Между Востоком и Западом Глава 6 Новое путешествие

Глава 6
Новое путешествие Эга

1.

Прохладный сумрак Подземелья был близок и знаком Эгу, как никому другому среди обитателей подлунного мира; но вряд ли слуге Эллеи удалось бы вспомнить все сотни километров, пройденных им по чьему-то приказу или поручению, согласно чьей-то злой воле или могуществу рока. Зато Эг знал, безусловно, одно: Подземелье всегда жило своей, обособленной жизнью. Порой здесь доводилось пугаться каждого внезапного поворота дороги, каждого черного рта-провала пещеры, каждого нового шороха или звука. Идти здесь в одиночку, почти всегда означало подвергать себя серьезной, а подчас и смертельной опасности. А потому Эг вовсе не сразу двинулся на восток, он повернул на северо-запад.
Разведчик шагал быстро, но осторожно, прислушиваясь и приглядываясь, готовый к подвоху или каверзе, или настоящему столкновению.
В самом конце избранного пути он ощутил нарастающий жар Огненной реки, затем увидел перила широкого моста и лишь много позже сумел сквозь колышущееся жаркое марево разглядеть черную громаду стен Даркнесса.
Блудные души заметили приближение путешественника много раньше, и вот уже порхающий рой полупрозрачных теней окружил его со всех сторон. Под звуки приветливых голосов Эг был подхвачен дозорными и перенесен прямо к массивным воротам, снаружи которых ничто не напоминало о событиях двадцатилетней давности. Однако стоило только пересечь короткие коридоры привратных укреплений, и взгляд тут же упирался в нагромождение развалин цитадели замка.
 Эг замер, ощутив холодок в груди. В глазах предательски защипало. Он достал из кармана платок, высморкался, украдкой стирая слезу, и смущенно оглянулся. Души держались на почтительном расстоянии, ничем не показывая, что заметили чувства человека: когда-то давно они и сами были людьми, а потому умели уважать чужие переживания.
– Эх, Кукиш, Кукиш! – невольно вырвалось из уст Эга.
– Он жил, помогая всем, а умер героем! – произнес взявшийся ниоткуда предводитель душ.
– Он довольно часто ворчал, – почти мечтательно прошептал слуга Эллеи.
– Это свойственно всем старикам, – качнулся силуэт привидения.
– И он был таким добрым!
– А еще – веселым, и справедливым; и к тому же он всегда понимал добрую шутку, – снова качнулась тень.
Оба помолчали, вспоминая Великого волшебника Одинокой башни.
– Ты просто так или по делу? – первым нарушил молчание предводитель.
– Зло, – коротко ответил Эг. – Похоже, Зло снова решилось поколебать основы мироздания.
– И кто же на этот раз? – в отличие от Наземья Подземелье не привыкло сомневаться в тех случаях, когда речь заходила о Зле: о последнем оно ведало не понаслышке.
– Не знаю. Они идут с востока.
– Ты нуждаешься в нашей помощи? – вопрос прозвучал коротко, просто и понятно.
– Понимаешь, мне неизвестно, сколько у меня в запасе времени: неделя, месяц, год, а, может быть, всего лишь один день. Восточные границы слишком далеко. Пешком мне придется передвигаться чересчур долго. Кроме того, просторы Подземелья не для одинокого путника.
– Это так, – согласно покивал головой хозяин Даркнесса. – Но ведь ты, слуга волшебницы, легко можешь прибегнуть к помощи магии.
– Не могу. Я ушел тайно. Случилось неладное: Лесослав приходил за помощью, и хозяйка отказала ему.
– Поня-а-атно, – нараспев протянул предводитель душ.
– Ничего тебе не понятно, – в голосе Эга послышалось недовольство и раздражение, впрочем, также как и мгновение назад насмешка в голосе его собеседника.
– Зло – это война, а женщины не любят войн, – примирительно сказал предводитель, и был прав. – А что встревожило Лесослава?
– Морок. Ему явился Великий волшебник Одинокой башни и рассказал об угрозе Заповедному лесу и всему миру. Но он ничего не поведал о самом зле, поэтому Хранитель пришел за помощью к Эллее, и волшебница фактически отказала ему. Она действительно не хочет сражений и крови, а еще больше боится потерь.
– Кукиш? – задумчивый возглас привидения повис в воздухе. – Потустороннему миру известно много больше мира обитаемого. Этого могут не знать люди, их век слишком короток и оттого беспечен, однако за долгие сотни лет нашего существования мы, души, научились разбираться во многом. Я разделяю обеспокоенность Хранителя и встревожен не меньше его. Но как же Эллея? Ведь волшебникам известно еще больше, чем нам?
– Так получилось, – немного виновато произнес человек. – Да, в общем-то, она и не отказала, она сказала «да», но тут же испугалась своего согласия. Женщинам и детям свойственно, закрыв лицо руками, рассчитывать, что тем самым они обрели довольно надежное убежище от любых бед и невзгод.
– Что ж, слуга своей госпожи, ты весьма мудр, и не только тем, что говоришь складные вещи, а больше тем, что печешься о друзьях, что защищаешь честь Эллеи: ведь женщина может нарушить данное слово, но только не мужчина; и к тому же он всегда в ответе за слова «своей» женщины. Блудные души помогут тебе. Но, скорее всего, это будет опасный, очень опасный поход, поэтому пускай с тобой отправятся добровольцы.

* * *

Их оставалось несколько сотен, отчаянных сорвиголов, переживших ужасы страны Мрака, превратности дерзкого побега, возвращение некроманта, великую битву с апологетом Смерти Дезом и Повелителем Зла Эгоном. Они уже не были столь бесплотны, как в самом начале, и, освоившись с библиотекой некроманта, они почерпнули в ней кое-что из магических формул и заклинаний. Они были силой, однако Эг очень боялся, что годы беспечности ослабят неугомонный нрав блудных душ, сделают их слишком уж озабоченными сохранением собственного благополучия, выветрят дух бесшабашности и авантюризма.
– Эй, вы! – рявкнул предводитель, медленно продвигаясь вдоль колеблющегося строя. – Вы знаете этого человека?!
– Да! Да! – донеслось с разных сторон. – Это Эг! Он победил Деза! И он последний видел Великого волшебника Одинокой башни! А еще он слуга волшебницы Эллеи, которая дал ему новое человеческое тело!
В последних словах Эгу послышалось немного вполне объяснимой банальной житейской зависти.
– Это он, – подтвердил предводитель. – Ему необходима наша помощь. Великий волшебник Одинокой башни даже из мира теней оберегает наш покой. Он послал знак. Там, – прозрачная рука махнула в направлении востока. – Зародилось новое Зло. Не знаю, что оно собой представляет, однако уверен, что хорошего в нем мало, иначе Кукиш не стал бы нарушать границ между мирами. Эг отправляется в разведку. Ему нужны скорость и осторожность, которые предстоит обеспечить нам, блудным душам. Не скрою, вполне вероятно, обратная дорога будет не у всех, но тем выше честь и слава, достанущиеся избранным. А потому: добровольцы – вперед на три шага!
Строй качнулся, надвинувшись на своего предводителя. И тогда Эг снова незаметно вытер навернувшиеся на глаза слезы: среди блудных душ не было тех, кто остался стоять на месте.
– Ты! Ты! Ты! – быстро указывал пальцем предводитель. – Думаю, что двух дюжин тебе будет достаточно: больший отряд непременно привлечет к себе никому ненужное внимание.

2.

Они летели над просторами Подземелья, однако опять не прямо к цели. Неутомимые мысли Эга старались, если не разрешить все возможные проблемы, то, по крайней мере, предотвратить многие из них. А потому блудные души вскоре опустили его прямо у самого начала длинного подвесного моста через гигантскую пропасть, на противоположной стороне которой располагалось царство маахисов.
Охранявшая мост стража встретила неожиданных гостей в полной готовности к отражению атаки, но огненные шары к радости подземного народца оказались на этот раз всего лишь ненужной предосторожностью. Пока Эг двигался в сопровождении почетного эскорта, полупрозрачные обитатели Даркнесса разлетелись в разные стороны на разведку.
Повелитель Сэвин был почтителен, и в его почтительности читалась не одна только вежливость: он прекрасно помнил, кто и как помог спасти из смертельного плена его единственную мечту, его возлюбленную, его королеву – Илленари! Он вышел навстречу Эгу пешком, что уже само по себе по канонам этикета «перевернутых» человечков считалось чуть ли не высшим знаком внимания со стороны коронованной особы к инородцу. Обмен приветствиями завершился восхождением на вершину кургана Мэля, а затем и торжественным обедом под сводами королевского дворца; причем все придворные, как и положено, висели вниз головой и чувствовали себя при этом более чем превосходно.
– Тебя привело дело? – задал вопрос Сэвин, когда оба остались наедине.
– Это так бросается в глаза?
– И да, и нет. Твое лицо – довольно непроницаемо, однако я знаю, что слуга Эллеи не покидает свою госпожу без достаточной на то причины.
– Ты прав, – и Эг снова повторил свою историю.
– Гм, – задумчиво произнес король. – Тебе нужен совет?
– Вряд ли, пока что я уверен в том, что делаю.
– Тогда, ты, наверное, нуждаешься в воинах.
– И это вроде бы еще ни к чему, – улыбнулся Эг. – Мне бы не хотелось ввязываться ни в какие драки и сражения. Я разведчик, и не более того. Мне нужна информация.
– Какую информацию могут дать тебе маахисы? – удивленно пожал плечами Сэвин.
– Никакой, – согласился Эг. – Но ее мне от вас и не нужно.
– Тогда я вынужден расценить твое появление здесь, как несвоевременный визит вежливости, – с некоторой ехидцей усмехнулся маахис.
– Вовсе нет, ваше величество – нахмурился человек. – У меня все-таки есть две просьбы.
– Говори.
– Во-первых, чтобы не вызывать подозрений Эллеи, я ушел налегке. Маахисы – знатные оружейники. Прошу тебя, дай мне добрый меч и лук с колчаном не знающих промаха стрел: дорога неведома и опасна.
– Это не проблема. Обозначь вторую свою просьбу.
Эг слегка замялся, наморщил лоб, потер подбородок и, наконец, решился:
– Присмотри за Заповедным лесом. Прошу тебя, пошли отряд маахисов на помощь Лесославу.
– Он уже в ней нуждается?
– Нет, наверное, но кто знает, как будут развиваться события дальше. Маахисы – славные воины, и так будет спокойнее.
– Кому? – вопрос короля звучал раздраженно.
– Скорее всего, мне, – понурил голову Эг.
Теперь помолчал Сэвин:
– Ты знаешь, как я уважаю и люблю тебя, и все же я вынужден ответить отказом. Во-первых, почему мой народ снова должен рисковать собой?! Мы здесь счастливы. Дела верхнего мира нам безразличны: пускай люди со своими проблемами разбираются сами. А, во-вторых, назови мне хоть одну причину, по которой я должен помогать Заповедному лесу, породившему и воспитавшему Красомира – того, кто украл у меня мою единственную любовь, мою Илленари?!
– Там ее могила, король Сэвин, – почтительно поклонился Эг.
Новое молчание оказалось продолжительнее прежнего:
– Я выполню лишь одну твою просьбу, – первую, и пускай меня судят боги! Пойдем в оружейную.

* * *

Души несли его на юго-восток, и он не знал точно, приближается или отдаляется от намеченной цели, однако доверял биению сердца, чутко улавливавшего приближение зла. Теперь кавалькада прозрачных теней то и дело опускалась на землю, отсылая вперед разведчиков-одиночек. Привалы становились все чаще, отрезки пути – короче: напряжение нарастало. Совсем чуть-чуть его удавалось снимать во время сопровождавшей короткие остановки болтовни. Души любили поговорить, и, пока Эг подкреплялся своими скудными припасами или просто отдыхал, колеблющиеся тени болтали без умолка.
– Как думаешь? – интересовались они. – Вот откуда берется зло?
– Да ниоткуда, – пожимал плечами Эг. – Оно вечное, оно всегда было, как, впрочем, и добро.
– А мы думаем, что не так все легко. Вначале существовал один лишь первозданный Хаос, и в нем жили стихии, не добрые и не злые, а просто так. Они царили посреди пустоты, сходились и расходились безо всякого смысла, без малейшей цели. И был мир. Но вот однажды расшалившийся Огонь случайно опалил Землю. И тогда он сотворил первое Зло. Однако Вода оросила рану Земли, и получилось первое Добро. Земле стало хорошо, и она полюбила Воду. Они стали проводить время вместе, не обращая внимания на Огонь, Воздух и Первородный Дух, и делать друг другу подарки. Сначала Земля создала твердь, а Вода океаны, моря, реки и проливы. Одна создала в подарок другой зверей и птиц, а другая – рыб и гадов. Они смеялись, и радовались, и забавлялись своими игрушками. Огонь позавидовал им и создал солнце и день. Солнце палило нещадно; оно истребило все живое. Тогда Вода создала облака, луну и ночное время суток. Огонь же позвал на помощь воздушную стихию, и ветер разогнал облака. Но Вода пролилась животворным дождем, а Земля воздвигла скалы, с помощью которых поймала и заточила ветер. И вот, еще не осознавая происходящее, стихии принялись пакостить один другому, чем могли. И Добро и Зло завладели ими. Тогда Первородный Дух решил примирить враждующих: он взял и сотворил людей, заявив стихиям: «Вот двуногое племя. Оно для всех нас. Играйте с ним, и перестаньте задирать друг друга». Силы природы примирились и поселили Добро и Зло среди людей.
– Вот как? Интересно!
– Куда уж интереснее! – язвительно завопили души. – Особенно интересно стало после того, как появились цари и народы, Наземье и Подземелье, райские кущи и страна Мрака, боги и демоны! Вот тогда-то и закипела великая битва, окончательный перевес в которой равнозначен возврату к первородному Хаосу, где опять не останется места ни Добру, ни Злу. Однако и то, и другое в надежде на победу нет-нет, да и подбрасывает в мир людей свои творения. Без роду, без племени, их находят на дорогах, в лесу, в горах, на берегах рек, у дверей человеческих жилищ. Да-да, именно из таких вот «сироток» подкидышей вырастают величайшие злодеи или святые.
– Тогда, наверное, мы движемся в гости к очередному злодею-подкидышу?
– Смейся-смейся, но это вовсе не исключено.
– А где же тогда добрый герой?
– А Лесослав? Ведь его нашли в лесу.
– Ну, это другое дело: у Хранителя есть настоящие родители; были, по крайней мере.
– Были то они, само собой, были, но вот настоящая его это мать, его ли отец? Добро-то со Злом ох как любят тумана напустить. Может и здесь так?
– Может, – согласно кивнул головой Эг. – Однако заболтались мы с вашими фантазиями; пора в дорогу.

* * *

Шестирукий неловко топтался около двери. Он пыхтел, кашлял, сопел от натуги, переступал с ноги на ногу, в решимости постучаться приподнимал то один, то другой кулак и снова опускал свои длинные руки вдоль туловища. В конце концов, демон-стражник еле слышно поскребся у притолоки и тут же затих, напряженно вслушиваясь в происходившее за дверью. И все равно голос настиг его внезапно, буквально припечатывая подошвы к полу, заставив при этом покрыться густыми бисеринками пота его толстую шкуру.
– Входи уж! Мой отдых давно закончен.
Уродливая физиономия стражника угодливо протиснулась в приоткрывшуюся щель. Шестирукий еще сомневался, он был готов отступить в любое мгновение. Много лет назад все они трепетали перед Эгоном, но никогда не боялись его так, как Гауду. За минувшие двадцать лет девятигрудая старуха сумела не просто подчинить страну Мрака своему влиянию, она установила в ней такой порядок, который в состоянии навести только по-настоящему рачительная хозяйка, что по силам одним лишь женщинам. Да, конечно, за мужчинами мощь, власть, суровость, решительность, однако, не дай боги, все эти качества ощутить женщине: мужчины меркнут перед ней будто звезды перед восходящим на небо солнцем. Итак, перед Гаудой навытяжку стояли даже непобедимые лизарги!
– Хватит дрожать! Или вваливайся окончательно или убирайся прочь! Но берегись, если твои слова не стоят того, чтобы тревожить мой послеобеденный отдых!
К трону демон не шел, он буквально стелился над полом; и это при почти полуторасаженном росте!
– Крылатый пес принес известие…
– Это я уже поняла! – мясистая ладонь старухи шлепнула по подлокотнику трона. – Говори, наконец, какое!
– В Подземелье слуга Эллеи! – выпалил шестирукий.
– Наверное, пришел навестить своих дружков – гномовских выродков.
– Нет-нет, – стражник замотал головой так энергично, что со стороны могло показаться, будто вместо одного глаза у него вдруг появилось целых два. – Он побывал в Даркнессе…
– Да ну?! – удивилась Гауда.
– … а потом перенесся к маахисам…
– Что значит перенесся? У него что, крылья выросли?
– Его несут души.
– Ду-уши?! Это что-то новенькое. Этим-то чего на месте не сидится? Назад, на рудники, захотелось?
– Прикажешь напасть, повелительница? – демон вытянулся во весь свой гигантский рост, а старуха, напротив, съежилась на троне, уткнувшись локтями в колени, а подбородком – в заскорузлые ладони. В зале воцарилась тишина, тянувшаяся настолько долго, что мысленно проклявший свою злополучную участь стражник успел дважды вспотеть и высохнуть от пота. Наконец Гауда зашевелила губами:
– Вызови лизарга!
– Обоих?
– Одного, дурень, достаточно одного!
Шестирукий исчез за дверью мгновенно, со скоростью, которую трудно было ожидать от столь неуклюжего на вид создания. Лизарг появился спустя несколько минут. Он, конечно, не сгибался до мраморного пола, однако также был преисполнен почтительной вежливости и затаенного страха.
– Ты слышал новости?
– Да, повелительница, и жду твоих приказаний.
– Отправь за ними двух собак, трех, четырех, словом столько, сколько нужно, чтобы выведать планы этих наземцев. Эг здесь неспроста. Наверное, двадцать лет мира показались кому-то слишком долгими. Вот только кому? Следить и передавать новости немедленно! Да смотри, чтобы не засветились; только следить и ни во что не вмешиваться, понял!

3.

Первое столкновение с противником оказалось настолько неожиданным, что Эг даже не успел сообразить, что предпринять: вступить в бой, бежать или спрятаться. Очередная беседа на привале затянулась, и вдруг в нескольких десятках метров над головой с истошным воем пронеслась посланная на разведку блудная душа. По пятам за ней мчался десяток уродливых созданий. Сотканные из плотного серого тумана, они громко вопили на все лады, раздувая огромные ноздри, устрашающе скаля утыканные острыми зубами пасти. Нечто среднее между собаками, свиньями и разъяренными быками, потому что несуразные головы монстров венчали загнутые кверху рога, – создания сверкали налитыми кровью глазами, не замечая ничего вокруг, кроме преследуемой несчастной.
Эг попытался вскочить с камней, но был придавлен плотной массой душ.
– Тихо! Надо прятаться! Это гули – наши смертельные враги! Их слишком много, и нам не выстоять! Остается пережидать и надеяться на то, что нас не заметили.
– Но ведь она погибнет!
– Она уводит гулей от лагеря, а погибнуть может каждый из нас и к тому же в любую минуту.
Припорошив белую рубаху Эга коричневой пылью, компания дружно растворилась среди окрестного нагромождения валунов. Погоня оказалась короткой. Рогатые джинны окружили беглянку и мгновенно разорвали ее на части, всосав клочки белесого тумана своими уродливыми ноздрями. Покружив над местом столкновения, гули снова умчались за гряду высившихся неподалеку холмов.
Болтливые души молчали.
– Она умерла насовсем? – задал глупый вопрос Эг.
– По крайней мере, умерла настолько, чтобы никогда больше не возродиться. Она просто исчезла раз и навсегда! – колыхнулись туманные тени и, помолчав, добавили. – Придется тащиться в обход охраняемой зоны. Наверное, здесь – граница Востока.
Горный кряж обошли, сделав изрядный крюк в сторону. Теперь двигались пешком, а летящий впереди разведчик буквально прижимался к земле, невольно сужая тем самым зону своего обзора и увеличивая опасность новых внезапных столкновений. Равнинная местность постепенно сменилась нагромождением скалистых уступов, между которыми то и дело попадались довольно узкие, пригодные для засад расщелины. Перед одной из них в лицо Эгу ткнулась встревоженная физиономия разведчика.
– Там чудовище!
Оценивая ситуацию, слуга Эллеи взобрался как можно выше. Он лег на козырек скального уступа и осторожно посмотрел на дно ущелья, откуда до ушей человека долетали звуки, напоминавшие топот, сопение и хрюканье. В каком-нибудь десятке метров под ним расположилась огромная свинья. Серая шкура оставалась серой даже на вздернутом в сторону Эга пятачке носа. Зверь принюхивался; он явно уловил чужой запах и теперь пытался отыскать его источник. Их взгляды встретились: внимательные глаза человека буквально утонули в полных ненависти, налитых кровью глазках монстра. Свинья издала радостный визг и мгновенно поднялась на задние лапы. О, ужас – в том месте, где полагалось находиться крючку поросячьего хвостика, топорщила уши еще одна голова с такими же, как у первой, устрашающими клыками, красноватым взором и разинутой, ронявшей пену пастью! Выпрямившись во весь рост, чудовище почти дотянулось до ненадежного убежища Эга. Хриплое дыхание обдало слугу Эллеи нестерпимой вонью. Он попытался отползти в более надежное место, однако, потеряв противника из виду, двухголовое создание немедленно перешло в атаку. Скалу потряс мощный толчок: туша монстра врезалась в камень. Ущелье наполнилось скрежетом металла и густым снопом искр, – свиная щетина на поверку оказалась самой настоящей железной броней.
Новый удар об утес заставил Эга прекратить любое движение. Он судорожно вцепился в камни, опасаясь даже вздохнуть. Еще удар, и очередной толчок оторвал человека от скалы. Эга подбросило в воздух, перенесло через ущелье и больно стукнуло спиной о камни противоположной стены. Он еще только пытался встать на ноги, а вторая голова чудовища уже издала победное хрюканье, торопя мощный торс сменить направление атаки.
Слуга Эллеи слышал о том, что где-то на земле существуют народы, увлекающиеся противостоянием человека и быка, и что называют это бессмысленное занятие корридой. Слышал, но, естественно, никогда не видел воочию. Однако мысль о подобном состязании пронеслась в его голове, когда Эг в очередной раз уворачивался от смертоносной двухголовой туши, которой в отличие от быка вовсе не требовалось тратить время на то, чтобы повернуться к противнику мордой: этих морд было две. Человек не ощущал боли в разбитой спине, саднящих порезов от случайных соприкосновений с острыми иглами щетины, он не чувствовал даже усталости (пока не чувствовал), – он спасал свою жизнь. И, к сожалению, так не могло продолжаться до бесконечности.
– Попробуй увлечь ее под карниз! – донесся до ушей Эга крик одной из блудных душ.
– Какой? – заорал Эг. Он не видел, просто не успевал увидеть никакого карниза.
– Беги следом за мной! – быстро нашла выход душа, и слуга Эллеи изо всей оставшейся мочи понесся за прозрачной тенью. Он не разбирал дороги, а потому почти сразу споткнулся о камни, пролетев далеко вперед. Он рухнул на спину, однако успел при падении выхватить из ножен совершенно бесполезный короткий клинок маахисов.
– Ну что ж, я хотя бы пытался, – пронеслось в голове Эга, а еще он пожалел Эллею и совсем немного свое новое тело.
Грохот падающей лавины смешался с истошным визгом свиньи. В этом предсмертном звуке одновременно пронеслись боль, обида, разочарование, гнев. Гигантский зверь напрягся в мощном рывке и уронил голову на подогнувшиеся колени. Глаза двухголовой свиньи закатились, красный огонь в них потускнел и погас.
– Спасибо, – только и смог прошептать Эг, теряя сознание.
– Не за что, – ответили не заметившие этого души. – Просто камни наверху держались на честном слове, и потому даже нам не составило труда столкнуть эту груду вниз.

* * *

У мертвой туши Эг задержался ровно настолько, чтобы смазать порезы и раны захваченной из дома лечебной мазью да набить дорожную сумку остроконечной щетиной убитой свиньи.
– Пригодится вместо стрел и метательных кинжалов, – объяснил он душам.
Они тронулись в путь, и вскоре приграничные скалы уступили место мрачной, без единого кустика серой равнине.
– Дальше без разведки не обойтись, – и Эг, и блудные души пришли к такому выводу одновременно. – Чтобы не погибнуть всем, придется рисковать одной.
Дав разведчице исчезнуть из виду, полупрозрачные тени подхватили человека и понесли его вперед, сохраняя выбранную дистанцию. Так продолжалось довольно долго. Унылый однообразный пейзаж навевал не страх, но тихую грусть об оставленных где-то далеко развлечениях веселого и шумного подлунного мира. Там, наверху, во всем сквозила неуверенность, все вокруг было наполнено авантюрным духом перемен. Здесь же, казалось, что даже придорожный камень, даже песчинка пыли никогда не трогаются со своего места, ибо любое колебание способно нарушить вечность мира мертвых. Однако Эг чувствовал, что окрестный покой напоен Злом: он слишком долго служил Злу, чтобы так легко позабыть его запах. И он был уверен, Зло приближается к ним с той же стремительностью, с какой они сами мчались ему навстречу.
Серые небеса Подземелья слились с серой поверхностью земли, создавая полную иллюзию обволакивающего все и вся серого тумана, и, тем не менее, разведчица вовремя заметила вставшую впереди мышиного цвета стену.
– Стой! – скомандовал человек, и послушные души опустили его на поверхность, отправившись на поиски прохода в преграде. Они вернулись спустя полчаса.
– Его не существует. Везде один сплошной каменный монолит, и далеко в стороны, и высоко вверх.
Эг задумчиво прикоснулся к стене. Плотная, довольно гладкая, не холодная, но и не теплая – она производила впечатление искусственной и в то же время живой, созданной непобедимой волей какого-то злого гения.
– Наверное, нас не пускают, потому что мы не постучались, – усмехнулся Эг и ударил по преграде острым концом щетины двухголовой свиньи. Звук удара отозвался тихим скрежетом, в котором слуге Эллеи послышалось жалобное повизгивание побежденного двухголового монстра.
Сначала ничего не произошло, но уже через мгновение в месте удара образовалась крохотная точка. Она росла, превращаясь в дыру, сперва пригодную только для гибких очертаний блудных душ, а потом и для человеческого тела. Эг вошел последним и, обернувшись, увидел, что отверстие в стене исчезло, мгновенно превратившись в едва заметную глазу царапину.
Впереди лежала такая же унылая равнина, только к серому ее цвету прибавился красноватый оттенок, сгущавшийся далеко впереди в багровое марево.
– Думаю, мы у цели. Запах Зла становится просто нестерпимым.
– Хорошо бы, однако разглядеть эту твою цель, – пробормотали качающиеся тени. Им было явно не по себе. Нет, конечно, они оставались верными данному слову, они были готовы умереть ради Эга, помогая ему в выполнении добровольно возложенной миссии. И вместе с тем недавняя гибель товарища в пасти гулей невольно заставляла их думать и о своей скорой кончине.
– Разглядим, – ответил Эг, уверенно шагая вперед.

* * *

И, однако, шевеление земли он не столько разглядел, сколько почувствовал.
– Берегись! – крикнули души. Спереди и сзади, слева и справа серая почва начала трескаться и подниматься кверху, словно из-под земли наружу пытались пробиться упрямые ростки молодых деревьев. Тишину мгновенно наполнил шорох раскатывающихся комочков. Теперь казалось, что на волю рвутся десятки мышей или крыс, тем более что прямо посреди осыпавшейся пыли появились темно-серые, поросшие короткой шерстью куски кожи неведомых созданий.
Это оказались не мыши и даже не кроты. Через мгновение на поверхности горбилась полная сотня отвратительных своим видом живых мертвецов. Яйцеобразные головы с вытянутыми лицами, полные острых зубов пасти, корявые, но, наверняка, цепкие руки, приземистые, худые с выступающими вдоль спины позвонками фигуры, необычайно прищуренные узкие глазки и тощая бородка, и при этом явно недружелюбное отношение к нарушителям границ Востока. Ворча и переговариваясь на своем непонятном языке, подземная стража двинулась в наступление.
Короткий меч маахисов отсек протянутую лапу по самый локоть, однако, рука монстра даже не коснулась земли: неведомая сила подбросила обрубок и тут же водворила его на прежнее место. Для простого железа плоть живых мертвецов была неуязвима. И тогда Эг выхватил из сумки кинжалообразную щетину. Удар, меткий бросок, еще удар! Ему не нужно было даже прицеливаться сверх меры: железная шерсть двухголового чудовища находила противника сама; человеку оставалось лишь поворачиваться в сторону очередного ходячего трупа, валившегося, будто сноп под замахом острого крестьянского серпа. В дорожной сумке оставалось еще с полдюжины щетинок, когда вся пограничная стража неподвижно улеглась вокруг слуги Эллеи.
– Еще одна победа, – подумалось Эгу. – Если они все таковы, то нам нечего бояться!
Сопровождаемый уважительными взглядами блудных душ он аккуратно собрал всю вонзившуюся в мертвую плоть щетину: «Пригодится еще».
И снова они понеслись навстречу неведомому Злу, даже не догадываясь о том, с чем им предстоит столкнуться в самом своем недалеком будущем. Но ведь непременно следует помнить, что это только в слабых духом опасность порождает страх и желание спрятаться как можно глубже, однако в созданиях сильных она напротив пробуждает один лишь азарт борьбы и неуемную страсть одержать над врагом безусловную и неоспоримую победу.
Багровый туман перед ними постепенно расступился, позволяя рассмотреть очертания гигантского дворца-скалы. Эг вздрогнул от молнией взорвавшегося в мозгу ощущения: Зло располагалось совсем близко, до него было рукой подать, и это было очень сильное Зло.
Черный проем ворот распахнул беззубый провал своего рта. Издалека казалось, что подле него нет никакой охраны, что гули, двухголовый кабан и живые мертвецы – это все, чем неведомый Восток мог противостоять настырному Западу. И потому, когда впереди в воздухе замаячили вдруг безобидные зеленые и красные огоньки, посланники Запада восприняли их спокойно и даже довольно равнодушно. Они продолжали сближаться, преодолевая последние сотни метров, отделявшие разведчиков от таинственного черного провала ворот. Огоньки же разгорались все ярче и ярче, а когда до столкновения с ними оставалось чуть больше пятидесяти шагов, вспыхнули и разлетелись сотнями разноцветных искр.
– Краси-иво! – протянули блудные души. – Неужели нам уготовлена торжественная встреча?!
– Встреча-то встреча, только вот не совсем радушная! – Эг спрыгнул на землю, одновременно сбрасывая с плеча подаренный маахисами короткий лук. Он успел наложить на тетиву длинное острие щетины двухголового монстра и выстрелить. Первое же попадание вызвало оглушительный треск и россыпь зелено-красных огней, запорошивших землю кусочками угля и пепла. В воздухе отвратительно запахло смесью серы и горелой прогнившей плоти. Испуганные внезапностью происходящего блудные души заметались из стороны в сторону. Еще бы! На них стремительно наступала целая кавалькада боевых колесниц, на каждой из которых возвышался охваченный разноцветным пламенем скелет в полном боевом вооружении. Вращающиеся спицы высекали огонь, и именно этот колдовской огонь, а не какие-нибудь там лошади или другие живые существа несли наступавших демонов в атаку.
Новая «стрела» Эга попала в цель. Сгусток огня вокруг пораженного скелета при этом вздулся до размеров огромного пузыря и взорвался, распространяя повсюду непереносимый запах гниения и гари.
– Отступаем! – выкрикнул слуга Эллеи. – Их слишком много!
Однако, обернувшись назад, он увидел, что дорога к пограничной стене отрезана новой лавиной живых мертвецов, за которой маячили уродливые морды гулей и еще каких-то передвигавшихся по воздуху мрачных существ, по внешнему виду напоминавших людей без нижней челюсти.


* * *

Зверь всегда остается зверем; страхи и переживания человекоподобных ему неведомы, а потому крылатый пес докладывал почтительно, но отнюдь не подобострастно:
– Я сопроводил их до самой стены. Сначала они не могли проникнуть через нее, а потом открыли проход. Однако когда я получил возможность спуститься вниз, дыра в стене оказалась закрытой.
– Был ли ты достаточно осторожен?
– Я летел так высоко, что оказался незаметен даже для гулей, – горделиво ответил летающий демон.
– Итак, они шли на Восток, в царство подземных богов Поднебесной, загадочную страну, отгороженную от любопытных взглядов неизвестным нам волшебством. Все это довольно странно: ведь на протяжении тысячелетий мы не вмешивались в дела друг друга; каждый из нас жил сам по себе, не ввязываясь в проблемы противоположной стороны. Так гласит уложение основ мироздания; нарушить его, – значит, поколебать сами основы. Эллея не могла послать своего слугу, чтобы просто так взять и без всякого повода нарушить границы сопредельного мира, чужого и неизвестного нам. Выходит, что-то случилось. Но что? – Гауда в раздумье пожевала толстыми губами. – Не рано ли ты покинул свой наблюдательный пост?
– Нет, повелительница. Я кружил вдоль стены около полусуток и, к тому же, уходя, оставил там своего брата.
– Молодец! – старуха редко удостаивала одобрения действия своих подданных, однако сегодня она была явно взволнованна и на похвалу не скупилась. – Ты просто молодец!
Гауда обернулась к стоявшим за спиной лизаргам:
– Ты! Возьмешь два наиболее боеспособных полка шестируких и выдвинешься к подземным границам мира Поднебесной. Ввязываться в бой только в крайнем случае, только если это будет похоже на нашествие. А тебе придется хорошенько понаблюдать за Наземьем. Докладывать обо всем, о каждой, слышишь, о каждой мелочи! Старая Гауда никогда не ошибалась в своих предчувствиях, а как раз именно сегодня они не сулят Подземелью ничего хорошего.

4.

Выбирать не приходилось, и выход пришел в голову сам собой.
– В воздух, живо! Мчимся вперед, к скале! Мне кажется, что туда они не сунутся!
Слуге Эллеи повезло, что вокруг него находились не люди, а блудные души. Ведь человеческий характер устроен так, что в сложный момент люди будто специально стараются ухудшить критическую ситуацию, начиная со страхом задавать массу ненужных вопросов, вместо того чтобы следовать одному единственно правильному решению. Подхватив Эга, тени взмыли ввысь, стремглав проскочив над головами огненных скелетов. Разведчик успел выстрелить еще три или четыре раза, после чего воздушная кавалькада благополучно приземлилась прямо посреди выложенного серым ноздреватым камнем коридора. Настроившийся на продолжение боя Эг выставил в сторону проема ворот туго натянутый лук, однако никакой атаки не последовало. Мало того, за пределами дворца совершенно неожиданно наступила абсолютная тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием самого Эга.
– Там пусто, – удивленно и даже как-то разочарованно протянули высунувшиеся наружу блудные души.
– Хорошо бы увидеть такую же пустоту и на обратном пути, – с сомнением покачал головой Эг. – Ну что же, похоже, мы в логове неизвестного врага. Удвоим осторожность.
Дальнейший путь они совершали крадущимся шагом: точнее шел только человек, а тени медленно передвигались за ним по воздуху. Коридоры из серого камня постепенно сменились переходами черного мрамора. Если ноздреватый камень, казалось, сам испускает свечение, и от этого создавался тусклый, но вполне переносимый полумрак, то здесь по стенам горели причудливой формы масляные лампы. Алое пламя отбрасывало на черном фоне весьма зловещие блики, однако, еще более гнетущий фон создавали тишина и полное отсутствие, какого бы то ни было, движения: ни придворных, ни стражи, ни даже вездесущих крыс – ничего. Им всем невольно стало страшно, и исполненные непривычного чувства, они даже переговаривались едва различимым шепотом. Еще более страшно им сделалось, когда одна из стен вдруг ушла вниз, открывая новый проход из черного мрамора.
– Не сворачивай! – в один голос зашептали души. – Это ловушка!
Эг решил последовать совету, но уже через три-четыре сотни шагов уперся в тупик и был вынужден возвращаться к закрывшемуся проему. Чтобы заставить плиту снова поехать вниз, им пришлось отступить и опять стать лицом в сторону первоначального маршрута движения. Лаз открылся почти мгновенно и тут же закрылся, едва лишь его пересекла последняя из блудных душ. Эг решился на эксперимент. Он отошел на десяток шагов, а потом опять возвратился к падающей стене. Плита добросовестно поехала вниз: лаз открывался с обеих сторон.
– Уф! – хором произнесли блудные души.
Падающие стены сменялись поднимающимися или уходившими в бок, коридор переходил в коридор. Они плутали по бесконечному лабиринту и все же были твердо уверены, что приближаются к цели. Так подсказывало их чутье, а еще то, что вокруг них менялась сама обстановка. В черном мраморе то здесь, то там стали попадаться светлые вкрапления, оказавшиеся при ближайшем рассмотрении силуэтами человеческих черепов из белого мрамора. Вскоре появились и белые колонны; они опирались на когтистые лапы диковинных зверей, а вдоль точеных столбов опор многократно извивались украшенные странными гребнями змеиные тела.
Успокоено скользнув в очередной коридор, Эг отпрянул в сторону. Прямо на наго смотрели изумрудные глаза двух каменных статуй. Чудовища напоминали вставших на задние лапы гигантских черепах с вытянутыми трубочкой губами. В передних конечностях каменные монстры держали самое настоящее боевое оружие – секиры на длинных бамбуковых рукоятках. Слуга Эллеи осторожно прикоснулся к изваяниям: прохладные, гладкие, неподвижные.
– Ну вот, хоть какое-то разнообразие! – блудные души заметно повеселели, и только Эг никак не мог разделить их настроение: с каждым шагом разведчик Запада мрачнел все больше и больше; он слишком хорошо знал Зло и его коварство.
Голоса впереди человек скорее почувствовал, чем услышал, и в то же самое время вокруг сделалось светлее. Крадучись они поспешили навстречу гулу голосов, не забывая, однако, посматривать по сторонам. Последний коридор вывел их к громаде колонн гигантского, казавшегося бесконечным зала. Стены здесь были красного цвета, колонны белого, и они стояли так густо, что создавали за собой сплошной сумрак, как нельзя более пригодный для шпионажа, подслушивания и подглядывания.
В зале находились двое: крупный человек на троне и склонившийся перед ним воин. Оба красивые отталкивающей красотой злодеев, оба в дорогих, расшитых золотом одеждах, и оба в упоении своих коварных замыслов.
– Великий Яма, Шижоу принес хорошие вести, – говорил тот, который стоял перед троном. – Эти земли обширны, но довольно мало заселены. А значит, тамошний народ не в состоянии выставить сколько-нибудь достойного по численности войска. К тому же все они разобщены, они завидуют друг другу, они горды и своенравны, они самоуверенны. Они станут легкой добычей.
– Не переусердствуй в самомнении, – остудил горячность говорившего сидящий на троне, сложенном, как сумел разобрать Эг, из пожелтелых от времени человеческих черепов. – Наверняка в этом, как ты повествуешь, благодатном краю есть и весьма опасные для завоевания места.
– Ты, как всегда прав, божественный Яма, – тот, что стоял, вновь склонил голову. – Есть и там одно неприятное место – Заповедный лес. Об него и его Хранителей, как успел разузнать Шижоу, сломали зубы многие достаточно сильные существа: Повелитель Зла и владыка царства Мрака Эгон, его дочь – колдунья Карго, чародей и маг рангом пониже – некто Бруно, некромант, повелитель Смерти Дез. Их история поучительна, ее стоит выслушать целиком.
Рассказ затянулся надолго. Эг успел раза три сесть на мраморный пол, подняться и снова сесть. Однако, как у всего имеется начало, так у всего есть и конец. Тот, которого называли Яма, задумчиво потер висок и заметил:
– Мой верный Фэн, с этим лесом нужно использовать внезапность, а главное, предательство. Пользуйся их разобщенностью, не давай придти на помощь друг другу. Но если и это не поможет, возьми лес в кольцо, и громи остальных. В этом случае дождись подхода моих армий снизу. Дай мне завоевать подземные владения Запада, после чего я наконец-то выйду на поверхность, выйду в принадлежащие мне земли, выйду не зависимый от воли богов Поднебесной. Вот тогда-то вместе мы покорим этот твой Заповедный лес.
– Слушаюсь, мой повелитель! – преклонил колена тот, кого называли Фэн.
Эг не видел, когда и куда исчез этот воин; тем временем он раздавал команды блудным душам:
– Пора уходить! Мы узнали все, что хотели. Поступим так: сразу за выходом из дворца вы пятеро разлетаетесь в разные стороны; я с остальными отвлекаю преследование на себя. Что бы ни случилось, даже, если меня ранят или убьют, помните: основная цель – достичь Наземья и предупредить Эллею, Лесослава, Фастфута и всех остальных. И вот еще, – Эг протянул сумку с оставшейся металлической щетиной. – Возьмите. Это поможет перебраться через приграничную стену.
Разведчик успел сделать только три шага. Одна из каменных статуй, повернув голову, выплюнула ему в лицо сгусток вязкой слюны. Эг среагировал мгновенно. Он попытался вскинуть лук с положенной на тетиву смертоносной шерстью двухголового чудовища, однако движения человека вдруг замедлились, как будто в руках у него находилась, по меньшей мере, парочка пудовых гирь, а затем он и вовсе замер на одном месте.
– Спасайтесь! – выкрикнул он немеющими губами в сторону толпившихся вокруг блудных душ. – И помните о нашем плане!

* * *

Теперь он сам стоял у подножия трона из человеческих черепов, безоружный, со стянутыми за спиной крепкой веревкой руками. Голос Ямы звучал негромко; он излучал уверенность, силу, власть, холодное спокойствие и неотвратимость вечности, а еще он был пропитан Злом.
– Кто ты, незнакомец? Ты храбр и неглуп: ты сумел обмануть гулей, не испугался двухголового стража бифэна, положил добрую сотню упырей си и несколько огненных скелетов они. Ты догадался, как пересечь пограничную стену, и прошел лабиринты дворца, и не твоя вина, что демоны юй оказались хитрее.
Эг молчал, хотя действие яда каменной черепахи закончилось бесследно. Во-первых, он презирал коварство, а ведь противник пленил его далеко не в честном и открытом бою. Во-вторых, перед ним находился враг. И, в-третьих, этот враг нес в себе силу откровенного вечного Зла.
– Откуда ты?
Молчание.
– Зачем ты здесь?
Снова молчание. Яма не рассердился, не закричал, не сжал в гневе кулаки, он даже не повел бровью. Повелитель подземного дворца просто произнес:
– Принесите мое зеркало перемен.
Услужливые демоны си – упыри с серой кожей, первыми атаковавшие Эга за пограничной стеной, прикатили большое круглое зеркало. Яма долго вглядывался в его отполированную медную поверхность, словно читал написанное или всматривался в чередование каких-то никому не видимых картин. Разведчик Наземья устал, связанные руки его онемели. Наконец подземный бог махнул ладонью, отпуская демонов, и бросил внимательный взгляд на стоящего перед ним человека:
– Что ж, Эг, а ведь ты можешь помогать и мне, – задумчиво произнес Яма. – Правда, за последние двадцать лет ты успел переметнуться на сторону Добра, однако предыдущий послужной список у тебя весьма и весьма прекрасен. Еще бы! В настоящей жизни ты – лучший лучник армии короля Аллемании, самый жестокий и самый безжалостный, заметь, лучник. Особенно ты любил расстреливать пленных, считая верхом совершенства, когда привязанный буквально повисал на пронзившей его глаз и впившейся в ствол дерева стреле. А потом тебя убили свои же: любая жестокость должна иметь пределы. Тебя прикончили тайно, спрятав труп в лесу. Однако ты гнил не долго: правившая в чащобе ведьма Карго оживила твой труп и сделала его своим слугой. Ты был трусоват, однако благодарен своей спасительнице и помогал ей более ста лет. А затем проклятый Заповедный лес, и забвение, и пробуждение Деза. И вот тут в твоей душе что-то надломилось. После произошла роковая встреча с Эллеей и Илленари, и Великим волшебником Одинокой башни Кукишем, и всё – тот, кто верой и правдой служил Злу, стал вдруг апологетом Добра. Непорядок! Но мы его исправим. Теперь ты станешь моим помощником.
– Нет! – Эг выкрикнул это непроизвольно. Он не хотел говорить, однако слова Ямы о возврате к Злу испугали его настолько, что отрицание само собой невольно сорвалось с его языка.
– Почему нет? – теперь хозяин подземных чертогов явно глумился. – Я щедр и справедлив, и награждаю преданность по заслугам, и я не какой-то там жалкий некромант, я – бог царства мертвых Поднебесной страны. Думаю, ты вполне можешь рассчитывать на то, чтобы возглавить мою армию в походе против Подземелья.
– Никогда! – переборов ужас, Эг говорил теперь спокойно. – Не дождешься!
– Надеешься на помощь? Считаешь, что твои спутницы доберутся до выхода на землю, и за тобой сюда спустится целая армия? Тогда смотри.
Из составленных лодочкой рук Ямы вырвался клуб молочного дыма. Туман разросся в воздухе до размеров большого полотна, на котором Эг явственно увидел, как одна за другой гибнут посланные на разведку с ним блудные души. Их рвали на части лапы гулей и уродливые пасти созданий, напоминавших людей без нижней челюсти.
– С гулями ты уже знаком, а другие – это гуй: ожившие духи мертвых. В погоне по воздуху им нет равных, – спокойно заметил Яма и добавил. – Ты еще сомневаешься?
– Нет, нет и еще раз нет! Никогда больше я не соглашусь служить Злу! Никогда не предам Эллею, не допущу, чтобы были нарушены заветы Великого волшебника Одинокой башни! И убери свои лживые картинки! Я знаю, души прорвутся!
Хлопок ладонями вышел у бога мертвых несколько раздраженным. Облако растворилось без остатка.
– Что ж, – Яма на мгновение прикрыл глаза. – Каждый выбирает свою судьбу сам: боги могут лишь подсказать правильное направление. Но учти, наш разговор не закончен. Каждый день ровно в полночь от твоей драгоценной новой плоти будут отрезать один маленький-маленький кусочек, и так будет продолжаться до тех пор, пока ты снова не сделаешься самым обыкновенным одушевленным скелетом, и тогда ты все равно подпадешь под мою власть, или… согласишься с моим предложением добровольно.