Странная экскурсия

Я шла по пустой аллее и смотрела по сторонам. Не искала прохожих, нет. Скорее, наоборот – я пряталась от них. Хоть мой возраст и не располагает к необщительности, я именно такая – нелюдимка.
Вот она, треклятая черта города! Местечко для парка не бог весть какое – рядом психушка, а в десяти километрах кладбище. Но здесь хороший воздух и тишина. Я люблю это место.
Где-то там простираестся поле. Там пусто, и оно слишком большое, чтобы пойти его все. В этот раз я поклялась себе, что дойду до самого конца. Если он есть.
Четко проложенные тропинки изрезали желтоватую, иссохшуюся на солнце траву. Кое-где мигали синими глазами озера, но и их скупая влажность не делала прохлады. Деревьев не было совсем.
Я шла вперед, и думала. Как хорошо, что у меня летние каникулы! Я так замучалась от толпы, общения и людей! Я оченнь устала от всего этого. Таким людям, как я, вообще не стоит учиться – их постоянно отвлекают окружающие. Это невозможно. Иногда даже хочется что-нибудь рявкнуть учителю, чтобы оставил в покое.
Солнце палило нещадно. Я могла бы долго описывать, как стало вдруг холодно, хотя солнце и не ушло с небосвода. Это была огромная тень. Я подняла глаза из-под челки, и неожиданно остановилась. Передо мной стояло какое-то огоромное здание. Удивительно, я никогда в свей жизни еще домов на дороге не находила. Меня поразило, что оно – круглое. Колизеевское строение. И столь же нелепое по своей конструкции. Забора вокруг никакого не было, точно так же как и у меня версии, что же это может быть. Видимо, я очень далеко зашла, так как из парка это массивное строение видно не было.
С другой стороны дома (так я мысленно называла его) я увидела террасу с неожиданными мраморными балясинами и белыми амурчиками. Фу, какая гадость!
- Эй, девушка! – окликнул меня какой-то странный человек из группы стоящих около входа. Черт, не заметила их. Теперь так просто не скроешься.
Девять человек стояли и смотрели на меня. Молча. Чего они ждали, не могу понять.
- Вы не можете нам помочь? – снова обратился ко мне этот мужчина. Видимо, он один среди них говорить толком умеет.
- Чем смогу.
- Понимаете, в нашей экскурсионной группе не хватает одного человека, и на экскурсию из-за этого не пускают. Вы не можете присоединиться?
Мучительно хотелось сейчас ответить, что нет. Только не это! Ненавижу экскурсии. Какая-нибудь старая перечница начнет вещать про то, в каком веке построен этот экспонат, и так далее... отвратительно.
- М... ладно! – я поморщилась. – Сколько билет стоит?
- Пятьдесят рублей.
Я достала из кармана джинсов замызганную пятидесятку и протянула мужчине:
- Кому отдать?
Через пять минут, оформившись у предполагаемой мною старухи, мы вошли в прохладный дом. Нелепая терраса оказалась позади, стало немного легче. После активного солнца казалось, что в доме очень холодно и затхло. Как в склепе.
Группа людей тихо прешептывалась между собой. Точно! Их восхитил череп на моей майке. Все ясно.
Тяжелый, слежавшийся воздух был немного матовым от пыли. Черт, хоть бы освежитель воздуха поставили! Или пропылесосили для приличия.
- Вы попали на экскурсию в дом покойного графа Александра Гргорьевича Шемякина. Это был человек с трагической судьбой, которая должно отразилась на его родовом гнезде! – прочувствованно вещала экскурсовод. Такое ощущение, что она была родной сестрой этого доисторического графа. – Предки Александра Григорьевича жили в это-ом доме начиная с семнадцатого века, пока род их не прервался в тысяча восемьсот пятьдесят пятом году. Гра-аф при жизни отличася весьмя эксцентричным нравом, так же, как и его отец – Григорий Степанович Шемякин. Шемякин-старший сошел с ума после смерти жены и выбросился из окна четвертого этажа, из комнаты, которую мы подробно ра-ассмотрим.
Я про себя вздрогнула – куда мы попали? В дом какого-то шизика.
- Итак, вернемся к главной теме. Последний наследник стал полноправным владельцем дома и прилагающихся к нему земель в семнадцать лет. Помня о причине смерти отца, он отдал часть своей земли под постройку дома для умалишенных, который сушествеует и поныне. – на одной ноте тянула старушка. – Через несколько лет Александр Григорьевич уехал на время из России. По возвращении он принялся за капитальную перестройку дома.
После этих слов она наконец-то повела нас в комнаты. Стоять в парадной, или как она там называется, нам уже надоело.
- Здесь наш герой снес одну стену. – и она показала на неровный след и обкрошенные кипричи идушие вретикально по левой стене. – Он желал увеличить пространство и выгнать слуг, живущих здесь.
И только тогда я заметила, что обстановка в этой комнате совсем не графская. Дубовая мебель, которая немного прогнила, кухонная утварь… странно. У меня раньше было другое представление о графских усадьбах.
- Продолжим.
И мы, как стадо баранов поплелись на затекших и занемевших ногах в следующую комнату.
Войдя туда, я остановилась в дверях. Окно было заколочено досками, причем, сразу видно, совсем не новыми, а на стенах висели портреты в потемневших рамках. На них практически ничего нельзя было рассмотреть, кроме очертаний, терявшихся во мраке. Электричества здесь, кажется, не было. Все это в совокупности давало очень зловещее впечатление.
- Это комната, которая осталась нетронутой. Портреты родственников графа висят здесь уже оченнь давно, и уже не подлежат воссановлению – считается, что во времена, когда граф жил здесь, эта комната стояла всегда запертой, так как граф очень боялся этих картин. Ему казалось, что его предки с враждебностью воспринимают его.
Старуха чопорно вздохнула и окинула нас взором. Маленькие черные глазки хитро смотрели на нас, от этого мрачный эффект комнаты еще больше увелчился. Мрачная старуха. Похожа на ростовщицу из «Преступления и наказания».
Она медленно развернулась и пошла дальше. На пороге каждой комнаты недобро подстерегала маленькая ступенька, о которую я в третий раз споткнулась.
Эти комнаты слишком узкие и длинные, подумала я. Хоть дом и очень большой, но не настолько, чтобы сюда могло поместиться столько жилплощади. Это попросту невозможно.
Комнаты тянулись, тянулись бесконечной вереницей… у меня рябило в глазах от количества гобеленов, деревянных панелей на стенах, деталей интерьера… я не поинмала, откуда здесь появилось столько места, ведь мы ни разу не поднимались этажом выше. Эти же мысли, похоже, посетили и моих согруппников. Они напряженно шептались и смотрели на эту мелкую, сухонькую ведьму с нескрываемым подоздрением.
- Прошло два часа. Уже пора сворачивать экскурсию. – сказал мужчина – «глас народа». Он произнес это , или что-то в этом роде – сейчас мне сложно восстановить в памяти. У меня в голове от усталости стояла такая пустота…
- Простите. Но это еще не все. Мы не дошли до самого верха. Нам еще предстоит много интересного… но если вы устали, вы можете немного развеяться в буфете, обустроенном в этом доме-музее, – казенным языком процедила сквозь зубы старушка. Когда речь зашла о буфете, ее и без того крохотные глазки сощурились.

Я никогда не слышала, что бывают такие странные экскурсии. Ну, в смысле, они все очень странные, но не настолько.
Нас не выпускают из этого проклятого дома. Черт меня дернул припереться сюда! Этот мужик теперь с остальными распивает что-то в буфете – припарились, бедные. Хотя, я их понимаю. Только злюсь, что теперь трачу на них свое время. Когда эта бабулька удалилась, даже как-то дышать стало легче. Но мне одного дыхания не хватило – я пошла прочь из этой комнаты. Любоваться на умиротворенные лица моих собратьев по несчастью было бы для меня попросту невозможно. А вот разобраться, почему мы до сих пор не поднималась ни по одной лестнице, было бы замечательно. Все. Иду. (Ой, сама написала, а вот обратила внимание только сейчас: сейчас так позно? О, совсем хорошо – часы остановились. Зря я надела этот раритет – они механические.)
Я пошла снова вперед. Какая досада – разобраться почти невозможно. Все комнаты проходные, хоть вешайся. Что же делать? Я подошла к окну и отдернула пыльную бархатную штору. Как богемно! Взглянув вниз, я обомлела: мы метрах в шести от земли. Но у меня плохой глазомер, я не могу сказать точно. И все равно. Мы попали на более высокий уровень, хоть и не заметили этого. Бред какой-то.
И комнаты тут слишком узкие, не как смотрится с улицы. И толстые стены – не аргумент.
Я посмотрела на улицу, и скозь толстое старое стекло разглядела, что наступает вечер. Обычно в такое время еще совсем светло. Дождь, что ли, собирается? Я не знала. В голове гудело все от страшной духоты и одновременно холода вокруг. Ото всех этих вопросов я не могла ничего соображать – если, конечно, я от природы отличаюсь собразительностью.
- Почему ты здесь?
Я резко обернулась, так как не ожидала ничего подобного. Молодая девушка, но точно старше меня, стояла передо мной. Глаза у нее были хмурые и немного равнодушные. Так можно смотреть на дерево, которое нужно обойти – препятствие, но никаких эмоций больше не вызывает.
- А что?
- Да так. Все ведь в буфете.
- Ну и что?
Она мне не нравилась. И я никак не могла вспомнить, видела я ее в группе, или нет?.. Не помню. Может, видела… нет, не вспомнить.
- Ты здесь первый раз?
- Угу.
- А я вот здесь часто бываю.
- Может, ты знаешь, почему мы так высоко? Я не могу понять.
Девушка великодушно улыбнулась и завела каштановую прядь за ухо.
- Эффект серпантина. Очень просто – при переходе в каждую комнату поднимаешься немного выше. Лестниц и не надо. Все просто, правда
Я хмыкнула, и отвернулась к окну. Ясное темно-синее небо затягивало серыми тучами.
- Ты не знаешь, когда мы уберемся отсюда?
- Нет. Мне не нравится, что ты стоишь ко мне спиной.
Девушка, видимо, очень обидилась. Пусть. Зато она ушла.
Я еще немного постояла, а потом пошла дальше. Вскоре я должна была дойти до конца – и оказалсь бы под самой крышей.
Мрачные, старые комнаты немного пугали меня. Я с детства люблю старые здания, они кажутся мне красивыми, загадочными, а саме главное – немного разбавляющие нашу серую, скучную современную жизнь легендами о привидениях… эти дома навевали мне воспоминания о книгах Эдгара По – помнится, я прочитала огромный талмут в детстве. Хотя, это было не так уж и давно – примерно пять лет назад. Время течет подозрительно быстро.
Я шла дальше, и совершенно неожиданно наткнулась на дверь. Я уставилась на нее сначала, буквально как баран на новые ворота, а потом попыталась открыть. Зеленая медная ручка была склизкой, будто ее держали в воде, и очень противной. Самое интресное, дверь оказалсь заперта.
Пять минут я прослонялась по этой комнате, но зато было время обо всем старательно подумать. В душе было ничего, кроме чувства, которое я испытывала однажды – летом, на даче. Я была на пруду, началась страшная гроза. Молния ударила точно в дерево, которое было рядом со мной. Разряд попал на меня, но совсем немого. Только полотенце опалило. Я была тогда маленькая, и меня отнесли в дом старушки, живущей рядом, я помню ее дом. Тишина, а за окном приглушенные молнии и шум ливня. И пахло в доме солеными огурцами, пылью. Там было очень много книг… я когда пришла в себя, смотрела только на них, потому что они были темными – на светлое смотреть не могла. Меня немного ослепило. Даже глаза с тех пор стали светлее.
И чего это я развспоминалась? Наверное, потому, что сейчас полил в точности такой же ливень, как тогда. Тучи быстро собрались и организовали летнюю грозу.
Почему-то людей не было вообще. Они что, до сих пор в столовой? Я пошла назад, искать признаки цивилизации.
Стены вокруг сменяли друг друга с поразительной скоростью. Я неслась сама собой, и чувствовала, что опускаюсь ниже. Действительно, серпантин.
Затхлый воздух стал прохладным – сырым и противным. Я поежилась – а вскоре и зубы застучали. Я оглядывалась вокруг, но никого не видела – в том числе и ту самую девушку. Мне показалось это странным. (Ой, ручку выронила!)
Серая железная и приято тяжелая ручка упала и со стуком, как перекатываются гвозди в жестяной банке. Да еще и закатилась под доисторический стул. Черт.
Когда полезла за ручкой, пришлось присесть на грязный пол – джинсы светлые. Испачкались. Когда заглянула под стул, мне показалось, что там внизу… бррр. Лежит череп. Но ручку я успела схватить.
Но нет. Я надеюсь, всего лишь показалось.
Ой. Я слышу голос. Он издалека доносится.
Я встала со стула и пошла вновь вперед. К выходу. Сбегу отсюда к черту.
- Это вы?
Мужчина, мой знакомый, выскочил из угла комнаты. Я престала уже запоминать их все, но это была та, про которую старуха нам рассказывала, что здесь убили кого-то… Давно еще. Или нет?
- Да. Вы не знаете, как нам отсюда выбраться? Я больше не могу.
Мужик мотнул немного седоватой и плешивой головой и пожал плечами.
- Я сам хочу уйти поскорее. А вы не видели никого больше?
- Только девушку. Такую… - я не могла никак найти слов, чтобы описать ее внешность. Ничего, кроме ее взгляда не запомнила.
Мужчина нахмурился.
- У нас группа – из одной фирмы. Знаете, наш начальник хочет купить этот дом. И устроил пока здесь, так сказать, корпоративное мероприятие, – он ухмыльнулся, а потом резко нахмурился. – Девушек в нащей группе, кроме вас, не было.
Вот так так! Ну и кого я видела? Приведение, наверное. Ладно, не нуди! Я и сама понимала, что все это – просто, очень просто. Наверняка она дочка или внучка этой старой кочерги. Хотя… все равно.
- А то ведь все куда-то делись…
Да уж. Однако.
- Вам не кажется, что они уже давно дома, пока мы тут кукуем? Пойдемте к выходу.
И я пошла дальше. Внезапно я почувствовала, что мне нужно срочно уйти отсюда. Со мной раньше никогда приступов клаустрофобии не случалось.
Я увидела дверь, похожую на ту, через которую мы вошли. Мне не хотелось ни о чем думать. Я с разбегу бросилась на нее, но она не открылась. Потом я подергала дверь – и опять, как там, наверху, она оказалсь заперта. Ноги у меня подкосились, я села на пол, и вытянула уставшие ноги. Ну и как нам отсюда выбираться теперь?
Позже, когда дождь благополучно пролился, тучи с облегчением вздохнули.
Мне начинает немного нравится это приключение. И еще это помогает мне в маленькой вещи – я учусь терпимее относится к людям. Сейчас мы все в одной ситуации, никто не хуже и не лучше.
На улице из-за посветлевших туч прояснилось и стало свежо (окна не открываются, я просто так, на глаз определила). И теперь это чувство, поскорее вырваться отсюда, прошло.
Мы долго сидели в одной комнате. Протаскались в буфет, но там никого не нашли. Кстати, мы натолкнулись еще на одну женщину из группы – она тоже потерялась. И теперь втроем бродим по дому, как тени. Что произошло, я понять никак не могу. Куда все подевались? И этой сущеной старухи тоже нигде нет. Это весьма злит.
Я решилась отделиться от своих великовозрастных спутников, и пошла наверх. Только они заметили, что я куда-то пошла, они моментально двинулись за мной. Во дают! Ну чтож! Я пошла по комнатам со свойственной мне быстротой. Думаю, они не решатся догонять.
На всякий случай я закрыла одну из дверей. И пошла дальше.
Черт, завода моих часов вновь не хватило! Так что теперь вот уже час стрелки по-ослиному упрямо указывают на 18:00. Понять, сколько сейчас времени, невозможно.
Я вновь дошла до конца, и опять, не знаю, зачем, навалилась на ручку двери. Она скрипнула, и с неохотой поддалась.
Фу, теперь успокоилась немного! Дверь открылась на другую сторону, и я чуть не влетела в нее. Я покачнулась в проеме, а когда посмотрела вниз, чуть не отпустила ручку от страха – подо мной было свободное пространство, метров восемь-десять объемного воздуха. Я ухватилась за дверь, и сто раз передумала, выдержит она мой вес, или нет, пока занемевшее от ужаса тело мое не смогло двинуться в комнату. Потом сила тяжести сместилась, и я рухнула на пол. Мне сначала казалось, как будто я куда-то падаю, не чувствовала равновесия. Иногда во сне я просыпаюсь, и вдруг ощущаю, что лечу вниз. Так и сейчас. Челюсть до сих пор еще немного стучит от страха. (Если я не писала об этой своей фобии, то напишу: я боюсь высоты больше, чем смерти. В фильмах с пробежками по крышам я всегда внутренне содрогаюсь.)
Я собралась и поднялась на ноги.
Я подошла к проему и бесстаршно взгляднула вниз. Приятное поклывание ужаса (или просто адреналина) жутко бодрило, и… не могу описать чувство.
Темнели пустыми не блестящими зрачками окна противоположной части дома. Темные каменные стены потускнели во мраке опустившегося за стену солнца.
В голову пришла мысль, что там, в этих долгих метрах кислорода, столько свободы! Мне стоит всего лишь сделать шаг, и я свободна! Я полечу вниз, мои легкие наполнятся воздухом до отказа. Это будет так чудесно!
Я вздрогнула – я чуть не покончила жизнь самоубийством. Блин.
На следующий день. Я заснула, а часы остановились во сне.
Я провела всю ночь, лежа здесь на полу. Видимо, я уже никогда отсюда не выберусь.
А к тому же та дверь, которую я закрыла за собой, больше не открывается. Я просидела под ней несколько часов (или же просто минуты тянулись долго) но она не открылась.
Я НЕ МОГУ БОЛЬШЕ ЗДЕСЬ НАХОДИТЬСЯ! НЕ МОГУ!
Я плакала – признаюсь честно. Просто… мне очень страшно. Это ведь не просто экскурсия, верно? Зачем нас здесь заперли?.. Вернее – теперь я одна. Совсем одна. Но у меня есть выход.
Через некоторое время. Я легла на пол, и увидела под стулом ТАКОЕ! Я чуть не умерла на месте. Под стулом, на полу, в какой-то пыльной паутине валяются человеческие кости. Бррр.
Только они мне и остались. Кажется, опять наступает вечер. Какой он по счету? Не помню… третий? Какие-то скрипы раздаются повсюду, но я уже так привыкла! Это мои согруппники ходят по крыше. Наверное, там здорово. На крыше вечером так хорошо, ветер свистит, и вообще… и там так много воздуха! А еще я видела здесь, в этой комнате человека. Это мужчина, он вышел за дверь. Звал меня за собой. Но я не пошла. Я так устала… ну вот, опять по моим щекам катятся слезы. Почему? Я слизываю их, пить очень хочется. Они невкусные…
Вдруг, как в волшебной сказке, появился граф. Он вплыл в комнату сквозь дверь.
- Здравствуй.
Он любит меня, понимает меня. Он, и еще мои друзья, они живут почему-то под стулом. Там очень пыльно, но им видимо нравится.
- Здравствуйте.
Легким движением граф открыл белую дверь с медной ручкой, и потоки легкого летнего ветра ворвались в мою комнату. Эфирные кусочки прозрачной пыльной паутины заколыхались на потолке.
- Твои друзья уже давно на воздухе. А тебя они оставили здесь, в душной, пыльной комнате. Подойди сюда.
Он поманил меня к выходу. Я подошла.
- Посмотри, как там хорошо. Там такая свобода!
Вот, она, принцесса. Прищел принц и освободил ее из заточения, в которое ее поместила злая ведьма.
- Принцесса хочет на свободу. Принцесса пойдет.
Нежная легкая рука легла мне на плечо. И тут мой принц показался там, в двух метрах от меня.
- Иди ко мне!
Я сделала шаг вперед. Я вылетела из клетки, несомая мощным освободительным потоком воздуха.
Катерина Романовна Шемякина посмотрела на девочку, распластанную на каменных плитах внутреннего двора дома. Ей эта девочка показалась слишком напряженной и очень некрасивой. Она уже не ребенок, но не взрослая. Слишком угловатая, слишком самонадеянная. Считает, что чем-то отличается от других. Оказалось, совсем нет.
Катерина Романовна подождала своего сына Александра и дочь. Тонкие их лица появились перед ней, и одновременно кивнули.
Катерина Романовна последний раз поглядела на девчонку, махнула рукой и тощий труп в грязных джинсах и пыльной майке исчез. Ни капли жалости Катерина Романовна не почувствовала. Матовые черные плиты не хранили на себе никаких следов.
Жертва была принесена, больше ничего не нужно было.

***

Ветер гонял песок со свежеприсыпанных дорожек по короткому «ежику» газона. Получалось плохо, но эффектно. Со строны только. Шлейфы пыли казались изящной сухой волной. И появилось изумительное ощущение простора. Шум со стороны города, шепот воздуха в зеленых листьях – все это заглушало звон, стоящий здесь, после того, как мощная громада особняка исчезла, поглощенная ослепительной кровавой вспышкой.