Отпуск по расписанию

Последняя неделя перед отпуском — это когда ты одновременно существуешь в трёх временах: пытаешься доделать работу в настоящем, мысленно уже валяешься на пляже в будущем и ностальгируешь по прошлому году, когда ты, такая наивная, думала, что успеешь подготовиться к отъезду заранее.

Спойлер: в этот раз я тоже так думала.
Понедельник начался с оптимизма, граничащего с безумием. Я проснулась на двадцать минут раньше будильника, сделала дыхательную гимнастику (три вдоха и четыре «где, чёрт возьми, мой телефон?») и даже успела выпить кофе, сидя за столом, а не на бегу. В такие моменты я себе особенно нравлюсь — собранная, целеустремлённая, почти как героиня какого-нибудь мотивационного ролика.

Ещё бы знать, куда я дела список дел, который составила вчера вечером с пометкой «Не потерять!!!» (три восклицательных знака — это я сама с собой разговариваю на повышенных тонах).
— Лёнь, ты не видел мой список? — спрашиваю мужа, который ещё находится в спящей стадии.

— М-м-м, — отвечает Лёня, что может означать всё, от «Конечно, дорогая, он на холодильнике» до «Я сплю, отстань».

С годами брака я научилась распознавать эти сигналы. Этот конкретный «м-м-м» означает: «Я даже не понял вопроса, но на всякий случай сделаю вид, что слышал».

Список обнаруживается под кошкой, которая использует его как дополнительную прослойку между собой и прохладной столешницей. Мурка смотрит на меня с таким выражением, будто я покушаюсь на конституционное право кошек лежать на важных бумагах.

— Это мой список, — говорю я ей.

Кошка моргает с достоинством английской королевы: «И что с того?»

Я вздыхаю и переписываю список на новый лист, потому что старый украшен отпечатками кошачьих лап и чем-то подозрительно липким. В новом списке я проявляю особую тщательность, разделяя задачи на категории: работа, дом, документы, покупки. Получается красиво, почти как произведение искусства.

«В этот раз я всё успею», — думаю я, и маленький демон прокрастинации в моей голове начинает истерически хохотать.
На работе меня встречают коллеги. По их глазам я понимаю, что они меня тихо ненавидят. Все хотят в отпуск, а я одной ногой уже там!

— Ну что, перед отпуском? — спрашивает Вера, заглядывая в мой кабинет. — Навалили задач?

— Не то слово, — отвечаю я, включая компьютер и мысленно готовясь отбиваться от электронных писем с пометкой “срочно”.

— А куда летите? — интересуется Вера, присаживаясь на край моего стола, что означает длительную беседу.

Я называю курорт, и Вера тут же начинает рассказывать, как они с мужем были там три года назад, и что на третий день у неё началась аллергия на местную еду, а на пятый — на местных жителей.
История затягивается, превращаясь в подробный медицинский отчёт, и через десять минут я знаю о пищеварительной системе Веры больше, чем хотела бы знать о ком-либо в принципе.

— ...И вот, представляешь, врач говорит: «Это не аллергия, это психосоматика!» — завершает она свою эпопею.

— Кошмар, — говорю я, украдкой поглядывая на часы. Рабочий день официально начался двадцать минут назад, а я ещё даже не открыла почту.

— Ага, — соглашается Вера. — Так что хорошего отдыха! — добавляет она с интонацией, которая больше подходит для другой фразы.

Когда Вера наконец уходит, я открываю рабочую почту и понимаю, что за выходные моя аккуратно разобранная входящая папка превратилась в филиал преисподней: 43 новых письма, и это не считая тех, что я не успела разобрать в пятницу. Большинство из них начинается со слов «Срочно» или «Нужно было вчера», что заставляет меня задуматься о концепции времени в корпоративной культуре.

К обеду я разгребаю треть почты, отвечаю на четыре «суперсрочных» запроса и делаю вид, что не заметила трёх звонков от нашего генерального директора, который вспомнил о презентации, которую обещал подготовить сам, но «может, ты глянешь, там немного осталось».
Обед я провожу за компьютером, жуя бутерброд и пытаясь одновременно составить квартальный отчёт, проверить список вещей в отпуск и ответить маме на сообщение «Ты уже собрала аптечку? Не забудь уголь, желудочные инфекции никто не отменял! И зеленку!!! Первое средство!»

Вторая половина дня проходит в еще более авральном режиме
Я перескакиваю с задачи на задачу, как кузнечик/ Каждый раз, когда я почти заканчиваю одно дело, появляется кто-то с фразой: «Я тебя не отвлекаю?» — и отвлекает на четверть часа.

К шести вечера мой мозг напоминает желе, которое слишком долго пробыло на солнце. Я смотрю на список дел и с ужасом понимаю, что выполнила только четверть намеченного.

«Ничего, — успокаиваю я себя, — завтра будет новый день». Демон прокрастинации в моей голове давится от смеха.
Дома меня встречает Лёня с видом человека, который сделал важное открытие:

— У нас нет чистых футболок, — сообщает он.

— И тебе привет, — отвечаю я, скидывая туфли. — А стиральная машина сломалась?

— Нет, просто... — он делает паузу, подбирая слова, — я думал, ты хотела постирать.

Мы женаты семь лет, и за это время Лёня так и не смог запомнить, что стиральная машина не активируется телепатически при моём приближении к дому. Впрочем, я до сих пор не могу запомнить, что крышка от кастрюли, оставленная на горячей плите, превращается в раскалённый диск, так что мы квиты.

— Я загружу стирку, — вздыхаю я, — но ужин на тебе.

Лёня кивает с энтузиазмом шеф-повара, только что получившего звезду Мишлен. Я знаю, что это означает: он закажет доставку. Что ж, сегодня я слишком устала, чтобы спорить.
Пока я сортирую белье, пытаясь вспомнить, можно ли стирать мои новые джинсы с Лёниными футболками (спойлер: нельзя, но я всё равно рискну), звонит моя сестра Ира.

— Ты уже купила крем от загара? — спрашивает она вместо приветствия.

— Нет ещё, — отвечаю я, зажимая телефон между ухом и плечом и пытаясь понять, сколько порошка насыпать.

— Я тебе скинула ссылку на тот, что мы в прошлом году брали, помнишь? С SPF 50. Он, конечно, как замазка, но зато работает.

Ира продолжает говорить о кремах, шляпах и прочих средствах защиты от солнца. Моя сестра относится к отпуску как к проекту: всё должно быть распланировано, упаковано и промаркировано. В прошлом году она привезла с собой аптечку, которой позавидовала бы какая-нибудь районная поликлиника.

— ...И не забудь взять пляжные полотенца, в отеле они всегда маленькие, — завершает она свой инструктаж.

— Хорошо, — говорю я, понимая, что пропустила половину рекомендаций. — Слушай, а вы как, готовы к отъезду?

— Почти, — отвечает Ира тоном, из которого ясно, что она готова на все сто, но из скромности не хочет это признавать. — Осталось только детям шорты новые купить и Мише плавки. А у тебя как?

— Тоже почти, — лгу я, глядя на неразобранный бардак в спальне. — Пара мелочей осталась.

После разговора с сестрой я чувствую себя двоечницей, не выполнившей домашнее задание. Ира младше меня на три года, но иногда мне кажется, что это я её младшая непутёвая сестра. У неё всегда всё по плану, у меня — по ситуации. Она знает, что будет делать через месяц в три часа дня, я не всегда помню, что ела на завтрак.
Вечер заканчивается тем, что мы с Лёней едим китайскую лапшу из картонных коробок, сидя на диване и обсуждая, что нужно сделать перед отпуском.

— Я возьму на себя страховку и бронь машины, — говорит Лёня, — а ты займись вещами и аптечкой, окей?

— Угу, — киваю я, размышляя о том, как упаковать в один чемодан вещи на две недели так, чтобы они не превратились в комок мятой ткани к моменту прибытия.

— И ещё, — добавляет Лёня с хитрой улыбкой, — может, всё-таки купим новый чемодан? У нашего старого колесо дребезжит...

— Ты просто хочешь новую игрушку, — парирую я. — Но да, давай купим. Только не на последний день откладывай.

Мы ещё какое-то время обсуждаем планы, а потом Лёня уходит играть в свою стрелялку с друзьями по сети, а я, вместо того чтобы разобрать шкаф и подготовить вещи к отпуску, залипаю в соцсети, рассматривая фотографии мест, куда мы собираемся поехать, и мысленно представляя, как круто будут выглядеть мои собственные фото оттуда. В реальности, конечно, 90% фотографий будут с едой, наполовину размытые и с моим пальцем в кадре.

Вторник начинается с осознания, что я забыла вынуть белье из стиральной машины, и теперь оно пахнет так, будто его стирали в болоте. Приходится запускать полоскание заново, из-за чего я опаздываю на работу на полчаса.
В офисе меня встречает Олег, наш айтишник, с видом человека, у которого для меня есть новости, и они все плохие
— Там это... — он многозначительно кивает в сторону моего компьютера, — система обновилась.

В переводе с языка айтишников это означает: «Все твои настройки сбросились, половина программ не работает, и тебе придётся потратить час на то, чтобы снова сделать компьютер пригодным для работы».

— Серьёзно? Прямо сегодня? — стону я.

— Регламентные работы, — пожимает плечами Олег. — Я всем за неделю предупреждение рассылал.

Я смутно припоминаю письмо с темой «ВАЖНО! Обновление системы», которое я отложила в папку «Прочитать потом» и благополучно забыла. Что ж, теперь я пожинаю плоды своей невнимательности.
К обеду я восстанавливаю рабочее пространство, параллельно отвечая на новые письма и пытаясь закончить отчёт, который должна была сдать ещё вчера. Моя начальница Марина заглядывает в кабинет с видом человека, у которого есть для меня ещё одна задача, но она колеблется, стоит ли мне её давать.

— Как продвигается? — спрашивает она

— Движется, — отвечаю я с оптимизмом, который не чувствую. — Отчёт будет готов к трём.

— Отлично, — Марина улыбается. — Слушай, тут такое дело... Помнишь тот проект с фармацевтами? Они хотят встретиться в четверг, обсудить детали.

Я чувствую, как моё лицо превращается в застывшую маску вежливости. Четверг — мой последний рабочий день перед отпуском, и я планировала его провести, закрывая хвосты, а не на встрече с клиентами, которые славятся своими бесконечными вопросами.
— В четверг? — переспрашиваю я, надеясь, что ослышалась.

— Да, они только в четверг могут. Я понимаю, что это твой последний день, но... — Марина делает паузу, давая мне возможность проявить корпоративный героизм.

— Хорошо, — сдаюсь я. — Во сколько встреча?

— В два часа, — Марина явно довольна моей покладистостью. — Я пришлю тебе материалы сегодня вечером, чтобы ты могла подготовиться.

«Сегодня вечером» в переводе с языка начальников означает «ближе к полуночи», что значит, мне придётся либо сидеть допоздна, либо вставать пораньше, чтобы просмотреть документы перед встречей.
После ухода Марины я звоню Лёне, чтобы предупредить, что задержусь на работе.

— Опять? — в его голосе звучит разочарование. — Мы же хотели сегодня чемоданы купить.

— Знаю, — вздыхаю я. — Но тут такая запара... Может, завтра сходим?

— Завтра у меня тренировка, — напоминает Лёня. — Ладно, я могу и сам купить. Какой тебе нравится — красный или синий?

— Не знаю, — честно отвечаю я. — Который практичнее?

— То есть мне выбирать? — в голосе мужа звучит паника человека, которому поручили слишком ответственное задание.

— Просто возьми тот, который покажется прочным и удобным, — говорю я. — И не очень дорогой.

— Ладно, — неуверенно соглашается Лёня. — А что ещё купить? Может, тебе купальник нужен?

Вопрос о купальнике — это минное поле в любом браке. Если я скажу «да», Лёня купит что-то, что либо будет напоминать экипировку профессионального пловца, либо, наоборот, три ниточки, соединённые стратегически расположенными узелками. Если скажу «нет», потом окажется, что мой старый купальник таинственным образом растворился или сел после стирки.
— Нет, спасибо, — решаю я перестраховаться. — С купальником я сама разберусь.

К семи вечера я заканчиваю отчёт, отвечаю на все письма и чувствую себя выжатой, как лимон после встречи с профессиональным барменом. По дороге домой захожу в аптеку, чтобы купить необходимые лекарства для поездки, и оказываюсь в очереди за бабушкой, которая, кажется, решила приобрести все доступные препараты от давления, сердца и суставов.

— А этот сироп от кашля натуральный? — спрашивает она у фармацевта, изучая упаковку через лупу.

Фармацевт с терпением буддийского монаха объясняет состав, пока я мысленно перебираю всех известных мне святых, чтобы помолиться о скорейшем завершении этого фармацевтического марафона. Когда я наконец добираюсь до прилавка, оказывается, что половины лекарств из моего списка нет в наличии.

— Можем заказать, завтра будут, — предлагает фармацевт.

— Спасибо, я в другой аптеке поищу, — отвечаю я, понимая, что придётся выкроить время ещё и на это.

Дома меня встречает Лёня с триумфальным видом и огромной коробкой
— Смотри, какой я чемодан купил! — он демонстрирует мне ярко-оранжевый чемодан, который виден, наверное, из космоса.

— Оранжевый? — я пытаюсь скрыть удивление.

— Практичный цвет! — уверенно заявляет Лёня. — Его точно никто не перепутает с своим. И на ленте выдачи багажа сразу заметим.

В его логике есть смысл, хотя я представляю, как мы будем выглядеть в аэропорту с этим солнечным объектом.
Впрочем, какая разница? Главное, что чемодан куплен, и это одна задача из списка, которую можно вычеркнуть.

— Отличный выбор, — хвалю я мужа, и он светится от гордости.

Вечером, когда Лёня уже спит, я получаю обещанные материалы от Марины и понимаю, что мой план рано лечь спать и выспаться отменяется. Документов столько, что я рискую утонуть в информации. К часу ночи я сдаюсь и иду спать, решив, что встану пораньше и доделаю всё утром.

Среда начинается с того, что я просыпаю. Конечно же, просыпаю, потому что уснула в три часа ночи, пытаясь разобраться в таблицах и графиках. Лёня, который обычно меня будит, если замечает, что я сплю дольше обычного, сегодня решил дать мне выспаться и ушёл в спортзал, не разбудив. Трогательно, но не вовремя.

Вылетаю из дома, с наполовину накрашенным лицом (тушь есть только на одном глазу, что создаёт эффект вечного подмигивания) и бутербродом в руке. В метро пытаюсь доделать макияж, используя камеру телефона как зеркало, что привлекает внимание окружающих. Женщина напротив наблюдает за моими манипуляциями с явным неодобрением, как будто сама никуда никогда не опаздывала.

На работу я прибываю с опозданием в сорок минут и обнаруживаю, что забыла дома флешку с презентацией для сегодняшнего совещания. Отлично. Просто отлично.
— Можешь прислать мне презентацию на почту? — звоню я Лёне, который, судя по фоновым звукам, находится на каком-то совещании.

— Сейчас не могу говорить, — шепчет он. — Перезвоню.

Следующие полчаса я пытаюсь восстановить презентацию по памяти, проклиная свою забывчивость и жалея, что не сохранила копию в облаке. Когда я почти заканчиваю, звонит Лёня.

— Я не могу найти твою флешку, — сообщает он. — А где она должна быть?

— В сумке, в маленьком кармашке, — объясняю я, чувствуя, как внутри нарастает паника.

— Тут нет, — Лёня, судя по звукам, действительно что-то ищет. — А может, ты её на работе оставила?

Я осматриваю свой стол и — о чудо! — обнаруживаю флешку в стаканчике для ручек. Видимо, вчера я была настолько вымотана, что забыла, что не забирала её домой.
— Нашла, — выдыхаю я с облегчением. — Спасибо, что искал.

— Всегда пожалуйста, — в голосе Лёни слышится улыбка. — Кстати, я сегодня задержусь, у нас командная игра вечером. Не жди меня к ужину.

Это означает, что вечером я буду одна, и вместо того, чтобы вместе собирать вещи, как мы планировали, мне придётся делать это самостоятельно. С другой стороны, может, оно и к лучшему — Лёня при упаковке чемоданов следует принципу «затолкать максимальное количество вещей в минимальное пространство», в результате чего одежда выглядит так, будто её пережевал динозавр.

День проходит в авральном режиме: совещание, звонки, доработка отчётов, подготовка к завтрашней встрече с фармацевтами. К семи вечера у меня такое ощущение, что мой мозг превратился в перегретый процессор. Я собираюсь уходить, когда в кабинет заглядывает коллега Игорь с видом человека, который хочет попросить об одолжении.

— Слушай, — начинает он, — ты же завтра с фармой встречаешься? Можешь заодно им передать мои расчёты? Я не успеваю доделать сегодня, а завтра в командировку уезжаю.

Я смотрю на увесистую папку в его руках и понимаю, что придётся не только провести встречу, но и разобраться в его материалах, чтобы ответить на возможные вопросы.

— Хорошо, — соглашаюсь я, мысленно прощаясь с остатками свободного времени. — Только объясни мне кратко, что там.

«Кратко» в исполнении Игоря растягивается на сорок минут, за которые я узнаю больше о фармацевтическом рынке, чем нужно для завтрашней встречи. К тому моменту, когда я наконец выхожу из офиса, уже темно, и мой план зайти в торговый центр за купальником накрывается медным тазом.
Дома я обнаруживаю записку от Лёни: «Покормил кошку. Купил тебе шоколадку. Люблю». Шоколадка лежит рядом — мой любимый молочный с орехами. Этот маленький жест заботы заставляет меня улыбнуться, несмотря на усталость. Мурка трётся о мои ноги, всем своим видом показывая, что Лёня, конечно, её покормил, но явно недостаточно, и я, как сознательный человек, должна исправить эту вопиющую несправедливость.

— Ты только что ела, — говорю я ей, но всё равно проверяю миску и обнаруживаю, что она действительно пуста. Вздохнув, я насыпаю корм, и Мурка набрасывается на него с таким аппетитом, будто не ела неделю.

Кошки — мастера манипуляции, и моя — чемпион в этой дисциплине.
Вечер я провожу, разбирая шкаф и пытаясь решить, что взять с собой в отпуск. Проблема в том, что я никогда не могу предугадать, что мне захочется надеть через неделю. Сегодня я уверена, что буду носить лёгкие платья и сарафаны, но через пять дней могу решить, что шорты и футболки — единственный приемлемый вариант. В итоге я обычно беру в два раза больше вещей, чем нужно, и всё равно половину времени хожу в одном и том же.

К одиннадцати вечера я сдаюсь и решаю продолжить сборы завтра. Перед сном проверяю почту и вижу ещё одно письмо от Марины с пометкой «СРОЧНО». Открываю и обнаруживаю, что встреча с фармацевтами перенесена с двух часов на десять утра.

— Да вы издеваетесь, — говорю я вслух, и Мурка, свернувшаяся клубком на кровати, смотрит на меня с сочувствием.

Это означает, что мне придётся встать ещё раньше, чтобы успеть подготовиться. Я пишу ответ Марине, стараясь, чтобы он звучал профессионально, а не как крик души человека на грани нервного срыва.
Лёня возвращается около полуночи, пахнущий пивом и пиццей.

— Как игра? — спрашиваю я сонно.

— Выиграли, — он плюхается на кровать рядом со мной. — А ты как? Собрала вещи?

— Частично, — я решаю не рассказывать про перенос встречи, чтобы не портить ему настроение. — Завтра доделаю.

— Я помогу, — обещает Лёня, обнимая меня. — Завтра мой последний рабочий день перед отпуском, так что я постараюсь уйти пораньше.

— Было бы здорово, — мурлычу я, уже проваливаясь в сон.

Четверг начинается в шесть утра. Лёня что-то бормочет во сне и переворачивается на другой бок, а я, с трудом разлепив глаза, плетусь в ванную. В зеркале на меня смотрит персонаж фильма ужасов: волосы торчат в разные стороны, под глазами тёмные круги, на щеке — след от подушки. «Идеально для важной встречи», — думаю я и включаю душ, надеясь, что холодная вода вернёт меня к жизни.

Через час, приведя себя в относительно презентабельный вид, я выхожу из дома. Лёня просыпается на секунду, когда я целую его на прощание.

— Удачи, — бормочет он, не открывая глаз. — Люблю тебя.

— И я тебя, — отвечаю я, чувствуя прилив нежности к этому сонному существу.

В офисе я первая. Даже охранник удивлённо поднимает брови, когда я прохожу мимо него в семь тридцать утра. Следующие два часа я провожу, готовясь к встрече: перечитываю документы, просматриваю расчёты Игоря, репетирую презентацию. К моменту, когда появляются фармацевты, я чувствую себя если не экспертом, то хотя бы человеком, который может поддержать разговор, не запаниковав.

Встреча проходит лучше, чем я ожидала. Заказчики оказываются адекватными людьми, которые задают конкретные вопросы и не пытаются загнать меня в угол. К двенадцати мы заканчиваем, и я чувствую огромное облегчение — одна из главных задач перед отпуском выполнена!
После встречи Марина заглядывает ко мне с редким для неё выражением благодарности на лице.

— Отлично справилась, — говорит она. — Они очень довольны. Можешь передохнуть, а после обеда заглянешь ко мне? Нужно кое-что обсудить.

«Передохнуть» и «нужно кое-что обсудить» в одном предложении звучат настораживающе, но я киваю с улыбкой профессионала. Пока Марина не видит, я быстро пишу Лёне: «Встреча прошла хорошо, но меня ждёт ещё один сюрприз. Постараюсь не задерживаться».

Обеденный перерыв я провожу в кафе неподалёку от офиса, впервые за неделю позволив себе нормально поесть, а не перекусить бутербродами за компьютером. Пока я наслаждаюсь пастой с морепродуктами, звонит мама.

— Ты взяла тот крем от солнца, который я тебе советовала? — спрашивает она вместо приветствия, и я понимаю, что они с Ирой созванивались.

— Ещё нет, мам, — отвечаю я, пытаясь не звучать раздражённо. — У меня рабочий день.

— Хорошо-хорошо, — голос мамы становится обеспокоенным. — Но ты же помнишь, как ты сгорела в прошлом году? Три дня лежала пластом, вся красная, как рак.

— Помню, — вздыхаю я, действительно вспоминая тот болезненный опыт. — Я куплю крем сегодня, обещаю.

— И не забудь панамку, — продолжает мама. — И очки солнцезащитные. И...

Список необходимых вещей продолжается ещё минут пять, и я послушно угукаю, понимая, что мама просто беспокоится. Когда разговор наконец заканчивается, я замечаю, что моя паста остыла, а обеденный перерыв подходит к концу.
Вернувшись в офис, я с тревогой иду к Марине, гадая, что за «кое-что» она хочет обсудить. Оказывается, ничего страшного — просто нужно подписать несколько документов и передать дела коллеге, который будет меня замещать. Марина даже желает мне хорошего отпуска и говорит, что я его заслужила, что в её устах звучит почти как признание в любви.

К пяти часам я заканчиваю все дела, сдаю ключи от кабинета и с чувством выполненного долга покидаю офис. По дороге домой захожу в торговый центр, чтобы купить всё необходимое для отпуска: купальник, крем от загара (который советовали мама и Ира), солнцезащитные очки и ещё кучу мелочей, которые кажутся необходимыми, когда смотришь на них в магазине.

Процесс выбора купальника заслуживает отдельного рассказа. Примерочные в магазинах купальников — это места, где женщины сталкиваются с суровой реальностью после зимы, проведённой под одеялом с печеньками. Я перемеряла, кажется, все модели в магазине, прежде чем нашла ту, в которой не выгляжу как сарделька в целлофане.
С победным видом и множеством пакетов я возвращаюсь домой и обнаруживаю, что Лёня уже там. Он стоит посреди гостиной с видом генерала, готовящегося к решающей битве.

— Я решил помочь тебе с упаковкой, — объявляет он, указывая на разложенный на полу оранжевый чемодан. — Я уже сложил свои вещи.

Я заглядываю в чемодан и вижу аккуратно свёрнутые футболки и шорты. Либо Лёня внезапно научился складывать вещи, либо случилось чудо.

— Впечатляет, — искренне говорю я. — Как тебе удалось так аккуратно всё сложить?

— Посмотрел видео, — с гордостью отвечает он. — Там показывали, как военные складывают форму. Очень удобно!

Я представляю, как Лёня сидит перед компьютером и старательно повторяет движения военного инструктора, и меня переполняет нежность к этому большому ребёнку.
— Спасибо, — обнимаю я его. — Ты лучший.

Следующие несколько часов мы посвящаем сборам. Я раскладываю на кровати всё, что собираюсь взять, а Лёня комментирует:

— Зачем тебе три пары джинсов? Мы же на море едем.

— А если будет прохладно вечером? Или мы поедем на экскурсию в горы? Или...

— Хорошо-хорошо, — сдаётся Лёня. — Но тогда придётся что-то убрать, иначе всё не влезет.

В итоге мы находим компромисс: я беру две пары джинсов и одни брюки, а Лёня соглашается, что четыре платья — это разумное количество для двухнедельного отпуска.

К десяти вечера чемоданы упакованы, документы собраны, билеты распечатаны
Мы сидим на диване, уставшие, но довольные, и пьём вино, празднуя завершение подготовки.

— Не могу поверить, что мы всё успели, — говорю я, поднимая бокал. — Ещё вчера казалось, что это невозможно.

— Мы отличная команда, — улыбается Лёня, чокаясь со мной. — Кстати, я забронировал нам столик в том ресторане с видом на море, о котором ты говорила. На третий день отпуска.

Этот жест так трогает меня, что я чуть не проливаю вино. Лёня помнит о мелочах, которые делают меня счастливой, и это одна из причин, почему я его люблю.
— Спасибо, — шепчу я, прижимаясь к нему. — Ты самый лучший муж.

— А ты — самая лучшая жена, даже когда злишься из-за работы и забываешь покормить кошку, — подмигивает он.

Говоря о кошке, Мурка с независимым видом проходит мимо нас и запрыгивает на упакованный чемодан. «Только попробуйте уехать без меня», — говорит всё её существо.

— Кстати о кошке, — вспоминаю я. — Ты позвонил Кате? Она точно сможет приходить кормить Мурку?

— Позвонил, — кивает Лёня. — Она обещала заходить каждый день, менять воду и всё такое.

— Отлично, — я вычёркиваю ещё один пункт из мысленного списка. — Тогда, кажется, всё готово.

Мы ещё какое-то время сидим, обсуждая планы на отпуск, а потом идём спать, зная, что завтра нам предстоит ранний подъём — наш самолёт вылетает в 8:30.
Пятница. 5:00 утра. Звонит будильник, и я просыпаюсь с мыслью: «Наконец-то отпуск!» Лёня рядом уже не спит, а сидит, уткнувшись в телефон.

— Что-то случилось? — спрашиваю я, замечая его сосредоточенное выражение лица.

— Да нет, просто проверяю прогноз погоды, — отвечает он, но я чувствую, что что-то не так.

— Лёнь, что происходит? — настаиваю я, садясь в кровати.

Он вздыхает и показывает мне экран телефона:
— Авиакомпания прислала уведомление. Наш рейс задерживается на три часа из-за технических проблем.

Я смотрю на сообщение, и первая мысль, которая приходит в голову: «По крайней мере, мы могли бы поспать подольше».
— Это не страшно, — говорю я, удивляясь собственному спокойствию. — Главное, что рейс не отменили. Просто проведём больше времени в аэропорту.

Лёня смотрит на меня с удивлением:
— Ты не расстроена?

— Конечно, расстроена, — пожимаю плечами. — Но что мы можем сделать? Закатить истерику? Написать гневное письмо генеральному директору авиакомпании?

— Мы можем поспать ещё пару часов, — предлагает Лёня с надеждой.

— Или мы можем не торопиться, спокойно позавтракать и доехать до аэропорта без спешки, — предлагаю я альтернативу.

Лёня соглашается, и мы решаем не возвращаться в постель, а устроить себе неторопливое утро. Я готовлю омлет и кофе, мы завтракаем, сидя за столом и обсуждая планы на отпуск, как цивилизованные люди, а не проглатываем бутерброды на бегу, как обычно. Мурка крутится вокруг нас, видимо, чувствуя, что мы собираемся уезжать, и требует повышенного внимания.

К семи часам мы выходим из дома, нагруженные чемоданами (оранжевый монстр виден, наверное, с соседней улицы) и сумками. Такси уже ждёт, и водитель с видимым усилием запихивает наш багаж в багажник.
— На море едете? — интересуется он, когда мы трогаемся с места.

— Да, — отвечаю я, чувствуя, как предвкушение отпуска постепенно вытесняет усталость от рабочей недели.

— Завидую, — вздыхает водитель. — Я в этом году никуда не поеду, работать нужно.

Я вежливо сочувствую ему, но внутри разливается тёплое чувство: мы заслужили этот отпуск, мы работали весь год, и теперь две недели абсолютной свободы принадлежат только нам.

В аэропорту, как и ожидалось, много людей. Мы проходим регистрацию и сдаём багаж (служащий авиакомпании не может сдержать улыбку при виде нашего оранжевого чемодана), а затем идём в кафе, чтобы скоротать время до вылета.
— Хочешь, купим книги? — предлагает Лёня, к кивнув, я следую за Лёней в книжный магазин. Покупаем два бестселлера для пляжного чтения и возвращаемся в зону ожидания. Время тянется медленно. Когда наконец объявляют посадку, мы с Лёней обмениваемся взглядами, полными предвкушения.

В самолёте я устраиваюсь у окна, Лёня рядом. Стюардесса с профессиональной улыбкой предлагает напитки. Взлетаем. Земля становится всё меньше, проблемы рабочей недели — всё незначительнее.

— Мы справились, — говорит Лёня, сжимая мою руку.

— С чем именно? — спрашиваю я, поворачиваясь к нему.

— Со всем, — он улыбается. — С работой, сборами, стрессом. Мы здесь и летим отдыхать.

Я смотрю в иллюминатор на бескрайнее небо и понимаю, что он прав. Эта сумасшедшая неделя была марафоном, который мы успешно преодолели. Все эти мелкие неприятности, нервотрёпки, внезапные задачи — они уже позади.
— Знаешь, что я поняла за эту неделю? — спрашиваю я мужа, который уже открыл книгу, но тут же откладывает её, услышав мой вопрос.

— Что никогда нельзя оставлять сборы на последний день? — предполагает он.

— Нет, — улыбаюсь я. — Я поняла, что вся эта суета — часть ритуала. Она изматывает, но без неё не наступит освобождение.

Лёня смотрит на меня с удивлением, которое постепенно сменяется пониманием.

— Ты хочешь сказать, что вся эта нервотрёпка нужна, чтобы потом мы сильнее наслаждались отпуском?

— Именно, — киваю я. — Если бы мы просто встали утром и поехали на море, без всей этой подготовки, авралов и стресса — было бы не так сладко. Контраст не тот.

— Точно, — я удивляюсь, как метко он подобрал сравнение. — И знаешь, что ещё? Я думала, что эта неделя была про подготовку к отпуску. Но на самом деле она была про нас.

— В каком смысле?

— Мы с тобой как команда, — объясняю я. — Ты покупаешь оранжевый чемодан, я складываю в него слишком много одежды. Ты забываешь разбудить меня, но бронируешь столик в ресторане с видом на море. Я психую из-за работы, но потом спокойно реагирую на задержку рейса. Мы дополняем друг друга, даже когда всё идёт не по плану. Особенно когда всё идёт не по плану.

Лёня на секунду задумывается, а потом его лицо озаряется улыбкой:

— Так вот почему мы до сих пор вместе! Я компенсирую твою пунктуальность своей расслабленностью, а ты компенсируешь мою забывчивость своей организованностью.

— Именно! — я смеюсь. — Мы как два паззла, которые идеально подходят друг другу именно потому, что разные.

Стюардесса проходит по салону, предлагая напитки. Мы с Лёней берём по бокалу вина и чокаемся.

— За нас, — говорит он.

— За нас, — повторяю я. — И за предотпускную лихорадку, без которой мы бы не ценили так сильно эти моменты.

Самолёт набирает высоту, оставляя позади городскую суету, рабочие авралы и бытовые проблемы. Я смотрю в иллюминатор на пушистые облака и думаю, что жизнь похожа на эту безумную неделю перед отпуском: мы постоянно куда-то спешим, что-то забываем, исправляем ошибки, нервничаем из-за мелочей. Но именно в этой суете, в этом хаосе повседневности и скрыта настоящая радость — моменты близости, понимания, поддержки.

Говорят, что счастье — это путь, а не пункт назначения. Если так, то счастье — это не две недели на море, а способность вместе преодолевать все препятствия на пути к этим двум неделям, и делать это с юмором, любовью и терпением.
Я засыпаю, положив голову на плечо мужа, с ощущением, что даже если бы наш самолёт развернули и отправили обратно, я всё равно была бы счастлива. Потому что главное не в том, куда мы летим, а в том, с кем. А наш оранжевый чемодан, яркий и нелепый, как сама жизнь, летит в багажном отделении, готовый к новым приключениям. Как и мы.