Записки охотника

               
Отец, вернувшись из Германии после окончания войны, привёз охотничье ружьё – бельгийскую лёгкую двустволку с отодвигающимся затвором, позволяющим перезаряжать её за несколько секунд, в отличие от перезарядки переломных ружей. В чехле кроме ружья были патронташ и коробка патронов. Когда мы выезжали летом на дачу, отец всегда брал ружьё с собой. После войны времена были очень неспокойные, нередко дачи грабили. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, в качестве подарка отец предложил мне потренироваться в стрельбе. Мы взяли ружьё и спустились в овраг, находившийся недалеко от дачи. Папа проинструктировал меня, как нужно обращаться с ружьём на охоте: заряжать его нужно только на позиции и ставить на предохранитель. Мы захватили с собой старый цветочный горшок в качестве мишени и повесили его на ветку дерева. Я отошёл на отмеченное отцом расстояние и зарядил ружьё, плотно прижал приклад к плечу, прицелился и нажал на спусковой крючок. Прогремел выстрел, горшок покачивался на ветке. Я промазал.
– Давай ещё разок, целься лучше, при нажатии на курок не дыши. От второго выстрела горшок разлетелся на кусочки.
– Молодец, всё, первая тренировка закончена, теперь нужно тщательно почистить стволы.
На это у меня ушло намного больше времени, чем на стрельбу по горшку. Отец несколько раз проверял и говорил: «Давай ещё».
Он не был охотником, и среди его друзей и знакомых никто охотой не увлекался. Так и простояло наше замечательное ружьё долгие годы в шкафу под замком на даче.
После окончания института я работал в НИИ, в лаборатории, руководителем которой был Рафаил Залманович Хайкин, все сотрудники называли его просто Раф. Он был заядлым туристом и охотником. Мы подружились с ним, ездили вместе в Узбекистан, в Армению, ходили в байдарочный поход по Карелии. Как-то в разговоре с ним я упомянул о ружье.
– И ты ни разу не был на настоящей охоте? Всё, в начале апреля поедем ко мне на дачу в Снегири, там отличные места для охоты на вальдшнепов, смешанные леса. В это время они возвращаются после зимовки к местам своих гнездилищ и у них начинаются брачные игры.  Охота на вальдшнепа на тяге открывается обычно в конце марта и может длиться до конца апреля. Ходят на неё обычно вечером на закате. Поскольку ты зелёный охотник, тебе нужно тщательно подготовиться: почистить ружьё после долгой спячки, ну и одежда должна быть непромокаемая, тёплая, конечно, сапоги. Ранней весной в лесу ещё холодно и сыро. Поедем в первую субботу апреля. Да, совсем забыл, ружьё у тебя зарегистрировано?
– Нет, оно было оформлено на отца.
– Нужно обязательно оформить на себя, а то пойдём как браконьеры.
В намеченную субботу рано утром мы погрузили всё снаряжение в жигулёнок Рафа. Нам предстояло по прибытии на дачу прежде всего её согреть после зимовки, растопив печь. После раннего обеда, совмещённого с завтраком, мы выехали, километров через тридцать по шоссе Раф свернул на лесную дорогу и поставил машину так, чтобы её не было видно с дороги. Дальше нужно было идти пешком. День был солнечным, ясным, ветер стих, уже плюсовая температура, но было зябко. В лесу снег ещё полностью не сошёл, лежал неровными пятнами с северной стороны у подножия елей, да в низинах. Всё время я испытывал какое-то смешанное волнение, будто и в самом деле шагал по неведомым, таинственным местам. Когда углубились далеко в лес, наступила тишина и стало слышно пение и щёлканье птиц. Наконец мы вышли на небольшую полянку.
– Вот здесь и будем ждать, – сказал Раф.
– А почему здесь?
– Когда-то я здесь успешно охотился. Вальдшнепы полетят позже, когда стемнеет, прислушивайся, они издают негромкий специфический звук «хорк».
Раф занял позицию недалеко от меня. Я напрягал слух и зрение в надвигающихся сумерках. Неожиданно прогремели два выстрела, это стрелял Раф. И вдруг я увидел пару вальдшнепов, прицелился и, чтобы сделать небольшое упреждение, шагнул немного назад, зацепился за какую-то корягу и завалился на спину, непроизвольно нажав на спусковой крючок, прогремел выстрел. Падая, я потерял очки и теперь на четвереньках шарил вокруг себя, пытаясь их найти. Прибежал Раф.
– Что случилось?
– Споткнулся, упал и очки потерял.
Он посветил фонарём, они лежали рядом со злосчастной корягой.
– Хорошо, что я их не раздавил.
Я поднялся, и мы начали почему-то хохотать. Действительно, сцена была очень смешная.
– Ну что, продолжим нашу занятную охоту или закончим на этом?
– Давай ещё постоим, может, всё-таки повезёт.
Прошло примерно полчаса, и как только мы разрядили ружья, пролетело несколько вальдшнепов. Вот так мы опростоволосились.
Почти в полной темноте, освещая дорогу фонарями, мы добрались до машины. Когда мы выехали на шоссе, перед нами развернулась великолепная картина. На горизонте ещё розовел закат, а над ним поднималась большая, сдобная, золотая луна.
– Знаешь, я даже рад, что мы ни одной птицы не подстрелили, кто знает, может, это моё падение было не случайным. Представь, что этот самец летит на встречу к своей самочке, а мы его убиваем. Это как-то подло. Я только сейчас задумался над философией охоты. Думаю, охота – это не моё.
– А мне же не сама охота важна, а то, что ей сопутствует: выезд на природу, поход в лес, поиск красивых мест, наблюдение за повадками птиц и животных. Конечно, для кого-то это самоутверждение. Человек ведь по своей природе остался хищником, – сказал Раф.
Мы какое-то время помолчали.
– А у меня есть приятель, заядлый охотник, но только с фоторужьём. Он часами может сидеть в укрытии в болоте, чтобы сфотографировать, как птица приносит червячка и кормит своего птенчика. Вот это, по-моему, настоящая охота.
Осенью на нашей даче случился пожар, в котором сгорело моё замечательное ружьё.