Про лорда, корпоратив и ослепительного мачо

     В начале нулевых, за пару дней до католического рождества, я впервые поехала в Лондон в командировку в составе рабочей группы для переговоров с потенциальными инвесторами, заинтересованными в участии в проекте, который реализовывался в регионе N. 
   Принимающая сторона составила план мероприятий нашего пребывания в столице Великобритании и первым пунктом значился приём в английском мужском клубе для джентльменов. Как английские джентльмены из мужского клуба могли помочь в реализации нашего проекта мне до сих пор непонятно. При этом женщины в такой клуб допускаются крайне редко. Но я, единственная женщина в нашей команде, состоящей, помимо меня, ещё из трёх мужчин, была включена в список приглашенных. 
   Член нашей команды, Виталий Семёнович Терентьев, проживший много лет в Великобритании в качестве сотрудника торгпредства СССР, знавший обычаи такого клуба, ознакомил нас с правилами посещения сакрального места – дресс-код, аперитив, ложки-вилки-ножи и т.д. Но главным условием соблюдения приличий было своевременное прибытие в клуб. Опоздание считалось верхом неуважения к джентльменам и каралось отлучением. Встреча была назначена без учета времени прибытия самолета, а самолет прибывал за два часа до оного мероприятия.
   Таможня, пробки, ресепшен в отеле «Пикадили» и в номер – оставалось 15 минут на душ, переодевание и приведение в порядок макияжа и прически.  Номер мне достался напротив ресторана, где жители Лондона шумно праздновали предстоящее Рождество - местный, так сказать, корпоратив. В спешке открыв дверь, я ступила в номер и тут же споткнулась об что-то твёрдое. Включила свет, осмотрелась – всё пространство было завалено коробками разных размеров с рождественскими подарками для веселившихся, как я догадалась, напротив. Стол был перевернут ножками вверх, коробки сложены в два ряда по всему номеру и только узенькая тропинка была проложена на пути от двери до санузла – ждали всё-таки. «Разберусь после. Джентльмены ждут!» - подумала я. Очистив для себя оперативный простор, сбросила дорожную одежду, в душ, банки-склянки, фен. Сброшенную одежду собрала в кучу, предусмотрительно спрятав под неё нижнее белье. Уложилась! На ресепшене перед мной непростительно долго извинялись и клятвенно обещали к моему возвращению переоборудовать склад обратно в гостиничный номер.
   Прибыли мы вовремя – отлучение от клуба избранных не пугало, но положение обязывало. Клуб находился в десяти минутах ходьбы от отеля. Милая старая Англия из фильмов о Шерлок Холмсе – каменный дом с чередой массивных дверей, декоративные заборчики, низкорослые вечнозелёные кустарники у каменного крыльца. Наша команда встретилась у одной из таких дверей и поднялась на третий этаж по скрипучей деревянной лестнице. Что было на первых двух этажах осталось неизвестным, но, старые, местами потрескавшиеся, обои, запах мышей сопровождали до третьего этажа, где запах сменился на гастрономический – здесь нас тоже явно ждали. Мы вошли в святая святых для респектабельных английских мужчин – джентельменский клуб! Встречал нас типичный вышколенный «Бэримор». Он принял одежду, проводил к столику с аперитивом, где уже стояли бокалы с шампанским, шерри и чем-то ещё, что за давностью лет уже не вспомню. С бокалами в руках в сопровождении Беримора и в ожидании хозяина клуба, которому, по-видимому, позволялось опаздывать (кто же его отлучит?), мы осмотрели заведение, история которой насчитывалась с середины девятнадцатого века. Повсюду на стенах, оклеенных старыми обоями, висели фотографии того времени, а также портреты, выполненные художниками, с которых высокомерно смотрели на нас достопочтенные леди и седовласые джентльмены - поодиночке, в группах, семьями. Беримор пояснил, что все эти люди - предки хозяина, родословная которого насчитывала семьсот лет. Заведение представляло из себя набор стандартных помещений для подобных клубов – курительная комната, комната для карточных игр, гостиная для отдыха, библиотека и ресторан, куда нас Беримор и повёл после обзорной экскурсии.
   В ресторане в центре стола уже восседал хозяин заведения. Это был брюнет пятидесяти, или около того, лет. Отдельно следует описать его одежду. Если вы подумали, что он был одет в смокинг с бабочкой или хотя бы в деловой костюм (как все остальные присутствующие, в том числе и его свита), то вы ошибаетесь. На нём был надет старый не глаженный пиджак непонятного цвета с потрепанными обшлагами на рукавах, рубашка под пиджаком имела ядовито-розовый цвет с такими-же потрёпанными рукавами, на шее величаво висел яркий галстук зелено-канареечного цвета. Беримор выглядел на порядок респектабельнее.
   - Сэр Баскервиль… (и что-то еще длинное - честно не помню его настоящее имя, где-то валяется визитка, но искать лень, поэтому опять Конан Дойль мне в помощь), - гордо представился лорд, после чего начался обмен визитками.
   Стол был накрыт немногочисленными холодными закусками, как принято в любой североевропейской стране (застолья там не изобилуют как в России и южных странах). Вокруг стола суетился Бэримор и толстая повариха в белом халате и белом пышном колпаке, в каком ходили тётеньки-поварихи в советских столовых. Рядом с Беримором она была таким-же ярким контрастом, как и лорд.
   Говорил за столом в основном хозяин заведения. Он рассказывал о семисотлетней истории своего почтенного рода, перечислял знаменитых предков и особенно долго вспоминал свою пра-пра-пра…бабку -  простолюдинку из Турции.
   - Почему я брюнет, а не рыжий, как положено быть истинному англичанину? – задал риторический вопрос лорд и сам же ответил, - мой пра-пра-пра…дед сэр (далее длинное имя) в восемнадцатом веке, вопреки всем протестам, женился на турчанке из простого народа.
Он долго рассказывал о нелегкой судьбе своей пра-пра-пра, благополучная жизнь которой началась только после удачного замужества за представителя благородного семейства. При этом он всё время поглядывал на меня, вероятно потому что я тоже имею восточные черты лица в силу своего тюркского происхождения и, по-видимому, напоминала ему пра-пра-пра…бабку.
   Подали горячее. Вооружившись соответствующими этикету приборами, принялись кто за рыбу, кто за курицу. Виталий Семёнович незаметно следил за нами, дабы кто-нибудь из нашей команды не перепутал назначение ножей и вилок и не опозорил честь страны. Лорд-же, игнорируя приборы и послав весь этикет в древность, где он был придуман, вкушал курицу руками, издавая при этом звуки, не приставшие, как мне казалось, лорду. Опустошив тарелку, он тщательно и смачно облизал каждый палец на обоих руках и, торжествующе посмотрев на присутствующих, продолжил рассказ о своей, уже современной ветви, родословной. Все члены семьи сплошь были либералами и ничто демократическое им не было чуждо.
   - Мы приблизились к народу, - заявил лорд, - мы ломаем вековые устои, мешающие прогрессу. Женитьба моего пра-пра-пра… деда на простолюдинке была предвестником (это почти три столетия назад!) этих преобразований, - при этих словах лорд в очередной раз гордо посмотрел на меня.
Насколько он приблизился к народу лорд не уточнил, но, по-видимому, столовые приборы и салфетки были чужды либеральным идеям и демократическим ценностям. И только раритетный Беримор оставался до поры до времени пережитком прошлого и предметом антиквара.
Не подумайте, что мой рассказ о политике (просто забавный случай), но тенденция к исчезновению чопорной Англии двадцать с лишним лет назад уже просматривалась.
   Уже в Москве, через пару месяцев после этой поездки, мне в руки попался гламурный журнал, где была размещена статья о современных нравах английской аристократии и эти нравы описывались точно так, как продемонстрировал нам сэр Баскервиль (или как там его). При этом оказалось, что наряды, подобные тому, в чём был одет лорд, разрабатывают лучшие дизайнеры Великобритании (смею предположить, что причёска Бориса Джонсона от них) и стоит это очень больших денег.
   После пудинга, сотерна и сигар вечер в клубе джентльменов завершился.  Мы распрощались с лордом, Беримор провожал нас у выхода. Рядом, улыбаясь, стояла тётенька-повариха, которую, после возлияний шерри и сотерном, хотелось обнять на прощание. Но не зная, где заканчивается граница демократии, я поблагодарила её за вкусную пищу (а она была вкусной) и пожала ей руку. Тётенька раскраснелась и, по-видимому, зная безграничность демократии, приобняла меня и похвалила запах моих духов. Моему примеру последовали все члены команды, дружно пожав ей руки и поблагодарив за вкусный ужин. Надеюсь, лорд не заметил излишней либеральности своей прислуги и не уволил её. 

   Неспешной походкой, бурно и весело обсуждая проведённый вечер, наша команда добралась до отеля. Мужчины спустились в бар (как без этого?), я же пошла проверить свой номер. Персонал на ресепшене, пока я наслаждалась обществом лорда, сменился. Предыдущая смена про мой номер благополучно забыла, а новая и не знала. Поэтому, войдя в номер, я увидела всё тот-же «рождественский» антураж. Веселье напротив было в разгаре и до раздачи подарков, по всей видимости, дело не дошло. А признаки скорого завершения праздника не просматривались. Я обречённо побрела в бар к своим мужчинам пожаловаться на свою неприкаянность и попроситься на ночлег. Мужчины шутку оценили - один благородно предложил свой номер, другой готов был спать на коврике, уступив мне спальное место. Виталий Семёнович, ответственный за организацию быта в период пребывания в командировке и в совершенстве владеющий английским языком, пошёл на разборки. Минут через десять он вернулся и сообщил, что через пятнадцать минут вопрос с моим ночлегом будет решён, а пока нам всем разрешено пользовать бар бесплатно и в любом количестве.
   - Маловато времени, - сокрушённо вздохнули мои товарищи и заказали ещё по кружке пива.
   Девушка с ресепшена пришла через полчаса. Она долго объясняла причину недоразумения, связанного с предпраздничной суматохой и, в знак извинения, предложила мне апартаменты стоимостью в три раза дороже моего номера без доплаты и на весь период пребывания в Лондоне и вручила мне ключ-карту. В общем мне был предложен номер-люкс. На четыре дня! В четырёх звёздочном отеле в центре Лондона! От такого предложения я не могла отказаться. Я снисходительно приняла извинения и, стараясь не выдавать своего восторга, так же снисходительно приняла ключ, попросив при этом ключ от «рождественского склада», чтобы забрать свой багаж.
   - Не беспокойтесь, - мило улыбнулась мне девушка, -  Вам всё принесут.
Я вспомнила свои стринги фиолетового цвета, такого-же цвета кружевной бюстгальтер, предусмотрительно зарытые под дорожной одеждой, которые должна мне принести горничная, и запротестовала. Свой протест я аргументировала тем, что не хотела бы смущать кого-либо своим несвежим бельём.
   - Это не страшно, но мы можем забрать Ваше белье в прачечную, - предложила девушка, от чего я отказалась. «В конце концов не такое оно и несвежее, утром надела, хотите таскаться с моими трусами по этажам - несите» - подумала я, расслабленная шампанским, шерри, сотерном и кружкой пива.
   Распрощавшись с коллегами, я пошла отдыхать в свои апартаменты. Расписывать люкс я могла бы долго. Ограничусь тем, что никогда больше мне не приходилось жить в апартаментах, где отведена отдельная комната для секретаря, комната под офис с ноутбуком, принтером, сканером и факсовым аппаратом (кто-нибудь ещё помнит, что это такое?).
   Пока я рассматривала великолепие своего обиталища, раздался звонок в дверь (звонок и глазок в дверях гостиничного номера я тоже нигде больше не встречала). Я открыла дверь и увидела за порогом…, нет, не горничную в белоснежном фартуке. За порогом стоял мускулистый молодой парень цвета горького шоколада с белозубой, резко контрастирующей с цветом кожи, ослепительной улыбкой, в футболке без рукавов и шортах. В правой руке он держал мой чемодан, в левой баллон с дезодорантом, через левую же руку были перекинуты джинсы и джемпер. Поверх всего этого живописно расположились, о боже! стринги с бюстгальтером! Широкая улыбка шоколадного красавца свидетельствовала о том, что сей пикантный момент его нисколько не смущает, и придавала ощущение, что «художественная конструкция» была уложена преднамеренно. Я живо представила, как брутальный мачо гордо нёс это великолепие по отелю с одного крыла на втором этаже в другое на четвёртом.
«Надо было отдать в прачечную» - подумала я, принимая свои пожитки. Пытаясь скрыть смущение, я поблагодарила посланника с ресепшена, сунула приготовленную монету (номинал не помню, но в соответствии с рекомендациями Виталия Семёновича) и поспешно закрыла дверь, мечтая быстрее забраться в душ и завалиться в кровать необъятных размеров. Но, спустя секунд тридцать, опять прозвенел долгий призывный звонок в дверь. Я заглянула в глазок и увидела за дверью всё того-же шоколадного красавца с удрученным и одновременно недоумённым выражением лица. Когда я открыла дверь, выражение лица быстро сменилось и вновь блеснула ослепительная улыбка. Играя горами мускул на теле, он непринужденно задал вопрос:
   - Могу я Вам чем-нибудь ещё помочь?
   - Нет, спасибо. Вы уже оказали мне неоценимую помощь, - сказала я на русском языке и закрыла дверь перед озадаченным мачо.

   - Провалил задание, - хохотал на другой день Виталий Семёнович после моего красочного рассказа про общение с очаровательным сотрудником отеля.
   - В смысле - провалил задание? Это был агент МИ6? – удивилась я.
   - Это был ещё один извинительный бонус, а ты, тёмная, не оценила. Впрочем, не исключено, что одновременно он был и агентом МИ6. Обычная практика.
Секунд десять я вспоминала ослепительную улыбку красавца, призывное покачивание мышцами и тоже расхохоталась.
   - Как много извинений за небольшое недоразумение. 
В последующие дни пребывания в Лондоне я иногда видела в холле отела притулившегося в углу дивана скучающего красавца, сидящего, как я полагаю, в ожидании очередного спецзадания. Завидев меня, он оживлялся, расплываясь ослепительной белозубой улыбкой, и почтительно склонял голову, на что я дружелюбно махала ему ладошкой.