Временная жизнь

56 глава
Когда машина свернула с трассы на узкую грунтовку, дорога зазвучала иначе — покачивалась, скрипела камешками под шинами. Солнце уже стояло высоко, тёплое и яркое, не по-весеннему уверенное.

Марта прижалась к стеклу. Сквозь деревья, как в кино, начали мелькать палатки, деревянные домики, флажки на верёвках и разноцветные указатели. На одном из них было написано:
"Гармония. Спонтанность. Тишина. Весна."

Костя свернул к небольшой стоянке, заглушил двигатель.

— Приехали.

Марта вышла из машины — и застыла.
Воздух был почти сладким — пах сосной, дымком, цветущей травой и едой с костра. Где-то вдалеке звучала живая музыка — гитарные переборы, нежный женский голос. Повсюду ходили люди — в длинных юбках, футболках с цитатами, с блокнотами, фотоаппаратами, с детьми на плечах, с термосами в руках. Но в этом не было суеты. Казалось, здесь все умеют просто быть.

— Подожди, — сказал Костя, открывая багажник. Он вытащил корзинку, плотно закрытую крышкой, перевязанную лентой. — Наталья Степановна просила передать. Сказала: "Чтобы не ели на голодный желудок чувства. Сначала пирожки, потом любовь."

Марта рассмеялась — и вдруг на глаза навернулись слёзы. Настоящие. Простые.

— Ты в порядке? — тихо спросил он.

— Да. Я просто… я очень в порядке.

Они пошли вглубь парка — мимо поляны с гамаками, расписной фуры с кофе, сцены, где кто-то настраивал микрофоны. Всё дышало жизнью.

— Вон там наш домик, — Костя показал на тёплый деревянный сруб с верандой и плетёными креслами. — Не слишком пафосно, но с горячей водой и мягким пледом.

У крыльца стояли трое — парень в круглых очках и шапке с помпоном, девушка с татуировкой книги на шее и женщина с фотоаппаратом. Когда они заметили Костю, радостно загудели.

— О, звезда приехала! — сказал парень. — А это та самая Марта?

Костя кивнул.

— Та самая.
Марта, знакомься: это Ярик — пишет музыку и стихи. Это Лина — графический дизайнер и по совместительству фея. А это Даша — документалист, снимает про нас фильм с рабочим названием «Творцы без тормозов».

Марта немного смутилась, но улыбнулась. Люди были непринуждённые, искренние — никакой наигранности, никаких масок. Всё происходящее казалось почти нереальным.

— Мы тут кофе варим на костре. Пойдём? — предложил Ярик. — А потом устроим завтрак на траве. Наталья Степановна нам уже снилась — во сне просила передать, что у неё лучшие пирожки в мире.

Костя подмигнул:

— Это правда.

Они прошли к поляне, где стоял длинный деревянный стол, обвязанный вязаным кружевом. Рядом — деревянные стулья, подушки, термосы, бумажные лампы. Кто-то уже играл на укулеле. Лина расстелила плед, Костя достал из корзинки румяные пирожки и маленькие баночки с вареньем. На дне лежала записка:
"Беречь — как сердце. Нат.С."

Марта села на плед и вдруг поняла, что почти не дышит — от переполненности, от восторга, от какой-то новой, тёплой тишины внутри.

— Я как будто в другой жизни, — прошептала она, глядя на солнце сквозь ветви. — В жизни, которую не планировала… но которой так не хватало.

Костя присел рядом.

— А я просто знал, что тебе нужно сюда. Без слов. Просто почувствовал.

Она посмотрела на него — прямо, глубоко.

— Спасибо, Костя. Правда.

— Это только начало, — улыбнулся он. — Тут будет ещё концерт, костёр, ночной кинотеатр и тишина под утро. Всё, что тебе нужно — и ничего лишнего.

Марта закрыла глаза и вдохнула воздух, в котором было всё: весна, музыка, пирожки… и — возможно — любовь.

Она не смогла сдержать эмоций и просто обняла Костю. Крепко прижалась к нему, будто хотела стать ещё ближе. Он тоже обнял её — нежно, но крепко.
И в этом миге, казалось, не существовало ничего, кроме них двоих.