Тайна следствия

                Борис Мишарин
      
      
                Мечты и реальность,
                Фантастика и бытие.
      
   
   
   
                Тайна следствия
      
      
      
      
      
      Раннее июньское утро, но в одной рубашке ещё ходить прохладно. Климат резко континентальный, а потому в легкой курточке днем очень жарко. Но её можно снять и перекинуть на руку.
      В любую погоду без дождя, снега или сильного ветра капитан юстиции Илья Борисович Михайлов ходил на службу по утрам пешком. Это занимало у него времени до тридцати минут. Врачи всегда советуют ходить, но он ходил без советов и считал, что спортсмены мирового уровня перенапрягают себя, что обязательно скажется во второй половине жизни. Именно так он считал и занимался спортом регулярно и не очень напряжно. Можно сказать, что с удовольствием занимался, а не для показухи на соревнованиях, в которых участвовать не любил.
      Занимался он дзюдо. В отличие от бокса, карате и других видов единоборств с преобладающей ударной техникой в стойке, основу дзюдо составляют броски, болевые приёмы, удержания и удушения, как в стойке, так и в партере. Но изучал он не спортивное дзюдо, а боевое, которое преподается, как высокоразвитая ударная техника для военных, полиции и других спецслужб.
      Он подошел к своему кабинету в Следственном комитете с табличкой: «Старший следователь по особо важным делам, капитан юстиции Михайлов Илья Борисович». Но войти в кабинет не успел. За ним прибежал помощник дежурного.
      - Видел, как вы прошли, Илья Борисович, и решил догнать: убийство и машина уже ждет, - протараторил помощник.
      Михайлов вздохнул, день начинался не очень… Он прибыл по указанному адресу к заброшенному деревянному дому под снос. В доме, естественно, уже никто не жил, но бомжи иногда обитали. Вот и сегодня утром в одной из квартир деревянного двухэтажного дома они обнаружили труп девочки. Если кто-то думает, что у бомжей ничего нет, то он ошибается. У них и сигареты хорошие бывают, и телефоны сотовые. Вот они и позвонили в полицию, а те уже в Следственный комитет.
      Труп уже осматривали судмедэксперт Абрамович и Кулёмин Виктор Игнатьевич, эксперт-криминалист, прибывшие на полминуты раньше Михайлова. В комнате находились оперативные сотрудники. Михайлов поздоровался со всеми.
      - Что скажете, Сара Михайловна, - обратился он к медику.
      Абрамович Сара Михайловна не всегда работала трупорезом. В свое время была блестящим хирургом. Но после смерти одного из богатых пациентов её начали гнобить. Она поняла, что руководству клиники проплатили её увольнение. И уволилась сама. Правильным или неправильным был её поступок, но теперь её пациенты никогда не возражали, не обижались и всегда вели себя тихо и спокойно. И она тоже не нервничала.
      - Судя по температуре печени и трупному окоченению, - объясняла Абрамович, - смерть наступила вчера в районе десяти вечера. Девочке заклеивали рот скотчем и извращенно неоднократно насиловали. Она немного склонна к полноте, поэтому внешне выглядит старше сверстниц. Не до конца, конечно, но груди уже развиты. Ей, примерно лет одиннадцать. Преступник или преступники связали её руки за спиной скотчем, заклеили рот. Презервативом не пользовались, следы спермы изъяты из вагины и ануса. Значит, он или они были с девочкой не десять-пятнадцать минут, а дольше. А позже задушили её руками, на шее заметны следы пальцев. Возможно, душили и во время соития, чтобы получить удовольствие от её агонии. Сволочи, так издеваться над девочкой…
      - Что со следами? – спросил Михайлов у криминалиста.
      - Ничего. Нигде и никаких следов. Скотча тоже не нашли. Но есть оксюморон – отпечатков нет, а сперма есть. Не находите, Илья Борисович?
      - Найдем – спросим, Виктор Игнатьевич, - ответил он.
      - Что скажете вы? – обратился Михайлов к майору полиции Полипчуку.
      - Ничего хорошего, Илья Борисович. Дом под снос и стоит на отшибе, другие дома уже снесли: никаких свидетелей. Пробовали использовать служебную собаку, но она довела до дороги. Скорее всего использовался автомобиль, но на асфальте никаких следов. Опросили бомжей. В этот раз они еще ранним вечером гуляли в другом месте – нашли случайно несколько бутылок водки на пустыре. Бутылки пустые изъяли, вдруг там окажутся отпечатки пальцев не только бомжей.
      - Хорошо, Геннадий Яковлевич, поработайте с заявлениями о пропавших без вести. Девочку наверняка должны искать родители, разошлите фото по отделам. А вам, - он повернулся к экспертам, - вам ничего говорить не стану – сами всё знаете. Начальство с нас три шкуры драть станет. Жду заключения.
      Михайлов уехал в комитет, а медик произнесла тихо:
      - Повезло девочке…
      - Да как вы такое говорить можете, Сара Михайловна? – вспылил эксперт-криминалист.
      - Вы не поняли, Виктор Игнатьевич, - ответила она также тихо, - я в другом плане, в том, что повезло со следователем – этот найдет убийцу-насильника.
      - А-а, ну это да, это так, - согласился Кулёмин.
      В комитете Михайлова сразу же вызвал к себе начальник отдела по расследованию дел особой важности полковник Зельдович Моисей Маркович. Михайлов уважал его, он не купил должность, а был назначен за профессионализм, что в последнее время делалось не очень часто. И в следствии разбирался не как некоторые. 
      - Пока докладывать нечего, товарищ полковник. Извращенно изнасилована и убита неустановленная девочка лет одиннадцати. Изъята сперма преступника, все необходимые меры приняты.
      - Как всегда немногословен, Илья Борисович, - хмыкнул Зельдович.
      - Так чего воду в ступе толочь? ДНК спермы исследуется, личность девочки устанавливается по всем потеряшкам, отрабатываются все вышедшие недавно и сидевшие за изнасилование. И ранее вышедшие тоже. Работа ведется, Моисей Маркович. Будет результат – будет и доклад.
      - Ладно, иди, докладчик, - объявил полковник, - держи меня в курсе.
      Михайлов ушел к себе в кабинет и стал размышлять. Майор Пилипчук не докладывает по девочке ничего. Значит, её в розыск пока никто не объявлял. Родители, видимо, не особо заботятся о дочери. Наверняка алкаши, но могут быть и другие причины. Майор опытный розыскник и его подталкивать не надо. Хотя начальство такого не понимает. Оно считает, что если не пнуть, то ничего и не будет. Такие начальнички из штабных или купили должность бездари. У таких на наживу ума хватает. Из десяти пинков результативными оказываются один-два, не больше. И то потому, что пнутыми оказываются будущие начальнички. Но каждому своё, как говорится. Кому-то нравится в кабинете сидеть и командовать, а кому-то и на земле работать. Таких кабинеты не прельщают.  По горячим следам преступника не взяли, а судебно-генетическая экспертиза будет дней через пять. А пока до установления личности и экспертизы придется отбиваться от начальства, выслушивать бездарные указания и накачки. Хорошо, что Зельдович не такой, не штабник, а бывший следователь и должность свою не покупал. Но ему тоже придется не сладко, его напрягать станут по полной программе. Вот если бы сроки экспертизы уменьшались от рева начальства, то пусть бы ревели, словно сохатые на гоне. А больше всего Михайлов терпеть не мог командировочных москвичей. И приезжали чаще те, кто преступников сам не ловил. И давали указание о проведении осмотра места происшествия, и опроса свидетелей. Конечно, кто на периферии мог знать об этом… А профессионалы и в Москве нужны были, таких чаще всего в командировки не посылали. Приедут командировочные и сразу видно, что в Москве водка кончилась и девушки не дают.
      Рабочий день подошел к концу и Михайлов отправился домой. Пешком он не возвращался – слишком жарко и душно в городе. Ездил на трамвае. В автобусе быстрее, но и духоты больше.
      У квартиры его уже поджидала соседка. Она всегда была дома и высматривала в окно происходящее на улице. Муж, дальнобойщик, уходил в рейс дней на десять обычно, и работать жене не разрешал – ревнивый был до ужаса. Он в рейс, а она к соседу. И Михайлов не отказывался. Тут любовью не пахло, а скинуть напряжение: почему бы и нет. Соседку тоже всё устраивало вполне, и разводиться со своим рогатым она вовсе не собиралась. Даже интересно было познавать мужиков в сравнении. 
      
      
      II
      
      
      На утренней планерке Зельдович сразу же задал вопрос:
      - Что по изнасилованной и убитой девочке?
      Михайлов встал…
      - Да сиди, ты, - нервно бросил полковник.
      И Михайлов понял, что его уже накачали из центрального аппарата. Он ответил:
      - Пока ничего, Моисей Маркович, работа ведется. Видимо, девочка из неблагополучной семьи, если в розыске её до сих пор нет. А генетическая экспертиза будет дней через пять. Но мы работаем, ищем, полиция опрашивает потенциальных преступников. Что-то утекло куда-то? – спросил Михайлов.
      - В интернете фотографии девочки во всех ракурсах с заголовком что это новый маньяк, а следствие и полиция опять не чешутся. Служба обеспечения собственной безопасности уже начала расследование.
      - Вот даже как, - хмыкнул Михайлов, - хотят сделать из нас плохих танцоров и кто-то приедет стричь у нас яйца.
      - Ты говори, да не заговаривайся, капитан, - одернул его полковник, - но, видимо, так и есть. Ладно, работаем, что у нас дальше…
      У себя в кабинете Михайлов сообразил, что Кулёмин, который делал все фото, слить информацию не мог, не первый день работает. А это означало одно – кто-то вошел в его компьютер. И здесь требуется грамотный ИТ-специалист со специализацией хакера.
      Но в кабинет к нему уже вломился мужчина с наглой и надменной рожей. Объявил сразу:
      - Подполковник Бастрыкин, управление обеспечения безопасности. Кому вы слили фотографии изнасилованной и убитой девочки? Колись, сволочь продажная, если не хочешь попасть в петушиную камеру.
      Михайлов нажал тревожную кнопку и в кабинет быстро влетел наряд.
      - Этого гестаповца в камеру, обыскать, забрать телефон и не дать позвонить. Чуть позже я такую возможность ему предоставлю. А пока пойду на доклад к начальству.
      Бастрыкина схватили, одели наручники и увели. Он, конечно, грозился всех порвать, посадить, матку вывернуть и так далее. Но Михайлов к начальству не пошел. Он позвонил одному приятелю в Москву, занимающему сейчас солидный пост в Следственном комитете и конкретно в кадрах. Он с ним вместе учился.
      - Добрый день, Алексей…
      - А-а, Илья, приветствую тебя. Как дела? Я слышал у вас маньяк объявился? – спросил Алексей Пономарев.
      - Да нет никакого маньяка. Только один Бастрыкин прилетел.
      - Бастрыкин? Вот сволочь! Его сегодняшним числом увольняют по негативу из комитета. Видимо, потому и отправился к вам , чтобы реабилитироваться. Но поздно, приказ по нему уже подписан.
      - Так он прибыл только сегодня и сразу ко мне. Стал наезжать, обзывать, угрожать тяжкими телесными. Я приказал его задержать, но пока дело не возбуждаю, решил позвонить тебе.
      - Не связывайся с говном, Илья, меньше вонять будет. У него тут связи, но шеф распорядился его уволить. Забери удостоверение и выгони, а матерьяльчик прибереги, вдруг пригодится.
      - Добро, Алексей, удостоверение Бастрыкина передам тебе с оказией, будь здоров.
      - Пока.
      Михайлов спустился в дежурку, забрал удостоверение Бастрыкина и объявил:
      - Я созвонился с центральным аппаратом. Бастрыкин сегодняшним числом уволен из комитета. Но объяснять ему это не нужно. Просто выкиньте на улицу и всё. Будет ломиться обратно – вызывайте наряд полиции и объясните, что он сотрудником Следственного комитета не является. Пусть его за хулиганку берут.
      Михайлов вернулся к Зельдовичу.
      - Разрешите, Моисей Маркович?
      - Да, капитан, входите. Появились новости о погибшей девочки?
      - Нет, к сожалению. И пока еще рано, если не взяли по горячим следам. Вы говорили, что служба обеспечения безопасности уже начала проверку. И действительно к нам прибыл подполковник Бастрыкин, сразу зашел ко мне и стал наезжать, угрожать петушиной камерой и так далее. Я решил, что потакать Бастрыкину не следует и определил его в обезьянник.
      - Что? – изумился полковник, - ты не имел право задерживать сотрудника центрального аппарата, тем более гестаповца.
      - Иметь или не иметь – это вопрос другой, товарищ полковник. Бастрыкин сегодняшним числом уволен из Следственного комитета по отрицательным мотивам. Удостоверение его я забрал и передам в кадры центрального аппарата с оказией. А Бастрыкин задержан полицией за хулиганство, распространение в прессе ложной информации и так далее. Следственный комитет к этому никакого отношения не имеет.
      - Но как?
      - Звезды так сложились в нашу пользу, товарищ полковник. Но выяснить утечку информации надо. У меня пара деньков есть, пока устанавливается личность девочки и делается ДНК-тест. Я займусь этим вопросом с вашего разрешения. Без ущерба для основной деятельности, конечно.
      - Ну вы даете, капитан! Занимайтесь, конечно.
      Хороший следователь или опер знает преступный мир не по книжкам, многих знает в лицо. И этот мир тоже знает правоохранителей. Кого-то презирает. К кому-то индифферентен, а кого-то уважает. Михайлов позвонил одной девушке.
      - Здравствуй, Василиса…
      - О-о! Сам Михайлов звонит! Надо войти в базы ЦРУ и скопировать агентуру?
      - Нет, пока только встретиться.
      - Приезжайте, мою базу вы знаете, - ответила Василиса.
      Михайлов приехал.
      - Аппаратура у тебя, Василиса, получше любого НИИ будет.
      - Это уже через чур, Илья Борисович, но соответствовать надо. Наверняка вы ко мне не как к блогеру приехали.
      - Верно, Василиса, кто-то скинул в сеть фото изнасилованной и убитой девочки. Не знаешь кто?
      - Знаю, я скинула. Пришлось войти в комп вашего эксперта. Но тебя интересует заказчик, конечно. А здесь всё просто – се ля ви, как говорится. Но у неё любви нет, только одни хотелки, ибо женщина подставлять своего любимого так не будет. И информацию она вашему Бастрыкину слила, они вместе учились.
      - Понятно, имя не спрашиваю – уже знаю. Тебе, Василиса, эту базу поменять срочно надо. Мадама, конечно, уволится, но тебя сдаст ментам. Дня три тебе хватит на переезд?
      - Вполне, адрес скину тебе.
      - Не нужно. Если телефон сменишь, то скинь. Пока.
      - А поцеловать?
      - Но ты же не коровка из мультика, а прекрасная девушка. Пока, Василиса.
      Через три дня майор Полипчук установил личность убитой девочки. Её похитили из деревни Строганово, а там полиции нет. Деревенские организовывали поиск самостоятельно и только на следующий день поехали в соседнюю деревню, где был участковый. Тот тоже не торопился и только сейчас позвонил, когда увидел фото в розыске в районном отделе полиции. Девочка действительно одиннадцати лет, Светлана Милованова.
      - Я опросил всех деревенских и родителей девочки. В тот злополучный день она пошла на речку искупаться часов в шесть вечера, жарко было. Пошла одна и не вернулась, больше её никто не видел. Но видели незнакомую машину зеленого цвета, скорее всего старенькие жигули. Осмотрел видео на постах ГИБДД, зеленых машин в тот день вообще не было. Другой информации у меня нет, Илья Борисович.
      - Хорошо, Геннадий Яковлевич, будем исходить из этого.
      В кабинет вбежал запыхавшийся эксперт.
      - Удалось установить личность преступника по ДНК спермы – это Баранов Валентин Игоревич, солидный бизнесмен. Его ДНК оказалась в базе. Он когда-то устанавливал отцовство ребенка. Потому и сохранились данные. Но Баранов почти олигарх и брать его надо очень осторожно.
      - Что ж, благодарю за службу, Виктор Игнатьевич. Доложу начальству и на задержание. Вы со мной майор?
      - Конечно.
      Михайлов появился у Зельдовича.
      - Моисей Маркович, эксперт-криминалист определил по ДНК спермы, что преступление совершил всем известный бизнесмен Баранов Валентин Игоревич. Он ранее сдавал тест на отцовство и его данные остались в базе. Прошу запросить ОМОН, а обыск в доме я проведу по своему Постановлению и направлю его позже в суд. Имею полное право.
      - Баранов! Быть не может, но с экспертами не поспоришь…
      Зельдович позвонил командиру ОМОНа и отделение прибыло быстро. Михайлов инструктировал их:
      - Едем брать насильника и убийцу маленькой девочки. Это известный всем бизнесмен Баранов, у которого потом будет куча адвокатов, поэтому на его теле следов не оставлять, это приказ. Всем ясно?
      - Удавить бы его, сволоту, и яйца вырвать… Но не беспокойтесь, товарищ капитан, следов не оставим, - заявил начальник отделения омоновцев.
      Михайлов с оперативниками и омоновцами прибыл к дому Баранова. Охрана бизнесмена отправила его на… и не пустила, естественно. Пришлось омоновцам брать ворота штурмом и входить в дом силой. Баранова нашли в спальне с двумя несовершеннолетними девочками на вид лет двенадцати. Сняли его голенького на видео.
      Баранов возмущался, грозился позвонить и объявлял, что погон у присутствующих не у кого уже нет – все уволены. Все записали на видео и потом аппаратуру отключили. Сделали физическое замечание и Баранов мгновенно успокоился. Его увели, а в спальню пригласили педагога и в его присутствии вели допрос девочек. Они пояснили, что уже не первый раз спят с Барановыми и за каждую ночь они получают по десять тысяч рублей. Никто их не насиловал: Баранов предложил деньги, и они согласились. Обыск в доме ничего существенного не дал. Изъяты порнофильмы и изделия секс-шопа. Поздний вечер и допрашивать Баранова было бы противозаконно.
      Утром самый известный адвокат города Либерман Марк Захарович сразу же потребовал разговора с задержанным наедине.
      - Не вопрос, конечно, но давайте соблюдать всё-таки законность. Сразу же сообщаю, что ведется видеозапись. И прошу вас, гражданин, предъявить удостоверение адвоката и ордер, дающий право на защиту подозреваемого Баранова.
      - Я Либерман…
      - Это я понял, но закон требует предъявить удостоверение и ордер на защиту.
      - Я Либерман, меня все знают, а ты, следак, будешь уволен из органов сегодня же.
      - Удостоверение и ордер, - повторил Михайлов.
      - Да я тебя посажу, сволочь следственная, ты у меня в петушиной камере кровью срать станешь. Немедленно отпусти задержанного, иначе не жить тебе, мразь. Я Либерман, - он поднял палец вверх, - а ты никто, шавка следственная, я тебя живьем закопаю, - всё больше горячился адвокат.
      Михайлов выключил видеокамеру и нажал тревожную кнопку. Конвой вбежал немедленно. Михайлов приказал задержанного увести, а адвоката посадить в камеру, но не рядом с Барановым, чтобы они не могли переговариваться.
      Капитан пришел к Зельдовичу и включил видео. Полковник воскликнул:
      - Либерман спятил что ли?
      - Скорее всего, бога из себя возомнил, пора бы его остепенить. Хорошо бы возбудить дело по ст. 105 и 111 через ст. 30 УК РФ. Я думаю, что суд даст добро на его арест в связи с делом Баранова. Тем более, что адвокат недавно с председателем суда разругался. Видимо, тоже возомнил из себя что-то там.
      Зельдович задумался. Этот адвокат Либерман много крови попил у следствия и всегда защищал тех, у кого денежки имеются. И не раз преступники выходили на свободу…
      - Согласен, капитан, это дело я поручу майору Колобову. У него давно зуб на Либермана имеется. Да и у многих наших тоже. Вы идите, капитан, занимайтесь своим делом, а я с Колобовым переговорю, чтобы дело вел в нужном ракурсе. Чтобы связал его угрозы с делом по изнасилованию Барановым девочки. Этого Либерману не простят.
      Михайлов сразу же прошел в местный обезьянник и спросил у Баранова:
      - Есть ли у вас пожелания о другом адвокате или вам назначить государственного защитника?
      - А Либерман?
      - А Либерман более не может вас защищать и никого другого тоже, - пояснил Михайлов.
      - Назначайте своего, я ни в чем не виновен. Да, с малолетками спал, но по согласию. И это не преступление, - заявил Баранов.
      Михайлов позвонил в адвокатскую палату и попросил выделить адвоката. Там были крайне удивлены задержанием Баранова и его отказом от защиты. Адвоката выделили. Приехала молодая девушка, которая совсем недавно сдала экзамены и была принята в адвокатуру.
      Все формальности начала допроса были соблюдены и Баранов решил сделать заявление:
      - Хочу чистосердечно сообщить, что я действительно имел добровольный половой контакт с двумя малолетними девочками неоднократно. Им очень хотелось денежек, и я платил им по десять тысяч каждой за секс. Эту сумму они назвали сами, но я бы мог заплатить и больше. Но я никого не насиловал и не убивал. Всё остальное, предъявляемое мне, является полной чушью.
      - Вы, Баранов, преступление, предусмотренное статьей 134, частью 4 признаете. То есть признаете половое сношение  с лицами, не достигшими четырнадцатилетнего возраста. Этим двум девочкам было по двенадцать лет каждой. Это так, Баранов?
      - Это так, но это не преступление, девочки сами меня хотели и отдавались добровольно, им очень хотелось денег, - возразил Баранов.
      - Факт ваших действий вы признаете, а квалифицировать их станет уже суд.
      - Да, с этим согласен, - гражданин следователь, - но я более ничего не делал.
      - В доме под снос был обнаружен труп извращенно изнасилованной и задушенной потом двенадцатилетней девочки Светланы Миловановой. В её вагине и анусе была обнаружена сперма. И это ваша сперма, Баранов, ДНК экспертиза установила это точно и однозначно. Вам лучше признаться в этом преступлении, чтобы не получить пожизненного срока наказания.
      - Протестую, - возразила адвокат Корнеева, - вы угрожаете подозреваемому. И тем самым склоняете его к признанию несовершенного им деяния. Прошу это внести в протокол допроса.
      - Ваше право, и протест в протокол я внесу. Баранов подозревается по статьям 134, ч 4; 131 ч 4 п. б; 105 ч. 2. П.п. в, д, к. УК РФ. А там до пожизненного срока. Это я и хотел донести подозреваемому, а вовсе не угрожать и не склонять к чему-либо. Гражданин Баранов, где вы находились в прошлую пятницу с двадцати часов до двадцати трех? – задал вопрос Михайлов.
      - Во-первых, хочу разъяснить сразу, что моя сперма никак не могла оказаться в теле названной вами девочки где-то в доме под снос. Потому, что я никого не насиловал, не убивал и с этой Миловановой даже добровольно не спал. Это или ошибка эксперта, или ваши инсинуации, подстава, или ещё черт те знает что. Вы задали вопрос о пятнице. Если это время изнасилования и убийства девочки, то вы, гражданин следователь, извините, конечно, но вы обосрались по полной программе. У меня на это время железобетонное алиби. После работы в 17 часов в прошлую пятницу я приехал в коттедж прокурора области и пробыл у него безвыездно до следующего утра. Это он подтвердит, и его слуги, естественно. А также девушки по вызову, с которыми мы отдыхали в сауне. Взрослые девушки. И что теперь будет с вами, гражданин следователь, за ваше незаконное задержание? Из следствия вылетишь или сядешь за фабрикацию дела?
      - Адвокат, конечно, протестовать не станет из-за угрозы со стороны подозреваемого, - с усмешкой ответил Михайлов, - но наверняка вам объяснит, что по статье 134 части 4 УК РФ вам грозит от пятнадцати до двадцати лет. Так что не сильно-то радуйтесь, Баранов. А алиби ваше мы проверим. Но даже показания прокурора области станут ничтожными против ДНК экспертизы. И это адвокат вам тоже объяснит. Допрос прерван…
      
      
      III
      
      
      Вечером капитан уехал домой. Но в квартиру не попал: соседка Люба встретила его еще на лестничной площадке. Видимо сидела у окна и смотрела.
      - Заходи сразу ко мне, - заявила она безапелляционным тоном. – А то мой будет звонить на стационарный телефон. Я ему всегда говорила, чтобы звонил на сотовый, так дешевле. Но он же ревнивый до ужаса и с сотового телефона я могу отвечать, находясь где угодно. Вот и проверяет меня несколько раз в день. Но и пусть проверяет, меня всё устраивает.
      Илья вошел к соседке и сразу прошел в ванную, вымыл руки, потом сел за стол. Соседка всегда кормила его отменно: варила борщ, жарила котлетки, готовила салаты. Потом постелька, естественно. Но после полуночи Илья всегда уходил в свою квартиру, спать привык дома. И Люба не возражала, насладившись его телом до следующего вечера. Её всё устраивало – не работала, имела мужа и любовника.
      Илью это тоже устраивало, но не совсем. Муж Любы находился в рейсе дней десять, потом столько же времени дома. Десять дней приходилось кушать в столовых или кафе, или готовить дома самому. Но и обходиться без женщины, конечно. А хотелось бы, чтобы встречали дома, а не в соседней квартире. Под эти мысли Илья заснул.
      В областной суд Михайлов ехал вместе со своим начальником Зельдовичем и майором Колобовым. Переговорили с председателем и назначенный судья рассмотрел вопрос об аресте Баранова и Либермана положительно.
      Можно было подводить итоги и направлять дело в суд, несмотря на то, что вину Баранов признал частично. Вернее, он её вообще не признал, но факт соития с малолетками не отрицал. А по второй части ДНК экспертиза была весомее всех других возражений. Но Михайлова и уважали за то, что он не шил дела белыми нитками. В вине Баранова не сомневался, но проверить его показания посчитал необходимым. Поэтому он вместе с Зельдовичем пошел к начальнику областного СК генералу Куроптеву. Ситуацию доложили подробно.
      - Воевать с прокурором области нам не с руки, - объявил генерал.
      - Так никто же с ним воевать не собирается, - возразил Михайлов, - пусть подтвердит или опровергнет слова Баранова.
      - Ничего он подтверждать или опровергать не станет, пошлет тебя, капитан, подальше и всё.
      - А как же закон?..
      - Закон, - ухмыльнулся генерал и уничижительно посмотрел на Зельдовича. Типа кого ты мне привел. – Закон, - повторил генерал, - есть закон. Прокурор не станет давать показания, чтобы ты случайно о сауне не спросил, капитан. Может быть, они там тоже с малолетками парились. Ваших действий не одобряю, свободны.
      Слухи об аресте Баранова докатились и до прокурора области. И он сам с возмущением позвонил начальнику областного СК Антоневичу.
      - Аким Амиранович, добрый день. Меерсон беспокоит.
      - День добрый, Давид Абрамович. Есть вопросы?
      - Конечно. Вы там с ума что ли все посходили, посадив невиновного человека в СИЗО? В момент убийства девочки Баранов у меня дома находился, а следовательно, убить никого не мог. Сам вопрос решишь или мне запросить дело и наказать твоего следователя?
      - Не всё так просто, Давид Абрамович, Баранов уже дал показания, что был у тебя дома. Необходимо допросить тебя в качестве свидетеля. Когда подъедешь?
      - Ты не оборзел случайно, Аким Амиранович, чтобы я к капитану на допрос ездил? Хорошо, если надо, то надо. Я само допрошусь и передам протокол с нарочным, - объявил прокурор области.
      - Кто оборзел – это ещё вопрос. Повестку тебе доставят, а не приедешь – применим принудпривод.
      Генерал Антоневич бросил трубку. Пробурчал про себя: «Покрывает, сука, насильника и убийцу, да ещё грозится. Сам виноват»…
      Генералы не договорились и, как это обычно бывает, стали искать связи. Связи связями, но сообщать о возникшей ситуации в свои центральные аппараты никто не хотел – мало ли во что могут выплеснуться обстоятельства. Прокурор решил вопрос просто: он направил своего сотрудника в Следственный комитет с постановлением об временном изъятии уголовного дела на проверку. Постановление там приняли, но уголовное дело не отдали. Теперь всё решало время – кто быстрее. Прокурор мог обратиться в ФСБ и её спецназ мог изъять дело силой. Но генерал Антоневич тоже руки не опускал. Он приехал в областной суд. Доложил председателю суда:
      - Вы уже знаете, Алефтина Антоновна, что ДНК-тест показал принадлежность к изнасилованию и убийству малолетней девочки Баранова. Но его покрывает прокурор области, заявляя, что Баранов был у него в момент убийства. Для выяснения всех обстоятельств необходимо допросить прокурора в качестве свидетеля. Но он заявляет, что следствие оборзело и допросится сам, а протокол передаст с нарочным. Можно и так, конечно, но Баранов на допросе заявил, что он с прокурором развлекался с девочками в личной сауне. Поэтому прокурор области отправил своего сотрудника к нам с постановлением об временном изъятии этого уголовного дела с целью проверки. Возможно, прокурор сам замешан в соблазнении малолеток, а потому покрывает Баранова и не дает объективно расследовать уголовное дело. Необходимо ваше постановление, Алефтина Антоновна, о принудительном приводе Меерсона на допрос в следственный комитет.
      - Ну вы даете, господа…
      Председатель областного суда Давыдова, изучив представленные материалы и обстоятельств, вынесла постановление о принудприводе Меерсона в Следственный комитет на допрос в качестве свидетеля.
      Брать прокурора на службе Михайлов не желал, это бы не пошло на пользу. А вот его домашние могли среагировать на факт своеобразно и подумать, что это задержание. Тут по горячим следам можно было допрашивать всю прокурорскую дворню. Он так и сделал. Инструктировал омоновцев лично.
      Ворота прокурорского коттеджа, а скорее виллы, добровольно никто не открыл, конечно. Пришлось омоновцам перелезать через забор и открывать дверь изнутри. Сразу же прибежал мужчина и Михайлов определил ему мысленно роль мажордома. Заявил сразу:
      - Это жилье прокурора области: все будете наказаны за вторжение, все…
      Михайлов подошел ближе, спросил с усмешкой:
      - Может быть, мой зад тоже лизнешь? У нас постановление суда. Меерсон где?
      Мажордом быстро сообразил, что прокуратура перед судом не котируется. Ответил быстро и угодливо:
      - В сауне развлекается. Это вот тут, - он указал рукой.
      Михайлов с омоновцами вошли, и в одной из спален увидели абсолютно голого Меерсона с двумя обнаженными малолетними девицами. Видеокамеры с собой не было, но Михайлов всё снимал на смартфон. Меерсон не сразу заметил вошедших – был увлечен актом соития с одной малолеткой, а другой разминал ещё не полностью «окрепшие» груди. Такого подарка Михайлов, конечно же, не ожидал…
      - С девочки слезь, мразь прокурорская, - крикнул Михайлов.
      Меерсон мгновенно повернулся стоящим отростком вверх, увидел омоновцев и понял, что должностью уже не прикрыться. Но это только пока, решил он.
      - Одевайся, - приказал Михайлов, - поедешь с нами.
      Меерсон, одевая трусы, усмехнулся, бросил с издевкой:
      - Чтобы меня задержать необходима санкция Генеральной прокуратуры. Она у тебя есть, щенок?
      - У меня есть постановление суда. Одевайся или голым поедешь. Прокурор в трусах будет отлично смотреться на страницах газет.
      Появиться перед прессой в трусах прокурор явно не желал. Помнил ещё генерального, когда того засняли с девицами и сняли с должности. Кто-то из своих сдал. И это явно Чайка, который в то время работал замом. Так считал Меерсон.
      Меерсона увезли, а Михайлов остался в усадьбе. Необходимо было допросить всех домочадцев и девочек, конечно, тоже в присутствии педагогов. Он позвонил Зельдовичу и попросил его допросить прокурора в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. А также прислать на виллу педагога и детского гинеколога.
      Он начал с мажордома, который, на удивление Михайлова, рассказывал потрясающие вещи.
      - Девочек регулярно привозят из детского дома. Меерсон любит слегка полненьких, они до четырнадцати лет более привлекательны, чем худышки. Редко, но иногда привозят десятилетних, у кого уже месячные начались. Привозят две, а иногда и четыре, когда к Меерсону ещё один любитель малолеток приходит – Баранов. Тот, являясь олигархом,  как раз и спонсирует директора детского дома, некую Кобылкину Елизавету Петровну.
      - В прошлую пятницу Баранов был здесь? Если был, то в какое время, постоянно или уезжал куда?
      - Конечно, был. В прошлую пятницу привезли из детдома четырех девочек и они развлекались по полной программе до утра. Баранов не отлучался, а Меерсон уезжал на несколько часов. Куда – не знаю.
      - В котором часу? – спросил Михайлов.
      - Примерно, с семи вечера до двенадцати или одиннадцати.
      - Кто это ещё может подтвердить? – спросил капитан.
      - Никто. Когда привозят девочек, прислуге не рекомендуют гулять по территории. Я один машины запускаю и выпускаю. Детдомовская «буханка» становится прямо у дверей сауны. И когда девочки выходят, их не видно со стороны. Горничные, конечно, догадываются по следам на постельном белье. И повариха, которая готовит еду не только на Давида Абрамовича.
      Девочек Михайлов опрашивал в присутствии педагога. На поставленные вопросы одна из девочек пояснила:
      - Я Лариса Кулагина, мне одиннадцать лет, и я приезжаю сюда не первый раз. Конечно, мальчик бы на мне смотрелся лучше, чем этот пузан Меерсон или Баран, друг его. Но меня всё устраивает: здесь можно покушать и даже вина выпить, фрукты там разные. А старички попыхтят на мне и слезут, потом долго поглаживают, а у них всё равно не встает, приходится в ротик брать. Так что у нас всё по согласию. И резинки я с их членов иногда сдергиваю, чтобы залететь. Тогда они меня из этого противного детдома возьмут. И стану я жить в роскоши, детей растить…
      Педагог от мечтаний Ларисы приходила в ужас. Более привычный ко всему Михайлов тоже был ошарашен рассказом. И всё это творили не какие-нибудь работяги, а элита, прогнившая уже не первый день насквозь.
      Вторая девочка, Елена Брызгалова, 13-ти лет, рассказала тоже самое. Она тоже хотела забеременеть от прокурора и жить в достатке. А он заставлял девочек пить витаминки перед сексом, но, как оказалось, противозачаточные.
      Эксперты собрали вещдоки – простыни, презервативы, таблетки. Врачи осмотрели девочек и пока увезли их в стационар на более полное обследование.
      Михайлов вернулся в Следственный комитет. И сразу прошел к Зельдовичу.
      - Ну и заварил ты кашу, Михайлов, разворошил осиное гнездо, - резюмировал полковник.
      - Моисей Маркович, какая каша, какое гнездо… Всего-то прокурор с олигархом, да гнусный адвокатишка. Кстати, как он там, дает показания?
      - Видишь ли, Илья Борисович, - философски начал Зельдович, - Либерман многих преступников от наказания спас. Умел, сволочь, находить ошибки в следствии, заносить денежку, давить на свидетелей. Со многими жил вась-вась. И поставил условие, что если его не вытащат, то один он сидеть не будет. Подлый и умный был, а под конец дурака свалял.
      - Удавился в камере?
      - Видимо, так, - констатировал полковник, - кто же ему позволит рот где не надо и когда не надо раскрывать. Жизнь… её он купить не смог. 
      - Что Меерсон показал? – спросил Михайлов.
      - Сначала ерепенился, конечно, типа, на его задержание нет одобрения Генеральной прокуратуры и так далее. Но наш генерал позвонил и одобрение было мгновенно получено. Кто же будет такого идиота защищать, взятого с поличным? Признал, что Кобылкина, директор детского дома, регулярно поставляла ему девочек до четырнадцати лет. За каждую ей платил Баранов по десятке. Кстати, уверенно утверждает, что Баранов в ту пятницу у него в сауне развлекался и никуда не отлучался. Типа, девочки подтвердят и его дворецкий тоже.
      - Да, меня это тоже напрягает. Я этого дворецкого мажордомом назвал, но суть дела не меняет. Он утверждает, что Баранов безвылазно находился в сауне, а вот Меерсон исчезал на время изнасилования и убийства Светланы Миловановой.
      - Это всё слова, капитан, и суд посчитает ДНК экспертизу фактом.
      - Это верно, товарищ полковник, но я бы хотел разобраться в этом вопросе более тщательно. Еще Кобылкину надо задерживать и допрашивать, девочек из детдома, дворню меерсоновскую.
      - Согласен, бери себе в помощники Колобова. Создадим оперативно-следственную группу. От полиции прикрепим Пилипчука, он, вроде бы, толковый мужик.
      - Есть, - ответил Михайлов.
      
      
      IV
      
      
      Дома, вернее в соседней квартире, Илья с удовольствием поглаживал длинные и стройные ножки Любы. Её муж, как и сосед, любил тоже поглаживать её ножки в чулочках с ажурными ободками.
      - Жениться на тебе что ли, Люба, - то ли в шутку, то ли всерьёз произнес Илья.
      - Думаешь, что я соглашусь? Да ни в жизни, меня всё устраивает вполне. Муж меня любит по-настоящему, а ты ведь только имеешь. Еще будут предложения?
      - Конечно, но только в постельке…
      Оперативно-следственная группа собралась в кабинете Михайлова.
      - Геннадий Яковлевич, - он обратился к Пилипчуку, -  надо привезти в комитет мажордома меерсоновского. Это Климкин Андрей Степанович, в наручниках привезти, как задержанного, а после опросить всех слуг в доме на предмет отлучек Климкина в ту пятницу вечером. Отдельное поручение я вам выпишу. И установить, есть ли у него автомобиль зеленого цвета. Или имел ли он возможность воспользоваться чужим. Действуйте, майор.
      - Есть, - ответил Пилипчук.
      Тебе, Данил Егорович, необходимо задержать Кобылкину, директора детдома, опросить персонал и девочек. Детдомовский куст на тебе.
      - Есть, - ответил Колобов.
      Сам Михайлов уехал в морг.
      - Сара Михайловна, - обратился он к судебному медику, - наверняка мы рано успокоились, обнаружив сперму в органах Светланы Миловановой. Возможно, это  чистой воды подстава. Поэтому мне необходимо установить следующее: были ли следы использования презерватива у девочки и какие потожировые имеются у нее на теле и одежде.
      - Я поняла, Илья Борисович, необходимо провести дополнительную экспертизу. Сделаю. Постановление подвезете?
      - Конечно, оно с собой, - Михайлов передал его Абрамович.
      Капитан вернулся в Следственный комитет и сразу направился к камерам. Пилипчук уже доставил мажордома и уехал допрашивать других слуг в доме прокурора.
      - За что меня задержали? - возмущенно и  в тоже время испуганно заявил Климкин, - за то, что я открывал и закрывал ворота?
      Михайлов ничего не ответил и подошел к дежурному, объявил:
      - Минут через десять этого перца в комнату для допросов.
      Мажордома привели и пристегнули наручниками к вмонтированному кольцу на столе. Михайлов сразу же понял, что не ошибся – Климкина потряхивало от волнения и испуга. Чего же трястись, если ни в чем не виновен?
      - Гражданин Климкин, вам сейчас предоставляется уникальнейшая возможность написать чистосердечное признание. Вам ещё не предъявлено постановление о задержании и три часа у нас есть. Вы как будто пришли сами и признались честно в совершённом преступлении. Изнасилование и убийство малолетней – это пожизненный срок. Думайте, время осталось совсем немного. Думайте, когда предъявим постановление, пригласим адвоката, то суду на ваше признание будет плевать, образно говоря. Что скажете, Климкин, надо подумать? У вас есть ещё полчаса.
      Климкин минут пять сидел молча и было видно, как дрожат его руки и даже губы. Потом попросил воды и пил, клацая зубами о стекло стакана. Заявил:
      - Мне признаваться не в чем, я никакого преступления не совершал.
      - Это твой выбор, Климкин, и поздно будет рвать волосы на заднице. Есть адвокат или пригласить госзащитника?
      - У меня денег нет. Позвоните Меерсон Клавдии Ивановне, она пришлет мне адвоката.
      - Меерсон? – удивился Михайлов.
      - Она моя любовница, - ответил Климкин.
      - Ясно, теперь ваш мотив понятен, я позвоню. А теперь ознакомьтесь с протоколом о задержании.
      Мажордом ознакомился и его увели в камеру. Михайлов посчитал, что допрашивать его рано, да и адвоката ещё не было. Капитан позвонил:
      - Клавдия Ивановна, это капитан Михайлов, Следственный комитет области. Мы задержали Климкина, и он просит вас организовать ему адвоката.
      - Это с какой стати? – ответила она.
      - Он утверждает, что является вашим любовником. И потому просит вашего адвоката, - пояснил капитан.
      - Бред сивой кобылы, - ответила она и отключила связь.
      «По-другому и быть вряд ли могло», - прошептал Михайлов.
      Теперь был понятен мотив мажордома Климкина. Он надеялся занять место Меерсона. Не в прокуратуре, конечно, а в доме, в семье. Но прокурорской женушке муж из прислуги явно не подходил. Любовник – это другое дело.
      Климкин решился на дерзкое и гнусное преступление, после совершение которого подкинул сперму из презерватива. Но перепутал и взял сперму Баранова, а не Меерсона после их развлечений с малолетками. Но пока это только версия, требующая серьёзных доказательств.
      Михайлов прошел в кабинет Колобова. Майор как раз допрашивал директора детдома Кобылкину.
      - Какие успехи, Данил Егорович?
      - Так вот, начал допрос, но похоже гражданка Кобылкина не осознает тяжесть совершенного преступления и очень надеется на защиту, то есть на помощь одного из главных фигурантов дела, - пояснил Колобов.
      - Я протестую, - мгновенно заявил адвокат, - на допросе присутствует постороннее лицо, что явно противоречит процедуре этого мероприятия.
      Колобов усмехнулся, хмыкнул и ответил:
      - Это не постороннее лицо, а старший следователь по особо важным делам Михайлов, руководитель оперативно-следственной группы по данному уголовному делу. И вашего разрешения на его присутствие не требуется, господин адвокат.
      - Вы, гражданка Кобылкина, зря не желаете сотрудничать со следствием. Надеетесь на помощь прокурора области Меерсона, которому вы регулярно поставляли малолетних девочек для разврата? Зря, Кобылкина, зря. Меерсон задержан нами и арестован судом по статье 134, части четыре и пять УК РФ. А там до двадцати лет лишения свободы. Вы тоже будете привлечены по этой статье, но со ссылкой на сатью 33 УК РФ – пособничество. Двадцать лет вам вряд ли дадут, но двенадцать впарят обязательно. А если сотрудничать не станете, то можете получить по полной.
      - Я протестую…
      - Хватит, адвокат, хватит, - перебил его Михайлов, - я только разъяснил гражданке суть дела, то есть выполнил вашу работу. Вот и пусть она теперь думает и знает, что её ждет: двенадцать лет или все двадцать. Систематическое использование малолетних девочек с целью собственного обогащения ей не простят.
      Михайлов встал и ушел. Теперь он знал, что Кобылкина молчать не станет. Из своего кабинета он позвонил Кулёмину:
      - Виктор Игнатьевич, есть что-нибудь интересное?
      Эксперт-криминалист ответил довольно:
      - Есть, Илья Борисович, на одежде Климкина обнаружена пыль. Именно та самая пыль, которая была на полу, где насиловали и убивали девочку. А на изъятых пустых бутылках около этого дома под снос обнаружены отпечатки этого самого Климкина. Это он принес спиртное бомжам. Те и пили в стороне, не мешая ему творить злодеяние.
      Михайлов поблагодарил эксперта и связался с Абрамович.
      - Сара Михайловна, уже что-то есть?
      - Безусловно, - ответила судебный медик, - дополнительные исследования показали, что девочка изнасилована с использованием презерватива. А это означает одно – сперму принесли с собой в другом презервативе и просто вылили её на органы девочки. На сосках грудей обнаружена слюна, принадлежавшая Климкину, образцы слюны переданы мне заранее. Однозначно – он изнасиловал девочку, размер пальцев его рук совпадает со следами на шее ребенка. Но выводы делать вам, Илья Борисович, я лишь могу констатировать факты, хотя и высказала соображения, не имеющие юридической силы, не удержалась.
      Суд однозначно вынес постановление об аресте Климкина.
      
      
      V
      
      
      Этим вечером Михайлов домой не спешил. У соседки Любы из рейса вернулся муж. А это означало одно – даже ужином его никто не накормит. Идти в кафе не хотелось и он отправился в специализированный физкультурно-спортивный комплекс. Кимоно с собой не взял и просто сидел, поглядывая на тренирующихся людей. Посторонних здесь не было. Потому как тренировались здесь сотрудники силовых и правоохранительных структур. Здесь, в этом зале, боевое дзюдо, а в соседнем боевое самбо.
      Эти два вида единоборств, естественно, отличались друг от друга. В самбо, например, упор делается на физическую подготовку, а в дзюдо на тактику ведения поединка и технику выполнения приёмов. В самбо разрешены болевые приёмы на верхние и нижние конечности, а также захваты за элементы одежды, в то время как в дзюдо такие действия запрещены. Но это в  спорте. Некоторые говорят, что в реальных боевых ситуациях или смешанных единоборствах самбо часто оказывается более эффективным. Но Михайлов так не считал. Маленький дзюдоист по весу мог победить большого самбиста. Потому, что техника выполнения приёмов в дзюдо была другая и использовалась сила противника. Но это мнение, а в жизни побеждал более тренированный и кому повезло.
      Михайлов заметил тренирующуюся девушку, которую раньше не видел, просто прелестное создание с замечательной фигуркой. А алые губки бантиком и большие голубые глаза элементарно сводили с ума. Она села на скамеечку отдохнуть и Михайлов не удержался, спросил:
      - Вы из какого подразделения, красивейшее создание природы? Я вас здесь раньше не видел.
      - Давно тренируетесь здесь? – ответила она вопросом.
      - Давно или недавно – это философия. Спецназ ФСБ? – снова спросил Михайлов.
      - А вы американский шпион? – с улыбкой спросила девушка.
      - Капитан юстиции Илья Михайлов, Следственный комитет, - представился он.
      - София, - кратко ответила она.
      - Древние греки сказали бы мудрая. Скажите, София, в ЦРУ ответили бы на мой запрос о вашей биографии?
      - Конечно, но другие бы заинтересовались вами больше. Хотите пригласить меня в кафе или ресторан?
      - Да, сегодня был непростой день и я ещё не ужинал. Пришел в спортзал, чтобы проветрить мысли.
      - И я пришла, чтобы снять напряжение. Переоденусь и встретимся на улице.
      Илья ждал новую знакомую и рассуждал про себя. «Пришла, чтобы снять напряжение. Это вряд ли. Но в этот зал с улицы не пускают, и она уже тренированная девица, а значит, где-то уже занималась. По ГРУ и СВР не знаю, есть ли они в нашем городе? Но спецназ ФСБ и контрразведка имеются. Она оттуда или отсюда и чего ей надо, - он усмехнулся собственным мыслям, - да мало ли… Она мне нравится и к ней тянет неимоверно».
      София появилась достаточно быстро и Илья предложил ей руку, пока без сердца, для прогулки. Она сделала вид, что удивилась, но под руку Илью взяла.
      - В какое место идем? – спросила София.
      - Заранее столик не заказан, а хотелось бы пообщаться с комфортом, пробежаться по анкетным данным и познакомиться ближе. Вы мне очень нравитесь, София! Наверняка вам подобные слова говорили многие мужчины. И хочется знать: есть ли у меня шанс?
      - Взять быка за рога? – улыбнулась она и вздохнула, - не школьница же… Живешь один или с родителями, с женой?
      - Один.
      Илья остановился и посмотрел на Софию.
      - Дома ничего нет. Пельмени подойдут? – спросил он.
      - Ничего себе, это сразу в… - в койку она не произнесла, но ответила: - Подойдут.
      Пельмени варить не пришлось, не до них было…
      После полуночи, лёжа в постели, София произнесла:
      - Раньше сказать тебе, Илья, было бы невозможно, ты бы не так всё понял. Но и откладывать разговор я не могу. Ты нравишься мне, потому и не могу. Я сейчас с тобой по двум причинам. Одну я уже назвала. А вторая: ты мне нужен для дела. Но заявляю сразу: если не согласишься, то нравиться мне всё равно не перестанешь. А я стану искать другого, не для постели, конечно.
      - Из какой ты структуры? – спросил Илья.
      - Армейская контрразведка, капитан Голубева София Аркадьевна.
      - И что я должен сделать, София Аркадьевна? Государственными секретами не обладаю…
      - Ничего особенного. Ты, Илья, человек в комитете известный, я полагаю. А узнать мне нужно не государственную тайну. Ты должен узнать в кадрах кто перевелся к вам в СК из Московской области в течении последнего квартала? Сможешь?
      - И сделать я это должен завуалированно, не привлекая внимания и тэ дэ. Вопрос, конечно, не сложный, но меняю его на вашу анкету, София. Адрес, номер телефона…
      - Ты это и без вопроса получишь. А как завуалируешь свою просьбу в кадрах?
      - Как обычно, - ответил Илья, - нам иногда приходится узнавать информацию в других областях России. И это хорошо, если есть знакомые там – позвонил и ответ готов. А с запросами – это возня подольше. Поэтому и ищу сотрудника оттуда.
      - Да, всё просто, как великое колесо…
      Пара вновь занялась любовью.
      
      
      VI
      
      
      К Михайлову на допрос привели Баранова. Капитан посмотрел на него и спросил:
      - Фонарь под глазом: упали на спинку кровати или случайно стукнулись о дверной косяк?
      - Сокамерники постарались, - со злобой ответил Баранов, - я им заявил, что ты сволочь, следак, и дело мне шьёшь внаглую. А они мне бац и пояснили, что ты мент правильный. Я спорить не стал, но тебе прямо в глаза скажу, что выйду и зарежу, как барана зарежу. Я никого не насиловал и не убивал.
      - Я не судья, Баранов, но тебе, скорее всего, дадут лет двадцать строгого режима. И доживешь ли ты до восьмидесяти лет на зоне – это вопрос? Но тебя не за этим ко мне привезли, чтобы претензии высказывать.
      - Адвоката нет, следак, и я ничего без него не скажу, - заявил нагло Баранов.
      - Тебе сейчас адвокат не нужен, Баранов. Хочу объявить, что я разобрался в твоем деле и с тебя, Баранов, обвинения в изнасиловании и убийстве девочки Светланы Миловановой снимаются. Сперма на органах девочки твоя, конечно, но ты её не насиловал и не убивал. Тебя подставили.
      - Но как, гражданин следователь, как?! – удивленно воскликнул Баранов.
      - Для тебя никак. Настоящий насильник и убийца задержан и судом арестован. У тебя, Баранов, остается только статья 134. ч.ч 4 и 5. Это от двенадцати до двадцати лет, как суд решит.
      - Но почему? – возмутился Баранов, - они же добровольно со мной спали, я никого не принуждал и не склонял к сексу.
      - Это вопрос не ко мне, а к законодателю и собственной морали.
      Баранова увели и привели Климкина, который сразу же заявил, что без адвоката говорить не станет.
      - Вы просили, Климкин, позвонить Меерсон, вашей любовнице, но она отказалась даже говорить со мной, и я её понимаю. Если вы рассчитываете на что-то большее, то со слугами она отношения поддерживать не станет. Поиграла с вами в постельке и этого достаточно. Но адвоката мы предоставляем вам по назначению. Пожалуйста, знакомьтесь, у вас есть два часа, - объявил Михайлов и вышел из кабинета.
      Через два часа он вернулся.
      - Вам, Климкин, предоставляется последняя возможность дать признательные показания.
      - Мне признаваться не в чем, я преступлений не совершал, - ответил он с уверенностью.
      - Что ж, тогда поясните, где вы были с 17 до 23 часов в позапрошлую пятницу? – задал вопрос Михайлов.
      - Я уже отвечал вам, что был в усадьбе прокурора области Меерсона и никуда не выходил.
      - А вот горничные, садовник и повар утверждают, что в 17 часов вы покинули территорию дома Меерсона и вернулись только к полуночи. Вот их письменные показания. Что скажете, Климкин?
      - Врут, однозначно врут, - ответил он.
      - Рядом с домом прокурора есть отдельно стоящий гараж, а в нем зеленого цвета старенькие жигули 2101. На замке, в гараже и в машине ваши отпечатки пальцев, Климкин.
      - Да, это автомобиль Меерсона времен гражданской войны, - он усмехнулся, и я иногда им пользуюсь, он разрешает. И что из этого?
      - А из этого то, что этот автомобиль видели жители села Строганово, где проживала Светлана Милованова. В багажнике жигулей обнаружены следы этой девочки. Как объясните этот факт, Климкин?
      - Никак. Мало ли кто мог вскрыть гараж и пользоваться машиной, - ответил, волнуясь он.
      - На вашей одежде, Климкин, обнаружена пыль из заброшенного дома под снос, где была изнасилована и задушена девочка. Вы принесли водку и отдали бомжам. Они распивали её, пока вы вершили злодеяния с девочкой. На бутылках ваш отпечатки пальцев. Вы неоднократно насиловали девочку с презервативом, а потом вылили в её органы сперму, которую взяли заранее в сауне Меерсона, чтобы подставить его, а потом жениться на Клавдии Ивановне. Но вы перепутали и взяли презерватив со спермой Баранова. Клавдия Ивановна вас даже знать не желает. Ваша слюна, Климкин, обнаружена на сосках грудей девочки. Экспертные заключения имеются. Вы признаетесь в изнасиловании и последующем удушении Светланы Миловановой, девочки, которую вы похитили из деревни Строганово? – задал вопрос Михайлов.
      У Климкина не затряслись руки от предъявления неоспоримых фактов и не застучали зубы о стакан с водой. Он наоборот обозлился.
      - Клавдия сама на меня залезла. А что ей было делать, если у её мужика вставал только на малолеток. И он с Барановым трахал их постоянно. Им можно, а мне нельзя? – с яростью спросил он. – Я тоже как-то хотел переспать с этими малолетками, когда Меерсон с Барановым насладились и ушли. Но эти сучки заявили, что прислуге не дают… твари. Пришлось для подставы украсть девочку из деревни. Всё, начальник, больше показаний не будет, в камеру хочу.
      Климкин замолчал и его увели. В принципе, признание получено и Михайлов вспомнил о своем обещании. Он прошел в кадры, обратился к сотруднице:
      - Я сейчас веду дело…
      - Знаю, вы суперследователь, Илья Борисович, - перебили его.
      - Но мне надо связаться с Московской областью, а по запросу будет долго. Есть кто-нибудь, кто недавно перевелся к нам оттуда, чтобы попросить о содействии?
      - Конечно есть, - ответил кадровик, - он вытащил из дела анкету, - смотрите.
      Михайлов читал: Семенова Алефтина Степановна, майор юстиции, 31 год, проживает… Он поблагодарил кадровика и ушел. Из кабинета позвонил Голубевой, но по телефону передавать информацию не собирался.
      - Привет, Софи. Узнала?
      - Привет, Илья, конечно, узнала. Есть предложения?
      - Предложения вечером, просто соскучился и решил позвонить. Кстати, буду сегодня поздно, наверное часиков в 9-10. Освобожусь – позвоню. Приедешь?
      - Конечно, приеду. До встречи, - ответила София.
      Теперь, когда все преступники по делу выявлены, задержаны и арестованы, остаётся рутинная работа по оформлению и передачи дела в суд. Можно подумать о другом и порассуждать.
      София, капитан контрразведки… Но почему пришла на тренировку в наш спорткомплекс? Такие просто так не ходят. И отдалась в первый же вечер. Про отдалась можно и помолчать – вполне мог понравиться её. А вот зачем пришла в спорткомплекс? Тут вопрос вопросов. Узнать в кадрах о переводе… Может быть, может быть. Надо узнать о ней самой.
      София называла ему адрес проживания и Илья решил съездить туда. У подъезда наверняка сидят старушки, которые знают всё о жильцах дома. Но поговорить со старушками Илье не удалось. Указанный адрес дома расселен и готовился под снос. И что это было? С какой целью назван фальшивый адрес? Непростая эта София, ох, непростая. Но ничего, разберемся, решил Илья.
      Он позвонил ей около восьми вечера.
      - Удалось освободиться пораньше. Куда заехать за тобой, Софи?
      - Не беспокойся Илья, я сама доберусь, - ответила она.
      София приехала достаточно быстро. Илья смотрел на неё уже по-другому, не как вчера. Красивая кукла, которую хотелось освоить, не более того. Никакой любви – только секс. Вот его и хотелось. Илья унес её на кровать…
      После София спросила:
      - Как там с моей просьбой?
      - С твоей просьбой, - со вздохом повторил Илья, - ты наверняка заешь, Софи, что у нас сейчас расследуется дело об изнасиловании и убийстве малолетних девочек. Даже на сторонние звонки нет времени – сплошные задержания и допросы высокопоставленных лиц. Но я помню о твоей просьбе. Это я к тому, что кадры у нас в ночную смену не работают. Кадры… они выше солнца… бездельники.
      - Кадры не бездельники, - возразила София, - но это философия и в нее я вдаваться не стану. Буду ждать.
      - Конечно, не бездельники, - вроде бы согласился Илья, - сидеть целый день на стуле и протирать юбки до трусов с девяти до шести вечера и никаких ночных смен, выездов и так далее. А льготы те же, как и у нас. Планктон бумажный, но выше солнца…
      - Так не любишь кадры? – удивилась София.
      Кадры, бухгалтерия, штабные – все за наш счет живут и нами помыкают. За что их любить?
      - А вас за что любить? Оперативники вас ведь тоже не любят. Они вам преступника на блюдечке, а вы и каёмочку золотую провести не можете. Может быть, тут корень-то вовсе в другом кроется?
      - Вопрос о корнях – это к агрономам, - усмехнулся Илья, - но в чем же суть?
      - Ссуть все по-разному, извини, - усмехнулась София, - поговаривают, что когда менялся уголовный кодекс, то все областные правоохранительные подразделения присылали в центр свои рекомендации. Большинство рекомендаций, нужных стране, центр не принял, элите они были неугодны. Сейчас, конечно, не 37-ой год прошлого века, но всё равно лучше помолчать. А суть, полагаю, ты понял, Илья.
      
      
      VII
      
      
      «Лето, ах лето, лето звездное звонче пой»… Одна уже отпелась, хотела взлететь выше птиц. Взлетела, какнула на страну, на народ и потеряла родину. А мы её до сих пор кормим. И не чушь это вовсе, и не бред сивой кобылы. Законность… где она тут? Но бумага мне категорически возразит. Но ещё хуже то, что некоторые готовы её в эту сральню лизнуть.
      Илья чувствовал себя неуютно и некомфортно. Не из-за этой амбициозно-высокомерной бабы, конечно. Он искал способ позвонить. И нашел его. Он отправился в соседнее кафе, где был стационарный телефон. Попросил бармена позвонить в полицию. Тот ответил:
      - 02 в любом телефоне бесплатно.
      Илья понял, что без наезда ему тут позвонить не дадут.
      - Бесплатно ты мне зад можешь лизнуть. Будем проверять или звонить?
      Бармен подумал и решил не связываться, поставил телефон на стойку. Илья набрал номер дежурного УФСБ. Ему ответили, назвав четыре последних цифры номера.
      - Прошу срочно соединить с капитаном Павловым.
      - Кто вы? – прозвучал ответ.
      - Дед Пихто.
      Некоторое молчание и ответ: «Павлов сейчас занят. Что ему передать?
      - Пусть отложит свои дела – информация три нуля.
      Только через три минуты прозвучал ответ: «Павлов».
      - Здравствуй, Аркаша, меня называть не надо. Необходимо срочно встретиться. Улица, кафе и автомобили не подойдут, только хата в многоквартирном доме. Возьми с собой старшего офицера, занимающегося американцами.
      - Хорошо, подходи завтра…
      - Немедленно, Павлов, немедленно!..
      - Ладно, сапожная мастерская по адресу…
      Илья зашел в сапожную мастерскую, где его уже ждал Павлов. Последний провел его в неплохо оборудованную подсобку, познакомил со своим коллегой.
      - Подполковник Итальянцев Валерий Дмитриевич, - представился он.
      - Мы с Аркадием вместе в университете учились, потому и позвонил ему, - начал разговор Илья, - несколько дней назад я посетил наш спорткомплекс и познакомился там с Софией, владеющей несколько иными приемами боевого дзюдо. Голубева София Аркадьевна, капитан, контрразведка армии. Прелестнейшее создание, надо сказать. Так она себя обозначила. Однако, мне в это не особо верится. Она попросила меня узнать в наших кадрах, кто перевелся к нам в последнее время из Подмосковья. Я узнал: Семенова Алефтина Степановна, майор юстиции, 31 год, проживает… Но сообщать Софии пока не стал, ссылаясь на занятость. Фактов нет, но чувство слежки присутствует. Контрразведка армии может сама всё узнать. И зачем я понадобился этой Софии, зачем следить за мной? Телами мы близки стали, но вот душа к ней не лежит. Вдруг она не служит в контрразведке?
      - Мы разберемся, Илья Борисович. А это Семенова?.. – спросил подполковник.
      - Я не знаком с ней. Может, где-то встречались в коридорах управления. Она экономикой занимается, так в кадрах сказали, а я убийствами и другими тяжкими. 
      - Что-то еще хотите нам сообщать, Илья Борисович? – спросил Итальянцев.
      - Более ничего. Не наша эта София, не наша. Но фактов у меня нет.
      - Вашу информацию мы проверим, а вы ведите себя, словно ничего не произошло. Сапожник наш человек и будем держать связь через него. Появится что-то новенькое – сообщите сапожнику. До свиданья.
      Когда Илья ушел, Итальянцев спросил Павлова:
      - Что скажешь?
      - Мы с ним за одной партой, образно говоря, пять лет просидели, но вне стен университета не дружили. Могу только сказать, что чуйка у него отменная, и я бы отнесся серьёзно к его информации.
      - Что ж, проверим, конечно, - ответил подполковник, - знакомые в контрразведке есть.
      Илья вернулся в Следственный комитет, но дойти до кабинета не успел. Дежурный перехватил его.
      - Товарищ капитан, убийство, бригада уже ждет в машине.
      Хотелось отдохнуть в кабинете, обдумать возникшую ситуацию, а тут, как всегда, не вовремя, убийство. Не вовремя убийство… А разве оно бывает вовремя?
      Михайлов сел в микроавтобус и произнес иронично:
      - Знакомые всё лица…
      Он поздоровался с Абрамович и Кулёминым. Медик и эксперт ответили ему тем же. Микроавтобус остановился на 16-ом километре трассы, где от неё вела лесная дорога внутрь массива. Полицейский сержант объявил сразу:
      - Тут недалеко, лучше пройти пешком.
      Эксперт-криминалист Кулемин сразу же попросил не идти по колее, не топтать следы. Через сто метров они увидели небольшую поляну, и на ней два абсолютно голых женских трупа. Кулемин всё отснял и Абрамович приступила в работе. Михайлов поздоровался с майором Пилипчуком, который прибыл на место чуть ранее.
      - Есть информация, Геннадий Яковлевич? – спросил Михайлов.
      - Какая там информация, - он махнул рукой, - мужик тела обнаружил, якобы пописать зашел. Внешне бомж, но без специфического запаха, значит, где-то живет и моется. Следов крови на нем нет, их и рядом с трупами нет. Девиц сюда привезли уже мертвыми и закапывать не стали. Видимо, рассчитывали, что звери обглодают трупы. Сейчас не сезон: черемши уже нет, а ягод ещё нет. А про пописать никто не подумал, - майор усмехнулся. Этот мужик говорит, что живет в Яблоневке, это двадцать километров от города, и ходит всегда пешком, экономит деньги, которых у него и нет вовсе. Я пока мужика в машину посадил: съезжу с ним в Яблоневку, выясню вопрос.
      Михайлов посмотрел на эксперта. Тот ответил:
      - Отпечатков у девушек нет – срезано всё. Вообще ничего…
      - Да-а, - протянула Абрамович, - не спонтанное убийство. И когда оно произошло – непонятно. Трупы в холодильнике держали. Есть следы сексуального насилия, избивали их систематически и постоянно, лицо ошпарили кипятком, содрали кожу, вырезали губы и размозжили нос, отрезали уши. Кто-то очень не хотел, чтобы девушек опознали. Попробую восстановить лицо по костям черепа.
      - Лица уродовали у трупов или?.. – спросил Михайлов.
      - Или, - ответила Абрамович.
      - Жуть, - добавил Михайлов.
      В следственном комитете он докладывал своему начальнику:
      - Моисей Маркович, систематическое истязание, изнасилование и убийство двух девушек. Трупы не опознаны, отпечатков пальцев и лиц нет: уничтожены.
      - Но ты же найдешь нелюдей…
      - А куда мне деваться, товарищ полковник, буду искать, - ответил капитан.
      - Кстати, вечером ничего не планируй и накрывай на стол, - объявил Зельдович.
      - Не могу, работать надо, товарищ полковник, - возразил Михайлов.
      - Ну да, ну да, тогда держи, - Зельдович передал майорские погоны и пожал руку.
      К концу рабочего дня подошел Пилипчук.
      - Что у тебя? – спросил без надежды на результат Михайлов.
      - Ничего, дятлы и те стучать отказались, - с усмешкой ответил майор.
      - Ладно, проверяй потеряшек, обойди интим-салоны, а я к Абрамович. Может быть, она нам что-нибудь подскажет. До завтра, Геннадий Яковлевич.
      - До завтра, - ответил он.
      Михайлов уехал в морг, зашел к Абрамович.
      - Сара Михайловна, на вас вся надежда…
      - Особо порадовать тебя нечем, Илья, обе девушки умерли от болевого шока. Истязали их не менее двух недель. Гематомы на теле разного срока. Под конец вставили во влагалище бутылку, разбили её и подключили фаллос с моторчиком. Такого издевательства, такого садизма я ещё не встречала. Какая-то особая месть или нечто подобное. Не застрелили, не удавили, а секс с битым стеклом – это что-то из ряда вон. Что можно сказать ещё: девушки прежде жили в достатке, судя по пилингу и педикюру. Точную дату смерти назвать не могу: девушек держали в морозилке, а потом выкинули на лесную поляну. Примерно, где-то около недели назад.
      Михайлов вернулся в свой кабинет и стал проверять сводки двухмесячной давности и до трех недель. Выделил двоих, которые пропали полтора месяца назад. Коростылева Майя Альбертовна, 19 лет, папа владелец сети ювелирных салонов и гранильного завода; Макаревич Альбина Абрамовна, 19 лет, папа владелец нефтеперерабатывающего завода и множества АЗС. Богатые девушки и полтора месяца в розыске…
      Михайлов позвонил Пилипчуку.
      - Геннадий Яковлевич, полтора месяца назад потерялись две девушки: Коростылева Майя Альбертовна, 19 лет, и Макаревич Альбина Абрамовна, тоже 19 лет. Мне нужны их розыскные дела и опер, кто ведет дело. Завтра к десяти утра жду у себя. Сможешь всё организовать?
      - Опера начнут кочевряжиться. Типа приказа не было, согласовать надо и тэ дэ. Но постараюсь, метод кнута и пряника ещё никто не отменял, - ответил Пилипчук.
      Ранним утром он зашел в кабинет начальника розыска без вести пропавших.
      - Привет, как дела? – спросил Пилипчук.
      - Поиздеваться пришел? – зло ответил розыскник, - знаешь же, что через три дня меня порвут на куски, а Зойку живьем закопают. Чё приперся?
      - Пришел выход предложить…
      - Девок нашел?! Где, как, говори, где?!
      - Не нашел, но выход есть. Ты Михайлова из СК знаешь? – спросил Пилипчук.
      - Говорят, что лучший следак и что? Он-то здесь причем?
      - Он просит розыскные дела посмотреть и с Зойкой твоей переговорить. Видимо, кое-какие наметки у него появились. Ты не против?
      - Я враг что ли себе?..
      Уже через час Пилипчук докладывал Михайлову:
      - Товарищ капитан…
      - Майор, - перебил его Михайлов.
      - Извините, не знал. Это Зоя Игнатьевна Колесникова, старший лейтенант, она вела розыск потеряшек.
      Михайлов попросил полицейских присесть и стал просматривать розыскные дела, которые принесла Колесникова. Потом внезапно спросил:
      - Зоя Игнатьевна, скажите, как могут служить в полиции такие красавицы, как вы?
      Чего-чего, но такого вопроса она явно не ожидала и растерялась, покраснела и от этого еще больше похорошела.
      - Ладно, рассказывайте, что удалось установить.
      Коростылева ушла вечером в ночной клуб полтора месяца назад и исчезла, испарилась. На видеокамерах видно, как она входит в клуб и всё. Опросила всех отдыхающих в клубе, но никто толком ничего не сказал. Судя по камерам она из клуба не выходила. Есть черный выход, но он, судя по опросам, не открывался уже давно.
      - Эксперты дверь проверяли? Что говорят: открывался – не открывался?
      - Извините, товарищ майор, такую задачу не ставила, не подумала как-то об этом.
      - Проехали. Что по второй? – спросил Михайлов.
      - Макаревич по утрам бегала в местном парке. Ушла на пробежку и исчезла. Розыскная собака след не взяла. Раннее утро – пыталась опрашивать собачников, спортсменов, но пусто. Знакомые, подружки тоже ничего толкового не сказали.
      - Что дал осмотр комнат девушек, зубные щетки изъяты для ДНК-экспертизы?
      - Комнаты не осматривались, в дома меня вообще не пустили, - ответила Колесникова.
      - В делах я не нашел телефонов родителей девочек…
      - Мне их тоже не дали, - ответила она, - я общалась только с начальниками охраны, их телефоны в деле есть.
      - Понятно, элита с народом общаться не желает. Но ничего, разберемся как-нибудь, -  пояснил Михайлов. – Вы, Зоя Игнатьевна, не тушуйтесь, если вам станут названивать начальники служб безопасности олигархов и требовать информации. Могут и угрожать даже, но вы не переживайте, вы под моей защитой. Только разговор обязательно запишите и сразу мне отзвонитесь. Свободны.
      Он позвонил Селедцову, начальнику службы безопасности Коростылева.
      - Селедцов? Это майор Михайлов, Следственный комитет области, мне нужен телефон твоего босса.
      - По какому вопросу? – спросил Селедцов.
      - А это уже не твоё дело, Селедцов. Если Коростылев не перезвонит мне лично прямо сейчас, то пусть рвет волосы на собственной заднице или на твоей. Как ему будет угодно.
      Михайлов отключил связь и усмехнулся, представив, как сейчас бесится Селедцов. Майор позвонил Петерсону, начальнику службы безопасности Макаревича. Представился и опять всё тоже самое.
      «Да-а, не хотят олигархи с мелкими чиновниками общаться, а уж с народом тем более. Но ничего, мы и это переживем, - решил Михайлов. – Но, может быть, это не олигархи, а начальники их служб безопасности ведут себя так? Им это выгодно. А в начальниках СБ обычно полковники спецслужб, которые сами уже давно ничего не умеют. Но почему же ничего не умеют? Прекрасно подписывают заготовленные документы. Но то было раньше, а сейчас они могут только щёки или пальцы растопыривать. По ситуации, конечно, но и деньги делать.
      Михайлов позвонил в приемную нефтеперерабатывающего завода.
      - Добрый день, майор Михайлов, Следственный комитет области, соедините меня, пожалуйста, с Макаревичем, я звоню по поводу его дочери.
      - Одну минутку, - прозвучал ответ.
      Пару минут молчания в трубке и потом куча эмоций:
      - Что с моей дочерью, что? Говорите, что с ней, где она, где?
      - Здравствуйте, господин Макаревич, разговор не по телефону. Сообщите, где я смогу переговорить с вами и с мамой Альбины? Желательно сегодня вечером или подъезжайте завтра с утра с женой ко мне в Следственный комитет.
      - Альбина жива? Прозвучал вопрос.
      - С вашей дочерью не всё однозначно, Абрам Иосифович, поэтому необходима личная встреча.
      - Хорошо, подъезжайте ко мне в коттедж вечером, это…
      - Я знаю, предупредите охрану, я буду с доктором.
      - С доктором, почему с доктором? Моя дочь убита?
      - Все вопросы и ответы при личной встрече, а доктор необходим для взятия крови у мамы Альбины для ДНК-экспертизы.
      - Нашли изуродованный труп и нужна экспертиза? – с тревогой спросил Макаревич.
      - Пока я не могу ответить вам ни в положительном, ни в отрицательном смысле.
      - Хорошо, жду вечером у себя дома, - ответил Макаревич.
      Михайлов позвонил Абрамович:
      - Сара Михайловна, прокатишься со мной вечерком к дому Макаревича?
      - Лет двадцать пять назад я бы не спрашивала, а сейчас спрошу: зачем?
      - Взять кровь у его жены. Подозреваю, что эти два изуродованных трупа девушек и есть пропавшие без вести Альбина Макаревич и Майя Коростылева. Я за вами заеду.
      - Хорошо, Илья, жду.
      Михайлов и судебный медик подъехали к вилле Макаревича. Предупрежденная охрана пропустила их внутрь двора. Мужчина, видимо, мажордом, провел их внутрь дома, в гостиную, где уже находились супруги Макаревичи.
      После формальностей Михайлов пояснил:
      - Несколько дней назад были обнаружены трупы двух девушек без лица и отпечатков пальцев. Предполагаю, что одна из девушек ваша дочь Альбина. Только предполагаю, поэтому необходимо взять кровь для анализа у вас, госпожа Макаревич.
      - Дочка пропала полтора месяца назад…
      - Я понимаю вас, Абрам Иосифович, но говорить об ужасах смерти сейчас рано, возможно, это не ваша дочь и всё необходимо проверить. Определенные намётки есть, но нужны факты. Потерпите немного и вы будете знать всё, - перебил Макаревича майор. – И ещё одна просьба, господа Макаревичи, никому не сообщать о взятии у вас крови для анализа.
      - Но у Коростылевых тоже дочка пропала…
      - Вот им, особенно, и не сообщать ничего. Даже о том, что мы были у вас. Если дворня проговорится, то мы приезжали по вопросам работы завода и цен на бензин, - пояснил Михайлов.
      - Не понимаю, у них тоже дочка пропала, - с состраданием произнес Макаревич.
      - Каждый мой ответ порождает новый вопрос, и вам хочется знать. Но в интересах дела придется потерпеть, - ответил Михайлов.
      - Будем терпеть… Я узнавал, о вас, Илья Борисович, говорят, что вы лучший сыщик управления, - заявил Макаревич.
      - Я не сыщик, я следователь, - возразил майор.
      В ответ Макаревич только пожал плечами.
      На обратной дороге Абрамович спросила:
      - Я чего-то не знаю, Илья?
      - Я тоже не знаю, всё может быть. Девочки исчезли полтора месяца назад. Может, они живы, может, нет. Но выкуп не потребовали. Просто убиты? Тогда зачем держать тела в холодильнике? Месть? Вряд ли. Скорее всего сыпанули соль на рану…
      - Не поняла…
      - Гадкая и жуткая пакость родителям. Но, скорее всего, всему классу олигархов от амбициозного человечка, который хотел, но не смог пробиться наверх. Это только мысли, Сара Михайловна, чуйка или интуиция, если хотите.
      Абрамович слегка задумалась, потом спросила:
      - Вы никогда не хотели стать врачом, Илья?
      - Вы про интуицию, Сара Михайловна? – с улыбкой переспросил он.
      - У вас потрясающие биоэнергетические способности, Илья. В народе таких называют экстрасенсами, шаманами, предсказателями… Из вас бы получился отличный доктор…
      - Может быть, - в раздумьях ответил Михайлов, - но жизнь так сложилась. И, наверное, поздновато садиться в тридцать лет на студенческую скамью.
      - И в семьдесят студентами становятся, - - возразила Абрамович.
      - Это уже извращения… Хотя философы обсосали бы этот вопрос по-своему. Всего вам доброго, Сара Михайловна.
      Михайлов подвез её к бюро судмедэкспертизы.
      - Тебе жениться пора, Илюша, - ответила она, выходя из салона машины.
      - Женился бы, но машину времени ещё не изобрели, - ответил он.
      - При чём здесь машина времени?
      - Так вернулся бы лет на сорок назад и попросил вашу руку, - пояснил он.
      - Езжай, подлиза, - с улыбкой ответила Абрамович, - но спасибо.
      Михайлов ехал и размышлял: «Жениться… Наверное пора, но на ком?» Евнухом он не был, но «недельки» его не привлекали вовсе. Но вдруг его сердце просто заколотилось. Он остановил машину, вспомнив о Зое Колесниковой. «Что это: дыхание, сердцебиение и шевеление в штанишках… Враз, мгновенно… разве такое бывает? Видимо, бывает», - молча утверждал, выросший в штанишках орган…
      Михайлов позвонил ей:
      - Зоя Игнатьевна, добрый вечер. Это Михайлов.
      - Здравия желаю, товарищ майор.
      - Вы не заняты сейчас, мы можем увидеться?
      - Но я уже почти дома… Мне подъехать в Следственный комитет?
      - Нет, лучше я к вам. Говорите адрес.
      Михайлов подъехал и увидел у подъезда на лавочке Колесникову. Было видно, что она сильно нервничает. Видимо, считает, что что-то не так сделала по розыску двух пропавших девушек. Конечно, полтора месяца и никаких сдвигов.
      Михайлов вышел из машины, не понимая, что происходит, подошел к Колесниковой и прямо впился в её губы. Девушка попыталась его оттолкнуть, но вскоре обмякла, потеряв сознание. Осознав случившееся, Михайлов обхватил её за талию и наклонил голову вниз. Кровь прилила к мозгам и девушка пришла в себя. Он аккуратно усадил её на лавочку…
      - Извини, Зоя Игнатьевна, не смог удержаться рядом с такой красавицей…
      - Вы приехали меня поругать, что я не нашла этих двух богатых потеряшек? – Колесникова ляпнула первое, что пришло ей на ум.
      Её округлившиеся глаза и побледневшее лицо заставляли трепетать душу Ильи. Хотелось прижать её и не отпускать никогда.
      - Я не знаю, что происходит, я влюбился в тебя, Зоя! – с придыханием произнес Илья.
      Она смотрела на него, переваривая слова, и пока плохо осознавала признание.
      - Но мы совсем не знаем друг друга, - наконец вымолвила она.
      - Так давай знакомиться ближе. Может быть, кафе, ресторан или просто пройдемся. Нет – прокатимся на машине.
      - Куда? – удивленно спросила она.
      - На берегу залива есть домики, можно снять и пожарить самим шашлыки. Едем?
      Илья встал со скамейки и протянул ей руку. Она подала свою и тоже встала. Разум Ильи снова затмился, и он опять впился в её губы. Она уже не отталкивала его и сознание не теряла, просто обняла за шею и прижалась к нему…
      Как во сне пролетела ночь. Зоя открыла глаза и поняла, что лежит абсолютно голой рядом с мужчиной, с Ильей, который тоже абсолютно голый, но лежит на животе. «Что теперь будет?» Это первая мысль, которая посетила её после страстной ночи, после страстной любви. И она снова хотела его. Но другая мысль била по мозгам, что насладился и бросит.
      Стыдно… на постели нет ни одеяла, ничего нет, чтобы укрыться. Ночью всё поскидывали на пол, а значит, надо вставать. Зоя вспомнила, что даже трусики и вся остальная одежда осталась у двери в коридоре. Она осторожно посмотрела на лежащее рядом мужское тело. «Кто он теперь? Друг, партнер на ночь, любовник?»
      Илья, проснувшись, приподнял голову и сразу же обнял Зою, забираясь на неё всем телом. Никаких слов – только страсть с обеих сторон. После он унес Зою в душ. Вышли они, обернутые в простыни, и Илья предложил присесть на диван. Заговорил впервые после того, как увез её от дома к себе.
      - Я уже говорил, что влюбился в тебя сразу и безумно. Не знаю, что там произошло, но жить мне без тебя невозможно. Сегодня воскресенье, и я перевожу тебя к себе. А завтра с утра мы идем в ЗАГС и подаем заявление. Ты согласна стать моей женой, Зоя?
      Он встал перед ней на колени…
      - Я совсем не знаю тебя, Илья. Но я согласна, - ответила она, краснея и поглядывая на сползающую простыню с его тела…
      
      
      VIII
      
      
      Заявление в ЗАГС они подали и, естественно, опоздали на службу. Колесникова включила телефон только в полицейском управлении. И сразу раздался звонок:
      - Ну что, тварь мусорская, ты нашла исчезнувших девушек?
      По настоянию Михайлова она записывала все входящие звонки. Ответила:
      - Ты кто: петушок камерный или козлик полорогий?
      Ответ, видимо, не только удивил, но и озадачил звонившего. Он ответил не сразу:
      - Два дня тебе, овца драная: не найдешь – от имею и удавлю. И подмыться не забудь.
      Колесникова хотела сразу же перезвонить Илье, но подумала и решила пока не беспокоить его: вдруг телефон слушают. А в это время Михайлову звонила София:
      - Ты куда пропал, Илья? Я тебе всё воскресенье не могла дозвониться.
      Илья вздохнул: не вовремя снова появилась эта София, не вовремя. Не до неё сейчас. 
      - Занят был, - недовольно ответил он, - но просьбу твою помню, решу вопрос через день.
      - Не стоит, я уже всё узнала. Вечером подъеду к тебе.
      - Нет, встречаться мы больше не станем, забудь меня, - ответил Илья.
      - Поматросил и бросил…
      - Разве я что-то обещал тебе, София?
      - Да пошел ты…
      - И тебе в добрый путь, - ответил с усмешкой Илья.
      Вечером он приехал домой и у подъезда его встретила София.
      - Вроде бы я всё сказал, - произнес недовольно Илья.
      - Наверное, всё, - хмыкнула она. – Но разве нам было плохо вместе?
      - У пары должны совместиться душа и тело, а у нас разные души, - пояснил Илья, - и этим всё сказано.
      - И я про любовь молчу, Илья, но мы можем быть иногда вместе. Телефон у тебя есть, звони.
      София повернулась и ушла. Илья зашел в квартиру, обнял Зою. Ужин готовили вместе, а потом она рассказала об угрозах по телефону.
      - Ты знаешь, кто мне угрожал, Илья? – с тревогой спросила она.
      - Догадываюсь и разберусь. Ты под моей защитой, Зоя, и в полной безопасности.
      Он чувствовал к девушке душевную теплоту, желание общаться, сделать что-то приятное и полезное, а не только шевеление в штанишках, как с Софией.
      Вечером Зоя спросила:
      - Ты рассказывал, Илья, о двух женских обезображенных трупах. Это мои потеряшки?
      - Скорее всего, да, - ответил он, - но завтра с утра будет известно точно. Станут известны результаты ДНК-экспертизы. Если будет звонить и пугать этот неприятный мужской голос, то отправляй его подальше в прямую кишку. Кстати, скоро я возьму убийцу. Как бы ты хотела его наказать?
      - Я? – Зоя пожала плечами, - не знаю. На Руси всегда говорили: зуб за зуб, око за око. А правосудия в России нет: за кражу бутылки водки пять лет дают и за кражу нескольких миллиардов три года. За измену Родине не расстреливают, тэ дэ и тэ пэ – элита свой зад бережёт. Но это моё личное мнение. Только таких, как я, большинство.
      С утра Михайлов отправился к судебному медику. 
      - Чем обрадуете, Сара Михайловна? – спросил он.
      - Радовать – это не моя специальность. Но экспертизу провела, и трупы девушек обрели фамилии. Это Коростылева Майя и Макаревич Альбина.
      - Есть подозреваемый? – спросила Абрамович.
      - Есть, Сара Михайловна, есть, - ответил Михайлов.
      - Но это не человек – это нелюдь, - подвела итог Абрамович.
      - Согласен. Вы, Сара Михайловна, придержите информацию на день-два. А то начальство начнет гнать, что не на пользу делу.
      - Хорошо, Илья, как скажешь. С тобой всегда приятно работать.
      Обдумывая план действий, Михайлов решил проехать к сапожнику в мастерскую. Спросил конкретно:
      - Что по Софии?
      - В контрразведке армии такая не служит, - прозвучал ответ.
      - Выходит, интуиция меня не обманула, и я с ней расстался, заявил, что встречаться больше не намерен. Но она всё же надеется на продолжение секса, - пояснил Михайлов.
      - Значит, ты ей для чего-то нужен, а секс – это побочное, - пояснил сапожник. – Веди себя, как обычно, не общайся: она сама проявится. И будь осторожен – девица вовсе не простая. Мы ей вплотную занимаемся…
      - Понятно, - ответил Илья и ушел.
      
      
      IХ
      
      
      Начальник службы безопасности семьи Коростылевых Селедцов устроился в плетеном кресле на террасе в теньке. Он уже несколько лет возглавлял службу безопасности в ювелирной отрасли: на гранильном заводе и в многочисленных салонах-магазинах. Ранее служил в ФСБ, но высот не достиг, занимая должность начальника отдела в областном управлении. Полковник, а хотелось стать генералом. Зарплату получал гораздо большую, чем в ФСБ, но хотелось жить на широкую ногу и управлять самому, а не шустрить у олигарха. И он откровенно завидовал. Завидовал до желчи, до скрипа зубов.
      Селедцов оглядел виллу с подворьем. А ведь это могла быть его вилла. Но что уж теперь – генералом не стал и сейчас думал о том, как бы отхватить себе маленький кусочек пирога. Пусть даже один процент от дохода, но это миллионов десять, не меньше. И в месяц, а не в год.
      Он смотрел, как уезжает на Бентли в ночной клуб вечерами дочка Коростылевых 19-летняя красавица Майя. Смотрел и скрипел зубами от зависти. Он всю жизнь работал, а разве она заслужила такую праздную жизнь?
      Мысль пришла ему внезапно и вынашивалась не один день. Каждый пунктик плана был уточнен, выверен и отточен. Вечером Майя поехала, как обычно, в свой ночной клуб. Но Селедцов остановил её за поворотом от дома. Мгновенно связал руки, заклеил скотчем рот и бросил в свой джип. Он увёз её в заброшенную деревню, где остались целыми всего несколько домов. Бомжи их не посещали – от города далеко.
      Селедцов привязал Майю к обычному деревенскому столу из крепких досок и стал разрезать на ней одежду, оставив только чулки. Майя мычала сквозь заклеенный скотчем рот, пыталась брыкаться и вырваться. Слезы текли из её округленных испуганных глаз и бёдра сжимались при каждом прикосновении руки Селедцова к ногам.
      Он ничего не говорил, разминая груди Майи руками, гладил животик, ласкал бедра и промежность. Потом разделся сам и вошел в неё… Кончив, встал, обернулся какой-то тряпкой и налил себе чай из привезенного термоса, разглядывая не без удовольствия и сарказма лежащее на столе женское тело.
      После перевернул её на живот и вошел сзади. Кончил уже не так быстро, слез и прилег на панцирную кровать с матрацем неподалеку. Задремал часика на два, а проснувшись снова занялся сексом.
      Утром Селедцов уехал. Майя осталась связанной, но вскоре поняла, что освободиться не сможет. Он не таился, не скрывал своё лицо, и она поняла, что в живых её не оставят. А что можно сделать связанной? Наверное, что-то возможно, но у неё не хватает умений.
      Вернулся Селедцов только через два часа и не один. Он давно заприметил, что дочка олигарха Макаревича Альбина бегает по утрам в парке. И он похитил её. Теперь стоял и раздумывал куда привязать новую девушку. Стол занят, кровать с пружинной сеткой не подойдет. Привяжу пока стоя, решил он.
      С вытянутыми вверх руками Альбина выглядела привлекательнее обычного. Селедцов входил в неё стоя, задрав одну её ногу вверх. Отдохнув, входил сзади… Потом уехал и появился только на следующий день.
      Десять дней он насиловал девушек извращенным способом. На одиннадцатый приехал и заявил:
      - Что ж, девушки, ваше счастье заканчивается. Сегодня я вас по разику от имею и пора платить по долгам. Вы родились богатыми, жили богатыми, праздновали и пировали, не работая и не принося никому пользы. Настала пора платить.
      Селедцов замолчал и зажег привезенную с собой керосинку, поставил кастрюлю с водой. Отвязал Альбину от потолка и привязал её к стулу. Когда вода закипела, он сунул в кипяток пальцы руки Альбины. Даже сквозь заклеенный скотчем рот крики и стоны были страшными, глазные яблоки чуть не вылазили из орбит. Селедцов сунул в кипяток вторую её руку… Потом снова поставил на керосинку воду, чтобы закипела вновь. Ухмыльнувшись, произнес:
      - Когда твой трупик найдут, если найдут, то по отпечаткам пальцев личность не установят. Ты ранее пировала, а теперь твоим телом попируют зверюшки.
      Селедцов содрал вареную кожу с пальцев рук Альбины и поднес кастрюлю с кипятком в Майе. Девушка дергалась, пытаясь освободиться изо всех сил, но тщетно. Дикий, приглушенный скотчем вопль разнесся по комнате.
      Довольный Селедцов вновь кипятил кастрюльку. Но теперь он выплеснул кипяток на лицо Альбины, а после содрал кожу с лица.
      - Вот, - пояснил он, потерявшей сознание девушке, - теперь тебя не узнать. Но говорят, что уши индивидуальны, а потому мы их отрежем и губы тоже вырежем на всякий случай.
      Селедцов подошел к Майе.
      - Теперь и твоя очередь настала, девочка…
      Жизнь ещё теплилась в женских телах, бог не давал смерти, а Селедцов с язвительной улыбкой ненормального человека бил стекло всё в той же кастрюле, а потом засыпал его девушкам во влагалище; насиловал толстой палкой, что-то нашептывая тихонько.
      После он бросил тела в деревенский ледник и уехал довольным – праздность была наказана. Только через три дня Селедцов вывез тела в поле и оставил на растерзание лесным зверям с напутствием, чтобы съели всё мясо…
      Дни бежали за днями и потребность в издевательском садизме росла внутри Селедцова. Теперь он решил наказать Зою Колесникову, старшего лейтенанта из группы розыска пропавших. Нет, теперь уже не за праздность, а за бездействие – она так и не нашла потеряшек.
      Он следил за ней, изучая график движения и маршрут издалека, следил с биноклем на тихой улочке. По которой мало кто ходит. Дни, отведенные для розыска девушек истекли и сегодня он возьмет эту ленивую девку, не умеющую работать. От здания полиции до автобусной остановки она ходила пешком и перехватить её труда не составляло. Зажать рот с пластырем и втолкнуть в машину…
      Но ему самому внезапно зажали рот с пластырем и втолкнули в машину, одевая наручники сзади. Ошарашенно-удивленный Селедцов узнал Михайлова. Но мог только мычать сквозь заклеенный рот. Когда он понял, куда его везут, испугался не на шутку. Пытался биться в истерике в салоне автомобиля, мычать заклеенным ртом…
      Михайлов привязал его к тому же столу. Объявил:
      - С тобой, гнида, произойдет всё тоже самое, что и с погибшими девушками. А вот и твоя керосиночка пригодится для кипяточка. Только я не гей и насиловать тебя станет осиновый кол с наждачной бумагой. Только тебе, вдобавок ещё кипяточком приласкают яйца.
      Селедцов усиленно мотал и крутил головой, мычал, пытаясь что-то сказать.
      - А-а, ты, наверное, хочешь попросить, чтобы тебя передали правосудию и судили по закону? – спросил Михайлов.
      Селедцов усиленно замотал головой, соглашаясь с вопросом.
      - Хорошо, я запишу твои показания на магнитофон, Селедцов. Девушек нашли, звери их не тронули, видимо, не успели. Но если ты станешь говорить неправду, скрывать что-либо, то второй попытки у тебя не будет. Я выкину тебя на той же полянке, что и ты девушек. Согласен?
      Селедцов вновь усиленно закивал головой.  Михайлов снял пластырь и Селедцов заговорил:
      - Коростылева Майя и Макаревич Альбина росли и жили в праздности, ничего не давая обществу. Они были сорняками и была необходима прополка…
      Селедцов рассказывал целый час. Михайлов выключил магнитофон и заклеил рот пластырем Селедцову снова. Тот возмущенно мычал, видимо, рассчитывая, что его увезут в Следственный комитет. 
      - Видишь ли, Селедцов, такие, как ты, не лечатся и на зоне не исправляются. А расстрелы у нас отменили, к сожалению. Поэтому яйки мы тебе всё-таки сварим и на ту полянку увезем…
      
      
      Х
      
      
      «А дорога серою лентою вьётся… я хочу шофер чтоб тебе повезло», - напевал водитель популярную в прошлом веке песенку. По обочине дороги шла фигуристая девушка в очень короткой юбочки и помахала ему рукой.
      Автомобиль остановился, водитель опустил боковое стекло. Девушка произнесла кратко:
      - Работаю.
      - Сколько? – спросил водитель.
      - Штука минет и три секс, - ответила дорожная путана.
      - Падай, - произнес водитель и свернул на первом же отвороте в лесок.
      Но совокупиться им не пришлось. На полянке они чуть не наехали на останки человеческого трупа, видимо, обглоданного зверями. Путана с полицией дел иметь не желала и покинула полянку сразу же. А водитель оказался сознательным и позвонил 02.
      Гораздо позже выехавший на место майор Пилипчук позвонил следователю Михайлову:
      - Труп мужчины наполовину обглодан зверями и пока не понять – сам умер или его убили. Но время не грибное и не ягодное, а на трупе был дорогой костюм, в котором в лес вряд ли кто-то пойдет. Лучше вам, Илья Борисович, всё-таки на место сейчас выехать, чем потом догонять после заключения судебного медика.
      - Выезжаю, - кратко ответил Михайлов.
      Майор беспристрастно осмотрел останки мужского тела. Полицейский передал ему обнаруженную при осмотре аудиокассету. Слушать её они уехали вместе. То было признание Селедцова в изнасиловании и убийстве девушек. 
       Судебно-медицинский эксперт Абрамович впервые в жизни вынесла заключение без исследований о естественной смерти Селедцова в результате острой сердечно-сосудистой недостаточности. Что этот гад и подонок был убит – сомнений не было. Но никто не желал, чтобы справедливый палач был установлен и задержан. Тело Селедцова кремировали и на этом всё завершилось. Осталась только тайна следствия…
      10.07.2025.