О душе нейронной и просто

Они удобно устроились, эти естественники-кромсатели мозга. Если, перещупывая нейроны и синапсы, они ничего не находят, никаких звуков, похожих на нашу речь, то уверенно заявляют: «Вот, опыт доказывает – ничего нет, никакого сознания.» Если же мозг однажды вдруг запоет человеческим голосом, они скажут: «Мы же говорили, что нейроны с синапсами расколются и сделают свое дело! Сейчас мы смоделируем сознание, и дело в шляпе!»
Хорошо, вы смоделировали сознание, но что вы этим доказали? «Что сознание – продукт материи.» Продукт-то продукт, но разве это отменяет содержание моего сознания? Или – вашего? «Нет». Но ведь его-то, это содержание, вы и отрицаете, когда упорно утверждаете, что души нет. Это первое.
Второе – это то, что вы хотите лабораторно доказать, что засвеченная в нейросетях «душа» уже не улизнет в «потусторонний мир», надеясь таким образом доказать и отсутствие «того света», в который, увы, до сего доказательства вы как бы и сами верите и сможете успокоиться, только пощупав его – то есть пустоту – своими руками-приборами.
Короче, вы можете смоделировать только некое абстрактное «сознание», набор базовых функций его, конкретное же сознание каждого человека – уникальное и неповторимое содержание, созданное жизнью отдельной особи, это и есть его душа. Понять ее вполне можно только пройдя вместе с ее носителем их общий, души и тела, эволюционный путь.
Если всё еще неясно, могу сказать и по-другому: материя создает сознание, но это общая фраза, абстракция, глубокая теория. На практике же, конкретно, в жизни – моя личная материя, кусок веществ, вот это биообразование на двух ногах, имеющее имя и фамилию, возникшее и произросшее в определенной точке времени и пространства, нигде и никогда больше не повторяющейся – это биообразование в момент своего появления в указанной точке пространства-времени создает в зачатке и мое сознание, и дальше они и растут вместе как единое древо материи-сознания. Человек неделим, недаром по-латыни он in-dividuum, по-гречески a-tomos.
Человек дуален, двойствен, двумирен. Двуприроден – и един! А историческая потасовка идеализма-материализма тысячу лет рвала естественный дуализм человека, пытаясь сотворить из него монистически обрубленного урода. Такое впечатление, что против законно и изначально дуального индивида-человека историческая культура на тысячу лет ополчилась как монистический механизм подавления и порабощения человека обществом. Общество, то есть соединение многих в одно, всегда инстинктивно и рефлекторно стремилось и стремится к монизму как единству своего господства. Также и врожденно тяготеющий к монизму церковный коллективизм, желающий выправить мозги человека по линейке лояльности «господу богу» – (еще бы! ведь признать материю-плоть в человеке равной и соприсущной духу это значило бы легализовать самого «сатану», а ведь предки наши все еще желали жить в мифе, не отличая его от реальности) – аукнулся в самых глубинах философии, тем более, что новая пост-античная мысль и зарождалась среди духовенства. Но и античность нечиста: всем известно, что грандиозная система Платона, желавшего человеку безусловного добра, есть столь же грандиозный, хотя и несколько завуалированный и смягченный, отказ от полноты и целостности нашей природы. Чего стоит одна только символическая философская шутка о человеке как двуногом без перьев…
Увы, всё это гуманитарное недоразумение докатилось и до наших дней. Сам тысячелетний спор между материализмом и идеализмом свидетельствует о хронической чудовищной уродливости общественного самосознания и намекает о том, что на духовном плане бытия его величество общество очень давно превысило свои естественные возможности и полномочия, омерзительно вторгаясь в те области жизни человека, куда оно не имеет права совать свое достаточно абстрактное рыло.
10 – 11 июля 2025