Быть архитектором... Глава 30. Кира

ГЛАВА 30. КИРА

Машина ехала по дороге, которую обнимали зеленые поля, они были похожи на бескрайнее море, посевы так же волнами раскачивались и дрожали от ветра. Мама повернулась с переднего сидения и сказала:

– Смотрите, это рожь, из нее потом сделают муку и испекут хлебушек.

Одновременно послышался страшный грохот, темнота, невозможно было вздохнуть:

«Мааама! Мааама!», – Кира кричала из всех сил, чтобы она ее услышала. Потом наступила тишина.

Мама всегда все объясняла, поэтому Кира так много знала. Ей показалось, что с мамой случилось ужасное и с бабушкой, которая вела машину.


Через какое-то время послышались крики людей, ее и Демика вынули из детских автокресел и перенесли в скорую помощь. Кира пыталась сказать врачу, что в автомобиле мама и бабушка, но лишь шевелила губами, никакого звука не выходило. Тогда она попыталась посвистеть, но получилось только покашлять, чем тут же испугала врачей: пневмоторакс?

В больнице ее долго осматривали, делали снимки в темной комнате, засовывали в огромную трубу, где что-то тикало. А потом остригли волосы на голове сверху, и она долго спала, а когда проснулась, Демик сидел рядом на кровати, а какая-то тетя бесконечно мелькала, то загораживая, то открывая свет от окна. Она о чем-то все время спрашивала Киру на невнятном, будто бы заграничном языке, говорила очень быстро, и Кира заплакала, потому что устала слушать эту нескончаемую речь. Тогда тетя сделала ей укол, и Кира опять провалилась в ватную, неприятную субстанцию сна, ей было трудно дышать, словно это не сон, а облако из газа. И еще Демик твердил все время: «Мне пять лет». А Кира подумала, что им пока не пять, а четыре.

Когда Кира проснулась, наступила ночь, в палате никого не было, Демик спал у окна, и его освещал свет от уличного фонаря.

Кира залезла на кровать брата, а потом на подоконник, чтобы посмотреть фонарь. Она увидела фигуру женщины на скамейке около фонарного столба и решила, что это мама, Кира помахала ей рукой, а та ответила. Кира попыталась позвать Демика, но у нее снова не получилось ничего произнести, тогда она села на подоконник и стала пинать брата ногой, пока тот не проснулся и не сообразил, где он. Когда понял, что от него хочет Кира, и забрался на подоконник, на скамейке уже никого не было. Кира заплакала, а Демик вытирал ей слезы рукавом своей пижамки.
Потом они спустились на его кровать и уснули вместе, обнявшись.

Утром Кира пыталась рассказать всем, что видела ночью маму во дворе больницы. Но ее не понимал никто, даже брат. Она стала рисовать на листке бумаги, которую им специально принесли вместе с цветными карандашами, ночь, фонарь и маму, но получалось как-то не так: не похоже, не понятно. Кира горько плакала, ее успокаивала няня Даша. Но и она не понимала, что Кира хочет до них донести.
Няня захотела Киру подстричь, потому что у нее плешь. Кира думала, что плешь – это жуки, которые нападают на ребят в детском саду. У соседской девочки было такое, ее тогда остригли, и мама не разрешала к ней подходить, боялась, что жуки перепрыгнут на Киру и Демика. Кира снова заплакала, она испугалась, что теперь с ней не будут играть другие дети. И ее опять не поняли.

Няня Даша сначала ножницами отрезала ее локоны, а потом стригла машинкой на цифре пять, оставив только небольшой ежик. Кира устроила истерику, когда посмотрела в зеркало, Даша сказала, что братца тоже можно подстричь, так как теперь он больше похож на девочку, чем Кира и Демик согласился.
Они стали такими одинаковыми в больничных пижамах, что сами не поняли, глядя в зеркало, где кто. Тем не менее Киру это успокоило, она быстро привыкла к прическе брата, а себя не видела, потому что зеркал в палатах детского отделения не было.

 Их перевели в отсек, где находились девочки разных возрастов, в основном с переломами рук или ног. В их палате было весело, они много играли и смеялись. Девочек навещали родители – приносили фрукты и конфеты и всегда угощали близнецов. Все знали, что к ним никто не приходит, кроме няни Даши. Потом одну девочку выписали – у нее приросла рука, а на ее место положили маленького Сережу с мамой. Сережа выпал из окна второго этажа, у него случилось сотрясение мозга и трещина в голове. Мама у Сережи была очень красивая, небольшого роста, худенькая, и она еле поднимала двухгодовалого Сережу, чтобы отнести его в туалет. Сережа наотрез отказывался пописать в баночку или на судно. Говорил: “На утаз”. Кира помогала маме Сережи, когда надо было что-то подать или выбросить в мусорное ведро. Мама Сережи не отходила от сына, потому что он очень подвижный, а при сотрясении надо лежать горизонтально целую неделю. Все говорили, что Сереже повезло и он остался жив.

Сережина мама была очень добрая и читала для всех детей в палате на ночь «Волшебник изумрудного города», хотя Сережа такие взрослые книги еще не понимал.
Сережина мама спросила нянечку, не Дашу, другую, что будет с близнецами. Та ответила, мол скоро их отдадут в интернат: они здоровы, и нечего попусту места занимать. Дети каждый день что-то ломают и вынужденно лежат в коридоре, ведь все палаты переполнены. Сережина мама возмутилась: нельзя так говорить о сиротах, она сама их забрала бы, но Сережа еще долго будет требовать ухода и повышенного внимания. «Дети такие прекрасные, жалко девочка немая, тоже нужно заниматься, лечить».

Кира побаивалась слова «интернат», но в больнице ей надоело: они почти не гуляли, уже середина лета, а дети целыми днями находились в душной палате. Няня Даша два раза выходила с ними во двор, но не давала бегать, строго предупредив, чтобы они держали ее за руки. Воздух пах невыносимо вкусно, Кира вдыхала и вдыхала его, пугая окружающих, что у нее начинается приступ.

 Когда их выписали из больницы, сразу повезли в интернат, в детприемник, так сказала врач, которая наблюдала Киру и Демида. У них с собой из вещей была только книга «Волшебник изумрудного города», подаренная девочкой с приросшей рукой, зубные щетки и паста одна на двоих, что принесла няня Даша. Еще она связала им одинаковые теплые свитерки из белой и голубой мягкой пряжи. Кира попала в больницу в походной одежде. Мама в дорогу надела им шортики и футболки. Выписались они в июле, но было неожиданно прохладно, поэтому свитерки пригодились, а все атрибуты девочки – длинные волосы, юбочка или розовая кофточка – у Киры отсутствовали, и они с Демиком воспринимались как два брата-близнеца, Киру даже где-то хотели записать Кириллом. До детприемника их сопровождали тетя-милиционер и девушка-инспектор.

В коридоре детского дома Кира впервые увидела Капитолину и дядю Женю.
Капитолина присела возле них на корточки и спросила: «Кто вы, малыши?» – тоже подумала, что они братья. Потом Капитолина говорила с Женей и плакала, и прямо в тот же день, они пообещали забрать близнецов к себе, как только будут готовы бумаги. Капитолина приходила ежедневно, она играла с ними, обнимала, рассказывала сказки и рисовала разные картинки. Капитолина нравилась Кире: она красивая и у нее было веселое имя.

В тот день, утром Капитолина пришла в группу с большой сумкой. Она достала для Киры трикотажный сарафан с белым свитерком, замшевые сапожки и бледно-розовый плащик. Демика нарядили в теплый синий костюмчик, светлые кроссовки и куртку с капюшоном. На кармашке был нашит маленький самолет. Демик все время трогал его. Потом они долго ехали на большой красивой машине и остановились у дома, где жил дядя Антон. Кира надеялась, может, из калитки сейчас выйдет мама, но она не вышла, а ведь Кира точно знала, что она была ночью около фонаря и обязательно приедет за ними. Кира учила язык немых и мечтала, что расскажет Антону, как увидела маму в окошко и она помахала ей рукой, а Антон обязательно поможет ее найти.