Тени безымянного озера. Глава 23
— Блин! — скрипя зубами, Игорь наблюдал в зеркало заднего вида, как здание схлопывается в сингулярность, оставляя лишь идеально круглый провал. — Сорок минут езды нам до нужной точки.
Лена бредила на заднем сиденье, произнося еле слышно:
— Они… проснулись раньше… Нужно… синхронизировать…
Седов мчался, как мог, ожидая самого худшего, что Миронова или умрёт, или исчезнет, растворившись в пространстве. Но Лена, продолжая невнятно бормотать, упрямо цеплялась за жизнь, продолжая лежать на разложенном диване «Каравеллы». Ковалёва пристально изучала записи дневника Громова, рассматривая рисунки от руки.
— Странно! — произнесла Вера, то ли рассуждая вслух, то ли советуясь с Игорем. — Судя по наброскам, там не просто хранилище. Это похоже на квантовый камертон, но размером с девятиэтажный дом! Правда, я не понимаю, зачем его было так глубоко загонять под землю? В чём целесообразность размещать комплекс на глубине в семьсот метров?
— А пояснения какие-то в дневнике имеются? — поинтересовался Игорь, управляя машиной.
— Есть пометки, но они здесь не полностью. Вот, я сейчас зачитаю. — Вера провела пальцем по выцветшим строкам, пытаясь рассмотреть записи: — Глубина — не прихоть, а необходимость. На отметке семьсот метров гравитационные аномалии снижают порог резонанса на 47%. Теория Эйнштейна-Подольского здесь работает иначе… Она перевернула страницу. — Кристаллы ведут себя как живые организмы — на поверхности они «спят», а на глубине… Всё! Дальше текст залит чернилами.
Лена, не реагирующая до этого на своих друзей, внезапно вскинула руку, и её пальцы прочертили в воздухе светящийся символ:
— Защита… от солнечного ветра… — её голос звучал эхом. — Их ДНК… распадается под ультрафиолетом…
— Ах вот почему! — Ковалёва смотрела на Миронову, но та опять отключилась, продолжая невнятно бормотать в бреду…
Когда «Каравелла» остановилась в километре от замаскированного входа в «Вектор», уже заметно стемнело. Вера, достав из багажника прихваченный дрон, начала готовить аппарат к полёту, приговаривая:
— Посмотрим сейчас, что там находится.
Она запустила дрон в воздух, контролируя его полёт через свой смартфон, и села обратно в салон, давая возможность и Седову следить за ситуацией. Заброшенный комплекс оказался под усиленной охраной. Но странно — не военных, а людей в гражданском с нашивками «РосКвант».
— Частная охрана? — удивился Игорь, всматриваясь в увеличенное зумом изображение. — Кто сохранил это место за шестьдесят лет?
Он не ожидал, что Миронова очнётся и, присоединившись к ним, пояснит, указывая на эмблему формы:
— Видите… три кристалла? Это они… Уже здесь… Свои люди…
— Да? — Ковалёва запустила программу возвращения дрона на место старта, и, перебравшись к своим вещам, принялась доставать из сумки приготовленное снаряжение: прибор ночного ви;дения с треснутым экраном, рацию странной конструкции — подарок старика и флакон с надписью «Аэрозоль-дезориентатор, образец №;6». Увидев заинтересованность Игоря флаконом, Вера охотно пояснила:
— Военная разработка. Он у меня ещё со времён работы в «Безымянном» хранится. Вот и пригодился. Значит так, ребята. План простой, — она пристегнула к поясу гранату со странным голубым индикатором. — Я подниму тревогу у восточного периметра. Когда охрана рванёт туда — у вас будет ровно 90 секунд. Подруга, ты как идти сможешь?
— Нет, ноги не двигаются.
— Вера, я её на себе понесу! А если…
— Никаких «если», — Вера резко выдохнула. — Я вспомнила, где видела такие шевроны. Три кристалла в треугольнике — это необычная охрана. Это культисты из «РосКванта». Они убьют нас, едва увидят. Так что, Игорёк, хватай нашу красотку и выходите на исходную точку.
Седов без особых проблем взвалил Лену на плечо, её тело стало почти невесомым, но светилось всё ярче и ярче.
Темнота сгущалась над заброшенным комплексом, как живая субстанция. Вера прижалась спиной к холодной бетонной стене бункера, ощущая, как ледяная влага просачивается сквозь тонкую ткань куртки. Её пальцы скользнули по корпусу небольшого самодельного дрона — жужжащая смерть размером с ладонь, собранная из деталей лабораторного оборудования.
«Три… два… один…» — отсчитала она про себя, выпуская аппарат в ночь.
Дрон взмыл в воздух с тихим шипением, его голубоватые светодиоды вспыхнули раз-другой, прежде чем погаснуть. Вера затаила дыхание, наблюдая, как крошечный снаряд описывает дугу над головами ничего не подозревающих охранников. Внезапно аппарат издал пронзительный писк — точная имитация сигнала сканера, и рванул к восточному периметру.
«Сработало!» — мысленно ликовала Ковалёва, видя, как тени в камуфляже бросились в погоню за мнимым нарушителем. Секундой позже её пальцы уже откручивали крышку аэрозольного баллона. «Образец № 6» — гласила потрескавшаяся надпись. Вера с силой швырнула его в вентиляционную решётку КПП, где он застрял с металлическим лязгом. Почти сразу же из домика раздались приглушённые кашель и ругань — состав действовал безотказно.
Игорь, ощущая, как Ленино тело на его плечах становится всё легче, почти невесомым, прижался к сырой стене, чувствуя, как ледяной пот стекает по его спине. Кожа девушки светилась призрачным голубоватым сиянием, очерчивая венозную сеть, где вместо крови, казалось, текла жидкая сталь.
— У меня девяносто секунд, не больше, — прошептал он, ловя Верин кивок.
Когда последний охранник скрылся за углом, Игорь рванул вперёд, ощущая, как пальцы Мироновой впиваются ему в плечо. Её дыхание было горячим и частым, как у загнанного зверя.
— Там… там… — она еле могла говорить, указывая на едва заметную трещину в бетоне.
Седов нащупал скрытую панель. Металл был неестественно тёплым, почти живым под пальцами. Когда он надавил, раздался щелчок, и часть стены бесшумно отъехала, открывая узкий проход, заваленный паутиной и… чем-то ещё. Что-то блестящее и липкое покрывало стены, мерцая в свете его фонаря.
«Быстро! — прочитал он по губам Ковалёвой, разматывающей катушку с проводами. — Я останусь, задержу их».
Игорь хотел было возразить, но Лена внезапно вырвалась из его рук и, упав на землю, поползла вперёд, к едва заметному в темноте лифту. Её движения были странно механическими, будто кто-то другой управлял женским телом. Лифт оказался крошечной капсулой с медными стенками, покрытыми странными гравировками. Когда Игорь втащил Лену внутрь, её рука сама потянулась к панели управления. Капля крови — не красной, а мерцающей голубой жидкостью — выступила на её пальце и упала на сканер.
— ДНК-идентификация подтверждена, — прозвучал механический голос, и двери начали закрываться.
В последний миг Игорь увидел, как Вера, стоя спиной к ним, поднимает странное устройство — нечто среднее между рацией и оружием. Её губы шевелились, произнося что-то, но звук не проникал сквозь толщу дверей. Затем лифт дёрнулся, и они начали стремительное падение в глубины комплекса. Лена сидела на полу, смотря на мужчину чёрными глазами без белка, а на её лбу проступил странный символ, напоминающий древнюю руну.
— Не бойся… — прошептала она голосом, в котором звучало что-то чужое. — Мы почти дома…
Стены лифта вокруг них начали светиться, проявляя сложные схемы и уравнения, которые Игорь видел лишь в самых секретных записях отца. Но здесь они были живыми, пульсирующими, будто написанные не чернилами, а кровью.
Лифт падал с нарастающей скоростью, но странным образом — без привычного чувства перегрузки. Воздух внутри капсулы стал густым, насыщенным запахом озона и чего-то ещё — сладковатого, напоминающего гниющие фрукты. Седов почувствовал, как волосы на его руках встают дыбом от статического электричества.
— Лена, что, блин, происходит? — его голос прозвучал неестественно глухо, будто ватным одеялом окутали капсулу.
Миронова не отвечала. Она встала на ноги, прижавшись лбом к холодной медной стенке, а её пальцы судорожно сжимали поручни. Светящиеся вены на шее девушки пульсировали в такт мерцающим огням за стеклом.
Внезапно лифт дёрнулся, замедляясь. За стеклом промелькнула табличка с надписью: «Слой №;1 (-150 м)». Игорь увидел ржавые трубы и провода, покрытые странным мохоподобным налётом, который шевелился, словно дышал.
После следующей таблички «Слой №;2 (-300 м)» уже просматривались идеально гладкие стены с выгравированными символами — точными копиями тех, что были на коже Лены.
«Слой №;3 (-450 м)» демонстрировал прозрачные перегородки, за которыми виднелись… тени. Человекоподобные, но слишком вытянутые, с неестественно длинными конечностями.
— Не смотри, — резко прошептала Лена, хватая Игоря за руку, когда он невольно потянулся к стеклу. — Они чувствуют взгляды.
На отметке в минус шестьсот метров свет в капсуле погас на несколько секунд. В полной темноте Седов услышал подозрительный шорох, будто что-то скреблось по внешней стенке лифта. Уши уловили чужое дыхание: частое, прерывистое, с булькающим звуком где-то в горле. А потом прозвучали три чётких удара, как будто кто-то снаружи выстукивал код. Когда свет вернулся, на стекле остался мокрый след — длинный, извилистый, будто от щупальца.
— Скоро выход, — голос Лены звучал странно, с металлическим отзвуком. — Ты должен будешь сделать выбор, Игорь.
— Какой выбор? — он повернулся к ней, но в этот момент лифт резко остановился. Двери открылись с тихим шипением, выпуская волну спёртого воздуха. Перед ними расстилался огромный зал, напоминающий гигантскую кристаллическую утробу.
Стены из бесконечно повторяющихся узоров представляли собой фрактальные структуры, уходящие вглубь материи, словно зеркала, поставленные друг напротив друга. Они пульсировали мягким бирюзовым сиянием, будто вся комната была вырезана из одного исполинского кристалла. Но главное содержимое зала находилось в центре. Нечто среднее между органом и квантовым компьютером. Игорь видел, что основание конструкции напоминало чёрный базальт, испещрённый жилами золота и серебра, как древние жертвенные плиты. Из базальта торчали десятки стеклянных колонн, заполненных жидкостью, в которой плавали… человеческие органы: глаза, сердца, пальцы — всё соединённое тончайшими нервными нитями. В голове мужчины неожиданно всплыло пояснение: «Это стержни-резонаторы». Но венцом устройства являлся купол из того же материала, что и монолит. Правда, здесь он был полупрозрачным. Сквозь него виднелось нечто, напоминающее гигантский мозг, опутанный светящимися нитями.
Лена вдруг упала на колени, её руки сами потянулись к машине.
— Отец… — её голос звучал как эхо. — Он пытался их понять… через боль…
Игорь, ещё ничего не понимая, сделал шаг вперёд — и тут заметил фигуры. По периметру зала стояли люди в военной форме образца 1950-х. Они были прикреплены к стенам кристаллическими отростками, словно являлись частью конструкции. Седов видел, как их груди медленно вздымались, а глаза следили за гостями. Но больше всего мужчину поразило отсутствие ртов. Он видел лишь гладкую кожу, будто кто-то аккуратно зашил ротовое отверстие. Игорь переводил взгляд с одного человека на другого, пока не остановился на седом мужчине с орденом Красной Звезды. Их взгляды встретились, и седой моргнул.
— Вы… пришли… — его голос раздался прямо в голове, беззвучный и страшный. — Освободите…
В этот момент Лена вскрикнула. Купол машины раскрылся, выпуская облако золотой пыли, и в воздухе сложился голографический текст: «Протокол 'Колыбель'. Последняя стадия. Носитель обнаружен. Начало синхронизации».
Из глубины конструкции раздался стон — нечеловеческий, протяжный, будто сама земля скрипела зубами. И тогда тени за спинами пленников зашевелились…
Машина вздрогнула, словно от удара током. Стеклянные трубки резонаторов затряслись, заставляя плавающие в них органы биться, как пойманных рыб. Воздух наполнился сладковатым запахом, напоминающим перезрелые фрукты с примесью озона и чего-то невыразимо древнего, словно вскрыли гробницу фараона. Этот аромат был знаком Седову. Именно так пахло, когда они собирались входить в монолит на озере. Игорь почувствовал, как его коренные зубы начали ныть, а в ушах зазвенело. Голос пришёл к нему не через слух — он родился прямо в костях, заставив рёбра вибрировать в унисон.
«МАТЕРИАЛИЗАЦИЯ НЕ ЗАВЕРШЕНА»
Слова (если это можно было назвать словами) взорвались в его черепе, оставляя после себя кровавый привкус во рту. Это было похоже на зубную боль, превращённую в звук.
«НОСИТЕЛЬ ДОСТАТОЧНО ЧИСТ… ЛЕНА…»
Миронова ахнула. Её зрачки расширились с пугающей скоростью, поглощая радужку, пока глаза не стали двумя чёрными безднами. Из уголков губ девушки потекла слюна — не прозрачная, а мерцающая, словно жидкий металл.
— Они здесь… — её голос наложился на машинный, создавая жуткую полифонию. — В стенах… В воздухе… — она схватилась за грудь. — В нас…
Седов увидел, как светящиеся вены на шее Мироновой пульсируют в такт резонаторам. Каждый удар сердца Лены заставлял машину стонать глубже, а теней за спинами людей двигаться всё более хаотичнее. Сначала это были просто тёмные пятна, поглощающие свет. Но затем воздух в зале начал густеть, как бульон на медленном огне. Тени отделялись от стен с противным чавкающим звуком, будто вылезали из плотного сиропа. Их формы дрожали, как мираж в пустыне, постепенно обретая чёткость. По спине Игоря пробежала холодная волна мурашек. Он видел, что конечности этих сущностей слишком длинные, с лишними суставами, покрытые хитиновой оболочкой, которая переливалась масляными пятнами. Лица — вернее, их подобие: гладкие, безносые плоскости с тремя впадинами — две маленькие сверху (глаза?) и одна щелевидная внизу (рот?). Спины — выгнутые, усеянные чёрными кристаллами, которые пульсировали, словно дышали. Один из них (самый высокий) повернул голову на невозможные сто восемьдесят градусов. Его «рот» раскрылся, издав звук — нечто среднее между щелчком насекомого и треском перегруженной аудиосистемы.
Игорь почувствовал, как по его спине побежали мурашки. Это не было страхом — это было глубинное, инстинктивное отвращение, какое испытываешь при виде пауков, змей или многоножек, умноженное в тысячу раз.
— Ты… знаешь… что мы… — голос машины скрипел, как старая грампластинка, заевшая на одном аккорде.
Самый крупный из Теней сделал шаг вперёд. Его движения были неестественно плавными, словно он плыл сквозь воздух, а не шёл. Конечности изгибались под углами, которые ломали человеческое понимание анатомии. Внезапно в голове Игоря вспыхнула мысль — не его собственная: «Мы те, кто был до… Кто будет после…»
Слова (если это можно было назвать словами) горели в его сознании, оставляя после себя чувство тошноты и странную металлическую ноту на языке.
Лена вдруг вскинула руки. Её пальцы искривились, повторяя жесты Тени — точная зеркальная копия, хотя она никогда не видела этих движений раньше.
— Они не пришельцы… — губы девушки шевелились, но голос звучал чужим. — Они обратная сторона… зеркало…
Машина после её слов взвыла, как раненый зверь. Центральный «мозг» под куполом покрылся сеткой кровеносных сосудов, которые на глазах наливались чёрной жидкостью.
Вдруг время словно застыло. Даже Тени замерли, став похожими на жуткие статуи, а из главного резонатора выплеснулась струя золотистой жидкости. Она не растекалась по полу, а зависла в воздухе, формируя трёхмерные образы: «Древняя Земля — но не та, что мы знаем. Континенты располагались иначе, а горные цепи состояли из идеальных кристаллических структур, переливающихся всеми цветами радуги». «Катастрофа — в небе вспыхнуло второе солнце, ударив по кристальному ландшафту. Ударная волна превратила величественные структуры в груду осколков». «Выживание — обломки начали… двигаться. Сливаться. Находить новые формы. Искать симбиоз с появившейся позже органической жизнью».
— Мы… ошибка… — прошептала машина, и в её голосе впервые появились ноты чего-то, напоминающего скорбь. — Осколки… в ДНК… в камнях… в ваших снах…
Ближайшая Тень протянула к Лене свою конечность, напоминающую щупальце. Её пальцы-отростки буквально распались на сотни тончайших нитей, каждая из которых тянулась к светящимся венам девушки, словно чувствуя родство…
Игорь сделал шаг к ней, планируя защитить Миронову, но внезапно его сознание затопило видение. Вариант первый: он видит себя, разбивающего резонаторы ломом. Машина взрывается, зал рушится…, а среди обломков — тело Лены, наполовину превратившееся в кристалл. Вариант второй: он входит в пульсирующий центральный резонатор. Его кожа покрывается тем же узором, что у Лены. Седов чувствует, как сознание расширяется, сливаясь с чем-то необъятным… и теряя человечность. Вариант третий — размытый, неясный. Какие-то непонятные его действия у «мозга», жертва…, но детали ускользают.
Лена вдруг обернулась. Её глаза снова стали человеческими — полными боли и страха, но и странной надежды. Она словно знала, что видит Седов.
— Есть третий путь… — Миронова указала на пульсирующий «мозг». — Но нужна жертва… — её голос сорвался. — Не тела… памяти…
Тени, услышав такие слова, зашипели, впервые проявив что-то похожее на эмоцию — страх. Их кристаллы затрещали, как ломающийся лёд.
Игорь понял. Чтобы победить, нужно стереть… точнее, не стереть, а переписать саму основу системы. И цена этому — стать частью кошмара, не теряя себя. Он посмотрел на Лену, затем на Теней, и сделал шаг к Мироновой…
Лена стояла перед пульсирующим «мозгом» машины, её пальцы дрожали, едва касаясь холодной поверхности. Внутри биокристаллического компьютера плавали нейронные сети — странный гибрид органики и минерала.
— Квантовая энтропия… — голос девушки звучал надтреснуто, будто боролся с внутренним сопротивлением. — Они хранят информацию в пространственных дефектах кристаллической решётки…
Игорь, стоя рядом, ощутил внезапное понимание:
— Это как дефекты в алмазах… Только в миллиард раз сложнее.
Тени зашевелились, их хитиновые покровы издавали странный треск. Один из них вытянул конечность, и Игорь увидел, как она рассыпается на наночастицы, образуя в воздухе фрактальные узоры. Без Веры и её инженерных знаний ситуация казалась безнадёжной. Игорь лихорадочно рылся в памяти, вспоминая отцовские записи. Его взгляд упал на странный аппарат у основания машины — нечто среднее между электроэнцефалографом и алхимическим инструментом.
— Лена, этот нейроинтерфейс… — он указал на устройство. — Мы можем использовать его для…
Но Миронова отрицательно покачала головой:
— Нет. Это односторонний портал. Кто войдёт в контакт — станет частью системы. Навсегда.
Машина внезапно загудела, проецируя голограмму:
«ТРЕБУЕТСЯ ОПЕРАТОР. ДНК-СОВМЕСТИМОСТЬ: 98,7%»
Лена посмотрела на Седова — и в её глазах он прочитал решение до того, как она заговорила:
— Ты должен меня подключить. — Она показала на свои светящиеся вены. — Я уже заражена. Но ты… ты сможешь переписать код, пока я держу канал открытым.
Игорь хотел было возразить, но в этот момент все Тени внезапно замерли, словно получив сигнал. Машина противно завыла, выпуская облако золотой пыли, а пол под ногами заколебался, покрываясь трещинами.
— Нет времени! — Лена схватила руку мужчины и прижала к панели управления. — Только твоя ДНК может активировать протокол перезаписи!
Миронова легла на холодную базальтовую плиту, её тело напряглось, когда серебристые нити машины начали проникать в светящиеся вены. Каждая нить была толщиной с человеческий волос, но двигалась с хирургической точностью, находя нервные узлы.
— Готовься… — её голос звучал странно отфильтрованным, будто проходил через несколько слоёв воды. — Первая фаза будет болезненной…
Иглы-сенсоры впились в кожу головы, образуя корону из микроскопических ранок. Голографический дисплей над плитой ожил, показывая трёхмерную карту мозговой активности. Тело Лены вспыхнуло ярко-синим оттенком, реагируя на постороннее вторжение.
Игорь, продолжая стоять рядом, наблюдал, как на экране появляются неизвестные нейронные пути — слишком правильные и какие-то геометрические. Температура в комнате упала на 15 градусов за секунду. Воздух в помещении вновь наполнился запахом озона и чего-то сладковато-гнилостного.
Машина загудела тоном ниже, словно под нагрузкой. Её резонаторы заполнились жидкостью цвета ртути. Седов молча наблюдал, как тело сначала девушки застыло в абсолютной неподвижности, а потом начало дёргаться в такт пульсациям машины. Её кожа покрылась инеем, хотя показатели температуры оставались в норме. Губы Мироновой задвигались с какой-то механической точностью.
— Они… в моей голове… Вижу корни…
На экране появились рисунки фрактальных структур, пронизывающие её лимбическую систему. Потом появились чёрные точки в зонах, отвечающих за память, а пульсирующие нити соединили её зрительные нервы с височными долями.
Игорь не ожидал, что внезапно погаснут все экраны. Но в этот момент изо рта девушки вырвался луч голубого света, а сама машина застонала, как живое существо. Через три секунды мониторы вновь засветились, и Седов увидел, как новые нейронные связи формируются в реальном времени. На экранах побежали строчки неизвестного ему кода, эдакая смесь математических формул и неизвестных иероглифов, закончившиеся надписью с таймером отсчёта: «ПЕРЕЗАПИСЬ ЯДРА: 00:02:17».
Ленино тело выгнулось в неестественной дуге, позвоночник хрустнул с ужасающим звуком, а глаза закатились, показывая только белки. И вновь Седов запаниковал, не понимая, что ему делать? Он увидел, как из ушей девушки потекла серебристая жидкость, а её уста едва слышно произнесли:
— Держи… меня… — её голос звучал как плохая аудиозапись. — Если отпустишь… всё… потеряем…
Игорь ухватился за её ледяную руку, чувствуя, как пульс становится неровным. Он наблюдал, как кристаллы под женской кожей начинают менять структуру, а мысленный шум машины проникает и в его сознание.
И на последней секунде отсчёта таймера вся комната взорвалась белым светом. Тени вскрикнули на частоте, разбивающей стекло, а Миронова вздрогнула всем телом и замерла…
Свидетельство о публикации №225071300353