Последняя Детства Весна. Глава 4

Чем так интересно среднее образование в России? Вы можете сказать о том, что оно, слава небесам, ещё сохранило некоторые черты советского, что многие преподаватели – фанаты своего дела, что оно, на удивление, до сих пор бесплатное.

Всё это так, но в данном контексте нужна совершенно другая характеристика. А именно вот что: среднее образование постоянно находится в состоянии маятника. И когда случится очередное его движение, не знает никто. Вероятно и те, кто постоянно выдумывает реформы и прочие радости.

Взять, к примеру, серебряные медали. Они, как и золотые, в советское время были показателем упорного и честного труда ребят, наградою за их старания, талант, достижения. Человек с медалью воспринимался как серьёзный и перспективный член общества. И это было справедливо и логично.

Потом, в новую эпоху, кто – то умный решил избавиться от серебряных медалей, оставив только золотые. Это было крайне ошибочное решение, потому что поощрять нужно не только самых – самых, но и тех, кто немного до этой вершины не дотянул. И вот их – то, по воле чиновников, этого поощрения лишили. Впрочем, и на столь желанном золоте проступили ржавые пятна, поскольку теперь важным стало лишь количество баллов, полученных при сдачи ЕГЭ. Медаль стала приятным бонусом, не более того. Вряд ли нужно говорить о том, как всё это неправильно и грустно…

Но времена снова изменились! И вот уже вернули серебряные медали, вернули черчение, как предмет программы… Пошла волна совершенно правильных возвращений. В том числе – и трудового воспитания.

Вообще - то в классах, где были адекватные руководители и хорошо воспитанные дети, негласным правилом считалось держать свой кабинет в чистоте. За один день в классе и намусорят, и напачкают на партах и линолиуме, да и духота гостеприимно впитает в себя запахи пота и дыхания. Выходом станет лишь нормальное и масштабное проветривание. Поэтому самые ответственные всегда подметали свои кабинеты и протирали парты с доской без понукания классруков. Нормальные люди не могут сидеть в грязи.

Всё, что оставалось уборщице – техничке в таких кабинетах – только собрать мусор в один огромный пакет чёрного цвета и немного пройтись шваброй для свежести. Нынешний же год развязал учителям руки – в школы вернулись обязательные дежурства по кабинетам. Многие заныли в стиле «не хочу и не буду», остальные же стали спокойно мыть полы и поднимать стулья.

Артём Каратунский, разумеется, тоже предпочёл бы идти на солнечную улицу, где бушевал март, вместо того, чтобы убираться в кабинете. Всё – таки одиннадцатый класс, неохота… Но Тёма был так воспитан, что не умел бросать порученное дело и с лёгкой душою уходить в закат. Поэтому после седьмого урока, когда в школе стало необычайно тихо, он направился в кабинет, чтобы отдать свой трудовой долг.

Каратунский откровенно жалел, что завуч отправила Мишку в Воскресенский район – он бы с радостью помог товарищу мыть полы. Но сложилось, как сложилось, поэтому Артём лишь повздыхал и распахнул окна. В душный кабинет мгновенно потянуло свежестью прохладного мартовского воздуха.

-Ты, что ли, со мною записан?

Этот недовольный девичий голос он мог узнать, даже не поворачиваясь лицом к двери. Хорошо знал его хозяйку и не испытывал никакого восторга даже от секундных встреч. Но всё – таки повернулся и ответил Соломиной:

-Я – я, натюрлих.

-Клоун, - фыркнула Евгения и повернулась на выход. Артёму такой ход очень не понравился:

-Эй, графиня, а куда Вы собрались?

-Ты всерьёз думаешь, что я буду ногти портить с грязной тряпкой? Не в этой жизни. Да и ты сам прекрасно справишься.

-А, ногти, значит… Нет, ну я справлюсь, конечно. А ты со своим Лёхой – лепёхой справишься?

Уже сделавшая шаг в коридор Женя остановилась, как вкопанная. Затем быстро обернулась – и Каратунский даже залюбовался тем испугом и яростью, которые были отпечатаны на бледном лице.

-Ты… Ах, ты, щенок… Откуда ты… Ты мой ЖЖ читал?

-Ой, да всего – то в общеобразовательных целях! Надо же было Михе глаза открыть на твоё паскудство природное…

-Замолчи! Вы, сопляки, ничего не понимаете! Только и можете, что обижаться: «Ах, как меня, бедненького, не любят и не ценят!». А он даже ребёнку своему помогать будет, потому что мужик!

-Ты тоже его дочери помочь не забудь, дура соломенная, а с кабинетом я сам справлюсь, не боись, - с издёвкой произнёс Артём, чем окончательно вывел Женьку из себя. Бледное лицо побагровело, а потом стало практически лилового цвета. Соломина схватила деревянную швабру и запустила в парня с криком:

-Тварь!

Каратунский легко уклонился от запущенной в него палки, которая, достигнув стены, пробила гипсовую решётку вентиляции и свалилась на шкаф. А Тёма, войдя в раж, схватил руками половую тряпку и швырнул в разгневанную Соломину. И не промахнулся! Явно не новая и мокрая тряпка врезалась в голову Женьки, обмотав её, как блинчик повидло. Визг поднялся страшный! Артём даже пригнулся, ожидая новых атак, но их не последовало. Он смутно помнил, как стали стихать крики и поток ругани, но факт остаётся фактом – через пару минут он остался в кабинете один.

Переведя дух, товарищ Стальцева выплеснул на пол четверть ведра чистой воды и начал надраивать тёмно - бежевый линолеум. Злость на мерзкую девчонку придавала нужные силы – через пятнадцать минут полы блестели чистотой, а кабинет уже сильно проветрился. Убрав швабры в шкаф и вылив грязную воду в унитаз мужского туалета, Артём осмотрел кабинет и взялся за рюкзак – пора было уходить. Закрывать кабинет не нужно, Альпакина говорила, что ещё придёт на проверку контрольных работ в четыре часа…

И тут взгляд парня зацепился за швабру – копьё, там и продолжавшую лежать на шкафу в осколках гипсовой решётки. Чёрт, забыл убрать за этой сумасшедшей…

Каратунский аккуратно взялся за швабру и потянул на себя. Та поддалась и вышла из вентиляции, вытянув за собой два крупных осколка и… плёнку!

-Ничего себе! – произнёс Артемий и полез на стул, пытаясь дотянуться рукою до сломанной гипсовой решётки. Отчасти это ему удалось, и через мгновение он выудил оттуда ещё и оборванную по краям бумагу. Развернув пыльный и покрытый известью листок, Каратунский на мгновение лишился дара речи – это была карта, нарисованная от руки. Судя по тому, чем и как был сделан данный план, это была инструкция по обнаружению в Раменском…

-…Сокровища… - медленно протянул молодой человек. Внезапно он спохватился, что в кабинет могут в любой момент нагрянуть нежеланные свидетели. Поэтому он быстро спрятал плёнку и схему в рюкзак, выбросил за окно осколки решётки и протёр от извести и пыли ту область на шкафу, которая находилась прямо под вентиляцией. Затем отошёл к доске и внимательно покрутил головою – дыра не особо заметна. Даже если и обратит Альпакина внимание – там внутри уже пусто. Фух, вроде бы всё. Можно отчаливать.

Тратить время на выход через вахту парень не стал – натянув взятую из раздевалки куртку и перемахнув через подоконник, он быстро юркнул за угол, где в тени большой ели был замечательный лаз в прутьях забора. Мгновение – и вот она, воля.

Находка, сделанная благодаря нервной Соломиной, взволновала Артёма и защекотала любопытство. Осталось только увидеться сегодня с Мишей и обсудить эту тему.

Михаилу Стальцеву Артём доверял, пожалуй, больше, чем себе.

***

Катя и Миша засиделись в кафе на долгие пять часов. Оба как будто внезапно открыли друг друга и не могли наговориться. Наблюдавший за ними со стороны человек вряд ли бы мог представить, что ещё ранним утром эти двое не были друг с другом знакомы. Но наблюдать было некому - первые посетители в этот будний день стали мелькать после двенадцати часов, да и то - сидели, ели, не вылезая из телефонов. Но наших героев такое отсутствие внимания полностью устраивало.

Руханова практически забыла об утреннем инциденте в школе, настроение поднялось, как на дрожжах, и единственное, что доставляло дискомфорт - синяк под глазом Стальцева, синяк её авторства. Всё - таки эти школьные ведьмы знают своё дело, ведь ещё лет пять назад Катерина и помыслить не могла, что будет так резко срываться на истерику. А тут на тебе! Довели...

-...Я лично ни капли не удивлён, что такие вещи происходят, - спокойным голосом произнёс Стальцев. От суши он, вопреки планам на лесной полянке, отказался, но взял кофе. Пережившая стресс Руханова, напротив, была очень голодна, и только усилиями своего воспитания и этикета сдерживалась от агрессивного поедания роллов. - Всё это стандартное поведение учителей накануне торжественного пинка нам под зад во взрослую жизнь.

Катя не удержалась и прыснула со смеху - она ещё не успела привыкнуть к внезапным шуткам своего нового знакомого. Однако, почти сразу же добавила:

-Ты знаешь, а мне иногда страшно делается от понимания, насколько бредовой и серой будет та самая взрослая жизнь...

-Да перестань, с чего такие мысли?

-Известно откуда... - девушка вздохнула и сделала глоток морса из пластикового стаканчика. - Посмотри на наших "учителей", посмотри, что для них самое главное в этой жизни? Отчётность перед таким же бестолковым начальством! А ведь они когда - то были живыми, думающими людьми, которые в школе УЧИЛИ ребят, а не выполняли тупую работу по фотоотчётам, созданию видимости успехов и прочего...

-Я не верю, что прямо-таки все учителя в наше время только отчёты клепают. Есть, наверняка есть те, кто всё равно продолжает давать знания, притом живо и интересно. Просто чиновников - учителей, к сожалению, больше численно. И потом...

-Что? - напряглась Катя. Однако Михаил только протяжно вздохнул:

-Я считаю, что все те, о ком ты сейчас с такой досадой говоришь - они не постепенно такими стали, и не в один миг. Они были такими изначально, просто не осознавали сами этого. И люди вокруг тоже ничего не понимали.

-Ты полагаешь, что у человека всё предопределено с рождения? - девушка посмотрела на своего нового знакомого с большим сомнением в глазах. - Я не верю в это, если честно.

-А я и не считаю, что прямо с первым младенческим криком, - предостерегающе поднял руку Миша. - Человека в человеке убивает среда. Кто придумал все эти фотоотчёты? Это не один и не два дурака, которые сами учились в начале нулевых годов. Это общая, гиблая тенденция...

-Знаешь о чём я сейчас думаю? - каким то таинственным и при этом интригующим голосом произнесла Катерина.

-Нет...

-А ты точно ученик одиннадцатого класса? Ты так глубоко и очень интересно говоришь, я не встречала таких ребят никогда...

-Ну, даже не знаю, что ответить, - щёки парня заметно покраснели, было очевидно, что ему приятно слышать такие комплименты от симпатичной девушки. - Я просто стараюсь много читать, ну и чтение новостей и просмотр статей в Интернете развивает язык общения.

-Мишка, о чём ты? Мои одноклассники в игры на смартфоне только и рубятся, а у доски не умеют связать грамотно трёх слов! А ты будто пятый курс заканчиваешь!

-Да мне хотя бы первый для начала суметь оседлать, - грустно улыбнулся молодой человек. - Наметил тут кое - что, но перспективы туманны...

-Расскажешь? - вид Кати с большими и заинтересованными глазами казался бы очень серьёзным, если бы не её вьющиеся локоны, из-за которых она была похожа на домовёнка Кузю из старого советского мультфильма. Так что серьёзность растаяла, осталось только умиление...

-Да что рассказывать? Я хочу поступить на политолога или историка, чувствую, что это моя тема. Только вот боюсь, что не получится, и будет мне очень грустно...

-Почему не получится? Ты не готовишься к экзаменам?

-Готовлюсь. Просто мне, как бы это сказать... Мне проще, наверное, думать, что я слаб, невезуч... Что серьёзные высоты в восемнадцать лет так вот просто не покоряются...

-Миш, ты как-то нелогично рассуждаешь, - Катя посмотрела на молодого человека с чистой и светлой улыбкой. - А то, что мы познакомились и так здорово проводим время за беседой - разве это не удача?

-Удача, для меня точно удача, - Стальцев улыбнулся в ответ. Он действительно ни капли не жалел о встрече в лесу, о подбитом глазе, о том, наконец, что забывчивость учителя заставила отправить его на электричке в Белоозёрский вместо нудных уроков. Но ведь не станешь же рассказывать Катерине про то, как надломилось его первое настоящее чувство в жизни. Это вообще не лучшая по теперешним временам характеристика - парень чуть ли не впервые начал встречаться и целоваться с девочкой аж в семнадцать. Половина людей, услышивших эту информацию, с деликатностью слона в магазине фарфора спросили бы Михаила, а точно ли ему нравятся девушки и не болит ли у него что-нибудь?

Хотя… Те странные ощущения, что возникли сегодня рядом с Рухановой… они прямо говорят о том, что то, первое чувство к Соломиной, и не особо-то настоящим оказалось… Пластмасса, в целом, а не любовь… Руханова была непохожа на других, но даже ей он не спешил раскрываться.

Катя, разумеется, не являлась в представлении парня такой циничной, чтобы смеяться над его несостоятельностью дамского угодника. Неземная и юная, она и сама вряд ли имеет за плечами много отношений. Всё это Михаил осознавал, но продолжал думать о том, что его поздняя первая любовь, которая окончилась легендарным "тебе бог подаст" из репертуара «Зоопарка», характеризует его скорее как неудачника, чем как умного молодого человека. Отсюда все эти внутренние терзания.

-Тогда я тебя не понимаю, - с удивлением в голосе произнесла Катя. - Ты вроде такой спокойный, уравновешенный на вид, а смущаешься перед будущим. Будущим, которое ты сам и творишь своими руками!

-Человеку свойственно не верить в лёгкий успех и лёгкую победу, я вообще считаю, что это показатель его скромности и адекватности. Тот, кто самоуверен до невозможности - тот и лажает почти всегда. Вот, как ваша Ослищева, или наша Альпакина...

-Мишка... А ты не понял до сих пор вот этого момента? - Катя издала смешок, и через секунду смеялась уже громко. Студенты-кассиры на секунду вынырнули из своих телефонов, определились, что шум от посетителей, и нырнули обратно.

Стальцев, ничего не понимая, осторожно переспросил:

-Какого момента?

-Ахахах...Ослищева, Альпакина, две неумные, пресмыкающиеся перед начальством, но самовлюблённые, с животными фамилиями... Да они же родственницы! Ну, духовные, по крайней мере! Помнишь, как во втором "Брате", два таксиста в России и Америке?

Теперь дошло и до парня, после чего хохот усилился.

Отсмеявшись, Руханова посмотрела Михаилу прямо в глаза своими, бездонными, но искрящимися и произнесла, словно установку дала:

-Твой выбор - это ТВОЙ выбор. И ты в нём никогда не ошибёшься. А если считаешь, что ошибся и нужно всё менять - значит, жизнь толкает тебя именно в том, нужном направлении.

-Спасибо, - Миша выдохнул и спокойно кивнул головой. - Теперь стало действительно легче. И откуда у тебя в восемнадцать лет такая житейская мудрость? Не встречал подобных людей...

-Это даже не моя личная, мне так часто говорил мой дедушка, Михаил Сергеевич. А уж он знал эту жизнь как никто другой. Друзья на вид были многие, а когда наступило время, в котором главным деньги оказались, тут и открылось, кто есть кто... Его и «друзья» кидали, и в разборки полубандитские втягивали. Может и хорошо, что я этого не застала... Для меня самое гадостное в людях - это готовность перед кем-то лебезить, продаваться за деньги и даже самую иллюзорную власть.

-Типа начальник лодочной станции? - грустно усмехнулся Стальцев, и Катерина утвердительно кивнула головой:

-Наши учителя...Они ведь не считают быть вот такими чем-то плохим или зазорным. Потому что сейчас ТАК ВЕЗДЕ. Не только в одиннадцатых классах, не только в школах. Всюду люди сознают иллюзию работы, иллюзию знаний. Иллюзию Жизни, по сути. Всё это замкнуто в непрерывную цепь, а интересуют всех участников этого круговорота лишь деньги.

-Притом учителя как раз не получают в области слишком много, - задумчиво произнёс Стальцев.

-Да и в целом люди живут в кредит... А дедушка всю жизнь, какая бы мода за окном не царила, жил честно, всем был готов помочь в критической ситуации... Жаль, что когда настало время - ему не помог никто...

При этих словах Катя отвернулась и запрокинула голову. Михаил сразу же понял, в чём дело, и осторожно спросил:

-Врачи?

-Да... Мама говорила, что они не сделали вовремя ничего из положенного при инсульте у человека. Упустили драгоценное время. И дедушки Миши нет…

Поняв, что сейчас слёзы только усилятся, Стальцев, повинуясь какому-то странному, но при этом вполне логичному, наитию, взял ладонь девушки в свою и крепко, но очень трепетно сжал, словно хотел передать частицу своего тепла. Сам он не был таким уж сентиментальным, но и смотреть на страдания других людей не мог - внутри всё начинало гореть и хотелось помочь этим несчастным...

Самым приятным было то, что Руханова, продолжая тихо всхлипывать, не выпускала свою небольшую ладонь из огромной клешни своего нового знакомого. Точнее, она уже воспринимала этого необычного парня кем - то очень понятным, близким и... необходимым. Очень хотелось назвать его Другом, но вот так сразу разделить бесценный дар настоящей Дружбы с человеком, которого она знала всего шесть часов... Это было неправильно...

-Ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку, - спокойно произнёс Михаил, и его мужественный, но лишённый неприятного пафоса голос сумел выполнить сложное и важное - Катя посмотрела на него всё ещё красными и мокрыми глазами, но...

Но она снова улыбалась. А Стальцев в тот миг ни капли не сомневался в своих словах, да и в себе тоже. Он никому, даже тёте Наташе, с которой отношения были доверительными и очень хорошими, не говорил о том, как сильно отречение от него Соломиной ударило по его самооценке. Одно дело, когда ты – Миша Стальцев, читающий книги, разбирающийся в технике, и уже не мальчик с нежными чертами детского лица, а взрослый, симпатичный юноша. Совсем другое, когда красивая и желанная многими Женя Соломина фактически подписывает своими нелепыми оправданиями про их несовместимость приговор: стрёмный лох. Звучит грубо, но, по сути, так и есть. Потому что женщины не любят неудачников.

Логично всё было, очень логично и горько...

И вот сегодня Миша наконец понял очень важную вещь. Понял именно благодаря Кате Рухановой главное: ни одно мнение о тебе не является ни приговором, ни истиной в последней инстанции. Тем более, что, благодаря Каратунскому, он теперь знает правду. А правда в том, что Женя оставила не его, не Мишку. Она оставила ПАРНЯ, который померк в лучах её обожаемого придурка. Вот где собака порылась! Если допустить, что первым бы с Евгенией начал встречаться не он, а тот же Артём - он всё равно был бы покинут девушкой, которая серьёзно больна... Больна любовью к бестолковому эгоисту.

В глубине души Стальцев всё это и сам чувствовал, но признаться самому себе, ратифицировать, так скажем, эту истину у него не хватало духу. А беззащитная, плачущая Катерина, которая была искренней и чувственной и сейчас, в своей скорби по близкому человеку, и утром, когда в отчаянии швыряла в Михаила ледышку - вот она - то и помогла нашему герою окончательно проснуться от тяжёлого сна, в который его даже не столкнули. Это он разрешил себя столкнуть.

-Спасибо, - Катя улыбалась и хлюпала носом. Она знала, что скоро Миша поедет домой. Но сомневаться в том, что он приедет снова, а потом и она сама отправится в Раменское, не приходилось. Катерина чувствовала, что впервые за много лет рядом появился удивительный и очень добрый человек, который умеет слышать её, понимать и лечить от хандры, от страха...

От остатков серой и холодной Зимы.