Сказание о Коноше

Дорогие мои, перед вами не просто плод поэтического досуга, но подлинная научная работа по краеведению. Я облёк результаты своих изысканий в стихотворную форму, дабы сложные исторические и лингвистические материи стали доступны и легки для восприятия всякому любознательному читателю.

Сказание о Коноше

Внемли, мой друг, сказанью старины
О крае, где леса стоят стеной.
Там от реки, чьи воды так вольны,
Посёлок имя принял в век иной.
Зовётся Коношей. Но что оно,
То имя, в глубине таить должно?
Какая быль в нём дремлет испокон?
Чей в нём звучит забытый, древний звон?

Река Коноша, лентой серебра,
Струится, память прошлых лет храня.
И мнится всем: то конская пора,
То ноша, что везли средь бела дня.
Но мысль сия, хоть душу и пьяня,
Проста для тех, кто ищет, ум ценя.
Оставим сказки, друг мой, для зевак,
И ступим вглубь, развеяв полумрак.

Иные корень зрят в чужих веках,
В наречьях финских, в говоре лесном,
Твердят о «пограничных» берегах,
О «речке сосен», о медведе злом.
Но эти толки, что звучат кругом,
Лишь искажают правду, как фантом.
Славянский дух здесь веял испокон,
И в именах звучит славянский звон.

И «чудь» — не чуждый нам венец,
То ветвь славянского же древа.
Один у наших душ Творец,
Одна судьба, одна и вера.
Кто с коми слился, кто с карелом был,
Но летописец всех под «чудь» сводил.
Неверно ставить их славянам в пику,
Вплетая быль их в летопись велику.

И не ищи, мой друг, пустых примет
В созвучьях праздных, в схожести одной.
Ведь Коноша и Шоноша — их след
Расходится дорогою иной.
Хоть схожи «дол» и «даль» между собой,
Но разный смысл им дан самой судьбой.
Хоть и река границею здесь стала,
Два древних княжества собой разделяла.

Названье древностью своей цветёт,
Оно возникло до князей, в далёкий век.
И слово «Кон» сюда не подойдёт,
Хоть так простой и русский человек
Звал межевой предел своих работ —
Раздел владений, пахоты клочок.
Но нет, не в нём разгадки нашей суть,
Иная правда нам укажет путь.

Но что есть «конь» в наречии селян,
Что жили здесь, в лесах, среди болот?
Не жеребец, что скачет по полям,
А тот овраг, где ручеёк течёт.
Иль остров леса средь трясинных вод.
Но мысль об острове — не наш черёд,
Ведь речь о речке, что бежит, звеня.
Так «конь» — овраг! Вот истина моя!

А что же «оша»? Что за странный слог?
Возможно, он — лишь эхо древних лет,
Частица слова, стёртая у ног
Веков, что не оставили и след.
А может, это формант, что на свет
Возник, чтоб дать названью стройный цвет.
Но суть ясна, как божий день, проста,
И истина кристально в том чиста!

Так Коноша — не что-нибудь иное,
Как «ручеёк в овраге», «ток воды»!
И есть свидетельство тому прямое,
Чтоб ум избавить от пустой нужды.
Лист древний, сохранив веков следы,
Развеет тень досужей суеты:
Звалась река — тому недолгий срок —
И Коношей, и Крутовражкою, дружок.

Взгляни на русло — вьётся, как змея,
То вглубь уйдёт, то снова повернёт.
Сама природа, правды не тая,
Нам подтвержденье верное даёт.
А Шоноша, что в Вель себя вольёт,
От слова «шонить» — то есть медленно течёт.
Всё просто, если зрить открытым оком,
Не увлекаясь вымыслом высоким.

Посёлок имя с гордостью несёт,
Забыв про смысл, что скрыт в глуби веков.
Река ж течёт, и воды вдаль влечёт,
И шепчет быль её негромкий зов.
Она — живая летопись без слов,
Чья память глубже всех земных основ.
И в имени посёлка, как завет,
Звучит её забытый, древний свет.