2013 11 Питер

Раздел «Прозаическая хроника»
http://proza.ru/avtor/miage&book=43#43

                Неделя в Питере с Юпитером в доме Луны

Двенадцатый год доходит с той поездки. Юпитер в конце года расположится в последней трети Краба, как и 12 лет назад. Цикл Юпитера. В моей карте Юпитер в родственных Крабу Рыбах, всё в той же стихии Воды, расположился в зените. Рак пятится. Луна движется боком, посему Знак ночного светила Краб, а не Рак. Вспять ли, боком ли, перемещаюсь во время прошедшее. Год 2013, осень.

20.11.2013 (3)

Просыпаюсь поздно, едва успеваю к четырём собраться. Марширую на Ленинградский вокзал. "Невский экспресс", 9-й вагон, место 31. Сижу у двери купе на шестерых. На моей стороне у окошка женщина, остальные все мужеского полу. Попутчики безмолвствуют. Вагон дрожит и дребезжит, читать неудобно. Большую часть дороги дремлю. Темнеет. За большим квадратным окном мрак, словно едем в подземелье. Приближение к городу, как переход из межзвёздной тьмы в звёздную систему галактики. Четверть часа ходьбы от вокзала к метро "Лиговская", золотая чешуя станции "Александр Невский", безразличие следующих.

Дом с адресом на клочке бумаги нахожу в одиннадцатом часу, ночь, тихий дождь. Поднимаюсь по лестнице. Дверь…

Устраиваемся с хозяином на кухне. Выпиваем пол-литра виски, заедая фруктами. Саша хороший рассказчик, я благодарный слушатель. К двенадцати отправляемся спать. Обнаруживаю, что изрядно набрался. Достаю ноутбук, пишу, получается плохо. Переход из тьмы в галактику, борьба с буквами. Дальше не помню.

21.11.2013 (4)

Поднялся в восемь – Александр уходит на работу – снова проваливаюсь в сон. Пробуждение не из приятных. Час дня. Голова побаливает. Открываю ноутбук, читаю в беспамятстве написанное:
«Из одного созвездия в другое.
Приближаясь к городу, в котором должен прожить несколько дней, вижу созвездие городских огней, возникающее из тьмы ночной. Потом иду по проспекту в поисках погружения в безразличие грунта. Потом всплываю из грунта во тьму ночи.
Потом выхожу за границы видимого… И оказываюсь в…
Не хочу ложиться спать, потому что невозможно отказаться от способности изменять будущее.
Зачем изменять будущее? Как ни изменяй, получишь прошлое…
Редкие капли издают звук падая на жесть подоконника… и тишина».

Текст исправил; буквы вчерашнего прошлого двоились.

Браню себя за беспечное обращение с крепкими напитками. Лёгкий завтрак. Отлёживаюсь. Около четырёх отправляюсь исследовать территорию. Дом Александра девятиэтажный, старый, блочный, 72-го года постройки. Иду по Искровскому проспекту, потом улица Коллонтай. Дороги широкие, видно далеко. Кажется, что городу конца нет. Огромный спальный район. Если идти месяца полтора, окажешься в Москве. Длинный эскалатор в метро опускает глубоко под землю, ниже морского дна, оно где-то рядом.

Еду с пересадкой до станции "Маяковская", всплываю из земных глубин, полагаю, что иду по Невскому, не тут-то было – это… не помню, как называется улица. Поворачиваю в сторону Московского вокзала, приобретаю по дороге питерскую симку, при выходе на Лиговский проспект захожу в столовую, весьма приличную. Трачу двести рублей, следовало потратить в два раза меньше. Со съестным обманываешься в начале, со спиртным в конце.

Сижу в пустом зале столовой за большим столом на диванчике как в купе. На стене передо мной, метрах в семи, большой экран. Транслируют телевизионную программу. Криминальные истории 2008-го года. Избиения, убийства. Постановочные сцены и документальная съёмка. Культурную столицу России числю городом опасным. Криминальные сюжеты прочно осели в памяти, публицистика и литература. Порт, относительная близость к полярному кругу, кости строителей в основании со времён Петра Алексеевича. Вокзальное восприятие. Узнаю ли город иначе, не знаю. Денег хватит – не так уж много надо – а вот времени…

Дама, которую полагаю навестить, оказывается занята до семи часов, отправляюсь на Гончарный, чтобы понять, где дом дамы, и дальше, малыми улочками в сторону площади Александра Невского. Темнеет, накрапывает дождик. Бреду, рассматривая дома, заглядывая в окна, косясь на прохожих. И в метро и на улице совсем не московские типажи. В полупустом вагоне сидел мужчина с лицом актёра Смирнова. Того самого, партнёра Шурика на стройке. А когда буду возвращаться на "Проспект большевиков" у дверей вагона будут стоять: слева интересный молодой араб, низкорослый, широкоплечий, в круглой вязаной шапочке с лицом красивым, чистым, нос хорошего рисунка, большая густая слегка курчавая чёрная борода, усов нет; справа Бодров-младший, совсем молодой, но это он.

Попадаются интересные девичьи лица, интересных фигур меньше.

Люди подвижны и роли меняют. Архитектура величественна и статична. Дома, витрины магазинов, рестораны, церкви – декорации.

Добрёл до площади в конце проспекта, здесь пологая дуга широкого моста ведёт в темноту. Позвонила Ольга, она уже дома. Бодро возвращаюсь по Невскому, сворачиваю на Полтавскую, с неё на Гончарную, дохожу до арки, отворяю калитку в решётчатых металлических воротах, вхожу в колодец двора, подъезд направо, домофон, четвёртый этаж.

Квартира интересная. Чуть больше сорока квадратных метров с длинным коридором, начинающимся от входной двери, делающим два поворота и упирающимся в кухню. Перед кухней справа туалет и ванна. Вход в комнату в самом начале коридора, слева от входной дверью. Комната квадратная с двумя окнами во двор и очень большой дверью в спальню, где помещается только кровать. Спальня нишей. В коридоре шкафы тоже сделаны нишами, дверцы в стене.

Из кухни окно выходит во двор-колодец, совсем узкий, справа видна крыша пристройки здания рядом. Комната в доме напротив этажом ниже, окно светится, у окна стол… тоже кухня!

Усталость. Сижу в кресле, присматриваюсь, отдыхаю, расспрашиваю Ольгу. У неё в роду богатые москвичи, прадед в числе основателей Первого Медицинского института, бабушка была, кажется, психиатром. Отец закончил в 46-м московский Мехмат, годовой курс, затем аспирантуру, защитился. Работал в историческом институте, что-то с материальной культурой, с музеями. Умер рано, в шестьдесят два года. Вспоминаю, что навещал Ольгу в Политехническом музее, когда она там работала.

Отец мужа Оли керченский грек, был главным бухгалтером министерства дорожного строительства. В Москву он прибыл из Мурманска. Почему так, неизвестно. Мать двенадцатый ребёнок в семье, все были живы, что в больших семьях тех времён редкость. Родственников много, но с ними никакой связи. Это мне знакомо.

С удовольствием попив чаю, в восемь распрощался. Через полтора часа, через метро и магазины, вернулся во временную свою резиденцию. Разговариваем с Александром. События десятилетней давности. Фотографии. Хозяин отправился ко сну, я сел за клавиатуру. Завтра, когда Александр уйдёт на работу, посижу в его комнате за Интернетом; там большой компьютер, а в малой комнате, где сейчас мой кабинет, ноутбук, на нём и пишу. Ночь, четверть первого, пора закругляться, а то просплю завтра до обеда. В квартире много картин и фотографий, их надо рассмотреть получше. Ещё есть кошка. Её рассматривать не буду.

Четверг – день Юпитера – завершился.

22.11.2013 (5)

Проснулся в десять. Пятница день Венеры. Это хорошо. За окном сумеречно и тихо, слышен детский галдёж. Дом расположен в спальном районе. Вокруг кольцо серых девятиэтажек. Между стоящими неровной линией домами проходы. Внутри ограниченной домами территории двухэтажные детские сады. По ту сторону домов возвышается огромное здание новой постройки. Оно более чем вдвое выше, прилегает обширная огороженная территория, уставленная автомобилями разных пород.

Сижу перед мерно шумящим компьютером, закрыв дверь в комнату, чтобы не разделять компанию с кошкой. Здесь окно выходит на юг, а в комнате, где у меня замечательный для сна диван, окна смотрят на север. Определить это по солнцу невозможно, потому что солнца нет, есть только серое небо, сумеречный день.

Подробности эти – ориентация во времени и пространстве. Мой дружелюбный хозяин художник и фотограф, деятелен, оптимистичен, ровен характером. В квартире много картин. Для него видимый образ многое значит. Я приближаю к себе мир словами. Их однообразие и невыразительность способствуют тому замедлению времени, без которого не могу сохранять нужный минимум подробностей происходящего.

С большим интересом листаю "DigitalPhoto" №119, мартовский выпуск сего года. Тема номера "Искусство обнажения". Великолепная тема. Великолепные снимки. Слова словами, но мир требует созерцания, обменивая время смотрящего на сердечное волнение и переживание загадок существования.

Газета, где-то прихваченная. Прежде чем выбросить, оставляю забавное:

«Инопланетяне, которых захватили другие инопланетяне, чувствуют себя не в своей тарелке».

«В России финансами занимаются те, кто хранит деньги за рубежом, а образованием – те, у кого дети учатся за границей».

«Социологический опрос: "Что вы будете делать, если увидите зелёного человечка?"
60% – брошу пить!
30% – начну пить!
9% – пойду на приём к психиатру!
И только одна девушка сказала: "Начну переходит дорогу"!»

«Комбайнёр Сидоров не на шутку увлёкся китайской культурой и положил фэн-шуй на посевную».

24.11.2013 (6)

Вчера вечером отправился навестить товарища, живущего недалеко от метро «Лесная». Несколько лет назад он продал квартиру в Купавне, купил в Питере. Здешняя меньше по площади, но хорошо оформлена – небольшая студия с балконом, третий этаж.

Товарищ занимается 1С, на чём и сошлись. Сейчас работает в большом мебельном магазине, расположенном рядом с домом. Обленился: смотрит телевизор, пьёт сладкое вино, спит вдоволь и никак не может понять, куда подевался тот, другой Питер с дворцами и мостами. Потолстел обитатель персональной пещеры повышенной комфортности. Прошлый век для него единственное возможное время обитания, остался там, в начале жизни – старые фильмы, прежние времена. Догадываясь, что он будет пить водку, себе купил бутылку южноафриканского красного сухого с оригинальной этикеткой. Мой любимый "Шираз" оказался на высоте – вкусное, густое вино. Это выяснилось за ужином. Посмотрели в Интернете "Географ глобус пропил" и легли спать. Я устроился на раскладном кресле, оказавшимся весьма удобным лежбищем. Что до фильма, впечатление сложное: семья, любовь, дети, школа, опять любовь, джип друга и собственное безденежье, река и пороги, влюблённость в учителя и… достаточно. Жёстко и безнадёжно, без рождественских фокусов.

Серым утром, в роли которого выступил полдень, отправляюсь обратно, вспоминая, что в студенческие времена бывал рядом, в институтском общежитии. Здания на Лесном проспекте оживили память. Особого оживления, впрочем, не было. Товарища больше посещать не стану… кина не будет.

Станция метро, длинное помещение с купольным потолком, подсвеченным из раструбов колонн. Такое ощущение, что в подземелье своё небо, сияющее, белое. А наверху вместо неба серый купол.

Читаю. Пересадка. Читаю. Сегодня иду к дому от конечной станции. Проспект. Рынок. Покупаю финики, хлеб, сыр. Дома открываю бутылку простого вина, купленного вчера в "Пятёрочке", с удовольствием пью.

Читаю, дремлю… Отправляемся с Александром на Сенную площадь. На станции метро указатель – на Спасскую. Но я приехал со Спасской, и ещё не готов вернуться! – Поднимаемся, идём по Садовой (не по Садовому, а по Садовой). Доходим до бара «Лондон», до девяти вечера оседаем в массивных кожаных креслах. Тяжёлые шторы, панели на стенах, в углу каждого помещения большой экран телевизора, там беспрерывно гоняют мяч; по экрану, не по залу. Сначала малолюдно, к девяти вечера полная занятость. Удивительно – девушек едва ли не больше, чем мужчин. Музыка, никто не обращает внимания на экраны.

Возвращаемся. Метро. Маршируем к дому. Саша рассказывает: дважды на него здесь обрушивались какие-то придурки, шпана, вследствие чего он вынужден был имплантировать восемь зубов. Скоро техосмотр у стоматолога, подвинчивать пора.

Большой город, масса возможностей влипнуть в неприятности. Уж не с гоголевской ли «Шинели» это пошло?

Ещё рассказал, как в 93-м сидел в порту с пулемётом, и даже дал очередь в воздух, чтобы отпугнуть очередных захватчиков бизнеса. В тюрьме побывал лет пять тому назад, но недолго. Успел до истечения двух суток выбраться, заплатив кому-то, после чего началась череда судебных процессов, длящаяся до нынешних времён. Шестьсот тысяч обошлось выбраться из застенков. В институте Александр был одним из первых лиц в комитете комсомола. Разборки с собственностью – тысячи квадратных метров институтских площадей. Догадываюсь, кто выбил Сашке зубы. Правоохранители зарабатывают, беря свою долю со всего, что связано с переделом и захватами. Власть и бандиты, бандиты и власть.

Катастрофы и несчастные случаи – это тема товарища. Летал зимой на дельтаплане, упал на лёд, все кости переломал. Жена была нездорова. Три года не работал, ездили в Венгрию, ещё куда-то; термальные источники, старая Европа. Состояние жены стабилизировалось. Возвращались с дачи, сзади в легковую машину врезался тяжёлый грузовик. У жены шок. Болезнь обострилась. Смертельный исход.

Нынешняя его пассия – влюблён не на шутку – из прежних знакомых. Когда-то раскрасил её рисунок с тюльпанами, и она это запомнила, ещё не зная самого художника. Много лет спустя увидели друг друга. Саша в то время пытался найти себе пару после смерти жены через сайты знакомств, но кандидатуры не нашлось: удивительно невзрачные на сайте присутствовали особи в диапазоне от пятидесяти и выше. А тут старая знакомая. Вернее, сестра знакомой чуть ли не со школьных времён.

Сейчас работают в одном институте. Она (Ольга) замужем, есть дочь (Мария). С её дочерью Саша побывал в Финляндии. Покупает ей одежды на десятки тысяч, девочка счастлива. Да не девочка ведь, студентка. Теперь с удовольствием ходит в институт, есть во что одеться.

Муж Ольги в сюжете не прописан. Программист, кажется.

Вот для чего надо зарабатывать деньги – чтобы покупать девочкам модную одежду. Они так радуются!

Такие дела. Первый час воскресенья. Почитаю немного и отправлюсь ко сну.

24.11.2013 (7)

На Московском вокзале беру обратный билет. Поеду с донецким поездом в среду после обеда. В полночь по расписанию Курский вокзал. Лишь бы не опоздали, а то придётся идти по Садовому с полчаса. Взял купе, стоило полторы тысячи, против почти четырёх в "Сапсане". Восемь часов езды против четырёх в скоростном. И очень хорошо. В купе можно полежать на верхней полке и шансов постучать по клавишам больше. Простоял в очереди больше часа, экономия по отношению к оформлению через Интернет составила 300 рублей. Для пенсионера это тоже деньги, но всё же дело не в них, а в переменах образа действия.

Пошёл в сторону Лиговского проспекта, зашёл в знакомую столовую, взял куриный супчик и пирог с зеленью. Второе блюдо, как показал опыт, не требуется.

Вышел из столовой. Дождь. Побрёл в сторону каналов мимо старинных домов, заглядывая в освещённые окна на классических фасадах. Вот дом, в котором жил Достоевский. Вот и сам он, окаменевший. От каналов возвращаюсь к ближайшему метро мимо "Центра правильной речи и грамотного письма". А я всё мимо и мимо.

В оставшиеся два дня полагаю побывать в этих краях и на Васильевском острове. Устроюсь в уютном ресторанчике с ноутбуком, пока зал пуст, за окном моросит дождь и движется редкий поток людей.

Привыкаю к городу. Без культурных программ. Читаю в метро брошюру о питерских топонимах, очень интересно. Прочитаю и забуду. Утром дочитал Макса Фриша, "Человек появляется в эпоху голоцена". Господин Гайзер тоже всё забывал. «Человек всегда остаётся дилетантом». Так на сотой странице. Так и у меня.

Всё кстати – и дожди, и старые дома, и лабиринты дворов, в которые ведут арочные ворота. Привыкать, жить медленно, различая музыку города и записывая её на бумаге, которой нет.

25.11.2013 (1)

Вечером в воскресенье смотрел "ВКонтакте", страницу Александра, стоя у него за левым плечом. Визуальный акцент для меня труден. Глаза стыда не знают. Надо быть художником или, хотя бы, фотографом, чтобы так открываться и так увлекаться зримым. Моё пространство – слово. Пишу, переписываю, видимое по ту сторону текста.

Сегодня встал рано. Наконец-то. Привыкаю. Значит, скоро домой.

До обеда экран и клавиши, диванная пауза. Потом бреду к метро, полагая оказаться в центр старого города. Уйти под землю, чтобы вернуться назад во времени.

Кафе на улице Рубинштейна рекомендовал Александр. Решетчатые кресла с подушками, кальяны у стены, Гоген на стенах, негромкая приятная музыка.

Время упаковал в текст «Окно на улицу Рубинштейна».

Возвращаюсь ночью. Метро. Череда магазинов, светофоры, тёмные дворы, кнопки у двери подъезда, дверь в квартиру. Разговоры за столом. Соло на клавишах. Лодка качнулась, поплыла во тьму кромешную.

26.11.2013 (2)

Хожу по городу, смотрю по сторонам, стараясь не слишком задумываться. Небо, ветер, дождь, облака.

Сначала тёплая осень с тихим дождём – едва заметные капли висят в воздухе, почти водяная пыль, небо серое, ровное. Потом два дня чистого голубого купола небесного, низкое солнце, освещённые им стен, холодно, земля застыла, лёд.

Седьмой этаж. Из большого окна кухни видны крыши двухэтажных детских садов, покрытые белым, фигуры на белой плоскости земли, беспорядочно перемещающиеся, доносится неясный шум голосов. Брейгель за окном.

Отворяю тяжёлую дверь тёмного дерева, ведущую в кабинет. В углу, у двери на балкон, на столе большой блок компьютера, повсюду книги и бумага. На стене по левую руку картина Брейгеля-младшего в стиле Брейгеля-старшего. Репродукция. Возможно, что-то путаю. Хозяин кабинета отчасти художник. Я отчасти его товарищ. То, что видно из окна кухни, отчасти напоминает Голландию. Ровные поверхности, покрытые снегом. Вглядевшись, понимаю, что похожего мало. Возвращаюсь в свою комнату. На стене большая репродукция миниатюры художника, о котором больше ничего не помню. Высота рамы более чем вдвое превышает ширину. На картине двор-колодец. На заднем плане, за крышами, шпили и верхушки башен. Лента окон подъезда снизу вверх. Цветное. Прямые линии отсутствуют, всё изгибается плавными волнами, расширяется и сужается, накреняется. Ощущение жизни, дышащей формы, органики старого города. Картина мне нравится.

Брейгель тоже хорошо. Там сельские дома с шапками снега, лёд, на льду фигуры скользящих падающих, шествующих. Вид сверху, словно с холма или с башни.

Вечер. Кизлярская водка прилагается к гречке, поджаренной на сковородке с луком. Есть и пить не обязательно, но настроение побуждает есть и пить.

Закончил «Оснащение памяти». Читаю Александру. Слишком длинно для полуночи. Он уловил рассуждения о мастерстве и навыке, остальное для него грохочущий мимо пустой состав.

Начинаем с таланта и гения, с мастерства и навыка. Саша говорит о необходимости приобретать мастерство, о том, что одного анализа мало, необходим синтез. Возможно, под анализом он разумеет память и понимание, а под синтезом действие, творческую функцию, поступок. Происходит ли что-то примечательное с тем, чья память безупречна? Мало видеть и помнить, надобно что-то делать. Действием может стать диалог. Игра в астролога и писателя – ниточка к человеку. Женщина… телесная терапия… блаженство дороги от плеча до локтя… пути неисповедимые… Мысли путаются.

27.11.2013 (3)

Проспал до одиннадцати. За окном ровное движение снегопада сверху вниз, то крупные белые хлопья, то снежная мелочь.

Среда, день Меркурия. Время надевать сандалии с крылышками и отправляться в путь. В среду прибыл, в среду отбываю. В дороге время проходит незаметно. Особенно если один в купе, или есть славный попутчик, с которым можно поговорить не оглядываясь.

Поговорили. Застелил полку, проспал до станции Бологое. Половина пути!… Где-то рядом Мста, майские речные походы…

Рельсы-рельсы, шпала-шпалы, едет поезд запоздалый…
_________________

«Окно на улицу Рубинштейна»
http://proza.ru/2023/07/04/1419

«Оснащение памяти»
http://proza.ru/2013/11/27/68