выглядела раскрасневшейся и нервной.
Я действительно думаю, что старушке казалось, будто он пришёл, чтобы сделать ей признание. Как бы то ни было, целью его визита оказалось предложение руки и сердца мисс Эвелин. Он был готов предложить ей такие условия, которые не могли не удовлетворить её. Он сказал моей матери, что прежде чем заговорить с мисс Эвелин, которую он полюбил с первого взгляда, когда она появилась в приходе, он
и чей тихий, скромный нрав с каждым днём производил на него всё более глубокое впечатление, он счёл своим долгом сначала поговорить с ней об этом и попросить у неё разрешения на встречу с мисс Эвелин, а затем, если он ей понравится, на то, чтобы навещать наш дом, пока он ухаживает за своей будущей женой. Далее он заявил, что никогда не осмеливался намекнуть мисс Эвелин о своих чувствах, и попросил мою мать стать добрым посредником в этом вопросе и в качестве одолжения попросить мисс Эвелин дать ему возможность изложить свою позицию лично.
на следующий день, чтобы он мог узнать свою судьбу из её собственных уст.
Моя мать, хотя, вероятно, в глубине души была немного разочарована, слишком
сильно переживала за мисс Эвелин, чтобы не отнестись к этому вопросу
с энтузиазмом, и со всей той болтливостью, на которую способны пожилые
дамы, когда речь идёт о замужестве их молодой подруги, принялась
рассказывать обо всех преимуществах, которые получит мисс Эвелин от столь выгодного предложения.
Мисс Эвелин была застигнута врасплох и, запинаясь, пробормотала что-то о том, что ей нужно время на раздумья.

— Чепуха и вздор, моя дорогая, вспомни о своём зависимом положении и о преимуществах, которые даёт тебе этот брак. Ты не должна думать или говорить о промедлении. Он будет здесь завтра, и я надеюсь, что его красноречие вскоре решит вопрос в его пользу.

 Бедная мисс Эвелин расплакалась и сказала, что всё произошло так внезапно и она совсем не готова принимать какие-либо решения. Однако она очень серьёзно обдумает всё и утром сможет дать более точный ответ. Моя
мать, видя, что она очень взволнована тем, что ей рассказала, очень
любезно сказала:

«Отпустите детей сегодня после обеда, а сами, я советую, останьтесь в своей комнате и напишите своей овдовевшей матери, чтобы сообщить ей о предложении и спросить у неё совета, как вам поступить».

 Таким образом, мы оказались наедине. Я выслушал всё, что произошло, и почувствовал тяжесть на сердце, когда начал осознавать, что предложение мистера Винсента, если оно будет принято, приведёт к нашему расставанию и лишит меня любимой мисс Эвелин. Эта мысль меня очень расстроила, и я не спешил воспользоваться нашим дополнительным временем
Я часами развлекалась с сёстрами, пока Мэри не начала подшучивать надо мной из-за моей меланхолии и не спросила, что я имею в виду. Я сразу же ответила:

 «Разве ты не понимаешь, что, если мисс Эвелин выйдет замуж за мистера Винсента, нам придётся нанять другую гувернантку, а можем ли мы рассчитывать на то, что она будет такой же доброй и прекрасной учительницей и не будет мешать нам играть?»

 «Ах! Это правда, и мы бы ужасно разозлились, если бы за нами наблюдали и нам мешали. Однако есть ещё одна причина, по которой мы должны наслаждаться настоящим моментом. Так что давай, Чарли, пойдём и...
по-настоящему хорошо потрахаемся. У нас полно времени, мама не очень хорошо себя чувствует.
Никто к нам не придёт, и ничто не помешает нам весело провести время, всем троим, совершенно голыми, так что давай.


Её слова уже изменили ход моих мыслей; не успела она договорить, как мой член отреагировал, что она тут же заметила своим быстрым взглядом, и, погладив его рукой, она сказала:

«Ах, мой дорогой глупенький малыш, я рад, что ты разделяешь моё мнение, так что пойдём».


И мы отправились в путь, и провели мы тот день в самых восхитительных оргиях.

Мисс Эвелин пришла ко мне ночью и бросилась в мои объятия, рыдая и всхлипывая. Прижав меня к своей трепещущей груди, она прорыдала:


 «О, мой дорогой Чарли, я так сильно тебя люблю, ты стал для меня так же необходим, как сама жизнь. Я не могу вынести мысли о разлуке с тобой, мой любимый. Ты, кого я посвятила во все радости взаимной любви. О! Мысль о расставании горька и разбивает мне сердце. О!
люби меня, мой дорогой мальчик, и прижми меня к своему сердцу».

Я сделала больше, потому что, как я уже говорила, женские слёзы никогда не иссякают.
Это оказало пагубное влияние на эректильные нервы моей машины. Это было только начало ночи, полной роскошных наслаждений. Мисс Эвелин не сдерживала ни себя, ни меня, но предавалась каждому акту
нежности и сладострастия. На самом деле, когда она наконец ушла от меня утром и я обдумал всё, что она сказала, мне стало ясно, что она уже решила принять очень выгодное предложение. Инстинктивный
интеллект женщины сразу подсказал ей, что такая возможность есть
Она не собиралась жертвовать собой ради какого-то мальчишки, которого обстоятельства, естественно, вскоре должны были разлучить с ней.  В то же время, несомненно, её привлекала мысль о том, что я — её творение, ведь она никогда не подозревала о моём предыдущем посвящении. Не говоря уже о мощном оружии, которое она так неожиданно нашла рядом с собой и которое так сильно влияло на её страсти. Мы провели самую роскошную ночь в нашей жизни.
Мы почти не смыкали глаз, несмотря на мой дневной разгул.
Такова сила и возможности природы.
хорошо сложенный юноша лет пятнадцати и старше, которым обладала мисс Эвелин.
скорее для того, чтобы усилить наши объятия, чем стимулировать каким-либо искусственным способом.
возбуждение моего всегда готового члена. Я добился от нее обещания прийти следующей ночью
и сообщить мне, какая судьба уготована нам.

На следующий день мистер Винсент выполнил свое назначение. Мама приняла его
в сопровождении мисс Эвелин и после обычных комплиментов встала и извинилась за то, что покидает их, так как ей нужно заняться домашними делами.
Мисс Эвелин потом сообщила мне, что мистер Винсент, по словам моей матери
Выйдя из комнаты, он поднялся со своего места и, подойдя к ней, сказал самым искренним и джентльменским тоном:


 «Вы знаете, моя дорогая мисс Эвелин, о цели моего визита, и я надеюсь, что ваша любезная снисходительность, позволившая мне встретиться с вами, означает, что мое предложение вам не противно».


 Затем, взяв ее безвольную руку и прижав ее к своему сердцу, он продолжил:


«Я полюбил вас, мисс Эвелин, с первой же встречи.
Я чувствую, что моё будущее счастье зависит от вас, ведь без вашей любви моя жизнь была бы пуста.
Я здесь сегодня, чтобы предложить вам свою руку
и удача. Если я ещё не завоевал ваше сердце, то прошу позволения быть рядом с вами, чтобы попытаться завоевать его».


Затем, видя, что она сильно взволнована, он попросил её сесть (она встала, когда он подошёл и взял её за руку), подвёл её к дивану и сел рядом с ней. Он настаивал на ответе. Она сказала:

«Вы, должно быть, прекрасно понимаете, мистер Винсент, что ваше щедрое предложение застало меня врасплох. Я очень благодарен вам за него, но прошу вас дать мне время, по крайней мере, до тех пор, пока я не получу ответ от
моей матери, которой я передам ваше благородное предложение, сделанное мне, бедной гувернантке, которая не может не быть вам благодарна за то, что вы снизошли до того, чтобы так думать о ней».

«Ах! не говорите так, моя дорогая мисс Эвелин, и поверьте мне, что не внезапный порыв заставил меня пасть к вашим ногам, а пылкая любовь и искреннее восхищение вашей красотой и безупречным поведением с тех пор, как вы вошли в эту семью».

Милое создание улыбнулось мне сквозь слёзы, когда рассказывало о тех признаниях в любви, которыми осыпал её мистер Винсент.

Короче говоря, прежде чем они расстались, он добился от неё признания, что его частые встречи с ней в церкви и в других местах принесли ему нечто большее, чем просто уважение. Но, не надеясь когда-либо стать его женой, она делала всё возможное, чтобы подавить в себе более тёплые чувства. О, женщина, твоё имя — обман! Так она отправила его прочь, и он был самым счастливым человеком на свете. После этого он приезжал каждый день и проводил с мисс Эвелин с четырёх до пяти часов. На самом деле он часто был причиной того, что мы отдыхали на полчаса дольше. Он также часто ужинал с нами.
Мать мисс Эвелин, естественно, пришла в восторг от
Предложение было принято, и она с радостью дала своё согласие.

 Когда мистер Винсент узнал об этом, он стал настаивать на том, чтобы свадьба состоялась как можно скорее, и он стал самым счастливым человеком на свете. Мисс Эвелин хотела отложить свадьбу на шесть недель, но это вызвало такой гнев с его стороны, поддержанный моей матерью, что в конце концов она согласилась отложить свадьбу на месяц, а затем и на две недели. Так что все были очень заняты подготовкой свадебных платьев и т. д. Свадьба должна была состояться в нашем
доме, и моя мать настояла на том, чтобы она сама организовала бракосочетание
на завтрак. Миссис Эвелин была приглашена в наш дом на неделю во время свадьбы, чтобы составить компанию моей матери. Две мои сестры и младшая сестра мистера Винсента должны были стать подружками невесты, а молодой человек, ухаживающий за мисс Винсент, — шафером. Так всё и было устроено, и в итоге всё закончилось очень счастливо. Когда приехала миссис Эвелин, она
поселилась в свободной комнате, где очаровательная миссис Бенсон так восхитительно
познакомила меня со всеми радостями чувственности и страсти.

 Вернёмся в тот день, когда мистер Винсент впервые пришёл на собеседование, и
Он признался ей в любви и восхищении и закончил предложение руки и сердца.
 Перед уходом он позвонил маме, поблагодарил её за всю её доброту к нему, сообщил, как счастлива мисс Эвелин, что дала ему разрешение добиваться её руки, и т. д. Затем, попросив о целомудренном поцелуе, он ушёл, сияя от надежды.

Беседа, естественно, была очень утомительной для мисс Эвелин, и она была так явно взволнована, что моя мать попросила её пойти в свою комнату и прилечь, чтобы отдохнуть, ведь после такого волнения ей нужно было
должно быть, совершенно не годен для какой-либо работы в школе, и что она сама будет слушать наши уроки в то утро и даст нам выходной на послеобеденное время в честь произошедшего счастливого события.

 Таким образом, мы с сёстрами снова получили возможность вдоволь повеселиться, но, несмотря на удивительную способность к восстановлению, которой наделила меня природа, я чувствовал, что если хочу снова насладиться обществом моей дорогой мисс Эвелин, которая обещала быть со мной в тот вечер, то мне придётся взять себя в руки. Я должен не только воздержаться от таких излишеств, как те, что мы позволили себе накануне, но и постараться получить немного
Я выспался, чего нельзя сказать о предыдущей ночи, поэтому я удовлетворился тем, что сначала трахнул каждую из сестёр, а потом снова трахнул их обеих.
Затем я снова трахнул их обеих и заставил кончить по пять раз, чтобы удовлетворить их, не изнуряя себя, а потом завершил всё восхитительным трахом в попку Лиззи, пока они трахали друг друга.
Это их вполне удовлетворило, и они позволили мне прокрасться в свою комнату, чтобы поспать. Мэри пообещала разбудить меня к чаю. Я проспал около трёх часов и пришёл к чаю совершенно бодрым.
ничего из того, что могло бы произойти в ту ночь. И хорошо, что так, потому что теперь, когда до нашей разлуки оставалось совсем немного времени, мисс Эвелин стала ненасытной в своих желаниях, и мы использовали все искусства и позы, чтобы продлить наши радости. Она приходила каждую ночь, даже в ночь перед свадьбой, хотя в последние три ночи перед этим событием её мать, миссис Эвелин, спала в свободной спальне, смежной с моей комнатой.
Тем не менее мы встречались и предавались любовным утехам, затаив дыхание и сдерживая вздохи.

В последнее время в моменты наивысшего возбуждения мы часто пытались
ввести мой член в её восхитительно тугую маленькую попку. Однажды
благодаря внезапному манёвру мне удалось войти в неё в тот момент, когда она кончала,
и я действительно продвинулся примерно на два дюйма дальше мошонки.
Думаю, в тот раз у меня всё получилось бы, если бы моё возбуждение не заставило меня кончить слишком рано. Это облегчило задачу, и мой член, который уже несколько раз побывал в деле, стал слишком вялым.
Сжатие её ягодиц фактически выдавило его наружу, как будто она справляла нужду
Она вела себя естественно. Мне казалось, что в тот момент, если бы не моя слишком бурная страсть, она предпочла бы, чтобы я полностью овладел ею. Однако в ночь перед её свадьбой мне наконец удалось это сделать. Мы занимались сексом во всех возможных позах. Она стояла на коленях, положив голову на подушку, и
Я стоял на коленях позади неё; это был её любимый способ, как она
говорила, я проникал всё глубже, казалось, я касался её сердца и наполнял
всё её тело; помимо того, что я ласкал её клитор и двигал пальцамир в её анусе значительно усилил наслаждение, которое давало ей это положение. Она уже была хорошо оттрахана, и мы взаимно довели друг друга до оргазма, так что вся её система была в крайне возбуждённом и хорошо увлажнённом состоянии. Позаботившись о том, чтобы засунуть сразу два пальца в её анус, я разрабатывал его, чтобы растянуть как можно сильнее, одновременно возбуждая её своим членом во влагалище и пальцем на клиторе. Как раз в тот момент, когда она была готова пуститься во все тяжкие, я плюнул ей на задницу.
Она обернулась, и я увидел, как по её лицу пробежала тень.
Прижав её ягодицы к себе, я внезапно вытащил свой член и одним энергичным толчком погрузил его наполовину в её восхитительную попку. Она чуть не вскрикнула от неожиданности и отпрянула бы, если бы я не обхватил её бёдра обеими руками. Ещё один энергичный толчок — и я вошёл в неё до упора. Она прошептала:

— Ради всего святого, дорогой Чарльз, остановись на минутку, я этого не вынесу и закричу, если ты хотя бы ненадолго замолчишь.

 Поскольку я был надёжно зафиксирован, мне оставалось только лежать неподвижно, потому что если бы я
Если бы я продолжил, то через пару толчков кончил бы. Теперь, когда я был полностью поглощён, я хотел не только получить удовольствие сам, но и, если возможно, доставить удовольствие ей. Поэтому, не двигая своим членом, я опустил одну руку к её клитору и начал его возбуждать; другой я добрался до её грудей и стал играть с сосками, что, как я выяснил, возбуждало её почти так же сильно, как игра с клитором.
Вскоре её страсть разгорелась с новой силой, и непроизвольные сокращения её лона и давление сфинктера убедили меня в том, что очень скоро
На этот раз я должен был выложиться по полной; так и случилось, и она получила огромное удовольствие как от своего, так и от моего оргазма, когда почувствовала, как моя горячая сперма
выстреливает прямо ей в лоно. После этого боя мы мягко опустились на бок, но не
расстались; и вот, обнимая, целуя и лаская друг друга языками, когда
она поворачивала голову, а иногда посасывая ближайший ко мне
сосок, мы вскоре снова оказались в состоянии возобновить нашу
восхитительную битву; и второй раунд был разыгран в восхитительных
каллипигийских глубинах второго храма Венеры. Это было наше
последний раз, ибо, увы, приближался час, когда весь дом проснётся. Моя прекрасная любовница нежно обняла меня и
призналась, что я наконец-то научил её новому удовольствию. Она
плакала, вырываясь из моих объятий, и я тоже плакал, когда она ушла,
поскольку думал, что потерял её навсегда, а ведь она была так
очаровательна со мной!

Наступило утро, а вместе с ним появились подружки невесты, жених и мужчина. Мы все пошли в церковь. Мои сёстры были в полном восторге от того, что станут подружками невесты, и прекрасно смотрелись в новых платьях. Они также были
ещё больше они обрадовались красивым украшениям, подаренным мистером
Винсентом. В их глазах он стал самым красивым и благородным мужчиной, которого они когда-либо видели. Завтрак прошёл как обычно, и когда невеста, сменившая свадебное платье на аккуратное дорожное, спустилась вниз, почти все плакали, прощаясь с ней. Она нежно прижала меня к груди и прошептала:

«Мужайся, Чарли, дорогой».

Это было уже слишком, но я сумел сдержать любые проявления своего горя. Дверь кареты закрылась, и они тронулись
Я был рад провести медовый месяц в Лимингтоне. Друзья собрались у нас и оставались до вечера.
После впечатлений этого дня и усталости предыдущей ночи я был рад лечь в постель. Я плакал, засыпая, и думал о том, что в этот момент кто-то другой наслаждается всеми прелестями любви к тем, кто так долго принадлежал только мне.

 Так закончился один из самых восхитительных эпизодов моей жизни, и хотя
Время от времени я находил возможность насладиться своей любимой любовницей. Это были умопомрачительные оргазмы, очень приятные, но
очень неудовлетворительно.

Это был первый крупный инцидент, изменивший на некоторое время характер нашего существования
, но я приберегу подробности о
наших последующих приключениях для второй части этих воспоминаний о ранних
событиях.

КОНЕЦ ТОМА I.




ТОМ II


Содержание


Мистер Джеймс МакКаллум — миссис Винсент — мисс Фрэнкленд — мисс Ф., Мэри и Элиза — доктор и миссис Браунлоу
Дом едва ли был похож на себя даже на следующий день после свадьбы. Миссис.
Эвелин всё ещё была с нами и уехала только на следующий день. Они с моей матерью провели большую часть дня в летнем домике, так что мы
Наши развлечения были прерваны. Мэри пожаловалась на сильную головную боль,
которая на самом деле была предвестником месячных,
бурно начавшихся вечером. Мы с сёстрами договорились
пробраться в их комнату, когда все уснут, ведь теперь,
когда мы лишились гувернантки, они были предоставлены сами
себе. Я, конечно же, пошла, но обнаружила, что только Элиза способна разделить с нами наши чувственные удовольствия. Я заставил её лечь со мной в постель мисс Эвелин и, пока трахал её, всё время думал о своей любимой гувернантке. И даже когда я был
Трахая её, я мог вспомнить только то, как полностью погрузил свой член в задницу мисс Эвелин в ночь перед её свадьбой.
Я гадал, узнал ли её муж о том, что она лишилась девственности.
 И всё же я полагал, что природная женская хитрость легко
обманет его, как обманывала миллионы до него. Учитывая нападение Мэри и то, что мисс Эвелин выбрала для свадьбы полнолуние, я не мог не предположить, что она собиралась воспользоваться своим менструальным циклом, чтобы обмануть меня.  Далее вы увидите, насколько я был прав
Я был прав в своих предположениях. Я провёл восхитительную ночь в объятиях моей очаровательной Лиззи и ускользнул только для того, чтобы меня не застали рано встающие слуги. Миссис Эвелин уехала на следующий день. Моя мать, почувствовав себя плохо, попросила Лиззи лечь с ней, так что мне пришлось провести очень спокойную ночь, но волнение и чрезмерное влечение прошлой недели сделали её вполне приемлемой.

Прошла ещё одна неделя, и ничего особенного не произошло, кроме того, что Мэри смогла присоединиться к нам с Лиззи в наших оргиях. Врач порекомендовал мне
Мама решила съездить на несколько недель на побережье и сказала, что мы все должны поехать на полгода, прежде чем нанимать новую гувернантку. Так что мы уехали из города в очаровательную тихую деревушку на западном побережье Уэльса. Это было совсем небольшое поселение с одной улицей и несколькими разбросанными тут и там домами, но с прекрасным песчаным пляжем, заканчивающимся отвесными скалами.
 Наше жильё было совсем маленьким: гостиная и спальня над магазином и две комнаты над ними. Я спал в маленькой задней комнате рядом с гостиной.
У мамы была передняя комната на втором этаже, а две мои сестры жили в
Комната рядом с ней была отделена от её комнаты лишь тонкой перегородкой, поэтому мы были вынуждены искать место за пределами дома, чтобы наслаждаться эротическими удовольствиями, которые теперь стали для нас необходимостью. В эту уединённую деревушку редко кто-то приезжал. В ходе наших поисков мы обнаружили, что в дальнем конце песчаных отмелей за скалами есть несколько укромных мест, которые вскоре стали местом наших чувственных наслаждений. Это место находилось более чем в миле от деревни, и мы могли видеть, не приближается ли кто-нибудь к нам. Но всё же мы могли
Чтобы не забыть, как быстро летит время, мы предусмотрительно поставили на страже то одну, то другую из моих сестёр, чтобы они предупреждали нас о приближении кого-либо. Поэтому я по очереди укладывал их, занимался с ними взаимным гамахуче, а затем трахал; после этого предыдущая стражница занимала место той, которую только что трахнули, и процесс повторялся. Мы занимались этим три дня и поздравляли себя с тем, что нашли такое безопасное место, где можно было предаваться всем своим слабостям.
Мы всегда проводили утро с мамой, которая не позволяла нам
Уроки мы не прогуливали, но после обеда, который мама также готовила себе сама, она отправлялась на сиесту, а мы шли на долгую прогулку и занимались чем-то получше. Я уже говорил, что мы в полной мере наслаждались первыми тремя днями, и ничто не предвещало, что нас раскроют. На четвёртый день, когда Лиззи дежурила впереди, а мы с Мэри после восхитительного гамахуша только что кончили, испытав все экстазы от продолжительного траха, вплоть до самого момента разрядки, я сказал ей:

«Разве это не было восхитительно и разве это не было по самые яйца?»

«Я думаю, что да, с таким-то тараном в её ****е», — сказал
незнакомый голос рядом с нами.

Вы легко можете представить, как мы вздрогнули от неожиданности.

“О, не делайте этого, я не хотел портить вам удовольствие”, - сказал тот же голос.

Это был очень воспитанный мужчина, с мягким тихим голосом и очарованием
дружелюбное выражение лица, который стоял, улыбаясь, рядом с нами.
на нашей стороне, с расстегнутыми бриджами и стоящим пего в руке. Мы были так удивлены, что даже не подумали о том, в каком виде находимся.
 Мэри лежала, раздвинув ноги, обнажив живот и раскрыв влагалище;
а я был в спущенных штанах, и мой огромный член, правда, свисал.
но почти не уменьшился в размерах. Незнакомец снова заговорил:

 «Я здесь не для того, чтобы мешать вам, а, наоборот, для того, чтобы всячески помогать вам.
 Я случайно заметил вас два дня назад. Я здесь такой же чужак, как и вы. Я знаю, что вы брат и сестра, и восхищаюсь вами ещё больше за то, что вы выше обычных предрассудков, связанных с этим родством. Но ты
должен понимать, что, поскольку я знаю о тебе всё, лучше всего будет позволить мне стать частью твоего развлечения. Тогда ты не только заткнёшь мне рот, но и значительно увеличишь свои удовольствия.
доставляет мне самое сильное удовольствие. Вот, например, твоя старшая сестра, которая собиралась сменить младшую на посту, будет ещё больше удовлетворена, если я сначала трахну её. Не пугайся, моя дорогая, — сказал он, заметив, как Мэри внезапно напряглась, вспомнив, что она полностью обнажена. «Я ничего не сделаю без твоего полного согласия, но я совершенно уверен, что твой брат, который по очереди ухаживает за вами обоими, будет скорее рад, чем огорчён, увидев тебя в моих объятиях, или же я сильно заблуждаюсь на его счёт».

Я не мог не думать о том, как точно он угадал мою мысль, ведь я как раз подсчитывал в уме, насколько лучше для нас было бы сделать его участником нашего праздника, а не врагом из-за отказа.  Поэтому я сразу же заявил, что, как оказалось, это, скорее всего, значительно увеличит наше удовольствие, и попросил Мэри позволить ему сделать по-своему. Естественное нежелание женщины казаться слишком доступной
заставило её сделать вид, что она отказывается, но, поскольку она всё ещё лежала на спине, я наклонился над ней и, раздвинув её ноги, попросил его опуститься на колени
между делом угощайся сам. Он галантно, опустившись на колени, сначала наклонился
вперед и хорошенько облизал все покрытые спермой губы ее влагалища,
а затем продолжил трахать ее, что быстро возбудило ее еще больше
за его член, каким он был, чтобы трахнуть ее. Как только они были достаточно на это,
Я свистнул и поманил к Лиззи придумать. Вы легко можете себе представить
её удивление, когда она увидела Мэри в объятиях незнакомого мужчины; но поскольку это зрелище, как обычно, произвело впечатление на мой чувствительный орган и он стоял, готовый вот-вот взорваться, я заставил её опуститься на колени напротив них и представил
я вошёл в неё сзади, так что мы оба могли видеть, как перед нами происходит восхитительный трах. Это удвоило наше возбуждение, и мы все четверо кончили, крича от восторга. После этого мы сели, чтобы продолжить знакомство, которое, как вы можете себе представить, после такого представления не составило труда. Наш новый друг дал нам несколько полезных советов на будущее, а сам в это время чувствовал себя молодым
Одной рукой он ласкал киску Лиззи, а другой — мой член, очень нежно и аккуратно. Он очень быстро довёл меня до оргазма.
Затем он уложил меня на спину и принялся восхищаться и хвалить
моё необычайное развитие, которое, по его словам, было самым
выдающимся для моего возраста из всего, что он когда-либо видел, а
его опыт был весьма обширным. Когда я был на пике, он наклонился
и самым восхитительным образом отсосал у меня. Это было
более возбуждающе, чем когда кто-то из моих сестёр, мисс Эвелин
или миссис Бенсон, делала мне минет. Он также вставил
палец в мою анальную дырочку и в конце концов заставил меня кончить ему в рот.
Он жадно проглотил всё до последней капли
была вытянута из меня. Это, конечно, возбудило его, и он сказал—

“Теперь, в свою очередь, я должен получить молодую”.

Лиззи, не испытывая отвращения, сразу легла на траву, я ввел его
член в ее влагалище и трахнул его нижнюю дырочку, пока длился их поединок
. Его член был среднего размера, не очень длинный и не очень толстый, но одинаковый по всей длине, без большого выступающего бугорка, как у меня. Он посоветовал нам на сегодня остановиться и пойти с ним в деревню, а там, когда мы будем у всех на виду, но далеко от посторонних ушей, мы сможем сесть и обсудить дальнейшие действия
наслаждение самой восхитительной смазкой.

“Я вижу, “ сказал он, - что мы просто добьемся своего. Я весьма добавить в
ваших удовольствий, и ты мой, вы что-то еще только предстоит узнать, и я
я сама лично обучить тебя еще выше наслаждения, чем любой из
у вас есть еще заняться”.

Мы последовали за ним, как и хотели, и, усевшись на песчаном холмике, провели
долгую беседу и договорились обо всем для будущих удовольствий. Мы
договорились встретиться на скалах на следующий день в обычное время. Он
пообещал прийти раньше нас, чтобы убедиться, что там нет посторонних.
Он спрятался, как и в тот день. Он обдумает этот вопрос
и придумает, как нам встретиться там, где мы будем в полной
безопасности, и разденемся догола, чтобы насладиться
полной оргией самой непристойной похоти. Он показал нам, где остановился:
в небольшой гостинице на окраине деревни, фасадом выходящей на дорогу,
а за конюшней к ней был пристроен небольшой коттедж,
состоящий из спальни наверху, с гардеробной или, при необходимости, маленькой спальней над коридором; дверь выходила на берег, и там
С постоялым двором можно было связаться только одним способом: пройти мимо конюшни к парадному входу. Слуга из постоялого двора приходил утром и подавал ему скромный завтрак: чай, яйца и тосты. Когда он заканчивал есть, слуга убирал со стола, застилал постель и т. д. Он ужинал в гостиной постоялого двора в то время, когда хозяин и его семья ужинали. Ничто не
выглядывало из его окон, и он находился достаточно далеко от деревни,
чтобы его не было видно, и тем более от постоялого двора. Так что,
подходя к своему жилищу со стороны песков, он был почти в полной безопасности
Я наблюдал за ним, как будто он жил в уединённом доме, вдали от всех.  Поэтому я подробно описываю его жилище, так как впоследствии преимущества его расположения побудили нас извлечь из этого выгоду.  Нашего друга звали МакКаллум, Джеймс МакКаллум, отпрыск великого шотландского клана с такой фамилией. Ему было около тридцати лет, и он увлекался охотой, особенно рыбалкой. Его комната была
уставлена всем необходимым, и он часто бывал в Уэльсе,
потому что там было много хороших ручьёв с форелью. Он был
кто дал мне вкусить рыболовные искусства, и я затем в сопровождении
его много в рыбной ловле, что часто приводило к новым и единственном числе
эротические приключения, из которых я, может быть, в дальнейшем расскажу несколько. Его
обычным местом жительства был Лондон, и наше нынешнее знакомство привело к некоторым
самым интимным отношениям истинно эротической экстравагантности, о которых мы расскажем позже.

Тем временем мы встретились в the rocks на следующий день, в субботу. Мы нашли мистера
МакКаллум занял свой пост, и, убедившись, что всё в порядке, приступил к делу. Была
очередь Мэри нести первую вахту. Наш друг устроился поудобнее
церемониймейстер. Он велел мне снять бриджи, а
Лиззи — снять платье и ослабить корсет, потому что она ещё не носила корсет.
Затем он велел мне лечь на спину, а Лиззи — встать на колени у моей головы так, чтобы её попка была обращена ко мне, а затем откинуться назад, чтобы её очаровательная маленькая киска оказалась у меня во рту, а нижняя юбка и сорочка были хорошо приспущены с плеч. Таким образом, я полностью контролировал её клитор с помощью языка, и она могла опускать ягодицы прямо на моё лицо, так что я мог глубоко засунуть язык ей во влагалище и вылизывать его
все её траты, когда она кончала; и в то же время, пока одна рука обнимала её очаровательные пухлые упругие ягодицы, другая была свободна и ласкала её анус, доводя до предела её страсти. Я уже рассказывал вам, как естественно она отдавалась анальным удовольствиям. Пока я был занят, мистер МакКаллум приступил к самому восхитительному
минету, ибо он обладал искусством в этом восхитительном деле, которое
намного превосходило мастерство многих, кто делал мне минет. Конечно, он добавил _postilion_, как говорят французы,
одновременно трахая меня в задницу. Он заставил меня сладострастно
кончить ему в рот в тот самый момент, когда дорогая Лиззи изливалась
в меня своими восхитительными выделениями. Мы некоторое время
лежали в экстазе, прежде чем смогли пошевелиться. Затем, поднявшись,
я хотел отплатить мистеру М. тем же, отсосав у него. Но он отказался,
сказав:

«Прежде чем мы расстанемся, я научу вас всем новым удовольствиям, а мои силы не так активны, как ваша молодость, так что пока мы будем наслаждаться пристальным наблюдением и нежными ласками наших членов
пока я не подготовлю вас обоих к любовной схватке с помощью нежных ласк...


 Он ласкал Лиззи, пока обрабатывал мой член, и прошло совсем немного времени, прежде чем мы оба были настолько возбуждены, что были готовы ко всему, что он решит.
 На этот раз он тоже велел мне лечь на спину, но посадил Лиззи сверху и сам направил мой член в её восхитительно узкую маленькую пещерку. Когда он полностью
вошёл в меня, что произошло ещё до того, как она легла на меня, он
попросил нас не торопиться. На короткое время он
приблизив лицо к моим ягодицам, он наблюдал за движением моего члена внутрь и наружу,
вводя палец как в попку Лиззи, так и в мою. Затем, встав, он
сказал—

“Остановитесь немного, мои дорогие, но не отстраняйтесь. Я собираюсь преподать вашей
сестре урок двойного действия самого восхитительного удовольствия ”.

Затем он плюнул на свой член и смазал слюной розовое отверстие в её попке.
Он вставил свой член, не подозревая, как сильно ей нравится получать удовольствие таким способом и как часто она уже это делала. Он изо всех сил старался не причинить ей боль
Он велел ей выпятить попку и напрячься, как будто она хочет что-то спустить, что, по его словам, облегчит его проникновение и причинит ей меньше боли. Можете себе представить, как Лиззи была этому рада втайне; она сделала всё, что он хотел, и ему с большой нежностью удалось ввести свой член так, что его живот плотно прижался к её ягодицам.

 «Отлично, моя дорогая, ты прекрасно справилась. Я вижу, что из тебя выйдет
превосходный учёный; теперь тебя не будет волновать ничего, кроме самых восторженных восторгов
от действия сразу двух уколов. Теперь, Чарльз, тебе остается
работать, а твоей самой очаровательной сестре - продолжать только то изысканное
давление, которое она уже в этот момент с таким восторгом оказывает на наших
возбужденных участников ”.

Таким образом, мы приступили к первому в нашей жизни уроку двойного траха. Дорогая
Лиззи была почти безумна от мучительных ощущений восторженного
удовольствия, которое производили двойные толчки на ее эротические нервы. Я тоже
чувствовала, как член мистера М. так плотно прижимается к моему, что тонкая
перепонка, отделяющая задний проход от влагалища, под напором
Растяжение двух членов, между которыми он был зажат, стало настолько тонким, что казалось, будто между нашими членами ничего нет. Такое экстатическое возбуждение быстро привело к развязке. Лиззи так громко кричала от переполнявшего её удовольствия, что это несколько встревожило Мэри, которая подбежала посмотреть, в чём дело. Она была крайне удивлена увиденным, но мы были слишком поглощены
самой непристойной роскошью и сладострастием, чтобы заметить чье-то
появление. Что касается Лиззи, то она билась в конвульсиях
экстаз, который закончился настоящей истерикой, встревожившей нас и заставившей нас покинуть изысканные ножны, в которые мы были заключены с таким восторгом. Прошло некоторое время, прежде чем дорогая Лиззи пришла в себя, а затем она расплакалась, заявив, что никогда раньше не знала, что такое удовольствие, что она была на седьмом небе от восторга и что она не могла бы пожелать себе лучшей смерти, чем умереть в такой агонии наслаждения. Затем она бросилась в объятия мистера М. и, целуя его с величайшим пылом, сказала:

«О, мой дорогой, как я люблю тебя за то, что ты научил меня такому восхитительному способу любить.
Ты можешь брать меня, когда и где пожелаешь. Я буду любить тебя так же сильно, как моего дорогого брата Чарли».

 Затем она повернулась ко мне и крепко обняла меня. После этого она надела платье и пошла на дежурство, а Мэри осталась, чтобы тоже приобщиться к роскоши двойного траха. Она немного
опасалась этого эксперимента, но, увидев, в какой экстаз он поверг Лиззи,
она решила попробовать, если это возможно
Он проделал с мистером МакКаллумом то же самое, только с его членом, который был немного меньше. Он заставил нас проделать те же предварительные махинации: поставил Мэри на колени
над моим ртом, и пока он сосал мой член, его взгляд скользил по
действительно хорошо развитым ягодицам Мэри, обещая ему
большое удовольствие в будущем. Он даже умолял меня оставить её анус в покое, чтобы он мог трахать сестру в зад, пока сосёт член брата. Эта комбинация доставляла ему самое острое удовольствие. Мэри была очень возбуждена и обильно кончила мне в рот.
в то время как я быстро последовал его примеру в устах мистера М., который не позволил ни одной капле пропасть зря. Когда мы немного пришли в себя, его похотливые прикосновения, ласки и похвалы в наш адрес вскоре снова возбудили нас, и мы позволили ему посмотреть, можем ли мы снова приступить к делу. Как и прежде, я лёг на спину, а Мэри, оседлав меня, направила мой член в своё жаждущее лоно с помощью руки мистера М. Когда
Я был полностью поглощён её горячей и пульсирующей киской, и она начала свои изысканные фрикции, которыми обладала в совершенстве.
величайшее совершенство; затем, наклонившись, я обнял её и прильнул к её губам в любовном поцелуе, сплетаясь с ней языками. Её
попка предстала во всей красе перед нашим достойным церемониймейстером,
который, восхищённый её более пышными формами, чем у младшей сестры,
сначала воздал ей должное, нежно поцеловав её и просунув язык в розовое
отверстие, чем сильно её возбудил, а затем, смочив свой член,
приложил его к нежной, похожей на бутон розы ямке, но сначала
безуспешно. Мэри сказала ему, что, по её мнению, у него ничего не
получится.

“Терпение и настойчивость, моя дорогая девочка, - сказал он, - позволит мне
вам в мышь, мы должны попробовать другой способ состоит в том, что огромного монстра
от укола в вашем ****а которая так блокирования маршрута, чтобы закрыть
почти полностью путь к более секретный храм непристойной кухни.
Отойди на минутку.

Я так и сделал, после чего он мгновенно вошёл в неё по самые яйца
и сделал несколько толчков, чтобы возбудить её и застать врасплох, потому что, как он потом нам рассказал, первая трудность была связана с тем, что Мэри невольно сопротивлялась, сжимаясь в своей дырочке вместо того, чтобы
выталкивая его наружу. Когда он думал, что достаточно заинтересовать ее, и
заставил ее предположить, что он собирается регулярно продолжать трахать ее, он
вдруг снял двумя пальцами, он был в своем бомж-яма, придурок
заменить его уколоть, и перед Мэри известно, обшили больше
чем наполовину в ее нижней части. Она вскрикнула, но он крепко держал её за бёдра, а я крепко обнимал её за талию, потому что с самого начала знал, что он задумал.
Это не позволило ей отшатнуться и оттолкнуть его, что было её первым порывом. Он сказал:

 «Я буду неподвижен, и все неприятные ощущения пройдут через мгновение».

Он остановился на две или три минуты, которые я потратил на то, чтобы сначала потереть кончиком своего члена клитор Мэри, который был хорошо развит.
Когда по её нервным движениям я понял, что она возбуждена, я без особого труда ввёл его в её сжатое влагалище.
 Мистер М. воспользовался тем, что я проник в неё, и вошёл в неё на всю длину.  Мэри снова ахнула и сказала, что задыхается. Однако, проявив немного терпения, а затем действуя очень осторожно, мы постепенно довели её до предела
от волнения она, как и мы оба, впала в беспамятство от
восторга и счастья. Она лежала между нами, тяжело дыша и
пульсируя, почти четверть часа.

Я уже был готов к новым усилиям, но мистер М. поднялся и вытащил свой вонючий член из тесного углубления, в котором тот наслаждался такими экстазами.
Он сказал нам, что мы должны довольствоваться работой за этот день,
потому что у него в голове уже созрел план на следующий день,
который потребует от нас всех наших эротических способностей. Затем, как и прежде, мы подошли к деревне так, чтобы нас видели, но не слышали, чтобы наш
отъезд в более отдалённые места не должен вызвать подозрений. Мистер М.
затем сообщил нам, что мы можем прийти к нему в коттедж на следующий день, вместо того чтобы идти к скалам; мы сможем раздеться догола и устроить настоящую оргию непристойных утех. Мы от всей души одобрили этот план и после забавной беседы расстались, чтобы встретиться на следующий день на пляже, но в противоположном направлении от скал, чтобы потом подойти к его коттеджу с наименее заметной стороны.

На следующий день после ужина мы, как обычно, приступили к работе в назначенное время
Мы отправились на нашу обычную прогулку, но, выйдя из деревни и убедившись, что большинство людей благополучно укрылись в церкви на послеобеденную службу, мы повернули и направились к дому мистера М. Он увидел нас и был готов впустить без стука. Мы сразу же поднялись в спальню наверху и, не теряя времени, разделись догола. После того как мы вдоволь налюбовались двумя девушками, чьи формы, несомненно, были идеальными, мы легли в постель. Мы с Лиззи по очереди ласкали друг друга, как обычно
аккомпанемент в очаровательных отверстиях наших задниц. Мистер МакКаллум
и Мэри, которой он очень понравился и чья у неё была великолепная задница,
последовали нашему примеру. После того как мы насладились счастливым и восхитительным времяпрепровождением, а затем взаимными объятиями и поцелуями, мы поставили девушек во все мыслимые и немыслимые позы, пока снова не были готовы перейти к чему-то более серьёзному, чем просто перепихон. Мистер М., как обычно, взял на себя роль ведущего.
Он приказал Мэри лечь на спину, а затем Лиззи перевернулась на неё, чтобы она могла поласкать киску Мэри и пощекотать её
Он вставил мой член в её анус, в то время как Мэри одной рукой ласкала клитор Лиззи, а другой играла с моими яйцами. Мистер М. сам направил мой член в восхитительный анус Лиззи, и когда мы все устроились, он двумя пальцами ласкал мой анус и сказал:

 «Теперь я собираюсь научить тебя, Чарли, получать удовольствие от того, что ты одновременно и оператор, и получатель».

С этими словами он смочил свой инструмент слюной и плюнул мне в анус, а затем очень осторожно ввел в него свой член. Я описал его член как не очень толстый в основании, поэтому первая часть, введенная
Всё прошло очень легко, но когда колонна вошла внутрь и начала растягиваться, я почувствовал странную тошноту, как будто меня ударили под дых.
Поэтому я был вынужден попросить его немного подождать.  Он был слишком опытен в этом деле, чтобы не понимать, что я чувствую, и прекрасно знал, что через минуту или две всё пройдёт, если я буду вести себя спокойно. Поэтому я подождал, пока он не сказал, что теперь может попытаться войти
дальше. Он немного отстранился и, смазав ствол ещё раз,
аккуратно и уверенно направил свой член до упора или как можно дальше
настолько, насколько позволяли его живот и мои ягодицы. Снова небольшая пауза, пока я не почувствовал пульсацию своего члена, которая оказывала такое же давление на мою анальную дырочку. Поняв, что я разогреваюсь, он начал медленно входить и выходить, и это, в сочетании с горячим и сладострастным давлением и движениями моего маленького партнёра, возбуждённого как пальцем Мэри, так и моим членом, разожгло мою страсть, и вскоре мы стали двигаться очень яростно. Ничто из того, что я мог себе представить, не сравнится с тем
необыкновенным и восхитительным экстазом, который вызвало двойное проникновение
мои эротические нервы. Я ахнула, я содрогнулась от мучительного наслаждения, и в тот момент, когда приблизился грандиозный и восторженный финал, я действительно взревела, как осёл, что в более спокойные моменты нас всех забавляло. Наслаждение охватило нас всех одновременно, и мы безвольно опустились на тех, кто был под нами. Как же мы были бедны
Мэри стойко перенесла это, что нас поразило, но сцена настолько взволновала её, что она сказала, что ей никогда не приходило это в голову и она ничего не чувствовала. В конце концов мы встали и после необходимого омовения причастились вином и хлебом, которые принёс мистер
МакКаллум, проявив большую предусмотрительность, позаботился об этом. После этого он какое-то время не разрешал нам трахаться.
Мы устроили настоящую возню по всей комнате, от которой нам было очень весело, и не было слышно ничего, кроме шлепков по нашим задницам и самого безудержного хохота — до тех пор, пока наши два члена, вставшие торчком, не показали, что мы снова готовы к новым сражениям. На этот раз Лиззи легла, а Мэри оседлала её. Мистер М. вошёл в
её анус, и я попытался сделать то же самое с ним, но безуспешно.
Я был слишком тяжел для его ануса, который был очень маленьким
один для мужчины. Он был готов пойти мне навстречу, но что бы я ни делал,
я не мог преодолеть физические трудности. Поэтому мы поменялись местами: я лёг на спину, Мэри оседлала меня, мой член вошёл в её влагалище, а она наклонилась и подставила свой анус, и М. удалось проникнуть в её попку легче, чем накануне. Лиззи
встала, уперев ноги в бока Мэри и моё тело, и поднесла свою
киску ко рту М., а он с наслаждением трахнул её, пока его
палец действовал _postilion_ в её попке. Эротическая буря бушевала с
Долгое время он был в ярости, а затем, распаляясь всё сильнее,
заставил нас всех застыть в экстазе самого непристойного наслаждения,
чтобы мы снова погрузились в пучину пресыщенного желания. Мы
долго лежали, тесно прижавшись друг к другу. Придя в себя после долгих вздохов, мы снова подкрепились вином и пирожными, и, поскольку наши страсти пробудились не так быстро, как у наших более возбудимых товарищей, мы приступили к тому, чтобы ублажить их, не дожидаясь, пока они проявят подобное мастерство в отношении наших членов. Затем мы снова занялись любовью, и Мэри заменила
внизу, а Лиззи наверху, и на этот раз я трахнул её в киску по её просьбе,
потому что, по её словам, нельзя совсем пренебрегать этим. М., как и раньше, взял
меня сзади, и чем больше было удобств, тем больше было удовольствия,
а поскольку наши предыдущие усилия притупили аппетит, мы смогли
продлить удовольствие гораздо дольше, пока наконец не умерли в
агонии от такого великолепного соединения частей. Перед расставанием мы ещё раз занялись восхитительным групповым сексом.
Лиззи снова была оттрахана мной, а мистер М. трахнул её в зад, что ей
Она заявила, что предпочитает эту комбинацию любой другой: мой член так безумно
наполняет её тугую маленькую киску, а член М. от давления моего
более крупного оружия в киске чувствует себя в её попке так же тесно,
как и мой член, когда в её киске нет ничего, кроме пальца Мэри.
Мы продолжили с ещё большей роскошью и похотью, чем раньше. Лиззи действительно
была в истерике от переполнявшего её наслаждения, и мы все скатились с бедной Мэри и долго лежали, обнявшись. На этом наша самая восхитительная оргия в тот день закончилась. Мы привели себя в порядок, а затем
Мы одевались. Мы расстались, крепко обнявшись и пообещав друг другу вновь пережить те восхитительные моменты, которые мы только что пережили. И действительно, мы часто повторяли их, время от времени наведываясь на скалы, чтобы не привлекать к себе внимания постоянными визитами в коттедж.

 Наши шесть недель пролетели так быстро, что мы с трудом могли поверить, что время уже прошло. Однажды утром мама сообщила нам, что мы должны уехать послезавтра. Вы можете себе представить наше разочарование, но ничего не поделаешь.
В тот день мы встретились у скал, и нам было грустно
мысль о расставании с нашим очаровательным другом, которого мы теперь по-настоящему любили. Мы были не так возбуждены, как обычно, но решили устроить на следующий день в коттедже настоящую оргию в качестве прощального подарка для всех нас. Мы встретились, как и договаривались, и использовали все возможные способы, чтобы усилить удовольствие, и все уловки, чтобы снова довести себя до предела. И М., и я, должно быть, кончили шесть или семь раз, но девушки, у которых более чувствительные половые органы, испытали оргазм девять или десять раз.
Пока мы не выбились из сил, мы
из-за нехватки сил мы прекратили игру, оделись и разошлись. Мы надеялись встретиться снова. Девушки плакали, расставаясь с нашим восхитительным другом, которому мы были обязаны столькими восхитительными оргиями. Мы обменялись адресами, и он пообещал приехать на рыбалку в наши края, где, как он надеялся, мы сможем возобновить похотливые развлечения, которые нам так нравились. Наконец мы оторвались от него. Как вы увидите
в продолжении, непредвиденные обстоятельства вынудили меня отправиться в Лондон, или, скорее, уехать из дома, прежде чем мы смогли встретиться снова. И это произошло в Лондоне, в его
в свои покои, где мы снова возобновили наше очаровательное общение и предались всем искусствам любви.


Мы вернулись домой, и мама снова дала объявление о поиске гувернантки, указав, что ей нужна женщина не моложе тридцати лет с большим опытом преподавания.
На объявление откликнулось множество людей, но одна дама пожелала увидеть маму и её учениц, прежде чем согласиться на эту должность, и в то же время предоставила очень хорошие рекомендации. Маму скорее поразил стиль письма и необычное требование о предварительном знакомстве перед заключением окончательного
договоренности. Поэтому она написала мисс Фрэнкленд, умоляя ее приехать и
провести с нами три дня, и если ее визит окажется таким же приятным для
обоих, каким было ее письмо маме, она не сомневалась, что дела пойдут на лад.
устроено к их взаимному удовлетворению. Соответственно, в ожидаемый
час прибыла мисс Фрэнкленд. На наш тогдашний взгляд, она была пожилой дамой, скорее старше тридцати лет, чем моложе, высокого роста и внушительной комплекции, несколько полноватой, но без лишнего жира, с широкими плечами и бёдрами, с хорошо развитой, но не слишком большой грудью.
выдающаяся. Её волосы были угольно-чёрными, как и глаза, но с самым решительным выражением, которое усиливали очень густые брови, сходящиеся на переносице. У неё также были хорошо заметные пушистые усы, а маленькие вьющиеся волоски под головой, на затылке, буквально терялись под платьем с высоким воротом. Она всегда носила одежду с длинными рукавами и никогда не оголяла руки. Позже я узнал причину.
Её руки были настолько чёрными от густых волос, что она стеснялась их показывать, хотя на самом деле они были очень красивыми
и пухлые. У неё был большой рот, в котором читалась животная страсть, но в то же время и решительная твёрдость характера. Её нельзя было назвать красивой, но в целом её лицо, выражение лица и фигура производили впечатление, которое можно было бы назвать «прекрасная женщина». Что касается нас, то, когда мы впервые увидели её, то обратили внимание только на решительный характер, который читался в её лице, и сразу же испугались, что она станет нашей гувернанткой, потому что чувствовали, что она будет не только командовать нами, но и во всём нам отказывать.  Юность часто лучше разбирается в физиогномике, чем
с чем это связано. В продолжении мы узнаем, правильно ли мы рассудили.
Достаточно сказать, что её трёхдневный визит закончился тем, что она осталась вполне довольна предложенной должностью, а мама — ею.
В то время мы не знали, но потом выяснили, что она поставила непременным условием полную свободу в использовании розги. Она сказала маме, что, по её мнению, наша прежняя гувернантка была слишком снисходительна к нам и что необходимо установить строгую дисциплину, которая, по её собственному мнению,
опыт, как она всегда считала, наиболее эффективен. Моя мать, которая
в течение последних двух месяцев находила нас довольно упрямыми и своенравными, вполне
поддержала ее идею и дала все полномочия поступать так, как она
нравилась либо своим девочкам, либо сыну.

Условия быть так устроено, Мисс Френкленд требуется неделя, чтобы сделать все ее
на работе наверняка взяв ее новое место жительства. Моя мать,
считавшая, что к приезду мисс Фрэнкленд мы должны быть на месте,
оставила нас на свободе до тех пор, и, можете быть уверены, мы воспользовались случаем и сделали всё возможное, чтобы компенсировать потерю нашего
бесценный и любезный друг, мистер МакКаллум. Мы не только пользовались летним домиком днём, но и каждую ночь пробирались в комнату моих любимых сестёр, где пытались воссоздать роскошные сцены любовных утех, которым мы так безрассудно предавались на морском побережье в Уэльсе. Конечно, неделя пролетела слишком быстро, и в назначенный день моя мать поехала в город, чтобы забрать мисс Фрэнкленд домой, когда приедет карета. Две мои сестры сопровождали её, так как девочкам всегда было что-то нужно. А мисс
Франкленд и ее камера была достаточно заполнить перевозки по возвращении,
Я осталась одна дома, а самые удачливые обстоятельства, как
получилось.

Я был несколько раздражен на время оставили в покое. Но насколько верно утверждение “человек
предполагает, а Бог располагает”. Если бы я пошел с ними, то пропустил бы
самое вкусное и неожиданное угощение. Я прогуливался до летнего домика
в некотором отчаянии из-за упущенной возможности снова трахнуть своих сестёр
до прихода ужасной гувернантки. Я безучастно смотрел в окно,
когда вдруг заметил, что какая-то дама машет мне рукой
Я увидел, как по дороге, ведущей к нашему летнему дому, едет двуколка. В одно мгновение я узнал миссис Винсент. Сбежать с холма, отпереть входную дверь и пригласить её в дом было делом одной минуты. Я умолял её выйти из двуколки и пройти в дом через сад, а её слуга мог бы объехать дом и подождать у конюшен.
 Она сразу же так и сделала. Я не сказал ни слова о том, что меня не будет, пока не увёл её в летний домик. Не говоря ни слова, я обнял её за талию и, прижав к дивану, быстро расстегнул свой
Я расстегнул брюки и, задрав ей юбку, прижался своим возбуждённым членом к её животу, прежде чем она успела понять, что я задумал.

 «Мой дорогой Чарли, — воскликнула она, — что ты делаешь? Нас обнаружат, и это будет моим концом».

 «О нет, моя любимая миссис Винсент, они все уехали в город, и нам нечего бояться».

Она слишком сильно любила меня, чтобы продолжать сопротивление; напротив,
она помогала мне со всем своим привычным искусством, и мы оба быстро погрузились в сладострастный экстаз удовлетворённого желания. Я не
сдавался и, страстно целуя её, проник языком в её
Я закрыл ей рот и прервал её возражения. Волнение от встречи с ней после двухмесячной разлуки разожгло мои страсти до предела, и я, едва переводя дыхание, начал всё сначала, но уже более сдержанно и с большим усердием, чтобы она стала идеальной участницей того восторга, который испытывал я сам. Ей это очень понравилось, и, избавившись от страха быть застигнутой врасплох после того, как я сообщил ей об отсутствии всей семьи, она дала волю своим пылким любовным порывам, вдоволь насладилась нашим восхитительным сексом и потратилась
в то же время, что и я, с криками насытившейся страсти. После этого
я отстранился. Она нежно поцеловала меня и сказала, что я такой же плохой и необузданный мальчишка, как и всегда, что она слишком сильно любит меня, чтобы отказать мне в чём бы то ни было
я хотел, и умоляла меня сесть рядом с ней и поговорить о старых временах.

— Нет, — сказал я, — наоборот, расскажи мне всё о себе. Я не видел тебя с тех пор, как ты вышла замуж, и хочу знать, как прошла твоя семейная жизнь. Я боялся, что наши объятия оставили следы, которые заставят твоего мужа заподозрить, что ты не такая, какой он тебя представлял.

— Ты странный мальчик, мой дорогой Чарли, и во всех отношениях ты уже больше мужчина, чем многие, кто на десять лет старше тебя. Кто бы мог подумать, что такие мысли могут прийти в столь юную голову. Что ж, мой дорогой мальчик, я и сам немного беспокоился по этому поводу и даже назначил день свадьбы, ожидая, что в ту же ночь мне станет плохо, но я ошибся: ничего не случилось, и я был вынужден действовать наилучшим образом. Я сжала ноги. Я опустила руку к той части своего тела, которая...
и продолжала сжимать её
как можно ближе. Я с силой надавила пальцами на его оружие, когда он попытался войти в меня.
И вдруг, вскрикнув от очевидной боли, я поддалась, когда он сделал дополнительный толчок и вошёл в меня. Неопытный муж многое принимает на веру и приписывает своему воображению. Я вполне удовлетворила его в том, что он был первым обладателем моего тела. Но, о! мой любимый Чарли, я обнаружила, что действительно готова к семейной жизни, и ты, мой дорогой друг, — отец ребёнка, который сейчас находится в моём чреве.
— Что? Я! Я! отец твоего ребёнка? О, дорогая, милая миссис Винсент; о, повтори это ещё раз.

«Это действительно так, мой дорогой Чарли; и осознание того, что я была первой, кто овладел тобой, а ты — мной, примиряет меня с тем, что я рожу мужу не его ребёнка».

 «Мой ребёнок! Мой ребёнок!» — воскликнул я и заплясал от восторга при мысли о том, что стану отцом. Казалось, это сразу же возвысило меня до уровня мужчины и наполнило гордостью. Я бросился к дорогой миссис В.,
крепко обнял её и, уложив на диван, сказал:

 «Я должен посмотреть, как выглядит маленький ангел в своей келье».

 Я задрал её юбки и обнажил прекрасный живот, уже
по его набухшей головке было видно, что в нём больше, чем когда-либо было у неё во рту. Её промежность тоже стала более заметной. Я наклонился, поцеловал её прелестную киску, хорошенько её пососал, а затем трахнул её так, что она закричала, требуя, чтобы я вошёл в неё, и мы занялись самым изысканным и восхитительным сексом. Мысль о том, что я крещу своего ребёнка своей спермой,
стимулировала мою похоть, и мы предались самым сладострастным
удовольствиям, пока не растворились в самом чувственном, похожем на смерть изнеможении от удовлетворённых желаний.

 «Чарли, мой дорогой, ты должен встать; помни, что ты можешь навредить малышке»
маленькое создание, слишком избалованное, так что, прошу тебя, встань ”.

Я сразу же поднялся, но только для того, чтобы обнять ее самым нежным образом. Она пожаловалась на
некоторую слабость и сказала, что теперь мы должны пойти в дом за вином
. Мы привели себя в порядок, и все сияли от мыслей об отцовстве.
Я расхаживал с важным видом, гордый, как павлин, и высокого мнения о себе.
пиво о себе. Я едва ли понимал, стою ли я на голове или на пятках,
и вёл себя довольно экстравагантно.  Миссис В. была вынуждена серьёзно
одернуть меня, прежде чем я смог прийти в себя.
поведение в присутствии слуг. Она отдохнула около получаса,
и уже собиралась приказать подать двуколку к дверям, но я умолял ее
направить ее к дороге за летним домиком, так как я должен был все время
больше не получай удовольствия быть с ней. Она улыбнулась и снова похлопала меня по щеке
как бы говоря: “Я понимаю тебя, негодяй”,
но сделала, как я предложил. Итак, мы прошли по территории и оказались у летнего домика за некоторое время до того, как можно было запрячь двуколку и выехать на дорогу. Я не стал этого дожидаться и обнял мою дорогую
Миссис В. хотела усадить её на диван.

 «Нет, нет, дорогой Чарли, ты слишком сильно помнёшь моё платье, и у нас не будет времени привести его в порядок.
Остановись, я встану на колени на низком диване, а ты встанешь позади меня.
Я смогу направлять тебя снизу, и ты знаешь, что я всегда считала, что так ты проникаешь глубже и доставляешь мне больше удовольствия, чем любым другим способом».

Она опустилась на колени, и я стянул с неё одежду через голову, обнажив её прекрасные ягодицы, которые теперь, когда она была в положении, стали ещё более пышными и округлыми, чем раньше. Сначала я жадно
целуя их, я поднес свой член прямо к ним. Миссис Винсент
просунула руку за спину, схватила и направила его в свое пылающее и
жаждущее влагалище, и он одним движением погрузился по самую рукоятку.

“Тише, Чарли, дорогой, - воскликнула она, - помни, что там наш дорогой малыш, и
ты не должен быть слишком жестоким”.

Это сразу же заставило меня сдержаться. Я держал руки на каждом бедре, и как
Я медленно вошёл в неё и прижал её роскошные ягодицы к себе. Я стоял прямо, чтобы насладиться прекрасным видом её ягодиц.

«Обними меня и почувствуй мой клитор, Чарли, дорогой».

Я так и делал с минуту, а потом прошептал:

 «Так приятно смотреть на твою великолепную попку в действии, так что, пожалуйста, прикоснись своим пальчиком к клитору и дай мне насладиться этим прекрасным зрелищем».

 «Хорошо, дорогой».

 И я почувствовал, как она яростно мастурбирует.  Это позволило мне ввести сначала один, а затем и два пальца в её самую восхитительную дырочку. Когда я понял, что она в сильнейшем возбуждении, я
внезапно переместил свой член и заменил им пальцы. От
удивления и возбуждения она не успела воспротивиться, и я вошёл в неё, не
слишком быстро, настолько, насколько я мог. Она слегка вздрогнула и
назвала меня негодяем, но я слишком крепко держал её за бёдра, чтобы она
могла меня сбросить, даже если бы захотела. Я умолял её позволить мне
продолжить, потому что я никогда не забывал, как мне было хорошо
в ту ночь перед её свадьбой. Она ничего не ответила, но я почувствовал, как она удвоила
нажим на клитор, а мышечные сокращения в её чреслах и сфинктере
скоро убедили меня, что ничто не доставит ей большего удовольствия,
чем завершение нашего курса там, где я был, — и это было восхитительно
доказано. Мы бы умерли с громкими криками мучительного восторга,
если бы не необходимость соблюдать осторожность, ведь, без сомнения,
в нескольких ярдах от нас ждала повозка. Моя дорогая госпожа, казалось,
не хотела, чтобы я уходил; она так крепко сжимала мой член,
то и дело насаживаясь на него, и так возбуждала его, что вскоре
почувствовала, как он снова твердеет внутри неё. Она поднялась на
ноги и тем самым обнажила меня. Затем, обернувшись, она обвила руками мою шею и нежно обняла меня, поблагодарив за то, что я подарил ей такие изысканные доказательства любви.

«Но я должна идти, мой дорогой Чарли, и я надеюсь, что у нас ещё будет возможность насладиться подобными восторгами. Передай
маме и девочкам, что я их люблю, и скажи им, что я скоро приеду и увижу их всех».

 Я проводил её до кареты и смотрел ей вслед, пока поворот дороги не скрыл её из виду. Я вернулся в летний домик и поцеловал то место, к которому она в последний раз прижималась своим прекрасным телом. Моя душа была наполнена любовью к ней и гордостью за то, что я был достаточно мужественным, чтобы зачать с ней ребёнка. Я
Я расхаживала по комнате, и если бы кто-нибудь меня увидел, то, несомненно, счёл бы меня нелепой. Мама, наша новая гувернантка и девочки вернулись к чаю. Я рассказала им о визите миссис Винсент и о том, как она сожалела, что их не было дома, а также о том, что она пообещала заехать ещё раз в ближайшее время. Мама надеялась, что я была внимательна к ней. Я сказал, что сделал всё, что было в моих силах, и принёс немного вина и печенья, так как она пожаловалась, что чувствует себя не очень хорошо. Она подумала, что тряская дорога её утомила.

 Можно предположить, что после того, как наша новая гувернантка произвела на меня впечатление, я стал относиться к ней с большим уважением.
Она произвела на нас впечатление, и какое-то время мы были очень внимательны. Действительно, её система обучения была превосходна и в этом отношении намного превосходила систему нашей прежней гувернантки. Она умела заинтересовать тем, чему учила, и в течение двух месяцев мы уделяли ей столько внимания и добились таких невероятных успехов, что она не могла не хвалить нас перед мамой, пока мы были в комнате. Это была плохая политика, потому что мы, с присущей юности бездумностью, возомнили себя такими умными, что стали менее внимательными.  Это было терпеливо
нести в течение некоторого времени, вероятно, в продолжение нашего предыдущего хорошее
поведение. Но наконец Лиззи был немного наглым, когда ругают, а
жестко Мисс Френкленд.

“О! до этого дошло, не так ли? Посмотрим.” Она продолжила наши
уроки, как обычно, до четырех часов, а затем попросила Лиззи остаться
где она была; она отпустила Мэри и меня, заперла дверь за бедняжкой
Лиззи ушла, несомненно, за розгой. Вскоре она вернулась и, заперев дверь, жестоко выпорола бедную Лиззи. Когда она закончила, то выставила Лиззи за дверь, и та, горько рыдая, присоединилась к нам
от боли, которую она испытывала. Мы уложили её на кушетку и задрали ей юбку, чтобы охладить ягодицы, которые, по её словам, горели так, словно по ним рассыпали раскалённые угли. Я поцеловал милые красные ягодицы, которые были покрыты синяками и выглядели как сырое мясо, но крови не было. Мы обмахивали её своими платками, и она сказала, что это принесло ей восхитительное облегчение. Через несколько минут она начала извиваться от возбуждения и закричала:


«Дорогой Чарли, засунь свой член в мою киску, она уже изнывает от желания».

Я хотел только одного — немедленно приступить к делу, потому что при виде её голой задницы мой член встал как каменный. Она приподнялась на
руках и коленях, подставив мне вход во влагалище, и сказала, что
хочет, чтобы я вошёл в неё немедленно. Я тут же вошёл в неё
по самые яйца, потому что она была такой сочной и влажной,
как будто только что кончила, что, скорее всего, так и было. Всего несколько мощных толчков с моей стороны, поддержанных энергичными движениями с её стороны, и она снова кончила с криком восторга и таким давлением на мой член, что он едва не
Это причиняет боль. Она едва успела сделать паузу, как вскрикнула:

 «Давай, дорогой Чарли, продвинься ещё, если можешь, я сгораю от желания».

Она извивалась всем телом самым похотливым и восхитительным образом, а когда почувствовала приближение оргазма, по
тому, как увеличился и затвердел мой член, а также по необычному
электрическому эффекту в тот момент, она встретила мой поток спермы
таким обильным выделением, что он буквально хлынул наружу и залил
её бёдра. Она крепко обнимала меня и не позволяла отстраниться, пока я не
я кончил четыре раза, а она, по крайней мере, семь. Затем мы встали, ее
нервы успокоились от многократных доз горячей кипящей спермы, выстреливаемой в нее
внутрь. Она заявила, что никогда за все время своего траха не испытывала такого
ненасытного желания или более восхитительного наслаждения от его удовлетворения, что она
подверглась бы дюжине таких порк, чтобы получить такое же восторженное
наслаждение.

“Я уверена, ” сказала она, “ что это все из-за розги, я никогда раньше не чувствовала
ничего подобного”.

Мэри всё это время была лишь сторонним наблюдателем, и ей было приятно это видеть
эротическая ярость её сестры и мои неустанные попытки её унять. Это правда, что мы оба получили удовольствие от секса, пока бедная Лиззи
получала по заднице, а потом я с наслаждением трахнул её, когда Лиззи
пришла в себя от боли.

 Мисс Фрэнкленд удалилась в свою комнату и выглядела всё ещё раскрасневшейся и немного возбуждённой, когда присоединилась к нам после обычного часа отдыха. Как и следовало ожидать, мы все были предельно внимательны.
 Было одно обстоятельство, которое, очевидно, очень радовало мисс
Франкленд. Когда Лиззи в свою очередь вышла, чтобы повторить
Во время урока она вдруг обняла мисс Фрэнкленд за шею и со слезами на глазах всхлипнула:

 «Дорогая мисс Фрэнкленд, пожалуйста, простите меня и позвольте мне поцеловать вас, потому что я очень вас люблю».


В глазах мисс Фрэнкленд вспыхнул восторг.  Она обняла Лиззи за талию и притянула к своим губам для долгого, сладкого, полного любви поцелуя, который, казалось, никогда не закончится. Мы заметили, как мисс Франкленд покраснела. Наконец она отослала Лиззи и сказала, что та милая и приятная девушка, которую она не может не любить.

— Иди на своё место, ты слишком взволнована, дорогая, чтобы сейчас учить урок.
Так что позови Мэри.

 Лиззи вернулась на своё место, но мне показалось, что я увидел на её лице выражение эротического желания. Когда потом мы остались наедине, она рассказала нам, что, когда гувернантка поцеловала её, она почувствовала, как язык мисс Ф. скользнул ей в рот и «коснулся её бархата» самым восхитительным и волнующим образом. Она считала, что, если бы они были одни, они бы обменялись более страстными поцелуями.  Это навело меня на мысль, что мисс Фрэнкленд сама была
даже от одного прикосновения к розге она становилась похотливой. Лиззи всю следующую неделю только и делала, что рассказывала о чрезмерном возбуждении, которое она испытала во время порки, и о том, какое счастье она испытала, когда её похотливое желание было удовлетворено. Мы не могли встречаться каждый день, потому что мисс Фрэнкленд часто сопровождала нас и присоединялась к нашим юношеским играм. Лиззи продолжала твердить о том, какое необычайное удовольствие доставила ей порка.
Когда всё закончилось, это разожгло воображение Мэри, и она разошлась не на шутку
о том, что на самом деле жаждала быть выпоротой. В таком случае было легко навлечь на себя
наказание; ей достаточно было умышленно пренебречь учебой, и она была
уверена, что получит его. Она, соответственно, так и сделала, и результат был таким же, как и прежде.
Когда ее освободили, она помчалась в летний домик и без всяких
предисловий призвала меня трахнуть ее прямо; и последовала сцена, очень похожая
на ту, которая произошла, когда выпороли дорогую Лиззи.
Однако Мэри не поддалась неудержимому желанию броситься в объятия мисс Фрэнкленд, как это сделала Лиззи. Мисс Ф., как
После того как наказание было окончено, она, как обычно, удалилась в свою комнату и спустилась вниз с тем же раскрасневшимся лицом и возбуждённым взглядом. Я
убедился, что она сама была возбуждена этим поступком, и начал
предполагать, что при таких страстях, если бы я мог как-то её возбудить, это стоило бы того. Как только эти непристойные мысли
поселились в моём воображении, желание вскоре наделило её всеми
прелестями красоты, и я стал чрезвычайно похотливым и жаждущим обладать ею. Чем больше я смотрел на неё и изучал её поистине прекрасные формы, тем
Чем совершеннее становились её формы, тем сильнее укоренялась и крепла во мне решимость обладать ею.


Примерно в это же время мисс Фрэнкленд, которая стала большой любимицей мамы, получила разрешение занять свободную спальню с условием, что она уступит её любому гостю, который может прийти.

Конечно, это обстоятельство удвоило моё желание добиться её расположения, поскольку возможность переспать с ней после этого была так близка. Я решил проследить за ней, когда она будет ложиться спать, и попытаться увидеть её обнажённое тело. Для этого
С этой целью я убрал кусок размоченного хлеба, который положил в отверстие.
Я сделал так, чтобы мистер Бенсон трахнул свою жену. Я лежал без сна, пока она не пришла в постель.
Я видел, как она раздевалась, но успел разглядеть только её обнажённые груди поверх сорочки.
Как я уже сказал, они были не большими, но широко расставленными, с тонкой плоской шеей до самого горла.
Я имею в виду, что у неё не было ключиц, что очень красиво у женщин. Она, очевидно, была совершенно голой и пользовалась биде, но щель в двери не позволяла мне видеть, что происходит в комнате
где она его использовала. На следующий день я устранил этот недостаток, и
следующей ночью был вознаграждён самым восхитительным зрелищем. Вы
вполне можете себе представить, что я не позволил себе уснуть и был на
своём посту, как только услышал, что она вошла в комнату. Я тут же
опустился на колени у своего глазка и увидел, как она намеренно раздевается до сорочки. Затем она
привела в порядок свои роскошные волосы, расчесав их так далеко,
как только могли дотянуться её руки. Хорошенько расчесав и
приведя в порядок волосы, она заплела их в косу и свернула в
большой пучок на затылке, а затем
Вымыв руки, она выдвинула биде, налила в него воды, а затем сняла сорочку. Она стояла перед туалетным столиком, освещённая двумя свечами, так что, когда она подняла сорочку над головой, я мог хорошо рассмотреть её прекрасно покрытый волосами живот. Она была вся в волосах, чёрных как уголь, и они блестели, словно отполированные, во всех своих прекрасных завитках. Я уже старик, но никогда не видел ничего подобного этой милой женщине с волосатым животом. Волос доходил ей до пупка и ещё на несколько дюймов спускался внутрь
на её бёдрах, помимо густых волос в промежности, и
с двумя пучками там, где обычно находится красивая ямочка на пояснице,
густые, даже гуще, чем у обычных женщин на их скакунах. В
добавок к этому, у неё была красивая тонкая полоска волос,
которая тянулась вверх по животу до пупка, не говоря уже об очень
густых волосах на бёдрах, ногах и руках. Я никогда не видел более восхитительно волосатой
женщины, и она была именно такой, какой и должен быть человек с таким обильным волосяным покровом, — страстной и похотливой до такой степени, что однажды она
Она была уверена в своём спутнике и могла дать волю чувствам. Конечно, сейчас я описываю свои впечатления, но в тот момент я был ошеломлён
необычайным богатством и количеством этого изысканного
украшения — волос — не только на голове, но и на всём теле.
Я был потрясён до глубины души и не мог вымолвить ни слова. Я
был онемечен от изумления и восхищения. Она вымыла свою волосатую киску
и все прилегающие к ней части тела, затем вытерлась насухо, надела ночную рубашку, погасила свет и, конечно же, легла в постель. Так же поступил и он
Я лишь ворочался с боку на бок и наконец в беспокойном сне увидел
эту восхитительно покрытую лоном женщину и представил, как наслаждаюсь
ею. Моё возбуждение было настолько сильным, что я впервые в жизни
увидел эротический сон. Излишне говорить, что в этом сне я
наслаждался этой чудесной женщиной по полной.

К утру я совсем выбилась из сил после такой беспокойной ночи и была не только очень _рассеянной_, но и настолько уставшей, что не могла сосредоточиться на уроках. Конечно, мисс Фрэнкленд заметила это и, не подозревая о причинах,
о причине, приписал это умышленному безделью и браваде ее властью
. Она говорила со мной очень серьезно, и сказала мне, что если я
не исправлюсь к следующему дню, то ее болезненной обязанностью будет
строго наказать меня.

“Я ожидаю увидеть, что завтра ты поведешь себя совсем по-другому, иначе
ты вынудишь меня сделать то, чего я бы предпочел не делать”.

В тот день шел сильный дождь, и нам пришлось развлекаться дома.
двери. Перед тем как лечь спать, я решил ещё раз понаблюдать за мисс Франкленд, но из-за того, что я не выспался прошлой ночью, я не смог этого сделать и
Я крепко спал до глубокой ночи. Я встал и подкрался к своему
глазку, но вокруг было темно. Я слышал, как тяжело дышит мисс
Франкленд. Мне сразу пришла в голову мысль, что я могу спокойно
пробраться в комнату сестёр, ведь они теперь одни, так как мисс Ф.
прошлой ночью перевели в свободную спальню, где она теперь крепко спит. Так что,
тихонько открыв дверь и оставив её приоткрытой, я прокрался по коридору,
вошёл в комнату сестёр и, осторожно разбудив их, запрыгнул между ними,
к их великой радости и удовольствию. Мы сразу же начали с
Я трахал Мэри в киску, пока Лиззи закидывала ноги за голову.
Мэри трахала меня в киску, а её палец в это время
действовал как _постильон_ в её очаровательной попке, в то время как я наслаждался видом их действий. Как только Мэри
кончила, я заставил Лиззи лечь на спину, головой к изножью кровати.
Мэри встала над ней на колени, лицом к изголовью, выставив напоказ свой пышный зад, который с каждым днём становился всё больше. Я вошёл в её киску, затмив её маленькую розовую дырочку
одновременно средним пальцем, в то время как Лиззи делала то же самое для меня,
одновременно потирая клитор Мэри мясистым кончиком большого пальца,
в то время как Мэри, которую одновременно трахали и дрочили в двух местах,
была занята тем, что трахала Лиззи и дрочила её анус двумя пальцами.
Лиззи заявила, что один палец — это ничто. Мы продлевали наши восхитительные ласки до тех пор, пока избыток возбуждения не заставил нас отдаться на волю наших чувств.
Мы сумели провести всё время вместе с таким восторгом и похотью
восторг на какое-то время лишил нас сил. Затем у нас были
восхитительные объятия, каждая из девочек держала одну руку на моем члене, а
другую - на моих ягодицах. Когда мы в очередной раз работали для себя
гребаная жара, мы вернули прежнюю позицию, и я трахал Лиззи.
Лиззи играла с Мэри и ласкала ее пальцами снизу, пока она занималась
Клитором Лиззи и моей дырочкой в заднице. Лиззи была намного горячее
и похотливее всех нас, и она не скупилась на мой восхищённый член, который
наслаждался тёплой ванной из клейкой жидкости
был вылит на него. Я дал несколько медленно тянет толчками и
хорошо увлажните его весь вал, и сняв две мои пальцы из ее
вкусные забойной и смачивания его с моей слюной, я сняла свою
укол от пропахших оболочка из ее ****ы, и, к ее великой радости
медленно размещалась она в тоске и изысканно вкусные снизу-дыра,
чтобы сохранить это в тайне на некоторое время, чтобы не тратить прежде чем Лиззи
был готов. Я наслаждался восхитительной пульсацией её тела, которая в конце концов стала слишком возбуждающей. Я наклонился над ней и просунул руку под неё
Я положил руку ей на живот, заменил пальцы Мэри, поглаживая её клитор, пока Мэри ласкала свою киску двумя пальцами, засунутыми внутрь. Так мы быстро покончили с этим и отдались экстазу насытившейся похоти.
 Когда начало светать, я вырвался из их любовных объятий, благополучно добрался до своей комнаты и проспал до позднего утра.

Моя оргия с сёстрами настолько удовлетворила мои животные инстинкты, что я
начал опасаться суровости, с которой, как я знал, мисс Фрэнкленд отнесётся ко мне, если я попаду к ней в руки. На следующий день я был так внимателен, что
Я удовлетворил её, и, поскольку день был погожий, она вышла прогуляться в сад, пока мы невинно развлекались. В тот вечер я не мог уснуть и снова любовался великолепным видом чудесно покрытой волосами промежности мисс Фрэнкленд. Вся нижняя часть её тела была чёрной, как у трубочиста. Это зрелище пробудило во мне все похотливые чувства. Я почувствовал, что должен овладеть ею, и решил не бояться самых суровых наказаний, которые она могла мне назначить. Я каким-то образом, интуитивно, пришёл к выводу, что такое невероятное количество волос может расти только
туда, где природа посеяла самые горячие животные страсти, и мне оставалось лишь сильно возбудить их, чтобы обратить их похоть себе на пользу. Я решил, что завтра доведу дело до критической точки и что я готов на любые усилия. Я лёг спать и не стал красться в комнату сестёр. На следующий день ничего не могло помешать мне.Что со мной сделают утром?
Мисс Фрэнкленд строго предупредила меня, что, если я продолжу в том же духе после ужина, ничто не спасёт меня от сурового наказания. Однако я был непреклонен и выпил «всю бутылку», как говорят наши вульгарные кузены-янки. Я был ещё более ленивым и непослушным, чем обычно. Мисс Ф. была в ярости; в четыре часа она приказала мне остаться, а девочкам уйти. Затем она заперла дверь, достала из стола внушительный жезл и велела мне подойти. Я так и сделал — на самом деле отчасти из страха, потому что она могла выглядеть ужасно свирепой.
Она была настроена решительно, и в таком случае я подошёл к ней сбоку.

 «Итак, Чарльз, — сказала она, — твоё поведение в последние два или три дня было таким, что я не могу с этим мириться. Твоя мать дала мне полную власть наказывать любого из вас сурово, если я сочту, что вы этого заслуживаете; вы уже достигли того возраста, когда, как я надеялась, вы будете вести себя так, чтобы не давать мне повода для обид, но мне жаль, что мои надежды не оправдались.
Сейчас я собираюсь наказать тебя. Смирись с этим, или тебе будет ещё хуже. Расстегни и спусти брюки.

Я чувствовал, что должен подчиниться, но, когда дело дошло до этого, я так сильно её боялся, что у бедного петушка не было ни малейшей эрекции.

 Пока я расстёгивал брюки, я заметил, что мисс Фрэнкленд задрала подол своего платья и села, явно намереваясь выпороть меня. Когда мы оба были готовы, она велела мне поставить
табурет рядом с ней и опуститься на него на колени, а затем,
попросив меня наклониться над её коленями, она положила одну
руку мне на спину, чтобы придержать меня. Затем она раздвинула
мои ягодицы и взяла хлыст, который лежал рядом с ней.
она замахнулась и нанесла мне страшный удар, от которого я не только вздрогнул, но и громко вскрикнул.  Удар следовал за ударом, причиняя мне сначала сильную боль, от которой я снова громко вскрикнул; затем от непрерывных ударов мои ощущения притупились, и я почти ничего не чувствовал.  За этим последовало возбуждение и похотливое желание, от которых мой член быстро встал. Тогда я начал
прижиматься к бедру мисс Фрэнкленд и почти сполз с её колен.
Чтобы предотвратить это, она протянула левую руку и
Она обхватила меня руками, просунула руку мне под живот и, видимо, случайно наткнулась на мой член. Она схватила его, и я почувствовал, как её рука скользит вверх и вниз по моему члену, словно она измеряла его длину и толщину, продолжая наносить удар за ударом по моей преданной заднице. Пока она крепко сжимала мой член, я притворялся, что уклоняюсь от ударов, но на самом деле я с невероятной энергией и возбуждением вводил и выводил его из её руки.
Это быстро привело к восхитительному финалу, и с криком восторга я кончил.
Я обильно кончил ей на руку и почти без сознания опустился к ней на колени.
Я притворился, что потерял сознание, и она, поверив мне, нежно погладила мой член и даже немного его помассировала, прижимая меня к себе.
А потом я почувствовал, как по её телу пробежала дрожь. Я не сомневаюсь, что она была в экстазе от страсти и потратила, я бы сказал, все свои силы.
Я дал ей время немного прийти в себя, а затем притворился, что прихожу в себя, но, пребывая в смятении, сказал:

 «О, что случилось?  Я был на седьмом небе от счастья!»

 Затем я поднялся и, казалось, только сейчас узнал мисс
Фрэнкленд, я обнял её за шею и воскликнул:

 «Дорогая мисс Фрэнкленд, отхлестайте меня ещё раз, если это снова вызовет у меня такой экстаз, какого я никогда прежде не испытывал».


Её лицо раскраснелось, глаза горели похотливым огнём.  Мой член едва утратил эрекцию, когда я кончил, и теперь торчал ещё сильнее.

“ Ну, Чарльз, я думала, ты просто мальчик, а ты настоящий мужчина с такими вещами, как это.
- О! - воскликнула я.

“ О! Я воскликнул: “Продолжай держать его, ты доставляешь мне такое удовольствие!”

“Кто-нибудь еще когда-нибудь держал его таким образом?”

— Нет, я никогда раньше не чувствовала ничего подобного.

 — Но разве ты не знаешь, для чего это нужно?

 — О да, это то, из чего я писаю.

 Она рассмеялась и спросила, часто ли он находится в таком напряжённом состоянии.

 — Каждое утро, когда я просыпаюсь, он такой, и мне очень больно, пока я не пописаю.

 — А тебя никто не учил, как ещё можно его использовать?

«Нет, какой в этом смысл?»

«Мой дорогой невинный мальчик, если бы я могла тебе доверять, я бы открыла тебе секрет, который очень понравился бы этому милому созданию. Но могу ли я тебе доверять?»

«О, конечно, дорогая мисс Фрэнкленд, я понимаю, что вы хотите сказать, и готов повторить
те восхитительные ощущения, которые ты подарил мне несколько минут назад. О, давай, давай!
Сделай это снова, мне было слишком приятно, чтобы я могла кому-то об этом рассказать, пока
ты делаешь это для меня.
— Что ж, Чарльз, я тебе доверяю. Ты знаешь, что женщины устроены не так, как ты?

«Да, я раньше спал в маминой комнате и часто удивлялся,
что она справляла нужду в длинную дырку, а не в такую, как
у меня».

«Мой дорогой невинный Чарли, эта длинная дырка была сделана для того, чтобы в неё помещался этот милый друг, который сейчас пульсирует в моей руке, и если ты
Пообещай мне, что никогда и никому не расскажешь об этом, и я научу тебя, как это делается.


 Можешь быть уверен, что я поклялся хранить тайну.

 «Тогда смотри, мой дорогой мальчик, и увидишь, что у меня между ног».

 Она откинулась на спинку длинного кресла, задрала юбки и
представила моему очарованному взору чудесное богатство своих волос.
Разведя её ноги, я увидел широко раскрытые розовые губы, которые красиво контрастировали с угольно-чёрными волосами, растущими в изобилии вокруг нижней губы и простирающимися ещё на пять или шесть сантиметров.
на несколько дюймов ниже каждого бедра. Но что меня больше всего поразило и привлекло моё внимание, так это ярко-красный клитор,
выступающий из верхней части её промежности, довольно твёрдый,
длинный и толстый, как средний палец мужчины. Я чуть не выдал себя при виде этого, но, к счастью, смог сохранить видимость
невежества, которую до сих пор демонстрировал, и сказал: «У тебя тоже есть
чем порисоваться?»

 Она рассмеялась и сказала:

 «Это совсем не то, что у тебя. Дай мне свой, чтобы я могла его поцеловать».

Она погладила его пару секунд, а затем не смогла устоять перед
желанием взять его в рот и пососать.

«О, какое удовольствие! Я сейчас умру!»

«Не сейчас, милый мальчик; встань на колени, и я открою тебе настоящий секрет удовольствия».

Но прежде чем она успела что-то сделать, я опустил голову и закричал:

«Я должен дать этому прелестному созданию почувствовать то удовольствие, которое ты только что доставила мне».


И в одно мгновение я погрузил эту восхитительную штучку в свой рот до самого основания и начал яростно сосать. Она извивалась и двигалась вверх-вниз.
по её чреслам было видно, как сильно я её возбуждаю. На самом деле я довёл её до оргазма, когда она с силой прижала мою голову к себе и обхватила меня бёдрами, а затем излилась мне на подбородок и грудь.  Через минуту она схватила меня за руки и притянула к себе, а затем просунула руку между нами, схватила мой член и без колебаний направила его в свою обжигающе горячую и пенящуюся киску. Она положила руки мне на ягодицы и, прижав меня к себе, начала двигаться так, как, по её словам, я должен был двигаться в ответ.
Она очень быстро довела меня до изысканного оргазма. Мысль о том, что она даёт мне первый урок любви и что она первая, кто овладел мной, казалось, ещё больше возбудила её, и она тут же последовала за моим оргазмом другим, таким обильным, что он выплеснулся на мои бёдра. Сила, с которой она давила на мой член в агонии наслаждения, была так велика, что почти причиняла мне боль. Я никогда не встречал никого, кроме неё, кто бы так сильно давил влагалищем на член. Она
часто доводила меня до слёз, настолько сильной была её хватка
от этого я действительно почувствовал себя как в тисках. Она лежала с закрытыми
глазами и тяжело вздымающейся грудью в экстатическом трансе похотливой
сладострастности, её пульсирующая вагина крепко сжимала меня между
своими трепещущими складками в самом восхитительном заточении, и
время от времени она сжимала мой член с такой силой, что он очень
быстро восстанавливал свою полную силу и твёрдость. Она была
горяча как огонь и сразу же откликнулась на новую жизнь, которую
она почувствовала во мне. Она поддалась своей
похотливой страсти, пожалуй, даже с большим пылом, чем
в первый раз. Моё превосходное орудие, казалось, пробудило в ней такую страсть, которую ничто не могло утолить. Её руки судорожно сжимали мои ягодицы, и казалось, что она хочет втиснуть всё моё тело в свою дико возбуждённую киску. Действие было настолько энергичным, что вскоре наступил кульминационный момент, который доставил удовольствие нам обоим и почти свёл с ума мисс Фрэнкленд. Её тело вздымалось и опускалось, она хватала ртом воздух.
Это было похоже на истерику, а когда она сжала меня в своих тисках, я почувствовал, что мой член вот-вот разорвётся.  Это было не
Это было не просто пульсирующее давление, а долгое, непрерывное судорожное сжатие, как будто её влагалище сжалось, как челюсти при спазме, и не могло раскрыться. Прошло почти десять минут, прежде чем она пришла в себя. Она обхватила мою голову руками, поцеловала меня с величайшей нежностью и заявила, что я самое дорогое существо на свете, что у неё никогда не было никого, кто бы так удовлетворял её и наполнял невыразимым восторгом, и так далее. От этих ласк мой член снова встал. Мисс Фрэнкленд сказала:

 «Дорогой Чарли, мы должны быть благоразумны, ведь скоро тебе исполнится
Возвращение сестёр».

Но остановиться было невозможно, изысканное удовольствие от давления её великолепной внутренней киски было непреодолимым. Мои движения быстро
решили дело в мою пользу. Темперамент мисс Фрэнкленд был слишком пылким, чтобы не разжечь в ней страсть до предела.
И снова мы занялись самым изысканным сексом, который стал ещё более роскошным из-за того, что огонь желания разгорелся сильнее после трёх предыдущих оргазмов. Мы оба с ещё большим рвением погрузились в похожие на смерть
экстазы восхитительного растворения во всей роскоши удовлетворённости
и сладострастные выделения. Мисс Фрэнкленд некоторое время лежала,
нежно обхватив мой возбуждённый член, но затем приподнялась и
сказала:

 «Чарльз, нам пока следует остановиться».

И, оттолкнув меня, она была вынуждена отстраниться; но её милая киска, казалось, сопротивлялась так же, как и я, и так крепко сжимала мой член, что мне пришлось сильно потянуть, чтобы вытащить его, и в конце концов он вышел с таким звуком, словно вытаскивали пробку из хорошо закупоренной бутылки. Прежде чем я успел подняться или она успела мне помешать, я бросился вниз и прильнул губами к её зловонной киске и жадно
Она слизала пенящуюся сперму, вытекшую из её переполненного лона.
 Она с трудом отстранилась, но когда я поднялся, прижала меня к груди, страстно поцеловала и слизала собственную сперму с моих покрытых ею губ. Умоляя меня застегнуться и привести себя в порядок, она попросила меня сесть рядом с ней. Она вытерла мой рот своим носовым платком, привела в порядок мой галстук, воротник и волосы.
Затем мы нежно обнялись, и она поблагодарила меня за огромное
удовольствие, которое я ей доставил; она похвалила мои достоинства
Необыкновенное развитие событий, более приятное, чем всё, что она испытывала раньше. Это был второй раз, когда она упомянула о других
переживаниях. Я всё это время не обращал на это внимания, как будто
должен был быть слишком невежественным или невинным, чтобы
подумать о чём-то дурном, но в порыве страсти решил заставить её
рассказать о некоторых из её предыдущих переживаний.

 Прежде чем вошли мои сёстры, она сказала:

«Я постараюсь найти способ, как нам встретиться завтра без посторонних.
А пока ты должен сидеть так, словно тебя жестоко наказали, и я
Я буду утверждать, что вы делали всё, чтобы противостоять моей власти, за что я наказал вас, не позволив вам покидать классную комнату.


 Я ни словом не обмолвился мисс Ф. о том, как легко можно встретиться, просто открыв дверь, соединяющую наши комнаты.  Я боялся, что она заподозрит меня в том, что я уже пользовался этой дверью. Но я решил, что, когда она придёт в постель, я постучу в дверь и буду умолять её открыть. Я не сомневался, что она будет так же рада, как и я, обнаружить, с какой лёгкостью она может потакать всем своим похотливым желаниям.
природа могла бы подсказать. Мои сёстры вернулись и, казалось, были разочарованы тем, что я не смог к ним присоединиться, ведь они рассчитывали на славный перепихончик или два после того, как порка возбудила меня так же, как и их. Позже они сказали мне, что им пришлось довольствоваться двойным взаимным гамахушем, но это не компенсировало моё отсутствие.

Пока все были заняты после чая, я проскользнула в комнату мисс Фрэнкленд, чтобы убедиться, что ключ вставлен в замок двери между нашими комнатами.
 Я открыла её, смазала петли и снова заперла с её стороны.
Я также, чтобы иногда пробираться в комнату сестёр, смазал маслом свою и их двери, петли и замки, так как теперь, когда лёд в отношениях с мисс Фрэнкленд был сломан, нужно было быть вдвойне осторожным, чтобы не вызвать подозрений своими визитами к сёстрам.  Закончив всё к своему удовлетворению, я присоединился к ним в гостиной и, пока сёстры играли для мамы дуэтом на фортепиано, вызвал  мисс Фрэнкленд на партию в шахматы. Она, конечно, играла намного лучше меня, но наши ноги соприкасались под шахматным столом, и её маленькая
Её очаровательная ножка нашла мою, легла на неё и время от времени надавливала.  Это отвлекло её от мыслей и позволило мне выиграть две партии подряд.
Моя мать отправила девочек спать и велела мне последовать их примеру, но я не хотел долго лежать в ожидании мисс
Когда Фрэнкленд вошла в свою спальню, я попросил её расслабиться перед сном, чтобы мисс Фрэнкленд могла снова попытаться меня победить. В то же время я надавил ей на ногу, чтобы она поддержала мою просьбу. Она поняла намёк, хотя и не знала, что происходит.
возражаю. Мама подошла к нам, чтобы посмотреть на нашу игру. Это побудило мисс
Фрэнкленд играть более осторожно и вдумчиво, и она выиграла три партии
подряд, что сделало ее окончательной победительницей. Мама сказала, что мне пора идти.
спать, так как для меня было уже очень поздно. Она все еще относилась ко мне как к ребенку. Я,
тем не менее, получил мой объект в получении задержкой почти на два часа в
иду спать, так что мне не пришлось долго ждать, прежде чем я услышал, как Мисс
Фрэнкленд вошёл в её комнату. Я решил дать ей закончить с туалетом, прежде чем привлекать её внимание. Я наблюдал за ней через дверной глазок, и
теперь я мог спокойно и неторопливо любоваться всей ее красотой
хорошо развитыми формами и роскошью волос, которыми она обладала. Она совершила
все свои омовения, как обычно. Я заметил, что она также использовала шприц
чтобы тщательно очистить внутреннюю часть своего великолепного влагалища. Когда она вытерлась
и собиралась натянуть сорочку, я постучал в дверь отдела
связи и громким шепотом привлек ее внимание ко мне.

“Ты здесь, Чарли?”

«Да, пожалуйста, открой дверь, чтобы я могла войти».

На самом деле она ещё не знала, что дверь заперта на засов
Её комната сообщалась с моей спальней, но радость от этого открытия была сильнее удивления. Я бросился в её объятия, и она прижала меня к груди, осыпая поцелуями. Но поскольку мой член был в состоянии полной эрекции, я притянул её к кровати, на которую мы оба рухнули: она — на спину, а я — сверху. В одно мгновение я погрузился в её великолепную, пылающую киску, и мы начали яростные, страстные толчки, пока природа не выдержала и мы не погрузились во все прелести восхитительного взаимного оргазма. Я лежал
Некоторое время мы наслаждались блаженством, а затем, поласкав друг друга, мисс
Франкленд сказала:
«Вставай, дорогой Чарли, и давай ляжем в постель».

Ведь мы слишком спешили, чтобы поступить иначе, кроме как рухнуть на кровать. Моя очаровательная соседка тоже встала, чтобы справить нужду, но я прервал её, постучав в дверь. Она села на ночной горшок, и из него хлынула мощная струя воды. Я закричал:

 «О, дай мне посмотреть, как ты писаешь из своей прелестной попки».

 Я по-прежнему сохранял невинность и использовал только детские слова, когда говорил о наших органах размножения.

Она рассмеялась, но задрала подол и приподняла бёдра над горшком.
Я поднёс свечу поближе, и моему взору предстало восхитительное зрелище: её широко раскрытая вагина с силой извергала струю мочи.
Её поза подчёркивала все достоинства пышной копны чёрных вьющихся волос, густо покрывавших всю нижнюю часть её великолепной промежности, спускавшихся по бёдрам, поднимавшихся между ягодицами и расходившихся по спине. Прямо под двумя очаровательными ямочками, так соблазнительно выступавшими ниже талии, располагались два пучка волос.
Там было столько же волос, сколько у большинства женщин на лобке. Всё её тело было покрыто тонкими прямыми шелковистыми волосами, очень густыми на плечах, руках и ногах, а под ними виднелась красивая кремовая кожа. Она была самой волосатой женщиной, которую я когда-либо видел, что, несомненно, было следствием или причиной её необычайной похотливости и распущенности. От вида, которым я любовался, мой пего расцвёл; когда мы оба встали, она увидела, как он торчит из-под моей рубашки.

«Сними всё это и дай мне полюбоваться твоими очаровательными юными формами».

Я сделал, как она хотела, умоляла ее сделать то же самое, и там стояла она, в
вся слава ее превосходная форма. Мы обхватили обнаженные тела друг друга
, а затем повернули друг друга, чтобы полюбоваться на все возбуждающие
прелести, демонстрируемые друг другу.

“ Иди сюда, мой дорогой мальчик, и позволь мне целовать и ласкать тебя всего.

Она уложила меня на спину, перевернулась надо мной и взяла мой член в рот.
Сначала она нежно его ощупала, похвалила за большие размеры и снова заявила, что это лучший член, который она когда-либо видела.
Затем она начала делать мне минет с таким мастерством, какого я никогда раньше не испытывал
Она была опытна и подарила мне самое изысканное и роскошное наслаждение.
 Со своей стороны, увидев её чудесный клитор, торчащий из ярко-красных губ её сочной киски, я взял его в рот,
начал сосать и ласкать языком, к явному удовольствию моей похотливой спутницы. Её ягодицы поднимались и опускались, а губы её киски то раскрывались, то плотно смыкались, демонстрируя восхитительный характер её наслаждения. Я почувствовал, как она положила руку мне на ягодицы, ввела палец и начала меня трахать
там. Я дал ей понять, как мне это нравится. Она на мгновение остановилась, чтобы попросить меня сделать то же самое с ней, предвидя моё искреннее желание. Я не стал медлить и последовал её примеру. Соседние части тела были хорошо смазаны после наших предыдущих ласк, и, сначала вставив два пальца в её восхитительно сочную киску, чтобы смочить их, я просунул один из них в её очаровательную попку и, обнаружив, что там достаточно места, просунул и второй. Другой рукой я обнимал и ласкал её
великолепную попку, которая то поднималась, то опускалась у моего лица с неутомимой
Я ускорил темп, одновременно лаская пальцем её анус в такт её движениям, а мой рот всё сильнее сжимал её возбуждённый клитор.


Всё её тело содрогалось в эротических конвульсиях, показывая, с какой силой мы возбуждали друг друга.
Я тоже обезумел от желания и был не менее энергичен в своих движениях.
Я бы засунул свой член ей в рот, если бы не её рука, которая обхватила нижнюю часть ствола.
Наконец наступил экстаз, и мы оба рухнули на землю в смертельных муках.
мы сохранили в наших губах дорогой нам предмет наших взаимных ласк, а наши пальцы остались в восхитительных углублениях, которые так сильно способствовали пережитому нами чрезмерному восторгу. Некоторое время мы лежали, наслаждаясь этим сладким томлением. Затем мисс Фрэнкленд поднялась с меня и сказала:

 «Мой дорогой мальчик, нам пора в постель». Так мы и сделали, совершенно обнажённые, тесно прижавшись друг к другу и осыпая друг друга поцелуями и ласками, шепча нежные слова любви и рассказывая шёпотом об экстатических радостях, которые мы доставили друг другу. Наши руки блуждали
над каждым очарованием. Мисс Фрэнкленд умела нежно проводить
пальцами по моему члену, и это мгновенно приводило его в
полную боевую готовность. Это был самый изысканный способ
почувствовать мой член, который я когда-либо испытывал. Она
как будто едва касалась его, но проводила пальцами по всей
длине, от основания до головки, с такой деликатностью,
которой я никогда не встречал ни у одной другой женщины. Эффект был волшебным и неизменным, сколько бы раз я её ни трахал.
 Учитывая её пылкий нрав и чрезмерную любвеобильность, это было почти
необходимое искусство. Она была из тех похотливых натур, которые могли бы с лёгкостью ублажать сразу нескольких мужчин. В моём счастливом возрасте она нашла того, кто мог удовлетворить любое её желание, и природа так щедро одарила его молодостью и здоровьем, что я никогда не подводил её, когда она призывала меня. Не было такого излишества, которое мы впоследствии не практиковали бы. Мы удовлетворяли свои страсти всеми возможными способами.
Мы не отказывались ни от чего, что могло бы пробудить наше воображение.
 Она была удивлена моими способностями и радовалась им.
поздравила себя с тем, что нашла такого сильного и очаровательного мужчину
удовлетворяющего ее либидозную натуру. Как она была рада думать, что она
была первой, кто воспользовался прелестями моей невинности, и как счастлива найти
такого способного ученика, который за один приятный урок стал мастером этого искусства.
Чем больше я приобретал опыта общения с очаровательным полом, тем больше ценил
мудрость советов моей действительно первой и всегда любимой любовницы,
дорогой, очаровательной, прелестной миссис Бенсон. Как верно она предсказала, что все, кто впоследствии будет думать, что они преподают мне первый урок в
любовь удваивала, утраивала, удесятеряла наслаждение от сладостного общения
благодаря такому самообману. Моя пылкая мисс Фрэнкленд, у которой был
значительный опыт в любовных делах, осмелилась впервые
посвятить невинного юношу во все тайны страсти. Это, очевидно,
сильно усилило её возбуждение. Действительно,
в нашем последующем разговоре она призналась, что, поскольку она
впервые лишилась девственности с юношей, это было самое сильное
волнение, которое она когда-либо испытывала. Я мог бы представить, как она была рада
Я был в восторге от того, что в сочетании с таким удовлетворением получил в своё распоряжение прекрасно сложенного юношу, который оказался настолько искусным и способным удовлетворить любую роскошную прихоть, какую только могла вообразить самая эротичная похоть. Но я отвлёкся. В тот момент её волшебное прикосновение довело меня до предела, она перекинула через меня ногу и, приподнявшись, сказала, что на этот раз сама справится. Прижав мой член к жаждущим его похотливым губам, она медленно опустилась на него.
Она с наслаждением насаживалась на мой твердый член, пока наши волосы не примялись под ее весом, и больше ничего не могло
быть поглощенной. Она снова приподнялась, пока край ореха не показался у
устья ее влагалища, а затем так же медленно снова вложила его в ножны. Она
продолжала это изысканное движение ещё некоторое время, к нашему обоюдному наслаждению, затем опустилась на мой живот и велела мне обхватить её ягодицы и ласкать её пальцами, как раньше. Она прильнула к моим губам, наши языки переплелись и то входили, то выходили из наших роскошных ртов. Наши движения становились всё быстрее и яростнее, пока мы снова не погрузились в роскошь последнего великого оргазма. Это был сам акт сладострастного экстаза, и мы
я был потерян для всех чувств, кроме эротического экстаза и удовлетворенной похоти.
 Когда мы пришли в себя, она легла рядом со мной, крепко прижалась ко мне, играла со мной и болтала, пока не решила, что мы достаточно долго отдыхали. Она опустила руку к моему члену и очень быстро, лаская его с наслаждением и нежностью, вернула ему прежнюю силу. Закинув на меня правую ногу, она, лёжа на спине, приподнялась и повернулась ко мне полубоком.
Я лежал на боку, а она велела мне обхватить её другое бедро и направила меня к
При входе она подалась назад, чтобы встретить мой выпад, и тут же приняла меня в себя.


«Теперь, мой дорогой мальчик, мы можем наслаждаться друг другом сколько угодно. Ты можешь доводить меня до оргазма чаще, чем себя, и это удовлетворит мою ненасытную натуру, не истощая при этом твои юные силы».

Она соблазнительно пошевелила ягодицами и прижалась спиной к моему животу.
Затем она попросила меня просунуть левую руку ей под талию, чтобы я мог обнять её левую грудь и потрогать сосок.
Это действо, по её словам, возбуждало её не меньше, чем игра с клитором.
Затем она повернула голову, и наши языки переплелись.
Она положила мою правую руку на свой выступающий клитор, который я продолжал ласкать так же, как ласкал бы член парня.  Продолжая медленно двигать членом, возбуждённая множеством точек похотливого трения, она обильно кончила ещё до того, как я был готов присоединиться к ней. Её голова откинулась назад в экстазе разрядки, она отстранилась от меня, и мой рот оказался свободен. Я тут же опустил его на
Я обхватил губами другой её упругий и эластичный бугорок и стал сосать, погружая свой член как можно глубже в её влагалище и оставляя его там без движения, чтобы насладиться восхитительным давлением её прелестной киски. Я медленно проводил рукой вверх и вниз по её всё ещё достаточно твёрдому клитору. Некоторое время она наслаждалась этим роскошным ощущением.
Затем, снова припав к моим губам, она снова и снова благодарила меня за доставленное ей удовольствие, которое усиливалось от осознания того, что я не устал.  Я начал медленно двигаться.
вышла, поддерживая мои движения в других точках возбуждения. Она
была готова в любой момент поддержать меня, и поскольку на этот раз она имела в виду, что
мы должны провести время вместе, она не оставила никаких желаний. Ее движения
были самыми захватывающими и стимулирующими, и мы были такими вскоре
вскоре наступил экстатический момент, и мы погрузились в объятия
роскоши, изливая потоки экстатического блаженства. Мы лежали, тесно прижавшись друг к другу
в самых восхитительных объятиях, ощущая только невыразимую радость. Прошло некоторое время, прежде чем мы осмелились нарушить этот восхитительный транс
наслаждения. За этим последовали самые милые игры и болтовня,
пока мой возбуждённый член, стимулируемый внутренним давлением
роскошной оболочки, в которой он оставался, снова не пробудил её едва
уснувшие страсти, чтобы они устремились по небесному пути удовольствия. Она снова отдалась мне, на этот раз с ещё большим восторгом,
и после паузы возобновила свои похотливые движения в ответ на
мои, и мы погрузились в совершенный, похожий на смерть обморок
от пресыщения похотью, а затем постепенно и незаметно впали в глубочайший сон.
Мы провели много часов, прижавшись друг к другу. Её чудесно
вместительная вагина удерживала мой счастливый член в добровольном плену во время нашего долгого сна. Я проснулся первым и увидел, что он стоит колом в зачарованном круге, который даже во сне восхитительно сжимал его своими нервными складками. Я опустил руку к её клитору и начал трахать её. Она подвигала ягодицами и пробормотала что-то бессвязное.
Очевидно, она ещё не до конца проснулась и, вероятно, видела во сне какие-то прошлые события, потому что в её бормотании я смог разобрать что-то вроде

«Генри — мой единственный — тот, кого я когда-либо любила, — встреться со мной снова — о! как это невыразимо — как это восхитительно. Давай, входи — быстрее — любовь моей души».

 Она обняла меня так крепко, словно хотела, чтобы мы стали единым целым, и кончила с криком мучительного наслаждения, изливаясь и извергая
идеальный поток кипящей спермы на мои ягодицы и бёдра.

— Дорогая, любимая Генриетта, это уже слишком, — произнесла она и потеряла сознание.

Я лежал неподвижно, решив ничего не говорить, пока она не придёт в себя. Было очевидно, что её мечты вернули к жизни кого-то из её прежних возлюбленных
и счастливый человек, и, без сомнения, тот факт, что я овладел ею, полностью овладел, заставил её поверить в реальность её грёз.
Прошло добрых четверть часа, прежде чем она пришла в себя;
рассвело, и она в некотором смятении огляделась вокруг и воскликнула:

 «Где я?»

 Затем её взгляд упал на моё лицо:

 «О, мой дорогой Чарли, это ты!» Я мечтал оказаться далеко отсюда, и, полагаю, то, что твоё дорогое оружие пульсирует во мне,
навело меня на мысли о прежних событиях. Что ж, в этой мечте были свои радости, пусть и во сне.

«Это был не сон, моя дорогая мисс Фрэнкленд, или, по крайней мере, не совсем сон, по крайней мере в том, что касалось вашего возлюбленного Генри — так вы меня называли, и вы так восхитительно обнимали меня, представляя, что это он, и умирали от избытка удовольствия, которому я даже завидовал; но вы встревожили меня, упав в обморок. Я так рад, что превратил простое ночное видение в
экстатическую реальность, и я совсем не ревную тебя к твоему
бывшему возлюбленному, потому что, если бы у тебя его не было,
ты, вероятно, никогда бы меня не полюбила. О нет! Я бы никогда не стал ревновать тебя, моя дорогая
Госпожа. Я бы даже хотел увидеть тебя в экстазе страсти, в объятиях другого, при условии, что я буду разделять твои наслаждения.

 Она слушала, поражённая, и признавалась, что представляла себя в объятиях того, кого очень любила, и думала, что всё это сон, и не осознавала абсолютную реальность того, что её трахают.

 «Что ж, теперь я должен получить своё, почувствуй, как оно жаждет разрядки».

«Да, да, мой дорогой, оттолкни его, мой Чарли, и ты увидишь,
что настоящий Чарли нравится мне так же сильно, как вымышленный Генри —»
с которым я когда-нибудь поговорю. Ты достойна его и меня — и
боюсь, я буду любить тебя так же сильно, как и его, слишком сильно».

 Затем, присоединившись к нашей работе, она действительно приложила все свои похотливые силы, и мы насладились таким сексом, какой редко выпадает на долю смертных здесь, внизу. Мы лежали ничком, тяжело дыша от удовлетворения,
пока нам обоим не пришлось встать и справить нужду. Моя дорогая госпожа воспользовалась биде и
велела мне подмыться в тазу, потому что там было не только прохладно, но и
освежающая, но в то же время придающая сил. После этого, поскольку уже был день, она позволила мне поставить её и повернуть в разные стороны,
чтобы я мог полюбоваться каждой частью её великолепного тела и потрогать её. Её ягодицы были больше и твёрже, чем у кого-либо из тех, кого я видел, и, за исключением одной, о которой, дорогой читатель, ты скоро узнаешь, они были самыми красивыми по форме и размеру из всех, что я когда-либо встречал. Конечно,
это обращение не обошлось без эротического возбуждения у обеих сторон. Мисс Фрэнкленд уделяла мне столько же внимания, сколько я ей.
Я закончил с ней, и её прекрасный большой клитор показался из-под густых кучерявых волос, окружавших его. Я предложил ей пососать мой член на полу, повернувшись попой к свету, чтобы я мог как следует рассмотреть все её восхитительные части. Она уступила моим желаниям и, стянув с кровати пару подушек, чтобы подложить их мне под голову, перешагнула через меня и, опустившись на колени, взяла мой член в рот, а затем прижалась своим великолепным задом и похотливой киской к моему лицу. Сначала я прижался губами к раскрытой киске,
Я просунул туда свой подбородок, а затем и язык, насколько мог дотянуться, и стал слизывать
сочную влагу, которую вызвали наши предыдущие ласки; она была
такой же сладкой и вкусной, как сливки. Это очень возбудило её, и она
так плотно обхватила мой язык своей киской, что он едва мог
проникнуть внутрь. Я никогда не видел женщины, которая обладала
бы такой удивительной силой в этом смысле. Мой нос действительно чувствовал, что он отвечает взаимностью на давление влагалища, поэтому я сменил локацию и просунул язык в её анус, к её явному удовольствию. Но всё изменилось
Мы приближались к кульминации, и она взмолилась, чтобы я взял её клитор в рот и вставил пальцы в оба других отверстия. Я быстро сделал это, пока она сосала и ласкала меня, поглаживая корень моего члена и ягодицы с восхитительной нежностью, в которой она так искусна, пока мы оба не излились от избытка радости, наполнив рты друг друга спермой, которую жадно проглотили. После этого мы снова легли в постель, чтобы в последний раз нежно прижаться друг к другу перед расставанием.
Конечно, это закончилось такой бурей желания, что только трах мог её унять, — сказала она.

«Мой любимый Чарли, это действительно должно быть в последний раз».

 Я сказал ей, что меня так возбудила возможность видеть её великолепную попку прямо перед собой, когда мы лежали на полу, что я хотел бы встать на колени и войти в неё. Я действительно имел в виду её влагалище, но она подумала, что я имею в виду её анус, и сказала:

«Ну и странный же ты парень, с чего ты взял, что сможешь засунуть
этот свой здоровенный член в мою задницу? Но, по правде говоря,
после того как меня хорошенько оттрахали, мне это даже нравится, так что попробуй, но будь осторожен».

Я сказал: «Я не знал, что могу сделать это своим членом. Я собирался войти в тебя сзади, но теперь, после того, что ты сказала, я бы хотел попробовать и по-другому».

 Видишь ли, я притворялся, что ничего не знаю. Она перевернулась на спину и, положив голову на подушку, подтянула колени к животу, выставив напоказ свой великолепный зад. Я опустился на колени позади неё,
но прежде чем начать, прильнул губами к восхитительному отверстию,
просунул язык как можно глубже и довёл её до исступления. Затем
Я приблизился к своему напряжённому члену и погрузил его в её влагалище до самых корней два или три раза, чтобы как следует его смазать.
Затем я вытащил его и поднёс к меньшему храму похоти. После этого, мягко и равномерно надавливая, я постепенно и почти незаметно ввёл его на всю длину. Она выпятила попку и, как я чувствовал, напрягалась, словно хотела что-то выпустить.
Это и есть настоящий способ ускорить проникновение члена в этот очаровательный канал с наименьшими трудностями и болью.
Затем мы начали медленно двигаться — она хотела
Я наклонился, обнял её за талию и начал ласкать её клитор, но она попросила меня сделать это самой, а ей позволить насладиться видом восхитительных изгибов её великолепной попки, а также видом моего собственного члена, который входит и выходит из неё.  Она уступила мне, и мы занялись самым изысканным сексом. Её анус едва ли был таким же тугим, как её вагина, но, тем не менее, он очень крепко удерживал меня и излучал особый жар, который был невероятно возбуждающим. Мы оба кончили одновременно, и она была настолько охвачена экстатическим восторгом
её тело безвольно опустилось на кровать, увлекая меня за собой, но я не вынимал оружие из ножен.
Мы лежали некоторое время, и она время от времени содрогалась от сильного возбуждения, которое вызвал в ней этот восхитительный путь.
Наконец она попросила меня встать и помочь ей. Поскольку нам предстояло расстаться, я встал. Она помогла мне одеться,
надела на меня ночную рубашку, проводила меня до кровати, нежно поцеловала
и поблагодарила за восхитительную ночь, полную всевозможных наслаждений, которые я ей подарил, пообещав повторить всё на следующую ночь. Она ушла
Она затащила меня в комнату и заперла дверь, но предварительно открыла мою, на случай, если я просплю.

 Так закончилась первая восхитительная ночь, которую я провёл с этой очаровательной и восхитительно похотливой женщиной — первая из многих последующих, но ни в одну из них её восторги не были столь сильны, если не сказать больше. Она всегда вспоминала ту ночь, когда стала для меня счастливым
проводником в мир любовных тайн, ведь она ничего не знала о
моём предыдущем опыте и всегда гордилась тем, что была моей
первой наставницей.

На следующий день я был немного сонным, но, можете быть уверены, мисс Франкленд не обратила на это внимания. Она удалилась в свою комнату, когда мы пошли отдыхать. Мои сёстры отругали меня за то, что я не пришёл к ним прошлой ночью, но я сказал им, что мисс Ф. так долго ходила по своей комнате, что я крепко заснул, и даже этого мне было мало, ведь они могли заметить, как мне хотелось спать весь день. Однако, чтобы удовлетворить их обоих, я сделал им гамахуче и трахнул их обоих, пока они делали друг другу гамахуче, так что
затем каждый из нас трижды повторил то, что сделал дважды. Таким образом, я сохранил силы для новых наслаждений, которые ожидал этой ночью. Я рано лёг спать и сразу же крепко уснул, не беспокоясь о том, что не смогу уснуть, и будучи уверенным, что мисс Ф. разбудит меня, как только будет готова принять меня в свои объятия. Она пришла, и мы провели ещё одну восхитительную ночь, полную непристойных и похотливых утех. Последовала третья ночь, которая
отличалась лишь похотливым предложением мисс Фрэнкленд
лишить меня девственности своим чудесным выдающимся и удлиненным
Она ласкала свой клитор, даже не подозревая, что и здесь её опередил наш любимый и очаровательный друг МакКаллум. Однако она испытала всё воображаемое удовольствие от первого обладания. Как вы можете себе представить, я никоим образом не пытался просветить её в этом вопросе. Мы оттрахали друг друга, я дважды трахнул её во влагалище и один раз в анус, когда ей взбрело в голову трахнуть меня своим клитором. Конечно, я не возражал; напротив, набравшись храбрости, я встал на четвереньки в самой
Она приняла выгодную позу, чтобы удовлетворить свою эротическую фантазию. Сначала она просунула язык в мою анальную дырочку, затем плюнула на свой клитор, а затем смазала моё отверстие восхитительной слизью из своей хорошо оттраханной киски, а затем с предельной лёгкостью ввела в меня свой драгоценный орган до упора. Я всячески ей угождал, двигая задницей из стороны в сторону, что, по её словам, было гораздо лучше, чем её движения вперёд и назад.
Она обняла меня за талию и восхитительно нежно коснулась моего члена, чем и прославилась.
Я напрягся до предела, заставляя свой _сфинктер ануса_ реагировать на пульсацию моего
восхитительно возбуждённого члена и в равной степени возбуждая её похотливые
страсти мыслью о первом обладании этой узкой обители сладострастия. Она
чувствовала электризующее возбуждение моего члена и понимала, что я
близко к разрядке, и, ускоряя движения руки и клитора, мы оба
умерли вместе, охваченные всеми восторгами, которые может вызвать
такое невероятно возбуждающее сочетание.

Таким образом, несколько ночей прошли в наслаждении всеми формами самого непристойного удовольствия. Мы развлекались в минуты отдыха
пытаясь придумать какую-нибудь новую позу или другой способ восхитительного соединения наших тел. Однажды, вспомнив о том, в какое возбуждение меня привела порка, я спросил её, как будто я ещё не знал этого наверняка, возбуждает ли женщину прикосновение к её ягодицам или сам факт порки. Она ответила, что и то, и другое оказывает сильное воздействие на её эротические нервы. По своему опыту она знала, что порка вызывает сильнейшее возбуждение и желание быть оттраханной.

— Тогда, — сказал я, — как вы думаете, это возбудило моих сестёр в эротическом плане?

 — Конечно, особенно твою сестру Элизу. Я не знаю, заметил ли ты, как она внезапно обняла меня и поцеловала после того, как вернулась к учёбе в тот день, когда я её выпорол. Это был случайный эротический порыв, и, будь мы одни, я не смог бы не ответить на него так, как ей бы понравилось, и не посвятил бы её в некоторые восхитительные тайны плотских утех. Нет, я думаю, что, если бы я не открыл для себя ваши великие и восхитительные достоинства, я бы искал и нашёл
возможность побыть наедине с этой милой девушкой, ведь ты должен знать, что мы
можем с вожделением предаваться плотским утехам, получая огромное взаимное удовольствие, и
хотя это не сравнится с тем, что внушает этот благородный парень» (хватает меня за член),
«это не лишено своих достоинств, и даже небольшое разнообразие время от времени очень соблазнительно».

«Тогда, полагаю, ты всё ещё тоскуешь по девственным прелестям
милой Лиззи?»

— Да, и более того, я считаю, что и Мэри, и её страсти уже проявились. Иногда мне казалось, что я слышу
я слышал их приглушённые вздохи и нежные движения в их постелях и
проницательно подозреваю, что они практиковались в мастурбации друг с другом. Я не вмешивался, и после того, что произошло между нами, я скажу тебе, что у меня в голове созрел небольшой план: позволить им зайти так далеко, что, когда я решу сделать открытие, они будут в моей власти. Тогда я смогу научить их всем похотливым и сладострастным утехам, которые женщина может получить с женщиной. Я рад сообщить вам, ваши превосходительства, что благодаря моей смене номера у вас теперь есть все необходимое
Встреча, которая не могла быть раскрыта ни при каких обстоятельствах, на данный момент вытеснила эту мысль из моей головы. Однако я обязан ей тем, что мне поменяли комнату, ведь я попросил об этом только для того, чтобы предоставить двум девушкам полную свободу в их сладострастных взаимных утехах, будучи уверенным, что это усилит их желание получить дальнейшие наставления, которые я мог бы им дать.
— Полагаю, ты бы трахнул их этой милой твёрдой штучкой? — сказал я.

«О да, дорогая, но ты так возбудила меня своими разговорами об этом, что
ты должна трахнуть меня прямо сейчас».

Мы предались самому захватывающему сексу, а когда пришли в себя после
спутанности мыслей, которую всегда вызывает восхитительный кризис, мы
возобновили разговор на интересную тему — о моих сёстрах. Я озаметила, что
в последнее время она их больше не порола.

«Это всё твоя вина; теперь я так довольна тобой, что больше не ищу
оправдания для сдерживаемых желаний таким способом».

«Скажи мне, дорогая мисс Фрэнкленд, сильно ли тебя возбуждала порка моих сестёр?»

«Да, даже до потери самообладания; но страх перед тем, что они могут сделать дальше, в то время приводил меня в ярость. Та строгость, которую я применил, была своего рода
местью за то, что они не поддались другим непристойным ласкам. Но если бы я зашёл так далеко, что они разделили бы со мной мою похоть, я бы никогда больше не порол их так жестоко, а только до такой степени
в такой степени, которая могла бы довести их страсти до невыносимого накала,
сделав их рабами моей жгучей похоти. Даже сейчас у меня время от
времени возникает такое желание, особенно в отношении дорогой
Элизы, ведь, как мне кажется, в ней было гораздо больше плотских
желаний, чем в Мэри. Ты ведь не возражаешь, дорогой Чарли?

— Ни в коем случае, если только ты дашь мне сладострастное удовольствие
услышать все подробности из твоих уст; это вдохновит нас обоих на
дополнительные ласки и подстегнёт наши желания к новым
сражениям.

 — Не думаю, что для этого нужно что-то делать; твой великолепный член такой же твёрдый, как
как железо».

 «Это была похотливая мысль о том, как ты наслаждаешься Лиззи, которая заставила его встать,
но я должен трахнуть тебя ещё раз, иначе он лопнет».

 «Я тоже, мой дорогой мальчик, возбуждаюсь от этой мысли; в этот раз засунь его мне сзади;
сейчас я очень хочу этого».

Я сделал так, как она велела, и когда мы кончили, нас охватила такая агония наслаждения, что она рухнула на кровать, увлекая меня за собой, и мы лежали почти без чувств, наслаждаясь блаженством, целых полчаса. В ту ночь мы больше не разговаривали, но я решил подтолкнуть её
Я был готов воплотить её идею в жизнь, а также намекнуть Лиззи, чтобы она поддержала её во всём, не раскрывая при этом, что произошло между мной и Лиззи, и сохраняя такую же сдержанность в отношении моих ночных свиданий с мисс Фрэнкленд.


На следующую ночь мы снова предались всем любовным утехам, которые только могли себе представить. После глубокого ночного сна, который мы всегда проводили, крепко обнявшись, и после того, как мой бедный петушок был крепко зажат, словно в тисках, я проснулся первым и обнаружил, что мой член стоит колом в её киске, которая непроизвольно сжимала его в своих восхитительных внутренних складках. Я начал
Я нежно двигался, пока она не возбудилась настолько, что окончательно проснулась, и тогда она присоединилась ко мне во всех радостях восхитительного и сладострастного утреннего секса. Затем мы встали, чтобы удовлетворить естественные потребности и успокоить возбуждённые нервы обильным омовением. Возвращаясь в постель, я заметил, что мисс Фрэнкленд достала из шкафа что-то завёрнутое в носовой платок и положила под подушку с каким-то таинственным видом. Я ничего не сказал. После очищения мы всегда предавались сладострастию.
После этого мисс Фрэнкленд обычно спрашивала:
в качестве одолжения, чтобы я кончил _in culo_. Я слишком сильно любил её восхитительную попку, чтобы отказаться. Она, как обычно, встала на колени, высоко подняв бёдра и опустив голову, чтобы я мог вдоволь насладиться её великолепным задом. После того как я, как обычно, проделал прелюдию,
то есть вошёл и вышел из её сочной и влажной киски, чтобы хорошо
смазать свой член, я затем ввёл его, всегда медленно и постепенно
надавливая, пока он не вошёл до упора, после чего мы обычно
делали паузу на несколько минут, чтобы обменяться взаимными
толчками и надавливаниями.  В этом
После похотливой паузы я увидел, как она запустила руку под подушку, достала носовой платок и положила его себе под живот. Вскоре я обнаружил, что в её влагалище попадает значительное количество жидкости, из-за чего мои движения становились всё более резкими и жёсткими. Я начал двигаться и обнаружил, что жидкость в другом входе попадает туда в такт моим движениям. Я крепко сжимал её выступающий клитор, который я довёл до состояния твёрдого шарика. Я опустил руку вниз и обнаружил, что она мастурбирует фаллоимитатором, который оказался очень красивым, хоть и не очень внушительным.

«Всё верно, моя дорогая, — воскликнул я, — почему ты не сделала это открыто?
Ты должна знать, что я больше всего на свете хочу, чтобы ты наслаждалась этими непристойными встречами всеми возможными способами.
Так что давай, моя любимая, и будь уверена, что если это доставляет удовольствие тебе, то доставляет и мне».

 «Спасибо, мой дорогой Чарли, продолжай, я на седьмом небе от счастья, что во мне одновременно работают целых два члена».

Она бы объяснила подробнее, но её слова прервал экстаз от двойного проникновения, и она обильно кончила прямо передо мной.
от поиска чего я воздержался и был вознагражден, заставив ее потратить деньги
в конечном итоге с предельным наслаждением в два раза больше, чем я когда-то. По этой
время было уже совсем светло, и уже слишком поздно утром, чтобы войти в
любой разговор о Нью-партнером в наших любовных боях, которые были
зарезервировано для следующей встречи.

Это произошло не так скоро, как мы ожидали, в тот день Мисс Френкленда
цветы заявили о себе. Мне повезло, что они родились в новолуние, а у Мэри — в полнолуние.
Это позволило мне посвятить одну-две ночи моим любимым сёстрам.
которые считали, что в последнее время я ими пренебрегал. Я сказал, что неважно себя чувствую и что я начал думать, что наш чрезмерный секс становится для меня непосильной ношей; что они должны помнить, что я один на двоих, и я чувствовал, что если продолжу перенапрягаться, то сорвусь и совсем пропаду.

— Это никуда не годится, дорогой Чарли, и ты совершенно прав, что делаешь в два раза больше, чем мы, и даже больше, потому что мы не тратим столько, сколько ты.
Ты должен позаботиться о себе, в будущем мы не будем такими требовательными, но сначала давай охладимся с помощью взаимных подшучиваний между мной и Лиззи.

Таким образом, я добился того, что в этом квартале на какое-то время прекратились беспорядки.
Это позволило мне посвятить себя гораздо более волнующим силам восхитительной и порочной мисс Фрэнкленд.

 Я всегда оставался в своей постели, пока не слышал её тяжёлое дыхание,
свидетельствующее о том, что она спит, и только тогда осмеливался выйти из своей комнаты и пойти к сёстрам. Желание избавиться от меня, как выражалась милая очаровательная миссис Бенсон, могло охватить её, и моё отсутствие всё бы раскрыло.


Однако она, без сомнения, считала, что это будет только к лучшему для неё
Преимущество заключалось в том, что я мог спокойно восстановить силы после того, как она истощила мои любовные ресурсы за последние две недели. Она никогда не пыталась возбудить меня до тех пор, пока через день и ночь после окончания месячных у неё не прекратились выделения. Она сказала мне, что гораздо лучше сразу покончить с этим, чем из-за эротического возбуждения продлевать выделения на неделю или больше.

«И это происходит, мой дорогой Чарли, не из-за какого-то плотского вожделения с моей стороны,
потому что, особенно поначалу, возникает непреодолимое желание быть хорошо оттраханным
самым большим членом, который только можно найти; естественное раздражение
в этой области, по-видимому, усиливается из-за того, как это влияет на чувственную систему.
Предыдущий опыт научил меня, что гораздо лучше терпеть это, чем искать эротического возбуждения, чтобы продлить естественную разрядку в два раза дольше, чем она продлилась бы в противном случае.

Кроме того, это могло бы негативно сказаться на вашем драгоценном здоровье. Иногда в такой период у меня возникает раздражение уретры, которое очень вредно для мужчины и может лишить меня
радость от твоих объятий на несколько недель. Так что, мой любимый мальчик, ты видишь, что в любом случае благоразумно избегать любовных волнений в такой период, как бы ни требовала этого природа. Некоторые женщины рискуют всем этим и ради минутного удовольствия идут на совершенно неоправданный риск не только для себя, но прежде всего для своих возлюбленных. Я тоже, моя дорогая, однажды совершил опрометчивый поступок, и, зная его последствия, я был бы жестоким и безрассудным глупцом, если бы позволил тебе рискнуть тем, что уже произошло.

Пока она давала мне эти мудрые советы, я не мог не вспомнить свою любимую миссис Бенсон, чьи советы были мне так полезны.
И вот теперь другая любимая наставница даёт мне советы по вопросам, связанным с полом. Мне, безусловно, очень повезло, что в столь юном возрасте я встретил двух таких восхитительных женщин, которые были не только очень любвеобильными и похотливыми, но и обучали меня истинному знанию о своём поле и о мире в то самое время, когда они потакали всем моим похотливым желаниям, а также своим собственным.  Настоящие мастерицы своего дела, не
Тайна любовных переживаний и способов их удовлетворения была им неведома. Но они также знали, как привить
мудрость для дальнейшего поведения. Я обязан всеми своими любовными успехами в дальнейшей жизни
прекрасным наставлениям этих двух очаровательных и достойных уважения женщин.

На следующую ночь, после того как мы достаточно часто приносили жертвы Венере, чтобы
смочь более спокойно возобновить восхитительную дискуссию о различных
способах удовлетворения и разжигания страстей, я заговорил о порке.
Чтобы посвятить вас, дорогой читатель, в свою тайну, я скажу, что
меня охватило неконтролируемое желание отхлестать великолепную попку моей любимой госпожи. Я часто видел, как она трепещет под энергичными
нападениями моего непоколебимого пего, когда он обрабатывал
оба восхитительных входа в храмы похоти. Я часто шлёпал её по великолепной заднице, но мне не терпелось как следует отхлестать её берёзовым прутом, чтобы она покраснела, а затем с максимальной силой засунуть свой член в одно или оба этих восхитительных отверстия. Я решил, что лучший способ добиться желаемого — это
Я хотел вернуться к её собственному описанию менее суровой порки, которая возбуждает страсти через боль. Поскольку она также призналась, что её в равной степени возбуждает роль как порки, так и того, кого порют, я предложил ей применить лёгкую дисциплину к моей заднице, чтобы проверить её эффективность. Она ухватилась за эту идею, но в её комнате не было розги, поэтому церемонию пришлось отложить до следующей ночи. В тот раз она посоветовала мне
сначала предаться всем излишествам, связанным с похотью, а когда природа начнёт сдавать, тогда и проявится настоящая эффективность стержня.
Она с величайшим мастерством помогала мне в каждом акте самого сладострастного и роскошного любодеяния, и мы оба воздали должное нашей благословенной матери Венере, почти не прерываясь, ибо мы оба хотели немного утомиться, прежде чем испытать на себе действие порки.  Мы немного полежали спокойно, а затем милая мисс Фрэнкленд начала возбуждать меня, но только обычным способом. Мой член уже был слишком сыт предыдущими встречами, чтобы сразу отреагировать на призывы.


 «Ах, — сказала она самым милым тоном, — я вижу, нам нужен жезл.
Приготовьтесь, сэр, и постарайтесь не сопротивляться, иначе вам будет хуже.


 По её сигналу я начал умолять о пощаде, обещать, что в скором времени буду вести себя лучше, и т. д. и т. п. Но она была неумолима и приказала мне лечь к ней на колени.
 Затем, обхватив меня за талию, она сделала пару резких ударов, от которых я на мгновение поморщился.

— Берегитесь, сэр, вы сопротивляетесь, и вы знаете, что ваше наказание будет суровым, если вы продолжите в том же духе.


 — Простите меня, дорогая госпожа, я больше никогда так не поступлю.

 — Поживём — увидим.

Три удара, резких, но не слишком сильных. Я не дрогнул. «Ах! вот это уже похоже на хорошего мальчика, теперь у нас не будет проблем».

Она начала наносить всё менее и менее сильные удары, пока не перешла к
лёгкому раздражающему возбуждению, которое очень скоро дало о себе
знать в виде эрекции моего пениса, яростно упирающегося в обнажённое
бедро моей любимой мучительницы, которая, проведя рукой по моему
телу, схватила его, радуясь тому, насколько эффективными оказались её
приёмы.
 Притворившись совершенно обессиленной, она откинулась
на кровать и сказала, что
больше не мог сдерживаться. Я набросился на неё, и мы совершили ещё два _coups_, не прерываясь, с величайшим наслаждением. Теперь была моя очередь, и, когда она позволила мне выскользнуть из её восхитительного лона, я воспринял это как повод для недовольства.

 «Что! непослушная девчонка, — воскликнул я, — вот как ты обращаешься со своим хозяином, вот так вытаскиваешь его из комнаты; ну-ка, дай мне трость, я заставлю тебя заплатить за плохое поведение — ну-ка, встань на колени на этот табурет и положись на мои бёдра, не сопротивляйся, иначе тебе будет хуже.

«О! умоляю, сэр, простите меня на этот раз», — и она опустилась на колени рядом со мной и притворилась, что плачет. Я заставил её лечь, и она предстала передо мной во всей красе своей округлости и размеров. Я обхватил её за талию и сначала насладился видом всех её пышных и похотливых прелестей, которые были не только на виду, но и в моей власти, а я вооружился великолепным жезлом. Я сделал ей два или три резких
пореза, от которых её прекрасные ягодицы зашевелились, но она не
возразила. Но когда я продолжил, охваченный страстью, это занятие
Возбудившись от самой жестокой порки, она стала умолять меня быть немного мягче. Но я хлестал её всё сильнее, пока она не начала корчиться от тяжести наказания, которое я ей назначал.
Наконец она яростно забилась, пытаясь освободиться, но была полностью в моей власти, и я не щадил её, пока не увидел, что вместо сильной боли в ней нарастает буря похоти и вожделения. Она
впала в неистовство от возбуждения и закричала:

 «Прекрати, дорогой Чарли, и трахни меня прямо сейчас.  Я умираю от этого».

Я бросил прут, запрыгнул на кровать и приподнял её бёдра так, что она оказалась в положении на коленях. Она сама схватила мой рвущийся член и поднесла его к губам своей киски, куда он тут же погрузился по самые яйца. Её движения стали невероятно похотливыми и энергичными, что в очень скором времени привело к тому, что мы оба излили поток спермы. Мы были слишком возбуждены,
чтобы останавливаться, и почти без паузы приступили ко второму, ещё более чувственному этапу. Она и тогда не была удовлетворена, но заставила меня лечь на
спину, она развернулась сама ко мне, и мы приступили к взаимной
gamahuche. Мне удалось ее провести вновь, и ей удалось
принесите мой пего до постоянной точки.

“Теперь, Чарли, дорогой, мы должны закончить сзади”.

Итак, снова встав на четвереньки, она направила мой жаждущий член в
более узкую обитель блаженства. Сначала я на мгновение окунул его во влагу её пенящейся и зловонной вагины, а затем вставил в её анус. Я схватил её за клитор, она уже подготовила свой фаллоимитатор, и, пока она сама управляла им одной рукой, мы прошли последний этап.
похотливое и развратное наслаждение, которое закончилось таким убийственным экстазом, что мы оба без чувств рухнули на кровать. Изнурённые дикими излишествами, которым мы предавались, мы, не двигаясь и не приходя в себя, погрузились в глубокий сон, который продлился почти до позднего утра, так что мне пришлось вернуться в свою комнату, как только мы проснулись, и больше не пытаться играть в любовные игры. Так закончились мои первые опыты в качестве флоггера. Ощущение было таким новым, а искушение отыграться — таким сильным, что я не смог сдержаться
Я вышел за все разумные границы, нанеся столь суровое наказание
великолепной попке моей возлюбленной мисс Фрэнкленд. Однако я должен
отдать ей должное и сказать, что она поняла и простила меня за чувства,
которыми я руководствовался, и лишь умоляла меня в будущем не позволять
им увлечь меня так же сильно, как в этот раз. Мы несколько раз возобновляли
эту порку попки, но с более умеренными наказаниями — достаточными,
чтобы сильно возбудить, но не наказать пациента, кем бы он ни был.

После этого мы часто обсуждали порку, и я
постепенно привело к идее она должна была высказана Лиззи, очевидно,
влюбчивый нрав. Она по-прежнему утверждал, что таково было ее убеждение. Я
затем предположил, что ей стоило бы попытаться удовлетворить это,
также ради Лиззи, как и ради удовлетворения ее собственной распущенности
таким образом.

“ Полагаю, вы могли бы легко найти предлог, если бы захотели это сделать?

«Да, с лёгкостью, эта идея меня воодушевляет, и я ей потакаю».

 Я не помню, какой был предлог, но на следующий день в четыре часа Лиззи осталась дома.
Мы с Мэри отправились в летний домик. Я
я знал, что Лиззи нас не побеспокоит и что мне не нужно сдерживаться ради её удовольствия.
Поэтому я позволил Мэри насладиться тем, что мы одни,
и мы предались четырём самым изысканным и утончённым утехам во всех позах, допустимых при законном входе в храм любви.
Ведь до сих пор мне так и не удалось проникнуть в более узкое отверстие, которое было слишком маленьким для моего грозного оружия. Странно, как легко Лиззи приняла меня в свою восхитительную попку,
в то время как Мэри, которая была старше и выглядела более женственно, всё ещё не могла этого сделать
Для меня не нашлось места на этом узком пути к блаженству. Когда наступила ночь, мне не терпелось узнать, как моя дорогая госпожа уладила дела с Лиззи. Она рассказала мне, что Лиззи поначалу немного нервничала, но она поговорила с ней по-доброму, сказала, что её милое и любящее поведение после первой порки завоевало её расположение; что она не собиралась быть такой суровой, как в прошлый раз, но дисциплина должна соблюдаться.

— Так что давай, моя дорогая, снимай платье, как и я сниму своё, чтобы не мешала куча одежды, а также чтобы она не помялась.

Увидев, что Лиззи всё ещё немного дрожит после того, как сняла платье, она обняла её и, нежно поцеловав, сказала, чтобы та не боялась — она не будет сильно её наказывать.

 «Подними все свои вещи, моя дорогая, и дай мне посмотреть, остались ли какие-нибудь следы от предыдущего наказания».

 У Лиззи была очень выдающаяся и многообещающая попа. Мисс Фрэнкленд
ощупала его со всех сторон и громко восхитилась его формой и упругостью, заявив, что на него приятно смотреть и что оно становится всё более женственным.

 «Повернись, и я посмотрю, такая же ли ты женственная спереди. Клянусь, я...»
Одним словом, хорошо сложенная гора с очаровательным мшистым покровом».

 Её рука, блуждающая по телу, возбудила Лиззи, чьё лицо раскраснелось, а глаза заблестели от нарастающего желания. Мисс Фрэнкленд и сама была тронута, но тут же уложила её к себе на колени и начала нежно поглаживать.
Поглаживания были достаточно резкими, чтобы привлечь кровь к этому месту, что, конечно же, с удвоенной силой воздействовало на все уже возбуждённые эротические органы, и Лиззи начала извиваться от похоти под возбуждённым взглядом мисс Фрэнкленд, которая
видя, что дело складывается в её пользу, усилила нажим, но лишь настолько, чтобы ещё больше возбудить свою пациентку.
Пока, доведённая до исступления, та не воскликнула:

 «О, моя любимая мисс Фрэнкленд, я умираю от удовольствия, обними и приласкай меня».

Мисс Фрэнкленд подняла её, притянула к своей груди и губам и, посасывая её язычок, опустила руку вниз и нащупала киску Лиззи,
влажную от вытекающей спермы, и её маленький клитор,
напряжённый от пожиравшей её эротической страсти. Она дрочила ей, пока та не кончила
снова, пока их языки сплетались в поцелуе. Когда Лиззи кончила,
мисс Ф. засунула палец ей во влагалище, что, конечно же, не встретило
сопротивления, но поскольку Лиззи в совершенстве владела искусством
прикусывания, она была достаточно тугой, чтобы не оставалось сомнений
в том, что это не просто мастурбация пальцем.

 «Ах ты, маленькая кошечка,
ты уже играла с этим раньше, скажи мне правду?»

«Я всё тебе расскажу, если ты снова со мной поиграешь. С тех пор как ты выпорол Мэри и меня, мы обе так часто сгорали от желания.
Мы обнаружили, что, когда чувствуешь это и вставляешь пальцы,
Это было так мило, хотя поначалу мы часто падали. Но у вас это получается гораздо лучше, чем у Мэри — о, сделайте это ещё раз, дорогая мисс Фрэнкленд!

 — У меня это получится гораздо лучше, моя дорогая, с тем, что у меня есть.
Посмотрите сюда!

И, задрав юбку и сорочку, она к величайшему изумлению Лиззи обнажила свою необычайную копну волос и ярко-красный клитор, который светился и торчал из чёрной массы локонов.


«Как красиво! — воскликнула Лиззи. — Клянусь, у тебя есть то, чего я так жаждала; я должна это поцеловать».

Наклонившись, она взяла его в рот и начала посасывать.

 «Прекрати, дорогая Лиззи, нам обеим это понравится».

 Взяв подушку со стула, она легла на спину на полу, велев Лиззи повернуться лицом в другую сторону и встать на колени
над ее телом, чтобы их рты могли приспособиться к киске
друг друга.

Лиззи потом рассказала мне, что постаралась не показать, что ей что-то известно, но позволила мисс Фрэнкленд ввести её во все тонкости гамахукинга.

 Мисс Фрэнкленд прижалась губами к очаровательной киске дорогой Лиззи, в то время как
Лиззи взяла в рот её необыкновенный клитор. После нескольких
пылких ласк мисс Фрэнкленд просунула палец в анус Лиззи,
затем на мгновение остановилась, чтобы сказать Лиззи, что та должна не только последовать её примеру в этом отношении, но и использовать другую руку для стимуляции своей промежности, пока она сосёт клитор. Затем, действуя в соответствии с инструкциями, они продолжили игру, пока обе не потеряли способность двигаться из-за чрезмерного возбуждения, вызванного обильными выделениями. После этого первого боя Лиззи стало любопытно
познакомиться со всеми чудесными, покрытыми волосами органами и конечностями мисс Фрэнкленд.
которая удовлетворила все её желания. И она не оставила это без внимания, а ответила взаимностью. Расстегнув платье, она обнажила очаровательные набухшие бугорки Лиззи и начала посасывать соски. Их взаимные ласки и прикосновения очень быстро возбудили этих страстных и похотливых женщин. После небольшого возобновления игры, пока обе не обезумели от возбуждения, мисс
Фрэнкленд предложила ввести её клитор во влагалище Лиззи; сказала ей встать на колени и, встав позади неё на колени, с лёгкостью ввела его во влагалище.
горячие и сочные складочки прекрасной киски Лиззи. Проведя рукой под
животом Лиззи, она ласкала её клитор, пока природа снова не
отдала ей свою восхитительную дань, и они погрузились в
последовавшую за этим сладостную истому. В третий раз они
возобновили свои непристойные и похотливые ласки, а затем
надели одежду, чтобы быть готовыми принять нас.
Мисс Фрэнкленд умоляла Лиззи держать язык за зубами и никому, даже Мэри, не рассказывать о том, что произошло. Но Лиззи убедила мисс Ф. посвятить Мэри в новые тайны, которым она только что сама научилась, и сказала, что может
заверить её, что у Мэри гораздо более красивое тело, чем у неё, и что ей это понравится так же, как и ей.

«Что ж, моя дорогая, я подумаю об этом и найду повод выпороть её, как я сделала это с тобой».
«О, это будет весело! — воскликнула Лиззи. — Ей это понравится так же, как и мне; это так приятно, что вы должны пороть меня каждый день, дорогая мисс Фрэнкленд.
Я любил тебя с самого начала, а теперь я тебя обожаю».

 Они нежно обнялись, но наше возвращение положило конец дальнейшему разговору.

 Эти подробности сопровождались двумя или тремя восхитительными
и самые сладострастные фрикции, ни разу не вынимая свой пылающий член
из её столь же разгорячённой и пульсирующей киски — ибо её описание этих
действий было весьма возбуждающим. Когда она кончила, я отстранился,
чтобы мы могли поласкать друг друга и слизать всю восхитительную
сперму, которой изобиловала её сочная киска. Затем мы возобновили
наши баталии, принося жертвы святой матери Венере в обоих
отверстиях. Затем мы уснули так, как могут спать только беззаботные люди вроде нас.
И, подобно великанам, отдохнувшим во сне, мы обновили свои молитвы на каждом алтаре, прежде чем разойтись утром.

Два дня спустя мисс Фрэнкленд посвятила Мэри в ту же тайну, что и
Лиззи, в то время как мы с Лиззи наслаждались временем, проведённым в летнем
домике. Воодушевлённые её наивным описанием сцены с мисс
Фрэнкленд, мы предавались всем непристойным утехам, которые только могли вместить в час нашего отсутствия, который, кстати, мы растянули более чем на четверть часа, за что мисс Фрэнкленд поблагодарила меня вечером. Её
сцена с Мэри была ещё более откровенной из-за того, что Мэри сразу же согласилась на всё и признала, что
от Лиззи она знала, чего ей следует ожидать. Кроме того, более развитая фигура Мэри и что-то в ней самой сильно возбуждали мисс Ф., и она была совершенно без ума от неё. Она так много тратила, что после того, как я трижды трахнул её в два отверстия, ей потребовался стимул в виде хлыста, чтобы достичь высшей точки похотливой смазки. И, по правде говоря, потом я сам потребовал этого и получил. Таким образом, наши сладострастные страсти влияли друг на друга, и мы провели изнурительную ночь, предаваясь всевозможным излишествам
утончённость в плотских утехах, в которых немалую роль сыграли фаллоимитаторы мисс Фрэнкленд, ведь у неё их было два, разных размеров.

Теперь, когда лёд был сломан, я без труда уговорила мисс Ф. время от времени спать с одной из моих сестёр, а потом и с другой.
Я утверждала, что периодический ранний отход ко сну восстановит мои силы, а когда она утром прогонит свою партнёршу, я смогу довести её до оргазма.
Таким образом, она могла бы научить их взаимным поркам и использованию фаллоимитатора. Конечно, мне не нужно говорить, что мои
Конечной целью было превратить это в массовую оргию. Так оно и вышло, но не совсем так, как я планировал. Это не имело значения,
пока была достигнута желаемая цель. У меня была восхитительная
возможность наблюдать через свой глазок за многими пикантными
сценами, а когда я доходил до крайнего возбуждения, я уходил,
подкрадывался к незанятой сестре и изливал свою бушующую похоть
во всех возможных проявлениях.

Это продолжалось около двух недель, то один, то другой из
Девушки спали с мисс Фрэнкленд через ночь. Лиззи, как оказалось, часто признавалась, что мечтает увидеть настоящий член, и ей удалось выведать у мисс Ф., что она получает удовольствие от моего.
Маленькая шлюшка упрашивала мисс Ф. позволить ей посмотреть, как я её трахаю, говоря, что она может легко спрятаться за шторами, и я ничего не узнаю.
Мисс Ф., чьи страсти были накалены до предела, согласилась и, усадив Лиззи так, чтобы та могла видеть, но её не было видно, открыла мою дверь, но обнаружила пустую кровать. Сначала она подумала, что я ушёл
одна из служанок, но она решила убедиться и посмотреть, не Мэри ли это. Поэтому она тихо поднялась наверх и застала нас за двойным гамахушем, который она без труда разглядела в утреннем свете. Она была так добра, что позволила нам насладиться им до конца, а затем, оттащив меня, сказала:

 «О! Чарльз! это ужасно!» Почему ты не могла быть довольна мной? Разве я когда-нибудь отказывал тебе? Ты знаешь, что это погубит нас всех, если когда-нибудь станет известно? Ты слишком молода, чтобы знать об ужасных последствиях разоблачения.

Тут она разразилась потоком слёз — очевидно, от искреннего страха перед возможными печальными последствиями, а не от чувства ревности. Я бросился к ней в объятия, и, поскольку она сама признала нашу близость, мне было легче намекнуть на неё. Я
ласкал и обнимал её и говорил, что нам нечего бояться, что нас
не раскроют — сейчас даже меньше, чем когда-либо, — потому что мы все заинтересованы в том, чтобы сохранить наш секрет; она будет скрывать мою близость с сёстрами, а они будут скрывать мою близость с ней. Внезапно она спросила:

 «Как давно это продолжается? — скажи мне правду».

Я давно готовился к такому вопросу и сразу же ответил, что
после описания похотливых сцен, которые происходили между ней и
ими, и её изысканного рассказа об их юных прелестях я настолько
развратился, что искал Мэри, когда она была с Лиззи, и Лиззи, когда
Мэри была с ней. Они обе были слишком рады, чтобы отказать мне
в чём-либо, и теперь мы наслаждались друг другом уже около дюжины
раз. Ранее я попросил своих сестёр поддержать меня в любой истории, которую я мог бы рассказать мисс Ф. Лиззи прокралась наверх после того, как
Я узнал, что мисс Фрэнкленд проходила через мою комнату, и теперь мы оба подтвердили эту историю. Мы окружили мисс Фрэнкленд, лаская её всеми возможными способами.
Мой пего был ужасно возбуждён. Подтянув свою ночную рубашку, я сказал:

«Пусть этот милый парень помирит нас и станет одинаково дорог всем нам. Я знаю, моя любимая госпожа, что мои сёстры жаждут увидеть, как он
воздействует на твоё великолепное тело и погружается в твою восхитительную волосатую
киску, так что позволь мне принести жертву её сочным прелестям. Лиззи только что
сказала, что ты искала меня с этой целью — смотри, милый клитор поднимается
начальник—пусть Мэри лечь под вас, чтобы сосать ваш клитор, и увидеть свою колючку
закрыть ей на глаза в активные действия наполняя ваш изысканный ****а. Ты
можешь поиграть с ней, а Лиззи может заглянуть сзади, стать свидетельницей великолепного
зрелища и вести себя как почтальон в моей забойной яме ”.

“Ну, дети мои возлюбленные, Жребий брошен, то не стоит плакать после
пролитым молоком, так позвольте нам сделать это. Я никогда не мог устоять перед
многозначительным взглядом этой любимой и длинной толстой штуковины, которая была создана для того, чтобы давать бедной женщине всё, чего она может пожелать».

 Итак, заняв места, которые я для нас выбрал, мы начали
о самом роскошном и непристойном удовольствии, какое только можно себе представить. Лиззи, завладевшая одним из фаллоимитаторов, ласкала себя, наблюдая за каждым сладострастным движением наших тел, и мы все вместе испытали сильнейший оргазм. В тот момент мы не могли позволить себе большего, так как время шло и скоро все домочадцы должны были проснуться.
Мисс Фрэнкленд вернулась со мной в мою комнату, дверь в которую была заперта.
Нежно поцеловав меня, она сказала, что я плохой мальчик, но она предполагала, что рано или поздно это произойдёт, так что лучше уж раньше, чем позже.

Так прошла наша первая всеобщая оргия, которая стала предвестником многих других, гораздо более роскошных и похотливых, и которые я опишу более подробно по мере развития событий.

 Мисс Фрэнкленд не позволила нам устроить всеобщую оргию на следующую ночь. Теперь она знала о наших похождениях в летнем домике — как она полагала, начавшихся совсем недавно, — потому что моя история была слишком правдоподобной, чтобы не ввести её в заблуждение, тем более что после всего, что произошло во время нашего первого секса, она была убеждена, что испытала восхитительное удовольствие, лишив меня девственности. В этом она была вполне уверена. Но теперь она
Я подозревал, что с радостью повторю то, что только что начал.
Она проводила нас в сад во время перемены, так что ничего
эротического не произошло. После небольшой пробежки мы
все вместе сели, и мисс Ф. объяснила нам правило поведения,
которого мы должны придерживаться в будущем. Она сказала:

«Как бы ни было приятно вам всем, да и мне тоже, встречаться каждый вечер, в первую очередь это стало бы опасной привычкой, опасной из-за того, что мы стали бы небрежнее относиться к необходимым мерам предосторожности, чтобы нас не раскрыли. А во-вторых, и это самое главное, это привело бы к
это приведёт к гибели нашего любимого и дорогого Чарли, который не сможет долго выносить такую чрезмерную страсть, как одновременное влечение к трём любимым объектам».
Увидев, что я собираюсь перебить её и заявить, что я вполне готов к этому, она остановила меня и сказала, что я слишком молод, чтобы понимать, к чему приведёт такая чрезмерная снисходительность; что мы должны довериться её опыту и следовать её указаниям, и тогда мы все извлечём из этого пользу. Три раза в неделю — это максимум, что она могла себе позволить, когда мы должны были
все вместе. В другие ночи она следила за тем, чтобы я не
преступал границ. Таковы были мудрые советы этой замечательной
женщины, и в будущем это стало нашей программой. Я бунтовал и
противился тому, что в то время казалось мне слишком большим
ограничением, но в конце концов я убедился, что за вынужденными
промедлениями следует большее удовольствие. Конечно, я спал с мисс Фрэнкленд в те дни, которые можно было бы назвать нашими выходными.
Но вскоре она взяла за правило ограничивать мои траты двумя разами в неделю, позволяя мне возбуждать её и доводить до оргазма.
часто, когда мне заблагорассудится. Поначалу мной было трудно управлять, но в конце концов
я стал с большой регулярностью соблюдать правила, которые она диктовала, и, более того,
исполнял их. Вскоре я убедился в мудрости ее поступка, потому что часто
впоследствии мои запаздывающие усилия требовали применения розги
всерьез для завершения наших оргий.

Вторая ночь после обнаружения моего общения с сестрами
была первой, когда я встретил всех четверых вместе в комнате мисс Фрэнкленд. Нас, как обычно, рано отправили спать, и мисс Ф. сказала мне наедине:
Она посоветовала нам как можно скорее лечь спать и ни о чём не беспокоиться, так как она сама пойдёт за девочками, когда все домочадцы лягут. Что касается меня, то я всегда придерживался этого плана, так как он позволял мне получать больше удовольствия и дольше наслаждаться им благодаря заранее обеспеченному отдыху. Зима прошла, и снова наступило лето. Была прекрасная тёплая ночь с лунным светом. Как только мы все собрались, первым делом было решено раздеться догола.
Затем последовали очаровательные объятия и взаимные ласки,
так что каждый мог восхищаться красотой всех. Руки блуждали повсюду,
осязая каждое очарование, но в основном сосредоточившись на
прекрасной и тонко развитой фигуре очаровательной Франкленд,
чьи угольно-чёрные волосы так восхитительно возбуждали. Вскоре
понадобилось унять первое волнение наших страстей, что мы всегда
делали с помощью общего гамахуша. Мисс Франкленд, которая
взяла на себя необычайную заботу о Мэри, составила ей пару, а мы с
Лиззи нашли себе других партнёров. Мисс Фрэнкленд, которая запаслась множеством фаллоимитаторов,
Она снабдила нас всеми необходимыми предметами, различающимися по размеру в зависимости от назначения.  Поскольку анус Мэри пока мог вместить только предмет среднего размера, мисс Ф. оставила самый маленький для себя, а остальными пользовалась без разбора. Вооружившись таким образом, мы
приступили к сладострастным излишествам гамахукинга во всех его
проявлениях, растягивая удовольствие настолько, насколько это было
возможно, чтобы провести всю ночь в самых похотливых экстазах. Когда нас настиг момент экстаза, наши рты должны были закрыться
их действия по выражению восторженной природы
наших чувств. Некоторое время мы лежали, тяжело дыша, прежде чем смогли подняться
и возобновить наши взаимные ласки. Теперь, когда мы уняли остроту своего
похотливого аппетита, мы более спокойно готовились к дальнейшим и более
сладострастным комбинациям. Верхние покрывала с кровати были полностью
сняты, так что она представляла собой почти квадратное поле битвы для любовных встреч
, превосходно приспособленное для своего назначения. Мы посовещались о том, что делать дальше, и в конце концов решили начать так: Мэри должна была лежать
Она легла на спину, Лиззи устроилась над ней, мисс Фрэнкленд должна была
удовлетворить свою похоть с помощью Лиззи, то есть трахнуть её в
задницу своим необыкновенным клитором, в то время как я должен был
трахать мисс Фрэнкленд в киску и ласкать её маленькое отверстие двумя пальцами.
Лиззи должна была ласкать Мэри пальцем, одновременно трахая её.
Мэри должна была ввести меньший фаллоимитатор в мою анальную дырочку, а Лиззи — в свою киску.
Также было решено, что мы проведём два курса в этой сладострастной группе, отличающиеся только тем, что вместо моего члена будет
Задница мисс Фрэнкленд вместо её вагины, в которую должен был войти один из фаллоимитаторов. Никто из нас не должен был торопить события, чтобы
извлечь максимум удовольствия из изысканного сочетания наших частей. Мы наслаждались самым непристойным и сладострастным трахом и
управляли процессом так, чтобы все провели время вместе в совершенном
восторге от смазки и похоти. Несмотря на удовольствие от финального разрядки,
нам удалось, как и было условлено, сохранить наши взаимные позиции,
наши части тела пульсировали от повторяющихся толчков на или в восхитительном
помещения, с которыми они были соединены. Это вскоре пробудило в нас страсти, которые мы только начали успокаивать, и, когда мы достаточно разогрелись, произошло небольшое изменение, о котором мы договорились, и я погрузился по самые яйца в великолепную и волосатую попку божественной Франкленд, которая чуть не вскрикнула от восторга, почувствовав, как мой огромный пенис устремляется в её пылающие внутренности. Нам пришлось сделать паузу на несколько минут, чтобы её возбуждение немного улеглось, иначе она бы кончила после двух-трёх толчков моего мощного орудия.  Мы
Затем мы продолжили более неторопливо, и после того, как мы насладились друг другом самым непристойным и сладострастным образом, нас всех охватил экстаз.
Мы испытали такое неистовое наслаждение, что с криками почти мучительного восторга излили друг в друга или на себя целые потоки горячей кипящей спермы и почти без чувств повалились в беспорядочную кучу обнажённых тел. Мы долго приходили в себя. Затем, высвободившись, мы поднялись и ополоснули наши тела в холодной воде.
Это было сделано не только для того, чтобы очиститься, но и в качестве стимула для дальнейшего
Мы предавались самым диким и непристойным утехам, какие только могли себе представить. Но нам всегда удавалось сделать так, чтобы мисс Ф.
считала себя автором любой новой непристойной идеи или предложения. На самом деле так оно и было в каждом случае, потому что она была опытна во всех извращениях и находила удовольствие в любых формах похотливой утончённости. Мы были обязаны ей множеством новых и восхитительных комбинаций в наших непристойных оргиях.
После того как мы насладились вином и тортом, о которых позаботилась мисс Ф., мы предались восхитительным играм и забавам.
пышные локоны и волосяной покров почти на всей великолепной фигуре мисс Фрэнкленд.
Девушки больше всего восхищались размером, упругостью и красотой её поистине великолепных ягодиц, и то и дело одна из них сосала её бугорки, а другая играла с её уже возбуждённым клитором.
Вскоре мы довели её до такого состояния возбуждения, что она схватила Мэри, уложила её на стол и оттрахала, пока
Лиззи, подползя ближе, начала ласкать свой клитор, а я сзади вошёл в неё. Мы испытали восхитительный оргазм, и это было великолепно
Существо умерло от избытка удовольствия вместе с Мэри, в то время как я ещё не достиг кульминации. Поэтому я довольствовался тем, что мой член пульсировал от её восхитительных прикосновений, пока усталость от позы не заставила нас сменить её. Она настолько успокоилась, что теперь могла предложить и обсудить дальнейшие действия и то, каким должно быть наше следующее удовольствие. Поскольку Мэри провела дополнительное время с мисс
Фрэнкленд, Лиззи теперь стояла на коленях, опустив голову.
Я погрузил свой член в её жаждущую киску. Мисс Фрэнкленд встала.
Я перешагнул через тело Лиззи, лежавшее передо мной, и ввёл сначала маленький фаллоимитатор в её анус, а затем, побольше, в её влагалище, до самых «ушек». Затем она выпятила живот и положила свой напряжённый клитор мне в рот, а обе руки — мне на голову. Затем я просунул руку под её раздвинутые ноги и, схватив оба фаллоимитатора, начал двигать ими вверх и вниз в обоих отверстиях одновременно, в такт тому, как я посасывал её клитор и трахал Лиззи в её киску, которая в это время мастурбировала сама себя
клитор пальцами. Мэри, вооружившись двумя фаллоимитаторами, приложила один к
моей нижней дырочке, в то время как другим она трахала себя. Таким образом, мы
провели самое возбуждающее и восхитительное занятие. Мисс Ф. в моменты экстаза
казалось, что она вот-вот прижмет мою голову к своему животу. Она
была так очарована чувственным наслаждением, которое давала эта поза, что она
закричала, что мы не должны меняться, пока не будет пройден другой курс. Лиззи сказала, что ей нужно переодеться, и попросила Мэри дать ей фаллоимитатор, чтобы она могла себя поласкать. Женщины сразу же подготовились, но я
Пего не спешил отвечать на звонок, поэтому мисс Фрэнкленд велела Мэри умело применить кнут.


Она сделала это с большим мастерством, работая с фаллоимитатором, который всё ещё был у неё во влагалище. Эффект был почти электрическим, и мой великолепный неугомонный член наполнил восхитительную и жаждущую попку дорогой Лиззи, к её величайшему удовольствию. Мисс Ф. попросила Мэри слегка пощекотать её кнутом. Ничто не могло бы порадовать Мэри больше,
ведь впоследствии она призналась, что давно мечтала выпороть
эту великолепную и необъятную задницу. С такими стимулами это
Этот курс оказался одним из самых непристойных и сладострастных из всех, что мы когда-либо проходили.
Экстатическая развязка сопровождалась криками восторга, когда мы
умирали в смертельном обмороке от восторженных и удовлетворённых желаний.
Мы снова поднялись, чтобы очиститься и освежиться, и ещё некоторое время лежали
в обнимку на кровати. Поскольку Мэри ещё не ощущала мой член в своей
киске, мисс Ф. предложила мне трахнуть её, а Лиззи поставить на колени
позади нас, чтобы она могла трахать Лиззи в анус своим клитором и
вводить один фаллоимитатор мне в зад, пока она сама вводила второй себе.
Не успели мы это сказать, как дело было сделано. Голова Лиззи оказалась почти под животом Мэри, так что мисс Ф. оказалась достаточно близко ко мне, чтобы действовать так, как ей хотелось.
И мы провели ещё один восхитительный сеанс с таким неистовым удовольствием, что все повалились на кровать и погрузились в глубокий сон.
 Мы проснулись так поздно, что успели только ополоснуться холодной водой, завершить всё общим гамахучем, а затем вернуться в свои комнаты. В этот последний раз мисс Фрэнкленд сказала, что должна
поесть меня, так как она с удовольствием разговляется сливками. Шутка
удивительно позабавила обеих девушек.

Примерно в это же время миссис Винсент родила прекрасного мальчика. Я не говорил о ней с момента нашего первого разговора после её замужества в летнем домике, когда все отправились в город, чтобы привезти мисс Фрэнкленд.
С тех пор у нас было всего два тайных свидания, о которых я не упоминал, потому что они были слишком поспешными и слишком неудобными, чтобы ими можно было вдоволь насладиться; потом она стала слишком тяжёлой на подъём, чтобы я мог воспользоваться ещё одной возможностью. Мама написала мистеру Винсенту поздравительное письмо, в котором пожелала ему радости от появления на свет сына и наследника, малыша
ей приснилось, что отцом был её собственный сын. После этого к нам пришёл мистер Винсент и попросил маму стать крёстной матерью для малыша. Мама сразу же согласилась и спросила, кто будет крёстным отцом. Он сказал, что один из их родственников, от которого они многого ждут, согласился стать крёстным отцом, но он не знает, кого попросить в качестве второго крёстного.

— Почему бы не попросить Чарли? Он всегда очень любил вашу жену, ведь она была его гувернанткой.
И у него тоже есть дядя, от которого мы надеемся когда-нибудь получить что-нибудь стоящее.


 — Это очень хорошая идея, миссис Робертс, и если вы не будете возражать...
Пошлите за Чарльзом, я поговорю с ним, и, если он согласится, это избавит меня от дальнейших хлопот».

 За мной послали, и, можете быть уверены, я сразу же согласился, поблагодарив мистера.
Винсента за оказанную мне честь и выразив надежду, что миссис Винсент будет столь же благосклонна к тому, что я стану крёстным отцом, несмотря на мой юный возраст.

«Предоставьте это мне, моя дорогая жена так привязана ко мне, что моё желание для неё закон, так что не беспокойтесь на этот счёт».

 Можно было бы предположить, что я совсем не беспокоился, но я был совершенно уверен, что миссис В. предложила бы именно это, если бы не была
сдержанная благоразумием. Впоследствии мы узнали от мистера В., что она
притворялась недовольной из-за моей молодости, но в первый же момент,
когда она смогла поговорить со мной наедине, она сказала мне, какое
удовольствие доставило ей то, что её муж исполнил в этом деле самое
близкое и дорогое её сердцу желание.

Церемония в конце концов состоялась, как и было задумано, но с тех пор я лишь изредка находил возможность возобновить наши старые споры на поле Венеры. Тем временем у меня не было причин сожалеть об этом
Что касается удовлетворения моих эротических страстей, то в течение почти двух лет, то есть до тех пор, пока мне не исполнилось восемнадцать, я продолжал наслаждаться непрерывным блаженством в объятиях роскошной и очаровательной мисс Фрэнкленд или в оргиях с ней и моими сёстрами, которые завершались всеми возможными проявлениями похоти, доступными трём женщинам и одному юноше. На самом деле мы все слишком часто потакали своим желаниям, если судить по тому, что, по крайней мере для мисс Фрэнкленд и меня, розги стали почти необходимостью, и иногда даже мои сёстры признавали это
Это придало им сил. Под чутким руководством МиСсс Франкленд, мы стали
совершенными знатоками всех сладострастных утех. Но
я также должен отдать ей должное за то, что она никогда не пренебрегала нашим образованием.

Действительно, я могу сказать, что оно стало результатом тесного союза наших тел.
Эта достойная уважения женщина внушила нам, что для сохранения её дружбы и доверия мы должны отдавать должное её наставлениям. Я уже говорил, что её система обучения была намного лучше всего, что мы знали раньше.
Теперь, когда она завоевала нашу безграничную любовь и привязанность, мы были готовы на всё, чтобы поддержать её усилия.
наше взаимное совершенствование. Она обладала выдающимися способностями — говорила на французском и немецком как на родном языке, знала латынь и греческий достаточно хорошо, чтобы я мог их освоить, а её познания в музыке были просто поразительны. Я едва ли когда-нибудь слышал, чтобы кто-то так очаровательно играл на фортепиано.
 За два года, прошедшие после нашей первой оргии, мы добились поистине поразительных успехов. Мы все довольно сносно говорили по-французски и неплохо знали немецкий, особенно Мэри, которая действительно хорошо говорила по-немецки. Что касается меня, то я хорошо знал французский, неплохо — немецкий и имел хорошую базу в латыни и греческом.

Примерно в это же время произошло событие, которое полностью изменило
мой образ жизни. Мать намекнула, что я могу рассчитывать на помощь
дяди. Это было очень расплывчато. Он был братом моего отца, но
они никогда не ладили, и мы были почти чужими друг другу. Он умер, и однажды мы все были удивлены, если не сказать обрадованы, узнав от его душеприказчика, мистера Никсона, богатого лондонского торговца, что мой дядя оставил моей матери четыреста фунтов в год до тех пор, пока она не выйдет замуж повторно, но после её смерти указанная сумма должна быть разделена между
две мои сестры, независимо от какого-либо покрытия. Остальная часть имущества была передана мне в доверительное управление мистера Никсона до моего совершеннолетия с условием, что я получу юридическое образование и стану адвокатом во Внутреннем Темпле. Кроме того, мне была выделена сумма в пятьсот фунтов на новый гардероб, который подошёл бы всем нам.
Мистер Никсон объявил, что через две недели он воспользуется возможностью
навестить нас и сделать необходимые приготовления в связи с изменившимся положением дел. Он добавил, что
оставшаяся часть имущества будет приносить около тысячи фунтов в год, и поэтому к моему образованию нужно отнестись более внимательно, чем это, вероятно, делалось до сих пор. Это действительно было переменами. Мой отец оставил дом, землю и около шестисот фунтов в год на моё содержание, пока моя мать оставалась вдовой или до самой своей смерти. В дальнейшем — сто пятьдесят фунтов в год каждой из моих сестёр, а дом и всё остальное — мне.
Это умеренный доход, требующий дополнительных усилий, чтобы обеспечить достойное воспитание. Здесь
В итоге я стал наследником примерно полутора тысяч фунтов в год, двух загородных домов и очень красивого особняка, примыкающего к дому моего дяди.  Вы легко можете себе представить радость всей семьи, когда мы, жившие в некоторой экономии, оказались в более выгодном положении, сразу удвоив свой прежний доход. Мы предавались довольно безумным мечтам о том, к чему всё это может привести; но мама привела нас в чувство, сообщив, что до моего совершеннолетия мистер Никсон будет полностью контролировать нашу судьбу и что он, скорее всего,
настаивает на том, чтобы отправить меня в государственную школу. Эта новость с лихвой разрушила все наши надежды, потому что мы рассчитывали именно на большую свободу, а теперь, по всей вероятности, наши восхитительные встречи и оргии внезапно прекратятся. Услышав это от мамы, мы обменялись грустными и удручёнными взглядами.
В тот вечер мы встретились в комнате мисс Фрэнкленд в очень подавленном настроении.
Но эта очаровательная и достойная восхищения женщина подбодрила нас, сказав, что если и произойдёт временное расставание, то оно
приведёт лишь к нашему более безопасному и идеальному воссоединению в будущем.

 «И, по правде говоря, — сказала она, — мой дорогой Чарли, в последнее время мы слишком много от тебя требовали, и твоё здоровье и состояние улучшатся, если ты будешь меньше двигаться.
В последнее время я заметила у тебя некоторые симптомы, которые доказывают, что мы втроём слишком сильно тебя нагружали. Я не сомневаюсь, что меня оставят гувернанткой ваших сестёр и позволят мне заниматься с ними.
Я постараюсь вырастить из них достойных людей, которые не разочаруют вас, когда мы встретимся снова, что должно происходить не реже чем раз в полгода.

Для наших любящих сердец шесть месяцев показались вечностью. В то же время замечания мисс Ф. в некоторой степени успокоили нас, и хотя мы не могли предаться нашей оргии с прежней яростью и безудержностью, тем не менее нам удалось провести ночь в достаточно восторженном наслаждении нашими похотливыми страстями, которые многие сочли бы чрезмерными.

 Со временем появился мистер Никсон. Он был приятным на вид пожилым джентльменом и настоящим светским львом. Узнав, что я получила домашнее образование под руководством гувернанток, он решил, что я, должно быть,
Мистер Никсон считал меня неопытным юнцом, и я уже намекнул об этом маме, которая, рассказав мне об этом, подстегнула меня. Мистер Никсон послал за мной в гостиную и начал приятный разговор, который, казалось, ни к чему не вёл, вероятно, для того, чтобы не заставить меня нервничать и робеть. Постепенно он перевёл разговор на образовательные темы. Он был приятно удивлён моими успехами не только в исторических и географических дисциплинах, но и в языках, и больше всего его поразили мои знания латыни и греческого. Он уделял особое внимание
Он спросил, не помог ли гувернантке какой-нибудь священник. После
ужина, во время которого он уделял много внимания мисс Фрэнкленд,
он тепло похвалил её систему обучения и её необычайный успех. В то же
время он заметил, что, поскольку его старый друг хотел, чтобы его
племянник стал адвокатом, необходимо, чтобы его отправили к какому-нибудь
священнику, у которого есть несколько мальчиков, а затем в Королевский
колледж в Лондоне, прежде чем он сможет стать адвокатом. Мисс Франкленд сразу же признала справедливость этого замечания и выразила надежду, что
Чарльз не опозорит её как учительницу.

— Совсем наоборот, уверяю вас, мисс Фрэнкленд. Я был поражён
тем, какую замечательную основу вы заложили, и особенно тем, как
вы помогли ему освоить современные языки. Я так доволен, что
намерен попросить миссис Робертс оставить вас в качестве гувернантки
девочек до тех пор, пока они не станут достаточно взрослыми, чтобы
им потребовались некоторые знания о мире, которые наверняка
даст столичная женская школа.

Всё это было сказано с некоторым почтением к мисс Фрэнкленд, и я был уверен, что старый джентльмен был ею очарован
о ней самой, а также о её системе преподавания. Но, вероятно, мои читатели узнают об этом позже.

 Моя мать, услышав о намерении отправить меня к какому-то священнику,
немедленно предложила кандидатуру своего зятя, преподобного мистера Браунлоу, настоятеля Лидса в Кенте, уединённой деревни недалеко от одноимённого замка.
Он показался ей подходящим человеком. Он был джентльменом,
получившим диплом с отличием в Кембридже, и имел обыкновение принимать одного, двух или даже трёх молодых джентльменов, но не больше, чтобы подготовить их к поступлению в университеты. В тот момент она узнала об этом из письма своей сестры
что у него есть вакансия. Его имя, по её словам, высоко ценится как преподавателя, в чём мистер Никсон мог бы убедиться, наведя справки. А поскольку Чарльз никогда не уезжал из дома, ей было бы очень приятно знать, что он находится под присмотром её родной сестры. Мистер Никсон сказал, что полностью согласен с её предложением, при условии, что, в чём он не сомневался, его расспросы оправдают его решение отправить меня туда. Он оставил нас с обещанием принять решение в ближайшее время, и действительно, не прошло и недели, как мы получили его полное согласие на предложение моей матери.  Так что мы написали тёте, и она
Поскольку это был период каникул, мистера и миссис Браунлоу пригласили приехать и провести у нас неделю, а потом я мог бы вернуться с ними в Кент.
 Мы не виделись с тётей и дядей с тех пор, как были маленькими детьми, и помнили её только как очень высокую и крупную женщину. Расстояние мешало личному общению, и мы знали о них только по рождественским посылкам с ветчиной, кентерберийским сыром и устрицами. Поскольку они ответили
возвращением письма, сообщив, что будут у нас через два-три дня
после получения письма, вы можете быть уверены, мисс Фрэнкленд, и все мы
Мы по максимуму использовали то, что должно было стать последней из наших совместных оргий.
 Никаких ограничений для нас не было, и каждая ночь посвящалась богу похоти и сладострастия.


 Наконец настал роковой день.  Моя мать и две девочки отправились в город, чтобы привезти дядю и тётю, оставив меня и мисс Фрэнкленд заниматься.
 Вы можете себе представить, что мы занимались не грамматикой, а просодией любви. В её поведении была нежность, любящая доброта и ласка, которых я раньше не замечал в мисс Фрэнкленд и которые, как мне казалось, были чужды её характеру.
Нежно обняв меня и прижав к груди, она разрыдалась так, словно её сердце вот-вот разорвётся.
Она уронила голову мне на плечо и всхлипывала так, словно её сердце вот-вот разорвётся. Я постарался утешить её, как мог, и, как известно моему доброму читателю, женские слёзы всегда оказывали на мой член самое сильное воздействие. Я взял его в её руку, и она истерически рассмеялась сквозь слёзы, но тут же опустила голову к любимому предмету, обхватила его, начала сосать и дрочить, пока я не излил ей в рот поток кипящей спермы, которую она жадно проглотила.
Она продолжала сосать, пока не высосала всё до последней капли. Затем, снова поднявшись, чтобы приласкать и обнять меня, она сказала:

 «Да, мой любимый мальчик, это действительно помогло мне перестать плакать. Я не только обожаю это, но и полюбила тебя, мой дорогой, больше, чем когда-либо в своей жизни. Ты мой ученик, и телом, и душой. Я буду очень скучать по тебе и горько сожалею о нашем расставании;
но мы ещё встретимся, хотя уже не так свободно и непринуждённо, как раньше. Ты проведёшь каникулы дома, и мы постараемся извлечь из них максимум пользы. Я уже чувствую, что этот дорогой мне человек будет извлечён из них с максимальной пользой
снова, и так будет, дружище, так что возвращайся в своё гнездо».

 Эти последние ласковые слова были адресованы моему члену, который уже снова рвался в бой и требовал внимания. Мы взялись за дело, как говорится, и молотом, и клещами.
 Собравшись за обедом, мы возобновили наши ласки, которым эта достойная женщина умела предаваться. Мы были менее благоразумны,
поскольку накануне вечером решили, что я должен выяснить привычки новой пары, прежде чем осмелюсь выйти из своей комнаты и пробраться в их комнату. Таким образом, у меня была целая ночь, чтобы расслабиться.

В пять часов подъехала карета, и дядю с тётей пригласили в наш дом.
 Мой дядя был высоким, дородным, благообразным на вид священником,
настоящим джентльменом по манерам и с очень приятным голосом. Моя
тётя, которая была лет на пятнадцать младше моего дяди, была очень высокой для своего пола, с красивой дородной фигурой, широкими плечами, большими грудями, хорошо расставленными бёдрами, тонкой для её комплекции талией, огромными бёдрами и, очевидно, ягодицами, которые им соответствовали. Она была очень полной, но держалась прямо и ходила с большой лёгкостью, показывая, что в ней много
в ней было что-то такое, что могло расположить к ней любого. У неё были
густые светлые волосы и густые брови, которые обещали изобилие и в других местах. Её глаза были глубокого синего цвета и могли заглянуть вам в самую душу. У неё было очень приятное выражение лица, маленький рот и очень белые зубы. У неё была очень светлая кожа, огромные, но красивой формы руки, маленькие, пухлые и мягкие кисти и ступни. Она выглядела на тридцать пять, но ей было почти сорок, и в целом она была очень привлекательной женщиной. Она нежно обняла меня, и я
не преминул вернуться, и похвалил меня и всей семьи на
поздно удача. Первое знакомство было в целом очень приятное,
и я уже начал себе Я может не так плохо в конце концов.

Нам разрешили встать позже обычного, и поскольку моя тетя была
утомлена дневным и ночным путешествием, они были рады почти сразу последовать нашему
примеру. У меня едва хватило времени раздеться, когда
Я услышал, как они вошли в комнату, которую накануне освободила мисс Фрэнкленд.
 Это было оговорено заранее, и теперь она спала в моей комнате
в комнате сестёр, как и раньше, до нашего отъезда. Я быстро задул свечу,
опасаясь, что они заметят свет, пробивающийся сквозь проделанные мной щели.
Опустившись на колени, я начал наблюдать за происходящим. Первым делом
тётя присела на корточки прямо напротив моего глазка, и, когда она
хорошо задрала платье, я увидел, что у неё очень заметный лобок, густо
покрытый светлыми кудряшками. Её способность мочиться
была чем-то невероятным, это было похоже на водопад по силе и количеству,
и мой непокорный член тут же встал от мощного потока воды
это было так отчётливо слышно. Когда она встала и прежде чем сбросить с себя платье, я увидел её великолепные формы, подобных которым я никогда прежде не встречал. Увы! это был лишь мимолетный взгляд. Однако я решил продолжить наблюдение, надеясь увидеть что-то ещё в процессе раздевания. Она сняла с себя всю верхнюю одежду, и на ней остались только панталоны и сорочка. Теперь я мог оценить истинное величие её пропорций.
Корсет поддерживал талию, позволяя великолепию её бёдер и ягодиц
проявиться во всей красе. Никогда в жизни
Я не видел более красивой попки, чем у моей тёти. Я говорю это после тщательного осмотра и с восхищением, но в том закрытом великолепии, в котором я видел её в этот момент, она казалась мне самой красивой попкой, которую я когда-либо встречал, и именно о ней я упоминал некоторое время назад, когда сказал, что у мисс Фрэнкленд самая красивая попка, которую я когда-либо видел. Это правда, что её полнота значительно усиливала его выразительность,
но, несмотря на полноту, даже очень большую полноту, её нельзя было назвать
тучной. Ибо в более близком знакомстве, которое стало самым тесным и
Несмотря на её пышные формы, мне ни разу не удалось ущипнуть её за какую-нибудь мускулистую часть тела.
У неё была самая упругая и самая большая попа, которую я когда-либо видел.
Я совершенно уверен, что, когда она стояла прямо, на её огромных ягодицах мог бы уместиться ребёнок. Её бёдра были поистине чудовищными в своих огромных размерах, твёрдыми, как железо,
изысканно очерченными, а их белизна и гладкость соперничали с
слоновой костью, на которую они в другом отношении были очень
похожи, а именно в том, что на ощупь были холодными. Её ноги
достойно дополняли великолепное тело
Они поддерживали её и заканчивались парой очаровательных, изящных лодыжек и очень маленьких для её роста ступней. Поскольку её сорочка была с короткими рукавами, во всей красе предстали её великолепные руки и шея, где ямочки на коже были идеальными, а кожа сияла. Как и следовало ожидать, в верхней части её шеи не было ни единого выступающего позвонка, но всё остальное поражало своим цветом и плотностью, что так красиво в женщине. Когда женщина демонстрирует свои острые
ключицы, это свидетельствует о дурном воспитании и простоте нравов. Тётя
Поистине величественные бугорки возвышались над её лифом, который, как я тогда думал, служил им опорой. Но этой великолепной женщине не требовалось ничего подобного, потому что, когда она полностью разделась, её бугорки стали твёрдыми и выпуклыми во всём своём великолепии. Они были самыми большими и достойными всех остальных её полностью развитых прелестей. Её живот был немного
слишком выдающимся, когда она стояла, но, поскольку у неё никогда не было детей, он не обвисал и заканчивался одним из самых выдающихся и хорошо развитых «венерских холмов», которые я когда-либо видел, обильно покрытых
с самыми красивыми локонами, которые, однако, не мешали её прекрасной кремовой коже
просвечивать сквозь них. В этой части тела у неё было много волос,
но после того, как я так часто играл с необыкновенно густыми волосами мисс Фрэнкленд, все остальные женщины казались мне ничтожествами в этом плане. Моя тётя, надев ночной халат, села за туалетный столик и начала распускать свои массивные локоны.
Здесь она действительно была щедро одарена: её собственные волосы были очень густыми и, несмотря на её высокий рост, спускались ниже ягодиц.
и была такой густой, что она могла распустить её и по спине, и по груди, и полностью прикрыть свою наготу. У Тициана, должно быть, была ещё одна
великолепная шевелюра у одной из его натурщиц, потому что она
была точной копией его знаменитой Магдалины во дворце Питти во Флоренции, где она изображена
покрытой лишь густыми локонами. Такой была моя тётя.
И часто, очень часто впоследствии она потакала всем моим прихотям,
демонстрируя себя во всех возможных сладострастных позах.
Украшение женщины, в изобилии ниспадающее на её славные и могучие прелести. Тем временем доктор разделся, но я, можно сказать, этого не заметил. У меня были дела поважнее. Он тоже надел домашний халат и сел рядом с женой, чтобы поболтать о событиях дня. Разумеется, их разговор очень естественно зашёл обо мне. Они начали с того, что поздравили себя с тем,
что удача, сопутствовавшая семье, отчасти отразилась и на них благодаря
обстоятельствам, из-за которых я оказался под опекой доктора.  Дама заметила
как же им повезло вдвойне, ведь из-за небольшого скандала, который
произошёл, у них какое-то время вообще не было учеников. Доктор
сказал:

 «Не обращай внимания, любовь моя, этот малыш скоро станет
приманкой для других; он кажется милым, добрым мальчиком, но я
постараюсь поговорить с ним завтра и посмотреть, что он из себя
представляет; мальчики, которых воспитывают женщины, обычно
просто маменькины сынки».

— Не думаю, что в данном случае вы в этом убедитесь, — добавила моя тётя. — Я неплохо разбираюсь в людях и уверена, что мисс Фрэнкленд
Она была слишком суровой и непреклонной, чтобы не подчинить себе волю любого мальчика. Боюсь, что, наоборот, она была с ним слишком суровой.
Моя сестра сказала мне, что у неё была полная власть над розгой, но после одного или двух суровых наказаний она полностью подчинила их себе и что их успехи были действительно очень значительными и весьма удовлетворительными, поскольку мистер Никсон, опекун Чарльза, который осматривал его, дал весьма благоприятный отзыв. Но он кажется незначительным и низкорослым, худым, как жердь, бледным и немного болезненным на вид.
намного моложе, чем он есть, и, кажется, вряд ли подходит для того, что понравилось бы вам и мне
. Эх, дорогой доктор!

В тот момент я не понял, что означал ее намек, но за ним последовало:
затем доктор наклонился вперед, поцеловал ее и, я не сомневаюсь,
коснулся ее языка тоже. Сначала он запустил руку под ее красивые
сисечки, а затем, задрав ее сорочку, начал шарить у нее между
ног. Она отложила расчёску и взяла его член в руку, но тут же сказала:

 «Не возбуждай меня, дорогой, видишь ли, этот бедняга ничего не может сделать
без жезла, а у нас его нет, так что веди себя тихо и иди спать, хороший мальчик».

 Повинуясь ей, он встал, сбросил халат, надел ночной колпак, забрался в постель и крепко уснул ещё до того, как его великолепная супруга закончила свой туалет. Закончив, она сняла корсет и натянула через голову сорочку. Сомневаюсь, что она могла бы упасть на её огромные ягодицы. Затем она прошла через комнату в мою сторону,
совершенно обнажённая, какой её создала природа, и поразительно величественная в своей
твёрдости и великолепной прямоте поистине превосходной
Великолепие форм. Я был просто потрясён. Я мог представить её в роли
 Юноны во всей её красе перед Юпитером, и у него вполне мог возникнуть соблазн
сойти на запретный путь любви, если бы у Юноны был такой же зад, как у
огромной и великолепной тётушки моей. Она снова присела на корточки,
совершенно голая, и вылила в котёл ещё одну порцию. Я почувствовал, что меня переполняют эмоции.
Я, пошатываясь, вернулся к своей кровати и впервые в жизни ощутил потребность избавиться от избытка похоти, вызванного созерцанием такой нечеловеческой красоты. Я
я едва мог удержаться от крика, чтобы хоть как-то
справиться с доселе сдерживаемым возбуждением, особенно когда природа взяла своё и из меня вырвалась струя спермы, прямо на кровать у двери,
куда я направил свой член, яростно дроча его и представляя, как засовываю его в тётю — куда угодно; ведь если когда-либо и можно было сказать, что
«во всех этих краях было много хорошего траха», то в случае с моей
великолепной тётей это было в высшей степени справедливо. Любой мог бы
прижать свой член к любой части её тела и тут же кончить
Избыток вожделения, вызванный её красотой, великолепием форм, изысканным цветом и нежностью кожи. Никогда, никогда я не встречал ей равных.
Её способность к сексу была под стать её огромным размерам и могла удовлетворить самых привередливых или самых похотливых. Таковы были мои первые впечатления о тёте, и по мере того, как будет развиваться мой рассказ, читатель будет узнавать её всё лучше. Я погрузился в сон, в котором мечтал обладать ею во всех смыслах, соперничать с Юпитером в борьбе за Юнону и с Марсом в борьбе за Венеру. Это были всего лишь видения
той ночью, но которые впоследствии превратились в сладостные
воспоминания самого чувственного и восторженного характера.

 На следующий день, когда у нас был час отдыха, мисс Фрэнкленд вышла с нами на прогулку.
Пока девочки развлекались, я рассказал мисс Ф. обо всём, что видел и слышал. Она сразу же пришла к выводу, что мне суждено попасть в объятия моей тёти.

«Я так рад, мой дорогой Чарли, что это будет в руках такой необыкновенно прекрасной женщины. Ты должен это понять после всего, что тебе пришлось пережить с
У меня есть к кому обратиться, и, конечно же, лучшего варианта вам не найти.
 Очевидно, что у вас будут все возможности, потому что я читаю в этих намеках, которые вас озадачили, что-то большее, чем просто сдержанность, когда вы будете допущены во внутренние тайны их жизни, или же я сильно ошибаюсь.
 Есть один момент, о котором я должен вас строго предупредить, и ваша общая осмотрительность и здравый смысл заставят вас оценить его важность.
Ваша тётя, очевидно, имеет большой опыт в эротических удовольствиях. Если бы она сразу поняла, какой вы необыкновенный искусник, она бы никогда не остановилась
Она мучила тебя, пока не узнала, кто была твоей наставницей. Теперь тебе должно быть ясно, что, если бы она подумала, что мы с тобой близки в этом смысле, она могла бы сделать дурные выводы о твоих сёстрах или, если бы она не зашла так далеко, что решила бы, будто мы одинаково развратили их, она, скорее всего, попыталась бы удалить меня из их общества. Итак, ты видишь, мой дорогой мальчик, что, хотя это может быть очень трудно, ты должен, ради всех нас, притворяться совершенно невинным и ничего не знать обо всём, что связано с любовными утехами. Ты не должен
Не показывайте, что вы взволнованы, но позвольте ей сделать первый шаг.
Я сильно ошибусь, если она не будет к этому готова, но тем более, если она сочтет вас невинным.  Как бы много вы ни знали о любовных утехах, вы должны сдерживать свои чувства, чтобы ни в малейшей степени не выдать свое знание.  В конце концов, она будет в два раза больше довольна, если ей покажется, что она сорвала ваш первый плод. Прежде чем вы уйдёте, я дам вам несколько коротких советов о том, как себя вести.

Всё это время я был не в себе и умолял её наклониться вперёд.
Я задрал её юбки и трахнул сзади, лаская её восхитительный клитор и доведя её до оргазма одновременно с собой. Это был поспешный перепихон, но всё равно очень приятный, потому что мы оба понимали, что нужно максимально использовать то короткое время, которое мне предстояло провести дома. Я упомянул слова тёти о том, что у неё нет под рукой удочки, и мы договорились, что мисс Фрэнкленд положит удочку на верхнюю полку своего шкафа и случайно оставит ключ в
дверь. Поскольку этот шкаф стоял в комнате, где спали дядя и тётя, женское любопытство не преминуло взять верх.
Это послужило двойной цели, поскольку мисс Ф. так расставила вещи, что несколько превосходных книг, в которые тут и там были вложены листочки бумаги, с высокоморальными или религиозными отрывками, заставили дядю и тётю составить очень высокое мнение о её нравственном облике, ведь эти книги явно предназначались только для её личного чтения.

Удочка была установлена, а наживка — на следующий день. Тем временем в тот же день доктор отозвал меня в сторону и провёл через
Это был разговорный экзамен. Я был нарочито скромен, но, будучи хорошо подготовленным благодаря замечательной системе обучения, которой придерживалась мисс
Франкленд, я не только удовлетворил его, но и дал ему повод похвалить мисс
Франкленд за замечательную основу, которую она заложила. Мне также показалось, что по мере того, как он продолжал с ней беседовать, он становился всё добрее и мягче, как будто дух вожделения проникал в его кровь, пока он продолжал разговаривать с этим очаровательным и возбуждающим вожделение существом и смотреть на него.

Той ночью я, как и прежде, наблюдал за тем, как они готовятся ко сну, и слышал их разговор. На этот раз доктор не скупился на похвалы в мой адрес, но тётя считала меня робким и безжизненным. Казалось, во мне нет ни капли духа, который должен быть, добавила она, в его возрасте, но это женское воспитание делает из мальчиков девочек. Думаю, я сказал себе: Я очень скоро разубежу тебя в этом, моя дорогая тётя. Доктор
тихонько отправился в постель; тётя разделась и воспользовалась биде, предоставив мне самый волнующий и сладострастный вид на все свои прелести. Не успел я
Когда она погасила свет и легла в постель, я выскользнул из комнаты и прокрался в спальню своих сестёр, где три похотливые сучки с нетерпением ждали моего прихода с таким же похотливым и возбуждённым членом. Мы предавались всем возможным сочетаниям похоти и разврата и не останавливались до тех пор, пока дневной свет не заставил меня неохотно отступить. Перед уходом, когда удочку нужно было
положить в шкаф, а ключ оставить в двери, было решено, что
следующей ночью девочки и мисс Ф., если она сможет, постараются
крепко спать до моего прихода. Ведь если наша уловка сработает
Если бы мне это удалось, я бы остался и посмотрел, что из этого выйдет. Вероятно, это заняло бы больше часа или двух, и я бы разбудил их, приложив жезл Моисея к их водным каналам. Несомненно, я был бы в ярости, если бы наши ожидания относительно склонности доктора и тёти к такому поведению оправдались.

 Я не спал до тех пор, пока тётя и дядя не легли в постель, а затем сразу же занял выжидательную позицию.  Сначала никто не заметил, что ключ вставлен в замок. Тётушка продолжала свои манипуляции, а дядюшка стал вести себя несколько более осторожно, чем обычно.
Она положила руку на его член, сказав, что это всего лишь бесполезное желание, встала и отругала его. Он осмелел и последовал за ней, желая ощутить её великолепную киску. Так получилось, что она отступила к самому шкафу, и ключ больно ударил её в спину.

 «Ах, что это у нас тут?» — воскликнула она, а затем, обернувшись, сказала, что, поскольку ключ остался в замке, можно и заглянуть внутрь.
Её мужу стало так же любопытно, как и ей. Конечно же, первое, что они увидели, были заранее приготовленные книги. Они с жадностью набросились на них
вероятно, в надежде найти что-то непристойное, но, к их удивлению, особенно доктора, всё оказалось совсем наоборот.

 «Ну, я бы никогда такого не подумал; знаешь, дорогая, я начал подозревать, что под скромной внешностью мисс Фрэнкленд скрывается огромная животная страсть, но если так, то эти работы доказывают, что она полностью контролируется. Тем более жаль, что
она создана для того, чтобы по-настоящему наслаждаться страстью».

 «О, так ты заглядывался на неё, старый развратник?»

— Ну, дорогая моя, ты же знаешь, что у нас обоих есть право время от времени развлекаться, и ты сама не раз пользовалась нашим взаимным
пониманием.

 — Ну, доктор, вы слишком жестоки. Разве я не закрываю глаза на вашу слабость к молодым представителям вашего пола и разве я не потакаю вашим фантазиям, когда случай лишает вас возможности предаваться педерастии?

— Ну-ну, любовь моя, я не упрекаю тебя, ты слишком дорога и слишком добра ко мне, чтобы я мог позволить себе что-то большее, чем шутливый намёк. Но что это у нас тут? Берёзовая розга! Клянусь всем святым.

Дотянувшись до верхней полки, он достал стержень. Сначала они
подумали, что мисс Фрэнкленд оперирует сама себя, но совершенно
нетронутый стержень доказывал, что он был там только для вида и
им ещё ни разу не пользовались.

 «Какая удача!» — воскликнула моя тётя. «Теперь я смогу выпороть тебя, чтобы ты хоть немного пришла в себя и смогла трахнуть меня — а потом ты выпорешь меня, если это приведёт к повторному траху, сзади или спереди, как тебе больше нравится».

«Ты ангел, моя дорогая жена, и я постараюсь удовлетворить оба твоих отверстия. Это отвратительный позор, что при таком великолепном телосложении...»
Великолепная женщина, которую Бог дал мне в твоём благородном обличье, я бы никогда не нуждался в каком-либо другом стимуле, кроме взгляда на твои восхитительные формы.
Но, полагаю, возраст притупляет наши чувства.

«Ты прав, мой дорогой Джон, ведь я, которая раньше считала, что мне достаточно твоего дорогого старого петушка, теперь понимаю, что мне нужно возбуждение от более молодых петушков, чтобы получить настоящее удовольствие, которого требует моя конституция. Было бы обидно, если бы я не потакала всем твоим маленьким капризам, ведь ты так охотно предоставляешь мне возможности. Я лишь желаю, чтобы мой племянник
если бы он был более достоин нас, мы бы сделали из него великолепного _bonne
bouche_, между нами говоря, в равной степени к его удовлетворению, как и к нашему ”.

— Что ж, моя дорогая, воздух Кента и более мужественное обращение могут ещё
способствовать его несколько замедленному росту, и под твоим руководством он, возможно, окажется не таким уж плохим, как ты, кажется, думаешь. Во всяком случае, он может послужить _pis aller_, пока не подвернётся кто-нибудь получше. Но ты должна действовать осторожно, потому что он кажется скромным, как девица.

 — Мой дорогой Джон, из твоих скромников всегда получаются лучшие, когда их сломаешь
в. Жаль только, что его телосложение мне не очень нравится, но посмотрим, посмотрим; а пока давайте оба разденемся догола и воспользуемся этим счастливым открытием — тем, чего мы больше всего хотели и желали».

 Тетушка быстро собрала свои роскошные локоны в пучок и так же быстро разделась догола. Доктор последовал ее примеру. Уверяю вас, он был хорошо сложенным, мускулистым, дородным, красивым мужчиной с большими, хорошо развитыми ягодицами.
 Его пего всё ещё свисал вниз, но уже приобрёл определённые размеры,
несомненно, под влиянием их возбуждающего разговора и
воспоминания. Его кожа и член были восхитительно белыми, а головка — соблазнительно алой. В тот момент я почувствовала, что, если бы осмелилась, ворвалась бы в комнату и отсосала ему так, что это мгновенно удовлетворило бы ненасытную киску моей великолепной тёти. Это было восхитительное предвкушение того, что произойдёт в будущем, когда я позволю доктору убедить меня сделать то, чего я страстно желал. Но я отвлёкся. Как только мы оба были полностью готовы, моя тётя строгим голосом приказала доктору подойти.

«Подойдите сюда, сэр, я должен вас выпороть. В последнее время вы не выполняли свои обязанности должным образом и вели себя как непослушный мальчик».

Доктор, изображая из себя школьника, на этот раз умолял отпустить его.
Но его неумолимую любовницу было не переубедить. Схватив его за руку, она притянула его к своим широким и массивным бёдрам, обняла одной рукой за талию, сжала его член в другой руке и начала так яростно и, судя по всему, со всей силой своей мощной руки шлёпать его по заднице, что я подумал, что доктор вот-вот закричит
всерьёз. Но он перенёс всё это без единого стона, лишь пошевелив своими толстыми и гладкими ягодицами так, что это скорее выражало удовлетворение, чем страдание.
Вскоре моя тётя, которая, несомненно, по обхвату его члена поняла, что дело дошло до той точки, которая была ближе всего её собственным страстям, подняла его и сказала:

«Теперь я должен замариновать тебя, но, поскольку твои огромные красные ягодицы слишком велики для маринования, я замарину твой член. Так что подойдите сюда, сэр, и позвольте мне поместить этого буйного парня в мою кадку для маринования, где, я обещаю, солевой раствор скоро усмирит его гордыню».

Полагаю, это были те самые детские, но в то же время непристойные разговоры, которые нравились им обоим. Дядя, который уже встал и теперь держал в руках гораздо более изящное оружие, чем я мог себе представить, притворился, что боится дальнейшего наказания, и стал умолять отпустить его — он уже достаточно наказан и т. д. и т. п. Тётя, однако, подвела его за член к кровати,
бросилась на край и, лёжа на спине, раздвинула свои
огромные бёдра почти до живота и показала моему злорадному взгляду свою
огромную щель цвета лосося, всю покрытую спермой, потому что
Операция заставила её обильно истекать влагой. Я никогда не видел такой большой вагины и такого обширного треугольника, который располагался сбоку от каждой губы между ней и началом ягодиц, красиво покрытых нежнейшими завитками.


«Вот, сэр, ваше место наказания. Наклонитесь и поцелуйте его, прежде чем я заключу в него ваш неприличный член».

Доктор, ничуть не смущаясь, наклонился и так крепко поцеловал её, что её могучий зад заёрзал у него под головой, заставив всё в комнате зазвенеть. Она сжимала его голову так сильно, что я подумал, что она вот-вот
ее полностью втолкнули внутрь. Наконец, она кончила с криком восторга.
Он поспешно проглотил все это и, поднявшись, без лишних церемоний вонзил свое
неподвижно стоящее оружие по самую рукоять, я бы даже сказал, "хреново" и все такое,
в ее страстном и великолепном влагалище. Здесь он отмокал несколько минут,
и по конвульсивным движениям ее зада я мог видеть, насколько сильно
тете это нравилось. Вскоре они перешли к более активным движениям.
Закинув свои великолепные ноги ему на спину, она начала двигаться вверх и вниз, гораздо активнее, чем я мог себе представить
для. Они занимались этим всерьез дольше, чем я ожидал,
но когда наступил великий кризис, это было энергично и страстно.
борьба, достойная силы и сущности двух борцов любви
. Я видел, как её влагалище снова покрылось пеной вокруг корней
увеличенного в размерах весьма внушительного члена дяди, а затем они
лежали в полной апатии целых двадцать минут, но по судорожным
толчкам их тел можно было понять, каким восхитительным экстазом
они наслаждались. Дядя поднялся первым, но только для того, чтобы
Она наклонилась и жадно слизала всю пенящуюся сперму, которая вытекала из широко раскрытого входа в её великолепную киску. Сделав это, она тоже поднялась и, обняв доктора за шею, притянула его губы к своим и, казалось, всасывала его скользкие губы, чтобы получить как можно больше восхитительной спермы, которой наслаждался доктор. Это продолжалось несколько минут. Затем моя тётя уложила его на кровать и долго сосала его член, который теперь обмяк, но всё ещё был довольно толстым. Затем она поблагодарила его за доставленное удовольствие
Он подарил ей это и сказал, что это почти так же хорошо, как в первые дни их союза. Затем, немного поигравшись и пообнимавшись на кровати,
она сказала, что теперь им нужно продолжить наказание, на этот раз её
попки, ведь он обещал дать ей двойную дозу.

 «Да, любовь моя, но ты же знаешь, что обещала мне, что я сам выберу, в каком храме я принесу свою жертву».

«Мой дорогой Джон, ты же знаешь, что после того, как меня хорошенько оттрахали, я предпочитаю анальный секс, это понятно».

 Они встали, и дядя, вооружившись тростью,
Он пожелал, чтобы тётя встала на колени на краю кровати и подставила свой
великолепный зад для порки. Она тут же так и сделала, и, поскольку она
находилась прямо передо мной, я мог полностью рассмотреть её
восхитительно большую, широко раскрытую вагину и всю розовато-коричневую
_ареолу_ вокруг её очаровательной дырочки, над которой так красиво
вились маленькие светлые кудряшки. Нет нужды говорить, что мой собственный Джон Томас
был во всей красе и великолепии и готов был взорваться от
возбуждения. Дядя взял в руки трость, как только тётя вошла в
Он занял позицию сбоку от неё, просунул левую руку ей под живот, чтобы пощекотать клитор, а правой рукой мог наносить любые удары. И, должен сказать, ни один из них не жалел розги; они били изо всех сил, но не слышали ни слова жалобы. Вскоре моя тётя начала извиваться всем своим огромным задом, показывая, как сильно её возбуждает порка.
На её изысканно-кремовой коже начали проступать алые пятна крови,
выступающей на поверхность из-за полученной травмы. Чем краснее она становилась
По мере того как он возбуждался, очевидное пульсирующее движение двух его великолепных шаров усиливалось, пока дядя тоже не показал, как это великолепное зрелище стимулирует его менее возбудимую систему, напрягаясь и поднимаясь.  Тётя опустила руку к его пенису и, хорошо зная его повадки, заявила, что он готов так же, как и она сама. Повернув её тело вдоль, но не отрывая от пола, доктор
поднялся позади неё и, сначала наклонившись, слизал пену с её
киски, потому что она уже кончила; а затем, пошевелив языком,
Он нащупал красивое углубление, ведущее к её восхитительной попке, и погрузил в него свой член так глубоко, как только мог. Затем, поднявшись на колени, он сначала погрузил свой славный член в её киску на два или три толчка, а затем, вынув его, хорошо смазанный, приставил его к её изысканной попке и одним толчком погрузил до самого основания. Тётушка вскрикнула и содрогнулась от наслаждения, почувствовав, как он проникает в неё до самых внутренностей. Доктор, на мгновение успокоившись, наслаждался изысканным давлением, которое оказывал на него _сфинктер ануса_ тёти.
его счастливый член. Он смотрел на её роскошные ягодицы, лаская их с явным удовольствием. Я увидел, как рука тёти скользнула к её промежности, и заметил, что она активно мастурбирует свой клитор.
Вскоре она крикнула дяде, чтобы он не бездельничал, а начал делать то, чего она от него ждала.

Он сделал это — они сделали это; и это было такое волнующее зрелище — видеть столь великолепную женщину с таким могучим задом, охваченную агонией наслаждения.
Я больше не мог сдерживаться и, схватив свой пульсирующий член, сделал два или три быстрых движения вверх и вниз, и тугая
Мои хватательные движения привели к экстатическому восторгу от столь похотливого зрелища, что я действительно потерял сознание и тяжело рухнул на пол.
К счастью, тётя и дядя были так увлечены друг другом, что даже землетрясение не смогло бы отвлечь их. Так что, когда я упал с колен, это ни на секунду не нарушило их удовольствия.
Должно быть, я потерял сознание на несколько минут, потому что, когда я пришёл в себя и смог продолжить осмотр, я обнаружил, что кризис миновал, но дядя всё ещё лежал в луже собственной крови в узкой камере, в которой он так
восхитительно занятый. Он с явным удовольствием смотрел на неподвижные
трепещущие ягодицы божественного зада прямо под ним.
Ни тот, ни другой никуда не спешили, но они пробыли значительное время
в этом покое сластолюбия. Наконец, его член, уменьшившийся в объеме,
выскользнул из своего тесного помещения. Затем, поднявшись и помогая тёте встать с кровати, они тепло обнялись, поцеловались и поласкали друг друга языками, и тётя поблагодарила его за самый восхитительный секс. Затем тётя села на биде, а дядя воспользовался умывальником. После того как они привели себя в порядок, тётя
демонстрируя все необычайные достоинства своего великолепного тела,
они надели ночные рубашки, погасили свет и забрались в
постель. Я тут же поспешил в комнату сестёр, и мой член
встал как никогда. Я тихо вошёл — они все спали. Две мои
сестры лежали на спине, положив головы на бёдра друг друга;
они, очевидно, заснули после взаимного гамахуша в той же
позе, в которой и провели время. Мисс Фрэнкленд, очевидно, ждала меня, но, почувствовав сонливость, выставила напоказ свою прелестную волосатую попку
прямо из постели, готовая привлечь моё внимание, как только я приду.
 Я осторожно приблизился и направил свет на это прекрасное зрелище.
Я плюнул на свой член, смазал его и очень осторожно ввёл в её восхитительную киску.
 Мне удалось полностью погрузить его в неё, прежде чем я приложил палец к её анусу, а другую руку — к клитору.
 Она уже во сне непроизвольно сжала меня с привычной силой. Затем, внезапно собравшись с силами, я начал активно двигаться, и это мгновенно разбудило её. Она была
Она была так же готова к этому занятию, как и я, и через несколько минут мы уже бежали по дорожке, испытывая сильнейший восторг и энергию, которая свидетельствовала о силе охватившего меня возбуждения. Поскольку я стоял у кровати, а она лежала на ней, выставив из-под одеяла свою прекрасную попку, долго в таком положении оставаться было нельзя;
кроме того, я был ещё одет. Поэтому я отошёл и разделся. Мои
сёстры проспали всё это, поэтому сначала мы подготовили всё для
бурной оргии, достав фаллоимитаторы и берёзовые розги, а потом разбудили их
дорогие мои, которые, поднявшись, разделись догола. Трем милым созданиям не терпелось узнать, что так задержало меня — больше чем на два с половиной часа — и что было сделано.

 Я пересказал все, что произошло, за исключением того, что они говорили о моем посвящении, потому что ни мисс Фрэнкленд, ни я не хотели, чтобы мои сестры узнали об этом. Они от души рассмеялись, и малышка Лиззи сказала, что должна сыграть роль тёти: сначала выпороть меня, а потом трахнуть; потом я её выпорю, а мой любимый член войдёт в её попку. Мы рассмеялись
и потакала ей, и эта сцена прошла с большим _шумом_.
 Мисс Фрэнкленд трахалась с Мэри, к которой у неё была большая страсть, сначала в ****у, а потом, по моему примеру, с Лиззи, во вторую очередь. Затем мы с Лиззи вымыли наши интимные места и подготовились к новым
встречам, после чего у нас начался более регулярный курс
самой непристойной мастурбации, в котором дилдо и фаллоимитаторы
играли заметную роль, став необходимыми из-за чрезмерных
удовольствий, которые мы получали в последние несколько ночей. Я
вернулся в свою комнату задолго до рассвета и уснул
крепко проспал час или два. Можете быть уверены, что в эти несколько оставшихся нам дней уроки были самыми лёгкими.
Мне разрешалось дремать в школьные часы.

 Мисс Фрэнкленд снова гуляла со мной наедине в саду, чтобы, как она думала, дать мне последние наставления о том, как вести себя с тётей, которая, как она теперь была уверена, очень скоро набросится на меня и заберёт с собой, когда вернётся домой и будет в полном своём распоряжении. Я слушал с видимым вниманием. Как известно читателю, я уже был
искусен в том искусстве, которому она хотела меня обучить, — благодаря
Замечательный совет моей очаровательной первой наставницы, прекрасной миссис Бенсон. Но я не мог не думать о том, насколько эти две замечательные женщины мудры и как хорошо они знают мир, с которым они так стремились меня познакомить.

 На следующую ночь доктор и тётя тихо легли спать. Доктор заявил, что его вчерашние занятия не позволят ему больше ничего делать этой ночью. Так что мне оставалось лишь ещё раз взглянуть на все эти великолепные прелести тётушки,
которые неизменно оказывали воздействие на моё возбудимое орудие, и которые она
Он ушёл, когда она погасила свет, в идеальном состоянии для работы, которая ждала его в комнате моих сестёр. Я наткнулся на них раньше, чем ожидал, и увидел, что все трое слились в одно тело, двое трахают друг друга, а клитор мисс Фрэнкленд находится в анусе Мэри. Удивительно, что они не услышали меня, когда я осторожно открыл дверь, и я терпеливо ждал, пока похотливый кризис не заставит их всех кончить.
Хлопая в ладоши, я кричал:

 «Браво!  браво!  на бис!»

 Я был так рад, потому что, по правде говоря, темп был подходящий, и я
нам стало требоваться всё больше и больше стержня. Однако в нашем распоряжении были только эта и следующая ночь, и осознание того, что скоро мы должны будем прекратить наши восхитительные оргии, придавало нам сил.

 И снова наши страсти бушевали неистово и вырывались наружу в виде пенящейся спермы. Каждое желание, которое могла предложить наша похотливая смазка, исполнялось, чтобы усилить наше удовольствие или восстановить наши истощённые ресурсы, пока время снова не напомнило нам, что пора расставаться.

На следующий день занятий в школе не было — все время ушло на сборы и подготовку к отъезду. Моя бедная мама очень переживала — она была
самое нежное создание, невинное, как младенец. Я часто задавался вопросом,
откуда в нас троих взялась эта естественная распущенность, ведь у мамы её не было.
Полагаю, она досталась нам от бабушек и дедушек, ведь у тёти она была в полной мере, и она почти не уступала очаровательной мисс Фрэнкленд, которая превосходила её только тем, что в её жилах текла греческая кровь, что, несомненно, объясняло крайнюю развратность её нрава. Когда-нибудь я расскажу об основных событиях её романтической истории, которую она сама мне впоследствии полностью поведала.
Этот день был печальным для всех нас, даже печальнее, чем следующий, — день нашего отъезда.  Как это часто бывает, ожидание беды страшнее, чем сама беда.

  В ту ночь моя тётя и доктор снова устроили порку, но на этот раз ей удалось добиться от доктора только одного сеанса. Как и
прежде, когда всё закончилось, я ускользнул, чтобы провести последнюю восхитительную
ночь с милыми созданиями, с которыми я уже более двух лет устраивал самые
бурные оргии.  Мои сёстры быстро
Они обе превращались в удивительно красивых молодых женщин, особенно Мэри, которая была на полтора года старше Лиззи и, естественно, была более зрелой и сформировавшейся, хотя Лиззи в конце концов обещала стать и действительно стала самой красивой женщиной, а также обладала гораздо более пылким темпераментом. Мы провели ночь в самых изысканных оргиях, перемежавшихся слезами сожаления о нашем расставании и нежными ласками, которые привели к безудержному сексу, пока я не упал в обморок от изнеможения. Мы с трудом оторвались друг от друга и
Три ангельских создания держали дверь открытой и со слезами на глазах смотрели мне вслед. Дважды, оглянувшись, я не могла удержаться и возвращалась, чтобы в последний раз броситься в их объятия. Но, как и всему человеческому, этому пришёл конец, и я, рыдая, добралась до своей кровати и уснула.

 Нет нужды описывать наше расставание на следующий день. Моя мать проводила нас до города, где мы должны были сесть в карету. Карета подъехала. Моя бедная
мать с трудом смогла произнести слова благословения и прощания, и я увидел её слёзы
По её морщинистым щекам текли слёзы, когда она махала платком, пока карета не свернула за угол и не скрылась из виду. Конечно, моё сердце было полно чувств, а как иначе, ведь я впервые уезжала из дома. Тётя обняла меня за талию, положила мою голову себе на пышную грудь и утешала, как могла; но полное чувств сердце должно найти выход. К счастью, внутри мы были одни. Моя
тётя была очень добра, как и доктор. Вскоре я выплакалась и уснула.
Даже в этом горьком горе я нашла хоть какое-то утешение
при мысли о том, чтобы прижать к себе эти восхитительные груди. Моя тётя часто целовала меня, и я отвечал ей поцелуями в пухлые губы, что, как мне казалось, ей очень нравилось. Я спал до тех пор, пока карета не остановилась, чтобы поужинать, наелся до отвала и, как и следовало ожидать после напряжённой недели, вскоре снова заснул как убитый.

 Я проснулся только на рассвете и, как все крепко спящие люди, осознал, что происходит вокруг, ещё до того, как открыл глаза. Я почувствовал, как чья-то рука нежно надавила на меня и, судя по всему, обхватила мой стояк. Давление воды на мой
Мой мочевой пузырь был в состоянии сильнейшей эрекции. Я лежал совершенно неподвижно, продолжая тяжело дышать, но не в силах сдержать
различные толчки моего пениса, вызванные мягкой рукой моей тёти,
которая нежно ощупывала его через ткань брюк. Оказалось, что она
только начала свои манипуляции, не заметив ранее, что мой пенис
сильно выпирает из-под брюк. Она
придвинула своё колено к колену доктора, сидевшего напротив, который, как я полагаю, задремал, и я услышал, как она шёпотом обратила его внимание на моё необычайное развитие.

«Потрогай его, дорогая, но очень осторожно, чтобы не разбудить его. Это самый большой член, который я когда-либо ощущал, и он затмевает покойного капитана гренадеров, которому ты так завидовала».

 Доктор потрогал, и я думаю, что тётя расстегнула бы мне брюки,
если бы карета внезапно не остановилась у гостиницы, где мы должны были позавтракать.
Так что мне пришлось проснуться. Я очень хорошо сыграл роль внезапно проснувшегося спящего. Как только мы вышли из кареты, я прошептал доктору:

 «Пожалуйста, дядя, мне очень нужно в туалет».

 «Иди сюда, мой дорогой мальчик».

И, отведя меня за несколько повозок во внутренний двор, где нас никто не видел, он сказал:

 «Здесь мы оба можем помочиться на эту решётку».

 И, чтобы подбодрить меня, вытащил свой эрегированный пенис.  Я понял, чего он хочет, и тоже вытащил свой во всей его длине и силе.

 «Боже правый, Чарльз, какой у тебя огромный член — он часто так стоит?»

“Да, дядя, каждое утро мне так больно, что я начинаю плакать — становится хуже
и хуже, и все больше и больше — год назад мне и вполовину не было так больно. Я
не знаю, что делать, чтобы избавиться от этой твердости, которая очень
болезненна ”.

— Ну что ж, я должен поговорить с твоей тётей, возможно, она сможет тебе помочь. Ты когда-нибудь говорила об этом с кем-то ещё?


— О, боже, нет! Мне бы было очень стыдно, но когда я увидел, что у тебя такая же проблема, я был очень рад спросить твоего совета, дорогой дядя.


— Совершенно верно. Всегда советуйся со мной по поводу этой части твоего тела, что бы ты ни чувствовала.

Мы позавтракали, и, когда мы вернулись в карету, я увидел, что дядя и тётя
удачно обменялись мнениями по этому поводу. Мы добрались до
дома приходского священника в Кенте как раз к ужину, за которым я был в центре внимания
и уделяли мне много внимания, особенно моя тётя.

 После долгого путешествия нам всем хотелось поскорее лечь спать. Они оба с большим _empressement_ проводили меня в мою
спальню, очень уютную, с выходом в коридор с одной стороны
и ещё одной дверью справа, ведущей в гардеробную и ванную моего
дяди, а оттуда — в их спальню, где с другой стороны была такая же
гардеробная, оборудованная шкафами для женской одежды и предназначенная для моей тёти
единственное назначение. Я спокойно выспался, чему был несказанно рад, и проспал до позднего утра. Меня разбудил дядя, который стянул с меня всю одежду. Разумеется, я был возбуждён, как обычно. Он пару минут молча смотрел на мой огромный член. Затем он сказал, что уже девять часов и завтрак готов, что он не хотел будить меня раньше, потому что я так крепко спал, но теперь мне пора вставать.

 «Я вижу, — добавил он, — что твой каракули, как ты их называешь, стали такими твёрдыми, как ты вчера говорил».

Затем он взял его в руки и осторожно сжал — оно полностью поместилось в его ладони.
Он явно наслаждался тем, что держит его в руках, но ограничился тем, что сказал:
моя тётя должна будет дать мне какое-нибудь лекарство на следующий день, когда она придёт и осмотрит его утром, чтобы понять, насколько оно твёрдое и как сильно оно меня беспокоит.

Я ответил, что это было бы очень мило со стороны тёти, но что она подумает, если я покажу ей свой рисунок? Мама говорила мне, когда я спал в её комнате, что нужно справлять нужду в углу и никому этого не показывать.

 Он рассмеялся над моей очевидной наивностью и сказал:

«Твоя мама была совершенно права в отношении людей в целом, но с твоей тётей дело обстоит иначе. Близкие отношения позволяют ей делать всё возможное, чтобы облегчить жизнь её дорогому племяннику, к которому мы оба так неравнодушны. Кроме того, я полагаю, твоя мама никогда не видела его таким большим и твёрдым?»

 Он бережно держал его в руках всё время нашего разговора.

— О нет! Мама видела его только ночью, когда он совсем уменьшился.
Это было почти год назад, когда я ночевал в её комнате.
С тех пор он вырос таким большим, так сильно болит и так пульсирует
так же сильно, как сейчас в твоей руке. Мне так странно,
дорогой дядя, и я буду так благодарна дорогой тётушке, если она
даст мне лекарство, которое облегчит мою боль».

 Он снова рассмеялся и сказал:

 «Я поговорю с твоей тётей, и мы посмотрим — посмотрим; но вставай
скорее, тётя ждёт нас. Так что поторопись и одевайся;
Спустившись, вы найдёте нас в столовой.
 Он оставил меня, и я слышал, как он смеялся про себя, идя по коридору, — несомненно, над моей кажущейся невинной простотой.  Я увидел
Однажды мне сказали, что на следующий день я должен буду показать себя мужчиной; но я уже ощутил преимущество совета, который дали мне обе мои восхитительные любовницы: заставлять всех новых жертв верить, что они — мои первые плоды. Я решил продолжать игру, в которую играл, и предвидел, что удовольствие от поддержки такого образа действий значительно усилит наслаждение, которое тётя, естественно, получит от того, что её трахнет мой действительно огромный член. Вскоре я спустился к завтраку и был очень тепло встречен моей восхитительно красивой тётей, которая была в изящном домашнем платье.
выглядела очаровательнее, чем когда-либо. Она обнимала меня больше минуты и осыпала поцелуями. Я не сомневаюсь, что доктор рассказал ей о нашей беседе, и по блеску в её глазах и румянцу на щеках, когда она так крепко обнимала меня, я понял, что её страсть уже разгорелась и она с нетерпением ждёт часа, когда сможет дать ей волю. Однако весь тот день она сдерживала себя. У доктора были какие-то дела в приходе, и тётя оставила меня на час после завтрака, чтобы заняться чем-то
Он помог мне с необходимыми домашними делами, а потом провёл для меня экскурсию по дому и участку, после чего мы прогулялись по деревне. Дом был одним из тех уютных домов приходских священников, расположенных на собственных участках, которых так много в Англии, но лишь немногие из них могут похвастаться таким великолепным видом, как тот, что открывался перед домом. Лидс в графстве Кент расположен на гряде холмов, тянущихся с востока на запад, откуда открывается вид на богатые и красивые вересковые пустоши Кента. Дом священника выходил на южную сторону, и за садом начинался крутой спуск, открывавший великолепный вид.
Несмотря на близость к деревне и церкви, оба здания были окружены
густой полосой вечнозелёных деревьев, которая тянулась на север и восток,
защищая дом и прилегающую территорию от любого неблагоприятного ветра.
Сам дом был очень просторным, но непритязательным. С южной стороны
был большой выступающий полукруг с тремя окнами в нём и по окну с каждой
стороны полукруга; внизу располагалась гостиная, а наверху — спальня моего
дяди и две гардеробные. Справа, если смотреть на дом, было крыло с арочным проходом, ведущим в
оранжерея и виноградник, в то время как наверху располагался анфилада из трех комнат, в каждой из которых было
одно большое окно с видом на сад. Это были три комнаты.
Их держали для того же количества молодых джентльменов, которых могли принять для
подготовки к поступлению в университет — количество, которое доктор никогда не превышал. Из
этих комнат я был в настоящее время единственным жильцом. Они были построены таким образом, чтобы их можно было отделить от остальной части дома дверью на лестничной площадке, ведущей в коридор, из которого можно было попасть в гардеробную врача и в каждую из трёх комнат.  В конце коридора находилась
туалет общего пользования. Я уже упоминал, что в первой из этих комнат была вторая дверь, ведущая в гардеробную доктора, и эта комната была отведена мне. Под этими комнатами, но с видом на север, сообщалась с деревней крытая галерея, выходившая на игровую площадку, и там располагалась классная комната, занимавшая примерно половину пространства над комнатами. За крытой галереей, ведущей в деревню, находилась тихая садовая площадь, на которую выходил кабинет доктора.
Это помещение было отделено от классной комнаты коридором и имело
двойные двери из сукна как со стороны дома, так и со стороны школы. По сути, это было святая святых доктора, о котором мы расскажем в следующей части. Таким образом, школьная часть дома была полностью изолирована от остальной и не просматривалась снаружи. Вернёмся в жилую часть. В западном крыле располагалась небольшая библиотека, в которую можно было попасть из гостиной.
За ней находилась уютная столовая, соединённая с кухней и кабинетами, окна которых выходили во двор у входа в дом.
Над ними располагались спальни для прислуги и т. д.
Вход располагался с северной стороны и вёл в красивый вестибюль с широкой лестницей, ведущей на верхний этаж, который, поворачивая на запад, вёл к трём дополнительным спальням над библиотекой и столовой. Таким образом, это был очень удобный дом, хорошо приспособленный для священника, который помимо своих обязанностей выполнял ещё и преподавательскую работу. Я забыл сказать, что в первой спальне в западном крыле была дверь, ведущая в гардеробную моей тёти, которая, как я впоследствии узнал, часто служила пристанищем для любовников.
Территория была очаровательно оформлена с обилием цветов.
В восточном кустарнике была идеально затенённая дорожка, ведущая от
оранжереи к самому очаровательному летнему домику с видом на
прекраснейшую панораму, совершенно недоступному для посторонних глаз.
Он был обставлен очень подходяще для любовных утех: диваны были низкими, широкими и с пружинными подушками. В дальнейшем он стал
сценой для многих любовных утех. Тётя провела меня через всё, что я
описал. Когда мы подъехали к летнему домику, я увидел, что он
Она с трудом сдерживала своё страстное желание овладеть мной.
Я бы с радостью бросился в её жаждущие объятия и трахнул бы её до потери пульса, но благоразумие взяло верх. Я взялся за роль и должен был довести её до конца. Несомненно, тётю сдерживал тот же мотив. Они с доктором решили, что до следующего утра не стоит делать ничего, что могло бы потревожить мою скромность — боже упаси!
Поэтому, глубоко вздохнув, она увела меня из летнего домика в деревню, где мы встретили доктора и вернулись к обеду. После
После обеда доктор снова повёл меня на прогулку по живописной деревне, расположенной вдоль гряды холмов, чтобы я мог насладиться прекрасным видом на Лидский замок. Доктор рассказал мне много интересных исторических подробностей, связанных с ним. После очень приятной и долгой прогулки мы вернулись как раз к ужину. Я узнал, что одним из правил этого дома было то, что доктор неизменно настаивал на строгом вечернем костюме за ужином, независимо от того, был ли он один или с компанией. В этом есть много преимуществ. Во-первых, это даёт нам как минимум полчаса
Это занятие, предмет которого сам по себе представляет ценность для людей, живущих в сельской местности, а затем придаёт _изюминку_ или, скорее, _шик_ вашему званому ужину, каким бы скромным он ни был, и само по себе является своего рода сдерживающим фактором для чрезмерного веселья, и, таким образом, может рассматриваться как дисциплинарный элемент воспитания, направленный на поддержание той сдержанности и самоконтроля, которые свойственны англичанам.

 Помимо того, что мне уделяли пристальное внимание во всех отношениях, наш ужин и вечер прошли без каких-либо примечательных событий. Я явно был у них на хорошем счету
благосклонность, вероятно, по той причине, что оба они возлагали большие надежды на то, что
я буду всячески способствовать достижению их целей. Мы рано легли спать, и
таким образом я получил три ночи непрерывного отдыха, который восстановил мои силы после всех излишеств, которым я предавался до отъезда из дома. Мне так повезло, что я был готов удовлетворить сильные страсти своей тёти, которая становилась ненасытной, когда давала волю своей похоти. Я проснулся
раньше, чем накануне утром, и вскоре после этого, услышав
движение в комнате доктора, притворился спящим. Всё было так, как я и
Как я и ожидал, доктор пришёл ко мне вместе с тётей. Они подошли к моей кровати. Я специально лёг на спину, чтобы тонкое летнее покрывало приподнялось и обнажило мой торчащий пего. Я услышал, как доктор прошептал что-то тёте, чтобы привлечь её внимание. Она осторожно просунула руку под одежду и обхватила его своими мягкими пухлыми пальцами, от чего он запульсировал так сильно, что я счёл за благо немедленно проснуться. Моя тётя ничуть не смутилась, но продолжала нежно сжимать его в руке. Она сказала:

«Мой дорогой племянник, твой дядя привёл меня сюда, чтобы я помогла тебе избавиться от крайней степени возбуждения и боли, которые ты испытываешь в этой твоей огромной штуке.
Дай мне на неё посмотреть».

Она откинула одеяло и обнажила мой большой член во всей красе.


«Боже мой! какое чудовище!» — воскликнула она.

Её глаза заблестели, а лицо раскраснелось, когда она увидела его во всей красе.
Доктор подошёл и тоже взял его в руки с явным восторгом.

 «Дорогая моя, сможешь ли ты поместить его в свою естественную тёплую ванну? Он такой большой!»

“ О! У меня нет ни малейшего сомнения, что я смогу успокоить
и избавить его от всякой боли — бедняга, как оно пульсирует! Тебе очень больно
, дорогой Чарльз?

“ О, да, твоя рука, кажется, делает это еще тверже, чем раньше, но в то же время...
в то же время я чувствую себя так странно, как будто вот-вот упаду в обморок.
Пожалуйста, освободи меня, дорогая тетушка, доктор сказал, что ты можешь, если захочешь.

— Я так и сделаю, мой дорогой мальчик, но этот метод — большая тайна, известная только твоему дяде и мне.
И ты должен пообещать мне, что никогда никому не расскажешь об этом и о том, как я тебя вылечил. Это только моё
Я испытываю к тебе такую сильную привязанность, что готова сделать всё, что в моих силах, чтобы облегчить твои страдания. Ты обещаешь быть осторожной?

 — Моя дорогая тётя, можешь быть уверена, что я буду слишком многим тебе обязана, чтобы когда-либо подумать о том, чтобы раскрыть твою великую доброту. Сделай это, пожалуйста, сделай это немедленно; я чувствую себя так странно и меня разрывает от боли.

— Что ж, тогда освободи для меня место рядом с тобой, и я лягу.
Доктор накроет нас, и я скоро перестану коченеть.

 Она забралась в постель, легла на спину, натянула на нас простыню, обнажив свой великолепный живот и в то же время открыв свою великолепную
Она обхватила мои ноги своими и сказала, что в её теле есть
влагалище, которое, когда я войду в неё своим твёрдым членом,
скоро избавит его от скованности. Я неуклюже опустился на неё.
Она схватила мой стоящий член и, поместив его головку между
уже очень влажными губами, велела мне войти в неё как можнод гоу. Он скользнул в свои восхитительные ножны
и через мгновение оказался на куске трески.

 «О боже! — воскликнула я, — как мило! Дорогая, дорогая тётушка, что же мне теперь делать?
Мне кажется, я сейчас умру».

 Моя кажущаяся невинность, похоже, ещё больше раззадорила её. Она отбросила простыню,
которая прикрывала нас, в сторону и, обхватив меня руками и ногами,
стала умолять меня двигать задницей вверх и вниз, чтобы мой дружок
входил и выходил. Я последовал её указаниям, и она поддержала меня с редким мастерством, сжимая мой инструмент с удивительной силой, когда я входил и выходил.
она удалилась, чтобы снова испытать сильнейший шок от взлётов и падений.
 Я почувствовал, как рука доктора обхватила мои яички и нежно сжала их.
 Я понял, что приближается кульминация, и с криком восторга вошёл в неё, но, вспомнив о своей роли, воскликнул:


 «О, я умираю, дорогая тётушка; о! о! остановись! остановись! я не могу — не могу — вынести это».
Я отстранился, но услышал, как тётя бормочет:

 «Милый, дорогой, восхитительный мальчик, у меня никогда не было такого великолепного члена, как у тебя, и такого классного траха.  Боюсь, мой дорогой ребёнок потерял сознание от
Избыток удовольствия и новизна ощущений, но его великолепный член всё ещё восхитительно пульсирует внутри меня — только почувствуйте его корень, доктор, какой он твёрдый.

 Я почувствовала, как доктор схватил его, заставив сильно пульсировать.

 «Милый мальчик такой же твёрдый, как и всегда.  Ты получишь от него ещё один перепихон, как только он придёт в себя. Я рад этому, потому что мне приятно
видеть тебя за этим занятием, особенно когда на тебя действует такой великолепный член.
Это самое большое удовольствие, которое ты мне когда-либо доставлял таким образом».

 «Я не удивлён, моя дорогая, ведь я никогда не встречал такого прекрасного члена
В моей жизни такого ещё не было, и я и подумать не могла, что у моего племянника в штанах может быть такой великолепный член. О, я стала ещё более развратной, чем когда-либо, и кончаю — кончаю — кончаю. О! — о!

 И она излила ещё одну обильную струю горячей жидкости на мой восторженный член. Я позволил ей насладиться экстазом от второго похотливого извержения, пока
Я обнаружил, что её похотливые страсти снова разгорелись и требовали более активных действий. Я притворился, что не понимаю, где нахожусь, и начал запинаться:

 «О, где я? Что случилось? Я был в раю!»

Подняв голову, я, кажется, с удивлением узнал тётю —

 «О боже, как я здесь оказался? О, помнишь, тётушка, ты обещала облегчить мои страдания, и мне казалось, что это так приятно, но я чувствую себя ещё хуже, чем раньше.
Ты ведь снова попытаешься облегчить мои страдания, не так ли, дорогая тётушка?»

— Конечно, мой дорогой племянник, ты должен делать то же, что и в первый раз, входить и выходить, а я буду тебе помогать. И, возможно, на этот раз у нас получится лучше, чем в прошлый.

 Конечно, я был менее неуклюжим, а она — более энергичной.  Я почувствовал, как доктор ввёл смоченный палец мне в задний проход и начал двигать им в такт с
наши толчки. Тётя кричала мне, чтобы я двигался быстрее и быстрее, и вскоре мы
достигли кульминации, умирая вместе в рыданиях и вздохах
восхитительного наслаждения. Я снова опустился на её благородную
пышную грудь, по-настоящему охваченный восторгом от этой
восхитительной киски.
Когда я поднял полные любви глаза на лицо моей тёти, она обхватила мою голову обеими руками и притянула мои губы к своим в долгом, долгом поцелуе, полном удовлетворённой страсти, и просунула язык мне в рот, который я тут же обхватил губами.
Затем она попросила меня дать ей мой язык. После того как мы немного пососали друг другу языки,
Через минуту или две она спросила, стало ли моему дружку легче и уменьшилась ли его твёрдость.


 «Немного, дорогая тётушка, но я чувствую, что он снова становится твёрдым.
Пожалуйста, попробуй ещё раз — о! это так приятно!»

 И мой член запульсировал и напрягся, подтверждая правдивость моих слов.
Но доктор прервал нас, сказав, что ему нужно уменьшить свою эрекцию, и в то же время продемонстрировал нам свой действительно прекрасный член.


«Ты должен встать, мой дорогой мальчик, и твоя тётя успокоит твою новую эрекцию другим способом, который позволит нам обоим расслабиться».
твердости вместе.

Я неохотно поднялся, убрав свой вонючий член более чем наполовину
встаю. Глядя вниз, когда я поднимался на действительно большую и великолепную пенящуюся рану
, из которой я только что выбрался, я плакал—

“О, дорогая тетя, какое замечательное зрелище, я должна поцеловать его на
усилия, которые он предпринимает, чтобы освободить меня”.

Я склонился над ним, поцеловал его, облизнул его широко раскрытые губы,
которые так и пенились от возбуждения, и просунул язык как можно
глубже. Это, очевидно, доставило тёте огромное удовольствие. Но доктор оттащил меня
Она сняла с меня штаны, велела лечь на спину и оседлала меня. Она взяла мой теперь уже полностью вставший член, отвела его назад и, направив в нужную сторону, опустилась на него так, что её пышный лобок прижался к моему. Она медленно и сладострастно приподнялась и опустилась два или три раза, а затем, наклонившись вперёд, прижалась губами к моим, а я обнял её великолепное тело.

Я почувствовала, как доктор встаёт между моих ног на колени, а затем ощутила, как его член трётся о половые губы, полностью обхватившие мой большой пенис, — несомненно, для того, чтобы смазать его
прежде чем вонзить его в великолепный зад тёти. Я почувствовал, как его член трётся о мой через тонкую перегородку, пока он медленно продвигался в её лоно.
Затем мы начали двигаться вместе, но тётя опередила нас обоих и дважды кончила, прежде чем мы достигли финального оргазма, который сопровождался громкими криками восторга всех троих, когда нас охватил смертельный экстаз и мы погрузились в полубессознательное состояние высшего блаженства. Прошло некоторое время, прежде чем кто-то из нас произнёс хоть слово.
 Доктор встал первым, не вынимая свой член из восхитительного
Отверстие, в которое он был погружён, по тому, как он свисал
своей головкой, свидетельствовало о том, что тётя, по крайней мере,
сняла его напряжение. Он хотел, чтобы тётя тоже встала, но я
чувствовал это по её пульсирующей промежности и по тому, как она
надавила на мой член, когда вставала, так что он с громким шлепком
выскользнул наружу. Она явно хотела ещё раз оказать мне услугу и
снять напряжение, которое могло возникнуть снова. Однако это было
Он стал тоньше, чем раньше, хотя всё ещё был довольно толстым. Когда она встала на ноги, то наклонилась вперёд, поцеловала его, взяла в рот и
Она с нежностью пососала его, сказав, что будет рада помочь мне, когда мне будет плохо. Они уговорили меня встать и одеться, и мы договорились встретиться за завтраком. Затем они удалились, чтобы привести себя в порядок. Я несколько минут лежал в мечтательном восторге, размышляя о восхитительном событии, которое только что произошло, и забавляясь последним замечанием моей тёти, из которого, казалось, следовало, что она считает меня невинным в том, что касается истинного смысла только что произошедших событий. Я решил вести себя так, как будто это так.

Мы встретились за завтраком, и тётя нежно поцеловала меня. Я поблагодарил её за великую доброту, за то, что она так чудесно избавила меня от боли, и
сказал, что не могу не любить её больше, чем кого-либо другого, и
что я надеюсь, что она будет так же добра ко мне каждое утро, потому что
в это время я всегда страдал от болезненной твёрдости, хотя никогда бы об этом не пожалел, если бы она так любезно меня не избавила.
Я по-детски подставил обе руки под её щёки и подставил губы для поцелуя, который она мне подарила самым непристойным образом. Она позвала
Она назвала меня своим дорогим мальчиком и сказала, что всегда будет помогать мне, как сделала это утром, при условии, что я буду вести себя осмотрительно и никогда не расскажу, как она мне помогла. Можете быть уверены, что я самым искренним образом повторил свои обещания. Мы снова поцеловались и сели завтракать.
После утренней прогулки у нас разыгрался аппетит, и мы в полной мере насладились поданными блюдами. Доктор дал мне книгу по истории и попросил почитать пару часов. Он сказал, что за обедом мы обсудим прочитанное.  Я внимательно изучал книгу.
Прошло назначенное время, и тётя пришла, чтобы пригласить меня прогуляться с ней по саду. Сама того не осознавая, она привела меня в беседку и села на низкий пуфик. Я сел рядом с ней. Она притянула меня к себе, поцеловала и прижала к груди, шепча ласковые слова и прижимая меня к своим великолепным холмикам. Разумеется, мой непослушный орган тут же отреагировал. Чтобы она не подумала, что мной движет похоть, я сказал:

 «О, моя дорогая тётушка, мне так хочется пописать, что мой член становится твёрдым как камень, если я хоть немного сдерживаю это желание. Просто почувствуйте
какой он стал твёрдый; ты позволишь мне сходить по-маленькому?

 «Мой дорогой мальчик, я пойду с тобой и расстегну тебе брюки».
Мы пошли между деревьями. Её проворные пальцы расстегнули мои брюки и помогли мне высвободить мой благородный член во всей его красе. К счастью, мне действительно хотелось по-маленькому, и тётя держала его, пока я справлял нужду. Её глаза сверкали от вожделения, когда она ласкала его, а лицо раскраснелось от возбуждения. Она
отметила, какой он удивительный на ощупь, и нежно провела по нему вверх и вниз.
Конечно, он стал ещё более возбуждённым. Я обнял её
Склонив голову, я спросил её, не может ли она снова избавить меня от чрезмерной твёрдости и боли, которые я испытывал.

«Конечно, мой дорогой мальчик. Пойдём снова в беседку, где нас никто не увидит».

Мы вошли. Она положила на пол подушку для моих коленей, легла на спину и задрала все свои нижние юбки, обнажив очень волосатую промежность и её великолепную розовую щель, уже влажную от возбуждения. Я упал на колени и, наклонившись, сказал:

 «Я должен поцеловать милую спасительницу от моих страданий».

 Я целовал и облизывал её, пока тётя не попросила меня подняться и уйти
Я молил её, чтобы она поскорее избавила меня от боли. Я поднялся и погрузил свой напряжённый член до самого основания в её жаждущую киску, от чего у неё перехватило дыхание из-за внезапности и полноты проникновения. Её ноги и руки в мгновение ока обхватили меня, и мы принялись за дело.
Мы быстро кончили, вскрикивая от удовольствия, и погрузились в кратковременное забытье, но вскоре вновь обрели все свои ощущения и снова пустились в яростный водоворот страсти. На этот раз тётя излилась передо мной, и снова, когда она почувствовала поток моей спермы
Он взметнулся к самому верху её лона. Наш последний раз был ещё более
экстатичным, чем в первый, и мы ещё долго лежали в мягкой истоме
послеоргазменных ощущений. Чрезмерно сладострастный характер
её внутренних сокращений вскоре пробудил во мне все похотливые
желания и с новой силой возбудил мой член. Мы недолго предавались наслаждению, каждый из нас упивался
восхитительной внутренней пульсацией, пока наша похоть не
выдержала такой предварительной подготовки, и мы, воодушевлённые,
с новыми силами бросились в бой.  Пылкий нрав моей похотливой тётушки
Я заплатил два долга Приапу вместо одного. На этот раз наши ощущения были настолько восторженными, что мы действительно потеряли сознание и долго лежали, крепко обнявшись. Я чувствовал, что мы оба снова возбуждаемся, но тётя умоляла меня встать, говоря, что на сегодня хватит, что напряжение спало и что она больше не может выносить мой вес. Я поднялся, но снова уткнулся лицом в
широкую щель этой восхитительной киски и, прежде чем встать
полностью, слизал восхитительную пену и даже осмелился, так сказать,
Я случайно лизнул её маленький клитор, потому что в этом плане она не была особо примечательна.
Она задрожала от возбуждения, когда я коснулся его, и даже прижала мою голову к нему, когда почувствовала приятное давление.

«Мой дорогой мальчик, какое изысканное наслаждение ты мне даришь! Продолжай ещё немного двигать языком по этому твёрдому выступу».

Я так и сделал. Её роскошная задница извивалась внизу от полного наслаждения.
Она быстро достигла экстатической разрядки, почти вплотную прижав моё лицо к своей огромной груди и извергнув мощный поток спермы.
мое лицо и шея. Она схватила меня за плечи, чтобы поднять, чтобы она
могла поцеловать меня. Мой козел обрел свою полную силу, и не могли не
поскользнуться в себя в тот самый блудливый и зияющая ****а, когда он
дойдя до входа. Моя тетя вздрогнула от такого неожиданного результата, но
была слишком довольна, чтобы колебаться ни на мгновение. Обвив меня ногами и
руками, ее гибкие чресла немедленно пришли в действие. Я и сам был в состоянии дикой похоти, так что наш путь был ещё более
быстрым, чем вначале, и мы оба кончили и упали вместе
восхитительное послевкусие-истома, как только прошла экстатическая радость первого порыва
изысканной разрядки. Моя тетя, которая не могла не быть большинство
весьма доволен, до сих пор хранится до появления освободив меня, она
нужные мне подняться, и сказал, что мы должны идти, как раз обед был под рукой.

“Но, мой дорогой племянник, ты сам должен стараться сдерживать свою
твердость и не позволять ей так часто становиться жесткой — ты причинишь мне боль
своей жестокостью”.

 «О, моя дорогая тётушка, ты даришь мне такое изысканное удовольствие, что мой каракулишка, кажется, твердеет только для того, чтобы ты его облегчила
вот он — видишь, как он снова выпирает из моих брюк», — потому что она застегнула его. Она положила на него руку и сжала, но сказала с глубоким вздохом:

 «Пойдём, пойдём, а то я не знаю, что может случиться».

 Она потянула меня за собой, но по тому, как она сжимала мою руку, я чувствовал, что она сама ещё сильно возбуждена. Только благодаря своему благоразумию
она смогла устоять перед дальнейшими уступками, так как, по-видимому, думала, что я всё ещё не осознаю истинную природу наших отношений. Мы застали доктора за обеденным столом. По раскрасневшемуся лицу он догадался, что
Я рассказал тёте о нашей недавней работе и спросил, не беспокоит ли её моя неестественная твёрдость.

 «Да, бедняга, — сказала тётя, — похоже, что всякий раз, когда он хочет помочиться, но не может сделать это сразу, его это беспокоит, и мне было непросто это уладить. Наконец-то мне это удалось, но я сказала своему дорогому племяннику, что он должен стараться сдерживать себя в дневное время, так как я не всегда могу ему помочь.
— Совершенно верно, любовь моя; мой дорогой Чарльз, ты должен стараться следовать желаниям своей тёти.

Конечно, я пообещал, и с таким невинным видом, что они переглянулись и улыбнулись. Мы сели обедать. После обеда доктор,
присев рядом со мной, начал разговор на историческую тему, которую я изучал. Наш разговор стал по-настоящему интересным. Доктор был очень эрудированным и разносторонне образованным человеком, и у него была особая манера делать практически любую тему очень интересной. Часы пролетели незаметно, и только когда тётя вошла около пяти часов, чтобы выпить чашку чая, как она обычно делала, я
мы и не заметили, как пролетело время. Доктор похвалил меня за знание истории и за уместность вопросов, которые я ему задавал.
Это было мне очень лестно, и я понял, что значительно вырос в его глазах, совершенно независимо от каких-либо эротических влияний. Он предложил мне прогуляться перед ужином и во время прогулки очень заинтересовал меня своей поучительной беседой. Ужин прошёл очень приятно. В гостиной тётушка, превосходная пианистка, очаровала нас своим мастерством и вкусом. Доктор вызвал меня на дуэль
партия в шахматы. Он, конечно, намного превосходил меня, но похвалил мой стиль игры, сказав, что со временем и с практикой я стану большим мастером. Мы, как обычно, разошлись около половины одиннадцатого. Доктор проводил меня до комнаты и пообещал утром привести тётю, чтобы посмотреть, не беспокоит ли меня по-прежнему эта болезненная твёрдость. Я горячо поблагодарил его, но с большой простотой, как будто совершенно не подозревая об истинной природе применения этого средства. Он оставил меня в покое. Тихие ночи, наполненные крепким сном, позволили мне отдохнуть от дневных трудов без какого-либо утомления, и я
я почувствовал, как моя эротическая сила возрастает.

 Я спал крепко и так долго, что проснулся только от того, что тётя гладила мой напряжённый пенис. Она аккуратно сняла с меня все покрывала, и я лежал совершенно беззащитный перед её взглядом и прикосновениями.

 «О, моя дорогая тётя! как мило с твоей стороны прийти так рано, чтобы избавить меня от этой неприятности».

 Я протянул руки. Она наклонилась, чтобы поцеловать меня. Я прижал её к груди. Наши губы встретились, и языки наши проникли в тела наши, разжигая страсть.
Она упала рядом со мной, и я тут же навалился на неё.
Доктор взял мой пенис и направил его в восхитительное лоно своей жены.
Дорогая тётушка умоляла меня сделать то же, что я сделал вчера, если я хочу
разрядки. Наши движения стали быстрыми и яростными. Её ноги и руки
обвили меня в порыве страсти. Её упругая попка извивалась от удовольствия.
Доктор ввел сначала один палец, а затем и два в мое влагалище и значительно усилил мою похоть, так что я кончила в агонии удовольствия так же быстро, как и моя тетя, чья пылкая похоть привела к обильному и горячему семяизвержению.  Я упала на ее очаровательную грудь, тяжело дыша
с силой и яростью нашего соития, но, как и при любом очень быстром трахе, мой мужской орган едва дрогнул от первого толчка, и нескольких изысканно-восхитительных внутренних толчков тёти хватило, чтобы он встал по стойке смирно. Мы уже были готовы с новым пылом погрузиться в самое дикое любовное возбуждение, но доктор настоял на том, чтобы мы сначала поменялись местами, чтобы он тоже мог избавиться от напряжения. Мы мгновенно поменялись местами, и моя дорогая тётушка, насадив себя на мой торчащий член, опустилась мне на грудь и
была в моих жаждущих объятиях. Доктор вскарабкался на неё сзади и, не теряя времени, вошёл в её прекрасную попку.
А затем мы испытали двойное наслаждение: дорогая тётушка, как обычно, взяла инициативу в свои руки и одарила нас своими горячими и восхитительными выделениями, прежде чем мы были готовы подарить ей двойную дозу наслаждения, от которой она снова кончила с яростью и криками восторженного удовольствия, к которым мы оба присоединились, а затем погрузились в изысканное оцепенение любви. Когда мы пришли в себя, доктор ушёл, но я по-прежнему был скован, как и раньше.
Тетушка начала надо мной самое эффектное и восхитительное движение, которое вскоре привело к очередному грандиозному финалу, и мы затихли в взаимном восторге.
Я чувствовал, как доктор нежно массирует мои ягодицы как во время, так и после нашей последней схватки. Когда по нашим взаимным толчкам он понял, что мы готовы к продолжению, он попросил жену слезть с меня. Но мысль о том, что я могу потерять её и все эти дополнительные трудности, заставила мой член немедленно вернуться в эрегированное состояние, так что, когда она встала с него, он был полностью готов.

“Что?! опять, Чарльз?” сказал доктор. “Ваш член, к сожалению, неуправляем.
Моя дорогая, ты должна снова попытаться успокоить его, но на этот раз встань на колени.
встань на колени, и мы посмотрим, будет ли это положение лучше приспособлено для
облегчения этого огромного предмета ”.

Он все время обращался с ней нежно и восхищенно. Его жена прекрасно понимала, чего он хочет, и я тоже.
Наш последний раз помог ему восстановить эрекцию, и, хотя он ещё не был полностью возбуждён, было очевидно, что, когда моя задница окажется в поле его зрения и будет расположена так, чтобы
если бы дело было сделано с легкостью, оно было бы настолько жестким, насколько это необходимо. Когда его
жена опустилась на колени и, опустив голову, обнажила все
чудесное великолепие самой великолепной задницы, которую когда-либо видел мой взор, мой
член запрыгал от радости. Доктор все еще сжимал его и чувствовал, как оно сильно пульсирует
и понял, что его игра была уверенной. Он указал мне на всю
красоту второго круга любви тёти и сказал, что именно в нём он
унял свою собственную твёрдость, а поскольку другой круг не
смог меня успокоить, он посоветовал мне вступить на узкий путь
экстаз. Я не выказал удивления, но, казалось, воспринял это как нечто само собой разумеющееся, с самой невинной манерой поведения. Дядя продолжал ласкать мой инструмент, пока я стоял на коленях позади тёти. Сначала он направил почти готовое к извержению орудие в восхитительную киску, чтобы оно там смазалось, а затем велел мне вытащить его и направил в меньшее отверстие, попросив меня войти мягко и плавно. Он
медленно скользнул вверх, к тому месту, где мой живот соприкасался с
огромными ягодицами этой великолепной задницы. Там я задержался на минуту или две
внутри пульсирующих ножен. Тётя выпятила ягодицы и,
похоже, помочилась, чтобы облегчить проникновение. Она
поморщилась пару раз, но в целом, как она потом мне рассказала,
справилась с моим огромным инструментом легче, чем ожидала. После
нескольких медленных движений, во время которых я ласкал и с
восхищением пожирал взглядом великолепные шары, дядя попросил
меня наклониться и обнять роскошную грудь тёти. Как только я это сделал и начал
медленно входить и выходить из восхитительных ножень, в которых я так
охваченная восторгом, я почувствовала, как руки дяди блуждают по моим ягодицам,
за этим последовало введение двух пальцев в мой задний проход. Моя пульсация
по ним было видно, как сильно он доставлял мне удовольствие. Он спрашивает, если оно добавляется к
приятно, что они мне нравятся.

“О, да, дорогой дядя, безмерно.”

«Тогда, — сказал он, — поскольку я тоже страдаю от затвердевания, я попытаюсь
смягчить его в твоём лоне, как ты делаешь это в лоне моей жены. Не бойся,
если я причиню тебе боль, я остановлюсь».

 «Делай, как хочешь, дорогой дядя.
И ты, и тётя так добры, что делаете всё возможное, чтобы облегчить мою боль, и я был бы очень неблагодарным, если бы…»
я сделаю всё, что в моих силах, чтобы облегчить твои страдания.
«Ты милый мальчик, и я буду очень тебя любить».

Он встал позади меня на колени и, плюнув на свой член, приставил его к моей заднице.
Аккуратно надавив, он вскоре вошёл в меня на всю длину. Он совсем не причинил мне боли, потому что я слишком привыкла к тому, что меня трахают дилдо.
Я не испытывала никаких затруднений, но сочла за благо
время от времени просить его быть понежнее, как будто он входил в девственную долину. Ему это нравилось, и это было хорошо. Когда он полностью вошёл в меня, после нескольких толчков, которые я почувствовала сильнее всего
Насладившись его возбуждённым членом, мы приступили к более активной работе.
Тем временем тётя, надавливая на мой член и лаская свой клитор, что, как я прекрасно понимал, она делала, обильно кончила.
И, как это бывает со всеми слизистыми оболочками тела, которые реагируют на выделения из влагалища, её анус стал влажным и восхитительно горячим. Затем мы с доктором принялись за дело с
неистовой силой и вскоре отдали дань природе, выпустив поток спермы в те самые внутренности, которые мы, соответственно, обрабатывали.

Некоторое время мы лежали, наслаждаясь роскошью и купаясь в восхитительных лучах солнца.  Я упал без сил и неохотно отстранился.  Я снова обрёл самообладание и, выпрямившись, уперев руки в бока, жадно пожирал глазами все прелести, открывавшиеся моему взору. Возбуждённый этим поистине великолепным зрелищем — огромными ягодицами, которые так и извивались, — я снова кончил с криками мучительного наслаждения и в экстазе полностью удовлетворённой похоти почти без чувств опустился на широкую и красивую спину моей тёти, которая
Она кончила несколько раз, визжа, как кролик, и в конце концов упала на живот, обессиленная от страсти, и потянула меня за собой.
Я всё ещё был пленником в её великолепной и изысканной
попке. Мы лежали, очарованные, пока доктор, который во время
нашего последнего сеанса привёл себя в порядок, не сказал, что нам пора вставать.
С трудом я выбрался из этого восхитительного лона и наконец поднялся. Врач поздравил меня с успешным
последним ходом. Его жена всё ещё тяжело дышала.
Она испытала восторг от удовлетворения желания, и нам пришлось помочь ей подняться. Она бросилась в мои объятия, прижала меня к своей вздымающейся груди, нежно поцеловала и выразила надежду, что избавила меня от боли. Я был её любимым мальчиком, и она всегда будет по-настоящему счастлива, избавляя меня от этого неудобства, когда бы оно меня ни беспокоило. Меня забавляло, что они продолжают придерживаться этой идеи, но я не подавал виду и казался самым невинным простаком, несмотря на всё, что произошло.  День прошёл почти так же, как предыдущий.  После двух часов чтения тётя снова
предложила прогуляться, что, конечно же, закончилось в летнем домике, где
снова напор воды вызвал болезненную эрекцию, которую тёте
удалось унять после четырёх самых изысканных любовных актов,
разбавленных отличной двойной гамахуче между двумя последними.
Тётя, должно быть, кончила раз десять и выглядела совершенно
довольной, но продолжала объяснять это тем, что получила
удовольствие, избавив меня от болезненной эрекции. Я снова провёл несколько часов за поучительной беседой
с моим учёным дядей и после вечера, похожего на предыдущий,
улёгся спать в обычное время.

На следующее утро меня разбудил дядя, который сказал, что тёте немного нездоровится и она не сможет прийти.

 «Мне жаль, что так вышло, ведь этот малыш, как всегда, капризничает».

 «О, мне так жаль, что тёте нездоровится, и из-за неё, и из-за меня.
 Что мне делать, дорогой дядя?  Это так тяжело и больно».

 «Что ж, мой дорогой мальчик, я должен попытаться сам его успокоить. Я слишком сильно тебя люблю,
чтобы оставить тебя в таком состоянии. Я не так хорошо умею справляться с этим болезненным приступом, как твоя тётя, но, как ты знаешь, вчера ты успешно избавилась от него в её постели, а я — в твоей. Сегодня мы попробуем, получится ли у меня
чтобы вместить этого здоровяка, в чём я сомневаюсь. Снимай свою ночную рубашку, пока я снимаю свою, так будет удобнее.


 В одно мгновение мы оба оказались полностью обнажёнными. Мы бросились в объятия друг друга и страстно поцеловались. Наши языки встретились в восхитительном поцелуе, наши руки обхватили члены, и мы слились в самых волнующих и нежных объятиях. Затем доктор взял мой член в рот,
немного пососал его и хорошо смазал слюной, плюнув на нижнюю часть ствола и потерев её пальцем. Он
затем опустился на колени и, продемонстрировав по-настоящему красивое округлое
попу самого приятного оттенка, выпятил её, обнажив светло-коричневую
морщинистую дырочку, на которую было очень приятно смотреть. Он
хотел, чтобы я смочил её слюной. Я наклонился и прижался ртом и
языком к аппетитному кусочку, просунув язык так глубоко, как только
мог, — к его явному удовольствию, — и хорошенько его смочил. Затем я поднёс свой член ко входу.
Он выпятил зад и сделал вид, что хочет помочиться.
Уверенное, но медленное давление быстро поглотило головку.
Доктор попросил меня немного отдохнуть и плюнуть на ствол.
 Его снова решительно продвинули вперёд, и постепенно он поднялся, прижимаясь животом к ягодицам доктора, который почти не вздрагивал.
 Немного отдохнув, он попросил меня наклониться вперёд и почувствовать его член, пока я буду двигаться вперёд и назад в оболочке, пока не почувствую облегчение. Я получил самое восхитительное удовольствие. Анус доктора был довольно горячим изнутри. Его прикосновения к сфинктеру были изысканно
восхитительными, и он приобрёл очаровательную привычку извиваться, которая так изысканна в
куим-трах. Конечно, это была его старая слабость, которой его положение
школьного учителя давало ему так много возможностей предаваться, и
еще большее удовольствие посвящать в это других. В этот самый момент
он был в восторге от своего заблуждения обо мне в этом отношении. Конечно, я никогда не разуверял его, и он испытывал дополнительное наслаждение от этой идеи.
...........
. Мои молодые и более горячие увлечения заставили меня потратить деньги раньше, чем он смог;
Итак, после того как он насладился моим восхитительным купанием после экстаза, вызванного
выделением смазки, он обратил моё внимание на эрекцию своего члена.
— и теперь, — сказал он, — я должен позволить ему отплатить мне тем же.

 — Конечно, мой дорогой дядя, я слишком ценю вашу великую доброту, с которой вы меня освободили, чтобы колебаться, прежде чем освободить вас.

 Я вышел. Он поднялся, чтобы мы могли обменяться нежными объятиями, а затем я наклонилась и взяла в рот его прекрасный молочно-белый член с очаровательной ярко-красной головкой.
Я с наслаждением сосала его, щекоча языком вход в уретру, к его бесконечному удовольствию. Он бормотал нежные слова, а затем, становясь всё более непристойным, умолял меня
Он опустился на колени, как и в прошлый раз. Затем он поцеловал и поласкал языком мою дырочку, от чего мой член снова встал и запульсировал от удовольствия. Затем он плюнул на свой член и быстро ввёл его в мою пылающую дырочку. Сделав паузу, чтобы насладиться изысканным удовольствием от полного проникновения, он наклонился и, обхватив рукой мой живот, одной рукой сжал мой напряжённый член, а другой нежно сжал мои яички. Затем мы приступили к активным действиям. Вскоре он заставил меня кончить, что я и сделала с громкими криками восторга, доставив ему самое изысканное удовольствие.
Напряжение, вызванное актом дефекации, заставило меня подействовать на его довольный член.
Вскоре он возобновил свои толчки, и в конце концов мы оба испытали сильнейший экстаз.
Я упала на кровать, увлекая за собой доктора, который всё ещё был погружён в восхитительное отверстие моей задницы.
Мы долго лежали, наслаждаясь друг другом. Наконец он полностью вышел из меня, но с удивлением обнаружил, что я всё ещё возбуждена. Когда я
встал, он взял мой член в руку, похвалил его благородные пропорции и
снова наклонился, чтобы взять его в рот, лаская нижнюю часть ствола одной рукой
Затем он ввёл два пальца в мою анальную дырочку, продолжая сосать и двигать моим членом в такт движениям своих пальцев в моей заднице. Таким образом он быстро довёл меня до восхитительного оргазма.  Я машинально положил руки ему на голову и чуть не задушил его, засунув свой член ему в глотку.  Я кончил. Он жадно проглотил всё до последней капли, а затем поднялся и с любовью обнял меня, сказав, что я подарила ему самое лучшее угощение на свете и что он меня очень любит. После этого он пригласил меня в свою гардеробную.
и мы вместе вошли в ванну и намылили друг друга.
Затем, одевшись, мы присоединились к тете за завтраком. Она не выглядела ни в малейшей степени _d’une malade_, но с лукавой улыбкой выразила надежду, что доктор оказался столь же эффективным, как и она сама.

«О да, моя дорогая тетя, и я так благодарна вам обеим за вашу заботу о том, чтобы облегчить боль, которую я испытываю по утрам, но мне кажется, что она мучает меня чаще и сильнее, чем когда-либо. Я лишь надеюсь, что не утолю вашу доброту столь частыми просьбами о помощи.


 — О, мой дорогой племянник, не думай ни о чём подобном.  Мы всего лишь
Я буду рад быть вам чем-то полезен».

 Это было сказано с понимающей улыбкой, которой они обменялись, удивлённые моей очевидной простотой, но явно довольные этим. Мы сели и насладились превосходным завтраком.

 День прошёл так же, как и два предыдущих. Тётя попросила меня пройтись с ней, и, как и в прошлый раз, мы зашли в летний домик, где она трижды облегчила мои, как она выразилась, симптомы недомогания.
Убедившись, что это по-прежнему не помогает, она предложила попробовать
повторить процедуру, приняв позу моего дяди.  Так что
опустившись на колени на низкую оттоманку и перекинув одежду через спинку, она
обнажила все прелести этого самого великолепного зада и ослепила мой взгляд
его огромным великолепием и поверхностью, подобной слоновой кости, идеально
молочно-белая, чистота которой была в равной степени ощутима через
густые светлые вьющиеся волосы, которые кустились между ее ног и
красиво поднимались вверх между щеками огромных глазниц,
обвился вокруг очаровательного рифленого отверстия, в которое я собирался проникнуть
, розовый круг которого казался слишком маленьким, чтобы впустить мой
очень большой и крепкий член. Я упал на колени и сначала облизал
широко раскрытые губы её чудесной киски, не забыв
поприветствовать маленький бугорок её затвердевшего клитора, а затем
переключил всё своё внимание на более маленькое и очаровательное отверстие.
Поцеловав его с особой нежностью, я просунул язык как можно глубже и стал двигать им, к её бесконечному удовольствию, а левой рукой продолжал нажимать на её возбуждённый клитор и ласкать его. Она извивалась всем своим великолепным телом в агонии восхитительного возбуждения
пока она не кончила так бурно, что мне стало больно от напряжения в языке.
Сфинктер сжал его так сильно, что я почувствовал, как по моему подбородку и шее стекает обильная жидкость. В сильнейшем возбуждении, обезумев от ярости похоти, она закричала:

 «О! трахни меня, мой дорогой, и засунь свой великолепный член в мою
задницу. О! трахни — трахни — трахни меня прямо сейчас!»

В глубине души я был рад этому естественному проявлению её страстей и, называя вещи своими именами, отвечал ей действиями, без слов.  Можно себе представить, что я и сам был в полном замешательстве.
безудержная ярость желания. Поэтому, поднеся свой возбуждённый член к её
великолепно большой киске, всё ещё покрытой пеной от её недавнего
выделения, я с яростным рывком вошёл в неё до самого гульфика.
 Она ответила на мой выпад толчком назад и криком восторженного
удовлетворения. Я несколько раз вошёл и вышел, так что мой член
побелел от пены её восхитительной киски. Затем, внезапно отстранившись, я
приставил его ко входу в более сокровенный храм Венеры и
уже не так резко ввёл его, а она помогла мне, выпятив ягодицы, и
Я с наслаждением потянул за ручку, и она медленно скользнула в раскалённую печь, которая с таким похотливым желанием ждала, чтобы поглотить и сожрать мой желанный член. Как я уже отмечал, моя дорогая тётушка была ненасытна в анальном сексе после того, как я уже оттрахал её во влагалище. Это было так безумно тесно и горячо, что я несколько минут лежал в изысканном экстазе от полного проникновения. Я видел, как рука моей тёти двигалась таким образом, чтобы убедить меня в том, что она мастурбирует. На самом деле она двигала рукой
Я почувствовал, как она дрочит, и это отозвалось в моём гульфике. Я позволил ей продолжать, пока не заметил по непроизвольным движениям её ягодиц, что она снова вот-вот кончит. Я помог ей своим членом, и не успел сделать и нескольких движений, как она с восторженным криком излилась, так сильно надавив на мой член, что он едва не кончил вслед за ней. Я постарался изо всех сил и не последовал её примеру. Моя тётя была ненасытна, и я был рад, что она тратит деньги как можно чаще.
Я так устроил дела, что она снова потратилась ещё до того, как
Ты присоединилась ко мне в момент последнего кризиса, который охватил нас обоих, и мы умерли с радостными криками полностью, хотя и на мгновение, удовлетворённого желания. Я опустился на эту великолепную спину, и меня охватила слабость, которая следует за моментом экстаза, но это длилось недолго. Изысканное внутреннее давление, которое моя любвеобильная и великолепная тётушка оказывала на мой возбуждённый член, было слишком сильным, чтобы не вызвать быструю реакцию. Тем не менее она возникла так быстро в этом восхитительном убежище — в приносящем удовольствие отверстии этой восхитительно возбуждающей
зад. Я лежал на ее широкой спиной, так что прохождение одной стороны круглая
ее большой, но твердой Бабби, я взял ее сосок между пальцами.
Другой рукой я нащупал бугорок ее все еще напряженного клитора. Я возбудил оба.
делая очень нежные движения своим едва полностью стоящим членом. Я сразу почувствовал, как это её обрадовало. Она часто потом
уверяла меня, что такое траханье, когда размягчённый член
мягко двигается внутри неё, было самым возбуждающим и даже
лучше, чем когда он был в полной боевой готовности. Вскоре
она снова кончила. Ещё одна её
Её самым большим удовольствием было, когда в неё вставляли твёрдый член сразу после того, как она кончала, когда сама она была неспособна к действию. Позже она доказала, что её самым большим удовольствием было, когда рядом оказывался новый член, который занимал место того, что заставил её кончить и сам кончил, и когда его вставляли в неё со всей энергией и страстью, которые пробуждало и разжигало зрелище предыдущего траха. В тот момент, когда я не был измотан, это было именно то, чего могло желать её похотливое воображение. Я трахнул её
Мы продолжали в том же духе, пока оба не разразились криками радости, отдавая дань Венере. На этот раз мы оба рухнули на кушетку, совершенно забыв обо всем, кроме экстатического блаженства, которое нас охватило. Мы долго лежали, наслаждаясь восхитительными ощущениями, которые вызывали у моей очаровательной тетушки судорожные хватания моего члена и восхитительные тесные объятия. Наконец она попросила меня выйти, хотя чувствовала, что я снова возбуждаюсь от наслаждений, которые дарит мне это изысканное лоно. Я бы с радостью возобновил.

 «Ты не должен этого делать, мой дорогой мальчик, это больше, чем может выдержать природа, и я
ты должна помнить о своей молодости; ты доставила мне больше удовольствия, чем когда-либо прежде;
встань же, любовь моя, и позволь мне обнять тебя, поблагодарить и
полюбить так, как я буду любить тебя всегда».
Я встал, и мы бросились в объятия друг друга, нежно целуясь и лаская друг друга языками. Затем тётя застегнула на мне штаны, сначала поцеловав мой член и на мгновение обхватив его губами, а затем убрав его и назвав «моим милым карапузом». Я уловил смысл и сказал:

 «Дорогая тётушка, ты только что назвала его моим членом и умоляла меня трахнуть тебя и хорошенько засадить его в твою киску.  Это настоящие названия для моего
Дудль и твоя Фанни, а что значит «fuck», моя дорогая тётя?
Скажи мне, дорогая тётушка? и научи меня языку, на котором я должен говорить, когда ты так любезно избавляешь меня от мук моей участившейся эрекции.
 Не знаю, замечала ли ты это, дорогая тётушка, но я никогда не вхожу с тобой в этот летний домик, но он сразу становится мучительно твёрдым;
чтобы быть уверенной, что ты доставляешь мне такое изысканное удовольствие, избавляя меня от него, что я
могла бы желать постоянных мук, лишь бы ты был рядом, чтобы успокоить их. Это естественно, дорогая тётя, или это болезнь? Пожалуйста, скажи мне и научи меня
Я принимаю все ласковые слова, которыми вы меня осыпаете, пока я смягчаю свои суровые нравы».

 Моя кажущаяся простота, очевидно, пришлась ей по душе. Вероятно, она также подумала, что, поскольку я рано или поздно должен буду по-настоящему понять суть наших отношений, будет гораздо лучше, если она, так сказать, сделает меня своим доверенным лицом и ещё крепче привяжет меня к себе. Она попросила меня сесть и подробно всё мне объяснила. Конечно, я был
знаком со всем, о чём она говорила, даже лучше, чем она сама, но я
подтвердил её предположение о том, что она была моей первой
наставница делала различные наивные замечания по поводу всего, что она мне рассказывала.
Конечно, я оказался способным учеником и своими меткими вопросами
выяснил все, что она знала, и мне не осталось ничего, чему бы я мог научиться. В конце концов
я сказал:

«У всех женщин между ног такие восхитительные складки — я имею в виду, промежность, — как у вас, дорогая тётушка?»

— Да, моя дорогая, но ты не должна заглядываться на других. Ты не найдёшь никого, кто был бы так же сильно в тебя влюблён или, могу добавить без всякого тщеславия, так же способен удовлетворить этого милого парня. Но пойдём, я вижу, что будет опасно, если мы позволим ему остаться здесь ещё ненадолго.

Она встала, но я быстро расстегнул брюки и достал свой член, который выглядел почти так же внушительно, как и всегда. Я умолял её позволить мне ещё раз «трахнуть» её, теперь, когда я знал, что всё это значит на самом деле. Я вложил его ей в руку.
Предыдущий урок, который она мне преподала, пробудил в ней похоть.
Она с нежностью обхватила его и, наклонившись, поцеловала, сказав, что не может устоять перед его красноречивым видом. Она откинулась на спинку дивана, задрав
одежду, поставив ноги на край и раздвинув их, так что её великолепная
киска предстала во всём своём влажном великолепии. Я упал на колени и
Я трахал её до тех пор, пока она не кончила, и теперь, зная, что она больше всего любит, когда её трахают, я
мгновенно приставил свой набухший член к её истекающей соками киске, погрузился в неё
и начал яростно двигаться, сопровождая движения всеми самыми
милыми непристойными фразочками, которым она только что, как ей казалось, научила меня.

«О, моя самая восхитительная тётушка, я тебя трахаю? Двигай своей задницей быстрее — вот так! Ты чувствуешь мой член по самую рукоятку в своей восхитительной
****е? О! какое удовольствие ты мне доставляешь!

Она ответила так же широко. Опустив руку вниз, она сжала мои ягодицы и
спросила, добавляет ли мне удовольствия такое сжатие моих яичек.

«О да, любовь моя, твоя киска, твоя попка, твои бугорки — всё это восхитительно. О, я и не подозревал, что наш секс может приносить такое дополнительное удовольствие, как использование этих ласковых слов».

 Мы оба были так возбуждены непристойными выражениями, которые так щедро использовали, что достигли пика экстаза и умерли, полностью насытившись нашим похотливым и невероятно восхитительным сексом. Пришло время заканчивать. Поэтому, соскользнув с неё, я снова уткнулся лицом в её
восхитительную раскрытую и пенящуюся киску. Мой рот, губы, нос и щёки были
покрытая спермой; она притянула меня к своим губам и слизала всё до последней капли. Затем, приведя в порядок нашу одежду, мы вернулись в дом и обнаружили, что доктор с нетерпением ждёт нас. По нашим раскрасневшимся и возбуждённым лицам сразу стало понятно, что мы предались величайшему излишеству. Он пошутил насчёт того, что тётя умеет справляться с такими частыми приступами, которым, как оказалось, подвержен я.

Тётя сообщила ему, что в порыве страсти она невольно использовала выражения, которые так много рассказали мне о ней, что она сочла необходимым не оставить мне больше никаких подсказок, и теперь я всё понял
об истинной природе наших отношений; после обеда он сам мог бы просветить меня на этот счёт, потому что она была уверена, что полная откровенность будет лучшей политикой; рано или поздно это должно было произойти, и было бы гораздо лучше, если бы он сам рассказал мне об этом, а не если бы я узнала об этом где-то ещё. Он сказал, что она совершенно права и что он даст мне дальнейшие указания после обеда, так что мы приступили к трапезе, которой я уделила должное внимание.

Таким образом, как они и предполагали, я был только что посвящён в тайны
соития полов. Я придержу дальнейшие подробности нашего более
интимные и экспансивные переживания для третьего тома этой книги true
Романтика похоти и все еще ранних переживаний.

КОНЕЦ ТОМА II.




ТОМ III.


Содержание


Тетя Браунлоу—Гарри Дейл—Миссис Дейл и Эллен—миссис Д.—Эллен-миссис Д., доктор
Браунлоу и Гарри

После обеда, которым завершился последний том, к дяде пришёл церковный староста и пробыл у него около часа. Когда он ушёл, дядя предложил прогуляться по саду. Я сразу понял, к чему это ведёт, потому что он почти сразу повернул в сторону беседки.
Когда мы пришли, он сел на диван и попросил меня сесть рядом. Он сразу же перешёл к делу и сказал:

 «Мой дорогой Чарли, я очень рад, что твоя тётя открыла тебе глаза на истинную природу наших действий с тобой, которые твоя невинность представляла себе как простое благотворное воздействие на переполненные сосуды твоего мужского достоинства. Возможно, вы случайно узнали об этом из менее заинтересованного источника и тем самым невольно выдали своё будущее положение. Я считаю, что вы обладаете
У тебя большой запас здравого смысла и рассудительности, и советы, которые я дам тебе относительно того, как вести себя в будущем, будут не только восприняты с доверием, как направленные на твоё благо, но и внимательно выслушаны и воплощены в жизнь. Мир, мой дорогой мальчик, и я имею в виду общество в целом, осуждает то, чем мы с тобой недавно занимались. Их узколобые предрассудки игнорируют тот факт, что только природа побуждает нас к этим восхитительным поступкам и что великий Бог природы наделил нас способностями, необходимыми для их совершения. Но, как и весь мир
Выбрав для себя клеймо порицания, благоразумные люди, такие как я,
внешне, казалось бы, подчиняясь таким глупым предрассудкам, знают,
как втайне наслаждаться ими.  Я счастлив, что твоя дорогая тётя
стала моей женой, которая полностью понимает и разделяет мои желания.
Она редко блистает великолепными формами своего тела, но её темперамент
горяч, как только может желать самый эротичный представитель нашего пола. Даже в своём невежестве ты, должно быть,
ощутил удивительную силу, с которой она дарит плотское экстатическое удовольствие, и слышал, как в порыве страсти она позволила
её похоть заставила её использовать крайне непристойные выражения, но, поскольку они просветили тебя, когда ты был наиболее готов к получению такого знания, это скорее к лучшему, чем к худшему. Я говорю с тобой так откровенно, мой дорогой мальчик, потому что обнаружил в тебе редкую способность дарить и получать эротические удовольствия, а также темперамент, достойный того, чтобы ты происходил из того же рода, что и твоя тётя. Вы достойны друг друга
и созданы для того, чтобы в полной мере наслаждаться плотскими утехами друг друга, и я
благословляю свою счастливую звезду, которая привела вас обоих под мою крышу.
Отныне между нами не должно быть секретов. Я искренне желал, чтобы твоя тётя освободила тебя; и, конечно, у меня была своя цель. Во-первых, мне нужно было какое-то дополнительное возбуждение, чтобы я мог сам участвовать в этих восхитительных любовных битвах. Ваши с тётей совокупления возбуждали меня сильнее, чем ты можешь себе представить.
Вы, должно быть, также заметили, что на самом деле является той частью, которой я отдаю должное, когда возбуждён. Как бы ни был великолепен зад вашей несравненной тётушки, ваши юные прелести, девственные в этом отношении, возбудили меня
ещё больше. Я начал с нежных прикосновений, а затем попытался ввести палец.
Но я видел, что ты была слишком занята, вращаясь в орбите своей похотливой тётушки, чтобы заметить или хотя бы почувствовать, что я делаю.
 Я нашёл местечко у тебя между ягодиц, столь же идеальное для наслаждения, как и твой поистине великолепный член, приспособленный для того, чтобы действовать по-своему. Именно тогда я предложил вашей тёте оседлать вас, а затем дал вам понять, что у вашей тёти есть ещё одно отверстие, которое может с таким же успехом унять то, что вы тогда считали источником боли.  Моей целью было
чтобы довести тебя до той же точки. Твоя невинная покорность с лёгкостью и простотой отвечала всем моим желаниям. Я видел, как ты с готовностью входила в великолепную попку своей тёти и позволяла мне работать двумя пальцами в твоей собственной. Поняв, что тебе это доставляет больше удовольствия, чем мне, я решил смягчить свою настойчивость в твоём анусе. Твоя нежная покорность позволила мне достичь неизменного экстаза. То, как ты трахнул меня после того, как я трахнул свою жену, доставило мне величайшее эротическое наслаждение, как и тебе, когда ты оперировал и когда тебя оперировали.
Это... это мгновения счастья, о которых ваши глупые предрассудки не имеют ни малейшего представления.
Это удовольствия, которыми мы будем наслаждаться в полной мере теперь, когда посвятили вас во все их тайные секреты.  Для истинных приверженцев этих любовных оргий грубость выражений — стимул для страсти.
****ство — шлюха — ****а — член — яйца — пузырьки — задница — все эти слова священны.
Их можно произносить только во время любовных таинств.
В любое другое время необходимо соблюдать приличия в словах, действиях и жестах, чтобы усилить удовольствие от безудержного словарного запаса.
сладострастник неистовой похоти. Я буду время от времени внушать мудрецу
наставления по этому поводу — пока достаточно. Давайте теперь предадимся
взаимным объятиям ”.

Закончив, он заключил меня в объятия и прижался губами к моим. Наши
языки встретились. Наши руки блуждали, его на моем члене, который немедленно
отреагировал на прикосновение, моя рука легла на его член, но это было
только на половину члена. Я быстро расстегнул его и вытащил, а затем, наклонившись, взял в рот, пососал и потрогал рукой основание.
 Затем, опустив другую руку ниже, я попытался проникнуть в него.
Я просунула палец в его задний проход. Он поднялся, чтобы мне было легче войти в его анус. Его член быстро
напрягся, показывая, насколько я его возбудила. Я не останавливалась, пока он не
закричал от удовольствия, прижимая мою голову к своему члену, пока тот
почти полностью не вошёл в мой рот, и пока его сперма не потекла
прямо мне в горло. Я продолжала сосать и дрочить его, пока его член
снова не напрягся. Он умолял меня встать, чтобы он мог взять мой член в рот, и в то же время просил меня раздеться
Сними штаны и ложись на кушетку. Я так и сделал. Он опустился на колени рядом со мной и, сначала взяв в руки и осмотрев с громким восхищением моё благородное оружие, взял его головку в рот, а затем, положив руку на нижнюю часть ствола и просунув палец мне в задний проход, довёл меня до такого же оргазма, какой я вызвал у него. Он так же жадно проглотил всё. Я позволил своей руке соскользнуть с края дивана и коснуться его члена, который вновь обрёл свою первозданную силу.

 «Давай, мой дорогой дядя, — сказал я, — положим его в его любимый уголок».

Я поднялся и, встав на колени, повернулся к нему задом. Он наклонился,
приласкал, поцеловал и облизал розовое отверстие. Обильной
слюной, которой он наполнил рот, пока сосал мой член, он
смочил мою дырочку и свой член, а затем легко вошёл в мой
восхищённый зад до самого основания. Отдыхая некоторое время
во всех экстазах проникновения, которые я усиливал своим внутренним
давлением, он схватил мой член, который тут же встал от приятного
ощущения, вызванного проникновением его члена в меня
 Таким образом, дроча мой член и трахая меня в задницу, с редкими
паузами, чтобы продлить наше удовольствие, он наконец довёл дело до
самого изысканного завершения и умер с криками радости, когда мы
извергли взаимный поток спермы.  Дядя продолжал наслаждаться
блаженными ощущениями, которые я делал всё возможное, чтобы
усилить с помощью восхитительных сокращений моего сфинктера. Когда он отстранился
и поднялся на ноги, он помог мне встать, притянул к себе, и мы
долго целовались, утоляя взаимное желание, лаская друг друга языками, и
мы с обоюдным удовольствием ласкали друг друга. Мой дядя не скупился на похвалы моей покорности и способности к обучению, заявляя, что его педерастические
удовольствия от моего общества превосходят всё, что он когда-либо испытывал за свою долгую практику в этом деле, а мои восхитительные извивания превосходят то, как его очаровательная жена умела трахать его в задницу.
Кроме того, он получал дополнительное удовольствие от того, что ласкал самый лучший член, который он когда-либо видел.

«Это не лесть в твой адрес, мой дорогой Чарльз, — сказал он, — а просто дань уважения
его невероятным размерам и поразительной силе».

Здесь он остановился и снова присосался к зловонной головке, выдавив ещё несколько капель.  Затем мы привели себя в порядок — в
небольшом шкафчике специально для таких случаев стоял таз с водой,
потому что, как я впоследствии узнал, это место было ареной бесчисленных подобных состязаний с тётей и другими мальчиками. Приведя в порядок нашу растрёпанную одежду, мы
покинули территорию и отправились на долгую спокойную прогулку по полям.
Добрый доктор давал мне замечательные советы, считая меня невинным новичком в любовных делах. Тем не менее всё, чему он меня научил, было лишь
Это укрепило меня в высоком мнении о мудрости дорогой миссис Бенсон и очаровательного Фрэнкленда, чьё мнение о том, что со мной может случиться в доме приходского священника, так быстро подтвердилось. Мы вернулись как раз к ужину. Вечер прошёл так же, как и предыдущие. Меня проводили в мою комнату и оставили в покое, чтобы я мог восстановить силы спокойным ночным отдыхом. Здесь я могу попутно упомянуть, что дядя и тётя придерживались правила, от которого очень редко отступали: отправлять своих любимцев на одинокие кушетки, чтобы восстановить их силы и вдохнуть в них новую жизнь.
Встречи при дневном свете — оба милых создания любили, чтобы все прелести их участников были освещены ярким дневным светом, и в то же время не стеснялись открыто любоваться друг другом.
Это было их главной причиной, но они также считали, что это полезно для восстановления сил и в качестве меры предосторожности, чтобы не перенапрягать энергию молодых людей, которые так нравились им обоим. Мой недавний опыт жизни дома уже научил меня тому, как важен и полезен спокойный ночной отдых после частых состязаний на полях Венеры и Юноны.

В тот раз я спал глубоким и спокойным сном, пока меня не разбудил дядя, который пришёл, чтобы позвать меня в объятия своей жены.
Она, во всём великолепии своих зрелых прелестей, ждала меня в своей постели, обнажённая, как в день своего рождения. Протянув руки, она пригласила меня насладиться её великолепным телом. Доктор стянул с меня ночную рубашку, и через мгновение я оказался в крепких объятиях этого великолепного создания. Нам обоим было слишком жарко, чтобы ждать
дальнейших прелюдий, поэтому мы занялись этим в яростной спешке и быстро кончили
наша первая дань богу любви. Доктор прислуживал нам обоим, засунув по пальцу в каждый анус. Изысканное давление на влагалище моей тёти придало мне сил почти без промедления, и мы сразу же приступили ко второму акту. Дядя засунул три пальца в её божественную попку, а её ноги были перекинуты через мою талию, и её огромные ягодицы были приподняты, что позволяло ему свободно двигаться между её ягодицами. Эта двойная операция заставила милое похотливое создание
кончить всего за несколько движений, и она едва успела
Когда она кончила, я продолжил трахать её с удвоенной силой, и мой член был твёрд как камень, и я двигался так быстро, как только мог. Это яростное наступление, которое было самым возбуждающим из всего, что она знала, быстро привело к третьему оргазму. Чтобы мой член не кончил слишком быстро, я немного сдержался.
затем мы снова занялись этим, быстро и яростно, и милое похотливое
создание с криками радости снова кончило вместе со мной и потеряло сознание от
избытка удовольствия; но её восхитительная киска продолжала пульсировать на моём
восторженном члене, словно собираясь откусить его с корнем. Я никогда не встречал
с такой роскошной большой вагиной или с такой мощной силой давления. Она могла полностью удержать даже измученный член в этих восхитительных и бархатистых складках. Какой бы мощной ни была вагина мисс Фрэнкленд, тётя превзошла её. Здесь я могу упомянуть о случае, который произошёл через некоторое время после этого. Это случилось во время редкой возможности, возникшей из-за случайного отсутствия доктора, когда я спал со своей восхитительно красивой тётей. Я трахнул её
так, что она была в восторге, перед тем как мы легли спать, и снова, когда мы проснулись, во всей красе
Наступил день, и мы встали, чтобы удовлетворить свои естественные потребности. Я лёг на пол, чтобы как следует рассмотреть, как моя дорогая тётушка справляет нужду из своей великолепной киски. Это было потрясающее зрелище, которое мгновенно разожгло мою страсть, и за ним тут же последовал секс на полу. Огромный зад моей тётушки был вполне подходящей подушкой, и мы с удовольствием наслаждались новизной происходящего. Она громко восхваляла мой неутомимый член, который своей силой и внушительными размерами превосходил всё, что она когда-либо видела или чувствовала, и как раз подходил её большой и
сочная вагина, которая никогда прежде не была так хорошо заполнена. Это замечание
напомнило мне о давнем желании тщательно изучить этот огромный и великолепный объект. Я выразил желание сделать это.

«Мой дорогой мальчик, всё, что ты пожелаешь, — лучшего тебе и не снилось.
Мои ноги направлены к окну, так что у тебя будет прекрасный обзор.
Смотри, щупай, трахай, еби или мудохай — всё в твоём распоряжении.
Только дай мне подушку с кровати, потому что пол слишком твёрдый, чтобы я мог продолжать так долго, как ты, скорее всего, будешь продолжать».

Я вскочил и дал ей две подушки. Затем я широко раздвинул её ноги, согнув их в коленях, и перед моим взором во всём своём великолепии предстала эта сочная вагина. Я уже описывал, какой крупной, но прекрасно сложенной женщиной она была: маленькие ступни и изящные лодыжки, большие, но восхитительно очерченные икры, очень маленькие колени, над которыми возвышались самые стройные и мясистые бёдра, достойные того, что я уже описал как самую большую и прекрасную попу, которую я когда-либо видел.
Огромные бёдра и удивительно естественная тонкая талия, над которой
Это были её превосходные, большие, изящные и упругие груди, которые так и выделялись, когда она была обнажена. Они были такими же твёрдыми и упругими, как у самых молодых женщин. Очаровательная шея и гордо поднятая голова с самыми приятными и красивыми чертами лица венчали всё это. Её руки были великолепны и пропорциональны другим её прекрасным и величественным конечностям. Кожа была восхитительно кремово-белой, без единого пятнышка или изъяна. Волосы на голове были
чрезвычайно густыми и такими длинными и толстыми, что, когда их распускали, они падали
вокруг неё и ниже её великолепных ягодиц, так что она могла ими трясти
Она выгибалась во все стороны и полностью скрывала свою наготу.  Часто-часто она позволяла мне укладывать её в разные позы и трясти над ней.
И она могла себе это позволить, ведь сколько бы раз я ни трахал её
предыдущим вечером, это гарантировало как минимум ещё три встречи,
одна из которых всегда была в её заднице — её самый любимый способ,
который, по её словам, был самым приятным, если до этого её хорошенько
оттрахали в другую дырочку. При таком вкусе, конечно,
самым большим удовольствием для неё было иметь в себе сразу два члена, _не
плюс ультра_ эротического удовлетворения. Возвращаясь к осмотру, который я собирался описать, он был действительно первым, когда я мог полностью распоряжаться собой.
Хотя я часто гамахучил, ощупывал и видел этот прекрасный объект,
это происходило, когда мои страсти были разгорячены и когда меня побуждало к действию только удовлетворение похоти, то есть состояние, противоположное внимательному наблюдению за природными красотами. Теперь, после неоднократных возлияний в честь бога похоти,
мой пыл на мгновение остыл, и я смог в полной мере насладиться
открывшимся передо мной зрелищем, не торопясь рассмотреть все его прелести.
самым тщательным образом. Я уже говорил, что у моей тёти была одна из самых широких, выдающихся и красивых грудей Венеры, которые я когда-либо видел. Она была густо покрыта красивыми шелковистыми светлыми локонами, которые не мешали любоваться её изысканной кожей. Плавный изгиб, переходящий в бёдра, был смелым и изящным. В центре было чётко очерченное полукруглое углубление, от которого отходили большие, толстые и красиво выпяченные половые губы. В её нынешнем положении они были частично раскрыты. Можно было разглядеть, где находится клитор
snug. Я уже заметил, что она не была сильно развита, а внутренние половые губы совсем не выступали, их вообще не было видно, если только она не раздвигала ноги, согнутые в коленях, как сейчас. По обе стороны от этих сочных пухлых губ и длинной
огромной розовой промежности располагался треугольник приличного
размера, какой можно увидеть только у женщины с такими роскошными
формами, как у моей тёти. Он был так же, как и её грудь, покрыт
светлыми шелковистыми локонами, которые спускались к её красивому
морщинистому розовому анусу. Ничего
Ничто не могло быть прекраснее и восхитительнее этого зрелища, когда она лежала, полностью обнажённая, при ярком дневном свете. Полюбовавшись всем, что можно было увидеть, я раздвинул её половые губы, и они так и остались раскрытыми. Ничто не могло быть очаровательнее внутренней части этой прелестной киски изысканного лососево-розового цвета, где всё было в полном порядке. Клитор, который возбуждённо набух от моих прикосновений
ко всем его частям, сначала находился в верхней части пухлых
губ, а затем опустился вниз, слегка приоткрыв очаровательный вход в
Уретра была больше обычного, чтобы из неё мог вытекать мощный поток воды при мочеиспускании.
Под ней находилось отверстие влагалища, которое я раздвинул пальцами и смог разглядеть даже гофрированные стенки этого изысканного, доставляющего удовольствие лона.
Затем следовала извилистая розовая плоть, которая должна была растягиваться, чтобы в неё мог проникнуть самый большой член.
 В полудюйме от него находилось розовое отверстие её ануса. Такова была изысканная картина, представшая моим восхищённым взорам. Я приступил к внутреннему осмотру. Введя по три пальца каждой руки, я надавил
Я буквально раздвинул её половые губы, пока не смог заглянуть внутрь на четыре или пять дюймов. Это было самое прекрасное зрелище.
Вокруг влагалища шли рёбра примерно на расстоянии полдюйма друг от друга, и я мог видеть, что именно они создают то восхитительное давление, которое её влагалище могло так экстатически испытывать.
Действительно, возбуждённый моими _прикосновениями_, я мог видеть, как они сжимаются и расслабляются. Несомненно, именно эти рёбра, казалось, совершали своего рода перистальтические движения вокруг члена, когда он находился в полной боевой готовности в этой великолепной вагине. Я смог так широко
Я открыл эту великолепную вагину и решил попробовать засунуть в неё руку.
 Вытянув пальцы вперёд, так что первый и четвёртый оказались под средними, а большой палец — между ними, я протолкнул их вперёд.
Поскольку вся вагина была пропитана моими последними выделениями и хорошо смазана, я легко продвинулся дальше.
На костяшках пальцев возникло небольшое затруднение, но я слегка надавил и вошёл.
 Тётя слегка поморщилась и спросила, что я делаю. Я сказал ей:

 «Всё готово, дорогая?»

 «Да, тётушка».

 Она закрыла его и крепко сжала.

«О, как приятно! — воскликнула она. — Продвинь его ещё немного».

 Я продвинулся и почувствовал край её лона, который был похож на три пальца, сложенных вместе с большим.
Я посмотрел на него сбоку, и оно показалось мне похожим на то, что я чувствовал, — конечно, без ногтей.
 Тётя спросила меня, могу ли я сжать кулак там, где он был. У меня не возникло
трудностей, так как эта часть поддалась под давлением большей массы. Тётя вскрикнула —

«Мой дорогой мальчик, это восхитительно; продвинься ещё немного».

 Я так и сделал и начал двигаться внутри неё, вперёд и назад. Она в экстазе извивалась своим великолепным задом, и не успел я сделать и дюжины толчков, как она кончила.
Она сделала несколько движений, и на мою руку хлынул поток почти кипящей жидкости.
Она вскрикнула от удовольствия. Её руки и ноги расслабились, и она лежала неподвижно, наслаждаясь послевкусием, но при этом чудесно сжимая мою руку и кулак. Зная, как ей нравится, когда в такие моменты движения продолжаются, я медленно входил и выходил.
Вскоре она пришла в себя, снова повторила мои движения и снова отдалась мне со всей яростью похоти, сопровождаемой возбуждёнными стонами, призывающими к более быстрым движениям, и снова отдалась мне со всей яростью своей страсти.
похотливая натура, и она тратила себя без остатка. Всё это привело меня в такое же неистовое состояние, как и её. Я хотел отстраниться и подставить свой член, не только из-за возбуждения, в котором я находился, но и для того, чтобы ощутить воздействие такой растянутой вагины на моё оружие меньшего размера. Но тётя так крепко держала мою руку, что я не мог отстраниться. Я умолял её отпустить его, потому что хотел
трахнуть её прямо сейчас, но она умоляла меня сделать ещё один из этих изысканных манёвров, потому что это было ни с чем не сравнимое удовольствие
Она была так возбуждена, что умоляла своего милого мальчика присоединиться. Я сделал так, как она хотела, и никогда ещё не видел более захватывающей картины неистовой похоти.
 Я помог ей кончить, засунув два пальца ей в анус.
 Никогда не забуду, как она сжала мою руку и пальцы, когда кончила. Это было действительно больно и свидетельствовало об огромной силе страстной похоти. Она ушла в таком возбуждении, что я подумал, не упала ли она в обморок. Но она продолжала давить на меня. Прошло много времени, прежде чем она пришла в себя, и моя рука была
у меня всё болело, а член вот-вот лопнет. Наконец она воскликнула:

 «О! где я? Я была в раю».

 «Дорогая тётушка, — воскликнул я, — выпусти меня. Я так хочу тебя трахнуть, но не могу высвободить руку, пока ты не ослабишь хватку на моём запястье».

«Я ничего не могу с собой поделать, мой дорогой мальчик, это происходит непроизвольно. Положи другую руку на мою лошадь и тяни плавно, но не рывками».

 Я так и сделал, и мне действительно пришлось приложить немало усилий, чтобы вытащить его, несмотря на то, что я предварительно разжал руку. Я тут же вскочил на неё и одним махом погрузился в эту огромную полость, вверх
к кодам. Она немедленно сомкнулась на мне, и крепко, как обычно
обняла меня, на этот раз она действительно, казалось, сделала это крепче, чем когда-либо, так что
чудесно одаренной была эта самая длинная, высокая и сочная ****а, которую я когда-либо видел.
когда-либо трахался. Вы можете легко представить себе быстрое прекращение такого неистовства
похоть. Я испустил крик, больше похожий на ржание осла, чем на какой-либо другой звук, а затем замертво рухнул на этот великолепный живот, положив голову между упругими и великолепными холмиками. Тётя прижала меня к груди, тяжело дыша после того, что только что произошло. Мы долго лежали в экстазе
транс восхитительных послевкусий. Наша взаимная внутренняя пульсация
постепенно пробудила в нас все страсти. С новым пылом я быстро
заставил свою похотливую и развратную тётку снова кончить на мой
взволнованный член, который продолжал входить в неё во время
обморочной паузы, которая наступала после оргазма; она научила
меня, что для неё это было изысканным наслаждением.
 Вскоре она
полностью отдалась своей похоти, но внезапно остановилась и
сказала:

— Чарли, дорогой мой, отойди и...вставь его сзади». Она быстро повернулась, с невероятной ловкостью, подстегиваемая избытком своих желаний.
 Я в мгновение ока оказался позади неё, и, поскольку мой член благоухал от того, чем она его так щедро одарила, а божественное нижнее отверстие тоже получило свою порцию, мне не составило труда твёрдо, но не слишком сильно, войти в неё до упора.
Её огромные ягодицы коснулись моего живота. Она глубоко вздохнула от удовольствия, когда почувствовала, что я
полностью вошёл в неё, и начала восхитительно извиваться, а я
несколько минут оставался неподвижным, чтобы насладиться
великолепной красотой этих
могучие шары во всей своей страстной игре. Тётя пришла в ярость от вожделения.
 Её рука активно ласкала и клитор, и влагалище. Она крикнула мне, чтобы я продолжал; два или три толчка с моей стороны, и милое, развратное создание снова излилось. Я остановился, чтобы сдержать собственный оргазм, но заставил свой член пульсировать в его изысканной оболочке, которая не переставала отвечать мне самым безумным образом. Это длилось всего минуту или две, пока моя собственная неистовая страсть не побудила меня к весьма энергичным действиям.  Моя
восхищённая тётушка вторила моим движениям, и наш пыл разгорался всё сильнее.
пока с криками дикого вожделения мы оба не испытали восхитительное
наслаждение. Я опустился на её великолепную попку и спину и, обхватив обеими руками её превосходные груди, снова ощутил её изысканные
прикосновения, которые придали мне сил и подтолкнули к очередному
восхитительному приключению, в котором горячая страсть моей тёти
снова вылилась из нескольких источников в один мой. Наконец мы
оба опустились на землю, наслаждаясь всеми радостями полностью
удовлетворённого желания. Я снова некоторое время лежал на этой широкой и красивой спине, пока тётя не сказала, что мне пора уходить, так как она очень устала
естественное желание. Я мгновенно отстранился, он вышел с громким хлопком,
за ним немедленно последовала невероятная череда пердежей. Тетя исповедовали
чтобы быть совсем ужас, но я только разразился громким смехом и
рассказал родным существом на фарт, мочу или дерьмо, когда она почувствовала
склоняюсь, я только ее люблю, тем лучше. Она сказала, что должна немедленно
сделать последнее, и побежала в туалет, как только сможет
наскоро натянуть что-нибудь из одежды. Но я отодвинул ширму и попросил её
немедленно сесть туда. Это доставило бы мне удовольствие и возбудило бы меня
что ж. Она была слишком измотана, чтобы колебаться, поэтому, сев, она
«чертовски расслабилась», как говорил мой друг-военный. Я склонился
над ней, погладил её ягодицы, и когда она подняла довольное лицо, наши
губы слились в любящем поцелуе, а мой нос улавливал восхитительный
запах, исходивший от неё. Когда она закончила, то попросила меня
дать ей полотенце, чтобы вытереться.

— Нет-нет, моя дорогая тётушка, ничего подобного. Наклонись вперёд, опустись на колени, и я вылижу это восхитительное отверстие дочиста.

Она рассмеялась, поцеловала меня и сказала, что я милый мальчик, прямо как она сама, но вряд ли она ожидала, что я уже перенял вкусы своего дяди, ректора, который был помешан на этой практике. Она опустилась на колени, приподняв свою великолепную попку над горшком, и, низко склонив голову, представила мне свои огромные ягодицы с хорошо растянутой щелью между ними. Я отодвинул горшок в сторону,
опустился на четвереньки и, жадно целуя изысканное
отверстие, вылизал его дочиста, а затем просунул язык внутрь.
Я покрутил им, к большому удовольствию дорогой тётушки, чьи страсти мгновенно разгорелись, а божественная попка начала извиваться. Я засунул палец ей во влагалище и дрочил, пока она не кончила. Тем временем мой собственный непослушный член
вырос до огромных размеров и пульсировал от желания. Поэтому, приподнявшись, я снова подвёл его к розовому отверстию, которое только что ласкал языком, и, к бесконечному восторгу моей тёти, снова ввёл его так глубоко, как только мог, и снова начал активные движения, которые продолжал до тех пор, пока похоть тёти не заставила её снова
потрахаться. После этого я немного помедлил, иначе мне пришлось бы кончить самому. Наклонившись над её великолепной попкой, я заменил её руку своей и начал ласкать её клитор, пока её страсть, вновь разгорячённая, не заставила её начать экстатические движения, к которым я присоединился, пока нас обоих не охватил великий кризис, сопровождаемый криками радости. Мы потрахались и рухнули на пол в экстатическом и удовлетворённом обмороке. Некоторое время мы лежали без сил. Наконец
тётя выпустила меня и попросила встать.

«Я должна очистить тебя, мой дорогой мальчик, как ты очистил меня». И, взяв мой обмякший член в рот, она высасывала его досуха, пока не почувствовала признаки возрождения плоти. Она поспешно встала и сказала:

 «Нет, Чарли, ты сегодня слишком много сделал. Я должна проводить тебя до кровати, чтобы ты мог поспать хотя бы пару часов».

Она взяла мою ночную рубашку, накинула её на меня, отвела меня в спальню, нежно обняла и поблагодарила за такую ночь, равной которой она не испытывала за всю свою жизнь. Затем, заперев меня в комнате, она
удалилась в свою постель. Можно было бы предположить, что после таких
напряжений я проспал много часов сном праведника. Моя тётя часто
приходила посмотреть на меня, но, видя, что я так крепко сплю,
не стала меня беспокоить — мудрое решение, так как в тот день я
насладился отдыхом в беседке больше, чем если бы мои силы не были
восстановлены освежающим сном.

 Такая жизнь продолжалась почти три недели. С доктором стало сложнее передвигаться. Однажды утром я дважды трахнул свою тётю;
К концу второй минуты член доктора встал примерно наполовину.
 Я взяла его в рот, что в сочетании с ласками его яичек и
пощипыванием его ануса привело его в полную боевую готовность.
Он предложил трахнуть тётю, пока я буду делать то же самое с ним.
Меня охватил каприз, и я, наоборот, предложила, чтобы мы оба
трахали вместительную киску тёти одновременно. Тётя для вида возразила, но эта идея пришлась по душе моему дяде, который не только насладился бы всеми прелестями великолепной тётиной попки в движении, но и
но я мог бы и на спине её уложить. Поэтому я лёг на спину, тётя оседлала меня и подставила свою великолепную попку под натиск возбуждённого мужа.
Сначала он погрузил свой член до самого основания в её сочную и
хорошо увлажнённую киску; когда она достаточно смазалась, он
вышел, чтобы я мог полностью завладеть её местом, затем прижал
свой напряжённый член к основанию моего, хорошенько надавил
и плавно вошёл в хорошо растянутую и вместительную киску моей
тёти, которая слегка поморщилась, изображая боль, но
которая, крепко обхватив меня, тут же приступила к двойному проникновению,
показывая, как сильно она удовлетворена. После паузы, наполненной наслаждением, я подал
сигнал к точным совместным движениям, и мы оба осторожно вышли из неё и
медленно вошли снова. Двух или трёх толчков, усиленных пальцем доктора в её
задней дырочке, было достаточно, чтобы моя развратная тётушка обильно
кончила. Мы увеличили скорость, но всё равно не слишком, что быстро
возбудило тётушку. Не успели мы опомниться, как это милое похотливое создание снова обрушило на нас всю свою кипящую страсть.
восхищенные уколы. Это произвело на нас такое возбуждение, что мы больше не могли
сдерживать собственное желание прийти к экстатическому завершению. Наши
Движения стали более быстрыми. Каждый из нас ощутил похожее на электрический разряд ощущение
приближающегося кризиса. Тетя вдвойне ощутила влияние нашей возрастающей
скорости и твердости и была так же готова, как и мы, воздать должное
богине любви или похоти, святой Матери Венере. Новизна,
напряжение и избыток удовольствия проявились в громких
криках во время последнего кризиса, когда мы все умирали в экстазе
ощущения, вызванные сильным удовлетворением наших желаний
 Мы долго лежали, погрузившись в послеоргазмический экстаз; восхитительные внутренние движения тёти возобновились. Член доктора превратился в весёлый кусочек неодушевлённого теста, и он вышел, одновременно умоляя нас сменить позу, чтобы он мог насладиться видом того, как я атакую свою тётю сзади. Это сразу меня возбудило. Тётя скатилась с меня. Я занял своё место
сзади, и мы пробежали самый восхитительный маршрут, который стал для меня ещё более захватывающим, когда дядя засунул два пальца мне в задний проход, что
Я не отставал от своих действий в восхитительном проёме самого великолепного и славного зада моей тётушки, движения которого под моим восторженным взглядом были не самой возбуждающей частью наслаждения.
 Кульминация была самой экстатической, и я в изнеможении опустился на её широкие ягодицы и красивую спину, чтобы с любовью обнять её и прорыдать непристойные слова самой горячей привязанности. Доктор, которому очень понравилось увиденное,
но который обратил внимание на печально поникший член,
который никак не отреагировал на происходящее, сказал жене:

«Моя дорогая, мы должны прибегнуть к радикальному средству. Я также посвящу милого Чарли в новую тайну любви, о которой он не имеет ни малейшего представления».

 Я сразу догадался, что он имеет в виду, но, притворившись, что ничего не понимаю, попросил его объяснить. Тётя встала и сказала:

 «Моя дорогая, твоему дяде нужно, чтобы его кровь бурлила, а для этого нужно отхлестать его по ягодицам берёзовым прутом».

— Как странно, — сказал я. — Когда меня пороли, я не чувствовал ничего, кроме сильнейшей боли, и я изо всех сил старался больше не заслуживать этого. Как же тогда это может возбуждать?

 — Ты увидишь, моя дорогая.

Она открыла шкаф и достала внушительный прут из тонких свежесрезанных березовых веточек. Доктор попросил меня лечь на спину, он забрался на меня, и мы начали сосать друг другу члены. Мой тут же встал, потому что доктор, помимо минета, засунул пару пальцев мне в задний проход и дрочил так же быстро, как сосал. Ягодицы доктора были отданы на откуп тётушке, которая не жалела их.
 Я потратил немало времени, прежде чем доктор смог привести свой член в стоячее положение, но обильный поток, который я излил ему в рот, и его
после всасывания на мой укол, в дополнение к красным сыром состоянии Его
ягодицы, наконец привели его на полную стоять. Он хотел вставить это в меня
когда будет готов, но тетя сказала, что, будучи флоггером, она сама стала
сильно возбужденной и должна сделать это сама.

“В то время как эта милая сучка, ” бросается на него и сосет, “ будет
трахать меня в то же время”.

Я был вполне готов, и она оседлала меня, направив мой уже возбуждённый член в свою сочную киску. Вскоре она остановилась, и мы стали ласкать друг друга языками, пока доктор готовился к атаке на её восхитительную
снизу отверстие. Как только он был размещен, мы начали еще один очаровательный конечно,
в котором тетя, как обычно, провел часто перед нашими менее развратные
натур были готовы присоединиться к одной общей и изысканный разряда. Мы
ушли в неистовстве восхищенной похоти, а затем обессиленно погрузились в
восхитительное послевкусие. Мы долго лежали в сладком опустошении и роскоши
насыщенной похоти. Наконец мы оторвались друг от друга, встали и ополоснули друг друга холодной водой — скорее для восстановления сил, чем для очищения.  После этого мы с тётей дважды занимались сексом — один раз спереди, а другой раз сзади.
позади. Доктор не разрешил снова прибегнуть к берёзовым веникам, так как, по его словам, это привело бы к такому сильному истощению, что на восстановление потребовались бы дни. После этого я ушёл, но с тех пор доктор регулярно подвергался порке берёзовыми вениками, прежде чем ему удавалось хотя бы раз совокупиться. Иногда ему приходилось пороть великолепную задницу моей тёти, чтобы пробудить угасающие силы, и он заявлял, что это почти так же возбуждает, как порка. Он даже отдал его мне, хотя я почти не нуждался в нём, но я выразил своё удивление по поводу его эффективности.

 Каникулы подходили к концу, но я всё ещё был единственным постояльцем.  Там
Однако было ещё около двадцати или тридцати юношей из окрестностей, которые
обучались в школе доктора. Среди них доктор выбирал тех, кого
можно было выпороть, но он никогда не позволял им знать о других
наших занятиях или думать, что порка розгами — это что-то иное,
кроме наказания за проступки или невнимательность. Тем не менее
я обычно был выбранным участником этих порки, во время которой я
выступал в роли лошади или удерживал мальчика, которого пороли. Конечно, я постарался
как можно больше обнажить их прелестные члены, а также их пухлые
Он был в нижнем белье, и, поскольку это возбуждало меня так же, как и доктора, после того как виновник был наказан, я часто устраивал доктору порку, за которой следовала взаимная порка друг друга.

 Был один красивый, пухлый юноша с девичьей внешностью по имени Дейл, который пробыл здесь первую половину срока.  Его ещё не наказывали, хотя доктор признался мне, что ему не терпится выпороть его прекрасный толстый зад. Однажды мастер Дейл принёс запечатанное письмо от своей овдовевшей матери, которая жила примерно в миле от деревни.
в очаровательном коттедже или где-то ещё. Доктор прочитал записку. Я случайно взглянул на него и увидел, как на его лице заиграла радостная улыбка.

 «Подойдите сюда, мистер Дейл, — сказал он мягким и нежным голосом, — ваша мать сообщила мне, что вы вели себя самым постыдным образом по отношению к вашей хорошенькой кузине, которая живёт с вашей мамой».

Мастер Дейл густо покраснел, потому что до этого момента не подозревал, что кто-то стал свидетелем сцены, произошедшей между ним и его хорошенькой кузиной.

Вот что произошло. Кузина, очаровательная пятнадцатилетняя девушка, была в
Накануне днём она сидела в укромном уголке сада, рядом с беседкой.
 Она наклонилась, чтобы подвязать цветок у самой земли, и ей пришлось так сильно согнуть спину, что она могла дотянуться до цветка, только широко расставив ноги. Она стояла спиной к дорожке, по которой приближался молодой Дейл. Когда он бесшумно приблизился к ней, то не мог не заметить, как между раздвинутыми белоснежными нижними юбками выглядывает внутренняя часть её округлых ягодиц цвета слоновой кости с ямочками. Её сорочка каким-то образом задралась, обнажив все прелести её нежного тела.
юная задница и пухлые белые бёдра. Это зрелище безмерно возбудило юношу. Он бесшумно подкрался совсем близко к ней и, наклонившись так, что его голова оказалась ниже уровня её приподнятой юбки, некоторое время любовался открывшимся ему прекрасным зрелищем: её маленькой девственной щёлочкой, розовыми пухлыми губками, пухлым холмиком, уже слегка прикрытым кудрявой растительностью, которая вскоре обещала стать гораздо гуще, а также изгибом её прелестных юных бёдер и икр. Всё это было совершенно неожиданно для объекта его восхищения
которая была поглощена работой в саду. Однако в конце концов
взволнованный юноша не смог устоять перед искушением прикоснуться
своей мягкой тёплой рукой к тем частям тела, которыми он восхищался.
Мисс слегка вскрикнула, решив, что у неё под юбками какое-то насекомое, и воскликнула:

 «О боже!  О боже!»

 Но, обернувшись, она увидела нарушителя.

— Прости меня, Эллен, дорогая, но ты так мило выглядела, когда наклонялась, что, честное слово, я не мог сдержаться.


Девушки любопытны не меньше, чем юноши, а может, и больше; и если говорить начистоту
Надо сказать, что мисс уже давно мечтала о возможности
лучше разобраться в происходящем, и поэтому она решила, что
такой шанс нельзя упускать. Итак, после небольшого
сопротивления с её стороны, для приличия, они договорились, что
он хорошенько рассмотрит _её_, а потом покажет ей _своё_. Мисс Эллен никогда не видела мужской «петушок», как она и её юные подруги называли его, даже у мальчиков, и она была в полном восторге и предвкушении от того, что сможет потрогать «эту забавную штуку» своей рукой.
так описала его общительная служанка, которая в то же время подробно объяснила, как им пользоваться, и мисс захотелось получить и практические знания. Так они оба отправились в беседку. Мисс Эллен сначала откинулась на спинку сиденья, а молодой негодник расстегнул её панталоны и, стянув их, любовался её девственными прелестями столько, сколько хотел, ведь мисс
Эллен была развратной маленькой служанкой, которая испытывала не по годам взрослое удовольствие от того, что за ней так пристально наблюдают и ею так восхищаются.
противоположного пола, хотя для приличия она прикрыла раскрасневшееся лицо
своими нежными маленькими ручками. Он коснулся _этого_, надавил на _это_, потёр
_это_ пальцем. Её бёдра задрожали и раскрылись. Подчиняясь инстинкту,
он запечатлел жаркий поцелуй на прелестной маленькой киске. Она
вздохнула и машинально положила руку ему на голову и прижала её к своей обнажённой коже. Руководствуясь своими чувствами, он предался ласкам.
Его губы и прикосновения быстро возбудили влюблённую девушку до такой степени, что она сдалась с глубоким и дрожащим вздохом
первая дань её девственной вагине. Почувствовав, как тёплая жидкость сочится из пухлого отверстия на его плотно сжатых губах, он не смог удержаться и попробовал её на вкус языком. Это очень быстро пробудило чувственность похотливой малышки и вызвало у неё желание испытать подобное удовольствие с его членом. Напомнив ему о его обещании, она заставила его встать перед ней, а сама дрожащими от волнения пальчиками расстегнула его брюки и вытащила его возбуждённый орган, который уже подавал надежды на весьма достойное будущее.
теперь он набух до невиданных ранее размеров. Восхищённая видом столь очаровательной игрушки, она уложила его, как делала это сама, и, встав на колени рядом с ним, с раскрасневшимися от возбуждения щеками, внимательно осмотрела каждую часть разбушевавшегося маленького члена. Как ни странно, ни одна рука, даже рука его владельца, ещё не вторгалась в его девственные владения, и его рубиновая головка ещё не была полностью обнажена, хотя ему было уже больше пятнадцати. Восторг, вызванный прикосновением её тёплой руки, сжимающей и обхватившей его напряжённый член, был невероятным. Она была
Однако вскоре ей стало любопытно, что же может быть под кожей, покрывающей его округлую голову. В своей игре она попыталась стянуть кожу с головы, но он слегка вскрикнул от боли, и она остановилась. Но когда, будь то молодая или пожилая женщина, женское любопытство может быть удовлетворено? Ей удалось немного отодвинуть его назад, и тут ей вдруг пришло в голову, что с помощью небольшого количества влаги она сможет достичь своей цели, не причинив вреда дорогому другу.  Поддавшись порыву, она наклонилась и взяла розовую головку в руки.
Она обхватила его своим восхитительным ротиком, сомкнув вокруг него коралловые губы и смазав его языком, к огромному удовольствию юноши, который невольно сладострастно заёрзал и не смог удержаться, чтобы не поднять его к её рту. Это движение в сочетании с давлением губ позволило без дальнейшей боли полностью обнажить очаровательный маленький член, который она так восхитительно обнимала мягкими складками своих губ. Она подняла голову, чтобы увидеть результат. Тугая крайняя плоть сомкнулась под головкой и оставила
теперь огненно-красная головка пульсировала от возбуждения и заметно дрожала от накала страсти. Её радость и восторг от этого полного раскрытия «забавной штучки», как она продолжала её называть, теперь не знали границ. Она доводила его почти до безумия своими пылкими ласками — она снова натянула покрывало на ярко-красную головку и, обнаружив, что оно не так-то просто натянуть обратно, опустилась на неё головой и снова начала пытаться обнажить её губами, ртом и языком. Бедняга Дейл был доведён до крайнего возбуждения, его руки невольно
Он прижал её голову к себе, его тело поднялось навстречу, и в этот восхитительный миг его охватил сильнейший оргазм, и с криком наслаждения он излил свою первую дань Венере в восхитительный ротик, в котором был заключён. Бурный поток хлынул в горло милой девушки, и она проглотила всё, лишь бы не задохнуться. Бедняжка  Дейл бесчувственно опустил руки с её головы, которую она тут же отдёрнула, и посмотрел на юношу. К своему огромному удивлению, она увидела, как
недавно столь свирепое оружие склонило голову и спряталось
из маленького отверстия на его головке медленно вытекали несколько капель молочно-белой кремообразной жидкости. Пока она смотрела на него, он уменьшился до размеров, едва заметных по сравнению с его прежним состоянием, и крайняя плоть снова покрыла головку, которая ещё недавно была огненно-красной и пульсировала. Она была поражена и уже собиралась выразить своё удивление по поводу всей этой странности, но тут они услышали приближающиеся шаги. К счастью для них, как они и думали, шум гравия под ногами был слышен на таком расстоянии, что они могли
Они успели привести себя в порядок, и когда мать Дейла появилась в беседке, то застала их сидящими в тишине и беседующими.
Благодаря тому, что юноша кончил в сладкий ротик своей кузины, его лицо не покраснело.  Они и не подозревали, что она уже всё видела.

Таково было недостойное поведение мистера Дейла, и именно оно было подробно описано в записке, которую мать отправила доктору с просьбой наказать сына так, как он сочтет нужным. В записке также содержалась просьба сообщить об условиях его содержания.
она стала жить вместе с доктором, так как не могла больше терпеть, что он
проживает в её доме с её племянницей-сиротой, опекуном которой она была. Вы
легко можете себе представить, как доктор был рад. Ещё один пансионер,
что было немаловажно для него после предыдущего скандала,
который, хоть и замяли, лишил его домашних учеников. Теперь, когда их стало двое,
он предвидел скорое возвращение к прежнему количеству. А потом он
будет наслаждаться тем, что сможет выпороть юного Дейла, и получать
эротическое удовольствие, выслушивая от него захватывающие описания их
юных любовных похождений и сладострастных действий.

— А теперь, мастер Дейл, — сказал доктор, — нам с вами нужно кое-что уладить. Следуйте за мной.


И, не говоря больше ни слова, он повёл его в свою личную комнату, где, как было известно в школе, он порол розгами самых отъявленных нарушителей.

Оставшись наедине с юным провинившимся, он запер дверь и, взяв из шкафа большой розгообразный прут, сел на диван.
Он подозвал юношу и велел ему расстегнуть и спустить брюки, а рубашку заправить под жилет. Когда юноша всё сделал, доктор сказал:

«А теперь, мастер Дейл, давайте посмотрим, сможет ли эта берёза унять ваш зуд от желания прикоснуться к интимным частям вашей прелестной кузины».

Бедняга Дейл ещё никогда не подвергался такому суровому наказанию, как от руки своей матери, и, конечно же, дрожал при виде грозного березового прута, угрожавшего его теперь уже обнажённому заду. Но, несмотря на его страхи, упоминание о прелестных интимных частях тела его кузины так разожгло его воображение, что его член мгновенно затвердел и встал, к бесконечному удовольствию доктора, который предвидел, что в будущем это приведёт к ещё большему
счастье. Прижав его к себе и наслаждаясь видом его юных прелестей, так восхитительно обнажённых прямо перед ним, он продолжил:

 «Итак, мастер Дейл, вы, похоже, ублажали себя, разглядывая и ощупывая между ног и бёдер хорошенькую пятнадцатилетнюю девочку, вашу кузину, не так ли?»

 «Да, сэр», — всхлипнул юноша.

Взгляд доктора был прикован к напряжённому и возбуждённому члену юноши.
Он наблюдал за пульсацией, возникавшей при каждом намёке на
предыдущую сцену.

— А теперь давай, расскажи мне всё, — сказал он, обнимая рыдающего мальчика за талию и заставляя его встать вплотную к себе. — Она была очень хорошенькой?


Ещё одно движение разбушевавшегося члена.

 — Да, сэр.

— И ты видел все её ноги, бёдра, пухлую маленькую попку, розовую пухлую маленькую _щелочку_ — (_пульс — пульс — пульс_) — влажную от росы возбуждения и любовных игр, да?

 Маленькая машинка, казалось, была готова взорваться от одной мысли об этом.

 — И произвела ли она на тебя такое же впечатление, как, я вижу, она производит на _это?_ Боже мой, как это неприлично.

И тут похотливый доктор взял в руку возбуждённый маленький член и сжал его.

«И что же она с ним сделала, неужели так его ласкала?» — спросил он, слегка сжимая его.

«Да, сэр», — пролепетал юноша, который был сильно возбуждён.

«И что же?» — сказал доктор, нежно и ласково проводя рукой вверх и вниз по напряжённому и пульсирующему маленькому члену.

«Да, сэр».

— И я тоже, будь уверен, — сказал он, оттянув крайнюю плоть от головки и так же быстро вернув её на место несколько раз.

 — Да-а-а. О! сэр; о! о!

 По мере того как доктор быстро дрочил его член, мальчик начал испытывать
изысканно. Доктор не смог устоять перед искушением довести дело до критической точки. Крепко обняв юношу одной рукой, он продолжил играть с ним в быстрой и возбуждающей манере, по-видимому, не задумываясь о том, что делает, и время от времени произнося:

 «Боже мой» и «как же ты поступил плохо; но какой же хорошенькой она должна быть, чтобы соблазнить тебя на такое, не так ли?»

 Прекрасный юноша теперь был в раю. В изысканном наслаждении
он почувствовал, что теряет сознание, когда доктор внезапно остановился и сказал:

— Это действительно некрасиво с твоей стороны — соблазнять свою юную кузину; ты должен быть наказан за подобные поступки в будущем хорошей поркой
отличной берёзовой розгой по твоей дерзкой заднице».

 Здесь он опустил руку, которой обнимал мальчика за талию, и позволил ей скользнуть по пухлым, упругим и прелестным ягодицам. Доктор взял в руки жезл, который он ранее уронил, чтобы занять руку очаровательным молодым членом, который он только что так восхитительно дрочил.
Гневно потрясая жезлом перед дрожащим юношей, он воскликнул яростным голосом:

«А теперь, юный негодяй, встань на колени и попроси, чтобы тебя выпороли».

 Бедный мальчик, дрожа, подчинился. После этого доктор приказал нарушителю лечь на диван. Тот неохотно подчинился, но в конце концов растянулся на диване, выставив напоказ свой белоснежный пухлый зад, который так и напрашивался на удар розгой. Он
был похож на молодого Адониса, демонстрирующего свою красоту сатиру.
доктор был очень взволнован прекрасной перспективой и злорадствовал, глядя
на красивую витрину, и тут же возник
Он был полон решимости в полной мере насладиться восхитительными прелестями этих девственных созданий до того, как пройдут долгие недели. Подняв трость высоко над головой, он воскликнул:

 «А теперь, юный негодник, я научу тебя снова заглядывать под юбки юных леди, уж поверь мне».

 Он крепко обхватил его за талию, и трость со свистом опустилась на прелестные холмики очаровательного зада мальчика.

 «Вот! Вот!» — восклицал доктор при каждом ударе.

«О! сэр, о! Умоляю, простите меня!» — воскликнул прекрасный юноша, почувствовав, как жгучие удары обрушиваются на его доселе нетронутые ягодицы.

— О, сэр. О, сэр. Я больше никогда этого не сделаю. О, сэр. Я правда не буду.
 О, сэр, пожалуйста, смилуйтесь.

Доктор, чьи эротические страсти были в полном разгаре, не обращал внимания на все его мольбы и продолжал пороть его всё сильнее и сильнее, всё быстрее и быстрее, пока задница бедного мальчика подпрыгивала и металась по дивану. Но доктор крепко держал его за член, который всё ещё стоял.

— Нет, нет, — сказал он, — тебе не избежать моих порезов, уверяю тебя, — и со всей силы вонзил нож в прелестные нежные ягодицы.

— О! о! сэр, помилуйте, помилуйте, я не могу этого вынести.
— Ты должен это вынести, негодник, тебе не будет пощады, пока я не заставлю тебя истекать кровью за твоё преступление.

 Бедный юноша от боли, которую он испытывал, подпрыгивал на диване, чувствуя, как жгучие удары обрушиваются на его ягодицы. От этого
действия его возбуждённый член начал двигаться вверх и вниз в тёплой
руке доктора, который, казалось, случайно за него взялся. Эффект был
таким, что бедный юноша едва мог понять, что он чувствует больше —
удовольствие или боль, потому что, пока его промежность пылала,
тепло распространялось по всему телу.
противоположная часть, которая так восхитительно сжималась в ласкающей руке доктора. Он стиснул зубы от удовольствия и боли, перестал кричать, но всхлипывал и стонал от избытка необъяснимых чувств.
 Доктор не переставал читать ему нотации, постоянно возвращаясь к красоте его прелестной юной кузины и сцене в беседке. Он
думал только о ней, о её прелестной розовой щёлочке, так мило обрамлённой
мягкими короткими локонами; о том, как она очаровательно ласкала его
член, пока он не почувствовал толчок и дрожь, ещё один толчок, и ему показалось, что он
Он был на грани смерти, издавал короткие крики, задыхался. Неистово и энергично он опускал свой член на теплую руку доктора, закрывал глаза, не чувствовал стержня, хотя доктор удвоил силу ударов, нанося их всей рукой, и при каждом надрезе выступала кровь. Рывок, судорожное движение, и он почувствовал, как из него вытекает его жизненная сила — она брызнула крупными каплями на диван и на руку доктора.
Юноша с трудом избавился от очередного дара Венеры.
На мгновение или два он почувствовал себя как в раю, но резкий удар жезлом
это быстро привело его в чувство. Вскоре он снова был готов к пыткам.

 «Ну, молодой негодяй, что ты делал на моём лучшем диване, а, сэр?» — сказал доктор.

 Ещё один резкий удар требовал ответа.

 «Я, сэр. О, сэр, я действительно... то есть... я действительно не знаю».

— Здесь не место лжи и увёрткам, сэр, они вам не помогут. Ваш зад заплатит за эту мерзость. Что это такое? Что это может быть?
Я в жизни не видел ничего подобного, клянусь, — и он рассмотрел его в подзорную трубу, продолжая говорить в том же духе.

Бедный мастер Дейл, как мы знаем, понятия не имел, что это может быть и как оно там оказалось.

 «Вам когда-нибудь приходилось сталкиваться с подобным?» — спросил доктор.

 «Да, сэр, вчера, когда моя кузина ласкала его языком, — ответил испуганный юноша. — Но я правда не знаю, как это произошло, и не хотел причинить никакого вреда».

— О, правда! — сказал доктор. — Ваша мать об этом не упоминала. Она вас видела?


 — Нет, сэр, это случилось как раз в тот момент, когда она проходила через кустарник, и всё закончилось ещё до того, как она добралась до беседки.


 — И ваша кузина взяла его в рот. Зачем она это сделала?

«Ей было любопытно посмотреть, что находится под кожей на его голове, и, обнаружив, что он не может вернуться обратно, не причинив мне боли, она взяла его в рот, чтобы смочить и облегчить возвращение, что и произошло в первый раз. Она снова вытянула его вперёд и снова взяла в рот, чтобы оттянуть кожу губами, и тут я почувствовал себя странно, и что-то вышло из меня в её рот».

«Действительно! Что ж, ты должен рассказать мне об этом в другой раз. Этой порки на сегодня будет достаточно, но я накажу тебя за твою дерзость в другой раз.  Подтяни штаны, через день-два я
Я хочу, чтобы ты остался в этой комнате и поплатился за своё недостойное поведение».

 Бедный мальчик удалился, истерически рыдая.

 На второй день после этого доктор послал за мистером Дейлом, который тем временем занял спальню рядом с моей. Доктор был в своей комнате, в длинном халате, который ниспадал до пола, так что на мгновение скрыл тот факт, что под ним не было ничего, кроме рубашки. Он принял мистера Дейла довольно сурово и сказал:

«А теперь, сэр, вы будете наказаны за свой последний отвратительный проступок».

«О, сэр, — сказал испуганный и дрожащий юноша, — я правда не мог
помогите”, - и он заплакал. “О! прошу вас, сэр, не поройте меня так сильно
еще раз”.

“Чем больше хлопот вы мне доставите, тем жестче будет порка. Теперь
сними пиджак и жилет”.

Юноша так и сделал.

“Теперь подойди ко мне поближе”.

Затем доктор спустил с Дейла брюки и задрал его рубашку.
Он с большим удовольствием рассматривал красивый живот прелестного мальчика, а затем развернул его, якобы чтобы проверить, не видны ли ещё следы от последней порки.
Он разглядывал его белый упругий зад и набухшие бёдра, изучая следы, оставшиеся после предыдущей порки.
наказание. Затем он развернул его и осмотрел хорошенький маленький
член, который от смертельного страха безвольно повис.


 «Так вот он, маленький проказник, — сказал он, прижимаясь к нему рукой,
слегка сжимая и надавливая. — Какой же он непослушный!»

 Юноша не смог сдержать удовольствия от этих похотливых ласк и улыбнулся.

— О, не улыбайтесь, сэр, это не повод для смеха. Посмотрите на пятна от беспорядка, который вы устроили на моём диване, — указывая на них. — Я не могу
Мебель испорчена таким образом, так что, если твой маленький член снова шалит, я должна выпороть тебя, стоя на коленях, но сначала подойди сюда; сними эти штаны, которые болтаются на ногах и только мешают — вот так. Теперь сядь ко мне на колени и расскажи мне всё об этом непослушном маленьком создании.

Он отодвинул халат, так что обнажённая задница мальчика соприкоснулась с его мускулистыми обнажёнными бёдрами, и юноша почувствовал, как член доктора набухает, хотя эта часть тела всё ещё была прикрыта рубашкой. Доктор взял в руки уже вставший член юноши.
спросил, случалось ли ему когда-нибудь вести себя так плохо до сцены с его хорошенькой юной кузиной.

 «Нет, сэр, никогда. Я и не думал об этом, пока случайно не увидел её голый зад и другие части тела».

 Доктор продолжал свои игры, лаская юные яички и ощупывая пухлый и упругий зад.

 «Ну вот, он снова собирается пошалить!» — сказал доктор, когда член юноши запульсировал от его возбуждающих прикосновений. «Я должен отшлёпать тебя за всё это, потому что это очень неприлично и неподобающе. Да ты, кажется, получаешь от этого удовольствие».

— О, сэр, я никогда не испытывал ничего более восхитительного, — сказал мастер Дейл.

 — Тем больше причин наказать тебя, но помни, плохой мальчик, если ты снова совершишь этот грязный поступок, то сделаешь это у меня на коленях, а не на диване.

Затем доктор взял в руки берёзу и, обхватив мальчика за талию, притянул его к себе, но, прежде чем положить его на колено, стянул с него рубашку через голову, оставив его совершенно обнажённым, во всей красе его светлой кожи и стройного тела. Доктор с вожделением взирал на это очаровательное зрелище, но, слишком возбудившись, чтобы сдерживаться,
более того, он задрал свою рубашку, демонстрируя свое прекрасное пего во всю длину
. Он прижал теплое тело мальчика к своим мускулистым бедрам и
рукой прижал его светящееся тело к своему собственному вздыбленному телу пего—Дейла
молодой напрягшийся член терся о обнаженное бедро, на котором он лежал.
Доктор поднял розгу и сказал—

“Теперь, сэр, в качестве вашего наказания я должен выпороть эту круглую, твердую, маленькую
попку, пока она снова не покраснеет”.

 Шлёп, шлёп — полетела берёзовая розга, но с гораздо меньшей силой, чем в прошлый раз.
Но всё же достаточно больно, чтобы юноша
Он двигался вверх и вниз, потираясь членом о бёдра доктора и доводя его до такого экстаза, что тот едва мог чувствовать удары.
Его тёплая мягкая плоть, трущаяся о большой и твёрдый член доктора,
скоро довела их обоих до исступления. Затем доктор изменил позу и притянул мальчика к себе так, чтобы его огромный член оказался между бёдер мальчика и тёрся о его яйца в углублении между ягодицами, в то время как член мальчика тёрся о живот доктора.

 «Теперь, — сказал доктор, — я тебя поймал и должен научить тебя не
Впредь не будешь вытворять такие шалости».

 Шлёп-шлёп — снова застучал прут, вызывая самые восхитительные движения задницы мальчика на возбуждённом члене доктора и не менее восхитительные движения его собственного члена, который тёрся о живот доктора, доставляя новое удовольствие с каждым повторением удара. Но ни один из них ещё не кончил. Попка мальчика теперь была красной от прилива крови, а его член был в состоянии сильного возбуждения, и инструмент доктора был таким же твёрдым и возбуждённым, как только возможно. Доктор прекратил порку и, крепко прижав мальчика к себе, сказал:

«Что ж, сегодня ты не сделал ничего плохого — порка пошла тебе на пользу».


 Милый мальчик поднял глаза и улыбнулся. Он чувствовал, как большой член доктора двигается у него между бёдер и упирается в расщелину между ягодицами. Когда доктор ослабил хватку, мальчик повернулся на пол-оборота, высвободив член из плена. Посмотрев вниз, он увидел
большое твёрдое чудовище, погружённое в лес тёмных вьющихся волос,
которое разительно отличалось от его собственного маленького члена,
едва покрытого шелковистым пушком.

— Ах! — сказал доктор, заметивший, как мальчик покраснел от возбуждения при виде его внушительного члена. — Как тебе не стыдно заставлять меня пороть тебя вот так, без штанов. Я должен прочитать тебе лекцию — так что садись ко мне на колено, вот так, — и он усадил мальчика так, чтобы его прелестная попка прижалась к огромному члену. Взяв член мальчика в руку, он сказал:

 «Какой он твёрдый».

— Да, сэр, я ничего не могу с собой поделать.
— Ну, ты не должен так шалить. Я этого не допущу. Ты ещё слишком молод.


Доктор погладил член милого мальчика.

— Так вот как твоя хорошенькая кузина с ним играла?

 — Да, сэр, а потом она взяла его в рот.

 — И тебе понравилось, что она так с тобой поступила, плохой мальчик?

 — О да, сэр, это было так приятно.

 — Неужели тебе это так понравилось?

 — Да, действительно, это было очень вкусно.

«Боже мой, я должен попробовать, если мне это поможет, возьмись за мой член и потри его вверх-вниз, как она делала, чтобы я мог понять, каково это».

 «Милый мальчик уже давно хотел это сделать, но боялся признаться.
 Теперь он с жадностью схватил благородный член, который так напряжённо стоял
рядом с ним. Он с трудом удерживал его в руке и самым восхитительным образом водил кожурой вверх
и вниз. Доктор был в экстазе.

“Ах ты, непослушный мальчишка, учить своего хозяина таким плохим вещам”.

“Разве это не очень мило, сэр?” - сказал очаровательный юноша, когда
ягодицы доктора отзывались на каждое поглаживание его руки.

— Что ж, это действительно очень мило, я бы ни за что не поверил; но если я ещё раз застану тебя за этим, можешь быть уверен, я тебя выпорю.

 И доктор отвечал на каждое поглаживание своего члена ещё одним поглаживанием члена мальчика, пока почти в тот же самый момент не произошло нечто восхитительное
взаимная разрядка стала результатом их похотливых игр.

 «А теперь, — сказал доктор, — одевайся и помни, что в будущем тебе следует избегать подобных шалостей, иначе тебе придётся за это расплачиваться».

 Доктор сообщил мне об этом и договорился о встрече с нами тремя под предлогом того, что я должен был притвориться невнимательным и
втянуть юного Дейла в какую-нибудь провинность, которая потребовала бы наказания. Также было решено, что я должен ещё больше приобщить его к тайным
удовольствиям взаимного удовлетворения, чтобы подготовить его к ещё большему
к удовольствию развратного доктора, который больше всего на свете любил
«учить юную идею, как стрелять».

 Соответственно, проведя восхитительную ночь с моей прекрасной и великолепной
тётушкой и доктором, во время которой мы испробовали все восхитительные способы
получения удовольствия, а доктор возбуждал себя, вспоминая и описывая захватывающую
встречу с невинным юношей, я оставил их и вошёл в комнату юного Дейла. Он сам не заметил, как сбросил с себя всю одежду и лёг на спину, обнажённый, с многообещающим молодым членом, который стоял колом и время от времени пульсировал. Под действием непроизвольного
Судя по движениям его тела и улыбке на лице, он явно
воображал во сне сцену, которую разыграл со своей хорошенькой юной
кузиной. Он был очарователен, его молодой пульсирующий член
был восхитительно светлым, и можно было разглядеть голубые
вены, проходящие по нему. Верхняя часть была лишь частично
прикрыта, и алый кончик головки красиво контрастировал с кремово-
белым стволом с пересекающимися голубыми венами. Его яички ещё не полностью сформировались,
но те, что были, образовали плотно сжатую маленькую мошонку.
Они были сморщенными и жёсткими, как камень. Я нежно погладила их,
от чего он заёрзал задом в явном экстазе. Всё это было так
прекрасно и соблазнительно, что я не смогла удержаться и взяла
восхитительный кусочек в рот. Прижав губами великолепную
головку, я, к его бесконечному удовольствию, оттянула крайнюю
плоть, и его ягодицы инстинктивно приподнялись в ответ на мои
сладострастные и похотливые действия. Он
тотчас же проснулся, но пребывал в том мечтательном состоянии, которое заставляло его думать, что он
лишь воплощает в жизнь свой предыдущий сон. Он обхватил мою голову руками, и
Я прижала его ещё сильнее к восхитительному члену, который уже касался задней стенки моего рта. Он вскрикнул в экстазе наслаждения.

 «О, моя дорогая Эллен, какую радость ты мне даришь. О! о! это
больше, чем я могу вынести».

 Я почувствовала, как его молодой член напрягся, и поняла, что развязка близка. Я пощекотала его набухшие яички рукой и с силой прижала палец к его анусу, но не вошла в него дальше ногтя, в тот самый момент, когда он излил свою юную сперму в мой жаждущий рот. Я сразу же проглотила большую часть.
смазал всё ещё пульсирующий ствол частью... Несколько минут он
лежал на спине с закрытыми глазами, наслаждаясь послевкусием,
которое усиливалось от продолжающегося сосания его всё ещё пульсирующего члена, которое
я продолжал некоторое время. Наконец он открыл глаза. Был ясный день, и когда я подняла голову, его глаза, казалось, чуть не вылезли из орбит от недоверчивого удивления, когда он увидел, что это не его дорогая юная Эллен, а я, его школьная подруга.
С минуту или две он не мог вымолвить ни слова от ужаса, пока не взял себя в руки.
Когда он кончил, я спросила, не доставил ли я ему такого же удовольствия, как его дорогая Эллен до меня.

«Это ты? и Эллен! откуда ты знаешь что-то о моей кузине?»

«Она твоя кузина, да?» Я этого не знал, но когда я вошёл, ты
видела её во сне и бормотала во сне о том, какое удовольствие она тебе доставляла, отсасывая твой член; поэтому я решил доставить тебе истинное удовольствие и таким образом воплотить твою мечту; кроме того, я сам не только люблю сосать член, но и люблю, когда сосут мой, и я мог бы
Я не мог ни воспользоваться этой возможностью, ни не порадоваться тому, что ты уже имеешь практическое представление о том, как это приятно. Разве я не доставил тебе величайшее удовольствие?

 «О да, это было восхитительно, а потом я подумал, что это моя хорошенькая кузина, даже после того, как я проснулся, и это сделало всё вдвойне восхитительным, потому что я и представить себе не мог, что с другим мальчиком это будет так приятно».

 «Почему бы и нет? Видите, этот очаровательный малыш уже снова приподнимается
при одной только мысли об этом; посмотрите, как он выставляет напоказ свою рубиновую головку
и как он пульсирует. Ах! Я должен снова его пососать — он такой вкусный.

Я набросилась на него и тут же поглотила, быстро двигая головой вверх и вниз и лаская языком отверстие уретры.
 Я быстро довела его до исступления. Мой рот был полон слюны. Я выдавила немного слюны на пальцы и смазала ими всю поверхность его очаровательного зада, а затем, когда он стал ещё яростнее двигать ягодицами вверх и надавливать руками на мою голову, я засунула средний палец ему в задний проход и начала двигать им в такт движениям своего рта. Я
Он довёл себя до исступления от удовольствия, его снова охватил экстаз, и с криком мучительного наслаждения, содрогнувшись всем телом, он влил мне в рот ещё больше любовной эссенции, которую я, как и прежде, жадно проглотил. Он лежал, тяжело дыша от экстатической радости, ещё долго
дольше, чем раньше, с судорожными толчками его всё ещё полувставшего члена в моём рту, который продолжал сжиматься и расслабляться, к его бесконечному удовольствию. Наконец я поднялась. Он протянул руки. Я бросилась в его объятия; наши губы слились в сладком поцелуе
объятия. Я просунул свой язык в рот, и предложила ему сделать
же, и у нас были некоторые вкусные tongueing, природа сразу же
добиться его любви образования. Мы были тесно сплиты в любовных объятиях
. Я был ужасно возбужден, несмотря на тяжелую работу, которой я
подвергся ночью, и мой член был твердым, как железо
прижимаясь к его животу. Внезапно ему пришла в голову мысль, что он
должен удовлетворить меня таким же образом, как я удовлетворила его. Он предложил это и умолял меня отвернуться от него и лечь на спину. Я тут же
Он подчинился и, задрав мне рубашку, продемонстрировал мой огромный член во всей красе.


«Боже правый! — воскликнул он. — Какой огромный член! Да он больше, чем у доктора».


«О! ты видел член доктора, не так ли?» Он покраснел и признался, что видел. Я расспросил его о том, что произошло, хотя уже знал об этом.
Но в то же время я был рад, что застал его врасплох, когда он удивился, увидев мои внушительные размеры.  Я заставил его показать мне всё, что он сделал с доктором, а доктор — с ним.
Всё это подготавливало почву для дальнейших действий
с доктором — на самом деле, этот невинный юноша уже играл нам на руку. Его восхищение моим членом и то, как он с ним обращался, тем временем возбуждали меня до предела. Пока я расспрашивал его о том, что произошло с доктором, он мог только играть с моим членом в своих руках. Теперь, когда обстановка стала слишком жаркой для дальнейшего обсуждения, он наклонился, но смог взять в рот только головку и небольшую часть верхней части ствола. Его губы сомкнулись под
железой самым изысканным образом. Я умоляла его обхватить нижнюю часть
Одной рукой он сжимал ствол, а другой вводил палец в мою
заднепроходную дырочку, которую я уже смазал, плюнув на пальцы
и направив слюну в нужную сторону. Он подчинился с
покорностью прилежного ученика, и, работая в унисон, мы
быстро достигли экстатического оргазма. Я схватил его за голову и в момент финального выброса
опустил её на свой возбуждённый член, изливая
идеальный поток спермы и едва не задушив бедного юношу
длиной члена, который я засунул ему в рот. Ему пришлось
Я на мгновение прервался, чтобы перевести дух, но был рад увидеть, что он тут же
возобновил свои восхитительные ласки моего члена и продолжал до тех пор, пока тот не уменьшился до совсем крошечных размеров.
Затем я притянул его к себе, и мы снова сладко поцеловались, а потом, сидя рядом, долго обсуждали эротические темы. Он рассказал мне всю историю своих отношений с кузиной, и, хотя я уже был с ней хорошо знаком, мне было приятно услышать подробности от него самого. Я видел записку, которую его мать написала доктору.
Подробность и неприкрытое описание, которые она привела, показались мне очень странными, и я предположил, что она сама, должно быть, развратная и похотливая особа, раз не просто намекнула на это, а вдалась в такие подробности, несомненно, испытывая эротическое наслаждение. Поэтому я расспросил его о том, что за женщина его мать. Из его описания
следовало, что это была красивая, взрослая женщина, по его мнению,
пожилая, но на самом деле в расцвете сил, от тридцати пяти до сорока лет. Он
не рассматривал её фигуру с какой-либо эротической точки зрения и, похоже, не
Я не мог представить её в образе женщины — только в образе матери. Но я узнал от него, что у неё широкие плечи, пышная грудь, тонкая талия, маленькие ступни и руки, очень красивые волосы и прекрасные глаза — очевидно, желанная женщина. Я уже дал волю своему воображению и начал надеяться, что однажды смогу добиться её расположения. О том, насколько мне это удалось, станет известно из этих правдивых воспоминаний, когда я дойду до периода своего успеха с ней.
На данный момент я продвинулся в эротическом воспитании моей дорогой
Это значительно скрасило его юность и подготовило его к дальнейшему посвящению в руки доктора и его великолепной _cara sposa_, которая уже решила насладиться его первыми плодами в стране кисок. На следующее утро мы получили аналогичное удовольствие, которое зашло несколько дальше: мы более тщательно оттрахали его задницу и обсудили, какое удовольствие это доставляет. Я постепенно подводил его к этому. В то утро я специально сделал так, чтобы мы опоздали в классную комнату.
Врач строго отчитал нас и сказал, что мы должны прийти к нему в кабинет
в его личной комнате после двенадцати часов. Бедняга Дейл побледнел, услышав это,
опасаясь грядущего наказания, с которым он так недавно и так жестоко столкнулся.


В двенадцать часов мы, по-видимому, с сожалением вошли в _sanctum sanctorum_ доктора. Он опередил нас на несколько минут и уже надел свой длинный халат, из чего я сделал вывод, что он заодно снял и панталоны.

— А теперь, мальчики, вы должны подготовиться к наказанию. Я не могу допустить такого явного проявления невнимательности. Снимайте с себя всё, кроме рубашек и чулок.

Мы нерешительно разделись. Бедняга Гарри Дейл плакал при мысли о страшном наказании. Я тоже решил не поднимать шума.
Доктор расстелил на диване полотенце и сказал, что у нас такие непослушные члены, что мы постоянно пачкаем его диван.
Затем он велел нам встать на колени, опустив головы и подняв хвосты. Затем он закатал наши
рубашки и заправил их за пояс на пояснице, при этом не
удержавшись от различных похотливых прикосновений, которые
возбудили нас не меньше, чем его самого, и все наши три члена
были наготове. Гарри Дейл повернулся
его голова смотрела на мою, и я не мог удержаться, чтобы не положить на нее руку,
и нежно сжать его большой твердый ствол. Меньший, но
очень красивый член молодого Дейла, который ежедневно развивался поразительным образом
, также возбуждал меня, и я отвечала взаимностью на его ласки.

“Так не годится, ” сказал доктор. “ Я должен изгнать этого злого духа
из вас”.

Он сбросил халат, чтобы чувствовать себя свободнее, сказал он, и, взяв в руки трость, стал по очереди наносить удары по нашим выступающим ягодицам. Он делал это не для наказания, а для возбуждения
на нас. Он быстро озарил наши ягодицы, и наше возбуждение
усилилось, и мы задвигали задницами в явном восторге. Это было
точка, которой доктор хотел достичь, чтобы он мог достичь своей
желанной цели, которой было обладание забойной скважиной молодого Дейла.

“Перестаньте, перестаньте, мои дорогие мальчики, я вижу, вы снова пускаетесь в свои шалости,
но пока никаких трат быть не должно; вставайте. Мы все должны раздеться догола, и я покажу тебе, как меня пороли, когда я был в школе. Встань, Чарльз.

 Я так и сделал, и доктор на мгновение с явным удовольствием взял меня за
огромный напряжённый член, привлекающий внимание юного Дейла своими гораздо
большими размерами, чем у него самого.

 «А теперь наклонись вперёд на диване. Дейл, обними его за талию и спрячь этого очаровательного непоседу между ягодицами Чарльза. Чарльз, плюнь на руку, смочи её и проведи между ягодицами, а затем прижми рукой его пульсирующий молодой член к промежности».

Я сделал всё, как было велено. Молодой Дейл чувствовал себя таким восхитительно облачённым, что выставил свой член напоказ.


— А теперь, — сказал доктор, — ты как следует оседлан, как мы раньше говорили, и
а теперь ещё немного отхлестаем этих прекрасных, упругих, розовых лошадок, — и он похотливо погладил их, прежде чем взяться за плеть.


Уок — уок — уок — раздавались удары, достаточно резкие, чтобы мастер Дейл поморщился и заёрзал задом.
Возбуждающее удовольствие быстро пересилило боль, и, охваченный страстью, он яростно вошёл в искусственное отверстие, в котором находился. Теперь я ослабила хватку
своей руки на его члене и, слегка приподняв его, одновременно приподняла ягодицы и направила его прямо в отверстие
при следующем толчке он вошёл в меня на целых два дюйма; затем,
поощряя его ответный толчок, он полностью вошёл в меня до
самого живота. Я надавила на него, и это возымело мгновенный
эффект: он начал двигаться быстро и яростно, явно получая
от этого огромное удовольствие. Я позволила ему в полной мере
насладиться своим новым положением, лишь попросив его взять
мой член и подрочить мне; а затем я позвала доктора —

«Отхлестайте его как следует, сэр, он засунул свой член мне в задний проход».

Именно этого доктор и добивался. Поэтому он продолжил
порка была такой, чтобы ещё больше разжечь похоть
уже возбуждённого до непристойности мальчика, который вскоре
достиг кульминации и умер от восторга, излив свою первую дань
в божественный храм Приапа. В момент приближения к оргазму доктор прекратил порку и, смочив два пальца, постепенно ввёл их в анус юного Дейла и стал мастурбировать его в такт своим движениям во мне, так что экстаз был почти невыносимым для бедного мальчика. Он почти безжизненно лежал на моей спине, но его всё ещё пульсирующий член
Его полувставший член отреагировал на давление, которое я на него оказывал.  Доктор перестал его пороть, чтобы погладить хорошо сложенную попку очаровательного мальчика.  Сильно возбудившись, он оторвал его от меня и крепко обнял, но при этом сделал вид, что очень шокирован. Тем временем его член, восхитительно напряжённый, упёрся в живот юного Дейла. Затем доктор ослабил хватку.
Юный Дейл с удовольствием разглядывал размер и твёрдость члена доктора и, поддавшись порыву страсти, взял его в рот
Он взял его в руку, опустился перед ним на колени, сунул его себе в рот и стал жадно сосать. Доктор положил руки на голову Дейла и надавил на неё на минуту или две, а затем попросил милого юношу подняться, так как он ещё не хотел кончать, и поблагодарил его за доставленное удовольствие.

«Теперь, — сказал он, — твоя очередь, Чарли. Ты должен оседлать меня, а Гарри Дейл получит первый урок в искусстве порки».


Поза была такой же, как и раньше. Моё грозное оружие было зажато между
упругие ягодицы доктора. Его рука сжала мой член.
так же, как я сжимал член Дейла. Дейл взял в руки удилище, и в самом
первый надрез заставил меня вздрогнуть, для молодых изгоев возложил на себя.
доктор нанес большое количество слюны на кончик моего члена, и
раздвинув ягодицы, он быстро ввел его в жаждущее
отверстие, в которое я энергично вложил себя до предела. Я
схватила его член и нежно сжала его, но он умолял меня не доводить его до оргазма, а получить удовольствие самой, и в то же время он
обращался к юному Дейлу —

«Хорошенько выпори его, Гарри, потому что он засунул свой огромный инструмент мне в задний проход. Удивительно, как он вообще туда поместился».


Юный Дейл так мало верил в возможность подобного, что перестал пороть его, чтобы убедиться в этом на ощупь и визуально. Я вытащил свой член, чтобы он мог убедиться в правдивости моих слов, а доктор подвигал задницей туда-сюда, чтобы показать, какое удовольствие он получил. Конечно, всё это было лишь подготовкой
к грандиозному нападению, которое он собирался совершить на девственное отверстие
в заднице юного Дейла. Убедившись в этом, Гарри с удвоенной силой вонзился в мою бедную задницу, что, хотя и сильно возбудило меня в тот момент, заставило мою бедную задницу болеть ещё несколько дней. Я быстро излил поток спермы глубоко в нутро доктора, к его огромному удовольствию, но он упорно избегал кончать, чтобы его силы не иссякли в борьбе с естественным препятствием в виде девственной задницы, особенно у такого юного Дейла. Следовательно, после того как
ты несколько мгновений удерживал меня в восхитительных объятиях
Он позволил мне выйти из него, и я весь провонял собственной спермой. Теперь настала очередь доктора, пока он был верхом на Гарри. Поскольку Гарри уже узнал, какое удовольствие доставляет анальное отверстие тому, кто его использует, а также увидел, как доктор, казалось, наслаждался гораздо более крупным оружием, которым я владел, и с лёгкостью его заглатывал, он и представить себе не мог, что это может быть больно.
Следовательно, он полностью подчинялся всем указаниям.  Он принял самую удобную позу, хорошо выпятил ягодицы и
Он раздвинул ноги, широко раздвинув промежность и обнажив очаровательное розовое отверстие, которое так и манило к себе. Доктор тут же опустился на колени, чтобы воздать ему должное, покрывая его поцелуями и засовывая свой похотливый язык в его тугие складочки, не упуская возможности как следует смазать его своей слюной. После этой прелюдии он слегка пошевелил средним пальцем, что вызвало у милого юноши лишь приятные ощущения, и полностью покорил его. Врач мудро заметил, что
Первая атака наверняка будет болезненной, но если он почувствует боль, то должен не отдёргивать тело, а просто пожаловаться, и тогда доктор сразу же успокоится и не будет двигаться, а он обнаружит, что странное ощущение быстро проходит и можно двигаться дальше, но если боль возобновится, то движение снова придётся прервать.
 Таким образом, в конце концов он обнаружит, что удовольствие становится неописуемо приятным, как он видел на примере Чарли и себя самого. Бедняга Дейл заверил доктора, что тот может приступать, и
он был бы совершенно послушным. Поэтому доктор сначала попросил меня немного пососать его член, чтобы он хорошо увлажнился, а затем уложил очаровательного юношу в наиболее удобное положение, велел ему напрячься, как будто он хочет помочиться, и, приложив свой хорошо смазанный пенис к розовому отверстию, лёгким нажатием ввёл головку и примерно два дюйма ствола в восхитительную полость. Здесь боль стала настолько сильной, что юный Дейл
отстранился бы от доктора, если бы тот не взял его за руку.
Я предусмотрительно схватил его за бёдра и держал, как в тисках, но не пытался проникнуть дальше.

 «Не двигайся, мой дорогой мальчик, и я не буду двигаться, и через минуту-другую ты почувствуешь, что это странное ощущение пройдёт».

 Повернув голову ко мне, он сказал:

 «Чарли, нежно поласкай моего дорогого мальчика».

Я тут же так и сделала, и это быстро привело его в такое возбуждение, что он забыл обо всей боли, и даже выпятил зад.
Я воспользовалась паузой, чтобы опуститься ниже, и он
Ещё немного слюны на нижней части ствола, ещё одно лёгкое нажатие — и он вошёл почти до упора. И снова юный Дейл вскрикнул, прося остановиться, — так ему было больно.

 Доктор снова сделал паузу. Я продолжала ласкать его теперь уже воспалённый и напряжённый член. За его судорожными подергиваниями, вызванными моими похотливыми ласками, последовали непроизвольные движения, которые сами по себе завершили введение возбуждённого члена доктора. Он по-прежнему
сохранял спокойствие, позволяя юношеским страстям разгореться ещё сильнее. Затем он постепенно и мягко отстранился и так же мягко вернулся на место.
Он продолжал входить в него, пока движения юноши не выдали охватившую его неистовую похоть. Тогда доктор ускорил темп. Я
двигался быстро и яростно, и через несколько минут они оба испустили дух в диком экстазе. Что касается Дейла, то его вздохи и дикие
крики восторга свидетельствовали о том, что последние мгновения были для него почти невыносимы. Доктор уронил голову на грудь и закрыл глаза, наслаждаясь первыми плодами
прекрасного юного зада этого очаровательного юноши, и я мог видеть по его
Мимолётные судорожные толчки и давление его рук на бёдра Дейла, чтобы плотнее прижать его к своему животу, а также прерывистые вздохи, от которых вздымалась его грудь, — всё это говорило о том, как изысканно он наслаждался своим триумфом. Постепенно его член уменьшился в размерах, но даже когда он совсем опал и стал мягким, он с «плюхом» покинул тугую оболочку, в которой находился, демонстрируя, насколько хорошо и плотно его обхватывали эти восхитительные складки. Доктор не позволил юному Дейлу встать, пока тот не обнял и не поцеловал прелестную попку, которая только что доставила ему такое удовольствие.
удовлетворение. Затем, притянув юношу к своей груди, он обнял его самым нежным образом
и поблагодарил его за героизм, с которым он перенес
нападение, и сказал ему, что он никогда не будет так сильно страдать после нападений
как он это сделал при первом лишении девственности своей забойной скважины.

Так этот милый юноша был посвящён в наши тайны и с тех пор стал прилежным учеником.
Благодаря тому, что он вошёл в наш внутренний круг, наши оргии стали ещё разнообразнее и приятнее.
 Ведь, как и следовало ожидать, моя великолепная и самая развратная тётя
Он получил огромное удовольствие, отдав свою первую дань в законном храме святой матери Венеры. Я присутствовал при этом событии, о котором доктор, как предполагалось, не знал. Первый удар пришёлся по её животу, вид которого и её поистине великолепное влагалище привели Дейла в неистовство, и его член стал твёрже и больше, чем когда-либо. Было удивительно, как быстро он возбудился, когда Дейл вошёл в него. Он трахнул тётю дважды, кончив так же быстро, как и она сама,
которая всегда была распутной. Я был их общим камердинером. Я
Я прекратил дальнейшие стычки, пока и сам не смог выйти на поле боя. Так что тётя оседлала его и, наклонившись вперёд, предоставила свой божественный зад всем моим фантазиям. Дважды мы пробежали круг, не сходя с места. Затем тётя сама потребовала мой большой член, чтобы удовлетворить свою похотливую киску. Мы быстро поменялись местами. Я, лёжа на спине, получил восхитительную киску дорогой тёти на свой твёрдый как камень член. Она оседлала меня и опустилась на меня своей сочной округлостью так, что наши волосы спутались.
 Здесь, поднимаясь и опускаясь, она испытала ещё один восхитительный оргазм
прежде чем наклониться, чтобы я мог обнять её своими любящими руками. Затем она продемонстрировала свой самый великолепный зад, вызвав удивление и восхищение у милого Гарри, который ласкал и целовал его, а в критический момент засунул в него свой чёртов палец и, повернув голову, значительно усилил удовольствие моей любимой и развратной тётушки, пососав большой сосок её чудесной груди. Когда она наконец опустилась
на мой живот, Гарри забрался сзади и быстро вставил свой уже
возбуждённый, но всё ещё сравнительно маленький член, который, конечно же, оказался готов
у входа, где мой помощник уже приготовил и смазал путь;
но он вскрикнул, то ли от боли, то ли по крайней мере от удивления, когда почувствовал
внезапную хватку, которую моя тётя с её удивительной силой мгновенно
оказала на него. Мы двигались быстро и яростно, пока мою похотливую тётю снова не настиг
сильнейший оргазм, от которого она пришла в неистовство. Мы, ребята,
оба сделали паузу на секунду или две, чтобы она могла в полной мере насладиться разрядкой.
Затем, возобновив процесс с удвоенной энергией и скоростью, мы оба одновременно излили своё семя в восторженную
сосуды, которые дарили нам такое изысканное наслаждение. Тётя тоже не преминула присоединиться к нам в этот экстатический момент. Мы лежали много минут, наслаждаясь всеми отголосками самых изысканных радостей, которыми может наслаждаться человечество. Мы продолжали в том же духе несколько часов: тётя сосала зубастый член юного Дейла, а я дрочил и скакал на нёмтрахнул ее к
ее бесконечному удовлетворению. Таким образом, и с неоднократными переходами от
одного сосуда к другому, но всегда оба были заняты одновременно, мы, наконец,
получили отсрочку и удалились на заслуженный отдых. Доктор, который
держался в стороне во время нашей первой схватки с моей славной тетей,
впоследствии, очевидно, удивил нас вместе, и, дав нам и
получив довольно жестокую порку, он присоединился ко всем экстазам наших
оргий. Ему особенно нравилось находиться у меня между ног, пока я трахал его жену, а сам он получал двойное удовольствие от молодого Дейла
В то же время быстрорастущий пенис упирается ему в задницу. Прошло ещё какое-то время, прежде чем мне удалось полностью погрузить свой огромный член в восхитительную попку дорогого юноши, но в конце концов я добился желаемого. И хотя я продолжал причинять ему боль в течение нескольких недель после первого раза, он наконец смог с лёгкостью ублажать меня, и мы смогли по очереди трахать друг друга в попку, и каждый из нас наслаждался изысканным удовольствием от того, что трахал и был трахнут одновременно.

По мере того как наши отношения становились всё более похотливыми, я часто заводил разговор о его матери и кузине. В конце концов я сказал ему, что, судя по его описанию, его мать была бы хороша в постели и что, если бы у меня была такая возможность, я бы прикрыл его нападение на кузину, переспав с его матерью; только мы должны были сделать так, чтобы она поверила, будто лишила меня девственности. Эта идея ему понравилась. Он начал думать, что его мать, должно быть, желанная для меня женщина, раз у меня такой большой член. А потом возможность, которую я ему предоставил, чтобы он мог удовлетворить свою страсть к кузине, стала для него стимулом
я в полной мере разделяю его взгляды. Ближе к концу полугодия у него
наступил день рождения, и его мать не могла не пригласить его домой
на этот день. Она чувствовала, что её племянница будет в большей
безопасности, если Гарри попросит разрешения взять с собой
племянника доктора, то есть меня, и скажет ей, что мы стали не только
школьными товарищами, но и очень близкими друзьями. Ранее я сказал ему, что должен вести себя совершенно
невинно, но в течение дня мне следует постараться оказаться в таком
положении, чтобы его мать заметила меня
придурок, чтобы, если не добиться немедленного успеха, я мог проложить путь к
будущему успеху. Его день рождения пришелся на субботу. Нас попросили только
провести день с намерением вернуться вечером.
Соответственно, в тот счастливый день мы появились после завтрака. Я
уже говорил, что его мать жила в очень красивом коттедже или по-другому,
примерно в полутора милях от пасторского дома. Мы были очень любезно приняты
она. Сначала она с любовью обняла сына, пожелав ему много счастливых возвращений домой, и сказала, что он стал намного лучше и т. д.  Затем она
повернулась ко мне и изящно и любезно поприветствовала меня. Племянница была очаровательной девушкой, только вступающей во взрослую жизнь. Она сильно покраснела, приветствуя своего кузена, и так же смущённо поздоровалась со мной. Мы провели несколько часов за беседой; матери было что спросить и что услышать от сына, с которым она никогда раньше не расставалась. Таким образом, у меня было время как следует её рассмотреть. Она была красивой, широкоплечей, статной женщиной с широкими бёдрами, которые обещали хорошую фигуру. Её лицо не было красивым, но имело правильную овальную форму.
у неё были действительно красивые глаза, которым описание её сына едва ли могло отдать должное. Мне показалось, что в их выражении таится немало сдерживаемой страсти, и я уже начал думать, что она будет настоящей _bonne bouche_, если мы с ней сблизимся. После обеда мы прогулялись по саду. Листья уже опали, но для конца ноября день выдался ясным и тёплым. Я сказал юному Дейлу,
чтобы он держался поближе к матери и не выказывал желания сбежать со своим двоюродным братом.
Я был уверен, что если она забеспокоится об их
Если бы я не следил за его движениями, у меня не было бы шанса разыграть свою маленькую игру. Всё прошло так, как я и хотел: мы застали его мать врасплох, и она начала уделять мне больше внимания. Я в совершенстве изображал наивного и невинного юношу, но в то же время, думая о её прелестях, я позволил своему члену слегка приподняться, чтобы он был виден под брюками. Очень скоро я понял, что она заметила это, и её внимание сосредоточилось на мне. Она много расспрашивала меня
и особенно пыталась выяснить, была ли между нами _особенная_ близость
мы с её сыном. Я притворился невинным и признался, что между нами существует тесная связь.
Но когда она попыталась выяснить, дошла ли эта связь до того, что она имела в виду, я придал нашей связи такой невинный характер, что она окончательно убедилась в моём полном неведении относительно всех эротических тенденций, и стала обращаться ко мне более ласково.

Мы с Гарри заранее договорились, что после того, как я обращусь к нему с каким-нибудь легкомысленным замечанием, он должен будет при первой же возможности, оказавшись рядом с кустарником, пройти дальше и встревожить свою маму, обернувшись
за угол. Наша уловка сработала. Она тут же поспешила за ними. Как только она завернула за угол, я достал свой инструмент, который теперь был полностью готов, и встал так, чтобы, когда она вернётся, она увидела его во всей красе, а я при этом старался не смотреть на неё, а был сосредоточен на игре. Как я и хотел, она вышла. Она велела сыну остановиться и вернулась ко мне. Я не поднимал глаз, чтобы она не заметила, что я за ней наблюдаю, но я видел край её нижней юбки, когда она поворачивала за угол, и
а ещё она внезапно остановилась, должно быть, в тот момент, когда
увидела перед собой благородные пропорции. Я постарался
провести рукой один или два раза вперёд или назад во время мочеиспускания, а затем
намеренно потряс своим членом и на минуту-другую обнажил его во всю длину и ширину, прежде чем застегнуться. За это время я успел заметить,
что она стояла совершенно неподвижно, как вкопанная, там, где впервые остановилась. После
Я застегнулся и наклонился, якобы чтобы завязать шнурок, но на самом деле для того, чтобы дать ей время подумать, что я её не видел
подход. Поэтому, когда я поднялся, она уже была рядом. На её щеках играл румянец, а в глазах горел огонь, который говорил о том, что наживка была проглочена. Моя роль заключалась в том, чтобы притворяться невинным и не замечать, что она меня видела.

 Она взяла меня под руку, и я почувствовал, как дрожит её рука. Она повела меня, сначала торопливо, пока мы не присоединились к её сыну и племяннице. После этого
она стала необычайно мила со мной и делала такие замечания, которые, по её мнению, должны были показать ей, что я не так невинен, как кажусь, если бы мои ответы соответствовали её ожиданиям. Но на самом деле я тоже был
Я решил не отплачивать ей тем же и в итоге заставил её поверить, что она имеет дело с идеальной девственницей. Мы шли дальше, она была явно чем-то озабочена и временами на минуту-другую замолкала, а потом, нежно сжимая мою руку, делала какое-нибудь милое и лестное замечание, на которое я с любовью, но невинно смотрел ей в лицо, чтобы поблагодарить за доброе мнение. В такие моменты её глаза странно блестели, а цвет лица то
посветлел, то потемнел. Через некоторое время она убрала руку с моей и положила её на противоположную
Она обняла меня за плечи, и её объятия становились всё теплее и теплее, а разговор — всё нежнее. Она рассыпалась в
поздравлениях по поводу того, что её сын нашёл такого очаровательного товарища по школе; и тут она остановилась и, повернувшись ко мне полубоком, сказала, что чувствует, что может любить меня, как если бы я действительно был её дорогим сыном; и, слегка наклонившись, она поцеловала меня с материнской нежностью. Я обнял её за шею, и наши губы слились в долгом и нежном поцелуе — очень страстном с её стороны и простом, но нежном с моей.

«О!» — сказала я. — «Как же я буду счастлива называть вас мамой и любить вас, как родную. С вашей стороны так мило позволить мне это.
 За эти полгода я впервые в жизни рассталась с мамой, и, хотя моя дорогая тётя очень добра ко мне, я всё равно не могу называть её мамой». Мой опекун не разрешает мне
ездить домой на рождественские каникулы, но теперь у меня будет
дорогая, добрая новая мама, которая сделает меня счастливой».
Здесь я снова подставила губы для поцелуя, который был ещё более тёплым, чем в прошлый раз. Её рука
Она опустилась передо мной на колени и крепко прижала меня к своей груди, которая, как я почувствовал, была неожиданно упругой и даже твёрдой. Мне с большим трудом удавалось сдерживать свой непослушный член, чтобы она не подумала, что я воспринимаю её тёплые объятия как нечто большее, чем просто дружескую привязанность. Однако мне это удалось, и это, конечно же, ещё больше убедило её в том, что я совершенно не знаком с плотскими желаниями. Когда я крепко обнял её и прижался губами к её губам, она сильно заволновалась, заметно задрожала, судорожно вздохнула, а затем оттолкнула меня и, казалось, внезапно
придя в себя, схватила меня за руку и поспешила за сыном. Ибо, как можно было предположить, она намеренно отстала, чтобы дать им возможность скрыться из виду, прежде чем поддаться своему неконтролируемому желанию обнять меня. Она не проронила ни слова, пока мы не увидели их, невинно прогуливающихся по улице. Но потом Гарри рассказал мне, что, увидев, как его мать остановилась, чтобы посмотреть на мой член, который, как он знал, я хотел, чтобы она увидела, он стал наблюдать за нами через кусты, а потом заметил, что она ведёт себя очень дружелюбно
для меня и ее неторопливой походки. Он завернул за угол на некотором расстоянии
впереди нас и скрылся из виду, когда его мать остановилась, чтобы
обнять меня, как описано выше. Он догадался, что она не будет торопиться
следовать за ним. Так быстро продвигаясь вперёд со своей кузиной, он опередил нас.
Выбрав место, откуда он мог видеть нас сквозь кусты, когда мы
подойдём, он сел на садовую скамейку и усадил кузину к себе на
колени, спросив, не жалеет ли она о том, что они так поспешно
расстались после их последней восхитительной встречи, и сказав ей,
что его мать видела их.
что и послужило причиной того, что его отправили в качестве пансионера к врачу. Она
была очень удивлена, услышав это, поскольку ее тетя никогда ни словом не обмолвилась
об этом ей; и она была очень огорчена тем, что его отослали
из дома. Конечно, его руки не бездействовали; но сначала расстегнув свои
брюки, он вложил свой член, теперь значительно увеличившийся в размерах, в ее руку.
Она сразу заметила, насколько он стал больше, и начала ласкать его
. Тем временем он был занят тем, что ласкал её маленький клитор. Он обнаружил, что она уже достаточно возбуждена, и не прошло и минуты, как он
когда она вздохнула и произнесла: «О! ты доставляешь мне гораздо больше удовольствия, чем моя тётя». Она бурно кончила, с болезненным упорством сжимая его член.
 На несколько минут у неё перехватило дыхание. Когда она немного пришла в себя и
с любовью посмотрела на него полузакрытыми глазами, он сразу же
вспомнил о её неожиданном признании.

 «Когда моя мать делает с тобой такое?»

«С тех пор как тебя отослали, твоя мать брала меня к себе в постель.
Она говорила, что после твоего отъезда ей так одиноко. Какое-то время она
очень нежно обнимала меня и прижимала к груди. Как
Я всегда ложился спать раньше неё и обычно уже крепко спал, когда она присоединялась ко мне. Сначала я удивлялся, почему, когда я просыпался ранним утром, моя сорочка была натянута до самого подбородка, а у твоей матери она была в таком же состоянии, и наши обнажённые тела были тесно прижаты друг к другу в объятиях твоей матери. Однажды утром я даже обнаружил, что она прижимает мою руку к той части тела, которую ты сейчас так приятно ощущаешь. Она
заснула в этой позе, но я чувствовал, что она такая же влажная,
как и я после того, как ты меня только что возбудила. Я не мог отделаться от мысли, что это
Очень мило, и, аккуратно убрав её руку, я начал ощупывать её всю в этой части тела.
И, знаешь, Гарри, она вся покрыта такими густыми и вьющимися волосами.
Нащупав губы, я почувствовал, что они пухлые и толстые, и, попытавшись просунуть в них пальцы, обнаружил, что могу это сделать. Я надавил сильнее, добрался до костяшек пальцев, когда почувствовал, как она судорожно сжала их.
Её тело подалось ко мне, а затем отпрянуло, и она снова подалась вперёд, прижимая меня к себе.
Она начала что-то бормотать во сне, и в её голосе слышалась любовь. Я
я почувствовал, как что-то затвердело у меня под большим пальцем, это было то самое, что ты чувствовала.
«О! продолжай», — воскликнула она».

 «Я снова начал щекотать её и довёл до оргазма, — продолжил Гарри.
Когда она пришла в себя, я трахнул её; я засунул язык в её милую маленькую киску и слизал все восхитительные выделения. Когда я поднялся, мой член был возбуждён и торчал из штанов.
Она взяла его в рот и, почти не посасывая, довела меня до оргазма.
Милая девушка проглотила всё с величайшим наслаждением.  У нас не было времени на большее
В этот момент я заметила мамино платье сквозь деревья. Я поспешно застегнулась, и мы пошли дальше, как ни в чём не бывало.
Именно во время нашей прогулки, когда мы развеяли подозрения мамы, моя дорогая Эллен продолжила свои признания.


То, что упиралось в её большой палец, было маминым клитором, который, по её словам, прекрасно развит. Она, зная по своему прежнему опыту общения со мной,
что это точка наивысшего наслаждения,
направила на неё палец и начала неуклюже играть с ней. Это было
В этот момент ещё большее возбуждение охватило маму, которая, к своему удивлению, увидела, что делает Эллен. Она схватила её руку и, прижав её к клитору и растирая с большим мастерством, продолжила свои действия, восклицая от удовольствия и называя Эллен своей дорогой, драгоценной, любимой девочкой. Затем с громким криком наслаждения она обильно кончила на руку Эллен. Подышав некоторое время в полном блаженстве, она
повернулась и обняла Эллен, страстно поцеловав её и просунув язык в рот Эллен, а затем потребовала, чтобы та сделала то же самое.
вернись. После долгих объятий мама спросила, как она дошла до того, что делала, когда проснулась. Эллен описала, как она обнаружила, что её
рука прижата к нему, а затем два обнажённых тела прижались друг к другу.
Она удивилась этому и спросила, как такое могло произойти. Когда она пошевелила рукой, она почувствовала, как мама внизу запульсировала и подалась вперёд, так что её палец легко вошёл внутрь. Это ещё больше удивило её, ведь она часто пыталась засунуть пальцы в себя, но ей было так больно, что она отказалась от этой затеи как от невозможной.
Теперь она нашла место, куда легко входили все её пальцы, до самых костяшек.
Движения внутри и тяжесть тела тёти говорили о том, что это доставляет ей удовольствие.  Продолжая свои движения, она почувствовала, как что-то твёрдое упирается в её руку.
Она вынула пальцы, чтобы потрогать эту странную штуку, и в этот момент тётя проснулась.

— А остальное ты знаешь, дорогая тётушка. Я была так рада, что доставила тебе столько удовольствия.


 — Милая, милая девочка! — ответила тётушка. — Я буду любить тебя ещё сильнее.
когда-нибудь; да, и ты тоже получишь огромное удовольствие. Я давно
хотел посвятить тебя в тайны женственности, но считал, что ты
слишком молода, чтобы хранить в тайне то, чем мы можем наслаждаться.
Часто, когда ты спала, обнажая свои прелестные формы и прижимаясь к моему похотливому телу, я наслаждался тобой и даже использовал твою руку, пока ты спала без сознания, чтобы возбудиться ещё сильнее.
Прошлой ночью я наслаждался тобой по полной, целуя твои прелестные бутоны и скрытые прелести, и, должно быть, бессознательно
засыпаю, а моя рука все еще прижимает твою к моему секрету
очарование. Но теперь я должен посвятить тебя в те же радости, даже более
изысканным способом ”.

“При этом она умоляла меня сбросить с себя сорочку, в то время как она делала
же. Мы встали, чтобы сделать это, и твоя мама воспользовалась возможностью, чтобы
представить меня во всех позах, восхищаясь и целуя меня повсюду. Я сделал с ней то же самое, и, могу тебя заверить, дорогой Гарри, твоя мать гораздо лучше сложена, чем я, и в груди, и в бёдрах, и у неё такие упругие ляжки и ноги, и её прелести так хорошо развиты и пухлы, и у неё такие
вокруг него вьются шелковистые локоны. Я чувствую, как ты проводишь пальцами по моим локонам; но хотя их стало больше, чем было, когда ты в последний раз гладил и ласкал их, они не идут ни в какое сравнение с локонами моей дорогой тётушки. Когда она сильно возбудила меня и, очевидно, сама была сильно возбуждена, она велела мне лечь на кровать на спину и подтянуть колени так, чтобы ступни свисали с края. Затем она поставила передо мной скамеечку для ног и, опустившись на неё
коленями, сначала ощупала и погладила меня там, а потом прижалась губами к моему члену и, пососав его немного, начала ласкать его языком
то, что ты так восхитительно ласкала. Она облизывала меня с
невероятным мастерством и вскоре довела меня до экстаза. Некоторое
время после этого она сосала его, пока я лежал в изнеможении от
радости. Наконец она поднялась, бросилась на кровать, и наши
два обнажённых тела тесно соединились в самых нежных объятиях. Её губы были влажными от
выступившей из меня влаги, от неё исходил своеобразный аромат,
_опьянявший_ меня, и я не смог удержаться, чтобы не слизать кремовый сок с её губ.

 «О, моя любимая тётушка, — воскликнул я, — ты подарила мне райскую радость,
Я должен постараться сделать для тебя как можно больше».

 «Моя дорогая Эллен, ты заставляешь меня по-настоящему восхищаться тобой. Теперь я жалею только о том, что не доверился тебе раньше, ведь я сразу понял, что могу сделать это без всякого риска. Да, моя дорогая, ты действительно должна постараться, и я буду учить тебя по ходу дела, как получать максимум удовольствия от наших похотливых и развратных утех, удовольствий, которые не сопряжены с риском и о которых мы не будем беспокоиться из-за фатальных последствий, которые влечёт за собой связь с противоположным полом, использующим нас только в своих целях
чувственное наслаждение и покидают нас в тот самый момент, когда они должны утешать и оберегать нас больше всего».

 «Дорогая тётушка, снова нежно обняв меня, легла в ту же позу, в которой лежала я. Я опустилась на подушку, как и она. Но прежде чем сделать то, что она сделала со мной, я не могла не задержаться, чтобы с восторгом полюбоваться её естественными прелестями. О, дорогой Гарри, ты не представляешь, как прекрасна эта часть тела твоей мамы. Её живот
чистейшей белизны, гладкий и упругий, круглый и красивый. Под
складкой начинается большая выпуклость, просвечивающая сквозь кожу.
Густые шелковистые локоны, которые так её украшают, затем плавно ниспадают между её бёдер, а красиво очерченные губы соблазнительно приоткрываются.
Густые волосы, которые простираются далеко за пределы больших округлых полушарий, выступающих сзади, обрамляют её лицо. В верхней части губ, где они образуют глубокий полукруглый вырез, я различаю выступающий объект, длинный и толстый, как мой большой палец. Теперь я знаю, что это источник изысканной радости. С тех пор твоя мать научила меня называть это её клитором и говорит, что хотя и нечасто, но бывает очень сильно
Развитый, как в её случае, он есть у каждой женщины и становится твёрдым и возбуждённым по мере приближения к финальному кризису наслаждения. Я обхватил губами этот очаровательный предмет, посасывал его и ласкал языком его головку. Твоя мать в экстазе восторга извивалась подо мной и обеими руками прижимала мою голову к возбуждённой головке, издавая самые нежные и чувственные стоны. Она
умоляла меня просунуть ладонь под подбородок и ввести большой палец
в губы внизу, которые я посасывал, и двигать им назад
и вперёд, насколько это было возможно. Я так и сделал и сразу же обнаружил, что это
ещё больше обрадовало твою мать. Её движения становились всё быстрее и быстрее, пока с криком восторга она не надавила моей рукой на своё лоно и ещё сильнее не надавила на мой большой палец. Внезапно она перестала двигаться, её руки ослабили хватку на моей голове, клитор перестал быть напряжённым, и, если не считать судорожных хватательных движений внутри её лона, она на некоторое время потеряла сознание.
Наконец она пришла в себя, схватила меня за руки и притянула к себе
Она уложила меня на живот, а руками прижала мою промежность к своему телу.
Я почувствовал, как мой орган погружается в густую копну волос, которые так изящно обрамляли её лоно. Она просунула язык мне в рот и высосала всю густую кремообразную субстанцию, которая в таком изобилии вытекала из неё. Она благодарила судьбу за счастливый случай, который привел ее ко мне.
Она призналась мне, что долгое время наслаждалась лишь неудовлетворительным удовольствием от самоудовлетворения в одиночестве, и сказала, что теперь мы будем наслаждаться взаимным удовольствием от всех чувственных наслаждений, доступных женщине
Мы лежали некоторое время, наслаждаясь такими восхитительными ласками.
 Мы не могли встать из-за того, что было уже поздно.  С тех пор мы испробовали все способы наслаждения, доступные представителям одного пола.
Твоя мать часто вводила свой напряжённый возбуждённый клитор в мои половые губы, насколько это было возможно, но я всегда мечтал, мой дорогой Гарри, чтобы ты проник ещё глубже своим большим и длинным органом, хотя то, что я увидел сегодня, заставило меня сильно испугаться, что он никогда не войдёт.

На этом её простодушное описание закончилось. Гарри, конечно же, пообещал, что никогда не причинит ей боли, что эти части тела созданы для того, чтобы им уступали, что, несомненно, большой клитор его матери сначала причинял ей боль, но потом доставил ей огромное удовольствие.

Да, это так, и именно это придало ей смелости, и если бы у них только была возможность, она бы позволила ему делать всё, что он пожелает.

Можно предположить, что рассказ Эллен о её отношениях с тётей
разбудил моё воображение и заставил меня принять решение. Действительно, я
я начал понимать, что мне не придётся прилагать никаких усилий, что всё сделает сама дорогая мама. Мы вернулись в дом после этой волнующей прогулки. Мама была явно чем-то обеспокоена, но в конце концов, похоже, приняла окончательное решение, потому что велела Эллен подняться в свою комнату, а нас, двух мальчиков, как она нас называла, попросила выйти и развлечься часок.
Именно в этот момент Гарри рассказал о своём интересном разговоре с кузиной. Её живое описание зацепило его
Его воображение разыгралось, и теперь он сожалел, что не он будет наслаждаться своей похотливой и чувственной матерью. Ни у кого из нас не было сомнений в том, что теперь она найдёт способ насладиться мной. Если у нас и были сомнения, то они развеялись, когда мы вернулись в дом. Сначала мама,
для проформы поцеловав сына, а затем гораздо более горячо поцеловав меня,
сообщила нам, что написала доктору, что мы были такими хорошими мальчиками,
что она будет очень признательна, если он позволит её сыну остаться с ней до понедельника, а также оставит у неё своего племянника
составить ему компанию и не допустить повторения его прежних проступков, о которых, к счастью, он, похоже, забыл, но всё же было бы лучше, если бы его опекал такой умный и осмотрительный друг, как, к её радости, он нашёл в лице племянника доктора. Мой дядя, не зная, что и думать об этой записке, согласился. Поэтому она была рада сообщить мне эту приятную новость, вдвойне приятную для меня, поскольку я сразу же предвидел конец своей мнимой девственности. Дорогая
мама сияла от радости и сразу же отвела меня туда, где была
Я собирался поспать. Я отметил, что это была комната в стороне от основного пути, до неё было легко добраться, но прохожие вряд ли стали бы мне мешать.

— А здесь, мой дорогой сын, — ведь ты знаешь, что в будущем всегда будешь называть меня мамой, — я надеюсь, тебе будет удобно и ты не испугаешься, что находишься в отдалённой части дома. Но на всякий случай, прежде чем я лягу спать, я приду и посмотрю, хорошо ли ты устроился.


 Здесь она поцеловала меня и крепко обняла. Я ответил ей самым нежным, но, по-видимому, совершенно невинным взглядом. Она вздохнула, когда я
Она с сожалением подумала, что в тот момент не могла пойти дальше, и увела меня.


День, ужин и вечер прошли без каких-либо примечательных событий, за исключением того, что мама часто отсутствовала и была чем-то озабочена.  Она сидела рядом со мной на диване, пока Эллен играла для нас; она брала меня за руку и часто нежно сжимала её.  Гарри сидел рядом с Эллен, что позволяло мне часто поднимать голову и по-мальчишески надувать губы, чтобы меня поцеловали. Мне никогда не отказывали. Она чувственно смотрела на мои губы, приоткрыв свои, но, видимо, боялась меня поцеловать
Бархат её языка. Она часто вздрагивала и дрожала и, очевидно, была сильно взволнована. В течение дня Гарри и
я успели обменяться мыслями. Я сказал ему, что уверен, что его мать придёт ко мне этой ночью, и он может быть спокоен, если она придёт, потому что она останется до рассвета. Я посоветовал ему следить за ней, и когда он увидит, что она выходит из своей спальни, чтобы прийти ко мне, он сможет проскользнуть в комнату своего кузена и осуществить задуманное, но обязательно вернётся на рассвете.  Я сказал, что если в это время его мать захочет уйти от меня,
Я бы задержал её ещё на четверть часа, чтобы он мог уладить дела со своей кузиной и вернуться в свою комнату. Я также посоветовал ему подложить полотенце под ягодицы кузины, так как он наверняка вызвал у неё кровотечение, и убрать его утром, чтобы мать не заметила следов его поступка, а также велел Эллен притвориться спящей, когда вернётся мать, и утром сделать вид, что она ничего не помнит о том, что её тётя отсутствовала. Было чуть больше десяти часов, когда мама решила, что её детям, как она нас называла, пора идти
в постель. Её сын и племянница поцеловали её, и я тоже поцеловал свою новую маму. Она ответила мне страстным поцелуем, её губы, казалось, не хотели отрываться от моих, а руки крепко обняли меня. «Дорогая мама, — сказал я, — я буду любить тебя всегда».

 «Мой дорогой мальчик, я уже люблю тебя, как будто ты действительно мой сын».

Она отправила остальных по спальням, но сама проводила меня до моей.
 Я видел, что она сильно дрожит и явно рада была поставить подсвечник на место. Она подоткнула мне одеяло и спросила, не нужно ли мне чего.
Она сказала, что я буду хорошо спать, и с большим волнением снова страстно обняла меня. Я чувствовал, что её язык так и рвётся проникнуть между моими губами. Мне было очень трудно сдержаться, но каким-то образом мне это удалось. Наконец она оставила меня, сказав, что заглянет, чтобы убедиться, что я устроился поудобнее, прежде чем сама ляжет спать. Я сказал ей, что это очень мило с её стороны, но в этом нет необходимости, потому что я всегда засыпаю как убитый, как только ложусь.


 «Я рада этому, моё дорогое дитя, но всё же я загляну, чтобы убедиться, что ты спишь».
чужая кровать должна мешать тебе спать”.

И она снова страстно прижала меня к своей упругой и хорошо сформированной груди
, целуя долгим-долгим поцелуем. Оставив меня с глубоким вздохом,
наконец она пожелала мне спокойной ночи и закрыла дверь, очевидно, уходя.
Но мне показалось, что она резко остановилась, и я услышал, как она осторожно отступила назад.
вероятно, в надежде увидеть, как я раздеваюсь, и
полюбоваться моим огромным пего. Поэтому я решил, что она должна удовлетворить своё любопытство. Я поспешно снял с себя одежду и, прежде чем надеть её,
Я взял ночную рубашку Гарри, которую положили для меня на кровать, взял ночной горшок и повернулся лицом к замочной скважине, совершенно голый, с членом в руке. Он был полувозбуждён, но, когда я помочился, он запульсировал и приподнялся, и я пару раз провёл по нему рукой и очень нарочито встряхнул его, чтобы она ещё больше захотела заполучить его. Я взял ночную рубашку и, повернувшись к свету, стал неуклюже натягивать её, чтобы как следует рассмотреть свой член, который уже стоял колом.
 Затем я выключил свет и быстро забрался в постель. Я
Я внимательно прислушался и услышал глубокий, едва сдерживаемый вздох, а затем тихие удаляющиеся шаги.  Я лежал без сна и размышлял о том, как мне поступить: притвориться, что я крепко сплю, и позволить ей взять инициативу в свои руки, или сделать вид, что я не могу уснуть из-за новизны кровати и мыслей о её нежной заботе обо мне. Я решил притвориться, что крепко сплю, главным образом для того, чтобы посмотреть, как она будет воплощать свои планы, а также чтобы сыграть роль удивлённого.


 Не прошло и получаса после того, как все разошлись по своим комнатам, как я увидел
В замочную скважину пробился луч света. Я придумал позу, которая должна была облегчить задачу. Я лёг на спину, частично сбросив с себя одежду.
Грудь была обнажена, а рука, которой я должен был её коснуться,
оказалась над головой. Конечно, мой член был наготове, и,
поскольку я сбросил тяжёлое одеяло, он легко приподнялся и
выпирал из-под простыни и лёгкого одеяла. Я закрыл глаза и тяжело задышал. Дверь осторожно отворилась, и она вошла. Она повернулась, чтобы закрыть дверь, и я, приоткрыв глаза, увидел, что на ней было только
свободный халат, который при повороте распахивался, так что я
мог видеть, что под ним не было ничего, кроме ее сорочки. Я даже заметил
ее красивую грудь, которая сразу же заставила мой член запульсировать почти до
разрыва, так что, когда она подошла ко мне, он встал самым мужественным образом.
Она помолчала, очевидно, сосредоточенная на этом зрелище. Затем она поднесла фонарь
ко мне и заговорила вполголоса, спрашивая, проснулся ли я. Конечно, я только тяжело дышал и лежал с приоткрытым ртом, как в самом глубоком сне.
 Затем она переключила своё внимание на
Она увидела выпирающую часть и осмелилась легонько прикоснуться к ней; затем, осмелев ещё больше, она ещё нежнее обхватила её поверх одежды, а потом направила свет на моё лицо, но я не подал виду. Тогда она поставила свечу и, взяв стул, села рядом с кроватью.
Здесь она снова заговорила со мной приглушённым голосом. Не услышав, что я перестал дышать, она осторожно просунула руку под уже скомканное одеяло и с большой осторожностью скользнула ею вниз, к моему члену, который она нежно обхватила. Теперь я чувствовал всё её тело
Она задрожала, её дыхание стало быстрым и прерывистым. Она осторожно провела рукой от основания до головки, и её явно очень взволновал размер. Когда она обхватила головку, та сильно запульсировала. Она убрала руку и, я был уверен, повернулась, чтобы посмотреть, не потревожил ли я её. Но я продолжал крепко спать. Казалось, она стала увереннее, потому что теперь обе её руки были заняты.
Было очевидно, что она опустилась на колени, чтобы было удобнее
выполнять задуманное. Я чувствовал, как она перебирает пальцами
одну руку, пока не обнаружила, что голова всё ещё частично находится над третьей
схватить. Я услышал, как она невольно вскрикнула от удивления при виде его
размера. Ее любопытство росло из-за того, чем оно питалось, и теперь она начала с
предельной осторожностью осторожно снимать постельное белье, чтобы она могла увидеть,
а также пощупать. Когда это было сделано, она встала и принесла
светильник, снова провела им перед моими глазами, а затем переместила его вниз к моему
члену. Будучи уверенным, что она теперь слишком увлечена, чтобы поднять на меня глаза, я приоткрыл их и увидел, как она склоняется над
великолепным предметом. Я услышал, как она воскликнула полушёпотом:

«Как чудесно! Я и представить себе не могла ничего подобного, да ещё и у такого невинного мальчика. О! Я должна обладать им — да, я должна обладать им».

 Здесь она сжала его сильнее, чем раньше. Затем, поднявшись, она поставила свечу на подставку для горшка, которую отодвинула к изножью кровати. Затем, взяв мой член обеими руками, она нежно погладила его сверху вниз и даже наклонилась и с любовью поцеловала головку. Он запульсировал сильнее, чем когда-либо.
Я подумал, что пора начинать и делать вид, что я проснулся. Она тут же выпустила его из рук и встала, но была слишком взволнована, чтобы
подумай о том, чтобы прикрыть меня. Я открыла глаза с явным удивлением, но
узнав маму, я сказала—

“О! это ты, дорогая мама? Мне снился такой приятный сон о
тебе. О, Поцелуй меня,” нарочно не казалось, чтобы знать, что мой человек
все голые.

Она наклонилась и поцеловала меня нежно, говоря:—

“Мой дорогой, дорогой мальчик. Я пришла посмотреть, удобно ли тебе, и увидела, что ты лежишь без одежды, а из тебя торчит эта странная штука.

 Она схватила её левой рукой, наклонившись, чтобы поцеловать меня.  В ту же секунду я решил разыграть ту же карту, которая так хорошо сработала с моей тётей.

«Моя дорогая мама, я бы не осмелился говорить с тобой об _этом_,
но мне очень больно, потому что он стал таким твёрдым, что пульсирует, как ты можешь почувствовать, при малейшем прикосновении. Я не знаю, что делать; и мне так странно, особенно от нежных прикосновений, которые ты только что делала.
Дорогая мама, скажи мне, как я могу это вылечить, и я буду любить тебя ещё сильнее».

Тут она наклонилась и поцеловала меня очень страстно, буквально засунув язык мне в рот. Я пососал его и сказал ей, какой он сладкий. Но мой член стал совершенно неприличным, и я умолял её сказать мне, что я
я мог бы облегчить твои страдания. Она долго и пристально смотрела на меня, то краснея, то бледнея.


— Да, мой дорогой мальчик, я могла бы облегчить твои страдания, но это тайна, которой я едва ли осмелюсь поделиться с таким юным созданием.


— О! Ты можешь мне доверять, моя дорогая мама, ты же знаешь, я становлюсь мужчиной, а мужчины должны уметь хранить секреты, иначе их будут презирать.
Кроме того, такая дорогая и любящая мама, как ты, вдвойне заставит меня хранить в тайне всё, что ты мне доверишь.

 — Я буду тебе доверять, мой дорогой мальчик, но ты сразу поймёшь, что я...
Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе».

 С этими словами она сбросила халат и запрыгнула в постель рядом со мной.

 «О! как мило с твоей стороны, дорогая мама», — сказал я, обнимая её и нежно целуя. «Почувствуй, мама, как мне тяжело, и сразу скажи, как я могу облегчить твои страдания».

— Что ж, моё дорогое дитя, мы, женщины, созданы для того, чтобы избавляться от такой скованности, как эта. У нас есть влагалище, в которое мы вставляем его, и тогда он постепенно становится мягче.

 — О!  где же, где же, дорогая мамочка, скажи мне?

 Она взяла мою руку и положила её на свою промежность, уже довольно влажную от возбуждения, в котором она пребывала.

— Вот, почувствуй это, разве ты не находишь в этом что-то особенное?

 — О да, но как мне туда попасть — тебе же будет больно?

 — Я тебе покажу.

Она перевернулась на спину, раздвинула ноги и велела мне лечь на неё животом, поставив ноги между её ног. Затем она направила мой возбуждённый член и, потирая его головку о губы, чтобы увлажнить их, сказала мне, чтобы я осторожно надавливал, потому что он такой большой, что я могу ей навредить. Играя роль новичка в совершенстве, я неуклюже, но осторожно ввёл его до самого гульфика. Она воскликнула: «О! О!» — когда он вошёл.
Она довольно сильно возбудилась, а затем, закинув ноги мне на поясницу и обхватив руками мою талию, стала умолять меня двигать задницей вперёд и назад, каждый раз погружая её так глубоко, как только мог. Три или четыре толчка довели меня до оргазма в том сильном возбуждении, в котором я находился. Она тоже затихла с громким судорожным вздохом. Я постарался вскрикнуть:

 «О, моя дорогая мамочка, о!» остановка. Я умираю — я — я — умираю — умираю — умираю».

 Её судорожные внутренние толчки были восхитительны и быстро привели меня в боевую готовность. Она тоже пришла в себя и прижалась губами к моим, сначала отдав мне свой поцелуй, а затем попросив в ответ пососать её язык.

«О! какие райские наслаждения, моя дорогая мама, ты действительно смягчила его, но только почувствуй — он снова стал твёрдым, ты должна смягчить его ещё раз».

 «Мой любимый мальчик, я всегда буду готова это сделать, но это должно быть нашим самым сокровенным секретом, иначе я никогда не смогу сделать это снова».

 Можешь себе представить, что я протестовал изо всех сил. Мы делали это снова, и снова, и снова. Мама заявила, что я очень способный ученик.
Четыре раза я изливал в её пенящуюся и пылающую киску потоки спермы.
В конце концов она настояла на том, чтобы я остановился, сказав, что это будет
Я бы навредил своему здоровью, если бы стал продолжать в том же духе. Поэтому я отстранился, и мы с нежностью обнялись. Теперь я выразил желание увидеть то чудесное место, где я испытал райское наслаждение. Она с восхитительной грацией и лёгкостью удовлетворила моё мальчишеское любопытство и даже сбросила с себя сорочку, заставив меня сделать то же самое, чтобы она тоже могла полюбоваться моей обнажённой красотой. В моём восхищении её действительно великолепной фигурой не было притворства.
Но я выразил его наивно и невинно, что заставило её от души рассмеяться и подтвердило её мнение о том, что
она была не только первой обнажённой женщиной, которую я увидел, но и первой, кого я познал, или той, кто научил меня, что такое чувственное удовольствие, и
как же она радовалась, думая, что лишила меня девственности и первой приобщила к восхитительным тайнам любви. Конечно, я
делал всё, что мог, чтобы поддерживать обман, который так её радовал, и, могу добавить, это был последний раз, когда я так поступал, потому что с каждым днём я становился всё более мужественным и сразу брал быка за рога, и мне редко это не удавалось. Мы встали, и она отвернулась
Она повернулась ко мне всеми своими прелестями, чтобы я мог оценить их редкую красоту. Она сама объяснила мне, в чём её достоинства: грудь, ягодицы, живот — такой белый и гладкий, без единой морщинки, хотя у неё уже был сын. Она действительно была одним из тех редких случаев, когда о таком событии не остаётся и следа. Её грудь, хоть и не такая большая, как у тёти, была восхитительно белой и упругой, с такими розовыми сосками, которые были больше, чем у служанки, но торчали твёрдо и так и манили пососать. Затем её промежность — она легла на спину, раздвинула ноги и позволила мне рассмотреть её как следует. Я
Я уже упоминал о её клиторе, который Эллен описала Гарри. Он был очаровательно развит, примерно в два раза короче, чем у мисс Фрэнкленд, и не такой толстый. Когда я ощупал её влагалище и ввёл в него пальцы, чтобы раздвинуть его, она возбудилась, и господин Клитор поднял голову и вышел из своего уголка во всей красе. Я очень удивился, обнаружив, что у неё есть собственная маленькая штучка. Я намеренно использовал это мальчишеское выражение. Я начал играть с ним.

«О!» — сказал я, — «Я должен его поцеловать».

Я так и сделал и начал его сосать. Она ужасно распалилась и схватила его
Она обхватила мой снова вставший член, притянула меня к себе и ввела в себя моё главное оружие. Мы двигались всё медленнее, пока не приблизились к финалу. Она была женщиной с очень пылкими страстями, и после долгого воздержания, в котором она пребывала в отношении нашего секса, теперь, когда плотину прорвало, она уже не могла сдерживать поток своих похотливых страстей.
Мы снова дважды занимались сексом без презерватива. Затем, обняв меня и поблагодарив за экстаз, который я ей подарил, она встала, чтобы привести себя в порядок.
Она сказала, что у неё есть цель, и посоветовала мне сделать то же самое, а потом мы оба умоемся холодной водой, чтобы привести нервы в порядок. Она умыла меня, а я её.
Затем она настояла на том, чтобы я лёг на спину, пока она будет восхищаться тем, что она назвала шедевром природы. От созерцания и ощущений она вскоре перешла к ласкам. Он тут же вскочил. Притворяясь невеждой, я спросил, нельзя ли нам обоим насладиться этим удовольствием одновременно.

— О да, мой дорогой мальчик. Я так рад, что тебе это нравится!
 Ложись на спину, я залезу на тебя с другой стороны, и пока я буду
Пососи этот огромный драгоценный камень, головку которого я с трудом могу взять в рот.
Делай с моей щелью всё, что хочешь».

 «Так ты это называешь, дорогая мама?»

 «Это одно из названий, у него есть и другие, но вы, мужчины, обычно называете его
киской, а мы называем ваш член петухом. Хорошо, что ты знаешь их
обычные названия, ведь дети называют их просто Фанни и Дудл».

 «Петух и киска — ох!» Я не забуду, так что дай мне пососать эту прекрасную киску.


 Мы занялись взаимным гамахуче, и оба жадно проглотили двойной
результат, а затем продолжили ласкать друг друга, пока не кончили снова
в полном расцвете сил и с желанием получить ещё больше удовольствия.

 «Мой дорогой мальчик, ты такой способный и талантливый ученик, что я должна показать тебе, что есть несколько способов смягчить неподатливость этого милого юноши, который, кажется, как никогда хочет избавиться от своей жёсткости. Я покажу тебе, как мой муж любил получать удовольствие со мной».

Она встала на колени, подставив свой прелестный зад, и велела мне встать позади неё на колени и дать ей мой член, который она просунула между бёдер. Я так и сделал. Она сказала, что он появится
чтобы продвинуться дальше, и, по сути, так и произошло. После того как всё было готово,
она раздвинула ноги так, что бёдра и ягодицы соприкоснулись, и сказала мне, чтобы я любовался, хвалил и ласкал
её великолепные ягодицы, и добавила, что такая похвала её очень возбуждает. Конечно, я так и сделал, восхищаясь не только их размером и
красотой, но и красивыми вьющимися шёлковыми завитками, которые
пробегали между ягодицами, прикрывали её прелестную розовую
попку, очаровательно сморщенную, и доходили до поясницы. После
того как я так возбудил её, она попросила меня наклониться и
подержать одного малыша, пока я буду
другой рукой я играл с её клитором. Я делал всё это довольно хорошо, но немного неуклюже. Она сказала, что скоро я буду
идеален. Мы снова пробежали два круга, прежде чем она упала вперёд, увлекая меня за собой, не отстраняясь, а затем, перевернувшись на бок, всё ещё переплетясь, мы погрузились в глубокий сон и проснулись только на рассвете. Мама вскочила с кровати, разбудив меня. Она была встревожена тем, что уже так поздно и все в доме могут проснуться.
Я изо всех сил старался убедить её ещё немного ослабить натяжение.
Она снова обняла меня, чтобы я мог увидеть и почувствовать это своими глазами.

 «Нет, мой дорогой мальчик, мы не должны поступать опрометчиво, моя племянница могла проснуться и забеспокоиться из-за моего отсутствия, и она может встать и пойти меня искать. Так что прощай, мой дорогой, иди спать».

 Она нежно обняла меня, но я не смог уговорить её пойти дальше, хотя она и пообещала найти возможность днём и дать мне столько, сколько я захочу, следующей ночью. Она ушла от меня, а я
размышлял о счастливом стечении обстоятельств, благодаря которому в моих объятиях оказалась такая желанная и прекрасная женщина, а также поздравлял себя с удачно разыгранной картой
Я полностью убедил её в том, что она была моей первой наставницей в искусстве любви, а это обстоятельство всегда льстит пылкому воображению представительниц прекрасного пола. Я снова легко заснул, размышляя о том, как Гарри в это время развлекался со своей кузиной. Моя дорогая мама не позволяла мне вставать. Она заходила в мою комнату один или два раза и видела, что я крепко сплю.

 Наконец она вошла снова, как раз в тот момент, когда я удовлетворял естественную потребность, ради которой встал. Броситься к ней, нежно обнять, запереть дверь и заставить её, пусть и не совсем против воли, подойти к
Чтобы уложить её на живот у кровати, задрать её нижние юбки, встать на колени и ласкать её киску сзади, пока она не взмолится, чтобы я встал и трахнул её, мне понадобилось всего пара минут.
А затем мой напряжённый член, смазанный густой слюной,
выступившей во время ласк, был направлен на её киску и вошёл в неё
настолько глубоко, насколько позволяли ягодицы или её прекрасный зад. Поскольку мой член был
достаточно прикрыт, я на мгновение остановился, чтобы полюбоваться
красотой её ягодиц. Затем, наклонившись, я прикусил её бугорки.
Одной рукой я ласкал её клитор, а другой — промежность.
После долгого отдыха и освежающего сна я быстро кончил, но не быстрее, чем того требовала похотливая натура моей дорогой мамочки, которая присоединилась ко мне в обильном семяизвержении с величайшей радостью и восхитительным внутренним давлением. Ибо она была совершенной и искусной актрисой в любовных
сражениях и по-своему была достойна моей славной тёти и моей любимой мисс Фрэнкленд, и так же, как они, была искусна во всех проявлениях похоти и сладострастия, хотя в тот момент я испытывал лишь
я доказывал это обычным способом. Её изысканные внутренние сосательные движения почти не давали моему восторженному пенису расслабиться, и через минуту или две, насладившись послевкусием, я начал снова, почти прежде, чем дорогая мама пришла в себя и попыталась отстраниться. Но прежде чем она поняла, где находится, мне удалось снова разжечь её пылкую и похотливую натуру, и она так же, как и я, захотела продолжения. Это, естественно, заняло больше времени, чем первый огненный
 Я приподнялся на коленях и стал внимательно смотреть
Я с восторгом наблюдал за необычной активной игрой её бёдер и за тем, как изящно она покачивала своим прекрасным задом. Я громко восхвалял её восхитительные
маневры и вторил им изо всех сил, пока наши движения не стали всё более
возбуждёнными, быстрыми и яростными. Я наклонился, чтобы вторить ей,
лаская её клитор, и нас обоих охватил финальный кризис, полный
агонии радости, и я почти без чувств опустился на её спину. Некоторое время мы лежали,
потеряв счёт времени, пока мама, вспомнив о риске быть застигнутыми, не попросила меня отстраниться и отпустить её. Она встала и
бросилась в мои объятия, прижимаясь своими губами к моим в самом любящем поцелуе
. Затем, наклонившись, она восхитительно пососала мой теперь уже висячий член.
заставляя свой язычок играть в устье мочеиспускательного канала и вокруг него.
Это было так вкусно, что в восторге член мгновенно показал свою
удовлетворение удовольствия, запустив в самом разгаре. Мама похлопала его по плечу
и сказала, что он был самым очаровательным и восхитительным мальчиком, который не
знал, как себя вести. Она снова поцеловала меня и отстранилась,
но я прекрасно видел, что она сожалеет не меньше меня. Она
Она сказала мне, что её сын такой же лентяй, как и я, и что завтрак ждёт нас обоих. Я быстро привёл себя в порядок и застал их всех за завтраком.

 Эллен густо покраснела, увидев меня. Взглянув на Гарри, я понял, что ему всё удалось и что Эллен не только знает, чем я занимался, но и что я знаю, чем занималась она. Поэтому она так покраснела, увидев меня. Я улыбнулась и понимающе кивнула ей. Она заметила, что мы с Гарри обменялись понимающими взглядами, и это её не успокоило.

Мама, конечно, ничего не знала о том, что происходило в её постели, пока она была со мной. Она проявляла нежность и заботу ко всем нам, но мне уделяла особое внимание.
Мы поздно позавтракали, поэтому нам пришлось поторопиться в церковь. Мама везла Эллен в маленьком фаэтоне, запряжённом пони, а мы с Гарри срезали путь через поля.

Гарри рассказал мне, как он наблюдал за своей матерью и как он тихо подошёл к моей двери.
Поскольку кровать стояла прямо напротив замочной скважины, он видел всё, что происходило, и наслаждался этим, тем более что он знал, что я только притворяюсь спящим.

«Ей-богу, — сказал он, — какая же она прекрасная мать! Я не мог уйти и оставался там, пока вы оба не занялись сексом снова, совершенно голые.
Прекрасная волосатая вагина моей матери, её упругие груди и задница чуть не свели меня с ума от желания. Я мог бы изнасиловать её, если бы она была одна. А её энергия в сексе была просто невероятной. Я больше не мог сдерживаться и бросился к дорогой Эллен. Она спала. Я обнял её и разбудил, ощутив её восхитительную юную киску. Она открыла глаза и, думая, что это мама, повернулась, чтобы отблагодарить меня.
сделал комплимент и начал с того, что взял в руки моего пего.

“ Почему? Гарри, дорогой, как ты сюда попал? Мама нас поймает.

‘О, нет, любовь моя, мама занята получше и ускользнула в комнату
Чарли, чтобы сделать с ней то, что я собираюсь сделать с тобой’.

“Она была слишком встревожена, чтобы поверить мне, и я был вынужден привести ее
к вамТвоя дверь. Сначала я заглянул и увидел, что ты всё ещё там. Мамины ноги и руки, обвившие тебя, позволили мне увидеть, как твоя большая штука
врывается внутрь и наружу и с невероятной силой возвращается домой. Я прошептал Эллен, чтобы она заглянула. Пока она это делала, я опустился на пол и
прижался к ней. Она кончила почти сразу и была так возбуждена, что у меня чуть слюна не потекла. Я поднялся на ноги и приставил свой член к её киске.
Я вошёл в неё до самого основания, но был так возбуждён всем, что делал, и всем, что видел до этого, что кончил
Я убежала в порыве восторга и с приглушённым криком, который, должно быть, услышали бы вы с мамой, если бы не были так заняты.  Эллен была так взволнована и так увлечена новой сценой, разворачивающейся у неё на глазах, что не сводила с неё глаз и позволяла мне делать всё, что я захочу. Но мой крик встревожил её, особенно потому, что во время моего последнего толчка она с шумом ударилась головой о дверь. Она
поднялась и тем самым освободила меня от слабой хватки, которой я удерживал её киску. Она
обернулась, чтобы страстно обнять меня, и прошептала, что мы должны идти
в другом месте. Я обнял её за талию, и мы быстро вернулись в мамину спальню. При свете я смог найти полотенце. Я сказал Эллен, что это нужно для того, чтобы влага не выдала нас. Она была слишком взволнована и возбуждена, чтобы оказать хоть малейшее сопротивление или хотя бы притвориться, что отказывается. Я умолял её сбросить сорочку, ведь она видела, что и Чарли, и мама были совершенно обнажены. Она тут же подчинилась,
теперь желая драки не меньше меня. Я тоже сбросил с себя ночную рубашку.
На мгновение мы обняли друг друга обнажёнными телами. Мой член
Он был твёрд как железо. Она похотливо обхватила его, пока я ласкал её очаровательную юную киску. Я помог ей забраться на кровать, она тут же легла на спину и раздвинула ноги, как делала её мама. Я остановился и одарил её киску, сочащуюся её собственной и моей спермой, тёплым поцелуем, а парой мазков по её набухшему клитору я довёл её до ещё большего возбуждения, чем то, в котором она была до этого.

— О, иди ко мне в объятия, мой дорогой Гарри, и давай сделаем то, что они с таким восторгом делали.


Она заметила, с каким восторгом мама наслаждается твоим обществом, и
Она также заметила, что твой член намного больше моего, и, естественно, рассудила, что если такой большой член доставляет её тёте столько удовольствия, то мой, меньший, не причинит ей вреда, и поэтому она так хотела, чтобы я вошёл в неё немедленно. Я не стал её разубеждать и, забравшись между её широко раздвинутыми бёдрами, вскоре приставил головку своего члена к жаждущим губам её маленькой девственной киски. Я провёл им вверх и вниз между надутыми и приоткрытыми губами, отчасти для того, чтобы увлажнить его, а отчасти для того, чтобы ещё больше возбудить её. Затем я слегка надавил на него, и
Я ввел его только головкой и, двигая ею вперед и назад, заставил ее умолять меня войти глубже. Я делал это медленно, пока не обнаружил препятствие. Я
знал, что должен преодолеть его и что ей будет больно, поэтому я
продолжал выводить и снова вводить его, не продвигаясь дальше, пока она не стала настолько похотливой, что обхватила меня ногами за поясницу и приподняла попку, чтобы соответствовать моим толчкам. Я воспользовался удачным моментом
и одним мощным толчком преодолел все преграды и погрузил свой член в неё по самые яйца. Атака и её результат
Для Эллен это было настолько неожиданно, что, почувствовав резкий, как удар ножом, приступ боли, она вскрикнула и тут же попыталась сбросить меня с себя. Я был слишком глубоко внутри, чтобы её попытки привели к чему-то другому, кроме ещё более полного разрыва девственной плевы, к которому частично привёл мой толчок. Некоторое время я лежал совершенно неподвижно.
Когда её боль утихла, я начал медленно входить и выходить из неё,
что, хоть и не возбуждало её, вызывало приятные ощущения. Затем я стал двигаться всё быстрее и быстрее, пока не наступил кризис
Она навалилась на меня, и я излил в неё поток кипящей спермы, которая своей сладостью смягчила предыдущую боль.
Когда я оправился от восхитительного экстаза своего первого успеха и мой член постепенно обрёл прежнюю силу, я почувствовал, что её страсть разгорается с новой силой. Трижды я трахал её, прежде чем выйти из неё. Последний раз, похоже, доставил ей больше удовольствия, но она всё равно жаловалась на жгучую боль, когда я проходил через разорванную девственную плеву. Я посоветовал ей встать
Она подмылась, чтобы успокоиться и смыть пятна крови с бёдер. Полотенце было удачной находкой с твоей стороны, но,
на самом деле, я во всех своих действиях следовал мудрым советам,
которые ты мне дал, основываясь на своём опыте лишения девственности
миссис Винсент и двух твоих сестёр, иначе я бы, наверное, всё испортил,
хотя мой опыт с твоей великолепной тётей, естественно, научил меня
всему искусству траха. Мне было непросто убедить Эллен позволить мне вставить его обратно, потому что она
Она заявила, что испытала невыносимую боль, когда я лишил её девственности. Однако я хорошо подготовил её, разжёг в ней страсть, хорошо смазал ствол и был очень нежен при входе и в первых движениях. Я кончил, не заставив её сделать это. Но теперь, когда хорошо смазанные ножны позволяли двигаться легче, она отдалась своей природе с немалым удовольствием, когда я кончил во второй раз. Я всё ещё испытывал страх и скованность — боялся, что мама может вернуться, — поэтому решил, что будет лучше уйти в свою комнату, будучи совершенно уверенным, что теперь путь свободен
её похотливая натура не заставит себя долго ждать, и она насладится этим видом спорта в полной мере. Кстати, она не могла не задаться вопросом, как мама могла принять в себя твой огромный член. Почему, спросила она, он был толщиной с её запястье и намного длиннее её руки, но при этом, казалось, входил в маму с лёгкостью и удовольствием, «в то время как твой, дорогой Гарри, который не толще двух моих указательных пальцев и ненамного длиннее, причинял мне такую боль». Я заверил её, что это только на первую ночь и что если она будет обмывать его тёплой водой два или три раза в день, то всё будет в порядке.
и нанесла немного глицерина на то место, где было больно, до которого она могла легко дотянуться пальцем.
Она обнаружила, что завтра вечером боль пройдёт и она сможет наслаждаться этим так же, как видела, что делает мама.  С этим советом я оставила её отдыхать и незаметно вернулась в свою комнату.

После этого мы обсудили, что нам сказать доктору, который наверняка будет нас расспрашивать.
Коттедж миссис Дейл находился не в нашем приходе,
но она приехала в нашу церковь, отчасти для того, чтобы отвести от себя подозрения,
а также чтобы поблагодарить доктора за то, что он разрешил нам остаться
с ней.

 Поэтому мы знали, что нам придётся пойти в дом приходского священника и остаться на обед. Мы договорились, что на этот раз не будем посвящать доктора в наши планы, а скажем ему, что намеренно вели себя тихо и сдержанно, чтобы застать мать Гарри врасплох. Что Эллен спала с ней, так что нам вдвойне нужно было втереться к ней в доверие. Договорившись об этом ещё до того, как мы пришли в церковь, мы вошли. После службы мы все отправились в дом приходского священника. Доктор
сопровождал миссис Дейл, Гарри, Эллен и меня, а также мою тётю. Тётя, сжимая мою руку, сказала:
спросил меня, была ли у меня миссис Д., ведь она казалась прекрасной женщиной, которую стоило бы заполучить.

 «О боже, нет. У меня не было такой возможности, даже если бы она согласилась. Я притворялся наивным юнцом, чтобы помочь Гарри с его кузиной. Я думал, что мы немного сбили её с толку, но она всё равно ревновала и пристально следила за ним. Эллен спала с ней, что ещё больше усложняло ситуацию для Гарри. Она внимательно изучила меня, чтобы понять, насколько мы близки.  Я придал своим ответам такой вид искренности и невинности, что она была в полном восторге. Гарри
я и не подозревал, что у меня будет такая спутница. Я вполне ожидаю, что она разразится похвалами в адрес моего _скромного_ и сдержанного поведения».

 Так оно и вышло, и миссис Дейл сделала это с такой искренностью, что тётя окончательно убедилась в том, что между нами ничего не было. Пока дамы обсуждали платья и шляпки всех, кто был в церкви, дядя повёл нас с Гарри на прогулку в сад, пока не был готов обед. Здесь он, как и тётя, начал расспрашивать нас о том, как мы провели время и почему миссис Д. попросила разрешения оставить нас у себя.  Мы ответили так же, как и тёте
Я заверил его, что пока ничего не произошло, кроме того, что я втерся в доверие к миссис Д.

«Мой дорогой Чарли, — сказал дядя, — тебе нужно только каким-то образом дать ей увидеть твой огромный член так, чтобы ты этого не заметил.
Я гарантирую, что, зная женскую натуру, могу сказать, что она найдёт способ заполучить тебя. Только помни, что ты должен притворяться невинным, вести себя очень неуклюже и позволить ей научить тебя.
Это доставит ей двойное удовольствие и избавит от вопросов о том, как ты получил свои знания, если она решит, что ты получил их от неё».

Я про себя улыбнулся этим мудрым наставлениям и подумал, что все люди, сведущие в житейских делах, дают один и тот же совет. Но дядя и не подозревал, что я в точности следовал его советам. Мы вернулись в дом, когда зазвонил обеденный колокол. Миссис Дейл похвалила доктора за успехи, которых добился её сын в манерах и обучении, и, совершенно естественно, поздравила себя с тем, что он нашёл себе такого скромного и благородного товарища в лице племянника доктора — то есть меня.

Возвращаясь домой, Эллен попросила разрешения пойти пешком, несомненно, рассчитывая на компанию Гарри. Но мама, хоть и согласилась на её просьбу, всё же была достаточно осторожна, чтобы взять Гарри в фаэтон, а меня отправить сопровождать Эллен. Вот он, шанс! Эллен покраснела, но взяла меня под руку, когда мы вышли из дома священника. Дядя многозначительно посмотрел на меня и перевёл взгляд на Эллен, словно говоря: «Я догадываюсь, что произойдёт». Мы шли довольно уверенно, пока нас не скрыла первая живая изгородь. Я остановился и нежно обнял Эллен, сказав, как я рад быть с ней.
Я смог поздравить её с тем счастливым случаем, который предоставила ей тётя, приведя её ко мне на ночь. Она сильно смутилась, подумав, что я знаю, как она провела ночь. Я подбодрил её, сказав, что между мной и Гарри нет секретов и что на самом деле, если бы я не поддался на уловку, у неё не было бы возможности получить то огромное удовольствие, которое она, должно быть, испытала в объятиях Гарри. Я знал, что у неё не так много денег, но мне хотелось разговорить её и узнать, что она чувствует. Я был полон решимости извлечь максимум из любой возможности
уверенность с ее стороны. Она ответила, что, действительно, у нее ничего не было сделано
но страдают, и не позволил бы Гарри делать то, что он сделал, если бы она
знал боль, он дал бы ее, она была обманута, видя
сколько тетя, казалось, наслаждаться тем, что было так значительно превосходящим по размеру
для настоящего Гарри. Я улыбнулся, услышав её намёк на размер моего пениса, и, зная, что её любопытство, должно быть, пробуждает в ней желание увидеть его, сказал, что для неё, во-первых, хорошо, что у неё было такое маленькое орудие для проникновения, а во-вторых, что теперь она никогда больше не
страдать, даже от появления такого большого, как у меня.

 «О, но когда я думаю о твоих огромных размерах, я никогда не осмелюсь позволить тебе попробовать, хотя тёте, похоже, это нравилось, когда ты вставлял его с такой силой».

 «Моя дорогая Эллен, маму соблазнял только размер, и если бы я не был больше Гарри, сомневаюсь, что она когда-нибудь пришла бы ко мне ночью».

— Но как она могла осмелиться на такое?

 — Любопытство, желание насладиться необычайно большим членом, моя дорогая.

 — Ты знал, что она придёт?

 — И да, и нет.  Я видел, что она возбуждена, когда однажды
_случайно_ позволил ей увидеть мои внушительные формы».

 «Да, Гарри рассказал мне, чем ты занимаешься, но я вряд ли ожидал, что тётя осмелится прийти к тебе. Как это произошло?»

 «Ну, если ты пообещаешь _никогда_ не говорить тёте, что я тебе рассказал, я тебе расскажу. Она пришла и увидела, что я, _по всей видимости_, сплю. Сначала она потрогала меня, а когда я не проснулся, осторожно сняла с меня одеяло, посмотрела на меня, потрогала и поцеловала.
Мой член был готов взорваться, и я больше не мог терпеть. Я проснулся и невинно пожаловался на
Я страдал от скованности в этой части тела и умолял её сказать, есть ли способ избавиться от неё. Она сказала, что есть, но это большой секрет, которым она едва ли осмелится со мной поделиться, — и даже если бы она могла, она боялась такой длинной штуки, как _эта_, длиной в три её ладони ниже головы! Но если я пообещаю хранить тайну, она попытается. Затем она легла и показала мне, как это делается, и я знаю, что потом ты
наслаждалась видом того, как мы занимаемся этим, совершенно обнажённые.
Разве тебе это не понравилось, дорогая Эллен?

 — Ну, дорогой Чарли, это было очень волнительно и заставило меня почувствовать себя странно.
но неужели он действительно в три руки и с головой?»

 Я был рад этому вопросу, потому что он показывал, что она готова к тому, что
я собирался сделать. Любопытство, однажды пробудившись,
было готово зайти слишком далеко, если бы представилась такая
возможность. Я нарочно торопился, чтобы добраться до густой
рощи, через которую пролегал наш путь, и я знал, что там есть
уютная поляна, где мы будем в полной безопасности. Был час обеда у крестьян, и вряд ли кто-то ещё мог пройти этим путём.
 Как только мы вошли в рощу, она задала свой последний вопрос.  Я ответил
Я бы показал ей, если бы она прошла несколько метров за пределы пешеходной дорожки. Она возразила для вида, сказав:

 «А что бы сказал Гарри?»

«У него нет причин что-либо об этом знать, но даже если бы и были, разве он сам не показал тебе, как мы с мамой наслаждаемся её прелестями?
Но если ты ему не скажешь, можешь быть уверена, что я никогда этого не сделаю. Это не займёт и минуты, а поскольку мы и так шли очень быстро, у нас полно времени, и никто не заметит нашего отсутствия».

 С притворным неодобрением она позволила мне отвести её туда, куда я хотел.
Добравшись до подходящего места, я сел на пологий склон и
умолял её сесть рядом со мной. Как вы можете себе представить, мой член
был на взводе и едва не рвал штаны, так что, как только я расстегнул
пуговицу, он выскочил наружу во всём своём великолепии. Она
издала возглас удивления, увидев его внушительные размеры, и
заявила, что он кажется ещё больше, чем когда она видела его у тёти. Её лицо раскраснелось, а глаза заблестели, когда она посмотрела на него, но, казалось, она боялась прикоснуться к нему.
Я взял её руку и положил на камень. Она тут же схватила его
Она судорожно вздохнула, но потом глубоко выдохнула. Я лёг на траву, чтобы он
был хорошо виден, и сказал ей, чтобы она попробовала, не
три ли он руки и не голова ли он длиной. Она тут же провела
одной рукой по другой от корня и сказала, что он действительно
чудовищный, и удивилась, как тётя могла его в себя засунуть.

«О, моя дорогая, я надеюсь, что однажды ты поймёшь, что можешь воспринимать всё это с величайшим восторгом, но я бы не стала пытаться, пока ты не попрактикуешься с Гарри».


Тем временем она с большим воодушевлением управлялась с ним и приговаривала:
она была уверена, что у меня ничего не получится, она явно жаждала
чтобы я смог это принять. Я понял, что должен завести её ещё больше, и сказал:

 «Дорогая Эллен, ты же знаешь, какое удовольствие вы с Гарри получали, играя друг с другом языками. Теперь твоя очередь показать мне свою милую маленькую штучку, а потом ты должна лечь на меня задом наперёд, чтобы мы могли насладиться языками и губами».

Она сразу же позволила мне задрать её юбку, но сказала, что боится, что даже для этого она ещё слишком слаба после вчерашнего. Я спросил, не
она промыла его в тёплой воде и смазала глицерином. «О да».

 Сначала было больно, но перед тем, как пойти в церковь, она сделала это три раза и больше не чувствовала боли, но всё ещё боялась, что мой палец войдёт слишком глубоко. Я вводил его в этот момент. Он вошёл на всю длину, не причинив ей боли.

«А теперь хорошенько подтяни свои панталоны и ляг на меня, пока я буду делать то же самое с этой очаровательной маленькой киской. Мой язык может доставить ей только самое невероятное удовольствие».

 Она сама была так возбуждена, что была готова подчиниться
с моими желаниями. Она оседлала меня, задрав юбки. Она прижалась губами к моему члену, сосала и дрочила его с
энергией, которая свидетельствовала о том, насколько сильны были её страсти. Её киска уже была в пене от выделений, которые я сначала слизал. Затем, посасывая
её крошечный клитор, слегка выступающий наружу, я просунул средний
палец в её влагалище и по тому, как она извивалась, понял, насколько
ей это нравится. Введя второй палец, чтобы увлажнить его, я вытащил
оба пальца и, развернув руку, ввёл каждый палец отдельно
апертура. Она была уже почти в великий кризис, она вернулась на нее
прежде чем я был готов. Она налила большую разряда в рот, чем я
думал молодой что, возможно, провел. У нее перехватило дыхание, и
она на минуту перестала сосать мой член. Но когда я стал умолять её
продолжать сосать, она сделала это с удвоенной энергией, и я излил
поток спермы, который хлынул ей в горло и чуть не задушил её, но
милая девушка не сдавалась и сосала до тех пор, пока не высосала
не только всё до последней капли, но и не насытилась этими восхитительными ощущениями
Мой член снова обрёл прежнюю силу. Я тоже пробудил в ней страсть.
Она хотела снова заняться этим, но я умолял её позволить мне
поводить головкой члена вверх и вниз между увлажнёнными
порами её влагалища, а затем войти в неё головкой или,
максимум, всей головкой. Она спросила, могу ли я остановиться,
если ей будет больно.

«Конечно, моя дорогая, — сказал я, — ничего не будет сделано, или, скорее, всё прекратится в тот момент, когда ты скажешь мне остановиться».

 Немного испугавшись, но всё же желая попробовать, она опустилась на колени
одна. Я задрал её юбки, заведя их ей за спину, и, сначала поцеловав и
погладив её упругие и пухлые ягодицы, которые обещали стать
совершенными, я наклонился и снова лизнул её очаровательную
пухлую киску со всеми её зарождающимися светлыми кудряшками.
Затем, приложив свой наполненный слюной рот к уже хорошо
увлажнённому члену, я полностью смазал его от головки до корня,
а затем приложил его к полураскрытым губам. Потирая его вверх и вниз, а также по клитору, я довёл её до высшей точки возбуждения.


«О! Чарли, дорогой, — воскликнула она, — попробуй, войдёт ли он теперь, а я постараюсь выдержать».

Я был только рад такому разрешению и очень быстро заправил его поверх
гайки, но она была очень тугой. Я снова наполовину вытянула его, а затем, продолжив
повторять это пять или шесть раз, обнаружила, что незаметно набираю обороты
.

“О, дорогой Чарльз, это восхитительно! Попробуй, осторожно”.

Я так и сделал и вошёл уже больше чем наполовину, когда она кончила в
агонии наслаждения, восхитительно излившись своей тёплой жидкостью на мой
очарованный член и в то же время так сильно толкнув меня назад, что, встретив
твёрдое, хотя и нежное движение вперёд с моей стороны, она присоединилась к
Естественное расслабление, наступившее после того, как она кончила, заставило меня войти в неё до упора.
Это была самая тугая маленькая киска, в которую мне когда-либо
доводилось входить. Казалось, я заполнил каждую клеточку и
растянул каждую часть до предела. Моя тётя с её огромной
киской обладала такой силой давления, что казалось, будто она
Франкленд тоже была хороша в этом. Но это было больше похоже на очень
хорошо сделанную перчатку из первоклассного материала, которая была на два размера меньше, чем нужно для ваших пальцев, но при этом не рвалась и облегала все неровности
ни ноготком, ни пальчиком; её маленькая киска облегала мой член, как перчатка, и это было поистине восхитительно. Нежное выскальзывание, а затем такое же нежное возвращение в лоно так возбудило меня, что я излил поток спермы прямо в её чрево. Она вскрикнула от экстаза, и я почувствовал, как тугое влагалище скользит по всей длине моего члена и сжимается вокруг него ещё сильнее — если такое вообще возможно. Это было настолько восхитительно, что мы оба почти сразу же захотели ещё.


Она спросила, не передумал ли я.

“О, да, моя дорогая, как вы думаете, вы могли бы взять еще что-нибудь?”

“Ой, нет, кажется, чтобы заполнить меня до отказа, и, чтобы быть до меня очень
сердце. Я не мог поддерживал больше, но вряд ли мог поверить, что я
все это, а я не думаю, что это возможно, и боялась, что больше
приходите”.

“А она доставит тебе удовольствие?”

— О да, и продолжает это делать — давай, дорогой Чарли, не жалей меня, это божественно.

 Она извивалась и двигала задом.  Я схватил её за бёдра и помогал ей двигаться, как бы натягивая её на себя.
Мы двигались всё быстрее и быстрее, пока наконец нас обоих не охватил кризис. Её голова опустилась с глубоким вздохом, или, скорее, с криком экстаза. Она
упала бы навзничь, но я крепко держал её за бёдра, прижимая
её ягодицы к своему животу, а мой член был погружён в самую
глубокую часть её влагалища, пока я не почувствовал три точки
у входа в её матку, словно бескостные кончики трёх пальцев,
которые как бы хватали самый кончик моего члена и раскрывались,
чтобы принять всю мою сперму в свои сокровенные глубины. Ничто не могло
Это было ещё восхитительнее, и, крепко держа её, я сам пребывал в состоянии
совершенного экстаза. Наконец, произнеся несколько ласковых слов и не получив ответа, я обнаружил, что милая девушка совсем потеряла сознание и была без чувств во всех отношениях, кроме продолжающихся судорожных сокращений её восхитительной тугой киски. Однако, поняв, что она не приходит в себя, я осторожно вытащил свой всё ещё напряжённый член. После этого вышло совсем немного спермы. Я насухо вытер её влагалище своим носовым платком и с радостью заметил, что на нём нет пятен крови. Я уложил её
Я осторожно уложил её на спину, побежал к небольшому ручью и, набрав две пригоршни воды, вернулся.
Я вылил немного воды на всё ещё пульсирующую промежность и
окропил её лицо каплями, которые ещё оставались на моих ладонях.
Это возымело желаемый эффект: она открыла глаза, приподнялась на ягодицах и обняла меня за шею, когда я опустился на колени рядом с ней. Сказав, что я подарил ей райское наслаждение, она поцеловала меня, а затем
разразилась истерикой и слезами. Я утешал её, как мог, и спросил, почему она плачет.


«Я не знаю, дорогой Чарльз, но в прошлый раз мне было и хорошо, и плохо
и упасть в обморок сразу после того, как ты подарил мне такой экстаз, о котором я и мечтать не могла
. Я думаю, что тогда я упала в обморок, и даже сейчас, я не знаю почему, но я
чувствую себя довольно истерично ”.

Я нежно поцеловал ее, попросил встать и подойти к источнику, где
она могла напиться, и сказал, что если она сядет на ноги, я искупаюсь и
охлади ее дорогую маленькую щелочку, это, вероятно, расставило бы все по местам. Она
так и сделала и быстро пришла в себя. Она сказала, что, по её мнению, дело в моём огромном размере.

 «Но мне не было больно, дорогой Чарльз, просто я получила слишком много
с удовольствием; но ты сделаешь это со мной в другой раз, когда у нас будет возможность.
не так ли, дорогой Чарли?

Я заверил ее, что всегда был бы рад сделать это, но что мы не должны
ни ее тетя, ни Гарри не должны знать о наших действиях. Поскольку это было
устроено, и она вполне оправилась от бледности, вызванной ее обмороком
припадок, мы возобновили наш путь домой, и так поспешили, что
Гарри, который пришёл нас встретить, увидел, как мы перелезаем через изгородь на последнем поле, и даже расстроился, что мы забрались так далеко, ведь теперь мы могли видеть коттедж. Он надеялся, что мы зайдём гораздо дальше
Он сказал, что я могла бы посодействовать тому, чтобы он поразвлёкся со своей кузиной, прежде чем мы вернёмся домой. Эллен сжала мою руку. Я сказала, что так даже лучше, потому что любое неосторожное действие могло бы пробудить подозрения его матери и помешать нам провести ночь в удовольствиях, что было бы гораздо лучше, чем любое неловкое приключение на природе.

Когда мы приехали домой, мама заметила, что Эллен выглядит уставшей, и посоветовала ей пойти прилечь и вздремнуть часок.
Она сказала нам, мальчикам, что нам лучше сделать то же самое, так как ей нужно уладить кое-какие личные дела. Мы с Гарри сразу поняли, что она имела в виду, и
Мы разошлись по своим комнатам: я — ждать маму, которая не заставила себя ждать, а Гарри — наблюдать за ней, а затем воспользовался возможностью побыть со своей кузиной. Я быстро разделась, и когда пришла мама, я увидела, что она сняла корсет и нижнее бельё. Поэтому, когда она расстегнула платье и сбросила сорочку, она предстала передо мной во всей красе своего прекрасного тела. Я бросилась в её объятия с любовью и нежностью. Наши руки блуждали по телам друг друга, и, поскольку мы оба были на взводе, через мгновение мы уже были в деле. Быстро и яростно.  Я продолжил, а моя дорогая мама меня прекрасно поддержала, и мы
Мы оба быстро и одновременно совершили самое восхитительное возлияние на алтарь Венеры, а затем погрузились в пучину наслаждения.
Мы лежали почти четверть часа, наслаждаясь восхитительным блаженством
удовлетворённого желания. Придя в себя, мама нежно поцеловала меня и
заявила, что никогда не думала, что может испытать такое изысканное
удовольствие.

— Но, мой дорогой Чарльз, я и представить себе не могла, что у какого-то мужчины, не говоря уже о таком юноше, как ты, может быть такой великолепный член. О, мне так радостно думать, что я первой научила тебя истинному наслаждению от совокупления и попробовала его на вкус
первые ласки этого великолепного оружия. Мой дорогой Чарли, я должна
насладиться его красотой при полном свете; убери этого милого парня
и перевернись на спину».

Я так и сделал. Она встала и, перевернувшись,
опустила свою прекрасную пенящуюся киску прямо мне на рот. Я высосал всю
восхитительную пену, сочившуюся из отверстия. Затем я втянул в рот её полувозбуждённый клитор, который тогда висел, как член маленького мальчика.
Вскоре я втянул его так сильно, что он стал совсем твёрдым, и в то же время двумя пальцами ласкал её сочную, набухшую киску.  Она, со своей стороны, не
Она бездельничала, сначала играя с моим членом, прикрывая и открывая его головку,
что вскоре заставило его встать во всей красе. Она не скупилась на похвалы.
Затем, возбудившись слишком сильно для простого восхищения, она взяла его в рот и стала сосать, манипулируя им одной рукой, а другой лаская мой гульфик.
Затем я почувствовал, как её пальцы ощупывают и щекочут мою анусную дырочку. Она оторвала рот от моего члена и на мгновение замерла, а затем снова приложила палец к моему основанию и осторожно ввела его так глубоко, как только могла.
Предыдущая пауза, очевидно, была сделана для того, чтобы смочить палец слюной и он легче входил. Я был рад, что она дошла до этого, но, притворившись, что не понимаю, что происходит, я прервал свои действия, чтобы спросить, что она делает с моим анусом, что доставляет мне такое изысканное удовольствие.

 «Это мой палец, мой дорогой Чарльз. Мой покойный муж всегда был в восторге от того, что я делаю это, и сам доставлял мне огромное удовольствие, делая то же самое со мной».

— Можно я сделаю это с тобой, дорогая мама?

 — О да, мой дорогой мальчик. Сначала смочи палец, а потом сделай это со мной
в мою попку, как ты делал это в моей киске».

«Но я думаю, что могу делать и то, и другое одновременно, они так близко друг к другу».

«Ты восхитительная, милая; сделай это, и я получу двойное удовольствие».
Так что я немедленно начал трахать её в попку, к своему огромному
удовольствию. Вскоре мы кончили с предельным наслаждением и
проглотили всё, что смогли, продолжая сосать, пока наши страсти
не разгорелись снова. Теперь я заявил, что должен снова трахнуть её в позе на коленях, в которой она доставила мне такое изысканное удовольствие.
она приподнялась чуть выше, я обхватил руками её прелестную попку,
прижался губами к её анусу и стал водить языком туда-сюда.

«О, Чарльз, дорогой, что ты делаешь? О! как восхитительно».

И она задвигала попкой у меня во рту самым сладострастным и похотливым образом.

«О, встань, мой дорогой, и трахни меня; ты меня так развратил».

Я встал на колени позади неё и вошёл в неё с дикой яростью,
которая заставила её вскрикнуть от радости, когда она почувствовала, как мощный
инструмент входит в неё. Я наклонился и стал ласкать её клитор.
Я хотел её, но мне хотелось созерцать великолепное движение её ягодиц.
Я умолял её подрочить, чтобы я мог это сделать. Схватив её за бёдра, я притянул её великолепную попку к своему твёрдому и пылающему члену с таким неистовым наслаждением, что она кончила и обильно излилась, обдав мой возбуждённый член горячей струёй. Но поскольку я уже трахнул Эллен незадолго до этого и дважды кончил за последнее время, я на некоторое время успокоился, а мамина восхитительная киска
безумно пульсировала вокруг моего члена, доставляя мне бесконечное удовольствие. Я
Я наклонился и пощекотал пальцами один из её сосков. Я играл с её очень чувствительным клитором и ласкал его, и вскоре он снова затвердел от возбуждения. Поскольку я сам был спокоен, то вскоре довёл её до
крайнего возбуждения своими фрикциями и пульсацией члена,
а также случайными длинными, медленными движениями, после
которых я так же медленно возвращался на прежнее место, пока не
оказывался в последних трёх дюймах, после чего энергично
продвигался вперёд и оставался там, пока она судорожно
нажимала на него. Я продолжал в том же духе, пока она не
сошла с ума от похоти, и
Она умоляла меня двигаться более энергично. Я не сразу подчинился, но продолжал свои возбуждающие действия, пока она не укусила подушку в порыве страсти.
Тогда я стал двигаться быстро и яростно, под её крики
наслаждения и экстаза, пока нас обоих не настиг великий
кризис в совершенной ярости и агонии наслаждения. До этого я предоставил ей самой заниматься мастурбацией, а сам схватил её за бёдра и
наслаждался великолепным зрелищем яростных движений её ягодиц
под воздействием чрезмерной смазки, вызванной её диким возбуждением. Она
Она умерла в таком экстазе, что упала бы на живот, если бы я не держал её за бёдра и не прижимал её великолепную попку к своему животу.
Я прижал её великолепную попку к своему животу. Я запрокинул голову
в экстазе наслаждения и замычал, как осёл, как делал это однажды
раньше, когда трахал сочную Франкленд, и почувствовал, как три
острых входа в её лоно сомкнулись и обхватили головку моего члена
так же восхитительно, как это делала милая Эллен в лесу. Придя в
себя, я заговорил с милой мамочкой и обнаружил, что она тоже потеряла сознание.
и была совершенно нечувствительна ко всему, кроме судорожных внутренних
движений её восхитительной киски. Я отстранился и осторожно уложил её на бок.
Принеся стакан воды, губку и полотенце, я раздвинул её великолепные бёдра, протёр и вымыл её киску, на которой почти не было видно потока спермы, который я только что в неё излил. Затем я окропил её лицо, и она глубоко вздохнула. Первым делом она благословила меня за радость, которую я ей подарил, но на самом деле радости было слишком много, и тогда она расплакалась и впала в истерику.  Мне показалось странным, что я
Я должен был оказать такое же воздействие на её более привычные и развитые органы, как я оказал на милую Эллен. Я по-мальчишески утешал её и спрашивал, почему воздействие должно было отличаться от всего, что она испытывала со мной раньше.

— Ах, мой дорогой мальчик, — сказала она с глубоким вздохом, — ты вызвал во мне такие сильные ощущения, что я боюсь, как бы ты не обрюхатил меня.
Казалось, ты проник в самое лоно моей утробы и возбудил меня так, как никогда раньше.


 — Моя любимая мама, неужели я могу стать отцом?

— Завести ребёнка, вот это да! — ответила она. — Да хоть дюжину, с таким-то огромным членом, который так возбуждает нас, бедных женщин.


Я нежно обнял её и сказал, что счастлив думать, что стану отцом её ребёнка.


— Увы! мой дорогой мальчик, для тебя это может быть радостью, но как же мне будет горько, если это случится; подумай, как я потеряю своё положение в обществе, если об этом станет известно, и даже если я уеду за границу, чтобы скрыть свой позор от публики, мне всё равно придётся пойти на ухищрения, чтобы сохранить тайну; но не волнуйся, мой дорогой, я бы
Я иду на двойной риск, чтобы насладиться обществом тебя и завоевать твою привязанность. Ты всегда должен беречь и любить меня, мой Чарли, ведь я рискую добрым именем и славой ради тебя. Но теперь я должна уйти, иначе нас будут искать. Постарайся немного поспать, мой дорогой мальчик, ведь я уверена, что тебе это нужно после всех твоих усилий. И помни, что ты должен набраться сил, чтобы повторить их этой ночью.

 Она с любовью поцеловала меня, встала, оделась и оставила меня отдыхать.
Но я не мог не думать о том, что она сказала, испугавшись, что
тот странный секс, во время которого она потеряла сознание, приведёт к зачатию. Если
Итак, я подумал, что дорогая Эллен, вероятно, окажется в таком же затруднительном положении, потому что с ней произошло то же самое.  Здесь я могу заметить, что мамины опасения подтвердились как в её случае, так и в случае Эллен.
  В конце концов они обе уехали из страны, потому что, если бы они остались, их бы разоблачили.  И, как ни странно, они обе родили дочерей в один и тот же день.  Я был счастливым отцом обеих дочерей, хотя
Гарри считался отцом ребёнка Эллен, но она сама всегда утверждала, что это был тот самый восхитительный секс в лесу.
И, судя по тому необычному эффекту, который я произвёл на обеих матерей в тот день, я никогда не сомневался в своём истинном отцовстве. Кроме того, ребёнок вырос точной моей копией. Дочь моей матери была прекрасно сложена, когда стала взрослой. Её клитор был даже больше, чем у мисс Франкленд, и с его помощью она лишила девственности кузину своей сестры в возрасте четырнадцати лет. Я также могу случайно заметить, что в возрасте пятнадцати лет я
они обе были девственницами, что касается мужского пола. И
Мы с Гарри часто трахали их вместе всеми способами; и моя дорогая
Моя дочь с её длинным и большим клитором часто трахала меня в зад,
пока я делал то же самое с её сестрой, а Гарри внизу трахал её,
считая своей дочерью. Но это относится к моим более поздним
впечатлениям и не имеет ничего общего с нынешним периодом моей жизни,
хотя, возможно, в будущем у меня возникнет соблазн рассказать обо всех
подробностях моей жизни в среднем возрасте и более поздних впечатлений.


Дорогой читатель, прости мне это отступление. Итак, я крепко проспал час, затем встал и прогулялся по саду с Гарри, который рассказал
Он рассказал мне, как воспользовался тем, что мама была занята, чтобы пробраться в комнату Эллен. Она очень боялась, хитрая кошечка, что он снова войдёт в её комнату, но когда он всё-таки вошёл и она поняла, что это не причинит ей вреда, а наоборот, возбудит её, она стала очень распутной, и они дважды чудесно потрахались. Затем они подкрались к моей двери, чтобы подсмотреть, как у нас идут дела.
Мы так их возбудили, что он вошёл в неё сзади, а она всё время наклонялась и подглядывала, потому что я трахал маму сзади, стоя на коленях, и они решили, что это будет наш последний раз
настоящее. Когда они довели дело до конца, то разошлись,
и мама нашла Эллен крепко спящей.

— Но, чёрт возьми, Чарли, — сказал Гарри, — как же она классно трахается! Я тебе прямо завидую и не успокоюсь, пока сам с ней не пересплю. Как же восхитительно она виляет задницей и как же страстно наслаждается сексом. Конечно, такого здоровенного члена, как у тебя, достаточно, чтобы разжечь любую страсть. Это поразило Эллен и, кажется, сделало её ещё более развратной, хотя она уверена, что никогда не сможет принять в себя такого монстра.

Я улыбнулся, подумав о том, как легко поддаются самые юные представительницы прекрасного пола
Она обманывает нас, но я постарался не показывать Гарри своего мнения.

 Мы вернулись к ужину и провели приятный вечер, который стал предвестником ночных наслаждений. Мама пришла, как только решила, что Эллен крепко спит, а Эллен очень старалась, чтобы так оно и было. Через мгновение она была совершенно обнажена и прижималась к моему такому же обнажённому телу. Я ждал её и вспоминал прелести нашего последнего секса, так что к её приходу я был на взводе. Она тоже жаждала схватки, и мы сошлись в ней, как молот и наковальня, и вскоре кончили.
Первый раунд завершился взаимными возгласами «ах!» и «о!» от удовольствия.
Некоторое время мы наслаждались друг другом. Затем мама отругала и себя, и меня за поспешность, сказав, что мы отбросили всю роскошь и раскрепощённость секса, когда занялись им в такой спешке; что это был просто животный инстинкт, и что мы хотели получить всё сладострастное удовольствие от смазки и мастерства в сексе. Она сказала, что теперь, когда мы утолили голод,
мы должны начать всё сначала с взаимного гамахуче. Она встала первой, чтобы сходить в туалет, и позволила мне увидеть, как из неё вытекает вода
восхитительная киска. Затем она зажгла ещё две свечи и поставила их в изножье кровати и в изголовье, чтобы мы оба могли видеть, что ласкаем. Затем я лёг на спину, а она оседлала меня задом наперёд, так что её попка оказалась прямо над моим лицом. Я просунул язык в её киску и слизал восхитительную сперму, вытекавшую изнутри. Её моча смыла всё с пухлых губ. Затем я взял в рот её очаровательный клитор и стал сосать его до тех пор, пока он не стал совсем твёрдым. Я засунул три пальца в её влагалище,
и когда я обнаружил, что она засунула свой в мою задницу, я перенёс их все в её прекрасную розовую дырочку. Они были очень жирными от моей спермы, которая стекала по ним, когда они были в её влагалище, и, поскольку она способствовала их проникновению, выпячивая задницу, все три проскользнули внутрь, и она, по-видимому, даже не подумала, что их больше одного. Я был рад видеть, как легко она растягивается, потому что это давало мне большие надежды на то, что
Я должен был суметь уместить свой большой пенис внутри, что я и собирался сделать, но для этого потребовалось немного хитрости
не вызвав у неё подозрений, что для меня это не в новинку.
Она довела дело до конца, как и раньше, а когда снова возбудилась,
мама предложила научить меня новому способу: она должна была
сесть на меня верхом и опереться на мой стоящий пего. Как и другие до неё,
она не опускалась на меня, пока не кончила, а я сохранял себя для дальнейшего траха.


Когда она обессилела, то упала мне на грудь. Я обнял её за талию одной рукой, прижался губами к ближайшей груди и, протянув другую руку,
Я провёл рукой по её ягодицам к восхитительному отверстию, сначала смочив палец её выделениями, которые сочились между половыми губами и моим возбуждённым членом. Я ввёл палец в её анус и двигал им туда-сюда, к её бесконечному удовольствию. Она вскрикнула от избытка похоти —

«О, мой дорогой мальчик, ты делаешь то же, что и мой дорогой муж, и это доставляет мне огромное удовольствие, но не такое сильное, как у тебя, потому что твой дорогой член в два раза больше, чем был у него, и наполняет меня таким избытком удовольствия, которого я никогда не испытывала с ним».

Всё это привело к великолепному и страстному сексу, в котором мы оба растворились во взаимном экстазе, издавая сладострастные стоны, а затем лежали, наслаждаясь друг другом, пока её вес не вынудил меня попросить её перевернуться на бок. Затем мы долго и нежно говорили о любви. Переведя разговор на её подозрения, что она забеременела во время утренней молитвы, я заметил, что у неё был только один ребёнок от мужа, а поскольку он умер через много лет после рождения Гарри, и, судя по её словам, она продолжала ему нравиться, то маловероятно, что она сейчас беременна.

— Это кажется вероятным, мой дорогой мальчик, но тогда он принял меры предосторожности, чтобы больше не заводить детей.


 — Но какие меры предосторожности он мог принять и как он это сделал?

 — Ты любопытный мальчик, но я тебе расскажу. Раньше он долго не кончал.
Он заставлял меня кончить два или три раза, прежде чем сам кончал, а потом, когда чувствовал, что вот-вот кончит, вынимал член, и тот, весь мокрый, скользил в мою попку, и он кончал, как только головка оказывалась внутри.

 — И тебе это доставляло удовольствие, мама?

 — Он возбуждал меня и заставлял кончить несколько раз, прежде чем сам кончал.
и, если не считать лёгкого раздражения, я не испытывал особого удовольствия, поскольку он был так близок к оргазму, что едва мог сделать что-то большее, чем засунуть в меня свой член, когда кончал.

 «Он когда-нибудь кончал полностью — и доставляло ли это тебе удовольствие?»

«Иногда он так делал, когда слишком рано вынимал его из моей вагины.
В таких случаях он делал паузу, пока не доводил меня до нового приступа похоти, потирая мой клитор, и тогда удовольствие было особенным и сильным».
«О, моя дорогая мамочка, ты должна позволить мне трахнуть тебя таким образом, и тогда, ты же знаешь, у нас не будет детей».

«Мой дорогой Чарли, эта огромная штука ни за что не поместится в это отверстие.
Мой покойный муж был в два раза меньше тебя, и ему было очень трудно, если только я уже не кончила три или четыре раза и не расслабила все эти части. Я не осмелюсь позволить тебе попытаться это сделать».
«О да, моя дорогая мама, ты позволишь мне просто ввести его и кончить там. Я бы так хотел попробовать». Сначала мы трахнемся два или три раза,
а потом, после третьего раза, я буду дрочить тебе, пока ты не кончишь.
Тогда я буду готов просто войти в тебя, чтобы ты почувствовала, каково это.

“Но, мой дорогой мальчик, малейшее движение с моей стороны вытолкнет его наружу, если только
он не находится по самый орех, и только посмотри, какого он размера. Я с трудом могу
обхватить его, и хотя он такой бархатистый, он довольно твердый. О, дорогой мой!
парень, позволь мне поцеловать его, а потом трахни меня снова, мой дорогой.

Она выгнула спину, сделала мне восхитительный минет, а затем бросилась на спину и, раздвинув свои прекрасные бёдра, пригласила меня войти в неё.
 Прежде чем сделать это, я наклонился и стал ласкать её очаровательный и хорошо развитый клитор, пока она снова не вскрикнула от удовольствия и не попросила меня войти в неё.
ей. Я бросился на животе, и одним энергичным засунуть
водил моей безудержной колоть до конца, снова ее встряхнуть. Она
была так сильно возбуждена, что кончила одним толчком и вылила
поток горячей жидкости на мой восхищенный член. Я бы тоже кончил
ещё через два толчка, если бы она не обхватила меня руками и ногами и
не прижала мои ягодицы к своим пухлым и жадным губам похотливой киски, как будто собиралась засунуть в неё яйца, ягодицы и всё остальное, если бы это было возможно. Так что я крепко держал её
Я вошёл в неё до самых нижних волосков, которые были зажаты между нами, и позволил ей насладиться всем блаженством идеального соединения, отвечая на её восхитительную пульсацию мощными толчками своего возбуждённого члена. Больше четверти часа она лежала, тяжело дыша и конвульсивно всхлипывая в совершенном экстазе наслаждения. Наконец она
притянула мои губы к своим и просунула свой сладкий язычок мне в рот; я
втянул его, и она ослабила давление своих рук на мои ягодицы, прижатые
к её промежности. Я начал медленно входить и выходить из неё, и вскоре она
с предельной страстью. Она самым активным и божественным образом помогала мне, используя свой собственный стиль. Наши движения становились всё быстрее и яростнее, пока, как и всё человеческое, они не завершились смертельной агонией наслаждения, в которой, казалось, улетела сама моя душа, и мы лежали без сознания, я не знаю, сколько времени, наслаждаясь всеми теми изысканными ощущениями, которые дарит член, погружённый во влагалище красивой и развратной женщины. Когда мы пришли в себя, то перевернулись на бок и продолжили лежать, всё ещё переплетённые и соединённые в сладостных приаповых узах.
выставление счетов и воркуя со всеми теми, мягкий любящий ропот и bitings так
подобает такие моменты. Наконец оба снова были готовы, и тоска по
борьба. Я предложил вкусный коленях. Она увидела сразу
мой объект, и сказал, что я был немного предателем, который хотел сделать ей сюрприз
снизу отверстие.

“Но, мой дорогой мальчик, это действительно невозможно”.

Я обнимал её, льстил ей, улещивал и умолял, пока наконец она не пообещала, что, если я поклянусь не заходить дальше, она попытается принять мой член так глубоко, как только сможет.
что я действительно должен был вытащить его, если ей было слишком больно. Итак, после этих предварительных ласк она заняла нужную позицию. Сначала я наклонился, чтобы
вылизать её восхитительную киску и пососать её очаровательный клитор.
Затем я поднёс свой возбуждённый член к пухлым и жаждущим губам её восхитительной киски и, сделав два или три движения, резко вошёл в неё, так что мой живот шлёпнулся о её великолепную попку. Затем мы лежали
в тишине, наслаждаясь роскошью чувственности. Я просунул руку ей под живот и, быстро потирая клитор, довёл её до оргазма
в экстазе наслаждения. Я дал ей время на одно или два движения моего члена, и, зная, что ничто так не радует распутную женщину, как
быстрые движения почти сразу после эякуляции, я начал совершать
быстрые толчки, каждый раз погружая свой член до самого основания, и
всё это время грубо разговаривал с ней, например:

 «Разве от этого толчка ты не задрожала? Вот он, до самых яиц, в твоей похотливой и восхитительной киске», и т. д.

Она стала безумно похотливой и назвала меня своим дорогим восхитительным любовником.

«Да, да, я чувствую его до самого корня. Он у меня хорошо вошёл, мой дорогой мальчик.
Твой дорогой, огромный член убивает меня — убивает — убивает меня — от — радости. О! о!
о!

 Она снова взвизгнула со всей непристойностью самого восхитительного транса.
 Она едва успела уйти и всё ещё пребывала в экстазе, когда
Я тоже почувствовал, что больше не могу сдерживаться, и внезапно вытащил свой
вонючий член и приставил его к гофрированному и
прекрасному отверстию в её промежности, пытаясь ввести его.
Несмотря на бушующее во мне возбуждение, я был достаточно нежен, чтобы
ввести его без силы и без труда нащупать головку.
или не вызвав недовольства у дорогой мамочки, которая выполнила своё обещание и сделала всё возможное, чтобы помочь мне, выпятив свою большую попку и не оказывая сопротивления мышцами сфинктера. Я был так возбуждён, что даже если бы пообещал ограничиться введением головки, я не смог бы пойти дальше, потому что проникновение охватило меня с такой убийственной сладостью, что я растаял, извергнув поток спермы глубоко в её внутренности, а затем потерял всякую способность к даже самым незначительным дальнейшим толчкам. Полагаю, дело было в том, что я долго сдерживался, чтобы не расстроить маму
Я кончал два или три раза, и это довело меня до такого сильного нервного возбуждения, что, когда я кончил, мне показалось, что я больше не способен к дальнейшему прогрессу. Это был первый раз, когда я испытал такое кратковременное
недержание, но далеко не последний; обычно оно возникает из-за того, что ты сдерживаешь свою способность к оргазму во время полового акта, который к нему ведёт. Восхитительные толчки сочной киски моей дорогой мамочки, которые
повторялись в её объятиях, вскоре пробудили мои дремлющие силы. Мой член
опустился ниже обычного, так что он был лишь слегка напряжён
Это произошло не сразу, но достаточно быстро, чтобы я успел сделать движение вперёд, и он почти незаметно вошёл в неё настолько, насколько мог, прежде чем дорогая мама пришла в себя после экстаза, вызванного последним оргазмом. Когда она пришла в себя, я продолжал судорожно хватать ртом воздух, как будто всё ещё находился в том восхитительном состоянии полубессознательности. Я почувствовал, как она провела рукой между бёдер, и услышал её шёпот:

 «Боже, он вошёл по самые яйца!»

От её нежного прикосновения к моим яичкам, которые она взяла в руку и ласково погладила, мой член ощутимо напрягся. Она почувствовала это и продолжила ласкать его
Она сжимала его всё сильнее, пока он не стал таким же твёрдым, как и прежде, по-прежнему до упора погружённый в это восхитительное лоно, которое, казалось, скорее приветствовало незнакомца, чем отталкивало его. Я притворился, что пришёл в себя, и воскликнул:

 «О, где я? Я никогда не испытывал такой райской радости».

 Она подняла лицо с подушки —

«Ну и ну, озорник, ты и правда вошёл по самые яйца; ах, ты нарушил своё обещание; но я тебя прощаю, только не двигайся пока».

 Я заверил её, что не знаю, как это произошло, ведь я потратил все деньги и проиграл
Он потерял сознание, как только его голова оказалась внутри.

 Я задрожал и ощутил такое же восхитительное давление. Я провёл рукой по её животу и нащупал возбуждённый клитор. Я потёр пальцами другой руки один из её твёрдых выступающих сосков. Вскоре она стала безумно похотливой и начала извиваться на моём возбуждённом члене. Я лежал неподвижно, решив позволить её страстям потребовать от меня действий. Мне не пришлось долго ждать. Она умоляла меня попробовать.
Я подчинился и медленно вышел из неё, но не до конца, и как только
медленно возвращалась. Вскоре её похоть вышла за все рамки. Она умоляла меня
двигаться дальше и немного быстрее — потом ещё быстрее и ещё быстрее, пока
мы оба не впали в безудержную ярость, не знавшую границ. Мы
стремились к финалу с обоюдными криками мучительного наслаждения;
на самом деле мама визжала так громко, что я потом подумал, что её, должно быть, услышали. Она испытывала невероятное удовольствие, и когда я излил поток спермы в её лоно в тот самый момент, когда она кончила, мы оба упали вперёд и потеряли сознание. Я был слишком поглощён экстатической радостью
я не мог сам наблюдать это, но долго лежал, как крепко зажатый пленник, поглощенный
этим самым изысканным, дающим радость отверстием. Наконец я осознал, что
мама действительно потеряла сознание. Итак, вытащив свой член с некоторым усилием
, потому что он был зажат крепче всего, и вышел с шлепком, я
встал и принес маме воды. Я побрызгал ей на лицо, и она
открыла глаза, которые излучали на меня самую сильную любовь. Её губы
что-то пробормотали, я поднёс стакан к её губам, и она жадно
выпила. Затем, снова взглянув на меня с выражением
нежной любви, она сказала:

— Мой дорогой мальчик, ты меня с ума сведёшь от восторга. Никогда — о, никогда — я не испытывала такой радости. Это было слишком для меня, и я боюсь, что причиняю тебе боль. В будущем нам следует быть более сдержанными. Помоги мне подняться, я должна встать.
 Твой последний трюк требует, чтобы я отлучилась на несколько минут.

 Она встала, накинула халат на плечи и вышла из комнаты, чтобы сходить в уборную. Я надеялся, что она не пойдёт в свою комнату и не узнает, как там обстоят дела. К счастью, она побоялась разбудить Эллен и тем самым помешать нам остаться наедине до утра.
ночи. Она вернулась. Я тем временем привела себя в порядок и теперь прислуживала ей, как _фэм де шамбр_, и подмывала её.

 «Мой дорогой мальчик, нам не стоит делать это ещё какое-то время, ты же знаешь, что у меня было кровотечение и мне было очень больно, когда я справляла нужду».

 Мы снова легли в постель. Она не позволила мне трахнуть её ещё раз, но нежно обняла меня и положила мою голову себе на грудь, и вскоре мы уснули. Она разбудила меня на рассвете, поцеловав и ощупав мой возбуждённый член. Она легла на спину, и мы провели вместе два самых
восхитительный секс без презерватива. Я знал, что, если я надену презерватив, она
уйдёт. Тем не менее она с радостью согласилась на второй раз,
поскольку это был бы наш последний раз до тех пор, пока у нас не
появится возможность встретиться снова. Она применила всё своё
удивительное мастерство, и её движения были поразительно
ловкими. Она обвилась вокруг меня почти как змея. Наши
губы и языки были одинаково активны, и финальный момент был
невероятно изысканным. Я изо всех сил старался продержаться до третьего курса, но мы уже продлили наши занятия спортом до опасного часа, потому что слышали
они открыли ставни на нижнем окне, на что она нежно поцеловала меня в знак благодарности.
и убежала. Я лежал, размышляя о радостях той
экстатической ночи, а затем встал и быстро оделся, так как нам предстояло
позавтракать, а затем отправиться домой, где нас ждали в девять часов.
Однако после завтрака мама отвела меня в свое святилище, в дом
кладовую, чтобы дать мне несколько указаний. Конечно, как только она оказалась
там, я толкнул её к столу, задрал ей юбку и хорошенько оттрахал, войдя сзади. Она сдалась
с большим изяществом, несмотря на её заверения, что она пришла не для того, чтобы...
как будто она пришла для чего-то другого! О! женщина,
женщина! как ты пытаешься обмануть, даже когда добиваешься того,
что имела в виду.

Гарри сказал мне, что они заглянули и увидели, чем мы занимаемся, но он не был так готов, как я, и не смог пойти и сделать то же самое.

Мы слишком долго слонялись без дела и вернулись в школу только после десяти.
 Доктор строго-настрого приказал нам явиться к нему в кабинет в двенадцать.
 Мы знали, что это значит: хорошая порка, а потом
доктор с удовольствием выслушал рассказ о наших успехах. В двенадцать часов мы вошли в кабинет доктора, который последовал за нами. Он строго отчитал нас за опоздание и сказал, что собирается хорошенько выпороть нас обоих за безделье и, без сомнения, распутство. Мы сразу поняли, что он не шутит. Время от времени он любил по-настоящему серьёзно кого-нибудь выпороть, и теперь мы увидели, что именно это он и собирается сделать, хотя мы также знали, что всё закончится оргией, после того как мы достаточно возбудим его, рассказав подробности траха, который он, без сомнения,
я был уверен, что это произошло. Он заставил нас всех раздеться, и, решив взять сначала
Гарри, он сделал меня лошадью, на которой я буду его пороть. Когда все было готово, он
начал с нескольких действительно резких порезов на заднице Гарри, а затем приступил к
своим замечаниям.

“Итак, юный джентльмен, вы соблазняли свою кузину, не так ли?
”— бах—бах—бах - “а затем использовали это как предлог для пренебрежения к
своей школе”. Шлёп, шлёп, шлёп. «Я думал, что уже выбил из тебя все мысли о том, чтобы трахнуть твою кузину». Шлёп, шлёп, шлёп.

 Бедняга Гарри корчился от настоящей боли.

 «О, сэр, я больше никогда не сделаю этого без вашего разрешения».

— Воистину, мой уход! Шлёп, шлёп, шлёп.

 Доктор продолжал безжалостно бить меня ещё некоторое время, пока боль не сменилась возбуждением, а член Гарри не встал и не начал яростно стучать по моему заду, пока тот извивался под ударами трости. Увидев ожидаемый эффект, доктор смягчил свой гнев и, переложив трость в другую руку, стал лишь слегка пощипывать мой зад, чтобы поддерживать возбуждение. Взявшись за стоящий член, он сказал:

 «Так вот что доставляло столько хлопот».

 Он немного погладил его, наклонился и пососал.

“Ах, да, я нахожу, что это все еще имеет вкус ****ы и пахнет истинным запахом
этого; значит, ты снова занимался этим сегодня утром. Позволь мне услышать, как это
произошло ”.

Тут Гарри отпустили. Доктор сел, Гарри встал перед ним.
пока доктор в восторге возился со своим застывшим пего.

“А теперь дай мне послушать”.

“ Ну, сэр, когда Чарли оккупировал маму...

— О, так вот в чём дело, — воскликнул доктор, — мы скоро всё из него вытянем.
Продолжайте.
«Я проскользнул к Эллен. Она немного сопротивлялась, боясь, что мама нас застукает, но я взял её на руки и показал через замочную скважину, как она
Чарли входил в неё. Эллен была поражена огромными размерами Чарли.
Увидев, как легко и с каким восторгом мама принимает его, она
подумала, что мой меньший размер не причинит ей вреда, и позволила мне это сделать.
Но я заставил её кричать и истекать кровью, когда вошёл достаточно глубоко, чтобы добраться до её девственной плевы.
Она пыталась стряхнуть меня, но я слишком крепко вцепился в неё, и я трахнул её тогда и ещё раз, прежде чем выйти. Я вымыл её
киску и нанёс немного глицерина, а сегодня утром сделал это снова, уже не причиняя ей боли. И ей это так понравилось, что потом она
целовала и сосала его, и заставила меня кончить у нее во рту, а потом снова подняла меня на ноги
для последнего захода.

“Клянусь честью, очень красивое занятие”, - воскликнул доктор. “Теперь пососи мой
член, как она сосала твой”.

Гарри делал это, пока доктор не пришел в ярость. Затем он заставил его прекратить, но
приказал мне забраться Гарри на спину. Я знал, что должен уловить это остро, так как
доктор был просто достаточно взволнован, чтобы пожелать быть еще более взволнованным. И он с готовностью
дал мне его, задавая наводящие вопросы о том, как я достиг своих
злых целей. Я сказал ему, что он сам посоветовал мне показать ей моё
Я клюнул на эту наживку, и она сработала. Шлёп-шлёп-шлёп.

 — И ты совершил этот невинный грех?

 — О да! Пощадите меня, сэр, не бейте так сильно.

 Шлёп-шлёп-шлёп.

 — Пощадите его, как же! И как она трахалась?

 — О, просто великолепно, сэр.

Ук-ук-ук.

«Как часто ты это делал?»

«Вряд ли я могу сказать, сэр; мы занимались этим всю ночь и снова сегодня утром».

«Она сосала твой член?»

«О да, сэр».

Ук-ук-ук.

«Что она об этом думала?»

«Она сказала, что это лучшее, что она когда-либо видела, и что я должен оставить его только для неё».

«Ну что ж, сойдёт. А теперь отсоси у меня, как она отсосала у тебя».

 Вскоре он возбудился до предела. Он заставил Гарри взять прут и отхлестать себя по заднице, а мне пришлось склониться над столом, пока он трахал и дрочил меня, всё время повторяя рассказ, который мы ему дали о нашем сексе. Кончив, он отпустил нас, добившись своего. Незадолго до начала наших рождественских каникул, дорогая миссис
 Дейл сообщила мне, когда мы спали с ней в одну из субботних ночей, что, судя по прекращению некоторых процессов, она беременна.
этот жалкий негодяй взял мой большой, хотя в тот момент мягкий и неподвижный инструмент в свою ласкающую руку.

«О, моя дорогая мамочка, неужели это правда?»

От одной этой мысли мой член напрягся до предела, и в одно мгновение я оказался на ней, и мы предались самому восхитительному занятию, от которого оба потеряли сознание в экстазе. Остыв, мама начала обсуждать возможные варианты развития событий и то, что нужно будет сделать, если всё окажется так, как она опасалась. Она объяснила мне, что пока не может говорить с уверенностью, но, помня об обмороке в первую ночь и о том, что
Прекращение ежемесячных выделений, природу которых она мне объяснила,
мало что значило для меня, но у неё были все основания опасаться, что её страхи не беспочвенны.
Это означало, что ей придётся уехать за границу, когда она будет уже на таком сроке, что это может привлечь внимание. Но она сказала, что не стоит беспокоиться об этом, пока мы не будем более уверены в случившемся. Однако сама эта мысль придала мне сил для новых попыток, и снова, и снова мы предавались всем экстазам страсти во всех её проявлениях
Я особенно старался и впитывал её драгоценный бальзам, и она делала то же самое, пока измученная природа не уложила нас обоих на ложе Морфея. Мы возобновили наши восхитительные занятия, когда утренний свет разбудил нас после освежающего сна. Несколько раз в воскресенье мы удалялись в мамину спальню с той же целью и снова провели чудесную ночь, прежде чем расстаться в понедельник утром. В следующее воскресенье, после ещё одного субботнего вечера, проведённого в блаженстве, мы все отправились в церковь, куда на прошлой неделе не попали из-за сильного дождя.
после службы мы отправились в дом приходского священника на обед. Здесь, в ходе беседы, миссис Дейл упомянула, что дела потребуют её присутствия в Лондоне в течение нескольких дней и что она предлагает начать в следующий четверг, то есть на следующий день после нашего отъезда на каникулы. Она также сказала, что возьмёт с собой в Лондон сына.
Доктор заметил, что ему тоже нужно съездить в Лондон, чтобы повидаться с одним джентльменом, который подумывает о том, чтобы отправить своего сына в дом приходского священника. И если бы миссис Дейл могла отложить отъезд до субботы, это было бы очень
Он был бы рад сопровождать её в путешествии. Это предложение было с готовностью принято, и моя дорогая тётушка, которая догадалась, к чему всё идёт, и сама была без ума от Эллен, желая обнять её юное очарование и побаловать её, вставила своё предложение: поскольку милая девушка останется совсем одна, она будет очень рада, если Эллен примет её приглашение и займёт спальню, которая выходит из её собственной комнаты, на время отсутствия миссис Дейл. Последняя и не мечтала о моей
связи с её дорогой племянницей и думала, что я её защищаю
Тетушка, которая должна была стать для нее защитой, с радостью приняла приглашение и выразила свою признательность и благодарность за столь любезное предложение с ее стороны.  Я все это время не упоминал о Гарри, но, конечно же, когда мы с его матерью были заняты любовными утехами, он точно так же развлекался с Эллен. И, могу добавить,
один или два раза я воспользовался благоприятной возможностью
удовлетворить это маленькое похотливое создание тем, что она называла пиршеством моего благородного члена. Она, конечно, была в восторге от предложения моей тёти
поскольку она сразу же поняла, что я буду в её полном распоряжении больше недели. Один её взгляд всё объяснил; и когда, уходя, она нашла возможность взять меня за руку, её пожатие было весьма красноречивым. Так что все были в восторге, потому что Гарри, когда мы остались наедине, сказал: «Чёрт возьми, Чарли, я так рад. Спорим на что угодно, я трахну свою мать, прежде чем вернусь». Ты знаешь, как я жажду оказаться в той восхитительной киске, которая меня родила.
Как только я услышал, что она собирается взять меня с собой, мой член был готов взорваться.

У моего дяди, который тоже мечтал трахнуть миссис Дейл, тоже были на это планы.
 На следующую ночь, когда я лежал в постели с тётей и дядей, в перерыве между очаровательной маленькой оргией, после того как он трахнул меня, пока я был в тётином анусе, и на данный момент больше ничего не мог сделать, разговор зашёл о предстоящем путешествии.
 Он выразил удовольствие от возможности предаться давно желанному занятию. Похотливый старик также намекнул на то, что в будущем у него будет возможность насладиться юными прелестями племянницы.

“Конечно, вы и моя дорогая жена, стоящие между вами, заставите ее разрешить
любые действия с моей стороны; и, кстати, моя дорогая, я бы предложил, чтобы
вы должны застать Чарли врасплох и разорвать их на части в притворном гневе
чтобы Чарли схватил вас и сказал, что заставит вас
насильно вовлеченный в действие, под предлогом того, чтобы заставить вас замолчать
чтобы найти ошибку: вы должны вырваться из его объятий и улететь к своим
кровать, он должен поймать тебя, когда ты попытаешься войти в нее, и протолкнуть в тебя свой огромный
член, при виде которого ты должна позвать на помощь и призвать Эллен
Она придёт тебе на помощь; она придёт, но я не считаю её поступок правильным, если только она не поможет Чарли удержать тебя, а не сделает что-то другое.
После этого ты должен будешь притвориться, что очень обижен; но можно спокойно оставить всё на усмотрение большого члена Чарли, чтобы он примирил тебя с инцестом, а затем, расслабившись, как будто он тебя убедил, ты сможешь присоединиться к их забавам.

Таким образом, этот замечательный человек, прекрасно разбирающийся в жизни и в женщинах, дал нам отличный совет, которому, как я расскажу далее, мы последовали в точности. Тем временем тётя, взволнованная ожиданием,
Она взяла мой член в рот и пососала его, чтобы он стал твёрдым, а затем оседлала меня и начала так возбуждающе двигаться, виляя своим великолепным задом, что это снова завело моего дядю. Обнаружив, что его член достаточно твёрд, он встал на колени между моих ног и, к большому удовольствию моей любимой тёти, доставил ей двойное удовольствие, трахая её одновременно двумя членами: один спереди, а другой сзади.

Мой опекун хотел, чтобы я остался с дядей на время каникул, а в конце следующей четверти я должен был полностью перейти под его опеку.
В то время я не знал, чего он добивался, но узнал, что он сам отправился
к моей матери и оставался там две недели, уделяя большое внимание
Мисс Фрэнкленд. Он объявил о своем желании, чтобы мои сестры летом поступили в
первоклассную школу для выпускников в Лондоне, и, увидев, что мисс
Фрэнкленд выглядит несколько разочарованной, он попросил у нее интервью,
и поставил себя и свое состояние на Он опустился перед ней на одно колено и выразил желание, чтобы, если она согласится, их свадьба состоялась после того, как она закончит работать с учениками. Это было слишком хорошее предложение, чтобы от него отказываться, и после обычной гримасы, означающей, что она совершенно не готова к такому предложению и хотела бы подумать день или два, она приняла его. Я сразу же предвкусил огромное удовольствие от этого союза. Разумеется, когда я был в Лондоне, у меня была возможность наслаждаться обществом этого очаровательного создания.
В четвёртом томе этих мемуаров вы увидите, к каким восхитительным оргиям привела эта связь.  Можете быть уверены
что моя любимая любовница, очаровательная Бенсон, и не менее похотливый
Эгертон будут рады такому великолепному созданию, как мисс Фрэнкленд, которая к тому времени стала миссис Никсон, и как заблестели глаза графа, когда он увидел её во всём величии её роскошного и волосатого тела; как две женщины ласкали её великолепный клитор, и как мы с графом боролись за право удовлетворить её похотливые и развратные страсти. Но всё это вы увидите на своих местах в продолжении.


Тем временем наступил день отъезда дяди и миссис Дейл, с
Гарри. Когда карета проезжала через нашу деревню, миссис Дейл подъехала к дому священника, чтобы оставить там Эллен, как и было условлено.
Все правила приличия были соблюдены. Они уехали, Гарри вышел на улицу, и в доме остались только доктор и миссис Дейл. Я сжала руку дяди и многозначительно посмотрела на него, а он подмигнул мне в ответ — и они уехали. Когда мы вернулись в дом, тётя
отвела Эллен в комнату, смежную с её собственной, между которыми была дверь, которой, как я уже замечал, пользовались
Дядя не раз так поступал. Когда они спустились вниз, тётя, проявив
добрую заботу, поскольку по выпуклости на моих брюках она могла
понять, в каком я состоянии, сказала:

 «Дорогой мой, мне нужно
уладить кое-какие домашние дела, так что ты должен меня
понять. Тем временем Чарли покажет тебе нашу территорию и
развлечёт тебя часок-другой. Когда обед будет готов, я
прикажу позвонить в большой колокол для тебя».

Эллен ещё не сняла шляпку, и, накинув на неё шаль, мы вышли. Можете быть уверены, мы не стали терять времени и сразу отправились в путь.
Дом, который, как вам уже известно, был обустроен и предназначен для служения Венере. В камине всегда горел огонь, который я сразу же разжёг, но, поскольку был ясный солнечный день, а окна выходили на юг, в доме было совсем не холодно. Пока я возился с огнём, Эллен сбросила шляпку и шаль и расстегнула пояс — она не носила корсет. Я схватил её в
охапку и осторожно уложил на кушетку. Её нижние юбки свободно задрались, обнажив прекрасный живот и теперь уже вполне оформившуюся промежность. Я наклонился и сразу же овладел ею. Она была так возбуждена, что через две
Через несколько минут она глубоко вздохнула, прижала мою голову к своим половым губам и излила свою сладкую и густую сперму. Я и сам уже был так возбуждён,
что, не дожидаясь, пока она высохнет, поднёс свой огромный пенис к очаровательному отверстию и одним движением вошёл в него до упора, так что у неё перехватило дыхание. Но она мгновенно пришла в себя и со всей энергией своей юной страсти быстро довела нас обоих до грандиозного финального
экстаза, в котором душа и тело словно умирают от радости, слишком
великой для бедного человечества.  Мы так и остались в объятиях друг друга, и
на какое-то время мы потеряли связь с окружающим миром. Придя в себя, я поднялся и сказал, что в следующий раз мы должны будем работать более усердно. Огонь в камине догорел, а комната была маленькой, так что в ней уже было довольно тепло. Поэтому, уговорив Эллен раздеться, я сбросил с себя одежду, и мы быстро предстали перед друг другом во всей красе. Некоторым
приятным прелюдиям предшествовала наша следующая встреча, которую мы
откладывали до тех пор, пока страсть уже не могла быть сдерживаемой, и мы
снова растворились в экстазе удовлетворённой похоти и снова погрузились в
мягкая истома после наслаждения. Затем мы занялись взаимным петтингом,
а потом в последний раз трахнулись, потому что пора было одеваться и готовиться к обеду. Как только мы привели себя в порядок, я
посадил её к себе на колени и сказал, что ночью мне нужно будет прокрасться в её спальню, чтобы она не запирала дверь. Я также сказал ей, что мы должны вести себя как можно тише, потому что тётя спит в соседней комнате.
Она была в восторге от перспективы провести со мной всю ночь и наивно говорила, что я доставляю ей гораздо больше удовольствия
Она была так счастлива со мной, как никогда не была счастлива с Гарри, и казалось, что я наполняю всё её тело почти невыносимой радостью.
Теперь, когда я буду с ней каждую ночь, она надеется, что её тётя уедет на месяц.  Тут это милое создание обвило руками мою шею и, целуя меня, просунула свой сладкий язычок мне в рот. Можете быть уверены, я ответил взаимностью и, засунув руку ей под юбку, а палец — в её очаровательную маленькую киску, уже собирался перевернуть её на диване, как вдруг моя тётя открыла дверь и остановила дальнейшие действия.  Она сделала вид, что не замечает смущения Эллен, и понадеялась, что я
Это её позабавило, и она велела нам вернуться в дом, так как обед был готов.
 Мы, конечно же, подчинились. После недавних физических упражнений у нас разыгрался аппетит, и мы с удовольствием принялись за обильную трапезу. Тётя позаботилась о том, чтобы я выпил шампанского, ради которого, как можно себе представить, она и затеяла всё это. Затем она велела мне идти в свою комнату и выполнять ежедневное задание, которое дал мне доктор и за выполнением которого, по её словам, она должна была следить, лукаво подмигнув мне.

 «Эллен, дорогая моя, — добавила она, — ты должна ежедневно заниматься на фортепиано хотя бы полтора часа».

Таким образом, она разлучила нас. Я пошёл в свою комнату, лёг и быстро заснул.
Но примерно через полчаса меня разбудили тёплые объятия моей
великолепной и похотливой тётушки. Она наклонилась и взяла мой
обмякший член в рот, быстро вернув ему привычную твёрдость.
 Как только это было сделано, она попросила меня встать и раздеться. Она сама пришла только в свободном утреннем халате, который тут же сбросила и запрыгнула на мою кровать, где и осталась совершенно обнажённой, во всей красе своего великолепного тела. Я был обнажён.
Джиффи была возбуждена, но, зная, что она захочет хорошенько потрахаться, я набросился на её киску и трахал её до тех пор, пока она не кончила дважды, прежде чем я
оседлал её и ввёл свой большой член в её жаждущую киску.
 И здесь я тоже играл с ней и не кончал, пока она не кончила дважды. Эта встреча произошла на её животе,
с её великолепными ногами, согнутыми над моими бёдрами, чтобы я мог
воспользоваться её восхитительным телом, ведь мало кто из женщин мог
сравниться с ней в том, как восхитительно извивается её великолепный
зад. После того как мы некоторое время наслаждались друг другом,
экстаз послеоргазменной неги. Я отстранился, чтобы поставить её на четвереньки для следующего раунда, но воспользовался её положением, чтобы снова довести её до оргазма, прежде чем убрать свой коварный язык. Затем, обернувшись и с восторгом глядя на это благородное и массивное
бедро, которое, как я уже отмечал, не сравнится ни с одним женским,
я наклонился, крепко обнял его и поцеловал божественное
отверстие, доведя её до дикого возбуждения своими ласками,
так что она стала умолять меня немедленно трахнуть её. Я вошёл в неё
Она обхватила меня сзади, просунула руку себе под живот и направила мой член в свою пульсирующую, горячую и жаждущую киску. Я сделал резкий толчок и вошёл в неё до упора. Это так возбудило милое создание, что после одного или двух восхитительных движений на моём неподвижном члене и с таким напором, что казалось, будто она его откусит, она обильно кончила, всё время визжа, как кролик. Я был очень рад, что смог дать ей так много разрядов, не потратив при этом ни цента, потому что хотел иметь возможность исполнить свой долг перед Эллен ночью.  Тётя лежала так несколько минут
Она тяжело дышала и восхитительно пульсировала на моём члене, пока я не смог больше терпеть бездействие, хотя удовольствие от созерцания великолепных и трепещущих сфер подо мной доставляло мне величайшее наслаждение. Но теперь, склонившись над ней, я просунул одну руку под неё, чтобы возбудить её клитор, а другой взял один из её прекрасных больших и упругих шариков и начал ласкать его соски — это действо невероятно возбуждало мою милую тётушку. Это пробудило в ней всю её похоть, и милое похотливое создание снова кончило раньше, чем я был готов
Следуй моему примеру. Последовавшая за этим пауза позволила мне немного унять возбуждение и продержаться до тех пор, пока её страсть не вернётся в привычное русло. Вскоре она снова начала давить на меня и двигаться, вынуждая меня действовать быстрее, но на этот раз я решил насладиться изысканным удовольствием от её восхитительной попки. Поэтому, когда она сильно возбудилась, я
внезапно отстранился и, к счастью, сразу же попал в восхитительное
отверстие, погрузившись в него с первого толчка до самого основания,
от чего у дорогой тётушки перехватило дыхание, но она тут же
пришла в себя и с удовольствием занялась содомией
Клянусь душой, я не мог бы сделать ничего лучше, что соответствовало бы её похотливым страстям. Было восхитительно наблюдать за тем, с какой энергией она встречала мои толчки и отвечала на них, как её превосходные ягодицы двигались с удивительной энергией, даря мне самые возбуждающие ощущения при каждом движении, когда я погружал свой член до упора. Мы оба были так похотливо возбуждены, что до финального экстаза оставалось совсем немного. Я чувствовал, как
вся моя душа изливается в неё, когда с громкими криками
живейшего наслаждения я с яростью изливался в самое сердце её
внутренности. Она была вне себя от восторга и без чувств упала на живот, потянув меня за собой, потому что её хватка за сфинктер была слишком сильной, чтобы что-то выпустить наружу. Мы оба потеряли чувствительность ко всему, кроме восхитительной, похожей на смерть истомы послеоргазмического наслаждения. Мы долго лежали в этом трансе радости, и когда милая тётушка пришла в себя, она попросила меня встать, потому что ей нужно было спуститься вниз. Я так и сделал, и когда она встала с кровати, то заключила меня в свои любящие объятия и, нежно поцеловав, поблагодарила за огромное удовольствие, которое я ей доставил
Она взяла то, что я ей дал, и сказала, что никто в мире не сравнится со мной и что я должен быть ей очень благодарен за то, что она позволила кому-то ещё поучаствовать в моей восхитительной способности трахаться. Она подобрала платье и оставила меня одеваться.
 Вскоре я спустился вниз и увидел Эллен, которая выглядела так, будто ждала, что я немедленно найду возможность трахнуть её. Но после тех встреч, которые у меня уже были, как с ней, так и с тётей, хотя с последней я и сдерживался, я не чувствовал ни малейшего желания доводить дело до конца, особенно учитывая, что я собирался уехать.
ночь с ней. Я заверил её, что нас, скорее всего, поймают, если мы будем вести себя неосмотрительно, и тогда мы потеряем всякую возможность работать по ночам. Она успокоилась и стала вести себя тихо и разумно. Когда вошла тётя, мы провели день за приятной беседой и прогулялись вместе по саду. После ужина я крепко заснул на диване. Обе женщины, каждая со своей целью, оставили меня в покое и разбудили только тогда, когда всем пора было расходиться. Таким образом, освежившись, я был готов к предстоящей ночной работе.
Я выждал полчаса, чтобы весь дом мог
Я оставил их в спальнях, а сам, накинув лишь свободный халат, прокрался в комнату дорогой Эллен, открыл дверь и вошёл. Она уже лежала в постели, с нетерпением ожидая моего прихода; она оставила горящими оба светильника, а также разожгла весёлый огонь в камине. Я сбросил халат и в одно мгновение оказался совершенно обнажённым в её жаждущих объятиях. Из-за нашего взаимного нетерпения мы сразу перешли к делу. Затем последовало долгое наслаждение
послеоргазменной неги, а затем более продолжительные и страстные объятия.
Понежившись в блаженстве, мы поднялись, и я поставил её перед
у камина, с восторгом любуясь всеми её юными прелестями. Волоски на её лобке стали гораздо гуще, чем раньше, грудь тоже налилась, даже бёдра и ягодицы казались больше, несомненно, из-за того, что она трахалась с тех пор, как я её впервые увидел, что, естественно, ускорило её превращение в женщину. Я очень возбудился, разглядывая её растущие прелести, и решил потрахаться с ней на ковре перед камином. Чтобы получить ещё больше удовольствия, я выдвинул вперёд подзорную трубу, направил её вперёд и, лёжа, велел ей двигать её, пока я не
Я был доволен тем, что мог видеть все изгибы её попки в той позе, в которой я собирался её трахнуть. Поэтому я лёг на спину, заставил её перешагнуть через мою голову и опуститься на колени, а затем придвинул её восхитительную маленькую киску к своему рту и трахал её до тех пор, пока она дважды не излилась. Затем она опустилась ниже, пока не оказалась прямо над моим членом, который к тому времени уже пылал от желания. Я
направил его остриё в розовую впадину и, надавив на него всем своим весом,
с наслаждением насадил её на вертикальный стержень. Я
я заставил её несколько раз подняться и опуститься, чтобы насладиться видом её входа и выхода. Затем, нежно притянув её к себе, я обнял одной рукой её тонкую талию и, повернув голову, увидел, что в зеркале, наклонённом вперёд, как бы сверху отражались её красивые ягодицы и спина, и, конечно же, её влагалище, растянутое до предела моим огромным членом, а над ним — милое маленькое розовое отверстие её ануса. Свободной рукой я обхватил её за бедро и, опустив руку, смочил её обильными выделениями из её влагалища и просунул внутрь
Она погрузила палец в маленькую обитель блаженства. Её возбуждение нарастало и не знало границ. Было приятно наблюдать за движениями её ягодиц,
отраженными в их активных взмахах и падениях. Я позволил ей сделать всю работу,
что позволило мне сдерживаться, пока она не приблизилась ко второму
оргазму, когда жар её лона, казалось, придал мне дополнительных
сил, и движения наших тел стали быстрыми и яростными,
и вскоре мы достигли экстатического оргазма, который мгновенно
ослабил нас, и мы тяжело дышали, испытывая все те дикие страсти,
которые только что утолили.  Мы долго лежали
Мы сплелись в объятиях друг друга в экстазе блаженного наслаждения.
Затем, поднявшись, мы нежно обнялись и вернулись в постель. Я бы
заставил её и себя сделать ещё одно усилие, но она отказалась,
сказав, что совершенно измотана и изнемогает от дневной и ночной
работы, которой мы уже насладились. На самом деле я не
удивлялся этому, ведь я заставил её потратить в семь или восемь раз
больше сил, чем потратил сам. Я тоже не сожалел о её решении,
поскольку знал, что утром тётя выйдет в поле,
и тогда мы вдвоём испытаем мои силы на прочность.

Мы крепко спали, и утро уже наступило, когда мы проснулись.
 По сдвинутому стулу я понял, что тётя заходила посмотреть на нас, так что я знал, что она на страже. Я сбросил одежду с милой Эллен, чтобы
насладиться всеми её юными прелестями. Отсутствие одежды разбудило её. Она с любовью посмотрела на меня и, обвив руками мою шею, притянула мою голову к себе и нежно поцеловала в губы. Наши языки переплелись, рука скользнула вниз и обхватила мой возбуждённый и пульсирующий член. Я повернулся и поставил колени между её ног.
Я уже собирался проникнуть в беседку любви, как вдруг дверь, ведущая в комнату моей тёти, распахнулась. Тётя вошла, издала крик удивления — очень хорошо сыгранный — и воскликнула:

 «Боже правый! Что я вижу? Кто бы мог подумать…»

 И, очевидно, чтобы спасти Эллен, она бросилась вперёд, схватила меня за руку и с некоторой долей готовности с моей стороны вытащила меня из постели, приговаривая:

«Я в ужасе. Как вы смеете совершать такой грех и преступление, как соблазнение молодой девушки, находящейся под моей опекой? Прикройтесь, сэр,
и немедленно отправляйтесь в свою комнату».

Я смело заявил, что не сделаю ничего подобного; напротив, поскольку она испортила мне веселье с Эллен, я был полон решимости заставить её заплатить за это.


«Как ты смеешь так со мной разговаривать, ужасный мальчишка?»


«Вовсе не ужасный, дорогая тётушка, взгляни на это бедное немое создание и посмотри, как оно жаждет быть с тобой».


С этими словами я схватил её в охапку, словно собираясь бросить на кровать. Она
сделала вид, что сопротивляется, и во время этой прелюдии нежно сжала мой возбуждённый член. Затем, вырвавшись из моих объятий, она убежала в свою комнату,
притворившись, что пытается захлопнуть дверь у меня перед носом, но при этом позаботившись о том, чтобы
уступи и поспеши к своей постели. Я схватил её, когда она наклонилась,
словно собираясь лечь, и задрал её сорочку, единственную
деталь одежды, которая на ней была, и одним толчком вошёл в её жаждущую и сочную киску сзади до самого основания. Она приглушённо вскрикнула и позвала Эллен, чтобы та пришла и не дала мне надругаться над ней. Эллен пришла, но благоразумно осталась в стороне, пока я мужественно трудился.

— Эллен, почему бы тебе не оттащить его — он меня насилует — и, о ужас! — совершает инцест.


 Она притворилась, что сильно сопротивляется, но сделала это с умом.
Она извивалась, подталкивая меня к себе, чтобы я проник глубже в её киску.


«О, Эллен, Эллен, помоги мне».
«Ах, нет, — сказала Эллен, — я позволю ему сделать это, и тогда ты не сможешь на меня пожаловаться».


Моя тётя, казалось, была очень расстроена этим и даже умудрилась заплакать, а затем в отчаянии уткнулась лицом в кровать, но всё это время активно подбадривала меня. Когда кризис был уже близок, она подняла голову и сказала:


«Боже, прости меня, этот простой школьник доставляет мне такое удовольствие, какого я никогда раньше не испытывала».


Затем она отдалась мне со всей страстью, и мы доведем дело до конца.
Кризис в наивысшем экстазе наслаждения. Голова тёти опустилась на кровать,
а восторженное давление внутри её лона вскоре начало возвращать моему
члену его первозданную силу. Она чувствовала его пульсацию и
отвечала на неё, но, без сомнения, думая, что немедленное повторение
предаст огласке нашу предыдущую близость, она внезапно повернулась
лицом и всем телом ко мне и полностью вывела меня из себя, так что мой
член с глухим стуком выскочил наружу. Она снова начала плакать.
Женщины могут делать это сколько угодно и ругать меня за ужасное преступление, которое я совершил. То, что я сделал с ней, было инцестом — и тут она разрыдалась ещё сильнее
всхлип. Я обвил руками ее шею и, смахнув поцелуями ее слезы, возложил
всю вину на этого необузданного парня — взял ее руку и положил ее на
мой все еще напряженный член. Она быстро отдернула руку, но не раньше, чем
слегка сжала ее. Она сказала мне, что я ужасный мальчик, и
что я должен уйти и оставить ее и Эллен думать о том, что можно было бы сделать
в такой ужасной ситуации.

Тут Эллен вышла вперёд и, нежно поцеловав её, стала умолять не прогонять меня.

 «Я так люблю его, дорогая мадам, и так хочу, чтобы он был со мной сейчас…»
Мне так приятно видеть, что он с тобой, что я умру, если ты не позволишь мне быть с ним сейчас.


 «Ужасно! Ужасно!» — сказала тётя. «Я думала, что подоспела как раз вовремя, чтобы спасти тебя».
 «О нет, он спал со мной всю ночь и часто бывал со мной раньше,
но он был не первым, так что это не было ни насилием, ни соблазнением».

— Тогда ты, должно быть, соблазнила его, коварная шалунья, ведь более невинного мальчика на свете не было.


 Бедная Эллен, смущённая этим обвинением, отвергла его как ложное и сказала, что прекрасно знает, кто меня соблазнил.

Тетушка на мгновение почувствовала себя уязвленной, ведь, как известно, она считала, что лишила меня девственности.

 «Что ты имеешь в виду? Я настаиваю, чтобы ты высказалась».

 Эллен сдалась и сказала, что первой меня лишила девственности миссис Дейл.

 «Она случайно увидела, насколько сильно Чарли был возбуждён, и не смогла удержаться, чтобы не научить его пользоваться своим оружием.
Она не смогла устоять перед соблазном». Я видел, как они это делали
и, следовательно, я сам жаждал этого. Посмотрите, дорогая мадам, какой благородный поступок
это. Я уверен, если бы вы знали об этом, вы бы сами не смогли
удержаться от этого, попробуйте, попробуйте еще раз, и я уверен, у вас получится
прости нас и раздели с нами нашу радость».

 Я поддержал этот хороший совет. Тётя, казалось, испугалась меня и запрыгнула в кровать. Пока она стояла на четвереньках, я тоже вскочил и, обхватив её за талию, крепко держал, пока не смог встать на колени позади неё и ввести свой член в игру. Несмотря на все её явные попытки сопротивляться, всё было сделано так, чтобы скорее способствовать, чем препятствовать развитию событий. Конечно, я вошёл в неё в ту же секунду,
а затем несколько минут не двигался, чтобы дать ей насладиться внутренним
давлением, которым она так славилась. Она уткнулась головой в
Она упала на подушку и закричала:

 «Это ужасно! Это ужасно!»

 Эллен подошла и склонилась над кроватью, обнимая её и говоря, что нужно не сопротивляться, а отдаться этому чувству, и тогда, она уверена, это доставит ей величайшее удовольствие.

 «Меня это ужасает, моя дорогая. Я никогда в жизни не испытывала ничего столь восхитительного, но подумай о грехе — с моим собственным племянником!» это почти кровосмесительная связь».

 «Какое это имеет значение, дорогая тётя? Я тоже буду называть вас тётей, вы такая милая и красивая. О, было так приятно его увидеть
Я делаю это с тобой, а ты такая восхитительно прекрасная женщина, что я мечтал стать мужчиной, чтобы быть с тобой.

 Она обхватила роскошные груди тёти, которые не могли доставить ей большего удовольствия, и теперь умоляла позволить ей пососать одну из них.  Тётя уступила и была в восторге.  Она опустила руку рядом с Эллен к её очаровательной киске — Эллен раздвинула ноги — и пальцы тёти начали ласкать её.

«Ах, моя дорогая, как же я любил заниматься сексом с самим собой в твоём возрасте! Наши языки действовали вместо мужчин, и я всё ещё мог наслаждаться такой прекрасной юной девушкой, как ты. Это почти примирило бы меня с тем, что делает этот плохой, порочный мальчик».

— О, это было бы чудесно! Давай сделаем это прямо сейчас. Чарли может
отойти на минутку, пока я буду под тобой, и пока ты будешь меня ласкать, я смогу
возбудить тебя и увидеть, как ты славно потрудишься надо мной.
— Ты меня очень искушаешь, моя дорогая, но что бы сказала твоя тётя, если бы
узнала?

— Но она никогда не узнает, — сказала Эллен, которая всё это время
устраивалась на кровати.

Тётя отодвинулась, чтобы Эллен могла забраться под неё, и та стала умолять тётю
сбросить сорочку, чтобы их тела соприкасались. Тётя
очень хотела это сделать, но поморщилась.
В конце концов она подчинилась и, перешагнув через Эллен, с жадностью набросилась на восхитительную юную киску внизу и начала трахать её _; mort_. Я тут же вернулся в свою позицию. Эллен направила мой член в пылающую киску тёти, затем стала ласкать клитор тёти и водить пальцем по моему анусу, пока тётя так восхитительно трахала её. Мы все быстро подошли к грандиозному финалу с таким избытком смазки, который редко кому доводилось видеть. Мы все немного устали после этой схватки и, поскольку было уже поздно, встали. Тётя сделала вид, что простила меня за то, что я её побеспокоил
удовольствие, которое я впоследствии доставил ей. Она нежно обняла Эллен и сказала, что получила такое удовольствие от её тела, что надеется повторить это. Затем, взяв мой член в руки, она целовала и сосала его, пока он не встал, и сказала:

 «Я не удивляюсь, моя дорогая, что у тебя он появился после того, как ты его увидела, и я завидую миссис Дейл, которая впервые испытала такое удовольствие от этого чудовища. Если бы я знал, что он так чудесно обеспечен, я бы, наверное, не устоял перед искушением научить его пользоваться этим.
Единственное, что меня удивляет, — как такая мелочь, как ты, смогла
мог бы когда-нибудь принять это ”.

Эллен рассмеялась и сказала, что ее кузен Гарри открыл путь, или она сама
сомневалась, что когда-нибудь смогла бы в этом признаться, но я был так нежен, пока
войдя внутрь, и когда она вошла, он так восхитительно заполнил каждую щель,
что она должна была бы сильно огорчиться, если бы ей отказали в доступе к нему в будущем.

“ Итак, дорогая тетя, я надеюсь, ты позволишь ему сделать это с нами обоими. Я могу сделать с тобой то же, что ты только что сделал со мной, потому что до того, как у нас появились он и Гарри, мы с тётей развлекались таким образом.  Тётя в этом плане просто невероятна, она могла немного проникнуть в меня и доставила мне огромное удовольствие
с удовольствием, и она сказала, что я сосу лучше, чем её покойный муж или любой из полудюжины школяров, которые развлекались друг с другом; так что, дорогая тётушка, ты должна позволить мне сделать это с тобой, пока Чарли во мне, а потом ты сделаешь это со мной, пока он в тебе. Только представь, как это будет приятно.
— О, ты, моя милая соблазнительница, ты способна соблазнить даже ангела.

Итак, всё было устроено так, что Эллен должна была выйти из своей комнаты, а я — из своей, и встретиться ночью в постели тёти. Мы так и сделали, и провели вместе восемь чудесных дней. Я показал тёте, что могу
Он вошёл в анус Эллен и тем самым доставил ей огромное удовольствие, и с большей вероятностью то же самое произошло бы с ней. Она дала своё согласие, казалось бы, неохотно, и после этого не было предела той смазке, которую могла придумать самая необузданная похоть. Тёте очень понравилась Эллен, и она оттрахала её _; mort_, а та отплатила ей тем же.
 Я не жалел об этом, потому что это избавило меня от слишком большой работы. Так мы провели восемь восхитительных дней, прежде чем к нам присоединились отсутствовавшие.
 И дядя, и Гарри добились своего. Каждый из них подарил мне
Я опишу всё в мельчайших подробностях, но, поскольку их рассказы в некоторых деталях повторяются, я изложу события в связном повествовании.

 Дядя и миссис Дейл ехали в карете, а Гарри — верхом. Дядя начал с того, что похвалил Гарри, а затем вернулся к тому времени, когда его впервые отправили в дом приходского священника, и к записке, которую миссис Дейл отправила вместе с ним.
Он спросил, не без понимающей улыбки, возобновилась ли та близость, которой она раньше опасалась, потому что он заметил, что Гарри выглядел измождённым и бледным, когда возвращался по понедельникам, и был угрюмым
и глупцом в тот день. Миссис Дейл, похоже, немного встревожилась, услышав это.
Вероятно, она начала думать, что между кузенами могло что-то произойти, пока она была занята со мной. Дядя заметил её беспокойство и, догадавшись о причине, сказал:

 «Моя дорогая миссис Дейл, если что-то произошло и из этого что-то вышло, я человек светский, и вы можете положиться на мою помощь и осмотрительность, чтобы предпринять такие шаги, которые помогут сохранить это в тайне от всего мира».

Она поблагодарила его и сказала, что будет рада принять его помощь, если таковая потребуется
должно было произойти какое-то несчастье — но она надеялась, что это не так.

 Дядя видел, что её страхи усилились, поэтому он продолжал говорить на эту тему, и в конце концов она призналась, что боится, как бы между двумя кузенами не произошло что-то серьёзное, ведь она по глупости поверила, что они забыли об этом, и могла не принять должных мер предосторожности.

— Что ж, моя дорогая мадам, в случае необходимости я к вашим услугам.
На самом деле я не такой уж чопорный, хотя в моём положении...
Я вынужден так поступать. Я уверен, что мой опыт поможет
найти наилучший способ замять скандал, если таковой может
разразиться».

 Миссис Дейл рассыпалась в благодарностях, и доктор стал говорить более
тепло, сказав, что ради такой женщины, как она, которой он давно
восхищался и которой желал обладать, он готов на всё.

 «Ибо, моя дорогая мадам, хоть я и принадлежу к церкви, в
мне ещё осталось что-то от старого
Адам по-прежнему предан мне, а вид и прикосновения той, что так очаровала меня, как это сделала ты, снова делают меня молодым».

Здесь его рука скользнула по её очаровательной талии. Он притянул её к себе, и она, с некоторой робостью и словами отказа, подставила свои губы для поцелуя. Другой рукой он задрал её юбку, чтобы ощутить её прелестную киску. Снова сопротивление руки и языка, но в итоге она уступила, и доктор вскоре овладел её прелестной киской. Обнаружив, что её большой и красивый клитор напряжён, он понял, что её страсть разгорелась. Поэтому, раздвинув ей ноги, он опустился между ними на колени и, как и собирался ранее, расстегнул брюки.
Свежая вагина возбуждала его, и он вытащил свой член, полностью
эрегированный, и быстро вошёл в неё до упора. Дама до последнего
утверждала, что не может ему этого позволить, но как только почувствовала,
как внутри неё работает прекрасный член доктора, её попка
идеально задвигалась. Затем она обняла его и поддержала, целуя и
лаская языком так, как он хотел. Вскоре они достигли экстатического
завершения, к большому удовлетворению обеих сторон.

Конечно, после этого не составило труда договориться о
Они договорились о комфортной встрече в Лондоне. Действительно, было решено, что они поселятся в одном доме и будут жить в соседних квартирах. По прибытии в город они остановились в одном из больших доходных домов на Норфолк-стрит, Стрэнд, и им повезло: на первом этаже были свободные комнаты. Дом был двухэтажным, или, скорее, представлял собой два дома, соединённых между собой. Спальня доктора находилась в передней части дома, а бывшая дверь, соединявшая её с задней комнатой, была заперта с одной стороны и заколочена с другой. Миссис Дейл заняла заднюю комнату, из которой можно было попасть в маленькую комнату
с кроватью, на которой спал Гарри. Таким образом, у доктора был свободный доступ к пациенту, когда дама решала отодвинуть засов со своей стороны. После консультации было решено, что ей лучше перейти в комнату доктора, чтобы Гарри ни в коем случае не услышал любовных признаний, которые могли бы сорваться с их губ в пылу любовных утех. Конечно, доктор, который знал о страстном желании Гарри трахнуть свою мать и о том, что он так или иначе собирался сделать это в Лондоне, сообщил о своём намерении миссис Дейл
Той ночью он не смог уснуть и поэтому умолял Гарри отложить попытку до следующей ночи, а потом доктор поможет ему.

 Хитрый доктор собирался после того, как Гарри добьётся успеха, стать его будущим партнёром в инцестуальных утехах.
На двери спальни Гарри был один из тех старомодных медных замков, которые прикручиваются к двери изнутри, а сбоку у них медная накладка на засов — не врезной, как сейчас принято. Миссис Дейл заперла сына в комнате
после того, как он лёг спать. Гарри заметил это и улыбнулся
Он подумал, как легко было бы помешать ей, но, поскольку он пообещал доктору не предпринимать никаких действий в отношении матери в ту ночь, он лёг спать и проспал до утра.  На следующий день он раздобыл отвёртку и небольшой флакон со сладким маслом. Когда мама была занята игрой в карты, он проскользнул наверх
и легко открутил латунную накладку засова, смазал винты
и покрутил их туда-сюда, пока они не стали вращаться свободно,
а затем снова прикрутил накладку и почувствовал себя в безопасности,
зная, что может войти в мамину комнату, когда ему заблагорассудится.
Они с доктором договорились, что с помощью
После того как мамаша наговорится и натрахается, её нужно привести в состояние сильного возбуждения, не давая ей при этом удовлетворения, чтобы её страсть была направлена на то, чтобы её трахали, неважно, каким членом. С этой целью доктор должен был оставить её у себя до рассвета. Ночью Гарри
наблюдал за происходящим через замочную скважину и, когда увидел, что его мать входит в комнату доктора, тут же открутил крышку, отодвинул засов и снова закрутил крышку. Таким образом, он был готов к любому развитию событий, и если его мать удивилась, увидев его, он мог бы сказать, что нашёл
дверь открыта, и она, должно быть, забыла запереть ее. Приготовившись таким образом, он пошел.
лег в постель и крепко заснул. Он проснулся около семи часов и, тихонько приоткрыв дверь, увидел через открытую дверь напротив и при свете в комнате доктора, что мама еще не ушла от него.
Он посмотрел на дверь, которая была открыта.
В комнате доктора горел свет. Он рисовал
в своих шерстяных носках и, сидя там, где свет проникал через замочную скважину
, ждал возвращения своей мамы, которое произошло очень скоро.
То, что она выключила свет, закрыв дверь, говорило о том, что она вернулась в свою комнату. Он услышал, как она села на горшок.
и сила потока воды доказала, насколько она здорова. Он услышал, как
она зашуршала в постели. Затем, сбросив халат и носки, он
открыл дверь и подошел к кровати матери. Проснувшись, она
мгновенно увидела его в полутьме, которая проникала через незакрытое ставнями
окно.

“Гарри! Что, черт возьми, привело тебя сюда, и как ты открыл дверь?”

«Я слышала, как ты двигаешься, дорогая мама, я не могла уснуть из-за холода. Я встала и попробовала открыть дверь, она не была заперта, ты, должно быть, забыла задвинуть засов, но я бы постучала и позвала тебя, если бы не было
откройся. Я хочу, чтобы ты позволила мне согреться в твоей уютной тёплой постели, а ты тем временем прижмёшь к себе своего бедного Гарри — не так ли, дорогая мама?

 — Если ты будешь вести себя тихо и говорить потише, чтобы доктор тебя не услышал, ты можешь войти, а если ты отвернёшься, я тебя согрею.

Гарри, не теряя времени, лёг рядом с ней. Ему было очень холодно, он даже дрожал, но был рад сделать то, что она велела: повернулся на бок и прижался к животу матери. Она сказала:

 «Бедный мальчик, ему действительно холодно. А теперь спи на руках у мамы».

Конечно, у него не было таких намерений. Быстро возбудившись, он повернулся к маме и прошептал тем же тоном, каким говорила она:

 «О, как я люблю свою прекрасную маму».

 Он прижался к ней животом, и она почувствовала, как его член упирается ей в лобок.

 «Гарри! Что ты имеешь в виду, обнимая меня вот так? Разве ты не знаешь, что я твоя мать, сэр?»

Одной рукой он обхватил её прекрасные упругие груди и, очевидно, был в полном любовном возбуждении, о чём она могла судить по тому, как его член упирался в её лоно.

«Моя дорогая мама, если бы ты знала, как сильно я тебя люблю и как я жаждал обнять твоё прекрасное тело».


«Иди, дерзкий мальчишка, разве ты не знаешь, что предаваться таким чувствам с собственной матерью — грех?
Уходи немедленно».

 «О нет, мама, я не могу, ведь это моя собственная мама. Я хочу обладать тобой,
что плохого в том, чтобы вернуться туда, откуда я пришёл».

Здесь он переместил руку с её груди на великолепный холм
Венеры и показал, что означают его слова. Она притворилась, что очень
рассердилась, и попыталась оттолкнуть его, но он крепко обнял её за талию
другой рукой.

— Прекрати немедленно, или я закричу.

 Она действительно выглядела очень сердитой, но, тем не менее, за всё время разговора не издала ни звука.  Гарри
придумал свой лучший аргумент.

 — Почему ты пытаешься оттолкнуть меня, дорогая мама?  Почему ты не позволяешь мне наслаждаться твоим обществом так же, как ты позволяешь это Чарли?

 Она вздрогнула от этого прямого вопроса.

— Что ты такое говоришь, озорник? И где ты услышал такую ложь?
Это одно из изобретений твоего друга Чарли, после всей той доброты, которую я ему оказал?

«Моя дорогая мама, Чарли ни словом не обмолвился со мной на эту тему. Я говорю о том, что видела собственными глазами».

 «Что ты имеешь в виду? Скажи мне прямо».

 «Ну, моя любимая мама, помнишь ли ты первую субботу, когда мы с Чарли ночевали дома: после того как я ушла в свою комнату, мне пришлось спуститься в уборную, куда я пошла в чулках и без света, чтобы не беспокоить тебя. Я уже поднимался обратно, когда в верхнем коридоре вспыхнул свет.  Поднимаясь по лестнице, я увидел тебя, когда моя голова оказалась на одном уровне с верхним этажом.
Я направлялась в комнату Чарли. Я пошла в свою комнату, но оставила дверь открытой, чтобы посмотреть, когда ты вернёшься.
Обнаружив, что ты не возвращаешься, я тихо прокралась по коридору до поворота, который вёл в комнату Чарли. В замочную скважину проникал свет. Я тихо подошла. Ты знаешь, что кровать стоит прямо напротив двери — и там, моя дорогая мама, я увидела, как ты даришь Чарли то, что было для него ранее неизведанным удовольствием. О, моя любимая мама, вид твоих обнажённых прелестей, то, с каким наслаждением ты отдавалась ему
Мой первый урок любви свел меня с ума от желания. Я едва не поддался искушению
ворваться к тебе и овладеть тобой, если ты не согласишься. В
таком состоянии я вспомнил, что Эллен спит в твоей постели. Я
побежал туда и, сбросив с себя то немногое, что было надето, лег рядом с ней и начал ласкать ее интимные места. Она проснулась и сказала:

 «Дорогая тетя, ты хочешь, чтобы я сделала то же самое с тобой?»

«Её рука опустилась к моему возбуждённому члену, и она вскрикнула от удивления. Я прошептал, что это всего лишь я.


— О! ты должен немедленно уйти. Тётя, должно быть, отошла в уборную и скоро вернётся».

“Она была не успокоишься, пока я не убедил ее, что нет
вероятность вашего скорейшего возвращения, так что я был вынужден взять ее с собой в
Чарльз дверь; мы видели, что вы совсем голый, поднимаясь и опускаясь на
огромное оружие, которое Чарльз. Я никогда раньше не видел его стоячим и не мог
едва поверить своим глазам; не менее чудесным было и то, как вы
так очаровательно восприняли это. Это сильно взволновало Эллен, так же как и меня. Мы
вернулись в твою комнату — огонь в камине всё ещё горел. Я уложил её на ковёр
перед камином и лишил девственности. Она видела, как чудовищно
Дело легко вошло в тебя, и я почувствовал, насколько меньше оно вошло в меня, так что она и не подумала, что ей будет больно, и позволила мне войти в неё.
Затем, доведя её до оргазма, я внезапно вошёл в неё, преодолев все препятствия, и дело было сделано. Она вскрикнула от боли, но я закрыл дверь, и никто из вас этого не услышал. После этого я дал ей поспать и не делал этого до утра. Следующей ночью мы снова наблюдали за вашим восхитительным действом. Эллен было не так обидно, и мы повторили ваш пример несколько раз. Она до сих пор удивляется
Он поражён огромным размером члена Чарли и тем, что ты так легко его принимаешь. Но, о моя мать, как же твои восхитительные чары разжигали мои страсти. Что такое Эллен по сравнению с тобой? Она очень хорошо справлялась с тем, чтобы облегчить мою агонию от желания обладать тобой, когда я знал, что ты занята и что я не могу этого сделать, — но это всё. Это ты, и только ты, моя любимая мать, которую я обожаю, и я безумно хочу обладать этой дорогой и великолепной киской, лежащей у меня на ладони.
Миссис Дейл была совершенно ошеломлена этим признанием.  «Ты отвратительный мальчишка, как ты посмел...»
Следуй за мной, шпиони за своей матерью и расскажи обо всём Эллен.
Несомненно, ты хвастался этим и рассказывал другим».

 «Нет, правда, мама, мы с Эллен поклялись, что никогда не расскажем ни одному смертному о том восхитительном зрелище, которое мы видели. Так что, дорогая мама, ты можешь полностью доверять своему мальчику. О, позволь мне сделать это; почувствуй, как пульсирует моё бедное сердце».

Здесь я должен изложить вам рассказ Гарри о том, что произошло.

 «Я почти не сопротивлялся, когда она взяла меня за руку, и почувствовал, как её пальцы нежно обхватили мой член, прежде чем она убрала руку.

— Но нет — это невозможно — это было бы инцестом.

 Она повернулась так, что её роскошная попка прижалась к моему животу.  Когда она повернулась, я опустил руку и схватил её за сорочку, так что при повороте её попка обнажилась и прижалась ко мне. Я не стал медлить ни секунды и, прежде чем она успела прийти в себя, прижался своим возбуждённым членом к её восхитительной киске сзади.
От неё всё ещё пахло тем, что она недавно испытала от похотливого ректора, и я одним толчком погрузил свой член в неё до самого основания.
Я прижал её ягодицы к своему животу и в то же время опустил руку с её талии на промежность, так что, когда она подалась вперёд, словно пытаясь оттолкнуть меня, я нащупал её клитор, который был довольно твёрдым, что свидетельствовало о её любовном возбуждении. От этого прикосновения к клитору она так же быстро подалась назад, и это двойное движение полностью поглотило меня. Я не стал медлить и перешёл к самым активным движениям. Это было уже слишком, она не могла устоять и вступила в схватку со всей силой своих страстей, и мы побежали очень
стремительное соитие, закончившееся самым экстатическим наслаждением, и мы, вздыхая от радости, лежали, прижавшись друг к другу, в восхитительной послеоргазменной неге. Я чувствовал по её восхитительному внутреннему напряжению, что её страсть ещё не утихла, и это придавало мне сил для новых усилий. После притворного сопротивления милая мама заложила руку за спину и, положив её мне на ягодицы, помогала мне продвигаться всё дальше с каждым моим толчком. В этот раз мы пробыли дольше и получили больше удовольствия. После обычного пресыщения
она повернулась и, нежно обняв меня, сказала:

«О, мой дорогой ребёнок, это очень неправильно, но очень вкусно. Ты должен быть очень осторожным, мой дорогой Гарри, потому что, если об этом узнают, это опозорит нас обоих на всю жизнь».

 «Моя милая мама, не бойся; разве ты когда-нибудь видела что-то подобное за последние шесть недель, хотя я безумно скучал по тебе? О, поцелуй меня, моя любимая мама».

«Последовал самый сладкий из поцелуев, наши языки встретились, её рука блуждала по моему телу;
она уже нашла мой пенис.

«Дорогая моя, я должна поцеловать его, он гораздо больше, чем я могла ожидать, и твёрдый как железо».

«Не такой большой, как у Чарли, мама».

— Это правда, моя дорогая, но настоящее удовольствие доставляет не размер, а твёрдость. Конечно, когда и то и другое сочетается, как у Чарли, устоять невозможно.


Тем временем я ощупывал её промежность: её клитор, который, как ты знаешь, хорошо развит, стоял колом.


— Мама, дорогая, какой он большой. Эллен сказала мне, что ты можешь ввести его в неё.


— О! плохая девочка, рассказываешь сказки за пределами школы».

«Ничего страшного, мама, я буду сосать, пока ты играешь с моим».

«Я перевернулась на спину, задрав пятки, и мама легла мне на живот
наоборот. Я сосал ее клитор, трахая ее ****у, а она сосала мой.
член, пока мы оба не кончили, и каждый слизывал или высасывал всю ароматную сперму,
которая вытекла из другого. Мы продолжили наши ласки, пока мой придурок
показал свою готовность еще один поединок. Мама уложила меня на живот
на этот раз, и как только я был поглощен, закинула свои ноги на мои чресла,
и самыми похотливыми действиями способствовала нашему наслаждению. Её
великолепная попка вздымалась в такт моим движениям, наши языки переплелись,
и наконец, сладко постанывая от наслаждения, мы растворились друг в друге
Мы лежали, обнявшись, в самом роскошном экстазе полностью удовлетворённого желания.
Мы долго не замечали ничего вокруг, пульсируя от похотливого наслаждения, которое вскоре привело бы к ещё одному любовному акту, но мама прошептала, что продолжать было бы неразумно, потому что взошло солнце и пора завтракать. Я с большим сожалением оторвался от сладкой киски.
Выскользнув из постели, я склонился над ней, нежно поцеловал и пососал, поиграл с великолепным покрывалом из густых завитков, а затем с трудом оторвался.  Так закончился мой первый раз.
Я овладел своей обожаемой и великолепной матерью, и за этим последовали ночи самого сладострастного наслаждения. Я вернулся в свою комнату, оделся и спустился вниз раньше неё. Доктор воспользовался возможностью и сообщил мне, что она отказалась от его общества на следующую ночь под предлогом плохого самочувствия, но на самом деле она хотела провести всю ночь со мной. И это была самая восхитительная ночь.
Она демонстрировала и всячески поощряла свои похотливые страсти. Никогда прежде я не получал такого удовольствия. Возможно, дело было в близости
Наши отношения добавляли остроты, но мне казалось, что она превосходит даже великолепную жену доктора. О, она была такой любящей.
 То, как она обнимала меня и ласкала, было неотразимо.
Я не могу сказать, как часто мы это делали — мы занимались этим всю ночь. На следующую ночь,
притворившись, что боится меня утомить, она после двух раз заставила меня уйти в свою комнату и заперла меня там. Ранее доктор сообщил мне, что договорился с ней о встрече на эту ночь, и умолял меня трахнуть её первым, чтобы я мог получить удовольствие от её орального секса.
усиленный. Поэтому я не сделал ничего большего, чем оказал притворное сопротивление
когда она сказала мне, что я должен идти в свою постель. Она сказала, что разрешит
мне одно объятие перед тем, как она встанет утром, но это объятие было
преобразовано в два изысканных поцелуя. На следующую ночь доктор пожелал отдохнуть.
Он намеревался застать меня врасплох утром. Я приготовился к этому.
Когда мама уснула, я встал, как будто для того, чтобы поболтать. Я отпер дверь и разбудил доктора, а затем вернулся в постель.
Мы договорились, что в момент наивысшего экстаза он будет шуметь больше обычного; он должен был
подождите достаточно долго, чтобы позволить после-удовольствий, а если он принимал
время, чтобы облечь себя немного, а потом должен был прийти в свет.
Моя мать все еще спала. Было около четырех часов утра. Я начал
ощупывать ее великолепные ягодицы, и, скользнув под одежду, перевернул
ее ноги раздвинулись—она незаметно соскользнула на спину, я взял ее очаровательную
клитор между моих губ, и вскоре я втянула его до жесткости. Возбуждение разбудило её — ей приснилось, что я её трахаю, — и ей стало жарко и похотливо. Она притянула меня к себе, сбросила с себя одежду, и её
Её великолепные бёдра обхватили мои чресла, а обе руки надавили на мои ягодицы, словно подталкивая меня вперёд, и мы проследовали самым восхитительным путём. Я притворился, что возбуждён ещё сильнее, чем на самом деле, и почти взревел в экстатический момент эякуляции. Мама была слишком поглощена наслаждением, чтобы заметить, как громко я взревел. Она лежала, тяжело дыша и пульсируя на моём члене, почти не замечая ничего вокруг. Её глаза были закрыты, поэтому она не заметила, как доктор принёс с собой свет. И только когда он вошёл, она открыла глаза.
Он стоял у кровати и вскрикнул от удивления, когда она поняла, что он здесь.

 Она вскрикнула — не очень громко — и закрыла глаза рукой.  Я слез с нее.  Доктор очень вежливо попросил у нее прощения за вторжение, но, услышав, как ему показалось, неземной шум, он испугался, что ей стало плохо.

«Тут матушка пустила в ход обычное женское средство — слёзы. Доктор самым ласковым образом попросил её успокоиться.


— Моя дорогая мадам, — сказал он. — Я ни в коем случае не виню вас за это. Я
Я человек светский и знаю, что инцест практикуется гораздо чаще, чем можно себе представить. И чтобы доказать, что меня это нисколько не оскорбляет, я могу сразу сказать вам, что именно моя мать посвятила меня в эти восхитительные тайны. Я вижу, что этот милый мальчик ужасно напуган тем, что я стал свидетелем его удовольствия. Но чтобы успокоить его, мы можем сообщить ему, что тоже предавались этой восхитительной игре. Могу добавить, что это не первый раз, когда я участвую в оргиях с несколькими мужчинами или женщинами.
Ничто не доставляет мне большего удовольствия, чем обнимать ту, что только что вышла из объятий другого.
Особенно если я был свидетелем их предыдущей встречи.
Видите, моя дорогая мадам, как напряжён этот дорогой инструмент в
подтверждение моих слов, и чтобы гарантировать моё молчание, дорогой
Гарри не должен возражать против того, чтобы я наслаждался вами до и
после него.
 С этими словами он спустил штаны и запрыгнул в постель. Моя мать
слабо возразила против того, чтобы он делал это при её сыне, но
Я заверил её, что предпочёл бы видеть её на работе, как она и знала.
чем иначе, тем более что ей, очевидно, это так нравилось. Итак,
доктор немедленно оседлал ее. Не могло быть никаких сомнений, что она наслаждалась
этим наравне с ним. Мой член встал при виде этого. Я вложил его ей в руку,
и она с любовью сжала его, затем, наклонившись, я пососал один сосок, и вы
знаете, как это ее возбуждает, и просунул руку за спину доктора, и
нежно пощекотав его ягодицы, постиллион направился к его нижней дырочке.
Они проехали самый захватывающий участок и умчались прочь, охваченные взаимным восторгом.
Не успел он отвернуться, как я запрыгнул на его место и одним махом
в этот момент он был на грани в этой переполненной вагине. Мама слабо возражала, но доктор умолял её позволить ему насладиться
зрелищем юношеской энергии. Я знал, что в глубине души мама была
довольна, ведь всем женщинам особенно нравится, когда в них входит
что-то новое сразу после того, как вышло что-то предыдущее.

Это чистая правда — вспомните мою дорогую Бенсон в первые годы нашего знакомства.
Больше всего на свете она любила, когда я приходил сразу после Б., и признавалась, что ничто не доставляет ей большего удовольствия.  Я знал одну даму в
после-жизнь, которому я и еще трое раньше имели вместе, и не раньше
был одним, чем другим, и иногда два сразу. Она используется для
расскажите, как она обманула мужа. Когда во Флоренции у нее восемь
любовники, и она перенесла их всех в ту же ночь без любого из них
знание другим. Ей удалось это в таком ключе. Она заставила их прийти
—двое в десять часов, двое в половине одиннадцатого, двое в одиннадцать и двое а
половина двенадцатого. Их разместили в четырёх разных комнатах с удобными диванами. Она побежала в комнату № 1 в одном лишь свободном халате, который тут же
сброшенный с ног. Она была великолепно сложенным созданием, вид чьих
чар воспламенил бы любого. Она быстро сделала два захода с первого раза
не отступая. Потом говорили, что ее муж будет стремиться ее
если она не оставит его, она позвонила ей немцу-лакею, который используется для
****ь ее сам, и который впоследствии подтвердил ее рассказ мне, кто
показали мой джентльмен вышел из комнаты. Она побежала к номеру 2 и сказала ему, что
ей удалось сбежать только потому, что она позволила мужу сделать своё дело, и что он подумал, будто она просто вышла в уборную, так что он должен сделать что-то хорошее и уйти
 Конечно, ****а, набитая членом, возбуждала его ещё сильнее, и он очень скоро кончил, к её большому удовольствию, после чего его отпустили, и в одиннадцать комнаты освободились.  Поскольку у неё не было и пяти минут, она побежала в номер 3, где её ждал другой любовник. Она
притворялась так же, как и в прошлый раз, но, поскольку он был сильно возбуждён, она получила от него два кука, а затем выпроводила его и таким же образом переспала с остальными, всегда рассказывая одну и ту же историю, получая по два кука от трёх бегунов, которые были лучшими любовниками, и дожидаясь последнего, пока он не кончит.

Та же дама рассказала мне, что однажды, когда они жили в Дьеппе, её муж на несколько дней уехал в Англию. Во время его отсутствия она каждый вечер приглашала на ужин четырёх молодых людей и заставляла их всех трахать её на диванных подушках, разложенных на полу, при этом одного из них она ублажала в зад.
 Днём к ней заходил её домовладелец, женатый мужчина, и тоже её трахал. Однажды она осталась одна в Мангейме, где познакомилась с офицером, который представил ей второго, а потом и третьего, и так она познакомилась с восемью офицерами. Однажды она пригласила их всех на ужин.
они все трахали её по три раза. Она была удивительно красивой женщиной
и могла трахаться бесконечно. Её отец лишил её девственности в двенадцать
лет. Она была гречанкой и в том раннем возрасте уже была волосатой и
имела менструацию. Но в глубине души все женщины — распутницы,
и цифры их никогда не смущают.

 Во время встречи Гарри с матерью доктор стоял рядом с ними,
трогал яички Гарри и был его проводником. Мама отнеслась к этому очень благосклонно. Это зрелище снова разожгло в докторе страсть к кровосмесительству
усиливая возбуждение. Когда Гарри отстранился, он попросил миссис Дейл встать на четвереньки, чтобы он мог войти в неё сзади. Он бы предпочёл войти в неё сзади, но не думал, что она уже готова к этому. Он лишь сказал, что вид её прекрасного зада, мелькающего перед его глазами, усиливает возбуждение. Далее он предложил ей встать на колени над телом Гарри задом наперёд, чтобы она могла
гамахучить его, а он мог ласкать её прекрасный клитор.

 «Ты хочешь убить меня», — сказала она, но всё равно подчинилась.
Она отсосала у Гарри, и он кончил ей в рот, а она с большим удовольствием проглотила его сперму, кончив в тот же момент раньше доктора. Гарри одной рукой ласкал её клитор, а другой — анус доктора. Это был долгий бой, она заставила Гарри дважды кончить ей в рот, а сама трижды кончила до доктора и один раз после него, и все они вместе умерли в финальном трахе. Они долго лежали без сознания.
Придя в себя, они разделились и разошлись по своим комнатам.


После того как лёд был сломан, оставшиеся дни прошли в полной
утончённое сладострастие. Доктор добился своего с её помощью и
попросил разрешения трахнуть Гарри после того, как Гарри трахнул
мать в задний проход, пока доктор трахал её, а доктор трахнул доктора
в другой раз, и доктор кричал: «Ай, ай, ай!» — как будто ему было
больно и он лишался девственности. Он выразил огромное
удовлетворение, когда она позволила ему взять Гарри, заявив, что не
может сказать, что доставляет ему большее удовольствие: брать её
с обеих сторон, брать Гарри или быть взятым самому. Мама заявила, что брать её с обеих сторон — это
заполненный в тот же момент был самым вкусным. Именно тогда доктор
сказал, что попробует. Так что, ****ь, мамочка, стоя на коленях, он подставил
свой отличный зад Гарри и был хорошо оттрахан. Именно после этого
полного посвящения они вернулись домой, и после таких процедур,
переход к общему участию в наших оргиях был легко организован.
Поскольку они должны были прибыть к позднему ужину, было решено, что миссис Дейл
останется на ночь, и мы посмотрим, что из этого получится.
Они прибыли вовремя. Миссис Дейл пошла в комнату Эллен и взяла её за руку.
с ней, чтобы помочь ей с туалетом. Между ними завязался разговор.
Миссис Дейл чувствовала, что обе стороны должны открыто признаться в своих чувствах.
Она призналась Эллен, что Гарри приходил к ней в постель и добился своей ужасной цели, только рассказав ей, как они с Эллен наблюдали за её действиями с Чарли и последовали её примеру.


«А теперь, моя дорогая Эллен, поскольку между нами не должно быть секретов, скажи мне, сблизились ли вы с Чарли».

«Ну да, так и есть. Ты же знаешь, я видел, какой он огромный, и всё же ты с таким удовольствием его приняла. Так что любопытство заставило меня уступить
в тот день, когда мы были в летнем домике, и потом он переспал со мной».

 «Жена доктора что-то подозревает?»

 «О да, она всё знает. Однажды ночью я забыла запереть дверь;
утром Чарли слишком шумел. Она вошла, в одной сорочке,
подбежала и оттащила его от меня, даже не подозревая, что сама рискует. Чарли схватил её в охапку и поклялся, что сделает с ней то же самое, чтобы она никому не рассказала. Она пришла в ужас и убежала в свою комнату, но не успела запереть дверь. Он выломал дверь, и она
Он подбежал к её кровати, намереваясь позвать служанку, но поймал её, когда она уже задрала одно колено на кровати, и вошёл в неё сзади, прежде чем она успела осуществить задуманное. Она позвала меня, чтобы я пришёл и оттащил его. Я пошёл, но сказал ей, что Чарли прав, ведь это не даст ей нас бросить. Я скорее думаю, что внушительные размеры Чарли доставляли
ей большое удовольствие, потому что вскоре она перестала
сопротивляться. На самом деле она стояла к нему спиной, а его
сильные руки, обхватившие её за талию, не давали ей использовать
руки. Потом она много плакала и говорила о величии
преступление. Затем она легла в постель. Чарли последовал за ней, чтобы утешить и приласкать её, и, конечно же, снова вошёл в неё. Мне показалось, что ей понравилось второе проникновение, потому что её ягодицы подались ему навстречу. Позже она обвинила его в том, что он соблазнил юную леди, её гостью, но я остановил её, признавшись, что мой кузен уже имел меня. Затем она обвинила меня в том, что я соблазнила Чарли, и здесь я должна попросить у вас прощения, потому что я случайно проговорилась, что это вы его совратили, потому что я видела, как вы с ним...
«О, ты плохая девочка, как ты могла быть такой жестокой и безрассудной?»

«Что ж, дорогая тётушка, ничего страшного не произошло. Тётушка Чарли вскоре успокоилась и после этого стала регулярно к нам присоединяться. Она так же, если не больше, любит трахать меня, как и ты раньше; она стала жадной до огромного члена Чарли, завидует, что ты была первой, и говорит, что, если бы она знала о его чудесных пропорциях, она бы не удержалась и сама его инициировала. Она надеется, что с моей помощью
она сблизится с тобой. Я рассказал ей о твоём прекрасном клиторе.
Она без ума от гамахуче и клянется, что
Она никогда не будет счастлива, пока не сделает это с тобой».

 Это объяснение принесло большое облегчение вдове, которая знала, что у неё всё в порядке с доктором, и теперь предвидела, что у неё всё будет в порядке и с его женой, и они смогут свободно предаваться самым необузданным плотским утехам. Поэтому, одевшись, они спустились к ужину.
Доктор рассказал жене обо всех их лондонских похождениях, так что после ужина три дамы поделились друг с другом своими секретами. Тёте так не терпелось увидеть и пососать большой клитор миссис Дейл, что они переместились в спальню тёти, где их и застал доктор.
Операции. Миссис Дейл лежала на спине с раздвинутыми бёдрами.
Тётя, прижав голову миссис Дейл к своей промежности, сосала её великолепный клитор и вводила в неё пальцы. Они были слишком поглощены своим удовольствием, чтобы заметить его появление. Тётины нижние юбки были задраны выше бёдер, так как она стояла на коленях. Член старика встал, он подошёл, опустился на колени, забрался к ней между ног и трахнул её прямо там, умоляя продолжить свои похотливые действия с миссис Дейл. Когда он кончил, то поздравил обеих дам с
Он сказал, что их связывает близкая дружба, и добавил, что это его самое заветное желание. Он заверил миссис Дейл, что его жена — лучшая женщина на свете и никогда не упрекает его за небольшие развлечения.

 «Итак, я признался тебе в измене, и, похоже, в моё отсутствие моё место занимал мой племянник. Она сказала мне, что ты дала ему указания
Чарли, и что он просто чудовищен в эрекции, такой же большой, как я,
или как некий капитан-гренадер, который когда-то был любимчиком моей жены. Мне
любопытно на это посмотреть. Она также говорит мне, что он спал с твоей
очаровательная племянница Эллен, которая, должен признаться, пробудила во мне сильное желание обладать ею. Теперь, моя дорогая мадам, если вы согласитесь пригласить
Чарли переночевать с вами и Эллен, я мог бы войти после того, как вы оба вдоволь натешитесь с Чарли, и забрать Эллен, а вы бы оставили Чарли себе. Моя жена не будет возражать, и я надеюсь, что вы дадите своё согласие.

— Что ж, мой дорогой доктор, после того, что между нами произошло, я не могу вам ни в чём отказать, но я думаю, что бедному Гарри нужно как-то утешиться. Полагаю, моя дорогая мадам, доктор рассказал вам о моём сыне нечто удивительное и
Он принуждает меня. Твой муж приучил меня к своим ласкам, и я могу
заверить тебя, что, несмотря на огромный размер Чарли, у него есть
очаровательные манеры, которые могут понравиться любой женщине.
Судя по тому, что говорит доктор, ты свободна от предрассудков, так
почему же ты остаёшься в стороне, пока мы все развлекаемся? Почему
бы тебе не пойти в его спальню и не посмотреть, из чего он сделан.
Я, его мать, могу настоятельно рекомендовать его тебе.

Так и было решено.

 Вечером миссис Дейл шепнула мне, чтобы я пришёл к ним после того, как прислуга ляжет спать. Я пришёл и трахнул их обеих три раза,
дважды спереди и один раз сзади, тот, кого трахали, всегда
доставал другого. Когда я начал отходить, миссис Дейл встала,
отодвинула засов на двери, ведущей в комнату дяди, и пригласила его войти.
Эллен оружия, который был очень рад иметь немного опыта
укол от другого мужчины. Дядя галантно подрочил ей перед тем, как трахнуть,
а потом попросил показать мой чудесный член, притворился, что
совершенно поражён его чудовищными размерами, и удивился, как
маленькая киска Эллен вообще могла его принять. Конечно, он входил с трудом, но
милое создание от этого не стало хуже. Прежде чем трахнуть Эллен, он
умолял миссис Дейл позволить ему ввести в неё мой большой член.
Получив удовольствие от наших первых движений и возбудившись до
достаточной степени, он приступил к траху милой Эллен; даже ему
было трудно войти в неё, несмотря на то, что я предварительно
наполнил её, но, войдя наконец, он заявил, что это одна из самых
тугих маленьких кисок, которые ему когда-либо доводилось трахать.
После этого мы разошлись в разные стороны и стали держаться на расстоянии друг от друга.
Он довёл дело до восхитительного завершения, тяжело дыша и пульсируя ещё некоторое время после этого.

 Доктор удалился, и мы расположились для отдыха.  Утром нас разбудили тётя и Гарри.  Он бросился в объятия матери, которая легла на Эллен, чтобы ублажить её, пока Гарри трахал её.  Мы с тётей занялись сексом по старинке. Дядя вошёл,
когда мы были в самом разгаре, и, увидев соблазнительную попку
Гарри, забрался к нему сзади и трахнул его в зад. После того как мы закончили,
тётя притворилась, что шокирована его нападением на мальчишескую попку — женскую
Это совсем другое.

«Что ж, тогда, моя дорогая, в следующий раз набросься на Чарли, а я оттрахаю твою поистине великолепную попку».


И он обратил внимание миссис Дейл на восхитительные пропорции не только попки тётушки, но и всего её тела и всех её конечностей.


«О, это действительно восхитительно, — сказала она. — Я должна, моя дорогая мадам, оттрахать вас. Я не забыла то изысканное удовольствие, которое ты мне доставил таким образом
.

“Охотно, - воскликнула моя тетя, - при условии, что ты отдашь мне свой клитор, чтобы
занять меня”.

“ Конечно, это меня вполне устроит, но вы должны положиться на меня, что
Я могу позволить себе удовольствие полюбоваться этим великолепным задом и
погладить огромные округлости твоих ягодиц».

 О, это было восхитительное зрелище — видеть, как эти две распутные женщины наслаждаются друг другом.
Это зажгло в нас огонь, и как только они закончили, я погасил огонь внутри себя в вместительной, но тугой киске моей тёти, пока дядя трахал её в зад. Миссис Дейл лежала под
Эллен, пока Гарри трахал Эллен сзади, а Эллен ублажала свою тётю, которая сама направляла член сына в киску Эллен, щекотала
она ласкала свой клитор, одновременно ублажая анус сына.

О! это был великолепный бой — мы все были так возбуждены, и это была наша первая встреча в рамках одной оргии. Мы все растворились в совершенном
экстазе и долго лежали, наслаждаясь послевкусием. Наша предыдущая
ночная работа сделала эту ночь последней на какое-то время, и мы все разошлись, чтобы немного отдохнуть перед завтраком.

Миссис Дейл оставалась у нас в гостях три дня, в течение которых мы каждый вечер встречались в спальне доктора и возобновляли наши восхитительные оргии. Миссис
Дейл увела с собой сына и племянницу, а я пообещал прийти к ней в коттедж в следующую субботу, когда мы с Гарри будем по очереди развлекаться с этими двумя милыми созданиями, иногда трахая их обоих сразу. Когда школа возобновила работу, миссис Дейл и Эллен всегда обедали в доме священника по воскресеньям и ночевали там, а мы устраивали общую оргию в старом стиле.

Так продолжалось до середины лета, когда я должен был уехать из дома приходского священника в Королевский колледж. Беременность миссис Дейл и Эллен с каждым днём приближалась к родам.
Это было трудно скрыть. Мы долго обсуждали с дядей, что лучше сделать.
В конце концов было решено, что они должны уехать из коттеджа, как будто отправились в путешествие по континенту, но на самом деле им нужно было только добраться до Парижа и снять квартиру в доме хорошей акушерки в окрестностях города, где они могли бы спокойно ждать родов. Им не нужно было уезжать до того, как мы расстались, и доктор и
Мы с Гарри могли бы сопровождать их, и после того, как я повидался со своим опекуном по возвращении в Лондон, я не сомневался, что получу его разрешение и всё необходимое
Значит, нужно было посетить континент до середины октября, когда начнутся занятия. Всё прошло как по маслу. Беременность никак не выдавала себя, благодаря пышным одеждам.

 Мы завершили наше путешествие, нашли отличную акушерку в красивом районе с большим садом. Гарри, дядя и тётя остались с ними, а я вернулась в Лондон. Я навестила своего опекуна, который, проведя меня через Экзаменатор выразил удовлетворение моими успехами,
сказал, что поездка на континент расширит мой кругозор, и что он
предоставит мне средства. Он порекомендовал мне сначала навестить
маму на две недели и сообщил, что примерно через это время девочки
приедут в Лондон, чтобы поступить в первоклассную школу. Далее он сообщил мне, что сделал предложение мисс Фрэнкленд и получил согласие.
Они должны были пожениться в одно и то же время; мои сёстры должны были быть подружками невесты, а я мог присутствовать на
перед отъездом за границу я женился. Все было улажено, и я побежал домой.
Моя мать была рада меня видеть и считала, что я повзрослел и стал намного лучше.
Излишне говорить, как были рады меня видеть мои сестры и мисс Фрэнкленд.
Они не занимались сексом, кроме как с помощью языка или фаллоимитатора, так что можете себе представить, с какой яростью они набросились на меня в первые две или три ночи.
Мы возобновили все наши похотливые занятия, как в прежние времена.
Мои сёстры превратились в прекрасных женщин, а младшая стала ещё и самой похотливой. Дорогая мисс Фрэнкленд, я поздравляю вас с
Моя будущая жена с любовью сказала мне, что именно перспектива быть рядом со мной примирила её с этим решением. Мы провели восхитительные две недели, которые пролетели как один день.

 Я нашёл возможность трахнуть свою бывшую гувернантку, миссис Винсент. Мой сын был чудесным малышом, он уже ходил и говорил. Его мать любила меня так же сильно, как и прежде, и стала более утончённой, более любвеобильной и распутной, чем раньше. Она сказала, что никто не может быть добрее и любвеобильнее её мужа, и что она никогда не изменяла ему, кроме как со мной, который, по её словам, был её отражением.
она всегда должна была любить меня и никогда не отказывала мне ни в чём, о чём бы я ни просил, если это было безопасно. При первой же возможности я трахнул её три раза без презерватива и кончил в неё. Могу здесь упомянуть, что через девять месяцев после этого у неё родилась девочка, которая, как она всегда уверяла меня, была моей.

 Моя мать, девочки и мисс Фрэнкленд приехали со мной в Лондон.
 Брак был заключён с _шумом_. Мой опекун сделал моим сёстрам очень красивые
подарки, а мне — золотые часы, цепочку и печати, а также выдал
солидный чек на дорожные расходы. Он и его
Моя невеста, которую я трахнул перед тем, как она пошла в церковь, уехала в Шотландию, чтобы вернуться по английским озёрам после медового месяца.
Через несколько дней после того, как я провёл две или три ночи, занимаясь сексом с моими сёстрами, мы с мамой проводили их в школу и со слезами на глазах попрощались с ними.
Моя мать должна была остаться в городе на неделю до возвращения дяди и тёти, после чего она собиралась поехать с сестрой в дом приходского священника и оставаться там до моего возвращения с континента. Я быстро вернулся в Париж.
Мы сняли комнаты рядом с двумя милашками, где
Дядя и тётя остались ещё на неделю. Мы несколько раз водили маму и Эллен в театр, и они ночевали у нас.
 Дядя и тётя уехали в конце недели, но мы продолжали снимать квартиру, чтобы наши дорогие женщины могли приезжать к нам, и трахали их так часто, как только могли. Казалось, что их беременность усиливала их похоть, потому что мы едва могли их удовлетворить. По крайней мере, нам всегда приходилось брать их на руки и ставить на колени, хотя ни одна из них никогда особо не выставлялась напоказ. Их дети лежали прямо между ними, но, клянусь Юпитером, их бёдра были широкими
Великолепно. Дорогая мама была ростом в ярд, а её задница выпирала почти так же, как у моей тёти. Она до последнего любила, когда её трахали в задницу. На самом деле мы трахали их обеих до самой ночи перед тем днём, когда их обеих заперли. Не могло быть ничего более подходящего, чем их время. Как я уже говорил, у каждой из них была маленькая дочь.

На девятый день после этого они оба смогли встать, но, поскольку возобновление наших отношений до истечения ещё трёх недель было бы крайне нежелательным, мы с Гарри отправились на прогулку
Швейцария, которую мы пересекли во всех направлениях, не переставала восхищать нас своими великолепными пейзажами. Мы не притронулись ни к одной женщине. Когда нам было очень тяжело, мы трахали друг друга, но даже этого было мало, так что мы восстановили свои силы и вернулись в добром здравии, готовые отдаться во власть чар двух милашек, которые с нетерпением ждали нашего приезда.

 Нет нужды повторять описание восхитительного траха, которым они нас встретили. Они выглядели очаровательнее, чем когда-либо, особенно Эллен, которая превратилась в настоящую женщину. Мы договорились уехать
мы оставили двух наших любимых детей на попечении здоровой кормилицы и отправились в экспедицию по Луаре в Тур, Бордо и Пиренеи.
В конце сентября мы вернулись через Монпелье, Ним, Авиньон и Лион.

Оба малыша были в отличном состоянии.
Было решено, что они останутся с приёмной матерью на год, и мы все вместе вернулись в Лондон.

Мы три ночи подряд занимались восхитительным сексом, прежде чем они вернулись в деревню.
Они пообещали, что будут время от времени приезжать в город, чтобы возобновить наши оргии.  Моя мать и тётя приехали навестить меня
Я поселился в своей квартире на Норфолк-стрит, и меня приняли в Королевский колледж.

 Я провёл восхитительную ночь с тётей перед её отъездом и побежал вниз с матерью, чтобы проводить её до дома. Вернувшись, я узнал, что мой опекун вернулся. Я зашёл поздороваться с его женой. Я застал её одну,
и мы совершили её первую измену, которая, как вы можете догадаться,
не была последней. Но поскольку третий том и так получился длинным, я на этом закончу.


Четвёртый том познакомит нас с Лондоном и возобновит восхитительное
общение с миссис Бенсон, а также с женой моего опекуна и
нашим дорогим другом Маккаллумом, а также со многими другими друзьями.

КОНЕЦ ТОМА III.




ТОМ IV.


Содержание


Джейн—Энн—Миссис Николс — Бенсон, Эгертон и Граф — Энн, Николс и МакКаллум — Тётя, Дядя, Гарри, Франкленд и Де
Грандвит — Карл — Граф — Франкленд

Я закончил свой предыдущий том словами о том, что снял жильё на
Норфолк-стрит, Стрэнд, чтобы быть поближе к Королевскому
колледжу. Это был дом миссис Николс, высокой, крепко сложенной женщины.
мужеподобная, но добрая и по-матерински заботливая вдова пятидесяти двух лет —
внимательная и хлопотливая хозяйка, которая сама следит за тем, чтобы еда была вкусной,
и у которой есть простая кухарка, которая также выполняет обязанности прислуги,
чтобы помогать ей внизу, и две племянницы, которые прислуживают жильцам наверху. Когда я вошёл в дом, младшая сестра была там одна.
У её старшей сестры случилось то, что они называли «несчастьем», и
она уехала за город, чтобы прийти в себя. Она должна была вернуться примерно через шесть недель. Тем временем, поскольку зима была не
В то время я был единственным постояльцем, и младшей хозяйке приходилось заботиться только обо мне.
Её звали Джейн. Она была совсем маленькой, но очень хорошо сложенной, с упругой попкой, которая, как я вскоре обнаружил, была твёрдой и выпирала с обеих сторон.
Она была довольно хорошенькой, но в ней чувствовалась какая-то невинная свобода, которая наводила меня на мысль, что у неё ещё не было «несчастья». За неделю мы сблизились.
Я часто хвалил её красивое лицо и фигуру и время от времени
удостаивался поцелуя, который поначалу она принимала с недовольством
привлекательная, но невинная в своей дерзости. Именно во время этих стычек я осознал, что у неё упругая и твёрдая грудь и ягодицы.

 До этого момента мои заигрывания не имели задней мысли, но реальность этих скрытых прелестей пробудила во мне похоть. Я постепенно усиливал свои подхалимские заигрывания и ласки, сжимал её
бугорки, иногда сажал её к себе на колени и целовал, и, поскольку поначалу она сопротивлялась, когда я сажал её к себе на колени, я воспользовался случаем и
взял её за ягодицы, которые оказались более развитыми, чем я мог себе представить
я так и предполагал. Постепенно она перестала сопротивляться этим маленьким вольностям, и
она спокойно садилась ко мне на колени и отвечала на мои поцелуи. Её платье было немного расстёгнуто спереди, так что, ощущая её грудь снаружи, я
постепенно начал ощущать её обнажённую красоту внутри. Теперь я подумал, что могу позволить себе больше фамильярности.
Поэтому однажды, когда она сидела у меня на коленях, обняв меня за талию, я прижал её к своим губам и, пока мы были так увлечены друг другом, запустил свободную руку ей под юбку и, прежде чем она осознала, что я делаю, положил руку на её лоно, очень приятное на ощупь.
тот, с волосами. Она начала вставать, но, поскольку я держал ее,
крепко обхватив за талию, она не могла вырваться, и ее новая
позиция позволила мне легче просунуть руку между ее бедер и
таким образом почувствовать ее очаровательную надутую маленькую щелочку. Я начал пытаться
ласкать её клитор, но она, наклонившись, отодвинула свою киску и
посмотрела на меня с забавным, невинным выражением тревоги на
лице, совершенно не осознавая важности своих слов, воскликнула:
«О, осторожнее, что ты делаешь! Ты не представляешь, как
страдал один жилец прошлым летом из-за этого»
Он схватил меня вот так и причинил мне сильную боль. Я закричала, подошла тётя, и, знаете, он заплатил 50 фунтов за свою наглость».

 Я не мог не улыбнуться, поражённый невероятной наивностью девушки.

 «Но я не причиняю тебе боли, дорогая Джейн, — сказал я, — и не собираюсь этого делать».

«Так он и сказал, но продолжил в самой ужасной манере и не только причинил мне сильную боль, но и заставил меня истекать кровью».

«Это было бы не рукой, видишь, я лишь слегка надавливаю на эту мягкую, покрытую волосками штучку. Я уверен, что тебе не больно».
«О нет! если бы дело было только в этом, я бы не возражал, но он толкнул меня
на диване и стала давить на меня, говоря, что он ужасно меня избил и что ты должен быть осторожнее, иначе тебе тоже придётся заплатить 50 фунтов».

 Во всём этом было что-то странное и невинное; мне было очевидно, что этот парень набросился на неё и насильно лишил девственности, а потом её крики помешали ему закончить начатое. Её манера поведения
убедила меня в том, что она действительно не осознаёт последствий или,
скорее, в том, что её сексуальные желания ещё не пробудились.

 «Что ж, моя дорогая Джейн, я не собираюсь причинять тебе боль или брать на себя ответственность
«Я заплачу 50 фунтов, но ты не откажешь мне в удовольствии потрогать это милое маленькое волосатое гнездышко. Видишь, какой я нежный».
«Что ж, если ты не причинишь мне больше боли, я не откажу тебе, потому что ты милый, добрый молодой джентльмен и совсем не похож на того грубияна, который никогда не болтал со мной и не смешил меня, как ты. Но ты не должен засовывать туда пальцы, именно из-за того, что он их туда засовывал, мне было так больно».

Я убрал палец, и, поскольку по моей просьбе она немного раздвинула бёдра, я ощупал и погладил её прелестную маленькую киску, а затем ввёл в неё палец
Прижав палец к её клитору, я увидел, что она покраснела и задрожала.  Однако я лишь слегка надавил и почувствовал всю её волосатую промежность и пухлую выбритую киску. Она сказала, что я должен отпустить её, иначе придёт её тётя.

  Первый шаг был сделан. Постепенно я продвигался всё дальше и дальше.
Я ощутил её очаровательную голую попку, когда она стояла передо мной, заставил её раздвинуть ноги, чтобы я мог увидеть её прекрасные кудряшки на лобке, а затем начал целовать её, пока она наконец не раздвинула бёдра и не позволила мне ласкать её языком.
её самое изысканное наслаждение. Я довёл её до оргазма впервые в её жизни, и вскоре она пришла за этим ко мне. Я постепенно вводил палец в её влагалище, одновременно лаская клитор и возбуждая её так сильно, что она не замечала, как я это делаю; затем я ввёл два пальца, и после того, как она в исступлении кончила, я заставил их имитировать пульсацию, от чего она подпрыгнула и спросила, что я делаю. Я спросил, не чувствует ли она, что мои пальцы находятся внутри её милой Фанни.

«Ты так не говоришь. Мне было так больно».

«Но я же не причиняю тебе боли, дорогая Джейн?»

— О, боже, нет, мне как-то не по себе, но это очень приятно.

 — Ну, теперь, когда ты знаешь, что у меня внутри два пальца, я снова буду ласкать языком твой очаровательный маленький клитор и двигать пальцами туда-сюда.


Я так и сделал, и вскоре она кончила в экстазе, крепко прижав мою голову к своей промежности и крича: «О!  о!  это слишком большое удовольствие!»
а затем обмякла, почти потеряв сознание. В другой раз, когда я повторил это, она
попросила меня не забывать использовать пальцы. Заставив её кончить дважды, я
посадил её к себе на колени и сказал, что у меня есть инструмент, который
доставило бы ей гораздо больше удовольствия, чем язык или пальцы.

«Правда?» — сказала она. — «Где он? Я бы так хотела его увидеть».
«Ты не скажешь».

«О нет!»

И, вытащив мой напряжённый член, она уставилась на него в изумлении. Она
на самом деле никогда не видела члена, хотя, очевидно, именно член лишил её девственности, потому что я исследовал её влагалище пальцами и не нашёл там девственной плевы. Я положил её руку на член, и она невольно крепко сжала его.

 «Эта огромная штука никогда не войдёт в моё тело, смотри, она толще, чем все твои пальцы вместе взятые, а такими тугими кажутся только два пальца».

«Да, дорогой, но эта милая штучка растягивается и создана для того, чтобы вместить эту большую штучку».

 Я возбуждал её клитор пальцем, и она явно становилась всё более похотливой.
Тогда она сказала: «Просто дай мне попробовать, и если тебе будет больно,
я остановлюсь; ты же знаешь, я всегда нежен с тобой».
«Так и есть, мой дорогой, но постарайся не причинить мне боль». Она легла на кровать, как я и хотел, подняв ноги и раздвинув колени. Я плюнул на свой член,
хорошо смочил головку и верхнюю часть ствола, а затем поднёс его к её киске, хорошо увлажнённой моей слюной.
Я обхватил её губы пальцами левой руки и наполовину погрузил головку, прежде чем добраться до настоящего входа.

 «Не вздрагивай, дорогая, я не сделаю тебе больно».  И я погрузил головку ещё на дюйм.

 «Остановись! — воскликнула она. — Кажется, я сейчас разорвусь, так сильно меня растягивает».
 «Но тебе не больно, дорогая?»  Я тут же остановился, прежде чем задать этот вопрос.

«Нет, не совсем, но у меня такое чувство, будто что-то застряло в горле».
«Отдохни немного, и всё пройдёт». Я провёл пальцем по её клитору, и по мере того, как я его ласкал, она возбуждалась всё сильнее и сильнее, издавая
Восхитительное давление её киски на мой член постепенно усиливалось.
Я продолжал нежно толкать её, не совершая никаких других движений.
Он вошёл больше чем наполовину, когда она кончила. Это не только смазало его изнутри, но и расслабило внутренние мышцы.
Лёгкое движение вперёд позволило ему войти до упора, и я лежал неподвижно, пока она не пришла в себя после обморока, вызванного последним оргазмом.
Вскоре возросшее давление внутренних складок показало, что её страсть разгорается с новой силой. Она
открыла глаза и с любовью посмотрела на меня, сказав, что я подарил ей нечто прекрасное
Она испытывала удовольствие, но ей казалось, что что-то огромное растягивает её изнутри до предела. Неужели я вошёл в неё целиком?

 «Да, дорогая, и теперь она сможет доставить тебе ещё больше удовольствия, чем раньше». Я начал медленно выходить из неё и входить обратно, одновременно лаская её клитор, потому что стоял между её ног. Вскоре она обезумела от возбуждения, природа взяла своё, и её задница поднималась и опускалась почти так же хорошо, как если бы она была мастерицей в этом деле. Новое сочетание укола и прикосновения пальцем быстро привело к экстатическому оргазму. Я тоже был вне себя от
Мы предались страсти, и это закончилось полным уничтожением всех наших чувств
в результате крайнего экстаза финального сокрушительного оргазма.
Некоторое время мы лежали, тяжело дыша, наслаждаясь послевкусием.
Дорогая Джейн попросила меня дать ей воды, так как она чувствовала себя совсем обессиленной.
Я отстранился, всё ещё находясь в полувозбуждённом состоянии, налил ей воды, помог подняться, усадил на диван и с любовью поцеловал, поблагодарив за изысканную радость, которую она мне подарила. Она обняла меня за шею и со слезами на глазах сказала, что я научил её небесным радостям и что она всегда будет
Она любит меня, и я всегда буду любить её, потому что сейчас она не может жить без меня. Я поцеловал её, вытер ей слёзы и сказал, что в будущем мы будем наслаждаться этим ещё больше, когда она привыкнет.

 «Дай мне посмотреть на ту милую вещицу, которая доставила мне такое удовольствие».

 Я достал её, но она уже не лежала на подставке, и это её удивило. Я объяснил, почему так вышло, но сказал, что она будет
Я быстро увидел, что он поднялся и увеличился до прежнего размера, если она продолжит так нежно с ним обращаться. Он поднялся почти раньше, чем я успел это сказать. Она ласкала его и даже наклонилась и поцеловала его рубиновую головку. Нам следует поторопиться
мы бы занялись ещё одним раундом секса, если бы звонок не заставил нас осознать его неблагоразумность. Поэтому, приведя в порядок волосы и платье, она поспешно спустилась вниз с завтраком.


Конечно, такое хорошее начало привело к постоянным продолжениям, и Джейн быстро стала очень любвеобильной, а под моим руководством — первоклассной любовницей.

Поскольку всех моих дорогих друзей не было в Лондоне, мне повезло, что у меня была такая _bonne bouche_, которая меня утешала. Мои сестры проводили со мной каждое воскресенье, и обе получали от меня удовольствие во всех смыслах, без
не вызывая никаких подозрений в доме.

Через месяц после того, как я поселился у миссис Николс, приехала сестра Джейн. Она была гораздо более привлекательной женщиной, чем Джейн, с широкими плечами и пышной грудью, которая, как я впоследствии выяснил, не пострадала от её «несчастья», но, с другой стороны, она её не кормила. Её бёдра были широко расставлены, а задница была большой и великолепной. Естественно, у неё был очень пылкий нрав.
Как только она попробовала на вкус великолепное оружие, которым я владел, она стала невероятно похотливой и одной из
лучшие шлюхи, которых я когда-либо встречал. Её сила укуса почти не уступала силе укуса моей любимой тёти. Джейн была блондинкой, Энн — смуглой, с чёрными локонами и чёрной волосатой киской — очень длинной киской с маленьким тугим отверстием, а над ним — широко раскрытым выступом, покрытым волосами. Её клитор был твёрдым и толстым, но почти не выступал. Она также безумно любила анальный секс, и ей особенно нравилось, когда я кончал в неё.
Отчасти это было сделано для того, чтобы предотвратить любые последствия, которые могли бы привести ко второму «несчастью».


Во время своего первого визита Джейн очень боялась, что обнаружит нас
Мы были на связи и принимали все меры предосторожности, хотя в глубине души я желал, чтобы это произошло, потому что, когда она иногда прислуживала мне, я становился похотливым.
 Я всегда льстил ей и хвалил её великолепную фигуру, когда она приходила ко мне одна, но, поскольку Джейн обычно то входила, то выходила, я не предпринимал дальнейших действий.
 Однажды утром я услышал, как миссис Николс велел Джейн надеть шляпку и отправиться на Оксфорд-стрит по какому-то делу.
Я знал, что Энн присмотрит за мной и никто нас не побеспокоит
Джейн, поэтому я решил сразу перейти к делу. Мы
подружились и стали болтать, а когда она накрыла на стол к завтраку, я попросил её помочь мне надеть пальто. Когда она это сделала, я поблагодарил её, обнял одной рукой за талию, притянул к себе и поцеловал. «Привет! — сказала она. — Это что-то новенькое», но не попыталась отстраниться, поэтому я поцеловал её ещё раз и сказал, какая она прекрасная женщина и как она меня возбуждает — вот увидишь. Я взял её за руку и, прежде чем она успела что-то понять,
положил её на свой огромный член, который выпирал из штанов,
словно собирался прорваться наружу.

Она не могла удержаться, чтобы не сжать его, восклицая— “Боже милостивый!
какая огромная вещь у вас получилась!”

Ее лицо вспыхнуло, глаза заискрились огнем похоти, который всколыхнул
всю ее душу. Она попыталась осознать это.

“Остановись, ” сказал я, “ и я вложу его в твою руку в его естественном виде”.

Вытащив его, она тут же схватила его и стала похотливо разглядывать, нежно поглаживая. Она явно становилась всё более и более развратной, так что я сразу же предложил ей потрахаться и, решив, что лучше быть откровенным и успокоить её, сказал, что знаю, что у неё был
«Несчастье», но если бы она позволила мне трахнуть её, я бы по чести
вышел из неё до того, как кончил бы, и таким образом избежал бы возможности зачать.


Она так возбудилась, что, как она потом мне сказала, не могла
отказаться от такого великолепного члена, о котором она часто мечтала и которого так хотела.


«Могу ли я тебе доверять?» — спросила она.


«Вполне, моя дорогая».

— Тогда ты можешь взять меня — позволь мне обнять этот милый предмет.

 Опустившись на колени, она поцеловала его с величайшим наслаждением, дрожа от экстаза, вызванного одним лишь видом и прикосновением.  Она отдала
Она издала один или два возгласа «оу» и, притянув меня к кровати за член, откинулась назад, одновременно задрав юбку. Затем я увидел её
великолепную киску во всём её великолепии — размере и волосатости. Я опустился на колени и прижался губами к сочащемуся входу, потому что она была из тех, кто кончает очень обильно. Её киска источала восхитительный аромат, а сперма была густой и клейкой для женщины.

Я ласкал языком её клитор, доводя до исступления. И она закричала:

 «О, введи в меня этот великолепный член, но помни о своём обещании».

Я поднёс его к этой широко раскрытой, с пухлыми губами и необъятной вагине. Я
был уверен, что, несмотря на свой размер, я с лёгкостью войду в неё по самые плечи. Так что можете себе представить моё удивление, когда я обнаружил, что вход во влагалище у неё самый узкий и маленький из всех, что я когда-либо встречал. На самом деле я вошёл в неё с большим трудом, чем в её младшую сестру, чья вагина не была такой пышной. Он сидел на ней так же плотно, как Эллен на мне во время нашего
первого соития. Каким бы плотным он ни был, он не доставлял ей ничего, кроме самого
Она испытывала изысканное удовольствие, полностью отдаваясь работе, и была одной из самых сладострастных и похотливых шлюх, которых я когда-либо встречал, несмотря на мой богатый опыт. Я заставил её кончить шесть раз, прежде чем внезапно вытащил свой член и, прижав его к её влажным губам и своему животу, кончил снаружи. Вскоре после этого он снова встал, и на этот раз после того, как я заставил её кончить так же часто, как и раньше, потому что она была невероятно похотлива, когда я отстранился, она внезапно выскользнула из-под меня и схватила
Она обхватила его ствол одной рукой, наклонилась и взяла его головку губами, а затем быстро заставила меня излить поток спермы ей в рот, которую она с жадностью проглотила и высосала, к моему огромному удовольствию.

 У нас был бы и третий раз, но ей нужно было спуститься к тёте.

 Я позавтракал, а затем позвонил, чтобы за мной приехали.  Мы снова восхитительно потрахались, а в третий раз она пришла заправить постель и вылить помои. В этот
третий раз я умолял её встать на колени на диване и позволить мне увидеть её великолепную задницу, а когда мне нужно было уйти, я показал ей, как это делается
это доставило бы удовольствие нам обоим. Поэтому, оттрахав её сзади и заставив кончить гораздо чаще, чем меня, я отстранился и, просунув его между её губ, над клитором, обхватил её за талию, плотно прижал его к её киске и клитору и продолжил двигать задницей, заставив её снова кончить, пока я изливался ей на живот. Она сказала, что это почти так же приятно, как если бы он был внутри.

Вскоре после этого я предложил засунуть его нос в её
заднепроходное отверстие и просто провести внутри.

 Сначала она сопротивлялась, но в итоге ей не только понравилось это место
там, но с наслаждением принимая в себя весь мой член, и в конце концов он всегда оказывался вместилищем первой эякуляции, вызванной трахом, и второго траха, полностью совершаемого на этом более тайном алтаре похоти. Она стала первоклассной _enculeuse_.

 Вскоре обе сестры узнали, что другая наслаждается мной, и это закончилось тем, что они спустились с чердака, где обе спали в одной постели, в мою комнату, и мы занялись самым восхитительным трахом и двойным гамахуком.

Энн была, безусловно, самой красивой и похотливой шлюхой, но малышка Джейн
В ней было определённое очарование молодости и свежести, что обеспечило ей изрядную долю моих благосклонностей.

 Мы продолжали в том же духе несколько недель, пока не стали небрежными и шумными.

Тетя, когда в комнате не было жильцов, спала наверху, и,
вероятно, однажды утром, когда еще только рассвело, из-за бессонницы, услышала
наши голоса, спустилась вниз и застала меня врасплох за тем, что я трахал Энн
и трахал Джейн, которая стояла над ней и подставляла свою ****у моему
похотливому языку. Громкий возглас их тети мгновенно разбудил нас.


“Ложитесь спать, ужасные потаскушки”.

Они сбежали, не колеблясь ни секунды.

 Затем миссис Николс начала упрекать меня за бесчестье, которое я навлек на себя своим поведением. Я подошёл к двери, якобы чтобы взять рубашку, потому что был совершенно голый, но на самом деле для того, чтобы закрыть и запереть дверь, а затем включить свет.
Миссис Николс, которая, очевидно, совсем забыла, что на ней была только короткая сорочка, не только позволила мне в полной мере насладиться видом своих очень красивых, упругих и пышных грудей, но и не стала опускать сорочку ниже середины бёдер, так что я мог видеть её удивительно стройные ноги и маленькие колени, а также очертания огромных бёдер.

Мой напряжённый член был в полной боевой готовности и, если уж на то пошло, ещё больше возбудился от неожиданной красоты, которую продемонстрировала миссис Николс.
Я повернулся к ней и, обхватив её за талию сзади, толкнул вперёд.
Прежде чем она успела прийти в себя, я задрал её «короткую саржу», увидел самую великолепную задницу и вошёл в её киску — не без некоторой болезненной силы, прежде чем она успела оправиться от неожиданности.

Она кричала как резаная, но никто, кроме девушек, не мог её услышать, а они знали, что лучше меня не перебивать. Я продолжал трахаться
Несмотря на её крики, я обхватил её рукой и дотронулся пальцем до её клитора, который увеличился до внушительных размеров. Мой большой член и стимуляция её клитора привели к естественному результату.
Несмотря на себя, она возбудилась. Я чувствовал, как сжимается её влагалище, и знал, что её страсть нарастает. Вместо того чтобы сопротивляться, она
начала плакать, приговаривая: «О, о», тяжело дыша, а затем
великолепно выгнула свою роскошную попку, и, когда я кончил,
она тоже испытала восхитительный экстаз от финального оргазма. Она лежала, дрожа, на моём восторженном
член, пока он не стал таким же твердым, как раньше. Я начал медленное движение, она
не сопротивлялась, только вскрикнула: “О! дорогой, о! дорогая”, как будто
несмотря на сожаления, она не могла не наслаждаться этим; действительно, в конце концов она
сказала—

“О! что вы за человек, мистер Робертс; с вашей стороны очень нехорошо так поступать
но я не могу удержаться и получаю от этого удовольствие. - Многие годы я сделал
такая вещь, а как вы сделали это, это заставляет меня жаль, что вы должны сделать, это
снова. Позвольте нам изменить положение”.

“ Очень хорошо, но ты должна сбросить эту надоевшую сорочку, иначе я не уйду.
отойди.

Поскольку её страсть была так сильна, она не возражала, и мы отстранились друг от друга.
Она натянула сорочку через голову и предстала передо мной в гораздо более
прекрасном виде, с изысканно светлой кожей в ямочках, чем я мог себе
представить.

«Моя дорогая миссис Николс, какое у вас прекрасное тело, позвольте мне
обнять вас».

Она не сопротивлялась, польщённая моей похвалой. Она обхватила мой член одной рукой, а другой крепко прижала меня к себе.
Я положил руку на её поистине великолепную попку, а другой рукой
Моя рука сжала чудесную пару ягодиц, таких же упругих и твёрдых, как у любой восемнадцатилетней девушки. Наши губы слились в любовном поцелуе, наши языки обменивались ласками. Она сказала:

 «Ты сделал меня очень порочной, дай мне снова этого огромного и милого парня».

 Я сказал, что сначала должен полюбоваться всеми её прелестями, особенно её великолепной и огромной попкой. Она повернулась во все стороны, радуясь тому, что я так восхищаюсь ею.


Затем она легла на спину, широко раздвинула ноги и позвала меня, чтобы я вошёл в неё.

«Сначала я должен поцеловать эту прекрасную киску и пососать этот великолепный клитор».

 Её лобок был покрыт плотно завитыми каштановыми шелковистыми локонами; её киска была большой, с крупными толстыми половыми губами и густыми волосами по бокам. Её клитор выступал на целых три дюйма, был красным и твёрдым. Я взял его в рот, пососал и стал ласкать её киску двумя пальцами, которые вошли в неё с величайшей лёгкостью, но были крепко сжаты в тот момент, когда я добрался до входа. Я ласкал и сосал её, пока она не кончила с неистовыми криками восторга. Я продолжал ласкать и возбуждать её, и вскоре она закричала —

«О, милый мальчик, иди сюда и засунь свой великолепный член в мою жаждущую киску».

Я вскочил и вошёл в неё так глубоко, что наши волосы спутались.
Она с минуту крепко обнимала меня, не двигаясь, а потом пустилась в пляс, как дикая _Вакханка_, и выкрикивала сладострастные непристойности.

«Засунь свой восхитительный член ещё глубже и сильнее. О, ты убиваешь меня наслаждением».

Она была превосходной мастерицей своего дела, доставляла мне изысканное удовольствие и, могу добавить, впоследствии оказалась женщиной бесконечного разнообразия и стала одной из моих самых преданных поклонниц. Наша интрижка продолжалась годами, пока она
С возрастом, как и в случае с хорошим вином, она стала только лучше.
Её муж был неплохим любовником, но из-за маленького члена никогда не
возбуждал её так, как мой большой агрегат.

 В тот первый раз мы ещё трижды хорошо потрахались, и ей, казалось,
это нравилось всё больше и больше.

 Поскольку до этого я неплохо трахал девушек, мой член наконец
отказался вставать и работать. Нам пришлось прекратить заниматься сексом, но я ещё раз трахнул её, после того как она снова приняла позу и я полюбовался её действительно прекрасно сложенным и ухоженным телом. Она хорошо отсосала у меня, но больше не поднимала его.

Наконец мы расстались, но не раньше, чем она пообещала, что проведёт со мной эту ночь. И это была чудесная ночь. Мне было сложнее
примирить её с тем, что я провожу время с её племянницами. Я проводил с ними одну ночь, а на следующую спал с ней.

 Энн, как я уже говорил, была одной из самых распутных и похотливых женщин, которых я когда-либо знал. Я рассказал им о красоте их тёти, о её чудесном клиторе и о том, как ей нравится, когда я ласкаю его. Это пробудило в Энн первобытное желание ласкать свою тётю.

В конце концов я уговорил её позволить Энн присоединиться к нам, и обе они впоследствии были очень рады, что я это сделал, потому что обе были настоящими трибадами и похотливо наслаждались друг другом, пока я трахал их по очереди. Миссис.
Николс тоже, когда привыкла к анальному сексу, пришла от него в восторг, и мы вместе устраивали самые дикие оргии.

Тем временем мой очень дорогой друг МакКаллум вернулся в город. Он жил
на окраине, но снял небольшой номер в «Лионской гостинице» —
гостиную и спальню, где у него была целая библиотека непристойных книг
и картины, пробуждающие к новым свершениям страсти, угасшие от излишеств.
Именно сюда я привёз своих сестёр, и каждое воскресенье мы вчетвером, раздетые догола, предавались всем излишествам, на которые только могла толкнуть самая необузданная похоть.


 На Рождество в город приехали дядя, тётя, Дейлы и Эллен, и мы, сняв те же комнаты, что раньше занимали дядя, миссис Дейл и её сын на Норфолк-стрит, устроили самые грандиозные оргии.

Я признался, что развращал своих сестёр в те тяжёлые месяцы, когда оставался с ними наедине, и посоветовал им вступить в наши
общество. Дядя с жадностью ухватился за эту идею, как и тётя с Гарри
Дейлом, но его мать и Эллен были против. Однако большинство было за, и тётя отправилась в школу, чтобы забрать их на каникулы.
Я велел им поддерживать идею о том, что я их поздно инициировал, и о том, как им это понравилось, тщательно избегая малейших упоминаний о прежних свободах.

Они очень эффективно дополняли дикое разнообразие наших оргий.
 Дядя особенно увлекался ими и никогда не уставал трахать, сосать или насиловать их великолепные прелести. Тётя, чья похоть была направлена на свежее
Молодые женщины были безграничны в своём восхищении и трибадическом использовании их тел.

 Я рассказал Гарри Дейлу о наших встречах у МакКаллума и, с его позволения, познакомил его с нашими оргиями в таверне.

 МакКаллуму очень понравилась упругая задница молодого Дейла.  Он также хотел, чтобы с ним познакомилась Эллен. Я воспользовался случаем, чтобы поговорить с ней об этом, и в конце концов она стала восхитительным дополнением к этим частным оргиям. В марте миссис Бенсон, миссис Эгертон и их мужья приехали в город.

 Я написал Бенсонам и получил от неё ответ в тот же день.
приехали. Я тут же позвонил, и найти ее в покое, ее муж
поехала в город, была воспринята с восторгом. После прилета в каждой
руки друга, природа была слишком жесткой для любых любовных прелюдий. A
диван принял наши пылкие тела, и, прежде чем кто-то успел подумать, ноги были
раздвинуты, в ****у вторглись, и самый быстрый трах, слишком быстрый для роскоши, был
кончен. Затем, приходя в себя после первого приступа наслаждения, мы
успели обменяться парой слов, похвалить друг друга и восхититься
улучшениями в обоих. Но только после того, как я трахнул её четыре раза и довёл до оргазма,
мы встречались по крайней мере в два раза чаще, и у нас находилось время для задушевных бесед о прошлых событиях.

 Я знал из писем об интриге с графом, миссис Эджертон и ею самой, а теперь услышал из её собственных уст ещё более захватывающие подробности. Она
рассказала мне, как миссис Эджертон жаждала заполучить мой необычайно большой член, добавив:

 «Кстати, в этот час она, должно быть, одна». Пойдём, сегодня мы можем немного развлечься.


 Я не видел миссис Эджертон много лет, на самом деле задолго до того, как трахнул миссис Бенсон.
 Мы пошли. Её приём был таким, как я и хотел.

Миссис Бенсон велела нам не терять времени и бежать хотя бы на
вступительные объятия, пока поле было таким чистым. Миссис Эгертон не возражала.
Миссис Бенсон взяла на себя роль хозяйки церемонии, вытащила мой член и задрала юбки миссис Эгертон, повернув их так, чтобы было видно с обеих сторон.
Она заставила миссис Эгертон потрогать мой член и восхититься его благородством, а затем велела ей встать на колени и подставить свою толстую задницу моему похотливому взгляду.
Она направила мой жаждущий член в её по-настоящему восхитительную киску, и мы отлично потрахались, что, по словам миссис Бенсон, должно было помочь нам расслабиться.
Она запланировала на следующий день интервью, в котором к нам должен был присоединиться граф. Она сказала мне, что я должен проявить себя, чтобы составить графу конкуренцию.

 На следующий день мы встретились в тихом доме на Перси-стрит, Тоттенхэм-Корт-роуд.
 Дамы отправились на базар в Сохо, оставив карету на Сохо-сквер, вышли через другой вход в переулке и подъехали на такси к нам на Перси-стрит.

Во время вечернего визита, который я нанесла, чтобы познакомиться с мистером Эгертоном, я встретила графа и была представлена ему. Мы дошли до его квартиры на Бернерс-стрит и договорились встретиться на Перси-стрит.
перед приездом наших прекрасных и дорогих друзей. Поэтому мы с нетерпением ждали их приезда.


 Излишне говорить, что, как только они вошли и обменялись приветственными объятиями и поцелуями, они удалились в другую комнату,
выходящую в ту, где мы находились, чтобы снять с себя все, что мешало их необузданной страсти, в то время как мы тоже избавлялись от всей нашей одежды.
Мы оказались проворнее их, и граф как раз любовался моим огромным членом, когда эти два прекрасных создания
она предстала перед нами в одном лишь одеянии природы, и мы вполне могли бы воскликнуть:

 «Женщина, даже без украшений, украшена больше всего», — потому что двух более красивых женщин или двух более совершенных по форме едва ли можно было увидеть. Женщины тоже были столь же сладострастны и похотливы в своих желаниях, как и любой другой представитель их пола.
Теперь мы с удовольствием наслаждались и удовлетворяли их пылкую страсть, трахая их всеми возможными способами, а также впервые даря им радость от того, что в них одновременно находятся два настоящих члена.  Очаровательный Бенсон, который первым приобщил меня к тайнам любви, заявил свои права на меня первым
обнимаемся, граф трахает миссис Эджертон. Мы расположились так, что каждый из нас
мог видеть другого и, таким образом, наслаждаться волнующей сценой. Эти
Милые создания потратили втрое больше нашего одного раза.

Затем Эгертон потребовал меня пока граф снова наполнил ****у мне было просто
ушел.

Мы снова заставили их провести трижды, в нашей некогда. Они предпочитали эти
предварительные встречи более похотливым излишествам, к которым мы
собирались прибегнуть, чтобы возбудить и подготовить их к более
сладострастным объятиям.

Оба этих милых создания время от времени
любили, чтобы их _в анус_ тыкали, но
поскольку у них ещё не было возможности получить по члену в каждую дырку сразу.

 Эгертон, для которого мой член был в новинку, сказал, что она должна получить его в свою киску, пока граф вставляет свой меньший, но очень красивый член в её задницу.

Член графа был таким же длинным или почти таким же, как мой, и даже толще у основания, но сужался к небольшому заострённому кончику, так что для _enculage_ он подходил больше, чем мой огромный член с толстым кончиком. Из-за этой разницы в строении оба милых создания предпочитали мой член спереди, пока
Граф атаковал их с тыла. Как правило, каждый из них получал по два члена: я снизу, а Граф сверху. Но, хотя поначалу было немного больно, когда мой огромный член входил сзади, а Граф спереди, они быстро привыкли к этому, хотя неизменно начинали с того, что после нашего предварительного траха Граф первым входил _в анус_.

 Эгертон, как я уже говорил, впервые попробовала, чтобы два члена трахали её одновременно, и я был снизу. Я лёг на спину, она оседлала меня, а Бенсон занял место проводника
инструменты от удовольствия, и, сделав сосать мой укол, она
довела дело до вкусной ****ой своего друга, который опустился на мою
на негнущихся стоя укол, вкусно себя накалывания на них, и ушел
в сладострастной разрядки на чувства своей огромной головой engulphed к
предела, она поднималась и опускалась на нем в вертикальном положении, пока она не
провели второй раз, и привез ее страсть к дикой ярости
похоти, то впадая в тоски руками, она окликнула графа
засунуть его колоть сразу в ее ягодицы.

Тем временем Бенсон облизал и увлажнил прекрасный член графа,
заставив его так же сильно, как и Эгертона, желать оказаться в её прекрасной заднице.
Бенсон подвёл его к божественному входу в это восхитительное вместилище, в которое он вошёл поначалу без особого труда, но по мере того, как его член становился толще от дальнейшего проникновения, нежные складки между нашими двумя членами начали растягиваться, и Эгертон попросил сделать минутную паузу, так как это вызывало странное ощущение, которое возникает при использовании только одного члена на ранней стадии содомитских объятий.

Бенсон пришёл ей на помощь, попросив графа отступить примерно на половину расстояния, которое он преодолел. Взбив немного тёплой мыльной пены, она хорошо смочила его нижнюю часть, после чего ему стало легче отыгрывать утраченные позиции, и он полностью вошёл в невероятно растянутое отверстие, потому что, как я уже сказал, нижняя часть его члена была толще, чем я мог обхватить.

Эгертону показалось, что два отверстия вот-вот сольются в одно, и он взмолился о том, чтобы это прекратилось хотя бы на несколько минут.

 Мы оба лежали неподвижно, если не считать непроизвольной пульсации наших членов.
Они были прижаты друг к другу, потому что тонкая, как всегда, мембрана, отделяющая влагалище от ануса, теперь была натянута до предела.
Она была похожа на сусальное золото и, судя по нашим ощущениям, вообще не существовала.

Эти двойные толчки вскоре пробудили всю дикую похоть Эгертон.
Сначала она проявилась в ответном внутреннем давлении на
тонкие, широко растянутые складки обоих отверстий, а затем
переросла в огненную страсть, и она взмолилась, чтобы мы
начали наши первые движения.  Мы синхронно входили и выходили, сначала медленно,
но Эгертон, обнаружив, что мы доставляем ей ни с чем не сравнимое удовольствие, воскликнула:

 «О! о! Это божественно; трахайтесь быстрее, вы, ангельские ублюдки. Я — о! быстрее,
быстрее. О! о! это слишком».

 Она испытала такой экстаз, что тут же потеряла сознание.

Мы не знали об этом, так как сами не были удовлетворены, а лишь
сделали паузу, чтобы она могла в полной мере насладиться своим самым божественным оргазмом. Затем,
сначала с помощью пульсации, а затем с помощью движений внутрь и наружу, мы вскоре вывели её из состояния чрезмерной радости. Её страсть была сильнее
Она извивалась ещё сильнее, чем раньше. Она судорожно двигала задницей из стороны в сторону, она бесстыдно ругалась и так возбудила нас, что мы все трое достигли кульминации с дикими криками самой непристойной похоти и умерли в агонии блаженства, настолько всепоглощающего, что мы лежали почти без сознания, погрузившись в священные сосуды, в которых были зажаты наши удовлетворённые члены. Тем временем Бенсон, дико возбуждённый происходящим у него под носом,
поискал утешения, встав на колени за моей головой,
потому что мы всегда трахались на полу, широко расставив матрасы.
Затем она приподняла свою великолепную попку над моей головой и подставила свою киску моему рту, и я трахал её до тех пор, пока моё собственное восхитительное семяизвержение не лишило меня возможности двигаться.

 Эгертон, испытывая агонию удовольствия в момент последнего семяизвержения, вцепилась зубами в великолепную попку Бенсона, стоявшего перед ней, и укусила его так сильно, что пошла кровь, и Бенсон внезапно подпрыгнул и вскрикнул. Но мы все были слишком поглощены
экстатическими радостями, чтобы услышать её крик боли.

Наконец Эгертон подал признаки того, что к нему возвращается жизнь. Бенсон поднялся и был готов приступить к делу, но миссис Эгертон взмолилась, чтобы ей позволили ещё раз ощутить эти более чем райские радости, пока оба члена всё ещё находятся внутри неё, и таким образом избежать боли при проникновении.

 Это было настолько разумно, что Бенсон с готовностью уступил.

Граф, чтобы загладить свою вину, умолял её переступить через наши тела,
чтобы её восхитительная киска оказалась у него во рту, который,
пока он стоял на коленях, был как раз на нужном уровне. Так он и сделал, и, обняв её,
Я ласкал её великолепную попку и в то же время ублажал её; так мы и составляли
цепочку наслаждений.

Эта схватка затянулась надолго.

Эгертон, должно быть, трахнул её раз шесть, и когда мы оба наконец
впились в неё своими членами в порыве страсти, заставив всех троих
излить жизненную силу в почти смертельном экстазе, она действительно
потеряла сознание и так напугала нас, что мы отошли, чтобы
воспользоваться подручными средствами и привести её в чувство; даже
тогда она была в истерике. Мы уложили её в постель; она
облегчилась, выплакав множество слёз, которые, по её словам,
Мы были вне себя от радости из-за изысканных и невероятных удовольствий, которые мы ей доставили. Она умоляла нас доставить Бенсону те же экстатические удовольствия, которые мы подарили ей, и она будет спокойным и восхищённым наблюдателем за нашими действиями.

Теперь настала очередь моей любимой миссис Бенсон испытать невыразимое наслаждение от двойного проникновения. Из-за её любви к моему
великолепному члену, с которым она познала первые сладости и который
был посвящён в её восхитительно распутную киску в божественные
тайны любви и ещё более священные и сокровенные радости
второй алтарь, посвященный поклонению невыразимо чувственным Приапам
восторги; из-за этого обстоятельства и постоянного использования задней части
сосуд, которым пользовался ее муж, чей член был очень тонким,
посвящение в "двойное наслаждение" проходило менее нервно
чем с менее использованной задницей более деликатного Эгертона, но в
в то же время два таких члена, действующих одновременно, заставили ее немного поморщиться
прежде чем мы были полностью поглощены спермой, удары друг о друга
которые в их непосредственной близости значительно усилили стимуляцию наших
похоть.

Милая Бенсон с готовностью взялась за эту работу и поддержала нас
своим искусством вертеть задницей, восхитительной ****ой и сфинктером
давления; наслаждаясь собой сразу и быстрее, чем Эджертон,
она получила четыре восхитительных выброса, прежде чем наши несколько более вялые чувства
позволили бы нам подойти к грандиозному финальному кризису, который, казалось,
стимулировать божественного Бенсона до состояния неистовой похоти, которая проявлялась
в воплях самой грубой похабщины; кричал нам, чтобы мы засунули свои
колется все дальше и быстрее, называя нас всех самыми громкими негодяями.
имена, которые она могла произнести, — она буквально рычала, когда финальный
выброс настиг её в тот самый момент, когда мы излили потоки
спермы в оба её лона. Затем она опустилась, обессиленная
избытком сладострастных наслаждений, но продолжала
пульсировать и содрогаться от всех последующих радостей
высшего венерического удовлетворения. Мы долго лежали
в этом восхитительном изнеможении от столь сладострастных
излишеств.

Милая Бенсон использовала свои восхитительные «кусачки» в обоих отверстиях,
что вскоре дало ожидаемый эффект, и вскоре плоть поддалась
симптомы его «воскрешения» для мирских радостей после того, как он насладился
небесными радостями в Раю, поистине восстал из самых восхитительных могил, в которых был так изысканно похоронен. Как и её прекрасная предшественница, она жаждала большего, и если бы это было возможно, наш второй курс был бы лучше первого. Во всяком случае, он был более продолжительным, потому что предыдущие толчки в наши ослабевшие органы требовали более длительной стимуляции, что увеличивало удовольствие за счёт продления процесса перед финальным оргазмом.

Бенсон, которая в своей страсти была гораздо более неуправляемой, чем мы, должно быть, шесть или семь раз кончила во время нашей последней попытки и затихла, если уж на то пошло, с ещё большим самозабвением, чем в первый раз, и в конце концов погрузилась в сон, полностью удовлетворённая своей неистовой похотью на данный момент. Нам тоже обоим нужна была передышка, поэтому мы все встали.

Как только эти два милых создания встали на ноги, им сразу же понадобилось
освободить свои задние части от двойного груза, и они исчезли на несколько минут.

 Мы все привели себя в порядок и хорошенько вымылись ледяной водой
чтобы поскорее их оживить. Затем мы приступили к бодрящему
освежающему напитку, за которым мы, по крайней мере, выпили по бутылке
шампанского на каждого, в окружении восхитительных и возбуждающих непристойных шуток и непристойных историй, в которых наши дорогие _fouteuses_ проявили остроумие.

 Через полчаса мы начали занимать свои позиции. Была моя очередь
занять их сзади, но в тот день они оба отказались. Пауза для
перекуса дала им время прийти в себя после сильного растяжения, которое они испытали впервые, поэтому моя очередь наступила позже
на три дня, что является обычной задержкой в их оргиях, чтобы не вызывать подозрений слишком частыми отлучками, но не исключающей возможности, что за это время может представиться шанс. Так что мы трахнули их по одному разу и на этом завершили нашу изысканную оргию; расстались, выразив полное удовлетворение, с самыми теплыми поцелуями и объятиями.

Мы с графом отправились в его покои, чтобы освежиться горячими стаканами пунша.
Виски был его любимым напитком и, по его мнению, лучшим средством для восстановления сил после наших изнурительных трудов.
два ненасытных создания.

 Он поздравлял себя с тем, что я присоединился к этим оргиям, ведь это значительно облегчило его бремя — удовлетворять их обоих обоими способами, когда он оставался с ними наедине.

Однако граф был неутомимым и ненасытным любовником, но две такие ненасытные киски часто испытывали его на прочность, и на собеседовании ему пришлось приложить больше усилий, чем ему хотелось бы. Поэтому он нашёл средство, которое было одновременно эффективным и приятным. Я и сам, предаваясь своим домашним излишествам, был рад узнать о таком приятном восстанавливающем средстве. Граф
и я стали самыми близкими и преданными друзьями; благодаря ему я
в совершенстве овладел итальянским языком, и не прошло много лет, как
после того, как он был амнистирован, вернулся в свою страну и вернул себе часть некогда большого состояния, мы провели с ним несколько счастливых месяцев в Италии.


На следующий день я навестил свою обожаемую Бенсон, которая превратилась в великолепную женщину, ещё более прекрасную и страстную, чем прежде.

У нас было всего несколько минут наедине, и мы не могли использовать их для любовных утех.
Но поскольку нам обоим было что рассказать, мы договорились встретиться на следующий день в нашем доме на Перси-стрит.

Этот дом был обставлен только для любовных утех, и в нём жила всего одна пожилая женщина, которая присматривала за ним и улаживала дела, когда нас не было. Дом был записан на имя графа, но оплачивался двумя его прекрасными обитателями.
 У каждого из них был свой ключ, и дом был готов к ежедневному использованию.

 Милая распутница Бенсон признавалась, что использовала его для других любовников, о которых не знали ни граф, ни Эгертон. Она щедро платила пожилой женщине и делала всё по-своему.

Мы встретились там на следующий день, бросились в объятия друг друга, а затем, помогая друг другу раздеться, занялись тремя восхитительными оргазмами, во время которых
Довольный Бенсон кончил семь раз, и тогда мы смогли долго и без помех поговорить о старых временах и о том, что я делал потом. Я рассказал ей всё: и о том, как Винсент, моя старшая сестра, мисс Фрэнкленд, моя тётя и миссис Дейл считали меня невинным, когда я получил свой первый урок в их восхитительных кисках, и о том, насколько верными и мудрыми были её советы.
Она слушала меня с удивлением и восторгом, рисовала в своём воображении картины наших встреч и трижды прерывала мой рассказ, чтобы заняться восхитительным сексом.
Она успокаивала возбуждение, вызванное моими похотливыми описаниями.
ведет себя со всеми этими великолепнейшими женщинами. Я рассказал ей также о своей интриге.
я жил у двух сестер и графа.

Мое описание последнего возбудило в ней неистовую похоть и привело к
еще одному превосходному траху. Но потом она сказала мне, что я должен найти
другое помещение в каком-нибудь месте, куда миссис Эджертон и она сама, или кто-либо из
них, могли бы заходить и получать утешение, оставаясь незамеченными.

Я сказал ей, что подал заявку на получение комнаты во Внутреннем Храме, и у меня есть основания полагать, что я получу её через неделю или две. Это её очень обрадовало,
и вы увидите, что мне удалось собрать именно такой набор, который
в точности соответствовал великой цели, которую я преследовал, —
доступный, но не находящийся под наблюдением других; удобный и
приятный, в котором было собрано всё, что дорогой Бенсон хотел
добавить к нашему набору, и где проводились самые дикие оргии
самой ненасытной похоти.

 Моё описание моей тёти, миссис Дейл и особенно мисс
Фрэнкленд, ныне миссис Никсон, пробуждала в себе все трибадические страсти, которыми так славился дорогой Бенсон.

 Её клитор, который раньше был заметным, теперь стал ещё заметнее, и она
очень любил, чтобы gamahuche ее собственного пола. Таким образом, она приняла великий
фантазии моей сестры, особенно Элиза, которая все же инстинкты
очень явно выраженный. Итак, у нас была перспектива самых изощренных
оргий, которые были совсем рядом, и, что самое восхитительное, в конце концов мы оправдали наши
самые смелые ожидания.

В мужчинах мы были более ограничены; граф соглашался только на
Гарри Дейл и мой дядя участвовали в любой оргии, в которой он принимал участие. Он был
нервно-напряжённым из-за того, что о его склонности к содомии было известно многим, и
уступил только из-за отношений и более тесных связей с Гарри
Дейл и я, который в конце концов поселился в моих покоях, жили вместе, так что ему волей-неволей приходилось мириться с его присутствием.

 Вскоре он стал получать удовольствие от того, что член Гарри был у него в заднице, когда он трахал других на наших оргиях.  Таким образом, мы видим, что робкая исключительность графа не позволяла моему дорогому и уважаемому другу и господину МакКаллуму Мору участвовать в этих семейных оргиях. Однако в каком-то смысле это было преимуществом,
поскольку у нас был выбор из молодых людей: две мои сестры и Эллен, которых не пришлось долго уговаривать присоединиться к нам
Оргии в «Лионской таверне» И у нашего превосходного друга была своя компания, как мужская, так и женская, которая встречалась с нами по одному, по двое или все вместе, потому что мы не всегда могли собрать всех этих милых созданий. _En revanche_, у милого МакКаллума было несколько юных ганимедов, чьи тугие юные задницы были большим утешением, когда вагины совсем отсутствовали.

Таким образом, у нас было две отдельные группы участников оргий, которые обладали всеми естественными преимуществами новизны и, благодаря возбуждающему сравнению, заставляли нас переходить от одной к другой с новыми страстями и силой наслаждения.

Поскольку мои сёстры могли приезжать только по воскресеньям, это был наш исключительный день.
Мы посвящали его друг другу, но в конце концов я уговорила Энн присоединиться к нашим оргиям с МакКаллумом, и она оказалась первоклассным дополнением во всех отношениях.

Я уже говорил, что она была крайне похотлива и со временем превратилась в одну из самых развратных и похотливых женщин, каких только можно встретить.
А поскольку она обладала редкой красотой и великолепной фигурой, она
была создана для того, чтобы вызывать самую необузданную похоть у мужчин и женщин, ведь она, как и моя тётя, или восхитительная
Франкленд. Её положение служанки не позволяло нам познакомить её с
Эллен или моими сёстрами. Из соображений мирской благоразумно было бы не
доверять ей знание о том, что они удовлетворяют все наши похотливые
требования к их очаровательным персонам.

Граф, я и двое наших очаровательных любовников встретились в назначенный день,
чтобы возобновить наши восхитительные оргии. После того как мы оба
оттрахали каждое из этих милых созданий, наступило _двойное наслаждение_.

Сначала мы взяли с собой очаровательного Бенсона, чтобы сцена наших эротических игр могла ещё больше разжечь страсть милого Эджертона. Это был мой
Я повернулся, чтобы возложить свой дар на тайный алтарь Приапа, в то время как граф наполнял её лоно наслаждением.

 Как я уже говорил, задница Бенсона использовалась гораздо чаще, чем задница Эгертона, чей муж и представить себе не мог такого ужаса, как она это называла. Мистер Бенсон, напротив, наслаждался этим и редко проводил ночь, не отдав должное этому восхитительному отверстию. Итак, хотя она и во второй раз предалась _двойному наслаждению_, её похоть позволила ей с большей лёгкостью принять мой большой член в свою попку вместе с прекрасным членом графа
спереди, чем когда мы поменялись местами. Она наслаждалась дикой
яростью неистовой похоти, порождённой восхитительным экстазом от
того, что в каждом отверстии был член, — она кричала от дикой
радости, бурно кончала и в конце концов затихла в непреодолимом
и неописуемом блаженстве. Вскоре она пришла в себя и попросила
ещё раз, прежде чем уйти. Разумеется, он тут же подчинился, и мы провели ещё одну душераздирающую встречу с обычным для таких случаев исходом.

 Я непрерывно избивал Эгертона, который стоял между нами.
Я опустился ниже и прижал её восхитительную киску к своему рту, обхватив руками её прекрасно очерченные ягодицы кремового цвета.
В то же время я ласкал её двумя пальцами, чтобы усилить её
страстное наслаждение.

После этого мы привели себя в порядок и выпили немного шампанского, а затем,
стоя неподвижно в предвкушении обладания прекрасным телом Эгертон,
мы приняли ту же позу, что и раньше: граф снизу, в вагине, Эгертон сверху, с её восхитительно светлой попкой, сначала в моих объятиях, а потом с моим большим членом.

Обожаемый Бенсон сначала пососал его и, хорошенько намочив набалдашник,
направил его к узкому входу в тайную беседку любви. Его голова была установлена
вскоре, и, хотя она все еще вызывала странные ощущения, вчерашнее нападение
сделало вход более легким.

С небольшими остановками мы добрались до первого восхитительного выброса.
Вторая схватка доставила божественное удовольствие, и ever after the delicious
Эджертон получил от нее полное удовольствие.

Эти восхитительные оргии с двумя прекрасными женщинами устраивались
каждый третий день.

Я стала любимицей обоих их мужей, благодаря своего рода
овечья невинность, которую я умел изображать.

 В то же время, поскольку за моим образованием тщательно следили и поскольку я сам любил учиться, внимательно относился к занятиям в колледже и стремился к знанию иностранных языков, я довольно хорошо овладел немецким и испанским и много читал на французском и итальянском.
 Последним я овладел в совершенстве благодаря дружбе с графом, поскольку мы много времени проводили вместе и не говорили ни о чём другом. Возможно, именно это привело к тому, что мистер Эгертон, который был превосходным знатоком итальянского языка, стал относиться ко мне с большей симпатией.  Интрижка его жены с графом также
Он усовершенствовал её, так что, когда мы все четверо ужинали вместе, единственным языком, на котором мы говорили, был итальянский.

 Милая Бенсон тоже в совершенстве владела языком графа, как и следовало ожидать, ведь он так часто звучал из её уст. А поскольку это мягкий язык, который располагает к любви и страсти, он стал нашим языком во всех наших оргиях.

 Восхитительная Фрэнкленд, ныне миссис Никсон, вернулась в город с весной. К тому времени я уже обосновался в своих покоях во Внутреннем
Храме, и они были обставлены просто, но со всеми необходимыми принадлежностями для любовных утех в парах или в самых диких оргиях. Очаровательный Бенсон
Мы торжественно открыли их и посвятили служению святой матери Венере и её сыну Купидону, а также более похотливому Эросу.


Эгертон и граф впоследствии пришли, чтобы посвятить их культу Приапа, и мы устроили восхитительную оргию в честь этого священного праздника.


Именно тогда эти два диких похотливых создания настояли на том, чтобы увидеть нас с графом вместе. Бенсон направил меня
в лоно графа, в то время как граф находился в лоне Эгертона, а Эгертон направил графа в моё лоно, пока я наслаждался
в восхитительной заднице моего обожаемого Бенсона. Это удовлетворило их страстное желание увидеть мужчину с мужчиной, и не вызвало недовольства ни у графа, ни у меня, ведь в глубине души каждый из нас хотел обладать другим.

 Граф был сильным и очень волосатым мужчиной, и у него была особенно волосатая задница, которая меня безумно возбуждала.

В этом я отличался от своего дорогого друга МакКаллума, который любил юношей с голыми задницами и без волос на них. Он говорил мне, что грубые волосатые задницы вызывают у него отвращение, и хотя в его обширном содомитском опыте были
Таким образом, я испытывал определённое отвращение, которое шло вразрез с моими принципами.

 В этом я полностью отличался от него: чем волосатее и грубее была мужская задница, тем больше она меня возбуждала. В этом отношении граф был как раз в моём вкусе. У него была очень волосатая задница, грубая кожа и почти чёрная задница, настолько тёмно-коричневая, что один её вид всегда сводил меня с ума от похоти.

Он любил меня по другой причине. Больше всего на свете он любил дрочить на прекрасный член, пока трахал его обладателя, а поскольку он никогда не встречал
С такой красавицей, как я, он был ненасытен в своих желаниях и трахал меня одновременно.


Таким образом, у нас было два личных интереса, которые сделали нас самыми близкими друзьями, но мы не позволяли ни одной из наших дорогих подруг узнать о наших взаимных радостях, в которых они не участвовали.


Великолепная Франкленд, теперь жена моего опекуна, тоже пришла ко мне в покои одна, и мы вновь предались самым безумным утехам. Она сказала мне, что это её очень утешало, потому что, хотя её муж, мистер Никсон, был очень любящим и делал всё, что мог, всё равно это было не более чем развлечением
она тосковала по другим, особенно по моему огромному члену, о котором она ничего не знала, но именно она была первой, кто привёл его в любовное лоно в этой священной роще.


Она была так свежа и жаждала борьбы, что вы легко можете себе представить, каким диким излишествам мы предавались: сосали, трахались и занимались анальным сексом. Я не могу сказать, как часто её восхитительное и великолепное тело во всех смыслах уносило меня за пределы всего, на что я, как мне казалось, был способен.

 Когда мы уже были достаточно измотаны и могли без помех говорить обо всём этом
Впервые с тех пор, как я покинул дом своей матери, она услышала все подробности моих приключений.

 Во время её замужества я намекнул ей, как обстоят дела, но без подробностей, которые она теперь жаждала услышать. Я рассказал ей о том, как мои тётя и дядя, по всей видимости, соблазнили меня, а также не стал скрывать наши отношения с юным Дейлом и то, что я после этого овладел Эллен и его матерью, которая до последнего считала себя моей соблазнительницей, ведь, как я сказал восхитительной Фрэнкленд (я никогда не смогу называть её Никсон), я
Я последовал её мудрому совету и до самого Дейла успешно притворялся невинным.
Но теперь, когда я стал мужчиной, я выбросил всё это за борт.

 «Действительно, — сказала она, — и с кем же ты это выбросил?»

 Я рассмеялся над тем, как легко она меня раскусила, а затем полностью признался во всех своих интригах.

Ей не понравилось, что я сошёлся с двумя служанками, племянницами моей покойной хозяйки, и она сочла это унизительным для человека, наделённого достоинством, которым любая дама была бы только рада обладать. Но она была очень поражена
с моим описанием великолепного тела и удивительной гибкости Николса.


Это очень возбудило её, особенно когда я сказал ей, что она натолкнула меня на мысль о том, что она сама близка мне по телу и распущенности.


Далее мы увидим, к чему это привело — к более тесному союзу с Николсом.
В ответ на её расспросы я признался, что интригую с Бенсоном, Эгертоном и графом. Это, очевидно, возбудило её, о чём свидетельствовал дикий блеск в её глазах. Это привело к немедленному и восхитительному сексу, а когда мы пришли в себя после экстатического финала, то занялись более близким и
Она задала несколько наводящих вопросов о том, как я оказался в такой близости от неё, но я ожидал этого несколько ревнивого внимания и был к нему готов. Я дал ей понять, что они пробыли здесь почти всю зиму. Я сказал ей, что моя
мать попросила меня навестить Бенсонов как её друзей. Я так и сделал. Бенсоны быстро заметили, как хорошо я обеспечен, и вскоре стали подбадривать меня, чего мне совсем не хотелось после недавнего общения с ней, тётей и миссис Дейл.

 Так дело быстро дошло до естественного завершения.  Она была совершенно
Она была поражена моим мощным оружием, и, поскольку у неё и её ближайшей подруги уже были любовники, меня быстро представили её подруге миссис
 Эджертон, и они взяли меня с собой, посвятив в тайну своего романа с графом, после чего я стал участником их оргий.

Мои похвалы в адрес этих двух дам и мои слова о том, как славно было бы, если бы она стала пятой, а также моё описание изысканного тела и трибадических наклонностей миссис Бенсон разожгли её необузданное воображение и пробудили все её трибадические желания. В итоге она стала умолять меня дать ей
Я пригласил Бенсонов и Эгертонов на обед в свои покои, чтобы представить им мисс Никсон.
Тем более что они действительно вращались в обществе, которое было несколько выше по статусу, чем связи мистера Никсона, хотя по богатству Никсоны значительно превосходили их.


Небольшой обед прошёл очень приятно. Дамы очень тепло приняли друг друга.
Увидев это, я смело нарушил молчание и сказал Бенсону и Эгертону, что дорогая миссис Никсон была моей первой наставницей в любовных тайнах, и, как и они оба, я считал, что самое разумное, что мы можем сделать, — это
нужно отбросить все запреты и повеселиться от души. Чтобы
они расслабились — а они на мгновение засомневались, — я вытащил
свой член во всей красе и сказал:

 «Вот член, достойный всех ваших изысканных кисок, и он уже насладился ими всеми, и вы все им насладились. Так что отбросьте все сомнения и позвольте ему снова насладиться вами всеми. Кто будет первым?»

Они рассмеялись, подошли и взяли его в руки, обмениваясь мнениями о том, что это самый лучший экземпляр из всех, что они когда-либо видели.

“А, вот теперь, ” сказал я, “ в этом-то все и дело, вы сразу почувствовали себя непринужденно,
тогда давайте сделаем это непринужденно; раздевайтесь - вот подходящее слово, и пусть у нас это будет
роскошно”.

Они рассмеялись, поцеловали друг друга и сказали, что дорогой парень должен поступать по-своему
, и все сразу начали раздеваться. Великолепное и удивительно
волосатое тело Франкленда совершенно поразило их и разожгло их
племенные страсти до лихорадочного накала, особенно у бенсонов, которая в экстазе наслаждения бросилась на это великолепное тело, тем более что страсти Франкланда разгорелись, и её длинный красный клитор выделялся на фоне густой чёрной массы волос, покрывавшей не только её живот и лобок, но и всё пространство вокруг её влагалища. Ничто не могло удовлетворить Бенсона, кроме немедленного взаимного гамахуче, потому что с истинным трибадическим инстинктом эти две красивые и похотливые женщины почувствовали взаимное влечение к этому особому развратному занятию и тут же приступили к нему, одна на другой, неистово гамахучея друг друга. Эгертон
и я воспользовался возможностью хорошенько потрахаться,
и мы закончили до того, как остальные удовлетворили свои
первоочередные желания.

Франкланд, которая сначала была снизу, теперь оказалась сверху, и когда она встала на колени и выпятила свою огромную задницу, чтобы прижать свою киску ко рту Бенсона, вид её волосатой задницы пробудил во мне желание трахнуть её, и мой член мгновенно отреагировал. Поэтому, встав на колени позади неё, я ввёл его в хорошо знакомое мне отверстие и, к её бесконечному удовольствию, довёл её до оргазма. Это был ещё один способ унизить их всех
Я расслабился и трахал их всех, пока ни ручная стимуляция, ни минет не смогли заставить мой член снова подняться.

 После этого вы легко можете себе представить, с каким восторгом они приняли участие в наших оргиях с графом.
Я никогда не забуду дикий взгляд, полный удивления и похоти, которым граф впервые окинул великолепную и волосатую фигуру славной Франкленд, когда она вошла в комнату во всём ослепительном великолепии своей совершенной наготы.
Эти две натуры были созданы друг для друга, обе в той или иной степени были похотливы,
оба были сильны телом и неутомимы в самых похотливых проявлениях
самой необузданной страсти. Оба были в той или иной степени
волосаты, что свидетельствовало о значении этого обширного
проявления на обоих их телах. Их мгновенно потянуло друг к
другу, они бросились в самые тесные объятия и, упав на пол в
том месте, где они встретились, сделали по два толчка, прежде чем
пришли в более умеренное состояние, пригодное для наших общих
действий. Для нас это всё равно была захватывающая сцена.

Бенсона безумно воодушевил вид великолепного «Франкленда»
Её тело; её длинный красный клитор, не удовлетворившись двойным проникновением с графом, казалось, возбудился ещё сильнее и затронул всю душу очаровательной Бенсон. Она бросилась на Франкленда ничком, не успев подняться, обхватила ртом его чудесный клитор, попросила меня трахнуть её сзади, а затем принялась яростно работать пальцами в его заднице и влагалище. Дорогая Франкленд
откликнулась на прекрасный клитор Бенсона и в то же время оседлала меня. Мы провели два раунда в этой восхитительной позе, а затем
с более упорядоченными страстями возникали более общие сочетания.

 Граф трахнул Эгертона, пока мы занимались божественным Франкландом. Нашу первую позу предложил Эгертон, которого трахали меньше всех. Она также была очарована великолепным телом Франкленд, и особенно её поразил её необычный клитор. Она загадала странное желание:
вставить его в свою попку, пока она скачет на моём большом члене.
Мы все посмеялись над её странным выбором, но сразу же согласились, особенно
Франкленд, чьим самым большим желанием было трахать очень красивых молодых женщин своим длинным и умелым клитором. Более прекрасного создания, чем очаровательная Эгертон, было не найти. Франкленд призналась, что в глубине души она мечтала заполучить Эгертон с того самого момента, как впервые её увидела. Радость и удивление от того, что милая Эгертон тоже хотела обладать ею, разожгли её яростную похоть ещё сильнее. Я лёг, Эгертон оседлала меня, и, почувствовав восторг от моего огромного члена, когда он полностью вошёл в неё, она обильно кончила.
два толчка. Затем, опустившись на живот, она подставила свою прелестную попку похотливым объятиям развратного Франкленда, который первым делом наклонился, обнял, поцеловал и облизал языком маленькое розовое отверстие, смочив его своей слюной, а затем ввел в него свой прекрасный длинный клитор, твердый как кол, и погрузился внутрь. Похоть, которую они оба приняли за одно и то же
потворство своим желаниям, придала этому акту очарования, а их буйное воображение
создало такой избыток радости, что меньший размер клитора франкландки по сравнению с размерами наших более длинных членов мог бы
не наводили на мысль о возможности такого.

 Дважды мы предавались этому излишеству, и женщины выходили из меня по полдюжины раз.

 Я помог Франкленд, использовав двойной фаллоимитатор, который одновременно заполнял оба отверстия. Этот превосходный инструмент был изобретением
Франкленд, которое она предложила парижскому изготовителю фаллоимитаторов и заказала в двух или трёх размерах. Это стало очень полезным в наших оргиях,
поскольку из-за разницы в количестве одна пара оставалась в стороне, когда действовало правило _двойного удовольствия_, а затем эти двое, с
языки и фаллоимитаторы могли доставить мне огромное удовольствие.

 Во время нашего тройственного союза, когда Эгертон был оттрахан Франклендом в зад, граф сначала трахнул Бенсона, а затем совершил над ним акт содомии, к их обоюдному удовлетворению. Мы все поднялись, освежённые и подкрепившиеся вином и печеньем, и стали обсуждать наши дальнейшие действия.
Граф ещё не имел дела с Франкленд _in culo_, и, поскольку это была их первая встреча, он предложил оказать ей более высокие почести по этому счастливому случаю.
То есть я должен был трахнуть её, пока он наслаждался ею
в задней части дома. Эгертон и Бенсон должны использовать двойные фаллоимитаторы друг на друге или развлекаться любым другим способом.

Это была самая изысканная встреча, и мы получили такое невыразимое удовольствие,
что едва успели перевести дух между первым и вторым, и только
после того, как мы трижды наполнили оба помещения, мы ушли. Довольные
Франкленд никогда не переставал тратить деньги, но такая энергичная натура могла бы легко потратить в два раза больше. Но теперь нужно было примирить с этим других дорогих ему людей.

Затем граф взял Бенсона в рот, а я прикрывал его сзади
Отверстие расширилось, и Франкленд снова обхватил Эгертон, которая в это время мастурбировала себя дилдо.
Мы все пробежали два круга. Затем мы поднялись, очищенные и отдохнувшие. Когда наши члены были готовы, Эгертон взяла меня спереди, а граф — сзади, а Бенсон, который возбудился от клитора Франкленд, был ею изнасилован, а она сама мастурбировала себя дилдо. Эгертон всё ещё немного страдал от двойного растяжения.
Так что мы пробежали всего один изысканный круг, что позволило нам, чьи силы начали иссякать, закончить с _двойным
наслаждение_ в великолепном теле Франкленда.

 Мы продолжали в том же духе до середины лета, когда по их желанию я познакомил Бенсона, Эгертона, Франкленда и графа с моим дядей,
тётей, миссис Дейл, Эллен и Гарри, и мы устроили несколько великолепных оргий в моих покоях.

 Роскошная задница моей тёти покорила Франкленда и графа.
Последний вскоре вцепился в задницу юному Дейлу, что он и сделал однажды, когда
пришёл с этой целью за полчаса до назначенного времени. Я был
присутствующим и так разволновался при виде этого, что
Он схватил графа за задницу и с восторгом удивил его, доставив ему двойное удовольствие.


После этого Гарри остался жить со мной, и его стали приглашать на наши общие оргии.
Таким образом, мы задействовали всех наших дорогих друзей, и мы все наслаждались самыми сладострастными и похотливыми встречами.
Граф иногда навещал нас наедине.

Тем временем Эллен отправили в ту же школу для благородных девиц, где уже учились мои сёстры.
Ей разрешили встречаться с ними по воскресеньям, когда мы всегда устраивали восхитительные оргии у нашего дорогого друга
МакКаллум. Он, как и Граф, питал особую слабость к
узкой молодой заднице Гарри Дейла, но при этом не забывал и о женщинах, особенно о моей сестре Элизе, которая обожала анальный секс и никогда не соглашалась на то, чтобы её трахали только в одно отверстие. Она предпочитала, чтобы я входил в неё, а Дейл или МакКаллум действовали сзади.

Зная, в какое время меня не сможет отвлечь ни одна из моих подруг, я не пренебрег великолепной Николс, а пригласил её и Энн на полтора часа, с половины десятого до одиннадцати
а.м., и это был самый восхитительный секс, который у меня был с ними обоими. Я в равной степени посвятил их в тайны анальных удовольствий, и оба восприняли это с большим энтузиазмом. Обнаружив это, я постепенно перешёл к изысканным удовольствиям _двойного наслаждения_ с двумя мужскими членами, наполняющими неописуемым экстазом сразу два отверстия.

Когда я пробудил в них интерес к этому вопросу, я упомянул своего дорогого друга Маккаллума Мора как человека, которому мы все можем довериться, и после некоторых колебаний получил их согласие представить его. Я
я уже упоминал об этом; сказал ему, что он может подумать, будто Николс
слишком стара, но она была великолепна телом и так необычайно
хорошо сохранилась, что её тело было на двадцать лет моложе лица, а её похоть и способность к сексу были намного выше, чем у двадцатипятилетней женщины.
Кроме того, я намекнул, что он мог бы уговорить Энн и, возможно, её сестру
Джейн присоединиться к нашим развлечениям в «Лионской гостинице».

Мы встретились в назначенное утро. Я посоветовал МакКаллуму прийти пораньше, а когда пришли женщины, сказал, что его нет
Если бы он смог присоединиться к нам в то утро, я бы заставил их раздеться, а когда всё было бы готово, он появился бы в чём мать родила и тем самым избавил бы их от _mauvaise honte_, которая могла возникнуть у них при первом раздевании перед ним.

 Он был поражён великолепным телом Николса, и, как чужестранцу, мы предоставили ему право выбора. Он обнял её своими нервными руками,
засыпал поцелуями и, не удержавшись, уложил на пол с матрасом,
а затем принялся трахать её в старой доброй английской манере,
обхватив её тело ногами и руками. Мы с Энн немного понаблюдали за
Великолепное движение задницы её тёти и то, как она явно доила сосок, когда он выходил из неё каждый раз, когда он с возбуждающей силой входил в неё снова.  Мы больше не могли сдерживаться, и каждый из нас пережил волну экстатического наслаждения, которая закончилась безумием похоти, чтобы в следующее мгновение мы безжизненно рухнули.

  Наши очаровательные партнёры неоднократно кончали во время нашей встречи. Они
хотели немедленного продолжения, но МакКаллум предложил сменить
партнёра и позу, то есть трахнуть их на коленях, с поднятыми
вверх великолепно развитыми ягодицами, но при этом войти в
их вагину.

Эта перемена произошла очень быстро. Мы расположились так,
что каждый мог видеть все действия другого. Это был потрясающий секс,
и, когда мы кончили, мы вытянули его на значительную длину,
дав дорогим получателям возможность кончить четыре или пять раз.

Оправившись от бурных наслаждений, полученных после этой восхитительной
встречи, мы выпили шампанского и немного поболтали о непристойностях, а также
откровенно похвалили их великолепную способность трахаться; мы ощупывали их киски, а они — наши члены, пока не почувствовали себя обновлёнными и полными сил. Мы договорились о продолжении
действие. Поскольку это был их первый урок двойного удовольствия,
великолепная Николс, конечно же, была в приоритете. Она выбрала меня для своей киски,
а наш дорогой друг, к его огромному удовольствию, — для атаки с тыла. Энн должна была оседлать нас с тётей, и наш друг трахнул бы её и в киску, и в задницу. Нам не составило труда пристроиться к ней с обеих сторон, но Николс была так возбуждена, что от одного лишь движения наших членов она кончила, визжа, как кролик. Мы дали ей время в полной мере насладиться этим, а затем
Затем он начал медленные, размеренные движения, которые быстро привели Николс в состояние неистовой похоти, и она снова испытала почти смертельную агонию от наслаждения, крича от избытка экстаза.
Мы снова остановились, чтобы насладиться моментом, но продолжили, когда её восхитительная киска и анус дали нам понять, что она снова возбуждена. Эти паузы позволили нам довести её до семи бурных оргазмов, пока она не выбилась из сил, особенно когда мы оба испытали прилив радости, который закончился идеальным
истощение, после которого мы избавили Николс от двойного груза внутри неё.

Она уже чуть не задушила меня своими объятиями в невыразимой
радости, которую я ей доставил. Перевернувшись на бок, она притянула к себе МакКаллума, чтобы обнять его за то огромное удовольствие, которое он ей доставил. Мы снова привели себя в порядок после очищения и обливания холодной водой для восстановления сил. Затем Энн заняла свою позицию.
Она тоже хотела попробовать новый эксперимент с маленьким членом в своей заднице.

Николсы на тот момент чувствовали себя измотанными, поэтому легли на диван и
наслаждались видом нас троих, охваченных безумием бушующей
похоти и содомии. Эксперимент очаровал Энн так же сильно, как
он очаровал её тётю. Она тоже кончила семь или восемь раз, прежде
чем присоединиться к нам в нашем душераздирающем оргазме. Николс лежала неподвижно примерно две трети времени, пока продолжался этот бой.
Затем она поднялась и оседлала нас с Энн, собираясь подставить свою невероятно большую киску МакКаллуму, но он попросил её повернуться задом к
Она обхватила его руками и приподняла, положив их ему на плечи.
Затем он смог сначала рассмотреть и потрогать её огромные роскошные ягодицы, а затем, переместив руки на её клитор и влагалище, он стал лизать и посасывать
огромное отверстие её ануса — грубое, коричневое и морщинистое, как раз в моём вкусе.


У нас был самый потрясающий секс, завершившийся всеми экстатическими радостями разрядки и последующими наслаждениями. Энн была так же довольна _двойным
удовольствием_, как и её тётя до этого. Мы снова умылись и освежились и завершили эту восхитительную оргию тем, что МакКаллум первым вошёл в дом Николсов.
****а с моим большим и любимым членом в её заднице, который теперь, когда она к нему привыкла, доставлял ей больше удовольствия, чем когда-либо.

 В том же порядке мы оттрахали Энн, хотя она выразила большее удовлетворение от того, что МакКаллум был в её заднице, а мой член — в её ****е. Мы снова оттрахали их обоих, так как время не позволяло нам воскреснуть, а потом они ушли.

Мой опекун, женившись, купил дом в Портленд-Плейс, но
срок аренды у тогдашнего жильца истекал только 20 марта этой весной,
и перед заселением дом нужно было полностью перекрасить и
Дом был украшен, так что июль подходил к концу, прежде чем они смогли с комфортом обосноваться в нём. Тем временем они снимали апартаменты в отеле недалеко от Гайд-парка.

 Когда они наконец обустроились, а это произошло только в середине августа, мой опекун попросил жену каждое воскресное утро присылать за девочками карету. Узнав, что Эллен — их близкая подруга, они пригласили и её. Это положило конец нашим воскресным оргиям в покоях нашего друга МакКаллума, к нашему обоюдному
сожалению.

Что касается нас с Гарри, то нам на помощь пришла неизменно заботливая и очаровательная Франкленд.
Притворившись, что девочкам нужно размяться, она всегда после обеда предлагала им прогуляться до комнат их брата в Темпле, взять его и Гарри в качестве попутчиков и отправиться в Кенсингтонские сады или в «Зоопарк», а затем вернуться к ужину.

Поскольку мой опекун всегда устраивал себе сиесту по воскресеньям после обеда, потому что был слишком стар, чтобы трахать свою жену каждую ночь, субботний вечер или, скорее, воскресное утро, когда у него не было никаких дел, которые могли бы его побеспокоить, был
Он посвятил два или три часа дополнительным ласкам со своей обожаемой женой.
Она сказала мне, что он был очень влюблён в неё, но не мог много трахаться.
На самом деле, по её мнению, он прилагал даже больше усилий, чем следовало бы в его возрасте, но он никогда не уставал трахать её и ставить в разные позы, когда она была полностью обнажена. Конечно, она потакала всем желаниям старика и даже после долгих уговоров, на которые её могли заставить только любовь и привязанность к нему, позволяла ему ублажать её прекрасную попку. Для этого, как он сказал, требуется
Чтобы придать его члену дополнительную твёрдость, она оказала ему ещё одну услугу:
она играла с его членом и сосала его до тех пор, пока он не стал совсем твёрдым. Так она заставила его
совершенно обожать себя и смогла подчинить его своей воле. Её слово было законом, так что она могла делать всё, что хотела.

Она несколько раз говорила мне, что, по её мнению, он слишком сильно проявляет свои эротические способности и что она делает всё возможное, чтобы умерить его пыл, но всё тщетно. Он был без ума от восхитительных прелестей её тела, или, как говорят, от её вагины.
Это самая сильная страсть, которая может охватить человека, и она опасна для мужчины в преклонном возрасте. Что ж, его воскресная послеобеденная сиеста была долгой, и это позволило Франкланду прийти ко мне в комнату с моими сёстрами, где слово «раздевайся» было на первом месте, а за ним следовали всевозможные виды секса.

Вскоре я понял, что нам нужна дополнительная помощь; темп, который я задал, начал сказываться, поэтому с согласия милого Франкленда я стал доверенным лицом графа и попросил его присоединиться к нашей воскресной оргии. Можете себе представить, с какой радостью он согласился, ведь помимо удовольствия от встречи с
Он впал в кровосмесительную связь с моими сёстрами, их юные прелести, особенно Элиза, очень его привлекали, а затем и Франкленд, столь похожий на него в похоти и темпераменте. Таким образом, каждое воскресенье после обеда у нас проходили
восхитительные оргии, вплоть до конца октября следующего года, когда мои
сестры закончили школу, а я тоже окончил колледж, поступил в Миддл-Темпл и
три месяца проработал в адвокатской конторе, готовясь к тому, чтобы меня
приняли в коллегию адвокатов.

Именно тогда у мистера Никсона появились
серьёзные проблемы со здоровьем
у него было расстройство желудка, и врач порекомендовал ему провести зиму в более тёплом климате. Его жена предположила, что путешествие пойдёт на пользу и девочкам, и мне; ей стоило только выразить желание, чтобы мы все были вместе, и нас тепло пригласили присоединиться к ним.

 Мы проехали через Швейцарию, Милан и Флоренцию в Рим, где прожили четыре месяца.

 Эгертоны и Бенсоны с удовольствием провели ту же зиму в Риме.

Мои комнаты находились в соседнем дворце, где жили мистер и миссис Никсон и мои сёстры. Для меня там не было места. Таким образом, у меня была
очаровательный антресоль из пяти комнат, полностью в моём распоряжении; одна из них выходила на Тибр и была ничем не заслонена. В эту комнату мы
постоянно приходили на оргии.

 Эгертоны провели несколько зим в Риме, и у неё было два или три любовника-священнослужителя, которые во время её предыдущих визитов познакомили Бенсона с двумя другими. Все они привыкли к всеобщим оргиям. Вы можете себе представить, как обрадовались эти похотливые священники, когда их представили нашему кругу из трёх девственниц, да ещё каких!
И все они были без ложной скромности, а прямо до
все излишества сладострастия. Таким образом, на пятерых женщин у нас было шестеро мужчин, и в конце концов к нашей компании присоединился очень красивый молодой священник, совращённый остальными.
Мы устраивали самые дикие и экстравагантные оргии, на которые только могла сподобить нас самая необузданная похоть. Мы делали цепочки из членов
в задницах, женщины между ними были с фаллоимитаторами, привязанными к талии,
и их вставляли в задницу мужчины перед ними, в то время как его член был
в заднице женщины перед ним.

 Эти святые отцы обладали огромными ресурсами для бесконечного разнообразия,
Это подталкивало к крайностям в распутстве, и очень скоро понадобился жезл.


Время от времени мы все наслаждались двойным соитием, женщины — неизменно при каждой встрече.


У этих святых отцов были очень красивые члены, но ни один не был таким большим, как мой.
Многие из них любили, когда мой член был у них в заднице, когда представлялась такая возможность.
Так в наслаждениях быстро пролетела зима.

Весной здоровье мистера Никсона пошатнулось, и мы переехали в
Неаполь, где по необходимости нам пришлось сильно ограничить себя в венерических излишествах.

В мае мы вернулись в Англию, но бедный мистер Никсон, очевидно, был на последнем издыхании. Фрэнкленд сказал мне, что чем хуже становилось его здоровье, тем более похотливым он становился. Его страсть к траху её ****ы усилилась, и даже его член, казалось, набирался новых сил по мере того, как угасала его жизнь, ведь не проходило и ночи, чтобы он не трахнул её: ночью в ****у, а утром, при свете дня, встав на колени и ощупав её великолепную задницу, он брал её сзади. Он и она тоже чувствовали, что это его убивает,
но его страсть была непреодолима, и он заявил, что если это его убьёт, то так тому и быть
он не мог умереть более счастливой смертью. На самом деле через месяц после нашего возвращения у него случился апоплексический удар, когда его член был в её заднице. Он прожил после этого всего месяц. Он полностью завещал всё своё имущество жене, оставив по 2500 фунтов каждой из моих сестёр и 1000 фунтов мне.

 Это печальное событие на какое-то время омрачило все наши удовольствия.

Франкленд забрала моих сестёр к себе, но все мы отправились в
первые три месяца траура спокойно провести время с моей матерью. Она
тоже заболела, когда мы были у неё, и умерла, не дожив до трёх месяцев
были на взводе. Это заставило меня вернуться домой, в мой дом, и дорогой Фрэнкленд
продолжал оставаться с нами ещё два месяца, а затем уехал в
Лондон. Мы, трое сирот, всю ту зиму оставались в нашем старом доме,
улаживая различные дела.

Мои сёстры теперь унаследовали по 600 фунтов каждая, а я — 1000 фунтов
наследство, оставленное им нашим дядей, и 2500 фунтов от мистера Никсона, и 400 фунтов, которые
я пообещал им в качестве свадебного подарка, а также их невероятная красота
фигуры и лица, ведь обе они превратились в удивительно прекрасных молодых женщин,
сделали их очень привлекательными партиями.

После первых трёх месяцев траура многие сельские семьи стали искать с нами встречи.
Девушкам поступило несколько предложений. Они обе были
несколько привередливы после той жизни, которую вели, но в конце концов обе вышли замуж. Мэри за очень милого парня, который, как она мне сказала, был первоклассным любовником. Он сделал ей ребёнка, и на десятом месяце их брака у них родился сын, прекрасный мальчик. Она была очень счастлива, когда время от времени приходила ко мне и получала удовольствие от моего обновлённого члена.
Теперь, когда он отдыхал, моя несколько измотанная система
восстанавливалась.

Увы! бедная Мэри потеряла мужа из-за холеры на второй год их брака.
У него было хорошее поместье, и он оставил её обеспеченной и единственной
опекуншей своего сына, который вырос очень хорошим парнем и в
возрасте полового созревания стал утешением для своей овдовевшей
матери, которая посвятила его во все тайны любви.

Элизе повезло с мужем не так, как её сестре. Он был хорошим человеком, который, казалось бы, должен был подходить пылкой Элизе, хорошо сложенной и крепкой, с виду полной страсти.
Но он оказался вялым и апатичным.
бесчувственный натурал, который не мог представить себе ничего другого, кроме как просто
залезть на живот женщины и трахать её раз в ночь, не задумываясь ни о
предварительных ласках, ни о том, как разжечь её страсть. Так что он
оставлял бедную Элизу в возбуждённом состоянии, не принося никакого
удовлетворения её похотливой натуре. В конце концов она добилась от него
желаний спокойной ночи и доброго утра, но для полного удовлетворения ей приходилось искать утешения на стороне и даже довольствоваться объятиями слуги, который, хоть и не был красавцем, обладал великолепным и
Он обладал мощным членом и почти каждый день доставлял ей удовольствие. Она тоже иногда приходила ко мне, когда оба её отверстия были хорошо разработаны, и оставляла меня в полном удовлетворении.


У неё никогда не было детей, и она так ловко плела свои интриги, что никто ничего не замечал.


Весной я вернулся в Лондон и был принят в коллегию адвокатов.

 Я объездил западные округа, участвуя в выездных сессиях суда присяжных, а затем оставил адвокатскую практику.

Гарри Дейл, проявив больше упорства, а также столкнувшись с большей необходимостью прилагать усилия, продолжил заниматься юриспруденцией, был принят в коллегию адвокатов и
в конце концов стал успешным адвокатом, а в наши преклонные годы является выдающимся судьёй.

Но вернёмся к нашим прежним дням.

Мы с Гарри продолжали наши интриги с Николсом и Энн, и нам помогал наш дорогой друг МакКаллум. А ещё мы время от времени встречались с Бенсоном, Эгертоном и Графом, и обычно наша дорогая Фрэнкленд привносила в эти встречи свои изысканные чары, чтобы опьянить нас наслаждением.

Это восхитительное воссоединение было омрачено потерей графа, который получил амнистию. Кажется, я уже говорил, что он был политическим
изгнанник — вернулся в свою страну, и мы больше никогда не получали его восхитительной помощи в наших печально сократившихся оргиях.

 В следующем году мы с графом встретились в его старом замке на холмах Пьеда, о котором я расскажу подробнее позже.

 Это была печальная потеря, особенно для Эгертона, который очень любил графа. Он был её первым любовником, по сути, её наставником в истинных таинствах Венеры. Не стоит забывать, что её муж был одним из тех старых глупцов, которые считают, что нужно лишь поскорее «спустить свои денежки», как говорит Фальстаф, и уйти
бедная женщина, возбуждённая до такой степени, что безумно жаждет
хорошего, качественного траха. Именно эти бесчувственные, хладнокровные мужья
разжигают эротические страсти своих жён, не удовлетворяя их, и вынуждают их искать непристойного утешения в чужих объятиях.

О! сколько женщин, если бы их трахали с учётом их естественных похотливых желаний, никогда бы не совершили измену и не устроили скандал. Многие женщины со слезами на глазах рассказывали мне о холодном и бесчувственном поведении своих мужей, которые никогда не занимались сексом
они возбуждали их, но когда их вялые натуры чувствовали потребность, то, повернувшись к ним без малейшей предварительной подготовки или объятий, они набрасывались на них, вставляли свой член, делали несколько движений, кончали, а затем отстранялись,
как будто этого было достаточно, чтобы возбудить их бедных жён,
не удовлетворяя их, и тем самым оставляя их во власти чрезмерного
желания, которое заставляет их искать удовлетворения своих
страстей, которые эгоистичные мужья только разжигали, но не утоляли.

Я помню интрижку, которую я закрутил с итальянской графиней. Её муж,
Высокий и очень способный мужчина был крайним ханжой и считал смертным грехом предаваться каким-либо ласкам или плотским утехам, а также то, что его жена должна была обнажать какую-либо часть своего тела, чтобы не возбуждать похотливые мысли. Поэтому её ночная рубашка была застёгнута до самого горла, с длинными рукавами и юбками, а в центре была прорезь, через которую он исполнял свой долг, когда ему требовалось облегчение. Он никогда не целовал её и не обнимал.
Он просто лежал рядом с ней, как бревно, повернувшись к ней спиной. Когда
его собственные желания побуждали его заняться сексом, что случалось очень редко, он
естественно, он был готов и быстро завершил свой переворот. Он используется, чтобы обратиться к
ее, разбудить ее трясти, кричать, _“Мариетта, porgemi Ил ВАСО
генеративные”_ (Мариетта, связаться со мной генеративные ВАЗа), на которых она
растянулась на спине, он сел на нее, не отрывая ее
юбки или ощущение ее влагалище, но открыв щель, указал его колоть
ее ****а, вонзил его по самую рукоять, и будучи сам в
семенной помощи, в несколько взмахов провел, просто остаюсь на долго
достаточно, чтобы “отлить все его жир”, а потом снять, превратив его обратно
Он снова лёг спать, оставив жену в достаточной степени возбуждённой, чтобы получить удовольствие, и тем самым заставив её безумно жаждать удовлетворения, которого он ей не дал. Она сказала, что он вполне способен был доставить ей удовольствие, если бы ему это позволило его ханжество. Мы трахались с невероятной скоростью, и я всегда начинал с фразы: «Мариэтта, Мариэтта, подай мне сосуд для семени», а затем продолжал трахаться и смеяться как сумасшедший.

Конечно, её пылкие страсти были раздражены её муженьком с большими сиськами, и она прибегала не только ко мне, но и ко всем, кто мог удовлетворить её жажду.

Осенью Бенсоны и Эгертоны снова уехали в Рим.

Франкленд, которая ещё не оправилась после годичного вдовства, редко появлялась в обществе, и мы виделись с ней гораздо чаще, чем раньше. Она приходила ко мне в покои по крайней мере три раза в неделю, и мы с Гарри давали ей утешение, в котором она так нуждалась. Сначала мы по очереди трахали её дважды, а потом трижды трахали вдвоём, меняясь местами:
в завершение один из них делает минет, а другой — двойной
гамахуче.

Примерно раз в неделю влюблённый и чертовски сексуальный Николс с Энн
Однажды утром нам удалось отправить обоих спать довольными.


Когда зима заставила нашего друга МакКаллума вернуться с рыбалки, мы возобновили наши превосходные оргии в его покоях, куда время от времени приходила Энн, а потом и Джейн.  Кстати, задница Джейн необычайно развилась и стала одним из самых волнующих удовольствий наших оргий у МакКаллума. Теперь он тоже участвовал в наших утренних встречах с Николсами и её племянницей.

 На Рождество мы с Фрэнклендом и Гарри по приглашению отправились в дом приходского священника, где дядя с большой радостью встретил
Великолепный и захватывающий Франкленд. К нам присоединились миссис Дейл и Эллен.
Дорогая тётушка буквально поглотила меня своими ласками, и прежде чем меня проводили в мою комнату, она затащила меня в свою маленькую комнату внизу, пососала мой член, облокотилась на стол, выпятила свою огромную задницу и вставила мой член себе во влагалище для быстрого перепихона. Но это только возбудило меня, и я тут же захотел продолжения, потому что прикосновение к её великолепным ягодицам и вид их мгновенно привели меня в состояние эрекции. Она сама, пока я двигался в ней, вытащила мой член из своего влагалища и
направляя его к манящему входу в тайный алтарь Юноны и Венеры Каллипиги. Оба блюда были съедены на одном дыхании и на мгновение утолили ненасытную похоть моей самой развратной и сладострастной тёти. Затем она провела Франкленд, я никогда не смогу называть её Никсон, в свою спальню под предлогом того, что хочет показать ей её. Не успела она
оказаться там, как с неё слетели нижние юбки, и тётя прижалась
губами к чудесному клитору божественной Франкленд, а затем
просунула пальцы в оба отверстия и заставила Франкленд быстро
излить своё первое подношение непристойному богу.

Как только трибадическая ярость тёти, желавшей завладеть Фрэнклендом, на мгновение утихла, она позволила миссис Никсон снять шляпку и шаль, но тут же потребовала и получила двойную гамахучу. Фрэнкленд
с готовностью согласился, так как знал, что тётя умерила мой похотливый аппетит и что она будет наслаждаться густой бушующей спермой, которую я излил в оба отверстия. После этих предварительных ласк мы смогли
провести остаток дня гораздо спокойнее.

 Дейл и Эллен пришли на ужин; я проскользнул в их комнату, когда все ушли
Они одевались к ужину и наслаждались восхитительным трахом в своих похотливых и жаждущих кисках. Дядя с не меньшим удовольствием трахал тугую
любимую задницу Гарри Дейла, для чего сразу же после нашего приезда отвел его в
хорошо известный летний домик.

Таким образом, мы все могли спокойно наслаждаться угощениями, которые были перед нами, и во время десерта обмениваться рассказами обо всех событиях, произошедших с момента нашей последней встречи. А они были разнообразны, ведь смерть мистера Никсона и его наследство, оставленное мне и моим сёстрам, были поводом для поздравлений.
в то время как смерть моей матери, напротив, вызвала соболезнования и сочувствие.

 К десяти часам мы все разошлись, но шепотом договорились, что через полчаса после того, как все домочадцы разойдутся по своим комнатам, мы все соберемся в спальне тети.
 Мы все были слишком заинтересованы в том, чтобы там состоялась восхитительная оргия, чтобы отказаться. В этой и соседней комнате весь день горел огонь в каминах.
Горило множество свечей, чтобы осветить все вокруг.  Мы все были в ночных рубашках, и как только мы собрались и прозвучала команда «раздеваться», мы сбросили их и все
я стоял в прекрасной наготе природы. Тетушка, охваченная страстным и похотливым желанием, бросилась на мое обнаженное тело, притянула меня к кровати и тут же ввела меня в свое жаждущее и восхитительное лоно, обхватив меня ногами и руками и неистово насаживаясь на меня, несмотря на возражения моего дяди, который хотел разработать общий план действий, чтобы охватить все сразу. Тетушка
была так возбуждена, что быстро кончила.  Увидев это, пока она пребывала в экстазе, он смог
чтобы вырвать меня из её объятий, к счастью, до того, как я ослабил свои силы, потратившись в четвёртый раз за день. Тётя тоже была в состоянии
выслушать доводы рассудка и воплотить в жизнь свои идеи о том, как нам поступить дальше.

Поскольку мы взяли с собой графа на неделю, нас было всего четверо
мужчин на четырёх женщин; так что мы могли бы в первую очередь
устроить себе равное партнёрство, предварительно хорошенько
оттрахав женщин, чтобы довести их до исступления и заставить
отдаться нашим ещё большим излишествам со всей необузданной
энергией самых похотливых
смазывающая способность. Тетя взяла большую приязнь к графу, когда в
Ивана Купала.

Дядя был самый развратный о славных Франкленд. Я с готовностью согласился
на сочную и похотливую Дейл, которая в равной степени стремилась вернуть себе
член, который, как она твердо верила, она посвятила во все радости
из ****ы, и самый вкусный трах, который у нас был, она проводила яростно и
часто со мной однажды.

Гарри был не менее рад оказаться в паре со своей любимой кузиной, чью девственность он, несомненно, лишил.

 Женщины с радостью позволили бы каждому из этих ублюдков пройти второй курс без
рисование. Но и тетя, и дядя были против этого, как более утомительного занятия
и менее разнообразного. Итак, тетя выбрала меня, дядя выбрал возбуждающую молодую ****у
Эллен, Гарри переключился на ****у своей матери, откуда он и появился
изначально на свет, а граф получил великолепную
Фрэнкленд, от которого он никогда не уставал. Этот курс был более продолжительным для мужчин, чем первый, с целью несколько умерить ненасытную похоть женщин, заставляя их кончать гораздо чаще, чем их любовников.

 Мы так организовали дело, что все мы кончали вместе или почти вместе, и
Женщины последовали их примеру во время последнего, завершающего кризиса, который начался с диких криков страсти, а затем на всех навалилась внезапная оглушительная тишина.
Они лежали, тяжело дыша, наслаждаясь всеми радостями, которые следуют за экстатическим выбросом жизненной энергии.

Мы встали, чтобы по очереди обнять друг друга обнажёнными телами, а затем принялись резвиться.
Мы шлёпали друг друга по задницам и хватали за члены и вагины — это была очень
захватывающая игра, которая вскоре пробудила в нас новую энергию.
Все, кроме бедного дяди, которому потребовалась более длительная пауза и дополнительное возбуждение, прежде чем он смог предаться третьему акту.

Граф овладел восхитительной задницей франкленда, которая умоляла меня трахнуть её. Тётя уложила миссис Дейл на спину для двойного гамахуша, в то время как
Гарри засунул свой член в задницу тёти. Дядя наслаждался восхитительным
гамахушем с Эллен, которая всё это время безуспешно сосала его вялый член.


Это был восхитительный бой для всех нас, и закончился он в райском экстазе.

Нашими вторыми двойными связями были: я в ****е своей тёти, что возбудило дядю до предела, и он вошёл в задницу своей жены, пока её племянник трахал её ****у. Граф вошёл в восхитительную и
самая возбуждающая тугая вагина Дейла, в то время как её сын засовывал свой член
в задницу матери, к её невыразимому удовольствию. Эллен и
Франкленд развлекались трибадическими экстраваганциями.

 Эта схватка была долгой и доставила невыразимое удовольствие всем участникам. И после диких криков и самых непристойных ругательств,
которые мгновенно предшествовали финальному экстазу, воцарилась мёртвая тишина, и мы долго наслаждались послевкусием.
После этого мы все встали и привели себя в порядок, а затем подкрепились вином и пирожными, обсуждая, как нам распределить пары в следующий раз.

К счастью для него, дяде удалось не кончить в последнем раунде;
поэтому он всё ещё был способен войти в анус, и он выбрал
восхитительный анус Франкленда, чтобы получить это последнее подношение,
потому что после этого он был готов на всю ночь. Я был внизу,
погружённый в восхитительную вагину Франкленда. Граф трахал Эллен,
пока Гарри был у неё сзади. Тётя и миссис Дейл взаимно дрочили и
вставляли друг другу дилдо. Это тоже было затяжное дело, которое закончилось совершенно
неконтролируемыми экстазами и криками самой дикой чувственности, на которую только способны наши самые непристойные страсти.

Затем я взял тётю за задницу, пока похотливый Дейл был под ней, трахая её дилдо.
Я придвинул Дейла к краю кровати, а граф встал между её ног, закинув их себе на плечи, и таким образом трахнул её, взяв шлюху, чтобы трахнуть её ****у, которая была просто создана для траха: её сила укуса была почти такой же, как у Франкленда, и уступала только необычайной силе тёти в этом плане. Таким образом, мы образовали группу из четырёх человек, связанных узами любви и вместе занимающихся самыми дикими видами спорта.

Дядя трахнул Франкланд, пока в ней был член Гарри
задница, Эллен скачет на заднице Гарри, одновременно мастурбируя фаллоимитатором.


В завершение вечера граф вошёл в задницу тёти, мой член — в задницу Франкленда, Гарри наслаждался старомодным сексом со своей матерью, а Эллен под тётей мастурбировала фаллоимитатором и была оттрахана им. Мы растянули эту схватку до бесконечности и пролежали так почти полчаса, наслаждаясь восхитительными отголосками.
Наконец мы поднялись, привели себя в порядок и, восстановив силы с помощью
шампанского, обнялись и отправились спать в свои отдельные комнаты.

Я спал сном праведника и проснулся поздно, обнаружив, что тётя сосёт мой
твёрдый член в тот самый момент, когда он наполняет её рот
потоком кремовой спермы. Она высосала всё до последней капли и тем самым снова довела его до предела. Я вскочил с низкой кровати, заставил её встать на колени, выпятил её огромную задницу и лизал её вонючую киску до тех пор, пока не смог больше терпеть. Затем я поднёс свой огромный член к её киске и одним мощным толчком вошёл в неё до самого основания.
Она вскрикнула и кончила.  Я сделал паузу, чтобы дать ей
Наслаждаясь этим, я возобновил процесс и провёл восхитительную процедуру в этой самой изысканной киске.
Я бы сделал это и во второй раз, после паузы в экстазе, если бы в комнату не ворвался Гарри Дейл и не сказал, что все с нетерпением ждут, когда я сяду завтракать.  Тётя просто осталась, чтобы в последний раз пососать мой член, а затем исчезла.

  Я поспешил умыться и одеться, отправив Гарри просить, чтобы они не ждали меня.

Когда я присоединился к ним, их лукавые шутки по поводу моей кажущейся лени показали, что они знают причину моего задержания. Я посмотрел на милую тётю и на
Однажды я увидел на её милом пухлом личике выражение удовлетворения, и понял, что она сама хвасталась своим подвигом, ведь это была её заслуга.

 Поскольку было воскресенье, мы все чинно отправились в церковь. Доктор прочитал нам очень слащавую проповедь о пользе добродетели и целомудрия. Это была
действительно прекрасная проповедь, произнесённая с таким благоговением, что не оставалось и тени сомнения в том, что проповедник в действительности придерживается прямо противоположного учения. Она очень понравилась некоторым сельским семьям, и один или два человека с жёнами дождались, пока доктор выйдет из церкви
Я зашёл в церковь, чтобы похвалить его за красноречие и превосходное преподавание.
Польщённый доктор в конце концов пригласил двух довольно далёких от церкви жителей на обед в дом приходского священника, так что мы составили многочисленную компанию, и все вели себя наилучшим образом. Было весьма поучительно слушать благочестивые и добродетельные замечания превосходного Фрэнкленда и не менее добродетельного и корректного Дейла. Это позволило им войти в эксклюзивный круг обеих этих знатных семей и в конечном счёте привело к прекрасному браку для милой маленькой Эллен. Вот вам и успех притворства. Вице
играет роль добродетели и преуспевает в этом. Так устроен мир. Одно можно сказать наверняка: в данном случае это способствовало целомудрию, по крайней мере в одном смысле: у нас не было возможности предаваться пороку в тот день. Очаровательная Франкленд-Никсон произвела большое впечатление как на жён, так и на мужей.
Конечно, всем было известно, что она очень богатая вдова, и, возможно, они планировали пристроить её за сына, племянника или, по крайней мере, получить шанс на это. Она поблагодарила их с той грацией и очаровательной непринуждённостью, которые так отличали её
и сделал ее такой очаровательной, что в течение
первого года своего вдовства она не навещала никого, кроме друзей семьи, и поскольку
ее покойный муж был опекуном Чарльза Робертса и его сестер, она
считала его семью почти своей. Они надеялись иметь удовольствие
увидеть ее когда-нибудь в будущем.

Весь визит прошел очень приятно, и у нас остался всего час на
прогулку по саду и время переодеться к ужину. Как вы помните, доктор был большим любителем вечерних нарядов.
Он тщательно следил за тем, чтобы его внешний вид был безупречен.

Мы встретились в условленное время ночью в комнате тёти, одетые как Адам и Ева до того, как они вкусили от древа познания.


Эта ночь была посвящена главным образом жертвоприношениям Венере Апострофии, потому что доктор начал с того, что трахнул графа, пока тот трахал свою жену,
а когда ему удалось снова засунуть свой прекрасный старый член, он снова засунул его мне в задницу, пока я делал то же самое с великолепной необъятностью тёти, пока граф трахал её снизу.

На этом силы бедного дяди на эту ночь иссякли, но он
оттрахал всех женщин в конце их встреч с нами троими
мужчины. Мы доставили им всем _двойное удовольствие_, пока те, кто был не занят,
продолжали свою маленькую игру с языком или фаллоимитатором.

Это снова была ночь изысканного наслаждения.

Следующие и все последующие ночи нашего визита были омрачены тем, что
дядя не мог заставить свой дорогой старый член встать, а я в следующее
воскресенье, в последний день нашего визита, так и не смог его заставить.
Дядя, видя, что он называл ленью моего члена, схватил розгу и отхлестал меня так же сильно, как в школьные годы.  Дело в том, что он давно хотел обновить на моей заднице свою
Он уже отхлестал по-настоящему сурово. Он уже оттрахал в зад графа и божественного Франкленда в качестве наказания.
И теперь он был так возбуждён, что его член стоял как никогда твёрдо; а моя красная от порки задница возбуждала и обновляла его прекрасный член.
но сначала я настоял на том, чтобы перейти к тётушке, которая в тот момент
в последний раз трахалась с графом, и эта кровосмесительная группа завершила наши
оргии по этому случаю, потому что на следующий день мы уехали в город.

 После завтрака я проскользнул в комнату Дейла и
на прощание перепихнулся и с ней, и с Эллен. Гарри вошёл, когда мы были на работе.
Эллен была под Дейлом, который её трахал, а я был сверху и прощался с ней.
Гарри на мгновение остановил нас, чтобы вывести Эллен и занять её место, чтобы он мог на прощание перепихнуться со своей любимой матерью, в которую одновременно вошли два члена, которые она любила больше всего на свете. Мы наслаждались друг другом так долго, как только позволяла наша похоть, и испытывали самую восторженную радость, какую только может выдержать бедная человеческая природа.

Тетушка ушла в спальню графа как раз в тот момент, когда мы встретились в
Миссис Дейл. Несмотря на это, её ненасытная вагина заставила её затащить меня в своё святилище внизу, чтобы в последний раз перепихнуться перед нашим расставанием.

 Гарри Дейл остался дома, чтобы провести неделю с матерью, очаровательной Фрэнкленд. Мы с графом вернулись в город вместе. По дороге мы договорились поужинать в «Вери» на Риджент-стрит и провести относительно спокойную ночь всем вместе в моих покоях, что мы и сделали, наслаждаясь великолепным обнажённым телом восхитительной Франкленд. После того как мы оба удовлетворили её спереди и сзади
Насладившись благоуханием нашей жизни, мы крепко спали до утра, а затем
вновь вознесли наши двойные подношения на эти славные и восхитительные алтари,
после чего позавтракали.

 Это был последний раз, когда мы виделись с графом,
время отъезда которого в родную страну приближалось.

 В тот день он отправился с визитом к семье в Шотландии, чей сын и наследник был поистине плодом его чресл.

По возвращении, примерно через две недели, мы снова провели ночь с нашим
изысканным другом Франкландом, и, поскольку мы оба только что вернулись из деревни,
мы совершили столько восхитительных вылазок в обе стороны, что
удовлетворил её похотливую любовь к члену. На следующий день мы расстались с нашим дорогим другом графом, но не в последний раз, как я расскажу в своё время.
Мы нанесли ему восхитительный визит в его старом родовом замке, а затем встретились с ним и его сестрой в Турине.

 Я проводил мою любимую Франкленд до её дома и в тот же день уехал из города в свой загородный дом, чтобы распорядиться о различных ремонтных работах и перестройках, необходимых в поместье.

Я взял с собой своего дорогого друга МакКаллума. Мы провели десять приятных дней,
которые скрасили визиты сначала одной из моих сестёр, а затем и
Мы провели вместе две ночи, и это были весёлые ночи, полные секса во всех его проявлениях.

 У Мэри был загиб, но она заявила, что от этого секс становится только приятнее, особенно с _двойным удовольствием_, когда она предпочитает член МакКаллума моему в своей заднице.

Когда Элиза приехала, она осталась на третью ночь и выжала из нас все соки.
Она была такой ненасытной в этот раз, что заявила:
«Из-за недостатка силы и такта у моего мужа я после секса с ним стала ещё более развратной, чем была до него, так что он был вынужден...»
Из-за неудовлетворённой похоти, вызванной её мужем, она прибегла к помощи своего лакея, сильного молодого парня, в остальном очень непримечательного и вряд ли способного вызвать ревность у какого-либо мужа, но с которым она редко могла позволить себе что-то большее, чем быстрый перепихон, который был далёк от удовлетворения её пылких страстей. Именно это заставляло её с таким ненасытным желанием обладать нашими почти неутомимыми членами. В отличие от Мэри, которая любила, когда её трахают сзади,
она больше всего любила, когда мой большой член был у неё в заднице, в то время как
Меньший член МакКаллума удовлетворил её менее требовательную киску. Она,
безусловно, была одним из самых развратных созданий, когда-либо существовавших, дико похотливой и разносторонней. Она была очень обаятельной и могла
воскресить член из мёртвых. Она была достойной ученицей Франкленда и испытывала ту же любовь и страсть к члену и киске, которыми славилась наша восхитительно ненасытная тётушка. Она повзрослела и стала одной из самых желанных женщин.
Я никогда не уставал трахать её в оба отверстия, когда представлялась такая возможность.

Я вернулся в город как раз вовремя, чтобы принять участие в прощальной оргии с графом
и франклендом в моих покоях, которая, как я уже говорил, была ночью самых диких оргий.

МакКаллума вызвали в деревню из-за болезни кого-то из членов его семьи, и он отсутствовал шесть месяцев. Так что мы с Гарри остались вдвоём и время от времени устраивали оргии с Фрэнклендом три раза в неделю и с Николсом и Энн или Джейн раз в неделю для разнообразия, но поскольку они приходили только на утренние визиты, это не было утомительно. Так что мы вели относительно спокойную жизнь до возвращения МакКаллума.
Бенсон и Эгертон, а также очаровательная Фрэнкленд заставляли нас выкладываться по полной два-три раза в неделю.

 Так шло время. Фрэнкленд овдовела почти два года назад, когда решила отправиться в путешествие на два-три года, не возвращаясь в Англию. Она хотела, чтобы я сопровождал её, и сделала мне самое удивительное и неожиданное предложение.

 Она сказала: «Чарли, мой дорогой, я люблю тебя сильнее, чем когда-либо. Это правда, что я значительно старше тебя, но тебе уже двадцать пять
лет, а значит, ты взрослый мужчина. Я хочу наделить тебя
всё моё огромное состояние, и я предлагаю тебе свою руку и сердце. Не думай,
что я хочу монополизировать этот дорогой член». (Мы лежали в постели обнажённые и только что закончили самый изысканный секс.) «Нет, с нашей любовью к разнообразию мы
всё равно будем искать его, но как муж и жена мы можем делать это с
полной лёгкостью и безопасностью, в то время как, если мы не будем женаты и будем путешествовать вместе, нас будут компрометировать в каждом городе, где мы остановимся. Что скажешь, мой
дорогой Чарли?» И тут она бросилась мне на грудь, с любовью глядя на меня.

 «Скажи, возлюбленный моей души! Посмотри, как эта мысль воодушевила меня
Прикосновение к мгновенной жизни. Если что-то в этом мире может порадовать меня больше, чем что-либо другое, так это ваше щедрое и благородное предложение. Посвятить свою жизнь женщине, которую я люблю больше всех на свете, — это радость, которую я не могу выразить словами. Я благодарю вас от всей души, очаровательное создание. О, приди в мои объятия как моя будущая жена, и давай насладимся этой великолепной идеей.

Так я обрёл это счастье, которое длилось долгие годы, хотя, увы, моё овдовевшее сердце до сих пор безнадёжно тоскует по самой любимой из женщин и лучшей из жён.
О, какое это было счастье, пока она принадлежала мне.

Через несколько дней мы поженились по специальному разрешению.

Бенсоны и Эгертоны присутствовали на церемонии, а Гарри Дейл был моим шафером.
После этого мы отправились в её дом, теперь уже наш, чтобы позавтракать. Они также остались на ужин и переночевали в нашем доме, чтобы мы могли отпраздновать нашу свадьбу прощальной оргией.
Мы объявили нашим друзьям, что, вступая в брак, мы не только не отказываемся от оргий, но и намерены использовать наш союз для того, чтобы устраивать их всё чаще и разнообразнее, и что по возвращении мы возобновим изысканные оргии, которыми мы так часто наслаждались вместе с ними.

В тот счастливый день мы с Гарри сделали всё, что было в наших силах, чтобы удовлетворить трёх самых прекрасных женщин в мире, чья восхитительная способность к сексу не знала себе равных.

О! мы провели такую восхитительную ночь. Что касается женщин, то их любовное соперничество друг с другом не прекращалось ни на минуту, и это было очень возбуждающе.

После завтрака тем утром они остановились, чтобы проводить нас, и на удачу бросили нам вслед старые тапочки.

По пути на континент мы остановились у тёти на день и ночь.

Они, конечно, были в восторге от моего замужества, ведь оно сулило большие перемены.
богатство в семью, ведь моя дорогая подарила тёте чек на 1000 фунтов.


Пришли миссис Дейл и Эллен, и мы провели ещё одну восхитительную ночь, полную оргий, в которых все выложились по полной.

После обеда мы расстались с дорогими тётей и дядей, миссис Дейл и Эллен, и отправились в Дувр.
Переночевали в отеле «Бирмингем», где у нас была
настоящая первая ночь, которую мы провели вдвоём, наслаждаясь ею в меру, но со всеми ласками, на которые способны двое влюблённых.

На следующий день мы переправились в Кале.

Сначала море было спокойным, но после того, как мы миновали мыс Форленд, оно стало бурным.
очень тяжело. Моя дорогая жена сильно страдала; к счастью, я сам никогда не чувствовал себя лучше и поэтому мог уделять всё своё внимание дорогой страдалице. Даже после того, как мы сошли на берег, её тошнило и сильно болела голова, так что в ту ночь в отеле «Дево» мы спали на отдельных кроватях в одном номере, как это принято во французских отелях, да и вообще в континентальных отелях.

На следующее утро моя дорогая жена чувствовала себя неважно, но решила, что
отъезд в Абвиль скорее поспособствует её выздоровлению, чем что-либо другое. Мы
легко справились с этим делом между завтраком и ужином и нашли очень
Уютный отель с очень хорошей кухней и превосходными винами. Моя жена
насладилась ужином и после него почувствовала себя лучше. Мы
спали вместе, сдвинув две кровати, но перед сном занялись только
одним разом, а на следующее утро — двумя.

 Мы провели день в Аббевиле,
гуляя по его причудливым улочкам и осматривая прекрасный недостроенный собор. На следующий день мы отправились в
Амьен, посетив свой прекрасный собор, на следующий день отправился в Бове, снова переночевал там, провёл следующий день и на следующий
дэй отправил сообщение в Париж и поехал в отель Мериса на улице де
Rivoli.

Ранее мы заказали несколько номеров _au premier_ с видом
на сады Тюильри, заказав ужин к определенному часу.
Мы прибыли как раз вовремя, чтобы сменить дорожный костюм и сесть за стол
за роскошный ужин. Здесь, как мы и заказывали, в нашей спальне стояла
подходящая большая кровать, на которой могли спать оба. Этот отель, которым часто пользовались англичане, был обставлен с французским вкусом, но с английским комфортом.

 Наша неспешная поездка, приятные перерывы, которые мы делали в
Разные интересные города вернули моей любимой жене прежнее здоровье, энергию и чувственность. Комфорт кровати, бодрящее веселье и превосходное вино также придали мне сил, чтобы удовлетворить её самые непристойные желания, и мы провели ночь так, как делали это, когда я впервые овладел ею в свободной спальне моей матери.

 Мы вспоминали те счастливые дни и наслаждались каждым непристойным актом самой горячей страсти. Моя обожаемая жена превзошла саму себя, да и я сам был на высоте.
Мы трахались до изнеможения, и у меня ещё остался стояк
я погрузился в её восхитительно узкую киску, так что, проснувшись при свете дня, я обнаружил, что мой член стоит в её влагалище, которое оказывало на него самое восхитительное давление, совершенно непроизвольно, ведь моя дорогая ещё не проснулась. Я разбудил её нежными движениями и ласками её длинного восхитительного клитора, так что она проснулась и познала радости, от которых мы никогда не устанем. В этот раз естественные потребности вынудили нас ненадолго прерваться, чтобы опорожнить наши переполненные мочевые пузыри. Мы обнаружили, что уже больше десяти часов.
Она шлёпнула меня по голой попе и отправила одеваться
в комнату, чтобы мы оба могли подготовиться к завтраку, которого нам уже очень хотелось. Я накинул халат, прошёл в гостиную, позвонил, чтобы принесли завтрак, и заказал его немедленно, так что к тому времени, как мы оделись, он уже дымился на столе, и мы сели и отдали ему должное.

Мы провели несколько дней, знакомясь с чудесами Парижа.

Я слышал о знаменитой проститутке, которая жила на улице Ришелье, 60, и о другой, мадам Лериш, на улице Марк, где у них были комнаты.
через хитро устроенные глазки можно было отчётливо видеть любую операцию в соседней комнате.

 Девушкам мадам Лериш было велено приводить самых красивых мужчин, которых они могли увидеть на улице, и притворяться, что они настолько поражены их красотой, что не успокоятся, пока не увидят их полностью обнажёнными, и сами раздеваются догола. Полностью обнажённые, они
ласкали свои члены, вальсировали по комнате, стараясь
остановиться точно напротив каждого потайного отверстия, и там ласкали, трогали и показывали свой стоящий член любому, кто смотрел, и в конце концов трахались таким образом
Они заняли такую позицию, чтобы все подглядывающие могли их хорошо видеть и наслаждаться зрелищем.

 Самое забавное в этой ситуации было то, что мужчины совершенно не подозревали о цели всех этих телодвижений. Они с гордостью восприняли это как дань уважения их мужественности и силе их чар над их новым завоеванием, и в результате их похоть разгорелась с удвоенной силой, ведь они и представить себе не могли, что всё это было хорошо срежиссированной сценой, разыгранной для того, чтобы порадовать других и продемонстрировать все их мужские достоинства. Иногда и мужчина, и женщина были очень привлекательны, и я трахал свою любимую Флоренс прямо во время подглядывания.

Место, где мы сидели и смотрели, представляло собой маленькую узкую комнату, в которой едва хватало места для кушетки с одной стороны и двух стульев в конце, рядом с каждым
подглядывающим. Три другие такие же узкие комнаты выходили в ту же
операционную.

 Однажды мы стали свидетелями захватывающего секса на выставке: очень красивый мужчина трахал свою девушку великолепным членом. Мы стояли на коленях на кушетке, и мой член наслаждался тишиной послеоргазменного блаженства. Мы услышали
потасовку, сопровождавшуюся приглушёнными непристойными возгласами по ту сторону тонкой перегородки рядом с нами. Мы тоже не чурались непристойностей. Я
Я прошептал Флоренс, какая восхитительно тугая у неё волосатая киска и как великолепно двигается её огромная задница у меня под носом, пока я её трахаю.


Мы обнаружили, что пара, сидевшая рядом с нами, всё слышала, потому что мы
услышали, как она спросила, нравится ли ему, как двигается и какого размера у неё задница, так же, как, похоже, нравится их соседу.


«О да, мой ангел, ты идеально двигаешь своей огромной задницей, а твоя киска почти слишком тугая».

«Тогда трахай своим великолепным членом так же усердно, как это делали наши соседи».
Меня осенила счастливая мысль. Я приложил палец к губам, чтобы дать
Я намекнул Флоренс, выскользнул в коридор и заглянул в замочную скважину, которая была видна из всей узкой комнаты. Я увидел, как красивый мужчина трахает невероятно пышную женщину, которая стоит на коленях, опустив голову, но лицом к двери. Её задница, обнажённая и приподнятая, была на удивление хороша и извивалась просто идеально.

Я проскользнул обратно, рассказал об этом своей дорогой жене и предложил поговорить с ними через перегородку, как только они закончат, чтобы признаться, что мы слышали все, что они делали, как и они слышали все, что делали мы, и предложить им объединиться.

Флоренс ухватилась за эту идею, как только их вздохи и сотрясания дивана у перегородки возвестили о грандиозном финальном кризисе.

 Мы дали им несколько минут на то, чтобы прийти в себя; затем мы услышали, как дама умоляла его сделать это снова, чувствуя, как его член твердеет внутри неё.

 «Неудивительно, — сказал он, — когда твоя восхитительная тугая киска оказывает на меня такое изысканное давление».

Мы решили, что это подходящий момент, так как они оба были в состоянии
вожделения; поэтому, постучав в перегородку и повысив голос ровно настолько, чтобы меня было хорошо слышно, я сказал:

«Вы следуете нашему примеру и, кажется, так же похотливы, как и мы.
Предположим, мы будем ходить на вечеринки и меняться партнёрами. Я уверен, что вы оба желанны, и вы поймёте, что с нами стоит познакомиться. Это будет
новинка, которая понравится всем, и, возможно, приведёт к дальнейшему знакомству или просто к минутному капризу. Что скажете?»

 Последовала пауза, а затем шёпот:

_«Эх! «Хорошо, мы согласны»._

 «Идите к нам, я уже наполовину раздет», — воскликнул джентльмен.

 Мы встали и пошли к ним, прямо как в Библии. Я слегка приоткрыл дверь
У меня сложилось впечатление, что это были два привлекательных человека, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что они в высшей степени привлекательны. Он всё ещё был сзади. Она подняла голову, чтобы посмотреть на нас, когда мы вошли, но не сдвинулась с места, оставив свою великолепную попку на виду. Мы ласкали и сжимали её. Джентльмен, ощупывавший попку моей жены, воскликнул, обращаясь к своей возлюбленной:

 «Вот такая же попка, как у тебя».

Тем временем, пока я стоял рядом с ней, ощущая её, она просунула руку в мой гульфик и в ответ на его восклицание сказала:

 «Есть член побольше твоего. О, я вижу, мы все будем в восторге».

Она встала и вытащила мой возбуждённый член, чтобы показать его своему мужу, потому что, как и мы, они оказались весьма похотливой супружеской парой.

 Моя жена взяла член мужа в руки и заявила, что он очень красивый и восхитительный, что всегда очаровательно.

Я предложил, поскольку в комнате и на диване могла разместиться только одна пара,
чтобы я взял его жену в нашу комнату, а свою оставил с ним.
Поскольку два дивана стояли близко к перегородке, мы могли возбуждать
друг друга взаимными вздохами и непристойными восклицаниями.
Это было сразу же согласовано.

Мы все разделись догола; моя новая спутница была великолепна.
У неё была фигура, как у моей тёти, с роскошной задницей, хотя и не такой огромной, как у дорогой тёти. Её киска была восхитительна, это был настоящий
mons Veneris, покрытый нежными шелковистыми кудряшками; её
киска источала настоящий аромат и была очень тугой, а её
натиски и движения не оставляли желать лучшего.

Сначала я ощупал её — её клитор был хорошо очерчен и твёрд.
Её бугорки были великолепны и чётко выделялись, а лицо было очаровательным, с милыми голубыми глазами, в которых искрилось вожделение; губы были красными и влажными,
Она пригласила меня языком.

 Мы предались восхитительным прелюдиям; она хорошенько рассмотрела мой член и заявила, что думала, что член её мужа невозможно превзойти, но признала, что мой длиннее и больше. Она пососала его головку. Затем, откинувшись на кушетку, она попросила меня лечь на неё животом, так как ей нравилось начинать с этой позы. Я навалился на неё, постепенно приближая свой член к двум волоскам, а затем, попеременно лаская языком её сладкий ротик или посасывая сосок её прелестной груди, проделал самый восхитительный трюк, заставив её кончить трижды.

Другая пара, которая была так же занята, как и мы, очевидно, опередила нас и приняла ту же позу, в которой мы впервые трахали наших жён.

 Мы тоже приняли ту же позу, и действительно, прекрасная задница моей _fouteuse_, её естественная тонкая талия, которая в этой позе выглядела идеально, и её благородные плечи едва ли могли сравниться с чем-то другим и были очень манящими и возбуждающими. Я одним яростным толчком вошёл в её зловонную
киску и самой силой своего натиска заставил её кончить.
Она обхватила меня ногами, и я почувствовал, как её киска сжимается
почти не уступает той, что у моей любимой жены.

Она была такой восхитительной любовницей, что я трахнул её ещё трижды, прежде чем
вытащить свой член из этого изысканного вместилища.

Сравнив потом записи, я узнал, что любовник моей жены проделал то же самое, и хотя его член был не таким
удовлетворяющим, как мой, разнообразие и новизна придали ему дополнительное очарование, которое с лихвой компенсировало
любое уменьшение размера.

Таким образом, мы все были в равной степени рады смене партнёров.
Знакомство, начавшееся так чудесно, привело к крепкой дружбе и
постоянному обмену этими самыми приятными мелочами, включая
все разновидности гамахуша и _двойное удовольствие_ для всех сторон.


Мы все вместе отправились наблюдать за некоторыми тайными операциями двух мужчин, местом встречи которых был дом старой сводни № 60 на улице Риволи. Я совершил первый визит в одиночку, чтобы понять, стоит ли оно того.
Я поговорил со старой сводней, дерзкой женщиной в мужском обличье
определённого возраста, которая, должно быть, была очень желанной в
молодые годы, ведь даже сейчас многие из тех, кто часто бывал в её
доме, не могли устоять перед её полностью раскрытыми чарами. Как мне
сказали, у неё была привычка приходить в
Мужчина после того, как одна из девушек оставила его, чтобы очиститься, и сама вымыла его член, испытывая лишь любовь и возбуждение от того, что прикасается к члену. Благодаря долгой практике она научилась делать это так, чтобы член встал ещё сильнее, что привело к его разрядке в пылу страсти самой проститутки.

 Меня провели в её святая святых, и там я сказал ей, что знаю, что она может устроить демонстрацию содомии. Я сказал, что хочу только посмотреть на операцию, так как она кажется мне невозможной, и что я бы хотел, чтобы эти двое были хорошо сложены и привлекательны, если она сможет их найти.

«У меня есть то, что вам нужно, если вы не против подождать четверть часа».

Поскольку это полностью соответствовало моим намерениям, я сказал, что подожду.

Она встала, позвонила в колокольчик и, когда в дверь постучали, вышла и отдала несколько распоряжений. Вернувшись, она сказала мне: «У меня есть несколько очень красивых девушек, все они совершенно беспристрастны. Хотите, я приглашу одну из них?» У меня есть девушки всех возрастов, от двенадцати до двадцати пяти лет, а также один или два симпатичных мальчика, которые составят им компанию и возбудят более медлительных мужчин или тех, кому нравятся такие дополнения.

Я поблагодарил её, но сказал, что в данный момент моя единственная цель — увидеть
настоящую сцену содомии. Чтобы занять меня, она открыла небольшой шкаф и
вынула несколько непристойных книг с великолепными иллюстрациями.
Их изучение было захватывающим; её опытный глаз заметил, как от этого
набух мой член, и степень этого набухания показалась мне Это так поразило её,
что она положила на него руку, воскликнула от удивления, увидев его
размер, и сказала, что должна увидеть такой благородный член,
расстегнула мои брюки и вытащила его. Она очаровательно
обращалась с ним и выглядела так похотливо, что я не знаю, чем бы
это всё закончилось, потому что я уже просунул руку под огромную
большую и твёрдую задницу, когда в дверь постучали и голос просто
объявил, что всё готово. Это сразу же напомнило мне о себе, хотя
проститутка охотно сделала бы это раньше, чем удалилась в другую комнату.

Она сказала: «Как жаль, что ты не позволил мне взять в рот этот великолепный член. Жаль, что парни пришли так рано, я уверена, что смогла бы получить удовольствие, если бы нас не прервали, и я могу сказать тебе, что ты нашёл бы во мне такую же хорошую любовницу, как и самую прекрасную молодую женщину, которую ты мог бы встретить».

 Я рассмеялся и, чтобы успокоить её, сказал: «Мы можем сделать это в другой раз, потому что ты очень красивая и желанная женщина». С этим плацебо она встала и
проследовала за мной в комнату, где нас ждали двое мужчин. Это были два
высоких, симпатичных молодых человека, очевидно, _гарсоны де кафе_, представители класса, который
Они пристрастились к этому разврату и стали платными прислужниками тех, кто их хотел.

 Они, естественно, решили, что это и есть моя цель.  Они уже разделись, и оба их прекрасных члена были почти полностью возбуждены.  Они повернулись друг к другу и спросили, какую задницу я хочу оперировать и какой член будет оперировать меня.

Старая сводня, которая была заинтересована в том, чтобы я их трахнул, с большим удовольствием ласкала их члены и указывала на упругость и привлекательность их задниц, предлагая мне почувствовать, какие они твёрдые.
как жёсткость их членов и грубая плотность их яиц.

Я чувствовал их и с радостью овладел бы ими обеими, но я знал, что у них есть
печально известная привычка _шантажничать_, то есть доносить на состоятельных мужчин, попавших в их сети, и куда бы он ни отправился в Европе, его наверняка будут ждать и выманивать у него деньги, угрожая разоблачить его похождения. Поэтому, покачав головой и отказавшись позволить старой шлюхе вытащить мой член, который тогда мог бы стать слишком неуправляемым, я твердо сказал ей, что она знает: я пришел сюда только для того, чтобы посмотреть, что
Я понятия не имел, как проходит операция, и не догадывался, что они будут работать со мной.


Сутенёрка и они обменялись разочарованными взглядами, но предоставили себя в моё распоряжение и спросили, кто будет получателем, а кто — оператором. Я указал на самый большой член как на инструмент оператора. Они поставили диван так, чтобы на него падал лучший свет, и один из них встал на колени,
подставив свою соблазнительную задницу товарищу по прислужничеству.
Смочив её и плюнув на неё, старая шлюха с явным удовольствием
привела член другого к отверстию, и он вошёл в него без всякого сопротивления
Он с лёгкостью вошёл в хорошо знакомое ему отверстие.

Я сидел рядом с ними, и мой взгляд был устремлён на точку их соединения. Это была очень возбуждающая сцена, потому что он поднялся на цыпочки и трахал изо всех сил, а тот, в кого он входил, извивался всем телом и, казалось, получал от этого истинное удовольствие. Они кончили с криками радости и в большом восторге, это меня очень возбудило, и наблюдательный старый сводник мог видеть, как мой член подпрыгивает в штанах.

Надеясь преодолеть моё нежелание участвовать в программе, она
предложила им поменяться местами, и получатель стал оператором.
а другой — получателем. Я был ужасно похотлив, но не поддался даже на это;
после того как они закончили, я дал им по наполеону сверх цены,
уплаченной своднице, и оставил их одеваться, а сам удалился со
сводницей, чтобы уладить другие дела.

 Закрыв дверь и выйдя в коридор, я сразу заметил несколько дверей, ведущих в небольшие комнаты, примыкающие к операционной. Я догадался, для чего они предназначены; когда я попытался открыть одну из них, сводница в ужасе схватила меня за руку и сказала:

«Тебе нельзя туда идти».

Я улыбнулся и сказал: «О, я понимаю, пойдём».

Когда я снова оказался в её святая святых, я сказал: «Я вижу, что у тебя есть подглядывающие
наблюдающие за операциями, так что я правильно сделал, что не стал
участвовать в этом, но то, что у тебя есть подглядывающие глазки, уже
упрощает мою задачу. Я пришёл сюда, чтобы рассказать о последствиях
этой сцены содомии. Другу, который не осмеливается сделать так же
много, нужен такой стимул, чтобы он смог трахнуть женщину, которую
очень хочет, и которая является моей любовницей. Так получилось, что я очень хочу трахнуть его любовницу, и мы договорились, что, если эта сцена его возбудит, мы
Они придут к вашим глазкам, и пока он будет трахать мою женщину, я буду трахать его. Таким образом, я ясно даю понять, что вы можете знать о нашей истинной цели.
Полагаю, что теперь, когда свидетели наших сегодняшних действий ушли,
я могу осмотреть комнаты, чтобы понять, насколько они подходят для
наших целей.

Старая шлюха тут же подчинилась, но всё ещё жаждала ощутить мой большой член в себе.
Она задрала юбки до пупка, обнажив огромную
mons Veneris, покрытую густыми волосами, и, повернувшись ещё более аппетитной задницей, сказала:
«Не хотел бы я успокоить свой возбуждённый член в одной из них или в обеих».
ее действительно великолепная привлекательность.

Я сказал, что сейчас нет, спасибо. И, натянув на нее брюки,
показал ей, что она совсем опустила голову и больше не в настроении.
юмор.

Она очень быстро согласилась поднять цену, но я вежливо отказался, сославшись на
нехватку времени, чтобы полностью насладиться такой великолепной женщиной.

Она разочарованно вздохнула, потому что размер моего члена явно
подстегнул её похоть, и она пошла впереди. Две или три комнаты были слишком малы для четверых, но одна была оборудована для
_partie carr;e_. Я договорился о встрече на следующий день и попросил, если возможно, чтобы в ней участвовали четыре педераста, чтобы они делали это в разных позах и хотя бы один раз — цепочкой из трёх членов в задницы одновременно. Я заплатил заранее половину высокой цены, которую мы должны были заплатить, и назначил встречу на час дня, чтобы было достаточно светло и можно было вдоволь насладиться происходящим.

Я ушёл, но позволил старой шлюхе, уходя, вытащить мой член
и пососать его, чтобы немного унять её сильное желание
я этого ожидал. Она, несомненно, ожидала, что поднимет такой накал, который заставит
мои страсти удовлетворить ее, но теперь я достаточно владел ими, чтобы
сдерживать их.

Наша грандиозная сцена содомских сношений состоялась, как и было условлено, в Де
Грандвитсы, как звали наших новых друзей, и мы с корзинкой, в которой были две бутылки шампанского, печенье и бокалы, отправились в дом № 60.
Мы расположились в выбранной комнате за пять минут до прихода содомитов. Мы видели, как они раздевались, шлёпали друг друга по задницам и щупали члены друг друга, чтобы привести их в боевую готовность.

Старая сводня была там и при необходимости оказывала действенную помощь.
Все они заявили, что ей будет гораздо проще выполнять свою работу, если она разденется и позволит им наблюдать, как она двигается и помогает им.

Она знала, что её тело гораздо привлекательнее лица, и сразу же согласилась, что значительно усилило возбуждение от сцены.

Они начали заниматься сексом втроём, так что один за другим оказывались в восхитительной позиции «среднего» — их трахали и они трахали. Запасной четвёртый
трахает старую шлюху, к её и нашему удовольствию.

Первый чужак теперь оказался посередине, а предыдущий
получатель стал его нападающим с тыла, в то время как предыдущий
заднеприводный стал получателем от чужака. Покойный средний мужчина
вместо того, чтобы трахнуть проститутку, трахнул её в зад, к её явному удовольствию.

Это было именно то, чего я хотел, потому что на наших _parties carr;es_ с Де Гранвицами мы не позволяли себе даже трахать женщин в зад.
Но, как мы впоследствии выяснили, они и сами не позволяли себе этого в приватной обстановке. Теперь мы наслаждались видом старой шлюхи
извивалась от удовольствия, громко вскрикивая, когда ей хорошенько трахали задницу, потому что это был самый большой член из четырёх, и он был очень хорош.

 Мы уже кончили в вагины жён друг друга во время первого представления.

 «Давай попробуем это, — прошептала моя жена Де Грандвиту, — похоже, старушке это очень нравится».

Это было то, чего Де Грандвит жаждал в глубине души. От предложения моей обожаемой жены его член встал по стойке «смирно».
 Она опустилась на колени на стул перед глазком. Де Грандвит достал свой прекрасный
Он приставил свой член, смоченный слюной, к её восхитительной волосатой заднице и без особых усилий вошёл в неё до упора.

 По шёпоту моей дорогой Флоренс он не стал торопиться с завершением, а продлил фрикцию до самого возбуждающего момента и до экстатической разрядки, во время которой им с большим трудом удавалось сдерживать возгласы удовольствия.

Я последовал подсказке: у восхитительной Де Грандвит с большой задницей, как и у её мужа, давно было желание, чтобы её хорошенько оттрахали, и, попрактиковавшись в этом божественном соитии, она без труда приняла его в себя.
ублажи мой большой член.

 Мы оба провели два изысканных курса в их восхитительных задницах, а
затем разделились, чтобы все могли увидеть грандиозный финал с участием четырёх содомитов.
Каждый из них трахнул в задницу того, кто стоял перед ним, а четвёртый — в огромную и великолепную задницу старой шлюхи. На этом их представление закончилось.

Должен добавить, что все они, в свою очередь, либо трахали, либо имели в зад старую шлюху
к её безграничному удовольствию как лично, так и через медсестру, как она утверждала
послеwards и получала хорошую дополнительную порцию удовольствия от созерцания
собственного прекрасного тела, обнажённого и в двойном действии.

Когда они оделись, она достала бутылку ликёра и налила всем по рюмке, а также дала по печенью. Мы тоже выпили шампанского и съели по печенью,
обсуждая очарование только что увиденной сцены.

 Моя дорогая жена заметила, что среднему мужчине, похоже, всё это нравилось гораздо больше, чем двум посторонним.

 Я добавил, что, по моим сведениям, такая поза — это _предел_ наслаждения.

— Тогда почему бы нам не попробовать? — сказал блистательный Де Грандвит.

 — Я совершенно с вами согласен, — сказал муж.

 — Кто начнёт? Я подумал, что раз уж мы решили попробовать, то
По предложению его жены она должна была сначала воплотить свою идею в жизнь на его великолепном теле. Я бы трахнул её, пока он входил бы в её задницу.

 Это было немедленно принято. Я лёг на спину, восхитительная Де
 Грандвит оседлала меня, поднималась и опускалась, а затем склонилась надо мной и подставила свою великолепную задницу нетерпеливому мужу, который несколько минут стоял позади неё на коленях с членом в руке. С нежной заботой и хорошо смазанным членом он наконец-то вошёл в восхитительную попку своей жены.
Сначала медленно, а потом всё энергичнее мы проделывали это изысканное действо.

Поскольку в соседней комнате никого не было, ничто не сдерживало наши похотливые возгласы. Де Грандвит была в таком экстазе, что снова закричала и умерла, полностью утратив все чувства, кроме сильнейшей удовлетворенности.

 Моя дорогая жена оседлала нас, и Де Грандвит восхитительно овладел ею, пока _enculant_ его жена. Затем мы сменили место: он трахал мою жену, пока я погружался в её великолепную попку; де Грандвит
оседлал остальных, и я оттрахал его так же, как её муж
Я трахнул свою жену. Этот курс тоже прошёл в экстазе наслаждения для всех участников и завершил нашу оргию по этому случаю. Мы привели себя в порядок, допили шампанское, вызвали старую шлюху, удовлетворили её требования и поблагодарили за захватывающую сцену, которую она нам устроила. Когда я спросил её, она призналась, что в других комнатах для подглядывания были парочки и что один пожилой джентльмен заставил двух её мальчиков-пажей работать на себя и над собой, пока сцена перед ним не возбудила его настолько, чтобы он сам принял в ней участие. Он только что ушёл.
Он остался, чтобы послушать, как мы действуем, и рассказал ей, что эти двое джентльменов, став свидетелями этой сцены, научили женщин _двойному наслаждению_, и возбуждение от того, что он слушал и слышал, позволило ему снова войти в самого красивого мальчика и заставить другого войти в него.

Она намекнула, что нам стоит прийти ещё раз и привести с собой мальчиков, потому что, по её словам, джентльмены, то есть мы, получат огромное дополнительное удовольствие, позволив мальчикам проникнуть в их задницы, пока они будут входить в своих дам с обеих сторон.

Мы рассмеялись и сказали, что нам стоит обдумать её предложение, но пока что мы сыты по горло.

 Мы не забыли о предложении сводни завести мальчика, чтобы он трахал нас, пока _enculant_ дорогие женщины. Намек моей дорогой жене напомнил об этом во время нашей следующей встречи. После того как обе дорогие сердцу особы насладились _двойным
удовольствием_, моя жена сказала мадам де Грандвит:

«Мы и правда довольно эгоистичны: вот два наших любимых мужа дарят нам
невыразимые радости двойного соединения, но сами не наслаждаются ими.
Вы помните, как старуха из дома № 60 говорила о
В восторге от того, что её мальчики присоединятся к нашим мужьям в нижней части наших тел, пока они будут заниматься с нами двойным проникновением. Почему бы им не попробовать то же самое с собой и не доставить нам удовольствие, показав себя во всей красе во время двойного проникновения? Мы знаем, как им нравится, когда их трахают сзади, и это показывает, как сильно они хотели бы заняться настоящим сексом, если бы осмелились признаться в этом. Мы должны разрушить барьеры предрассудков и ложного стыда. А теперь, Чарли, позволь мне посвятить
твою попку вожделению нашего дорогого друга Де Грандвита.

Моя любимая жена в тот момент ублажала Де Грандвита, и его напряжённая эрекция свидетельствовала о том, что он готов справиться с любыми трудностями.


Я притворился, что боюсь, что его размер слишком велик, чтобы он мог войти в этот узкий путь блаженства без сильной боли для получателя.


«Ты никогда не узнаешь этого, пока не попробуешь», — воскликнула моя дорогая жена.

Во всём этом она лишь играла роль, подсказанную мной, потому что я
очень хотел не только заполучить Де Грандвита в свою задницу, но и
жаждал оказаться в его огромной, грубой, волосатой, морщинистой заднице тёмно-коричневого цвета
задница. В этом я сильно отличался от нашего дорогого друга МакКаллума, который
любил нежные неокрепшие задницы юношей, в то время как мне
было необходимо быть полной противоположностью прекрасного пола, чьи задницы в
целом нежно-розовые, с очаровательными сморщенными дырочками, которые, конечно,
имеют своё очарование; но когда дело касалось мужчин, мне было в два раза приятнее
обнаруживать, что они похожи на моего дорогого друга графа, а не на прекрасный пол. Тёмно-коричневые, с грубой складчатой поверхностью и жёсткими волосками вокруг — вот какие они, эти задницы, которые привели меня в восторг
похоть и превратила содомию в восхитительный контраст с обычным трахом в задницы женщин; такой задницей, которую я больше всего любил трахать, была задница месье де Грандвита.

 Я предложил своей жене соблазнить его моей задницей с единственной целью — попасть в его. Он клюнул на приманку, и я засунул свой член в задницу его жены, а моя жена ввела его член в мою восторженную задницу. Я скорчил несколько наигранных гримас, но, конечно же, принял его с величайшим
покровительством. Моя дорогая жена была его форейторшей и другой рукой ласкала его жену, так что мы предались восхитительному безудержному
похоти.

Поскольку мы уже достаточно натрахались с нашими жёнами, одного испытания было достаточно. Де Грандвит был в экстазе от удовольствия, которое я ему доставил, тем более что он, похоже, мстил мне за оскорбление,  которое я ему нанес, трахая его жену _in culo_.

Моя обожаемая жена, в совершенстве владеющая искусством ублажать и возбуждать член,
тем не менее охотно подставляла его для проникновения в свою
голодную и восхитительную попку, что вскоре привело Де Грандвита в
необходимую для этого состояния эрекцию.

Мне не нужен был никакой другой стимулятор, кроме ожидаемого удовлетворения от
Ему давно пора было оказаться в её прекрасной, грубой, волосатой заднице. Как только он
оказался в великолепном заду моей обожаемой жены, его вторая половинка
взяла мой член в руку, сунула его себе в рот, чтобы пососать и смочить, а
затем направила его в ту узкую обитель блаженства, которой я так жаждал обладать.
Это был первый раз, когда в анус Де Грандвита проник член, хотя он давно об этом мечтал.
Поэтому он по-настоящему поморщился, ведь мой член был не
обычного размера, чтобы проникнуть в любой анус, а
укол был самым сильным, поэтому мне пришлось быть очень осторожным и часто останавливаться.

Моя дорогая жена была вынуждена использовать все свои восхитительные средства, чтобы удержать его прекрасный член в своей заднице в полной боевой готовности с помощью давления на влагалище и деликатного обращения с его яйцами. Наконец я был полностью поглощён, и, подождав, пока все странные ощущения не утихнут, мы с моей дорогой женой, нежно двигаясь и поддерживая друг друга, смогли завершить процесс в самых диких экстазах восхитительного наслаждения и рухнуть на широкую спину моей великолепной жены, полностью обессиленные.
изысканные радости пресыщенной похоти.

 Как только эта восхитительная практика была освоена, можете быть уверены, что она не ограничилась одним разом, а стала _bonne
bouche_, или завершением всех наших последующих оргий.

 Моя любимая жена, которая безошибочно определяла способных мужчин,
заметила в отеле благородного, высокого, симпатичного молодого официанта-немца, который держался свысока. Оказалось, что он был сыном
богатого владельца отеля во Франкфурте, который отправил своего сына к Мёрису в качестве своего рода ученика, чтобы тот научился управлять большим парижским отелем
managed. В такой ситуации они не получают зарплату и даже должны платить надбавку за привилегию — эта практика, распространённая среди немецких трактирщиков, объясняет, почему в больших отелях крупных столиц так много элегантных официантов, которые, как выясняется, обладают высоким уровнем образования и осведомлённости, если говорить с ними дружелюбно и по-дружески.

 Именно так обстояло дело с нашим другом Карлом. Моя жена увлеклась им.
Сначала это не было связано с эротикой, но, заметив, что после этого она
Она заговорила с ним по-свойски, и он стал очень почтительно к ней относиться.
И в его поведении было что-то такое, что она, с присущей ей женской интуицией, сразу поняла.
Это было любовное восхищение. Опустив глаза, она заметила, как при каждом её любезном и вежливом обращении с ним в его брюках происходило нечто. Она стала вести с ним более непринуждённую беседу, что, очевидно,
развеяло все его страхи, и вскоре она заметила, как у него в штанах
увеличилось выпуклое место, и поняла, что он не только становится всё более
похотливым по отношению к ней, но и что у него, очевидно, очень хорошо
с этим дело.

Узнав, что он был сыном богатого отца, хорошо образованным, только
теперь его поставили в положение слуги, чтобы, повинуясь, научиться
командовать, а также приобрести опыт, который дает большие и
только отели с большим количеством посетителей могли научить его, как лучше вести себя в его собственном отеле в будущем.
отель.

Она рассказала мне все об этом и подумала, что он может подойти для наших целей
. Даже если бы это было не так, она бы всё равно увлеклась им, так что в любом случае для неё было бы удовольствием обладать им.

 Поэтому я решил помочь ей, намеренно не появляясь ни в
за завтраком или обедом под предлогом того, что она собирается встретиться с друзьями-холостяками.

 Поскольку Карлу было велено особенно заботиться о нас, а другие слуги никогда не подходили к нам без зова, у моей жены была прекрасная возможность, и благодаря её отточенным навыкам соблазнения он поддался на второй же день.

Он оказался превосходным жеребцом; страстно увлёкся великолепной
женщиной, моей женой, и, по сути, влюбился в неё, что, вероятно, является
самой сильной привязанностью, которая может возникнуть у мужчины.
Это становится страстью, которая делает его рабом женщины, которая его привлекла. Таких женщин немного
мужчины с пылким темпераментом, которые не испытали на себе этого всепоглощающего
влюбления, знают, что даже если объект их страсти станет совершенно недостойным, неверным, жестоким и будет открыто потакать всем своим порокам, они могут морщиться, могут презирать его, но цепь крепко держит их в своих нерушимых оковах, которые не разорвать ни увещеваниям друзей, ни их собственному осознанию полной недостойности объекта.

Такова была судьба Карла, и моя жена со всем своим коварным мастерством подчинила его нашим похотливым целям. Едва поддавшись её чарам, я
сбежал в Англию, о каких-то неотложных дел—нарочно оставляя
поля—моя жена завершили ее завоевания, были ему во всем, был
postillioned его, и выведал от него, что в колледже он увлекался
в практике содомитской с молодыми студентами, как и он сам; но, зная
как пагубный было бы с ним в его профессии, он уже отвык
сам от привычки с мужчинами, но горячо любил _enculage_ с
женщины и вдвойне обожал свою жену, когда он нашел ее Чрезвычайный и
изысканный талант в этом плане. Она тоже, после долгих явных колебаний,
в ответ на его настойчивые и непрерывные расспросы умолчала о том, что её
муж был очень склонен боготворить её ягодицы и научил её божественному
использованию этой части тела. Она даже предостерегла его от любого
неосмотрительного поступка с моей стороны, так как, по её словам, у неё
были подозрения, что я неравнодушна к мужчинам, и если бы я узнала об
их связи, то могла бы отомстить таким образом.

 «О, если бы он по-прежнему
позволял мне обладать твоим очаровательным телом, он мог бы делать со
мной всё, что пожелает».

Это и было целью с самого начала. Моя жена написала мне, и
мы договорились, что я объявлю о своём возвращении в определённое утро, а она тем временем уложит Карла спать с собой предыдущей ночью.

 Я приехал посреди ночи, вошёл в комнату, увидел его в постели, разыграл сцену разгневанного мужа, поклялся, что должен отомстить, и что, поскольку он наставил мне рога, я должен отомстить за нанесённое оскорбление.

Он возразил для вида, но сказал, что согласится на всё, лишь бы я не прогнал его от очаровательной мадам.

 «Это будет зависеть от того, как вы удовлетворите мои желания».

— О, делайте, что хотите, дорогой сэр, лишь бы вы позволили мне любить
мадам.
— Посмотрим, посмотрим; дайте мне взглянуть на ваш член. О, он хорош даже в спокойном состоянии. Дайте мне посмотреть, как он встанет.

 Моя жена вмешалась и сказала, что Карл так хорош, что она уверена, он доставит мне удовольствие. Она взяла его член в руку и, используя своё мастерство в обращении с членами, за минуту довела его до полной эрекции и спросила меня, могла ли она отказать такому красавцу. И действительно, член был очень хорош.

 Карл был очень красивым молодым человеком с прекрасной атласной кожей.
Его член был изысканно белым, и на нём соблазнительно выделялись голубые вены.
Он был семь с половиной дюймов в длину, около шести дюймов в обхвате, толстый до самого алого ореола, хотя и слегка сужающийся к основанию. Головка была меньше, чем ствол рядом с ней.
Вдоль края ореола проходила выемка, похожая на ту, что иногда можно увидеть на горлышке бутылки, и таким образом головка соединялась со стволом. Моя жена заявила, что его форма доставляет ей огромное удовольствие в обоих отверстиях. Это, безусловно, был очень привлекательный член, и
теперь, когда он был полностью готов, я заставила его лечь на спину на кровать,
взяла его в рот, сосала и замораживала, пока он не кончил в агонии наслаждения
.

Затем я заставил его перевернуться на живот, чтобы полюбоваться его
ягодицами цвета слоновой кости, которые я всячески ласкал и целовал. Моя жена
продев свою руку под его живот вскоре выздоровел жесткость его
укол. Теперь я желал ему на колени, что я мог бы быть на его дне.

Его изысканно белые ягодицы, отполированные, твёрдые и холодные на ощупь, как мрамор, были одинаково привлекательны как для женщин, так и для меня.

Пока он стоял на коленях, опустив голову, и щель между его ягодицами была широко раскрыта, его изысканная маленькая розовая морщинистая дырочка с почти незаметными светлыми короткими колечками вокруг неё была поистине прекрасна и возбуждала.

 Как правило, мне нравится трахать грубых мужчин с волосатыми задницами, но я всё равно могу оценить удовольствие от такой изысканной дырочки, как у Карла.  Для меня она была притягательна ещё и тем, что я был её первым обладателем.
Когда я впервые увидел его во всей красе, я бросился на колени, целовал и ласкал языком это изысканное и восхитительное отверстие.
он быстро возбудился и стал неистово похотлив; и редко я трахал задницу с таким восхитительным побуждением к содомии.

«О, бедняга, — воскликнула моя жена, — ты должен сначала поместить этот прекрасный предмет (его член) в меня, и тогда он будет меньше чувствовать
введение твоего большого инструмента».

Я тут же согласился, и он воскликнул от восторга:

«О, делай со мной что хочешь, лишь бы твоя очаровательная леди позволила мне обладать ею».

«Ну, — сказал я, — видишь ли, её киска воняет твоей спермой, так что я сначала омою в ней свой член, чтобы ему было легче войти в твою задницу».

Мы опустились на колени. Он наполнил восторженное лоно моей жены
и подставил свою по-настоящему красивую задницу моей неистовой похоти. Я немного подразнил вход, но, оказавшись внутри,
безрассудно рванул вперёд, пожалуй, слишком грубо, потому что он поморщился и
выскользнул бы из меня, если бы не был скован вдвойне. Пауза, которую я сделала после того, как он полностью погрузился в меня, успокоила это странное ощущение.
Мы постепенно наращивали темп, пока оба не кончили в невероятном восторге, особенно он, ведь это был его первый опыт
_Двойное наслаждение_ доставило ему такое изысканное удовольствие, что
он умолял меня не останавливаться и продолжить второй заход. Моя дорогая
жена, решив, что его похоть усилится, если она перенесёт его член из своей
киски в более божественное отверстие, вынула его и поместила в рощу,
священную тайным обрядам Приапа.

В этот последний раз он наслаждался райским экстазом, и мы все
упали на кровать, совершенно обессиленные душераздирающими радостями
разрядки, и некоторое время лежали, наслаждаясь послевкусием.
пока моя дорогая жена не взмолилась, чтобы мы избавили её от нашего непосильного бремени. Мы поднялись и привели себя в порядок, а затем я поставил его на ноги, восхищаясь поистине прекрасными пропорциями и красотой его благородного тела. Я сосал его член, пока он не встал, а затем сказал ему, что он должен доставить мне удовольствие, которое он так высоко ценил и которое считал самым изысканным наслаждением, которое он когда-либо испытывал.

 Моя дорогая жена была в восторге. Она опустилась на колени. Я вошёл в её
восхитительную киску в первом же бою и быстро вставил член Карла себе в задницу.

Мы провели изысканный курс, а затем ещё один, только я заменил свой член на задницу Флоренс. После этого Карлу пришлось уйти, так как наступало утро.

 Я отправил его прочь самым счастливым из всех мужчин, сказав ему, что, пока он предоставляет свою задницу в моё распоряжение, он всегда будет получать мою жену.

 Таким образом, мы обеспечили себе ещё один прекрасный член для наших общих оргий. Мы рассказали Гранвицам о нашей удачливой _trouvaille_.

 Месье немного сомневался из-за того, что он был слугой, и из-за страха, что наши оргии будут раскрыты из-за его неосмотрительности. Но, услышав, что он
Он был намного лучше слуги, и тот согласился на его появление.

После того как они увидели его и восхитились им, они выразили крайнее удовлетворение тем, что он присоединился к нам, — ведь и мадам, и Грандвит любили, когда он проникал в них всеми своими отверстиями. Теперь мы могли трахать обеих женщин одновременно, и двойное удовольствие могли получить представители любого пола без участия посторонних.

Каждые три ночи они ночевали в нашем отеле, и в эти ночи мы не прекращали совокуплений во всех их проявлениях, делая паузы для отдыха, очищения, приятных непристойных разговоров, веселья и шалостей. Ещё на месяц
Это восхитительное существование длилось недолго, и вскоре нам пришлось отправиться на юг. Мы с большим сожалением расстались с Гранвилями, но пообещали вернуться весной и навестить их в загородном доме.
Здесь я могу добавить, что мы так и сделали и получили огромное удовольствие от визита. А на второй год нашего отсутствия они отправились с нами в Германию, где мы наконец расстались с дорогим Карлом. Он умолял нас взять его с собой в Италию в качестве моего камердинера.

Предполагалось, что он пробудет в Париже месяц, но он уехал раньше.
Он написал отцу, что хочет отправиться в путешествие по Италии
Предложение, которое мы сделали, было слишком выгодным, чтобы от него отказываться. Его отец согласился, и таким образом в течение восемнадцати месяцев он был нашим постоянным спутником
и участником всех наших похотливых утех.

 Карл сопровождал нас в Лондон, когда мы впервые вернулись домой, и прожил с нами три месяца. Я рассказал Бенсону и Эгертону о том, как нам повезло с ним и каким прекрасным дополнением к нашей компании он стал.

Они тут же воспрянули от радости обладания им.

Я продолжал жить в своих покоях в Храме, где
Гарри Дейл всё ещё жил там; именно там мы воздвигли наш алтарь Апострофической Венере и устраивали наши оргии.

Карл приводил в восторг наших старых друзей, которым никогда не надоедал тот или иной способ его ублажения, в то время как мы с Гарри предавались _двойному
удовольствию_.

Новый член для женщины — всё равно что новая вагина для мужчины, и на какое-то время он придаёт дополнительную остроту бушующей в нас похоти. Так же и с милым Бенсоном и очаровательным Эгертоном. Они наслаждались тем, что Карл принадлежит им.
Они знали, что он будет с ними недолго, и старались получить от него максимум.

Моя любимая жена, отличавшаяся добрым отношением ко всем,
совершенно забросила Карла ради этих двух ненасытных шлюх и
удовлетворялась тем, что руководила нашими оргиями, диктуя
новые и возбуждающие позы нашим друзьям, оставляя Карла и
меня наедине и утешаясь время от времени перепиской с Гарри
Дейлом, пока мы с Карлом просто трахали своих дам. Она сказала им: «Я могу видеться с Карлом и Чарли, когда захочу, дома, так что вам придётся оставить их у себя на те три месяца, которые Карл может провести с нами».

Мы встречались три раза в неделю. Моя жена ездила к этим милым созданиям и забирала их.
Мужья были очень рады привязанности моей жены к ним и ни на
секунду не подозревали, с какой целью она их возила. Что касается наших слуг, они знали, что комнаты принадлежат их хозяину, и знали, что мы обедаем там,
но они и представить себе не могли, что их хозяйка будет возить
дам, чтобы они разделили с их хозяином объятия. Так что мы продолжали нашу интригу в полной безопасности и безнаказанности.

 Это был печальный день, когда мы уезжали с Карлом, который больше никогда не вернулся
Англия. Наши дорогие товарищи очень привязались к нему и
расстались с ним в крепких объятиях, со слезами на глазах.

 Мы расстались с ним во Франкфурте, где его отец, удалившись от дел, оставил ему в наследство столичный отель, в который мы в последующие годы часто заезжали по пути на немецкие курорты и обратно и всегда останавливались там на несколько дней, чтобы возобновить наши любимые оргии. Его любовь к киске моей обожаемой
жены длилась десять или двенадцать лет, пока выгодный
брак не смягчил его, возможно, скорее из-за ревности его жены, которая
Подозрения заставили нас отказаться от проживания в его отеле. У него также была семья: мальчик и две девочки, которые росли вместе с нами. Это окончательно положило конец нашему знакомству.


Если вернуться к тому времени, когда мы провожали его во Франкфурт с Гранвицами, то они впоследствии сопровождали нас в поездке по Швейцарии, но оставили нас в Сионе, когда мы направились через Симплон в Италию.

Наш друг граф пригласил нас погостить у него месяц в его старом замке на холмах Сан-Джованни, откуда открывается вид на все места, где проходили сражения Бонапарта во время его первой итальянской кампании.

Мы проследовали вдоль правого берега озера Маджоре до Ароны и Алессандрии, а оттуда через Акви добрались до замка графа на холме.
Он располагался посреди великолепных пейзажей. С вершины холма
вблизи величественной гряды Альп можно было увидеть Монте-Розу, Монблан и
Монт-Чени, Монте-Джови, а оттуда — вокруг Апеннин, в то время как из ущелья, ведущего в Савону, открывался вид на море, южный пригород Генуи и береговую линию, ведущую в Специю.

 Это был великолепный вид, и мы часто поднимались на вершину
откуда он был виден во время нашего месячного пребывания у нашего любимого и очаровательного хозяина.

Его старый замок был разрушен лишь частично, но вполне пригоден для проживания.  Однако его отец построил удобный дом в саду, у подножия скалы.

Замок венчал собой идеально перпендикулярную отдельно стоящую скалу, вокруг которой бушевал горный поток. Подход к замку представлял собой очень крутой зигзагообразный подъём с полуразрушенными укреплениями, очень крутой и трудный подъём. Это правда, что из низкой пещеры у подножия вела потайная лестница в сад, о котором я расскажу подробнее, когда буду описывать некоторые события
о более ранней истории графа, в которой он признался нам во время нашего тесного и
интимного общения.

 Нас тепло встретил наш дорогой друг, который, проводив нас в наши
комнаты, излил свой отработанный пар в восхитительную киску моей любимой жены, которая, как вы помните, питала большую слабость к графу, когда предпочитала его на наших оргиях на Перси-стрит. Когда граф удалился, я погрузил свой возбуждённый член в благоухающую ванну, которую он приготовил для меня в киске моей жены, и трахал её быстро и яростно.
Она любила перемены больше всего на свете; это нас успокоило
на данный момент и позволили нам дождаться ночи.

 Мы ожидали, что с графом будет его молодая сестра, но во время нашей ночной оргии он сказал нам, что после возвращения домой у него появилась эта сестра и что на самом деле в данный момент она находится у акушерок в Турине и он ожидает, что о её родах ему сообщат по почте. Мы поздравили его с тем, что по возвращении в свою страну он нашёл столь восхитительный инцест.

— Ах, — сказал он, — это гораздо вкуснее, чем ты думаешь.

 — Правда? Как же так?

 — Она мне не только сестра, но и дочь.

— Какая восхитительная идея! — воскликнул я. — Какая подставка для члена и какой, должно быть, это был трах для тебя! Но у тебя, должно быть, была своя мать, раз ты добился такого восхитительного результата. Давай-ка мы все это послушаем, мой дорогой граф, это вдохновит нас всех на новые свершения, как всегда бывает при инцесте.

Этот разговор состоялся во время долгой паузы, которую мы сделали в первый вечер нашей оргии.
Мы спокойно сидели после очищения, восстанавливая силы с помощью шампанского и лёгких закусок, приготовленных хозяином по этому случаю.  Мы уже три часа наслаждались самым восхитительным
трахались во всех возможных комбинациях, и все, особенно граф, были свежи и в отличной форме для полноценного разврата. Так что мы все были рады передышке и слушали захватывающую историю о восхитительном двойном инцесте графа. Поскольку мы не всё услышали на том заседании, я закончу рассказ о наших делах, а затем приведу связное повествование или набросок этой странной интриги, а также некоторых других его ранних выходок.
Добавлю лишь, что его рассказ о романе с матерью привёл нас всех в такое возбуждение, за которым последовали такие излишества
Мы трахались в приступах _двойного удовольствия_, в которых не только моя обожаемая и самая похотливая жена получила свою долю, но и мы с графом в свою очередь насладились двойным блаженством. Мы дошли до такого экстаза, что были совершенно измотаны и на следующий вечер так хотели спать, что по общему согласию тихо разошлись по своим постелям и отложили до утра любые новые свершения на полях любви и похоти.

Это так освежило наши способности к сексу, что мы стали регулярно
прибегать к системе «лежать без дела» в первой половине каждой второй
ночи.

Мы прекрасно провели время, гуляя и катаясь верхом по живописным местам и осматривая старинные замки.

 У самого графа было два замка, но тот, что находился прямо над его домом, был самым интересным.
Он был первоначальной резиденцией его предков, баронов-разбойников того времени.
В крестьянских преданиях говорится о каком-то тёмном деле, связанном с этим замком.

Замок, хоть и находился в долине между холмами, стоял на высокой
отвесной скале, примерно в ста пятидесяти футах над его основанием;
он был увенчан очень высоким зданием, чтобы компенсировать нехватку места
Он был заложен на фундаменте и, кроме того, имел очень высокую и массивную круглую башню, которая возвышалась над склонами долины и служила наблюдательным пунктом.  В жилую часть можно было попасть через главные ворота по крутой лестнице. На одном из пролётов был люк, ведущий в глубокую шахту. Предание гласит, что это была ловушка для личных врагов, которых приглашали в замок под предлогом примирения.
Когда они проезжали над ловушкой, она открылась, и они провалились на дно. У крестьян было принято, что колёса с
прикреплённые к ним косы разрубили их на куски.

 Это любопытный факт, который показывает, как традиция может сохранить истину там, где её меньше всего ожидаешь. Наш друг граф шесть месяцев прятался в тайных покоях этого старого замка, пока за его голову не была назначена награда за измену. Это побудило его к разного рода исследованиям, в ходе которых он обнаружил множество укромных мест.

Зная об этой традиции расчленять тела на дне глубокой шахты, он попросил двух своих младших братьев спустить его вниз на длинном шнуре.
И действительно, он нашёл там остатки механизмов и колёс
к ним были прикреплены ржавые лезвия.

 После того как он наконец выбрался, был проведён более тщательный обыск, и выяснилось, что благодаря соединению с потоком на более высоком уровне вода проходила под замком и приводила в движение водяное колесо, которое разрезало тела и уносило их прочь.
 Были найдены человеческие черепа и кости, что в полной мере подтверждало правдивость легенды.

В то время, когда граф скрывался здесь, старые апартаменты
использовались как зернохранилище для сбора натуральной арендной платы с арендаторов его отца. Поскольку ходили слухи, что он укрылся здесь,
Полиция дважды или трижды обыскивала это место, но так и не нашла его — благодаря хитроумным укрытиям, которые он придумал.
Но именно по этой причине нужно было соблюдать все меры предосторожности, и там не было ни кроватей, ни постельных принадлежностей, ни тарелок, ни ножей, ни стульев, ни столов. Он спал на кукурузе, насыпанной на пол слоем в три фута, или сидел на ней, когда уставал.
Его мать с припасами под юбками прогуливалась по саду и, убедившись, что её никто не видит, проскальзывала в низкую пещеру и поднималась по потайной лестнице.
Она садилась на кукурузу рядом с ним и ждала, пока он
Он сделал это, чтобы забрать всё и не оставить и следа от того, что там кто-то жил. Эти подробности объясняют то, что будет дальше.
Граф два года служил в королевской гвардии в Турине и, будучи красивым молодым человеком, мог получить столько секса, сколько хотел. Когда он на несколько месяцев оказался заперт в лечебнице, страсти, которые он подавлял постоянным удовлетворением, начали терзать его.
Из бойниц замка он мог видеть, как крестьянки работают на склоне горы, и, наклоняясь, они показывали ему свои ноги вплоть до голых
Его кожа была такой нежной, что он сходил с ума от желания. Он не дрочил
сам себе, но по ночам пробирался в сад, находил там большую тыкву
или две, приносил их в свою обитель, вырезал в них небольшие
отверстия, а затем вставлял в них свой напряжённый член, растягивая
отверстие до размера члена, а затем обеими руками обрабатывал
тыкву, пока не кончал с наслаждением. Он трахал эти искусственные
вагины шесть или семь раз, а потом выбрасывал использованную
тыкву на склон замка, где бушевал поток. Это было большим облегчением, но его похоть с каждым днём становилась всё сильнее.
и однажды вышел из-под контроля.

 Его мать, которая вышла замуж в пятнадцать лет, теперь была прекрасной зрелой женщиной тридцати шести лет. Однажды, поставив на пол принесённые с собой вещи, она приподняла верхнюю юбку, чтобы не было видно, что она сидела на кукурузных початках. Граф уже сидел на початках, опустив голову. Его мать по этому случаю случайно задрала всю свою одежду, обнажив прекрасную попку, а когда она наклонилась, чтобы сесть, стала видна вся её прекрасная волосатая и раскрытая промежность
к его нижнему зрению. Это было слишком для Графа, через мгновение его
член встал в самую жесткую стойку, он мгновенно расстегнул свои
брюки; его мать обнаружила, что опустила свою голую задницу на
корн, наклонилась с противоположной от сына стороны, чтобы подоткнуть нижние юбки
под зад, но граф схватил ее за талию одной рукой,
надавив своим телом на ее уже согнутое тело, он заставил ее полностью лечь на бок
и вошел в ее влагалище по самую рукоятку, он толкнул ее так
яростно, чтобы заставить ее не только вскрикнуть от удивления, но и
боль. Она пыталась вырваться, но он удерживал её со всей силой своей неистовой похоти. Потребовалось всего несколько толчков, чтобы он
изверг первую порцию спермы; она смазала её влагалище, но его член
не поддался, а остался таким же твёрдым, как и прежде, и почти без
паузы он возобновил ещё более восхитительное действо, чем предыдущее. Его
мать, однако, была сильно потрясена ужасом инцеста, но, будучи зрелой женщиной с горячей кровью, не могла не почувствовать, как прекрасный член восхитительно пронзает её влагалище, не возбудив при этом её похоть
вопреки самой себе. Когда боль от неподготовленного проникновения в её лоно
прошла, а обильная струя спермы сына смазала весь проход, она
вскоре уже не могла сдерживать свои страсти и отвечала ему
с таким искусством, что желать было нечего. Длительное воздержание
заставило его приложить необычайные усилия, и он трахнул её пять раз, прежде чем выйти.

 Когда она села, то сказала: «О! Фердинанд, что ты наделал!» Как ты мог так поступить? Насиловать собственную мать. Это ужасно.

 Бедный граф, видя, как она расстроена, разрыдался и бросился к ней.
Он обнял её за шею и со слезами на глазах сказал, что ничего не может с собой поделать.

Она погладила его по голове и сказала. «Бедняжка, бедняжка».

Тогда он поднял голову, чтобы поцеловать её. Она тоже заплакала, и они смешались в объятиях, полных слёз и ласки. Это почти мгновенно вернуло его члену его первозданную твёрдость. Он уложил мать на кукурузное поле, и, хотя она немного сопротивлялась и говорила, что ему не следует снова совершать такой грех, она раздвинула ноги, когда он навалился на неё, и не стала препятствовать тому, чтобы он задрал её юбку.

Он вошёл в её на этот раз хорошо увлажнённую и по-настоящему жаждущую киску, потому что её страсть теперь стала похотливой.

 Он трахал её ещё трижды, и каждый раз это было восхитительнее, чем в предыдущий раз.
И во всех случаях ему вторила самая великолепная задница его матери,
и самые возбуждающие складки её по-настоящему восхитительной киски.

Наконец она оставила его, но после столь восхитительного начала каждый день приносил новые восхитительные встречи.

 Его мать была искусна во всех проявлениях похоти.  Будучи прекрасно сложенной женщиной и крайне похотливой, она, однажды поддавшись
Она была ненасытна и потакала всем своим похотливым желаниям. После нескольких дней секса она всегда приходила очень легко одетой, без корсетов и других
обременений, так что они могли спокойно раздеться и заняться сексом.
Граф уверял нас, что, хотя с тех пор он наслаждался обществом самых прекрасных женщин, ни одна из них не доставляла ему большего удовольствия, чем его восхитительная, распутная и похотливая мать. Несомненно, сам факт инцеста добавлял остроты обычному наслаждению, которое дарит зрелая, хорошо сложенная женщина с сочной киской.

После первой недели их восхитительных встреч его мать сказала:
— Мой дорогой Фердинанд, мы очень неосмотрительны, ты можешь сделать меня матерью.
 Твой отец не хочет больше детей и старается этого не допустить.
 — Как он это предотвращает, моя дорогая мама?

«Ну, дорогая, он не торопится, и пока он во мне, он трёт пальцем то место, которое ты сейчас чувствуешь (он нежно потирал её клитор, хорошо развитый), пока я не начинаю получать удовольствие.
Он делает это несколько раз, а когда чувствует, что вот-вот кончит, внезапно вытаскивает член, вставляет головку мне в попку и остаётся там.
Ты должен сделать то же самое, но не нужно засовывать туда весь этот длинный толстый член. О! Иди ко мне в объятия, сынок, ты так меня возбудил, что я должен немедленно это сделать.

На что граф вскочил и трахнул её так восхитительно, что она обхватила его руками и ногами за тело и бёдра и ни за что на свете не позволила бы ему выйти из неё.
Она провела с ним в экстазе несколько минут и быстро потребовала ещё.
Так что только в третий раз, когда он уже был готов кончить, она высоко подняла свои стройные ноги, выпятила задницу и, вытащив его член рукой,
Он направил его в восхитительное маленькое отверстие, и, поскольку всё вокруг было пропитано предыдущей порцией спермы, ввёл его не только головкой, но и всем стволом. Она вскрикнула: «Не так глубоко, не так глубоко», но, когда он начал входить и выходить, она быстро возбудилась и задвигала задницей со всем своим привычным мастерством, и снова испытала восхитительное наслаждение, когда он излил свою сперму прямо в её инцестуальные внутренности.

Он просунул руку между их телами и надавил пальцем на её клитор.
От этого её влагалище запульсировало, что почувствовал его член, и он быстро кончил
он вознёс её к ещё одному восхитительному наслаждению от тесного лона непристойной похоти, и был совершён второй, самый изысканный и сладострастный акт, доставивший удовольствие как ему, так и его матери. Затем он отстранился, чтобы избавить её тело от тяжести, которую она так долго несла, они обнялись обнажёнными телами и мило побеседовали об изысканных радостях, которые только что испытали. Его мать сказала, что его отец не давал ей ничего подобного тем похотливым радостям, которые она получала от своего дорогого сына. Они играли и целовались, пока она, умело лаская его член, не получила ещё два восхитительных
Они трахнулись, по одному разу в каждую дырку, и разошлись.

На втором месяце она обнаружила, что случилось то, чего она боялась.
Её сын сделал ей ребёнка; она заплакала, когда сообщила ему об этом
неприятном исходе, но граф, как и я, всегда яростно
набрасывался на женщину, которая плакала. За этим последовало несколько великолепных трахов, все в вагину —
дело было сделано, и в предосторожностях больше не было необходимости.

Его мать отдалась ему с ещё большим вожделением, чем когда-либо прежде, и занималась с ним сексом с мастерством, пылом и энергией
Это вызвало у него восемь оргазмов за удивительно короткое время.
Тот факт, что он зачал с ней ребёнка, казалось, разжёг их обоих.
Она заявила, что никогда в жизни не получала такого удовольствия от секса.
 В своих отношениях они использовали самые грубые непристойные выражения, как будто это было ещё одним барьером, разрушенным между ними, и делало их кровосмесительную любовь ещё более возбуждающей и разрушающей все естественные связи между ними.

Перед расставанием они посовещались о том, как лучше оформить отцовство её мужа.


Ему было пятьдесят пять лет, и, следовательно, он уже не был так пылок
Он был страстным — даже в сексе — и поэтому его было сложнее обмануть.


Она знала, что он просыпается с эрекцией, хотя это не всегда приводило к сексу. На этом они и построили свои надежды и в конце концов договорились,
что она подсыплет ему в кофе снотворное, а утром, когда он ещё будет спать,
она возьмёт его член в руки, разбудит его, повернётся к нему задом,
вставит его себе во влагалище, будет нежно с ним обращаться, заставит
его кончить, что его разбудит, удержит его в себе, притворится,
что сама находится на вершине наслаждения, но, придя в себя,
упрекнёт его за то, что он кончил в неё.

Всё произошло так, как он и планировал: он проснулся во время эякуляции, но его жена
оказывала такое необычайно приятное давление на его возбуждённый член,
что он так возбудился, что трахнул её, и она позаботилась о том, чтобы он
эякулировал во второй раз — она притворилась, что увлечена страстью
так же, как и он. Но потом она стала упрекать его за неосмотрительность,
особенно за то, что он так возбудил её, что она не смогла сдержать
эякуляцию в тот же момент, что и он, что сделало ситуацию ещё более опасной. Она не знала, как это произошло, но никогда прежде она не испытывала ничего подобного
удовольствие от него, какое он подарил ей тем утром.

“Что ж, моя дорогая, это любопытное совпадение, но ты никогда не казалась мне
более восхитительной или похотливо превосходной в своем трахе, чем
ты только что это сделала. Раз уж так вышло, давайте в будущем будем более осторожны и
будем надеяться, что из этой маленькой и восхитительной неосторожности ничего не выйдет ”.

Но, конечно, это произошло, как рассказал нам граф, и через семь месяцев
после утреннего траха моя мать родила дочь. «Я уже пять месяцев был в изгнании, когда произошло это событие. Я
письма от моей матери после того, как она появилась на свет, и в течение нескольких лет
впоследствии, в которых она рассказывала мне, что моя сестра была прекрасным ребенком и росла
"копия своего отца", подчеркивая для меня эти слова, чтобы подчеркнуть
настоящая конструкция на них. Бедная дорогая мама, она умерла четыре года назад,
и мой отец последовал за ней два года спустя. Я никогда больше не видел ни одного из них
.

“Прежде чем я сбежал из Италии, я прошел пять месяцев в постоянном
владение моей любимой мамы. По мере того как её беременность прогрессировала, её похотливое
желание моих объятий, казалось, только усиливалось. Она была ненасытна, но с
в ней было столько очарования и искусства, что я никогда не отказывался откликнуться на её зов.
Мы предавались всем утончённостям и излишествам самой дикой и грубой похоти.


«У моего отца была небольшая коллекция самых непристойных книг; моя обожаемая и похотливая мать время от времени тайком брала самые непристойные из них, и мы читали их и возбуждались, представляя самые дикие и грубые сцены, изображённые в них.

«Моя мать была примером женщины, которая однажды вышла за рамки дозволенного, а затем перестала сдерживать себя и стала безгранично порочной.»
Не было такого ужаса, который мы оба не смогли бы совершить и которым не смогли бы насладиться.

 «Мой отец, когда беременность уже не вызывала сомнений, стал менее сдержанным в своих желаниях. Моя мать по моей просьбе стимулировала его, чтобы он трахнул её
прямо перед тем, как подойти ко мне, так что я засовывал свой член в отцовскую сперму, иногда в её влагалище, а иногда в задницу, и в конце концов слизывал её, прежде чем трахнуть её тем или иным способом. Инцест
её сына с мужем был, по её словам, самым возбуждающим для её чрезмерной похоти из всего, что я мог сделать.

«Мой отец был вынужден уехать в Турин на десять дней; это было в новолуние, когда ночи были тёмными. Моя мать надевала тёмный плащ и подходила ко мне; мы ложились на плащ и, совершенно обнажённые, предавались самой дикой страсти до рассвета, когда мать ускользала в дом и оставляла меня в блаженном сне до своего возвращения с моей едой.

» Это было счастливое время, сочетавшее в себе уединение и инцест.
В сочетании с моей пылкой молодостью — мне тогда было всего девятнадцать — это заставляло меня постоянно быть рядом с ней, и она никогда не уходила раньше
Её неуёмная похоть на данный момент была удовлетворена. Если бы обстоятельства позволяли ей оставаться со мной дольше, чем обычно, она бы чаще занималась со мной сексом. Ночью, когда она могла кончить, я давал ей десять, а иногда и одиннадцать оргазмов, и, вероятно, она кончала в два раза чаще. Я был неутомим.

«Во всех своих последующих письмах ко мне она постоянно выражала скорбь по поводу того, что потеряла своего самого любимого сына; что она безутешна, обыгрывая слово con, которое по-французски означает «киска».


Подобные намёки были во всех её любовных письмах. Часто
и часто, когда я был не в настроении трахать женщину и мой член не
реагировал на призыв, мне достаточно было вспомнить одну из этих сцен
с моей матерью, как мой член тут же вставал, к огромному
удовлетворению моей временной _fouteuse_, и это происходит до сих пор:
одна мысль о ней мгновенно оживляет его».

Тут моя обожаемая жена просунула руку ему под халат и нащупала его возбуждённый член. Она схватила его и, притворяясь его матерью, воскликнула:

 «Иди же, о, иди!  мой любимый Фердинанд, в объятия любящей матери».

Она упала на диван, он встал между её ног, опустившись на колени на
пол, сбросил халат, обнажив свою прекрасную волосатую задницу — одну из тех, что я так любил. От этого зрелища мой похотливый член
встал, и я, опустившись на колени позади него, направил его в его
задницу, и пока он трахал мою обожаемую жену, я насиловал его
превосходную задницу. Мы пробежали два восхитительных круга, а затем моя
жена взяла меня в свою киску, пока граф трахал свою предполагаемую мать,
ведь эта возбуждающая идея никуда не делась. За этим последовал второй трах в той же позе, когда обе её дырочки были заполнены до отказа.

На этом восхитительная оргия закончилась; на следующую ночь мы, как обычно, отдыхали полдня, чтобы набраться сил и в следующую ночь насладиться совершенным излишеством.


Таким образом мы поддерживали свои силы, и только ближе к концу нашего визита нам пришлось прибегнуть к розге, да и то без особого усердия.


В середине второй ночи граф продолжил свой рассказ о последствиях интрижки с его матерью. Его сестра-ребёнок,
ведь она была и тем, и другим, родилась в первый год его изгнания. За пределами его
Мать описывала её как красивую девочку,
которая была похожа на отца, то есть на её сына, графа. Других сведений о ней не было. Ей только исполнилось одиннадцать, когда умерла её мать;
в течение двух лет после этого печального события она вела хозяйство отца.


После его смерти второй брат вступил во владение имуществом.
Поскольку государство лишило его всех гражданских прав, имущество было передано брату. По возвращении, после амнистии, графу пришлось судиться с братом, чтобы вернуть своё имущество. Его
Сестра-дочь, которая была несчастлива с женой своего брата, с радостью оставила их, чтобы вести хозяйство графа. Ей тогда было семнадцать лет, она была прекрасно сложена, с пышной грудью и бёдрами, с красивыми и похотливыми тёмно-карими глазами, — точная копия своего отца, хотя она знала его только как брата. Воспоминания о неистовых радостях, которые он испытывал с её матерью, сводили его с ума от желания обладать плодом его интрижки с собственной матерью. Раньше по вечерам после ужина он сажал её к себе на колени и рассказывал свои истории.
Он рассказывал о своих приключениях за границей, перемежая рассказ поцелуями и ласками. Он хвалил её роскошную грудь и ощупывал её; он говорил, что не мог бы поверить, что её огромный зад реален, если бы не чувствовал голую кожу. После небольшого сопротивления ему позволили сделать это один раз, а затем он стал делать это всё чаще и чаще, пока не добрался до того, что стал ощупывать и ласкать её киску, одновременно вкладывая свой возбуждённый член в её ласкающую руку. У этого мог быть только один конец. Он лишил её девственности, и с тех пор она каждую ночь пробиралась в его постель. Он обучил её всем премудростям плотских утех и в конце концов
забеременеть от нее. Это скрывалось как можно дольше, а затем,
под предлогом визита к другу в Турин, чтобы посмотреть на какие-то праздники, он
отвел ее в "accoucheuse_" и оставил там до тех пор, пока она не
роды закончились.

Здесь я могу упомянуть, что всего через пять недель после этого события мы встретились.
они были в Турине, по пути домой из Венеции. Она была красивой девушкой.
Граф представил нас как старых друзей, с которыми можно делать всё что угодно.


Мы остановились у неё на две недели и посвятили её во все тайны и крайности самой необузданной похоти, и она оказалась способной ученицей
по активности и удовольствию она почти не уступала моей любимой жене.

 Граф снял на зиму апартаменты в Турине и, обнаружив, что его
сестра-дочь так легко поддаётся обучению, решил устроить _partie carr;e_, чтобы продолжить эти восхитительные оргии. Его ребёнок был прекрасным плодом двойного инцеста и обещал вырасти прекрасной женщиной. Её
лобок был очаровательно пухлым, а пухлые губки её восхитительной маленькой киски уже возбуждали похоть. Граф надеялся, что сможет трахнуть её, когда она станет достаточно взрослой, и пообещал мне, что я тоже буду участвовать, когда придёт время.

Здесь я могу добавить, что он всегда брал её с собой в постель, а его сестра-мать — каждое утро, и в ванну тоже.

Она прекрасно развивалась. С семи до восьми лет он трахал её в восторге от её киски; в восемь начал тереться членом о её клитор, а к девяти постепенно растянул его так, что мог входить почти на всю длину и оставаться там.

Мы давно знали друг друга, и он всегда говорил, что отрабатывает урок, который преподала ему моя обожаемая жена Флоренс, когда рассказывала нам о том, что происходило с ней в юности и как её постепенно развращал собственный отец.

Я отложу эту историю, чтобы сразу же описать дальнейшую судьбу
этого прекрасного ребёнка, которым мы с женой с тех пор часто
наслаждались, когда он был доверен нам её отцом.

 После визита к нам в Англию он оставил её у нас на полгода, чтобы она совершенствовала свой английский.
Мы с женой были очень рады её приезду. Мы, безусловно, усовершенствовали её эротическое образование, в то время как она совершенствовала свой английский благодаря врождённому языковому таланту.
Хотя ей было всего шестнадцать, она в совершенстве говорила на пяти языках, помимо всех местных диалектов Италии, которые сильно отличаются друг от друга
 Её пребывание у нас затянулось, потому что, когда она уже собиралась уходить, выяснилось, что она беременна от меня.  Со временем она благополучно родила дочь.

  Её отец, который приехал, чтобы забрать её домой после Рождества, передал милую малышку, ставшую связующим звеном между мной и её матерью, на попечение моей жены.

  У нас не было своих детей, и она решила удочерить её. Граф, который в глубине души был в восторге от этого предложения, оставил её с нами.
Впоследствии у него родился сын от этой прекрасной и очаровательной дочери и внучки одновременно.

С тех пор прошло много лет, и тот сын, которого усыновили по закону, теперь граф по праву наследования после смерти своего отца.


За эти годы мы много раз навещали друг друга, и во время этих визитов граф рассказывал нам о некоторых эпизодах своей жизни, которые я привожу его собственными словами:


«Вы просите меня рассказать о моих первых впечатлениях. Моё первое посвящение в тайные
законы любви было довольно любопытным и закончилось весьма неприятно для прекрасной монахини, которая пыталась научить меня нежному искусству любви.

 «Вы должны знать, что после первого завоевания Бонапартом Северной Италии…»
когда он пересёк Альпы в районе впадины Савона и одержал победу в битвах при Монтенотте и других сражениях в тех краях, он вышел на внутренние равнины и понёсся вперёд, захватывая всё на своём пути. Пьемонт был присоединён к Франции, и, по тогдашней французской моде, всё церковное имущество было конфисковано. Монахов и монахинь отпустили на все четыре стороны, пообещав им небольшие пенсии, которые так и не были выплачены. Одна из монахинь монастыря в наших краях была брошена на произвол судьбы. Чтобы поддержать жизнь, она открыла небольшую школу для мальчиков и девочек младшего возраста. Соседские дворяне охотно помогали достойной
Женщина, оказавшаяся в бедственном положении не по своей вине, отдавала своих детей на начальное обучение. Моя мать очень привязалась к сестре Бриджит, как её называли, и меня отправили в её школу. Мне только что исполнилось двенадцать, но я был уже крупным для своего возраста мальчиком.
Я помню, что мой член, когда я вставал по утрам, уже демонстрировал признаки хорошего развития, что давало надежду на его будущую значимость.
Думаю, я был самым крупным мальчиком в школе, все остальные были на два-три года младше меня.  Я пребывал в полном неведении
что касается отношений между разными полами. Монахиня, казалось,
влюбилась в меня, она обнимала меня и целовала своими пухлыми губами, и я чувствовал, как она втягивает мой запах. Она заставляла меня стоять очень близко к ней, когда я повторял уроки, и её руки или локти, как будто случайно, всегда оказывались прижатыми к тому месту, где прятался мой поначалу бесчувственный член. Неизвестно, как это произошло, но подобные случайные толчки в конце концов заставили его встать, чему она, без сомнения, была рада.
Видя, что теперь она может довести его до нужной ей точки, она однажды сказала вслух:
«Фернандино, ты должен остаться и повторить этот урок после того, как прозвенит звонок. Тебе нужно немного дополнительных разъяснений, которые я не могу дать тебе, пока занята со всем классом». Я подумал, что это проявление доброты с её стороны, но на самом деле у неё были совсем другие намерения. Когда все ушли и мы остались одни, она велела мне подойти ближе.
Локоть сыграл свою обычную шутку, мой член встал, она сильнее прижалась к нему, а затем воскликнула: «Боже мой! что это такое твёрдое у тебя в штанах? давай
дай мне посмотреть. Она расстегнула их, взяла в свою нежную руку и вытащила мой член. «Как любопытно. Он всегда такой?» «Нет, не всегда». «Когда
он становится таким?» «Я не знаю, но иногда, когда ты двигаешься, чтобы показать мне, как ты это делаешь, твой локоть касается его, и он приходит в такое состояние». Всё это время она
ласкала мой член самым нежным и возбуждающим образом.
На самом деле она очень быстро довела меня до спазматических небесных
радостей, которые, конечно же, привели лишь к нервному срыву. Это
было всё, что она попыталась сделать в первый раз, когда сказала мне застегнуться
Она сказала, что поощрять эту привычку очень плохо и что я должен быть благоразумным и не позволять другим узнать, что он слишком твёрдый и жёсткий.


Так продолжалось день или два. Убедившись, что я никому об этом не сказал, она приступила к осуществлению своей грандиозной цели. Меня держали взаперти, как и раньше. Она, как обычно, возбудила меня, и вскоре я уже стоял на твёрдом полу. - Теперь, - сказала она, - я посвящу тебя в любви
загадки. Я вижу, что вы сдержанный и им можно доверять; лежать на вашем
на этой школьная форма’.Я так и сделал. Она задрала мою рубашку, брюки
Она уже опустилась на мои ноги, нащупала ствол и придатки, а затем, встав на колени рядом со мной, начала восхитительно сосать его, пока мне не показалось, что он вот-вот лопнет. Затем она поднялась и оседлала меня, задрав юбки до пупка и, к моему огромному удивлению, обнажив огромную густую массу волос, покрывающую всю нижнюю часть её живота.
Подведя мой член ко входу в свою киску, она постепенно погрузила его в себя, опустившись на него всем телом. Я почувствовал лёгкую боль при её первых движениях, и мой член частично
Он смягчился, но быстро обрёл прежнюю твёрдость от удовольствия, которое она доставляла мне, двигая бёдрами вверх и вниз. Я кончил, как и в прошлый раз, в приступе удушающего восторга; она тоже кончила, потому что я почувствовал, как по моему члену потекла тёплая жидкость. Она крепко держала меня, и от давления её влагалища он снова стал твёрдым, и последовал второй восхитительный оргазм.

 После этого я совсем обмяк и потерял сознание. Поднявшись, я увидел, что мой член и плавки покрыты чем-то влажным и с кровавыми прожилками.
Как мальчишку, меня напугало вид крови, и я заплакал. Она вытерла всё и оттянула крайнюю плоть, чтобы вытереть под ней, но из-за ранки было больно, и даже выступила кровь. Раньше крайняя плоть была прикреплена к выступающему краю головки, но когда она опустилась на него, то оторвала её и натянула на ствол.
Несомненно, это была девственная плева мальчика, отсюда и первая острая боль, и небольшая кровопотеря. Она попыталась задержать меня, чтобы набрать тёплой воды, которая, по её словам, всё исправит
за права. Я был слишком напуган и всю дорогу плакал, убегая домой.
и, как глупый неуклюжий мальчишка, разыскал свою мать и рассказал ей все, что
Сестра Бриджит сделала это и показала, до какой боли она довела мой член. Моя
мать, разъяренная, сразу побежала в школу, где в задней комнате сестра
Бриджит сдержалась — хорошенько отругала ее и в своем гневе выплеснула все это наружу, так что
бедная женщина потеряла всех своих учеников и впала в крайнюю нищету. Однако молодой граф из соседнего поместья, который давно
добивался её расположения, теперь убедил её принять его покровительство; она проявила мудрость и заставила его назначить ей пожизненную пенсию, чтобы обезопасить себя от возможного отказа в будущем. Я, конечно, вскоре пожалел о своей глупости. Как только я избавился от лёгкой боли в члене, моё воображение вернулось к тому удовольствию, которое она мне доставила, лаская и посасывая меня, и к тем восхитительным оргазмам, которые она у меня вызывала, но, увы!
 Однако теперь я понял, как на самом деле нужно использовать пенис.
Наши служанки и окрестные крестьянки, которые знали о моём романе с монахиней, подбадривали меня, и я трахал их направо и налево в полях, под кустами, в конюшнях или на чердаках.
Так продолжалось целый год, но в конце концов отец узнал об этом и отправил меня в колледж в Савоне. В Италии при колледжах есть школы для младших школьников, как в вашем Королевском колледже в Лондоне.


«Здесь я нашёл мальчика, который был всего на полгода старше меня, сына
друг моей семьи. Я рассказал ему о своём романе с монахиней.
Мы получали разрешение сходить в уборную от разных наставников, чтобы не попасться на глаза друг другу. Пощупав наши члены и подрочив до оргазма, что мы оба теперь умели делать, мой друг предложил мне войти в него сзади, чему его научил молодой билетер в его первой школе. Он был пухлым,
симпатичным парнем с удивительно большими ягодицами и анусом, который от практики билетера, чей член был полностью созревшим, стал таким
расширился и погрузился так глубоко, что стал больше похож на вульву, чем на анус. К тому времени мой член был почти таким же большим, как сейчас,
несмотря на то, что он без труда входил в него до упора, и я трахал его с огромным удовольствием. Любопытно, что ему нравилось быть
получателем и одновременно получать от меня удовольствие. Хотя он и проникал в мою задницу несколько раз, это было просто из любопытства; его похоть заключалась в том, чтобы трахать и дрочить.  Пока мы вместе учились в колледже, нас это вполне устраивало, и мы никогда не стремились к опасному сексу с проститутками
город и, таким образом, избежал ужасных болезней, от которых страдали многие из наших сокурсников.
Многие из них потом всю жизнь. Долгие годы
это приятное общение продолжалось и было прервано только моим изгнанием.

“Между тем, когда я вернулся домой на каникулы, я не забыл
Сестра Бриджет, и жаждал интенсивно, чтобы возобновить знакомство с ней.
Я без труда нашёл её жилище; однажды, встретив её, я увидел, как она нахмурилась и свернула в другую сторону. Но я узнал, что у неё есть любимое место для прогулок в уединённом уголке. Я прятался, пока она не подошла совсем близко
чтобы уйти, схватил её за руку и стал умолять простить глупость
простого мальчишки, который всегда сожалел о своей невежественной
глупости, но теперь стал мужчиной и жаждет доказать ей свою преданность. Другой рукой я расстегнул брюки и вытащил свой вполне
приличный член.

— Вот! — воскликнул я. — Видишь, как воспоминание о потерянном рае терзает его сердце? Пусть это бедное немое создание заступится за меня.

 Я положил руку на его ладонь, и она крепко сжала её.

 — О! Фернандино, я всегда любила тебя, и если бы не твоя неосмотрительность
Я должен был обладать тобой все эти месяцы». Я обнял её за шею, наши губы слились в любовном поцелуе, её язык обжёг мою душу. Я увлёк её, готовую на всё, в кусты. Она
опустилась на землю, её ноги разъехались; я задрал её юбки, её
пышная шерсть и трепещущая промежность были неотразимы, я
бросился на неё, я трахал её до тех пор, пока она не кончила дважды,
а затем ещё трижды, прежде чем выйти из неё. Я бы с радостью
продолжил это восхитительное соитие, но она умоляла меня ради
благоразумия подняться. Мы
Мы расстались, но не раньше, чем договорились о новых встречах, которые происходили в лесах и амбарах, где было удобнее всего. Во время одного из моих отпусков её покровитель уехал на неделю в Турин, и я пробрался в её комнату ночью, перебравшись через крышу пристройки, а затем мы, обнажённые, предались всем излишествам. Она была страстной и похотливой до крайности, прекрасно сложенной женщиной с ненасытной киской, как только начинались наши забавы. Как я уже упоминал, она была очень волосатой, с хорошо развитым клитором.
Она трахалась с таким же удовольствием, как и в позе сзади
тугая, восхитительная, пульсирующая киска. Больше всего на свете она любила сосать член, делала это очаровательно, но ещё искуснее облизывала впадину под головкой и нижнюю часть члена, иногда лаская яички, и всё это было настолько возбуждающе, что, как бы часто я её ни трахал, она была уверена, что получит ещё и ещё. Эта очаровательная интрига продолжалась до тех пор, пока я не уехал в Турин.

«Во время общения с сестрой Бриджит я узнал всю историю её жизни в монастыре. Семья заставила её принять постриг, несмотря на то, что она этого не хотела
против её воли, потому что она уже тогда испытывала острое желание, от которого её лоно пульсировало при мысли о соитии с представителем мужского пола.
Она быстро нашла подругу с такими же желаниями, но более опытную,
которая сначала научила её всему искусству трибадизма, а затем призналась, что у неё связь с самым молодым духовником. Этот священник приходил раз в неделю, чтобы исповедовать монахинь, узнать об их связи и позволить им понести любое наказание, которое он сочтет нужным. Он сказал ей, что выпорет её, а
затем накажет там, где она согрешила, что на самом деле означало
Он вставлял свой член ей во влагалище, когда она стояла на коленях. Такие вещи делались для того, чтобы проверить, с удовольствием ли она это принимает, и когда выяснилось, что да, то их час исповеди превратился в сцену всевозможных излишеств, совершенно обнажённых, ведь ни на ком из них не было ничего, кроме рясы монаха или монахини. Это восхитительное наслаждение продолжалось до роспуска монастыря, а остальное вы знаете.

 Ещё один рассказ о графе нас очень позабавил. В семнадцать лет графа зачислили в Королевскую гвардию, где каждый рядовой был рождённым джентльменом, а в армии он получил звание младшего лейтенанта. Здесь у него было много
Он плел интриги и лишил девственности очаровательную и прекрасно сложенную девушку, которую готовили к карьере оперной танцовщицы, к которой у нее рано проявились способности. Она добилась большого успеха, когда вышла на сцену. Она очень любила нашего друга и, как предполагалось, была ему верна, хотя под его умелым руководством стала чрезмерно распущенной и похотливой. Их разлучили его бегство и изгнание.

Спустя годы он встретил прекрасную, великолепную, зрелую женщину, которая гуляла в Риджентс-парке в роскошном наряде. Он её не узнал
Он не ответил ей, но посмотрел на неё тоскливым взглядом, и вдруг она схватила его за руку и воскликнула на пьемонтском диалекте: «Ces tu si!
Buzaron» (Это ты, Бузарон?). Это слово является
избитым выражением плотской привязанности, но буквально означает «большой
мудак».

 Их отношения стали ещё более тёплыми, теперь она была первоклассной
_танцовщицей_, и ей очень хорошо платили.

Граф был первым, кто её завоевал, она по-настоящему любила его и в Лондоне хранила ему верность только из любви, потому что никогда не принимала даже самых скромных подарков. Конечно, она получала множество блестящих предложений от
Она была верна графу, пока он хотел её. Когда она поняла, что он охладел к ней, она отпустила его и, хотя никогда не отказывала ему в близости, стала встречаться и с другими. Она была очень милой и часто рассказывала об эротических переживаниях прошлых лет. Многие из них были очень забавными, но одна особенно ярко демонстрировала пылкий характер её темперамента. Во время выступления в Генуе она приняла выгодное предложение от владельцев Лиссабонской оперы и была вынуждена отправиться в Италию
Бриг; она была единственным пассажиром, и её койка находилась в той же открытой каюте, что и койки капитана и его помощника. На второй день плавания капитан дал понять, что хотел бы, чтобы она осталась. Она уже изнывала от желания заняться сексом, к которому привыкла за время пребывания на берегу, поэтому с готовностью отдалась его желаниям. От него она перешла к помощнику, а затем и ко всей команде корабля, не испытывая ни капли ревности ни к капитану, ни к помощнику. В те времена система была устроена так, что и капитан, и команда были одинаково заинтересованы в успехе плавания в соответствии с условиями их соглашения.

Капитан, помощник капитана и плотник были владельцами судна. Экипаж, состоявший из боцмана и четырёх матросов, получал еду, в основном сушёную рыбу, но не получал жалованья. Они имели право на определённую долю прибыли от рейса и, таким образом, были заинтересованы в его успехе, причём их отношения с капитаном были совсем не такими, как у обычных матросов.

Путешествие длилось шесть недель, и за это время она переспала со всеми мужчинами на корабле.
Она трахалась с ними каждый день, и в конце концов они удовлетворяли её в обе дырки, а часто и в обе сразу.
Она ввела по одному в каждое отверстие и высосала треть до последней капли, которую с наслаждением проглотила. Она даже взяла _premisses_ маленького двенадцатилетнего юнги и заявила, что никогда ещё не испытывала такого полного удовлетворения своей чрезмерной похотливости, как во время того счастливого шестинедельного путешествия.

Граф, который покатывался со смеху, пока она рассказывала об этом
необычайном потакании всем плотским желаниям, пересказанном на
забавном пьемонтском диалекте, сказал нам, что, несмотря на такое
чрезмерное потакание обоим отверстиям и уколам, многие из которых были
При ближайшем рассмотрении не было заметно ни малейшего признака такого обширного растяжения.
В обоих отверстиях она могла бы почти откусить твой член.
Одна из тех исключительных женщин с великолепной фигурой, которым не вредит ни одно излишество и которые готовы принять любое количество членов и довести их всех до изнеможения, оставаясь при этом такими же готовыми, как и прежде, к самому крайнему проявлению похоти, как только кто-то из них исчерпает себя.

В продолжение признаний графа я расскажу о своей возлюбленной
Рассказ моей жены о её юности в форме повествования, потому что, когда она рассказывала мне об этом, её рассказ прерывался различными похотливыми встречами, вызванными непристойным и возбуждающим характером её откровений.

 Она была дочерью гречанки, вышедшей замуж за высокопоставленного священнослужителя англиканской церкви, человека большой эрудиции, получившего высшие награды в Оксфорде. Когда он был студентом своего колледжа, то преподавал сыну
знатного дворянина, много лет путешествовал с ним и, следовательно,
хорошо знал языки современной Европы. В Греции он
Он по уши влюбился в её мать, пытался её соблазнить, а когда это не удалось, женился на ней. Он был человеком с самыми похотливыми наклонностями, а её мать обладала красотой, которая была особенно привлекательна и возбуждала такого мужчину. У неё были блестящие и похотливые глаза, необыкновенно густые волосы, которые, когда она их распускала, ниспадали до пят, густые сросшиеся брови и чётко очерченные усы — всего этого было достаточно, чтобы свести с ума такого чувственного человека, как её отец. Итак, испробовав все остальные способы заполучить её, он женился на ней и, насколько она впоследствии смогла узнать от него, был во всём
сладострастно-похотливые, плотские желания, всё, чего только может пожелать самое необузданное вожделение. От матери она унаследовала
всё это восхитительное тело с густыми волосами, а от обоих родителей —
крайнюю похотливость. Она потеряла мать, когда ей исполнилось восемь лет. Пока мать была жива, она обычно забиралась к ним в постель по утрам, чтобы пообниматься, и часто была свидетельницей того, как отец трахал её мать. Иногда она играла с его членом, пока он не вставал, и даже заставляла его кончать в свои игрушки.
Она испытывала чувственное удовлетворение от этого, но в столь юном возрасте не представляла, что это может быть чем-то большим.
Она всегда сопровождала папу, когда он принимал ванну, и он неизменно вытирал её и в конце целовал её лобок и промежность, но не ласкал их языком.

После смерти матери он всегда укладывал её спать с собой на всю ночь.
Когда ей исполнилось девять лет, он начал мастурбировать её клитор, который, по его словам, даже в столь юном возрасте подавал надежды на то, что превзойдёт по размеру тот прекрасный клитор, которым была наделена её мать.

Таким образом он вскоре пробудил в ней всю скрытую похоть.
 Опасаясь принуждать её к сексу в столь юном возрасте, он возбуждал и её, и себя, потирая свой большой член между её половыми губами и клитором, пока не доводил себя до оргазма, после чего переводил член в её рот и изливался туда, научив её практиковать этот сладострастный и восхитительный метод.

Естественно, было невозможно остановиться на полпути _dans un tel beau chemin_, и
в итоге он впервые погрузил головку своего члена в её маленькое тугое влагалище
Он ввёл его в её щель и начал двигать им, постепенно продвигаясь всё дальше и дальше, пока она, обезумевшая от возбуждения, не почувствовала непреодолимое желание ощутить его в самой глубине своей жаждущей киски и не стала умолять его входить в неё всё глубже и глубже.

 Не в силах сдерживать свою страсть, он преодолел все препятствия и полностью лишил её девственности, причинив ей больше боли, чем она ожидала, но впоследствии эта боль полностью утихла и превратилась в самые изысканные ощущения. Как только он хорошенько её оттрахал, он продолжал делать это постоянно, пока она не достигла половой зрелости.
Это проявилось в том, что у неё начались ежемесячные выделения ещё до того, как ей исполнилось двенадцать лет. Её тело и лицо уже покрывал густой слой шелковистых коротких локонов цвета соболя.

В этот период отец сказал ей, что нужно принять меры предосторожности, чтобы она не забеременела.
Сначала он вытащил член и кончил ей в рот, что ей очень понравилось, но, когда он стал ласкать её анус, который постоянно теребил пальцами, она заявила, что это слишком неудобно, чтобы кончать ей в рот, и предложила просто ввести головку в
Он мог бы трахнуть её в задницу и кончить туда, для чего ей нужно было бы просто приподнять свою задницу так же высоко, как и влагалище, и тогда он вошёл бы в неё без какого-либо изменения положения с его или её стороны. Конечно, вскоре он вошёл в неё на всю длину своего члена, и
постепенно ей это так понравилось, что зачастую вся встреча из трёх или четырёх актов завершалась в её анусе, к её бесконечному
удовольствию; и таким образом её отец наслаждался первыми плодами всех отверстий в её теле.


Именно он так глубоко погрузил её в классическую литературу, а также
Она изучала современные языки, но для своего образования всегда выбирала такие непристойные произведения, как «Мемрий» и «Светоний» на латыни, «Атенеи» с его «Беседами за ужином» на греческом, особенно обращая внимание на главу о любви к мальчикам, «Боккаччо» и «Касти» на итальянском, некастрированные издания, «Приключений Казановы» и сотни других непристойных французских книг с самыми захватывающими иллюстрациями ко всем этим произведениям и многим другим. Лекция о них всегда заканчивалась хорошим трахом в
то или иное отверстие с отработкой конкретного описания, которое
возбуждало их похоть.

Он настолько развратил её разум, что вскоре она захотела испытать нечто большее, чем то, что мог дать ей он, и стала искать себе _aide-du-con_.
Сначала она нашла его в лице молодого и красивого лакея, который оказался не только
невозмутимым, но и полностью готовым к работе и необычайно хорошо обеспеченным.

Они предавались всем сладострастным излишествам в те часы, когда папе приходилось заниматься обширным и богатым приходом, настоятелем которого он был. Я должен рассказать об остальном её собственными словами. Она сказала:

 «Неизбежность наших излишеств привела к чрезмерной беспечности,
и стал причиной того, что мой отец узнал о нашей интриге. Он был шокирован и расстроен этим открытием, но быстро смирился.
В конце концов он сам овладел юношей и привлёк его к нашим инцестуальным оргиям, в которых он и трахал моего отца, и был оттрахан моим отцом, когда не доставлял мне изысканного удовольствия, занимаясь с ними обоими.
И в течение пяти или шести лет у меня были только эти два очаровательных усладителя моей похоти.

«В то время к нам переехал красивый юноша четырнадцати лет, сын младшего брата моего отца и, следовательно, мой двоюродный брат
с нами. Он был сиротой, оставленный матерью под опекой
моего отца. Я была примерно на три года старше его, и он относился ко мне как к
старшей сестре, был очень любящим только в этом качестве и привык
очень нежно обнимать и целовать меня. Я, со своей стороны, вскоре начал
испытывать другие чувства.

«Когда он впервые приехал к нам, убитый горем из-за потери единственного оставшегося в живых родителя, он боялся ложиться спать один, поэтому я всегда сопровождал его и помогал раздеться. Он был таким невинным, его мать до самой своей недавней смерти делала то же самое, поэтому у него не было _mauvaise honte_, и я помогал ему
Я сняла с него рубашку, помогла надеть ночную рубашку и даже стала свидетельницей того, как он
играл на скрипке, прежде чем лечь в постель. Я подоткнула ему одеяло и поцеловала его перед уходом.


«Конечно, обладая тогдашними знаниями и опытом во всех искусствах, связанных с
вожделением, я не могла не искать и не находить все его тайные очарования, которые
тогда всегда пребывали в состоянии покоя, но обещали развиваться в будущем. Я становилась все более распутной по отношению к нему.
Однажды утром, после оргии с папой и лакеем, которая
не совсем удовлетворила меня. Меня так и подмывало пойти с моим кузеном
Генри, чтобы разбудить и обнять его, зная, что он, вероятно, проснется
с эрекционным кольцом, как это обычно бывает у юношей и даже у мужчин.

 «Я прокралась мимо и сразу же увидела, как и ожидала, что его член, лишь частично прикрытый простынёй, был безошибочно узнаваем. Я осторожно откинула простыню и с радостью увидела, что его инструмент, довольно незначительный в спокойном состоянии, был весьма внушительных размеров в эрегированном состоянии и вполне мог доставить любой женщине полное удовлетворение благодаря своей чрезмерной твёрдости. Я осторожно взял его в руку, чтобы потрогать.
Он пульсировал от прикосновения и был твёрдым, как кусок дерева, с бархатистой поверхностью.

«Я забралась в постель рядом с ним, не разбудив его, и постаралась задрать сорочку, чтобы он почувствовал прикосновение моей обнажённой кожи. Я натянула на нас простыню, обняла его и разбудила поцелуем.


Он был удивлён и обрадован, увидев меня рядом, но пока не мог придумать ничего, кроме как обнять и приласкать меня. Обнимая его, я позаботилась о том, чтобы его ночная рубашка задралась до бёдер, так что его обнажённое тело прижалось к моему, когда мы обнялись.

 «От неожиданности я вскрикнула: что это так сильно давит на
мое тело; в то же время я двигал рукой и сжимал его. Оно
сильно пульсировало на ощупь. Я отбросил простыню, чтобы посмотреть, что это
могло быть.

“Боже мой, ’ сказал я, ‘ как же так? Какая перемена! все было совсем не так,
когда я укладывал тебя спать прошлой ночью. Как получилось, что ты пришла в такое странное
состояние?’

«Так и есть, дорогая кузина, когда я хочу в туалет по утрам, а потом спускаю…»

 «Тогда вставай и писай, я хочу сделать то же самое».
 «Он взял горшок и сходил в туалет. Я взяла другой горшок и сходила в туалет, широко расставив ноги и держа ночной горшок то между ними, то
Он просунул руку мне под бёдра, так что ему была видна вся моя промежность и вытекающая из неё вода.


Он уставился на неё с изумлением; он действительно впервые узнал, что у женщин там всё устроено иначе, чем у него.


«Как забавно, — воскликнул он, — ты писаешь из дырочки, а у тебя нет пи-пи. Я бы хотел увидеть это поближе».

«Я сказал ему, что должен лечь на кровать на спину, а он может смотреть сколько угодно, но он ни в коем случае не должен никому рассказывать о том, что увидит, потому что это большой секрет.

 Он, конечно, пообещал. Я лёг на спину, предварительно сбросив с себя одежду
Я задрала сорочку, широко раздвинула ноги и сказала ему, что ему будет лучше видно, если он встанет на колени между моих ног, на небольшом расстоянии от объекта, который он должен был увидеть.

 Он встал и начал внимательно осматривать меня, восхищаясь огромным количеством волос, которые у меня уже были, раздвинул половые губы, погладил то, что он назвал «маленькой каракулей», мой клитор, который был неистово возбуждён. Я сказала ему, чтобы он
пощупал внутри средним пальцем; он просунул его — я, к его
удивлению, укусила его так, что он едва смог вытащить палец. Природа,
о которой он не подозревал, сыграла свою роль: его член, который
опустился после мочеиспускания, снова встал.
Он стоял как вкопанный. Я взял его за руку и сказал:

 «Что это такое, Генри? Ты же не хочешь снова обмочиться».

 «Нет, нет, но я чувствую себя странно, сам не знаю почему, и, как видишь, из-за этого у меня встаёт».

 «Если ты сохранишь это в тайне, я покажу, как это происходит».

“Он пообещал, что никогда, ни за что не скажет, чему я должна его учить
. Поэтому я сказала—

“Приди в мои объятия, ляг ко мне на живот, и я научу тебя. Вот,
вот оно.

“Его член яростно бился о мое влагалище. Я провела рукой вниз, направляя
его в свое жаждущее влагалище, затем положила руки на его ягодицы, прижала
Он опустился и прижал свой очаровательный член к волоскам моей жаждущей киски,
покрытой спермой моего отца и лакея, так что он вошёл в меня с величайшей лёгкостью; но как только он оказался внутри, одно из моих
изысканных сокращений заставило его вскрикнуть от неожиданного удовольствия,
а я испытала восхитительное чувство, что наслаждаюсь первыми плодами прекрасной юности. Я показала ему, как двигаться вперёд и назад,
а природа сделала всё остальное, как только он понял, что нужно делать. Всего несколько ударов
— и он принёс свою первую жертву на алтарь в изысканной нише
Венера, сладострастная богиня любви. Я присоединилась к восхитительному
извержению.

 «Однажды испытав радость совокупления, милый мальчик трахнул меня пять раз, прежде чем я смогла заставить его выйти из меня, и только страх быть застигнутыми заставил его наконец слезть с меня. Мы восхитительно
обнялись, и я пообещала приходить каждое утро, когда это будет безопасно.
Я внушила ему, что он должен соблюдать строжайшую тайну и осторожность, если хочет, чтобы я повторила восхитительный урок, который я ему преподала.
Я вернулась в свою комнату, безмерно довольная тем, что лишила девственности
дань уважения. Только женщинам, которым так повезло, известно
изысканное наслаждение от того, как девственный член познаёт тайны любви и
наши жаждущие киски.

 «Мы занимались этим восхитительным сексом несколько месяцев, прежде чем нас
разоблачили, но привычка порождает беспечность, и в конце концов мой отец
разоблачил нас. Бедный Генри решил, что ему повезло, когда мой
распутный родитель овладел его задницей, пока трахал меня. Мои тёплые
объятия помогают ему справиться с сильной и необычной болью и удовольствием,
которые сопровождают первое проникновение в это восхитительно узкое отверстие.
посвящённый непристойному богу. Это закончилось его полным посвящением в наши оргии с лакеем. Его участие в оргии позволило нам
прибегать к более сложным и похотливым комбинациям, чем те, на которые были способны двое мужчин и женщина.


«Мой отец, который жил на широкую ногу, умер и оставил мне очень небольшой капитал. Это произошло после того, как мой кузен Генри достиг совершеннолетия. Я был сильно привязан к нему. Действительно, это была моя первая любовь, и я отдавался ей со всей преданностью и пылом.
Он был немного независимым, и мы прожили вместе два года после
после смерти отца мы тайно спали вместе.

 «Вмешательство родственников, которые, не подозревая о наших истинных чувственных отношениях, твердили о том, что скажет мир, и т. д., побудило меня
устроиться гувернанткой, для чего я была более чем хорошо подготовлена благодаря обширным знаниям, полученным от папы. Я видела в этом разумность и думала, что это скорее укрепит любовь Генри, чем наоборот. Но расставание было большим испытанием. Он вырос прекрасным
мужчиной с великолепным членом, хотя и уступающим в размерах этому монстру, — он указал на
В тот момент она крепко сжимала мою руку, стоя неподвижно и желая лишь одного — чтобы я наклонил её назад и трахнул, настолько возбуждающим был её рассказ.


 После этого эпизода она продолжила, сказав, что её система обучения была чрезвычайно успешной.
 Время от времени её утешали беседы с её любимым Генри, а также то, что она удовлетворяла похоть как отца, так и сыновей семей, с которыми жила, обучая и лишая девственности нескольких юношей, но ни один из них не получал того удовольствия, которое доставлял ей любимый
Генри давал ей деньги до тех пор, пока, как она льстиво заметила, у неё не появилось хорошее
Ей посчастливилось войти в нашу семью и найти такую драгоценность, как я.

 Иногда ей попадались девушки с таким пылким темпераментом, что она решалась обучить их искусству гамахучери. Именно в этом качестве наставницы она впервые применила розги к ягодицам своих учениц, и именно наблюдение за эротическим эффектом, который они производили на получательниц, впервые пробудило в ней желание, чтобы её саму выпороли. После этого у неё было множество молодых людей, отцов семейств и старых измученных пациентов, которых она заставляла действовать.

Из одной ситуации в другую она попала к нам; с тех пор
Я знал все ее поступки.

Сын графа и моя дочь тем временем достигли половой зрелости. Мы с большим интересом наблюдали за
их прогрессом. Оба они были начаты во всех
вкусные Тайны любви от своих родителей.

Моя милая маленькая Флоренция, потому что мы окрестили ее именем моей обожаемой жены
имя, переведенное на итальянский, которое стало привычным Entee, было большим утешением для
нас. С самого детства она всегда приходила, чтобы прижаться к нам в постели перед тем, как мы вставали.
Она была так прекрасна, что мы раздевали её догола и целовали
всё её тело, что всегда давало моей дорогой жене дополнительный повод для секса, особенно
после того, как ей исполнилось десять лет и её тело начало стремительно развиваться в период полового созревания. Поскольку она с младенчества привыкла к тому, что мы всегда раздеваем её, она не стеснялась. Более того, она стала такой возбуждающей, что я часто не сдерживался и трахал свою дорогую жену прямо при ней. Ей нравилось смотреть, как мы это делаем, и она любила играть с моим большим членом и доводить его до предела. Всё закончилось так, как и должно было закончиться, в моей
постели. Я постепенно доводил её до исступления, пока она не
Она полностью расклеилась на тринадцатом году жизни.

Через десять лет после этого я потерял свою любимую жену и был бы
совершенно безутешен, если бы не сочувствие и любовь этого милого
ребёнка, который стал так необходим мне, что через двенадцать месяцев
после смерти моей обожаемой жены я женился на ней. Она была
идеальной итальянской красавицей, и никто не догадывался, что она
не родная дочь, а сирота, которую удочерила моя покойная жена.

Теперь, в преклонном возрасте, она — моё утешение и мать моего прекрасного сына, которого мы назвали Чарли Никсон в память о моих
его первая обожаемая жена и моя опекунша, от которой он унаследует огромное состояние. Милому мальчугану сейчас восемнадцать лет, он красив,
высок и очень хорошо сложен, хотя и не такой чудовищный, как его отец. Его дорогая мать научила его всем радостям жизни,
и в нём горит тот же огонь страсти, что и в его старом отце. Он
часто приходит к нам по ночам, и это единственное, что позволяет мне
время от времени вставать с кровати и трахать его мать. Видеть их
во всех муках похоти, яростно трахающихся на моих глазах, — это так возбуждает
Его глаза так возбуждают меня время от времени, потому что, увы, это стало редким удовольствием.  Но иногда, когда я высасываю его молодую сперму после того, как они натешатся в любовных баталиях, моя прекрасная жена садится на меня, а наш очаровательный сын вставляет свой член ей в попку, потому что это тоже необходимо для моей угасающей энергии, и прикосновение его энергичного молодого члена к тонкой плёнке, разделяющей нас, ничего не значит. Я долго не трачу деньги,
а его довольная мать получает два, а иногда и три вкуснейших
разряжается в её задницу, прежде чем мой ленивый член затопит её влагалище моей инцестуальной спермой.


Таким образом, мы — счастливая семья, связанная крепкими узами двойной инцестуальной похоти.  Необходимо иметь эти любимые объекты, на которые можно опереться, ибо, увы!  все прежние участники моего члена теперь мертвы и ушли.  Тётя и дядя, Дейлы, Николы, моя возлюбленная Бенсон и её друзья Эгертоны.

Я уже упоминал о смерти графа, и обе мои сестры оставили меня одного.
Я должен был бы стать унылым и одиноким стариком, но
моей любимой жене и сыну, которые утешают меня и заполняют пустоту в моём сердце, которую я в противном случае ощущал бы с такой грустью.

На этом я закончу свой долгий рассказ о моей эротической жизни.

Недавно произошло любопытное событие: мистер Кавендиш развёлся со своей женой из-за измены с молодым графом де Ларошфуко. Подробности, представленные суду, носили самый скандальный характер.
Особенно это касалось писем, которыми они обменивались, когда графу пришлось уехать в Рим, где он был атташе французского посольства.  Когда адвокат мужа передал письма с заверенным нотариусом переводом, он
Он заметил, что, по его мнению, они слишком возмутительны, чтобы их зачитывать в суде. Судья просмотрел некоторые из них и, обращаясь к адвокату, сказал:


«Я полностью разделяю ваше мнение, мой учёный брат. Я заберу их домой и упомяну о них в своём обращении к присяжным».

Как вы понимаете, они были такого рода, что старый судья, который был не кем иным, как моим дорогим старым приятелем Гарри Дейлом, несомненно, трахнул свою жену два или три раза сверх обычного из-за вожделения, вызванного этими возбуждающими и необычайно похотливыми письмами от молодого человека, которому было всего
В возрасте двадцати одного года она уже была столь же искушена во всех
прелестях высшей степени развращенности, как и я сам в своих воспоминаниях о
ранних годах, проведенных с моей дорогой старой тетушкой.

 Некоторые письма представляют собой череду воображаемых событий, показывающих, насколько далеко может зайти их воображение. Граф постоянно намекает на то, что его описания уступают тем, что даны в ее ответах. Увы! поскольку
он обладает этими волнующими ответами дамы, их невозможно получить,
но из его описаний и замечаний о некоторых вопиющих
проявлениях фамильярности становится ясно, что она была столь же похотлива, как и
темперамент такой же похотливый, как у моей тёти или божественного Франкленда.


Случай помог мне завладеть этими интересными письмами, и я могу заверить читателя, что это подлинные переводы под присягой писем, найденных в секретере миссис Кавендиш, когда он был вскрыт её мужем и представлен на суде. Граф, очевидно, опасался такого развития событий, и, как видно, он постоянно умолял её уничтожить его письма, как только она их прочтёт. Но, поддавшись влиянию своего пола, она сохранила их, чтобы они стали единственным доказательством, из-за которого она лишилась своего места в
общество и стала падшей женщиной. Добавляется, что ей было сорок пять лет и она была матерью нескольких детей, но именно эти похотливые сладострастные матроны больше всего привлекают молодого человека, который чувствует себя польщённым и гордится тем, что, как ему кажется, покорил женщину, занимающую высокое положение в обществе. Совершенно очевидно, что она была не новичком во всех пороках, связанных с похотью, и, вероятно, сменила немало партнёров, прежде чем он добился её. Похоже, он действительно был без ума от этой женщины, а это, как я уже отмечал, одно из самых сильных увлечений, которые могут быть у мужчины.

 КОНЕЦ ТОМА IV.


ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ


ПИСЬМА


ПО ДЕЛУ О РАЗВОДЕ


КЭВЕНДИШ


_v_.


КЭВЕНДИШ И РОШЕФУКО.


Рим, _суббота_

_6 августа 1859 года, 10 часов_.

Вчера вечером, мой ангел, я пытался написать тебе полстраницы, но это было всё, на что я был способен.
Я с трудом смог прочитать твоё письмо во второй раз, и только приложив огромные усилия, я смог написать несколько строк. Однако сегодня утром я постараюсь продолжить, чтобы вознаградить тебя не за то письмо, которого ты лишила меня из вредности, а за те очаровательные письма, которые я получил недавно.

Я только что получил ваше письмо № 17, начатое 3 августа в 11 часов вечера, и благодарю вас за идею адресовать его Палу. Б. Это
гораздо предпочтительнее, и можно не опасаться никакого риска («неосмотрительности» в оригинале) ни сейчас, ни позже.

 Я радуюсь, когда думаю о том, какое удовольствие вы получили от того, что я отправил вам на днях. Я решился на это, только дрожа от страха. Я не
понимаю, что вы имеете в виду, говоря «напрямую Альберту». Если вы не отправите письмо через посольство, оно не будет у меня до понедельника; вы бы
Было бы гораздо лучше, если бы я положил его в посылку. Всю прошлую ночь я
очень плохо спал, без сомнения, из-за предчувствия, что я не получу пол-листа и что ты расстроился из-за моей поездки в Альбано.
Я думал о множестве вещей, столь же неприятных, сколь и болезненных. Например, о твоём дне рождения, 1 октября, когда у II * [* II — это её муж] будет возможность сделать тебе подарок в ответ на набор запонок, которые ты подарила ему на день рождения.
Когда ты, без сомнения, тоже что-нибудь ему подаришь.

Что касается твоего коричневого плаща, который я тебе подарил, и т. д. и т. п., я прошу тебя в твой день рождения, когда он сделает тебе свой обычный подарок, каким бы он ни был, принять его и сказать: «Спасибо», и, даже не взглянув на него, положить на стол, сразу же заговорить о чём-то другом, а когда он выйдет из комнаты, убрать подарок с глаз долой, больше никогда о нём не упоминать и делать вид, что ты не знаешь, что с ним стало.

Меня только что на полтора часа прервал господин де Файнс — очень приятный человек, не так ли? Вы должны простить меня, если я не смогу
Я пишу тебе подробно; то, что я сказал тебе выше, относится к будущему, но прошлое уже позади, раз у него есть эти запонки. Я запрещаю тебе давать ему что-либо в будущем, если только ты не сможешь поступить иначе; и в этом случае ты должна давать ему сигареты или что-то недолговечное. Я посмотрю, что можно сделать с твоей шалью. Разве не я подарил её тебе? Спасибо, моё сокровище, что ты так далеко ушла от II; как хорошо, что ты уступила мне эту прогулку, которую я ненавижу, когда ты идёшь с ним.

Ах! снова новые планы, но будем надеяться, что они будут последними, как я и
Мне тебя жаль. Ты так хорошо себя чувствовала, как ты мне сказала два дня назад, а теперь ты уже вынуждена принимать какие-то порошки — это II система. У тебя, кажется, крепкое здоровье; у тебя есть все основания полагать, что режим, которого ты придерживалась до сих пор, хорош, ведь он так эффективен! Бедняжка Я могу понять, как тебе должно быть некомфортно из-за этих частых волнений. Я и сам так часто от них страдаю.

 Я сделаю тебе несколько рисунков позже. Сегодня у меня нет времени. Эта неопределённость с твоей матерью ужасна. О да, я в отчаянии
об этом отъезде, особенно до того, как решится моя судьба, и зная, как и я, что ты несчастна. Но, дитя моё, не бойся открыто заявлять, что ты не можешь выносить II и что он тебе противен. Не стесняйся называть истинные причины, когда отказываешься что-либо делать, просто говори: «Да или нет, рука, но с ……… это необязательно. Я могу обойтись без этого, ничего подобного не требуется».
А затем, когда это возымеет желаемый эффект, добавьте: «Мы можем жить под одной крышей только на таких условиях, иначе я уйду
Лучше вообще не разговаривать, чем вести себя иначе». Говорите в таком тоне; поначалу, возможно, это будет не очень хорошо восприниматься, но он скоро привыкнет.
«Как поживаете?» — утром и «Спокойной ночи» — вечером. Затем постепенно привыкайте говорить «мистер К.» при упоминании о нём или в разговоре с ним. Вам могут сказать, что это не принято. Ответьте, что вам всё равно, ведь не принято быть таким идиотом, как он. Ах, ты
слишком печальна, бедняжка, всё это так очаровательно, и все наши
суеверия. Кроме того, нужно думать о том, что было, а не о том, что будет
будет, и сравним его с тем, что есть. Прогресс очень радует и утешает.

 Не расстраивайся из-за моей лошади, она не очень хорошо себя вела, а мне всё равно, поеду я в карете или пешком.

 Я сделал два рисунка, один красивее другого, и у меня было обильное выделение.

 Миссис С. не делала никаких попыток сблизиться со мной. Она часто бывает такой, и со всеми.  Тогда успокойтесь; но, в конце концов, вы и есть такая, только притворяетесь, что это не так.  Боже, благослови тебя за то, что ты так часто говоришь о своих прелестных шёлковых чулках розового цвета.  Мне нравится
Я так сильно их люблю и восхищаюсь тем, что ты их носишь, хотя это и не принято, особенно в дневное время. Несомненно, это очень кокетливо,
красиво и невероятно возбуждающе. Даже от одной мысли о них у меня
возникает эрекция. А эта рисовая пудра! как божественно ты, должно быть, выглядишь. Будем надеяться, что пудра в твоих волосах не натолкнёт его на непристойные мысли и не придаст ему смелости — берегись. Спасибо, что так часто думаешь обо мне, мой обожаемый ангел.
Прощай, моя хорошая, моё лучшее сокровище, я люблю тебя и нежно обнимаю.
Я отомщу, ведь я тоже приготовил полстраницы, но не отправлю её до завтра.

Рим, _суббота, для воскресной почты_

_6 августа 1859 года, 2 часа_.

 Я хочу сделать тебе небольшой сюрприз, моя дорогая малышка, и отправить тебе это письмо, которое ты получишь вместе с половиной листа, на который ты не рассчитывала во вторник утром, чтобы заполнить место для воскресной почты. Я решил сделать тебе этот маленький сюрприз, и ни в коем случае не в качестве ответной меры, поэтому не вложил в своё сегодняшнее письмо половинку листа. С твоей стороны было очень невежливо не отправить своё письмо под предлогом того, что я был в Альбано, но с тех пор тебе, должно быть, стало стыдно.
Кроме того, даже если бы я был там, я бы не стал проявлять неосмотрительность в отношении ваших конвертов, которые так хороши.
А если бы кто-то и захотел это сделать, вашего письма было бы достаточно, чтобы я остался равнодушен.  Я подозреваю, что вы не подготовили всё необходимое.
Я обязательно проверю, так ли это. Завтрашнее письмо должно содержать два конверта. Я продолжаю читать ваше письмо № 17 и с восторгом понимаю,
что вы испытали густое, похожее на сливки наслаждение. Как
было бы здорово добавить его в мой чай. Как бы мне хотелось отправить вам немного такого же
он также. Это хорошо, что мое письмо к девочке
успешно. Передайте, пожалуйста, мадам де Дельмар, что мне жаль это слышать.
она страдает, особенно потому, что ее обычно отвратительный характер
становится только более грубым и омерзительным. Подавить это последняя часть, если
вы думаете, что это лучше.

Ах! вы думаете, что мадам Сальви сыграла ее карт также и в том, что
так, я спрашиваю? Вы слишком плохо, слишком непримиримо. Мне это в тебе не нравится.
 Я уже говорил тебе, что твои подозрения ранили меня, и думаю, ты мне поверишь, если я скажу, что полностью изменил своё поведение в
в этом отношении. Кроме того, что я могу сделать? Мне здесь очень некомфортно. Абдолы меня не хотят; кроме того, герцог дал мне понять, что я должен время от времени навещать его жену, а Борги докучают мне своими детьми.

 Спасибо, мой добрый ангел, за письмо от Пьера. Если будет решено, что ты уедешь, я на несколько дней отправлюсь в Чивиту — печальное и скорбное утешение. Почему ты говоришь мне, что будешь ходить босиком, когда я приду к тебе?
 Я полностью разделяю твоё мнение о том, что твои ноги просто восхитительны.
 Костюм скорее вызывал у меня отвращение, чем что-либо другое, без...
однако это не производит на меня никакого впечатления. Завтра я нанесу визит герцогине
де Грано, и поскольку это, похоже, выбивает вас из колеи, не вернусь
снова в Альбано.

Небеса знают, что удовольствие невелико и что меня это мало волнует
. На днях я даже не нашел там прохладнее. В
Герцогиня Св. Альбан уезжает 20-го числа в Швальбах и Англию из-за опасений по поводу войны — ещё одна причина для беспокойства.
 Я могу поехать и жить с герцогиней де Грано и Сальви.
 Никто ничего не скажет об одной и почти ничего не скажет о другой.
Что бы ты ни говорила, меня это ужасно раздражает и отталкивает, и я не осмеливаюсь поступать так с тобой. Однако ты могла бы стать моей посланницей, ведь ты такая соблазнительная, грациозная, красивая, добрая и нежная. Только представь, дорогая, что я не ответил мадам Рудигер. Я действительно должен сделать это сегодня. С ней нужно быть осторожным.

У меня перед глазами всегда стоит эта фраза. «Вчера вечером я приготовил божественный полулист, но не решаюсь его отправить!» Очень мило с вашей стороны! Что ж, я не жалуюсь.

Последние три дня они были просто божественны, а мои — просто позорны. Как приятно мне думать, что я могу оказывать на тебя достаточное влияние, чтобы ты сидела за моим столом совершенно обнажённой.
Давным-давно ты могла бы оказывать на меня такое влияние и даже выдвигать требования, более развратные и унизительные, чем это, если бы захотела, и с каким восторгом! Прощай, мой ангел, как же я счастлив доставить тебе это ничтожное удовольствие.

Когда я раздену свою очаровательную маленькую любовницу, будет девять часов.
Она будет без ума от желания, в бреду от страсти и
восторженные требования (exigencies), ее сводящий с ума взгляд, возбуждающий меня в высшей степени
в высшей степени пробудит всю силу, которой я обладаю, и позволит мне
истощить ее настолько, что она сама достигнет вершины
счастье; чем больше утонченности и деликатности моих ласк, тем
больше будет твое счастье, тем более томными станут твои глаза
, чем больше приоткроется твой прелестный ротик, тем больше будет
ваш язык становится возбужденным, тем больше будут набухать ваши груди, твердые и мягкие, как
бархат, а их соски станут большими, красными и
аппетитно; тогда твои руки ослабнут, и тогда твои ангельские ножки сладострастно раздвинутся, и тогда, увидев наше отражение во всех зеркалах, я возьму тебя на руки, чтобы возбудить тебя (_branler_, frig) своей рукой, в то время как твои маленькие розовые пальчики будут возбуждать меня, и я буду страстно сосать твои божественные соски. Когда движение твоих маленьких ножек, твоей прелестной попки (_derri;re_), твоей головы и этот шёпот удовольствия (_rugissements_) доказывают мне, что ты на грани
выбросов, я должен остановиться и унесут вас в кусок мебели на
поддерживать вашу голову, спину, вниз, и ноги, и
возле твоих ног (_con_) отверстие, достаточно широкое, чтобы привести свое тело
пройти воздвигнуть между ног; тогда я ебу (_enfiler_) с
угар с моим огромным и длинным членом, который проникает в
рот чрева Твоего; вытесняется свои красивые ноги, который принесет
я ближе к тебе, я буду извиваться (_remuerai_) мой довольно сильный член,
то, что вы любите, с более энергично, чем когда-либо; свои интимные части тела (_organes
m;les_, яички) коснутся твоего маленького лобка, и этот контакт вызовет такой обильный приток любовной сущности в твою маленькую киску, что я буду чувствовать себя так, словно нахожусь в ванне.

Как же я боюсь заканчивать на этом! Но посмотрим. Не пиши мне с ночным экспрессом, это бесполезно! Это правда, что, когда я рядом с тобой в карете, мне трудно сохранять спокойствие. О нет, не пугайте меня своей ненасытностью.
Моя ненасытность гораздо сильнее вашей, между нами нет ни малейшего физического сходства.
но что касается нашей нравственной природы и сердца, то мы можем соперничать друг с другом, и я очень этому рад.

 1:40. Меня очень раздражающе прервал звонок на обед, а потом я сыграл партию в фурро (игра, которая сейчас в моде в Вертее), и вот я снова здесь. Я только что отказалась сопровождать отца и мать в поездке по окрестностям, так что теперь смогу писать тебе более подробно, если, конечно, не буду писать Фалленэю.

Ты говоришь, что тебе нравится мой маленький костюм, но это всё, что ты говоришь.
и ты не сообщаешь мне подробностей о цвете, длине и форме. Я поверю, моё сокровище, моя драгоценность, что твоя грудь будет белой,
набухшей и мягкой, как бархат, и очень мило с твоей стороны говорить мне, что
моим рукам будет трудно удержать её и прижать её рубиновые
губы к моим.

 Ты совершенно права, говоря, что ты усилишь мою мужественность, ведь это ты сделала мой член таким, какой он есть сейчас. Повторяю, честное слово, возможно, вам не захочется
слышать эти подробности, но, тем не менее, я скажу: вы первая женщина в мире, которая
ты пробудила ту сущность, что вытекает из моего члена (_queue_), которую твои поцелуи сделали такой прекрасной, и именно ты сорвала цветок моей девственности. Никогда у меня не было (_bais;_) другой женщины, и какими бы ни были несчастья, которые мне суждено пережить, для меня всегда будет огромным и невыразимым счастьем думать, что я отдал и потерял её из-за твоих сладостных ласк (_par tes
d;lices_). Это так, и это, возможно, будет величайшим благословением и единственным утешением в моей жизни. Но перед Богом это великое дело, и
Моё наслаждение не было таким, какое можно было бы ожидать найти в этом мире.
 Я не верю, что тот, кто имел безумие отнять у тебя твоё, был так же чист, как я.
Что же касается чувственных удовольствий, то если и есть что-то большее,
чем то, что я знаю, я обещаю тебе никогда не узнавать об этом и не искать этого,
хотя я и не требую этого от тебя. Я не хочу, чтобы говорили о какой-то другой женщине, они все вызывают у меня отвращение, даже когда я просто смотрю на них. Ты
знаешь это и знаешь, что во мне нет ничего, абсолютно ничего, что вызывало бы у тебя отвращение, но всё, что принадлежит тебе, сводит меня с ума, и я люблю и
Я обожаю всех; это превратилось в безумие, и ты это знаешь; ведь когда ты добр, ты хотя бы в письме даёшь понять то, чего не сделал бы, если бы у тебя были хоть малейшие сомнения.

Ты знаешь, что я целовал тебя между ног в те восхитительные моменты, когда ты справляла нужду или у тебя были месячные, и что моё счастье будет полным, когда ты позволишь мне, а обстоятельства позволят тебе, позволить мне лизнуть (_passer la langue_) в тот невыразимый момент, когда твоя маленькая драгоценность только что облегчилась. В тебе всё кажется другим и чистым,
Чистота, которая сквозит в каждой твоей черте, избыток утончённости,
который ощущается во всём твоём теле, в твоих руках, ногах, бёдрах,
киске, ягодицах, в волосках на твоих интимных местах, — всё это возбуждает,
и я знаю, что такая же чистота сквозит во всех моих желаниях по отношению к тебе.
Чем больше мне в целом неприятен женский запах, тем больше он мне нравится в тебе. Я умоляю тебя сохранить этот пьянящий аромат... но
ты слишком чистоплотна, ты слишком часто моешься. Я часто говорил тебе об этом
напрасно. Когда ты станешь полностью моей, я запрещу тебе делать это
часто, максимум раз в день. Остальное сделают мой язык и слюна.

Если необходимо, пусть доктор прижжет вас (_toucher_), то есть воспользуется своим инструментом, и пусть он не влюбится в вас.
Готов поспорить, он никогда раньше не видел ничего столь соблазнительного, столь прекрасного и столь совершенного.
Остаётся надеяться, что раздражение не вызвано размером моего члена.

Вы поступили совершенно правильно, пойдя на спектакль, и я искренне сожалею, что испортил вам удовольствие от похода в театр. Это больше не повторится.

 Что касается места, которое занял Джордж, то мне это совершенно безразлично.

Ах! ты думаешь, что портрет был написан позже. Ты не уверен в этом.
но это не вопрос времени, мой горячо любимый. Я не буду
менее приятно, что есть фотография, если вы достаточно хороши, чтобы дать ему
для меня, не слишком ли много в миниатюре. Я буду вам очень благодарен за это.

Если я сказал, что Голицын умен, я ошибался; у него доброе сердце.
и он очень любит меня. Теперь, когда он потерял мать, я буду добрее к нему.
На него можно положиться; его письма — пустая болтовня.
У этих русских всегда было богатое воображение.

Да, у моего отца всегда один и тот же ответ. Спасибо за любезное предложение перчаток, моя мама должна с этим разобраться.

 Я бы и дальше осыпал тебя ласками, ангел мой, будь я немного спокойнее. Прошлой ночью мне приснился сон, вот и всё.
Я вспомнил о нём только сейчас, чтобы объяснить своё безумное волнение этим утром. Я видел тебя во сне, ты была рядом со мной, ласкала меня своими любящими пальцами, и ты услышала, как я сказал тебе: «Я вижу тебя там». Ты прекрасна, как Венера, твоя пышность
Твоя похоть и сладострастие достигли апогея, твоё тело насквозь пропитано твоей же мочой, в которой я заставил тебя искупаться ради моего удовольствия, чтобы я мог тебя вылизать. Ты накрасила самые соблазнительные части своего тела. Твои плечи белы, а розовые груди просвечивают сквозь розовую же ткань, отделанную бантами того же оттенка. Твои бёдра, а также пупок и божественная попка
виднеются сквозь небесную дымку, твои ноги облачены в чулки розового цвета. Сперма вытекает; но как же она мне была нужна! Это правда, ведь
мои яички тревожно набухли.

О, дитя моё, моя прелестная маленькая госпожа, если бы ты только знала, как я страдаю от чрезмерной жары и лишений, в которых живу!
Без преувеличения, мои яички огромны. Мой член такой же большой, прямой и твёрдый, как моя рука. Я схожу с ума от желания к тебе. Мне пришла в голову ужасная мысль снова лечь в постель. Мои мысли были заняты сном, который мне приснился и в котором, конечно же, фигурировала ты. Затем я подумал о ласках, которым тебе пришлось бы подвергнуться, и в
Наконец, из-за твоего вчерашнего полуоткровенного письма, такого милого в начале и в конце, но совершенно не относящегося к делу, я обнаружил, что до безумия возбуждаю себя, глажу себя и дрочу свой член (_la pine_) до изнеможения, прежде чем смогу спустить хоть каплю. Это было уже слишком, и теперь я желаю тебя как сумасшедший. Если к посольскому пакету не будет приложено аппетитное
полупромокаемое полотенце, я не знаю, что со мной будет. У меня было
выделение. Я спасён. Я почувствую такое облегчение. Вы
Ты запрещаешь мне встречаться с другими женщинами. Ты твёрдо решила, что я не буду заниматься сексом ни с кем, кроме тебя, и что я не трахал (_bais;_) никого, кроме тебя. О! как же я должен тебя любить.

Сейчас два часа ночи, я изнасиловал тебя и хорошенько оттрахал,
целовал, дрочил, лизал и сосал, заставил тебя уступить моим
желаниям, самым развратным, самым бесстыдно унизительным за весь день. Весь день я заставлял тебя сосать мой член и яйца. Я заставлял тебя водить языком между моими
на пальцах ног и под мышками. Я заставил тебя разрисовать своё тело, выпить мою мочу. Я был почти готов к тому, чтобы тебя отсосала и вылизала хорошенькая Лоретта, совершенно обнажённая, между твоих ног, и чтобы ты помочился ей во влагалище, чтобы сделать это развратное действо ещё более отвратительным. У меня были выделения от ревности. Я разряжался по меньшей мере сорок раз.
А когда я оставил тебя, чтобы пойти в свой клуб, вернулся домой и увидел, что ты крепко спишь от усталости, я разбудил тебя и настоял на том, чтобы ты оттрахала меня своим
Розовые пальчики всё это время облизывали мои разные части. Ты умоляешь меня.
Ты устала, но я непреклонен. Ты должна сделать это, чтобы возбудиться так же сильно, как возбуждаюсь я. Я с жаром сосу твою грудь. За
сосание, которым я одаривал твои груди, и за страх, который ты испытываешь, что я
приведу молодую девушку, чтобы изнасиловать тебя, засунув ее груди в твою ****у,
наполнив твою утробу ее молоком, возбуди свои чувства, и тогда ты услышишь
голос, один звук которого так приятно щекочет твою утробу, говорящий тебе:
“Моя прелестная госпожа, я умоляю тебя оставить свою (?) любовь мне. Я так и сделаю
люблю тебя так нежно. Я буду слишком добрым и нежным, я такой красивый, я
сделаю все, что ты только сможешь пожелать. Я так хорошо знаю, как обладать женщиной и сосать ее.
мой член огромен, он красивый, розового цвета, большой,
длинный, твердый и энергичный. Отдайся мне.”

Скажи мне, нравится ли тебе это.

Когда ты будешь готова, ты позвонишь мне, чтобы я мог прийти и сказать свое ежедневное
«Как поживаешь?» Для начала ты вытащишь мой —— из штанов, затем
приоткроешь своё платье, одной рукой приподнимешь свою прелестную сорочку, а другой, нежной, как атлас, обхватишь мою шею. Я
Я нежно обниму тебя, а затем буду ласкать языком твои белоснежные плечи, твою грудь, которая, кажется, вот-вот вырвется из плена твоего розового корсажа, расшитого кружевом. Я буду ласкать языком пространство между твоих ног, твою божественную попку, твои нимфоподобные бёдра, которые в этот момент будут лежать у меня на коленях. Затем ты поставишь свои ангельские ножки в чулках одну за другой мне в рот. После этого ты
отправишь меня в столовую, чтобы избавиться от слуг,
и к тому времени, охваченный любовной и страстной истомой, каждый
В твоих движениях сквозит безумие и сладострастие.
Ты придёшь и присоединишься ко мне. Там будет только один стул, а стол будет накрыт на одного человека. У каждого из нас будет свободна только одна рука: у меня — правая, а у тебя — левая. Затем ты сядешь на мою левую ногу, которую тебе удастся обнажить. Ты расстегнёшь своё платье так, что оно свесится сзади, и твоя правая рука будет ласкать и поглаживать мой огромный член, который ты возьмёшь между ног, не вводя его в своё ангельское лоно.
Моя правая рука будет ласкать твою киску, а левая — обвивать твою прелестную талию, чтобы прижать тебя к себе ещё сильнее.


После завтрака, который продлится до половины первого и придаст тебе сил, мы пойдём в маленький розовый будуар. Я сяду в низкое узкое кресло, и, поскольку я буду очень возбуждён твоим чарующим взглядом, мой огромный член сам по себе вырвется из своей тюрьмы, и ты сядешь на меня верхом, с величайшим трудом вводя в себя мой красивый и энергичный
Я войду в твою прелестную, похожую на девичью, киску, и ты будешь извиваться от чистого удовольствия.
Ты будешь останавливать его движения каждый раз, когда я буду говорить тебе, что вот-вот кончу, чтобы усилить мои желания и мою радость.
 Затем через полчаса ты встанешь и ляжешь на диван, а я, по твоему желанию, сниму с себя всю одежду.
Затем ты встанешь с дивана и снимешь халат, оставшись в том, что на тебе надето. В свою очередь, я
растянусь на диване и буду с каждым мгновением всё больше сходить с ума
со страстью, потому что твоё платье, подчёркивающее восхитительные изгибы твоей фигуры, но не обнажающее её полностью, почти сводит меня с ума и делает мой член таким длинным и твёрдым, что ты едва ли сможешь сесть на него, не будучи оттраханной, несмотря на его размер, который будет вызывать у тебя вздохи и стоны восторга. Наконец, когда ты сядешь и будешь оттрахана моим мужественным и мощным членом, ты откинешься назад. Я должен прижать свои восторженные ноги к твоей груди, чтобы ты могла облизывать мои ступни, пока будешь проходить мимо
Твои нежные и божественные ножки, с каждым днём всё более мягкие, белые и с лёгким румянцем,
опускаются на всю ширину моей груди, и ты кладёшь свои крошечные, похожие на божьи, ножки
мне в рот. По мере того как наши желания будут нарастать с каждой минутой, ты позволишь мне, даже попросишь меня снять с тебя подвязки, красивые чулки и тапочки, чтобы я мог позволить себе роскошь
облизывать каждую частичку твоего тела и в полной мере
наслаждаться интенсивным удовольствием, возникающим от
соприкосновения с самым нежным, самым женственным, самым
сладострастным твоим органом.
body. Мои руки будут ласкать твой маленький любимый член, мой мужественный орган будет целовать твою божественную матку, а мои бёдра будут ласкать твою аппетитную попку. Когда я буду ласкать тебя так часами, прерываясь
каждый раз, когда ты будешь на грани оргазма, я должен буду,
вытащив свой член, позволить тебе наконец кончить, и тогда
в мой рот хлынет огромный поток любви, который внезапно,
как по волшебству, окажется на месте моего члена, а твоя грудь
будет покрыта той белой субстанцией, единственным источником
которой в моих глазах являешься ты (я
Я никогда не знал этого до Хомбурга), и которое ускользало от моего
влюблённого члена.

Каждый день после ужина ты сладострастно откидывалась на кушетке, чтобы
выкроить несколько минут для отдыха, пока я снимал с себя всю одежду.
Когда я закончу и, преисполненный любви, предстану перед тобой,
ты уступишь мне своё место на диване и, приняв самую соблазнительную,
самую кокетливую и самую грациозную позу, подойдёшь и начнёшь играть с моим членом, чья сила будет исходить исключительно от вида твоего прелестного наряда, который, я уверен,
убежден, это сделало бы вас более восхитительной, чем самая грациозная фея.
Ты бы любил меня так сильно, что у меня не осталось бы никакой силы воли
, ты бы истощил меня, высосав меня досуха, ничего бы не осталось
в моем члене, который был бы еще более наполнен желанием, еще
огромный и с каждым мгновением становящийся все жестче. Мои томные глаза, нежные, как сама любовь, окружённые большими тёмно-синими кругами, появившимися из-за твоего взгляда,
твоего языка, твоей груди, твоей промежности, твоего члена, твоей божественной попки, твоих ног, твоих пальцев и твоих ангельских ножек, рассказали бы
Ты не представляешь, насколько полным было моё счастье, моё опьянение, мой экстаз, и мой
слабый, измученный, но счастливый голос сказал бы тебе то же самое,
прошептал бы с восторгом в твои уши: «О, как я люблю тебя, моя возлюбленная,
моя божественная маленькая девственница, приласкай меня ещё раз,
снова, ещё раз, это сон. Спасибо тебе, о, спасибо тебе, и ещё раз». О, я на седьмом небе от счастья,
не останавливайся, умоляю тебя, целуй меня сильнее, чем когда-либо; облизывай меня как следует; о!
 какой восторг; проси у меня всё, что пожелаешь, и это будет твоим. Ты моя госпожа, никто, кроме тебя, во всём мире не сможет доставить мне такое удовольствие
Давай. Раздвинь ноги. О! о! о! Я сейчас кончу, — и мой приоткрытый рот покажет тебе, как я наслаждаюсь и как жажду блаженства, которое ты можешь мне подарить.

Затем, охваченная страстью, как ни одна другая женщина, и
в восторге от того, что ты слушаешь мой голос, полностью находясь под моим влиянием,
внимая только своей любви, ты приподнимаешь свою кокетливую
юбочку и прижимаешь друг к другу милые маленькие ножки,
потому что ты можешь встать на колени и опереться на мои маленькие голубые вены.
Ты ласкаешь меня так с большей страстью, чем когда-либо
садясь каждый сейчас и потом по вашему тонкие каблуки, в целях
лучше отпустите моего красивого придурка, совершенно прямо и грубо
опухшие и воспаленные со страстными желаниями, от Твоей Божественной
бедра, мягкая, как атлас, и белыми, как снег, чтобы лучше представить
мокрые кончики ваших прекрасных и бархат, как в груди соблазнительный маленький
отверстие моего члена, в то время как колени слегка приподняты сзади аккуратно
ласка дна, для того чтобы дать вам немного удовлетворению в
свою очередь; и наконец, можете еще дольше оттягивают момент эмиссии,
ты бы наклонилась вперед, опираясь на обе руки, чтобы усилить мое
желание, и держалась бы на небольшом расстоянии от меня, в то время как твои
нижние юбки теперь покрывали бы мою голову и действовали почти как электрический разряд.
дирижер на мне, ты опьянил бы меня ароматом, исходящим от
твоих ног, твоего члена, твоей ****ы, твоей задницы, и
наконец, ты утолил бы мою жажду и завершил небесный перенос.
изливая, с жадным упоением, между моих пылающих губ немного этого
женского нектара, которым мог бы обладать только ты, и который, исходя из
Ты одна на всём белом свете достойна богов. Сейчас половина девятого.

Ты не представляешь, как я взволнован в этот момент. Надеюсь, тебе понравится и ты ответишь мне любезно. Достаточно ли я влюблён?
И веришь ли ты, что во всём мире, кроме тебя, найдётся хоть одна женщина, к которой я буду испытывать хоть какое-то желание? О, как сильна моя тоска
по тебе в этот миг; и этот нектар, о котором я говорил,
от кого ещё я мог бы его получить, смог бы я его даже вынести,
в то время как ты даришь мне такое безумное наслаждение! Скажи мне, ты веришь в это? Ты знаешь это
прекрасно, я уверен; это не просто слова. Скажи мне, что ты снова помочишься мне в рот, когда я попрошу.
Сейчас я попытаюсь уснуть, но разве это возможно с такой любовью, которая поглощает меня.
Я должен дождаться твоего милого письма завтра утром, потому что только оно сможет пробудить поток и течение.

В половине девятого ты бы хотел подчиниться правилам этой зеркальной комнаты.
Твои желания сильно разгорелись из-за моего состояния, а также из-за мягкого и чувственного темперамента наших тел.
попроси меня раздеть тебя, чтобы, будучи полностью обнажённым, я мог
с лёгкостью осыпать тебя своими самыми страстными ласками. Тогда
я сниму с тебя всё, кроме крошечных тапочек с шёлковой подошвой,
чтобы твои ноги не соприкасались с зеркалами, по которым мы
будем идти. На расстоянии их почти не будет видно.

 Кто-то идёт. До завтра.

И крупнее, и массивнее, чем у моей маленькой любимицы, и так равнодушно обуты в туфли. (У них красивые ботинки.)

Прощай, мой ангел, я заканчиваю это письмо, чтобы иметь возможность добавить несколько строк к картине — уже поздно. Я люблю тебя всей душой, с любовью, уважением и обожанием. О де Л. Р. пока ничего не слышно. Погода очень плохая, и моему отцу всё ещё не лучше.

 Я бы покатал тебя в красивой коляске или в фаэтоне, твой наряд был бы красивым, но простым. Я бы настаивал только на том, чтобы вы носили вуаль, потому что моя любовь и счастье сделали бы меня несколько эгоистичным по отношению к другим. Нам не следует быть серьёзными
всю дорогу, потому что в любой момент я мог бы украсть поцелуй,
а твои ноги лежали бы на моих.

Нам нужно вернуться домой около половины шестого, чтобы переодеться к ужину. Ты бы всё переделала, и, не обращая внимания на то, что могут подумать наши слуги, я бы надел свободные брюки, которые были бы красивее тех, что я носил сегодня утром, но, как и они, были бы с разрезом спереди.
Что касается тебя, любовь моя, я бы настоял на том, чтобы ты оделась как восхитительно красивая маленькая танцовщица, с небольшими изменениями.
Однако в мою пользу. Твои волосы были бы завиты и ниспадали бы на твои прекрасные обнажённые плечи. Ты бы увенчала их
красивой гирляндой из цветов, как мне нравится у Эме. Вы должны
надеть светлое муслиновое платье, очень низкое и очень короткое, до
колен, с обнажёнными руками и очень пышной юбкой (верхняя часть
которой должна быть прозрачной, чтобы подчеркнуть и раскрыть
божественную форму вашей ангельской груди), ваши совершенно
обнажённые ноги должны быть видны среди множества складок
муслина и лишь слегка прикрыты
ажурные чулки из розового шёлка, закреплённые на подъёме
бантиками, как и платье, а на твоих крошечных девственных ножках
будут атласные туфельки без задника. Чтобы пройти в столовую и не
замерзнуть, а также чтобы слуги не любовались моим сокровищем,
ты с головы до ног закутаешься в длинную вуаль. Во время ужина я постараюсь вести себя достаточно тихо, чтобы ты могла поесть и набраться сил перед вечером, который будет утомительным.  Наши слуги получили указание не входить, пока мы
звенела; в ходе каждого курса вы будете открывать свою вуаль, и обращаются к
мне (для тебя будет по правую руку от меня), вы бы разместили красивые ноги
через шахта; непосредственно моей мужественной укол, что ваша любовь будет оказывать
ежедневно более и более вкусным, будет отображать то, что он жив, и ты бы
ласкать его с вашего прекрасного атласа-как телята, стула позволяет
сделать это, будучи довольно крупными, с одной рукой на правой, а
моя бы значительно ниже, что бы не усталость вам много, и это
что вы хотели сказать мне: “я не порчу и вкусно? Разве вы этого не делаете
считаешь меня сладострастной? и относишься «Ты считаешь меня своей госпожой, полностью подчиняющей тебя своей воле? Я очень рада, что могу доставить тебе такое удовольствие». И я должен был ответить: «Да, я твой раб; ты даришь мне величайшее наслаждение, какое только можно получить; ни одна женщина в мире не обладает такой притягательностью, как ты; ты заставляешь меня делать всё, что угодно; ты — королева сладострастия и наслаждения. Никто не умеет заниматься любовью так, как ты».
Наконец, за десертом ты бы плавно опустилась ко мне на колени, позволив своим юбкам струиться позади тебя. Я бы ласкал твою грудь, а пока слуги ужинали бы сами, я бы задрал твою
Сними с себя вуаль, и тогда ты предстанешь во всём своём великолепии.
Затем я подам тебе десерт, который будет состоять из
бисквита, пропитанного той белой субстанцией, которую ты одна во всём мире умеешь и знаешь, как производить во мне, а в качестве награды ты позволишь мне приготовить вино к десерту.
Затем я поставлю свой бокал между твоих ног, сладострастно раздвинутых, и ты позволишь этой восхитительной моче стечь в него. Опьянение, которое вызывал этот
ароматный напиток, служило сигналом для моих самых страстных ласк.

Ты бы начала с того, что оседлала бы меня, а я с величайшим трудом просунул бы свой мужской орган между твоих ног. В этой позе мы бы вышли из столовой, и я бы нёс тебя на себе, опираясь на свой орган, а с каждым моим шагом ты бы сходила с ума от наслаждения. Мы бы вошли в прелестный будуар, пол которого был бы полностью покрыт зеркалами, а мебель была бы такой формы и такой мягкой, чтобы усилить сладострастие наших объятий. Никакой костюм не налез бы
в этой комнате. Только нагота имела бы право там оставаться. Там были бы предметы мебели, возбуждающие чувства, на которых можно было бы возлежать,
другие предметы, позволяющие нам сосать каждый из наших членов, лизать, дрочить,
целоваться, наслаждаться, завершать наше действо, кончать, трахаться, одним словом, дополнять и способствовать самым изысканным проявлениям самого небесного и самого совершенного из всех удовольствий.

Продолжение, которое я напишу при случае в будущем, будет зависеть от того, насколько сильно я вас взволную.
Это будет зависеть от моего письма, которое я напишу сегодня вечером или завтра, и
особенно в отношении откровенного и искреннего ответа, которого я прошу вас дать мне
послезавтра.

Отправьте мне начало.

Вы не можете себе представить, как я боюсь, когда один из этих листов отправляется в путь.

Почему вы утруждаете себя тем, что уделяете так много внимания стилю и
написанию — это отнимает время. Я никогда не перечитываю свои письма, и это позволяет мне сэкономить много времени.

АНГЛИЙСКИЙ ПЕРЕВОД ПИСЬМА, НАПИСАННОГО ГРАФОМ ПОЧТИ ПОЛНОСТЬЮ
ШИФРОМ

Вот ответ моего сердца, моя возлюбленная, моя обожаемая.

Ты получишь его, как только я осмелюсь отправить его тебе.

Однажды ты будешь принадлежать мне безраздельно, возможно, через полтора года,
а до тех пор вот тебе существование, которое ты будешь вынуждена вести.


В квартире, которую я описал тебе на днях, и с туалетом, который я требую от своей возлюбленной, моя госпожа должна являться каждый день с одиннадцати до полудня.

Там она найдёт твоего любящего мужа, свежего и во всех отношениях желанного (_gentil_), одетого в халат из очень лёгкой ткани.

 С полудня до трёх часов — вот и вся программа.

В полдень ты растянешься в своём мягком кресле, слегка ослабишь пояс и распахнёшь свой прелестный халат. Я встану на колени рядом с тобой и буду ласкать тебя языком, пока моя рука будет обнимать твою божественную талию, а твои обнажённые руки — мою шею.
Затем ты плавно раздвинешь свои девственные ноги, отбросишь всё, что скрыто от глаз, и поместишь меня между этими божественными ногами.

Я буду с наслаждением облизывать твою шею, плечи, подмышки, грудь. Я буду с силой сосать эти целомудренные маленькие
Груди, которые от набухших сосков так и норовят выскользнуть из прелестных маленьких розочек.
Затем, перейдя к твоей опьяняющей киске, я буду сосать её с таким неистовством, что ты впервые кончишь мне в рот.

Это так меня возбудит, что, когда ты займешь мое место, настанет твоя очередь оказаться между моих ног, и ты, облизывая всю мою грудь, закончишь тем, что страстно будешь дрочить мой член, который станет длиннее и прямее, чем когда-либо.

 Как только ты почувствуешь приближение наслаждения, ты остановишься, чтобы облизать прилегающие части.

В час дня ты захочешь справить нужду, и тогда мой рот прильнёт к твоим ногам.
Ты позволишь мне проглотить всё, а потом, снова лёжа на твоём маленьком животике, я буду яростно вылизывать твою столь сладострастную попку и твои восхитительные ножки.


После этого настанет твоя очередь ласкать меня.

В два часа мы оба будем на вершине блаженства, и ты поднимешь свою
маленькую сорочку, и мы займёмся делом, то есть ты энергично обхватишь
меня своими ножками и будешь стараться трахнуть себя (_enfiler_), но мой член будет таким до такой степени, что у нас будут все проблемы мира (удовольствия, соответствующие усилиям). Наконец, войдя в тебя, я буду
доставлять тебе такими движениями и паузами такие наслаждения, что я
услышу, как ты произносишь самые тихие звуки своим голосом, и ты будешь извиваться на моем измученном члене, что еще больше усилит твои ощущения.

 Ты насладишься этим трижды. В третий раз я буду сосать твою грудь с такой страстью, что твои глаза, в которых застынет небесная истома и божественное отрешение, наполнятся слезами.Семенная жидкость, вызывающая бред.
Это продлится до половины третьего, затем мы будем спать вместе
до трёх часов, а в три часа ты пойдёшь одеваться, чтобы выйти на улицу или принять гостей.
Вот, если начало тебе понравится, ты получишь продолжение.
Мем. Настоящее произведение подлежит возврату в Париже 24 июня 1866 года.


*** КОНЕЦ