Автонекролог

Когда-нибудь историки смогут написать о нём следующее: он родился задушенным пуповиной, но врачам удалось вдохнуть в него жизнь; школу он закончил с самым худшим результатом в своём классе, но это не помешало ему в дальнейшем с первого раза поступать в различные вузы страны; он служил в семи родах войск Советской Армии, но военным так и не стал; его пороли шомполами от АКМов в каменном подполье, но он не издал ни звука; его резали ножом, рубили топором, рвали собаками, пытались застрелить, но раны заживали, а пуля прошла рядом с виском; он замерзал на нарах и в февральских степях Казахстана, но в первую очередь думал о товарищах и помогал им справиться с бедой, он перебирался с платформы на платформу движущегося железнодорожного состава, продвигаясь от головы в хвост и наоборот, на ходу прыгал с поезда, летя через голову по щебёнке, висел над пропастью, но судьба всё же оставалась благосклонной к нему; его брали на улице и в ресторане, у магазинов и на «хате», сажали в КПЗ и снимали отпечатки пальцев, допрашивали и пытали электрическим током, грозили долгим лишением свободы, судили и приговаривали, но он никогда не предавал и не продавал; он был лучшим там, где работал, но его увольняли; он очень хотел повидать мир, но ему запретили покидать Родину; он объявлял забастовки и голодовки, спал под открытым небом и в подъездах, дрался и напивался, питался сгнившей селёдкой и опилочным хлебом, штабелевал гружёные бочки в три яруса и подметал территорию швейного комбината, слесарил и штукатурил, укладывал теплотрассы и выкладывал кирпичом; во времена социализма был безработным, которого не брали даже на самые низкооплачиваемые вакансии, боясь связываться с преступником; несколько раз в жизни он оставался совершенно без средств к существованию и вёл нищенский образ жизни, но он оставался весёлым и бодрым, энергичным и трудолюбивым; он обладал качествами честнейшего человека, но его считали вором и лжецом; его доброта и гуманность являлись огромной редкостью того времени, но нередко его обзывали негодяем и сволочью, мразью и подлецом; он пытался верить в лучшее, но его часто обманывали; у него была уйма врагов, но он прощал им всё; его знали множество людей, но он ощущал себя одиноким; его дети не ведали друг о друге, а его родители прокляли его, и младший брат приговорил его к смерти; а он даже не имел возможности видеть всех своих детей, но верил, что когда-нибудь он сможет собрать их в своём доме, чтобы провести хотя бы один день в полном семейном счастье; он отдавал себя людям без остатка и при этом оставался бедным; он являлся гордостью России, но Россия о нём не знала.
Вот так, примерно, смогут написать в будущем историки... Но не напишут.
Человек, судьба которого состоит из множества парадоксов. О нём хоть раз слышало или читало, пожалуй, не меньше половины воронежцев, однако, мало кто вспомнит его, да ещё хорошим словом. Его знают во всех городских и районных редакциях области, но умри он сейчас, ни одна редакция не поместит даже самого скромного некролога. Его знают в Калининграде и Петропавловске-Камчатском, Архангельске и Петрозаводске, Екатеринбурге и Хабаровске, Якутске и Уфе, в Украине и Белоруссии, Казахстане и Киргизии, Молдавии и Литве, США и Греции; его произведения публикуют московские и киевские журналы, о нём пишут газеты в Европе и Азии, а русскоязычные литераторы Киева (да даже и Петербурга) благодаря ему считают именно Воронеж столицей России. Но в родном городе порой приходится ждать по году, чтобы какое-нибудь издание упомянуло его имя.