Бесценный поясок

  Жили-были в одном селе три хорошие девушки, три неразлучные подруги: Анна, Ульяна и Мария. Красивые, работящие, талантливые. Щедро Господь одарил их милостями своими! Поселяне, все без исключения, любили и уважали их. И было за что! Анна в швейном деле толк знала, рукоделие ее славилось далеко за пределами родных мест, Ульяна за растениями и цветами умела ухаживать, как никто другой. Всё, к чему ни прикасались ее нежные ручки, цвело, росло и благоухало. А Мария, та волшебные песни слагала и пела их таким чудесным по красоте своей голосом, что у любого, даже самого черствого человека, сердце оживало и добрым становилось.
Многие парни и мужчины в округе горели желанием заполучить себе в жены любую из них, но девушки только отшучивались в ответ на страстные предложения, так как не спешили обременять себя брачными узами, отказывали всем, стараясь по возможности не обидеть. Не всегда это получалось, конечно. Да ведь сердцу не прикажешь.
 Жили они вольно и счастливо. Да и как не быть счастливым тому, кто каждый божий день любимым делом занят?
 Да вот только недолго их безмятежное житье-бытье продолжалось. Как-то теплым летним вечерком случилось девушкам засидеться у костра чуть дольше обычного, не заметили за разговором, как первая звездочка в небе заблестела, как окна в домах односельчан гаснуть одно за другим принялись. А Мария песню затянула о любви бедного юноши к дочке зажиточного купца. Поет девушка, подруги слушают, соловьи в такт песне рулады свои выводят, а костер-то вот-вот и прогорит совсем. Первой Анна очнулась:
- Ах, ночь уже! Пора и по домам, пока родные не спохватились, искать не принялись.
 Вскочили все трое с бревнышка, на котором сидели. Глядь! А перед ними трое молодых мужчин стоят, все незнакомые, статные да высокие. У двоих одежды знатные да богатые, золотом и серебром расшитые, сапоги кожаные, посохи драгоценными каменьями увенчаны, а третий в лаптях на босу ногу, в одежонке простой да залатанной, а вместо посоха палка ореховая в руке. И откуда только появились? И как собаки-то их не учуяли, лай не подняли?
 Испугались было девушки, хотели домой бежать, но тут заговорил один из мужчин, вежливо так, ласково:
- Не спешите, девицы-красавицы. Не поздно еще. Вон зорька-то, приглядитесь, и та не прогорела, вон-вон, у реки алеет. И не бойтесь нас, мы люди честные, никого понапрасну не обижаем и вас не обидим, слово даем, землей матушкой нашей клянемся! Позвольте лучше с вами у костра немного посидеть, обогреться да песни ваши чудесные послушать! Притомились мы с дороги-то…
 Всплеснула тут Мария руками и заговорила:
- Так вы же голодные, наверное! Садитесь, гости дорогие, отдыхайте, грейтесь у костра, а я быстренько домой сбегаю, еды вам соберу, а не захотите на ночь есть, так на завтра в дорогу с собой возьмете!
Ульяна же спросила:
- А не желаете ли на ночлег устроиться? Мы только вчера сеновал свежим сеном забили, мягким, пушистым, ароматным, выспитесь как на царской перине! Не стесняйтесь, пожалуйста! Позвольте вас проводить!
Анна так же засуетилась:
- А я покрывала с подушками вам принесу, чтобы на зорьке простуду не подхватили! Зорьки-то у нас нередко холодными бывают. Не побрезгуйте!
 И кинулись было выполнять свои обещания, как снова заговорил самый старший из мужчин:
- Благодарим вас, милые, за заботу вашу о нас, недостойных! За сердца ваши простые и добрые! Но… ни спать, ни есть нам пока не надобно, мы в соседнее село путь держим, через пару часов уже на месте будет, там и поедим и на ночлег устроимся. А сейчас просто отдохнем немного, если вы нас не прогоните. Так уважите странников, посидите с нами?
 Не посмели девушки отказать молодым людям. Согласились принять их в свою компанию. И не пожалели об этом. Разговорились, познакомились поближе, подружились, да так, что не заметили, как утренняя зорька занялась, и снова свет в окошках тут и там замелькал. Расставаться пора, а не хочется, ой, как не хочется! Да делать нечего, надо. Старший, Иосиф, снял с себя пояс золотой, серебряными цепочками перевитый, и подарил Анне со словами:
- Покорила ты меня, голубица, красотою своею! Возьми в залог слов моих пояс сей, сам я его выплавил да выковал, три дня и три ночки над ним трудился. Пройдет неделя, вернусь и сосватую тебя у родичей твоих! Будешь жить за мной как за стеной каменной, в достатке и в спокойствии! Согласна ли ты ждать меня, душа-девица?
- Согласна, - прошептала смущенная Анна и приняла дорогой подарок.
 Средний, Исаак подошел к Ульяне, распахнул свой камзол и так же снял с себя пояс дивный. Так искусно весь драгоценными каменьями разукрашенный, что пчелка, с первыми лучами солнышка пробудившаяся, розочку на нем, из рубина вырезанную, за настоящую приняла, да так и закружилась возле нее, нектар ищущи. Протянул молодой человек свой подарок Ульяне и говорит:
- Возьми этот пояс, душа-девица, теперь он твой. Сразила ты мне сердце речами своими умными да смелыми! Пройдет неделя, вернусь и уведу тебя с собой, будешь женою моей единственной. Окружу я тебя красотою и весельем. Хорошо нам с тобой жить будет! Согласна ли ты ждать меня, милая?
- Согласна, - потупившись от радости, прошептала и Ульяна.
 Младший, Иоанн, покраснел от смущения, так как не было у него дорогого подарка для Марии, поклонился ей до земли, развязал веревку конопляную, капельками смолы на концах запечатанную, что рубаху его вместо пояса поддерживала, и протянул свой подарок девушке:
- Прими и от меня этот скромный залог любви моей к тебе. Песни твои чудные в душу мою запали и не покинут ее уже до самой смерти. Вернусь через неделю, уведу тебя в родной город свой, обвенчаемся с тобою в божьем храме, окружу тебя любовью и заботой, и будем мы жить в мире и согласии. Согласна ли ты ждать меня, родная?
- Согласна, - без тени сомнения ответила Мария.
 На том и расстались.
 Следующим вечером снова собрались девушки у костра и принялись обсуждать чудесную встречу с сужеными своими.
- Ах, подруженьки милые, как же я счастлива, что встретила Иосифа! Вот повенчаемся мы с ним и откроем свою мастерскую по пошиву одежды, - мечтательным голосом заговорила Анна. – Я платья и рубахи шить буду из самой дорогой и качественной ткани, а муж мой пояса да пряжки с пуговицами к ним изготовлять. Что за одежда выйдет, прямо царская! И кто знает, может и вправду, сам царь на нее глаз положит! Вот счастье-то будет!
- А мой Исаак любое растение из сада в камне увековечить способен! – вторила ей Ульяна. – Ах, вот радость-то! Колокольчики из аметиста, розочки из рубина, нарциссы из янтаря! А то иной раз так жалко бывает, когда завянет вдруг ни с того ни с сего особенно полюбившийся цветок. То-то дом наш красив будет! Разукрашен, что Рай небесный!
- А мы с Иоанном каждый вечер будем рука об руку в сад выходить да песни петь и беседы приятные вести… - высказалась и Мария.
Анна фыркнула насмешливо и язвительно вставила:
- Ага, будете выходить, конечно, если ноги после тяжелой работы у обоих не откажут. Ох, жалко-то как, что твой жених бедный такой! Вот и подарок… Ну на что он годится? Не заложить, не продать… Разве что повеситься, когда нужда за горло прихватит.
 Ульяна поддержала свою подругу:
- И то верно, Машенька, ты подумай хорошенько. На что он тебе, такой бедный? Уж лучше за Петро ступай, у него хоть отара лошадей да стадо коров имеются, всё с голоду не умрете, а на песнях-то с беседами задушевными долго ли продержитесь?
 Мария только укоризненно головой покачала на речи эти обидные. Да песню запела новую, утром сочиненную ею. О любви бедного пастуха Ионна к царской дочери. Заслушались девицы и застыдились сами слов своих неразумных, обняли подругу, прощения попросили. Да Мария и не думала обижаться, не из обидчивых была.
- Ах, скорей бы неделя прошла! – только и повторяли девушки друг за другом да глазки свои, горящие счастьем, от случайных любопытных взглядов прятали.
 Окрыленные надеждой, они и не заметили, как шесть дней промелькнуло! Вечером же седьмого дня даже у костра сидеть не стали, решили пораньше спать лечь, чтобы уже на рассвете женихов своих с хлебом-солью встретить!
 Вынула Мария из печи пирог яблочный, укрыла его заботливо расшитым полотенчиком, обвела взглядом чисто выметенную да прибранную горницу, разгладила ленты на приготовленном к завтрашнему празднику нарядном платье, и улыбаясь, легла себе в постель.
 Ровно в полночь разбудили ее страшные крики, грохот, да запах дыма! Раскрыла девушка глаза, вскочила с кровати, выбежала на крылечко, а там подруги ее уже к ней на двор вбегают.
- Беда, Машенька, беда! Бежим скорее! На село басурмане напали! Бежим, а не то смерть лютая или того хуже… плен да позор!
 Некогда собираться! Схватила Мария самое дорогое, что у нее было, веревочку конопляную, подпоясала ею ночную рубашечку, и как была, босиком, побежала с подругами за село, уже полымем ярким полыхающее, к холмам далеким. Бегут, не чуя ног, а сзади конское ржание слышится. Обернулись, чуть живы, и выдохнули с облегчением.
- Петро! Слава Богу, - воскликнула Ульяна. – А мы уж думали, все, смерть наша пришла.
- Я это, я, девицы! Чего же вы так испугались-то, а?
Анна с недоумением переспросила:
- Да как же не испугаться-то? Басурмане!
- А что басурмане, не люди, что ли?! Они, чай, тоже люди! Напрасно вы бежали. Ничего вам не угрожает! Возвращайтесь спокойно. Не перечьте им, только и всего. Я с их главарем переговорил уже…
 Вскинула на него Мария гневные очи и сказала:
- Возвращайся один, Петро! Возвращайся, предатель проклятый! Некогда нам речи твои постыдные слушать!
 И все трое, не сговариваясь, тут же свернули с главной дороги в лес, темный да дремучий. Сунулся было Петро за ними, да лошадь его испугалась колючих кустов, уперлась, встала на одном месте и как бы ни стегал парень несчастную плетью, не пошла в лес. Крикнул с досады Петро:
- Глупые! Сгинете ведь!
 Сплюнул на землю и повернул назад.
 Подгоняемые страхом бежали девушки все дальше и дальше. Бегут, под ноги не смотрят! А лес все гуще и гуще становится, все темнее и темнее. Дороги не разобрать! Внезапно земля под ними дрогнула и в мгновение ока очутились подруги в глубокой преглубокой яме. Пришли в себя, отряхнулись от земли и сухой травы, посмотрели вверх. Не видно ничего! Только ветки сплошь, густые, черные.
 Заплакала Анна:
- Не выбраться нам теперь!  Так и сгинем тут, прав Петро оказался…
 Мария ее утешает:
- Не плачь, милая, вот настанет утро, осмотримся хорошенько, да и с божьей помощью выберемся как-нибудь. Обязательно выберемся!
 Ульяна встала, ощупала края огромной ямы и предположила:
- Мы, наверное, в медвежью ловушку попали. Охотники завтра придут и вызволят нас. Вот увидите! Главное, живы все, слава Богу!
 Анна только всхлипнула на это:
- Ага, вызволят! Охотники уже, поди, сбежали из мест-то наших, как басурман увидели, так и сбежали!
 Мария обняла ее ласково и снова попыталась утешить:
- Мы и без них отсюда выберемся! Вот пощупай землю-то, пощупай! Чувствуешь, корни? Утром осмотримся и попытаемся по ним, как по лесенке вверх подняться. Не надо отчаиваться! А там доберемся до города, позовем на помощь! Может, и прогонят наши воины басурман этих проклятых.
 Ульяна согласилась с нею:
- Прогонят, конечно, прогонят! Только я утра ждать не собираюсь! Попробую-ка вверх забраться!
 Попробовать-то попробовала, да ничего у нее не вышло. Земля из-под ног осыпается, корни ломаются, только упала, бедная, да ушиблась сильно.
 Совсем пригорюнились девицы, как вдруг слышат… голоса какие-то! Испугались вначале, вдруг басурмане и сюда добрались! Да прислушались повнимательней и повеселели даже. Речь родная! Свои, значит! Стали звать девушки на помощь. И вскоре услышали мужские голоса, доносившиеся откуда-то сверху:
- Да как же вас угораздило-то сюда провалиться?
- И как вам теперь помочь? Ума не приложу!
 Тут Анна сняла с себя пояс золотой и подкинула его высоко-высоко вверх со словами:
- А вы возьмите этот пояс, он крепкий, из чистого золота сделан! Один конец привяжите к дереву, а другой сюда спустите, мы по нему и сами выберемся!
 С уважением посмотрели на нее подруги, похвалили за смекалку. А незнакомцы ловко подхватили золотой пояс и… только их и видели! Так и осталась Анна без своего сокровища. Заплакала она горше прежнего. И как ни старались приободрить ее подруги, не могли этого сделать.
 Вдруг снова послышались сверху мужские голоса. И снова позвали девушки на помощь.
 На этот раз Ульяна, наученная горьким опытом подруги, крепко зажала в правой руке один конец своего диковинного пояса, украшенного драгоценными камнями, а другой бросила прямо в руки мужчины, склонившегося над их ловушкой.  Но как только увидел тот алмазы с рубинами, переливающиеся в лунном свете, так алчный огонь зажегся в глазах его. Рванул он со всей силы пояс драгоценный и… только рубиновая розочка с изумрудным листиком и остались в ладошке несчастной Ульяны…
 Примолкли тут девушки. Даже на помощь больше не зовут… Что толку? Всё равно бесполезно, только еще хуже выходит, без всего вот остались…
 Прислонилась Мария спиною к выпирающим из земли корням старой ели и затянула грустную песню о печальной судьбе полоненной басурманами девицы, а подруженьки ее отерли горькие слезы с очей своих прекрасных и тоже подхватили. Сидят несчастные в сырой темной яме, поют, утра дожидаются…
 Кончилась песня. И только собралась Машенька другую затянуть, как снова раздались грубые мужские голоса вдали. Затихли девушки, авось, мимо пройдут! Но нет! Через некоторое время раздался сверху чей-то голос:
- Девицы, милые, да как же вы попали-то сюда? И что на помощь не зовете? Но да не волнуйтесь, сейчас мы придумаем что-нибудь, вызволим вас из ловушки!
 Делать нечего, развязала Мария поясок свой заветный, бросила его человеку, помощь свою им предлагающему. А тот привязал веревочку к суку дубовому, что неподалеку валялся, и аккуратно одним концом его в яму спустил. ухватились тут девушки за подарок Иоанна и держась за него, по суку-то и вылезли потихонечку на свет божий.
 Смущенные и испуганные, взглянули в лица своих избавителей и… так и запрыгали их сердечки от радости великой. Ибо увидели подружки перед собою войско царское!
Отвязал воевода поясок конопляный и протянул его обратно Марии со словами:
- Хороша веревочка, крепкая! Береги ее, душа-девица, авось, пригодится еще на что!
 Поблагодарили девушки мужчин за спасение свое и рассказали о беде, что с селом их приключилась. Нахмурился грозно воевода и пообещал:
- Прогоним басурман! Обязательно прогоним! Слово вам даю свое богатырское! А покуда пойдемте с нами. Отдохнете, подкрепитесь немного, и как только мы освободим землю нашу от недругов проклятых, так домой и вернетесь. Пойдемте, пойдемте и не бойтесь ничего!
- А мы и не боимся! – весело ответила ему приободренная Анна.
 Улыбнулись на ее слова Ульяна с Марией и с легким сердцем приняли предложение воеводы.
 Надолго задержаться пришлось девушкам в военном стане, так как силы басурманские неисчислимыми оказались. Бой за боем, сражение за сражением, освобождали царские воины землю родную от нечисти поганой. Трудно приходилось им. Бывало, что и не все с поля битвы живыми и невредимыми возвращались.
 По мере сил старались девушки помогать славным воинам родной земли своей, для каждой работа в стане нашлась. Ульяна лекарским делом занялась, так как толк в травах знала. Мария хлеб пекла, а вечерами песнями своими загрубевшие в войне и лишениях мужские сердца радовала. Анна, та одежду испорченную латала, а порой и новую своими белыми ручками шила, да так искусно, что не могли воины нарадоваться на ее работу, хвалили да отблагодарить всячески пытались. Особенно старался друг воеводы. Такой непутевый был, как с битвы ни вернется, все что-нибудь да порвано! Анна только и успевала пуговицы пришивать, воротнички с карманами на место возвращать и заплаты ставить. Не знала, бедная, что парень специально одежду свою портил, чтобы лишний раз на девушку взглянуть, словом другим с ней перемолвиться. Знать не знала, но через пару недель и сама догадалась об этом. И почувствовала вдруг девушка, что забывать стала жениха своего Иосифа, что вытеснил его из ее сердца молодой друг воеводин. А еще через недельку объявили молодые люди перед всем честным народом о любви своей. Со свадьбой же пока решили подождать, до полной победы над басурманами проклятыми.
 Ульяна долго хранила у себя на груди розочку рубиновую, что от пояса Исаака осталась, долго целовала ее да слезами по ночам обливала, да так же, как и подруга ее, не удержала сердечка своего закрытым перед лекарем военным. Так же объявили молодые люди о помолвке своей. Да с нетерпением стали победы дожидаться.
 И только Мария верной Иоанну оставалась, веревочку свою конопляную и днем, и ночью с себя не снимала, как ни обхаживал ее сам воевода, как ни приступал к ней с речами ласковыми, как ни одаривал подарками ценными. Только смущенно улыбалась она в ответ и ссылалась на жениха своего милого.
 Потерял покой воевода, не ест, не пьет толком, все о любимой Марии думает. Отчаялся совсем. Да делать нечего, со временем смирился с судьбой своей незавидной. Смириться-то смирился, но от любви и не думал отступаться. Жалко было девушке своего друга, нравился он ей сильно, может даже и больше самого Иоанна нравился… Да только слово-то дано было, не могла она от него отказаться. Обещала верно ждать суженого своего, значит, и будет ждать! Понимал ее воевода, хорошо понимал и еще больше любил и уважал за это решение.
 Вот и наступило время для последнего решительного боя, проводили девушки друзей своих на великую битву, отерли с лиц белых слезы тревожные, да стали ждать радостных вестей. Наутро возвратилось войско царское с победой долгожданною! Возрадовались все несказанно! И только воевода с Марией, как ни силились, не могли прогнать печаль с очей своих.
 На следующий день Ульяна с Анной да суженые их поехали в город стольный, чтобы в главном храме с батюшкой о предстоящих свадьбах условиться. Мария за подругами увязалась, а воевода… за ней…
 Вот входят девушки в Храм божий, взглянули на икону светлую со святыми праведными братьями Иосифом, Исааком и Иоанном, да так и замерли в удивлении! Узнали они в них странников чудных, с коими ноченьку летнюю у костра коротали. Узнали, да и повалились на колени, воздавая благодарственные молитвы работникам Божьим!
 Тут подходит к Марии хмурый воевода и говорит ей:
- Не сердись, душа-девица! Но принял я для себя такое решение: во что бы то ни стало суженого твоего разыскать! А как сыграете вы с ним свадебку, так обещаю тебе, исчезну из жизни твоей навсегда, не буду больше досаждать любовью своей, мешать счастью вашему!
 Улыбнулась Мария на слова друга и показала рукой в сторону святого Иоанна:
- Не надо никого искать! Отыскался мой суженый! Взгляни-ка, узнаешь поясок?
 Посмотрел воевода на икону и увидел на рубахе святого праведника точно такую же конопляную веревочку с капельками смолы на концах, как и та, что поясом для его возлюбленной служила. И восславил он тогда вместе с девушками Бога да святых угодников его!
 Счастливые, все шестеро стоят на коленях перед иконой, молятся. А над ними вдруг голубок белый, невесть откуда в церкви очутившийся, так и закружился, так и заворковал.
 А как утро наступило, так три свадебки-то и сыграли!
 И исполнилось все по словам святых странников: воцарились в доме Анны покой и достаток, в доме Ульяны – красота и веселье, а в доме Марии – мир и согласие.