Генрих Остопущенко

I

 Когда тишину промозглого вечера, пришедшегося на начало декабря, нарушил звонок телефона, и на экран выплыло имя старого знакомого, Генриха Остопущенко, губы Влада Треухова растянулись в некотором подобии ухмылки.

 Влад подошёл к окну и глянул на улицу. За окном было темно и сыро. Из низко весящих над столицей туч сыпал попеременно то мелкий дождь, то мокрый липкий снег. Ему, в отличие от большинства людей, такая погода нравилась. Он много лет прожил в местах, где зима была слишком долга и сурова.

 Много лет назад, в молодости, когда Треухову с Остопущенко было чуть за двадцать, они были компаньонами и, возможно, «без пяти минут» друзьями.

 Годам к тридцати их пути разошлись – умеющая гнуть свою линию и делать всё по-своему жена Генриха, Алсу, увезла его на другой конец страны, и «почти дружба» сошла на нет. Семья Остопущенко, покинув суровые дальневосточные земли, обосновалась в крупном городе, расположенном, по словам Генриха, в немыслимо благодатном месте.

 В немыслимо благодатных местах на некоторых людей нападает странная забывчивость. Они напрочь забывают старых товарищей, когда им хорошо и удивительным образом вспоминают о них в трудную минуту, не сумев найти опору и понимание в новом окружении. Не минула чаша сия и Остопущенко.

 Первое время после отъезда Генриха оставшийся прозябать в суровых землях Треухов раз месяц звонил старому приятелю, чтобы поздравить с праздниками и справиться о делах, потом же, когда ему надоела игра в одну калитку, он перестал. За два десятка лет Остопущенко «засветился на радарах» всего два раза, и оба раза ему требовалась помощь.

 Прервав молчание в первый раз, года так через три, Генрих просил о «пустячной услуге» - ему срочно требовались документы и справки для получения благ от государства. Влад выслал ему пачку документов, и после того, как бумаги благополучно дошли до адресата, собиратель справок вполне предсказуемо пропал.

 Минуло ещё несколько стремительно пролетевших лет, и неожиданно раздался второй звонок от Генриха. Звонивший вылил на Влада целый поток рыданий, воплей отчаяния и стенаний по рухнувшему благополучному существованию. Остопущенко был раздавлен женским коварством. От супруги Генриху прилетело предложение: пожить некоторое время раздельно, чтобы «разобраться в своих чувствах и понять, нужны ли они друг другу». В довесок, дабы тяжелые слова пригнули его к земле окончательно и не дали распрямиться, Генриху отгрузили лопатой упрёки в том, что он перестал развиваться, не хочет совершенствоваться и больше не желает расти.

 Влад честно объяснил звонившему, что ему нашли замену, а все упрёки в его адрес - лишь женские уловки, позволяющие инициатору разрыва отношений обелить себя, возвыситься над поверженным, а заодно избавить себя от порицаний знакомых и родственников. Возможно, у Генриха открылись глаза – он клялся вернуть утраченные позиции и утереть нос неведомому конкуренту.

 Таким образом, ухмылка на лице Треухова, показывающая его отношение к третьему за двадцать лет разлуки звонку, была если не уместна, то по крайней мере простительна.

 К большому удивлению Влада звонившему в этот раз не требовалась никакой, даже мало-мальской помощи – он собирался в ближайшее время по делам в столицу и пожелал встретиться с давнишним приятелем, переехавшим в главный город страны чуть более года назад. Влад выслал свой график дежурств Генриху, чтобы тот спланировал свои дела и вырулил свободное время для встречи.

II

 Компаньонами они стали случайно. Хоть Треухов с Остопущенко и учились на одном курсе в институте, но вращались в разных компаниях. По окончанию института почти не виделись. Генрих устроился в фирму родственников своей жены и зарабатывал себе на жизнь, трудясь на непыльной должности. Треухов полученный диплом закинул на полку и затеял своё небольшое дело. У него была мечта – накопить на квартиру. Ради осуществления своей мечты он много и упорно впахивал, откладывая деньги на крышу над головой. 

 Пока копились деньги на квартиру, Влад часто выручал друзей, помогая им встать на ноги. От них он слышал заверения  в том, что все они помогут в трудную минуту. Когда же пришло время покупки квартиры, бывшему благодетелю отказали все, кого он считал друзьями. Тогда ему и попался на глаза бывший однокурсник – Генрих Остопущенко. Влад объяснил ему временные финансовые трудности и под гарантии попросил на пару месяцев одолжить необходимую для дела сумму. Генрих на удивление легко согласился привезти деньги на следующий день, а когда явился, предусмотрительно, не вынимая деньги из нагрудного кармана, стал напрашиваться в компаньоны.

 - Мы с женой пол ночи разговаривали. Она мне советовала вместе с тобой делом заняться. А что? Ты меня знаешь давно. Вместе больше зарабатывать будем. Не пожалеешь. –  Уговаривал он Влада.

 Треухову было неудобно отказывать человеку, готовому вот-вот выручить его деньгами, к тому же Генрих в тот день был в ударе - пел таким сладким, медовым голосом об открывающихся перспективах сотрудничества, что он согласился.

 Очень скоро Влад начал «жалеть» о том, что в тот день не отклонил предложение Остопущенко. Компаньон оказался ленивым и не собранным, если дело касалось общего бизнеса. Но главное, что удивляло Треухова в Генрихе - патологическая скупость в отношении трат на собственные нужды.

 Остопущенко быстро наладил связи с соседями-предпринимателями – он умел нравиться людям. Однако вскоре скромное обаяние молодого буржуа стало таять на глазах. Сначала от Генриха стали шарахаться все курящие предприниматели, работающие в павильонах их торгового комплекса. Курильщиков напрягало, что Остопущенко при каждом удобном случае клянчил у них сигаретки.

 Накурившийся Генрих работал некоторое время с Владом, затем, сетуя на свою забывчивость, хлопал себя по лбу и исчезал по какому-нибудь «важному» делу: в один день нужно было отремонтировать женские сапоги, в другой - сдать бельё в прачечную, в третий - купить кетчуп на оптовой базе.

 Как только начинающее округляться и приобретать рыхлые формы тело любителя чужих сигарет растворялось в толпе покупателей, «обезжиренные» соседи стекались к Владу жаловаться на скупость пригретого напарника.

 Больше всех возмущался Жак Пилсудский, прижимистый парень из ближайшего павильона, оправдывающий своё крохоборство нелёгким детством.

 - Завтра точно пошлю твоего напарника куда подальше - сдерживая гнев, обещал Жак.

 Когда же на следующий день Генрих появлялся на рабочем месте, картина повторялась.

III


 Как-то раз после того, как Генрих исполнил свою стандартную схему, Треухов поинтересовался у Жака:

 - Опять ты ему сигарету дал. Ты же обещал, что сегодня отучишь его от халявы.

 - Не знаю. Как-то неудобно получилось бы. Умеет твой напарник выпрашивать.

 - Он такой. Способный малый. – Усмехнулся Влад.

 - Я вообще не понимаю, как ты с ним работаешь. Вчера целый час меня уговаривал на совместную покупку бутылки воды: «Жарко, Жак. Давай бутылочку на двоих купим. Много пить не охота – так, чуть освежиться». Надоедал, надоедал мне, пока я не согласился. Подходим мы к павильонам с продуктами. Пока я рассматривал полуторалитровые бутылки, Генрих нашёл самую маленькую – размером с ладошку – и радостно показал мне. Я даже не знал, что ему сказать, развернулся и ушёл к себе в павильон. А ведь я уже второй раз наступаю на те же грабли…

 Как-то раз он мне предлагал купить быстро завариваемую лапшу, прозванную за дешевизну и отвратный вкус бич-пакетом. Я некоторое время сопротивлялся покупке, так как слабо представлял, как можно насытиться, съев один пакетик лапши. Когда же под его уговорами я наконец согласился, Генрих на полном серьёзе заявил: «Одну на двоих возьмём, а то кушать не сильно хочется».

IV

 Каждое утро, перед работой, Генрих делал приличный крюк, заходя в большой парфюмерный магазин, где густо посыпал себя пробниками, выставленными продавщицами для привлечения покупателей. Верный своему принципу «не тратить деньги на то, что можно взять даром», он никогда не платил за билеты при посещении футбольных матчей на местном стадионе. Туда он проникал на пожарной машине, приезжавшей из расположенной неподалёку пожарной части, где водителем работал его брат. Генрих даже предлагал Треухову посещать таким образом футбольные баталии и искренне не понимал, почему тот отказывался.

 Знакомые у пронырливого Генриха были все как один людьми нужными и полезными. С каждого можно было что-то поиметь в данный момент или в перспективе. После одной поездки на море он показывал Треухову снятые на отдыхе короткие сюжеты, в каждом из которых мелькала женщина с пропитым лицом и однообразно комментировала происходящее, словно научилась разговаривать совсем недавно. «Вот я покупаю бананы!» - говорила странная тётка, держа в руке связку бананов. «Вот я купаюсь в море!» - произносила банальщину, стоя по пояс в воде. Едва выдержав следующее видео в такси, Влад спросил:

 - Что это за дура? Зачем ты её снимал везде, где попало?

 - Это же начальница налоговой. Может пригодиться. – Ответил Генрих, удивляясь отсутствию чинопочитания у Треухова, и, кажется, немного обиделся…

 Имелась у Остопущенко в полезных знакомых и дочка местного высокопоставленного чиновника, Лаура. Она была на несколько лет старше любого из их компании, безнадёжно глупа и некрасива. Лаура, где только можно, в том числе и в их компании, подыскивала себе мужа, и, перебрав множество вариантов, остановилась на Серже Акуленко, желавшего пробиться наверх без особых усилий.

 С принятием Лаурой спиртного, дурость, с трудом сдерживаемая по трезвости, лезла из всех щелей. На общих застольях Генрих специально подливал ей в бокал вина, провоцируя на сальные откровения.

 - Лаурик, что ты в Серже нашла? Простой с виду парень. Какой секрет у него имеется? – Хитро улыбаясь, подначивал Генрих, предвкушая необычный ответ.

 - Ты не представляешь, какой он на самом деле. Серж -  ненасытный жеребец. Я всегда узнаю, если он мне изменит – его ни одна женщина не отпустит. – Откровенничала подвыпившая дочь высокопоставленного чиновника.

 Все вокруг смеялись, а Лаура, польщённая вниманием, продолжала расписывать разнообразные достоинства Сержа, не обращая внимания на его гневные взгляды и попытки перевести разговор в другое русло.

V

 Когда Остопущенко наконец-то уехал, Влад продолжил трудиться в одиночку, так, как он и начинал. Дела шли неплохо – через некоторое время он купил себе квартиру побольше, поменял машину и стал откладывать деньги на переезд в столицу. В столице проживал его друг, Виктор Русских, с которым они дружили ещё со студенческой скамьи. С Виктором у них были общие дела даже после переезда того в столицу. Примерно раз в году они встречались, когда Влад приезжал в главный город страны. Сидя на кухне с Виктором и его женой Юлей они вспоминали студенческие годы, общих знакомых. Из этих бесед Треухов узнавал, как идут дела у его бывшего напарника, так как Генрих не терял связи с  Виктором.

 Один раз Виктор рассказал, как отправленный в свободное плавание, Остопущенко нашёл одинокого деда и снял у него комнату. Деду он заделался роднее внука. Генрих явил старому человеку, сдавшему ему крышу над головой, чудеса бескорыстного трудолюбия: он вёл хозяйство, копал огород, топил баньку, ремонтировал дом. Растроганный заботой, хозяин сияющей новизной недвижимости пообещал неугомонному Генриху оставить своё имущество в наследство. Будущий обладатель наследства похвастал жене Алсу «достигнутыми новыми горизонтами» и вскоре был возвращён в лоно семьи как подающий надежды игрок.

 В другой раз — как в один прекрасный день в однокомнатную квартиру Виктора с Юлей вломились десять человек, возглавляемые Генрихом и Алсу - они вылетали в Египет утром следующего дня из столичного аэропорта. Гости все без исключения имели прекрасный аппетит. Они быстро, не давая опомниться хозяевам, опустошили холодильник и иссушили бар с крепкими напитками. Когда стол осиротел, обладатели прекрасного аппетита стали намекать на продолжение банкета. Виктор с одним из родственников Алсу и Генриха, выглядевшим вполне респектабельно, отправился расположенный неподалёку магазин.

 В магазине двоюродный братец Алсу придирчиво, со знанием дела, рассматривал бутылки, выставленные на продажу и участливо спрашивал: «Вить, возьмём такой коньяк?»

 - Давай возьмём - соглашался Виктор.

 - А колбаску такую будешь? – всё так же ненавязчиво интересовался гость, держа в руке увесистую палку салями.

 - Кидай в корзину – отвечал ему Виктор, мысленно деля предстоящие расходы пополам.

 Когда же они вдвоём подошли к кассе, у двоюродного братца Алсу не оказалось денег. Выворачивая карманы и делая растерянное лицо, он обратился к Виктору:

 - Дружище, я деньги в доме забыл. Оплати, брат, а по возвращению отдам.

 Гостеприимный хозяин, верящий в людскую порядочность, выложил последние деньги, уверенный, что с ним вскоре рассчитаются. Однако гости не торопились раскошеливаться.

 Спать легли поздно. Гости попадали на пол. Утром ни свет ни заря гости упылили в аэропорт. Никто о деньгах не вспомнил…

VI

 Спустя почти месяц после третьего звонка Генриха, подошёл день встречи - позвонил Остопущенко и, радуясь своей находчивости, объявил, что на встречу он приедет с женой и старыми знакомыми - Лаурой и Сержем.   

 - Влад, мы тут задерживаемся - нам Лаурик с Сержем билеты достали в театр. А после всей компанией собираемся к тебе в гости.

 - А они-то мне зачем в квартире нужны. Я-то с вами собирался встретиться. – Сдерживая раздражение, ответил Треухов. Перед глазами его промелькнули картины набега непрошеных гостей.

 - Ну Лаурик нам билеты купила. Неудобно их бросать как-то после этого. Может, ты подъедешь хотя бы, руки пожмём друг другу?

 - Давай в следующий раз. – Треухов сбросил звонок.

 Под утро, после бессонной ночи, сжигая мосты, он заблокировал телефон бывшего компаньона…