Планета S23ultraГлава7... N

https://daur2007.blogspot.com/2025/07/s23ultra7n.html?m=1

тром, когда мы с Валерой проснулись, корабль был открыт!
Серёга в мятой "шляпе" с маленьким козырьком,  сложенной конвертиком из газетной бумаги, весь измазанный в солидоле, со сбитыми ногтями на пальцах и с шишкой на лбу сидел один за столом и немытыми руками держал большую Валерину кофейную чашку. На полу, подле ног нашего мастера валялись большой молоток со сломанной рукояткой, чёрный шнурок с несколькими узлами завязанными на равном расстоянии друг от друга, кусок медной трубы со скошенным срезом на одном ее конце и ровным на другом. На столе у полупустого кофейника лежала огромная лупа в медной оправе с длинной ручкой из слоновой кости. Здесь же на расстеленном смятом издании "La'Gazette" за 1860 год на французском языке расплывалось жирное пятно от селедочной тушки пряного посола с откушенной головой. Поля этого публицистического раритета нарушала писанина нанесённая  Серёгиным чётким почерком, как по прописи, толстым химическим карандашом.  Заточенный, но с притупившимся грифелем, карандаш сей возлежал на газете паралельно обезображенному селедочному тельцу.
Похрустывая костями рыбьей головы, усталый друг на наших глазах добавил в кофейную чашку дельфиньего молока из стеклянной бутылки с широким горлышком и большим французским вензелем "Naut.." отлитом на толстой стенке сосуда.
Набор изъеденных черной коррозией кованных отмычек скрепленных шпилькой на одном конце и развернутых полувеером с другой дополнял одиозную коллекцию предметов в этой "картине маслом"!
Командир мягко шагнул ближе к столу. Огромная голова Валеры вполоборота повернулась в мою сторону и мягко встала на место обращенная нос к носу к центру сиёго "полотна". Валера потянул глубоко в себя через нос.
Сухой атмосферный воздух невидимо и неощутимо наполнял внутренние пространства нашего космолета. Пауза в обзервации затянулась, Валера выдохнул, сунул свой нос в кружку, в бутылку с молоком, распрямился и еще раз повернулся ко мне.
"А, что, я? Я и сам офанарел!"- как будто то бы произнес я, но фактом непреложным было то, что распахнутый вход в корабль имел место быть и одни из настенных атомных часов теперь светились и в их настройке работал тикающий механизм подобный моим "ходикам" в далеком прошлом.
Почему-то сильного удивления не случилось. Разве вот только эта голова селёдочная! Не похоже это совсем на него! В еде Серёга всегда был разборчив.

Ступня на моей левой ноге задергалась, а сама нога потянулась и начала расти в сторону от тела. Ее нужно было срочно вернуть на место. "Каким же уродом я буду! Хотя
какая в этом разница при нынешней жизни?!"- в этот момент пришло осознание, что нога моя быстро растёт, но мне этого не видно.
Желая всмотреться повнимательнее на глаза мне попалась большая физиономия командира, который тянул и потряхивал мою конечность. Потерев глаза я не смог изменить картинку.
"Разоспался ты, молодой человек, блин! День начинается, пора, нафиг, жить! Делов отныне у нас снова полно!"- спокойным речитативом произнес наш капитан и дал свободу моему побеспокоенному мослу.
Потерев ступнями друг об друга,  оглядевшись вокруг, не услышав запаха селёдки и дав сознанию взбодриться я спрыгнул с лежанки. Обе ноги ровно встали на палубу.
В кают компании друганы уже сидели нос к носу через чистый стол и смотрели на какую то черкатню изображаемую Серёгиным влажным пальцем на столешнице.
Часов на стене не было, кофе на столе стояло!
"Они под землёй!"- говорил Серёга. "Мы не на Земле,  блин!"- это Валера.
"Ну не важно, в гротах, пещерах, копях, норах, насверленных роботами за эти годы!"- Серёге нужно было продолжать:"Другого просто не дано, если только эти бл...ские машины не распылили их на молекулы, а им это не проблема!"
"Да, ладно!"- вступил я:"Сначала нам бы из этой консервной банки выбраться!"
Серёга:"У тебя есть варианты, Василь?" По шевелению его усов мои сомнения в наличии решения у него практически полностью отпали. Всегда так с ним было. Чем прочнее замок, тем больше нужна кувалда или тем тоньше выглядит отмычка.
Я не принял его вызова. Мне не приходилось работать с лопатками газотурбинных двигателей или изобретать и изготавливать ручной трубогибочный ключ из подручных материалов.
Кроме того у него есть чёткий приём для разрыва шнуров из любых материалов голыми руками.
Я был уверен, что после утреннего кофе наш космический склеп будет вскрыт и оставил попытки гаданий предвкушая красивое решение непростой проблемы.
Про детей и Дашку "под землёй " у меня были собственные мысли и я тоже не спешил пока ими делиться.
"Что там с Ольгой происходит?
Её словно зелёным варевом напоили из глинянного горшочка!"- эта тема показалась мне приятнее для утреннего кофе.
"Ты у нас должен быть профессором по женским гормонам и их циклической  активности!"- как бы по умному попробовал поддеть меня Сергей Борисович. "Какая тут может быть цикличность,  которую роботы блокировали здесь годами и мы не знаем, как они это делали! Легче по старому гадать летали ли американцы на околоземную Луну "стопятсот" лет тому назад!"
"А они, блин, летали?"- вставил Валера.  Про Ольгу он не мог думать так, как я или Серёга.  У него на все случаи жизни было только его собственная  Ленка. Все три последовательные жены Валеры имели это имя.
Проигнорировав Валеру,  зная, что его эта тема не заденет,  я продлжил ее на уровне:"Скорее всего у Ольги с рождения гланды продуцируют прогестерон раз в десять активнее чем у средней женской особы!"
Серёга:"И этот гормон позволяет ей метать камни со скоростью пули 50го калибра?"
Я:"Думаю, что она занималась спортом на земном олимпийском уровне".
      Кофе было подано, как обычно, самим командиром. Порою казалось, что кофейник прикован к его руке.
Еда мне не запомнилась, потому что мысли мои перемежались. Они, то крутились вокруг вариантов вскрытия корабля, то возвращались к Ольге. Я знал, что ни шнурок, ни лупа, ни молоток ему не понадобятся, тем более этот отрезок медной трубы и старинные кованные отмычки от капитана Немо.
Зато, зная разнузданные нравы членов земной "экспедиции номер 2" на эту планету, я не мог даже гадать от кого у неё будет ребёнок и будет ли у нее мальчик или девочка, но то, что после родов она превратиться в стройную, неземную красавицу сомнений у меня не было.
 После кофе Серёга,  хотя в ответственном случае его лучше было бы назвать полным именем, овернулся от стола, одарив нас с Валерой деланно загадочным взглядом. Тут то мне и прилетели чёткие догадки:"Он собирается.."
Серёга тут же оборвал мою невысказанную мысль произнеся вслух полное имя  нелюбимого им политика из далёкого далёкого прошлого:"Владимир Вольфович!"
Давно это было, но я "офанарел"! Так мы это называли в давнем далеке.
"Чего тебе надо, либерал конченный!"- прокричал в ответ голос бывшего лидера либерального гештальта.
Серёга после паузы без смятения, какое у нас может быть смятение после всего, хотел продолжить разговор с искусственным "вольфовичем", но я уже обо всем догадался и решительно вмешался в их переговоры:"Давай переменуем ИИ в Макса!"
"А почему именно в Макса, блин?"- принял участие Валера.
И, вот на этот вопрос  у меня пока не было ответа, но мысль пролетела:"Ольге  это могло бы понравиться!"
Потом был прыжок резвого  Скутти с чётко функционировавшимии приборами и механизмами. Мы смогли оживить несколько атомных часов. Потом, не молясь, стуканули по большой кнопке, заметили метания теней за чёрной стеной, услышали объёмный "Уухххх!" в момент разгерметизации, почувствовали поток наружного воздуха и сомкнули глаза от яркого солнечного света планеты S23ultra!
Мы свободны!
Хотя теперь нам будет противостоять толпа полулюдей с переброженными стероидами, актуальность тревоги за детей похолодила заскорузлые наши души, а усталые седалища и боковые пролежни потребовали изрядной разминки чресел, конечностей и продувки скукожившихся лёгких.
Втроем, мы стояли снаружи сияющего за спиной корабля, пережившего длительный вакуум,  незащищенную экспозицию к ярким излучениям нашего мироздания, отмеченного множеством следов от твердых частиц, вселенской пыли повсеместно разнесенной космическими ветрами. Стояли нетронутые, невредимые, навсегда пресыщенные бесконечной, совершенно беспонтовой теперь уже жизни, привычно озадаченные все тем же вопросом спасения нарождающего человечества на этой планете с редкой абревиатурой и в милимилимилионный раз безответно озадаченные:"Почему, мы?!"