Филиппинские дневники. Саратов - Москва

7 апреля, суббота.

   Сегодня приехала из Саратова в Москву и попала из весны, не пойми во что: ни зима, ни весна – дождь со снегом. Отзвонилась Игорю, у нас тепло и сухо, поздравила его с праздником Благовещения – это я к тому, чтобы начать рассказ о начале своего нового путешествия. В купе со мной ехал мужчина лет на пять старше меня, он как залёг вечером на свою законную нижнюю полку, так и проспал до утра, а я измучилась сомнениями – не уступить ли мне своё место женщине с ребёнком с верхней полки. Пока я размышляла, позвонил Игорь и рассказал, как он на вечер сварил мясо коту Дёмке, а тот есть не стал и упорно продолжал тереться о его ноги. Игорь, ничего не понимая, надел очки и только тут разглядел, что вместо мяса сварил курагу, мы посмеялись от души. Чтобы не мешать соседям, я вышла с телефоном в коридор, а когда вернулась, женщина с ребёнком уже спали на своей верхней полке – они устроились весьма удобно, открыв небольшую загородочку и пристегнув ремень. Утром, проснувшись, наш сосед разговорился – рассказал о себе, что он бывший офицер, а потом и военный корреспондент, родом из нашего славного города Саратова, сейчас живёт в Киеве, был в гостях у своей восьмидесятишестилетней тёти. Повезло. Это всё равно, как вернуться в детство, а детство его прошло на углу улиц Радищева и Гоголя. Как и у всего послевоенного поколения,  главным развлечением мальчишек были драки. Дрались по серьёзному. И вот, чтобы не пострадать, он подкладывал под ремень железную тарелку, а под фуражку крышку, это хоть как-то спасало от удара палкой. Школу, конечно, он забросил, но как только мать узнала об этом, то добавив ему ещё годок, определила на завод, что находился на улице Челюскинцев. Там в горячем цеху их было двое малолеток и отливали они из пластмассы части для розеток и прочую мелочёвку. Работали так, что на улицу уже не тянуло. За вредную работу выдавали им на день ведро молока, и они честно выпивали его, оставив самую малость на донышке на опохмелку взрослым работягам, которые по его наблюдению пили по три дня в месяц горькую, а потом естественно отсыпались. Пацанам приходилось вкалывать на полную катушку, так как конвейер, находящийся на втором этаже, не должен был простаивать. Интересно, и где теперь этот завод? Наверное, там же, где и тот социализм, который мы так дружно строили. И всё-таки трудовая наука для моего соседа по купе не прошла даром. Он окончил школу, поступил в институт, а потом офицером – тридцать лет в армии. Проходил службу в Германии, когда там служил Путин. Слушаю его не перебивая, – интересно же, для чего он изливает душу перед незнакомым человеком. Ага, вот кажется, и ответ, – проживая в Киеве и получая украинскую пенсию, он завидует нашим пенсионерам, то есть их пенсиям, вот, дескать, как ваше и наше правительство заботится о пенсионерах. Отвечаю ему с намеком на юмор, что всё дело в недрах. Ведь недра Украины позволяют добывать только сало, а наши почти всю таблицу Менделеева. Смеётся в знак согласия со мной. И всё же приводит, как довод, размер пенсии своей жены, врача с тридцатипятилетним стажем – в рублях это около трёх тысяч. А виноваты в этом с его слов Россия и Америка, они, дескать, подарили им такое правительство. А вот за Тимошенко он искренне «рад» – пусть посидит в тюрьме, подумает (это их бывший премьер, тоже, наверное, наш подарок). Спрашиваю его с подковыркой, с кем же она изменила Украине и почему с другой стороны всё тихо или это был договор с марсианами? В ответ он примирительно говорит, что всё-таки надеется на лучшее, хотя бы для своих детей (коим уже по сорок лет). Интересно, чем ему так не угодило настоящее, ведь они с женой каждый год отдыхают в Карловых Варах, или это небеса так действуют – ведь сегодня Благовещение – вечная мечта россиян на благую весть сначала для себя, потом для детей, а затем и для внуков.
   Пишу уже в самолёте, вернее дописываю. Рейс до Сингапура. Регистрация и посадка прошли спокойно, правда пока ожидали рейса, в зал вошли молодые ребята с радостным криком: «Тагил рулит!». Парни и девчата за моей спиной так же радостно ответили им, сингапурская публика стала тревожно оглядываться, а я на всякий случай пересела поближе к месту посадки. Здесь сидели в основном сингапурцы – примерно моего возраста и старше. Как же я удивилась, что когда объявили посадку, к этой публике стали подкатывать инвалидные коляски. Они неторопливо усаживались в них, не забывая ставить себе в ноги багаж, продолжалось это довольно долго, последним уселся мужчина пятидесяти лет. Россияне, всех возрастов, покорно стояли и ждали, когда закончится эта погрузка, я не утерпела и спросила девушку у стойки, а что это за привилегия такая? Она вежливо ответила мне, что такая услуга заказывается по интернету и сингапурцы к ней привыкли. Странно, почему мы, русские, не знаем об этой услуге – все вокруг дружно засмеялись, ну ладно, бог с ними, с их привычкой, но почему без очереди? Ведь это ещё Россия, а не Сингапур. Почему остальные должны ждать? Я тогда ещё не знала, что похожая ситуация случится и со мной. Вот так мы, русские, не уважаем сами себя: в самолёте никто не дублирует английский язык, но деньги-то они зарабатывают на нас. Посадка закончилась, моё место у иллюминатора. Рядом со мной сели мужчина лет тридцати пяти и мальчик лет двенадцати. Через проход села их мама или бабушка, выглядит лет на сорок пять, а надо сказать, когда они вошли, мальчик радостно, как мне показалось, пытался усесться у окна, но, увидев что место занято, заметно погрустнел. Время идёт, но мы не взлетаем, в иллюминатор видно, как крылья нашего самолёта поливают антиобледенителем. Красивое зрелище – струйки пены свиваются в спирали и стекают вниз. Рядом со мной папаша заставляет сына отвечать ему, то ли по-английски, то ли на идиш. Пацан упирается и отвечает ему по-русски
   Наконец с опозданием на час мы взлетаем (пусть лучше так, с перестраховкой, недавно один самолёт грохнулся, вроде как от обледенения крыльев), стюардессы развозят напитки. Памятуя, что нам лететь через тропик, заказываю красное вино, естественно, по-русски. Девушка, не понимая, смотрит на меня, повторяю. Наконец сосед не выдерживает, переводит на английский мой заказ и недоуменно смотрит на меня. Объясняю, что мне, конечно, не сложно сказать на английском простые слова:  чикен, фиш, ред вайн, джюс, но я принципиально в небе России говорю на русском. Он парирует, а почему на сингапурских авиалиниях они должны понимать русский. Но ведь это они к нам прилетели,– отвечаю ему. Когда прилечу в Сингапур, постараюсь говорить на английском и даже выучу слова по-сингапурски или всё же по-китайски? За бортом минус 56 градусов, летим уже час, пролетели 1000 км. Внизу замёрзшие русла рек, запорошённые снегом так, что похоже на вспухшие вены на руках. Если земля первична, то мы её производные. Пролетаем над верхней частью Каспийского моря, а вот и Аральское. Под нами внизу белесые пятна, как лишаи, кое-где видны кольца приливов и отливов. Воды не видно совсем. Неужели, действительно ничего не осталось… 18 часов. Солнце садится далеко за хвостом нашего самолёта, приближаемся к Узбекистану. Пока я рассматривала ландшафт, сверяя его с картой, привезли то ли обед, то ли уже ужин. Продолжаю заказывать на русском т.е. курица, а потом добавляю чикен, не из упрямства – просто мы должны научиться понимать друг друга. Я, конечно, не хочу никому навязывать своё мнение, но когда слышу по популярному радио фразы специалиста по автомобилям А. Пикуленко: «я приезжаю к дилеру, там сидит брокер, аффилированной… и т. п.» мне становится не по себе.
   Кроме плюсов у моего места рядом с иллюминатором, есть и минусы, особенно, если полёт продолжается более десяти часов. Хочется встать и походить, чтобы разгрузить суставы, но неожиданно я сталкиваюсь с непониманием и даже враждебностью. То есть я вежливо спрашиваю мальчика, как его зовут, но он делает вид, что меня не слышит. Объясняю ситуацию, что это не банальное желание познакомиться, просто мне нужно попросить его пропустить меня выйти (кстати, он весьма плотного телосложения, наверное, килограмм 60) – ноль внимания. Наконец, когда я поднялась со своего кресла, отец отпрыска, вынув наушники из ушей, спросил: чего я хочу? Объясняю, пацан нехотя поднимается. И, наверное, чтобы оправдать ситуацию, полу-утвердительно спросил: «А что в вашем лексиконе нет слова «пожалуйста»? Говорю, что он просто не расслышал его и вообще – негоже быть таким снобом, а в ответ слышу: «А быть расистом хорошо?» Это к вопросу о выборе языка – ну, как мальчишке объяснить, что надо уважать свой язык хотя бы в пределах страны, если на каждом углу из телевизора и по радио слышишь бренд, тренд, брокер, маклер, бакалавр и. д. Ведь есть красивые русские слова. Ну, да бог с ними. Скорее всего они москвичи и значит морализировать бесполезно – но за державу всё таки обидно… Наконец в разговор вступила мамаша (это всё-таки мать, а не бабушка) и убедила ребёнка пропустить меня. Кстати, она с интересом посматривала в мою сторону, ведь я всё время пишу что-то в тетрадочку свою. А вот что? Им приходится только догадываться, а вдруг это про них? Возможно, она подумала так. А, может быть, она вовсе и не думала ни о чём таком. Да ну их, даже писать о них не хочется…
   Нагулявшись, вернулась на своё место. Заснуть во время полёта у меня так и не получилось, а летим уже почти девять часов. Зато я отследила почти весь маршрут по карте монитора: от Аральского моря мимо Душанбе (Таджикистан), мимо Кабула (Афганистан) через Исламабад и Лахор (Пакистан), а дальше мимо Непала к Нью-Дели (Индия). Не долетев до Калькутты, сворачиваем через Бангладеш и Андаманское море, мимо малайзийского Куала-Лумпура, вдоль Малаккского пролива к нашей конечной точке – Сингапуру! Позади более десяти тысяч километров и мы чуть-чуть не долетели до экватора. А в Москве сейчас час ночи.