Дневники Мёртвого моря. День десятый

1-е Ноября. Хорошо живётся в Израиле.

   Сегодня предпоследний день моего отдыха на Мёртвом море – оно тихое, тихое. Интересно, а оно когда-нибудь, штормит? Над горами седая дымка, говорят это к дождю. Вон и воробьи купаются в пыли. Ладно, поживём – увидим. Вороны взмывают вверх и, «нащупав» плотные потоки воздуха с гор, раскидывают крылья и планируют почти до моря. И всё это я наблюдаю с балкона – кра-со-та! На пляже разговорились с еврейкой – «минчанкой» (а что ещё можно делать в перерыве между 15 минутными омовениями в мёртвой воде?). И вот что она поведала мне: её родители – «блокадники», переехав в Израиль, первые два года жили на съёмной квартире, потом получили государственное жильё с правом выкупа. Выкупили и теперь это частная собственность (отец, к сожалению, уже умер и похоронен на маленьком кладбище, это стоило больших денег, а что подела-ешь, земля здесь дорогая). Матери сейчас 85 лет. Есть льготы: 50% оплата коммунальных услуг и освобождение от земельного налога – «арно». И ещё полагается 5% скидка на лекарства. Сын «минчанки» работает в военизированной охране – на «железке» (железной дороге), получает более 3000 долларов. А ей хотелось, чтобы он поступил на военный завод. Именно поступил, потому что туда принимают на конкурсной основе. Чем, спрашиваю, хуже в охране. Оказывается, всё тот же страх перед террористами, они же охраняют с автоматами.… И что? А вот тут каждый додумывает сам. На заводе же встреча с террористами маловероятна. Зарплата поначалу такая же, как и в охране, а потом значительно вырастает. Но ведь, говорю я ей:
 – это риск, вспомните наши высокооплачиваемые военные институты и заводы, и где всё это теперь…? На вашем тракторном заводе «Беларусь» рабочие получают достойную зарплату. Ваши трактора бегают по всей России.
 – Ага, – отвечает она, – вспомните ещё наши холодильники и телевизоры, и где они? в ж…. А у военных заводов Израиля – работа будет всегда!
   Вот тебе и прощай оружие, вот тебе и мирная жизнь. Слава богу, у нашей страны сейчас нет врагов – думаю я, но ей не говорю ничего, потому что она, не владеющая ивритом, на «могучем» русском может завернуть так, что слово ж… будет самым пристойным.
   На обратном пути с пляжа приветствую «Моего Генерала». Он в ответ сообщает, что повысил меня в звании.
 – Хорошо, – говорю я, – значит, есть повод сфотографироваться, тем более что завтра я уезжаю.
 – Может не стоит, – говорит он смущённо.
 – Стоит, стоит, – отвечаю я, – для тебя это будет хорошая реклама.
 – Да, прямо-таки и не знаю, понравиться ли это моему начальству? Вон они стоят и смотрят на нас.
 Офис филиала «Бриллиантовой» компании через дорогу – я приветственно машу начальству рукой. Как знать, может быть за это и не наказывают. Узнаю об этом завтра.
   Сегодня пред шаббатный ужин, на входе в ресторан на столике горят свечи, и сразу возникает ощущение праздника. Вместо бумажных салфеток на столах льняные – накрахмаленные. Еврейские семьи приходят со своим вином, но бутылочку вина можно заказать и прямо в ресторане. Везёт же некоторым, у них каждую неделю праздник! Меню сегодня такое… перечислять?! Страницы не хватит. А какие кондитерские изделия: наполеон, пахлава, бисквиты с шоколадной глазурью, песочные пирожные, слойки с сыром, яблоками. И это только то, что я могу идентифицировать. Всё приготовлено по высшему разряду. У раздачи стоит высокий крупный мужчина среднеазиатской внешности в белом переднике. Обращаюсь к нему с вопросом:
 – Что за искусный шеф-повар работает у вас в ресторане?
 – А это я и есть, – отвечает он.
Расточаю ему дифирамбы, в разговор вмешивается «минчанка»:
 – Но, вы же не еврей, может быть, вы – бедуин?
Можно подумать, только евреи и бедуины умеют так готовить, думаю я про себя.
 – Нет, я совсем даже таджик, – говорит он по-русски, без акцента.
 – Жил когда-то в Самарканде, женился, вроде, как на русской, а она оказалась еврейкой.
В его словах мне почудилась грусть, то ли потому, что жена не та, то ли потому, что переехал не туда. Чтобы ободрить его, говорю:
 – Да вашей жене можно только позавидовать!
 – Что вы, – отвечает он, – дома меня даже близко к плите не подпускают.
 - И это правильно, – думаю я. Это наш советский женский менталитет, и его «не задушишь, не убьёшь», ни в Америке, ни в Израиле, ни в российском Саратове. Мы наговорили ему ещё кучу любезностей, публика, заметив это, тоже стала подходить и благоприятно высказываться в его адрес. А он стоял и нисколько и не удивлялся – привык, наверное.
   За столами, где сидят еврейские семьи, мужчины зачитывают вслух Тору. Их головы накрыты ресторанными салфетками (наверное, так полагается), женщины молча слушают, не прикасаясь к еде. По окончании чтения радостно наливают в бокалы вина. Возможно, в Писании говориться о чём-то грядущем, хорошем. «Минчанка» тоже заказала маленькую бутылочку вина. Запивает им роскошный ужин, а мне говорит:
 – Не предлагаю, вы же не пьёте.
И это правда. Мы просто попутчики.
   Счастливые люди живут в Израиле: хочешь – не хочешь, а каждую пятницу и субботу – шаббат, да и только.