Солёная королева

Я увидел её на пляже. Было раннее утро. Свежий, лёгкий бриз обдувал тело. Народ уже тянулся к побережью, что бы успеть насладиться и морем с тёплой водой, и ещё пока не таким жгучим солнцем, каким оно станет немного позже. Сейчас можно было позагорать, не рискуя превратиться в красного варёного рака. Ещё можно было устроиться под большим зонтом, прихватив свободный лежак. Побережье, усыпанное галькой, пока не жгло пятки ног. Но всё это можно было получить, лишь жертвуя собственным сном. Вставать приходилось рано. Зато, получив все тридцать три удовольствия, последующее время удавалось уделить выходу в море на яхте или небольшом, стилизованном под пиратский, корабле. Полетать с парашютом, привязанным крепким канатом к мчащемуся по волнам катеру. Или таким же манером поскакать на банане по волнам. Ещё были аквапарки, дельфинарий, пешие и конные прогулки по дебрям заросших зеленью гор и лощин. Посетить древние дольмены, неизвестным образом, появившиеся в удалённых местах между горных скал. Искупать ноги, а кому и тело, в холодных водопадах горных речушек.
Там, где я решил провести отпуск, было чем занять себя. Вечером по всему побережью гремела музыка, народ перемещался из бара в бар. Можно было потанцевать, поиграть в бильярд, да и в другие азартные игры. Или  просто потереться среди праздной публики.
А пока было утро. Малолюдно. И ещё издалека я приметил парящую вдоль береговой черты фигурку, перепоясанную не то полотенцем, не то большой накидкой, лишь формально прикрывающей точёное стройное тело загорелой незнакомки в бикини с распущенными, чёрными с фиолетовым отливом волосами. Вздёрнутый подбородок, губы цвета спелой малины. Карие, искрящиеся глаза. Взгляд, заставляющий трепетать сердце. На шее бусы из переливающихся густой зеленью камней. На запястье руки, такое же украшение.
Всё это мне удалось разглядеть, когда она подошла довольно близко к месту, где я расположился.
Оглянувшись по сторонам и, видимо, выбрав место, где ей лучше всего остановиться, она подошла ко мне.
— У вас свободно? — задала она вопрос, смотря на меня в упор. Её небольшой акцент, при этом гордый взгляд свободолюбивой женщины, выдавал в ней девушку, не обременённую семейными узами.
— Если местная, то почему раздета? — пронеслось в голове. Непорядок. Местные не позволяют себе такой открытой вольности.
— Хотя, это курортная зона, и мало ли приезжих людей пребывает сюда за морем, солнцем и романтическими приключениями.
— Вот сам приехал один, без женского сопровождения. Хотя такового пока не заимел. Решил отдохнуть от городской суеты хотя здесь той самой суеты, выше крыши.
— Приземляйтесь, бога ради,— проговорил я.
Что-то её смутило, но что, я не успел осмыслить, так как моя спутница повела взглядом в сторону лежаков. Те были сложены недалеко, и мне ничего не оставалось, как проявить своё джентльменство и принести девушке такой же, как и у меня, поставив его рядом со своим, где нас разделяла лишь труба тента от солнца. Девушка постелила принесённое с собой полотенце и, не присаживаясь, повернувшись ко мне вполоборота, и мотнула головой в сторону моря. Мне опять не оставили выбора, кроме как подчиниться. Вода была тёплой, но и к ней необходимо было привыкнуть. А моя королева, не останавливаясь, вошла по талию и, повернувшись ко мне, протянула, улыбнувшись, обе руки. Превозмогая себя, что, видимо, не ускользнуло от взгляда незнакомки, немного снисходительно улыбающейся мне, я вошёл и, что бы исчерпать конфузную ситуацию, решил окунуться с головой. Уже приготовившись выныривать, я, сидя на корточках, ощутил на своих плечах руки, обвившие меня. Потом в мои губы прижались ещё чьи-то. Меня явно кто-то пытался поцеловать. На что я, забыв о том, что для всего этого необходим и воздух, ответил тем же, обхватив стоящее передо мной упругое тонкое тело при этом поднимаясь из воды. Глубина оказалась по грудь, хотя та, что целовала меня, да и сам я, окунаясь, стояли явно ближе к берегу. Наше действие затянулось, но, будучи человеком, не торопливым, я не считал нужным прекращать это замечательное занятие. Уже не знобило. Вода ласково плескалась о наши тела, придавая всему действию немного романтизма.
Она первая оторвалась от меня и, обдав устрашающей глубиной своих зелёных глаз, улыбаясь, подалась назад и мягко поплыла в сторону открытого пространства залива. Я не спеша решил последовать за ней. Доплыв до ограждения, мы, держась одной рукой за поплавки, другой обнявшись, снова стали целоваться. Я ощущал сладость, смешанную с солью воды от её губ. На ум пришло выражение: солёная королева. Она или прочла мои мысли, или просто так засмеялась, разнося по округе задорный вибрирующий звук своего голоса.
Мы двинулись в обратный путь, выходя, я взял её за руку, помогая выбраться из воды.
Меня что-то отвлекло, и я лишь на мгновение отпустил её руку, но, повернувшись обратно, не обнаружил своей пассии. Её просто не было. Убежать или уйти, у неё не было времени. Спрятаться тоже было негде. Войти обратно, в воду за доли секунды она ну никак не могла. Но факт оставался фактом: девушки рядом со мной не оказалось, лишь её полотенце на лежаке. Я оторопел. Пошёл в воду и, окунувшись, попытался что-либо разглядеть, но ничего так и не увидел. Выйдя, стал осматривать береговую полосу: никого, кто бы мне был нужен.
Люди, лежащие рядом, не проявляли ко мне никакого интереса, будто бы ничего не произошло. Но не расспросить про мою спутницу я никак не мог и, немного стесняясь, стал задавать один и тот же вопрос: — может, кто видел, куда пошла моя девушка? — на что ни один из опрошенных мною ничего ответить не смог. Лишь мороженщица, что стояла на
набережной, сказала, что видела какую-то «тёмненькую», проскочившую мимо, но не обратила на неё внимания. Я ни с чем вернулся на своё место и просидел там, охраняя полотенце, до самого обеда. Потом, забрав все вещи, решил пройтись, вдоль прибрежной полосы и вернуться к себе в номер по той самой набережной, что и сделал.
Я стал искать её каждый день, беря с собой её украшенное небывалыми росписями полотенце. Вернее, эту вещь можно было использовать как полотенце, так как оно хорошо впитывало воду. Но и как большой платок на плечи оно тоже вполне себе подходило.
Мой отдых заканчивался, и в одну из ночей после приятно проведённого ужина я прилёг и провалился в сон.
Разбудил меня настойчивый зов по имени. Я приподнялся, отряхнувшись от наваждения, но зов продолжился. Меня звали по имени, и голос был женским. Его тембр напоминал мне кого-то, но спросонья я никак не мог сосредоточиться. Дверь на балкон была приоткрыта, и, поднявшись и отодвинув штору, я вышел, окунувшись в темноту вечернего курорта со звуком музыки, звуками ей вторящих цикад и шумом морской волны. Недалеко, на пешеходной дорожке, проходящей вдоль номеров гостиницы, а поселился я на первом этаже, стояла моя королева. Молча, смотрела на меня, изредка отбрасывая копну волос себе за плечи и улыбаясь.
Прошло, наверное, какое-то время, пока я собрался с мыслями.
Не задумываясь, я стал перелезать через перила своего балкончика, что вызвало негромкий смех у моей пассии.
— Алексей, вы в трусах пойдёте на свидание со своей девушкой? — мотнув подбородком в мою сторону, проговорила она.
Я замер в самой неподходящей позе. Видимо, мой мозг, и я сам решили действовать отдельно, или я просто находился в прострации, в то время как организм продолжал действовать. Вскоре я стоял рядом со своей красавицей, предварительно укрыв её плечи её же оставленной накидкой. Та, увидев свою вещь, потрогала её и поблагодарила.
Мы отправились гулять по набережной, где вовсю бурлила ночная жизнь. Заходили в маленькие ресторанчики, пили вино, танцевали. Мне показалось, что моя спутница, при всей своей весёлости, немного напряжена. Она захотела пройти к воде. Наши ноги омывала с шипением лёгкая волна. Мы стояли, обнявшись, и губы наши, то шептали что - то друг другу, то сливались в мягком поцелуе. Я ощущал её солёность, смешанную при этом с чем-то сладким, карамельным. Но выражение: «солёная королева» крепко засела у меня в голове. Незаметно мы оказались там, куда я весь свой отдых у моря хотел попасть. Но это место было далеко от гостиницы, и мне никак не удавалось взять и пойти к этим отвесным скалам, ступившим своей массой в морскую гладь. А теперь мы стояли совсем рядом с исполином, выхваченные светом огромной луны из темноты ночи. Моя любовь стала входить в воду, взяв меня за руку. Я немного напрягся, что не ускользнуло от неё.
— Ты испугался?— прошептала она.
— Нет, пожалуй, но если мы собрались купаться, то, может, стоит раздеться?
— Не стоит, милый, — проговорила она, — тебя ждёт кое-что поинтереснее, — и стала не спеша погружаться в воду, не останавливаясь и не отпуская мою руку.
Я вдруг вспомнил один свой очень давнишний сон. Мне снилось, что я летаю, или, если быть точнее, вишу где-то выше того, что я вижу под собой. Своё неподвижное тело,  расположившееся на диване в квартире, в которой я проживаю, и тоненькую ниточку тёмного цвета, соединяющую нас. Потом картинка меняется, и я, открыв окно квартиры, выхожу из него и попадаю на яркое, залитое солнцем побережье, со скалой, похожей на ту, что сейчас находилась сбоку. Сияло яркое солнце. Пляж принимал своих посетителей, а я, летящий на крыльях счастья, не останавливаясь, входил в воду, уходя всё дальше на глубину,  не испытывая при этом никакого дискомфорта, любуясь красотами подводного мира. Далее мне захотелось взлететь, и я, как ракета, на скорости вырывался на поверхность, уносясь к небу и кружась, разбрызгивая  капли воды вокруг себя, при этом  хохоча от обуявшей меня радости.
Будто прочитав мои мысли, девушка повернулась ко мне лицом и, очередной раз прикоснувшись к моим губам, прошептала: — Так и будет, мой милый, — и мы пошли дальше. Всё повторилось, как и много лет назад. Внутренняя толща воды озарилась светом, исходящим, видимо, сверху. Мы ласкали подплывающих к нам рыб, разглядывая при этом удивительно сочный и яркий подводный мир. Смогли так же поплавать на скоростях, преодолевая, как мне казалось, неимоверные расстояния. Наше сумасбродство закончилось у подножия той самой скалы. Немного обойдя её, я увидел грот, вход которого освещался мягким желтоватым светом. Проследовав туда, мы вышли из воды, и попали во внутреннее помещение скалы. На песке лежала в открытом состоянии огромная перламутровая раковина. Сразу было видно, что это место принадлежит жемчужине, и этой жемчужиной была моя солёная королева. Мы уместились внутри этой красоты. Вокруг неуловимо угадывались звуки музыки. Моя пассия протянула руку, и в ней появился хрустальный сосуд с золотистым переливающимся всполохами мириад звёздочек напитком. Который мы пили из невесомых прозрачных бокалов. Появился поднос с яствами. Что это было, я так и не разобрал, но моя королева кормила меня со своих рук, заботливо обтирая мне губы и целуя их потом. После трапезы мы улеглись на троне, и раковина закрыла нас от посторонних глаз.
Я проснулся от того, что солнце стало щекотать мне глаза. Всё, что происходило, я помнил до мельчайших подробностей. Это была райская ночь. Но было это на самом деле или нет, мне понять не удавалось. Лишь то, что полотенце-накидка которое я вернул своей любви, вместо того что бы висеть на спинке стула, лежало сейчас рядом со мной, пахнущее той самой солёной королевой. Душа пела, и я знал, что это было на самом деле, хотя и стоял в трусах, в том самом виде, в каком и лёг вчера.
Приведя себя в порядок, я, накинув на плечи полотенце моей пассии, вышел к морю.
Я пел. Искупался, плотно с аппетитом перекусил и, собрав вещи, отправился домой. Отдых мой закончился, и необходимо было возвращаться.
Прошло много лет. Судьба больше не пускала меня в то место, где я когда - то прикоснулся к волшебству.
И вот совершенно неожиданно мы, семья из четырёх человек,  купили тур по невероятной скидке именно в это место. Я был женат. Моя супруга, Вероника  Павловна, слыла женщиной дерзкой. О такой говорят: «Палец в рот не клади, откусит». Но в семье должен быть только один Адмирал, и этим человеком была моя супруга. Нам с ней удалось вырастить двух замечательных деток-погодок: Александру и Виктора. Саша была постарше и считалась папиной дочкой, а сын был ближе к матери. Жили как все, неся все радости и тяготы вместе, радуясь  жизни и с пониманием относясь, друг к другу.
Расположились мы в том самом отеле, в котором когда-то останавливался и я. Прошло столько лет, а общая картина побережья не сильно изменилась. Да, конечно, выросло несколько многоэтажек вдоль курортной линии. Появились небольшие посёлки, местного населения стало больше, по словам тех, кто здесь обосновался. А так, в общем-то, всё осталось по-прежнему. Береговая,  уходящая вдаль линия, упирается в ту самую скалистую вершину, рядом с которой мне посчастливилось увидеть рай. Как-то дня через два погода не благоприятствовала выходу к воде, и мои решили остаться дома и просто поваляться и понежиться от безделья. Эту цитату выдала моя дочь. А я, отпросившись у супруги, что было невероятно для меня самого, вышел прогуляться и посидеть в рядом расположенном баре. В полутьме присел за столик к одиноко сидящему мужчине моих лет, в традиционной капитанской кепке с якорем на тулье, и, заказав себе пива и рыбки по его совету, завязал с ним разговор на общие темы. Он оказался местным рыбаком, как он сам и отрекомендовался. И когда я в пылу разговора упомянул то место, где мы с моей солёной королевой провели нашу последнюю встречу, тот ответил, что это удивительно, как мне удалось выжить, выбрав для купания такое неудачное место.
По его словам, эта скала считалась местом несчастливым, где происходили не единичные случаи гибели людей. Когда же я уточнил ему, что просто немного постоял в воде, а не плавал в море, то тот тут же расслабился и сказал:
— Так бы и сказал, что просто помочил ноги, а то, « Я купался у чёрной скалы»!— проговорил он громко и с насмешкой.
А вот потом он рассказал следующее: — ещё в давние времена под этой скалой находился грот, в подземное царство, и тот, кто находил его, уже не возвращался. А если и не заходил вовнутрь, то больше не находил его. При обстреле бухты противником  в войну досталось и этой скале, и грот, если он и был, завалило камнями. Но легенда осталась, и случаи гибели неосторожных туристов  тоже имели место.
Я больше не пытался выражать какие-либо эмоции, кроме удивления, и старался лишь слушать своего нового товарища. Тот пообещал в ясную погоду покатать нас на катере, и своё обещание выполнил, оставив добрые впечатления о себе от моей семьи, и с осадочком от меня. Заявив о символической плате за услуги, которая оказалась не такой уже и символической.
Главное произошло на шестой день нашего отдыха. Я ещё с утра терзался не дававшей покоя мыслью, что что-то должно случиться.
Разместившись спозаранку недалеко от воды, мы искупались и лежали, отдавая своё тело начинающему припекать солнышку. По мере восхода я  переместил свой лежак под большой тент и, присев на него, стал осматривать береговую линию и людей, снующих в воду и обратно.
Их обоих я заметил издалека. Моя королева помахала в мою сторону рукой. Я, вскинув свою и оглянувшись на жену, лежащую на животе головой в другую сторону, тоже помахал в ответ. Меня немного трясло. Королева нисколечко не изменилась, всё такая же стройная и источающая собой свежесть. Рядом шёл молодой парень, немногим старше моих детей. Я встал и, положив на плечо то самое полотенце (я хранил его до сих пор), не торопясь пошёл им навстречу. Мы встретились у воды. Солёная принцесса, как ни в чём не бывало, не обнимаясь, прильнула своими губами к моим, и я вновь ощутил тот самый солёный с примесью сладости вкус. Её глаза источали радость. Повернувшись к мальчику, она произнесла:— Королевич,  это твой отец!
Небо упало, видимо, на меня, так как можно было ожидать чего угодно, но только не этого. Она молчала и смотрела на меня с некоторым сочувствием. Паузу прервал молодой человек:
— Спасибо вам, отец, за то, что дали мне возможность появиться на свет, спасибо, что не забыли мою мать, — и с этими словами снял с моего плеча полотенце и накинул его королеве на плечи, пожав при этом мне руку. Это был поистине королевский сын,  отличающийся лишь тем от матери, что был светлым, как и я, и голубоглазым.
Моя королева заглянула за моё плечо, сзади невдалеке стояла моя дочь. Я протянул ей руку, и та, подбежав, прильнула к ней. Женщина посмотрела на ребёнка и, протянув руку, погладила её по голове, после чего сняла с запястья изумрудные бусы и отдала их ребёнку. Александра покраснела и произнесла:
— Спасибо большое.
Они оба повернулись и, не оборачиваясь, пошли в обратную сторону. А мы с дочерью стояли и смотрели им в след.
— И что вы там интересное увидели? — услышали мы оба голос нашей мамы.
Та стояла подбоченившись и грозно глядела на нас обоих.
— А где полотенце? — спросила она, глядя на меня в упор. Я замялся. Выручила дочь, объяснив, что я нечаянно, видимо, обронил его, а пока мы пытались  его отыскать, море нам взамен подарило вот эти бусы.
— Ну-ка, дай их мне,— грозно проговорила Вероника Павловна дочери. Девочка автоматически спрятала руку за спину и насупилась.
— Не смей рычать на дочь! — вырвалось из меня. Жена оторопела. Я никогда не позволял себе повышать на неё голос. Но тут что-то толкнуло меня на защиту своего ребёнка.
— Это её подарок, и только она будет его носить, — продолжил я. Наша перепалка, видимо, не осталась не замеченной. На нас стали обращать внимание.
Вероника Павловна как-то вдруг вся сжалась и, оглядываясь по сторонам, стала заходить в воду. Подбежал сын и, взяв мать за руку, пошёл с ней рядом. Я, переборов нахлынувшую злость, тоже подошёл к супруге и взял её за другую руку, которую она сначала хотела вырвать, но я только крепче сжал её и женщина сдалась.
—Ты извини меня, не сдержался, —проговорил я.
— Это ты прости меня, Лёша, я что-то грубить стала не по делу.
Мы стали плескаться, и недоразумение испарилось само собой.
Последние дни мы провели в общесемейной идиллии.
А то украшение дочь хранит до сих пор, надевая его лишь дома на семейные праздники, и правду о солёной королеве знает только она и я. Александра написала и проиллюстрировала сама сказку на эту тему и теперь по просьбе уже своей дочурки частенько читает  той  сказку перед сном.