Председатель из книги капли из океана жизни

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ
Раньше мы вспомнили героев- председателей колхозов послевоенных лет. Они очень много сделали для района, своего колхоза и базового села. За это им вечная слава и вечная память. Я же хочу напомнить слободзейцам о человеке, Председателе новой прогрессивной формации, когда коллективное хозяйство (колхоз) становится настоящим производственным предприятием, с использованием самых передовых (по тем временам) технологий и самых прогрессивных форм организации, оплаты труда и материального стимулирования. Этот человек, по неизвестным для меня причинам, так и не стал Героем Соцтруда, хотя и имел на то право, как руководитель, но его методы управления и организации, его экономические и хозяйственные разработки= достойны изучения и повсеместного внедрения и сегодня.
Это –об Нафталиеве Натане Якуб-Оглы. Мы работали в районе не один год и мне есть что о нем рассказать слободзейцам, всех возрастов и сельским и – ныне городским.
Сегодня нам ежедневно сообщают, в какого цвета плавках та или иная "звезда" ложилась в постель с другой звездой, какую гадость они пили, и как им было плохо на похмелье и т.п., с кем и сколько раз официально венчались и сколько десятков было у них гражданских мужей и не мужей даже, а просто так. Нас, обычных людей, это, конечно, очень сильно интересует, и мы уже, собственно, привыкли, что нас просто нет, давно нет, уже лет двадцать пять. И нет на Земле вовсе тех, кто сеет и пашет, шьет, печет, варит, стирает, убирает, сталь и добывает уголь, возит по земле, морям и воздуху. Только сообщают, сколько там сгорело, утопилось, в шахте задохнулось, да в авариях разбилось. Не было бы происшествий и катаклизмов, вообще о трудящейся массе не вспоминали, как будто и не их трудом вся эта роскошь оплачена.
Листая альбом жизни, я не мог оставить незамеченным целую прослойку бывших великих тружеников-организаторов сельской жизни, жизни — основы нашего великого государства. Запомните, потомки, раньше в России не было экспортного газа, нефти и других рыночных нынешних компонентов. Основой благосостояния и процветания, источником для появления в России огромной массы культурно-исторических и художественных ценностей было село, а в нем сельхозпроизводство. Село же было и есть основным источником кадров для развития городов. Если вникнуть в демографическую структуру любого российского города, то окажется, что минимум половина ныне живущих в нем — недавнее сельчане. Но они уже отмежевались от своего прошлого или прошлого их родителей и выдают себя за истинных горожан, оттесняя на второй план коренных жителей того или иного города, включая столицы.
Плохо, когда забывают свои корни, но еще хуже то, что забывают еще и о том, что корни те способны давать новые побеги и возрождаться. Жизнь неоднократно это доказывала.
Давайте вместе посмотрим жизненную фотографию одного простого внешне, но далеко не ординарного человека, с которым мне посчастливилось работать вместе, в одном районе и в одной отрасли. Речь пойдет о Нафталиеве Натане Яковлевиче (Якуб-Оглы). Долгие годы он возглавлял колхоз им. Мичурина в селе Ближний Хутор нашего родного Слободзейского района. Здесь давайте поставим сразу такую своеобразную выставочную опору, чтобы вокруг как бы нее и вести все повествование. Видели, как показывают стриптизные танцы?. Есть никелированная такая стойка-опора, вокруг нее и крутятся танцоры. Так и мы сделаем, что мы хуже что ли!
Так вот, очень много лет подряд колхоз им. Мичурина, о других мы уже рассказывали, занимал свое достойное место на Всесоюзной Доске почета, которая была установлена на ВДНХ или Выставке достижений народного хозяйства СССР, ныне ВВЦ .Из 50 тысяч колхозов и совхозов Союза удостаиваться такой чести, да еще из года в год, это говорит о многом.
Колхоз им. Мичурина не числился у нас в районе самым крупным сельхозпредприятием, но по интенсивности и качеству производства в семидесятые-восьмидесятые годы ему не было равных не только в Молдавии. Если взять производство сельхозпродукции за год в среднем, то цифры будут более чем впечатляющие: овощи — 25000 тонн, фрукты — 4000 т, картофель — 2000 т, зерно — 10000 т, семян подсолнечника — 1000 т, молока — 5000 т, мяса — 1000 тонн. Это толь-ко усредненные цифры. Урожайность пшеницы- 60 ц/га, кукурузы на зерно-100-120 ц/га, овощей — 600 ц, надой на фуражную корову- более 5000 литров. С такими показателями не стыдно было выходить на любой уровень любому, даже самому передовому из хозяйств бывшего Союза. А колхоз в Ближнем Хуторе как раз таким и являлся. Это, так сказать, преамбула к разговору о личности председателя Нафталиева Н.Я.
Его никогда не называли по отчеству "Якуб-Оглы". Здесь можно вставить небольшую ремарку: Нафталиев пришел в колхоз еще молодым парнем. Высокий симпатичный кавказец, он привлекал внимание и как специалист, и как мужчина. В колхозе Мичурина есть такой интересный черезполосной участок на южной окраине Тирасполя. Так сложилось много лет назад, что у колхоза, территория которого расположена к северу от города, одна бригада оставалась как бы оторванной к югу от города, и чтобы попасть на работу, членам той бригады ежедневно и в настоящее время тоже —приходилось ездить через весь город.
Так вот, некоторое время бригадиром той отдельной бригады был Нафталиев. Бригада была в основном женская, женщины-украинки всех возрастов, в селе Ближний Хутор большинство жителей — украинцы, переехавшие в разные годы в Приднестровье из соседних районов Одесской области Украины. Их привлекала не только работа и зарплата, но и гораздо более приемлемые социальные условия, да и близость города. Село Ближний Хутор вплотную примыкало к городу.
Именно во времена бригадирства Нафталиева ,женщины бригады, положившие глаз на бригадира, чтобы вызвать и у него взаимный интерес, как-то летом ,написали на отлогом песчаном берегу Днестра, рядом с паромом, такую откровенную надпись, буквами в рост человека и шириной сантиметров в двадцать: "Натан Якуб-Оглы, на яку б из нас вы сьогодни ляглы?!" Это по-украински, но проезжающие мимо пассажиры теплоходов, независимо от национальности, понимали суть без перевода.
Потом Натан стал председателем колхоза, и уже в этот период, мы с ним познакомились и долгое время вместе в районе работали. Именно при нем колхоз им. Мичурина в те годы, которые некоторые нынешние "умники" называют временами "застоя", добился наивысших высот по всем направлениям деятельности, включая развитие социальной структуры села. Попасть на работу в это хозяйство было очень непросто, так как на председателя с таким авторитетом никто "давить" не мог. Он был действительным хозяином села, как руководитель селообразующего колхоза. Главной заслугой Нафталиева была выстроенная им простая, но очень действенная организационная система. Именно организация всего-всего была его главным козырем, а уже из нее вытекала экономика Она, экономика, была в колхозе суперэффективной, но все же была производной именно от организации, в первую очередь труда и производства.
Колхозники села, получавшие самые высокие доплаты и премии не только в районе, но и во всей МССР, вовсе не были альтруистами и кристально чистыми коммунистами, работавшими за идею. Нет, они очень любили деньги. Но и в других селах деньги любили не меньше. Весь вопрос был в том, где, как и кто их (деньги) зарабатывал.
В Ближним Хуторе, система Нафталиева была построена следующим образом: стратегическая задача ставилась, как необходимость подняться, достичь такой-то, четко обозначенной высоты-вершины, только после достижения и «переваливания» через которую начинаются все социальные блага — доплаты, премии, ордена, машины и т.п. Он выработал и убедил колхозников принять эту систему, не такую уж простую, но жестко держался этой всем выгодной, как показала жизнь, линии.
Другие хозяйства и их руководители тоже ставили перед собой вершины, но они с самого начала уже сами не верили в то, что те вершины смогут достичь.Неуверенность передавалась людям, и те уже изначально не стремились к вершине, образно говоря, начинали "поедать" тело той горы, на которую им надо было подняться, из-за чего вся конструкция падала на их же головы.

Изначальное неверие в свои возможности расхолаживало коллективы, опуская их все глубже и глубже на дно сельхозпроизводства.
Здесь была очень высока роль личности, которая выбирала пусть и высокую, пусть трудную, но достижимую высоту. Не абстрактную, а вполне расчетную и такую заветную и приятную. Можно этому не верить, но еще задолго до начала полевых работ Нафталиев мог объявить на заседании правления колхоза, никого не стесняясь, следующее: "Ти, Топор, (фамилию бригадира, я так, наугад — В.Г.) или там, ти Шашолина (заведующая молочной фермой), в етом году машина получишь!" — и все знали, что да, именно этот бригадир или там заведующая, машину получит в этом году точно. И бесплатно, по линии ВДНХ. В этом колхозе за мои годы работы многие руководители бригад получали такие машины. Обычно это были наши "Москвичи".
Ордена-медали, всякие почетные звания для колхозников были обычным делом и в большом количестве. Но. Для этого надо было работать, очень много работать, помните, выше было сказано о "вершине", так вот, ее надо было достигнуть. И если кому-то публично говорили о машине, как о подарке, то это не значит, что из одной бригады перетаскивали продукцию в ту бригаду, руководителю которой пообещали машину. Продукция была у всех, поэтому возможный протекционизм руководства колхоза мог заключаться лишь в улучшенном или ускоренном обеспечении тарой, техникой, дополнительной рабочей силой и все. Все остальное— забота самой ,намеченной в лучшие по этому году - бригады.
Здесь был еще один очень интересный нюанс. Все остальные (кроме названного) бригадира понимали, что за год колхоз получит только одну машину, а не на каждую бригаду. Поэтому раз правление решило, что в этот год машину получит бригадир Топор, то пусть он и получает, а на следующий год другой из нас получит и т.д. Но для этого уже в этом (чужом) году надо так поработать, чтобы стать в очередь на поощрение в будущем году. Вроде бы, все просто? Просто это со стороны, а выдать на-гора 25000 т овощей — это сверх непросто. А люди выдавали, и не за идею, а за деньги, машины и ордена. Ну и честь им и слава Система Нафталиева шла в увязке с организацией и экономикой, но и передовой интенсивной технологией, внедрением всего самого передового, что можно было быстро и недорого внедрить в производство.
Нафталиев четко работал с нами, ведущими районными специалистами по вопросам планирования, внедрения и т.д. Высокие производственные показатели предполагали в принципе невысокие темпы прироста. Нельзя было губить такое хозяйство, требуя через планирование от него таких же темпов, как от других, тем более отстающих хозяйств. Если, к примеру, в колхозе Мичурина урожайность овощей составляла уже более 500 ц/га, а у кого-то 250 ц/га, то нельзя же от них требовать одинаково. Отсталое хозяйство резким ростом по плану не поднимешь и не завалишь, а передовое можно разрушить за 2-3 года именно неразумной плановой политикой. Дело даже не в высоких плановых показателях, хотя от них "пляшут" все остальные ,а в неверии людей. Перестанут люди верить в себя, в то, что смогут достичь той "вершины", и тоже начнут грызть все от фундамента. А Нафталиеву люди верили и шли за ним.
В этом был феномен Нафталиева, как председателя. Но Натан был еще и человеком. Человеком, которому ничего человеческое, да и другое тоже, не чуждо.
Как представитель Кавказа, он был взрывной, вспыльчивый, горделивый, амбициозный и непредсказуемый именно в положительном смысле. Он мог поступить так неожиданно, что ставил часто в тупик окружающих, как коллег, так и представителей власти. Но так как его поступки всегда шли исключительно на пользу руководимого им хозяйства и, естественно, на пользу района, то ему прощалась неординарность мышления и действий, которая не прощалась другим.
Он умел из всего извлекать выгоду для колхоза, и именно в его период было налажено практически безотходное производство. Если фермы других хозяйств утопали в навозе, то территория Ближнего Ху-тора ежегодно очищалась полностью, причем, проводя плановое обо-гащение органикой своих полей путем вывоза и заделывания в почву многих тысяч тонн навоза, Нафталиев отдавал тот же навоз соседним хозяйствам из Украины. Отдавал и ненужные для его колхоза остатки кормов, соломы, сена, сенажа, силоса, кормовых корнеплодов. Соседи-украинцы, как правило, в конце зимовки, не имея кормов, чтобы дотянуть до появления зеленой массы, шли к Нафталиеву. Он не отказывал, но приходящий за кормами соседский транспорт никогда не шел порожняком. Соседи, в обмен на корма и навоз, везли все, что у них было — стройматериалы, горючее, удобрения, ядохимикаты, да все, что угодно могли привезти в обмен на драгоценные для них корма в тяжелые периоды.
Нафталиев не тратил ни копейки — все затраты по обмену несли соседи, а самое главное — они были бесконечно благодарны ему за помощь. Это тоже такой резонансный социальный момент, который никакими деньгами не оценишь. Мало того, что соседи очищали колхоз Мичурина от ненужного и излишнего, которое в итоге может просто пропасть или потерять качество (тот же силос, например), мало того, что они привозили нужные вещи, они были еще и благодарны и создавали Нафталиеву ореол славы в своих кругах. И это было справедливо.
И во всем этом чувствовалась рука истинного хозяина Не того кретина, который, нацепив на себя погоны руководителя, на второй день власти начинает искать, что прибрать поскорее себе в карман, и для которого то дело, что ему доверили, стоит на пятнадцатом месте, а истинно народного хозяина Для него жизнь людей, подчиненных ему, что-то значила большое.

Если раньше, пока он был молодым, он обращал внимание на женщин, в первую очередь как на женщин, то с возрастом он обращал на них внимание как на женщин-работников. При мне однажды - стоим у края поля, где идет уборка кормовой свеклы. Нафталиев сердито говорит главному агроному: "Ты, Луцков, твою мать, так же всех женщин-овощеводов угробишь, ты пойди сам на уборку такой свеклы. Придумывайте что-нибудь с инженером, как помочь этим несчастным женщинам. Мало того, что они в своих овощеводческих бригадах с апреля по октябрь стоят раком, так вы из них уже в ноябре последние жилы вытягиваете. Пойди, попробуй с ними поработай, тогда узнаешь, что это такое — убирать такую свеклу".3десь стоит прокомментировать эпизод.
Дело в том, что в колхозе Мичурина урожайность кормовой свеклы была запредельная, иногда превышая уровень в 2500 центнеров с гектара. Довелось мне бывать во всех основных сельхоззонах Союза, знакомиться с различной статистической информацией, но никогда я не видел и не слышал, чтобы кто-то получал даже половину такой урожайности кормовой свеклы, продукции, за которую, в общем-то, орденов и премий не давали. А колхоз Мичурина получал! Естественно, в этом прекрасном была и обратная сторона, простая, но очень проблемная — корнеплоды при этом достигали веса в диапазоне 10-20 кг. И если выкопать их было легко — трактор шел с таким спе-циальным рыхлителем, выворачивая свекловины с видом четырехме-сячного кабанчика, то как было их собрать и погрузить?! И вот идет по вскрытому полю трактор с прицепом, а с обеих сторон идут те несчастные женщины, берут руками каждую свекловину, а для этого надо поклониться ей до земли, потом поднять над головой, а борта у прицепа высокие, и как штангист на тренировке, толкнуть пудовый корнеплод в прицеп. И так тысячи поклонов-рывков-толчков в день. И если погода хорошая, то пару недель подряд. А ноябрь у нас не самый лучший месяц — холод, грязь, пасмурно, иногда мелкий дождик за шиворот. И не надо никаких диет для похудения и фитнес-центров. Нагнешься в одежде тысячу или более раз, погрузишь несколько тонн свеклы в день и ничего больше не захочешь — ни денег, ни мужа, ни орденов. А надо-такая сельская жизнь, вот за это и переживал Нафталиев.
Внешне Нафталиев был суров и непреклонен, а главное - никогда не уходил от выстроенной им системы. Был справедлив, но и жесток ко всяким проходимцам, особенно ворам. Водились эти "мелкопитающиеся" раньше и в Ближнем Хуторе. Едем с ним на машине вдоль оросительного канала, какой-то мужик выезжает с поля на велосипеде, к багажнику приторочен мешок с чем-то. Увидев "Волгу" председателя, плюхается вместе с велосипедом и мешком в канал. Ныряет, а там глубина-то по пояс. Встает, мешок развязался, в нем был разноцветный сладкий перец. Перец легкий, всплыл во всю ширину канала, течение обволакивает перцем того "несуна". Нафталиев знает же каждого

жителя села, тем более колхозника, называет того по имени и кричит в окно автомобиля: "Ти, сволочь, хватай велосипед, быстро езжай к переезду, лови, как хочешь, перец и занесешь его в столовую на ферме, ти уже в «черном списке». "Черный список" велся его водителем в специальном, тоже черном, блокноте. Попавшие туда по разным причинам люди ,переходили в разряд "прикасаемых", их в конце года лишали доплат, премий, других социальных льгот полностью или частично, в зависимости от серьезности проступка и возможной реабилитации. Попасть в такой список при Нафталиеве в то время, было для колхозников равноценно игре в русскую рулетку, где не один патрон, а все патроны и заряженные. И этого "списка" боялись все, не только воры и бездельники, но и руководители подразделений. Нафталиев и так все знал и помнил, но блокнот был как бы авторитетный "вещдок".
Я часто ездил с Нафталиевым по колхозным полям. Едем как-то, обгоняем опять же мужика, везет на велосипеде тюк соломы. Останавливаем: "Ти, сволочь, сейчас же езжай в контору, выпиши 5 тонн соломы", - Нафталиев. "Та вы шо, Натан Яковлевич!" — взмолился велосипедист. "А не хочешь! — и к водителю, громко, - запиши его в блокнот!" "Та вы шо, нэ нада в блокнот, та я 10 тонн соломы выпышу", - бежит рядом с машиной соломовор. Да чепуха была та солома, ее в колхозе было полно, и стоила она полтора рубля за тонну. Но никто не имел права брать то, что принадлежит всем его коллегам-колхозникам .
Нафталиев никогда не отказывал в помощи колхозникам ни в строительстве жилья, ни в учебе детей, ни в сотне других вопросов. Даром никому ничего не давал и не покупал за колхозный счет себе авторитет ни у колхозников, ни у коллег- руководителей, ни у представителей власти. Он свой авторитет зарабатывал всеми своими качествами руководителя, ярким природным умом и довольно веселым нравом.
Звонит однажды: "Приезжай, дэло есть!" Приехал, посидели, решили, что надо. Он вызывает главного бухгалтера и главного экономиста, хорошие были, толковые ребята, так он делал всегда, когда я приезжал в колхоз, и начинает, обращаясь ко мне: "Нет, ти посмотри на этих сволочей, моих помощников! Етот, - он показывает на главного бухгалтера, - бугай, никак не женится, уже полсела осеменил, и тот такой же, - кивает в сторону главного экономиста. — Ну никакого от них толку!" Потом помолчал и добавил: "Совести у вас нет. Приехал ваш районный начальник, сегодня суббота, обед уже прошел, а мы вчера двадцатую тысячу тонн овощей, наконец, добили, есть хороший повод. Неужели вы даже пару шампуров шашлыка сделать не можете, мяса полно в кладовой?". "Так уже готово, Натан Яковлевич", - сумел вставить экономист. "Что готово, мясо, шампуры?" — спрашивает Нафталиев. "Да нет, шашлык уже готов, в лесополосе у родника, за овцефермой", - добавляет главбух. "А запить что-нибудь взяли?" "Да взяли те пол-ящика, в селитре стоят". "Так какого вы
здесь сидите? Вызывайте машину, сейчас поедем!" — бросает Натан. Ребята тут же выскакивают из кабинета. Нафталиев рассказывает мне полукриминальную историю о том, что вчера вечером привезли из Тернополя машину водки, "Посольскую" в квадратной бутылке. Вечером завезли, один ящик раскупорили, бутылку выпили, по одной взяли домой. А ночью кладовую обокрали, кто-то навел, наверное. Взяли только водку. Всю. Остался начатый ящик, он в стороне стоял. Кладовщица сдуру вызвала милицию. Сделали инвентаризацию, все на месте, водка на приходе-то не была. Нашли пол-ящика, те, что остались. Стали спрашивать — откуда. У кладовщицы хватило ума сказать, что это, мол, Натан Яковлевич свою поставил, куда-то спешил на поле и, чтобы не разбились, снял бутылки из машины в кладовую. Милиция поверила, и вопрос сняли.
«Жалко, конечно, водку, мы ее на машину помидор обменяли в Тернополе. С этим городом мы дружим, студентов у них берем на уборку, очень добросовестные ребята. А водку я взял, хотел после уборки праздник бригадам устроить. Год-то хороший, надо людей поблагодарить, слишком много сил они отдали в это лето. Ну что, поедем, попробуем на вкус водку, что послы пьют?" — предложил Натан, и мы двинули к роднику.
Последний раз с Нафталиевым я встречался у него дома в Тирасполе. У меня как раз был день рождения, суббота, а нас вызвали в Кишинев на какое-то очередное совещание. Ну а потом он пригласил к себе домой. В Кишинев ездили втроем, он, я и Василий Николаевич Вакарчук, в то время председатель районного совета колхозов. Сидели, обедали, Нафталиев угощает нас своим любимым блюдом —тушеной зеленой фасолью и, смеясь, рассказывает, как встретил недавно своего "коллегу" по несчастью, бывшего директора крупного предприятия. У того директора в сердце искусственный клапан советского производства за 15 тыс. рублей, у Нафталиева тоже клапан в сердце, японский, за полторы тысячи долларов. Тот на пенсии по болезни, Нафталиев работает председателем колхоза. Пенсионер спрашивает: "Ну как, Натан, ты живешь?" "Так и живу, работаю, - отвечает Нафталиев, - но больше поллитры водки не пью!" "Да ты что, с ума сошел?" — Удивляется бывший директор. "Да вроде бы нет", - смеется Нафталиев.
Когда он нам это, смеясь, рассказывал за столом у себя дома, шла вторая половина августа восемьдесят пятого года, а через месяц его не стало. Не только село Ближний Хутор, весь район с ним прощался. Вот что такое Человек, какой бы он национальности ни был, кем бы ни работал, он всегда остается Человеком. После него и колхоз, и село постепенно захирели, отсутствие четкой организационной системы, начавшаяся идиотская антисельская, а значит и антинародная перестройка, довершили развал хозяйства. "Легче" стало женщинам, уже не растут на полях пудовые корнеплоды и уже так не краснеют, и не золотятся поля от сплошных плантаций помидоров и злаковых культур, и не получает больше никто премиальные машины, и нет работы
основной массе людей. Возвращаться им опять в родные места, в Украину тоже нельзя, там еще хуже, вот и пытаются люди как-то выжить в Ближнем Хуторе. А памятью Нафталиева пропитана хуторская земля, и будет она витать до тех пор, пока будет жить это село, его люди и их потомки. Вот вам и «Якуб-Оглы».Председатель!!!