Мадам Гёгг

ОТ СТАРТА К ФИНИШУ
(подражание Пелевину)

Когда я проснулся, всё уже началось. На стартовой полосе стояли фигуры в одинаковых кроссовках и одинаковых лицах — словно кто-то скопировал одно существо и вставил Ctrl+V по всей дистанции.

— Ты готов? — спросил меня парень с бейджиком «Инструктор по смыслу».
— А что будет, если нет? — спросил я.
— Начнётся, — сказал он и исчез, растворившись в точке между секундомером и солнцем.

Выстрел.

И всё побежали.

Не то чтобы я знал, куда. Все говорили «к финишу». Но никто не видел финиша. Даже судьи — если это были судьи, а не просто манекены в чёрных очках — только кивали и говорили: «Всё правильно. Бегите».

На двадцатом километре кто-то закричал, что финиша нет, что он видел карту, и на ней всё кругом. Его вежливо удалили с трассы — извиняясь и улыбаясь. Я побежал быстрее.

Вдоль трассы стояли палатки с рекламой смыслов.
«Найди себя в цели!»
«Будь первым — даже если бежишь один!»
«Ты — марафон. Ты — бренд. Ты — товар!»
Некоторые останавливались, подписывались, получали медали заранее. Их увозили на гольфкарах куда-то в сторону.

Я продолжал бежать. От ног отрывались куски асфальта. Подошвы плавились, но аплодисменты зрителей, которых не было, звучали громче.

На сороковом километре я встретил старика в лотосе. Он не бежал. Он вообще не двигался. На его лбу была наклейка: «Дошёл ещё до старта».

— Ты финишировал? — спросил я.

— Нет, — сказал он, не открывая глаз. — Я вспомнил, что Старт и Финиш — это одна и та же точка. Только ты каждый раз смотришь на неё под разным углом страха.

Он протянул мне стакан с надписью «Жизнь». В нём была пустота. Я выпил.

Меня осенило.

Я больше не бежал. Я не шёл. Я распадался на пиксели осознания и складывался в форму, которой раньше не было. Я оказался там, где все начинали — и где все должны были закончить.

Табличка над головой гласила:
СТАРТ / ФИНИШ — вход через внутреннюю дверь.

Я постучал в грудь. Она открылась.
И я, наконец, вышел.