Временная жизнь

глава 57
Марта отправила сообщение Наталье Степановне:
«Я вас люблю».

Это было так искренне, что, пока сообщение уходило, Марта вытерла слёзы.

Пока Костя беседовал с друзьями, она осматривала домик, в который он её привёл — и назвал их домом на эти выходные.
Небольшой деревянный домик, одна комната, две односпальные кровати, стоящие близко друг к другу. В углу — высокий торшер в форме фонаря.

Как символично, — подумала Марта.

У кроватей стояли маленькие тумбочки и коврики — всё это придавало времянке уют.

День пролетел как в сказке, где время не ходит по стрелкам, а растворяется в музыке, запахах, голосах и солнечных бликах, скользящих по плечам.
Марта словно попала в другой ритм жизни — не спешащий, не шумный, но удивительно живой.

После завтрака на траве Костя повёл её вглубь парка. Они заглядывали на мастер-классы, слушали лекцию о природе сна, побывали в импровизированной галерее, где дети и взрослые рисовали на старых оконных рамах. Марта остановилась у одной из них: на стекле были нарисованы две женские фигуры, стоящие напротив и тянущиеся друг к другу — но между ними была вода, в которой отражалось небо.

— Это ты? — спросил Костя.

— Это все мы, — ответила Марта.

В полдень они лежали в гамаке под соснами и слушали, как поёт девушка на деревянной сцене. Песня была без слов — только голос: чистый, вибрирующий, почти нечеловеческий.
Марта не хотела ни думать, ни анализировать. Только дышать.

К вечеру воздух стал прохладнее. Над поляной зажглись фонари — не электрические, а бумажные, как из японских сказок. Кто-то ставил свечи в стеклянные банки, кто-то складывал дрова у костра.

Марта стояла у домика, переодевшись в тёплый свитер, когда Костя появился с двумя кружками горячего какао.

— Ужин будет позже, — сказал он. — А пока приглашаю на волшебство.

Костёр разгорелся у самого озера. Вокруг него расставили пеньки, кресла-мешки, ковры. Музыканты подстраивали инструменты, гости обнимались, пели, смеялись — как будто знали друг друга с детства.

Марта и Костя устроились на мягком ковре, укрывшись пледом.

— Это похоже на кино, — прошептала она. — Такое, где герои вдруг начинают жить своей настоящей жизнью.

— А у нас — не кино? — спросил он, глядя на неё сбоку.

Они сидели рядом, но не прикасались. В этой близости не было спешки, только тишина и принятие.

Марта слушала музыку — гитары, скрипку, перкуссию, восточные напевы. Один из участников читал стихи — шёпотом, в такт потрескиванию веток. Потом кто-то начал рассказывать: то ли сказку, то ли настоящую историю — о женщине, которая однажды услышала зов и ушла в лес искать своё имя.

— Я будто её понимаю, — шепнула Марта, когда рассказ закончился.

Костя повернулся к ней.

— Ты не просто понимаешь. Ты тоже её слышала.

Они замолчали. Лишь потрескивал огонь. Лица вокруг светились оранжевым — как в старом фильме. Кто-то играл на варгане, и звук гудел в груди.

— Знаешь, — сказал он вдруг. — Раньше я думал, что счастье — это событие. А теперь думаю, что это просто быть рядом с тем, кто делает мир мягче.

Марта не ответила. Просто взяла его за руку.
Медленно, уверенно, по-настоящему.
Огонь отразился в её глазах.
И в этот момент она знала точно — сигнала «игра окончена» не будет.
Не в эту ночь.
Не в этом лесу.