Каждой Софье по Петровичу или фиг с басней

Приснился Юнечке комод, вещающий, что будет супруг настоящим мужчиной, любовником и проповедником, веселым и строгим, парадоксальным на всю голову...И на самом интересном вырвал ее из сна рев мотора.

Весь второй этаж открыт утренней прохладе, первым лучам солнца, запаху лилий под окнами, а не вот этому.

- Кюри! Ты приехала?

Кюри-это здешнее прозвище Юнечки. Здесь у всех прозвища. Даже у улиц. Так-то они названы в честь Маркса и местных революционеров, но вам обьяснят путь так:'Пойдешь по Кривуле, свернешь на Кубышник, а там рукой подать до Уебушника."
Софью Вадимовну кличут здесь Терминатором, Николая Петровича - Мямлей, а еще одну престарелую пару (Сонечку и Коленьку) обьединили навеки одним словом Прохундеи.
Еще когда совхоз был, приезжала корреспондент за героем труда из народа. Председатель посоветовал ей писать про Лиду Бегемот. Корреспондент искала, спрашивала на ферме:"Где Лида Бегемот? Кто Лида Бегемот? - Да вон она, вон она!
Ну, она сняла репортаж: Лида в стаде, Лида бидоны с молоком тягает.
Потом озвучила, конечно.
И Лида так возмущалась потом,так возмущалась!
Фамилия-то у нее была ведь поэтическая,- Метель!

Так вот:
- Кюри! Ты приехала?
- Как видишь.
- И я приехал!
- Слышу. Вижу. Обоняю.
- Выйди! Что покажу...

Юнечка нарядилась в рабочий халат с прожженной кислотой для унитаза дырой, волосы в пучок, на нос очки - бабулину память. Надо бы ногти еще обгрызть, да некогда.

Он фотографию привез.
Два маленьких невротика прижались хилыми плечиками друг к другу, глаза напряженно всматриваются в обьектив. Из одежды  - только панамки. Он с пипиской и она с писькой. Вот нафоткали полоумные бабки!

- Кюри, как порядочный мужчина я теперь должен...
- Ты ничего не должен.
- Почему?
- Потому.
- Я нормально спросил. Ответь нормально.
- Потому что комод. На нем фото баснописца.
- Ты всегда была с придурью, Кюри.
- Ну и едь.
- Ну и уеду.
- Ну и вот и да.

Не сразу аромат лилий очистился от запаха бензина, а Юнечка нарядилась в цветастый сарафан.

Тут и Коленька подоспел, с собакой погулять он любит по утрам. Коленька - физик, изучает грозу. Сонечка - анестезиолог на пенсии и уже запустила кофе-машину.
У них огромный двухэтажный дом, но чтобы попасть в калитку, нужно сигануть через канаву. Причем  подьезд к пятиметровым в ширину воротам хорош.

Но ты попробуй открой эти тяжеленные ворота!
- Софья Алексеевна, зачем Вам такие ворота?
- А вдруг грузовик приедет?
- Да зачем же он приедет? Да и уткнется грузовик в спину сарая.
Зачем тут сарай?
- Так по закону полтора метра от забора, где ж ему быть

Все уныло, мрачно, запущено, - сил нет...
Когда Сонечка издает звуки, Коленька засыпает. Он спит сидя, стоя, на ходу.

И все бы ничего, но два года назад вдоль дороги цвела сирень, Сонечка дала волю эстетическим чувствам, Коленька заснул, и влетели они в Мерседес.

Спасли их подушки безопасности, полгода ребра лечили. А у Мерса вмятина только, но по суду потребовали миллион.

Прохундеи наняли юриста, он тянул время и все ездил в село собирать показания свидетелей. Коленька оплачивал все усилия.
Но два месяца не дотянули, присудили миллион, а Света Шар из магазина "Продукты" неожиданно для себя произвела на свет Андрюшку -точную копию юриста Геннадия.

А? Каково?
Приходит теперь Сонечка в магазин, а там Андрюшка в высоком креслице сидит, агукает. Света вообще не тактичная, каждый раз спрашивает, не обьявился ли Геннадий. Кто-нибудь из очереди обязательно поблагодарит Сонечку за демографический вклад, кто-то намекнет на алименты..

У Сонечки краснеют глазки, пухнет носик, губки собираются в куриную жопку, - нелегко выходить интеллигентной женщине в народ, - и она батоном прокладывает себе путь к выходу. Вырубить бы всю эту сирень.

Ночью, под светом рогатой луны они с Коленькой переплетают мизинцы рук и общаются без слов:
- Коленька, а в Царствии Небесном мы будем едины?
- Нет, родная, там каждый за себя.
- Как жаль, как жаль... Мы так старались быть одним... старались...

Сонечка засыпает, непроизвольно издает неприличный звук, и Коленька мгновенно засыпает тоже.