Дни Разгуляя...

     Очень примечательная личность, - Разгуляй Впритыкович Перебешеннов. В соответствии со своим именем он вёл сильно разгульную жизнь, а на тридцатом её году установил, что дневник - это описание человеком своих собственных дней жизни. Точнее, дневник - это описание не того, что действительно за день случилось, а того, как человек отнёсся к тому, что его корёжило весь какой-то день.

     К тридцати трём годам своей жизни Разгуляй Впритыкович Перебешеннов сделал в своём дневнике  сто тридцать три записи, которые в их совокупности можно было бы назвать литературным памятником.

     Беда этих дневниковых записей в том, что отечественная художественная литература о них ничего не знает. А то, что наша отечественная художественная литература совсем не знает, она ещё не научилась называть литературными памятниками.

     Для того, чтобы отечественную художественную литературу ознакомить, хотя бы поверхностно, с дневником Разгуляя Впритыковича Перебешеннова, приводим три записи: самую первую, восемьдесят девятую и последнюю в дневнике, - сто тридцать третью.

     Первая запись в дневнике господина Перебешеннова:

     "Что вечера делал? Пил. Не воду и не сок. Что пил? Точно не помню. В этом-то всё и дело, что плохо помню то, что пил. Голова болит. А, если бы знал, что точно пил, то мог бы быстро поправиться.

     Точно помню, что в той компании, с которой пил, был Заяц Храбреевич Пулькин. Всегда рядом, верный друг. Пьёт всегда то, что и я. Чтобы воспользоваться опцией: "помощь друга", позвонил Храбреевичу Пулькину:

     - Что мы с тобой вчера пили в компании?

     - А мы именно в компании пили или вдвоём?

     - В компании.

     - Позвони кому-нибудь из компании, пусть скажут, что мы в их компании пили.

     -  Кроме тебя, никого из компании не помню, а что помнишь ты?

     - Китайцев помню.

     - Были в компании с нами?

     - Нет, китайцев не было, но китайцы разлили по бутылкам один из тех напитков, который употребляла наша компания. На дне  каждой бутылки лежал абрикос, - с довольно длинным рассуждением выступил Заяц Храбреевич Пулькин.

      - Значит, мы пили абрикотин?

      - А что это такое?

      - Ликёр из абрикосов.

      - Ликёр - это крепкий алкогольный напиток, а мы пили  какое-то слабоалкольное пойло. Правда, с чем-то  его смешивая в организмах. Вспомнил! - поразил своей памятью Заяц Храбреевич Пулькин. - На дне бутылок лежали не абрикосы, а сливы. Мы пили сливовицу. Нет, сливовица - это крепкий алкоголь, а мы  пили какую-то сливянку. Почти без  алкоголя.

      - Сливянка - это нечто, напоминающее плодово-ягодное вино? Но ты в курсе, Заюшка, что у нас действует закон, по которому вином в нашей стране считается напиток, изготовленный  исключительно из винограда?

      - Значит, кальвадос в  реальности - это не вино, потому что он изготовлен из яблок?

     - Кальвадос - довольно крепкий алкогольный напиток, его не нужно путать  с сидром!

     - Кто придумал, что вино делается только из винограда?

     - Кажется, ещё древние греки! А из какой-то агавы, абрикосов, вишни, земляники, слив, яблок и ячменя изготавливают ликёры, другие крепкие спиртные напитки и слабоалкогольное пойло, отдалённо напоминающее вино".

     Вот какой познавательной,  в области виноделия и выгонки крепкого алкоголя была самая первая дневниковая запись Разгуляя Впритыковича Перебешеннова!

     Восемьдесят девятой дневниковой  записью была у Перебешеннова такая запись:

     "Открыл глаза. Кто это сделал? С глазами? Тот, который только что родился или тот, который уже прожил несколько лет, а то и несколько десятилетий? Опускаю ноги из кровати  на пол. Натыкаюсь на тапочки. Тапочки уже не маленькие. Кто носит тапочки больших размеров? Взрослые люди. Я, наверное, не только что родился. Я - взрослый человек. У меня есть, скорое всего, небольшая книжица, в которой указано, когда я родился. Чтобы  понять, сколько мне лет, надо отнять от того года, который идёт сейчас, год моего рождения. Но где моя книжица, как она называется, и умею ли я считать, то есть отнимать от большего меньшее?"    
 
     Да, от этой записи пахнет чепуховищем, и от неё несёт ещё белибердятиной. А вот последняя, сто тридцать третья запись  в дневнике Перебешеннова довольно разумная:

     "Заяц Храбреевич Пулькин, мой добрый приятель, женился на Кру'те Побеевне Надёжновой-Залихватской, и советует сделать то же и мне. Жениться. Но, конечно, не на Круте Побеевне, а на другой женщине, более незамужней, чем стала теперь Крута Побеевна Надёжнова-Залихватская.

    Очень красивая и, что довольно странно, крайне образованная Гузя Полуобразовна Задумская, является женщиной гораздо более  скучной, чем яркая, выбивающаяся из всех, кем-либо ей установленных границ приличия, Приблуда Заглотовна Бескрайняя.

     Спокойной и довольно приятной в общении со мной, Разгуляем Перебешенновым, является Аука Задуваевна Брешева, хотя она и гораздо менее умная, чем Гузя Полубразовна  Задумская, но зато Аука гораздо более уравновешенная, чем наиярчайшая и  пробивающая все стены приличия  Приблуда Заглотовна Бескрайняя.

     Я долго думал о том, на какой из трёх женщин мне жениться, чтобы  не сильно  обжечься последствиями данной женитьбы, и, вспомнив то, что несмотря на страшную и даже "злую"  фамилию, у Брешевой её глаза всегда смотрят на меня мягко, я решил жениться именно на ней, на  Ауке Задуваевне Брешевой. Теперь надо узнать, согласиться ли она сделать это, - выйти за меня замуж!" 

      Мы надеемся, что приведённые здесь отрывки из дневника Разгуляя Впритыковича  Перебешеннова убедительно доказывают нашей, то есть отечественной, художественной литературе, что данный дневник, может быть, когда-нибудь, будет признан выдающимся литературно-художественным памятником.

     P.S. Автор, когда слушал рассуждения одного персонажа о прочитанном им дневнике Разгуляя Впритыковича Перебешеннова, понял, что в отличие от "Женитьбы" Н.В. Гоголя не невеста выбирала себе жениха в дневнике Перебешеннова, а жених Перебешеннов выбирал себе жену. Если кому-то из читателей и читательниц покажется, что данный текст иронической прозы есть пародия ещё на два произведения: на "Записки сумасшедшего" того же Н.В. Гоголя и на "Женитьбу Бальзаминова"  А.Н.Островского, то автор просит у них за это прощения.