Мишель Пьеса для чтения

                А. С. Давыдов
               







               






                Мишель

                Пьеса в двух действиях







               















               
            

                Д Е Й С Т В У Ю Щ И Е    Л И Ц А

С е р г е й – художник.
З о я – подруга Сергея.
П а в е л – священник.
В и к т о р – учитель.
Н и к о л а й – бизнесмен. 
А л е к с а н д р – военный.
К о н с т а н т и н – инженер.
А н д р е й – шут в компании Николая.
И г о р ь – прокурор.
Г е н н а д и й   М и х а й л о в и ч – следователь милиции.
М и ш е л ь  д е  М о н т е н ь – французский гуманист, философ, писатель 16 века.
А н г е л.
Е л и з а в е т а    С е м е н о в н а .
В а д и м.
Г е о г р а ф.
М а т ь  П а в л а.
О ф и ц е р  Г А И.
В о д и т е л ь.
В а л е н т и н а.
И р и н а.
К л е о п а т р а.
М а р и н а.
П с и х о л о г.
С и д о р е н к о.
А н т о н и н а.
Ж и т е л и  с е л а  В о л к о в а  и  д е р е в н и  К л е щ и.
Р а з н ы е  с л у ч а й н ы е  л ю д и.















                …а грешные да начнут жить по правде, не               
                предаваясь унынию при воспоминании прошлого.



                Д Е Й С Т В И Е    П Е Р В О Е


           Сцена разделена на две половины. Правая половина освещена.
           Комната. Стол. Четыре стула. На одном сидит С е р г е й.
          
     С е р г е й.  Дорогая, где наша праздничная скатерть?
     З о я.  Сережа, неужели ты еще кого-то в гости ждешь? Я устала.
     С е р г е й . Эти гости из прошлого. Как долго я их жду, а они все не идут.
     З о я. Твой последний, не поняла из какого времени гость, испортил все наши скатерти: на одну пролил соус, на другую кофе. Ну ладно бы только пролил, он же пытался сразу пальцем что-нибудь изобразить… пока не просохло, и теперь вряд ли его шедевры отстираются.    
     С е р г е й. Ничего, мы по-простому. Как будто не ждали их и не успели стол накрыть (убегает на веранду и возвращается со стопкой листов бумаги). Их портреты. По памяти рисовал.
     З о я. Сколько можно?
     С е р г е й. Вот, посмотри, Костя…
     З о я. Да знаю я их всех. Они уже живут у нас, прописаны.
     С е р г е й. Но ты не знаешь, что он был душой класса, на гитаре играл, так тихо, проникновенно, своим баритоном кружил головы всем девчонкам. Он сядет вот здесь (начинает раскладывать портреты на столе). Рядом с ним, конечно, юморист и сказочник Пашка. Неразлучная, но вечно конфликтующая парочка. Когда Костя отыграет и мы выпьем глинтвейна, сядем в кружок, он начинает плести свои тут же выдуманные истории. Колька – наш аристократ, строгий, пунктуальный. А вот Витька, худой и покладистый. У него в лексиконе не было слова «нет». Сашка, забияка и драчун (к каждому портрету пододвигает стул). Так, двух стульев не хватает. С Сашкой мы сядем на диване. И обязательно, непременно «Битлз» (включает магнитофон и во время первой сценки негромко, не заглушая диалогов, звучат знаменитые мелодии этой группы).
     З о я (подходит к нему, нежно гладит по голове, теребит его длинные седые волосы, потом нежно берет руками его лицо). Любимый мой, детство не возвращается… Твои рисунки прекрасны… (рассматривает один из рисунков). Это просто портрет, но не человек… (берет второй портрет). На них – дети, но они уже совсем другие… Ведь и ты другой… посмотри на себя… И они постарели… не боишься обмануться в них? Жизнь отштамповала их на свой лад. Они стали как все и никогда не скажут тебе правды. Поверь мне, в училище, в театре у меня был большой репертуар. Пусть легкий жанр, но ситуации жизненные. Я тебе могу рассказать, кто их них кем стал.
     С е р г е й. Не нужно, все равно не угадаешь.
     З о я. Могу ошибиться в мелочах, но, как и все, они до крови бьются за металл, за свое место под солнцем, а у кого не получилось…
     С е р г е й. Нет, нет, то, что было в нас заложено, время не изменит… Я разбужу в них детство, если оно спит, извлеку из них лучшее…
     З о я. То, что ты не можешь забыть? Ты их любишь и скучаешь по ним… точнее, по тому времени… значит тебе худо со мной. Сереженька, любимый мой. Это я во всем виновата. Прости.
     С е р г е й. Прости? За что? (Целует её руки, обнимает). Зоечка, подожди, самый ответственный момент. Так. Мы устроились. Теперь определяемся, что будем пить. (Обращаясь поочередно к пустым стульям). Коля, хеннеси? Витек, а ты что? (Зое). Витька парень простой. Принеси ему, пожалуйста, водочки. Паша, а ты вкусов не меняешь? Сухое красное? (Зое). Он может и коньячок. Разумеется. А Саша… Сашка военный человек, тоже только водку. Хотя и он может коньяк. Костя, а ты что? Зоечка, давай водку и коньяк, не ошибемся, поставим все на отдельный столик. В них может поменяться только пристрастие к спиртному.
     З о я. Ты их приглашал?
     С е р г е й. Разумеется. Вчера я послал друзьям импульс, сигнал, раздражитель. Уверен, что моё желание встретиться моментально нашло их отчаянные головы, протиснулось среди мыслишек о хлебе насущном и сообщило о месте и времени встречи. В сигнале я указал сегодняшний вечер.
     З о я. Ты у меня ещё и телепат. Не знала. 
     С е р г е й. Дорогая, давай, давай, прошу тебя, накрывай на стол. Неудобно перед ребятами. За столько лет первый раз слетаются погостить.   
     З о я. Значит, ты вчера передавал друзьям свои мысли и чувства?
     С е р г е й. Да, вчера.
     З о я. До того, как дружища забрали или после?
     С е р г е й   (растерянно). То-то я его не вижу, под ногами не крутится. Как… где…
     З о я. И ты не заметил, что он со вчерашнего вечера на полном серьёзе разговаривал с Врубелем, отвечал на его вопросы, просил у него советов… сидел на стуле, уткнувшись в стену головой, и оживленно вёл беседу? Печальное зрелище. Я испугалась, спросила у тебя, что делать, ты сразу ответил, что нужно вызывать врачей.
     С е р г е й. Приехали?
     З о я. Быстро. Спрашивают: «Кого забирать будем»? Ты молчишь. И, слава богу. Дружище отлепился от стенки и бодро отвечает: «Меня. Михаил Александрович сказал, что ждёт». Они спрашивают, а это кто? Тут дружище как хлопнет себя по лбу, еле на ногах удержался: «Да это же великий Врубель!» Врачи, конечно, подыграли: «Ах, да, да, он нас за вами и прислал, заждался. Поехали?» Ой, Серёженька, дорисовались вы с ним. И как это я проглядела? Вот он из детства не вышел. И все запасы спиртного и закуски вы с ним ликвидировали. На стол ставить просто нечего. Что с тобой происходит?
     С е р г е й. Тоска, Зоечка, наверно, тоска. Непонятно откуда взялась, но вцепилась мертвой хваткой. Когда не знаешь, как жить дальше, спроси у друзей. Вот они и собрались.
     З о я. Приехали.
     С е р г е й. Нет, нет, они пока в пути, но скоро, очень скоро постучат в дверь.
     З о я. Это мы с тобой приехали, дорогой. Наверно, скоро будем беседовать с твоим дружищем у него в палате.
     С е р г е й.   Несчастный Врубель подождёт, я нет. Не только я постарел на 20 лет, тут дело не в возрасте, всё изменилось. Другая страна, всё другое. Хочу знать, как они жили, как пережили революцию, как у них сложились дела, чем они занимаются. Исполнились ли их мечты. Кто они сейчас? Зоечка, поверишь, закрываю глаза руками и вижу их перед собой. Может это действительно глюки?   
     З о я. А если они спросят, как у тебя сложились дела?
     С е р г е й. Непременно спросят. Они же друзья. Я отвечу – в поиске. Работы мои стали мало кому нужны. Художников пруд пруди. Конкуренция. Я – свободный художник. Повезу их по мебельным магазинам, где над каждым диваном мои красавицы под Кустодиева, свожу на «Русский подшипник», где в каждом цехе мои рабочие и техника под Леже и Дейнеку, напоследок заглянем в «Царицу Тамару» на моё грузинское застолье под Пиросмани. Гиви обещал год меня бесплатно кормить и поить. Вот и засядем. И только в твоих портретах я никого не копирую. Они сразу в тебя влюбятся, а я буду страшно ревновать. В маленькой мастерской они увидят большой бедлам и сразу всё поймут. Творческая обстановка: засохшие краски, незаконченные этюды, наброски. Я ничего не хочу скрывать. Друзья поймут. Я скажу им: «Друзья! Без вас я много прожил, но друзей не нажил. Один… Нет, с моим дорогим ангелом-хранителем. Познакомьтесь с ней, поцелуйте ей руки. Она, как мы. Бессребреник. Вольная, но верная, как лебедиха, птица». Вот, что я им скажу, Зоечка. Это настоящие друзья, и то, что мы столько лет не виделись – ничего не значит. Подарю им каждому по твоему портрету (приходит в себя). Нет, это ты прости меня, хорошая моя. Ты счастье моё. Отрада. Не оправдал я твоих надежд? Тебе стыдно за меня?
     З о я. Я счастлива с тобой. Люблю тебя и мне никогда не стыдно за тебя, чтобы ты ни сделал. Они не знают тебя. Только я тебя знаю. Только я. Любимый, мы сейчас остались вдвоем, ты только постарайся, я тебя очень прошу, давай хотя бы месяц твоих художников не принимать.
     С е р г е й. Но я не могу им запретить.
     З о я. Они к тебе как к матери Терезе идут и несут с собой все свои неприятности, и они переходят на тебя.
     С е р г е й.  Что за теория?
     З о я. Ты не можешь отказать им в выпивке. Наша квартира превратилась в сборище неудачников. То одни, то другие. Ты же безотказный. Наверно, такой же, как друг твой Виктор?
     С е р г е й. Как я могу отказать? Они же художники. Им только немножко не везет в последнее время. У них наладится. Кого же мне принимать? Слишком успешного председателя Союза? Да, у него всегда всё очень хорошо. Он мило улыбается, но чем шире улыбка, тем серьезнее его подлость.
     З о я. Не успели уйти Пат и Паташенок, как появился этот… последний. Они что, здесь караульную службу несут? Сдал – принял. Кто следующий? 
     С е р г е й. Не знаю. Быховский еще обещался навестить.   
     З о я. Это бесконечно. Когда-то ты спас меня. Что же мне сегодня сделать, чтобы  успокоить, спасти тебя?
     С е р г е й. Я не в нокауте, дорогая, спасать меня не надо. Мы вдвоем, мы вместе, а остальное – не важно. Ты права. Я тоже устал от гостей. Устал от своих бесполезных исканий, устал, наконец, от города. Нужно просто на время куда-то уехать.
     З о я. Да, нужно поменять все. Оставить этот город, квартиру и уехать куда-нибудь, где мы действительно будет только вдвоем. Когда ты со своими художниками, мы не остаемся наедине. Как только я хочу к тебе прижаться, тут же между нами вырастает твой дружище. Для меня уже разлука. Я по тебе соскучилась. Сережа, когда ты обнимаешь меня или просто кладешь руку мне на плечо, я чувствую, как твое тепло, твоя нежность переплывают в меня, у меня темнеет в глазах и наступает такое блаженство. Я куда-то падаю. Ева сделана из ребра Адама, а я наверно – из твоего. У тебя никогда вот здесь, под сердцем, не болит? Чувствуешь, чего-то не хватает? Одного самого главного ребра? За что мне такое счастье быть с тобой, говорить с тобой? Я счастлива даже ожиданием, что мы будем вдвоем. 
     С е р г е й. Я люблю тебя. За что мне такое счастье? До сих пор не могу поверить: неужели ты со мной? Ты – самая лучшая, самая красивая женщина.
     З о я. Сколько раз подвыпившие мужчины шептали этой подвыпившей женщине: «Я люблю вас», а я только смеялась и выражение их чувств через слово «люблю» ничего для меня не значило. Сколько сама песен красивых спела о любви, но только с тобой поняла смысл этого слова.
     С е р г е й. Я люблю тебя почти на два года больше, чем ты меня. У меня так мало времени на тебя остается. Не могу работать, когда тебя нет рядом со мной.
     З о я. Хочешь, я всегда буду сидеть рядом с тобой, когда ты работаешь?
     С е р г е й. Когда ты рядом, я буду смотреть только на тебя. Не насмот-релся. Вот круг  и замкнулся. Без тебя не могу работать, с тобой – тем более.
     З о я. А что тогда здесь почти месяц торчал тот лохматый? Ты все время был с ним. Весь в какой-то зеленой краске, как маляр. Он что, газоны в городе красил к приезду губернатора? Я даже не узнала, как его зовут. Ты все: «Дружище, да дружище».
     С е р г е й. Да, дружище. Товарищ по творческому цеху. Шингарев-Караваев Максимилиан Пантелеймонович. Согласись, что легче просто «дружище». Художник, декоратор. Хорошо еще, что волосы зеленой краской не красит, как его кумир Врубель. Да, пишет своеобразно, грубыми мазками, как будто лепит свои картины, хороший рисовальщик. Искренний, такой, какой он есть. Не обманет. Он талант и имеет право на вечное чудачество. Ему плевать на взгляд со стороны. Но с руководством вечный, тихий конфликт, поэтому и не везет по жизни. Пришел и просит: «Сережа, прими, Христа ради, на постой». Я тоже подумал сначала, что на пару дней, ну а потом, куда я его в таком виде?
     З о я. Ну, можно же было дождаться, пока он хоть немного отрезвеет, чтобы сказать, что пара дней десять раз как кончилась? Смешной какой-то, тапочки всегда не на те ноги надевает и постоянно улыбается. С деньгами у нас плохо, а он из-за стола почти не вылезал. Ты же понимаешь, что мне не денег жалко, а твоего времени.
     С е р г е й. Но он же не мешал. Сидел все молча. 
     З о я. Он тебя отвлекал. И меня. 
     С е р г е й. Положим, с тобой он только утром общался.
     З о я. «Доброе утро, мадам. Как вы сегодня прекрасны». И всегда добавлял: «Мерси, мадам, спасибо вам большое». Но и это он только первые две недели повторял.
     С е р г е й. Потом ему и это стало трудно произносить. Устал.
     З о я. От усталости стал вилки ронять? Поднимет, вытрет о свои зеленые штаны и извиняется: «Пардон, мадам». Прольёт соус на скатерть и опять «пардон, мадам» и начинает пальцем соус размазывать.
     С е р г е й. Забывается. Картину рисует. Когда-то был в командировке во Франции…
     З о я. Пардон и мерси – это всё, что выучил?
     С е р г е й. Да. Это было давно. Французы ему не понравились, повторял Врубеля, что в их живописи нет ни вдохновения, ни воображения, и язык назло им не стал учить.
     З о я. Нет, нет, здесь я с ним совершенно не согласна. По-моему, так может говорить только неудачник.
     С е р г е й. Ты права. Импрессионисты это просто чудо. Но у него свои кумиры. И талант у него есть, и если до конца нащупает свою дорожку к нему, будут еще более великолепные картины.
     З о я. Как же он нащупает, когда у него руки трясутся? Что он у нас написал? (Поднимает с пола две-три картины). Щербатые пейзажи, дома, сказочные персонажи. А это что? На одном листе и храм, и какой-то старинный дом, и в углу женское лицо?
     С е р г е й. Ты приглядись. На одной картине просматривается восход солнца, на другой – закат. Их нужно издалека смотреть.
     З о я. Каким же нужно обладать зрением, чтобы это разглядеть? Дога-даться еще можно, если он их подпишет. Просил разрешения меня нарисовать, но я решила, что твоих работ предостаточно.
     С е р г е й. Это правильно. Всё равно он бы твой портрет не окончил.
     З о я. А как он рисовал остальные картины и рисунки? Вы же из дома ни разу не выходили.
     С е р г е й. Он рисует всегда по памяти или по фотографиям. Перенял от своего кумира. Как и вечное неудовлетворение: зарисовки, абрисы. Идеи, мысли, воспоминания – всё лепит на одном листе, боится забыть. И потом все свои работы предпочитает уничтожать. Его нужно успеть вовремя остановить. Вот эти картины я же прямо из рук у него вырвал.   
     З о я. А то, что все-таки «скорая» его увезла из нашего дома, тоже ничего?  Теперь грех на тебе.
     С е р г е й. Зоечка, солнышко, что б ты знала, что в психушку сейчас только по большому блату попасть можно, а он бесплатно. Там нашего брата хорошо знают, обижать не будут. Отдохнет, придет в себя, может и нащупает там свою дорожку. Половина моих товарищей по цеху в конце концов там стажировку проходила. Слабые мы люди, художники. Принесем ему туда бумагу, уголь, карандаши, и он нам такие шедевры оставит!   
     З о я. Признайся, ну почему и зачем ты с ним общаешься?
     С е р г е й. У него нет такой, как ты. Нет опоры. И заметь, они не только ко мне приходят. Кто их классными пирожками потчует? А? Кто их утешает, участливо слушает их басни о том, как трудно быть настоящим художником, кто одобряет, успокаивает, кто им кофе наливает?
     З о я. Только, чтобы отвлечь от вашей водки.
     С е р г е й. Зоечка, они не такие уж и безнадежные. Пожрать на халяву да поболтать, но для них главное – атмосфера творчества. Некоторые музеи потихоньку, по дешевке скупают их картины, зная, что им теперь и копейка нужна, но покупают. Говорят, что выставлять не будем, так, на всякий случай, в запасник. Все те, кто был здесь и оставил по одной, две картины в благодарность за твои пирожки, будут известны и знамениты… но, боюсь, что, как и все гении, только после смерти.
     З о я. Как всегда. Но ведь и мы этого не увидим.
     С е р г е й. А мы оттуда будем на их выставки смотреть и нам будет хо-рошо.
     З о я. Это и твоя радостная перспектива?
     С е р г е й. Нет, моим работам мы будем радоваться при жизни.
               
Входит В а д и м.

     В а д и м. Здравствуйте, Сергей Юрьевич. Зоечка, привет.
     С е р г е й. Входи, входи, приветствую тебя, кормилец ты наш. Что ска-жешь, чем обрадуешь?
     В а д и м. Счастливый день, мои дорогие. Счастливый! Удача улыбнулась нам. Три ваших портрета, Зоечка, по двойной цене и заказы на любые ваши работы, Сергей  Юрьевич. Настоящие ценители попались. Если так и дальше пойдет, скоро в каждой квартире города будет портрет вашей жены. Сколько вы их уже нарисовали?
     С е р г е й. И все равно маловато.
     В а д и м. Конечно, они у вас здорово вытанцовываются, но, Сергей  Юрьевич, прошу прощения, мне кажется, что музыка становится однообразной, пора направление менять на что-нибудь роковое, шумное, бесшабашное, чтобы захватывало. Я знаю, вы раньше улочки рисовали, домики разные, церквушки. А что если опять же Зоечку, но на фоне какого-нибудь еще не развалившегося памятника архитектуры. Лучше федерального значения. Цену я буду назначать, не против?
     С е р г е й  (обнимает его). И с тобой мне повезло. Я подумаю. Идея мне нравится.
     В а д и м. Рядом со мной продают пейзажи с лесами, полями, разные церкви, кресты, каких-то святых, закаты, восходы, всякая фантастика. Спроса нет. 
     С е р г е й. Чтобы лес или просто одно дерево нарисовать и чтобы получилось не банально, а с душой, с лучшими чувствами – нужно быть гением.  Кто из серьезных художников рискнет взять эту тему после лесного богатыря? Посмотри набросок. Давно хотел сделать эту картину. Когда мы с Зоей были в Париже, нашли там в парке скамейку Бунина… 
     В а д и м. …по надписи, нацарапанной гвоздем – «здесь сидел и грустил Бунин»?
     С е р г е й. По старому фото (показывает фото). Примерно такая же, с разбитыми старыми досками. Так вот. Там, где Бунина видишь, я посажу Зою, у скамейки растянется собака. Обычная дворняжка. Как тебе? Пойдет?
     В а д и м.   А почему сразу не с горностаем?
     С е р г е й. Где же я денег на эту куницу найду? И что может быть красивее спящей на траве собаки? Совесть у них всегда чиста.
     З о я. А сны им снятся?
     С е р г е й. Не знаю, мне еще ни одна своих снов не рассказывала.
     В а д и м. Идея нравится. Скамеек я еще у своих конкурентов не видел. Давайте по чарочке, жизнь налаживается.
     С е р г е й. Только по одной, я жду гостей.
     В а д и м. Тогда быстренько, мне свою тоже обрадовать надо. Кучу денег заработали. Когда за следующими работами зайти?
     С е р г е й. Через недельку (выпивают и Вадим уходит).    
     З о я. Сережа, если уж у торговца жизнь налаживается, что же нам тогда грустить? Улыбнись, милый. У тебя снова все получается.
     С е р г е й. Да кто-то закодировал моё, казалось, неисчерпаемое вдохновение.
     З о я. Раскодировка пошла. Сережа, давай в конце концов распишемся, и  я так хочу ребенка. Он спасет тебя. Я смогу родить.
     С е р г е й. Какой ребенок? Кого мы сейчас родим? Ему столько внимания нужно, а я хочу, чтобы со мной была только ты. Даже кошка или собака забирают кучу времени. От кота вонь, в марте – вопли. Если кошка – готовь шкаф для роддома, собаку нужно выгуливать, готовить еду, вычесывать. С попугаем нужно разговаривать, потом подружка, потом яйца с ним высиживай. Тоже проблемы. Хотя, стоп. Может, стоит и завести. Будет с кем поговорить, когда тебя нет. Но может оказаться оппозиционером и тоже начнет учить жизни: «Брось пить, не кури в комнате». Да на фиг он мне нужен! Живут же у нас две мышки Гоша и Тоша. Это vip персоны. Гуляют без досмотра. Ни кормить, ни убирать, нотаций не читают.
     З о я. Брось пить и…
     С е р г е й. И не кури в комнате? Буду. Пойми, я сейчас, наверно, болен. Нервы ни к черту. А пить я брошу завтра же.
     З о я. А если Быховский придет? Твоё завтра никак не наступит уже ме-сяц.
     С е р г е й. Ты не помнишь, как все было когда-то?
     З о я. Помню, конечно, но не хочу возвращаться к тем временам, их не вернуть… Если ты не захочешь.
     С е р г е й. Хочу, очень хочу. Мастерская, пятикомнатная квартира в центре,   превратившаяся в трехкомнатную на окраине. В мастерской теперь шапки шьют. Символично. Скоро уйдут оставшиеся деньги и что?  Уже продавать нечего, а рисовать новые картины… Зоечка, сколько раз говорил тебе – брось меня. Ведь ты же еще молодая. А я уже лысею, седею. Посмотри.
     З о я. Тебе седина идет. А залысины – стал умнеть.
     С е р г е й. А ты нет. Предлагаешь руку и сердце. Кому? Смешно. Моя лучшая модель. Вернись к своим прежним ухажерам. Ты опять в форме. Как тогда, когда я в тебя влюбился. Был уверен, что ты так и останешься только моей мечтой. Столько вокруг тебя было красивых, молодых, богатых.
     З о я. Смешно вспоминать, какая я была. Стыдно признаться, но мне от мужчин нужны были только рестораны и подарки. Главное, подарки. Я всегда ждала, что же там завернуто? Никаких чувств ни к кому я не испытывала. Никогда. Я как будто ждала встречи только с тобой. Хорошо знала, чувствовала, что уйдет один и тут же появится другой, зная обо мне все и уверенный, что уж он то растопит лед. И вот все они ушли. Их подарки давно проданы. Ничто о них не напоминает. И никого из них я не помню. Уйдешь ты, я просто умру. А если бы мы с тобой не встретились?
     С е р г е й.  Я все равно ждал бы тебя. Мы не могли не встретиться.
     З о я. Странные люди, бывает, всю жизнь ищут смысл жизни где-то там, не замечая близких, привлекают других. И не могут найти. А мой смысл жизни только в тебе.
     С е р г е й. Но ведь я изменился. Я – другой.
     З о я. У тебя просто тяжелый период. Он пройдет. И очень скоро. Ты разный, сегодня в тебе больше какой-то боли, хотя следов от ран нет. Это надуманная боль.
     С е р г е й. Как нам было хорошо раньше!
     З о я. Очень хорошо. И сейчас. Мне с тобой всегда хорошо. Мне никто, никто не нужен. Мне легко с тобой. Все ясно и просто. Капризы пройдут. Я верю.
     С е р г е й. Ты веришь? А где доказательства?
     З о я. Я верю тебе.
     С е р г е й. Вот так. Просто – верю. И предлагаешь мне наследника. Наследника кого? Папы психа, с кучей болячек. Наследника этой пустой халупы под крышей. Странно, когда у меня была мастерская, заказы, деньги, мы об этом не думали. Художник и вообще творческий человек должен быть или богатым или бедным, лучше нищим. Тот, у кого куча денег, не тратит  время на обслуживание своего богатства, ни на дом, ни на машину, бассейн, баню и прочее. Для детей – нянька, для порядка – домохозяйка. А у бедного ничего этого нет, следовательно, все свое время он тоже тратит только на себя, на свое творчество. Мы с тобой качнулись в промежуточную стадию, но я уверен, пойдем наверх. Только наверх. Это не тупик, нет, выход есть.
     З о я. Посмотри, какое яркое солнце за окном пробивается сквозь снег.
     С е р г е й. Да. Оно зовет нас в дорогу.
     З о я. В дорогу? Дорогой, поедем к бабушке в деревню? Она у меня удивительный человек. Сказок, историй знает больше Афанасьева. Разные заговоры. Водопровода и газа нет, будешь дрова рубить, воду из колодца носить. Нет даже магазина.
     С е р г е й. Едем. В деревню, в глушь, к бабуле. Метель кончится и впе-ред.
     З о я. Серьезно?
     С е р г е й.  А другой выход есть? Есть. Ты знаешь, у меня есть друг. Настоящий старый друг, с которым я не виделся много лет. Тот самый сказочник Пашка. Длинная история, но давай поедем к нему.
     З о я. Опять за приезд, за встречу…
     С е р г е й. Он священник. Настоящий священник, хотя и закончил наш юридический. Работал следователем. Сейчас служит в какой-то глухой де-ревне и ему нужно помочь расписать церковь. Денег может и не даст, но прокормит. Как ты?
     З о я. Любимый, ты принял решение: едем к твоему другу. 
     С е р г е й.  Как я мог сломаться, имея такую поддержку, ведь у меня есть ты?  О смотри, Гоша и Тоша вылезли, подслушивают. Может, дать им по корочке хлеба, подкормить?
     З о я. Сереж, обними меня покрепче. Ребенок тебе поможет больше, чем я. Сереж, ты что? Уснул? А если вдруг и в самом деле его друзья придут? 

Освещается левая половина сцены.
                Меблировка обычной квартиры.

     Ж е н а  В и к т о ра.  Как себя чувствуешь, дорогой? Как нога?
     В и к т о р (в домашнем халате). Да побаливает немного, но уже значи-тельно лучше. На душе что-то не то.
     Ж е н а.   Здоровый дух в здоровом теле, а у тебя вечно что-то болит. И опять шарф не одевал. Посмотри, какая холодная весна, ветер, почти каждый день дождь. Еще и снег срывается. Ужинать будешь?
     В и к т о р.   Нет, в «Парусе» посидели чуть по чуть. Отметили с ребятами моё репетиторство.
     Ж е н а. Я тебе еще могу простить твои посиделки, но вы там виски пьете, а это накладно.
     В и к т о р. По условиям контракта отец этого балбеса раз в две недели дополнительно к гонорару ставит виски. Халява, мать. (Виктор садится на диван. Жена накрывает ему ноги пледом. Звонок в дверь).
     В и к т о р. Это Маклай.
     Ж е н а. Кто?
     В и к т о р. Да географ. Недопили с ним, а я обещал продолжить, но что-то расслабился. Скажи, что развезло от усталости.
     Ж е н а. Так и говори, что это Жора, а то каждый раз у вас новые клички.
     В и к т о р.   Конспирация, мать. Там по чуть, вот ему и не хватило. Денег.      
( Жена идет открывать дверь. Слышен разговор).
     Г е о г р а ф. Раечка, добрый вечерок, а где наш Карамзин? Могу я с ним пообщаться? Деловой разговор. Тема? Преподавание нашей истории и их географии во все еще некоторых дружественных нам африканских странах.
     Ж е н а. Жорик, он сказал, что пил с тобой и перебрал.
     В и к т о р. Бу-бу-бу-бу-бу.
     Г е о г р а ф. Он что поёт?
     Ж е н а.  Похоже на то. Любимая песня – «Взвейтесь кострами…»
     Г е о г р а ф. Если кострами, – я пошел. Не забудьте передать мое почтение Карамзину. Да еще маленький вопросик. Он обещал материальную помощь этим странам, там столько голодающих детей. Рублей 300.
     Ж е н а. Так это детям или вам?
     Г е о г р а ф. Пока только за намерения. Вот спасибо.
     Ж е н а. Так, что ты один будешь отмечать свои намерения?
     Г е о г р а ф. У нас, Раиса Сергеевна, вместо одного выбывшего бойца в строй всегда становятся как минимум еще двое. (Из-за него выходят двое улыбающихся подвыпивших мужчин. Показывая на них). Физика и химия. Все по канонам. Святая троица. Еще раз мерси.
     В с е   т р о е. Эх, спасибо. (Жена возвращается в комнату).
     В и к т о р.  Бу-бу-бу-бу.
     Ж е н а.  Перестань бубнить, он ушел. Как в школе?
     В и к т о р. Знаешь, в кафе получше. Опять в двух классах подменял молодых.
     Ж е н а.  Ох уж эти молодые, никто работать не хочет.
     В и к т о р. Да, никто. Дорогая, ведь ничего не меняется. У нас такие же были учителя. Молодые, красивые.
     Ж е н а. А дети? Какие сейчас дети! Я удивляюсь, как столько лет ты с ними работаешь.
     В и к т о р. Привык. И дети мало изменились. Внешне да, они другие. Но в 10 «А» есть несколько ребят, которые напоминают мне меня и моих друзей. Болячка директора. А ведь мы были тоже не подарок. Пашку из школы чуть не исключили.  Заводила наш. Где они сейчас мои школьные друзья?
     Ж е н а. Ты стал частенько их вспоминать. Скучаешь?
     В и к т о р. Очень. И чем больше проходит времени, тем сильнее желание увидеть их. Хотя, скорее всего, я скучаю больше по прошедшей так быстро молодости, по тем временам, которые кажутся чуть ли не идеальными. Не было ни зависти, ни клеветы, ни злости. Никто не подставит подножку. Не пнет.
     Ж е н а. Ты и без этого падаешь. Выпей-ка настой шалфея. Давай, давай. Полезно и согреешься. А ногу нужно на ночь натереть.
     В и к т о р. На спирту?
     Ж е н а. К сожалению, да.
     В и к т о р. Тогда полстаканчика. Все же лекарство. И, наверно, чем его больше выпьешь, тем полезнее.
     Ж е н а. Это сильно концентрированная настойка. 
     В и к т о р.  А ты водочкой разбавь.
     Ж е н а. Мы же сегодня в гости собирались, а ты опять навеселе.
     В и к т о р. Маша, как мне надоели эти гости. Столько лет одно и то же. К сестренке твоей? Сидеть между вами и видеть одну вечно добрую и веселую, другую вечно хмурую и грустную?
     Ж е н а. Неудобно, приглашали (наливает ему настойку). Мама говорит, что ты стал многовато пить и не хочет к нам приходить.
     В и к т о р.  Хорошая новость.
     Ж е н а. Ты сразу ей предлагаешь составить компанию. А маме здоровье не позволяет.
      В и к т о р. Так я же настойку на травах предлагаю. Лекарство.
     Ж е н а. А что ты ей сказал в прошлый раз?
     В и к т о р. Предложил в дурачка сыграть.
     Ж е н а. Ты сказал, что это она тебя на мне женила.
     В и к т о р. Теперь-то какая разница кто организатор, а кто исполнитель? Не ей, а сватам спасибо, ошиблись маленько. Вот то-то… И что она на данный исторический момент предлагает? Колесо семейной истории назад крутануть или… 
     Ж е н а. Ничего она не предлагает. Витя, Витенька, спишь? Ну, вздремни  чуть. Устал. Поужинаем попозже. Завтра тебе в школу не идти. А нам сегодня в гости. Оно и к лучшему, если дома посидим.

Освещается правая половина сцены.
Кабинет Н и к о л а я. В кресле за столом сидит Н и к о л а й, на диванчике
             развалился Ш у т. На столике бутылка коньяку, перед каждым по рюмке,
                на блюдце соленые огурцы, конфеты. 

     Н и к о л а й (бросает возмущенно телефонную трубку). Ты слышал, сколько глупейших звонков? Один не выяснил, что с документами, второй – кто шляется по нашим точкам, у третьего по арбитражному делу нет никакой уверенности.
     Ш у т. Ну и команда у нас. Боевой отряд недоумков.
     Н и к о л а й. И заметь – не первый. Регулярно меняю этих трутней, а толку? Мне бы моих школьных головорезов. Где они? Собрать бы их. Вот пьем мы сейчас с тобой коньячок. Один из лучших. Закусываем молоканскими остренькими огурчиками. Казалось бы…
     Ш у т. …вот и закусывай.
     Н и к о л а й. Так вот, к чему это я про коньяк? С моими школярами мы пили обычный портвейн. Но какой был у него вкус! Цвет! Мы его смаковали. Сейчас у нас под задницей кожа бегемота, а тогда занозистая лавочка в парке. Вместо этих хрустальных рюмок детские ведерки, в те времена стаканов не было ни в магазинах, ни в автоматах газированной воды. И мы смеялись, болтали. И тот портвейн был просто бесподобен. 
     Ш у т. Последнее время ты что-то часто про эти ведерки мне рассказываешь. У всех было детство. Если ты грустишь по своим соведерникам, давай встречу организуем. Собери команду пенсионеров. Воспоминания о будущем. А работать кто будет?
     П о  в т о р о м у  к а н а л у  ж е н с к и й г о л о с.  Котик, у меня грандиозные планы на выходные.
     Н и к о л а й.  Без плана даже не отдохнешь (Шуту). У нее инициативы на всех хватает, мне остается только решение принимать (в трубку). За по всем пунктам.
     Ж е н с к и й  г о л о с.  Была уверена. Целую. Вечером жду.
     Ш у т. Она тебя уже и котиком называет? И целует по громкой связи. И что-то планирует. А нет ли у нее в планах желания скорее захомутать тебя?  Она же своего парня так и не бросила. Разбирайся потом, чей ребенок? А так как у тебя черного нала нет, ребенок в любом случае будет твоим. И некоторыми местами, если мальчик, он непременно будет походить на тебя. Алименты будут большими.
     Н и к о л а й.   Ты прав. Пора кончать. Давай за свободу от женщин. Тебя, насколько знаю, бросили, моя жена давно ушла, скоро я оставлю и секретаршу. Вот он дисбаланс полов. Ни тебе не интересно, ни мене (выпивает). Так что мы не договорили? Ты что-то хотел сказать?  (Откидывается на спинку кресла). Слушаю…
     Ш у т. Я хотел о приятном, о предстоящем отпуске. Если в Черногорию… Шеф (трясет его за плечо). Эй, Николай, спишь что ли? Вот это да (выпивает рюмку). Я тоже вздремну, надеюсь он скоро очухается. 

Освещается левая половина сцены.
Дивизионный штаб перед учениями. В центре генерал А л е к с а н д р,
                рядом с ним полукругом стоят офицеры. Пульт, схемы, телефоны.

     А л е к с а н д р. Господа офицеры, вы понимаете, что на карту поставлено всё: проверка боем того, что мы в течение года отрабатывали. Я уверен, мы готовы к учениям. Видел настрой младших офицеров и солдат, им по душе предстоящее сражение, чувствую их азарт. Настоящее мужское дело: показать свою выучку, терпение, навыки. Но и Колесников подготовлен. Наш противник силен.
     С и д о р е н к о. Стратег.
     А л е к с а н д р. Завтра прибудут наблюдатели, поэтому еще раз приказываю: проверьте готовность подразделений, технику, вооружение, тылы. Чтобы никаких несчастных случаев. Особое внимание медикам. Главное – связь. Десантников внимательно посмотрите. Наше поражение –  будет поражением каждого из нас. Победа – награды, повышения.
     С и д о р е н к о. Да.
     А л е к с а н д р.  Что «да», Сидоренко?
     С и д о р е н к о. Награды, Александр Стефанович. Разведчики докладывают, что Колесников уже своим раздавать начал. Рвутся в бой. Но мы устроим орденоносцам Полтаву.
     А л е к с а н д р. Ты, Сидоренко, кроме этой битвы другие знаешь? Каждый раз: «Мы им устроим Полтаву. Мы устроим им Полтаву». 200 лет назад была твоя Полтава: Карл тяжело ранен, войска деморализованы, голодны. Перед нами другая армия. Командующий как никогда здоров и азартен. Не удивлюсь если сегодня утром вместо зарядки он под видом охотников вместе со штабом обежал всё поле боя. Лично убедиться и осмотреться. И бойцы у него отмуштрованы и сыты… да, чуть не упустил. Проверьте полевые кухни. Сидоренко…
     С и д о р е н к о. Лично снял пробы всех блюд со всех кухонь и котлов. Вкусно и калорийно.
     А л е к с а н д р. Ну, смотри, а то вдруг… Вспомни прошлые учения, весь полк Гаврилова по кустам сидел. А рота разведчиков? Они должны были вперед выдвинуться, обстановку выяснить, доложить и что?
     С и д о р е н к о. Они выдвинулись.
     А л е к с а н д р.  Да, выдвинулись! Они дошли, нет, добежали до первых кустов и сели. Все сели. Чем тогда бойцов накормили? Сидя, отстреливались, но со спущенными штанами много не навоюешь.
     С и д о р е н к о.  Это нас и выручило, отвлекло основные силы «южных». Около каждого нашего сидящего на корточках дежурило двое, а то и трое бойцов противника. Ждали окончания физиологического процесса. А в это время, те, которым десерт не  достался…
     А л е к с а н д р. Просрали (Поворачивается к офицеру, ведущеу протокол совещания). Зиночка, извините. Про-ка-ка-ли прошлогодние учения. Вся армия Колесникова над нами смеялась. Это в протокол не заносите.
     С и д о р е н к о.  Вот пока они хохотали, мы их и взяли в оборот. Та битва  еще и во все учебники попадет… Десерт я отменил. Не праздник. На кухне у дверей часовых из штабных писарей поставил.
     А л е к с а н д р. На прошлых учениях ты тоже пробы снимал. И прошляпил! После тебя еще кто-то ходил по кухням, добавляя в десерт специи.
     С и д о р е н к о. Меры приняты: у каждого полевого котла по свободному бойцу. Приказ: по незнакомцам – без предупреждения.
     А л е к с а н д р. Может вообще бойцов перед боем не кормить? Злее будут.
     С и д о р е н к о.  Как в цирке тигров. На арене прикармливать.
     А л е к с а н д р.  К карте, товарищи офицеры (зашатался). Присяду.
     С и д о р е н к о. Кофе? Зиночка. (Александр выпивает кофе и
 откидывается на спинку кресла). Александр Стефанович, товарищ генерал. Спит? Спит! Зиночка, что вы командующему дали? Снотворное? Мне из того же чайника. Опробую на себе (выпивает). Отличный кофе (офицерам). Принимаю командование на себя. Ситуация требует. Отдыхайте, товарищ генерал. А я им устрою Полтаву. Счастье боевое служить уж начинает… мне. И давайте врача шефу. Может сон летаргический? Тогда мы ещё повоюем.

      Освещается правая половина сцены. Уютная комната в квартире, накрытый стол.

     К о н с т а н т и н  (в костюме, галстуке, на левом глазу черная повязка). Спасибо, Валентина Петровна, что пригласили именно меня.
     В а л е н т и н а. Мне вас рекомендовали. Как вам подходит черная повязка. Такая соблазнительная. Вы на корсара похожи. С виду спокоен, а внутри, наверно, тигр. Адмирал Нельсон.
     К о н с т а н т и н.  Не знал. Привык уже.
     В а л е н т и н а. Подруга так расписала ваши многосторонние способности, что я поняла, только вы превратите мою берлогу в современное, но очень уютное гнездышко. Вы именно тот мужчина, который мне нужен.
     К о н с т а н т и н. Сделаю все на высшем уровне. Проблемы есть, но все решаемы. Единственное, что ремонт может несколько затянуться. (Осматривает квартиру. Про себя).  Зачем ремонт? Все прекрасно.
     В а л е н т и н а. Говорят, ремонт может начаться, но никогда не заканчивается. Поэтому я настроила себя на долгие месяцы осадного положения. Главное ведь качество?
     К о н с т а н т и н. Об этом даже не думайте. Вот посмотрите проспекты. У вас будет точно также, если не лучше. Что больше нравится, может есть пожелания? Учту. Давайте для начала смету проверим. Предварительно я подготовил. А муж где, с мужиками по этим делам как-то сподручнее вести переговоры.
     В а л е н т и н а.  Я в разводе. Живу одна, даже собаки нет.
     К о н с т а н т и н. Не заметил как-то, что вы одна. Простите.
     В а л е н т и н а. Да что вы! Больше года расстались. Все улеглось. Все прекрасно (смеется). Как я могла за него замуж выйти! Такой противный. Смету оставьте, я даже не знаю, что это такое, но заранее согласна со всем. Как насчет ужина? У меня все готово. Я вас ждала (вздыхает). Ах, как я вас ждала.
     К о н с т а н т и н.  С удовольствием. 
               
Садятся за накрытый стол.
 
     В а л е н т и н а. Я узнала, вы сухое красное любите. Пришлось оббежать несколько  магазинов, чтобы найти настоящее вино. Говорят, столько подделки или из порошка какого-нибудь. Я шампанское люблю…
     К о н с т а н т и н.   Так может…
     В а л е н т и н а. Нет, нет, только то, что вы любите. Знакомая из цен-трального гастронома подсказала какое-то испанское. Сказала, что и вкусно чертовски и полезно. К вину ваши любимые отбивные из свинины.
     К о н с т а н т и н. Валентина, вы меня сразу и избаловали. За вас, Валентина Петровна, за красивую хозяйку, за наше знакомство. Буду рад, если оно перерастет во что-то большее. Чуть не забыл: за удачный ремонт.
     В а л е н т и н а.  За знакомство. Вы мне сразу понравились. За ремонт в другой раз (Константин выпивает бокал вина и откидывается на спинку дивана).
     В а л е н т и н а. Константин, Костя, вы что заснули? Вот это да! А мне Кристина его рекомендовала как страстного мужчину. Еще одного алкоголика мне не хватало. От первой же рюмки упал. Нет, он не похож на пьяницу, не похож. Такой симпатяга. Подожду. В любом случае он должен когда-то проснуться. Вот тогда за все ответит. Просто лапочка. Кристина не обманула (несколько раз целует его). А то ремонт, смета какая-то. Я ремонт и без тебя, дорогой, когда нужно будет сделаю. Как я выгляжу? Может, моя красота его сразила? (Побежала к зеркалу). 

Освещается левая половина сцены.
На сцене кресло, диван. В кресле, завернувшись в плед,
                поджав ноги, сидит П а в е л. На диване его м а м а.

     П а в е л.   Мама, что-то мне холодно. За окном дождь?
     М а м а. Да, мой мальчик. Дождь. С утра идет. У нас всегда такая дождливая весна. Забыл?
     П а в е л. Я люблю дождь, мама, хорошо думается под его мягкий шум. Извини, что редко приезжаю. Все откладываю на потом. Мама, тебе плохо без отца?
     М а м а. Очень. Все жду, что он придет. Понимаю, так со всеми происходит, кто теряет самого близкого, но мне одиноко без него, о многом хочется с ним поговорить. Когда жив был, все не о том говорили. Тебя вот не ждала, а ты приехал. Спасибо, сынок.
     П а в е л. Вдруг захотелось тебя увидеть. Тихо, спокойно в нашем доме. Хотя и я живу без суеты, без гонки.
     М а м а. Паша, а ты как деньги зарабатываешь?
     П а в е л. Честно, мама, честно.
     М а м а. Немного, наверно?
     П а в е л. Мне и нужно совсем немного.
     М а м а. Отец тоже жил честно, скопил деньги, а когда они все вдруг в один день пропали – не выдержал. Сегодня двадцать лет, как он от меня ушел.
     П а в е л. Как я мог забыть? Прости, но не зря Господь Бог привел меня к тебе в этот день. Я с тобой, мы в комнате отца, я в его кресле, среди его книг (Павел хочет встать. Видно, что его знобит. Мама наливает ему чашку чая и коньяк).
     М а м а.  Выпей, согреешься. Ты по-прежнему один?
     П а в е л. Не нашел никого по сердцу.
     М а м а.  Не можешь до сих пор ее забыть? Сколько лет прошло.
     П а в е л. Я помню все свои грехи, мама. И большие и незначительные. И искренне в них всю жизнь раскаиваюсь. Думаю, что в чем-то виновен в смерти Ксении. Мой и грех и крест. Так определено свыше. И это справед-ливо.
     М а м а.  Неужели ты веришь, что есть душа?
     П а в е л. Мама, я же священник. Искренне верю. Цель жизни христианина  – в стяжании Духа Божьего, в спасении души. В это должен верить каждый христианин.
     М а м а. Я не верю. Почему отец так рано ушел? Почему я столько лет без него?
     П а в е л.  Мы не можем знать промысел Божий.
     М а м а.  И в Страшный суд веришь?
     П а в е л. Сначала каждый должен осудить сам себя. Отец не успел. Он был атеистом, грешил, выпивал частенько, но его добрые дела должны перевесить. Бог милостив, по делам судит. 
     М а м а. А где сейчас душа отца?
     П а в е л. В преддверии рая или ада. После кончины нашего мира, Второго пришествия Христа и Страшного суда ему укажут дорогу. Плохо, что он не причащался, не вкушал тело и кровь Христа, не получил залог вечной жизни. Но надеюсь, своей трудной и честной жизнью заслужил дорогу в рай. На весах Божиих будут взвешены все обстоятельства и самое время. Отец не виноват, что жил в стране воинствующих богоборцев. Вместо Бога была партия: она и осуждала, и прощала.
     М а м а. Всю жизнь он был коммунистом, верил, что вот-вот наступит светлое будущее. Где оно, столько лет прошло?
     П а в е л.   Тогда весь народ заставляли верить в разные небылицы.    
     М а м а. Если оно есть Царство Небесное, тебе, мой дорогой супруг, мой любимый Мишенька, желаю попасть туда. Как я люблю тебя.
     П а в е л. Царство небесное, отец. Я люблю тебя. Мама, я посижу в кресле? Мне нужно о многом подумать.
     М а м а. Паша, отец бы не одобрил твоего выбора. Он бы никогда в Бога не поверил.
     П а в е л. Мама, отец был слишком прост. И он все дальше уходит от меня.
     М а м а. Мне он ближе с каждым днем. Встречу ли я его там? (Мама садится рядом на стул).  Нам даже не о чем поговорить. Почти три года не виделись. А ты мне ничего о себе не рассказывал. Я хотела защитить тебя от всего недоброго, но оказалось, что это не в моих силах. Я хотела к Богу обратиться – не смогла. Пашенька. Заснул? Зачем я тебя родила, мой дорогой? Что хорошего ты видишь в этой жизни? Когда я уйду, ты  останешься совсем один.
     П а в е л (открывает глаза). Какое счастье жить, мама. Просто жить. В жизни я нахожу больше хорошего, мне приятного. Я не один. У меня много друзей (засыпает).

Освещается правая половина сцены.
В комнате яркий свет. Дверь, окно, по кругу стоят
                шесть стульев. В вазе красные розы.

     П а в е л (ходит по сцене, время от времени прикладывая руки к губам). Господи, неужели Ты услышал мои молитвы, мои многолетние просьбы. Я растерян. Не знаю какую молитву читать. Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняй. Сокровище благих и жизни Подателю, приди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси Блаже, души наша. Во всех наших сокровенных помыслах присутствует воля небес. Мне нужно во всем разобраться. Укрепи мою веру. Помоги, прошу.

За окном появляется яркий голубой свет.
 
     П а в е л. Грешен. Не достоин Твоей благодати. Как дальше жить, если с душой не лады? Жар в груди. Жду и не боюсь Страшного суда, верую в Твое Второе пришествие, но не могу принять только одного – воскресения мертвых. Как и зачем души всех живших на земле соединятся с телами? Не могу понять, как человек. Как Твой слуга – не могу не понять. Убеждаю свою немногочисленную паству. Они мне верят. И я с ними начинаю верить. Gredo ut intelligam. Верую, чтобы понимать (голубой свет становится ярче). Но как быть с чувствами? Недоступен промысел Твой для моего разума.  Грешен, что рассуждаю об этом. И любовь не нашел, и друзей новых не приобрел. Никого. Неужели мы все сейчас встретимся? Но ведь это уже есть, это случилось! Я в комнате, где никогда раньше не был (подошел к окну). Где это я? Cон? Сон. Но какой-то странный (хлопает себя по щекам, плечам, подходит к окну).

Дверь открывается, заходит С е р г е й. Он в потертых джинсах, небрит.

     С е р г е й  (крайне удивленно). Опоньки! (Оглядываясь). Где я? Куда попал? (Кричит). Зоя! Зоечка! Ничего не понимаю (подходит к окну). Никакого пейзажа, никакого натюрморта, даже дорожки к дому нет. Ничего нет. Ничего. Что за кинез? Брежу? Может, не заметил переходного периода, и я уже там, за облаками. Тогда за что и где? В раю или в аду? (Замечает в углу Павла). Здесь кто-то определенно еще есть. Коллега. Стой! Стой, призрак. Стой, где стоишь. Подай сначала голос. И кто ты?
     П а в е л.  Сережа, это я, Павел.
     С е р г е й.  Неужели ты, пропащая душа? Пашка! Ты?
     П а в е л. Я, Сережа, я (бросаются друг к другу в объятья). Сергей, ты изменился, но это ты. Ты!
     С е р г е й. Не знаю, не уверен, не уверен. По-моему, это какие-то глюки, продолжение домашних. Мерещился ты мне дома, мерещишься и здесь. Паш, откуда ты взялся через столько лет и почему мы здесь? Мы вообще где? Что за комната? Как мы в ней оказались? Ты же должен быть в этом, как его, Загорске.
     П а в е л. Сергиев Посад. Давно оттуда уехал. Сейчас в Вятской губернии. Тишь и глушь. Можно и так сказать, я думаю иначе – благодать божия. 
     С е р г е й.  Ты там, я в Перми. Как же мы так сразу здесь встретились? Но ты то был уже здесь, а я как залетел? Сидел дома с Зоей, ждал вас в гости,  рассказывал ей о вас. Не представляешь, в каком я был настроении. Полнейшая прострация. Ступор. Необъяснимая печаль. Крышу стало сносить… и вдруг… Я здесь, а где здесь ни ты, ни я не знаем. Затянулся наш с Зоей вечерок. Это очевидно. Потом отключился. Теперь вижу тебя (обнимает его). Это знак. Это надежда. Это такой подарок судьбы! (Подходит к окну). За окном, по-моему, лето. Вечное лето (напевает). Ах, какая за окном красота! И больше ничего. Ни дорожки, ни лужайки, ничего. Одно небо. Какие краски, голубизна, пробитая солнечным светом. Кажется, мне никогда такого цвета не подобрать. Мы где-то наверху. И, похоже, этот странный дом построен без фундамента. В рай я никак не мог попасть, а на ад не похоже. Такая встреча. Нужно отметить. У нас здесь ничего нет?
     П а в е л. Сережа, подожди, Христа ради, я сам плохо понимаю, как и почему мы с тобой здесь оказались. Только догадываюсь.
     С е р г е й.  Я не верил, что ты у нас поп. Не мог наш Стивенсон в тихой гавани якорь бросить, не мог. Дай-ка я тебя еще раз крепко обниму, толоконный лоб. Какой ты худой, но жилистый, крепкий. Нет, если мы это не отметим, я – ухожу.
     П а в е л.  Как и куда? Сиди. Отметим, когда все соберутся.
     С е р г е й.   Так еще кто-то должен подлететь?
     П а в е л.   Надеюсь.
     С е р г е й.  А с Зоей-то что?  Орет сейчас, наверно, на весь дом. И я бы заорал, если бы она вдруг испарилась.
     П а в е л.  Не переживай. Я думаю, что ты и там и здесь.
     С е р г е й. А настоящий где? В любом случае один фиктивный. Кто нас таким образом размножает? Там телесный, здесь душевный. Так, да? Или наоборот? А если я сейчас после выполнения миссии, о которой мы не знаем, появлюсь дома. Два меня. Кого Зоя выберет? Может еще третий есть? (Стучит себя по голове, потом Павла).
     П а в е л.  Решил идти опытным путем?
     С е р г е й .  И ты, и я – настоящие, вроде. Ну-ка ударь меня.
     П а в е л. Что?
     С е р г е й.  Давай, давай, вдарь, чтобы след остался. Как мы проверим настоящие мы или нет, спим или бодрствуем? Давай, а потом я тебе дам. Если завтра, когда мы окажемся дома, у меня на роже синяк, а у тебя под глазом фингал, – значит с нами всё происходит на самом деле. Кого же там Зоя сейчас обнимает?
     П а в е л.  Жена?
     С е р г е й.   Расскажу все подробно. Попозже. Не могу прийти в себя от этого вознесения. Помнишь, ты меня на занятие в морг по судебной медицине затащил, на первое вскрытие, на урок доктора Тульпа: художник должен знать анатомию. Хорошо, что сразу после Нового года. Я носом залез в грудную клетку и что? Никакой души там не обнаружил. Только черные прокуренные легкие.
     П а в е л. Душа есть, не сомневайся. Ты же художник, как без души что-то художественное создавать?
     С е р г е й.  Давно не творю. Душа, наверно, вздремнула.
     П а в е л. Скоро все прояснится. Хотя часто и не требуется объяснения события. Истина данного момента в том, что мы встретились, разум, вроде, не возражает. Давай остановимся на том, что это событие  верно лишь относительно. Оно есть и все. Достаточно. Я и сам не понимаю происходящего. В разные города развела нас судьба, но мы встретились здесь.
     С е р г е й.  Сколько лет прошло… Коньяк, водка, но чтобы вот так перекосило. Что за корзинка приютилась в уголке?
     П а в е л. Не знаю, ее, вроде, не было. Господи, безграничны возможности твои. Принимаю и это испытание. Я выдержу, я смогу.
     С е р г е й. О, да здесь то, что нужно (достает из корзины бутылку, рюмки). Моя любимая и холодненькая. Злато колечко (наливает себе рюмку). Странно, виски приедается, водка никогда. Тебе не предлагаю. Хотя, может, рюмочку выпьешь? (Достает вторую бутылку). О, вино. Сухое, красное. И уже без пробки. Наверно, исключительно для тебя (наливает Павлу). За встречу. За нас, за нашу встречу, такую неожиданную, но долгожданную. Про нее лучше никому ни гу-гу (выпивают). А где закуска? (Подходит к деревцу, растущему из бочонка, нюхает, отрывает листочек и жует его). Вкусно. Попробуй хоть листочек (отрывает еще один). Чтобы не заторчать раньше времени. Выпил и глаза, вроде, открылись.   

В комнату неуверенно, осторожно заходит В и к т о р.
                Заметно, что и он крайне удивлен. Одет в домашний халат.

     С е р г е й.  Ну вот, еще один Ариэль. С приездом. Как полет прошел?
     В и к т о р. Где я? А вы кто? (Приглядывается).
     С е р г е й .  Я…
     В и к т о р.  Стоп-стоп… Серега! Пашка! Вот это встреча! Ни в сказке сказать… Друзья!
     П а в е л.  Узнал (друзья обнимаются).
     В и к т о р  (теребит Павла и Сергея). Как я сюда попал? Это точно вы?
     С е р г е й. Во мне можешь не сомневаться. Я. А за этого типа (показывает на Павла) не ручаюсь. Похож на Пашку. Похож. И не отрицает, что он Павел. Приходится верить. Давайте за встречу, за безаварийную посадку.
     В и к т о р.  Подожди. Не могу поверить. Я сплю? Странно, выпил шалфея и такой неожиданный результат.
     С е р г е й.  Шалфей травка безобидная. Может, что перепутал?
     В и к т о р. У меня как-то похожее уже было. Вышел на балкон сам, не то что в данном случае. Смотрю – НЛО. Ну явно. Небольшая такая тарелочка зависла.
     С е р г е й.  Расписная гжель. И что значит неопознанный? Майолику-то ты распознал.
     В и к т о р. Да, серебристая. Разглядел иллюминатор. Маленький, с пуговку от куртки, и оттуда на меня квадратные глазки. Смотрят не дружески, не моргнут. А я моргнул и тарелочка исчезла. 
     С е р г е й. Мы не в тарелочке, но глаза у меня тоже были квадратными. Моргай не моргай – не исчезнем. Давай за встречу. Вить, ты что будешь?
     В и к т о р.  Сегодня начал с виски, давай им и продолжу.
     С е р г е й  (заглядывает в корзину). О, и виски тут для тебя (наливает Виктору, себе и Павлу). И это меня почему-то не удивляет. Выпивка в полете бесплатная.   
     П а в е л.  Сережка, ты так последнего гостя можешь и не встретить.
     С е р г е й. На свежем воздухе с такой водочкой я только трезвею. Виктор, твой виски.
     В и к т о р.  С собой что ли принесли?
     С е р г е й.  Нет, дружок, ожидало здесь. Каждому – своё.
     В и к т о р (подходит к окну). Я боюсь высоты. Где подстраховка? На чем мы держимся и как будем спускаться?
     С е р г е й.  Как и поднялись. Раз – и ты дома. Наверно, с женой сидел у телевизора…
     В и к т о р.  Говорили о вас.

В комнату входит Н и к о л а й. Удивленно оглядывается.

     Н и к о л а й. Куда я попал и как? (Замечает друзей). Пашка, Виктор, Серега! Вот так встреча! Но как, каким образом? (Друзья обнимаются).
     П а в е л.  Колька, друг мой Колька! Узнал! Сразу узнал!
     Н и к о л а й. Как можно забыть ваши милые рожи! А я уже подумал, что эта стрелка с Жокеем.  Недавно вас вспоминал: надо бы обновить мой бизнес старыми проверенными кадрами.
     В и к т о р. Николай, дай обниму тебя.
     С е р г е й. Николя! Извини, что по-французски, но ты как железнодорожник, объясни средства доставки. Как ты-то сюда попал? Вспомни, может что и прояснится.
     Н и к о л а й. Железнодорожник я по диплому, по душе романтик, а по жизни купец…
     С е р г е й.  Мы-то уже с полчасика здесь. Обжились. Как-то устроились. На правах хозяев, да, Паша? Повторяю вопрос: «Как ты сюда попал?» (Подводит его к окну). Ну покажи свои следы. А нету их.
     Н и к о л а й. Значит, не все так просто.
     С е р г е й. И шпал не видно. Поезд на волшебной подушке, не иначе.
     Н и к о л а й. Не могу поверить! Сидели, грустили с Шутом, планы строили и раз… я здесь.
     С е р г е й. Плакали твои планы. Человек предполагает, а кто-то не согласен. Теперь пусть Шут один твои планы реализует. Ты в цирке что ли подрабатываешь? И Шут партнер по номеру?
     Н и к о л а й. Живу я в цирке, как, впрочем, и вы все здесь собравшиеся, а работаю на себя. Хочу – работаю, хочу… чаще не хочу, денежки сами по себе штампуются. Иногда скучновато.
     С е р г е й.  У меня тоже была какая-то тоска зеленая.
     Н и к о л а й. Я скучал как обычно. У меня это нормальное состояние. Все одно и то же: купил – продал. Мой Шут всё делает шутя. Должно же быть в рутине торгашества что-то яркое, весёлое? Это мой персональный психоаналитик, за уровнем пессимизма следит. Чтобы не перехлестывал через край.   
     С е р г е й.  Как у тебя все серьезно. В ногу идешь с нашим времечком. И бизнес должен быть с душой?
     Н и к о л а й.  Бизнес должен быть. А душа – это для Павла (обнимает его). Вижу, вижу, старик, сбылась твоя мечта, а я не мог поверить, что ты решишься. Хотя по существу ты всегда был только бумажным романтиком. В отличие от меня. Даже без рясы видно, что ты слуга Господа.
     С е р г е й.  Я ему то же самое только что говорил: «Как? Как можно? Давайте за встречу».
 
В дверь решительно входит А л е к с а н д р.
Полевая генеральская форма на нем сидит ладно. Шаг строевой, четкий,
                громкий. Так же, как и все, удивленно оглядывается по сторонам.
Увидев ребят, останавливается.

     А л е к с а н д р. Здравия желаю, господа (приглядывается). Команда стоп! Знакомые рожи. Стоп. Кто на плацу? Резервисты? Стоп. Смирно. Налево. Кругом. Теперь вольно. Разглядел вас и в фас, и в профиль. Ошибки быть не может. Это вы! Откуда? Собственно, это ваше личное дело, но я-то как сюда попал? Я же на учениях! Только что был на командном пункте. Ребята, как же так, что это? Из небытия 10 «Б». Ребята. (Павел, Виктор, Николай и Сергей  подбегают к нему, смеясь и улыбаясь обнимают. Александр после некоторого оцепенения обнимает их, но без улыбки, сдержанно).
     П а в е л. Сашка! Сашка! И ты с нами!
     С е р г е й. Минобороны своего генерала на защиту наших прав авиапочтой отправило. С прибытием. Дай я тебя обниму, Сашок, покрепче.
     А л е к с а н д р (садится на стул). Я трезвый, здравый человек. Реа-лист… Мундир не мните, ладно? А кто на сапоги уже наступил? Что за телячьи восторги! Дайте соображу, что произошло. Дело не шуточное, я не мог без приказа здесь появиться. День расписан, да что день – вся жизнь. 
     В и к т о р.  Саша, на вечер командный пункт здесь.
     А л е к с а н д р. Глупости! Где я? Как мы здесь все вместе собрались? Что за фокус?
     Н и к о л а й. Ты не первый, кто задает этот вопрос. Вот оно точное слово – фокус. А кто иллюзионист пока не знаем.
     С е р г е й.  Пока и мы не знаем, где мы, что это такое, но мы уже застолбили. Давай за встречу.

В комнату заходит К о н с т а н т и н.

     К о н с т а н т и н (присматривается, узнает друзей). Привет. А вот и я! Заждались?
     Все (одновременно, шумно). Костя! Не ждали, честно. Вот это да. Теперь мы все в сборе (друзья обнимаются, приглядываются друг к другу).
     К о н с т а н т и н.  Друзья, мои старые школьные друзья!
     А л е к с а н д р.  Костя, ты не удивлен, что мы как-то где-то не понятно где собрались. Все, вдруг, в один момент? И главное зачем?
     К о н с т а н т и н.  Там, где я работаю, и не такие чудеса случаются. То потоп, то засуха, то завал, то развал. Кто творит, только догадываемся, одно ясно, что не Господь Бог. Как я рад вас видеть! Где мы и зачем, голову ломать не буду. Главное  – мы собрались своим школьным братством. Через столько лет. Ура, ура, ура, ребята!
     Н и к о л а й.  Не удивлен, не обескуражен?
     С е р г е й.  Ты как с одним глазом дорогу сюда нашел?
     В и к т о р.  Костя, а где второй глаз?
     К о н с т а н т и н.  В кунсткамере.
     В и к т о р.  Серьезно, как это случилось? Ты ничего не писал, не звонил.
     К о н с т а н т и н.  Слишком пристально смотрел на этот прекрасный мир, вот и окосел от красот его.
     С е р г е й.  Удар капитализма или наследие счастливого социализма?
     К о н с т а н т и н. Глупость, которая прекрасно себя чувствует во все времена. Жена стала крепче любить, хотя и так без границ. Главное – женщинам безумно нравится. Они меня сразу жалеть начинают. Кто Кутузова вспоминает, кто Нельсона. Кто что знает.
     А л е к с а н д р.  А ты, конечно – на войне, в сражении?
     К о н с т а н т и н. Да старая история, потом расскажу. Хотя чего потом – несчастный случай на производстве. Когда кто-то к работе относится шаляй-валяй, она становится чертовски опасной. Положительное – стал смотреть строго в одну точку и куча поблажек у начальства. Что мы все обо мне, да о моем глазе. Мы встретились, пацаны! Это же замечательно, удивительно.
     Н и к о л а й.  Не удивляет, что вот так, в каком-то летающем домике?
     К о н с т а н т и н. А если бы домик не летал? По-моему, он завис? Керосин кончился. Тебя смущает, что мы витаем где-то в облаках?
     Н и к о л а й.   Ну да.
     К о н с т а н т и н. А если бы не витали, а просто вот так неожиданно встретились, не удивился бы?
     Н и к о л а й.   Ну, нет.
     К о н с т а н т и н.  А если бы не встретились вообще, удивился бы?
     Н и к о л а й.  Нет.
     К о н с т а н т и н. Зачем тогда вопросы задаешь? Я бы больше удивился, если бы не встретились. Все в порядке.
     А л е к с а н д р.  Ты не меняешься.
     К о н с т а н т и н.  Ну, разве чуть-чуть. 
     А л е к с а н д р.  Мы здесь все в раздумьях, а он ура кричит.
     К о н с т а н т и н. Ура, ура, тысячу раз ура! Ведь когда бы мы еще собрались? Совсем растеряли друг друга. Я единственное знаю, что если бы мы здесь сейчас не сошлись, мы бы не встретились никогда. У всех свои дела, которые всегда кажутся страшно важными. И на похороны бы не приехали. Не знаем кто, где, чем занимается. Сережка, я вижу ты освоился. Наливай.
     С е р г е й. Костя, оптимист ты наш неисправимый. Выглядишь прекрасно. Что будешь пить?
     К о н с т а н т и н. У вас интуристовский бар? Тогда коньяк. Спасибо. Всем налили?
     А л е к с а н д р.  Я не могу. Я на войне.
     П а в е л. Ты на седьмом небе, генерал. Что тебе налить?
     А л е к с а н д р. А кто же на войне? Тогда водочку. Настоящую столичную и холодненькую попрошу.
     С е р г е й. Освоился? Для вас, генералов, старая «Посольская» нашлась. Держи. Коля, тебе что?
     Н и к о л а й.  Давай виски с лимончиком.
     С е р г е й.  Вить, тебя чем утешить?
     В и к т о р.  У меня налито.
     С е р г е й. Виски? Теперь мало кто хочет поддержать отечественного производителя.
     К о н с т а н т и н. Я не понял, а наших девочек не будет? Значит у нас мальчишник.
     Н и к о л а й.  Наши девочки уже давно, наверно, милые бабушки. Ты хочешь, чтобы они с внучатами нас здесь порадовали? 
     С е р г е й.  Обычно это перед свадьбой жених устраивает мальчишник. У меня с Зоей свадьбы еще не было. Коля, держи своё виски и вот тебе листочек вместо лимона. (Рассаживаются  кружком на стулья. Рюмки держат в руках).
     П а в е л. Друзья! Меня переполняет чудесное чувство долгожданной встречи. За нас. За нашу встречу.
     В и к т о р.  Чудесные не только чувства у нас, но и сама эта встреча. За нас.
     С е р г е й.  Мы вообще живы? Какие-то вы бледные все на фоне голубого неба.
     А л е к с а н д р.  Приказа умирать не получал. Мы живее всех живых. Одно ясно – мы не на земле.
     К о н с т а н т и н.   Какая наблюдательность.
     В и к т о р. Интересно, как высоко мы забрались?
     К о н с т а н т и н. Что со ста метров падать, что с километра, думаю, результат один. Фрагменты. Но, падая с километра, можно лучше окрестности разглядеть. С высоты птичьего полета насладиться красотой родной земли, которая скоро примет тебя в свои объятья.
     Н и к о л а й. А если ВТП? Воздушно-транспортное происшествие, столкновение с нашей МКС или с их «Шаттлом».
     К о н с т а н т и н. Тогда и рассеивать нечего будет. Но мы же не летим, мы, как я ощущаю, стоим.  Нас по правилам все должны облетать.
     С е р г е й. Нужно срочно габаритные огни включить. Возможно мы на кольцевой… космической.
     К о н с т а н т и н.  Вполне вероятно. О, загорелись.
     В и к т о р. Нет, ребята, мы не в космосе. Дышится легко, не холодно, да и шарика нашего не видно, ни полей, ни морей. Мы где-то в параллельной сфере.
     К о н с т а н т и н. Помните, мы когда-то все хотели быстро повзрослеть. Вот и дождались. А еще говорят, что время лечит.
     С е р г е й.  Так оно и вылечило нас от молодости.
     Н и к о л а й. Нет причин для тоски, господа. Согласно Гиппократу молодость заканчивается аж в 70 лет и только потом начинается зрелость.
     В и к т о р. Но это совсем другое дело. То-то я смотрю у меня теща на даче, как бригада гастарбайтеров  пашет, хотя зрелость еще не наступила.
     К о н с т а н т и н.  То есть основное население России, умирая, даже до  зрелости не дотягивает. Знают ли мужики об этом?
     С е р г е й. Зачем их огорчать? Зато я теперь точно знаю, что мы мало изменились. Молодость так и пытается сохранить свою привлекательность.  Посмотрите, посмотрите друг на друга.
     В и к т о р. Главное – мы узнаваемы. Я вас сразу узнал, как будто эта встреча была назначена.
     С е р г е й. Да, эскизы сохранились. И если не подчеркивать некоторые моменты, мы выглядим точно так же, как на моих школьных рисунках.
     К о н с т а н т и н. Наполнение чуть-чуть не то. Изменились мы не в лучшую сторону, но юношеские черты, согласен, ясно просматриваются. Серый, ты совсем за своим мольбертом похудел, Николай, а ты стал слишком вальяжен…
     В и к т о р. …барин какой-то…
     К о н с т а н т и н. Саш, а ты же совсем лысый. В классе был самый ма-ленький, так и остался, но в плечах раздался. Пашка и я – вот экземпляры хорошо сохранившихся красавчиков. Да, Паш? И ничего, что у нас на двоих только три глаза.
     А л е к с а н д р. А когда расти?  Учеба, потом служба. Не до этого. Я расту по службе.
     С е р г е й. Ты забыл про Виктора. Для учителя ты, Вить, как это ска-зать…
     К о н с т а н т и н.   Слишком громоздкий стал, что ли.
     Н и к о л а й.   Негабаритный. На учителя не очень похож. Тебе бы ко мне в охрану. Кстати, очень приличная зарплата. Подумай.
     В и к т о р. У одних и шуты и охраны, а у других только негабаритная  внешность. И кантовать меня нельзя. Директор школы за глаза называл меня бандитом с бычьим  взглядом. В ширину я пошел после 35-ти. А взгляд? Но стараюсь веселее на мир смотреть. А в душе я добрый, хотя и история, и литература предметы суровые. Они все о конкретных людях и событиях и не самых лучших. 
     К о н с т а н т и н.  Почти как Илья Муромец. Тот тоже не худенький был, но очки, кажется, не носил. Врагов за версту чуял.
     В и к т о р. У каждого свои достоинства и недостатки. И не в них сегодня наша суть, да, Кутузов ты наш? Сюда я прямо с ужина, поэтому и брюшко. В целом оно у меня для солидности. Очки, чтобы лучше видеть мелочь, когда зарплату дают. Сережка, а ты себя в зеркале давно видел? Что за прикид? Что за лохмы висят? Причешись. Небрит, наверно, уже неделю. А свитер этот весь в дырках где нашел? Давайте быть объективными: мы все уже далеко не красавцы. Я вижу ты уже где-то накидался? Здесь, что ли?
     С е р г е й. Нет. Меня таким сюда доставили. Я же говорю: ждал вас у себя. Я по-домашнему.
     Н и к о л а й. Я вот думаю, что мешает дружбе? Деньги, карьера и жен-щины. Три кита, о которых она разбивается. У нас тогда этого не было.
     А л е к с а н д р.  Потому и дружбы настоящей мужской не было. Для нее нужны эти испытания.
     С е р г е й. Мы же не виноваты, что в школе не встретили их. Потом жизнь все компенсировала. Испытаний для проверки дружбы, думаю, нам всем и так с лихвой хватило. И мы их выдержали.
     П а в е л. Смотрю я на вас, как я счастлив, как я вас всех люблю. Что же мы молчим? Ведь для чего-то нас сюда собрали?
     С е р г е й.  Я думаю выпить.
     Н и к о л а й.  А я думаю, мы собрались поговорить.
     С е р г е й. И поговорить тоже. Давайте рассказывать о себе. Все ли мечты 10 «Б» сбылись? Начнем с лысого. Да не сердись, я тебя и таким люблю.                (Молчание).   
     Н и к о л а й.  Ну и о чем же мы будет говорить? Последнее время я все больше о делах, о деньгах. Но вам же это не интересно.
     С е р г е й. О деньгах всегда интересно. То, что мы хорошие парни, со-мнений нет. А что мы добились в этой жизни? Ждем-с.
     А л е к с а н д р. Я коротко. Как видите – генерал. В званиях разбирае-тесь? Командующий. Все космические войска, весь ракетный щит России у меня. Вот так, друзья.
     С е р г е й. Значит мы все под твоим щитом? Это какой-то третий вариант римской истории. Я – художник. Заслуженный художник России. Куча персональных выставок.
     К о н с т а н т и н. В Министерстве жилищно-коммунального хозяйства я не из последних. Глобальные задачи России решаем пусть и не в военной и не в художественной, но в очень важной части. Без нас, сами понимаете, и  война не нужна – утонем в дерьме, умрем от засухи или от потопа и картины не помогут.    
     В и к т о р. Заслуженный учитель России. Директор гимназии с иностранным уклоном, в смысле глубочайшее изучение всех известных иностранных языков. Но это не главное для меня. Вам могу сказать. Я еще и писатель. В издательстве «Правда» собрание сочинений моё лежит. Главный редактор «Художественной литературы» за мной бегает. Читайте и будете значительно умнее.
     Н и к о л а й. Мы и без твоих романов не дураки. И много томов накропал? Я в основном счета, договоры и отчеты пишу. Я крупный бизнесмен. Очень крупный. Чем только не занимаюсь.
     В и к т о р.  Владелец заводов, газет, пароходов? А я слышал…
     Н и к о л а й. Вить, а не ты ли мне недавно звонил и пожаловался, что надоело быть простым учителем? Ты что не знаешь, что эти издательства давно закрылись? После развала Союза нет ни «Правды», ни «Художественной литературы». Ты уж, будь добр, скорректируй нам свой статус. 
     В и к т о р.  Да? Может, я что-то и перепутал. 
     П а в е л.  Епископ одной из центральных епархий России.
     С е р г е й.  Паша, на ваше преосвященство ты не похож.
     П а в е л. Заметна разница? Про твои выставки, Серый, я не слышал. Были?
     Н и к о л а й.  Костя, а что если…
     А л е к с а н д р. Ребята, но то, что я генерал сомнений нет?

Молчание. На лицах друзей появляются улыбки. С е р г е й разливает
по рюмкам каждому свое спиртное. Выпивают. С е р г е й   рассмеялся.
 
     С е р г е й. Я понял так: каждый достиг своего олимпа. Мы – молодцы. России без нас никак, на нас только и держится, страдалица. Но и она никого не забыла. Всех отметила… Ребята, только мы все-таки не на встрече выпускников, где нужно пыль в глаза неудачникам пустить. Кто проверит? Но мне как-то не по себе. Что-то я загнул. Да, я художник, рисовальщик, не больше. Для России совершенно незаметный. Заслуг перед ней никаких. Выставки были, но давно, даже что-то писалось в прессе, какие-то умники пытались анализировать, но забылось. Временно нахожусь в творческом поиске, если не сказать – депрессии, но карандаша не бросаю. И как это у меня язык повернулся – заслуженный художник?
     П а в е л. Познакомимся заново, друзья. Я действительно священник. Только служу в провинции в разрушенном Крестовоздвиженском храме XVIII  века в глухом селе Волково. Паства моя – суровые лесорубы.
     А л е к с а н д р. Почему не по форме, не в рясе?
     П а в е л.  Я не на службе, а на стрелке. Нам можно и в цивильном.   
     В и к т о р. Приврал немножко. Но вы первые начали. Я – учитель. Уже более 20 лет. Начинаю забывать чему и как учить. Романы писать пробовал, но… знаете, как это сложно? 
     Н и к о л а й.  Бизнесмен. Торговец, коммерсант, а проще – купец.
     К о н с т а н т и н. Вот теперь все ясно и понятно. Как тебе удалось вы-жить? Я тоже пытался бизнесменить. Полный облом. Пригодился только местной власти. Служу в муниципалитете, технолог водоканала. А в министерство, о котором я сказал, берут по своему конкурсу лишь магов и волшебников. Я таковым не являюсь.
     А л е к с а н д р. Я генерал, сомнений нет. Ни у кого нет? Ну, пусть не ракетные войска, а общевойсковые, но это уже серьезно. И не все, а часть, но, поверьте, не такая уж и маленькая. Все равно вы все у меня под щитом.
     С е р г е й. Не урони на нас ненароком.
     П а в е л. Часто задумывался, как мы выбираем свое место в обществе? Я сколько раз ошибался!
     Н и к о л а й. Вы же знаете, по специальности я – железнодорожник. А все потому, что дома была детская железная дорога. Отец как-то подарил на день рождения. Где он ее достал тогда? И с тех пор мне так хотелось самому прокатиться в кабине поезда.
     В и к т о р. В школе я особенно ни историю, ни литературу не любил, не понимал, но в пед пошел по двум причинам. Первая это Светлана Васильевна. Помните? Ее личное обаяние решило для меня многое. И детство захотелось продлить. А потом привык, что ли?
     Н и к о л а й.  Помним, помним. Учительница по литературе.
     С е р г е й. Ну а я не мыслил свое будущее без карандаша. Раз  и на всю жизнь. Плохой или хороший из меня получился художник – не знаю. Но в выборе не ошибся.
     К о н с т а н т и н. А для меня никогда не было главным в жизни, кем работать. В политех в последний момент сдал документы. Но когда призвания нет и в обозримом будущем ты его не видишь, тогда не имеет значения, кто ты. Для меня главное  – свободное время.
     А л е к с а н д р. Родовое проклятие: все мужчины в роду были военными.
     С е р г е й. Каждый сам решает, кем быть, как жить. Предлагаю еще по рюмочке. У нас сейчас как раз свободное время. (Выпивают). Рекомендую закусить листочками вот с этого деревца. Вкус мяты. Мне понравилось. А настоящая закуска у меня дома.
     А л е к с а н д р. Откуда у дерева вкус мяты? (Подходит к окну).
     С е р г е й. Попробуй, надкуси. Это не герань. Сидели мы после собрания в Союзе с Максом в каком-то свободном кабинете. Обсуждали итоги. А тут заглядывает Пассика, тоже наш живой писец, председатель, считает себя последователем и продолжателем Васильева. Славян рисует, но вид у них получается растерянный и нездоровый. Тяга и способности больше к управленческой деятельности. Это  его стезя. Мы сразу конфетки в карманы. На него же не рассчитывали. Ему хочется, а  никто не приглашает. По-русски, говорит, должен быть третий. Ну, ладно, садись. Налили. Спрашивает, а чем мы закусываем. Да вот, говорим, листочками с цветка. А вкусно? Приемлемо. Выпил. Закусил с кустика. Расплевался и убежал. Это была герань. После этого злой на нас какой-то, хотя виновата герань. Не советую ее ни в каком виде: ни в свежем, ни в маринованном. Отрава. А вот эти листочки на вкус лимон напоминают.
     А л е к с а н д р (смотрит в окно). Одна синь вокруг. Мы все-таки в воздухе витаем. Сомнений нет. Неужели меня в военно-воздушные силы кинули? 
     Н и к о л а й.  Слово «кинули» обычно к другим ситуациям применимо.
     К о н с т а н т и н. Ты, Саш, таким же мелочным и остался. Все тебе нужно знать. Как, да что? Главное мы встретились. Мы в каком-то межмирии. Ну и что? Все потом прояснится.
     Н и к о л а й. Но неужели нельзя было как-то попроще? На поляне, где-то у реки нас собрать.
     С е р г е й. Да, хотелось бы что-нибудь более приземленное. В кабаке, чтобы не только листочками закусывать, на крайняк у меня.
     П а в е л. Поверьте, у вас все равно появились бы вопросы, а почему здесь, а не там…
     Н и к о л а й. Чудесная эта встреча или нет – не важно. Лично я, как и Костя, видно привык к чудесам. Чудо? Ну и что! Главное результат!
     П а в е л. Привык к чудесам?
     Н и к о л а й. А вы разве еще нет? Россия – страна чудес. Мы пережили развал Союза и создание новой страны, при нас похоронили социализм и реанимировали капитализм. Клонировали из мертвых. И ведь от этих потрясений мы не сошли с ума. Мы психически и физически здоровы. Твой глаз, Костя, не в счет. По рожам вижу – полны оптимизма. А что расстраиваться? Гиппократ сказал, что мы молоды, ему можно верить. Я стал богат. Да, да, да. Ни Ксеркс, но многое могу себе позволить. Разве не чудо? Серега ещё жив, тоже чудесно. Да, Сережа?
     С е р г е й. Не понял сарказма. Что значит, ещё жив? И почему это чудо? Я что, похож на клиента хосписа на стадии последней выписки?
     Н и к о л а й. Разве ты не пропил свою мастерскую, квартиру в центре города? 
     С е р г е й. Почему, если что-то утрачивается, обязательно пропил? Мы Союз потеряли. Тоже кто-то пропил?   
   Н и к о л а й. Ладно, ладно. Жив, здоров и слава богу. Паша – священник. Когда бы ты и мы могли себе представить эту метаморфозу? Перспективный юрист. Плевако. Кони. А сменил уголовный кодекс на Библию. Чудо? Чудо (Павлу). Я предчувствую, что именно ты нас здесь собрал. Зачем? В рай мне не попасть. Рановато, да и не по заслугам.
     А л е к с а н д р. Какие чудеса? Это вы бродите по каким-то неведомым дорожкам, и вам то чудо выскочит навстречу, то леший напугает. Вот они вас доверчивых в тупик и заводят. На распутье нужно было выбрать пра-вильное направление. Я лично на своей дорожке чудес не встречал. Всё логично и реально. Даже если в словах начальства я не вижу на первый взгляд никакой логики, я её ищу. Должна же быть! И всегда нахожу. Камень с души – нашёл! Задача: эту муть до войска довести, чтобы поняли сразу, а то ведь искать никто не станет. Вот это наше вознесение – первое пока мне не объяснимое явление. Но если покопаться и его можно поставить на научную основу. И если организатор Паша, пусть и объяснит.   
     С е р г е й. Вот и я Пашке то же самое говорю. Покайся, святой отец, что сие значит?
     П а в е л. «Святой отец» – обращение католиков. Я для вас, но только не сейчас, просто отец Павел. Святости во мне не больше, чем у вас.
     К о н с т а н т и н. Батяня!
     П а в е л. Поклонимся Цареви нашему Богу. Нам ниспослана благостыня. Примем происшедшее безгласно. Господь дал нам этот день.  Воспользуемся же данной нам годиной с пользой и удовольствием. Я только за сорок понял, что не могу, не должен вас потерять. Жизнь превратилась в надежду на встречу с вами. Мы же как родня. Только дружба наибольшее благо для счастливой жизни. Все остальное – как будто не со мной происходит, не главное.
     Н и к о л а й. Паша, только без своей философии, прошу. Ты, Паша, эгоист. У меня там полно дел, а ты меня сюда загнал.
     П а в е л.  Твои дела идут, как шли, не переживай.
     С е р г е й. Так значит это все-таки ты. Автор известен. Но говори чуть проще, ладно?
     А л е к с а н д р. Паша, зачем ты нас здесь собрал? Зачем? У каждого давно своя жизнь. Что вспомнить? Наши вечеринки, первую любовь, первое разочарование, комсомольские собрания, новогодние карнавалы, что еще?
     К о н с т а н т и н.  Ты никогда не был романтиком.
     А л е к с а н д р. Романтизм – это идеализм. Да, была у нас дружба. Но детская. Детство ушло. И, следовательно, и детству и той дружбе конец.
     К о н с т а н т и н. Господа…
     А л е к с а н д р. Вот так да? Костя…
     В и к т о р. А мне нравится… продолжай, Костя… господа тебя внима-тельно слушают.
     К о н с т а н т и н. Дружбе не конец, Сашка. Но уж если ты так вопрос поставил, давайте заново станет старыми добрыми друзьями. Да, мы за время разлуки обросли обычными житейскими проблемами, новыми связями, может и новыми настоящими друзьями, но это было без нас и не должно нам помешать восстановить школьную дружбу.
     Н и к о л а й. Прекрасно, Костя.
     В и к т о р. За встречу, за дружбу.
     Н и к о л а й.  За реанимацию.
     П а в е л. За вас, друзья мои. За наше долгожданное сретение. Мне было плохо без вас. Ведь каждый из вас альтер эго, второй я. Вроде и жизнь не пуста, но, как мне кажется, я в тупике. Монтень говорил, что встреча настоящих друзей – веление неба.  И наибольшее счастье – дружба.
     Н и к о л а й. Немножко я знаком с твоим Монтенем, но то, что мы где-то на небе он однозначно прав.
     П а в е л. Мы же настоящие друзья? Прошедшие годы ведь ничего не изменили? 
     С е р г е й. Вывод спорный.
     В и к т о р. Тут и спорить нечего. Мы изменились. Мы другие. Пикассо сразу это заметил. Костя глаз потерял, Сашка – волосы, Сергей…
     А л е к с а н д р. Да не терял я волосы. Я брею голову. Брею, понимаешь? Жене нравится иногда по ней ласково так хлопать. И Пашка не о внешности говорит.
     К о н с т а н т и н. Мы мало изменились. Просто детство и юность ушли по своим делам в гости к другим, а нас с собой не взяли.
     В и к т о р. А мы им зачем, лишние пирожки для наших родственников кому-то печь придется?
     С е р г е й. Вот-вот, главное это правильное питание. Теперь бы по пи-рожку  с мясом или с ливером. Какие пирожки моя Зоя печет! А помните, нам мужики старше 30 лет казались стариками. А сейчас на нас молодые смотрят и думают: «Вот старьё куда-то намылилось, чего им дома не сидится».
     А л е к с а н д р.  Да уж, мы не те вихрастые пацаны. А как, наверно, наши девчонки изменились.
     К о н с т а н т и н. Женщины блекнут, конечно, раньше. Ну, что ж, почтим минутой молчания память о нашем счастливом детстве.
Выпивают.
Молчание. Друзья, думая каждый о своём, присматриваются друг к другу.


     С е р г е й. Сидим, как в сумасшедшем доме, на душеспасительной  беседе. Модно сходить с ума от переизбытка интеллекта. Больной врач должен успокоить здоровых пациентов, что с мозгами они разошлись только на время. Начнем и мы. Николай, симпатяга вы наш, а расскажите-ка, как вам удалось пережить эти сколько, ну прикинем 15–20 годков? Как? Вот так просто? Завтрак, обед, ужин. Замечательно. Поаплодирует Николаю. Молодец. А как вы с коммунистами сделали себе первый миллион баксов, а потом и второй. Ах, уже после коммунистов? А что-нибудь после них удалось обнаружить? Помогли бывшие комсомольцы? Прекрасно. Молодая поросль. Ко всем климатическим условиям подстраивается. Давно просили порулить, и вот получилось. Рулят. Курс куда держат? А как же идеалы? Новые придумали? Вы меня спрашиваете какие? Вы теперь по ним живете? Ничего не мучает? Ни живот, ни сердце, ни совесть? Поаплодируем Николаю. Позовите дежурного врача. Доктор, наш дорогой клиент поправился. Благодаря нам он совершенно здоров. Дайте ему медовый пряник. Николай, мы выписываем вас из нашего миролюбивого, добросердечного дома. Дома друзей. Нам будет вас не хватать. А еще больше ваших пожертвований. Не забывайте, здесь остаются ваши друзья. Номер счета помните? Не забывайте. Никогда. Наши гостеприимные ворота для вас всегда открыты. Запишите код. Кто следующий?    
     А л е к с а н д р. Я сразу понял направление нашей встречи – одно сплошное ёрничество.
     К о н с т а н т и н. Но не грустить же нам? Итак, продолжим. Вить, ты сеешь вечное и доброе? А конкретно чему учишь молодежь?
     В и к т о р. Литература, последнее время чаще заменяю учителей по истории.
     С е р г е й. Тогда объясни, в какую историю мы попали? Что за ситуация? Где мы и мы ли это, и как мы все здесь оказались через столько лет и из разных мест?
     В и к т о р. Скажу так. Мы попали в историю. Так чего рыпаться? Может о нас напишут.
     С е р г е й. Лишь бы не посмертно.
     В и к т о р. Не смогу научно объяснить. Это не по моей части. Скорее всего, мы жертвы какого-то жестокого эксперимента. Что-то глотнули не то, вот метафизика и получилась.
     С е р г е й. Умеешь убеждать (обнимает его). Лично я вечерком самый безобидный напиток принял – «Золотое кольцо». Нет, твоя версия беспер-спективна. Тут что-то не то.
     Н и к о л а й.  Я коньячку дагестанского.
     П а в е л.  И я с мамой по рюмочке коньячку.
     В и к т о р. Я для начала тоже виски, потом настойку на травах, но в основном на водке. Всё безобидное, как обычно.
     К о н с т а н т и н. Бокал сухого красного. Кстати шикарное вино.
     А л е к с а н д р. Господи, и кого же я буду защищать если что? Алкоголиков. Ну а я-то как сюда попал? Я же ничего не пил, кроме кофе. Кофе? Отравлен?
     С е р г е й. У меня был повод. Купили мои картины. Без денег сидели, а тут свалилось.
     Н и к о л а й. Мы с Шутом сделку обмывали. Как обычно. И коньяк такой же вчера пили, но не вознеслись.
     В и к т о р. У меня тоже какой-то повод был. Ах, да, в гости не пошли.
     К о н с т а н т и н. Я с новой подругой познакомился. Кстати шикарная женщина.
     П а в е л. Мы с мамой отца вспоминали. Ровно 10 лет, как его нет.
     А л е к с а н д р. Ясно. Каждый из вас праздник себе устроил. Официальных давно не хватает. Рост благосостояния и отсутствие дефицита спиртного позволяют гульнуть когда душе хочется развернуться.
     С е р г е й. Мои картины последнее время не часто покупают.
     Н и к о л а й. Выгодные сделки думаешь каждый день я заключаю?
     В и к т о р. Не всегда удается увильнуть от похода в гости к родне.
     К о н с т а н т и н. Знакомство с красивой женщиной разве не повод?
     С е р г е й  (Александру). Убедили? Все встало на свои места. Теперь мы точно знаем, что от спиртного компаниями на небеса не взлетают. Чтобы больше к этой теме не возвращаться, предлагаю такую резолюцию: если что-то нельзя разумно объяснить, нужно это что-то, в данном случае место нашей встречи, принять без объяснения. Согласны? Согласен, Виктор, исторический ты наш литератор? Таким же крепышом и остался. Молодец! Вот только брюшко меня смущает.
     П а в е л. Мне кажется, мы слишком много внимания уделяем не самой встрече, а этому домику. Если не выглядывать в окно, обычный дом. Успеем ли мы все сказать друг другу? Когда еще увидимся? Сережа прав. Давайте постараемся  соблюдать предложенную им резолюцию.
     В и к т о р. Чего ему дался мой живот? Отстань, Серый. Теперь по резолюции: может мы попали в петлю времени?
     А л е к с а н д р. В петлю это точно. Мне уже дышать трудновато. Душит.
     С е р г е й. Промочи горло.
     В и к т о р. Возможно нас занесло в альтернативный поток времени?
     С е р г е й. Вить, ты учителей и по физике подменяешь? Колька, а ты стал на Пастернака похож. Помню, еще в школе зарядку делал, бегал по утрам. Никто с тобой бегать не хотел. Вечно на первый урок опаздывал. Тренировки не зря прошли.
     Н и к о л а й. Бизнес должен быть с кулаками. Добро свое надо уметь защищать не только в судах.
     С е р г е й.  У тебя же охрана. Дай я тебя обниму, дружище (обнимает его, обращаясь к  ребятам). Резолюцию надо отметить. Здесь в корзине и водочка, и всякое другое. И, заметьте, не кончается. Будете по чуть? А в целом вы как к спиртному?
     К о н с т а н т и н. Делают же. Продают. Покупаю иногда.
     Н и к о л а й. С Шутом частенько то виски, то коньячок. Но в меру.
     С е р г е й.  Тебе все-таки удалось ее найти? Что там Шлиман… кстати, и от его находок одни неприятности.
     В и к т о р. Я одно время пил красное сухое. Начитался, что оно холестерин просто уничтожает. А потом смотрю…
     К о н с т а н т и н. Холестерин кончился…
     В и к т о р. Точно. Оказалось, что стерины нам немножко нужны. Теперь нагоняю его виски и потом стираю просто в порошок. В отличие от нашего  бизнесмена стоп-кран иногда не могу найти вовремя. Шарю, шарю руками, но жест этот не правильно понимают: тут же рюмочку подсовывают. Мы здесь надолго?
     С е р г е й.   Да с такой корзиной можно запросто и недельку. А вообще, какой сегодня день? Я имею в виду какой здесь сегодня день? Какой год? Резолюция резолюцией, но все-таки интересно, как мы здесь оказались? (Подходит к окну). Ни дорожки, ни трамвая, ни даже метро. Да, самый обычный домик. Ну, в воздухе висит. Ну и что? Ничего странного. Вот только  на чём держится? Паша, тебе  еще винца? Вить, тебе?
     П а в е л. Я думаю сегодня никаких запретов. Можно и коньячку.
     В и к т о р. А где гарантии твоих думок? Шучу грустно так. Еще не освоился с обстановкой. Давай, уговорил, по такому случаю можно ещё и по коньячку. Вообще-то я виски предпочитаю.
     С е р г е й.  И хватает зарплаты? Извини, посмотрю (смотрит в корзине). Что за день сегодня. Еще бутылочка увиски для тебя. Я даже уже и не удивляюсь (наливает). За встречу, за нас. А закусить – листочком. Да вы попробуйте, они съедобные. Я уже попробовал. Другой закуски нет. Скоро и эта кончится.
     А л е к с а н д р. И мне наливай. Холодненькой. Запью провал учений. Провал всего. Все к чему шел…
     К о н с т а н т и н. Покатила меланхолия. Усвой, генерал, эту простую вещь, случившуюся с нами сегодня вечером. Мы вознеслись! 
     А л е к с а н д р (выпивает). Вознесение бывает в других случаях. Надеюсь тот, кто в штабе спит, не опьянеет.
     В и к т о р  (подходит к окну). Ничего. Ничего не понимаю.
     Н и к о л а й. Вот и я говорю: «Ничего». У нас у всех крыша съехала. Все так мгновенно, раз – и неизвестно где.
     П а в е л. Зато известно с кем. Я молил Бога, чтобы мы встретились. Долго просил его об этой милости. Вот мы и встретились из далекого милого прошлого. Мне совсем не с кем было посоветоваться. Даже просто поговорить. А мы же растеряли друг друга. С тобой, Саша, вообще сколько лет не виделись. Последний раз, когда встречались, ты был всего лишь капитаном. Сережа, я знал, что ты художник, а где, как живешь – не знаю. Когда перезванивались? (Обращаясь к Косте и Виктору). То же и о вас. Хочу знать, как вы прожили свои жизни. Неужели только я в сорок с лишним понял, что в свое время ошибся с выбором пути. Может, новое время нашей истории сыграло со мной эту штуку? Я стал чувствовать себя совершенно чужим в родном городе.
     С е р г е й.  Я тоже очень хотел вас всех видеть. Ждал в гости.   
     Н и к о л а й. Не пригласил, но ждал. Да я даже не знаю, где ты сейчас живешь. Заезжал как-то по старому адресу. Вместо твоей студии мастерская по пошиву шапок.             
     В и к т о р. А ведь в самом деле, там, откуда мы сюда пришли или прилетели, и мне особенно не с кем поговорить по душам.  По праздникам  одно и то же: будем здоровы, выпьем, за детей, выпьем и… вечный ремонт. То у нас, то у детей, то-то-то-то. Беда в том, что мы там, внизу, уже и не знаю, что там под нами, ну я говорю о себе, никогда не говорим о вещах по-настоящему мудрых, нужных. О том, что мне интересно, просто не с кем поговорить.
     К о н с т а н т и н. Вить, нужно искать собеседников. Мы отсюда все равно когда-нибудь разлетимся, так давайте поговорим действительно начистоту.
     В и к т о р. Лирические воспоминания. Или на исповедь нас сюда собрали?
     П а в е л. Друзья, а ведь у меня кроме вас до сих пор и нет друзей. Вы всегда со мной. Закрою лицо руками и вижу вас, и говорю с вами, и совета спрашиваю. Надежда на то, что вы есть, далеко-близко неважно, согревает. Это как отчий дом. То, что всегда спасет и поможет. От него ничего не просишь, не требуешь. Ты знаешь, что он есть и уже от этого становится гораздо легче на душе.
     К о н с т а н т и н. Где наши отчие дома? Где отчие дома военных? Отцов собрали в Юрье из разных мест. Мне так и не удалось побывать там, где я родился.
     А л е к с а н д р. У меня отчий дом – офицерская гостиница в Белоруссии. Потом, как отец рассказывал, домом стал весь Союз. В Москве чуть задержались, отец в академии учился. До Москвы колесили по левой половине Союза, после – по правой, до Золотого Рога. 
     Н и к о л а й. Я родился на свет в каком-то съемном доме где-то в Крыму. Отец в армию попал случайно и не научился выслуживаться, все по каким-то городкам его кидали.   
     П а в е л. Для нас отчий дом один  – это наша школа. Это мы сами. Это наш НЗ. Собрались мы же в одном городке, в одной школе не просто так, не зря. Когда все исчерпано, испробовано и ничего не помогает, единственный выход обратиться к Нему. Я хочу знать, как вы жили, как вам живется в новой стране.
     А л е к с а н д р. Я ни на лирику, ни на исповедь не настроен. Для покаяния никакого желания нет. И грехов у меня нет. Это точно. Сколько лет прошло. Целая жизнь.  И друзей у меня было много. И в училище, и потом по службе. И сейчас полно. Целый штаб. Огонь и воды прошли. Только медных труб не было. А из-за вас может и не услышу теперь. В основном жизнь сложилась. Я даже за границей побывал. В Монголии. Правда, по ошибке туда на БТР проскочили, не заметили границу.
     П а в е л. Но впереди еще долгая дорога.
     В и к т о р. Во-первых, у каждого свое понятие о счастье, во-вторых, кто же тебе скажет, что жизнь пролетела как один день и в принципе глуповато?
     А л е к с а н д р. Все равно делать нечего. Да и рассказать тоже особенно нечего. Всю жизнь служил. Жена, первая и единственная, дети тоже служат. В основном всё, о чем я думал в школе, сбылось. Я не холерик, не сангвиник, не меланхолик, у меня всегда хорошее настроение. Всегда. Занимаюсь йогой (Николаю). Потрогай бицепсы. Нет, ты пощупай. Чувствуешь? Сталь.
     Н и к о л а й. Прямо рысак орловский. Правая нога вперед, левая рука назад. Вперед к победе.
     А л е к с а н д р. Да, да. Только к победе. Я счастлив. Всегда заранее всё продумываю. Никогда не признаю своих ошибок, даже втайне от всех, от себя. Никогда не извиняюсь. Я всегда прав. На работу на велосипеде езжу. Правда живу в 15 минутах от штаба, но это не важно (Николаю). Спрашиваешь, для чего мне мои мозги?
     Н и к о л а й. Я пью виски. И твои мозги меня меньше всего волнуют.
     А л е к с а н д р. И меня. Уверен, они у меня есть. Но только для службы! Они всегда стоят у меня в строю, по рангу, в каре. Без всяких там миражей и вашей лирики.
     К о н с т а н т и н. И родился ты в портупее и заворачивали тебя в портяночки, маленькие и еще не вонючие?
     А л е к с а н д р. Подкалывайте генерала, подкалывайте, завистники. Ирония явно неуместна. Мозги мои застыли в ожидании приказа. Хотя и не буду оспаривать –  интересное предположение. Родился в портупее.
     К о н с т а н т и н.  И в генеральских погонах.
     А л е к с а н д р. А вот до них я топал долго. И не все было гладко. Были и поражения. Думаешь, у нас нет блатных? И связи многое не решают? И деньги? Всё, как и везде. Попробуй, пробейся, все локти в синяках. А ухабов жизненных и не припомнить. Как-то танк утонул при форсировании, казалось ручейка. А там яма. Кто знал? Бульк, хорошо экипаж спасся. Как-то в стадо коров снаряд угодил, 25 буренок геройски полегли на поле брани. Откуда тот пастух взялся? Отметелил своим кнутом моих бойцов, Индиана Джонс какой-то, и ствол у танка исцарапал. Гад. Все равно пришлось компенсировать. У бойцов три месяца после этого только физическая подготовка по отражению нетрадиционных видов оружия.
     К о н с т а н т и н. Народ и армия – едины.
     А л е к с а н д р. Солдафон? Да! И горжусь. Я всегда в форме, в смысле форму никогда не снимаю. У меня и пижама с лампасами. Такое чувство странное, что если сниму форму, то я уже и не генерал вовсе. Смотри на сапоги – бриться можно. Как блестят! И так всегда. Я ведь... я… господи, на учениях.
     Н и к о л а й. Денщик?
     А л е к с а н д р. Это у вас шуты, а я все сам. Пока не почищу – спать не могу лечь.
     К о н с т а н т и н. Жизнь блестит, как сапоги, да?
     А л е к с а н д р. Главное – не забывать каждый вечер помнить об этом.
     Н и к о л а й.  О, и в тебе философ проснулся.
     А л е к с а н д р. Он и не спит. Но бродит где-то в арьергарде и лишний раз не высовывается. Конкретному человеку философия всегда мешает. Что скажешь, учитель? Твоя очередь.
     В и к т о р.  Иду к доске. И я жизнью в принципе доволен.
     К о н с т а н т и н. Какой принципиальный.
     В и к т о р. Как можно перечеркнуть те годы, даже если откровенно признать, что они прошли незаметно? Женат. Первая и, сейчас понимаю, вечная спутница. Но с женитьбой тоже вышел казус. Влюбился в одну из двойняшек, а сваты то ли в шутку, то ли спьяну вместо Любы сосватали Раю. У вас товар, у нас купец. Вот эти торгаши и обознались, купили не то. Не огорчаюсь и не жалуюсь.
     К о н с т а н т и н. Не путаешь?
     В и к т о р. Внешне – зеркальное отражение. По характеру моя мягче и добрее. Дети взрослые, работают, живут отдельно. Это, пожалуй, самый положительный момент. Вот и все. Так иногда болячки донимают. Никаких внутренних исканий, переживаний. Памятных событий – никаких. Бои местного значения, и я их всегда проигрывал. Поражение за поражением.
     А л е к с а н д р. Суворова читай…
     В и к т о р. Да я его «Науку побеждать» рассказываю на уроках своим школярам. Как себя победить? Нечего вспомнить! Ужас. Живу только в будущем. Даже на вечеринке – а как завтра?  Пьешь седьмую рюмку, а сам думаешь, будет ли завтра голова болеть или нет и кто утром на тебя из зеркала посмотрит?
     С е р г е й. А я нет. Я думаю, осилю или нет восьмую, девятую, главное, сколько ещё осталось водки, хватит ли.
     В и к т о р. Всё началось с того, что мне стала безразлична моя работа. Ученикам говорил не то, что думаю, а все какие-то отработанные годами и не мною штампы. И вижу, что ни один писатель их не взволновал. Сверху сказали: поменьше времени на взгляды писателей, на их личную жизнь. А как без этого, если почти все они были революционерами? Теперь это не модно. Более того, у меня самого исчезло собственное понимание того или иного писателя. Я же сначала в пединституте преподавал. Года два.
     Н и к о л а й. И что же дальше?
     В и к т о р. Дальше? И ближе и дальше у меня все по плану. Регулярно гипс, систематически процедуры, таблетки, настойки, два раза в месяц с коллегами в кафешку; по субботам, если в гости не идем, сидим с географом на кухне у меня или у него, а летом на даче, по 100–200 грамм, выкурим по сигаретке или, если нет сигарет, послушаем Минздрав, и всплакнем, сурово, по-мужски, что не всё так плохо, что мы лучше других, просто нас не оценили, что тоже чего-то достигли, делаем что-то нужное и полезное.  А вот те, у кого оказалось право нас и других ценить – сволочи. А потом за выражение лица выгнали.  Дальше, естественно, периодические приступы меланхолии.
     К о н с т а н т и н.  Тоже по плану? Грусть-тоску на всех наводил?
     В и к т о р. Даже не меланхолия. Когда новый ректор начал свою еженедельную риторику, у меня, наверно, на физиономии всё моё равнодушие и проявлялось. Это какая-то моя извечная болячка. «Следите за своей мимикой, Виктор Сергеевич! – кричал прямо с кафедры. – Болеете по полгода, никаких работ и еще равнодушие свое нагло демонстрируете».  Проверка и вердикт – бесперспективный, тупой.
     К о н с т а н т и н (Виктору). Правильно кричал ректор – следи за мимикой. До сих пор удивление на роже. Расслабься.
     С е р г е й.  Бесперспективный или тупой?
     В и к т о р.  Без «или». Что же мне, чачван носить?
     К о н с т а н т и н. Что?
     В и к т о р. Сетка, закрывающая лицо. Мусульманки носят, чтобы красоту не сглазили. У меня есть запасной вариант (достаёт чёрные очки и надевает). Так лучше?
     К о н с т а н т и н. Прямо Джеймс Бонд. И сверху чачван накинь. И куда же ты направился в таком виде?
     В и к т о р. В школу. Куда ещё? На работе меня считают неудачником – еще бы, столько лет и все простой учитель. Но это моё. Платили бы только более или менее достойно. Все в ней напоминает нас. Каждый выпускной плачу: ведь ежегодно и моя молодость с десятым в очередной раз уходит от меня.
     Н и к о л а й. Да ты чересчур сентиментален. Это вредно. И глупо.   
     В и к т о р. Период карьерного взлета прошёл и появилось чувство тормоза.
     С е р г е й. Свою норму нашел?
     В и к т о р. Да кто ж ее найдет? Коля? Так он ее купил у кого-то. Нет, нужные слова стали приходить через определенное время. Иногда через день. Потеря интеллекта, ослабление мозговой деятельности, атрофия, если не сказать апатия.
     К о н с т а н т и н. Диагноз просто смертельный. Сам поставил?
     В и к т о р. По врачам-вредителям не хожу. С утра до вечера в школе, но лет 10 назад понял, что уже опоздал ершиться. Слаб. Быт заел. Мне уже не сломать себя, не переделать. Я не победил себя. Точнее борьбы даже и не было. Когда-то казалось – впереди такая длинная жизнь, сколько понедельников – всё успею. Ещё не поздно, ещё есть время, ещё я всё  наверстаю. Шиш! Понедельники не заканчиваются, но ничего не меняется. Так долго ждал своего понедельника, что решил – это не мой день. Вместо понедельников стал ориентироваться на вторники. Издержки бытия.
     К о н с т а н т и н. Попробуй пятницу. У меня это самый удачный день.
     Н и к о л а й. Не только у тебя. Любимый день всех россиян. А среда? Это же маленькая суббота.
     С е р г е й.  Можно с праздников начать, с дня рождения жены.
     В и к т о р. Все влияют на меня. Почти никогда не бываю самим собой. Всегда играю какую-то роль, подыгрывая собеседнику. Прожил жизнь не я. Кто-то другой. Если кому-то и возражал, то по мелочи. Нередко общался со всякой сволочью. Звал в гости. Сам пельмени им лепил, пил с ними водку, разговоры разговаривал. Свинья, свинья! Сколько глупостей понатворил! Но без видимых последствий.
     А л е к с а н д р. Это вселяет надежду, что ты, несмотря на никому не нужную самокритику, чувствуешь грань. Я тоже с гостями из столицы частенько водку пил, зная, что они не совсем порядочные люди. И что? Непонятны твои огорчения. Не понятны. Как у вас в сфере образования всё запутано. 
     В и к т о р. Жена все время говорила, что я стану толстым занудой. Вот и стал.
     С е р г е й.  Поплачь. Скупая мужская слеза сползет на пол и на земле или, что там внизу, прольется такой же нудный, как твой рассказ, соленый дождь.
     А л е к с а н д р. Да-с. Мрачновато что-то в целом.
     Н и к о л а й. Вить, да гноби ты в себе этого чертенка-самоеда, а то потом не справишься. 
     К о н с т а н т и н. Дети-то хоть твои? А то: не я жил, а кто-то другой, слаб, никогда не  был самим собой.
     В и к т о р (добродушно смеется). Вы попросили, я проанализировал, но без паники, без тоски и без слез. Дождя не будет. Я самокритичен. В отличие от тебя, Саш, легко признаю ошибки и также легко совершаю их снова. И дети без сомнения мои, только кости у них покрепче и аппетит получше. Счастье мое сезонное – не сломал ногу или руку и счастлив. Весной тоска в преддверии лета и каникул. А летом я не знаю, куда себя деть. На море ехать денег нет. Жара, мошкара, пиво. Поправляюсь килограмм на десять. И снова учебный год. Боязнь остаться одному без друзей. Кто похоронит, кто придет на похороны?
     К о н с т а н т и н. Ты только сообщи, мол, счастливо скончался, жду, и мы тут как тут.
     А л е к с а н д р. Я же говорю – одно шутовство у вас.
     В и к т о р. У нас с мамочкой все очень по скромному, даже машины нет.
     Н и к о л а й. Принимаются заявки. Могу одну свою старенькую, ну, не совсем, не совсем, не огорчайся, бэшку придарить.
     В и к т о р.  Ты что, серьезно? Было бы просто замечательно. Отсюда вниз домой на своей машине.
     Н и к о л а й. Да я, как видишь, без машины сюда прибыл. Вот если вернемся… тогда и получишь презент.
     В и к т о р. Жена увидит – все простит. А то всё «невезучий, невезучий»! А я ей раз – и «попрошу вас присесть на переднее кресло». Правда, прав нет. В качестве бонуса сделаешь?
     Н и к о л а й. Нет, вы посмотрите, он сейчас и гараж попросит, и тряпочку для полировки.
     В и к т о р. Ох, у меня этих тряпок. Но выговорюсь до конца. Я середняк, но не как представитель среднего класса, нет.
     К о н с т а н т и н. У нас уже есть средний класс? Ты, наверно, конфор-мист?
     В и к т о р. Стопроцентный. Без всяких комментариев принимаю существующий порядок, все перемены, вполне понимаю свое положение в нынешнем обществе. Грустно осознавать себя никем. И не потому, что денег маловато. Все мы, честно говоря, постоянно ждем чуда, не замечая, что река жизни безвозвратно утекает: что-то должно произойти, кто-то влиятельный и могучий непременно меня заметит. Чудесные сказки, на которых мы выросли – отражение наших глубоко засевших в подсознании желаний.
     Н и к о л а й. Ты не обобщай,  пожалуйста. Я никогда ни чуда, ни спасителя не ждал и не жду. Саша, тебе говорю, на моём жизненном пути чудеса типа ковра-самолёта, скатерти-самобранки не попадались. Сказок мы в школе от Пашки понаслушались. В жизни далеко не все заканчивается весело и хорошо. У влиятельных и могучих всегда свои дела и, тем не менее, они тоже  чего-то ждут от более влиятельных и богатых. Жизнь.
     В и к т о р. Жизнь. Она просто уходит, её не волнует, что мы о ней думаем, а действительно, что вспомнить? У нас, учителей, мало интересных запоминающихся событий. Все как-то гладко и просто. Ни стрельбы, ни погони, ни аферы, ни побега.
     С е р г е й.  Ни сумы, ни тюрьмы?
     В и к т о р.  Ничего. У врача – пациент скончался, у инженера – мост завалился. Есть, что вспомнить, порадоваться. А у учителя самое лучшее – конфликты с учениками. Можно, а может и нужно оправдать прожитые годы. Мол, не зря прожил, фундамент, как и все, заложил, квартира, дети и прочее, а если откровенно – жил как придурок, никогда не думал об этом, но сейчас вижу, что всегда и везде я под всех подстраивался. Замкнулся в себе и чувствую, как стал далек от жизни. И самое странное, меня это ничуть не огорчает. Жизнь общества совершенно не интересна. Мой труд, мои усилия бесполезны. Все труднее взволновать учеников. Никто из родителей уже не хочет вырастить свое дитя просто хорошим человеком. Только удачливым, а значит богатым. И где наше – «Будь готов»? Утрачено, как и многое другое.  Сплошная импотенция. Никто не готов. Пропади все пропадом.
     К о н с т а н т и н. Ты уж и приговор прочти этому ипохондрику: за свою безрадостную, бесперспективную, неинтересную жизнь он заслуживает пожизненного порицания и дружеского совета перейти на другую сторону, чтобы шестерка оказалась счастливой девяткой. И не надо ставить заоблачных целей. Живи обычными проблемами, к счастью их полно, день, месяц и годы забиты ими. У меня так. Приземлено. В этом беда всех нас, русских – за мир, за державу обидно. Не можем исправить положение в глобальном масштабе и мучаемся.
     П а в е л. Вить, а разве ты не жил? Сумел ли ты обдумать свою жизнь и пользоваться ею как следует? Эти вопросы задавал Монтень таким, как ты, извини, не понимающим. Какое счастье просто жить! У тебя же всё сложилось наилучшим образом: ты учитель, есть уважение, дружная большая семья, окружение. Посмотри на это иначе, с оптимистической точки зрения. Пойми радость повседневности. Монтень признаёт, что хотел бы походить на простых людей, ремесленников и пахарей, которые были более мудры и счастливы, чем ректоры университетов. 
     С е р г е й.  У Малевича чёрным был только квадрат. У тебя же и круг, и параллелепипед. Других красок дома и в голове нет?
     К о н с т а н т и н. Вить, я что-то не пойму. «Себя не переделать, я не победил, не успел». Что ты хотел? Конкретно, что ты хотел из себя сделать? Спасти человечество, Россию? Стать национальным героем? Лучшим из лучших?  Какие тебе нужны памятные события? Люди умнее тебя думали об этом годами, жизнь этому посвящали. Кончали, правда, незавидно: кто в тюрьме, кто в психушке. Выбирай, где тебе милее? Паша прав. Нужно просто жить. Но не просто этому научиться.
     В и к т о р. Ребята, вы обалдели? Так преувеличить мои желания! Я не Че, не Байрон, не звонарь и не разбужен для борьбы неизвестно с кем и неизвестно для чего, и желания самому бить в колокола у меня нет; на всемирное обустройство мне наплевать, в России я тоже ничего не смогу поменять. Справиться бы с собой чуть. Мне бы зарядку с утра начать делать, бороду сбрить, чешется неимоверно…
     К о н с т а н т и н. …для начала хотя бы причеши её в одну сторону…
     В и к т о р. Нет, сбрить да бросить курить, да найти какое-нибудь хобби или скопить денег – и хотя бы в Испанию смотаться на бой быков посмотреть и еще кое-что по мелочи. Вот и все мои желания. Я прекрасно понимаю, что «чем за общее счастье без толку страдать – лучше счастье кому-нибудь близкому дать. Лучше друга к себе привязать добротою, чем от пут человечество освобождать». Поэтому я чертовски рад нашей встрече. Нам всем хорошо, потому что мы были вместе. И думали, что так будет всегда.
     С е р г е й.  Успокоил.
     В и к т о р. Понимаю, что могло быть и хуже, но у меня всё в гармонии.  Дегустация с друзьями из школы одного и того же сорта виски это, как ни странно, мои счастливые дни. Закуска к виски по очереди. А чего там закусывать? Один день я ставлю лимон, другой раз географ. И обычные будни мне радость доставляют. Ведь у меня старшие классы. Там тоже  много высоких, но не таких толстых, как я, ребят. Акселераты. И в одном из 10-х есть своя группировка. Хиппи – это наше счастливое время, но и они хотят выделиться. С ними интересно общаться, хотя и историю и литературу не понимают и не хотят глубоко учить.
     К о н с т а н т и н.  А насчет сочинительства ты присочинил?
     В и к т о р. Да как-то пытался, думал писать. Для кого вообще пишет писатель? В основном для себя. Самоутвердиться. Сказать самому себе: «Я писатель. Это я написал». А еще для чего? Для денег. И еще такой самообманчик – якобы для того, чтобы, прочтя сей опус, плохой стал лучше, жадный – добрее и так далее по антонимам. А как он определит этот результат? Да никак. Для кого писали Толстой, Достоевский? Кто их сейчас не то что читает – знает? Единицы. А кто из этих единиц стал лучше, понял идеи прочитанного? Кто знает?
     С е р г е й. Думаешь, эту теорию до тебя никто не знал? Каждый писал только для своего маленького круга людей, которые ему близки по духу, по отношению к людям и жизни в целом. Во времена Толстого и Достоевского Россия вообще была безграмотной. Да, интеллигенция читала, знала, и наши гении верили, что каждый, кто прочел их романы, станет чище и лучше. Их доминанта: человек – глубина бытия и люди должны любить жизнь, какой бы она не была для них суровой, то есть то, что тебе только что Паша сказал.
     В и к т о р. Ты это мне, преподавателю литературы, говоришь?! Для того чтобы что-то сказать, а тем более сделать, нужно время. Для настоящей книги   нужны другие времена. Нужна идея, которую бы поддерживали многие, если не большинство. Нужны предложения, которые бы соответствовали ситуации. А сейчас? Государство, общество говорят – мы вам дали полную свободу, живите, как хотите. А я не чувствую свободы.
   Н и к о л а й.  Что значит «не чувствую свободы»? Странно, что ты до сих пор не осознал в себе творца, не увидел возможности пользоваться всеми благами жизни. Почему философ в любые времена и в толпе, и в одиночестве свободен? Почему Андреев в тюрьме смог написал свой главный роман? Почему Домбровский в лагерях писал свободно? Очень просто. Эти люди жили самостоятельной жизнью. Тогда, вроде, с режимом боролись, а сейчас, когда мы все вольно, а в основном невольно взращиваем демократию, оказалось, что человек должен только с самим собой разобраться. Бороться не с кем и не с чем. И мы оказались не готовы к нормальному обществу. Тогда жизненные обстоятельства закаляли человека, сейчас – разнежили. Раньше в бедах винили власть: из-за них бедность, террор, война, застой. Сейчас кого винить? Себя? Не привыкли. Нет врага. Кто-то должен, ну просто обязан сделать нас счастливыми. Так что ли, Виктор? Тебе что-то мешает – избавься от этого. Тебе что-то нужно? Выбери, не причиняя вреда другому. Вы, бюджетники, наверно, даже не заметили, как изменилась жизнь. Революция проскочила мимо вас. 
     С е р г е й.  Коля, я с тобой полностью согласен. Причины свесить лапки всегда найдутся. Прежде всего, извини, Витя, нужны не внешние посылы, а мозги автора. Собственное мнение на события. Да, Саша? Нужны мозги?
     А л е к с а н д р. Вить, то ему твой живот не нравится, то мои мозги. Патологоанатом какой-то.
     С е р г е й.  Мозги сами, шевелясь, и идею найдут, и предложения.
     К о н с т а н т и н. Кипит наш разум возмущенный…
     С е р г е й.  Какая глыба, какой матерый человечище. О ком сказано? И времена ему не мешали. А о тебе, Вить, что скажут?
     В и к т о р. В самую точку, братан. Меня стало волновать: какая память обо мне останется. Пусть меня будут помнить лет десять, чуть больше, но мне и это очень важно. Одному я друг, он скажет доброе слово, второму – чем-то насолил, он вспомнит неприятное, третьему я безразличен. Он ответит, что не знает как я жил. И как составить мой правильный портрет?
     К о н с т а н т и н. Неужели вы верите, что кому-то будет интересно знать, как мы жили?
     А л е к с а н д р (Виктору). Для тебя свобода это что, анархия? Какая свобода, твою мать, если мы везде всё и всем должны. В уставе всё расписано. И у вас гражданских тоже всякие положения и наставления. Старичкам да бабушкам место в транспорте уступать, вперед пропускать, детям улыбаться. Согласен. Никакой свободы. Только на кухне с женой.
     В и к т о р. Это личное дело каждого, а не обязанность. Можешь и не уступать: отвернись к окну. Тебе до этой привилегии не так уж много осталось.
     А л е к с а н д р.  Мы еще повоюем.
     В и к т о р. В попытке что-то написать или точнее сочинить есть и плюсы, и большие минусы. Мне хорошо, когда я сижу за столом. Вставая,  перехожу из воображаемого мира в реальный. Обычный стол для меня превратился в машину времени. Вне стола, этого  неодушевленного, простейшего предмета мебели, я становлюсь одним из миллионов нашего города. Какое таинство в простой столешнице!
     П а в е л. И насколько у тебя стерта грань между настоящим и твоим воображением? Многие живут иллюзиями или надеждами. Самый приятный для души обман. Блаженное состояние. Нужно только воображение, как у одного счастливого грека. Он вел добродетельную жизнь, но впал в душевное расстройство, вообразив, что он все время находится в театре и смотрит представления, пьесы и самые прекрасные спектакли. Едва врачи исцелили его от этого недуга, как он стал требовать, чтобы его вернули во власть этих чудесные видений. Аналогично с другим греком, который вообразил, что все корабли, приходящие в Пирей, состоят у него на службе.
     В и к т о р. Не записывай меня в психи. Я совершенно адекватен. Свой устав оставляю на столе и начинаю жить по уставу и законам общества. Нравятся они мне или нет. Не нравятся. И что? Дальше я обобщу, можно?
     А л е к с а н д р.  На меня это не распространяется. 
     В и к т о р. Только жизнь дает сюжеты для литераторов. А у меня серые шторы буден. Начинал писать, потом читаю и плакать хочется, как все грустно и скучно. Кому это нужно? Легко стать писателем охотнику, он описывает птичек, зная всех поименно, путешественнику: все реки и горы преподнесет читателю. Интересно. Третий воевал. Четвертый напишет о буднях милиции, о делах, рассмотренных в суде. А мне о чем? Тоску нагонять на читателя? Так что  я и дневник несколько лет не веду. Нечего записывать. Не-че-го.
     С е р г е й. Вить, но ты же должен знать простую истину, оправдываю-щую двойную жизнь писателей и философов: все они говорят и пишут не о том, как сами живут, но как надо жить. Фантазируют о людях и местах, которых нет.
     Н и к о л а й.  Учат правильно жить. Молодцы. Древняя формула и сейчас главенствует в нашей жизни и, к сожалению, не только в среде любителей словесности и мудрости.
     В и к т о р. С философией и сочинительством покончено. Честно говоря, ребята, я и не начинал писать. Второй раз соврал вам. Простите.
     К о н с т а н т и н. Вот как.
     В и к т о р. Стол пылится с момента покупки… таланта у меня нет… понял, что не смогу что-то сочиняя, оставаться самим собой… если и останусь, то в совершеннейшим тупике: за пределами школы или дома я не могу ни слышать, ни видеть, ни чувствовать… мои мысли всегда туманны, а значит я не смогу их изложить на бумаге… Но жизнь продолжается. Я выбрал, как Гарри у Хэма, спокойный быт. Цена вопроса у нас разная, но суть одна. Ну не увижу снега Килиманджаро, умирающего быка, ну и что?
     П а в е л. Ты сделал правильный выбор. Хуже нет жить постоянно с со-мнениями.
     К о н с т а н т и н.  Это все лирика. Индивидуальная. А в карьере что?
     В и к т о р.  В карьере? Да легче поехать в Севилью и лично завалить быка, чем кому-то здесь доказать, что ты можешь что-то большее.
     А л е к с а н д р.  Вот, вот, даже ему… в храме науки локтями нужно  работать.
     Н и к о л а й. А ты пытался действительно что-то доказать или опять ждал, что тебя, такого большого и умного, заметят, как замечают снег, ветер, дождь, солнце, море. То, что приятно, каждый захочет к себе приблизить, а непогоду передать другому. Может от тебя, как от северного ветра, голова у всех болеть начинает? То, что ты не ласковое море, это очевидно. А жаль.
     В и к т о р. Мой организм устал…
     К о н с т а н т и н.  Ты его запустил, не поливал вовремя, не удобрял.
     В и к т о р. Где ж вы раньше были, правдивые соглядатаи? Инерция жизни присутствует у всех, и я как спринтер принял участие в карьерном беге. И, конечно, получился перебор. Сначала вроде начал обгонять тех, с кем пришел после университета в школу, потом застой. Все, с кем начинал, безнадежно ушли вперед. Пастушный Димка, сама посредственность в университете, а ведь стал директором моей школы. Один из таких же неудачников, как и я, мой друг географ  попросил как-то его найти на глобусе Шамбалу. Директор дня два искал. Неправильный, говорит, глобус у тебя, устаревший. Все карты пе-ресмотрел. Потом перестал с географом общаться, а заодно и со мной.

Освещается левая половина сцены. Стол президиума, за которым
                сидят директор школы, члены педсовета. В зале учителя, среди
                которых В и к т о р,  рядом с ним учитель географии.

     Д и р е к т о р. Пока не заснули наши история с географией (показывает пальцем на Виктора и учителя географии), а я знаю, что им скоро наскучит наше собрание, хочу сразу обратить внимание учительского сообщества на методику обучения, изобретенную Виктором Сергеевичем. Познакомьтесь. Современный Макаренко, который, наверно, уверен, что до сих пор работает в колонии для несовершеннолетних. А ведь у нас лучший в городе лицей. 
     В и к т о р.  Я в других не был, личности не подавляю, физическим тру-дом учеников заниматься не заставляю.
     Д и р е к т о р. Кто бы вам позволил применить в нашем, я подчеркиваю, в нашем лицее троцкистскую систему воспитания? Никто! Так вот, уважаемые члены педсовета, он делит детей на умных и, мягко скажем, не очень. Но мы же знаем, что все дети умны, нужно только найти к каждому подход и расшевелить спящие извилины. Виктор Сергеевич, ведь вы даже не пытались найти эти извилины у Штемпеля, не то, чтобы их расшевелить?
     В и к т о р.  Что же мне ему трепанацию черепа делать? Я думаю…
     Д и р е к т о р.  Вот так он и с учениками шутит! Оставьте в покое его череп!  Вам нужно не думать, а детей учить. Только учить, а не пугать их. Да прекратите строить рожи! За мимикой следите! (Обращаясь к сидящим за столом). Видите? Я забыл, о чем хотел сказать.
     У ч и т е л ь н и ц а, с и д я щ а я  з а  с т о л о м  п р е з и д и у м а (же-манно наклоняясь к директору). Дмитрий Ерастович, как хорошо, что вы рядом, со мной чуть стресс не случился. Вы хотели сказать о выражении лица Виктора Сергеевича. Фантомас отдыхает.   
     Д и р е к т о р (Виктору). И детям вы такие рожи строите, что они не только историю, фамилию свою забывают (обращаясь к сидящим за сто-лом). Он мне сказал, прошу прощения, что у Штемпеля сын… дурак! Это строго между нами. Не потому что это тайна, что сын Штемпеля дурак, он не дурак, точнее это не тайна, он, как и все мальчишки в этом возрасте, меньше всего об учебе думает. Мнение Виктора Сергеевича, разумеется, лучше никому не знать (Виктору). Вы понимаете, что вы сказали? У господина Штемпеля не может быть сын дураком, не может, как и ни один из его родственников. Это аксиома. Это априори. Это истина. Это…  Понимаете? А вот учитель может. Эта ваша история…
     В и к т о р.  Не моя.
     Д и р е к т о р. Ну, наша.
     В и к т о р.  И не наша. Это история государства Российского.
     Д и р е к т о р. Зачем, зачем младшему Штемпелю история государства Российского, если он, как и папа, пойдет другим путем? Он будет заниматься… только не историей. Банковское дело – вот дело семьи Штемпелей. С первого банка, основанного еще черт знает когда, их семья считала денежки. Что лучше и благороднее этого занятия? Что? Отвечаю искренне – только преподавание в школе.
     В и к т о р.  Я спрашиваю его про Ивана Грозного…
     Д и р е к т о р. Так это когда было? В датах запутаться можно. И я с трудом вспоминаю. Да, первый русский царь. XVI век. Казань взял, Астрахань, кажется. Проверил на сыне крепость посоха. И всё. О чем можно мальчишку спрашивать?
     В и к т о р. Спрашиваю его поближе, про Николая II…
     Д и р е к т о р.  Да хоть про Николая Первого. У вас в истории вообще хаос. А в этом моменте и подавно. Кто-то сверг, кто-то арестовал, кто-то казнил. Вот у меня в биологии и зоологии всё четко и ясно, да, господа?
     У ч и т е л ь н и ц а, с и д я щ а я  з а  с т о л о м   п р е з и д и у м а. Со-вершенно правильно, Дмитрий Ерастович. Запустили историю. На детях отыгрываются.
     Д и р е к т о р. Слышали?
     В и к т о р. На все мои вопросы по программе он отвечает вопросом: «Почему в курсе истории не изучают Библию, ведь это все было. Значит это история.  Вся история – из Торы». На его вопрос я ему задаю вопрос, а как быть с распятием Христа? Это факт. Нет, говорит он, вот это миф. И на каждом уроке устраивает мне дискуссию. Карамзину верите, говорит, а Торе нет. Почему?
     Д и р е к т о р. Мальчик самостоятельно мыслит. Как ему разобраться в нашей истории? Библию тысячи лет не переписывают, а характеристики царям постоянно меняют в зависимости от того, куда ее представлять. На моей памяти они были плохими и вдруг стали хорошими. Ни тираны, ни деспоты, а сплошь прогрессивные правители. Освободители и миротворцы. Радетели. Может быть. Я лично ни с одним из них знаком не был, аттестацию им давать не буду. Мне вспоминается Филатов: «Утром мажу бутерброд – сразу мысль: а как народ? Все волнуюсь об Рассее, как там, бедная, она?» (Учителям за столом). Люблю Филатова. Его аналогию не все  ещё понимают. Хотя вполне ясно, что царь искренне переживает за свою бедную державу, не может позавтракать спокойно, бутерброд в горло не идет. И зачем быть царем, если такая жуткая забота каждое утро? (Виктору). Нашим царям постоянно что-то или кто-то мешали. Но кто может царю стать поперек дороги? Федот, Степан или Ильич? И почему они решили помешать? (Учителям за столом). Лично я демократ-монархист. Хороший царь – это хорошо. Кто спорит? Де-мократия вроде противовеса тоже неплохо. А, например, советское время? Но я отвлекся. Мое дело – бананы и приматы, да вот школой руководить. История – это ваш хлеб, Виктор. Вы – дока в этом, как и в литературе. Продолжайте, естественно, по программе. Если мы сами путаемся в оценках событий, что может Штемпель? Какое значение имеют исторические мелочи, неточности в датах, когда глобально все переворачивается? Ты сам не путаешь Ярослава с Мстиславом или Ростиславом и другими нашими древними героями?
     В и к т о р. Ярослав – тонкий дипломат шекспировского масштаба…
     Д и р е к т о р. Знаешь, знаешь. Теперь вспомни, что мы с тобой изучали. В основном историю КПСС. Мы должны были знать всех вождей революции, все съезды. Сколько колхозников и рабочих присутствовало, какие приняты решения. И попробуй перепутать! Убрали все из курса. Оказалось лишнее. То есть процентов 80 того, что мы изучали, конспектировали, сдавали на экзаменах сегодня совершенно не нужно. И это правильно. И  что же главное из того, что осталось? Я не за отмену предмета. Все должны знать, что история у нас была. Большая, интересная история… побольше бы таких маленьких Штемпелей в моей школе! Самостоятельных, оригинальных парней. Завершили бы компьютеризацию всей школы, крышу бы залатали,  лютиков-цветочков бы возле школы понасажали, а может и лагерь загородный организовали бы. (Учителям за столом). Размечтался. Но вы же со мной согласны?
     У ч и т е л ь н и ц а,  с и д я щ а я  з а  с т о л о м   п р е з и д и у м а.  Разумеется. Загородный лагерь для детей крайне необходим. Свежий воздух и прочее. И вы бы проветрились, Виктор Сергеевич.
     Д и р е к т о р. Вот... главное – прочее. Отец его Борис… (учителям за столом) отчество забыл, мы с ним просто «Дима», «Боря», чаще сына в школе бывает, знает не понаслышке все проблемы наши, помогает компьютерами и прочим. Чем может. А может он много. А вы, Виктор Сергеевич, говорите, что сын у него… Повернитесь, повернитесь лицом и всем телом к жизни, к этому мальчику, мыслящему не прошлыми веками, а вечным. Улыбнитесь ему. И улыбка к вам вернется, поверьте старой детской песенке. Уверен, теперь маленький Штемпель станет отличником по истории. И конечно по литературе. Я в этом убежден.
     У ч и т е л ь н и ц а,  с и д я щ а я   з а  с т о л о м  п р е з и д и у м а.  У Виктора Сергеевича другого пути нет.
     Д и р е к т о р.  Слышишь? Мнение коллектива. Глас народа.

Освещается правая половина сцены. Друзья.

     К о н с т а н т и н.  Ну и что, стал Штемпель отличником?
     В и к т о р. Разумеется. Очень умный парень. Любил, как и ты, Пашка, побалагурить. Мы же с ним целый спектакль разыграли, чтобы уйти от отцовского контроля. Ему нужно было с девчонкой встречаться. Убедили всех, что в истории он ни бум-бум. Его отцу пришлось взять меня репетитором. Сынишка, якобы, у меня на занятиях, а на самом деле – забежит на пять минут и к своей зазнобе. Мне лень было, конечно, но условия оказались заманчивыми: папашка платил больше, чем в школе. Естественно, после наших занятий у него сплошные пятерки по моим предметам, а у меня реклама: теперь такого же натаскиваю.
     Н и к о л а й.  Бизнес по-русски. Коллега.
     В и к т о р. Счастлив тот, у кого есть хоть какая-то цель в жизни. Но одной цели на всю жизнь не бывает. Жизнь штука многозарядная и цели незначительны по времени, и одна неминуемо влечет за собой другую – учеба в институте, потом хорошая работа, женитьба, квартира. Что далее?  Но вот или я или кто-то из моих родных тяжело заболел и теперь все по барабану. Цель только одна – выздороветь. И ей, этой возникшей как всегда неожиданно цели, посвящается вся оставшаяся жизнь. И цель и мечта слились воедино. Цель, наверно, более приближенный, более исполнимый,  предвосхищаемый нами результат, а что такое мечта? Нечто созданное воображением. Черта нашего национального характера. Мечты о молочных реках и кисельных берегах.
     К о н с т а н т и н. Мечта всегда должна быть. Но, к сожалению, это неисполнимое желание, поэтому я не мечтатель.
     С е р г е й. Мне бы сапоги-скороходы и тогда наши дороги нипочем.   
     В и к т о р.  Говорят, что ожидание смерти страшнее самой смерти, выходит, что ожидание счастья –  лучше самого счастья? Счастье – это мечта? Приятное ожидание – стать новым человеком: сбрить наконец-то бороду…
     К о н с т а н т и н. …ты её уже пытался один раз сбрить…
     В и к т о р. …и вот в один не из самых счастливых дней я вдруг и в самом деле  стану новым человеком. А дальше что? Цель утрачена. Вот так и живу в ожидании своего счастья. Думаю, что мне пришло время что-то собирать, в смысле коллекционировать. Знатоки утверждают, что это помогает заменить цель жизни. 
     Н и к о л а й.  Лучше всего деньги собирать. Но в отличие от спичечных этикеток это сложно. Твоя речь, Вить, как последнее слово приговоренного к четвертованию. Снисхождения не заслуживаешь. Будь счастлив хотя бы в минуты ожидания деления родного тела на четыре разные, но одинаково тебе дорогие части…  Чего ныть-то в самом деле?
     В и к т о р. Да, захлебнуться можно счастьем. Коля, и я со стороны могу убеждать другого: какой ты хороший и счастливый. Там, на воле, в смысле на земле, дома, я вообще не думал, как живу, счастлив я или нет, какая летопись после меня останется потомкам, будет что прочесть об отце и деде или нет. А здесь, в этом вашем волшебном домике, меня что-то понесло.
     С е р г е й. С облегчением тебя, сеятель. Предлагаю выпить за дружеский клистир, который помог промыть Виктору не кишки, нет, но мозги.
     А л е к с а н д р. К армии с таким пораженческим настроением ближе 30 километров подпускать нельзя. Тяжелейший случай самоедства… вещь заразная и потому опасная.
     В и к т о р. И сказок о них не расскажут, и песен о них не споют…
     С е р г е й.  О, да ты чрез меры тщеславен. Мечтаешь, чтобы о тебе хором пели. Почитания не хватает? Но, кстати, об авторе этих строк песни слагали до поры до времени, сейчас мало кто его помнит. Названия городов, улиц с его именем поменяли на старые. А ему то что? Он и тогда был против своего почитания. И что его душе от этого? Малевич прожил, глядя со стороны, счастливую жизнь. А ведь у него даже могилы нет. Памятный куб помешал распашке поля. Убрали. Какая-то слава при жизни, а потом, если и вспомнит кто, так по-разному: одни с пиететом, другие – с насмешкой. В основном в связи с ценами на его картины. Не о нем, а о его картинах. Ещё раз соглашусь с Пашей: просто живи и это будет замечательно.
     В и к т о р. Знаете, ребята, мне и правда легче стало. Если вы не врёте и действительно считаете, что можно жить, не скорбя и не очень жалея, если ты просто живёшь, тогда всё становится ясно и прекрасно (рассмеялся). И всё-таки гусиное перо и домик в Михайловском мне бы не помешали… плюс вдохновение… минус житейские заботы… что, поверили россказням учителя-неудачника, страданиям интеллигента? Значит, какое-то зёрнышко сочинителя у меня всё-таки есть! Сотру пыль со стола и засяду за роман, как я надул доверчивых стариков. Паша, да я давно живу по твоему Монтеню. Нет у меня ни сомнений, ни исканий. Я просто живу, потому что не получается иначе. И в эти слюни вы поверили. Друзья откликнулись на SOS. Вот и проверка в беде. Извините, третий раз вам соврал.
     А л е к с а н д р. Вот гад. Тебе бы по буркалам да в окошко.
     К о н с т а н т и н. Красиво изобразил своё житьё-бытьё. Складно. Слезу прошиб.
     Н и к о л а й. Особенно удался момент про машину времени: из своего мирка к нам, грешным. Тьфу-тьфу на вас и назад, за свой столик. Так и хотелось крикнуть: «Верю».    
     В и к т о р. Оставим виртуальную машину, БМВ я получу?
     Н и к о л а й.  Выстрадал.
     А л е к с а н д р. Как у вас вранье ценится! Я тоже сейчас кое-что вспомню…
     С е р г е й. И мимикой владеешь. Контролируешь все мышцы своей на-глой рожи. Молодец. Я тоже купился. Но так, на всякий случай, если как следует не можешь пользоваться жизнью – уступи другому.   
     В и к т о р. Значит и читатель легко поверит. Серый, кому же я смогу предложить свое житье-бытье? И в обмен на что? Предлагаю выпить за вас. (Наливает всем. Друзья, смеясь, выпивают).
     В и к т о р. Ребята, я вас, честно говоря, вспоминал не часто. Но и не забывал. Никогда. В моем альбоме наши фото первые. И не может быть, чтобы и вы не вспоминали друг друга, нашу школу, учителей, наши простые вечеринки и танцы днем. Помните?
     С е р г е й.  Ну, иногда вспоминал. Было.
     А л е к с а н д р. Было. Было. Быльём поросло.
     П а в е л.  Для меня эти воспоминания и отдушина и грусть. В последнее время была какая-то тоска. Вроде, люди вокруг, но чувствовал, что я один.
     С е р г е й.  Вот-вот и у меня то же самое. Как будто мы с Зоей одни в этом мире. Кое-что не сбылось, а в целом мне повезло в жизни. Но только с Зоей.
     Н и к о л а й.  Ты пьешь много, Серый.
     С е р г е й.  Кто это говорит? Только что признался, что каждый день со своим Шутом глушишь коньяк и виски, а много пьёт Сережа! Мы с тобой последний раз когда пили вместе? То-то. Коля, и я знаю свою меру. В нее три, нет четыре твои войдут легко. Голова сейчас светлая, как никогда. Листочки волшебные (Николаю). Ты как наши действительные члены Союза: обидчивые и злопамятные. Много раз попытался свое прокукарекать и каждый раз чувствовал себя дураком.
     П а в е л. Обобщение штука весьма опасная. На этой земле мы все родня. Прародитель один на всех. И сколько бывало случаев, когда искренний разговор из врага делал вдруг близкого тебе человека. Как-то на улице несколько ребят невежливо попросили закурить, поинтересовались: который час... 
     К о н с т а н т и н. …и что?
     П а в е л. Разговор дружески закончился в пельменной и расходились мы в обнимку.
     С е р г е й. Со мной все наоборот: вроде, друзья, а как интересы перехлестнутся, все! Конец дружбе. Каждый с искренней  уверенностью в своей правоте и большим чувством злости и обиды бредет в свой угол. Аргументы выслушать? Никогда. Если честно,  вспоминать вас я начал только в последнее время.
     А л е к с а н д р. Значит, когда все было хорошо, выставки, картинки продавались – не вспоминал.
     С е р г е й.   Некогда было.
     А л е к с а н д р. А у меня всегда все хорошо. Было, есть и будет.
     В и к т о р.  То есть мы тебе вообще не нужны?
     А л е к с а н д р. Уверен. Не обижайтесь, прожил же без вас. И неплохо. Легко и дальше проживу.
     Н и к о л а й.  Действительно, что в нас осталось от 10 «Б»? Что сейчас нас может связывать? Разговоры о том счастливом времени. Всё. Мы другие. Вспомнить и разбежаться.
     В и к т о р.  Разлука будет без печали?
     С е р г е й. Паша, грустно, но надо признать – это справедливо. Сплошные потери.
     А л е к с а н д р. Что у вас за эпидемия всё обобщать? Так и хочется нас, нормальных, уравновешенных людей, притянуть к своим бредням. У меня никаких потерь. Прирастаю звёздами, полками и дивизиями. 
     С е р г е й  (гладит по лысой голове Александра). Видно по шишечкам, мозги так и лезут.    
     А л е к с а н д р. Убери ручонки от стратегического интеллекта.
     Н и к о л а й. Мы всё же что-то приобрели. Все, включая полководца, приросли и годами, и родней, и сединой, здесь мы его исключим. Стали мужественнее, солиднее, неторопливее. У меня жена, любовница. Обе красавицы. Две квартиры, дом, машины, своя фирма, склады, магазины. Жизнь прекрасна. Удалась.
     В и к т о р. Ты уже похвастался, что богат. Не зли духовно и материально заброшенное сословие.
     К о н с т а н т и н.  И у меня все нормалек. Совсем не то, о чем мечтал, но меня устраивает. Ни беден, ни богат, ни талантлив, ни служака. Счастлив? Не знаю. Скорее всего, да.
     В и к т о р. Ребята, после вашей доброй критики я понял, что и я, скорее всего, счастлив. Как говорится, не заметил своего счастья, но сам момент вот этой радости как-то проскочил незаметно. Конечно, хочется большого и светлого счастья и чтобы сомнений не было – это оно! Конкретное.
   С е р г е й  (достает из корзинки и протягивает Виктору большой бокал светлого пива). Держи свое желанное большое и светлое счастье. Как легко исполнить твое беспечное желание о счастье. Кончится – сигнализируй. Получишь ящик счастья.
     П а в е л. Что-то вы как-то вяло и грустно о своем счастливом житье-бытье.
     А л е к с а н д р. Симпозиум о проблемах счастья надолго? Я готов с радостью доложить, что живу счастливо. Буду рад возобновить нашу дружбу, но в другое время и в другой раз и главное – в другом месте. Мне эта дереализация начинает надоедать. Кто здесь командует?
     Н и к о л а й. Торопишься куда-то?  Мы же везде успели опоздать. Такая встреча. Я уже рассентименталился. Отдохнем.  Праздник у нас сегодня или нет?
     В и к т о р. Праздник. Отдохну от своих балбесов. Им плевать на историю и литературу… и не они в этом виноваты.
     К о н с т а н т и н.  Я не устал и этот аттракцион мне по душе. Как я рад вас видеть, мужики. А то все бабы да бабы. И водопровод подождет, даже если у кого-то вода кончилась, значит она полилась к кому-то другому. Порядок.
     А л е к с а н д р. От армии еще ни один генерал не уставал. Солдат может дать слабину, но наш брат, генерал – никогда. Я устаю от неопределенности. Вообще-то у меня сейчас… о, черт возьми, учения идут. После учений меня в Москве ждут. Это между прочим. Но битым появляться там не хочу.
     К о н с т а н т и н. Да, в Белокаменной лучше на белом танке.
     Н и к о л а й. Танки в Москве не любят. Ты уж на своем велосипеде въезжай, чтобы народ не возбуждать.
     А л е к с а н д р. Найду и без вас как появиться перед начальством. Вы возвращайте меня срочно в мой штаб. За срыв учений кто-то из вас под суд пойдет.
     К о н с т а н т и н.  Ага, побежит, хотя нет, полетит.
     А л е к с а н д р. Вы милое, светлое, славное, веселое и прочее, прочее, но прошлое. Как виниловые пластинки, «Битлз», Есенин, твист. Как катушечный магнитофон Мартыненко. Катание с гор, походы, школьницы  и прочие будоражили нас, все отжило, отпало от меня. Всё, ребята, роман каждого из нас уже давно дописан. И в моём – вы только на первой странице. Две строчки.
     К о н с т а н т и н.  Не такой ли он скучный и вялый получился, как у Виктора?
     А л е к с а н д р. Мне есть, что вспомнить и без вас. У меня не серые будни и я не скорблю, не посыпаю голову пеплом.
     К о н с т а н т и н. Лысину обжечь боишься?
     А л е к с а н д р. Поверьте, мой роман увлекательный, экспрессивный, как атака. Я с удовольствием его перечитываю. У меня в крови оптимизм, радость жизни. От предков передалось. Прадед воевал за веру, царя и отечество, дед за власть Советов, отец за Родину и Сталина. Я неизвестно за кого и за что в Афгане. Какие разные времена в одном столетии, но мы честно и умело делали своё дело и от этого радость жизни. А вы здесь, черт побери, всё со своим детством никак разобраться не можете. Отпустите меня и продолжайте нытье без меня.
     П а в е л. Не вспоминай черта. Я так думаю, что тот, кто нас здесь собрал, когда посчитает нужным – отпустит.
     С е р г е й.  Я тоже уже никуда не спешу. Здесь совершенно неплохо.
     А л е к с а н д р. Да все вы Ван Гоги с придурью. Психи или алкоголики. Вам бы не уши, что-нибудь другое отрезать. Поймите, у меня были и после вас друзья в училище, академии, в армии. Настоящие, проверенные делом друзья. Вы затерялись где-то там, далеко. А друг всегда должен быть рядом.  Мы такое с ними пережили… сколько раз жизнью рисковали… сколько раз они меня выручали, а я их.
     П а в е л. Я думаю, что дружба не требует проверки на прочность. Иначе появляются сомнения в ее искренности. Нужно быть уверенным в друге и знать, что когда нужно друг все сделает для тебя. А если ты постоянно для друга создаёшь разные ситуации, где он должен тебя откуда-то вытаскивать, от кого-то защищать да ещё и деньги одалживать – ты для него не друг, а головная боль, заноза в труднодоступном месте. Ты же не требуешь проверки верности своей жены. Ты ей веришь. И условий для измены ей не создаёшь, чтобы проверить ее преданность? Нет. И это основа вашего союза. Мы близки по духу. И дух наш не изменился. Да, не было угрожающих жизни моментов, но мы сопереживали все те удовольствия, радости, которые объединяли нас.
     К о н с т а н т и н. Расслабься,  генерал от артиллерии. Пашка правильно говорит. Ну, что ты весь скованный сидишь, как в бункере. Мы на небесах, это ясно, успокойся.
     А л е к с а н д р. Я спокоен, когда все четко, ясно и понятно и  по приказу или по уставу.
     С е р г е й. Вот мы и вместе, мы рядом. И собрались мы здесь по душе, а не по уставу. Ребята, а ведь тот, кто нас здесь собрал, знал, что нас будет только шестеро. Стульев ровно шесть.
     П а в е л. Знал наверняка.
     В и к т о р. К нашей компании всегда пытались прилепиться Игорь, Илья. Кто слышал, где Илья?
     Н и к о л а й.  Уже никто не в состоянии усадить Илью рядом с нами. Его косточки года два отдыхают в земле Канады. Был у него бизнес и не хилый. Дела в гору. Но продал фабрику, дом и купил  где-то под Калгари гостиницу. Все и там шло замечательно, пока не вообразил себя благодетелем. Собрал по округе русаков-эмигрантов, безработных и прочих бездельников и закатил грандиозный банкет. Ну, по-русски это как? До конца. Их Рождество и наше,  их Новый и наш старый Новый год и сорвался. Соседи вызвали полицейских. Устроил с ними прятки. А до этого, как только перебрался в Канаду, писал мне с восторгом какие там стражи порядка: красавцы в красных мундирах на высоких ухоженных картинных конях… вот они, красавцы, его и затоптали у гостиницы на поляне. Говорят случайно, не заметили, дело было темной ночью. Несчастный случай.
     С е р г е й. Хоть похожа на Россию, только все же не Россия. Царствие небесное тебе, Ильюша. Витек, наливай. (Молча выпивают).
     Н и к о л а й.  Теперь хозяйка гостиницы его жена. Кстати, в гости зовет. Может навестим? Ну, а Игорек наш железный, око государево в средней полосе России, где и как?

Освещается левая половина сцены. Кабинет П р о к у р о ра.
Над столом герб России, в углу флаг.
Правая половина затемнена.  Друзья наблюдают за тем,
что происходит на левой половине.


     П р о к у р о р. Да ты, Алексей Михалыч, сядь, успокойся. Давай по новой, только поспокойнее.
     А н д р е й (в форме майора милиции). Слушаюсь… Хорошо, что он ко мне зашел. Раньше мельком где-то видел. Представился. Коммерсант. Так, мол, и так, нужна земля то ли для кафе, то ли для ресторана или для какой-то школы. Нашел свободный участок, пошел оформлять. И на нашем Петровиче споткнулся. Тот что-то посмотрел в своей папочке и говорит, что участок-то занят, но из положения выйти можно: почему не помочь земляку, а то все москвичи да питерцы.
     П р о к у р о р. Правильно отметил. Скоро и на моё место из столиц кого-нибудь пришлют. Там уже вакансий не осталось и у нас времени совсем нет.  Ну и что дальше?
     А н д р е й.  Петрович привычно оценил ситуацию, заинтересованность  и финансы клиента и назвал сумму.
     П р о к у р о р. А бизнесмен что? Не понравилось?
     А н д р е й. Думаю, что нет, если ко мне пришел. Говорит, знает, что участок свободен. Диалог видно долгим был, но Петрович умеет аргументировать компромиссные решения. Уговорил. Разговор состоялся вчера, а сегодня к концу дня коммерсант ко мне с заявлением о вымогательстве взятки. Доверяют еще люди милиции, а то на всех перекрестках кричат, что никто к нам идти не хочет.
     П р о к у р о р. Так. Значит на Петровича накат. На честнейшего человека.
     А н д р е й. Вот это и обидно, поэтому я сразу к вам. Я же знаю ваши отношения.
     П р о к у р о р. Спасибо, майор. Зачтется. Да (смотрит на перстень). Нормального мужика хотят запачкать. А ведь он как никто другой в полном ладу с правоохранительными органами: ни ко дню рождения не забудет, ни в отпуск пустым не отправит. Я всегда знал, что у него солидное наследство. Источник чистый и, главное, глубокий. Надолго хватит.
     А н д р е й. Наследство? Да знал я его родителей, не шиковали в станице, наоборот даже…
     П р о к у р о р. Теперь знай крепко – наследство. Он землей занимается и его родители землей занимались.
     А н д р е й.  Картошку в огороде сажали.
     П р о к у р о р. Хватит об этом. Что мы имеем? Два честных человека не смогли договориться по мелочам. Заявление зарегистрировал?
     А н д р е й. Не успел. Как всегда в таких случаях сразу к вам.
     П р о к у р о р. Да ты, майор, не зря свой хлеб жуешь. Молодец! Что-то засиделся на одной звезде, а?
     А н д р е й. Это точно, жена заела…
     П р о к у р о р. Хватит и об этом. После потолкуем. Итак, что мы имеем?
     А н д р е й.  Заявление о преступлении…
     П р о к у р о р. И где оно это заявление? Дай-ка сюда. (Берет заявление, читает). Грамотно написано. Если вот так сразу поверить, то сажать нашего друга нужно немедленно. Монстр какой-то. Ты не прощупал, кто-нибудь у этого бизнесмена за спиной есть.    
     А н д р е й. Никого. Но крайней мере у нас в городе. Странно, но  пробился. Может спросить как?
     П р о к у р о р.  Помолчи, не юродствуй. (Закуривает).
     А н д р е й. Разрешите и я закурю. Нервничаю.
     П р о к у р о р. В нашем деле нервы не нужны. Они помешать могут. Закуривай. (Поджигает заявление и бросает в пепельницу). Так, где же это заявление?
     А н д р е й. Да, вроде письменного-то и не было. Хотел написать, а потом говорит: «Я еще подумаю, все взвешу». Не мог же я заставить его писать заявление по обвинению гражданина в тяжком преступлении?
     П р о к у р о р. Ну, разумеется. По закону это дело добровольное. Хочешь – пиши, хочешь – денежки неси. Как мне нравятся такие моменты в жизни. Рискнуть, разработать тактику, стратегия-то у нас, слава богу, давно выработана. Такой азарт. Но это случай особый. Делаем вот что. Когда он должен деньги принести?
     А н д р е й. В четверг к шести часам в кабинет.
     П р о к у р о р. Молодец Петрович. Прямо в кабинете. Взял – и свободен. А чего в поле или в подворотне встречаться? Ветрено. Через водителя или другого посредника – делиться нужно, а тут все свое.
     А н д р е й. С коммерсантом мы встречается у меня в пять. Я проделываю все процедуры. Вроде как помечаю деньги, переписываю купюры. Он идет вперед, а в 10 минут седьмого я неожиданно для Петровича захожу в кабинет и мордой об стол, руки – в кандалы. Не бери взятки, сволочь, не бери взятки.
     П р о к у р о р. Сказал же, не юродствуй и дистанцию здесь соблюдай. Приход бизнесмена не должен быть неожиданностью для Петровича. Сегодня вечером встреться с ним и расскажи все. Сгусти краски, напугай. Ему не впервой, но для порядка. Так вот. В конце разговора со ссылкой на меня скажешь, чтобы написал заявление о даче взятки. Пусть напишет, что такой-то тогда-то за то-то предлагает взятку. И в 10 минут седьмого ты появляешься в кабинете Петровича с бизнесменом и предъявляешь ему это заявление. Разъясняешь бизнесмену ситуацию со ссылкой на строгий наш закон к таким, как он, но и предлагаешь выход. Петрович после долгих твоих уговоров соглашается выделить участок, деньги ты забираешь, точнее просто не отдаешь обратно. Ясно?
     А н д р е й. Так точно.
     П р о к у р о р. Итак, сегодня мы спасли почти честного человека, почти настоящего мужика. «Почти» –  это совсем чуть-чуть, чего не достает до  целого. А на самом деле, как много значит это «почти». Почти честный – фактически значит просто вор. Но не нам судить. И не известно с какой стороны нам зачтется ходатайство. Сейчас не время хлюпиков. Их время никогда не наступало и не наступит. Но забыли об этом! Что еще?
     А н д р е й. Помните мошенничество или присвоение на строительном комбинате? Материал у нас на проверке.
     П р о к у р о р. Да что-то не припоминаю.
     А н д р е й. Старая история. Фигурант объявился. Крайне озабочен, ждет нашего решения.
     П р о к у р о р. Перспектива?
     А н д р е й. Государство ничего не потеряет, мы можем приобрести со-лидные дивиденты. Нужно только ваше согласие.
     П р о к у р о р. Государству давно нечего терять. Да и где оно государство?  Конкретно есть только государевы люди. И они не обижены. Я согласен. Но только, чтобы в рамках закона. Объясни этим придуркам потерпевшим, главному из них, что во всем они виноваты сами: поздно обратились, документы нужные отсутствуют, остальные составлены негоже. Негоже. И если мы начнем всё раскручивать, как бы им не досталось. Я только «за». Больше ничего?
     А н д р е й. Никак нет.
     П р о к у р о р. Жаль, весьма жаль. Скучновато. Да, не забудь Петровича насчет баньки в субботу предупредить. А что это ты такой смурной сидишь? Ты же с нами, в одной команде. Уже сколько лет. А ты не вздумай даже во сне пугать себя такими словами, как суд, тюрьма. Забудь про совесть. Что это такое? Что-то аморфное, то, без чего легко можно прожить. Ум, честь и совесть – это наш товар. Мы стоим за прилавком и мы решаем, кому и за сколько их продать. Пока ты с нами тебе ничего не грозит Наш принцип – презумпция виновности. Каждый, кто к нам попал, уже виноват перед законом. Доказательства есть – сажаем. Себя не забываем. Нет – гуляй, Вася, но отломи. В большинстве своем наши люди, воспитанные на русских сказках, ждут чуда. Она ждет принца, он – дармовых, но больших денег. И в состоянии ожидания теряют порой здравый смысл. Вот тут и ошибки, просчеты (по внутреннему телефону). Таисия Семеновна, ко мне больше никого нет? Тогда можете быть свободны. До завтра. И всем сотрудникам скажите, что могут идти домой. Через 3 минуты проверю (Андрею). Ты меня пугать начинаешь. То эйфория, то апатия (достает бутылку коньяка, рюмки, конфеты). Запомни, что говорил Ницше – большинство людей слишком глупы, чтобы быть корыстными. Это нас не всегда оправдывает, но, согласись, в трудную минуту как-то успокаивает, согревает: великий человек на нашей стороне.
     А н д р е й. Вы Ницше читаете?
     П р о к у р о р.  Изучаю. И не только его. И ты раскрой на досуге эту книгу, прочти, а заодно и объективную психологию. Очень поучительно о личных рефлексах: как создать из честного человека жулика, взяточника и наоборот. О тебе и обо мне люди должны думать только хорошее. Это несложно. Приемы ученых мы должны знать в совершенстве и применять на практике. И запомни, деньги нам должны нести с благодарностью, как работникам ГАИ. Мы не рэкет и не должны их выколачивать. Око государево все-таки. И кто вольно или невольно заглянул в это око, должен все понять без лишних слов. А ты всегда рядом с этим оком.

Освещается середина сцены так, что её наблюдают и друзья и П р о к у р о р.

     О ф и ц е р  Г А И (козырнув, представляется). Капитан Авилов. Что же вы, товарищ водитель, нарушаете? Торопитесь на службу? Ясно. За работу-кормилицу держаться нужно. А я давно на службе. Пораньше выехал, не спеша, по правилам. С 7 утра стою на ветру и вижу: все торопятся, не вы первый. И знак, значит, не заметили? А ведь большой, круглый. Обгон-то запрещен на моем участке.
     В о д и т е л ь. Да? Виноват, не обратил внимания. Каждый день здесь езжу. Вчера знака не было.

     О ф и ц е р  Г А И. Вчера не было. Вчера и меня здесь не было. А сегодня есть. И я и знак. Я к нему на месяц приписан. Для нас главное безопасность  движения. Вашего брата, если не предупредить вовремя, он обязательно попадет в историю. Поворот весьма опасен. Недавно народный избранник на своем мерсе в кювет вылетел, после этого и решили: нельзя разбрасываться депутатами. Поставили знак. Дешевле, чем новые выборы. Вынужден составить протокол, товарищ водитель. Штраф для вашего лексуса, думаю, небольшой.
     В о д и т е л ь. Может так разберемся? Я очень занятой человек, понимаете? Некогда мне по сбербанкам бегать.
     О ф и ц е р  Г А И.  Вы что не слышали про борьбу с коррупцией? Уже столько лет строго. Все свободные силы брошены на борьбу с этим злом, пережитком социализма.
     В о д и т е л ь. Почему социализма?
     О ф и ц е р Г А И. Но это же они придумали: от каждого по способностям, каждому по потребностям. Способностей-то ни у кого, но зато у всех такие потребности.
     В о д и т е л ь. Вы молоды, а я жил при социализме и слова «коррупция» не слышал.
     О ф и ц е р Г А И. Слова такого может и не было, а взятки наверняка были. Давайте документы. Некогда дискуссию разводить, вон ещё один проскочил, из-за вас не успел предупредить об опасности.
     В о д и те л ь. Были взятки, были, наверное, но не в таком масштабе.
     О ф и ц е р  Г А И. Значит, по-вашему, демократия виновата?
     В о д ит е л ь. Не знал, что у нас уже демократия в полный рост.
     О ф и ц е р  Г А И. Трудно после вашего застоя демократии с колен подняться.  Довели страну. Даже взятки было лень давать, вот что.
     В о д и т е л ь. Товарищ, господин капитан, я на работу спешу и прошу вас, как старый социалист молодого демократа – возьмите штраф здесь, на месте. Мое время очень дорогое.
     О ф и ц е р  Г А И. Теперь всем демократия не нравится. А жить-то сво-боднее стало, неужели не видно? И сколько же ваш час стоит?
     В о д и т е л ь. Рублей 500, а когда и тысячу.
     О ф и ц е р  Г А И. Сами подтвердили – богатеет страна. Вот они незаметные плюсы власти народа. Уговорили. Но инициатива ваша. Я не настаивал. Так?
     В о д и т е л ь.  Конечно, конечно.
     О ф и ц е р  Г А И. Итак, штраф 2 тысячи рублей…
     В о ди т е л ь. Что-то многовато, товарищ капитан.
     О ф и ц е р  Г А И. Кодекса со мной нет, но, если ошибся, то только в сторону  уменьшения. Вы мне верите?
     В о д ит е л ь. …ну конечно. Я вижу: воспитанный, культурный сотруд-ник милиции. Вы внушаете доверие.
     О ф и ц е р  Г А И. Ну вот, а то про нас разное говорят. И еще тысячу. Итого три.
     В о д и т е л ь. А еще тысячу за что?
     О ф и ц е р  Г А И.  Я взял по минимуму ваши потери на уплату штрафа не на месте, а в сбербанке. Часа два это точно. Дорога, очередь. По 500 рублей час. Согласны?
     В о д и т е л ь. …да вроде все правильно (дает деньги).
     О ф и ц е р  Г А И. Счастливой дороги. Следите за знаками. А то в сле-дующий раз так легко не отделаетесь. Штраф – служба судебных приставов –  шумиха, огласка.
     В о д и т е л ь. Понимаю. Мне повезло с вами. Спасибо.
     О ф и ц е р  Г А И. Удачи. (После ухода водителя). И как в таких условиях бороться с коррупцией? (Смотрит на дорогу). Ну вот, еще один торопыга знак не заметил. Это сколько же мой час работы стоит?

Освещается правая половина сцены.

     П р о к у р о р. Вот только так. С благодарностью. Без нажима. Да, мы должны вести здоровый образ жизни. Пить лишь в исключительных случаях. Ты вообще имеешь право выпить исключительно со мной. Понял? Это приказ. Я никогда не откажусь составить тебе компанию. Одно лишнее слово, сказанное не в том месте, может нам ой как сильно повредить. Всё решает в этой жизни случай. Один-единственный случай. Как-то он мне помог войти в обойму. Вытащил одного почти честного человека из сложного дела, а он, став очень большим человеком, не забыл. Также один случай может всё нам перечеркнуть. Помни об этом… Через недельку в Астрахань смотаемся на рыбалку, по Волге, Каспию побродим, осетр отвлечет от грустных мыслей. Он взяток не дает, но, погибая на крючке, всегда икрой отблагодарит. (Наливает коньяк, выпивают. Звонок).
     П р о к у р о р. Поздновато что-то зам. главы звонит (поднимает трубку). Слушаю, Матвей Алексеевич. Да прекрасно, работаю. Да, один. Боремся с нарушителями закона. Конечно в курсе. Пока задержан. Как за что? Вы должны знать, об этом в городе все говорят – за изнасилование. Изменить меру пресечения?  Просто невозможно. Нет, нет, обсуждению не подлежит.
     Г о л о с  и з  т р у б к и.  А если я попрошу. Очень попрошу.
     П р о к у р о р. Матвей Алексеевич, этот Рычков ваш родственник?
     Г о л о с  и з  т р у б к и.  Боже упаси. Соседка попросила. Совсем одна, кроме сына никого.
     П р о к у р о р. Жаль старушку, но дело очень серьезное, у девочки тяжелые повреждения.
     Г о л о с  и з  т р у б к и. А что говорит потерпевший, то есть подозреваемый? Путаюсь в вашей терминологии.
     П р о к у р о р. Утверждает, что был один.
     Г о л о с  и з  т р у б к и.  Значит, так и есть. Но до меня дошли слухи, что девочка говорит, будто были еще какие-то двое в масках, детских картонных масках черта и короля. Вроде бы запомнила, что мужчина в маске короля был толстым и лысым и пахнул противным одеколоном и водкой. Всё это уже записано в ваших бумагах? Может она пьяна была?
     П р о к у р о р (прикрывая трубку, Андрею). Сволочи, кто же это уже донес? Мой следак не мог. Наверно, ваши опера (в трубку). Откуда у вас такие подробности. Я этого не знаю. Девочка была совершенно трезвая. Я проверю вашу информацию. (Затянувшаяся пауза). Мне можно работать, Матвей Алексеевич?
     Г о л о с  и з  т р у б к и.  Я могу попросить не принимать во внимание слова девочки, все-таки стресс, от испуга могли и черти показаться и коро-ли. То есть проверить нужно, конечно, но так, для проформы, как говорится.
     П р о к у р о р. Я вспоминаю позапрошлый Новый год у вас на даче. Кажется, вы были в маске короля.
     Г о л о с  и з  т р у б к и. Хорошо тогда гульнули, верно? Свободно, без комплексов. Но что-то после этого ты ко мне ни разу не зашел. Тебе лучше дружить с этим королем… никак мы с тобой общий язык не найдем. Тремся  сколько лет друг о дружку, на одной территории проживаем, вроде и водки попили немало, а вот нормальных мужских отношений нет. Прошу, забудь о том карнавале, о маске и прочее. Тогда в масках были все: и королей полно, и чертей, если помнишь, я всех предупредил, чтобы приходили в маскарадных костюмах. Что же теперь всех подозревать? Люблю театр. А ты вижу противник всяких представлений. Поэтому все маски и костюмы я давно уничтожил. Этот Новый год давай в лесу встретим. Поставит Дед Мороз под ёлочкой ящик водочки, вот мы вокруг этой елки и соберемся, как ты? Кстати, ты же охотник? Если в лес пойдем – нужно вооружиться. Давно хотел придарить тебе  классное ижевское ружьишко. На заказ сделано. Как ты? 
     П р о к у р о р. Мне нужно работать. Ружье у меня есть. Жаль, что вы маски уничтожили. Иногда такое желание пострелять по ним. Некоторые любят по бутылкам, а я – по маскам.
     Г о л о с  и з  т р у б к и.  Не договорились. Ладно. Смотри теперь, чтобы и тебя не трахнули. Шучу, к слову пришлось.
     П р о к у р о р. Мой выстрел будет первым, тоже шучу, конечно. Разберемся, Матвей Алексеевич, подозреваемый молчит, ему тоже лучше идти по делу одному, чем в группе, он понимает. Успехов. (Положил трубку. Андрею). Ты ничего не слышал. У этой сволочи слишком крепкая крыша в области… Мы с тобой давно вместе ходим по лезвию ножа. Рискуем. Все сплетены в один клубок. Все знают, то, чем мы владеем – наворовано. Плевать, умеем жить. И перед этой шалупенью мне не зазорно показать, что и я умею жить. Но вот как подумаю, что мои школьные или институтские друзья навестят и увидят, как я живу, становится не по себе. Звонил недавно один из нашей компании, хотел приехать навестить, пришлось соврать, что уезжаю. Ведь он посмотрит, как я живу и открыто скажет, что я вор, да еще и по морде даст. Этот непременно даст. Ещё в школе был радикал. И главное, искренне тебе это говорю, Андрей, что я ему не отвечу и оправдываться не стану. Он это сделает не из зависти. Из-за стыда за меня, за продажу дружбы. Да, я вор, это знаем точно только мы с тобой, но не конченная же сволочь… излишние эмоции. В сторону хлам. (Пауза. Андрей наливает на донышко стаканов).
     А н д р е й. Ощущаю какое-то напряжение в отделе. Разговорчики,  намеки на нашу с вами связь, дескать, деньги из людей выколачиваем. Мельком из ФСБ одного типа видел.
     П р о к у р о р. Так, вычисли лидера этих оппозиционеров и пусти слушок, что, мол, есть кое-какие сведения, что он нечист на руку. Подними материалы, усомнись, проверь. Совестливых в таких случаях их совесть и начинает жрать. Оправдываться не будут. Странно, что у вас еще кто-то помнит слова «честь, совесть». Кому-то может показаться, что я живу не по средствам, так у меня два большущих кредита. Прослушки нет. Я спокоен. «Папа» не позволит. Я вижу его лицо, когда придут с материалами ОРМ: «Нет достаточных оснований подозревать нашего сотрудника. Вы же знаете – у него ни одного нераскрытого убийства, в городе и районе нет ни одного ОПГ. Что еще? Давайте факты». Каменное лицо и взгляд, под которым они забудут, зачем и пришли.

На левой половине сцены гаснет свет, загорается на правой.

     С е р г е й. Интересное кино. Это я собирался к нему, а он меня, значит, обманул. Уезжает. Постарел наш Игорек. Прямо матерый какой-то стал. Может пойти ему морду набить? Он же сам попросил.
     В и к т о р.  Если дотянешься, дай, я только за. Сам приложусь.
     С е р г е й. Тогда будем свидетелями на суде. Мы же все видели. Он был нашим другом, но должен сидеть в тюрьме.
     Н и к о л а й. Листочков своих объелся. Мы можем быть и свидетелями, но только на суде, который состоится, естественно, в сумасшедшем доме. Там уже наверняка куча прокуроров нас ждет.
     С е р г е й. От своего счастья с ума посходили?
     П а в е л. Это его осознанный выбор. Деньги не принесут ему счастья. Видите за ними темный фон? Как же он теперь с этим будет жить?
     Н и к о л а й.  О, мы уже и ауру видим. Прекрасная у вас оптика, я ничего не вижу. Трагедия? Да ему плевать какой там за ними фон – темный или светлый. Он даже не задумывается об этом. Он прекрасно проводит время, нет проблем с деньгами. Он счастлив. Сын молодец. Жена, наверняка, довольна. Главное не как достаются деньги, главное – они есть. И в большущем количестве.
     П а в е л. Не только мы видели это.
     Н и к о л а й. Перестань комсомольско-религиозное собрание устраивать. Ему хорошо. Он уважаем в своем кругу, а те, кто за чертой – их не волнуют. И вряд ли он нас вспоминает. У них свои друзья, свои ценности, свои законы. Им по ним хорошо живется. Понятие совести, справедливости – у них своё! Да, кому-то когда-то из них может быть плохо: заболеют, попадут в аварию, но кто скажет, что это плата за подлость. И у честнейшего, добрейшего тоже могут быть и болезнь, и авария, и потоп и все, все, что угодно. Ты же слышал, они оправдывают это тем, что другие, которых больше, просто этого не умеют. Кроме того, здесь интересный момент. И это, Паша, по твоей части. Вспомни, с чего началась та наша страна, в которой мы прожили лучшие  годы: отобрать и разделить. Отобрали, но разделить забыли. Так и здесь. Новая, а точнее хорошо забытая библейская истина – поделись. И рэкет, который и на меня в свое время наезжал – поделись. Вот принципы тех, которые чуть опоздали к кормушке, когда отбирали второй раз на нашей памяти. И самое интересное, Паша,  – если он вдруг когда-нибудь покается – его же, как заблудшую овцу, простят, – и в рай. Заходи!
     П а в е л. Вопрос спорный.
     К о н с т а н т и н (Виктору). Вот ты доброе и вечное сеешь (гладит его по голове), сеятель ты наш, а он деньги сеет. Что важнее?
         
Свет гаснет на левой половине, освещается правая. Тот же кабинет П р о к у р о р а.

     П р о к у р о р. По лицу вижу, еще что-то есть?
     А н д р е й.  Игорь Николаевич, местную программу по телевизору давно смотрели?
   П р о к у р о р.  Я по телевизору только фильмы на дисках смотрю. Что-то интересное?
   А н д р е й. Чрезвычайно интересное. Странно, что вы не знаете. Все обсуждают. Молодой бизнесмен, который попросил не показывать его и не называть фамилию, передал свой шикарный двухэтажный дом на окраине областного центра со всей мебелью и техникой какому-то детскому дому. Комментарий был просто завораживающий. Обращение ко всем богатеньким – поступайте так же.
     П р о к у р о р  (догадываясь, явно встревоженно). Ну?
     Ан д р е й.  Так это… ваш дом. Со всей мебелью.
     П р о к у р о р  (тихо, еле слышно). Что? Ты уверен? Это же на черный день. Не могу поверить. Как же он мог? А намеков в комментариях не прозвучало: кто бы мог и так далее? 
     Ан д р е й.  Ничего. Счастливые дети, воспитатели, врачи. Сына вашего не было.
     П р о к у р о р. Еще бы наглости хватило явиться туда. Честный, честный! Вчера уехал, даже денег не взял. Я говорит, заработал в каком-то центре. Куда уехал – не сказал. Но как дом открыли, ключи-то у меня?
     Ан д р е й. Об этом тоже сказали. МЧС открыло.
     П р о к у р о р. Волчонок. Да нет, волк матерый. Я знал, что когда-то укусит. А тут такой кусок оторвал. В Робин Гуда играет? Что делать? Убью. Ты знаешь, я мата не терплю, но… (гневный монолог заглушается посторонними звуками, можно бравурной музыкой).
     А н д р е й. Это красиво. Как у нас на разводе. Кое-что даже шефу можно подсказать.
     П р о к у р о р. Мы и кукловоды и марионетки. Думал, что я их веду. Оказалось, они меня на ниточке держали. И где теперь искать этого проктолога? И смысл? Ведь назад ничего не вернуть. Уехал, а геморрой мне оставил. Ты же знаешь, Андрей, когда я женился на Инне, этот ангелочек в придачу мне достался. Русые кудряшки, голубые глазки. Но любовь – страшная штука. Но не мое он семя, не мое. Я так и не видел и не знал его отца. Хотел встретиться с ним. Да все потом, потом и вот финиш. Время прошло и в кого они превратились? У других дети, как дети. Папа дает штуку баксов на вечер, спасибо, папочка, и не спросят откуда. Понимают, что папа умеет жить. А этот никогда не брал. А мать! Была же просто красавица. А сейчас? Ходит в своих старых потрепанных джинсах, голова набок падает. Курить стала. Выпивает постоянно. Как она с рестораном-то справляется? Хотя и ночует там иногда. Меня это устраивает, но с ней тоже надо побыстрее определяться. Вика уже плешь проела – разводись. И я ждал  подходящего момента. Он настал.
     А н д р е й. Недельку назад заходил вечером в ресторан, но её не видел.
     П р о к у р о р. И дома не появлялась. Неужели и ресторан… Срочно узнай у всех нотариусов, не продала ли она его. Черт, черт! Говорили, да я и сам чувствовал  – не оформляй ничего на родственников. Сам себя обхитрил. Осталась одна дача в Астрахани. Стоит у самой воды, на лодке сразу в Волгу-матушку. Поедем на рыбалку. Там и утоплюсь. Миллионов на 10 нагрели. 

Гаснет свет на правой половине, освещается левая половина сцены.

     Н и к о л а й. Вот вдарили родственники в око государево. Без последствий не обойдется. Костя, теперь, наверно, и ему повязку примерять на глаз придется.

Гаснет свет на левой половине, освещается правая половина сцены.

     П р о к у р о р. А ведь это наше с Викой гнездышко. У нас с ней все так прекрасно складывается. Подарки принимает с удовольствием и никогда не спрашивает, откуда деньги.
     А н д р е й.   Молодая. Красивая.
     П р о к у р о р. А я что совсем старый?
     Ан д р е й.   В самом расцвете! Как Карлсон… Мальчишку будем искать?
     П р о к у р о р. Где ж его теперь найдешь? Не в розыск же объявлять?
     А н д р е й. Ему лучше с вами не встречаться. Все помнят, как брали банду Глушкова.
     П р о к у р о р.  Это похищение девчонки?
     А н д р е й.   Ну да. Впечатляюще. Вы один впереди группы захвата. Хотя была информация, что у них может быть оружие. Влетаем в комнату. «Запомни: здоровье, жизнь и свобода людей святое!» – «А вы кто?» –  «Я твой выкуп, сам пришел» и хрясь ему по роже. Он шифоньер и завалил. Второй поднимается: «Да мы…» – «Где девочка?» и хрясь ногой в грудь. Тот – на буфет и вместе с ним на первого. Пока наши менты девочку искали, эти поднимаются, но напрасно, вы опять им хрясь, хрясь. Тут во вторую комнату, а там третий, попик, глаза, как блюдца, руки по швам: «Просящему у тебя дай. Во имя Отца…», но и ему хрясь, хрясь. «…и Сына и Святого Духа».   
     П р о к у р о р. Ну вот, что-то приятное вспомнил. Морпех он на всю жизнь.
     А н д р е й. После этого ваш авторитет в районе взлетел. А речь адвоката на суде помните, когда арестовывали?
     П р о к у р о р. Что-то рассказывали.
     А н д р е й (изображая адвоката). «Уважаемый суд, посмотрите на этих молодых еще людей. Ну, ошиблись немного. Бывает. Молодость. Но они и так уже физически пострадали из-за своей ошибки. Им были причинены страдания». А в зале хохот: все трое в бинтах и гипсе. Головы опустили, из носа сопли, из глаз слезки капают. Адвокат продолжает: дескать, девочку не обижали, разрешали смотреть телевизор, хорошо кормили, по ее заказам из ресторана еду привозили. Она ввела их в расходы. Олегу Глушкову, который служил в церкви, как отец Гавриил, было видение –  спасти дитя от отца-стяжателя, одержимого дьяволом, мой подзащитный не мог не поддаться такому вескому для него аргументу. Видение свыше. Судья  деликатно: «Семен Валентинович, вы можете представить суду того, свыше, который, как вы утверждаете, был подстрекателем? Или имя назвать. Профессию». –«Это в мою компетенцию не входит». – «Боюсь, что это не входит ни в чью ком-петенцию. Выкуп требовать от дьявола тоже в видении было? Вы по квалификации, по квалификации, а то получается, что вы оправдываете похищение человека». Адвокат: «Что вы, что вы. Прошу моему подзащитному избрать меру пресечения, не связанную с арестом. У меня все».
     П р о к у р о р. Здоровье, свобода и жизнь людей – для нас святое. А коммерческие провалы будем расчищать по нашей справедливости. Кто нас упрекнет? Наше дело правое! Слышал такой лозунг? (Вдруг прокурор засмеялся).
     А н д р е й.   Что с вами, нервное?
     П р о к у р о р. Утешаю себя тем, что я не одинок. Сколько таких, как я! У судьи – всё записано на сына. Правда, сынок родной… но деньги могут быть выше родства, ведь он на них воспитан. У главы района всем владеет, якобы, жена. Он же гол, как сокол, бедняга. Вот пусть таким и остается. Заслужил: мягко говоря, он не слишком симпатичен, скорее – просто урод. На посиделках все время норовит присесть рядышком. Жрет до икоты. Рожа в оспинах, руки до шеи в каких-то пузырях. Однажды они лопнут и по его рукам потечет зеленый гной.  И все увидят, что человеческой красной крови в нем нет. Только гной. Боюсь испачкает, скотина. Жена пока только слегка на сторонку посматривает. Выходила замуж за гадкого утёнка, надеясь, наверно, что израстется в лебедя белого. Ан, нет. Чуда не произошло. Превратился в еще более гадкого додо.
     А н д р е й.  Что за птица?
     П р о к у р о р. Тварь мерзкая. Вымерла лет триста назад, свиньи сожрали, а этот потомок живет, процветает и кто надкусит его – подавится. Осиротить его? Давай-ка порассуждаем, чтобы спокойно принять то, что произошло. Вика скоро узнает и про мой особняк, и про ресторан и, наверняка, тихо уйдет в другую богатую гавань. Ты правильно сказал, что она молода. И вот что мы имеем: жена и сын сбежали, любовница не сегодня-завтра последует их примеру. Друзей у меня нет… ну, ну… не убеждай меня… мы ведь с тобой, по большому счету, только компаньоны. Уволюсь и ко мне никто не зайдет. Родни нет, друзей нет. Может уже другой прокурор заглянет… но не на рюмку водки.
     А н д р е й. Я навещу.
     П р о к у р о р. Знаю. Не сомневаюсь. Но только раз или два. Не больше. И не ты будешь виноват. (Прокурор выпивает залпом. Наливает ещё коньяку в рюмки. Долго держит свою рюмку).  Не знаю, Андрей, поймешь ты меня или нет, но я даже самому себе объяснить не смогу, зачем мне эти шальные деньги? Ведь они и раньше счастья не приносили, а теперь только разочарование… финал ожидаем… Сын поступил правильно. Молодец. Ведь он мог продать дом или просто жить в нем, обменять на другой город. А он отдал детям. Жаль, что я так не  поступил. Можно, конечно, и о наследстве говорить, но ведь все нувориши безродные… А может я уже просто коньяку перебрал с тобой?   

Гаснет свет на правой половине сцены, освещается на левой.

     Н и к о л а й. Вот тебе и вторая серия. Двуликий Янус. Полдня на госу-дарство, полдня на себя, а на японского императора ему видно глубоко наплевать. Хорошо устроился.
     С е р г е й. Слезоточивая история имеет не менее интересное продолже-ние. Не всегда себя и особенно других узнаем. Но ничего особенного. Кто из них может гордиться своим богатством? Лишняя вещь никого не делала более счастливым. Только если твое богатство у всех на виду, ты можешь жить, как подобает. В противном случае – ты крот, жалкий крот со счетами.
     К о н с т а н т и н.   Вполне естественно, в духе времени.
     П а в е л.  Погряз в грехе. Я скорблю о нем. Бога в нем нет. Да и Монтеня, конечно, не читал.
     С е р г е й. Паш, так он же наказан. Потерял все. Скажешь – наказание за грехи?
     П а в е л. Если бы все было так просто. Сколько рядом с нами негодяев, ещё не наказанных, сколько мы видим, слышим несправедливости. И что? Живут прекрасно. Но, конечно, безнаказанно ничего не проходит. Внутреннее, мирское желает, чтобы возмездие пришло немедленно. Нарушил заповеди – и тут же получи. Так не бывает. Не они, так их дети, внуки, до 14-го колена невинные, не зная, будут нести их грехи и отвечать за них. Особенно те, кто, как Игорь, у власти, говорят со всех трибун о борьбе с коррупцией, а сами являются первыми взяточниками. Это уже не только их личное дело, это угроза государству.
     К о н с т а н т и н. Пафосно. Но уже неинтересно.
     Н и к о л а й. Угроза государству? Паша, ну не смеши! Сколько столетий она присутствует в государстве Российском? И ничего! Россия только крепчает. Взятка – это уже наша национальная особенность, наш колорит. Барашке в бумажке знаешь сколько веков? Это наш атрибут власти, как флаг, как герб. Орлу нашему двухголовому не хватает в клювах по стодолларовой купюре.
     П а в е л. Друзья мои, корыстолюбие и у древних богов процветало. Харон, сборщик податей, ничего не делал даром. Мы справимся с этой заразой. Не скоро, но обязательно справимся. Орел наш пожует-пожует эти бумажки, да и выплюнет, он падалью не питается. 
     В и к т о р. Я думаю, что пока не будет общегосударственной, точнее общенациональной идеи, которая сплотила бы народ, от взяток нам не избавиться.   
     К о н с т а н т и н. Значит, за грехи предков нам отвечать? А я дальше бабушки никого из своих предков не знаю. Что они там понатворили? И  теперь мне за грехи прабабушки и прадедушки отвечать?
     С е р г е й. Паша, это несправедливо. Отец грешит, а дети, внуки отвечают. Если уж Бог руководит всем на земле сам или через своих помощников, пусть сразу отслеживает. Согрешил – получи силикатным кирпичом по голове. Будешь знать за что, ведь, как заявил один из твоих врагов, кирпичи просто так с неба не падают. Чем больше грех, тем сильнее удар.
     А л е к с а н д р. Сережа, ты определенно листиков объелся. Сколько же новых травмпунктов открывать нужно, и пол-России будет ходить с перевязанными головами. Да и сколько кирпичных заводов нужно построить. Весь командный состав будет на своих дачах отлеживаться, бери нас голыми руками, военные суды закрыты, члены медкомиссий военкоматов в медсанбатах.
     С е р г е й.  По всем городам несмолкаемый вой сирен «скорой помощи», придется модернизировать их кареты, гармошки вставлять посередине, но и на них кирпичи сыплются. Не греши или каску не снимай. А заводы пригодятся. Больницы строить будут. И в каждой области завод по производству касок. Сколько новых рабочих мест. 
     К о н с т а н т и н.  Так нам первым нужно каски примерять.
     А л е к с а н д р. У меня уже приготовлена, на пульте управления лежит, ждет, настоящая, никакой кирпич не страшен. Пуля не берет.
     С е р г е й.  Тебе-то зачем? Ты же безгрешный.
     А л е к с а н д р. На всякий случай. Проколы у всех бывают. От бездельников и лентяев разных мастей постоянно слышу одну и ту же вещь: кто не работает, тот не ошибается. Вот так по ошибке сверху и я могу получить.
     П а в е л. По степени покаяния и степень исцеления потомков. 
     К о н с т а н т и н. Ну, предположим до революции наши предки были истинными христианами и грехи свои отмолили, а вот после 17-го года всё прощала только партия и ее волновали грехи, совершенные перед партией.
     Н и к о л а й. Положение тупиковое. Выход один – персональная ответственность. И на этот счет многие предлагали свои варианты. Одни утверждали, что наказание по пятам следует за преступлением, другие – злодеям нигде не укрыться, так как они не смогут уйти от угрызений совести.
     С е р г е й (смеясь). И то и другое, и третье, и пятое, и десятое иллюзорно. Первое, как мы видим, совершенно не действует, для второго нужна совесть, а что это такое многие и не помнят и прекрасно живут, как и без других признаков атавизма.
     П а в е л. Господа, они наказаны. Быть порочным – уже наказание.
     Н и к о л а й. Ты же юрист, Паша, скажи к какой категории отнести сей суровый вердикт? Пожизненное условное?
      К о н с т а н т и н. Сколько же у нас таких без суда и следствия привлечены к этому виду ответственности? Сталинские времена возвращаются.
     В и к т о р. Не только совесть, золотое правило нравственности позабыто, позаброшено.
     К о н с т а н т и н. Еще один сильно озабоченный несовершенством общества…
     П а в е л. Господь говорил: «Будьте как дети». Я вижу, у вас это здорово получается. Когда человек бывает по-настоящему счастлив? Только в детстве. Как дети радуются простым вещам, восхищаются тем, что мы уже давно не замечаем. Постоянные открытия! А какая благодарность за  добрые слова, за внимание. Счастливое детство. Но ведь и в детстве мы злимся, завидует чужим игрушкам, огорчаемся недостатку внимания, но эти чистые чувства идут не от сердца, не из глубины души, без злобы. Но все равно, разве это не эгоизм? Тебя все любят, все легко и просто. Никаких обязательств. Ясная, светлая жизнь.
     В и к т о р.  Паша, и я Монтеня не знаю. Слышал, конечно.
     П а в е л. Непростительно. Ты педагог. Учитель. А Монтеня нужно изу-чать с первого и до последнего класса. Его педагогические идеи о свободе воспитания приводили в восторг Толстого. У него все ясно, человечно, светло. Человеческая жизнь, построенная здраво и достойно – вот единственная гарантия общественного благополучия и процветания. Недостаточно, чтобы воспитание не портило нас, нужно, чтобы оно изменяло нас к лучшему. В детях учитель должен развивать потребность и способность к самостоятельному мышлению и знать перспективу: кого он выучит.
     В и к т о р. Каюсь. Если вернусь живым – прочту. Костя, но ты-то, надеюсь, праведную жизнь ведешь? Где твоя каска?
     К о н с т а н т и н. Я как невинно пострадавший в этой жизни имею права на фору. Справедливо? В целом я почти праведник: не ворую, не завидую, не лгу и никогда не тоскую. Но вот кое-что другое.
     В и к т о р. Давай колись, пока священник с нами. Грехи отпустит. Да, Паша?
     П а в е л. Приедете ко мне – я, конечно, совершу таинство покаяния, но   пока вы не почувствуете в сердце чистоту от грехов, легкость и внутреннюю новизну, вам не избавиться от их тяжести. Бог в вас самих, вы должны убедить Его, что стали другими. А вообще легче живется тому, кто считает, что не совершает грехов… потому что нет в его сердце Бога.   
     К о н с т а н т и н. Серьезная тирада. Место в сердце для Бога у меня осталось. На семейном фронте, вроде, все нормалёк. Жена немного, на год-два старше меня. Детей нет. Наверно, по любви женился, наверно, люблю и сейчас, этим голову себе не заморачиваю.
     С е р г е й.  Привык.
     К о н с т а н т и н. Возможно. Дома тишь да благодать. На работе – вечные текущие проблемы. Но как-то скучно стало дома и на работе не интересно. Завел сначала одну подругу…
     С е р г е й. Любовницу.
     К о н с т а н т и н. Потом вторую, третью…
     В и к т о р. Сразу что ли?
     К о н с т а н т и н. В том-то и весь кайф. До командировки в эту гостиницу без удобств у меня их было пять.
     В и к т о р. По рабочим дням недели, значит. В выходные отдыхаешь. Как положено.
     К о н с т а н т и н. Было и меньше. Сразу почувствовал вкус к жизни. Пароли, явки, тайные встречи. Ведь всегда можно ошибиться. Где встреча, с кем, кто какие цветы любит. У каждой свой характер, свой запах. Одна любит Шанель № 5, другая – Жадор, третья…
     А л е к с а н д р. Не вспомню,  какими моя пользуется?
     К о н с т а н т и н. Так вот… Вить, налей. Тут главное – суметь настроиться с новой избранницей на одну волну. Дать понять, что от этих встреч мы оба только выиграем. Вы же знаете, как трудно понять женщин…
     А л е к с а н д р. Вот задачи боевые у вас! Да не труднее, чем солдата или, например… да и вообще, зачем это? Ну, если, конечно, других дел нет… а как же обороноспособность… вот когда ее поймешь…
     В и к т о р. Генерал, ты ж, вроде, немного выпил, кончай о работе. Мы тут о женщинах.  Продолжай, Костя.
     К о н с т а н т и н. Саша, для каждого из нас что-то главное в жизни. Для Сережи искусство, для Виктора…
     А л е к с а н д р. А если война? Что будет главным?
     В и к т о р. Женщины. Это даже я знаю. Они всегда и везде главные. Защищать, оберегать мы будем в первую очередь их. Род людской не должен  прерваться. И в последний наш день кто будет с нами? Только наша женщина. Костя, продолжай.
     А л е к с а н д р. У меня рота связисток. Но они сначала солдаты, а уж потом…
     Н и к о л а й.  Итак, понять женщин трудно…
     А л е к с а н д р.  Вот понять роту связисток элементарно…
     К о н с т а н т и н.  Везунчик. И ведь все они твои подчиненные?
     А л е к с а н д р.  И они. Про пончика в столовой я вам уже говорил…
     Н и к о л а й.  То про войну, то про кухню. Костя, попрошу, продолжи о своих похождениях.
     К о н с т а н т и н. Итак, женщин понять трудно. Все согласны? Но одну разгадку они нам дают. У них у всех постоянное желание нравиться. Нра-виться всем и всегда. Это как потребность в кислороде. Особенно, если внимание к ней проявляется публично, но ненавязчиво, на виду или в присутствии более везучей особи, ведь все женщины соперницы. Любое маломальское заигрование и она готова на контакт. Женщины намного проницательнее нас. И, получив первые знаки внимания, она ждет их продолжения. Вы не представляете себе, как это приятно делать приятное женщинам.       
     А л е к с а н д р. Нет, я смотрю, вам никакого дела нет до армии…
     К о н с т а н т и н. Почему же нет? Одно время я общался с капитаном по особым поручениям. Как на ней форма сидела!
     А л е к с а н д р. Да знаем мы эти поручения…
     В и к т о р. Но трудности-то, проблемы есть какие-то, да и как на всех денег хватает? Или они тебя любят бескорыстно?
     К о н с т а н т и н. Трудности? Проблемы? Эти слова здесь явно не подходят. Есть очень занятная игра и в ней всегда хочется проиграть. Чувствуя себя победительницей, она готова простить все, что угодно. И азарт. Не нужно ни казино, ни футбола. На этом поле боя, Саша, постоянно чувствуешь себя Зорге, иногда Штирлицем.
     А л е к с а н д р. Ага, тебя бы, Штирлиц, в наш разведбатальон и забросить за Баргузинский хребет, разводи там шуры-муры с медведицами.
     К о н с т а н т и н.  Нет уж, лучше к связисткам. Итак, продолжим. С тех пор, как похоронили так и недостроенный коммунизм, деньги зарабатывать стало значительно легче: у кого кран потек, у кого что-то засорилось. Строят коттеджи, покупают квартиры, ребята приглашают по воде и канализации. Советы мои дорого стоят. Кое-что и сам делаю. Когда мы с Тоней поженились, сразу обросли ее родственниками, новыми знакомыми. Естественно, дружили, общались семьями. То там встреча, то тут. Жена с женами, я с мужиками, их мужьями. И до того мне это надоело. Такая скука.
     В и к т о р. Вот и я об этом. Карусель с одними и теми же фигурками.
     К о н с т а н т и н. Один охотник. Даже, если бы не плел свои байки, видно, что спит с ружьем и патронташем. Все байки про убийства безоружных зверей. Второй бизнесмен. Извини, Костя, но твой коллега всё про бабки. И какой он умный, и сколько заработал, и где и с кем отдыхал. Третий  учитель математики в школе. Все жалуется на детей.
     В и к т о р. Напрасно. То, что молодые строптивы, не хранят культуру и несут миру погибель, известно еще с Древнего Египта. Просто, повзрослев, мы все быстро забываем какими сами были. Я на своих балбесов никогда не жалуюсь. Бесполезно и выглядишь полным идиотом.
     К о н с т а н т и н. Четвертый – просто любитель выпить. Я как выпью, грусть, тоска наваливается. Вот и сидим мы с ним рядышком. Слушаем монологи. Он молчит и улыбается, ему видно хорошо и я молчу, но мне плохо. Когда прошлись по кругу по годичным праздникам и дням рождения, сказал Тонечке – хватит.
     А л е к с а н д р. А у тебя жена не медик случайно? Значит военнообязанная.
     В и к т о р. Тебе от этого легче? И что, Костя, за все время ни одного прокола?
     К о н с т а н т и н. Были, конечно, но и это тоже вносит свой интерес. С женщинами мне оказалось гораздо интересней. То книжку какую-нибудь расскажут, то сериал, то все городские сплетни в разных интерпретациях.

Освещается левая половина сцены. К о н с т а н т и н
                и его женщины. Друзья наблюдают эти сцены.

     К о н с т а н т и н.  Ирочка, солнышко, скажи, тебя устраивают наши отношения? Ты никогда не заводишь разговор ни о замужестве, ни о детях.
     И р и н а. Месяц ты мой ясный, ушастенький ты мой тигренок, постра-давший от браконьеров.  Если не прошу тебя ни о чем, значит мне большего от тебя не нужно. Люби меня по-прежнему, люби еще долго, приласкай, приголубь. Послушай мою болтовню, ведь на работе и в трамвае мне совершенно не с кем поговорить. Все меня заговаривают. Детей я не то чтобы никогда не хотела, у меня, Марс ты мой кровожадный, гнилая наследственность. Дед по отцу алкоголик. Каждый раз, выходя из ЛТП, это лечебно-трудовой профилакторий, чтоб ты знал, говорил с гордостью: «Человек должен все испытать». И в магазин. Испытатель. Пока не посинеет. С улыбкой в ЛТП и с радостью домой. Вот такой герой. Человек звучит гордо, даже если этот человек ничего промычать не может. Бабушка по ночам где-то вечно шлялась, а днем отсыпалась, носки да свитера вязала и продавала, а дед пропивал. Дед по матери извращенец.
     К о н с т а н т и н. Извращенец?
     И р и н а. Конченный. Вкалывал, как стахановец, щепетильно любил порядок и деньги. Всё. Больше для него ничего и никого не существовало. Чтобы экономить, выгнал жену. Это мне бабушка рассказывала, одна отца моего воспитывала. Отец всегда болел… наверно и родился носителем болячек всей медицинской энциклопедии. Когда сотворили это чудо его родители – до сих пор не ясно. От своего отца-алкоголика унаследовал привязанность к настойкам на спирту, как эликсиру от всех болезней, и болтливость. Начнет что-нибудь – не остановишь и главное – никого не слушает. Посадит своих дружков кружком, раздаст по пузырьку и перед тем, как выпить, объясняет от чего содержимое этого пузырька. Водку не пил. Вредно для здоровья. Мы, говорит, любители здорового образа жизни, сегодня пьем настойку боярышника для оздоровления печени. Потом достаются пузырьки от других болячек. И когда дружки раскинутся, как лепестки ромашки, добавлял: «Не будем мешать процессу оздоровления» и падал в центре, как солнышко. И я болтушка вся в него.
     К о н с т а н т и н.  Твое щебетание мне приятно.
     И р и н а. Чем он только не болел? Не помогли настойки. Вечно в постели, с носовым платком, из больниц не выходил. Дотошно по десять раз рассказывает истории своих бесконечных болезней, причины, симптомы и лечение. Всегда учил всех жить. Но все знали, что он больше притворялся. В детстве ласки не хватало. Мать у меня красавица, но хорошо, что ты её не видел: немножко горбатая и лысоватая. Она в парике замуж выходила и очень редко его снимает. А как парик снимет, отец из дома в больницу или за настойками для успокоения. Что за наследственность? Как видишь, мне только красота матери в наследство и досталась. Правда без горба и лысины. Но где гарантия, что через поколение качества моих предков не перейдут к детям? Так что успокойся: замужество и дети исключены. К тому же мою болтливость ты выдерживаешь только раз в неделю, а я обожаю поболтать и в остальные дни. Ты устанешь. Вот ты другое дело. Красивый, статный, сильный. И с родословной, наверно, полный порядок? Косточка, а у тебя дети есть?
     К о н с т а н т и н. Не получается у нас с женой. Проверялись оба, что-то у нее мешает замесить потомство.
     И р и н а. Для тебя я, наверно, просто развлечение? А ведь мне так плохо без тебя. Особенно, когда ты со своей законной уезжаешь на дачу. Месяц тебя не вижу. Мне недавно на работе начальник цеха предложил руку и сердце. И что? Я отказала сразу, ведь я бы тебя потеряла. Не думаю, чтобы он, как твоя жена, разрешил нам встречаться хотя бы раз в неделю.

Освещается середина сцены, на которую переходит
                И р и н а. К ней подходит мужчина.


     О н. Что ты мне все время про какого-то Костю? Ну есть у тебя парень, я же не против, до женитьбы это нормально. Но он же не берет тебя в жены?
     О н а. Он женат. И я не хочу разбивать его семью.
     О н. А мне ты какую семью предлагаешь создать? Не понял, как будет называться наша семья? 
     О н а. Союз троих, устраивает? Новая семья, третий не лишний, как хо-чешь. Можно – хозяйство втроем.
   О н. Что? Сообразим на троих что ли? Ты понимаешь, что я тебе предлагаю? Я тебе предлагаю выйти за меня замуж. То есть создать семью. Нормальную семью. Все женщины мечтают об этом. А ты мне что в ответ: женись на мне и каком-то Косте. Это что? В нагрузку к тебе я должен его взять или это подарок, приз? Я слышал, есть браки у мусульман с несколькими женами. Не возражаю. Дело хорошее, когда деньги водятся. Если бы с тобой подружка была, тогда другое дело. Взял бы. И сразу –  Григорию. Он второй год после развода без бабы мучается. А о браках с несколькими мужьями я не слышал. А мужик? Зачем он мне? И Грише ни к чему. Ему есть с кем выпить. Ты переедешь ко мне, родишь мальчика, потом девочку. Будем с ними в зоопарк ходить, слона булками кормить. А подрастет сынишка, буду с ним пиво пить, учить уму-разуму.
     О н а. Нет, без Кости у нас с тобой семьи не получится.
     О н. Сумасшествие какое-то. Свободная любовь. Да меня на работе за-смеют. Еще кто-нибудь захочет присоединиться. Нет, после свадьбы ты будешь только моя (разводит руки в стороны, стараясь ее обнять, но хватает воздух). Только моя. Ты вся моя. Вся. Ты меня не успела узнать; узнаешь и забудешь про него. Я потрачусь на свадьбу, я весь цех приглашу и замдиректора. Директор не придет. Тот еще Карабас с гонором. Ну, подпусти меня к себе, давай в пивбар сходим, опрокинем пивка с водочкой и я тебе непременно понравлюсь.
     О н а.  И о чем будем разговаривать?
     О н. Обо всем! Хочешь – историю нашего транспортного предприятия с прологом и эпилогом. Хочешь – историю начальника ремонтного цеха, то есть меня. Я много повидал… но о семье сразу из двух мужей не слышал. Все работа да работа проклятая. В брачную ночь, глядь, а со мной вместо твоих сладких грудей рожа какого-то Кости. Ирина! В конце концов я твой начальник! Могу приказать, но… последнее слово за тобой.
     О н а. Значит, не согласен втроем? Очень хорошо.
     О н. Ну, видал я баб немало, но чтобы в законном браке на троих, нас же и не распишут. Мне костюм надо новый купить, мне кольцо, тебе. А ему? Тоже я буду покупать?
     О н а. У него кольцо уже лет десять.
     О н.  Когда «горько» будут кричать, с кем ты будешь целоваться?
     О н а. С Костей любимым. А ты можешь с моей подружкой.
     О н. Нет, если расходы по свадьбе я беру на себя, то…
     О н а. Ладно, поцеловать можешь, но потом со мной будет Костя, а ты приходи на следующий день.             

Вновь зажигается свет на левой половине сцены. И р и н а
возвращается к К о н с т а н т и н у.

     И р и н а.  Я хочу быть с тобой. Считаю дни недели, ага, вот четверг, срочно в салон, потом пораньше лечь спать. На пятницу я всегда беру отгул, отрабатываю в субботу.
     К о н с т а н т и н.  Не знал этого и не догадывался (Ирина разливает по чашкам чай. Одна чашка падает и разбивается).
     И р и н а.  Разволновалась что-то. Китайский сервиз. Еще тех, советских времен. Дефицит. Сколько их осталось? Семь, а было двенадцать. Вот и больше гостей звать не буду. А со временем, хоть и не разбивай чашки, а все меньше и меньше хочется видеть у себя гостей. Был бы только ты. Потому что для тебя я всегда стараюсь быть красивой. Ты меня другой не знаешь: уставшей, в халате. Давай я рожу для твоей жены дочку или сына, что у нас получится. Хотя нет! Если рожу – не отдам, ни за что ни отдам и плевать на мою наследственность, твои гены пересилят мой родовой хлам. Мне с тобой так тихо, спокойно. Я не люблю наш мир, где мы созданы не для покоя и счастья, а зачем-то для его вечного поиска. А теперь обними меня, Юпитер ты мой крылатый, и я конкретнее расскажу тебе, как прошел мой день. Итак…
 
И р и н а  уходит, к  К о н с т а н т и н у подходит другая женщина.

     К о н с т а н т и н.  Мышонок, что у нас на ужин?
     К л е о п а т р а. Почему мышонок, дорогой? Каждый раз мышонок, мышонок. Надоело. Намекаешь на мои острые ушки?
     К о н с т а н т и н. Ну что ты, что ты! Никогда не обращал на них внимания. Обычные симпатичные ушки. Дай поцелую.
     К л е о п а т р а.  На мои передние зубы или мой любимый серый плащ?
     К о н с т а н т и н. Тебе нравится искать сходство с грызунами? Резцы у всех людей немного выделяются. У тебя красивые зубы, а у мышей я их как-то не рассматривал. Вообще не знаю, как у них со стоматологией. А плащ… плащ…
     К л е о п а т р а. …плащи этого фасона были только серого цвета. Я хотела сиреневый, в крайнем случае просила у них голубой, нет… только серые остались…
     К о н с т а н т и н. …мышонок – это маленькое, практически беззащитное существо. Герой мультиков.
     К л е о п а т р а.  Мышонок, мышь, крыса – отвратительные существа, которые пугают женщин и детей, грызут газеты и бутылочные наклейки. Мышь мила только в мультиках, как и человек она только звучит гордо. А в жизни они одно и то же дерьмо: у каждого своя норка. Мыши своего врага в лицо знают. Он один – кот. А у нас? По крайней мере, мышь из-под венца не убегает… Может тебе мое имя не нравится? Ты меня никогда по имени не называешь.
     К о н с т а н т и н.  Красивое имя, но необычное, да и длинноватое.
     К л е о п а т р а. Папа, мама назвали. Клеопатра. Царица Египта. А ему не нравится! Для тебя я готова быть кем угодно. Зови меня Клео, Лео, Патра. А хочешь, проще – Ия, Ева, Кира. Хочешь – просто Клёпа. 
     К о н с т а н т и н. Слишком коротковато. Клеопатра так Клеопатра.
     К л е о п а т р а. Теперь коротковато! Тебе не угодишь. Может тебе нравятся Лаура, Галина, Варвара, Гертруда? Проблема с этим моим именем, из-за него у меня даже нет ангела-хранителя. Хорошо хоть ты у меня есть. На работе я для всех Клавдия. И настоящее своё имя сказала только тебе.
     К о н с т а н т и н. Нет причин для огорчения. Имя у тебя героическое. Последняя независимая правительница Древнего Египта. И день ангела у тебя есть и еще какой-нибудь египетский бог тебя наверняка охраняет.
      К л е о п а т р а. Делать им нечего египетским богам, как над Россией мотаться. Им здесь прохладно.
     К о н с т а н т и н. Но не могу отделаться от ассоциаций с пирамидами Египта.
     К л е о п а т р а.  А жену как зовут?
     К о н с т а н т и н.  Антонина. Тоня.
     К л е о п а т р а. Просто. Даже не интересно. И во сне не перепутаешь. Ты же обещал нас познакомить.
     К о н с т а н т и н. Непременно. У нее вторую неделю какой-то симпози-ум. В Египте священными животными были кошки, собаки. Давай я тебя буду киской звать?
     К л е о п а т р а. Кошки, мышки. Уволь. Не люблю ни тех, ни других. Собаки другое дело.
     К о н с т а н т и н. Мне тоже по душе больше собаки. Ну что ж мне тебя сучкой называть?
     К л е о п а т р а. Как ты сказал? Ах, ну да. Или сучка или девочка, когда её выгуливают во дворе. Девочка ко мне не совсем подходит. А сучка… а  ласково как будет?
      К о н с т а н т и н.  Так  и будет.
     К л е о п а т р а. Ах, ну да. Можно. Это даже возбуждает. Но только нежно, тепло и, естественно, когда мы вдвоем, кобелино ты мой нежный (про себя). Хотя действительно ты, Клавдия Ивановна, больше на мышь серую похожа (Константину). Пойдем, циклоп ты мой любимый, поваляемся. Согреешь сучку свою беззащитную. 

К л е о п а т р а уходит, к К о н с т а н т и н у подходит другая женщина.

     К о н с т а н т и н. Мариночка (целует ее), ты сегодня таинственная какая-то.
     М а р и н а. Немного устала. Как всё надоело. Расставляй шахматы, стресс нужно снять.
     К о н с т а н т и н. По кофейку?
     М а р и н а.  Хочу пораньше лечь спать.
     К о н с т а н т и н.  Тогда по бокалу саперави.
     М а р и н а. Не буду возражать, если и по два. Только сегодня не приставай. Партию в шахматы и домой.
     К о н с т а н т и н. Отдохни, сейчас быстренько к вину легкий ужин сварганю. Что там у тебя в холодильнике?
     М а р и н а. Только мороз. На столе посмотри, я принесла пиццу. Как у тебя на работе?
     К о н с т а н т и н. Сложности, везде проблемы. Служба по утечке воды замучилась дырки затыкать, одну заткнут, так под давлением сразу новые две выбивает, везде каплет. Не бережет народ воду. Берега рек в грязи, в водохранилище коровы от жары спасаются. Утешает, что где-то с водой еще хуже.
     М а р и н а. Как приятно, если где-то еще хуже, можно себя похвалить. Всегда равняемся не на лучшее, а на худшее: у нас-то покруче. И реклама пудрит мозги людям: только наш банк сделает из вас человека, только с нашими деньгами вы почувствуете вкус к жизни. И где же хуже?
     К о н с т а н т и н. В Сахаре песка много, воды нет. Хочу съездить проверить, может нам на песок пора перейти.
     М а р и н а. В нашем банке тоже проблема с утечкой. Деньги ведь, как вода, всегда дырочку найдут. Вот и утекают куда-то. Но только не хаотично, а по заданному направлению. Ходи, Костя. Кроме староиндийской защиты ничего не знаешь? Когда же играть научишься, еще ни разу не выиграл? Поддаешься?
     К о н с т а н т и н. Ни в коем случае, дорогая. Я больше в покер.
     М а р и н а. Тоня лучше тебя играет! Мог бы сегодня ее с собой взять. Цветаеву выучил?
     К о н с т а н т и н. Мариночка, я больше Пушкина люблю.
     М а р и н а. «Пока свободою горим, пока сердца для чести живы…» Что значит «пока»? Все слишком и просто, и туманно. То есть через год он уже свободою не горит и сердце умерло для чести?
     К о н с т а н т и н. Марина, это Пушкин! Пока – это пока живы. А он – вечен. И нам завещал.
     М а р и н а. У Цветаевой яснее: «Я только девочка. Мой долг до брачного венца не забывать, что всюду волк и помнить: я – овца». Чувствуешь разницу?
     К о н с т а н т и н. Если это не про нас, то неплохо. Но Пушкин лучше. А Цветаева любила Пушкина.
     М а р и н а. Я тебя тоже люблю… пока свободою горю, а там посмотрим. Мат, Костенька. Ты убит. Не огорчайся. Дай поцелую. Подруга в новый бутик затащила. Я прикупила тебе костюмчик французский. Примерь. Ален Делон. Приходи ко мне только в нем. К нему рубашечка, джемперок и галстук. Итальянский. Когда у тебя день рождения?
     К о н с т а н т и н. Отгуляли зимой, дорогая. Ты что забыла?
     М а р и н а. Ах, да, да, да. Ты же меня тогда со своей Тонечкой познакомил. Прекрасно вечерок провели. Давай повторим. Жду в «Престиже» в субботу в пять вечера. Приходи с Тоней. У нас с ней столько общих тем. А сейчас тебя мой водитель отвезет. Я устала.               

Освещается правая половина сцены.

     К о н с т а н т и н. Ну, бывают, бывают заморочки. И с остальными примерно то же самое.
     С е р г е й. Сексуальный анархист.
     В и к т о р. Сексуально озабочен.
     К о н с т а н т и н. Ничуть. Не поверите, но главное у меня в общении – не секс.
     Н и к о л а й. Судя по последним кадрам, ты, Костя, жиголо. Альфонс.
     К о н с т а н т и н. Откажись от подарков – провал. Правила конспирации. Да, честно говоря, приятно. А шахматы ненавижу! Так хочется иногда разбить эту шахматную доску, чтобы все короли и пешки разлетелись.
     П а в е л. Монтень тоже шахматы терпеть не мог.
     К о н с т а н т и н. Рад хоть этому сходству с твоим философом. Но я в нее влюблен.
     С е р г е й. Влюблен? Ты что их всех любишь?
     К о н с т а н т и н. У меня своя планка. На верхней только жена. Это любовь. А ниже  – влюблённость. Неплохое состояние. Я рад, что могу об этом так спокойно говорить. Ведь и похвастаться нигде перед мужиками не могу. А в этом мираже можно. Он испарится и мы, уверен, ничего не вспомним. Вы сейчас вроде Юстаса. Докладываю: все в порядке, провалов нет. Все радистки нордически стойкие.
     А л е к с а н д р. Да видели. Их бы ко мне в шифровальщицы. Что-то я твоей гитары не заметил? Разучился?
     К о н с т а н т и н. Забросил. Сейчас кажется смешным завлекать девушек игрой на гитаре, закатывать глаза и распевать с надрывом чужие мысли. Всему свое время.
     С е р г е й. Костя, а с Ириной, похоже, уже не флирт, с ее стороны чувство вполне серьезное.
     К о н с т а н т и н. Не думаю. Просто ей начальник не по душе. Он не романтик. Вы же слышали: пиво с водкой. Банальность. Мои барышни мечтательны, меня покоряет их восторженность, всплески эмоций. Разум отдыхает. Когда Ирочка найдет настоящую любовь – я уйду. Уже были такие случаи, чему я бесконечно рад. Мы с Тоней на этих свадьбах от души приплясывали. Не знаю, грех это или нет? Вроде радость женщинам даю.
     П а в е л. Грех. Ты нарушаешь седьмую заповедь – не прелюбодействуй.
     В и к т о р. Прокурор, бля. Всё просто и серьезно у тебя, Паша! Чет – нечет, грех – не грех. Насколько я знаю, эта заповедь касается и не освещенных венчанием. Все в грехе живем.
     П а в е л. Думаю, нет. Вы все живете в законном браке.
     К о н с т а н т и н. Седьмую нарушаю? Сколько запретов? Десять? А я только одну не соблюдаю. Кто зачтет? Но твои угрозы, Паша, не смогут меня изменить. И не могу понять, кому от этого плохо? Паша, обещаю тебе, я потом буду хорошим и праведным. Потом. Попозже.
     С е р г е й. Когда женщины перестанут интересовать? Когда шахматы полюбишь?
     К о н с т а н т и н. Поживем – увидим. Сегодня я действительно счастлив. Деньги, карьера не имеют для меня значения. Жизнь – игра, интересное приключение. Ханжи осудят, пусть шипят. Я весь в любви купаюсь. Я знал, что это неправильно, хотел с женой развестись. Она – ни в какую. Когда появилась Наташа, сразу признался жене, что есть любовница. Говорит, что не имеет значения. В семейной жизни ничего не изменилось. Ни одной не скрывал, с некоторыми даже познакомил. Повел ее к психологу. Так тот чуть сам с ума не сошел от её логики. 
    
Освещается левая половина сцены. Лицом к залу сидит психиатр,
в полуоборот к зрителям – мужчина и женщина. Друзья наблюдают эту сцену.

     П с и х о л о г. Любезная Антонина Сергеевна, это твоя инициатива встретиться со мной?
     Ж е н а. Разумеется… нет. Сейчас модно выкидывать деньги на всякую ерунду, чтобы где-то ляпнуть – ах, а вчерась я была у психоаналитика. Такая умница, такой тонкий знаток жизни. Только теперь поняла как жить. Почему я не встретила его 30 лет назад? Пропали мои годы… Ах.
     П с и х о л о г. Я  – психолог.
     Ж е н а. Значит так: «Ах, вчерась я была у психолога…»
     П с и х о л о г. Что-то настроение мне твое игривое, Тонечка, не нравится.
     Ж е н а. А мне твоя серьезность, Арнольд. 
     П с и х о л о г.  Я должен себя так вести. Я даже должен сказать вам с Костей спасибо, что выбрали меня, не ошиблись, я по врачебной линии уже в третьем, нет, кажется, даже в пятом поколении… и все предки ломали головы над закономерностями психической деятельности.
     К о н с т а н т и н. От Эскулапа ниточка тянется?
     Ж е н а. Арнольд, послушай, я же не за кредитом в банк пришла? Я тебе заплатила, значит доверяю. Денег не жалко, главное – семейное спокойствие. Прошу тебя вот ему (показывает на Костю) о жизни немного профессиональней рассказать. С твоей помощью нам нужно сохранить на долгие годы алгоритм наших отношений. Так теперь говорят? Идиотское слово «алгоритм». Не разрушить то, что сложилось. Я хочу только одного от тебя – подтвердить, что я права. Пророка ведь никогда нет в своем отечестве. Весомее когда кто-то со стороны скажет. Тебе может показаться кое-что в нашем браке странным, может непривычным, но главное учти – мы любим друг друга, как 10 лет назад. 
     П с и х о л о г. Так в чем причина? Тоня, мы давно не виделись, но я уверен, что у вас все в полном порядке. Мои услуги излишни, но бухгалтерия деньги не возвращает. Извините. 
     Ж е н а. Чувствуется крепкая закалка.
     К о н с т а н т и н. Разрешите я вставлю слово? Жене не очень нравится, что я  рассказываю о своих похождениях.
     П с и х о л о г. Я тоже делюсь со своей всеми интересными впечатлениями.
     Ж е н а. У него… (обращаясь к Косте) сколько сейчас у тебя любовниц?
     К о н с т а н т и н.  Сейчас (вспоминает)… сейчас пять. Да пять.
     Ж е н а. У него на данный исторический момент пять любовниц.
     П с и х о л о г. Что? Он тебе о них рассказывает?
     Ж е н а. Даже не в этом дело, Арнольд. Костя считает, что между нами тайн быть не должно и, конечно, не в подробностях, а так, мимоходом рассказывает мне о том, с кем познакомился. Например, сегодня с Инарой, такая милашка, запиши.
     П с и х о л о г  (откидываясь на спинку кресла, хватается руками за голову). И ты записываешь?
     Ж е н а. Ну да, а что мне делать? Ему же всегда некогда. Я записываю, веду учет. В трех журналах у меня на работе о жизни жука-носорога и представителей этого отряда насекомых, а в одной тоненькой книжечке дома – о похождениях мужа.
     П с и х о л о г. Подождите, подождите. Уникальный случай. Может по виски? С вашего позволения. (Наливает полстакана, выпивает). Значит так, расставим все по своим местам. Вы женаты десять лет…
     Ж е н а. Чуть больше.
     П с и х о л о г. У него пять любовниц. У тебя, Тонечка, любовники тоже есть?
     Ж е н а. Да ты что! Этого мне только не хватало.
     П с и х о л о г.  Так, так… пять любовниц… жена… она его любит… они его тоже, наверно, любят… но, что ты от меня хочешь? Чтобы я ему сказал, что пять любовниц это плохо, аморально. Тоня, мы одну академию закончили. Я помню тебя властной, принципиальной, решительной…
     Ж е н а. Поверь, Арнольд, я та же. Это я решила, что мы не разводимся. Я установила принципы нашей семейной жизни, исходя из сложившейся ситуации. Пять любовниц не самое плохое число, могло быть и больше, да, Костя?
     К о н с т а н т и н. Не думаю, дорогая. Пять – самое то. Ни больше, но и ни меньше.
     Ж е н а. Он их иногда меняет. Да, дорогой?
     К о н с т а н т и н. Как обстоятельства складываются.
     П с и х о л о г (как бы про себя, но достаточно громко). Дорогая… дорогой… кажется, психоаналитик понадобится мне… ах, вчерась я… Что-то я не пойму… ладно, нужно взять себя в руки… где-то и не то бывает, вот шейхи, но это не у нас, а здесь… пять любовниц… жена. (Чуть громче). Костя, дорогой ты мой товарищ, даю установку… семья святое… основа общества, государства…
     Ж е н а  и  К о н с т а н т и н. Понимаем, поддерживаем. Дальше.
     П с и х о л о г (опять как бы про себя). Испытание на профпригодность… Какая тут закономерность? Никакой! Я не готов… обалдеть… пять любовниц… счастливчик… (Чуть громче). Даю новую установку… Простите, а межженских конфликтов не бывает?
     Ж е н а. Нет. Все счастливы и довольны. Где твоя установка?
     П с и х о л о г. Так вы иногда и встречаетесь с его… подругами? 
     Ж е н а. Но вот Ирочку, Веронику знаю. С Мариной мы подруги.
     П с и х о л о г. Установка обоим – продолжайте в том же направлении, но, Костя, больше Тоне о других женщинах не рассказывай. Гуляешь, ну и гуляй, захочешь чем-нибудь поделиться, какими-то особенно яркими впечатлениями, милости прошу ко мне. Я выслушаю.
     Ж е н а. Нет уж, не будем нарушать традиций, да, дорогой. Книга начата и должна быть закончена. Мне спокойнее, когда я знаю с кем Костя.
     П с и х о л о г. Тонечка, а как же твое самолюбие, гордость?
     Ж е н а. Это что уже простое любопытство? Я себя люблю и всегда любила. Не чувствую себя ничуть ущемленной. Я горда, что он не только меня, но и других женщин делает счастливыми. Ты же сам прекрасно знаешь, какая у нас в городе проблема с настоящими мужиками. Только у нас в институте полно незамужних симпатичных женщин бальзаковского возраста. И заметь, полностью самодостаточных. А сколько просто не могут найти себе мужчин, комплексы разные мешают, так пусть хоть на время с некоторыми из них будет приятный им мужчина. Ведь все его любовницы – это свободные женщины.
     П с и х о л о г. А ты не хотела бы тоже…
     Ж е н а (Косте). Помнишь, и ты меня про это спрашивал (Арнольду). Никакого желания. Один, знакомясь, хочет казаться умнее, чем он есть, другой специально примитивом прикидывается. Мне это просто смешно и противно. От одного черт знаем чем пахнет, другой одет, как дворник, у третьего все с иголочки, но физиономия совершенно не подходит к костюмчику. Нет, уж лучше с жуками.
     П с и х о л о г. Ты слишком щепетильна, избирательна… тоже комплексы.
     Ж е н а. Я свой выбор сделала и не ошиблась. Здесь (обнимает Костю) все милое, родное. Одежду покупаю ему я, причем без него, правда и другие девочки иногда ему что-то дарят, одеколон  – только мой любимый. А вот когда его не будет хватать на мою любовь и нежность, будем отсекать попутчиц. Сначала Ирочку, потом других… Ты пойми, психолог, он у меня очень поздно взрослеет. Есть такая порода собак, ризеншнауцер, у которых один недостаток – поздно взрослеют…
     П с и х о л о г. Это такие… черные… с ушами…
     Ж е н а. До сих пор собак без ушей не встречала. Не зли меня, причем здесь собаки?
     П с и х о л о г. Ты сама начала…
     Ж е н а. Я сказала, что есть такая порода мужчин, которые поздно, очень поздно взрослеют, могут до конца жизни оставаться детьми, за которыми нужен уход. У одних кроссворды, у других карьера, у третьих охота, рыбалка, кто-то пьет, кто-то по любым женщинам бродит, а у него свои, избранные, не случайные женщины. Это как игрушки для малыша. Пусть пока поиграет. Но на все праздники и на Новый год мы всегда вместе. И в отпуске вместе. И никаких советов мне не нужно. Невроза навязчивого страха у меня нет. Нет и оснований для ревности. Она рождает зависть, злость. Во мне может проснуться зверь. А терять Костю из-за возрастных пристрастий мне не хочется. Пустяки. Пройдет. Я знаю, что его сердце и душа принадлежат только мне. Коллега, я тоже изучаю инстинкты и рефлексы, правда, у низших животных, но разница-то небольшая. Вот комариха высасывает крови в 4 раза больше, чем сама весит, зачем ей это? Может лопнуть, а сосет. И еще ни одна не лопнула. Инстинкт. У Кости инстинкт влечения к женщинам передался по наследству. Он не виноват. Да, Костя?
     К о н с т а н т и н. Не виноват. Папашка любил загулять. Ни жена, ни начальство не знали, что он в свою очередь получил эту радость от своего отца, моего деда, а тот… Наследственность. Куда от неё?
     П с и х о л о г. Жизнь, как утверждает генетика – форма и способ существования наследственной информации. Это серьезно. Уважаемая, Антонина Сергеевна, а дети?
     Ж е н а. К нашему большому сожалению, я пока не могу стать матерью. Но стараемся. Видишь, у нас уже не получилось нормальной классической книжной семьи. Хорошо, если бы был ребенок, сын или дочь, лучше и сын, и дочь. Хотелось бы. Лучше, если бы у него не было любовниц. Но он довел до ума мамин дом, ты знаешь в каком он был состоянии, посадил там не одно дерево – сад. Но сына Бог не дал. Но если наши подруги…
     П с и х о л о г. …подруги…
     Ж е н а. Да, подруги. Если кто-то из них захочет от Кости сына или дочку, мы, возможно, могли бы их усыновить, удочерить. Да, Костя?
     К о н с т а н т и н. Пока предложений нет.
     Ж е н а. Так что пока все без новостей. Над нашей семьей ясное голубое небо. И мы сделаем все, чтобы торнадо пронесся где-то там, за облаками, за горизонтом. Пойми, Арнольд, Костя меня любит. Любишь? 
     К о н с т а н т и н.  Ты знаешь, что давно и крепко.
     Ж е н а. Любимый, мы должны сказать правду. Как на исповеди. Я тебя люблю. А ты… ты привык ко мне. Привык к нашей квартире, даче, ритму жизни. Любовь кончается года через два, остается что-то другое. И ты же не сразу стал искать женщин на стороне?
     К о н с т а н т и н.  Ты права. Где-то лет через пять.
     Ж е н а. Вот видишь, Арнольд. Почему ему стало со мной не интересно? Первой была, кажется, Наташа?
     К о н с т а н т и н. Да, медсестра больницы, где мне глаз удалили.
     Ж е н а. Значит, она его больше пожалела, чем я. Значит, я в чем-то виновата перед Костей. А разводиться он собирался, посчитав, что нельзя иметь любовницу. Ему передо мной неудобно. Неудобно. Обычный стереотип  мужика с доморощенной совестью. Но мы же с тобой знаем еще по академии массу примеров необычной для среднего человека сексуальной жизни. Давай заглянем в Библию. Лия, Рахиль, Сарра и другие сами приводили к своим мужьям красивых рабынь. Сами. Костя, слава богу, в этом без меня обходится. Мне уже полегче. И более близкая к нам история полна других примеров, непонятных многим, тем, кто привык жить по стандартам. Как жил почитаемый сейчас всеми Сартр? Он что проповедовал, так и жил – абсурдность бытия. А Фрида Кало? Вот у них эгоизм зашкаливал: любовные похождения совершенно не связаны с их мыслями о великом, красивом. Самоутверждение. А поэты и писатели Серебряного века. Кто-то вообще не спал с супругом. Им была важна душа. Наивно и противоестественно. Другие создавали человеческие общежития. А давай вспомним двадцатые годы прошлого века в России: семья отомрет и  о детях будет заботиться государство. Любовь, как буржуазное чувство, забыта.
     П с и х о л о г. Они и деньги хотели отменить. На святое посягнули.
     Ж е н а. Половое влечение к классово враждебному объекту такое же извращение, как половое влечение к крокодилу. Половая ярость ушла на классовую борьбу. Да здравствует свободная любовь! На улицах и в парках устанавливались не только общественные уборные, но и кабинки для интимных встреч. Из кабинок – в разные стороны, империалистов крошить. Покрошили – и опять в будку с другим борцом, да с любым, кто скучая, бродит по улицам. И наша семья в привычные стандарты не вписывается. Что правильнее в этой жизни, Арнольд? Что честнее? Где истина?
     П с и х о л о г. Да, дорогая Тонечка, курс сексологии ты освоила прекрасно.
     Ж е н а.  Приятно было поболтать, Арнольд. Скажи Косте четко и ясно – я права. Нельзя нам разводиться. Я люблю его, а у него привычка, но, как известно, посеешь привычку, пожнешь судьбу. Значит, такая у нас судьба. Приходи в гости (она выходит).
     П с и х о л о г (Косте). Ты знаешь, у меня тоже иногда бывают походы налево… но жене… никогда. Честно говоря и не помню, когда сбивался с маршрута. На наши корпоративы она не ходит. И хорошо. Цвет местной медицины собирается в стоматологической. Всегда фуршет, обильный спиртным, и после пары-тройки тостов: «Мы все такие умные, что если бы мы жили на Западе, то, конечно, собирались бы не в этой зубодерне, где протёртые кресла и сверла времен Первой мировой сразу ужас вызывают, а в каком-нибудь «Интуристе»… после реверансов начальству: «Какие вы умные и если бы вы жили на Западе с ними…» начинаются танцы, а потом большинство разбивается по парам и ищет свободные кабинеты. Вот так. А я не успеваю выбрать напарницу, все так быстро происходит, и пары много лет не меняются и мне уже никто не достается… Потрясающая женщина твоя жена. Мне моя тоже нравится. Она меня всегда с корпоративов забирает. Вот так… Отец у меня был три раза женат, не считая таких, как у тебя, любовниц. Выходит я  – однолюб или… слабак.
     К о н с т а н т и н. Мой отец прожил с мамой 40 лет и умер с ней на одной подушке. На других баб не смотрел.
     П с и х о л о г.  Не понял что-то.
     К о н с т а н т и н. Некое вмешательство извне внесло в наследственность свои коррективы. Надеюсь, все, что здесь говорилось, здесь и останется.
     П с и х о л о г. Могила. Хотя если позволишь, все это сгодилось бы для моей диссертации. Оказывается все, что я писал – полнейшая чушь. Какой ты счастливчик! Выпьем по рюмочке? Так я позвоню?
               
Освещается правая половина сцены.

     А л е к с а н д р. А у меня оба родителя живы.
     В и к т о р. И мне повезло, слава богу. Недалеко живут.
     Н и к о л а й. У меня мама.
     П а в е л. У меня тоже только мама здравствует.
     С е р г е й. А я, как и Костя, сирота (наливает всем). Ну что? За жизнь, которую они нам дали. За наших стариков и матерей.
     П а в е л. Кого нет – царствие небесное, живым – здоровья и долгих лет. Когда они уходят, мы сами теряет очень многое (выпивают).
     Н и к о л а й. Костя, ты закончил свои сказы? 
     К о н с т а н т и н. Как бы жена меня не оправдывала, наверно, я все ж страшный эгоист. Ведь я люблю ее. Каждое лето мы с ней к теще ездим в деревню. Ем травку, отдыхаю, сил набираюсь. Вот так и живем. Она вся в науке, изучает каких-то жучков-паучков. Ей это интересно. И действительно через увеличительное стекло эти жучки-паучки весьма симпатичные создания. Советую посмотреть. Иногда она что-нибудь интересное рассказывает. Например, у комаров-самцов вообще нет приспособления для прокалывания кожи, да и самки не сразу приобрели привычку сосать кровь, а улитки четко бегают по буквам алфавита.
     А л е к с а н д р. Интересно. А строем? В атаку? Слабо? Не могу я этого понять, друг мой Костя. Да не о комарах я. Они мне там, в степи, осточертели, и мне плевать, кто из меня кровь сосет. В вашем городе что мужиков не хватает? А воинская часть есть? Может училище?  Может врешь ты нам все? Может и жены у тебя нет и любовниц? Витька вон тоже плёл, плёл, а признался, что врал, врал. Бред какой-то.
     К о н с т а н т и н. Под маской бреда часто и прячется истина. Приезжай в гости, со всеми познакомлю. У каждого свое видение мира, у каждого свое собственное время. 
     Н и к о л а й. И давно это у тебя? Я имею в виду… склонность…
     К о н с т а н т и н. Такое определение моему поведению никто не давал. Склонность… это что-то болезненное. Да уже и не помню, когда началось. С двумя уже давно, несколько лет, остальные сравнительно недавно. Так вот передают меня из рук в руки. Им на всё хватает времени. Они же больше мужиков читают, больше разных сериалов смотрят, на все фестивали, спектакли бегают и им так хочется поделиться впечатлениями. Чаще я просто сижу и слушаю их басни. Сижу, киваю головой, они тогда вообще в экстаз входят, млеют. Ведь на работе у них такие же болтушки, многих не переговорить, а здесь сидит мужчина и слушает. Иногда к ним, особенно к Марине, хожу с женой.   
     С е р г е й. Не устаешь? (Молчание).
     Н и к о л а й. Ну что, корешок, я тебя одобряю. Мне так слабо.
     В и к т о р. Как у тебя, Костя, интересно с женщинами. Завидую. А у меня только жена. Я вот под Новый год чуть выпил и на вечеринке одну учителку прижал к стенке школьного коридора, не знаю, что на меня нашло, может её духи, может коньяк, может она меня прижала, поцеловал. Она стала обнимать меня, прижимает к себе. Я испугался.  Думаю, теперь жениться надо и намерения у нее, наверно, серьезные. Это развод, это скандал, это хлопоты. Все менять. Мебель, детей делить, а у нас их трое. Страшно. Взял да и убежал. Извини, говорю, жена ждёт. Захочу, заведу любовницу… Вру – не смогу. Я ведь ведомый. Куда меня жена ведет, туда и я иду. Так сложилось. И мне это нравится. Я осознаю себя полным слабаком, боюсь, вдруг девушке со мной будет скучно. Куда пойти с ней, что говорить пока идем. Лекции по истории? В общем куча проблем. Мне это надо? 
     С е р г е й. Привык.
     К о н с т а н т и н. Ленивый вол хочет ходить под седлом. Ты всегда и везде последовательно нерешительный. Редкое качество.
     В и к т о р. Не понял.
     К о н с т а н т и н. И жене ни разу не изменил?
     В и к т о р. Честно говоря, однажды было. В самом начале. С какой-то проституткой после ресторана. Подумал сдуру, что я ей, как человек, понравился, и деньги не попросила. Сколько стоит ее любовь?
     С е р г е й. А чего ей деньги с человека просить? Вот если бы ты ей, как мужчина понравился, тогда другое дело.
     В и к т о р. На что намекаешь?
     А л е к с а н д р. Не расстраивайся, дон жуан. Гусарам деньги платят женщины, а не наоборот.
     В и к т о р. И совсем разучился комплименты жене говорить.
     С е р г е й. Ну, ты, брат, вообще конченный… homo sapiens.
     К о н с т а н т и н. Да, Виктор, чтобы стать победителем, начни с самого простого. Дорогая, как ты сегодня замечательно, великолепно, потрясающе, привлекательно, загадочно, сногсшибательно, неотразимо, сексуально – на выбор – выглядишь. Ты – праздник, ты – фейерверк. Как я счастлив, что я у тебя есть. А прическа!? Как она подходит тебе. Тут подходишь и нежно гладишь. Сегодня говоришь о волосах, завтра – про шейку, потом – ручки, губки, ушки, в целом фигура. А какой у тебя сегодня халатик, платье, костюм – смотря, во что она одета.
     С е р г е й.  Врать всегда легче, а когда хочешь сказать от сердца – трудно найти слова. И странно, что у нашего враля контактов с женщинами не получается. Вить, ты только нам умеешь врать?
     А л е к с а н д р. Я своей только от сердца: «Дорогая, ты сегодня просто прекрасна, дорогая…» В тот вечер тоже сказал. В голове еще порох от стрельб не остыл, проверка наличия техники и бойцов, потом с замами с выездом на поле боя, разбор тактики и выработка стратегии, а как же, короче, не до любви. И прокололся.  Она говорит: «Генерал, посмотри-ка на меня повнимательнее». Посмотрел, а она в бигудях и  лицо в какой-то грязно-коричневой маске. (Молчание).
     С е р г е й. Что-то грусть меня обняла. Но такая мягкая, приятно-сладкая.
     А л е к с а н д р. Вам, творческим бездельникам, лишь бы слова красиво сплести: «Приятно-сладкая грусть». Да еще мягкая. Опять бред.
     С е р г е й. Вспомнил школу. Стоит перед глазами наша трехэтажная красавица. Наверно, сейчас старомодно смотрится? А вокруг нее кругами на четвертой скорости бегает учитель по вождению: школьный газончик ищет. Чья была идея угнать его?  Твоя, Колька? Твоя.
     Н и к о л а й. Я за руль сел, а предложил Пашка.
     П а в е л. Сережа, а твоя выходка с шаржами на всех учителей и на директора. С каким остервенением их рвала завуч, помните? А ведь добрые по существу были рисунки. Какая бы память осталась. Она же и наши портреты со стенда «Нарушители дисциплины» с криками и воплями рвала. Ты изобразил нас такими херувимчиками: смотрим мы друг на друга и улыбаемся. Ну какие нарушители? Только симпатия.
     С е р г е й. Вас я восстановил. Портреты дома лежат. А вот лица  учителей, кроме Светланы Васильевны, не смог вспомнить. Так, что-то общее. 
     В и к т о р. А сколько она нам после уроков рассказывала  о своем отце,  философе, который где-то на Тайшете сидел с самим Домбровским. Показывала фотографию отца за день до ареста: глаза без тени грусти и злобы, даже какая-то веселость, уверенность, но из лагеря не вернулся. Не дожил до 53-го. И где похоронен неизвестно. Это ее огорчало до слез.
     С е р г е й. Дикая формулировка преступлений – охаивание мероприятий партии и правительства.
     Н и к о л а й. Тогда это нами не воспринималось. Казалось, не имеет к нам никакого отношения. Много лет спустя я понял, что это наша история и она нас касается.
     П а в е л. Флоренский тоже был похоронен в общей могиле. И он здорово сказал, что свет устроен так, что давать миру можно не иначе, как расплачиваясь за это страданиями и гонениями. И Домбровский, и  Достоевский, и многие, многие другие рассчитались за свой гений жизненными трагедиями.
     В и к т о р. Весь класс знал Достоевского больше, как философа. Она учила нас, что русская литература – философия, поиски смысла жизни, отношение к человеку и его судьбе. И больше рассказывала о судьбах писателей. Можно быть хорошим и добрым на страницах своих книг, любить все бедное человечество, а с близкими вести себя…  Она считала, что каторга Достоевского и лагерь Домбровского – исторические факты. Так сложилось объективно. И может благодаря только им они и написали свои великие книги. Но неужели непременно, чтобы что-то дать, действительно нужно страдать?
     К о н с т а н т и н. Вывод: ничего никому не давать. Ни даром, ни за деньги. Не люблю Достоевского. Домбровский мягче и сердечнее пишет.
     П а в е л. А как жестоко и бессердечно выгнали её из школы за любовный роман со Славкой Жигуновым из параллельного 10 «А». Помните? Собрания, гневные осуждения. Кто принял во внимание их любовь? Незя. Учитель и ученик не пара. Аморально. А ведь это была настоящая любовь, и они поженились и детей нарожали.
     К о н с т а н т и н. Как мы верили в идеалы Павки Корчагина, молодогвардейцев, строителей ударных строек!
     С е р г е й. Я и сейчас верю. А англичанка наша чего стоит! Сухая, чопорная, но тоже воспитывала патриотизм. Помните, каждый раз, переводя тексты,  повторяла: «А по-русски это звучит лучше, правда?»
     К о н с т а н т и н. А физичку нашу помните?
     Н и к о л а й. Её забыть? Физику знали только девчонки. Когда она, медленно прогуливаясь между рядами, томно шептала что-то о структуре атомного ядра и свойствах элементарных частиц, мы все на ее бедра глазели. Какие ядра, какие частицы запомнишь?
     К о н с т а н т и н. Старые, а все о бабах. Вот у тебя, Сашка, на башке волос не осталось, на плечах здоровущая звезда, орденская планка, а после боя, наверно, тебе, как и простому прапорщику, так хочется кому-нибудь лысину на большущую грудь положить, а?
     А л е к с а н д р. Б.
     К о н с т а н т и н. Если честно, попочки по-прежнему, нет, даже еще больше привлекают? А глаза!
     С е р г е й. Особенно те, в которых молодость и веселость.
     Н и к о л а й. Беззаботность. Как у нас раньше.
     А л е к с а н д р. Да.
     К о н с т а н т и н. Глаза и попочки.
     Н и к о л а й. А походка? А этот шарм в начале беседы? Полная неизвестность: то ли к черту пошлет, то ли к сердцу прижмет.
       С е р г е й. Да мы все только говорим об этом, а девочки, как хорошие картиночки. Ведь мы все однолюбы.
     А л е к с а н д р. Согласен. Более того, мы смертельные однолюбы. У меня, между прочим, рота связисток и шифровальщиц. Все спортсменки. Не женихи, а невесты женихов на руках носят. Помню прапорщик Ганченко выходила замуж. Так она мужа и ящик шампанского на восьмой этаж на руках донесла. А повариха какая в офицерской столовой! Булочка с повидлом. Уже говорил вам? Я люблю пышных. Одно расстройство. Но присяге и клятве в ЗАГСе не могу изменить. Жена ревнует. Мне приятно. Но это опять право выбора. Выбери один раз и ты потеряешь самого близкого человека. Жена да прилепится к мужу. Так, Паша? Это моя принципиальная установка. Жена со мной столько гарнизонов проехала. Сыновей-героев родила и воспитала. У меня с утра зарядка, душ, отличный завтрак, поцелуй и ее добрые глаза. У меня жена – это жена, а любовница – это армия. Для любви к Родине нужно всегда только хорошее настроение.
     Н и к о л а й. Понимаю.
     А л е к с а н д р. Что ты понимаешь? У тебя, наверно, хорошее настроение только когда денежков много. Противогаз бы на тебя, в танк и люк заварить.
     Н и к о л а й. За что, человечный ты наш человек? Поверь, у меня честные деньги.
     А л е к с а н д р. Чем докажешь? Ладно, тогда люк заваривать не будем. Через него котелок с кашей передавать будем.
     Н и к о л а й. И фронтовые 100 грамм.
     С е р г е й. У меня, кроме Зои, никого нет. Не знаю, чудесная эта наша встреча или нет, но у меня уже было что-то подобное, когда я начал верить в провидение. Почему мы влюбляется в одну конкретную женщину? Что внутри  нас происходит? Какая сердечная мышца включается, затмевая разум? Ведь и в этом есть что-то божественное. Вы помните наш театр музкомедии? Билеты не достать, праздник музыки и танца. Так вот однажды я увидел там ее. И всё. Рядом с ней на сцене были такие же красивые, стройные, жизнерадостные девушки, а в душу запала только она. Два-три сезона  выступала, я всегда в первом ряду, посылал ей цветы, сколько раз пытался прорваться в уборную, невозможно – толпы поклонников, но опекал лично главный режиссер. Потом вдруг пропала. Имя убрали из афиш. Где она, не смог ничего выяснить. А, наверно, через год, может меньше, появилась в моей мастерской. Я давал объявление о наборе натурщиц и она пришла. От прежней примы только глаза.

Освещается левая половина сцены. Друзья наблюдают за происходящим.
Мастерская С е р г е я. Мольберты, картины, натурщики.

     З о я (обращаясь к Сергею). Здравствуйте, я по объявлению насчет работы. Здравствуйте, я насчет работы. Что вы молчите? Вы давали объявление? Я пришла. Простите, что вы на меня так смотрите? Я не вовремя? Не подхожу?
     С е р г е й  (приходя в себя).  Что вы, что вы! Именно такой типаж я и искал. Здравствуйте, меня зовут Сергей .
     З о я. Зоя.
     С е р г е й  (обращаясь к присутствующим в студии).  Все свободны. Быстро. Зоя, у вас очень красивые волосы, четкие, но мягкие черты лица… присаживайтесь. Вы – то, что мне нужно. Настя, Настенька, пока не ушла срочно кофе, конфеты, коньячок где-то был. Всё, всё. Давай нам сюда (ученикам). А вы все свободны. По домам. Быстро.
     М о д е л ь. Сергей Юрьевич, я только разделась. Вы же знаете, как я долго буду теперь одеваться.
     М о л о д о й   х у д о ж н и к.  Сергей Юрьевич, а я краски развел.
     С е р г е й.  Ну ладно, ладно, оставайтесь, мы идем в мой кабинет. Настя, всё туда, срочно.
     З о я. Если я подхожу, то прошу без ненужных церемоний и комплиментов. В объявлении вы обещали работу без психоанализа. Надеюсь, мне раздеваться не придется?
     С е р г е й.  На это нужно, безусловно, ваше согласие.
     З о я. Я согласна. Это, наверно, дороже оплачивается? Я себя знаю: худая, изможденная. Вам, наверно, такая и нужна для старых дев, для контраста с какой-нибудь красавицей. Изображение печали, скорби, болезни. На Еву по Босху я точно подойду. Но грудь у меня еще есть. Я сажусь и вы рисуете. В объявлении написано, что оплата почасовая. Мне нужны деньги. Так что если не против – начинайте.
     С е р г е й. Считайте, что первые восемь часов вы честно отработали. Если согласитесь со мной пообедать, оплата будет двойная, тройная…
     З о я. Что с вами? Вам плохо? Не понимаю, чем я вам приглянулась? Мужчины давно не обращают на меня никакого внимания, рада, что хоть чем-то понравилась художнику. Я согласна  (пауза). Вы меня узнали?
     С е р г е й.  Узнал… как только вы вошли. Я так долго ждал вас.

Снова освещается правая половина сцены.

     С е р г е й. Представляете, это была она. Она! Я стоял, как истукан на острове Пасхи перед Хейердалом, кисточка из рук упала. Вижу, настроила себя на отрешение от мира. Актриса. Вошла в эту роль. Все люди – враги.  А я готов был в пляс пуститься, запеть, заорать на всю мастерскую. Я видел, как она изменилась за этот год. В ней невозможно было узнать прежнюю красавицу: только большие беспокойные глаза на худом сером лице. Я понял, что не разлюбил ее, наоборот, весь год, который показался мне бесконечностью, я любил ее, ждал ее. Я упал в любовь. Другую не искал и никакого романа не заводил. Невозможно было представить, что рядом со мной может быть другая. И вот она пришла. Разве не чудо? Самое настоящее, оно изменило всю мою жизнь. А этот летающий домик… это просто место нашей краткой встречи, разлетимся и забудем. Чудеса должны запоминаться.
     Н и к о л а й. Может и эта встреча что-то изменит в нас, в нашей привычной жизни?
     П а в е л. Я в этом убежден.
     С е р г е й. Мадонна, да, Паша, да, она для меня почти святая, а вот болячка ее поразила банальная, но страшная. Поклонники и ухажеры, а главное шампанское сделали свое дело: когда она уже не могла без бокала выйти на сцену, отстранили от спектаклей. Осталась одна со старой мамой.  Через месяц после этой чудесной встречи я развелся с женой. Когда она увидела Зою, расхохоталась. «И ради нее ты меня бросаешь? Ты кем себя возомнил? Она же одной ногой там и тебя за собой потянет». Забрала квартиру, дачу. А я был счастлив. Но что же у нас в сердце, что? Это была весна. У меня были деньги. Мы поехали с ней в Крым, в какой-то тихий дом отдыха. Она стала приходить в себя. Потом летом в Юрмалу. Когда через год Зоя стала сама собой, расцвела, как и прежде, нас встретила моя бывшая жена. Она уже не смеялась: «Это, Пикассо, твоя лучшая в жизни картина». Жизнь-то длинная штука. Как оказалось счастье тоже надо уметь выдержать. К нему тоже нужно быть готовым.  Чарткова погубила дьявольщина, а меня, как ни странно, божественное чувство – любовь. Мелкое, будничное чувство, которое мы иногда называет счастьем, легко переносится, но и быстро проходит. Когда у меня недешево купили первую картину, я воскликнул: «Как я счастлив!» Когда зимой выехали на пикник и заблудились, замерзли, затемно вышли к какой-то деревне, где в теплой избе мужичок обогрел нас и напоил, воскликнули: «Какое счастье!» А вот быть в состоянии круглосуточного счастья – сложно. Я не ставил цель в жизни, но стал счастлив. Зоя – мой лучший друг, а не просто любимая женщина. Слава богу, мне удалось не избежать любви. Не могу расстаться с ней ни на миг. Паша, ты говоришь я и там с ней?
     П а в е л. Это так. Она обнимает тебя, спящего.
     С е р г е й. Тогда я спокоен. Ей близки и понятны мои поиски, провалы, депрессии. Она мне заменила всех вас. Поэтому вы всегда со мной.
     А л е к с а н д р. А меня моя жена никогда по имени не называет. С самого начала приучил: «Товарищ лейтенант», а теперь утром целует в лоб: «Удачи тебе, товарищ генерал». Может, забыла, как меня зовут? Вернусь, спрошу.
     С е р г е й. Николя, а что же ты не расскажешь нам о своей женщине. Женат?
     Н и к о л а й. Да, жена есть. Сначала все было нормально. И главное никаких поводов с моей стороны… я всегда так считал, а теперь после слов твоей жены, Костя, начинаю думать по-другому. Года два назад ее не стало.
   С е р г е й. Извини, старик, что спросил.
   Н и к о л а й. Нет, не умерла. Но и не живет. Ни алкоголик, ни наркоман. Мне не изменяет. Села, как сейчас говорят, на компьютер. И всё. Ни меня, ни сына, вообще никого для нее нет. Не думал, что это так страшно. Живет своими фантазиями, иллюзиями, считает себя вполне счастливой. Как и ты, Паша, отгородилась от всех, ушла от этого мира. Ты со своим Богом, Священным Писанием, ритуалами, она – в виртуальном мире. Ни ты, ни она не видите окружающего мира. Но ты хоть общаешься с людьми, она  – нет. Оставил ей квартиру в центре. Что я сделал не так, если она ушла от меня в другой мир. И все по-другому стало в жизни. Про чувства… Ведь я ее на БАМе нашел, она со мной бизнес начинала. Молодую блондинку взял секретаршей. Кто-то ей сказал, а может сериалов насмотрелась, что, чтобы сделать карьеру, нужно стать любовницей шефа. Вот так, не любит меня, а, видно, ей очень надо. Узнала, что жена ушла, активизировалась, теперь надо от себя удалять. (Молчание).
     С е р г е й. Ребята, заказывайте ваши портреты. У меня дома только на-броски ваши по памяти. Сейчас вас всех на телефон щелкну. И в красивый и дорогой багет. Но деньги вперед.
     А л е к с а н д р. Я так и знал.
     С е р г е й. Тебя, генерал, нарисую на лошади. Как Жукова. Только ло-шадь будет дорого стоить. Тебя бесплатно, а лошадь… извини, у меня с ними всегда проблемы были. Хочешь на танке – дешевле.
     А л е к с а н д р. Давай в танке и бесплатно.
     С е р г е й. У меня из животных только собаки прилично выходят. Нет, для тебя нужно что-то эпохальное. Давай так: на фоне восходящего солнца, символа нового мира, мира без войны…
     А л е к с а н д р. …Ты фантаст?
     С е р г е й. …ну, хорошо, на фоне Марса ты с собакой. Наш мир и  границы нашей необъятной родины охраняют только два супергероя: Мухтар и генерал. Мухтаром будет у нас московская сторожевая. Непатриотично как-то тебя рядом с немецкой овчаркой, как считаешь?
     А л е к с а н д р. Я же сижу в танке и что рядом бегает овчарка немецкая или сторожевая столичная мне плевать. Задавлю обоих.
     Н и к о л а й. Ребята, а может правда рванем к Пашке? Я могу выделить кое-какую сумму.
     С е р г е й. Я – за. Помогу ему расписать церковь (Николаю). Деньги, естественно, необходимы.
     А л е к с а н д р. Я так и знал. Везде мани, мани. Тут на перевооружение армии не хватает, а они…
     С е р г е й. Если храм развален, на подготовку стен уйдут месяцы.  Одновременно будем эскизы делать, наверно, придется согласовывать с епархией, потом спецкраски…
     Н и к о л а й.  Спецкисточки.
     С е р г е й. Да ты спец в искусстве. Будешь стены скоблить. Это кропот-ливая работа, там могут фрески остаться.
     Н и к о л а й. Покажешь, как это делается, но надо в принципе решить: поедем мы на лесоповал или нет. Еще раз скажу, Паша, это наше вознесение – типичный эгоизм. Ему плохо, а мы, бросай все дела и вперед, точнее наверх (подходит к окну). Ничего. Весь мир полон чудотворцев. Все дело в размере чуда и его целях. Как в деньгах. Хотя вру, ребята, я никуда не спешу и чертовски рад нашей встрече. Вот сейчас с каждой минутой это чувство захлестывает. Наш десятый был основой школы. А мы были основой нашего класса. Мы задавали тон. Саша, а в моем романе вы не только на первой странице. Вы присутствуете везде, до конца. Потому что как человек я начался там, в школе № 2. 
     П а в е л. Ты давно бизнесмен?
     Н и к о л а й. Давно и весьма удачен. Обо мне даже несколько статей было. Передовик бизнеса. И это не враньё.

Освещается левая половина сцены. Н и к о л а й переходит на левую
половину, к нему подходит К о р р е с п о н д е н т областной газеты.

     К о р р е с п о н д е н т. Уважаемый Николай Михайлович…
     Н и к о л а й. Зовите меня просто – Николай.
     К о р р е с п о н д е н т. Скажите, Николай, как вы человек, который какое-то значительное время вынужден был работать инженером, начальником участка в тех идиотских условиях планирования, дозирования, тотального контроля со стороны партии и КГБ, регламентации всех и всего сумели стать независимым и успешным бизнесменом? Как вам удалось сохранить и развить в себе качества самостоятельного предпринимателя? 
     Н и к о л а й. А вы, молодая девушка…
     К о р р е с п о н д е н т. Меня зовут Екатерина.
     Н и к о л а й. Катюша… выходила на берег…
     К о р р е с п о н д е н т. …песню заводила. Песни тех времен я знаю, и они мне нравятся.
     Н и к о л а й. А из современного что предпочитаете?
     К о р р е с п о н д е н т (задумалась). Сразу и не вспомнишь. Но песен хороших много.
     Н и к о л а й. Согласен, много. Даже чересчур, но они мне как-то не запоминаются. Катя, вы так четко прошлись по тем временам, что мне  стало даже как-то непонятно: как я действительно выжил? Чем же вы лично тогда, в те времена, занимались? 
     К о р р е с п о н д е н т. По правилам я задаю вопросы. Но могу ответить: мне повезло, в те темные времена я училась в университете на журналиста.
     Н и к о л а й. Ну и как учеба?
     К о р р е с п о н д е н т. Как ни странно, интересно. Но ведь та моя жизнь была фактически оторвана от жизни всего общества. Общество страдало под гнетом партии, а я училась. Не скрою, весело: интересные лекции, шумная общага, походы, танцы в клубах, их тогда при заводах и дворцах культуры было полно. Мы учились, веселились, а рядом диктатура, застой, потом пустые полки. Я даже ради хохмы секретарем комсомольской организации согласилась быть. Получила диплом, тут и перестроечка подоспела.
     Н и к о л а й. И стипендию получали?
     К о р р е с п о н д е н т. Конечно. С 3-го курса уже повышенную. Я почти с красным дипломом закончила университет.
     Н и к о л а й. Отвечаю на вопрос. Всем хорошим во мне я обязан отцу, и как ни странно, именно тем самым темным временам. У нас дома было  много книг. Почти все деньги тратил только на книги. Очень любил Достоевского, и мы много говорили с ним о загадочной русской душе, о философии духа, о человеке. Отец подготовил меня к различным жизненным ситуациям: никогда не сдаваться, но и не мнить о себе слишком много. Я стал много читать, часто в ущерб мальчишеским забавам, заинтересовался философией, чаще стал думать о духовном смысле жизни. Кроме того, отец у меня ведь был крупным финансистом. Рядом с Достоевским он положил мне в 9-м классе «Капитал» Маркса.   
     К о р р е с п о н д е н т. Круто.
     Н и к о л а й. Да. Я зачитывался его теорией прибавочной стоимости! Какой там Майн Рид или Жюль Верн! Усваивал всеобщую схему развития  вещей и идей. По этой схеме и выбрался.
     К о р р е с п о н д е н т. Круто.
     Н и к о л а й. Старик Маркс на века вперед смотрел. Откровенно, если бы не он – не быть мне успешным, как вы говорите, бизнесменом. Любая сторона жизни по Марксу определяется только деньгами. Двигатель истории – потребности, устремления и воля отдельных людей, различных социальных групп. Супружество, любовь, искусство, науки, религия, философия и тому подобное – лишь надстроечка, так, что-то эфимерное, повод для болтовни неудачников бизнеса. В конечном счете все определяется состоянием желудка, для наполнения которого человек покоряет природу в своих целях. И сегодня мы видим, что его учение всесильно именно потому, что верно или верно потому, что всесильно. А то, что капитализм сам себя разрушит… ну это вопрос времени. Думаю, не многие это увидят.
     К о р р е с п о н д е н т. А как же его «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Я хорошо помню этот лозунг, везде висел.
     Н и к о л а й. Это из другой книжечки, но тоже его предложение. Сейчас это понимают, как своевременное предупреждение другой стороне, толстым кошелькам: посмотрите, какая сила вам противостоит, как она организована, кто ее лидер, будьте готовы, не расслабляйтесь. Объединяйте и вы свои богатства.
     К о р р е с п о н д е н т. Интересная трактовка всем известного знаменосца коммунизма.
     Н и к о л а й. Маркса можно читать и понимать по-разному. Но  глубо-чайший анализ развития капитализма, выводы и рекомендации ясны и по-нятны. Временный успех пролетариев научил капиталистов многому. По-вторения они уже никогда не допустят. Потом я стал других, более совре-менных экономистов изучать. И на работу беру только тех, кто прочел хотя бы «Капитал». Не читал? На, прочти. И потом спрашиваю, как усвоил, что запомнилось, с чем не согласен.
     К о р р е с п о н д е н т. Круто.
     Н и к о л а й. Однако позднее на своей шкуре я понял, что работа бизнесмена далеко выходит за текст и выводы «Капитала». Хотя он и предупреждал, что все, что им написано, должно подвергаться сомнению. Может, немного и устарел бородач, все-таки почти 150 лет назад сочинил, а может его диалектико-материалистическая методология не смогла учесть бурного развития высоких технологий конца прошлого – начала нынешнего веков, изворотливости капитализма. Ведь смена формаций по Марксу обусловлена разделением общества на богатых и бедных, капиталистов и пролетариев. Во времена Маркса общество  развивалось в результате противоречий между буржуазией и пролетариатом. Так вот, чтобы избежать этого противостояния, капитализм исключил из своего общества пролетариев. Их нет. А значит нет будущей борьбы по Марксу. Они воспользовались его подсказкой. Это не центурии Нострадамуса, которые каждый расшифровывает на свой вкус и цвет, это прямое и ясное указание – что делать, если хотите сохранить свои капиталы. Почему Запад предает коммунизм анафеме, а марксизм, откуда он вышел, как-то при этом вообще не упоминается? Он оказывается фантастически востребован новым мировым порядком в форме глобального антигосударства. На базе пролетариев взрастили средний класс. Название общества еще не определяет его действительного положения и соответствия всем экономическим и политическим канонам. И разве у нас в России был социализм? Была только попытка создать такое общество. Неудачная. А что такое 70 лет по меркам исторического процесса? Ничто. Главное, что относится ко мне, гениальный бородач, как мне кажется, не учел да и не мог предвидеть некоторых весьма существенных особенностей развития капитализма в современной России.
     К о р р е с п о н д е н т. Что вы имеете в виду?
     Н и к о л а й. Постоянных и очень назойливых попутчиков, сопровож-дающих бизнесменов от идеи создания своего дела до ее реализации. 
     К о р р е с п о н д е н т. Ваших компаньонов?
     Н и к о л а й. Вроде того, но, как правило, участвующих только в разделе прибыли.
     К о р р е с п о н д е н т. Можно я вас на фоне любимой книги сфотографирую? 
     Н и к о л а й. Давайте так: я сижу за столом, рюмочки мы сейчас убираем, а моя левая рука на этой старой, но вечно молодой книге.
     К о р р е с п о н д е н т. Прекрасно. На «Капитале», как на Библии. А кстати, как вы к религии относитесь?
     Н и к о л а й. Без лишней скромности скажу – я настоящий христианин. Друзья сравнивают меня в отношении к Богу с Тарковским. Все в один голос утверждают: Андрюша и ты – оба глубоко верующие. Да, внутри себя я остро чувствую Бога, верю в него. Но, как и Андрей, не особый сторонник церковных правил, ритуалов. Признаю. Редко хожу в церковь, редко соблюдаю пост. Признаю. Мне важна идея и нравственная суть учения Христа и я ей следую. У меня такое же мистическое ощущение жизни, некоторое принятие оккультизма.
     К о р р е с п о н д е н т. Вот как? Считаете себя избранным? Вы знаете, мне так везет на хороших людей. Все, кого я последнее время интервьюи-рую, это и бизнесмены, и чиновники, и депутаты, оказываются людьми, увлеченными своим делом, не зацикленными на  чем-то одном. Они активно участвуют в политике, много читают, отличные семьянины, занимаются благотворительностью и не скрывают этого, морально чистые и, как и вы, не шумно, но прочно верят в Бога, следуют его заветам. Поэтому мои статьи очень часто резко отличаются от разного рода обличительных материалов.      
     Н и к о л а й. Вам удивительно везет. Да, капитализм старается повер-нуться лицом к простым неудачникам, больным, нищим и убогим. Медленно, но, если хорошенько присмотреться, тенденция очевидна. И вот когда они это лицо увидят близко… только почему-то пропасть растет, деля людей, как в Древнем Риме, по доходам, почему, например, у нас много нищих и людей без определенного места жительства, а ведь оно у всех было? Это так, мои  рассуждения, не имеющие отношения к нашему разговору.
     К о р р е с п о н д е н т. Не знаю. Я ищу только интересных людей.
     Н и к о л а й. Слава богу, что таких интересных  людей не большинство, но, к сожалению, они сплоченнее и организованнее.
     К о р р е с п о н д е н т. Немножко непонятно. Но ведь у вас, у бизнесменов, всё своей коммерческой тайной покрыто. А ваша благотворительность, о ней столько говорят?
     Н и к о л а й.  Не хочется эту тему обсуждать.
     К о р р е с п о н д е н т. А как в семейном плане?
     Н и к о л а й. Придется вспомнить уже современных экономистов.
     К о р р е с п о н д е н т. Ой, как интересно. Просветите. 
     Н и к о л а й. Путь к богатству прост. Меню всего из трех блюд. Нужно научиться извлекать уроки из ошибок, творчески подходить к решению проблем. И главное, о чём вы спросили, это поддержка жены. У меня жена большой спец по компьютерам. Постоянно изучает зарубежный опыт, пишет свои программы. Помощница мне во всём, это я всегда ощущаю и в то же время… никогда не мешает.
     К о р р е с п о н д е н т. Почему её так редко видно с вами, хотя и вы не частый гость на тусовках?
     Н и к о л а й. К сожалению, она очень серьезно подходит к своей… дея-тельности, что ли, разлучить их с компьютером проблематично.  Делаем фото? (Кладет руку на «Капитал»).  Как на Библии.

Освещается правая половина сцены.

     К о н с т а н т и н. Клянусь именем величайшего экономиста: любить деньги больше всего на свете и делать всё возможное и невозможное, чтобы прирастали они на моём огороде друг к дружке, клянусь честно и добросовестно обдирать народ, как липку, клянусь свято соблюдать трудовое законодательство и эксплуатировать своих работников до последней капли пота, не баловать их увеличением зарплаты и выходными днями, клянусь. Это всё, что ты хотел сказать, но не сказал.   
     Н и к о л а й. Костя, законы бизнеса не обойти.
     А л е к с а н д р. Что ж ты не захотел о благотворительности? Помоги нашей армии. Подари защитникам отечества хотя бы один танк.
     Н и к о л а й. Я целую танковую дивизию подарил городскому детсаду. Один мальчишка попросил танк и сразу все остальные, конечно, захотели только танки. 25 управляемых машин. Нужно видеть глаза этих мальчишек и девчонок. 25 танков и 25 Барби. В войну, Саш, я с ними наигрался. Года два назад организовал ночлежку для бездомных. Оказалось, в нашем городе собакам и кошкам есть где переспать, похлебать из миски. У нас есть рьяные защитники животных, а вот защитников людей нет. Кошки и собаки нуждаются в приютах, люди – нет. Восстановил небольшую заброшенную железнодорожную станцию. Назначил одного из бомжей ответственным за прием и размещение. У каждого своя жуткая история утраты жилья. Не люблю я об этом говорить.   
     К о н с т а н т и н. Коля, начальник финчасти полка – это что, крупный экономист?
     С е р г е й. Николя, извини, но мы же все знали, что твоего отца едва не посадили. Какая-то растрата. Слухов много ходило.
     П а в е л. Николай, и книг у вас я что-то не видел.
     Н и к о л а й. Их не было. Вы слышали только часть интервью. Я еще наплел, что знаю два языка, что мой любимый писатель Кафка, которого я не читал… и много еще чего. Да, отец любил выпить. Какие ему книги! Мы с ним и не общались. Мать постоянно в истерике. И я и она – ему по барабану. Отец каждый вечер в преф с друзьями. А для этого, конечно, нужны  деньги. И они у него постоянно были. Посадить – не посадили, но из армии турнули. Наверно, он был и в самом деле неплохой экономист, если ничего найти не смогли. А ведь искали с ищейками из штаба армии. Я ему приказ о зачислении в институт, он мне приказ об увольнении. Тогда был единственный вечер, когда мы с ним  поговорили. Мама не мешала, слегла. Умер отец утром следующего дня.
     В и к т о р. А как же князь русской литературы и король немецкой прозы?   
     Н и к о л а й. Вспомнил из внеклассных рассказов Светланы Николаевны. Всё интервью – вранье, но отцу было бы приятно. Кому нужна правда? Самому себе? Возможно, чуть-чуть да и то не всегда. Корреспондентам? У них колоссальный опыт работы с так называемыми звездами и политиками. Слушают, как им плетут про трудное детство, про хобби, разумеется, самое интеллектуальное и необычное, про любовь аж до слез к детям, про чтение, конечно, самых модных книг, с Достоевским ложатся, с Гоголем встают, о регулярных пожертвованиях, о поисках веры и ее обретении. Читаешь иногда интервью с ними  и диву даешься. Все как на подбор с грядок НИИ сельского хозяйства. И невольно думаешь, если так много хороших у нас руководителей, почему так плохо всё в России? И я вру, и они знают, что я вру. Я улыбаюсь и они мне в ответ. Ведь интервью я всегда даю на фоне накрытого стола. К ее приходу, правда, пришлось у букинистов «Капитал» прикупить. 
     С е р г е й. Но ты его прочел?
     Н и к о л а й. А когда бизнесом заниматься? Четыре толстенных тома.
     А л е к с а н д р. В первых вралях всегда Паша ходил. Но ты его  вижу переплюнул. Хотя и Витька любит приврать. Везде конкуренция, даже во вранье. У нас так не пошуткуешь.
   Н и к о л а й.  Я рассказал ей то, как хотел, чтобы сложилась моя жизнь. Не соврал, а чуть присочинил. Хотел, чтобы отец всегда любил мать, чтобы у нас был свой дом, чтобы мы ужинали втроем, болтая за столом о пустяках. Пусть и друзья его приходят, лишь бы он не уходил из дома. Думал, что мать он не бросал из-за меня, но денег ей оставил достаточно, чтобы мы сразу уехали в Нижний, на его родину. И теоретик Маркс вряд ли в те советские времена мог бы получить такую прибавочную стоимость, как сумел отец. Он говорил: «Мне горько, что тебя воспитывала улица, а не отец. На ней тебе попались хорошие друзья. Новых не встретишь. Сумеешь ли ты понять, почему я заставил государство отвечать за мое нищенское существование, за эти городки, по которым я вынужден был таскать тебя и мать, за казенные квартиры с казенной мебелью, за отношение к себе, за отсутствие будущего? Прошу тебя, береги мать, я люблю ее, очень люблю, но… люблю, и ты у нас – дитя любви. Помни это. Постарайся остаться человеком в нашей прекрас-ной, но аномальной стране. Не злоупотребляй спиртным и не начинай ку-рить. Не сможешь бросить». Он много в этот вечер говорил, хотел выска-заться. Словно извинялся передо мной за многолетнее молчание. Паша, извини, что я так про веру сказал. А ведь, правда, хочу верить, но пока не могу. Тебя к ней что-то внутреннее толкнуло, меня это что-то сдерживает. Сережа, склоняю повинную за отца голову. Где твой силикатный? Кстати, в волшебной корзинке сигарет нет? Не взял свои «Мальборо». Заветы отца ни по спиртному, ни по сигаретам пока не исполняются.
     С е р г е й. Не обнаружено. Минздрав не разрешил. Спиртное на выбор, а вот  сигареты забыли положить. Курение вредно. Однозначно. А спиртное…
     Н и к о л а й. Надо бы съездить к нему на могилу. Давно не был. А железная дорога, которую он мне в 10 лет подарил, до сих пор действующая. Подремонтировал, подкрасил и частенько запускаю. Сяду на пол и смотрю завороженно как, выпуская струйки дыма, паровозик катит по своему кругу. Мостики, туннели, светофоры. Всю свою долгую паровозную жизнь только по кругу. Без машиниста, сам по себе. А я вечный машинист в своем поезде. Кто-то сел по пути, кто-то вышел, а машинист всегда одинок. Тоже по кругу в этой жизни катаюсь, вот только после какого круга мой поезд станет в депо? 
     К о н с т а н т и н. Коля, а ведь через два года после нашего отъезда там всё забросили. Генералы побросали и площадки, и казармы со всем имуществом. Вывели почти полностью все войска. Миллиарды потеряны.
     А л е к с а н д р. Генералов прошу не трогать! Приму как личное оскорбление и на танке не покатаю. Как всегда легко судить кого-то. Бросили, потеряли! Да вы не знаете причину. Чтобы о чем-то судить, нужно хоть немножко знать почему так произошло, а не иначе.   
     Н и к о л а й. Времена изменились. Причем революционно и теперь новый порядок неизбежен, но слова отца я помню. Он оказался прав – кроме вас друзей я не встретил. Разве, что мой Шут. Но и он из нашей породы.
     В и к т о р. Ты знаешь, что в начале прошлого века на пике стихийного экономического подъема России при самой демократической монархии в мире интеллигенция не хотела идти в предприниматели. Ни в какую. Это, говорили они, эксплуататоры. Лучше работать на кого-то неопределенного, чем на хозяина.   
     Н и к о л а й. Ну, что я могу сказать? Поумнели наши люди за сто лет. Сейчас ведь и на госслужбе ты работаешь не на государство, а фактически на своего начальника, который держит тебя только в зависимости от того, как его начальник относится к тебе и как ты помогаешь своей головой сво-ему начальнику угодить его начальнику. 
     К о н с т а н т и н. Согласен. Личные симпатии начальника решают всё.
     С е р г е й. У тебя как с начальством?
     К о н с т а н т и н. С тех пор как мне в глаз на очистных сооружениях отлетел болт, сделав меня циклопом, я забил оставшиеся там болты и на своего начальника и на всех начальников, на всех мелких колдунов и чернокнижников своего ведомства. Трогать меня не моги: производственная травма.
     В и к т о р. Не было счастья… а я вот каждый год переживаю – оставят или нет. Годы идут, молодёжь теснит.
      Н и к о л а й. Костя, а черная ленточка и правда придает тебе мужественность. Понимаю твоих женщин. Как быстро и незаметно жизнь поменялась за 15 с лишком лет. Ностальгия – вещь крайне неудобная. Первая ступенька к меланхолии, к оправданию того, что не успел сделать. Ну не получилось. Прошлое – в прошлом. Мы все дети того времени, для нас, по крайней мере для меня, оно было не самым плохим. Да, мы строили рай на земле без Бога. Теперь мы живем в другом мире, кругом другие люди с другой психологией. Пытаемся что-то строить уже с Богом, не спросив Его разрешения, но ни мы, ни Он не понимаем, что строим, поэтому Он и отошел от нас. Паша, я не вижу, не ощущаю Его присутствия.  В нас только застолья русские остались. Русские гуляют, русские пьют. В своем бизнесе я установил жесткие деловые отношения. Никакой лирики. Никакого панибратства. Никаких друзей и подруг. Чуть что – голову отрывать.
     П а в е л. Где же ты этому научился?
     Н и к о л а й. Жизнь научила, Паша, жизнь.
     П а в е л. И друзей действительно у тебя нет?
     Н и к о л а й.  У капитана на корабле друзей быть не должно. Нет больше ни одного друга. Легко схожусь с людьми, еще легче расстаюсь. Нужен мне человечек – держу, нет – свободен. Преданность очень дорого стоит да и то не избавляет от предательства. Не представляю, как люди могут работать за какую-то идею. Отец оставил мне только вас.   
     С е р г е й. Новая порода людей  – одинокие волки.
     Н и к о л а й. Честно говоря, я благодарен деньгам. Точнее процессу их зарабатывания. Удовольствие с коммерческой выгодой для себя. И выручают они частенько.
     В и к т о р. Меня деньги всегда выручают. На рынке и в магазине. Тебе что картошку бесплатно дают?
     Н и к о л а й. Дошутишься. Не дам я тебе беэмвешку. Домкрат ты от нее получишь.
     В и к т о р.  Покушение на свободу слова. И попахивает тиранией.
     Н и к о л а й. Новым временам я благодарен только за то, что смог самостоятельно зарабатывать себе деньги. Без кого-то надо мной. Это я тоже воспринимаю, как чудо. Первые навыки получил на БАМе. Сколько туннелей и мостов пройдено. Чертов мост и Беркакит. Становой хребет кому угодно хребет свернет. То, что зеки не достроили, делали мы. Холодно, но не голодно. Уставал, но не скучал. Замерзал в бараках, на ветрах, поднимал упавшие поезда, глушил водку ледяную, три дня разгребал завал в Северо-Муйском тоннеле. Медалька есть за строительство самой северной в мире магистрали. Потом ее назовут легендарной.
     А л е к с а н д р. Понимаю тебя. Служба как-то закинула за Борщовочный хребет, ближе к Монголии. Тоже не прогулка. Когда весной лагерь у подножия разбивали, мой БТР чуть в пропасть не свалился. Вспомню – мурашки по телу. Ветер, снег, минус десять. Полгода там пропадали. В ясную погоду красиво необыкновенно. Я все дни службы помню, простых не было. Всегда было трудно. Это надо пережить. Но тоже есть, что вспомнить.    
     В и к т о р. А мне ведь после института предлагали в Норильск. Теща отговорила. Я тогда уже был женат. Может и мне сейчас было бы что вспомнить?
     К о н с т а н т и н. Коля, а потом, когда туман рассеялся, ты понял, что ни железная дорога, ни ты никому не нужны… 
     Н и к о л а й. Костя, без комического трагизма. Искренне тебе говорю: по прошествии времени я могу оценивать те годы, как самые трудные в моей жизни, но и самые интересные. Я благодарен тем годам. Все было по-честному. Это сейчас в наш лексикон влезло словечко «экстрим», кто хочет его почувствовать – плати. Для меня такое испытание на пределе возможностей затянулось почти на 5 лет. И мне, и другим за него еще и платили и очень хорошо платили. И если, Паша, по твоей философии человек приходит в этот мир, чтобы сделать из себя человека, то тогда наши партия и правительство постарались создать все условия для этого превращения. Тогда всё проклинал. Сегодня горжусь, что выдержал. Мы оставались людьми. Я получил такую закалку для тела и души, что без нее не смог бы организовать и вести свое дело, стать успешным бизнесменом. И тех, с кем я там был, не смогу забыть.
     В и к т о р. Значит, Маркс ни при чем?
     Н и к о л а й. Главное – не мешал. Он вообще не навязчив, хочешь – читай, хочешь – не читай. И так проживешь. Видишь, Витёк, в отличии от тебя у меня есть, что вспомнить, есть чем заполнить страницы моего романа. Кроме финала. Но и финал – тот же исторический факт, как с отцом Светланы Васильевны и Домбровским. Хотя и был непредсказуем.
     К о н с т а н т и н. Никто и в страшном сне не мог предвидеть такого развития событий.
   Н и к о л а й. После молчаливого реквиема по БАМу, по которому нечего было возить – с молодой женой и большими деньгами домой. Уезжая с севера, понял, что никому до меня нет дела. Никто на большой земле меня не ждет, а вкалывать нужно при всех режимах. Втроем с ребятами занялись транспортными перевозками. Удачно в газовую компанию вложил ваучеры, до сих пор дивиденды получаю. 
     К о н с т а н т и н. Я на свои на рынке собаку купил. Какая-то злющая попалась, всех подряд на зуб пробовала. Вскоре, к всеобщему счастью, от злости и сдохла.
     Н и к о л а й. Всё шло нормально, но на предоплате попался. По паспорту все в полном порядке, проверил, мужичок прописан в самом элитном доме в центре города. Когда стали позже разбираться, оказалось, что бомж. Пути-дорожки неисповедимы: он оказался у меня в ночлежке и рассказал, как из него родные сделали сумасшедшего. Выгнали из квартиры, забрали паспорт и воспользовались им. 65 лет, профессор филологии. Поставил его старшим. Деньги мои пропали. Но я стал злее и недоверчивее, а бизнес крепче. И когда всё устаканилось, тогда всё и изменилось: стало неинтересно. Из конторы всех молодых периодически выгоняю – ищите себе жизнь полную приключений, а то и вспомнить будет нечего. Поезжайте на север, на Дальний Восток, куда-нибудь, где будет трудно. Не понимают меня: я хочу быть менеджером, может, доработаю до старшего. Это когда молодые ребята хотели быть продавцами? Считалось позором для нормального парня. Сейчас про-давец, охранник.
     А л е к с а н д р. А когда считалось, что откосить от армии правильнее, чем в ней служить?
   В и к т о р. Ты же сказал, что времена поменялись. Куда молодым уезжать? Кто их ждет? Поэтому никто и не хочет жить будущим, оно призрачно, все хотят сегодня. И правильно.
     Н и к о л а й. После школы молодой здоровый парень – в магазин или в контору по сбыту бытовой химии. А что же он расскажет детям? Неужели мы такое общество строим?  Все русские демократы и мыслители опасались этого, как черт ладана. Писали об этом, предупреждали. Отношение к жизни стало другим.
     В и к т о р. Странные вы люди. Главное: как она к нам относится эта новая жизнь. Вот ты достиг определенного благополучия. Почему же ты не хочешь, чтобы это было у большинства наших уставших, истосковавшихся людей. Что ты их по себе меряешь? Они не знают слова «романтика».
     Н и к о л а й. Получил свой первый честно заработанный миллион. Привез в дипломате, как во всех заморских кино. Открыл его. Тупо смотрю. Счастлив я стал? Да нет же. Ну напьемся мы с ребятами не водкой, а виски. Теперь другие правила. Хотя бамовская привычка всё закусывать огурчиками осталась. Напустил на себя и вид киношный: вот охрана, Шута себе взял.  До сих пор не могу понять: неужели я не государству, нет, а моей любимой стране России действительно приношу пользу на те большие деньги, которые получаю? Вряд ли. На этом вопросе и Маркс сломал бы себе голову. Вся наша жизнь, к сожалению, сплошное вранье и… соглашательство. Так и идет… и пусть так и идет. Кто меня упрекнет? 
     П а в е л. Сколько народа и для всех Бог находит дело. Все в заботах. Свои проблемы.
   Н и к о л а й.  Ты прав, я копаюсь в своих договорах и деньги считаю, на 5 лет все расписано. Ружье пылится. Как-то позвали поохотиться. Все солидно. Джипы, камуфляж, джин, закуска, ружья, патроны, ножи – на войну собрались. Заводила у машины разложил джин, закуску, ружьё, патроны, ножи. Красиво получилось. Кто не со мной, – топайте за егерем. И за егерем нехотя, оглядываясь на джин и закуску, отправилось пять отважных охотников. Сели, постреляли. Самого суетливого едва не подстрелили. Бегал перед нами, зайцев загонял. Вернулись к машине, а там и ружье пьяное валяется. Ружье, нож и заводила. Ни джина, ни закуски. Взяли в другой машине. И через час непугливые зайцы спокойно могли за нами доесть и допить. Вот это охота.   
     В и к т о р. Так ведь и это можно вспомнить. Меня на охоту не пригла-шают. Говорят, заяц за версту увидит. А так бы хорошо: свежий воздух, джин, закуска и… довольно, и зайцам хорошо.
     Н и к о л а й. Вить, расклад по твоей непроходящей грусти такой: если мы едем к Пашке, он живет, как я понял в самом лесу…
     Паша. …можно сказать – в тайге. За мной ни городов, ни деревень…
     Н и к о л а й. …я беру ружья, джин и закуску. Если даже наш друг не охотник…
     П а в е л. Случай не подвернулся.
     С е р г е й. Я компанию составлю с удовольствием.
     К о н с т а н т и н. Что вы без меня в лесу делать будете?
     Н и к о л а й. Когда хочется выпить ни к одному из своих не хожу – все равно на деньги разговор перейдет. Есть у меня Роман Иванович, сантехник из дома, в котором всё так хорошо начиналось. Как-то я предложил ему выпить, не могу, говорит, в такой обстановке, здесь нужно из себя культурного показать, а я сантехник, пойдем ко мне в подвал.

Освещается левая половина сцены. На сцене обстановка служебной
комнаты сантехника: трубы, диван, низкий стол, маленькие
холодильник и  телевизор. Друзья наблюдают эту сцену.

     Н и к о л а й (осматривая подвал, продолжает рассказывать друзьям).  Спустились. Какой-то стол, развалюха-диван, кругом трубы, вентили. Журчание воды. Шумок от каких-то приборов. На столе стопка газет, книги. Следит за событиями. Виски и закуску я принес с собой. Разложили на столе. Уселись. Граненые стаканы. Он на диване, я плюхнулся в старое плетеное кресло и вдруг такой комфорт почувствовал. Спокойствие и полная неизвестно откуда взявшаяся умиротворенность. Куда-то ушли, провалились бесполезные нервные разговоры с женой, забылись набившие оскомину стереотипные договоры, где только разные названия продуктов. Сразу вспомнил наши убогие общаги на БАМе. Главное не интерьер, а тот дух, который царит в общении. И настрой. После первого стакана разговорились. И все разговоры за жизнь. Ни одной жалобы, ни одной просьбы о деньгах, каких-то услугах я от него ни тогда, ни потом ни разу не слышал. А после этого случая стал бывать у него частенько. Одним словом – философ. И счастлив. Я его спросил: «Роман, почему ты денег не берешь у жильцов. Это же давно принято, что если сантехник крутку закрутил – должны заплатить».               (Здесь уже Н и к о л а й входит в подвал и ведет разговор с Романом).

     Р о м а н. Коля, я привык деньги только по ведомости получать. Из рук в руки можно у ворот церкви, но я же не нищий. Вспомнил свои корни,  лекции по философии Зборовского и уволился. Третий год в этом прекрасном подвале я и король, и подданный.
     Н и к о л а й (поворачиваясь к друзьям). Когда виски кончился, он сказал: «Теперь я угощаю, напитки и закусь у меня, конечно, попроще, но деревня еще не совсем оскудела». Достал какие-то настойки, закрутки, колбаски, квас, и мы с ним под долгий разговор, не спеша, пока не затемнело, болтали обо всем.
     Н и к о л а й (Роману). Не скучно так вот жить, в однообразии?
     Р о м а н.  И ты туда же. Разве ты знаешь, как я живу? Ты что в душу ко мне влез и там, в потемках, всё понял? А разнообразие – это что? Не мы ли сами определяем, что есть что? У тебя вот квартира в этом доме, ну скажем не в самом центре города и дача, да? А у Пети две квартиры в центре и две дачи, и он будет тебя упрекать – ты, мол, однообразно живешь. И машина у тебя не та и не на тех курортах ты отдыхаешь. А у Васи три квартиры, одна в Лондоне, он упрекает Петю, мол, хреновато живешь. И на Васю…
     Н и к о л а й. …убедил.
     Р о м а н. В этом доме много разных людей живет и в основном те, кто также упрекают меня моей работой, дескать, не повезло, братишка. Я вижу, что им доставляет удовольствие, кивнув мне, сопоставить себя со мной. Они там, а я где-то в другом, далеком от них месте. Такая жажда внимания, популярности, цветов, такое желание вызвать у других зависть к своей, как им кажется, вполне устроенной жизни! Прямо созвездие какое-то, галактика. Им бы еще дать право себе ордена,  медали и ученые степени присваивать. А то люди не понимают. Снялся в сериале, от которого тошнит, и уже звезда. А тут идет по улице с орденом «За заслуги перед телезрителями» и все понимают, как они заблуждались: это не придурок, это звезда. Такая же звезда доморощенная живет на шестом этаже. Пониже артист, тоже звезда, на третьем – бизнесмен. О них в каких-то газетах, журнальчиках пишут за их же деньги. Она, безусловно, звезда первой величины, артист – продолжатель Станиславского, популярен за границей, бизнесмен – чуть ли не разорился на благотворительности. Они мне эти газетки и журнальчики разукрашенные заносят: прочти и передай другому. Артист мне говорит: «Сходи, Рома, сходи непременно на «Гамлета». Я спрашиваю: «Вы Гамлета играете?» – «Нет, – отвечает, – я задаю тон всему спектаклю. Открываю спектакль. Бернардо. Слышал? Может ты и «Гамлета» не читал? Сходи. И родственников приводи. Не пожалеешь». Вот лежат газетки. Хочешь почитать? Кому-то этот бред интересен. 
     Н и к о л а й  (рассматривает журналы и газеты). Покажи их где-нибудь в  глубинке, откроют и спросят: «Это в России?»
     Роман. Убеждены, что они – настоящие звезды, в буквальном смысле считают, что летают над нами и до нас им нет дела. А ведь таких, как я, большинство в стране.
     Н и к о л а й. А почему им должно быть дело до тебя и таких, как ты? Они зарабатывают деньги, как могут, платят налоги. И в этом их помощь обществу и государству.
     Р о м а н. У нас теперь демократия? Предположим. Теоретически она хороша тем, что мы можем не только иметь, но и высказывать свое мнение. И за это ничего не будет. Не нравится – не читай, не смотри, не слушай. Что я и делаю. Это справедливо. А ты не читай мне морали.
     Н и к о л а й. Стоп, стоп. Ты слишком категоричен и это попахивает простой завистью.   
     Р о м а н. Чему завидовать?
     Н и к о л а й. Какая-никакая известность, немаленькие денежки, а ты сердит, значит не прав. Почему в нашей жизни нас должно окружать только то, что мы понимаем и нам нравится? Ты не их слушатель. У них своя аудитория. Все новое, необычное, внесенное в жизнь новым временем, на мой взгляд, освежает ее. Вспомни шестидесятые. Как нас за битлов гоняли. Нужно находить необходимый ракурс. Вот смотри, артист с апломбом. Это замечательно. Шекспир тоже играл всего лишь Призрака в своей пьесе. А этот парень в будущем при старании и везении сможет сыграть и Гамлета.  Певичка со временем, возможно, научится петь не только телом, но и душой, а бизнесмен может действительно кому-то поможет. Главное, эти люди не сидят, не ноют, не курят травку, не колются. Пытаются устроиться, найти себя. Государству они не нужны, никто им не поможет. Фортуна ведь не каждого сажает на своё колесо и не у всех есть влиятельный покровитель. Мне они тоже безразличны, но к их труду я отношусь с уважением. Они собирают полные залы, стадионы. Молодежь развлекается, отдыхает. Им же сейчас очень нелегко. Школа, институт – они в обществе, заняты, а потом? А потом у каждого автономное плавание. Ты не забыл: если звезды зажигают, значит, что? Кому-то они нравятся. Значит – кто-то называет эти плевочки жемчу-жиной? Не забывай, не забывай монотонности и однообразия жизни во времена несбывшихся обещаний, когда мы были помоложе. Огорчает, конечно, немного, что трудовые достижения колхозника и рабочего никому не интересны, вроде их даже и нет в нашей стране. Слушай, меня идея осенила: хочешь, организую статью не в газетенке, а в солидном глянцевом журнале: «Рома – звезда российской сантехники»? На обложке ты в чистейшем комбинезоне от Юдашкина, в руках блестящий гаечный ключ с пожизненной гарантией, а за тобой затопленный подвал, жильцы в костюмах уже от Джанни Версаче, конечно, подделка, по горле в воде умоляют о помощи. Дадим им в руки зонты, сверху льет из всех пяти труб. А ты улыбаешься голливудской улыбкой, дескать, пустяк, сейчас крутану только мне известную гайку и дом спасен. У меня есть хорошие знакомые в солидной редакции. Давай попробуем. Потом обменяешься журналами со своими домашними звездами. 
     Р о м а н. Не тщеславия ради, а возрождения традиций гегемона двадцатого столетия я согласен.
     Н и к о л а й. Замётано. Жди. Через пару-тройку недель передашь журнал со своей счастливой физиономией всем жильцам дома.
     Р о м а н. А гонорар будет?
     Н и к о л а й. Считай гаечный ключ твой. Юдашкин тоже может костюмчик оставит. В домоуправлении ты вправе требовать прибавки. Ты же звезда! Что  за книга?
     Р о м а н. Это вечное. До меня здесь подрабатывал студент и оставил этот томик. Монтень. Был такой французский философ четыреста лет тому назад. Начал читать, понравилось. Все просто и ясно. Может его философия – оправдание для дурака или неудачника, но мне здорово помогает жить свободно. Они деньги делают, я за электричеством и водой смотрю. Я выпиваю бутылочку пива, они Hennesi, у меня полукеды, у них  – кроссовки за тысячу баксов. И что? Эмоциональный эффект один и тот же. Мы устроены одинаково и физиологически и психически. Души императоров и сапожников скроены на один и тот же манер, а король и крестьянин только платьем отличаются друг от друга.   
     Н и к о л а й. Лукавство. Сам Монтень, наверно, не из сапожников и крестьян?
     Р о м а н. Дворянин. Он скроен на свой манер. Кто помнит императоров, я не говорю уже о сапожниках? Кто помнит королей, которые правили Францией в его времена? Никто. А его помнят.
     Н и к о л а й. Как, по-твоему, Бог есть?
     Р о м а н. А как же.
     Н и к о л а й. И доказательства предъявишь?
     Р о м а н. Из праха в прах. Это раз. Во-вторых, нам так и не предложили другой теории создания мира и человека: догадки, предположения, версии. А в Библии все четко, ясно...
     Н и к о л а й. Как у Монтеня?
     Р о м а н. У Монтеня чуть мудренее. Латыни многовато. Евангелие я принимаю на веру. А заветы Бога? Даже если автор и не тот или  их несколько и книги они писали несколько столетий, у него или у них получился шедевр. Заветы нужно принимать безоговорочно и также исполнять.
     Н и к о л а й. Получается?
     Р о м а н.  Да ты что? У кого же получится? Ляжешь спать у меня.
     Н и к о л а й. Нет, домой, домой.
     Р о м а н. Но у тебя же сейчас дом не дом?
     Н и к о л а й. И то верно.
     Р о м а н. Куда поедешь? В милицию загремишь, немало приняли. Вот диванчик для тебя. Устраивайся.
     Н и к о л а й. А ты?
     Р о м а н. Я на службе.
     Н и к о л а й.  А когда-то и где-то мир был справедлив?   
     Р о м а н. Думаю, что нет. Возьми почитай Монтеня.
     Н и к о л а й. Спасибо. Мне не нужны учителя оттуда, из далекого про-шлого. Когда он жил? В XVI веке. А сколько до него и после было умней-ших людей, которые тоже пытались учить. Но все они писали слишком давно, писали по ощущениям той жизни. Мы люди разных цивилизаций, а значит, по существу, разных миров. Кто сегодня скажет нам, как жить счастливо? Есть такой пророк?
     Р о м а н. Только мы сами. Чему меня, например, могут научить, если я и так считаю себя счастливым человеком?
     Н и к о л а й. Серьезно? А рецепт?
     Р о м а н. Очень прост. Опять же древние. Были такие, если слышал, Гераклит и Демокрит. Один, выходя к людям, плакал, другой – все время смеялся. А повод один – настолько несерьезным и глупым им казалось все, что серьезно и с умным видом делают люди. Ведь все проходит.
     Н и к о л а й. Тебе-то это как помогает? Ты как на мир смотришь: плачешь или смеешься?
     Р о м а н. Трактовка современная: смех сквозь слезы. Здесь смеюсь, в своей деревне – плачу.
     Н и к о л а й. Странное у тебя счастье.

Освещается правая половина сцены. Р о м а н исчезает. Входят О н и О н а.
Н и к о л а й  переходит к друзьям, и они наблюдают эти сцены.

     О н а. Ты видел, как меня принимали? Видел, мать твою, что молчишь?
     О н. Конечно, дорогая. На ура. Притомился, извини.
     О н а. Ты выпил больше, чем все остальные на тусовке. Ты видел, что каждый хотел меня пригласить за свой столик, угостить, поболтать. А как увидят, что за мной ты таскаешься и настроение у них пропадает. Ты живешь под моим светом. Ты хоть это понимаешь?
     О н. Ну, разумеется, дорогая.
     О н а. Я звезда. Тебя и других освещаю. Тебе все завидуют, что я с тобой.  Видел? Видел, твою мать?
     О н. Даже ревновать начал. У тебя слишком большое декольте, думаю, многие это расценили как-то неправильно.
     О н а. Ты вообще поменьше думай.
     О н. Тусовка в целом удалась. Только в конце все, по-моему, перебрали. И
ты напрасно почти за каждым столиком выпивала.
     О н а. Нет, вы посмотрите, он меня учит, мать твою. Что ты можешь знать о душе звезды? О ее исканиях. Мне мало этих вечеринок. Я хочу спеть в большом, огромном зале. На стадионе. Пусть под фанеру, они, думбо, все равно не поймут, мне лишь бы разок на настоящую сцену выйти. А за столиками я искала спонсора. И за последним, кажется, нашла, если бы ты не вмешался, мать твою.
     О н. Да ты же почти заснула.
     О н а. Я прикинулась уставшей, и тот дед с молодухой так мило меня по голове погладил. Руку обслюнявил. Уронил визитку. Наверно, мне. (Читает). Директор фонда развития… чего-то социального. Неразборчиво. Вот где денежки… Ой, чувствую изменения в жизни грядут.
     О н. Осторожно, дорогая. Я слышал, что на шпильках вредно ходить, а ты целый день…
     О н а. Ходить вообще вредно. Как и жить с тобой! До сих пор машины нет. У звезды машины нет! Скажи кому – не поверят. Простой маленькой иномарочки нет. Приходится изворачиваться. Не трогай меня. Я твердо стою на ногах. И тебя вот еще держу. Кстати, объясни, что ты за мной на все эти вечеринки бегаешь. На халяву попить, пожрать?
     О н. Дорогая, я же твой амулет для имиджа. Женщина, одна пришедшая на вечеринку, вызывает подозрения. А так видят, я с тобой. То есть ты кому-то нужна. И всем до твоего выступления я объяснял, что сейчас выйдет звезда. Извини, но на тебе же нет таблички, что ты звезда, а когда человеку скажешь: «Вот звезда идёт» – отношение  сразу меняется. Ты же сама говорила  – обойди всех. Вот я всех и обхожу, то здесь 100 грамм, то там. Уже почти год вот так здоровьем за тебя страдаю.
     О н а. Все бы так страдали. А вот не было бы тебя, этот старичок был бы мой. Да я готова на все, лишь бы стадион собрать… или зал какой-нибудь. Или в рекламе какой-нибудь сняться. Туалетную воду, туалетную бумагу, зубную щётку, всё могу представить. Готова и зубочистку прорекламировать, только бы по телевизору показали. Даже кариес…
     О н. Средство от кариеса. А для зубочистки ты, извини, полновата…
     О н а. Ну почему вместо меня во рту бегают какие-то другие уродины, почему богатенькие такие тупые, ведь их счастье рядом ходит? Вот оно, полненькое, пышное счастье… Или просто дал бы кто-нибудь денег, уехать отсюда к чертовой матери… А про вечеринку, как думаешь, напишут?
     О н. Обязательно. Несколько журналистов тоже бегали по залу. То здесь 100 грамм, то там.
     О н а. Видела одного с фотоаппаратом. Он, наверно, как и ты, успел все столики обойти. Но мной явно заинтересовался. Присели, начали болтать, но так и не снял. Я его почти целиком в сиськи затолкала, он про мыльницу и забыл. Поспешила. Он там заснул.
     О н. Мягко.   

Заходят в дом.  На сцену выходят двое молодых мужчин.

     П е р в ы й. Здорово мы этих лохов обули?
     В т о р о й. Легко получилось. А если до них дойдет?
     П е р в ы й. Конечно, дойдет, но не сразу, ведь на пол-лимона нагрели. Когда мы им должны отгрузочные документы отдать? В среду? У нас три дня. Гуляй – не хочу. Доверчивые калужские парни, они счастливы, что мы с ними вообще поговорили. Наш европейский шарм, обстановка, картины, аквариум, виски и ножки секретарши – сразу в аут кого угодно. Договор подписали не глядя. Так что сами виноваты. Странно: откуда у них с собой столько налички? Ах, Калуга, Калуга. Славный, наверно, город. Они там все космическими мерками меряют.
     В т о р о й. Ну, положим, Калуга не лучше нашей столицы, а все-таки надежнее смыться.
     П е р в ы й. Да все уже вывезли. Никаких следов.
     В т о р о й. Зачем ты опять эту табличку повесил «Рога и копыта»? Это – наша метка, как «черная кошка»?
     П е р в ы й. Два раза «да». Чтобы долго не мучались вопросом дураки они или нет, а сразу поняли, что да, их облапошили и нужно срочно возвращаться домой, сгорая от стыда, никому ничего не рассказывать, а копить новые пол-лимона. И второе «да» – это наша визитная карточка. На следующей адрес напишу: город Васюки, ул. Остапа Бендера, 13.   
     В т о р о й. Добрый ты все-таки.
     П е р в ы й. Пошли-пошли обмоем нашу сделочку. Пока светиться нигде особо нельзя. Пойдем ко мне.
     В т о р о й. А жена дома?
     П е р в ы й. У нее свой бизнес. Болтается где-то, тоже, наверно, заезжих парней или девчат обувает…
     В т о р о й. Может и разувает.
     П е р в ы й. А может… Люди, будьте бдительны!

Заходят в дом. На сцену выходит пара. Он мужчина
чуть старше средних лет, она молодая, стройная, пылкая.

     О н. Ну что же вы с каким-то недоверием?  Я хочу вас поближе узнать. Роль у меня получить не просто, столько желающих, все красивы и талантливы. Поверьте, сейчас некрасивых и неталантливых девушек в природе нет. Вывелись. Косметика и телевидение делают свое дело. Из городов – как правило, голливудский стандарт, из деревень – самобытность. И что лучше? Чего сегодня публика хочет? Тут главное угадать. А кому угадывать? Только мне! Устал гадать на кофейной гуще и по бросанию башмаков с балкона. Утром проснешься, одного башмака нет, приходится новую пару покупать.
     О н а. Вы и правда думаете, что у меня есть способности, что я та самая- самая?
     О н. Вот это «самая, самая» – самая трудная для меня задача. Ты не представляешь, милая. Можно на «ты»? Разглядеть среди сотен прекрасных девушек самую наипрекраснейшую, наиталант... талант... ливающую… тьфу, талантливую сложно. Масса нюансов. Но задатки, я вижу, у тебя есть.
     О н а. Меня дома в областной театр приглашали и роли характерные давали, но я решила – только ваш город. Он больше, значит, и возможностей больше. А потом поеду покорять столицу.
     О н. И совершенно правильно. Только столица. И только со мной (тянется целовать ее). Нужно попробовать. В крайнем случае всегда можно вернуться в свой областной драматический.

Заходят в дом.
Загорается свет на левой половине сцены.

     К о н с т а н т и н. Коля, ну как, прославил своего сантехника?
     Н и к о л а й. Всё, как обещал. Всё натурально. Подвал, вода, зонтики. Знал бы,  захватил бы тот гламурный журнальчик.
     С е р г е й. А кто же спонсировал?
     Н и к о л а й. Часть я, часть магазин «Наш – это уже ваш инструмент», все-таки реклама ключа. Чуть-чуть дал Юдашкин. В статье о проблемах сантехники его костюму мы отвели полстраницы. Мол, пора не только звезд, но и всех сантехников одевать в его костюмы. С Версаче что возьмешь? Только бренд остался. А с калабрийской мафией лучше не связываться. Если серьезно, я уверен, что почаще надо про сантехников и других работяг, крестьян в газетах и журналах писать, по телевизорам показывать. В конце концов, они всему соль, корень, а не эти жемчужины. Без них мы…
     К о н с т а н т и н. …согласен, Коля, без них наш интеллект ничего не стоит, утонет от жажды, стоя по горло в дерьме. Удивительно. Даже сантехник, мой младший коллега, знает и живет по Монтеню. И в Бога легко и твердо верит. Паша, а я думал наши разговоры только треп, болтовня. Оказывается, люди этим руководствуются в своей жизни, считают своим правилом. Твои акции взлетели в цене.
     С е р г е й. Коля, твой сантехник в подвале скрывается от цивилизации, а мне куда убежать? Город прессом давит на меня. Персонально ко мне стал агрессивен. Как будто специально выискивает в толпе меня. На машине не могу выезжать. Каждый год одно и то же – бью свою ласточку по колдобинам и ямам. Если бы она умела их облетать. Пересел на общественный транспорт. Неприятности в троллейбусе, в магазине. И так проблем, а город просто случая ждет. Друзей нет. Мягко говоря, профессиональная зависть. Каждый... каждый в нашем сообществе считает, что он – лучший, все остальные  – только копировщики. Нет в мире хуже одиночества, чем одиночество в толпе.
     А л е к с а н д р. Для вас и это проблема. Везде у вас проблемы. Одних темы разговоров не устраивают, другим города надоели. А я, генерал, между прочим, в городах только в командировках бываю. Мечтаю прокатиться на трамвае. Сесть у окошка и смотреть как мелькают картинки, слушать как приятно стучат его железные колеса. А темы для разговоров ясны и понятны: подготовка к учениям, сами учения, разбор учений и так по легкому – уставы и инструкции. Дома, правда, расслабляюсь, болтаем с женой о политике и о закусках. Обожаю кулинарить на досуге.
     Н и к о л а й. Темы для разговора выбираю я. Но нужный разговор не всегда получается. Пытался с так называемыми коллегами о жене поговорить, а им важнее нерушимость бизнеса. Оказалось, что душу излить некому. Один Шут меня понимает.
 
Загорается свет на правой половине сцены. Н и к о л а й и два
сотрудника его компании сидят за столиком в кафе. Пожилой
В и л ь я м П л а т о н о в и ч и молодой С е в а.
С е в а радостный, оживленный, В и л ь я м
П л а т о н о в и ч озабочен, немного угрюм.

     С е в а. Николай Михайлович,  Андрей в командировке?
     Н и к о л а й. Наверное. Он парень спонтанный, ночью осенило и вперед, иногда  и доложить не успевает, куда и зачем. Но всегда на пользу компании. Приедет, расскажет. Наливай, Сева. (Молча выпивают. Вильям Платонович долго держит свою рюмку, разглядывает её, потом ставит, не выпив).
     С е в а. Вильям Платонович, а хотя бы пригубить. У нас же все-таки корпоратив, нельзя от коллектива отрываться. Правильно, Николай Михайлович?
     Н и к о л а й (Вильяму Платоновичу). Не хотите – не пейте. Я не настаи-ваю.
     В и л ь я м   П л а т о н о в и ч.  Нет, нет, я непременно выпью, Николай Михайлович, только подготовлю себя. Давно, очень давно не пил. Даже вкус забыл. Насчет бухгалтерии можете быть спокойны. У нас полный порядок.
     Н и к о л а й. Знаю. Вы меня еще ни разу не подводили.
     С е в а. Причем здесь бухгалтерия, Вильям Платонович, мы собрались отдохнуть, правильно, Николай Михайлович?
     В и л ь я м   П л а т о н о в и ч. Никакая проверка не страшна. Мальчишки. Всё им объяснять нужно каждый раз. В налоговом кодексе ни черта никто не разбирается. Когда же достойного противника пришлют?
     Н и к о л а й. И, тем не менее, лучше не нужно.
     С е в а (наливает). Николай Михайлович, спасибо большое, что пригласили нас на этот вечер. Мы с главбухом  костяк компании. Не подведем. За вас. (Выпивают).
      Н и к о л а й. Сева, наливай еще под холодненькое.
     С е в а. С удовольствием. За нашу крепкую компанию. Николай Михайлович, я узнавал, рейтинг у нас высоченный. Все благодаря вам… и мы не подкачаем. (Выпивают). Какие-то проблемы возникли? Что-то с поставщиками? Налоговая?
     Н и к о л а й. Да если бы? Проблема с женой… на компьютер села.
     С е в а. На монитор? Больно.
     Н и к о л а й.  Нет. Ни на монитор.
     С е в а. Понимаю. И раздавила. Ну и что за дела, шеф? Купите новый. У меня вот тоже недавно. Поддатый пришел, на диван плюх, а там кот. Сел прямо на него. Пришлось в травмпункт нести. Меня зеленкой, а кота в гипс закатали. Вы кота в гипсе видели? Лучше бы я его разбавил. Надоел. 
     Н и к о л а й. У жены компьютерный вирус.
     С е в а. Вот это да! Не слышал про такое. Хотя столько вирусов разных развелось! Лечишься от А, а заболел Б, потом В и, как говорят, весь алфавит нам уготовлен. Главное предохраняться. А всё глобализация. Везут из Африки всякую дрянь. Давайте вакцину примем, чтобы не заболеть. Главное, чтобы дела в компании шли успешно. Компьютерный вирус… а он разве не внутри ящика. Но сейчас всё в порядке? Это не заразно? Купите ей какую-нибудь безделушку. Вильям Платонович, а вы что же не выпьете, тут такое дело, разобраться нужно. Давайте-ка…
     Н и к о л а й. Сева, это очень серьезно и говорят надолго.
     С е в а. Извините, шеф, главное жена дома всегда сидит, обед готовит.
     Н и к о л а й. Виртуально. Она виртуально готовит, я виртуально ем, а потом топаю куда-нибудь в ресторан пожрать реально. Вот и сейчас надо хорошо поесть. Официант, всё меню сюда.
     С е в а. За нашу, точнее, за вашу компанию, процветания ей и чтобы сдохли все наши… ваши конкуренты, чтобы их укусил компьютерный вирус от А до Я.

Все это время В и л ь я м П л а т о н о в и ч сидит молча,
потом резко выпивает две рюмк, и наливает себе еще.

   В и л ь я м  П л а т о н о в и ч  (Севе).  Лучше бы тебя в гипс закатали, нужно смотреть куда садишься.
     С е в а. Так это уже был не я.
     В и л ь я м  П л а т о н о в и ч.  А сейчас это ты?
     С е в а. О, главбух, уже накидался, а разговор-то ведь еще и не начался.
     В и л ь я м  П л а т о н о в и ч. Дело серьезное, Сева. Это тебе не в кон-фликт с котом входить. Как вы говорите сейчас? В тему не въезжаешь.
     Н и к о л а й. Да, Сева, давай еще по рюмашке и топай. Прощай. Тебя ждут.
     С е в а. Разрушаете компанию, Вильям Платонович. Я только кайф ловить начал. И никто меня сегодня не ждет.
     В и л ь я м  П л а т о н о в и ч. Кот пострадавший истосковался.
     Н и к о л а й. Ждут, ждут, Сева. Это мы с Вильямом Платоновичем уже никому не нужны.
     С е в а (выпивает). Ну тогда я пошел. Счастливо досидеть (уходит).               

Н и к о л а й и В и л ь я м П л а т о н о в и ч некоторое время молча сидят.

     Н и к о л а й. Выпьем, Вильям Платонович?   
     В и л ь я м П л а т о н о в и ч. Безусловно. Остановиться уже трудно. (Выпивают).
     Н и к о л а й.  Мы первый раз с вами вот так вдвоем сидим…
     В и л ь я м  П л а т о н о в и ч. …да, вы меня всегда… игнорировали на выпивон, все чаще со своим Шутом… а я все только по работе… не в оби-де… нет… но мне ведь… нельзя…
     Н и к о л а й. Что нельзя? 
     В и л ь я м  П л а т о н о в и ч. Да водку эту вкусную… она в свое время сгубила меня…
     Н и к о л а й. Вам решать. Откуда такое редкое для наших мест имя?
     В и л ь я м  П л а т о н о в и ч. Отец обожал Шекспира. Мало ему было трагедий в реальной жизни, восторгался сюжетами из «Ромео…» и «Гамлета»… и заложил во мне этим именем желание самому попробовать пером, а не счетами. Но невольно и драму жизни во мне заложил.
     Н и к о л а й. Не знаю, какой бы из вас получился бы поэт, но в бухгалтерии вы дока, достигли мастерства. Контора многим вам обязана.
     В и л ь я м П л а т о н о в и ч. Каждый должен свое дело делать хорошо. Совестливо, независимо от того, что он носит в глубине души. Это естественно. Но и бухгалтерия чему-то учит… если бы вы знали, как мне надоели эти отчеты, цифры, столбики, строчки. Но нет, перед вами я душу раскрывать не буду… ведь вам это ни к чему. Вы поняли, почему жена от вас ушла?
     Н и к о л а й. Она не ушла. Она всегда дома.
     В и л ь я м П л а т о н о в и ч. У вас охладело к ней сердце… это естест-венно… она это почувствовала… она вас освободила…
     Н и к о л а й. Готова на развод… но как я ее брошу?
     В и л ь я м П л а то н о в и ч. Она давно замужем за компьютером… вы свободны… меня же вот бросили, когда поняли, что душа моя утопла и сил нет спасти ее. И я свободен… но я не плачу… так сложилось… и получилось… это естественно… каждому свое… у меня прыщ на роже… так только я и должен его вывести… пять лет… целых пять лет я никому в жилетку не мог поплакаться. Я ведь уже пять лет не пью. Не пил. Нельзя.
     Н и к о л а й. И все пять лет только со мной.
     В и л ь я м П л а т о н о в и ч. Все пять лет только на вас и работал… но не жалею… и зарплата вполне устраивает, но… не этого я хочу всю жизнь… раньше у меня весь пиджак бывал мокрым от слез дружка Женьки… тоже не сложилось… а у него – от моих… я мог себе это позволить, он все понимал… когда он окочурился и я успокоился… никто не захотел подставить мне свой пиджак… сначала радость первой рюмки… потом… зачем мы живем… именно мы с Женькой… но он-то и не узнает теперь зачем жил… а мне еще, возможно, предстоит узнать… жизнь сама по себе – ни благо, ни зло, а то, во что мы ее сами превратили… 
     Н и к о л а й. …наверно, не только плакались, но и о политике говорили?
     В и л ь я м П л а т о н о в и ч. Кто же о ней не говорит, когда чуть выпьет?
     Н и к о л а й. Путина обсуждали, министров?
     В и л ь я м П л а т о н о в и ч. Никогда. Всё в старине копались… в основе… правителей нужно обсуждать после их ухода, а пока они правят… исполнять законы и указы…   

Загорается свет на левой половине сцены.

     В и к т о р. Смотрю, писательский зуд никому покоя не дает… Бухгалтер и тот мечтает драму вокруг годового отчета накропать.
     П а в е л. Концовка прямо из Монтеня. Да и подход к жизни… верно  твой главбух понимает смысл своей жизни.
     Н и к о л а й. Умный мужик. Отлежал месяц в больнице и опять за свои цифры… Удивительно, сколько рядом с нами проблем. Одни проблемы. И всё по мелочи, но время и нервы отнимают. У меня такое впечатление, что мне их кто-то создает. Только у меня так или у вас тоже?
     К о н с т а н т и н. Поверь, у всех. Ничего удивительного. Вихри враждебные отшумели, а это остаточные явления. Просто с деньгами у тебя появляются новые проблемы.
     Н и к о л а й. Успокоил. От одной проблемы я успел уйти. Нет, даже от двух. Жену все-таки оставил и квартиру ей в новом доме. Между прочим 150 квадратов. На этаже по три квартиры. И место, вроде, неплохое, но тоже проблемы. Слышимость просто великолепная. А сколько недоделок!

Загорается свет на правой половине сцены.

     Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Здравствуйте, Николай Михайлович. Председатель домового комитета, уже ТСЖ, помните?
     Н и к о л а й. Пару раз встречались, кажется. День добрый. Прекрасно выглядите.
      Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Раиса Васильевна. Очень рада вас видеть.
     Н и к о л а й. Помощь нужна? Да, кстати, когда лифт заработает?   
     Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Скоро, уверяю вас – теперь очень скоро. Прошлый раз все и вы тоже скидывались по 500 рублей на мотор.
     Н и к о л а й. Скидывались. Но дом же новый, почему лифт не работает?
     Р а и с а В а с и л ь е в н а. А мотор у лифта оказался старым. Точнее его вообще не было. Но скинулись и купили. Правда, один на все восемь подъездов, а сейчас он в первом подъезде, но оттуда уже не отдадут, там депутат городской думы на третьем этаже.
     Н и к о л а й. Но скидывались же жители нашего подъезда. Депутат про другие подъезды не знает?
     Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Знает, но говорит, что у нас разделение вла-стей в стране, он в законодательной области трудится и в правоохранную не имеет никакого право влезать, а здесь, считает, попахивает злоупотреблением. Он на злобу дня какой-то законопроект о лифтах разрабатывает. Чтобы в целом все было охвачено по всей стране и по всей конструкции лифтов, а не только по моторам. Одним словом, умница. Там все такие. Чтобы мотор поставить и подсоединить нужно еще по 500 рублей. Да еще на благоустройство перед домом. Это уже кто сколько может. На уборку подъезда, на освещение. Лампочки каждый день воруют, вроде обеспеченные люди проживают, а вот привыкли… Вы не волнуйтесь, у меня все записано: кто, сколько сдал и куда ваши денежки пошли. Ни одна копеечка не пропадет. Ни одна. Вы же меня знаете, для меня чужое взять…
     Н и к о л а й. Раиса Васильевна, а когда мои соседи ремонт закончат? Полгода живем, а за стенкой все стучат и пылят?
     Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Дорогой Николай Михайлович, пусть уж лучше так тишину нарушают. Это строители, благоустраивают. По вечерам же тихо? А то переедут… семья, правда, очень интеллигентная, но и слишком музыкальная. Папа, профессор консерватории Модест Моисеевич, приучает детей к возвышенному, изысканному… Помните песенку «В нашем доме поселился замечательный сосед»? Дочка учится на пианино, сын то ли на трубе, то ли на скрипке. А папашка просто виртуоз – на всем, что у них в доме есть, играет. А когда под руками ничего нет – поет. Но в основном играет и поет. У них по прежнему месту жительства получилось какое-то недопонимание с соседями. Модесту Моисеевичу досталось его же скрипкой, а трубу помяли. Уж не знаю как. Пока чем-то специальным стены новой квартиры изолируют, они на даче живут. Но и оттуда, я слышала, со дня на день, если инструменты и головы сохранить хотят, придется эмигрировать. Он жаворонок, рано встает, а дети не в него пошли, как назло, совы, поздно ложатся. Щелкунчики какие-то. Круговорот с утра до вечера получается. В том доме кума моя живет. Собралась съезжать, говорит, что понаслушалась симфоний, весь репертуар знает и самое страшное – на работе стала исполнять. Чуть не уволили. Успокоилась, когда узнала, что они в нашем доме квартиру купили. Говорит, что слуха у детей нет, но отец строг. Пусть уж ремонт. Не знаю, поможет ли изоляция. Так денежки даете?
     Н и к о л а й. Разумеется. А насчет соседей – они меня не волнуют, в ко-мандировку скоро уезжаю за границу, надолго, года на два.
     Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Если в длительную, попрошу сразу тысяч пять. На всякий случай. А то мотор может не подойти к вашему лифту, они во всех подъездах разных марок стоят. Почему и главное – кто ставил – никто узнать не может. А супруга ваша остается?
     Н и к о л а й. Да. Я буду наезжать временами, все финансовые вопросы ко мне. Вот визитка, звоните, если что, а жену не беспокойте.
     Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Поняла, поняла.

Загорается свет на левой половине сцены.

     Н и к о л а й. Оставил квартиру и приобрел новые проблемы. Решил построить небольшой домик. Месяца три объезжал окрестности, выбрал местечко в деревушке в 30 километрах от города. Тишина. Народ небогатый, машин практически нет. Вечерами все у сериалов. Встретился с местным начальством. В районной администрации сплошь веселые и чересчур находчивые людишки. Встретишь одного из них где-нибудь в компании или в ресторане, он тебе и стихи Блока о скифах прочтет, и о женщинах без похабщины,  и пофилософствует, а может и о Боге доброе слово скажет, мол, верю, мол, хочу в Царствие Небесное попасть, но и здесь пожить хорошо хочется, подготовить себя к райской жизни, помоги, дружище, и я тебя не забуду.   

Загорается свет на правой половине сцены.

     Р а б о т н и к  р а й о н н о й  а д м и н и с т р а ц и и. Присаживайтесь, дорогой Николай Михайлович. Знаем, знаем ваши проблемы. Поможем. Это наша святая обязанность: помогать родным гражданам нашей великой страны. 
     Н и к о л а й. Да мне помощь в принципе не нужна. Я уже выбрал и де-ревню, и  место для строительства небольшого домика на самом краю.
     Р а б о т н и к  р а й о н н о й  а д м и н и с т р а ц и и. Почему небольшого? У вас столько знакомых, родственников. Может, мы с вами подружимся?
     Н и к о л а й. Сначала нужно домик построить, а там посмотрим. Администрация деревни не возражает.
     Р а б о т н и к  р а й о н н о й  а д м и н и с т р а ц и и. Так легко согласились?
     Н и к о л а й. Я пообещал дорогу в центре отремонтировать и к своему дому  подвести, значит и соседям перепадет. У вас какие-то претензии ко мне?
     Р а б о т н и к  р а й о н н о й  а д м и н и с т р а ц и и. Что вы! Что вы! У нас никаких. Лично у нас. У природоохранного комитета есть. Ведь именно с этого края деревни, где вы выбрали место под домик, начинается природоохранная зона. Как будто специально так получилось.
     Н и к о л а й. Есть постановление правительства, губернатора, наконец, главы района или этой деревни?
     Р а б о т н и к  р а й о н н о й  а д м и н и с т р а ц и и.  Не иронизируйте. Пока нет, но вопрос в проработке. Проблемы могут появиться потом. А зачем вам это? Они в комитете так любят природу! Искренне переживают. Вот вы посмотрите повнимательнее, что сделали с матушкой-природой! Все леса и поля вокруг деревень и городов, реки завалены отходами. Всем плевать на природу. Думают страна большая, незаметно.
     Н и к о л а й. Только цветы и деревья порождают ароматы и плоды, а человек  – отбросы и нечистоты. Это ваша задача найти место для них.
     Р а б о т н и к  р а й о н н о й  а д м и н и с т р а ц и и. Мы ищем. Но как быть с вашим участком? Без их согласия не могу подписать на аукцион.
     Н и к о л а й. Какой аукцион? Кто еще захочет без дороги, света и воды  строить дом в деревне, где один магазин «Перемешанные товары» и продавец постоянно уходит за товаром, который так и не появляется на полках?
     Р а б о т н и к  р а й о н н о й  а д м и н и с т р а ц и и. Порядок такой. И желающие есть. Как только узнали, что вы там собираетесь строиться, знаете, сколько желающих появилось? Там ждут нашего решения.
     Н и к о л а й. Вашего?
     Р а б о т н и к  р а й о н н о й  а д м и н и с т р а ц и и. Нашего с вами.  Дороги им строить ни к чему, хотя… Они природу любят горячо, мать продадут за природу. Особенно зеленые поля, зеленый лес. С окурком по всему городу бегают, пока урну не найдут. А не найдут – так в карман. Сам видел, как один непотушенный окурок себе в брюки засунул.
     Н и к о л а й. И что?
     Р а б о т н и к  р а й о н н о й  а д м и н и с т р а ц и и. Что? Сгорел на работе. Точнее не он, а только штаны. Премию потом дали на новые. А второй это вообще легенда  ведомства.
     Н и к о л а й. Надеюсь, живая?
     Р а б о т н и к  р а й о н н о й  а д м и н и с т р а ц и и. Живая, живая. Шкалик Вениамин. Как-то на автобусной остановке с криками: «Я научу вас природу-мать любить» стал окурки и прочий мусор в свой кожаный портфель «Dr. Koffer» складывать. Что на него нашло? Досада? Отметил День охраны окружающей среды, осмотрелся в приподнятом настроении, а вокруг-то ничего не изменилось. Вся среда – в отходах. Не смог больше в себе любовь к природе держать, наружу выплеснул. Наиболее сознательные граждане тут же кинулись ему помогать, дрянь всякую в портфель пихать. И когда портфель готов был лопнуть, карета скорой подъехала. Выручали потом из психушки. А он еще с этой фамилией. Его спрашивают: «Кто вы?» Он, естественно, гордо прижимая портфель с окурками к груди, отвечает: «Я доктор Шкалик». Белая горячка, – к алкоголикам. Еле вытащили. Так он и там, пока лежал, сумел товарищей по палате вывести на субботник. Больше половины в палату не вернулось, остальные все цветы с клумб нарвали на букеты главврачу. И его тут же выкинули вон. В лесу, когда по грибы ходят, у этих грибов перед тем, как срезать, прощения просят. Челом бью, извини меня, белый, так надо. Несчастные люди. Так природу любить! Стоит только заговорить с ними о природе, у них слезы и глаза сразу начинают зеленеть.
     Н и к о л а й. И сколько же стоит их любовь к природе?
     Р а б о т н и к  р а й о н н о й  а д м и н и с т р а ц и и. Дорого. Очень дорого. Вы ведь, наверно, тоже когда-то вагон леса или ширпотреба украли? Или может сразу состав?
     Н и к о л а й. Я свои рубли с севера привез. Природу тоже очень люблю. Поле, русское поле, лес. Люблю безвозмездно. Думаю, что я ей еще и должен.
     Р а б о т н и к  р а й о н н о й  а д м и н и с т р а ц и и. Должны, должны. А у профессионалов от своей любви в глазах только зелень. Природу можно любить по-разному. Ведь у вас там пикники разные будут.
     Н и к о л а й. Будут.
     Р а б о т н и к  р а й о н н о й  а д м и н и ст р а ц и и. Гости, значит и выпивка.
     Н и к о л а й. Гости и непременно выпивка.
     Р а б о т н и к  р а й о н н о й  а д м и н и с т р а ц и и. А бутылки – за забор, в лес, в поле.
     Н и к о л а й.  Мы ими закусываем, когда много выпьем, чтобы природу не загрязнять.
     Р а б о т н и к  р а й о н н о й  а д м и н и с т р а ц и и.  Не хамите.
     Н и к о л а й. Я хочу разобраться. Вы, передаточное звено, себе тоже кусочек отломить спланировали? Так передайте вашим друзьям, что зелень в глазах часто переходит в катаракту, которую лечат только в строго отведенных местах.

Загорается свет на левой половине сцены.

     А л е к с а н д р. Ну и как ты выкрутился?
     Н и к о л а й. Договорился с главой, он взял мой участок, я построил фундамент, а он мне его продал. Все дешевле. Даже со строительством  дороги. И главное на мои деньги ни один любитель природы на природу не поехал, шубку из убитого зверька, занесенного в Красную книгу, жене не подарил. Как же мне надоели эти людишки с зеленью в глазах! Они везде. Когда-то отец всех народов на Беломор канал, в Норильск и на другие стройки посылал по политическим мотивам лучших людей страны. Это неправильно. Это преступление без срока давности. Но пришло время ремонтировать все каналы и железные дороги. Так почему бы вот этих зеленоглазых не послать туда же? Они же просто уголовники. Те хоть за свои взгляды, идеи страдали, а эти… или поставить на общественные работы, пущай лет по пять-шесть в специальной униформе улицы городов подметают и за природой ухаживают… Хватит о моих проблемах и эмоциях. Это нервишки расшатались. Серый, наливай. (Сергей  наливает каждому своё).
     К о н с т а н т и н. За нас. За встречу. 
     С е р г е й. Николя, береги себя. Мы встретились для чего-то. Однозначно. И я вижу в перспективе твоя роль будет значительной. Береги себя.
     Н и к о л а й. Мой небольшой домик всегда к вашим услугам. Будет время, поговорим об этом попозже. А ты, Паш, поп? Толоконный лоб.
     П а в е л. Правильнее говорить священник.
     Н и к о л а й. Как же ты стал служителем культа? Ведь был пионэром, комсомольцем. В институте никогда не постился и был гулякой не из по-следних. Помнишь нашу встречу? Все кафешки обошли. И за стадионом зашли не в церковь, а в пивнушку. Что же тебя привлекло в религии? И в Бога ты искренне веришь?
     П а в е л. Как священник может не верить в Бога?
     К о н с т а н т и н. Вот чудак, а как член партии не верит в свою партию, а взносы исправно платит? Дали должность – сразу поверил и с пеной у рта и паркером в руках встает на защиту этой партии. Как из одной партии в другую перебегают? Легко. Вся грудь в синяках: теперь только вашей партии и верю. Разве все члены КПСС верили в коммунизм? Рядовые возможно, а верхушка?
     Н и к о л а й. Верхушка не только верила, она жила при коммунизме. 
     П а в е л. Я простой сельский священник и никогда ни в какой партии не был.
     Н и к о л а й. Меня тоже никогда лозунги и призывы не вдохновляли. Верю только бумажным дензнакам, как средству достижения собственной свободы. Теперь вот и Витя будет их коллекционировать и поймет, что ему станет значительно легче искать свои сюжеты и главное доводить их до читателей. Насколько, Паша, мы с тобой живем на разных полюсах. Ты знаешь, до чего я докатился? Модно говорить о Боге, клясться Ему в верности, свечи ставить, на ритуалы приглашать. И я решил свой офис, склады, машины освятить. Ни я, ни сотрудники и в церкви-то не бывали. Попа по телефону пригласили. Он ходит, что-то бормочет, брызгает, а я… я воспринимаю это как обычную дезинфекцию.
     П а в е л. Тебе просто было не до Бога.   
     Н и к о л а й. Если бы не ты, я бы и сегодня о Нем не вспомнил. И живется мне без Него не очень плохо. И давно ты священник, Паша?
     П а в е л. В селе Волково уже второй год.
     Н и к о л а й. Струсил, да? Не смог принять новой жизни, убежал за крепкие стены монастыря. Трус.
     П а в е л. Не сержусь на тебя. Но позволь объяснить.  Не в монастырь я устроился, а служу в селе у лесозаготовителей. Да, я не принимаю этот но-вый виток жизни общества. Слишком много корысти, пороков. Но ведь, хотим мы этого или нет, мы тоже часть общества. Чем мы отличаемся от других? У нас другая одежда? Так в милиции, у военных, лесников, моряков, да и у многих других тоже своя форма. Начальство хочет быть генералами, а для этого нужна форма. А нужна ли она для дела? У вас уставы, положения, у нас – Священное Писание. У вас клятвы, у нас – вера. У вас казармы, штабы, офисы, у нас – храмы. Мы с этим живем больше двух тысяч лет, а у вас постоянные новшества, не всегда в лучшую сторону, раздоры, разделы денег, сфер влияния. Каждые пятьдесят лет всем форму меняете, переезжаете с места на место. Это порождает хаос, войны. Мы живем по заветам Бога…
     Н и к о л а й. Но вы ничего не делаете, не производите, вы, извини… дармоеды! Свечной и иконный бизнес. Евангелие все стали покупать, жития святых. Пусть полежат на видном месте. А вам доход. Прекрасная позиция – сверху, с колокольни взирать на нас, свою паству и нас же поносить, учить жить.
     П а в е л. Мы любим вас, молимся за вас, тем и способствуем трудам вашим. Радуемся успехам, рождению новых христиан, скорбим о смерти, хотя это только начало пути.
     Н и к о л а й. Не устаешь радоваться, скорбеть, молиться?
     П а в е л. Ваша жизнь протекает без Бога, и мне она кажется пустой и не интересной, слишком простой что ли. Двух тысячелетий не хватило, чтобы все пришли к Нему. Не хватит и еще 2-х и 3-х тысяч лет, не хватит. Суета, чувства и короткий срок жизни не позволяют осознать истинную ценность. Не знаю, как у вас, а у меня воспоминания о неправедных поступках, даже самых незначительных, возмущают душу, забирают дорогое время. Помните Ирочку Дробот? Как-то сказал ей, что у нее некрасивые, неприветливые глаза. Поступив в семинарию, рассматривая иконы, я всматривался в глаза и уже сколько лет вспоминаю о нанесенном мною оскорблении. И ведь ничего не могу исправить, мучаюсь из-за этого. Как мои слова повлияли на ее жизнь? Где она, не знаете, хочу найти и попросить прощения?
     В и к т о р. Её найти легче, чем мою неоплаченную любовь. Отца перевели куда-то за Урал. Нужны ли ей твои извинения? Наверно, она даже не помнит об этом, такая мелочь.
     Н и к о л а й. Мне тоже одна ерунда не забывается. Вечером подхожу к дому, вот он подъезд, вот она дверь, но между нами какой-то пес. Спьяну показалось, что это бультерьер, как дал ему по морде, слышал, что они боли не чувствуют. Думаю, ему всё равно, а мне бы за дверь успеть проскочить. Так этот пес как завопил. И он, и хозяйка. Оказался соседским пуделем, который прогуливал хозяйку. Как я мог хвосты и уши перепутать? Правда, перед хозяйкой покаялся и пуделю два зуба вставил. Но вряд ли они простили меня. 
     С е р г е й. Думаете, интересно вас слушать? Вить, мы не принимаем участия в дискуссии? Собак и женщин не обижаем. Налить?
     В и к т о р. Наливай. Но у меня тоже есть невозвращенный долг.
     С е р г е й. Проститутку не оплатил? Да, тебя можно привлечь за задержку выплаты заработной платы. Жди повестку.
     К о н с т а н т и н. Я тоже долг денежный до сих пор не вернул одному корешу.
     Н и к о л а й. Сколько мне не вернули! Всех простил… яко же и мы оставляем должникам нашим… так, Пашка?
     П а в е л. Если ты простил обиды непрощенные, горечь застарелую… не о деньгах мы просим Отче нашего…
     Н и к о л а й. Паша, если Бог есть, его кто-то должен был видеть. Какой он?
     П а в е л. Когда-то и я к рассуждениям о религии подходил только по-светски, поэтому прощаю вам и лексику легкомысленную и ваши неудобные вопросы, надеюсь, это желание побольше узнать. Положите себе на сердце мои слова. Апостол Иоанн утверждает, что Бога не видел никто и никогда…
     К о н с т а н т и н. ...Без него этого не знали…
     П а в е л. …и сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И был вечер, и было утро: день шестой.
     К о н с т а н т и н. И это мы слышали. Согласен, Он чем-то должен внешне походить на нас, если нас сделал похожими на Себя.
     П а в е л. Не следует морочить господа Бога.
     Н и к о л а й. Так что же тебя привлекало в религии? Я хочу понять, чем тебе приглянулась та… совершенно чуждая мне жизнь?
     П а в е л. Коля, тебя это правда интересует?
     С е р г е й. Паша, ты живешь в непривычном нам мире. Основному населению России нужно что? Как и во все времена во всех странах: хлеба и зрелищ. Правда и хлеб стал другим, и зрелища разнообразнее, но суть одна. Чего тебе не хватало?   
     К о н с т а н т и н. Сережа, в корзиночке осталось? Тогда налей. Мне тоже чрезвычайно любопытно, почему ты, Паша, стал священником?                (Сергей  наливает каждому своё).
     П а в е л. Никто раньше меня об этом не спрашивал. Мои лесорубы уверены, что я родился священником, как Саша генералом. Хорошо, что Бог сохранил мне таких друзей. Вы всегда много места занимали в моей душе. Нет ничего, к чему природа толкала бы нас более, чем к дружескому общению. Постараюсь объяснить это непростое решение. Как и у всех время уходило с утра до вечера на работу, которую я не то, чтобы не любил, она мне была не интересна, может обществу и нужна, я старался делать её добросовестно.  Много мест работы поменял, но ничего не изменилось.
     А л е к с а н д р. Эгоист. Нужно было тебе сразу выбрать военное поприще. У нас не забалуешь.   
     П а в е л. Эгоизм – главная причина человеческих действий, и это вполне естественно и даже необходимо, потому что если человек будет принимать интересы других так же близко к сердцу, как свои собственные, тогда прощай счастье и душевное спокойствие! Не полюбишь себя, как можешь полюбить других? Впрочем, это уже из Монтеня. Продолжу. Я никогда не думал как прожил день. Не думал, что впереди. Да, право выбора всегда было со мной, но что выбирать? Казалось, все успею, еще есть время, еще есть и раз –  уже сорок.
     Н и к о л а й. Это каждый проходит в жизни. Вот у Виктора то же самое.
     В и к т о р. Да, да то же самое у меня. У нормального человека периодически возникает чувство неудовлетворенности и ему начинает казаться, что он многое растерял, не успел. Хотя в ходе нашей встречи у меня наперегонки появляются новые мысли. Может и наоборот, у обычного, нормального человека отсутствует это поганое чувство. Ведь если ты неудовлетворен прожитым, многое или что-то растерял, то ты кто? Придурок.
     К о н с т а н т и н. Это естественно…
     В и к т о р. Что естественно? Норма или аномалия? 
     К о н с т а н т и н. Я про придурка. Какая разница: норма это или нет. То, что для одних аномалия, для других – каждый день. Правильно сказала жена Арнольду – посеешь привычку, пожнешь, в конце концов, судьбу. Вот Пашка принял решение, а ты не смог. А переживаете вы оба вроде одинаково. Главное – не убиваться и не сожалеть. Бесполезно.
     П а в е л. Я не сожалею. Согласен, глупо. От той жизни у меня ничего не осталось. Ничего. Я всю жизнь ошибался. И во всем – в профессии, месте жительств, окружении, в идеалах, точнее у меня их не было. Раба я до сих пор из себя не выдавил.
     Н и к о л а й.  Мы чаще просто молчим, чем возражаем.
     П а в е л. Свою жизнь вспоминать буду, какой я был и сколько одержал побед над женщинами? Это главное? Поклонение идолам удовольствий? Это главное? Сейчас сам себе удивляюсь – никогда прежде не думал, что меня заинтересуют извечные вопросы, на которые так трудно найти ответы.
     С е р г е й. Проснулся с похмелья и понял – неправильно я живу, так что ли? У меня это бывает как минимум раз в неделю.
     Н и к о л а й. Еще один аналитик.
     П а в е л. Наверно, можно совместить священника и философа в одном лице. Таковыми были все русские философы. Философ тот, кого слышат люди или правители. Но стоит в какой-нибудь компании предложить эти темы для разговора – тебя на смех поднимают. Что о Боге, о философии, о психологии – смотрят как на дурачка.
     Н и к о л а й. Это у всех. Темы нужно выбирать попроще.
     В и к т о р. А я что говорил?
     П а в е л. Многие выбирают более простое, как им кажется приземленное и в тоже время таинственное. Эзотерическое. Диалог с потусторонним миром.  Спросил – тебе сразу ответили, получил совет, иди и выполняй и будешь счастлив. Все просто. Все бегают к колдунам: порчу снять, приворожить мужа, жену, обеспечить успех в бизнесе.
     К о н с т а н т и н. Когда-то за это на кострах сжигали. Сегодня доходный бизнес.
     Н и к о л а й. Увлечение повальное. Маги, магистры ясновидения, целители в пятом поколении. Как-то Шут навестил крупнейшего специалиста магии удачи и денег по проблемам нашей компании. Маг сразу растревожил: в вашем королевстве не всё спокойно, путешествие по коридору ваших предков и мой астральный алфавит подсказывают: не пускайте дела на самотек ни в коем случае. Белая Луна ещё не вошла в знак Агнца-Овна. Юпитер, Нептун и Хирон ещё не соединились с Водолеем, рано праздновать победу, но великая  Прозерпина и ваше число 13 обещают: у вас получится всё, даже то, о чём вы боялись подумать! Но придется почистить родовое дерево.
     К о н с т а н т и н. И дорога чистка?
     Н и к о л а й. Родовое дерево у Алексея оказалось почти как династия Романовых. Прав оказался магистр: мы даже боялись об этом подумать.
     К о н с т а н т и н. Логично. У каждого из наших предков есть свои предки, а те предки тоже не продукт теории Дарвина. То, что мы их не помним – наша вина.
     Н и к о л а й. Оплатили мудрецу дар предвидения только за первое поколение. У колдунов и ворожей всегда железное алиби – Луна была ущербная и полного спокойствия вы не достигли, поэтому вместо счастья на вас посыпались сплошные неудачи. Не получилось  – сами виноваты. Мое снадобье когда выпили? Утром, натощак? Да вы что?  А я вам что сказал? Повторим? А свиток желаний вы заполняли на растущей Луне и были абсолютно спокойны? Нет? Тогда все объяснимо. Все негативные эмоции благополучно перешли к вам. Поздравляю.
     С е р г е й.  Как ты всё хорошо знаешь. А не открыть ли нам с тобой салун развития человеческого совершенства? Ты будешь советы давать, а я денежки брать и объяснять, почему после наших встреч у них все наперекосяк пошло.
     П а в е л. Эти маги разнообразили жизнь обывателей. Ну что ж, интересы и желания – дело личное. На каждом жизненном витке хочешь не хочешь появляются новые люди, с которыми ты становишься близок. И мне казалось каждый раз, что это мои новые друзья, и они должны быть ближе и лучше должны меня понимать. Но мне хотелось, чтобы у меня был собеседник, с которым я мог бы поговорить обо всем, что мне интересно. Но где он? И вас не было рядом. Собеседников по душе, учителей не нашел. Попасть в духовно-аристократическую сферу не смог. Ни денег, ни заслуг. Убедил себя, что я и это общество несовместимы: мир идет по пути нравственного совершенства не вверх, а вниз. Вышел на обочину и записал себя в маргиналы.
     А л е к с а н д р. Куда? Если это что-то интересное запиши и нас пока не поздно, да, ребята? У меня в военном словаре такого слова нет.
     В и к т о р. Слова нет, а изгой есть. Князь без княжества. Записывать?
     А л е к с а н д р. Пока воздержимся. Как легко вы сдаётесь! Даже если между мной и армией пробежит бешеная собака, я не уйду. Только на лафете. И если в моем словаре нет такого слова – оно, конечно, лишнее. Обычно общество надоедает служителям муз, поэтам, писателям. От избытка свободного времени и отсутствия каких-либо обязанностей они убеждают себя, что общество их не понимает. В наряд бы вас всех, чтобы гречка пиццей показалась.
     Н и к о л а й. Всех устраивает наше общество, а его нет. И нам не все нравится.
     К о н с т а н т и н.  И даже очень многое. Очень.
     Н и к о л а й. Это, любезный отец Павел, называется вашим словом – гордыня.
     П а в е л. Может ты и прав. Но не сгущайте краски, как в монологе Виктора. Как бы не определяли ученые мужи, что такое общество, индивид не может быть от него свободен. Иногда общество первым решает, кто ему нужен. И тогда больных и нестандартных сбрасывают со скал или жгут в печах, а слишком умных и любопытных отправляют пачками на кораблях дураков или в персональном порядке в другие страны. Я не больной и не самый умный, поэтому вышел из этого общества, не ожидая приглашения.
     Н и к о л а й. Доброволец.
     К о н с т а н т и н. А чувство разлада с обществом появилось у тебя до того, как ты решил уехать в глушь?
     П а в е л. С обществом и особенно с отдельными его представителями у меня всегда были натянутые отношения.
     К о н с т а н т и н. А не поверил ли ты в Бога лишь для того, чтобы у тебя были повод и место побега? Как в славные советские времена после окончания института. Вот тебе, парень, красивое направление, езжай и трудись на благо страны, а тебе там готов и стол, и дом.
     П а в е л. Костя, я заочно окончил духовную семинарию, после дьяконства был рукоположен, то есть принял священство и направлен в приход села Волково. На дорогу мне не дали ни копейки, ни одежды, никаких священных предметов и никаких обещаний насчет жилья. Всё на деньги от продажи свой комнатки в коммуналке. Лесорубы препроводили в заброшенную избу, что стоит почти в лесу, и всё короткое лето я приводил ее в порядок. Сейчас там и живу. Существование прямо скажу нищенское, достижений цивилизации минимум. Климат и народ суровые.
     Н и к о л а й. Серый, ты что там заскучал? Наливай, давай. Паша только начал и дальше веселее вряд ли будет. Какая-то древнерусская тоска.                (Сергей  наливает).
     С е р г е й.  Николя, давай за то, что и ты не сможешь купить. Ни за какие бабки.
     Н и к о л а й.  Что за предмет? Яхта Абрамовича?
     С е р г е й . Эта наша молодость. (Выпивают).
     Н и к о л а й. Паша, продолжай свой экскурс. Пока больше негатива. Но не все же так плохо?  Уж не хочешь ли ты нас отпугнуть?    
     П а в е л. Ребята, да у меня надежда лишь на нашу новую встречу там, на грешной земле. Так что не тяга к личной и легкой свободе, не что-то  внешнее, а внутреннее подтолкнуло меня изменить свою жизнь.
     Н и к о л а й. Частенько что-то неприметное на первый взгляд, то, чему мы не придаём значения и определяет наш жизненный путь.
     П а в е л. Мне было очень трудно прийти к Богу. Две встречи: одна с безымянным священником  в храме святого архангела Гавриила и вторая с отцом Александром Менем изменили всю мою жизнь. Я побеседовал со священником, съездил на лекции к Меню в Православный университет в Москве. Побывал и на Волхонке, и в Сретенском храме в Новой  Деревне. Удивительный был человек, невозможно не поддаться его обаянию. Был потрясен его эрудицией, думая раньше, что церковь это только прибежище больных да старых. Этих встреч и бесед оказалось достаточно, чтобы понял истинный смысл высоких слов о вере и Боге. Не улыбайтесь. Я тоже с прихожанами после служб стараюсь беседовать на духовные и даже философские темы. Беседовать. Как Мень. Обо всем, что их и меня волнует. Господи, да приидет Царствие Твое!
     Н и к о л а й. Тогда объясни, Паша, чем он заслужил смерть от топора какого-то маньяка, который, наверно, до сих пор живет безмятежно.
     П а в е л. Иисус Христос принял за нас самую позорную смерть, испытав перед этим страшные мучения. Что по сравнению с этим смерть любого из нас? Пути господни неисповедимы.
     В и к т о р. Паша, но многие, тоже далеко не глупые люди, были атеистами. Кажется, и Вольтер, и Ломоносов, другие известные и философы, и писатели особенно в Бога не верили. А революционные демократы?
     К о н с т а н т и н. Одна шестая часть света семьдесят лет, засучив рукава,  боролась с опиумом для народа.
     В и к т о р. Религия – коллективное сумасшествие, а церковь – небесный кабак. Паша, это не я сказал и с этой формулировкой не согласен. Слишком категорично и даже мне кажется глупо.
     П а в е л. Разброс мнений о религии во все времена очень велик. И всегда понятен и объясним: почему ты молишься Ему, молись мне, я – твой мессия, я ближе, я пойму твои горести и помогу, я устрою на хорошую работу, я дам денег. А Он? Он и не слышит тебя. Но странно, что эту глупость воинствующую, посягающую на духовные основы общества, изрёк гигант духа, который жил в религиозной России. И ведь о нём не скажешь: «Простим его, не знал, что творил». 
     В и к т о р. Паша, я хорошо знаю работы этого анархиста, он и умные вещи говорил. Предупреждал в свое время, что диктатура пролетариата неизбежно станет деспотическим управлением со стороны небольшой горсти привилегированных. И рабоче-крестьянское происхождение не поможет: став государственными чиновниками, они будут представлять уже не народ, а себя и станут делать над обществом те же опыты, какие ради пользы науки делали над кроликами.
     В и к т о р. И это государство погибло через 41 год после его смерти.
     П а в е л. С Богом оно просуществовало почти тысячу лет. А вот без Бога тихо кануло в Лету, не дотянув даже до сотни. Богоборничество  коммунистов стало их роковой ошибкой, за которую до сих пор мы все расплачиваемся.
     В и к т о р. Я думаю твоему Богу…
     П а в е л. Витя, он наш, Бог Отец Вседержитель, Творец небу и земли…
     В и к т о р. Другой умный философ предсказал, что демократия у нас закончится коррупцией, безобразной смутой и разложением государства. Так вот я думаю, что и с этой демократией в нашей стране Богу опять одна головная боль досталась. Неверие говорящих о Нём очевидно скрывается ими…
     П а в е л. Витя, опять ты заблуждаешься: Божие Богу, а испытания – только нам. 
     В и к т о р. Нам и за демократию расплачиваться?    
     П а в е л. А кому? 
     Н и к о л а й. Власть народа – не самый удачный выбор, но какая у нас демократия? Власть чиновников, а за то, что мы допустили это – действи-тельно нужно только нам и отвечать.
     П а в е л. Мень стал священником в советское время и в советское время на его семинары приезжало, в том числе и из столицы, много ищущих истину людей, хотя стиль его общения с прихожанами одобряли не все. Дома я достал две дорогие мне вещицы: икону Божией матери «Утоли моя печали» и томик Монтеня. Их подарила мне с любовью очень давно одна женщина. Но только после моего мистического, другого слова не могу найти, переживания я по-новому взглянул на них. Мудрый Монтень верил в Бога, почтителен к божественному промыслу и много размышлял о нем. Божественное начало есть и надлежит довольствоваться тем светом, которым оно, наподобие солнца, одаривает смертных. Тот, кто захочет получить от Бога больше, пусть не сетует, если в наказание за дерзость лишится зрения. Приятно просто жить без страха, не чувствовать себя сиротой, доверять своим склонностям и порывам. Бог в каждом из нас. А себя не обманешь. Смущение, чувство вины пройдут, нужно лишь отказаться от некоторых привычек.
     К о н с т а н т и н.  Мы об этом уже говорили. Нереально.
     П а в е л. Я знаю, Костя, знаю. Человекам это невозможно. Но нужно, непременно нужно стараться исполнять заповеди Бога, уделять Ему свое время, хоть немного, найти Ему место в своей душе и жить хоть отчасти для Него подобно тому, как мы живем благодаря Ему. Коля знает слово «бартер»: поменяйте хоть часть своего времени, которое вы тратите на удовольствия или бесполезные дела, на общение с Богом.
     Н и к о л а й. Пока не вижу равнозначности обмена. Убеждай.
     П а в е л. На весы, с одной стороны, положи дни, которые проживаешь, не замечая свои звенящие возможности, не приносящие тебе гармонии, с другой – вечные истины человечества за две тысячи лет, единение с этим вечным, наконец, познание истории религии, то есть истории человечества, которое обогатит тебя, наполнит жизнь смыслом.
     Н и к о л а й. Моя жизнь и так полна смысла. Даже, наверно, смыслов. Нужно сделать и то, и это, и пятое, и десятое. Познание истины? Хорошо. Степень богослова поможет в реальной жизни, избавит от суеты и нервот-репки, от проверок, продажных судов, поставит рядом со мной людей со второй чаши весов? Мне бросить работу, раздать заработанные деньги?
     П а в е л. Жизнь человека не зависит от изобилия его имения, но нежелание трудиться и лень – грех. Работать и зарабатывать деньги нужно непременно. Но утверждать Бога со ссылками на успех и процветание земных дел глупость. Он никогда не освободит тебя от того, чем окружена твоя жизнь, так как это твой выбор. Пускай делами и заботами, как и раньше, будет наполнена твоя  жизнь, но прими нашу веру, как дар щедрости. Божественная истина откроется тебе, как ни странно, с помощью твоего неведения.
     Н и к о л а й. Ну, посмотрим. Моё будущее туманно, а в твоём прошлом тоже сплошной туман, что же ещё увело тебя из нашей суетной жизни?
     П а в е л. Мне не хватало общения, хотелось в этой жизни быть услышанным. Только и всего. Когда тебя уже знают, твои слова воспринимаются хотя бы как повод для раздумий. Каждый хочет высказаться, а вот послушать другого – слабо. Я не смог бы, как Ньютон, читать лекции перед пустой аудиторией. Моя церковь не пуста. Я разговариваю с людьми и меня слушают, мне задают вопросы. Делаю и главное говорю то, что думаю, а мысли только о хорошем, ни в чем я не вру себе. Храм практически развален. В одном уголке сделал иконостас небольшой. Нашлись иконы. Но приход не пустует. Я даже несколько лавочек поставил. Народ приходит уставший, и лучше сидя думать о Боге, нежели стоя – о ногах. Первое время во взгляде у людей я ощущал какую-то снисходительность, как у людей, чувствующих своё постоянное превосходство. Мои слушатели не обустраивают Россию, они её маленький кусочек. Я нашел средство от врагов. Мужики меня не отдадут. Исповедь миру моего сердца несчастье, но я счастлив. Я полностью свобо-ден. Если приедете, увидите – это какой-то затерянный мир.
     А л е к с а н д р. Да видел я за Уралом, в Забайкалье, на Дальнем Востоке, в других местах, где пришлось послужить, эти деревни, села. Печальное зрелище. Не затерянный, а забытый твоим Богом мир.
     П а в е л. Дружок, это и есть Русь изначальная. Она Бога никогда не забывала.
     В и к т о р. Первобытная. Ничего не изменилось.
     П а в е л. Есть исключения.
     А л е к с а н д р. Не встречал.
     В и к т о р. Слышал я и о Мене. А верю я или нет в Бога? Впервые задумался о нем на том историческом для меня совещании у директора. Маленький Штемпель всё-таки заставил меня открыть Библию, а там войны, войны. И по своему образу и подобию Бог создал ведь только первого человека, но уже в следующем поколении рождается убийца. И повод для убийства пустяковый. Да и христиане не лучше: огнем и мечом насаждали свою веру. Так что, Паша, я твой подготовленный собеседник. Не то, что эти.
     П а в е л. Подготовленный? Витя, да ты прочёл не роман. Тебе понадо-бится гораздо больше времени, чтобы осмыслить прочитанное, понять за-ключённые в тексте символические уроки и аллегории.
     В и к т о р. Есть Бог или Его нет, Его пути нам неисповедимы, Он не дал нам всех знаний, поэтому остается одно старое, проверенное – верить. Хотя наука предлагает нам какие-то новые варианты создания Земли.
     С е р г е й. А истина, по-прежнему, только в вине. Согласны? Давайте освежим беседу. (Наливает всем). Конечно, Паша, душа есть у каждого. От Бога она или нет, но над ней нужно работать.
     П а в е л. Ребята, вы же не атеисты. Я не спрашиваю, я вижу.
     А л е к с а н д р. Если в  этом направлении – не воинствующие, это точно. С кем воевать и за что? Оно того не стоит. Но, извини, Паша, ты не Мень и за одну эту встречу нас не завербуешь.
     П а в е л. Мир сотворен Богом  –  это аксиома веры. Вам кажется это мифом, сказкой. Поверьте в миф, в эту сказку. В средневековой философии скептицизм был средством утверждения религиозной веры. Всякое суждение субъективно. Познание начинается с сомнения и сомнением заканчивается, ибо мир для человека – необъятная бездна, которую не в состоянии охватить наш разум. Вера предостерегает от ошибок. Сказано «Верую, ибо абсурдно». Уверен, в церковь вы ходите. Теперь многие не гнушаются зайти в храм и потусоваться там, познакомиться, поболтать.
     В и к т о р. Жена иногда берет с собой. Хотя не уверен, верит она или нет, но приносит освященную воду, яблоки, мед. Дома пара-тройка икон.
     Н и к о л а й.  После исторического освящения конторы  зашли с Шутом в какую-то старую церквушку. 
     К о н с т а н т и н. Аналогично. В церковь со своими женщинами нерегулярно хожу, по разным праздникам. У каждой – свой.
     А л е к с а н д р. Сверху священника как-то перед учениями прислали. Лицо  слащавое, неаккуратен. Поговорил с ним и понял: он больший атеист, чем я. И богослужение для него только заученный ритуал, да и тот скучен и бойцам непонятен. После службы подошел к нему, обнял по-братски и говорю: «А теперь, батюшка, послужи-ка Родине!» Сухой паек ему в широченные рукава, вместо колпака – шлем на голову, благословил и в танк на маршбросок  с привалом и стрельбой.
     К о н с т а н т и н. Сбежал, конечно?
     А л е к с а н д р. Остался. Но не священником – прапорщиком. Один из лучших. Внешне изменился, стал подтянут и строг. Воин.
     К о н с т а н т и н. Здорово.
     В и к т о р. Сережка, а ты что молчишь?
     С е р г е й.  Размышляю. Конечно, церковь, храмы посещал. Но без веры. В Риме, Ватикане, Флоренции, других городах с Зоей все соборы обошли, любовались фресками. Тоже без веры… а крестик вот есть. Как украшение. Простенький. 
     В и к т о р. И я крестик ношу. Бабка крестила.
     Н и к о л а й. Оцените цепочку! Была простенькая и крестик был маленький, но у справедливых 90-х свои стандарты. Братва подарила вот эту, а потом они же чуть меня и не грохнули.
     П а в е л.  Найди старую, освященную, эту выбрось. 
     К о н с т а н т и н.  Был крестик, утопил, когда был на морях. Ирочка новый подарила.
     А л е к с а н д р. И у меня вот. Сейчас, наверно, по уставу положено. 
     П а в е л. Значит, вы все прошли таинство крещения. Вас помазали свя-тым елеем, окунали в купель. В воде умерла старая жизнь, а в новой дава-лось всё: прощение грехов, соединение с Христом, уверенность в смерти самой смерти. И всем возложили эти ваши кресты. Так?
     С е р г е й, В и к т о р.  Что ж мы помним?
     А л е к с а н д р. Так все-таки зачем нам кресты одевают? Понимаю: штука полезная, в свое время крест спас Петра Первого от пули шведов. Меня от чего спасает? Каждая штука должна быть полезной.
     П а в е л. Чтобы ты помнил заповедь Христову: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест твой и следуй за мною». Его крестную жертву. Крест символ чести и славы, благодати и спасения. Относитесь к ним благоговейно и они вас когда-нибудь спасут. Вы получили благодать Божию, новую силу.
     К о н с т а н т и н. Конечно, мы догадывались о символе креста, но не так серьезно. Интересный ликбез. 
     П а в е л. При каждом из вас от рождения и до смерти состоит свой ангел-хранитель души и вестник неба. Он всегда с вами, ребята, смотрит за вашими делами, мыслями и все записывает. Направляет вашу волю к добру, докладывает о ваших благих делах. И еще много чего обязан делать. Вы уже связаны с Богом. Не всё так безнадёжно.
     В и к т о р. Нигде одному невозможно остаться. Всё кто-то подглядывает да ещё и записывает.
     К о н с т а н т и н. Ты утверждаешь, что Он всегда с нами, все видит, все слышит, так? Везде соглядатаи! Как сосед мой: подглядывает и все записывает, сволочь.
     Н и к о л а й. Значит, моя биография уже готова. Надо бы выкупить и опубликовать под названием «Так жить нельзя!» А может моему вестнику взятку дать, чтобы все переписал?
     П а в е л. Как ты жизнь свою перепишешь?
     Н и к о л а й.  Да. Никак.               
     П а в е л. Есть возможность исправить. Бог не отвергает кающегося,  всякий грех простится человекам. Только хула на Духа не простится.
     С е р г е й.  Паша, я просил, говори попроще.
     Н и к о л а й. Как можно раскаяться в том, что уже совершено, особенно в том случае, если исправить нельзя? Витькина болячка – синдром второго запоздалого мышления, когда здравые мысли приходят после события. Я был неправ, пойду исповедуюсь и забывает. Но я живу в согласии со своей совестью.
     В и к т о р. Я тоже.
     К о н с т а н т и н. И я, конечно.
     Н и к о л а й. Что тоже, что конечно? Живете в согласии с моей совестью. А ваши где? Экономите? 
     А л е к с а н д р. Всем равнение на Колькину совесть.
     Н и к о л а й. Если мы говорим о силах добра, не имеющих границ, если веришь в эти силы, то почему твой Бог не сделает всех здоровыми, богатыми, умными, честными, дома и города чистыми, красивыми, небо и реки голубыми. Наконец – сделать всех просто счастливыми. Ведь это в Его силах. Раз и навсегда снять все вопросы. Зло повержено. На земле царят мир и благополучие.       
     П а в е л. Мои лесорубы тоже первое время спрашивали меня, почему зло торжествует. Но что такое зло? Это люди. Да, Господу нашему ничего не стоило сделать всех здоровыми. Это с нашей колокольни. Он вылечил великое множество народа: глухие стали слышать, слепые прозрели, хромые пошли.  К нему непрерывно стекались люди слушать и врачеваться. Помоги! Он помогал, уходил в пустынные места и молился.
     К о н с т а н т и н. Нужно было всех сразу, оптом.
     П а в е л. Тысячи людей ходили за ним. Учитель, умоляю Тебя взглянуть на сына моего… на дочь мою. Всем помог. А потом сказал: «О род неверный и развращенный! Доколе буду с вами и буду терпеть вас?» Позволю себе некую вольность в разъяснении.
     К о н с т а н т и н. Да уж позволь, чтобы нам, дуракам, понятно было.
     П а в е л. Представьте. Вылечил он хромого. А тот, разучившись за долгие годы сидения ходить, побежал от радости, споткнулся, да и головой об стену. Бац. Кровь из башки каплет. И что теперь? Господи, помоги теперь голову излечить? А вот история прямо как из нашей жизни. Женщина страдала 12 лет кровотечением, много претерпела от разных врачей, истощила всё, что было у неё, но только хуже ей стало.
     Н и к о л а й. Неужели и тогда врачи все вытягивали?
     П а в е л.  В Евангелии так сказано. Не верить не можем. Прикоснулась она к одежде Иисуса и иссяк источник крови. Исцелилась, но только от од-ной болячки. А где гарантия, что она завтра ничем новым не заболеет. Посмотрел прозревший в зеркало и завопил: «Зачем я прозрел?» Второй прозревший упал со ступенек и, естественно, обе ноги и сломал. Единственная радость – увидел то место, откуда свалился. И по второму кругу к Иисусу, что ж Ты, здесь могут быть и другие слова, выражающие его состояние, соломку мне не постелил?  Нет, Иисус пришёл в наш мир не как фельдшер, Он пришел, как врачеватель душ, призвать грешников к покаянию, послужить и отдать душу свою за искупления многих.
     Н и к о л а й. В отношении здоровья убедил. Это забота индивидуальная, а счастье?
     П а в е л. Счастье? А как можно сделать счастливыми всех? У каждого ведь свое понятие счастья. Мы же в этом только что убедились. Даже мы, друзья, по-разному смотрим на наш мир, в котором мы только прохожие, у каждого свое понятие счастья. Для Кости – море удовольствий, для Виктора – самосохранение, для Сережи – любовь Зои, для тебя, Николай, – самоутверждение через деньги.
     А л е к с а н д р. Обо мне забыл? Главное – служба в армии!
     Н и к о л а й. У всех у нас, заметь, – разумный, подчеркиваю, разумный эгоизм. Мы никому не вредим. Наш личный интерес полностью соответствует требованиям общества. Мы несем другим любовь, работу. А вот для тебя счастье, это, наверно, вера в Бога, любовь к ближнему, молитва?
     П а в е л. Да. Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею. Сие есть первая и наибольшая заповедь. Как сказал Кант, бытие Бога нужно принять на веру, как условие нравственности. Поверьте.  Редко кто может поверить в Бога без чуда. Без чуда никак. От Него постоянно требовали знамения. Притягивал, да и сейчас притягивает только чудный дар исцеления. Вы бы легко поверили в Него, если бы у вас все складывалось так, как вы хотите – без забот, без хлопот – успехи на работе, стремительная карьера, большущая зарплата, любовь жены, детей, крепкое до смерти здоровье, все враги наказаны сурово. Он их вам решит и вы поверите?  Разве это не более абсурдно, чем неверие. В каком бы вы оказались положении, если бы всё также получилось и у ваших врагов, ведь они тоже дети Бога, а грехов у них могло быть и меньше. Кого Богу слушать, кого наказывать, а кого поощрять? Этому роду не будет знамения.
     К о н с т а н т и н. Да. До сих пор сами разбирались и дальше будем идти своей тропой.
     Н и к о л а й. Тропой проб и шишек.
     К о н с т а н т и н. Я научился ценить, скажу, Паша, твоим языком – благодать данного мне дня.
   П а в е л.  Счастье есть, но оно распределено неравномерно, его не хватает на всех. И это справедливо. В целом же для нас счастье категория недостижимая. Иначе нужно признать, как считал Ламетри, что человек – самозаводящаяся, просвещенная машина, искусный часовой механизм. Машина без чувств. Всем командует шишковидная железа. Одни учителя, другие художники, все зависит от программы. И чем она лучше налажена, тем более эффективен результат. Господь создал человека не как раба. Ему нужны самостоятельные человеки, выбирающие Его свободно. Сумеют они преодолеть искушения Сатаны, останутся счастливы, нет – погубит их зависть, злость и другие пороки. Испытывается воля человека. Как у нас? Сосед-то, вроде, побогаче. Почему бы не напакостить ему? Другой за неделю всё спустит, что имеет и опять  – помоги. Да мало ли пороков, владеющих нами. И без ответной любви их не преодолеть.
     В и к т о р. Я спокоен. У меня с этой шишкой всё в порядке. Я лучший учитель по истории. Других, правда, в школе нет, все молодежь.
     С е р г е й.  А моя программа что-то сбой дала. Может масло поменять?
     П а в е л. Эти машины гордые и тщеславные существа. Отсюда его кра-мольная мысль, что счастье человека лишь в наслаждении.
     К о н с т а н т и н. Совершенно правильно. Странно, машина, а как разумно соображает.
     Н и к о л а й. Возможно. Но гордость и тщеславие в разумных пределах не самые плохие качества. Отец Бог нас уничтожал, изгонял и сыну Божьему, как ты, сказал: мы надоели. Ну вот такие мы! Стараемся быть лучше, правильно. Стараемся по мере сил и обстоятельств.
     В и к т о р. Мне это напоминает судьбу хитроумного Сизифа: все наши потуги бессмысленны. Камень всегда срывается и катится вниз. И мы снова в поту и пыли втаскиваем его на гору, а он опять…
     К о н с т а н т и н. …нет, труд его не бесполезен. Так же, как не бесполезно наше желание быть счастливыми и чтобы нам в этом не мешали. В корне не согласен с теорией отсутствия в этой жизни счастья. Очередная глупость какого-то философа. Возможно, даже он умница, очень известный, но, естественно, несчастлив в личной жизни. О таких я слышал много. Вот и придумал себе оправдание. Себе. А трактовщики распространили это на всех. Я четко знаю, что значит для меня счастье.
     Н и к о л а й. Костя, я с тобой. Ты прав. Хотя еще и не понял до конца, что для меня значит счастье. Естественно, не деньги. Но и у меня бывают просто замечательные дни. И встречи, и расставания с приятными для меня людьми. Мне нравится зарабатывать деньги.
     П а в е л. И ты живешь ради них?
     Н и к о л а й. Совершенно нет. Но Бог не отрицал богатых и бедных, Он признавал даже рабство. Я про Бога как-то вообще не вспоминал там, внизу. Мода на него пришла, все стали в церковь ходить, а я и тогда о Нём не подумал. И ничего. Мне всегда везло. И если уже говорить о борьбе добра со злом, то, насколько я могу судить, у Люцифера в этой жизни все козыри. И что дурного или крамольного сама по себе несет цивилизация? По-моему, ничего. Дьявол, видно, не самый плохой парень. Посмотри, Паша, всё же у него. Всё и все. Я лично с ним не знаком, как и ты со своим шефом, но если бы встретил, спросил бы непременно: какой тайный смысл в их противостоянии?
     П а в е л. Смысл явный, явный. Борьба за души людей. Как легко после Булгакова всем понравился дьявол! Если бы он нас сюда пригласил, наверняка в нашей корзинке мы обнаружили бы его знаменитый портсигар с бриллиантовым треугольником. Коля, ты хотел закурить? Потерпи.
     К о н с т а н т и н. У нас корзина без всяких излишеств. Обычная крестьянская корзина.
     П а в е л. А что? Симпатичный парень этот Воланд. Всех очаровал. И он, и его свита умны и остроумны. Правда, одному голову отрезал, других с ума свел. Но всё как-то весело, с азартом. Вроде и доброта у него ко всем героям. Весело прошёлся по Москве.
     К о н с т а н т и н. И в самом деле увлекательное путешествие сатаны по столице. Он, как мне показалось, положительный герой. Каждый из тех, с кем он встретился, заслужил того, что получил.   
     П а в е л. Никого не жаль: ни Берлиоза, ни других. За неверие в дьявола и Бога каждый получил своё. Но не зря его волновало, насколько горожан изменил квартирный вопрос, автобусы, телефоны и прочая аппаратура. Убедился сам и нас убедил, как легко москвичей спровоцировать на жадность и глупость. Пёстрый бардак в варьете и бесплатные шмотки. И всё из-за утраты духовного зрения. Люди перестали различать добро и зло. Только Иисус представлен эдаким мальчиком для битья, который ещё и обращается  с просьбой к Воланду дать Мастеру покой. Но благосостояние не падает с неба. Каждый, исходя из своего понимания нравственности, старается получить как можно больше этих благ. Отцы церкви ещё в XVI веке предсказали приближение пришествия Антихриста именно в наше время, время необыкновенного вещественного развития. Да, полем деятельности падшего ангела остается земля, а задачей – увлечение людей в погибель. Здесь нечего спорить, работает он весьма результативно. Его соблазны понятны людям и проще. Но, помните, человек, отчужденный грехом от Бога, живет в духовной темнице.
     К о н с т а н т и н. Все мы живем на земле, нам выпал счастливый жребий, я это прекрасно понимаю, но как можно отказаться от благ цивилизации. Она кругом, без нее просто немыслимы самые простые поступки.
     П а в е л. Ослепление цивилизацией и превращает нас в эти самые машины. Она подменяет весь смысл жизни. 
     Н и к о л а й. Никогда не соглашусь и не смогу, как и миллионы других, отказаться от достижений техники. Разве невозможно разумное сожительство человека, его души и телевизора, радио, телефона, машин, самолетов и прочего?
     П а в е л. Многозаботливость помрачает наши лучшие чувства, Коля. И происходит это совершенно незаметно. Цивилизация развивает зависть, злость, ненависть. Человек больше отдает себя обычной жизни, рост благосостояния не оставляет времени для души, в благополучии человек чаще одинок. А с разобщенными всегда легче разбираться. Это все для тела, а что для души?
     К о н с т а н т и н. В здоровом теле – здоровый дух. И что такое рай и ад?
     А л е к с а н д р. Рай без армии мне не нужен. Что я там буду делать? Будет ли там война?
     В и к т о р. Значит ты для себя уже выбрал – только рай? А где он, Паша, твой рай? Может быть в этой дальней синеве штаб-квартира Создателя, а в каком-то уголке – место успокоения Мастера. Хоть заранее дорогу узнать, чтобы потом не обманули. 
     П а в е л. Пути господни неисповедимы. Не знаю я какой будет наш по-следний путь. Я только проповедую. 
     В и к т о р. Паша, у вас есть ответы на все вопросы. Землю создал Бог. Смысл жизни в служении Богу. Тысячи людей бьются, проглядели глаза в телескопы – как возникла Земля, другие тысячи и себе и остальным морочат голову – а зачем мы живем? И вообще, сейчас ученые утверждают, что Земля возникла в результате взрыва во Вселенной.
     П а в е л. Совершенно правильно. Отношение церкви к достижениям ученых за 300 лет изменилось. Да, Земля образовалась в результате какого-то страшного взрыва. Но кто его произвел, этот взрыв?
     Н и к о л а й. Логика твоя понятна – только Он. Великий взрывотехник. Не пострадал при взрыве? Ведь так шарахнуло!
     П а в е л. Коля, осторожнее в словах, прошу. Пока ответа у ученых нет, считаем единственным доказательством Библию, «Бытие» – вначале Бог сотворил небо и Землю. Все совпадает. Первым идет небо, потом взрыв  – и Земля.
     А л е к с а н д р. А ведь убедительно, друзья. Четко, как в уставе.
     П а в е л. Дальше – еще проще. Бог сказал и все повторяют – почитай отца своего и мать свою. Они дали тебе жизнь.
     А л е к с а н д р. И это очевидно.
     П а в е л. Так почему не почитать того, кто создал всё человечество?
     А л е к с а н д р. Черт побери, как все ясно и просто. Бог создал людей, а они сразу  стали что-то делить, из-за этого драться. Первый взял камень, второй тут же изобрел лук и стрелы, тогда первый, почесав репу, чуть по-позже придумал порох и пистолет, второй автомат и пошло-поехало. Чтобы как-то избежать хаоса и организовать противников Бог надоумил их создать армию. Заглядывая за границы своих государств, её стали постоянно модернизировать, тратя миллиарды за счет основного населения. Человечество занято делами.
     П а в е л. Он – величайший ученый, терпеливейший  эволюционист и всегда поддерживал стремление к учению. Ему не нужны революции. Лук, пистолеты, автоматы и армия – не Его изобретение. Он предлагает нам без скачков, без потрясений двигаться вперед. Он не собирается мешать этому, Он знает, что в конце концов люди придут к убеждению, что мир создал именно Он.  Будет то же, что и с философским камнем. Ищите, изобретайте. Ты ученый, значит, твое дело – искать, исследовать, создавать и реализовывать свои идеи, пожалуйста, и он должен делать его хорошо. Пусть что-то открывает. Но до истины никогда не добраться. Формулой, инструментами, расчетами, опытами никогда не объяснить смерть Иисуса Христа, его воскресение и 40-дневные проповеди.
     Н и к о л а й. Да, моралист и проповедник, глубоко ты нас окунул в суть вопроса. Но может с позиций XXI века следует немного иначе относиться к религии и Богу?
     К о н с т а н т и н. А не придумано ли это всё как средство успокоения бедных, больных и прочих несчастных. Чтобы не завидовали богатым и счастливым? Ты хоть знаешь, что за окном капитализм? Знаешь кто у нас президент, председатель правительства?
     П а в е л. У них своя работа, у остальных – своя. Я учу людей жить правильно, просто и вижу, что они порой пусть  нечаянно, но приходят к Богу. Вся философия, всё разумное вышло и продолжает питаться из Священного Писания. Ведь золотое правило нравственности, о котором ты, Виктор, говорил, сформулировано именно Иисусом: во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди,  так поступайте и вы с ними. Что важнее этого? Ничего. Все философы только обыгрывали этот закон и пророков. Не следует заниматься вопросами бытия, Бога, смысла жизни. Нет ничего нелепее, чем пытаться подчинить Бога и Его мир нашим законам и мерить их нашими силами, говорил Монтень. Другое дело толчок развитию человества, который дала регилия. Какова доминанта главного атеиста России? Ленин в своё время какую дал установку тем, кто вознёс его на трон? Коммунистом можешь стать только тогда, когда обогатишь себя знаниями, выработанными человечеством. Или что-то в этом роде. А всё, что человечество сделало до революции, всё, буквально всё связано с религией. До Христа и после. Искусство, архитектура, наука, законы, этика, мораль. То есть вождь мирового пролетариата призывал всех срочно и глубоко заняться историей религии.
     К о н с т а н т и н. Интересная мысль. Но тогда объясни, зачем было ис-треблять священников и взрывать храмы?
     П а в е л. Одно дело призывать, чтобы все услышали благие намерения, другое – делать. Обыкновенная история. На мой взгляд, это его чудовищное преступное тщеславие, то, что не в рамках, а перехлёстывает – теперь верьте только мне и партии, как раньше верили Богу. Я сделаю вас счастливыми. Мы вместе построим рай.
     Н и к о л а й. А может Ильич не то имел в виду?
     П а в е л. Кто ж теперь узнает? Да ещё, немаловажное. Только церковь всегда помнит всех своих святых и подвижников. Из поколения в поколение передаёт рассказы об их жизни, подвигах и чудесах. Где еще, в каком ведомстве вспоминают тех, кто пострадал за веру, за Россию? У вас всегда кто-то конкретный и, как правило, не самый лучший, а занимающий высокое положение решает, кого сегодня приписывать к героям России, а кого вычеркнуть. Но критерий всегда должен быть только один – пожелание благого дела для нашей страны.
     В и к т о р. Вот когда разберемся  со своей современной историей, тогда, может быть, поймем, кто был героем и на чьих именах воспитывать молодежь.
     А л е к с а н д р. Вот устроились! Нашли глупее себя и учат всю жизнь.
     В и к т о р. Но ты же тоже, наверно, самый умный у себя в армии?
     А л е к с а н д р.  Не скромно, разумеется.
     П а в е л.  Не знаю, как у Виктора, возможно всё идёт по накатанной или, как у Николая, всё по кругу, голова закружиться может, а моя тема безграничная, жизни не хватит.
     Н и к о л а й. Философия – это не жизнь. Это где-то около. По-моему, человек философствует, когда у него что-то не ладится. Перечитай Островского. Все его пьесы как будто сегодня написаны. Могу напомнить из «Доходного места» – весь город уважал первейшего взяточника за то, что он жил открыто и у него по два раза в неделю бывали вечера. Это жизнь. Ничего не изменилось! И я живу по ее законам. Ни я, ни ты, никто не может их отменить. Вопрос к тебе: «Почему в этой жизни больше зла,  где твой Бог»?
     П а в е л. Он не отвечает за зло на земле. Он всем дал право выбора. Выбор сделал – и кончилась твоя независимость. Ты принял решение.
     Н и к о л а й. Так все-таки выбор был разрешен. Альтернатива. Соответствует демократии. Я самостоятелен в своем выборе и суждениях. И не тебе меня судить. Но, как правило, условия жизни таковы, что мы не можем избежать того или иного выбора.
     К о н с т а н т и н. Паша, для первой лекции достаточно. Но мы так легко не сдадимся, да, Коля? Не заподозрят ли меня в стадном чувстве: Бога нет, крушить церкви и все вперед. Извините, ошибались, не досмотрели в телескоп, не увидели, а Бог-то есть, все бегом в церкви. И я то крушить, то молиться.
     Н и к о л а й. Хорошо, что ты, Пашка, свой талант миссионера пробуешь на нас, а не на каких-то там туземцах в Африке. Сожрали бы, как Кука. Живёшь нормально, всё у тебя великолепно и вдруг встает из небытия твой друг и оказывается – неправильно ты живёшь.
     П а в е л. Только глупый человек не меняет своих взглядов. Это я на себе понял. Я очень хотел увидеть вас и не для того, чтобы заниматься схоластикой, я хочу твердо знать ваше мнение: правильно ли я живу, не ошибся ли в своем последнем выборе. Я хотел только общения с вами.
     Н и к о л а й. Зря ты на нас надеешься в разрешении своих сомнений! Мы – другие, и ты – другой, может более нас чрезмерно обласканный жизнью. Наверно, ты живешь правильнее нас, если в 40 с лишним у тебя нет ни кола, ни двора, ни жены, ни детей. Ничего! Сколь справедливой и милосердной была к тебе жизнь, если на твоем пути одни потери? Замены любимым так и не нашел. Ты ведь и нас потерял, а мы тебя. Что значит наша встреча через столько лет? Когда что-то долго носишь в своей памяти, в конце концов становится не по себе. Что у тебя, Паша, осталось: скорбные воспоминания и благие пожелания. И ты предлагаешь нам идти по твоей дорожке? Время изменило нас до неузнаваемости.
     П а в е л. А как нам помогают жить музыка или книги?   
     В и к т о р. Довольно вопросов! Сами видите: мы постарели, да не поумнели, но ведь не забыли, о чем мы мечтали перед выпускными экзаменами?
     К о н с т а н т и н. Так не терпелось вырваться из городка, что мы сами торопили  время. Подгоняли его. Помните, как мы последней школьной весной угнали лодку и она, как с айсбергом, столкнулась со льдиной и затонула. Как «Титаник». 
     П а в е л. Но Божьим провидением мы все спаслись.
     Н и к о л а й. Обычное воровство. Какого-то рыбака лишили лодки-кормилицы. Да и воды-то было по пояс, только промокли до нитки. Сушились у костра и обсуждали наши планы. 
     В и к т о р. Каждый о своем. Все знали, что разъедемся в разные стороны  из теперь так любимой  Юрьи, что у каждого начнётся своя взрослая жизнь. И как мы, дурачки, радовались предстоящему отъезду!
     П а в е л. Верили, что крепче школьной дружбы ничего нет.
     В и к т о р. Всему свое время. Тогда так легко было удивить всех. Помните, брюки клёш с клинышками?
     С е р г е й. Конечно. А как налысо постриглись и с тенями на лице зава-лились  на первый урок. Вот глаза были у завуча, прямо сейчас их перед собой вижу. Думал, что вылезут (Александру). А наш генерал с тех пор так лысым и ходит.
     А л е к с а н д р. Привык. И жене нравится.
     Н и к о л а й. Зато два дня отдыхали от школы.
     С е р г е й. И ведь не думали, что радуемся кончине самых лучших дней в жизни. В глухом, неведомом краю какой-то черт создал Юрью. Как мы  хотели побыстрее повзрослеть, чтобы уехать, стать самостоятельными, поступить в институт, начать курить, спокойно выпивать… чтобы ни мать, ни отец, ни директор школы не гоняли. Это сладкое слово – свобода.
     Н и к о л а й. Мы ничего не потеряли потому, что у нас тогда ничего не было. И нечего, значит, нам было терять. Значит – мы свободны!

Гаснет свет на правой половине сцены. Загорается на левой.
Те же, но только молодые сидят за столом. У К о н с т а н т и н а
в руках гитара. Он начинает петь. Здесь могут звучать «Бригантина»
Когана или любые песни Высоцкого, Визбора, Клячкина, Окуджавы,
Городницкого и других бардов.


                Ботиночки дырявые, от холода дрожу
                И пальцами корявыми узоры вывожу.
                Тихонько дождик капает за шиворот ко мне,
                Троллейбус не торопится, а капли на спине.
                О-о-о, уже согрелись.
                Я сам себя баюкаю, хорошенький ты мой,
                Не все ж тебе с наукою, шагал бы ты домой.
                О-о-о с одной из этих,
                Но с этой не получится, а дома ждет обед,
                Но дома нет попутчицы, а здесь обеда нет.

     Н и к о л а й. А про Канаду.
     К о н с т а н т и н. Пожалуйста (поет).
     Н и к о л а й. Ну что, ребята, через неделю начало экзаменов, сдадим и свобода!   
     П а в е л. Стараюсь не думать, что нам скоро придется расстаться, воз-можно, на целые годы.
     С е р г е й. Брось хандрить, как же мы будем друг без друга. Я долго не смогу. Куда бы вы не уехали – найду.
     В и к т о р. Скорее всего я сдам документы на исторический или филологический.
     Н и к о л а й. Сначала выпускные сдай! Ты же в алгебре дуб.
     В и к т о р. Сдам, ты поможешь. Сдам и сразу забуду все уравнения.
     А л е к с а н д р. Забыть можно только то, что знаешь и помнишь. Я, лично я –  в ракетное. Вот так!
     К о н с т а н т и н. Ох, Саша, рисковый ты парень. Ведь обязательно не туда ракету пошлешь.
     С е р г е й. Ну что, за успешную сдачу экзаменов, за пути-дороги, по которым нам предстоит стоптать не одну пару туфель, за нас, нашу дружбу, за то, чтобы мы не потеряли друг друга. 
     П а в е л. Костя, сыграй еще что-нибудь.
     К о н с т а н т и н. Да с удовольствием. (Поет: «Кожаные куртки, бро-шенные в угол…»).   Так будет всегда. Давайте поклянемся.
     П а в е л. Сережа, Костя, не грустите вы так. Мы будем встречаться и может лучшая жизнь только начинается.
     С е р г е й.  Ксения с тобой поедет?
     П а в е л. А почему она должна со мной поехать? Знаю, что она хочет быть журналистом, что в Свердловске есть университет, журфак, но мы с ней не говорили об этом. Она что-то рассказала о своих планах?
     С е р г е й. Нет, нет, ничего. Нет. Просто подумал, а куда же наши дев-чонки разъедутся? Тоже загрустили.
     В и к т о р. Ребята, сдадим экзамены, получим аттестаты, а там посмотрим кто куда.

Гаснет свет на левой половине сцены, загорается на правой.

     Н и к о л а й. Паша, ты в белом или в черном духовенстве?
     П а в е л. На монашество духу не хватило.
     С е р г е й.  А жениться тебе можно?
     П а в е л. До постановки в священный сан пришлось жениться. Но так… для соблюдения формы… она осталась в городе… мы с ней даже и не знакомы… встретил на улице, предложил сыграть свадьбу…
     Н и к о л а й. И тут струсил. Не хочешь иметь детей. Стало за них страшно перед этой жизнью? Какими они вырастут? Вдруг будут не согласны с тобой. Детей нельзя обмануть. Нельзя.
     А л е к с а н д р. Ты сознательно лишил армию новых солдат. Я бы расценивал это как преступление. Скоро под ружьё ставить некого будет! Получается, на всю нашу компанию только я двух солдат родине дал. 
     К о н с т а н т и н. Не убивайся. Скоро в армии роботы служить будут. 
     П а в е л. Никогда не думал о детях. Если бы рядом была любимая женщина и она бы захотела детей, что вполне естественно, я был бы счастливым отцом большого семейства. Иметь детей так сразу не меньше трёх, чтобы и им не скучно было. Но только мать для этих детей не нашел. Хотя Монтень считал за счастье не иметь детей.
     С е р г е й. В классе все были уверены, что у тебя с Ксенией будет крепкая семья.
     П а в е л. Я её часто вспоминаю с каким-то чувством вины в её смерти. Виноват, но в чём?
     К о н с т а н т и н. Вить, налей по полной. Пришло время и мне кое-что вспомнить. Паша, я никогда не мог понять, что она нашла в тебе? Что? Ну, симпатичный ты парень. Ну, фантазер. Но все девчонки в классе были влюблены в меня. Все. Кроме нее. Она была влюблена в тебя по уши. Будто кто приворожил. На гитаре играл не ты – я, песни пел не ты – я. Я всегда хотел и легко был душой любой компании. А ты только сказки какие-то ей рассказывал. Вечно повторял про красивый необитаемый остров, куда вы попадаете после кораблекрушения. Строил из себя романтика. И ты врал ей. Врал. А она тебе верила. Верила, что и после школы вы будете только вдвоем. Пусть в большом городе, но как на твоем необитаемом острове. Вдвоем. Книги, умные разговоры, тихие вечера, званые, неутомительные приемы старых школьных друзей. В общем, твои сказки…
     П а в е л. Продолжай. Но я никогда Ксении ни в чём не врал. Продолжай.
     К о н с т а н т и н. А я любил ее. Любил по-настоящему. Я тоже мечтал, что эти книги, вечера и разговоры будут только у нас с ней. Ты же со мной, как с другом, всем делился.
     П а в е л. Ты мой самый близкий друг. Я и не догадывался, что ты влюблен в Ксению.
     К о н с т а н т и н. И ты мой самый близкий друг. Поэтому я ждал, кого она выберет. Ждал, пока не понял, что она выбрала тебя, что она уедет в Свердловск и не для того, что поступить на журфак, а чтобы быть с тобой. Сказала: «Куда Паша, туда и я. Хоть на край света». Она жила в твоей сказке. Андерсен хренов. Но когда ты рассказал, что бегаешь в Юрью к секретарю райкома комсомола, даже сейчас помню как ее звали – Елизавета Семеновна  и она учит тебя семейной жизни, я понял, что у меня есть шанс.
     В и к т о р. Эта та, что нас в комсомол принимала? Пышная женщина. Так ей лет около 30 уже было.
     С е р г е й. А для Паши милая любовница.
     Н и к о л а й.  Мы, девственники, тогда все тебе завидовали. У нас дальше поцелуев дела не шли. Бравада, вечеринки, танцы. Помните, особенно у Баева отрывались. Родители вечно неизвестно где, и мы почти до утра у него торчали.
     К о н с т а н т и н. Вспомни, Паша, тот майский вечер? Май далеких семидесятых. Отцы наши уехали на учение, своей матери ты соврал, что переночуешь у меня, а мне сказал, что идешь к Елизавете. Помнишь? Ты врал, всем врал, скотина. Она пришла ко мне от твоей матери, которая сказала, что ты у меня. Что я мог ей ответить. Она села в кресло и сказала, что будет тебя ждать. «Что-то случилось?» – спросил я. Она ответила, что почему-то вдруг соскучилась по тебе и очень хочет видеть, чтобы сказать что-то важное. Девичьи тайны? Да. Я ей предложил встретиться с тобой завтра. «Не хочу завтра. Подожду его, ведь он скоро должен подойти? Да? Куда он может уйти с территории нашего городка?» –  «Нет, – ответил я, – не подойдет, он на свидании». Будто кто-то меня подтолкнул, и я решил все рассказать Ксюше. Я не предполагал, что все так повернется. Она не поверила мне. Обзвонила всех ребят. Все ответили, что ты у меня. Слезы покатились у нее по лицу. «Ты все врешь, – прошептала она – врешь». А мне бы и правда соврать, успокоить ее, обнять, приласкать, что-нибудь наплести, но я потерял контроль над собой. «Он любит ее?» – спросила она. «Не знаю, она гораздо старше его», – ответил я. «Они давно встречаются?» – «Да, – ответил я, – давно». – «И ты ничего мне не говорил. Все знали, кроме меня. Все. Все вы обманывали меня», – так тихо сказала она. «Я не верю тебе, не верю. Зачем ты все это выдумал?» – это она уже почти закричала. «Не веришь?» – «Нет! Не верю. Пошли, собирайся, пошли». – «Куда?» –  «Но ты же знаешь, где она живет?» –  «Знаю». – «Так пошли». Я потерял голову. Взял ее за руку и повел.
     П а в е л. Ты меня предал.
     К о н с т а н т и н. Я? Ты лгал Ксюше, заставлял нас врать, а я тебя пре-дал?
     П а в е л. Я не лгал. Она никогда меня не спрашивала о моей жизни. никогда не спрашивала, люблю ли я её. Я не знал, что она любит меня.
     К о н с т а н т и н. Врешь, врешь. Ты все знал. Просто тебе так легче жилось. Все  видели, как она ластилась к тебе, как смотрела на тебя. Что молчишь? Ты даже сейчас хочешь оправдать себя.
     Н и к о л а й. Костя, может хватит хлестать Пашу?
     П а в е л. Я не знал тогда, что значит любовь! Не знал! И сейчас не знаю.
     К о н с т а н т и н. Мы с Ксюшей пошли за тобой. Я показал ей твой дом свиданий. И потом проклял все на свете. Я открыл калитку и через маленький просвет в занавесках она увидела вас. Назад шла, как лунатик, не разбирая луж, грязи. Я как поводырь вел ее домой. Она плакала. Я понял, что сделал самую страшную в жизни ошибку. На следующий день она не пришла в школу. Ты же прыгал, как кузнечик. А после уроков нам сказали, что она умерла.
     П а в е л. Все эти годы я мучился: «Почему, почему?» Я чувствовал, что мог быть виновен в ее смерти. Теперь знаю это наверняка. 
     К о н с т а н т и н. Да ты и мне всю жизнь перевернул. Думал учеба отвлечет, потом работа, бизнес. Но никого рядом. Постоянно перед глазами тот дождливый вечер. А ты здесь нам плетешь, что тебе до сих пор стыдно, что ты кому-то сказал неприятные слова. Твоя подлость, моя. Чья страшнее? Чей грех больше? Я даже думал уйти из этой жизни. Суета житейская спасла. Встретил Тоню, чем-то похожа она на Ксюшу. Своей наивностью, беззащитностью… преданностью.
     П а в е л. Этот грех невозможно отмолить.
     Н и к о л а й. Успокойся, грешная душа. Столько лет прошло.

Освещается левая половина сцены. П а в е л заглядывает в один из кабинетов.

     П а в е л. Здравствуйте, Елизавета Семеновна .
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а  (в кабинете за столом). О, Павел. Как я рада тебя видеть! Заждалась, документы принес? Я скоро освобожусь и мы пройдемся, посмотри какой денек, позднее бабье лето. У меня к тебе есть одно партийное поручение. Подожди пару минут на крыльце.

Разговор на крыльце.


     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а.  Ты как добрался, пешком?
     П а в е л. На попутке.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Один?
     П а в е л. Да.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Я тебя ненадолго задержу. Время обеда, давай в нашем буфете перекусим.
     П а в е л. Спасибо, я не голоден. А что за поручение, Елизавета Семеновна?
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Когда мы вдвоем, называй меня Лиза. Договорились? Я хочу, чтобы между нами установились неформальные отношения. Я на тебя рассчитываю. В школе ты один из первых, хотя дисциплина немного и хромает, не всегда согласен с мнением комитета комсомола, избегаешь поручений. Как старший товарищ я хочу да просто обязана помочь тебе подготовиться к самостоятельной жизни. Тебя ждут новые, совершенно другие проблемы и, наверно, большие разочарования. У нас еще будет время поговорить на эту тему. Так договорились? Для тебя  – я Лиза.
     П а в е л. Хорошо. Но мне страшновато даже идти рядом с вами.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Не бойся меня. Сегодня кусаться я не буду.
     П а в е л. Вы очень красивая, когда я вас увидел, подумал, что такие женщины, как вы, бывают только в кино или журналах. Или в столицах, но никак не в нашей глуши. Это ошибка, что вы здесь.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. О, ты и комплименты можешь говорить. Приятно. Спасибо. Срочных дел у меня, вроде, нет. Давай-ка зайдем ко мне, кофейку выпьем. Пошли-пошли. И запомни, комсомолец, когда член партии, а тем более завотделом райкома что-то предлагает, это – приказ. Мы ничего просто так не делаем. Все на перспективу. (Она взяла его под руку и, разговаривая, они подошли к ее дому).
     П а в е л. Какой симпатичный дом.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Домик. Обычный деревенский домик. Выделили на время. Служебный. Главное дворик есть, летом чай под липой будем с тобой пить.
     П а в е л. Летом я буду поступать в институт. Да это не то, что наши квартиры в «московском» доме, но и у нас стоит только дорогу перейти и чай можно пить уже в лесу.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Знаю, твой дом украшение городка. Проходи, садись к столику. Сейчас кофейку, конфеты.
     П а в е л. Сколько у вас книг!
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Это только те, что здесь купила. Пре-красный книжный магазин, на завозах я первая. В основном все книги остались у родителей, в Саратове. Но все они не стоят одной. Вот посмотри  (дает ему книгу).
     П а в е л.  Монтень. «Опыты». Не читал.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Удивительная книга об искусстве жить достойно. Возьми, почитай. Давай по кофейку с коньячком, ведь прогулки по городу вы начинаете на вокзале в стекляшке с кофе с коньяком?
     П а в е л. Вы и это знаете? И как-то незаметно это стало нашим ритуалом, если, конечно, родителей с нами нет. Вырываемся на свободу.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Хотите почувствовать себя самостоя-тельными, взрослыми?
     П а в е л. Да мы уже не дети, месяцев через семь получим аттестат и прощай городок.  (Елизавета Семеновна наливает немного кофе и большую часть коньяку).
     П а в е л. Какая прелесть, а на вокзале в чашке только запах коньяка. У вас  наоборот – запах кофе, вкус коньяка.  (Елизавета Семеновна достает из-за книг икону Божией матери «Утоли моя печали», ставит ее на полку, зажигает свечу и на минуту склоняет голову. Павел с удивлением наблюдает за ней). Вы верите в Бога?
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Наша научная марксистско-ленинская идеология  забыла о персональной душе каждого. А ведь она есть. И иногда ей очень неуютно. Мне нужно, чтобы кто-то услышал меня и не вступал бы в полемику. Не упрекал, но и не ободрял. Мне нужно кому-то рассказать о своих мыслях, мне нужно, чтобы кто-то понял меня и простил. Я у Него ничего не прошу, Он и так дал мне сверх всякой меры и не Его вина, что я не смогла правильно распорядится этим даром. В свое время и ты придешь к Богу. Это дело личное. И давай договоримся – это первый наш с тобой секрет. Их будем еще много-много.
     П а в е л. Вы знаете, я никогда даже не думал о Боге, в церкви не был. Ученые только ищут разгадку создания Земли и человека.       
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Они еще долго будут искать ответы на эти вопросы. Пройдет не одна тысяча лет. Но у Бога-то как раз здесь все ясно. Проблемы с нами, его человеками. И, как правило, к Нему обращаются, когда нет взаимопонимания, когда вдруг обнаруживаешь, что вокруг вакуум.  Когда что-то никак не можешь понять и некому объяснить. Кто-то берется, но не убеждает тебя. Да, скоро, очень скоро ты и твои друзья разлетитесь по стране. Твои иллюзии, что ты кому-то нужен в этом огромном мире, разобьются в прах. Твои искренность и  наивность будут тебе только мешать.
     П а в е л. Я никогда не думал о том, какой я. Да, я никогда не врал никому и верю всем. Меня тоже никто не обманывал. А вырваться из нашего городка давно хочу, тем более, что это неизбежно, институтов у нас нет. Весь наш класс уедет, надеюсь, мы не потеряемся, будем держаться вместе. Елизавета Семеновна, что за поручение у вас ко мне?
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а (подходит к окну, она заметно нервничает). Не спеши, Паша. Я хочу тебе многое сказать. Ты сильный мальчик и ты не общественный. Мы уже не раз с тобой встречались, ведь в вашу школу я приезжаю, чтобы увидеть тебя. От тебя не отходит симпатичная голубоглазая шатенка.
     П а в е л. Ксения.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Я знаю. А кто в вашей компании заводила?
     П а в е л. Это, безусловно, Костя. Парень с гитарой. Когда поет все девчонки его.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. И Ксения?
     П а в е л. Она почему-то всегда со мной.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Она тебе нравится?
     П а в е л. Да. Мы часто с ней гуляем допоздна по нашему проспекту. Там все гуляют.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Ты с ней целовался?
     П а в е л. Конечно.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. И дрожь при этом чувствовал?
     П а в е л. А вы откуда знаете?
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. А если она тебя завтра забудет?
     П а в е л. Я спрошу ее: «Почему?» И если она что-то вразумительное скажет – я пойму. Вы чем-то огорчены, Елизавета Семеновна?
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Скажи Паша, ты уже знаешь, что такое любовь? Ты любишь Ксению?
     П а в е л. Мы говорим об этом часто в нашей компании, а так больше, конечно, по книгам. Недавно обсуждали  «Немного солнца в холодной воде». Кто что найдет интересного, обсуждаем вместе. Для меня это чувство  очень-очень далекое. Не понимаю, как можно жертвовать собой из-за любви, как можно сходить с ума, думать постоянно о другом человеке. Это мешает настоящему, той цели, которая есть. С Ксенией мы  больше молчим, она как-то непонятно для меня вздыхает, иногда как-то странно и подолгу смотрит на меня. Я ее не понимаю. Любовь это книжное, выдуманное чувство. Я не уверен, что люблю Ксению, больше думаю об институте, о Свердловске.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Как ты ошибаешься! Только вокруг любви и крутится весь наш мир. Все во имя любви.
     П а в е л. Не знаю. Ну, будет девчонка рядом, наверно, хорошо, главное  – в институт поступить, потом найти интересную работу.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Значит сейчас сердце твое свободно?
     П а в е л. Не думал об этом, наверно пока да.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. А мое, похоже, уже занято. Я знаю. Но когда в прошлом году на собрании ты защищал ученика 10 «А», влюбившегося в учительницу литературы, я подумала, что тебе это чувство знакомо. Ты говорил, что сердцу не прикажешь, вспомнил Ромео и Джульетту. Я тебе поверила и голосовала против ее увольнения. А ведь она старше его, с ребенком.
     П а в е л. Вот Славка Жигунов, наверно, знает, что такое любовь. На собрании я смотрел на него и подумал: он с ума сойдет. Я видел, что ему стало наплевать на школу, на аттестат, на всех друзей. Он действительно любил ее. А разница в годах ни его, ни Светлану Васильевну не интересовала. 
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. В защиту выступил только ты, а не его друзья.
     П а в е л. Друзей нужно выбирать. Мои бы за меня обязательно  вступились. Я так понимаю: они на всю жизнь. Я понял, что со Славкой и Светланой Васильевной собираются поступить несправедливо. И все это поняли, но почему-то промолчали. Елизавета Семеновна, мне домой пора.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Я – Лиза. Лиза. Не волнуйся, я тебя на машине домой, если нужно, отправлю. А сейчас я прошу тебя – останься. Дома есть телефон? Позвони, скажи, что ночуешь у своего друга.
     П а в е л. У меня в Юрье нет друзей.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Я хочу тебе многое сказать: ни вечера, ни ночи не хватит. Ты правильно говорил, что любовь самое прекрасное чувство: влечение, привязанность, страсть.
  П а в е л.  Я говорил на примере Славки Жигунова. Я посмотрел в словаре, что такое любовь и пересказал это.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Дай бог тебе не знать это чувство. Хотя, чаще всего не знаешь, где и когда оно тебя поймает. Но понять его нам не дано. Где любовь, там и грех, раскаяние и страдание. Никому не избежать этого. Значит ты свободен?
     П а в е л. Вот школу закончу…
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Бывает любовь мимолетная. Все дело в дозировке. Когда ты улыбаешься, ты такой милый. Я тебе нравлюсь, Паша?
     П а в е л. Вы очень красивы, я вас побаиваюсь. Чаще видел вас строгой. Почему вы редко улыбаетесь?
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Давно не было поводов. Мой бывший муж тоже считал меня красивой. И, наверно, от трусости привел как-то своих друзей и сказал: «Красотой нужно делиться. Ты все равно меня не любишь и ни во что не ставишь». Я и до этого страшного случая считала, что красота мне только мешает. И чем дольше, тем яснее я понимаю, что родиться нужно счастливой. Счастье не предмет, который можно просто взять со стола.
     П а в е л. Вы были замужем?
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а. Была. Но это не со мной. Это была не я. Попробуй мед. Каштановый. И я ложечку. Оставь чуть на губах. Понимаю, я старше тебя, понимаю, ты уедешь, но ничего не могу с собой поделать.
     П а в е л. Вы улыбнулись. Вы такая красивая.
     Е л и з а в е т а  С е м е н о в н а.  Прошу тебя – останься (подсаживается к нему вплотную, пытается погладить по голове, Павел сначала будто уклоняется, потом наклоняет голову к ее голове). Паша, дай мне это счастье. Пусть оно будет мимолетным, пусть только до твоего выпуска. Мне этого хватит. (Она целует его).    

Освещается правая половина сцены.

     К о н с т а н т и н. Друзья, имеем ли мы право смотреть такие интимные фильмы?
     П а в е л. Нас не спросили. Кто-то, видно, выступил в мою защиту. Он считает, что вы должны это посмотреть. Она впервые познакомила меня с Монтенем.
     С е р г е й. И еще с чем-то более важным…
     В и к т о р. …меня этой ночью мчала атласная кобылица.
     П а в е л. Я понял, что она очень одинока. Какая-то своя грусть, куда она никого не пускает. Я потерял голову. Этот сладкий поцелуй… а остальное, как во сне.
     С е р г е й. Какие мы были молодые. Ну, братишка, устоять было невозможно. 
     В и к т о р. Сейчас бы ее назвали секс-бомба. Аж голова закружилась.
     К о н с т а н т и н. После окончания школы ты с ней еще встречался?
     П а в е л. Да. Она приезжала ко мне в Свердловск. После поступления в институт первый месяц, как и положено было в те времена, работал в колхозе, вернулся в конце сентября, а в октябре только успел снять летнюю кухню в Пионерском поселке, она нашла меня. В том году осень была на удивление теплая, солнечная, как и тогда, когда я остался у неё. Она навела в доме порядок, всё вымыла, убрала. К моему приходу готовила ужин. Накрывала на стол. Недельку пожила, сказала, что приехала проститься, замуж выходит. 
     К о н с т а н т и н. Я так понимаю, чтобы одной не остаться.
     П а в е л. Наверное. Привезла мне свою иконку. Кончилась неделька, осталась еще на один день, потом еще на один. Я приходил из института к ней, как к жене, и видел, что она не хочет уезжать. Но я не предлагал остаться. И когда проводил её, ничего в душе не шевельнулось. Она видела, что она не то, что безразлична мне, но не может занять место в моем сердце, хотя и тогда и теперь оно пусто. Не смог оценить красоту и радость тех дней. Но не жалею об этом совершенно. Хотя все в этой женщине было по стандартам фигуры и по душе без разногласий. Но рано мы с ней встретились. (На минуту наступила тишина и молчание).
     В и к т о р. Ну что замолчали?
     К о н с т а н т и н. Ребята, почему мы так устроены: то, что нам легко достается, нас не устраивает? Мы пролетаем мимо этого, не замечая, может быть, самого главного – это твое. Мы ищем чего-то недоступного, не понимая, что затратив силы, время, достигнув якобы желаемого, вдруг ясно видим, что все напрасно потрачено. Это не мое. Мы ждем неминуемых катастроф. А то, что казалось простым и легким, на самом деле это то, что нам нужно. Но оно уже прошло. 
     В и к т о р.  Объяснись…
     К о н с т а н т и н. Минутку. Паша, тогда я был уверен, что ты любишь Ксению, и мне казалось, что и я люблю ее, потом… потом…  уже в институте, когда повторилась подобная ситуация, я понял, признался себе, что хотел только одного – отбить ее у тебя. Доказать, что я все же лучше. Забрать ее у тебя. И чтобы при всей нашей компании она б отошла от тебя. Назло тебе. Хотелось мальчишеской победы. Не ждал такого поворота событий. И виню в ее смерти только себя.
     С е р г е й. Как же так, Костя, это же…   
     К о н с т а н т и н  (как будто не слышит).  Как плохо, что нельзя вернуть того вечера. Простите, ребята.
     С е р г е й. Прошедшей минуты не вернуть. Поэтому она должна быть прожита достойно. Я стараюсь, но не всегда, далеко не всегда получается. 
     П а в е л. Да, ты прав. Но мы говорим не о телесных благах и потерях. О душевных. Тогда я не придал значения словам завотдела райкома. Вы слышали, что ее привлекло в Боге – чтобы кто-то услышал ее, но не вступал бы в полемику, не упрекал, но и не ободрял. Ей нужно кому-то рассказать о своих мыслях, чтобы кто-то понял ее и простил. Через много лет для меня эти минуты обращения к Богу стали самыми важными, когда чувства придут в тишину, мысли оставят все земное, я действительно представляю себя перед Ним. Церковь успокаивает отсутствием диалогов, которые в обыденной жизни нас только утомляют и раздражают. Можно спорить о чем-то по работе, по житейским проблемам – куда и с кем пойти, но в эти минуты Бог слышит тебя и уже от этого тебе легче, потому что ты знаешь, что через ангела-хранителя твои слова дойдут до Бога. По существу это разговор с самим собой. Но в благоговейной тишине.
     В и к т о р. Паша, я с тобой не согласен. Перестань о чем-то несущест-вующем. Нет души. А душевные муки бывают только у таких, как ты. Я не хочу думать о смысле жизни. Не хочу.  Ты только что говорил мне – нужно просто жить.
     П а в е л. Да вы сейчас больше не со мной разговариваете. Не меня пытаетесь в чём-то убедить. Как прожить жизнь? Как Игорь? И поверьте: суд будет над ними. А душевные муки не обойдут ни их, ни их детей и внуков.
     Н и к о л а й. Ну, напугал. Давайте-ка прокрутим назад и попросим хозяина сегодняшнего вечера: «Отрубите-ка Игорьку голову». Ответ очевиден: не можем, батюшка, не отделяется голова от туловища. Ну, тогда в котел его. И этого нельзя. Он бестелесный.
     П а в е л. Я не помню себя молодым и боюсь представить старым. Совсем старым. Главное не состариться до наступления старости.
     Н и к о л а й. Вернейшее средство от старости – умереть молодым, как Илья.
     П а в е л. Это не нам решать. Помните, как мы разъезжались из Юрьи? Кто сам, кого родители вывозили. Я уехал один. И с того дня до сегодняшней нашей встречи передо мной как будто совершенно чистый лист бумаги. На нем ни  событий, ни желаний, ни целей. Ничего. С ужасом думаю: неужели впустую прожито столько дней? 
     С е р г е й. Но что-то ты должен помнить.
     П а в е л. Я помню всё. Но лучше бы забыть.
     С е р г е й.  Может по 100 грамм? Всем по списку?
     П а в е л. Коньячок остался?
     С е р г е й.  По-моему в этой корзине какой-то стол заказов. Готово.
     А л е к с а н д р. Как все мило у вас. Опять врете друг другу. Налить? Готово! За дружбу. Да. Это дружба? Да меня из-за вас под военный суд. Паша не может разобраться в чем-то, что-то его в этой жизни   смущает…
     В и к т о р. Генерал, ты опять о своей войне.
     А л е к с а н д р. Я должен быть всегда к ней готов. Всегда. Вот ты, учитель, служил в армии?
     В и к т о р. Нет, не пришлось, не пришлось хлебнуть этой радости.
     А л е к с а н д р. Опять ирония. Так что же ты, морда, уклонист, дезертир?
     В и к т о р. Поневоле. Я уже говорил вам, что у меня слабые кости. Каждый раз перед призывом то ногу ломал, то руку. Весна, осень, скользко. И потом я никак не мог вес набрать нужный. Высокий, но худой.
     А л е к с а н д р. Точно уклонист, явное членовредительство. Сознательно недоедал. Что тебе мешало больше жрать?
     В и к т о р. Так и в военкомате думали. Ходили, проверяли. После 27-ми вес удалось наконец-то набрать, причем резко, но падения не прекратились. Помню уже за 30 стукнуло, у подъезда упал, две ключицы переломились. Из военкомата приходили в больницу с подарками.
     К о н с т а н т и н. Ты был дистрофик? Не поверю. Откуда же этот животик?
     В и к т о р. Да вот, опять чудеса. Как только призывной возраст кончился, стал просто жиреть. Может жена научилась к этому времени готовить? Да покажу фото, не узнаете.
     К о н с т а н т и н.  Худой и стройный?
     А л е к с а н д р.  Ну а ты, Пикассо, тоже что-то ломал?
     С е р г е й. В академии посчитали, что я чертовски талантлив и уговорили военкомат.
     А л е к с а н д р. Да, ребята. Ситуация сложная. Вот если что, возьмешь ты, Виктор, автомат в ручки, а они-то в самый неподходящий момент раз и переломятся. А ты… (смотрит на Сергея) представляю, какую картину нарисуешь, если что.
     В и к т о р. Апофеоз войны он тебе напишет. Мы вроде уже вышли из призывного возраста.
     А л е к с а н д р. О, самоуспокоенность. Самое страшное. Значит, если что, побежите все: Саша, спаси, помоги! Где твоя армия? Армия там, а я вот здесь, с вами. Как я вас один-то буду защищать, если вы сразу врагу сдадитесь?
     С е р г е й. А кто враг-то, запугал совсем?
     А л е к с а н д р. Сейчас лично для меня – «южные», а там… дальше… не знаю. Ох и устроили же вы мне учения! А ведь я вас почти и не вспоминал. Служба. Некогда старое ворошить. А вы, наверно, не смогли свое место найти и до сих, видно, ищете. Поздновато. Думать о невосполнимом – только себе вредить. Да, кстати, денег у меня нет. Занять никому не смогу.
     С е р г е й.  Здесь они, как видно, и не к чему. Всё оплачено. Если бы еще командировочные заплатили. А дома есть заначка.
     А л е к с а н д р. Паша, а ты в армии служил?    
     П а в е л. Талантов у меня нет, кости крепкие. Год после института на Дальнем Востоке. Воспоминания о службе самые приятные.
     А л е к с а н д р. Приятно слышать. Дай обниму. Хоть что-то полезное для Родины успел сделать. А сейчас спасения ищешь в своем Боге да в воспоминаниях. Нормально. Жизнь где-то рядом, а ты – в своем мирке. Но и один в поле воин, если правильно организована работа и жизнь. Серега со своими красками тоже где-то около жизни вертится. Виктор неплохо устроился – в классе самый умный, не считая Штемпеля. Чем не жизнь? Вечное удовлетворение от своего превосходства. Поучает да еще ему за это и платят. Вкалываю я один… и Колька на купечестве животик надрывает. Я и есть та жизнь, которая рядом с вами. Защищаю ваш покой от этой самой жизни. Кстати, напоминаю ещё раз: у меня же сейчас боевые учения. Южане вот-вот начнут атаку. А где должен быть командир перед атакой? Впереди, на лихом коне. А я здесь. Припишут трусость или измену. 
     Н и к о л а й. Умный ты, Саша, жаль на горшок не просишься.
     В и к т о р. Разошелся генерал. Да застрелись ты как Самсонов при Сольдау. Делов-то.
     А л е к с а н д р. У тебя, историк, в запасе других более оптимистичных вариантов нет? Добрая душа. Историк ты историк, понятия не имеешь об офицерской чести. Тебе это не знакомо. Даже если бы Самсонов знал, что будет через 3 с лишним года, он поступил бы так же, как поступает настоящий русский офицер, когда его армия разбита, тысячи взяты в плен.
     В и к т о р. Сережа, а в волшебной корзиночке нет ли случайно пистолетика для генерала?
     С е р г е й (достает револьвер). О, как раз есть (рассматривает).  Красивый. С одним патроном. Держи. Ты просил.
     А л е к с а н д р. Не я, а ты. Убийцы. Может у вас там и автомат найдется перестрелять вас, все равно свидетелей нет.
     В и к т о р. Хватит тебе и этого пистолета. Держи.
     А л е к с а н д р (разглядывает пистолет). Господи, да это же мой, из коллекции!
     Н и к о л а й. Разрешение есть?
     А л е к с а н д р. А не твое бизнесменовское дело. У тебя разрешение на эксплуатацию народа есть?
     Н и к о л а й. Да ко мне на работу очередь. Столько желающих продать свой труд, что я конкурс установил.
     В и к т о р. Саша, это я к тому, что говорил нам сейчас Павел. Всё суета. Если бы Самсонов знал, чем кончится война с Вильгельмом, что она была использована как удобная обстановка для смены носителя верховной власти,  он так близко к сердцу не принял бы окружение его армии. В 17-ом отрекся Николай, а в 18-ом и сам Вильгельм. Так стоило ли затевать?
     П а в е л. Нужно, конечно, все просчитывать, но замечательно, что мы не можем предвидеть будущее, чтобы оценить мизерность сегодняшнего дня.
     Н и к о л а й. У меня Шут такой же. Ему все по барабану. Все, чем мы занимаемся, в том числе и я, его начальник, у него вызывает только улыбку.
     В и к т о р. Демокрит доморощенный. 
     А л е к с а н д р. На моем месте он бы заплакал вот такими суровыми слезами.
     В и к т о р. Это уже Героклит. Да, Николай?
     П а в е л. Саша, не волнуйся, справятся и без тебя.
     А л е к с а н д р. Да? Справятся? Без меня? И как же? Кто им отдаст приказ, если я здесь? Они без приказа растеряются.
     Н и к о л а й. Звякни на поле боя по сотовому.
     А л е к с а н д р. А вот и звякну. (Открывает телефон). У меня на экране какая-то девушка. И больше ничего. (Все достают свои телефоны).
     С е р г е й. И у меня. О, ручкой сделала.
     Все. У нас то же самое.
     А л е к с а н д р. Связи нет. Я пропал. Револьвер не зря прислали.
     С е р г е й. Вон в углу какой-то допотопный аппарат стоит. Как мы его не заметили? Наверняка правительственный.
     А л е к с а н д р. Он же без провода, но попробую. (Поднимает трубку старого телефонного аппарата). Зуммера нет.
     Г о л о с  и з  т р у б к и.  Генерал, чего молчишь?
     А л е к с а н д р. Что, как?
     Г о л о с  и з  т р у б к и. Соединяю со штабом.
     А л е к с а н д р. Каким?
     Г о л о с  и з  т р у б к и. Ну, естественно, не с Южным.  Хотя давай переполох внесем в ряды врага? Где твоя не пропадала? Звони Колесникову. Да, прямо ему. Предложи сдаться без боя. И если попросишь меня правильно, победу обеспечу. Нет? Но звоню твоему Сидоренко. Ты же сегодня за «северных» играешь.
     А л е к с а н д р. Играю? Да это моя решающая битва… да это…
     Г о л о с  и з  т р у б к и. Даже битва? Да вся твоя жизнь игра, тебе поручена роль генерала. Ты у нас по штатному расписанию генерал сухопутных войск. Жребий такой тебе выпал. Повезло. Вот твой прапорщик-священник доиграется только до старшего прапорщика. И будет счастлив. Суфлеров у нас нет. Не ошибайся в текстах. 
     А л е к с а н д р. Я думаю…
     Г о л о с  и з  т р у б к и. Я говорю истину, а то, что ты думаешь, к ней не относится. Говори, а то аппарат заберу, у меня таких как ты… да, пока не забыла спросить. Как ты мыслишь себя без своих солдатиков, танков и пушек? Без войны? К бумажкам потянуло? Понятно: комиссии, ревизии, проверки, встречи, застолья. Знай, мы против. 
     А л е к с а н д р. Против чего?.. Алло (друзьям). Работает. Алло. Что? Штаб «северных»? Полковник Сидоренко? Да. Да. Да я это. Я! Откуда? Отсюда. Что у вас там творится? «Южане» пока не ползут? Да успокойся ты, докладывай. Как сплю? Я сплю? Прямо в кресле? Да, сплю. Отдыхаю перед боем. А медбрат что? И нашатырь в нос вливал, не помогло? Кто командование взял на себя? Ты? А разбудить меня, что не получается? А по морде. Да успокойся ты, это же я. Ну, сплю и разговариваю с тобой. Потом расскажу. Докладывай быстро, не тяни, не знаю какие тут тарифы. Так, все правильно, только порезче, порезвее, но не переборщи, сегодня только первый день. Займи оборону. Все. И докладывай каждые полчаса. Как, как? Мой номер высветился у тебя на пульте? Вот и набирай «небо», я возьму трубку. Алло. Кто это? Ершов? А куда Сидоренко делся? Упал. Так, слушай. Пока я сплю… ну там у вас сплю, я отсюда за вами наблюдаю. Да. Мне видно все. Что? На большом мониторе я? Ну вот видишь: живой, здоровый. В форме летчика и в шлеме? Это для маскировки. Так вот пока я сплю, а Сидоренко в отключке, ты остаешься за главного. Не паникуй. Я скоро буду. Точнее проснусь. Давай, а меня накрой потеплее и запомни: я провожу испытание нового секретного психического оружия. Пригодится. Как, как? Потом расскажу. Сказал же секретное.  Командуй. Алло. А это еще кто влез? Капустин? А Ершов тоже упал? Что за штаб слабонервных! Проснусь – в психушку всех сдам на лечение. Слушай. Сидоренко оклемался? Молодец. Про больницу услышал. Каждые полчаса на «небо», понял? Если что не так, головой ответишь. А если мы их задавим, как спланировано, сначала отзвони мне. Понял? Я сам в округ доложу. Давай, до связи.
     П а в е л. Ну вот, все в порядке?
     А л е к с а н д р. У вас да. А у меня Сидоренко похоже тронулся. Ершов в обмороке. Капустин в шоке. Весь штаб вышибли. Зря позвонил. Засветился.
     С е р г е й. Не переживай. Я думаю всё, как у Хоттабыча, – забудется. Никто ничего не вспомнит. А ты хоть выспишься перед учениями.
     А л е к с а н д р. Положительный момент во всём. Наливай, друг мой Сережа.
    В и к т о р. Может связь плохая?
     А л е к с а н д р. Как будто совсем рядом. Мне бы такую связь. Только телефонистка мне не понравилась. И почему я летчик? (Выпивает). Может меня все же готовят в военно-воздушные силы? Если там тучи сгустятся –  останусь здесь. Будете своим женщинам звонить?
     С е р г е й. Нет, уж уволь. Если твой Сидоренко упал, мы побережём нервишки  своим любимым. А как там у вас бытовые условия, наверно, все по-спартански?
     А л е к с а н д р. Да какой там быт? Одна радость банька по-черному. Но дело не в этом. У нас ведь тоже конкуренция. Если «южные» нас сломают, то Колесников поедет в Москву, если наши, «северные» – то я. Ты теперь понимаешь, Пашка, во что ты меня втянул?
     С е р г е й. В чудо.
     А л е к с а н д р. Опять это словечко. Сережа, тебе это может и интересно, мне нет. Отец с детства учил меня, что главное – дело. Главное – цель. Ей все должно быть подчинено. И я делаю это дело. Пашка, я уже пять лет забайкальскую пыль глотаю. Твой Учитель давно проклял нас всех на все времена из-за двух любовников. Прав Он – не прав. Но Он нас наказал, не разбирая, кто виновен, кто совершенно ни при чем. А все придуманные им попутно идеалы – утешения для слабаков. И для неудачников. Реально другое – вечная вражда, вечные войны или подготовка к войнам. Вот я и готовлюсь к войне. Посмотри, всем нравится жестокость. Ее воспитывают у нас фильмами, книгами, самой жизнью. Я не верю нашим ровесникам, которые вдруг стали верить в твоего Бога. И тебе, извини, не верю. Ты и тебе подобные просто хотите спрятаться от настоящей жизни.    
     В и к т о р. Хочешь мира, готовься к войне. Да ты еретик, товарищ генерал.
     С е р г е й. Он тебе не товарищ, он к войне готовится, а ты своих пацанов каким-то идеалам учишь. Предлагаю мировую (наливает). Саша, тебе что налить?
     А л е к с а н д р. Вот картинка. Один спит, другой пьяный прилетит.
     С е р г е й. Мы туда третьего пошлем. Да, Паш? Вот народ повеселится.
     А л е к с а н д р. Вообще-то Сидоренко у меня толковый. Тот еще служака. Чтобы голову сохранить, сам в атаку пойдет, «южным» мало не покажется. Руками всех передушит. Ну, плесни коньячку дагестанского.
     С е р г е й. А с удовольствием.
     А л е к с а н д р. Что-то  и я разомлел. Давайте за правду. За то, чтобы  не лгать ни себе, ни другим. Все хотят в рай, да грехи не пускают.
     В и к т о р (подходит к окну). То, что происходит со мной сейчас, этого просто не может быть. Все признаки сумасшествия. Предупреждала Раисочка, чтобы бросил эту школу. Я схожу с ума. Тогда на балконе может что и показалось, а сегодня полный атас. Вот оно самоедство до чего довело. Вроде все правильно. Разумные вопросы, разумные ответы. Скорее всего, нервы ни к черту.
     П а в е л. Когда мы смотрим на детей или стариков – смеемся над их проблемами, над детскими и старческими слезами по пустякам. Их проблемы кажутся нам просто смешными. А ведь для них все это очень важно, они считают жизненно важно. А насколько наши проблемы, если их не решение не заканчивается тюрьмой, серьезны? Вот, Саша, твоя проблема с учениями. Ну будут же другие учения.
     А л е к с а н д р. Но мы же люди, проблемы есть и их нужно решать.                (Моргнул свет).
     К о н с т а н т и н.  И здесь проблемы со светом. А с водой интересно как?   
     С е р г е й. Сухо. Виктор, ты что директора вспомнил? У тебя два обстоятельства, которые мешают твоей жизни – телевизор и работа. 
     А л е к с а н д р. По-моему, он бухтит что-то про сбой в своей психике.
     В и к т о р. Но не можем же мы все чокнуться? Не можем.
     А л е к с а н д р. Не исключено. Сережка, ты или наливай или я – домой.
     П а в е л. Саша, ты свободен. Я отпускаю тебе все грехи, ты свободен.
     А л е к с а н д р. Слушай, ты опиум для народа, во-первых, я говорил, что грехов у меня нет. Ни одного. И не будет. Не пью, не курю. Служу России. Не изменял ни жене, ни Родине. Грехов нет! А, во-вторых, где здесь выход? Не вижу. Ухожу от вас. Где дверь? Мы же вошли как-то. А вот… А земли-то и нет.
     П а в е л. Нет ни входа, ни выхода. Кто нас сюда собрал, тот, когда сочтет нужным – покажет выход. Саша, да радуйся ты небу. Радуйся нашей встрече. Радуйся чуду. Поверь, наконец, в Него. Чудеса там, где в них верят.
     А л е к с а н д р. Да вот как-то не получается.
     П а в е л. Все суета сует. Неужели тебе никогда не было горько, что ты, занимаясь ежедневными делами, которые никогда не кончатся и не принесут разнообразия, пропустил что-то важное для тебя?
     А л е к с а н д р. Ну что, объясни? Что? По-русски говорим, а не понимаем друг друга. Чужда мне твоя лирика, твоя религиозная философия с вечным поиском смысла жизни, своего места в ней. 
     Н и к о л а й. Паш, а ведь он прав. Мне важны деньги, тебе душа, а Сашке – карьера. Ну не слепится у нас. Давайте без агитаций, это и глупо и неправильно. Это насилие. Сливаешь на нас свои эмоции. Слишком у тебя как-то все сурово: обязательная вера в Бога, исполнение всех правил.
     П а в е л. Ты просто поверь, что Бог есть.
     Н и к о л а й. Тут нужно еще и озарение. А так можно и в инопланетян поверить, да Виктор?
     П а в е л.  В Библии только о нас, о людях. Вы же славяне. В заповедях Ветхого Завета и учении Христа ничего сверхъестественного нет. Если ко-ротко – все в рамках нормальной человеческой морали. Соблюдай все в меру. Только и всего. Мера, разумность, вот и все.
     Н и к о л а й. И все так просто? Согласен. Есть простые заповеди: не убий, не укради. Но в основном-то заповеди практически невыполнимы. Разве мы не от Бога вместе с душой получаем то психическое состояние, которое сопровождает нас всю жизнь.
     П а в е л. Наши чувства не от Него.
   Н и к о л а й. Он свободен, а мы? Мы в паутине этих чувств. Я – холерик и как я могу сдерживать свои чувства? У меня полностью отсутствует чувство зависти. Страшное, но самое главное совершенно бесполезное желание. Но есть другие чувства. На работе, на улице, в общественных местах полно придурков, в том числе и завистливых. Из них так и прут хамство, зависть, хитрость, ложь. А ведь я с ними всегда нахожусь в тех или иных отношениях. И как мне ни на что не реагировать?
     П а в е л. Стяжай дух мирен.
     Н и к о л а й. Да брось ты свои проповеди. Мы говорим сейчас о вере. Это уже хорошо, мы становимся ближе к ней. Но как же жить без чувств?    Скупость – расточительство,  жестокость – слабость, любовь к женщинам – ревность, ненависть – гордыня, тщеславие и куча других. Желание, а ведь чаще просто необходимость заработать деньги. Я всегда рассчитывал только на себя, а не на промысел Божий.  Иногда злость, желание дать в морду негодяю.
     К о н с т а н т и н. А как же без мата? Мои работяги на нем говорят. И у меня частенько срывается на работе. Когда тот чертов болт в меня влетел, хоровое пение с непечатной лексикой с полчаса не умолкало. Вот и сейчас хочется выразить свое состояние – твою мать, что происходит, что с нами в конце концов. И насчет «не прелюбодействуй» термин тоже спорный. Жить во лжи грех. Спать с теми женщинами, которые тебе нравятся – тоже грех. И что делать? А, священник? Как исправить природу? 
     Н и к о л а й. Можно внешне соблюсти приличия, не проявлять эмоций, но, во-первых, для меня это тяжело, а, во-вторых, внутри-то чувства твои тебе ясны и понятны: ты ненавидишь этого человека и готов дать ему по роже и даешь. Драка недавно была в кафе: мне дали, но я и ответил. И что делать? А, священник? 
     А л е к с а н д р. Вот бизнес. Есть время и поразвлечься. Жаль меня там не было и моего штабиста. Паша, ты любишь церковное пение, а я духовые оркестры и марши, марши. Строй идет, земля гудит и нет силы остановить строй. И в эти минуты у меня лично никаких чувств. Никаких. И вообще в уставе об этом ничего не сказано.
     П а в е л. Коля, я тебе уже сказал об этом. Борьба за место под солнцем, погоня за материальными ценностями часто приводят человека к утрате духовных ценностей.
   А л е к с а н д р. Я ни каких ценностей не утратил. Я везде один и тот же. Живу по правде и всех заставляю. У меня на даче солдаты не работают. На кухне не воруют. Я делаю из ребят сильных и не только физически выносливых мужчин. Что такое дедовщина, слышали? А я забыл, хотя у меня тысячи солдат.
     Н и к о л а й. Чем докажешь?
     А л е к с а н д р. Открою вам строжайшую военную тайну. Никому! Даже под пытками! Обидчика из старослужащих в кабинет и на выбор: по роже или под суд? Странно все выбирали «по роже». На, получи! Для этого у меня штабист один есть. Всех валит с первого удара. Холеный, не спеша надевает перчатку, потягивается. Старики смотрят, не поймут. Первое время по двое, по трое заводили в кабинет. И молниеносно одному, второму. Потом они в присутствии командира роты просили у молодых прощения. Главное первую волну сбить, чтобы не было обиженных: а я что хуже? И передай другим. Вот эту грань стер. В порошок, в пыль. На учениях в грязь, дождь, где змеи, шакалы и прочая дрянь к старику парочку молодых. Взаимовыручка.
     С е р г е й. Везде бы так. Паша, что скажешь? Зло породило зло. Знаю, что это неправильно. Мне интересно: на чьей стороне в этой ситуации твой Бог?
     Н и к о л а й. Серый, тебе же Паша говорил, что Бога не касаются наши земные дела. Что за привычка в нас живёт – ждём одобрения или осуждения наших поступков сверху, чтобы жить потом по этой указке. Нет, Он предлагает нам самим делать выбор между добром и злом. Вроде бы очевидно: вот оно добро, вот – зло. Не трудно выбрать, кажется, невозможно ошибиться. Я, как и все люди, делаю этот выбор с утра. Настраиваю себя только на добрые дела, но что и мне и всем делать, если кто-то встал раньше остальных и всё перепутал, переставил местами. И уже никто не разберет, где добро, где – зло. Но самая сладостная для всех формула отпущения грехов сводит на нет возможность в чем-то, когда-то разобраться. И самое главное: кому это надо? Всё, время прошло. Играем дружно реквием. А там… будет он в Царствии Небесном или нет… кто проверит? Но жизнь идет. И нечего в ней менять. Реквием отыграли. Время тяжелого рока. Честно говоря, люблю я его.
     П а в е л. Накипело?
     Н и к о л а й. Представь, нет. Я об этом до тебя не думал. Так же, как у Виктора, в этом домике что-то располагает к откровенности. Через час ты испаришься и я опять, слава богу, войду в привычную колею. Дай право выбирать мне самому между добром и злом без рекламы добра и без нажима силовых структур. Да, не то выбрал. Прости. И ведь ты простишь? Я, как видишь, искренне заблуждаюсь.
     П а в е л. Не я. Он простит. Кто ты для Него, если Он простил тех, кто казнил его: «Отце! Прости им, ибо не знают, что делают». А что у тебя впереди без Бога?
     Н и к о л а й. Известно что. Старость и надеюсь смерть на подушке после бокала шампанского.
     П а в е л. И ты не думаешь о жизни после смерти?
     Н и к о л а й. Не нужен мне твой рай. Во-первых, туда нужно ещё попасть. И что же я там буду делать? Где там место моему бизнесу, моим проблемам, моим связям. А что в раю? Турция. Пляж, море, девочки? Блаженство?
     П а в е л. Ну ты придурок! Извини. Мы же о душе говорим.
     Н и к о л а й. Да плевать мне. Там  не будет ни моих глаз, ни моих рук, носа. Ничего моего. Что-то аморфное.
     П а в е л. Ребята, я вас люблю. И если вы хоть немного любите меня, полюбите и Бога. Воспитайте ваше сердце.
     К о н с т а н т и н. Паша, да что ты так печёшься о нас? Жили мы без тебя и без Бога сорок с лишним лет и ещё проживём. Проживём, ребятушки?
     А л е к с а н д р. Без всякого сомнения. Паша, сегодняшние твои проповеди я бы назвал мощными, но мой бог совершенно другой. Я вижу кто-то из наших начинает даже колебаться, но я кремень.
     В и к т о р. Генералиссимус.
     П а в е л. Беспокоюсь о ваших бессмертных душах. Ну вспомните о своих ангелах-хранителях, не прерывайте хоть эту ниточку, эту связь с Создателем, оживите её хоть немного, хоть чуть-чуть.
     В и к т о р. Но если вся наша жизнь озабочена жизнью после нашей смерти, зачем нам земная жизнь? У нас с вами она почти пролетела, чуток остался. И стоит ли она этих мелких забот, суеты?
     П а в е л. Ещё как стоит! Она для этого нам и дана. Но живём ли мы или нет?  Нам всем следует  поглупеть, чтобы умудриться. А кажущаяся суета, обычная простота наших дней делают жизнь не  только более приятной, но и более чистой и прекрасной. Только недалёкий ум разделяет людей на счастливых в зависимости от достатка и регалий. Если бы это препятствовало появлению морщин и ослаблению мышц тела, если бы плотник на склоне лет отличался бы от своего ровесника бывшего министра здравоохранения и если бы после гиппократовской юности люди бы не возвращались в любимое детство вне зависимости от числа прочитанных книг, тогда в этом был бы смысл. Над всеми нами одно небо, один космос. Мы для этого и родились, чтобы увидеть красоту Земли, Им созданную, голубое небо – Его дом, чтобы мы общались с природой, животными, птицами, чтобы в любви и согласии общались друг с другом, ведь все мы  – Его создания, Его чада.
     Н и к о л а й. Значит тщеславие и Богу не чуждо? Все мы хотим иметь свидетелей наших добрых дел. А тут такое…
     П а в е л. Бог одинаково свободен как от добродетели, так и от порока. Он просто дал нам жизнь, чтобы мы прожили её счастливо и по Его заветам…
     Н и к о л а й. …постарались так прожить. Старик, мы, кажется, отвлек-лись. Сережа, ну налей еще. Ты хоть с кем?
     С е р г е й. Есть у меня один приятель по ремеслу. Поклонник Врубеля не только в искусстве, но и в жизни. Глупо, конечно. У каждого своя жизнь. Гостил у меня с месяц, чуть больше, под Зоины пирожки выпили с ним, наверно, слишком много, когда заметили, что он начал бредить: грезить и фантазировать…
     Н и к о л а й.  Так ты с кем?
     С е р г е й. …скорая забрала его в психушку. И здесь он повторил путь своего учителя. О Боге мы с ним, конечно же, говорили, но больше о демоне, и он часто повторял как на похоронах Врубеля священник сказал: «Михаил Александрович, Бог простит тебе все грехи, так как ты был работник».
     П а в е л. Он был близок к Богу, многие храмы расписал. Но погубил его демон.
     С е р г е й. Коля, я с теми, кто честно работает и живёт.
     Н и к о л а й. Вот она истина, вот справедливость. По делам должны быть и на земле и в Царствии Небесном, если после общения с Пашей мы все в него поверили.
     А л е к с а н д р. Да, это главное. Работник. Этот критерий мне по душе.
     Н и к о л а й. Делай свое дело и познай самого себя. Кажется, так кто-то определил кредо мыслящего человека.
     С е р г е й. Паша, ты не против, я поеду к тебе расписывать купола и стены храма.
     Н и к о л а й. Тоже бежишь от жизни?! Ну и бегите. Я один за вас буду работать, продвигать общество вперед. Буду также таскать из Гонконга, Китая, из Европы и Америки ширпотреб, из наших деревень сельхозпродукцию, чтобы кого-то сделать счастливым, а кому-то усугубить жизненную ситуацию.
     А л е к с а н д р. Коля, только тебя я буду охранять от врагов внешних. Эти пусть сами предохраняются.
     Н и к о л а й. А от внутренних? Они злее.
     А л е к с а н д р. Поищи друга в МВД.
     П а в е л. Коля, я тоже стремлюсь людям только радость приносить. Но я скроен иначе. Я не понимаю, как устроен телефон и компьютер, не смогу купить и это же продать подороже в другом месте. Не могу столярничать и починить кран. Денег не могу заработать. Могу только размышлять. Но раздумье – тоже работа. И ещё могу разговаривать с людьми.
     К о н с т а н т и н.  Ну и наработался ты сегодня!
     А л е к с а н д р.  Паша, а я тоже этого ничего не умею.
     В и к т о р. Чего не умеешь?
     А л е к с а н д р. То, чего и Паша не умеет. Мое призвание война.
     К о н с т а н т и н. Терминатор. Да ещё на танке.
     П а в е л. Когда вижу нищего или калеку, у меня в душе все переворачивается. Почему они не могут жить так, как мы? Почему они изгои? Почему только церкви и нужны. На праздники с утра приходят и приезжают  к моему разрушенному храму. Лесорубы творят им милостыню. И деньгами и хлебом. Научил их делать это тихо и незаметно. 
     Н и к о л а й.  Да они же все пропьют.
     П а в е л. Это будет когда опустеет церковь и они останутся наедине с собой и пятаками в руке. Им важнее то, что их увидели, подошли, дали денежки. И очень важно для них – поблагодарить за это… Приезжайте ко мне в деревню. Обязательно. Покажу настоящую красоту севера России и поближе с Богом познакомлю. Я вас очень прошу. Я сейчас как будто  достал старую добрую любимую книгу и прочел её с тем же чувством первого восхищения. Не исчезайте. Прошу вас. Серый, храм мы потихоньку восстанавливаем, но уже можно подумывать и о росписи. У тебя получится.
     С е р г е й. А если я с Зоей завалюсь?
     П а в е л. Прекрасно. Ей понравится. И деньги на краски и прочее найдем. Сруб вам подберут и прокормят. 
     С е р г е й. А выпивка?
     П а в е л. По праздникам и поводам мои лесорубы выпить любят. Поводов, как обычно, много. Собираются вместе, общий стол. Но ведут себя достойно. Мужики крепкие. Дорога до села отличная. Асфальт. Начальник ДРСУ сам укладывал. Народ интересный. Вообще деревня уникальная, какая-то загадочная.
     А л е к с а н д р. И там чудеса! Как же я столько лет без сверхъестественного обходился? Всё везло, везло и на тебе – чудесами со всех сторон обложен. Будем прорываться. И кто же эти кудесники?
     П а в е л. Я уже говорил – лесорубы. Никто на стороне счастья не ищет. Чистота, ухоженность. Живут какой-то общиной по своим жестким правилам на самом краю земного диска и никого к себе не пускают. Их все побаиваются. И веры им не занимать. Кругом лес, с которым у них отношения, как с живым существом. А какие истории происходили. Порасскажут – не поверите. Потрясло кладбище. В отдельном ряду погибшие в Великой Отечественной. За ним герои революции и Гражданской войны. Покоятся и красный комиссар, и поручик белой армии. В конце 90-х по сохраненному списку восстановили надписи на плитах. На одних красная звездочка, на других  крестики. Говорят, что в революции и Гражданской войне не было ни победителей, ни побежденных. В дивизиях Тухачевского и барона Штернберга гибли наши отцы и братья каждый за свои убеждения. Как их оправдать или обвинить? И в чем? Как их убеждения оспорить или признать негодными?
     Н и к о л а й.  Да, это удивительно.
     П а в е л. Живя среди них, я многое понял и переосмыслил. Я понял силу слов, о которой мощно сказал ещё Маяковский. В революции, несмотря на воинствующий атеизм, победила, а потом и проиграла, как мне кажется, доверчивость простых людей. Ведь, наверно, впервые в истории и не только  в России с людьми стали говорить. Без Интернета, телевидения, даже без радио и телефонов большевики от Питера до Владивостока говорили с народом о своих идеях: кто был ничем, тот мог стать всем. Крестьян и солдат  признали равными себе людьми. Вы нам очень нужны, говорили им, вся власть рабочим, крестьянским и солдатским депутатам. То есть вся власть вам. Заманчиво? Еще как! Приход к власти большевиков был скорее опереточным, а вот удержали власть. Когда наместника Бога расстреляли выросшие в христианской России обиженные люди, новая власть увидела, что религия народу не нужна. Ее корни сгнили с отношением к народу. И к этому были основания. Отступили от клятвы царю. Забыли о Боге, как в баню схо-дили. И здесь большевики успешно воспользовались моментом. Ни вера в Бога, ни вера в правду, а иллюзорное желание стать хозяином, отомстить за унижения и нищету. И Богу и дьяволу нужен конкретный человек, с которым можно поговорить. Удивить его и заставить поверить. А потом можно делать с ним всё, что нужно. До прозрения.
     Н и к о л а й. Так от имени кого же так сладко говорили с народом комиссары? От имени Бога или дьявола? Вот ты говоришь: в Бога нужно просто верить. Так и в революцию миллионы людей просто верили. Да, она была нужна, все понимали, но что получилось? Верили в одно, а получили совершенно другое.
     В и к т о р. Я тоже много думал об этом. Страшный период в жизни России. Выгнали весь цвет интеллигенции. Заставили бросить все, отправив в никуда. А оставшиеся? Продолжение войны, бесконечные репрессии, страх, голод, нищета. Сотни тысяч погибли в лагерях. Так кто же победил? А ведь своей страной нужно, непременно нужно гордиться. А власти нужно верить. Болезнь нашего века – всеобщее неверие. Никому. Ни гордости, ни веры.
     Н и к о л а й. А когда верили власти? 
     П а в е л. Мои мужики верят только себе, рассчитывают тоже только на себя. Их называют забытым словом «кулаки». Приедете, сами всё увидите и поймёте.            
Загорается свет на правой половине сцены.

     Н и к о л а й. Ну, насмотрелись мы сегодня видео.
     С е р г е й. Что-то бледнеют краски неба.
     А л е к с а н д р. Да, сеанс магии близится к завершению. Пора по домам.
     Н и к о л а й. Гостеприимный хозяин прощается с нами. Спасибо ему за нашу встречу. И если я не забуду эту фэнтези, навещу тебя, Паша. Непре-менно. Ты же там совершенно один.
     П а в е л. Со мной мои сельчане, прихожане…
     С е р г е й. Но после службы ты же один. Нет рядом женщины и, наверно, не будет. Извини, я не могу понять как без женщины можно жить? Смысл? Я не подменяю самовыражение мужчины в творчестве. Можно уйти с головой в работу, какой-то проект, аферу, в религию, но а сердце… сердце? Как же без любви? 
     П а в е л. Каждый получает по заслугам. Поздно уповать на благодать.  Значит так надо. Значит не нашел я той женщины и любви… любви не на-шел. Не искал. По крайней мере голову не терял. Что такое любовь до сих пор только по словарю знаю, но и там сомнения: выразить в полном знании то, что есть любовь – человеку не дано. А сердце моё будет выполнять свою прямую функцию – кровь гонять.
     С е р г е й. Если бы тот, кто написал эту статью, любил хотя бы один раз, он бы смог выразить это чувство. Я это знаю, но нет времени объяснять, пора разлетаться по своим гнездам.
     П а в е л. На пару минут задержитесь.
     С е р г е й. Кто-то из Толстых сказал, что любовь есть начало человече-ского пути. Точнее, новая жизнь. Любовь, настоящая любовь – это  сумасшествие, безрассудство, совершение поступков, противоречащих здравому смыслу. Он потерян. Здесь всё: и достигнутая недостижимая цель в жизни, и смысл жизни. Понимание того, что ты не зря прожил её. Любовь – то, что движет Солнце и другие звезды. Это как у больного раком – ничего в жизни, кроме желания побороть проклятую опухоль нет. Это как смысл жизни у Монте-Кристо и ему подобных: месть затмевает глаза и разум. Ничего другого нет.  Влюбленный, смертельно больной и параноик-мститель переходят на другую сторону жизни, только для них приготовленную. Любить, выжить, отомстить – становятся их жизненно главными задачами.
     В и к т о р. Пожалуй, из трех этих болячек лучше уж заболеть первой. А то месть, как-то…
     А л е к с а н д р. Не верю. По-книжному говоришь. И слов про армию я не услышал. Причешите мне уши. Может пропустил что? Видно здорово молния шарахнула тебя по башке. Дай посмотрю следы контакта…
     С е р г е й. Отстань…
     П а в е л. …это влечение к тому, что постоянно убегает от нас…
     А л е к с а н д р. …или у амура, наверно, все стрелы кончились, расстрелял тебя из крупнокалиберного. Вы и живете там где-то, не на земле. Ты и Павел. Десантируйтесь на родную землю.
     С е р г е й. В район твоего полигона?   
     А л е к с а н д р. Да хотя бы. Запомни, друг, что любить учит только печень. Береги её. При больной печени не до любви. Проверено. А сердце… сердце только согревает.
     К о н с т а н т и н. Паш, а правда, как же ты без женщин, как отец Сергий? Или дрова колоть с утра до вечера?
     П а в е л. Некоторым любовь к женщине заменяют карты, любовь к власти, к славе. Дрова у меня заготовлены впрок, а палец рубить глупо? Один соблазн отец Сергий болью отвел, а на втором, если помните, более гнусном не устоял. Любовные отношения это досадная помеха разумной и добродетельной жизни, женщины – вечный источник споров и треволнений.
     Н и к о л а й. Что мы за народ? Всему достанем из небытия какое-то оп-равдание. Сказал забытое и вроде полегчало.   
     П а в е л. Вера, надежда, любовь к Богу, изучение истории религии просто не оставят мне времени на что-то другое. Ведь это по существу – история человечества.
     А л е к с а н д р. Тебе, Паша, теперь, как видно, только родину любить остаётся. Желаю успехов в этом романе. На взаимность не рассчитывай, просто гордись этим.
     П а в е л. Постараюсь. Родина для меня – мое Волково и вы. А ты, генерал, если не сложишь свою кучерявую голову на поле брани, приезжай, душу отведешь. У нас все мужики отслужили и их дети не косят. По какой-то традиции все в морфлот идут. Без вас, без поддержки мне не обойтись. И здесь-то оправданий быть не может.
     В и к т о р. Я счастлив, что мы встретились. Главный вывод – мы не пропали. И, кажется, не зря пролетели наши годы, как птицы.
     Н и к о л а й. Каждый прожил жизнь по-своему. А что дальше?   
     К о н с т а н т и н. А чем дальше, тем отчетливее время и место нашего общего космического старта в жизнь. И тем оно дороже. Бег с горки на длинную дистанцию. О финише думать не будем, каждый прийдет к нему в свое время.
     П а в е л. Я хочу, чтобы оставшейся отрезок дистанции был наиболее трудным и интересным, чтобы он запомнился. И главное, чтобы к этому времени было ощущение, что ты достойно участвовал в состязании, которое называется жизнь. Пусть ты не первый, но старался изо всех сил быть достойным соперником её несообразности.
     А л е к с а н д р. Зря мы собрались. Не оживить молодости, но если победю, вытащу вас в Забайкалье. Проверю маршем при полной экипировке. Может на секретном танке по степи покатаю, если подписку о неразглашении дадите. А может и стрельнуть дам.
     К о н с т а н т и н. Ты уже своими танками достал. Лучше покажешь, как у тебя связь работает и покормишь в своей столовой. Хотя о чем ты нам здесь говоришь? Ты же в столицу собрался?
     А л е к с а н д р. Друзья. Мы много говорили на нашей встрече: как  выбрали свое место в жизни, как прожили, как бы хотели дальше прожить. Так вот. Докладываю вам, что принял решение. Даже если и победю – никуда не поеду. Мое место в действующей армии, ни в министерстве, ни в Генштабе. Я понял, что никому не завидую. Непередаваемое чувство. Никому не завидовать. Никому. (У всех одновременно затрещали телефоны. Каждый посмотрел на свой).
     К о н с т а н т и н. Ребята, кто-то записал новые номера телефонов в мою книжку. Уверен, это ваши координаты. Сверимся  (сверяют свои телефоны).
     П а в е л. Значит созвонимся. Буду ждать. Вы должны ко мне приехать.
     К о н с т а н т и н. Увидимся.
     В и к т о р. Встретимся.
     А л е к с а н д р. До связи.
     С е р г е й. Паша, жди. 
     Н и к о л а й. Паша, обещаю, я приеду.
               
Гаснет свет.
 
               
Д Е Й С Т В И Е     В Т О Р О Е

На правой половине слегка освещенной сцены силуэт старой
полуразрушенной кирпичной церкви. Перед ним за длинным
деревянным столом сидят мужики. Некоторые ходят около стола.
Выражение лиц, поведение и тон разговора мужиков озабоченные.
В центре освещенной половины сцены С е р г е й   и   З о я.

     С е р г е й. Дорогая, огорчений, разочарований нет? Ведь мы попали в российскую глубинку. На этой земле свои хозяева, живут много лет по своим законам. Нужны ли мы здесь? Как нас встретят? Городских в таких местах не любят. Считают, что все беды страны от них, но многие из деревень переезжают в ненавистные им города. А городские терпеть не могут Москву и москалей, считая, что именно оттуда идет общая неразбериха. Но все спешат в столицу на заработки. Какая-то миграция необъяснимая. А мы прикатили в глушь. То есть против движения. 
     З о я  (прижимаясь к Сергею). Но ты же приехал к своему школьному другу, что ж волноваться? Что может быть надежнее? Он знает, что мы сегодня приезжаем?
     С е р г е й.  Не смог дозвониться. Недельки две назад предупреждал его.
     З о я. Все равно ждет. Мне здесь уже нравится! Посмотри, какой высо-ченный лес. Сосны и ели всегда зеленые, они не умирают осенью. Для них всегда весна. А для меня это моя вторая лучшая весна в жизни.
     С е р г е й. А первую когда ты встретила?
     З о я. Когда к тебе в мастерскую зашла случайно. Когда-нибудь мы умрем с тобой и превратимся ты в разлапистую ель, а я в стройную сосну и будем еще лет триста рядышком друг с другом. А воздух какой здесь! Вдохни поглубже. Ножом можно резать и на хлеб мазать.
     С е р г е й. Проголодалась? Съели все твои пирожки. Одна надежда на Пашку.
     З о я.  Дорогой, я загадала желание.
     С е р г е й. Окружающая красота навеяла? Готов исполнить любое, самое безрассудное. Огласи. Подожди, попробую угадать (обнимает ее с долгим поцелуем).
     З о я. Ты прав. Но это желание всегда со мной (смеется). И слава богу всегда исполняется. Но я ведь первый раз в жизни в деревне. Хочу… очень хочу, чтобы у нас здесь с тобой все сложилось.
     С е р г е й.  Иначе и быть не может. Мы же, Зоечка, школу заканчивали в такой же тайге. Правда у нас все было современнее и солиднее, но антураж знакомый. Наше детство. А в детстве – мы и Пашка. Поэтому он здесь. И потом: нравится, не нравится, вопрос решен. Мы здесь остаемся. Заметила, какая деревня чистая, по главной улице асфальт, палисадники, ни одного кривого забора. Какой контраст с другими деревнями, которые мы проехали: дороги разбитые, дома заброшены, заборы завалены, ворота и калитки сгнили. На меня даже стало накатывать уныние. И вдруг оазис.
     З о я. Я уже и домик присмотрела. Резное крылечко, но полянка перед ним сильно заросла, вот я и подумала, может он свободен? (Слышен шум двигателя. Звук от закрывающейся дверцы. На сцену с левой стороны  вы-ходит Николай. За ним Костя и Шут).
     С е р г е й. Наши прибыли. Всё по расписанию.               
     Н и к о л а й. Привет честной компании. (Обнимаются. Обычные в этих случаях восторги и реплики: сколько лет, сколько зим, а ты не изменился, как это здорово, что мы через столько лет встретились в таком загадочном месте и так далее). 
     Н и к о л а й (оглядываясь на деревню). Как далеки мы от народа.
     Ш у т. Хотешь сказать, как народ далеко от нас? Все зависит от того, откуда начинать движение, с какой стороны идти в противоположную сторону. Или ты в общественно-политическом смысле?
     Н и к о л а й. В смысле долго топать до народа.
     К о н с т а н т и н. Если дальше по классике – темное царство. По ночам фонари не горят, лес шумит, волки воют, упыри выходят на добычу. Страшно, аж жуть.
     Н и к о л а й. Ночью только за столом с коньячком не страшно, да и то, если телевизор не смотреть. Лично я наблюдаю: «…возле ветхой сказочной часовни, стоит береза старая, как Русь».
     Ш у т. Пиит неудавшийся. Где ты березу увидел? Ели и сосны вокруг.
     Н и к о л а й. Главное – ветхая и сказочная. Прибыли к священнику и скажем пока его нет с нами: «Как чертовски красив этот христианский мир!»
     С е р г е й. Ребята, познакомьтесь с женой. Зоя (представляет Зое своих друзей). Эти не стареющие симпатяги – мои школьные друзья. Константин. Николай. Костя – инженер по воде и отходам… не ошибся? И большой спец по женщинам. Остерегайся его шарма.
     К о н с т а н т и н. Сережа, как это ни пошло, но меня повысили. Я теперь старший инженер по воде. Обещали продвижение до самого старшего и медаль к юбилею – по случаю тысячелетия первого водопровода в Древнем Риме. А насчет женщин… Зоечка… вы –  единственная радость в жизни.   
     С е р г е й. Николай – искатель приключений на свою и чужие головы, расчетливый и хладнокровный делец, но страдающий на наше счастье манией благотворительности. Думаю, мы легко облегчим его страдания. (Николаю).Профессионально набросал обобщающий портрет российского бизнесмена?   
     Н и к о л а й. Насчет благотворительности перегнул. Очень рад познакомиться с вами, Зоечка. Позвольте комплимент: вы действительно прекрасны.  Теперь я понимаю Сережу и очень рад за него.
     С е р г е й. Надеюсь, радость не затмит твоего желания творить добро и помогать сирым и убогим?
     Н и к о л а й. Нет, теперь я это буду делать с большим удовольствием, но не вижу ни сирых, ни убогих.
     С е р г е й. А я? И сирый, и убогий… кстати, уставший и голодный… присмотрись…
     Н и к о л а й. Довольная и сытая рожа…
     З о я. Я узнала вас по рисункам Сережи. Такие же молодые и красивые.
     Н и к о л а й.  Спасибо, спасибо, Зоечка. Стараемся.
     С е р г е й.  Ребята, а вы знаете, почему я позвонил и предложил навестить Пашку?
     К о н с т а н т и н. Делать тебе нечего.
     С е р г е й. Это не главное. Пашка мне приснился недавно, вот что главное. Не сон, а кино. Рассказал о житье-бытье, просил приехать и помочь храм расписать. Я дал слово. Да вы все там были.
     К о н с т а н т и н.  Вот как? Был уверен, что это лишь сон. С ним в каком-то домике и с вами вели задушевые беседы.  Оказывается наяву.
     С е р г е й.  Костя, где глаз потерял?
     К о н с т а н т и н. Теперь тебе объясняй! Ладно, повторюсь. Сколько нам твердят о технике безопасности, но только не моему мастеру: «Авось не сорвет. Закрутил, кажись, надежно. Авось…» Не успел договорить – сорвало болт. Над ним просвистел, а я не успел увернуться от траектории полета. Болт летел по своим каким-то делам, у него была явно другая цель. Но вот так случайно встретились. Конфликт интересов на работе, при котором, как обычно, страдает невинная сторона.   
     Н и к о л а й. Героически смотришься. Ну и как, господа, первое впечатление от этой необычной деревни? Когда я попадаю в такие места, у меня сразу появляется желание вести здоровый образ жизни, бросить курить, пить. Вот, как в Карловых Варах. Три дня правда продержался…
     С е р г е й. Это не деревня, Николя. Это село. В деревнях нет церквей. А ты стал приятно вальяжен и на Пастернака похож.
     Н и к о л а й. На молодого или уже лауреата?
     С е р г е й. Выбираю молодого с февралем и чернилами.
     Н и к о л а й. Не мы, нас время выбирает.
     К о н с т а н т и н. Толстосум ты наш радостный, а толстосум…
     Н и к о л а й. Если ты о сумке с провиантом, то заметь – это забота о вашем желудке.
     С е р г е й. Весьма вовремя. А во второй машине твои качки? Охрана что ли? Зачем она тебе?
   Н и к о л а й. Ребята, я вам всем и себе еще ой как нужен. Ну и для имиджа, естественно. Красивая секретарша и солидная охрана – основа любого бизнеса. Пусть пока отдыхают. Представляю вам Алексея, моего зама, правдолюба и собутыльника, по совместительству шута компании.
     С е р г е й. Шут это?..
     Н и к о л а й. Шут это шут. Должность у него такая. С ним я спокоен. Должен же по этой жизни быть рядом со мной кто-то серьезный и не плутоватый. Он шутя пишет любые программы, шутя составляет договоры, шутя выпивает за мой счет бутылку–две виски. В должностной инструкции не записано, что он обязан смешить меня, когда мне взгрустнется, жизнь и так до смерти веселая, он – единственный, кто говорит мне всю правду. Вот смотрите. Леша, как я выгляжу?
   Ш у т   (Сергею и Косте). Очень рад познакомиться. Шеф все уши про вас прожужжал, особенно в последнее время. Мои полномочия он явно преувеличивает (Николаю). Правду хочешь? Отвратительно. Это твои друзья и без меня видят.  Покачивает, взгляд размытый, речь несвязна, ощущение вины так и прёт, лирическое настроение наигранно, напряжен, весь в ожидании какого-то чуда.
     Н и к о л а й. Неужели чудеса еще не кончились? Я готов!
     Ш у т. Спасти тебя может только виски. Предлагаю перед встречей с аборигенами выпить спасительные  200 грамм водки жизни. 
     Н и к о л а й. Если 200 на всех, я – за.
     С е р г е й. С таким лимитом я – против…
     Н и к о л а й. Жизнь прекрасна новизной ощущений. Подумать страшно, что я мог сюда не приехать (охране). Давайте всё, что привезли – сюда, на капот.
     С е р г е й. Николя, отпускай своих качков. Есть хочется. Андрей, по бутерброду к виски можно?
     Н и к о л а й (показывает на охрану). Видели, значит? Все Ван Даммы. Джип оценили? Его еще в рекламе нет (кричит). Ребята, по домам. Я позвоню.   
     Ш у т. Мне с ними?
     Н и к о л а й. А вас я попрошу остаться. Мне, наверняка, тормоз понадобится.
     Ш у т. Готово (на блюде раздает всем бутерброды и по полстаканчика виски).  Зоя, вы что будете?
     З о я. Только бутерброды. Проголодалась страшно. 
     Н и к о л а й (поднимая стакан). За встречу, за знакомство и за приезд (Шуту). Этого чуда я ждал?
     Ш у т. Эка диковинка виски с паштетом? Ты ждешь другого чуда.                (Выпивают. Друзья обнимаются, разглядывая друг друга).
   Н и к о л а й.   Узнаем ли мы Пашку?
   К о н с т а н т и н.  Коля, узнает ли он нас?
   Н и к о л а й.  Если уж Зоечка нас узнала по портретам и если ей верить, что мы мало изменились – узнает. Как я рад вас видеть! Серега, знаешь, я даже не удивился твоей телеграмме. Как будто ждал. Посидел, помыслил о ситуации, оценил возможнсть вырваться и хоть чуть отдохнуть. На главбуха всё оставил. Не подведет. А генерал наш, что же, не смог? Не на кого армию оставить?
     С е р г е й. У него учения. Говорит: всех разбил. Теперь в столицу зовут, а он не хочет. На конфликт нарывается. Телеграмму мне какую-то непонятную прислал, у него на телефоне регулярно слово «небо» высвечивается, зуммер есть и дыхание, как он сказал – эротическое, спрашивает, не наша ли шутка.
     Н и к о л а й. Пускай сам вспоминает, где и с кем шлялся. А сеятель доброго и вечного?
     С е р г е й. Позвонил, сказал, что занят, сдает на права. Ты же ему машину пообещал. Кажется, бэшку. Старается.
     Н и к о л а й. Мою любимую ласточку? Шут?
     Ш у т. Не в курсе. Меня при этом не было, что так смотришь?
     Н и к о л а й.  А я где шлялся с ним?  Придется отдать. Серый, мы чуть покатались по деревне, вроде крепкая, чистая. Пьяных, злых не видел, но, кажется, что-то организовывается. По-моему, и проблем с работой, как ни странно, у них нет. Интересно чем заняты? Куда здесь можно денежки вложить? Тут и лес, в лесу ягоды, грибы, наверно, лечебные травы, зверья разнообразного. В конце концов, лягушек начнем выращивать и во Францию отправлять. А может здесь минеральная вода есть?
     Ш у т. Закусывать нужно. Минеральная вода, нефть, газ, золото, уголь, платина. Лес – вот их главное богатство.
     Н и к о л а й. У меня руки чешутся. Есть деньги, нужно вложить. Может элитную турбазу построить. Чуть дальше за деревней прудик есть небольшой. Поставить на берегу особнячок. Церквушка сравнительно небольшая, всё поправим. И колокола обязательно повесим. Бедный отец Федор мечтал о своем свечной заводике, так может он и нашему отцу Павлу пригодится? Как думаешь, Шут, сколько здесь закопаем?
     Ш у т.  Все наши акции в Твери и Костроме лягут.
     Н и к о л а й.  Зато здесь будет город заложен.
     Ш у т. А в городе, который уже есть, будут заложены наши база, магазины, офисы.
     Н и к о л а й. Не смешно. Но какая глушь! Как у нас в Юрье.
     К о н с т а н т и н.  Такие места – сердце России.
     Н и к о л а й. Сердце России – Белокаменная. Эта деревня еще может сойти за легкие: аккуратная, чистая, вся в лесу, а те, что проехали – полный холестерин, бляшки на кровеносных сосудах. Болячки, с которыми  правители никак не справятся: и восстановить слабо, и ликвидировать не получается.
     Н и к о л а й. У мужиков, по-видимому, какая-то стрелка? Смотрите, сколько их у церкви собралось.
     С е р г е й.  Подойдем, узнаем.
     К о н с т а н т и н. Коль, у тебя уже какие-то планы? Серый работать сюда приехал, а я только на пикник. Что у тебя еще в корзинке?
     Н и к о л а й. Пока планов никаких. Будем действовать по ситуации, да, Шут? В корзиночке всё на любой вкус.
     С е р г е й. Где-то я такое лукошко видел. Кстати, знаете, как раньше селения назывались? Жупа. 
     З о я. Сережа!
     С е р г е й. Да как-то на пленэре в глухой деревне бабушка секрет  и раскрыла. Жупа. Но, возможно и подшутила. Веселая старушка. Не сдержался, набросал ее портрет. Как она смешно позировала. По оказии был опять в этой деревне и подарил ей её портрет. «Посылаю сватов, не на себе, так на своем портрете женю», – засмеялась она и прочла лекцию, почему мужики в их жупе пьют.
     Ш у т. Гласную не перепутал?
     С е р г е й. Посмотрите: мужики какие здоровые. Как на подбор. Не нарваться бы.
     Н и к о л а й. Лесорубы.
     С е р г е й . Но не топорами же они деревья валят. 
     Ш у т. Эти и руками могут с корнем. Вот что значит свежий воздух и полное отсутствие бюрократии. У них вообще деньги в ходу есть? Дубовый стол, разбитая церковь, бородатые мужики. Средневековье. Поймут ли нас?
     Н и к о л а й. Поймут, если мы адресом не ошиблись. Интересно и в этой глуши  чиновники людям жизнь портят? Пошли-пошли все в жупу.
     Ш у т. Мы уже в жупе. Глубокой. По твоей роже вижу. Отпуск в Черногорию накрылся, сейчас начнешь векселя раздавать.
     Н и к о л а й. А ты сдерживай.

На левой половине сцены свет гаснет, на правой становится ярче.

     Е р о ф е й.  Матвеевич, кто сегодня был у Павла? Как он?
     М а т в е е в и ч. С Прохором проведали. Бредит. Мария за ним неотлучно наблюдает, все глазки проплакала.
     П р о х о р. Близко Сатана, близко, если уж своим крылом отца-батюшку нашего задел. А мы сиднем сидим, чего дожидаемся? Общей бяды? Грянет и она, будьте спокойны. Телевизор страшно включить: люди гибнут, города, а нам плявать. Так и Россию просидим. Мы следующие. Это была только проверка на крепость и бдительность.
     Е р о ф е й. Тьфу на тебя. Какой сатана? Насчет крепости прав. Разучи-лись стулья делать. Отцу Павлу голову разбили, а стул, которым нанесли удар – в щепки. Кто мастерил? Ты, Емеля?
     Е м е л я. А наоборот случись: не стул сокрушился, а голова отца Павла, тогда что?
     Т и х о н. Он прав. Лучше стул, чем голова.
     Е м е л я. Да я же на перспективу смотрел. Стул сделан, как отец Павел просил, чтобы удобно сидеть, высокие ручки, спинка полукруглая, а не как орудие убийства. И прочность просчитал. Не подвела. Утраченное восстановлю, не беспокойтесь.
     Е р о ф е й. Пожалуй, ты прав. Прими благодарность.
     Е м е л я. Приму, если нальешь, а то стараешься, из кожи лезешь, а все упреки…
     Т и х о н (наливает ему). На, за усердие. Выпросил…  из кожи больше не лезь, обратно не влезешь.
     М а т в е е в и ч. Надо бы все же врача привесть. Парень крепкий, но медицина должна сказать свое слово.
     Е м е л я (выпивает). За руки мои золотые… какой врач? У меня все рассчитано… отлежится… вот стула жалко…
     Е р о ф е й. Еще выпрашиваешь? Отец Павел настрого запретил врачей звать. Недельку назад сказал ему, что видел во сне вещем кровь, плохой знак, он засмеялся и сказал, что у него – предчувствие радости, но откуда придет – не знает.
     Т и х о н. Знали бы – охрану поставили.
     Е р о ф е й. Где сводка Информбюро? Где я вас спрашиваю? Народ волнуется, переживает. Что б каждый день висела на дверях храма. Какая температура, давление, общее самочувствие. Нечего всем селом у его дома топтаться. Кедровочку нашу пьет?
     М а т в е е в и ч. Чуть по чуть.
     Е р о ф е й. Сансиро, а ты подключил своих духов и богов? Отец Павел никогда против них не возражал, они тоже учат жить в согласии с природой и людьми. Пусть помогут.
     С а н с и р о-с а н. Пострадал он из-за вашего Бога, а лечить так нашему!
     Е р о ф е й.  Ну что тебе, жалко? Не убудет от твоего. Поработай своей колотушкой.
     С а н с и р о-с а н.  Да были, были мы уже у него с Дайкоку-тэн, постучал я колотушкой, попросил о выздоровлении. Павел вроде спал или был без сознания, а когда я постучал, он спросил: «Кто здесь? Сансиро, ты? Опять со своими богами к христианину пришел?» Я ему объяснил, что не помешают, боги везде боги, а люди везде люди, помощь им всегда нужна. Он улыбнулся и сказал мне спасибо. То есть налицо сразу улучшение. Вот так толстячок наш действует.
     С т е п а н. Явно перестарался когда колотил своей колотушкой, если  Павла разбудил?
     С а н с и р о-с а н. Как же иначе до моего бога удачи достучаться? Мы здесь, а он-то там, в Японии. Далековато. Пока сигнал дойдет. Колотушка вон треснула. 
     Е р о ф е й. Ну, спасибо, Сансиро, спасибо. Спасибо и твоему богу. Сейчас все средства хороши. А колотушку тебе новую сделаем. Емеля, осилишь?
     Е м е л я. Теперь еще и это.
     С а н с и р о-с а н. Да уж постарайтесь, а пока дайте мне мое любимое «Восходящее солнце» и бутылочку саке. Заслужил?
     М а т в е е в и ч. Бесспорно. Уже готово.
     С а н с и р о-с а н. Вот за что я вас люблю, что саке в изобилии.   
     С т е п а н. Христианин смерти не боится, и отец Павел всегда к ней го-тов. Сколько он нам говорил, что смерть отстанет от нас не раньше, чем мы покинем жизнь.
     Е р о ф е й. Чтобы этого слова не слышал!
     П р о х о р. А я вот к смерти ещё никак не подготовлен…
     П е т р. Ну да, не успел всем жизнь испортить…
     П р о х о р (не слушая Петра). …не проникся в этом направлении мыслями Монтеня, но готов заменить собой отца Павла. Если речь только о количестве, так пусть они вместо отца Павла меня заберут.
     П е т р. Да кому ты нужен? Особливо там, наверху, со своими петухами.
     П р о х о р.  Ерофей, защити от напасти.
     Е р о ф е й (Петру). Не кипятись, ошпаришься (Прохору). Должен тебя успокоить: если вопрос так встанет, мы конечно же тебя командируем. А за мысль твою нечаянную мы тебе все благодарны. Да, мужики?
     П е т р. Особливо я. И пусть петуха своего гамбургского с собой забирает.
     Е р о ф е й. Думаю, что тебя одного, Проша, явно недостаточно. Даже с петухом. Еще желающие есть?
     С т е п а н. Я готов кровь сдать, все равно жена пьет, не посолив.
     М а т в е е в и ч. Если руки у отца Павла пострадали, готов свои презентовать.
     Е р о ф е й. Оставь себе. Трудно представить худенького отца Павла с твоими лапищами.
     Т и х о н. С утра был дождь. Он не может в такой день умереть, он любит дождь. Помните, рассказывал, что и Монтень любил слякоть. Как утка.
     Е р о ф е й. Хмара ушла в лес, распогодилось. Ох, сегодня у нас гостей много ожидается. Уже скоро, до вечера.
     М а т в е е в и ч. Да с чего ты это взял?
     Е р о ф е й. Мозжечок свербит. Вот здесь. Накрыть скатерть надобно.
     Т и х о н.  Сделаем с великой радостью. Я тоже чувствовал застолье. Еще со среды. Хочется засадить, ведь сегодня наш мужской праздник. Дела все сделаны. Гуляем.
     П е т р. Гуляем, Тихоня, гуляем. И Никола-вешник порадовал погодкой. Сегодня главное здоровье отца Павла, а лет и зим мы еще много переживем. И лето не последнее наступает, и осень. Без него мы неплохо жили, как предки нам завещали. Сыны, дочери с нами, а кто временно покинул – не забывает. А с ним радостнее стало. Светлее. Давайте до гостей, если бородач не врет, по чарочке за выздоровление дорогого нашего Павла. За столом и мы не состаримся. И гостей веселее встретим.
     Е р о ф е й. Давайте-давайте по чарочке.
     М а т в е е в и ч. Наливай, Емеля.
     Е м е л я. Слушай, так рука разболелась, а сколько еще нагрузки предстоит? Стул восстановить, а теперь еще и колотушку японскую, а это эксклюзив, то есть ритуальное изделие. Особого усердия требует. Боюсь, левой придется стакан держать. Будь ласков, налей. А если и левая откажет – будешь мне прямо в глотку наливать. 
     М а т в е е в и ч. Ох, Емеля  (наливает).
     П е т р. Будь здрав, дорогой отец Павел. (Мужики выпивают со смаком, закусывают).
     Е р о ф е й. Емеля, давай-ка с Иваном быстренько по нашим бабкам. Гостей дорогих надо встречать. Скатерть, лучшего самогончика, нашей закуски  и посуды побольше. Всего побольше.
     Е м е л я. Что самого молодого нашел? К тому же я выпил.
     Е р о ф е й. Все выпили.
     Е м е л я. Ты же знаешь, у меня первыми ноги хмелеют. Голова ясная до утра, а ноги… Вдруг участкового встречу ненароком, а он и спросит, а что это я пьяный по селу шастаю?
     Е р о ф е й. Хватит шепелявить. Ты мне просто на глаза попался, ведь знал, что не пойдешь. Участковый обязательно должен подойти, доложить кого уже изловили по делу Павла и обязательно выпьет с нами самогончику, так что ему на твои пьяные конечности плевать.
     Е м е л я. У него же ни ноги, ни голова не пьянеют. Только уши в трубочку сворачиваются. У него же закалка. Слышал, их специально обучают не пьянеть. А у меня уже всё, ножки подкосились.
     Т и х о н. Нашел кого посылать. Емеля он и есть Емеля. Ему бы щуку свою выловить, вот тогда…
     Е м е л я. Зачем мне щука? По щучьему велению, по моему хотению ступай-ка Иван да вот хоть с Тихоном за самогоном. К моей зайдите. Пельмени даст. Сверху пусть кинет половничек сметаны. Со сметаной можно больше выпить. И самогончика графинчик трехлитровый. Только к бабе не приставать!
     Т и х о н. Я чрезмерно занят. Матвеевич, выручай. У моей бидончик клюквенного морса, квашеной капусточки. У Савелия картошечка и сальце…
     М а т в е е в и ч.  Да знаю маршрут. Ох, Емеля.
     Е м е л я. Я вот, что думаю. Они должны же всё с собой привезти. Всё-таки в гости приехали. Может, сделаем вид, что мы просто сидим, никого не ждем. Производственное совещание. Посмотрим на их подношения.
     Т и х о н. Городского ни есть, ни пить не буду. У них мясо из кенгуру, водка на кактусах. Это все равно, что мы наш самогон на ежах настаивать будем. Пей потом с иголками. Да и топтунов жалко.
     Е м е л я. Мне больше достанется. А иголки растворяются, не боись                (Иван и Матвеевич уходят).
     П е т р (им вдогонку). И самогона побольше, побольше, а то здесь чуть осталось. Все Сансиро отдали, а он уже, по-моему, по третьему стакану (Ерофею). А что с этими гадами, которые избили Павла? Может придет в себя, вспомнит? Все из-за икон. Нужно их сначала искать.
     Е р о ф е й. На отца Павла надежи нет. Уверен, он их уже простил. Участковый подъедет и доложит что да как. (Мужики сидят за столом. Кто чуть выпивает, кто что-то жует, кто-то встал и ходит около стола. Видно, что они искренне озабочены). А вот и первый гость. Незваный. Этого я не просчитал. (Мужики разговаривают с молодым человеком с насмешкой, снисходительно).
     Ф е р т. Народ привет-на. (Молчание). Я поздоровался-на. Село Волково?
     П е т р.  Ну, здравствуй, добрый молодец. Угадал с первого раза. Волково.
     Ф е р т. Я на переговоры. Вас вижу много, я один-на.
     Т и х о н. И очень славно, что один. Нежданный гость лучше жданных двух.
     Е р о ф е й.  Ты что же, гость нежданный, сентябрем смотришь? Еще даже лето не началось. Присядь и помолчи.
     Ф е р т. А что вы мрачные какие-то, мужики-на?
     Т и х о н. Разреши, Ерофей, отвечу.
     Е р о ф е й. Давай, укажи ему дальнюю дорогу.
     Т и х о н. Отвечаю тебе. Во-первых, мы не мрачные. Это состояние Богу противно, во-вторых, мы не мужики.
     Ф е р т. Ну не бабы же-на?
     Т и х о н. Да, у бабы не жена. Разреши, Ерофей, отвечу… или может сразу по морде, утомил вопросами… и не ко времени…
     Е р о ф е й. Успеешь. Ответь для начала. Для них мы всегда и везде только мужики. Они просто не знают слово «лесоруб». Объясни, что не каждый имеет право говорить нам «мужики».
     Т и х о н.  Вот ты вместо меня и ответил, а я тогда по морде дам.
     Ф е р т. Погодите по морде-на. Дело у меня. Поручение-на. Девку одну ищу. Машку рыжую-на. У вас здесь поп есть, чужих девок переманивает-на. Сказали точно у попа вашего приютилась-на. Говорят, старый-на, а молоденьких любит-на. 
     Е р о ф е й. Кто же сказывал, кто рассказывал?
     Т и х о н. Разреши, господин мой батюшка Ерофей Карпович, допрос учинить? (Парню). Объясни четко и ясно: чего тебе надобно, кто ты, откуда? Девок у нас много, попа нет. Да что у тебя, ферт, все на да на? Давай.
     Ф е р т. Что дать тебе, дед Мазай-на? Не я вам должен-на, а вы. И что такое ферт не знаю. Показывайте, где девка-на.
     Т и х о н. Дерзну спросить. А кто тебя прислал, вижу поневоле здесь, мандат имеется?
     Ф е р т. Что такое мандат не знаю-на. Послал Шамота Вован, слыхали-на? Воротила золотишком-на и прочими камушками. Но в основном с реальной помощью коммерсантов-на. В милиции свои кореша. Я вроде разведчика, пока один прибыл-на. Девка эта вам в ваших лесах дремучих-на ни к чему-на. А Вовану нашему нужна. Очень. Конкретно говорю-на: верните девушку-на. У нас там таких-на полно. Ваша не самая лучшая. Но ему только эта рыжая нужна. Месяца три ищем ее-на. Все дела забросили. Братанов-на по приходам Вован послал. Вернемся без девки всех кончит-на. Злой-на. Как зверь. Она у вас. Все равно найду, вам же потом хуже будет-на. Пожалеете да поздно будет-на.
     Е м е л я. И не лень тебе было в такую даль тащиться? Присядь, отдохни, устал поди с пути-дороги.
     Т и х о н (потирая руки). Давай-давай, тащи сюда свою банду. Баталию устроим. 
     П р о х о р  (с усмешкой). Боевой, однако, краснобай. Мне что-то аж не по себе стало. Выдадим девку, но только какая ему нужна непонятно. Как тебя-то величать, кочет залетный?
     Ф е р т. Кто такой кочет-на не знаю. Я деловой. Борис.
     Т и х о н. У тебя какой резон животом рисковать? Кому нужна девица? Вовану твоему?  А что ж он тебя подставляет?
     Ф е р т. Не может оставить руководство компании-на. Все в поисках. А повезло мне. Я нашел-на. Вован обещал крупно заплатить-на.
     П р о х о р. И много ли, Боря, тебе отломится?
     Ф е р т. Мне хватит. На месячишко с девками в Сочи-на. Проводника давайте-на. Некогда мне.
     Т и х о н. А если мы тебе куку покажем?
     Ф е р т. Что такое кука-на не знаю. Авось не покажете, девку показывайте-на.
     Е р о ф е й. Наше авось не с дуба сорвалось. Ты видишь, парень, мы в лесу живем. И очень давно. В каждой избе по два-три ружьишка, белке не в один глаз, сразу в оба каждый попадает. Так что приезжайте да лопать побольше берите. Степан, что скажешь, угрозы-то реальные, нужно реагировать?
     С т е п а н. Непременно и пока вы тут конфликтуете пойду-ка я местечко жмурику присмотрю. Правильно мыслю? Там есть одно гожее. Городской как-никак. Ховать будем под старой елью. С Акимычем рядышком. С таким можно хоть всю жизнь пролежать.
     Е р о ф е й. Тьфу на тебя, старый. Если всю жизнь, так зачем на погосте?
     С т е п а н. Да я хотел только сказать, что сосед у него будет ладный. Тихий  был, но мастеровой. Все, что ни попросишь, сделает. Золотые руки.
     Е р о ф е й. За погостом на некрещеной земле место ферту. 
     Ф е р т. Это что вы, деды-на, без меня решаете? И что такое погост-на?
     Е р о ф е й. Не волнуйся, Боря. Погост это кладбище, а Степан  смотрит за ним. Лучшее в районе. Советую подумать, пока предлагаем. Ты нам свою биографию расскажи. Для таблички.
     П е т р. Да подождите вы его хоронить. Успеем. У нас же этот… как его… ну от наплювать…
     Т и х о н. Плюньтаризм.
     П е т р. Точно. Каждый может молоть все, что захочет. Наше дело вы-слушать внимательно, но не долго и только потом в лоб. А то как-то невежливо. Гость хоть и незванный, но прибыл-таки в демократический край.
     Т и х о н. Сущность свою поганую он нам сообщил. Можно кончать.
     Ф е р т. Вы чего, мужики, не врубаетесь в тему-на? Где она? У попа? В церкви-на?
   П р о х о р. Слушай ты, клоп на самокате, занесенный сюда ветром, угомонись и смирно стой. Попа у нас нет, есть отец Павел. И кто про него плохо пусть даже не скажет, а подумает, пожалеет. А ты уже столько наговорил, что и правда, можешь здесь надолго задержаться.
     Ф е р т. Да завтра-на здесь вся братва будет, да завтра…
     П р о х о р. Если доживешь до завтра, все и расскажешь потом. Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути.
     Ф е р т. Что-то не видел я у вас железной дороги-на, поезда к вам не хо-дят-на и бронепоезда у вас нет-на.
   П р о х о р. Он у нас на колесах, за храмом стоянка. Хочешь, пойди проверь. (Ферт  заходит за храм).
     Е р о ф е й.  За Марией приехал. Отыскали все-таки, сволочи. Я знал, что такую девушку никто просто так не отдаст. В бордель вернуть хотят. Долго же они ее искали.
     П р о х о р. Что делать будем? 
     Е р о ф е й. Зачем спрашиваешь? Ведь знаешь, что сделаем.                (Ферт выходит с другой стороны храма).
     Ф е р т. Нет у вас там ничего-на. Только лес глухой-на.
     П р о х о р. Вот там он и спрятан.
     Ф е р т. К нему должна быть проложена дорога-на, а там даже тропинки нет. Думаете, что я дурак-на конченный?
     Т и х о н. Чужие дураки нам не нужны, своих не знаем кому предложить, но разве, что глупее наших, тогда для контраста сгодятся. А может вечную прописку дать?
     С т е п а н. Ты прав, Тихон. Я тракторишку нашего возьму, братская могилка будет. Ерофей, я понял, буду копать за оградкой, на неосвященной земле.
     Ф е р т. Да вы Вована не знаете-на. Он вас самих уложит в эту могилку-на.
     Т и х о н. Заботливый значит. Сам уложит.
   П р о х о р. Да я смотрю у тебя башка полная трухи. Встряхнись, а то как бы не рассыпать.
     Е р о ф е й. Уговорил. Проша, подожди пока. Дай-ка этому сморчку объемчик нашей заговоренной. Уж больно агрессивный.
     Ф е р т. Это кто сморчок-на? У кого это в голове труха-на?
     Е р о ф е й. Утро вечера мудренее. Выпей. И не сердись: печенку испортишь. Выпей за здоровье отца Павла. Мы не из-за тебя, по другому поводу на сонмище собрались. Не отвлекай. Говори шепотом, чтобы тебя никто не слышал, понял?
     П р о х о р.  Да, помолчи громко и долго. И на завтра не надейся.
     Ф е р т. Не буду я с вами пить-на (берет стакан в руку, на лице явное недоумение). Мне еще назад с девкой ехать-на.
     Е р о ф е й. Я вижу у тебя громадье планов не корректируется. Выпей. Сегодня у нас переночуешь. А Марию мы сами спросим, захочет ли она с тобой куда ехать.
     Ф е р т. Ладно, стаканчик один можно-на (выпивает, присаживается). А закусить можно-на?
     Е р о ф е й. Да вот сморчком и закуси. Это гриб такой-на.
     Ф е р т. Дразнишься, да? (Появляется глава администрации села и соседней деревни. Молча подходит к столу и стоит).
     Т и х о н. О, господа лесорубы, почетный чиновник к нам пожаловал. Лично и незвано. И здрасьте.  (Все мужики с ним здороваются).      
     Е р о ф е й. Ты чего не здороваешься, глава?               
     Г л а в а. А не хочу я вам здоровья желать! Вы и так вижу пока не хвораете. Погодите, террористы. Думаете вот так запросто можно с главой… а потом про здоровье его спрашивать. Вижу у вас уже гость.
     Е р о ф е й. Этого в счет не бери. Основные на подходе. Видишь на пригорочке шушукаются?
     Т и х о н. Агитбригада.
     С т е п а н. Миссионеры.
     Е м е л я. Аллигаторы.
     Г л а в а. Аллигаторы в Африке и по зоопаркам. Это простые олигархи. насчет леса, наверно.
     Т и х о н. Кука им.
     Е р о ф е й. Это к отцу Павлу школьные друзья. Он предупреждал меня. Точно не знали, когда прибудут, но, видно, угадали. Поэтому сегодня всё и наготовили бабы. Да ты присядь, глава.
     Г л а в а. Назло вам постою. Еще и участковый подтянуться обещал. Жена жалобу написала на вас. Вот так.
     Т и х о н. Значит ей твое поврежденное место близко к сердцу. Переживает.
     Г л а в а. Вы еще это место вспомните. Милиция разберется, чем оно вам помешало.   
     Е р о ф е й.  Ну, так выпей с нами за здоровье, закуси. Мы зла не помним.
     Г л а в а. Рад бы забыть, да вот она не дает (осторожно хлопает себя по заднице), долго еще будет помнить. Погодите у меня! Самосуд устроили. Сначала меня, потом районных и городских… начнете.
     Е р о ф е й. Да успокойся, глава. Ты же им передашь, если вопрос возникнет за что получил. Пусть на ус мотают, а нам до чужих дела нет, каждый сам решает. Выпей рябиновой настоячки. Ты в субботу что-то из бани, как ошпаренный, убежал, положенные 150 не принял.
     Г л а в а. Издеваетесь. Вы одного понять не можете, что я на двух фронтах оборону держу. У вас стал как белая ворона, отвык от ваших старорусских заморочек, и у них – новорусских – такой же белый на черном фоне, белый придурок с длинным, длинным клювом. Что мне прикажете делать, а, что? Вот и бегаю между вами, как проститутка. У вас свои обычаи, у них – свои правила. Точнее, никаких правил. Видимость порядка. Да еще служба  казенная! Час назад факс пришел, совещание в ЖКХ. Вчера что-то было по образованию, социалке, до этого – два дня по финансам. Никуда не поехал. Там же сидеть надо часа по два, а я и на пять минут по вашей милости не могу присесть. Да и что, честно говоря, штаны просиживать? Одна болтовня. Некогда и деревню родную обойти, посмотреть, что к чему. Аникеев опять запил, палисадник запустил. Селиванов куда-то укатил, не предупредив, тоже бурьяном все заросло. Фонари на  трех столбах перегорели. А они всё запросы шлют. И всем отвечай и срочно. Вам до этого дела нет, а ты кружись, как…
     Т и х о н. Мы тебя выбрали, теперь ты выбирай, где краше.
     Г л а в а. Надоели со своими советами, набрались у отца Павла филосо-фии, в которой ни черта не соображаете. Право выбора, право выбора! Нет его у меня. Обстоятельствами обложен со всех сторон (задумчиво). Интегрировал я в другое существо.
     Е р о ф е й. Ты деградировал.
     Г л а в а. Не знаю, как правильно, но я превратился во что-то другое, я  – не я. Подмена какая-то произошла.
     Т и х о н. И давно эта радость случилась?
     П р о х о р. Может быть ты просто раздвоился? Такое бывает.
     Е р о ф е й. А если я прикажу тебе стать прежним? Встань сюда лицом на север, поврежденной частью тела на восток.
     Г л а в а. Извини, бородач, но и ты рехнулся. Как я могу встать лицом на север, а задом не на юг, а на восток? Я же не йог. Тем более, я вообще не могу понять, где у вас тут север, расселись кружком, все части света загородили.
     Т и х о н. Север мы ему закрыли! О, подождите, подождите, надо разо-браться. Главарь попал в трудное положение и нас затащил в эту черную дырку. Давайте для начала за знакомство выпьем. Савва, наливай рябиновки, а то эти два гонца никак самогонки не донесут (смотрит в сторону). О, кажись, идут. Молодцы, тележку догадались взять. Давай быстрей.
     Г л а в а. И ты с катушек, Тихоня, я же вас всех как облупленных знаю.
     Т и х о н. Ты же сам сказал, что тебя подменили. Теперь у нас два главы. Вот плодится бюрократия! Сейчас с новичком познакомимся и выпьем с ним за знакомство, а ты отойди в сторонку.
     Г л а в а. Давай два стакана. Вы все рехнулись от своих грибов и самогона на этих грибах.
     Т и х о н. Чего сразу два требуешь?
     Г л а в а. Воссоединиться.
     Т и х о н. У, жадность и здесь проявляется. Лишь бы обосновать.
     Е р о ф е й. Север здесь везде. Сплошной север. Забыл? До юга 3 тысячи км.
     Ф е р т. Вы мне покажете бронепоезд-на?
     Т и х о н. Мы тебя на нем и покатаем. Чуть позднее. (Тихон наливает настойку в стаканы).

Н и к о л а й, Ш у т, К о н с т а н т и н, С е р г е й  и З о я подходят к мужикам.
               
     Н и к о л а й. Добрый день.
     С е р г е й.  Здравствуйте.
     З о я. Добрый день.
     К о н с т а н т и н. Здравствуйте.
     Т и х о н. И вам не хворать.
     Ш у т. Не было гостей – и вот нагрянули. Не было вестей – так получай.  Извините, что не прошены, не званы, но тревога и тоска привели вот этих трех мужчин к вам. Так как переживать лучше, если и рядом кто-то безвинно страдает, они прихватили меня и вот эту девушку. Здравия вам желаем.
     Е р о ф е й. Доброе слово нам дороже подарков. Проходите к столу, присаживайтесь для начала разговора.
     Н и к о л а й. Да мы и с добрым словом и с подарками. Спасибо за при-глашение, с удовольствием принимаем его. Еще раз извините, что без предупреждения.
     Т и х о н. Вы по делу али заблудились?
     С е р г е й. Если здесь проживает Павел Михайлович Ермаков, то не сбились с пути.
     Е р о ф е й. Присаживайтесь. (Все рассаживаются за столом).
     Н и к о л а й. Мы его друзья. В таком же лесу в военном городке школу вместе закончили. Потом разъехались, кто куда. Больше 20 лет не встречались. Созвонились и решили навестить. Из разных городов приехали. Я Николай – бизнесмен, два дня до вас добирался, это Сергей  – художник и Константин – инженер. Должен был еще генерал один приехать, но служба помешала, и учитель –  не смог детей оставить.
     Т и х о н. Генералы нам ни к чему, войско на каникулах, атаман отдыхает, а тем более не нужен учитель, у нас тут все учителя. Все любят учить и воспитывать, самогоном не пои, дай поучить. Вот так и живем, друг дружку учим жить.
     Н и к о л а й. Эта красивая женщина – Зоя, жена Сергея. А это Андрей – мой первый помощник, в компании исполняет обязанности шута.
     Т и х о н. Да тут у нас уже есть один клоун. Низкая душонка. Рассказывает нам сказку о потерянной девушке.
     Ф е р т. Это вы про меня что ли? Нет? Лично я люблю цирк. Вся братва наша любит, особенно этих придурков в огромных башмаках и с красными носами. Клоун – это хорошо, это почетно. Вован на каждое новое представление нас всех водит. Всегда на первом ряду. Получил однажды от мартышки по носу. 
     С а в е л и й. Шута с собой привез! Ё моё. Это ж надо, накумекали со своим гороховым приехали. Но мрачноватый какой-то он у вас. Иль счас в городе потешаться не над чем? Все заняты, поди деньги зарабатывают. Счас развеселим.
     Ш у т. Шут – это хорошо оплачиваемая работенка.      
     Н и к о л а й.  Андрей – менеджер по настроению. А шут – это шутка. В деловых переговорах присутствие шута здорово помогает. По штатному расписанию он психолог.
     Ш у т. Скорее психиатр. Освобождаю от груза мелких забот, волнений. Отвечаю только за настроение шефа и являюсь сдерживающим фактором. Шут не только смешить обязан, главное – он должен всегда говорить шефу правду. А он любит иногда накатить, видите ли нереализованность ему жизнь портит.
     Н и к о л а й. Андрей, профсекреты здесь никому не интересны.
     Ю р о д и в ы й. Вы тоже агитировать?
     Н и к о л а й  (к лесорубам). Что он так кричит?
     С а в е л и й. Да глухой, как пень. И такой же сообразительный.
     Ю р о д и в ы й. Вы тоже агитировать? Мы против. Красивый у вас грузовик. Как «Аврора».
     Н и к о л а й . Ты «Аврору» видел?
     Ю р о д и в ы й. Нет. И не знаю, что это такое. Просто сказал. Я и таких машин не видел. Думаю похожи. Можно посидеть и посигналить?
     Н и к о л а й.  Ну, валяй. (Юродивый уходит).
     Г л а ва  (представляется прибывшим). Глава поселения Авангард Ильич.
     Е р о ф е й (приезжим). Меня зовут Ерофей. С остальными постепенно познакомитесь.
     К о н с т а н т и н. Славная компания.
     Т и х о н (обращаясь к Сергею).  Так ты художник?
     С е р г е й. Художник.
     С а в е л и й. К нам частенько художники разные заезжают. Говорят за каким-то вдохновением. Хороший народ. Мы их сразу распознаем. Кто в шляпе, кто в берете, в накидках, с шарфами и с какими-то ящиками. Не обижайся, но ты не похож на художника. Где твой ящик, где берет? 
     С е р г е й. Все дома оставил. (Разговор прерывается душераздирающими квакающими гудками).
     С а в е л и й. Извините, пойду притащу придурка (уходит и возвращается с Юродивым, которого тащит за шиворот. Обращается к нему). Дай поговорить с людьми. Пойди лучше в храме подмети что ли.
     Ю р о д и в ы й. Я-то пойду и я-то подмету, башмаки у храма снимать будете, а вы-то ни на что не соглашайтесь (Николаю). Мелодию не дали послушать. Ничего, завтра с утра, пока вы все спать будете, еще послушаю, чтобы вам не мешать.
     Е р о ф е й. В самое время вы приехали. Правда, если бы на недельку пораньше, уберегли бы нашего любимого батюшку от супостатов окаянных.
     С е р г е й. Что-то с Павлом, где он?
     Т и х о н. Погодь чуть. За его душу борьба идет. Вроде он и Богу там нужен, а нам-то здесь видно нужнее. Погодь чуть. Скоро Мария подойдет, обстановку доложит. Спасибо ей, денно и нощно у его ног сидит.
     Н и к о л а й. Что случилось, объясните? Несчастный случай, болеет, избили? Что?
     Е р о ф е й. Стыдно нам, проглядели мы обиду эту, но придет черед, поквитаемся. Долги нужно отдавать. Итак, где-то с месяц назад Глеб, мужик из соседней деревни, принес отцу Павлу иконы для храма. Показать и если подойдут – подарить храму. Многие годы хранились. Старинные и очень дорогие. С отцом Павлом мы доставили из области реставратора, чтоб посмотрел, оценил. Так тот даже не смог скрыть восхищения. Вот из-за них его душегубы и избили крепко. Четвертый день лежит. Иконы утащили, милиция ищет разбойников.
     Н и к о л а й  (Сергею). Все потому, что охраны у него не было. А вы, зачем тебе охрана? (Ерофею). Как он  сейчас?
     Т и х о н. Так хорошо, что, кажется, помирает от этого, но на поправку пошел. Со смертью видать договаривается. Сделку заключает.
     Е р о ф е й. Разные лихие люди здесь бывали, но кого мы били, кто сам уходил, если силенок хватало. Нас еще никто не обидел. А эти хитростью как-то проникли в его дом, ведь у нас дома не запираются, и встретили его, когда уже выходили с иконами.
     Т и х о н. Революционную бдительность потеряли, вот что. Все у нас спокойно, все хорошо, успокоились. Посты опять надо выставлять, вот что предлагаю.
     Е р о ф е й. Бдительность потеряна в общегосударственном масштабе.
     Т и х о н. Нам бы уберечь пространство нашего маленького села, а что за ее пределами в чужой вселенной –  нас мало волнует.
     Е р о ф е й  (Николаю). Пока отец Павел не поправится, мы вас опекать станем. Что Мария скажет о самочувствии Павла, сами сходим, посмотрим, если оклемался, то ночевать, думаю, сможете у него. Туда и машину отгоните, а то и правда устроят всему селу побудку в 5 утра. Отец Павел выбрал себе самую старую избу на окраине. Еще плотники-галки ставили. В порядок привели, кровлю пришлось перекрывать, но все по правилам, с сенями, русской печью и красным углом. Просторная, места на ночь хватит, а там посмотрим, какие ваши планы. Если на больший срок, есть у нас одна изба резервная…
     З о я. …с резным крылечком…
     Е р о ф е й. …она.
     Ф е р т. А я где буду ночевать и мой мотоцикл?
     Е р о ф е й. Куда отнесем, там и будешь, а с мотоциклом ничего не слу-чится, если полежалое заплатишь. 
     Т и х о н (Сергею). Хоть не похож на художника, но и ты сгодиться сможешь. Не смотри, что храм во многом разрушен. В нем уже дух жизни присутствует. Только сер внутри и скучен. Павел говорит, что праздника в нем еще нет. Намекает, что стены голые. Не расписаны. Не покрашены. И он прав. Величие отсутствует. А ведь сколько он там чистил стены, убирал мусор. А мы, как могли, помогали. Приезжим художникам предлагали начать расписывать, походят, посмотрят, нет, говорят, здесь работы на годы. Самогона нашего накупят на недельку, мы их проводим к яру безопасному у леса, они там и творят свои чудеса.
     С е р г е й. Продаете самогон?
     Т и х о н. Только этой творческой интеллигенции. Если им даром давать – сами  без дымки останемся, уж больно эти Шишкины его предпочитают, они и так даром и без спроса наше вдохновение забирают домой, в свои городские теплые гнездышки. 
     С е р г е й. Отойдем от дороги, пообщаемся с Павлом и я посмотрю, что можно сделать.
     Т и х о н.  Мы так понимаем, что храм сможешь расписать?
     С е р г е й. Если Павел согласится.
     С а в е л и й. Будешь «Тайное вечере» рисовать?
     С е р г е й. Обсудим все с Павлом.
     С а в е л и й. Там сколько учеников у Христа? Двенадцать? Апостолов-то мы не знаем. Какие они? Пририсуй еще и отца Павла, так незаметно, но чтобы все село сразу узнавало, в их одежке, с краюшку, будто бы зашел спросить, как дела? Иуду можно на минутку?
     С е р г е й. А зачем ему Иуда?
     С а в е л и й. Предупредить предательство. Христа нашего спасти.
     С е р г е й. Насколько я знаю Христос от смерти не убегал. Он знал, что его ждет. Главное – не смерть, главное у Христа – воскресение. О смерти и до него знали, вот в воскресение никто не верил, и он воскрес, чтобы показать нам, что это ждет всех заслуживших.
     С а в е л и й. Так если бы Иуда это знал, он бы не повесился?
     С е р г е й. Ему это знать было не обязательно.
     Е р о ф е й. Сергей… как по отчеству?
     С е р г е й. Просто Сергей.
     Е р о ф е й. Сергей  и вы, друзья Павла, за столом много чего услышите. Ваше дело чему-то верить, чему-то нет. Народ просто рад, что нашлись слушатели. Гости у нас не часты. Развлечений не хватает. Всякие проверяющие давно дорогу к нам забыли и слава богу. Когда дети приезжают, мы с ними посиделки не устраиваем. Возраста не достигли. После 30-ти может и допустим. Проведаем отца Павла, в храм заглянем, может и правда, чем  поможете. (Зое). А чего же это вы детишек с собой не взяли? У нас тут детская площадка, пацаны мячи гоняют и в лапту играют.
     З о я.  Да как-то… пока нет детей… мы только думаем с Сережей.
     Е р о ф е й. Пора, давно пора. Надышитесь нашим воздухом, чистых продуктов отведаете и будут у вас здоровые детишки. Еще отец Павел крестить их у нас будет.
     Н и к о л а й (Ерофею, показывая кивком головы на толстого узкоглазого старого мужчину, сидящего во главе стола. Тот, закрыв глава, покачивается).  А кто это там узкоглазый в коме сидит?
     Е р о ф е й. Да глаза у него узкие, зато душа широченная, как его кимоно. На узкоглазого не обижается. Я, говорит, и сквозь свои щелки вижу дальше и глубже вас, круглоглазых. Да и не в коме он, в нирване, в небытии. Скоро очнется. Йог наш самодельный. Остаток Квантунской армии. Контузило в укрепрайоне на горе Острой. Все, кто был, погибли. Наверно, один он, малец, и спасся. Нам не мешает. Вписался на все сто. Мой помощник по политико-воспитательной работе.
     С е р г е й. Он индус?
     Е р о ф е й. Почему определил?
     С е р г е й. На лбу круглое пятно. Это они, кажется, лбы раскрашивают.
     Е р о ф е й. Не краска, а дырка от пули. Рассказывал, как после контузии поставили за лошадьми ухаживать, да двух коней цвета метелок тростника потерял. Ваши русские кони, говорит, не обладают защитной магической силой, кто угодно увести может. Вот так он все и сейчас пытается объяснить. Время еще военное было. Его и расстреляли. Только после расстрела он пришел в часть, говорит, что-то голова болит. А уже и акт есть о его расстреле. Товарищи его и выгнали: иди, говорят, пока по-настоящему не прикончили. Он и убежал. Отец Савелия (кивнул головой на мужика, сидящего через 3 человека от Сергея) Михаил возвращался с Востока тоже после ранения и привел его к нам. Поврежден во всех членах войной и временем, а главное не смог пережить поражения Страны восходящего солнца, все порывался умереть. Головой скорбен, вот к нам прибился. Но война есть война. Сансиро-сан, иногда Сережей называем, твой тезка. Нам так и удалось его записать – Сергей Иванович Волков. Безвреден для власти, всё списали на контузию. Верит в какой-то путь богов, природу и предков. Одновременно и буддист. Просветленный. Убеждает нас жить по закону кармы о воздаянии за содеянное: добро всегда вознаграждается, а зло наказывается. 
     С е р г е й. Вот как!
     Е р о ф е й. После появления отца Павла и нашу веру принял. Павел для него святой. Говорит, очень похоже на их веру, только проще и яснее. Но и своих богов помнит. Отец Павел не против.
     Т и х о н. Я тоже участвую в разговоре. А пуля в голове у него так и гуляет.
     С а в е л и й. Иногда даже слышно, как она о стенки черепа шарахается.
     Е р о ф е й. Говорит, что не мешает. Наш уклад не потревожил, порядки наши уважает, своё разнообразие вносит. Даже слишком. Самогон до сих пор только теплый пьет и называет его саке, о Японии много интересного рассказывает. Последнее время сентиментальным стал. Возраст. Жизнь –сплошные праздники, он же и наши праздники с удовольствием отмечает и свои старые японские вместе с нами. День матери, день детей. Видишь на мне красный жилет, а на нем желтый. День пожилых людей отметили. Он обращает внимание на то, что мы раньше не замечали. Молодежь воспитывает в уважении, даже в почитании старших. В соблюдении наших порядков, ответственности каждого мальчугана. Сыновей наших к столу не подпускает. Малы ещё, говорит, с нами саке пить. Внедряет девиз последнего японского императора Акихито – мир и спокойствие. Если что не так – своим самурайским мечом по лбу. И все дела. Помогает неразумным. 
     Т и х о н. Вы вот что скажите: по духу или по плоти живете, господа заезжие?
     С е р г е й. И по тому, и по-другому.
     Т и х о н. Такого ответа не ожидал. Озадачен. Не знаю, что сказать.
     С а н с и р о-с а н  (как будто очнулся, не открывая глаз). Знаю, к кому вы приехали. А вот вы знаете, куда вы попали? Понимаете положение свое? Святое место посетили. Знаю и зачем наехали. Должок давний отдать. Если не поторопитесь – можете не успеть на праздник жизни. А поторопитесь –мимо события проскочите, не заметите значимости. Отец наш Павел страдает за нас неразумных. Некому стало слово народу сказать. Уже неделю я за главного.
     Г л а в а. А меня что уже сняли?
     Т и х о н (главе). Ты по другой части. Нам тебя еще год терпеть (Николаю, показывая на йога).  Заумно говорит. Сам себя и то не всегда понимает. 
     С а н с и р о-с а н. Я весь в себе. Мне ничего не нужно. Народ, правду говорю? Денег за свои слова не беру, но для тебя, гость из мира капитализма, могу сделать исключение.
     Т и х о н. Когда слишком просто говорит, его колбасить начинает. У них же в почете церемонии по каждому поводу… и без повода. Впадает в транс, неделю может просидеть не двигаясь, потом не выправишь. Так скрючит, что только бабка Степанида своим средством выпрямляет. Спасибо ей.
     С а н с и р о-с а н. Я предвидел ваш приезд, верно говорю, Вась?
     В а с и л и й. Что?
     С а н с и р о-с а н. Да я не тебе, глухарь ты полный, другому Василию.
     В а с и л и й. Кажется, опять глухарем обозвал? А ты знаешь, что это самая чуткая птица, попробуй к ней подкрадись, вот я как-то…
     Д р у г о й  В а с и л и й  (Сансиро). Да, ты предвидел.
     В а с и л и й. В другой раз порасскажу, забавная история.
     С а н с и р о-с а н. И вот оно розовое мурло капитализма к нам в леса заявилось. Здрасьте, господа демократы. С приездом. Располагайтесь и я отдохну. Саке налейте, знаю, что и Павел вас с любовью ждал.
     П р о х о р. Уже всё выпил, что ли?
     С а н с и р о-с а н. Вас ждать – совсем соскучишься.
     Т и х о н. Сансиро-сан прав. Вы знаете куда приехали? Слышали легенду, что древний город Рим, далеко отсюда, в государстве Италия, основан волчицей? Так вот и наше село она же и основала. Только Риму чуть больше повезло, он в самом центре Европы, а наше Волково с краешку. Разница в чем? А в том, что у нас ее потомки еще свободно бегают, а в Риме?  То-то.
     Г л а в а. Уважаемые господа, я, как глава поселения, полномочный представитель власти, чрезмерно рад вашему приезду. Своевременно. Друга вашего, а он и наш большой друг, мы выходим, поднимем на ноги, преступников найдем. Их ждет справедливое возмездие. Лишь бы вот они раньше не нашли, а то поставят к болотнику джип охранять.
     Е р о ф е й. Красиво говоришь! Поможем, спасем, найдем, накажем. Опять мания величия? Да ты у него и не был, не зашел, не проведал.
     Г л а в а. Я сам пострадавший. Но вот уже и поправился (присаживается). И ничего, не жжет. Сейчас с друзьями Павла еще посидим, Марию дождемся, информацию получим и отправимся навещать.
     Е р о ф е й. Какой улицей пойдем?
     Г л а в а  (друзьям Павла). Опять подвох, не иначе. У вас тут что? Сорок улиц, тридцать переулков? Вот мы, во-он знак «Конец населенному пункту». Где он живет? У вас программа «Переселение» работает? Нет? Тогда там же и живет, где жил.  На 9-ом Основном. Значит и пойдем сначала по первой Центральной, потом свернем на 9-й Основной переулок. Господа, отец Павел живет у самого леса, а точнее – в лесу. У него сосны прямо во дворе растут. Но тут недалеко. У нас все рядом, ведь не город же.
     Е р о ф е й. Мы тут посовещались…
     В а с и л и й. Когда? А я где был в то время?
     Е р о ф е й. Ты, Вась первый, опять все прослушал. Сколько мы вместе со страной нашей многострадальной новизны пережили?
     Т и х о н. А перестроек?   
     Е р о ф е й. Да, вот одну перестройку местного масштаба недавно пере-жили. Почта приходит любому из нас на село без улиц. Письмоносец и так всех знает, но без названий улиц скучно. Понаделали табличек: 1-я Цен-тральная, 2-я Центральная и так до 3-х. Три улицы вдоль леса. Переулки – все Основные. Их  девять. Поперек улицы режут. 
     Т и х о н. Других названий не нашлось.
     М а т в е е в и ч. Полет фантазии завистью был остановлен. Когда мы эту улицу  от храма и до конца села назвали Центральной, вот этот (показывает на Захара) завозмущался. Прямо контрреволюцию открыл. Почему это ты, Иван, говорит мне, и Степан будете жить на Центральной, а я, значит, и другие не на Центральной, а на задворках, что ли? Тут и с других дальних улиц голоса протеста стали раздаваться. Вот и решили, что Центральными будут все улицы, только номера разные.
     Г л а в а. Теперь сами перестройку затеяли. Мало им инициативы сверху. Хотим, говорят, 1-ю Центральную переименовать в улицу Монтеня. Что за Монтень? Обоснуйте. Какой-то новый неизвестный мне олигарх? 
     Т и х о н. А ты что со всеми известными олигархами в тайной переписке состоишь? На службу чаще ходить надо и на философские собрания. Улицы имени Абрамовича и других известных тебе олигархов можете у себя в деревне называть. У них еще на твоем веку деньги кончатся и кто их тогда вспомнит? А Монтень не шиковал, законное наследство получил и все грамотные люди его помнят.
     Г л а в а. Вызвали как-то меня… они же ко мне не ходят, вызывают…
     З а х а р. Нет, народ к тебе ходить будет.
     Г л а в а. Ладно. Я же пришел.
     З а х а р. А куда ты денешься?
     Г л а в а. Всё. Надоели унижения. Пишу заявление. Или нет, подожду окончания срока, а уж на новый срок не останусь.
     Т и х о н. Да кто тебя спрашивать будет? Если решим – изберем на второй срок, как Монтеня без его согласия. Нет – на лесоповал…
     Е р о ф е й. Тихоня, потише, разошелся. Итак, учитывая, что недавно Монтеня мы избрали почетным жителем нашего села, есть предложение: к выздоровлению Павла назвать 1-ю Центральную улицей Монтеня. Как? А народ? 
     В с е  п р и с у т с т в у ю щ и е.  Мы только за. Ему будет приятно пройтись по улице своего любимого Монтеня к своему храму.
     Г л а в а. Еще раз ненастойчиво предлагаю назвать эту улицу именем какого-нибудь широко известного олигарха. Может подкинет что-нибудь?
     Т и х о н. Да, непременно копеечку пришлет. Мы ему сообщаем, как и ты, ненавязчиво раз тридцать по телефону эту новость. Мол, ждем непременно в гости на презентацию. Он нам вопрос: «А взлетно-посадочная есть?» Мы ему ответ: «Пока нет, но людские ресурсы позволяют». Он намек понимает и направляет нам сюда уже финансовые ресурсы…
     Г л а в а. Я, как глава, получаю эту помощь и…
     Е р о ф е й. Сережа, таблички перепишешь?
     С е р г е й. Да с удовольствием. Паша и нам много о Монтене рассказывал. Достоин.   
     Г л а в а. Все-таки лучше именем какого-нибудь олигарха. Они в почете. Как теперь 2-ю и 3-ю Центральные будете переименовывать, а?
     Е р о ф е й. Не твоя забота. Номера сдвинем и всё. 
     Г л а в а. А может мне мою деревню переименовать? Еще не все правильно понимают.
     Т и х о н. Пока ты там глава – название самое подходящее.
     Ф е р т  (Николаю и друзьям). Здрасьте (пытается встать). Нет, посижу пока. Я Боря. Вот сижу, отдыхаю. Сморчками кормят (Ерофею). Оскорбляют. Фертом обзывают. Бронепоезд не показывают. А можно мне еще стаканчик? (Николаю и друзьям). Я по делу. Как бы за Вовкиной Машкой за сотню верст прикатил. Не видали? Такая рыжая, даже не рыжая а… вот, волосы цвета клубничного компота.
     Н и к о л а й. Красного, что ли?
     Ф е р т. Угадал. Почти. Огненная какая-то, как будто на голове пожар. А глаза цвета неба…
     Н и к о л а й. Голубые?
     Ф е р т. Не угадал. Небо в грозу. Серого-серого. Прикинь: башка красная, а на ней серые глазища. Короче, красивая. Её ни с кем не спутаешь. Вован наш, конечно, не дурак, сразу её к нам притащил (берет стакан, пьет половину). А сам маленький, просто крошечный, вот (показывает на уровень стола), но всех нас держит вот (сжимает кулак).
     С е р г е й   (Ферту). Так ты как бы или все-таки приехал?
     Ф е р т. Они меня морочат разными словечками и вы еще. Приехал. Вон скутер стоит, перегрелся (Ерофею). А потом споем, а, мужики?
     Е р о ф е й. Грянем, ребятушки, грянем, но попозже. Мы любим петь, здесь никто не мешает и не запрещает драть горло от души. Подожди чуть, подойдут и баян, и сопель. Ты пока настраивайся. Сейчас время службы и хоть она отменена не по нашей воле – говори тише. 
     Ф е р т. Хорошо как у вас! А кто помирает-то?
     Е р о ф е й. Слава богу, никто. Тебе бы не сплохело еще от одного стаканчика. Хотя слышу уже по-русски стал говорить. Понятливу девку недолго учить. Быстро вспомнил великий и могучий.
     Ф е р т. Это кто у вас такой? Кого я вспомнил?
     Т и х о н. Да пей давай, коли пить – пей ковшом. Если после первых стаканов не упал, значит еще выдюжишь. 
     Ф е р т. А это что мы сейчас пьем?
     Т и х о н. На рябине, от недоброжелателей.
     Ф е р т. А я доброжелательный… Я вас теперь уважаю… За всеобщее здоровье.
     Т и х о н. Ну вот, Борис, к сморчкам закусочка прибыла: картошечка, капусточка, грибочки, огурчики, пельмешки, клюквочка, колбаска кровяная. Персонально тебе свиной хрящик и хлеба ломоток.
     Ф е р т. О, пир горой. Как я есть хочу. Пока до вас доберешься… и Вован не дал даже кофейку выпить, пинками всех разогнал (наливает сам себе). Вот еще выпьем и пойдем Вовану рожу чистить. Вы со мной? Только покажите наконец-то ваш бронепоезд. А давайте на нем в город въедем. А можно я пойду его поищу?
     Т и х о н. Пойди, только наших собак не распугай.
     Ф е р т. Они что, его охраняют?
     Т и х о н. И его тоже. Да небольшие они, лайки в основном и немного волкодавов. Волки-то в лесу есть и иногда близко к селу подходят.
     Ф е р т. А как же?
     Т и х о н. Да не переживай болезненно. Они своих не трогают.
     Ф е р т. А как они узнают: кто свой, кто нет?
     Т и х о н.  Кто ж их знает, может по запаху? К нам ластятся. А тебя могут и не признать.
     Ф е р т. Я еще посижу.
     Т и х о н. И совершенно правильно.
     С а в е л и й. Давайте, гости дорогие, к нашему мирскому столованью. Заболтали вас. Харчами мы не затруднены. Ждали вас, готовились. Мы же люди православные, традиции чтим.
     Ш у т. Да мы тоже не с пустыми руками (достает и ставит на стол бутылки виски, кока-колы, консервы, банки, пакеты).
     Т и х о н. Вот она реальная связка между городом и деревней. Против вашей мы свою продукцию выставляем.
     Е р о ф е й. Плохого ничего не могу сказать про наше село, но самогон усердно гоним. Среди производителей капсоревнование постоянно присутствует.
     Н и к о л а й. Сейчас все разрешено. Вы же не на продажу?
     Т и х о н. Национальным достоянием не торгуем. Только живописцам, чтобы под ногами не мешались, пока свое вдохновение ищут.
     С а в е л и й.  Самогон у нас высший класс, лучший в районе, дальше я не бывал. Любая водка не конкурент. Иноземцами оценен. 
     Е м е л я. Экономика должна быть экономной. Еще на водку тратиться? Но мне сказали в этом же районе, что мы что-то подрываем, так как налогов с самогона не платим.
     С а в е л и й. Вы, гости, попробуйте и решите, как он там наверху по вертикали может навредить. У моей Фаиночки  – он первый.
     Е м е л я.  А вот и врешь. У моей Полины наипервейший.
     С а в е л и й. Пробуйте, сравнивайте. Вот для начала Фаиночкин (наливает).
     Е м е л я. И мне не жалко. Вопрос принципиальный. Для начала Полинин вкусите (наливает).
     Н и л. (Появился вместе с подошедшими к столу друзьями). Куда бы не ехали, а мимо не проехали. Буржуазные подачки! Милостыню раздаете? У нас все своё. Мы подачек не принимаем  (берет один из стаканов, выпивает залпом). От Фаины? Слабовато яблочко пробивается, а так… Уходит).
     С а в е л и й. Да пошел ты…
     Ш у т. Уже ушел. Кто это? Обиделся?
     Т и х о н. Наш сухопутный летучий голландец. Куда ушел – не сказал, но скоро опять появится.
     Н и к о л а й. В этом храме  Павел работает?
     Е р о ф е й. Служит. Богу служит и нам.
     С е р г е й. Как же можно здесь служить? Весь обшарпанный, кирпичи вот падают, паперть разбита, купола в пробоинах, все не устроено как-то.
     Е р о ф е й. Был когда-то видный храм. Отец Павел его потихоньку восстанавливает. С помощью Божьей, с молитвами. Земной поклон ему от нас всех. А что до куполов да колоколов – поправим. Дай срок. До него несколько священников присылали. Не прижились. Особенно последний запомнился, за полгода до приезда Павла исчез, кажется, да, мужики? На вид суровый. Мы подумали, вот он предтеча второго пришествия Христа. Глазницы темно-серые и в них глаза где-то спрятаны под махровыми бровями и буравят, как сверло. Потом оказалось, что это маскарад. Отец Павел объяснил, что чем человек глупее, некомпетентнее, тем больше надменности в лице. Или тот, кому есть что-то скрывать, напускает на себя эдакое величие. Мы поняли и успокоились. Теперь на такие морды благоразумного фасона не реагируем.
     Т и х о н. Ероша, да мы и раньше их не замечали. Знали, что если брови нависли, значит, злоба на мысли.   

На правой половине сцены гаснет свет, загорается на левой.
Отец И р а к л и й,  несколько крестьян, жена хозяина стоят возле избы.

     О. И р а к л и й. Безбожники вы, в грехе живете. Вон у вас весь храм поразрушен.
     С а в е л и й. Так это, батюшка, не мы разрушили. Это власти так распорядились лет 70 назад. Деды и отцы наши, конечно, против были, за что многие и пострадали.
   О. И р а к л и й. Кто-то разрушил, а вы не восстанавливаете. Службу негде проводить. Свечку воткнуть и то некуда. Ни подсвечников, ни дикирия, ни трикирия. Ничегошеньки. А ведь вы не бедные люди. Я про вас всё узнал, прежде чем сюда приехать.
     С а в е л и й. Да было что-то в храме, но отец Владимир подрастерял, когда уезжал или с собой все вывез.
     О. И р а к л и й. Ага, есть на кого свалить. Сами поди разворовали, а на святого человека напраслину возводите. Крестовоздвиженский храм, а животворящего креста нет. Как я могу силою Креста сохранить вас, когда ни креста, ни силы? Никак. Со мной только напрестольный. Единственное, что удалось с прежнего места службы прихватить.
     Т и х о н. Да сделаем мы крест, скажите какой.
     О. И р а к л и й. Время придет – узнаете. Сказано – безбожники. Красота у вас вокруг я смотрю. Прямо Божье место, а инвентаря нет. И что будем делать?
     С а в е л и й. Я, например, не знаю. Вам виднее.
     О. И р а к л и й.  Так, Бог меня вразумил. Начну освящать ваши жилища и скот, так и наберем денежков на обустройство храма. А как программа?
     С а в е л и й. Вам виднее, но может сначала избушку бабы-яги освятим?
     О. И р а к л и й. Она язычница. Нет, начнем с вас, а ее потом: первым делом в нашу веру обратим. Кстати, расценки знаете?
     Т и х о н. Приблизительно. Ваш предшественник пытался освятить наши дома, не сумел до конца дело довести, уехал, денег мы ему не сумели дать. Не нашли его.
     О. И р а к л и й. Ну, сравнил силу мою благодатную! Знаю я отца Владимира. Слабоват. А меня бесовское отродье за версту чует. Вот ты, бородач, войди в избу, войди, а мы тут постоим. Сразу почувствуешь шевеление. Я здесь, а они там себе уже и места не находят. Ищут куда бы скрыться вот от этого знамения Креста Господнего. Я до вас полгорода почистил. Благодарность от мэра имею. Устно объявил, но принародно. Ресторан тогда один на берегу пруда освящал. Месяц. Все здоровье положил. Куда не загляну – отовсюду морды поганые выглядывают. Зато после меня дела у хозяина в гору пошли. Рекламу на мне сделал, такое же бесовское отродье. А меня сана хотели лишить. За что? Сколько народа ходило в этот ресторан сознательно посмотреть как я без устали тварей по кухне и залам гоняю. Даже варьете своё бесовское отменили на этот период. Люди понимали меня. Аплодировали. За каждого чертенка, который прахом рассыпался, по 100 грамм наливали, да еще с бутербродом. И выпивал я боевые под туш, да, было, были и аплодисменты, да-с. Уже и сам мэр пришел. А митрополит чуть не возгорел от зависти любви ко мне людской. За это вот и к вам сослали. Ну что загрустили, мужики? Справимся. Только для начала трапеза необходима. Воздух у вас больно чист, аппетит нагоняет, а силушка понадобится богатырская.
     С а в е л и й. Прошу в дом, батюшка. Там все готово.
     О. И р а к л и й. Вот и славно. (Заходят в избу, присаживаются за стол). Очи всех на Тя, Господи, уповают и Ты даеши им пищу… поди и молитву-то перед принятием пищи не читаете? Ох, одно слово, безбожники.
     С а в е л и й.  Ну что, батюшка, может по рюмочке.
     О. И р а к л и й. Всенепременно. Борьба предстоит трудная и долгая. Я вот сижу, не просто сижу, а приглядываюсь и вижу – запущен дом, ох, запущен. (О. Ираклий выпивает, закусывает, опять выпивает). Уже бесов богопротивных целую дюжину усмотрел (показывает Савелию головой). Вон видишь, сидит, глазенки выкатил. 
     С а в е л и й. Да это же кот наш Васька.
     О. И р а к л и й. У всех коты почему-то Васьки. Думаешь, не вижу, что это Васька? А за ним кто сидит? Не видишь. Не дано. И тебе Савелий не дано, и тебе (поворачивается к Тихону) Савелий тоже не дано. Все коты Васьки, все мужики – Савелии. Не спутаешь. Ну, еще по стопарику и можно приступать.
     Т и х о н. А что же вы, батюшка, без кадила и книг святых?
     О. И р а к л и й. Я же говорил, что нет у меня инвентаря. И у вас его нет. Один я слуга Господа здесь и тот без инструментов. Вот горсть земли с могилы святителя Игнатия (показывает небольшой мешочек). Вместо святой книги у меня святое слово. Вместо благовонного курения вот… (закуривает) сейчас мы их выкурим. (Ходит по избе, разбрасывает землю и дымит в каждом углу. Временами подходит к столу, выпивает рюмочку, повторяя: «Хорошо, ой, хорошо!»).  Мои папироски для них вернейшая погибель. Хотя это и бесовское. Но из моих рук это смерть. Растворяются бесследно. Парочка уже удавилась. Настоящий табак. Сейчас таких папирос без Божьей помощи не найти. Сам в скором времени умру от них. Курю много, а врачи говорят, что вредно. За вас страдаю. Оцените. (И вдруг замечает жену Савелия). Они уже и посланника своего вперед прислали. Соблазном нас остановить хотят. Основные силы бросили. Знакомо.
     С а в е л и й. Это жена моя, Фаина.
     О. И р а к л и й. Фаина? А что же у нее лицо горит, будто адово горнило?
     С а в е л ий. От печи она, вот блинчики горячие в сметане принесла.
     О. И р а к л и й  (не слушает). Врешь, не собьешь с пути-дорожки. Не обманешь, не проведешь. Сейчас я беса-то из тебя выгоню (бросается к жене Савелия и начинает обнимать ее. Савелий ударяет его сзади кулаком по голове. О. Ираклий падает).
     Т и х о н. Не перестарался?
     С а в е л и й. В самый раз. Отец Владимир не умер и этот отойдет. И что они все к моей бабе пристают.
     Т и х о н. Сладкая она у тебя, тем более от печи разрумяненная, да и дом твой первый по улице. Вот и бросаются на первую бабу. На мою бы он сразу кинулся. Не до чертей было бы. Хорошо мой дом десятый. Отец Владимир тогда до третьего дошел. Покрепче этого оказался.
     С а в е л и й. Ну что, давай теперь и мы спокойненько с недобитыми чертями по  рюмочке, все-таки юбилей у меня. По две по три успеем, пока очухается. Неделю дом вонять будет. Не меньше. И где он такую дрянь достает? Не удивительно, что от  дыма этих папирос не только черти сдохли, но и мы могли отравиться. Полдня теперь проветривать нужно. И все углы грязью забросал. Фаиночка столько убиралась к его приходу (выпивают,  закусывают).
     О. И р а к л и й (с трудом поднимается).  Вот так за веру страдаем. Видели, как они меня остановить пытаются? Материализовались черти, им это пара пустяков. Когда я с ними работаю, этот момент постоянно присутствует. Всегда кто-то да по башке шарахнет. Но меня этим не напугаешь, голова крепкая и не то принимала на себя. В ресторане, помню, дважды нападению подвергался. У них все способы хороши, думают, что отступлюсь (кому-то грозит кулаком). Не на того напали! Пора бы запомнить!
     С а в е л и й. Отец Ираклий, спасибо вам, дом стал значительно чище.
     О. И р а к л и й. Что же я зря старался? Для вас всей душой…
     Т и х о н. Да, да, теперь он просто блестит, сияет.
     С а в е л и й. И посланец исчез.
     Т и х о н. Рассосался.
     С а в е л и й. Наверняка. Давайте, отец Ираклий, мы вас на постой проводим, а утром к бабе-яге. Там воздух еще чище, самогон еще крепче.
     О. И р а к л и й. Крепче? Так, наверняка она старая, а я сторонник молодых. Их просто легче в нашу веру обращать.
     Т и х о н. Да помоложе Евангелия будет. Сгодится.
     О. И р а к л и й. Да? Заманчиво. А как она из себя? Давайте еще по две рюмочке и с собой блинчики заверните мне… и штофик. Самогон у вас та-кой же чистый, как и воздух. Но что-то голова побаливает. 
     С а в е л и й. Так счас поправим.

На левой половине сцены свет медленно гаснет, загорается на правой.

     Н и к о л а й. Ну что ж, радует, что и в их семье не без урода. А то я думал только в нашем сообществе прохиндеи.
     Е р о ф е й. Мы отцу Павлу о его предшественниках ничего не говорили. Первое время ждали, когда же он пойдет освящать. Думали традиция у них такая.
     С а в е л и й. Я Фаиночке сказал: «Не выходи ты со своими блинчиками, не соблазняй».
     Т и х о н. Ждали долго. Пока сами не упросили.
     Е р о ф е й. Все избы, все сараи прошел. Ни рюмки не выпил. Ни копейки не брал. «Вы же меня кормите, поите, мне деньги ни к чему, – говорил, – а если есть лишние, так купите в городском храме вот это по списку». Все для нашего храма. Спросили его, а что тебе? У меня все есть, говорит. Единственное, скинулись и купили ему телевизор, нас-то мало волнует, что там за пределами нашими, а ему может по привычке городской интересно. Спасибо сердечное сказал. Мы ведь здесь только к Богу идем. Моя бабка считала, что истинно верит в Бога. Лоб расшибла, ломясь. А не достучалась до небес. И на земле не пожила по-людски, и на небо не попала. Недобрая была, людей люто не любила. А у Павла главное не молитва, а вера и любовь к ближнему. Вера в то, что все мы человеки, любимцы Бога, а потому и его должны любить. Не мы виноваты, что храмы разрушены, но это тоже сделали люди, виноваты в том, что не знаем Священного Писания, что не понимаем, когда грешим и не видим своих грехов. А он говорит нам: «Мир создан для человека, но под его ответственность». Милостью Божией не обделен, и мы все ближе к Богу становимся. Удивляемся мы ему: из города большого приехал, а в каждом человеке хорошее видит. Не разочаровался.
     С а в е л и й. Он людям верит, а мы в лес. Мы в нем разбираемся, его понимаем. Нас учить не надо. И он нас уважает. В этом вопросе полная ясность, как говорится, лишь бы не мешали. А вы, наверно, много дальше смотрите. Вот объясните мне ситуацию: по радио каждый день говорят: пробки в городе по улицам Маркса,  Ленина и Свободы, а дожди местами. То есть, где будут пробки, они знают конкретно, а где дожди, догадайтесь сами. Да где пробки это все знают давно и без радио, это главные улицы города, по другим машины почти не ездят и пробок не создают. Так они каждый день долдонят нам про эти улицы. Каждый день. А дожди местами. И каждый день – дожди местами. А мест этих не называют. Вот наш Стас всегда под дождь и попадает. А приказ наш как раз на Ленина.
     Н и к о л а й.  Какой приказ?
     Т и х о н. Контора по-вашему.
     Е р о ф е й. Офис.
     С а в е л и й. Вот что ваше радио делает-то. Прогноз погоды за день передают в 6 часов вечера: в течение дня временами возможны осадки. Это правильно, здесь им ошибиться трудно. Но когда неделю подряд предупреждают, что ожидается дождь, а он все не идет, это как?
     Е р о ф е й. С утра же пролился.
     С а ве л и й. Настойчивые. Все-таки выдавили.
     Т и х о н. Терпеливые. Данное слово сдержали.
     С а в е л и й. Вот так у нас все свои слова и сдерживают. Догадываются, что весной дождь когда-то да должен пролиться. А при работающем светофоре милиционер регулирует движение. Это как? Он мне на красный машет – проезжай. Я стою, не знаю, кто главнее: светофор или лейтенант в погонах. И с той стороны стоят. У них зеленый, а милиция им запрет – стоять! Постояли, постояли, а потом поехали. Все. Сразу с четырех сторон. Куда лейтенант делся, установить так и не удалось. А со светофора что спросишь?
     Н и к о л а й. Вообще-то я не из вашего областного центра. Но и у нас то же самое. Пробки всегда на одних и тех же улицах. И дожди всегда местами.  А кто у вас менеджментом занимается?
     Т и х о н. Слава богу, нет таких. Все свои.
     Ш у т. Чем вы здесь занимаетесь, лесом?
     Е р о ф е й. У нас одно богатство – лес. Сколько лет всех нас кормит.
     Н и к о л а й. Не весь вырубили?
     Е р о ф е й. И правнукам хватит. Вырубили – посадили. А лес далеко по земле. Дальше двухсот километров не заходили, но и там лес, попадаются озерца небольшие, хлябь. Лес на разграбление не даем, вандалов не пускаем.  Они вот все соседние районы оккупировали: теперь там ни леса нормального, ни работы коренным. Наши лица всегда обращены к лесу. Техника у нас современная. Молодежь обучена. Рационализм, как и прогресс, без нравственности ведет ко злу.
     Н и к о л а й.  Это Павел объяснил?
     Е р о ф е й. Это и мы, и наши предки знали. Правильно стараемся жить. Артель сумели сохранить. Названия тысячу раз менялись, кто-то к рукам хотел прибрать, кто-то присоседиться, кусок-то жирный, но не допустили. Удержали. Остальное теперь забота наших детей в конторе в городе.
     Н и к о л а й.  То есть все дела через город решаете?
     Е р о ф е й. Да, дети наши дела ведут. Выучили их, теперь работают с нами. У нас как? Кто из детей решает в институт поступить – с удовольствием, высчитываем из прибыли на учебу и ступай, учись. Умницы ребятки. Это все в нашем уставе предусмотрено: и им молодым и нам старикам. Только потом обратно к нам. Но есть и такие, кого сами отпускаем. Это физики разные, химики, которых в науку пригласили. Мы ведь для этого даже квартиру и в городе и в самой Москве купили, чтоб по общагам не слонялись и дурного не перенимали. В столице теперь работают кое-кто из детей наших и друзья их, так, что если что-то серьезное по чиновничьей части – помогают.
     Н и к о л а й. И как дела идут? Прибыль, убыль?
     Е р о ф е й. Договоров немного, но нам с лихвой хватает. Поставки в основном в Москву, но уже года три и в Финляндию.
     Н и к о л а й. Да вы что? Сами нашли финнов, сами договоры заключили? Без Москвы?
     Е р о ф е й. Распознали, что москвичи наш лес просто перепродают, ре-шили сами без посредников и командировали сынишку Савелия в Финляндию, он языки хорошо знает. Вернулся с каким-то Эльмером. Тот недельку у нас пожил, самогончику попил, лес и нашу организацию посмотрел и подписал контракт сразу на три года, недавно приезжал продлить.
     Н и л (подходит к столу). Финляндия надежный партнер. С тех самых пор кусочек ихнего мыла храню. А с нашими дела лучше не иметь и ваш автобус ушел. И на мерине не догоните. Где вы были, когда мы один на один с властями? (Выпивает стакан). От Полины? Крепости что-то маловато (уходит).
     Е м е л я. По щучьему велению пошел ты… за крепость отвечаю.
     Е р о ф е й. Уже ушел.
     Т и х о н. Ну вот второй стакан опрокинул, после третьего останется. 
     Н и к о л а й. Мужики, все поправим. Храм небольшой. Смету составим и колокола повесим. Я слышал, что в Воронеже звучные льют. (Шуту). Смотаешься в Воронеж? Давно такого азарта не чувствовал! Не терпится заняться делом. Пиши, Шут, указ.
     Ш у т. Да запомню твой указ.
     Н и к о л а й. Сказал: пиши, значит пиши. Перо вечное при тебе?  Историческое событие, не чувствуешь?
     Ш у т. Согласен. Диктуй. В Минюсте будем регистрировать?
     Г л а в а. Может и местной власти поможете? Нам много не надо.
     С а в е л и й. Ты свое уже получил. Ежали что – еще добавим, не сумне-вайся.
     Г л а в а. Машину ремонтировать не на что. И часов напольных нет в кабинете.
     Е р о ф е й. Календарь у тебя третий год висит (Николаю). Картинки ему  с девочками там нравятся, вот и не снимает. А часы приобрести можно, но  с самой горластой кукушкой, чтобы не спал в кабинете. И не через час, а через каждые пятнадцать минут. В общем, не вмешивайся в наш менеджмент. Не видишь, я веду переговоры.
     Г л а в а  (Николаю). А я информирую. Кто владеет нашей информацией, тот владеет миром. Так сейчас говорят?
     Н и к о л а й. Ну, чтобы владеть миром, информации из вашего села, думаю, маловато.
     Е р о ф е й.  Что мир? Ничто без нас. Мы всему опора.
     Г л а в а. Точно. Вот я в Ирландии был. По обмену опытом. Городишко маленький, но чистый и без проблем. Население, как у нас. Сразу понял, что наш опыт им и за большущие деньги не нужен. Так вот, там в конце года приезжают из столицы, все смотрят, записывают, потом присылают журнальчик с картинками этого самого городка: что есть и что нужно. И сразу на то, что нужно, деньги перечислят. А у нас? Одни бесконечные глупые совещания. Поставили десять задач, а денег чуть дали только на одну, ну вот за неё и спрашивайте, полное согласие мое, вызывайте, проверяйте. А то на совещаниях по всем девяти моим безденежным и еще по сотне других муниципальных образований воздух сотрясают. Неужели это там непонятно?
     Н и к о л а й. Деньги у нас пока есть. Поможем. Но сначала с Павлом все обсудим. А потом и с вами. Бизнес-план покажите, посмотрим. Давайте, господа, угощайтесь нашим. 
     М а т в е е в и ч.  А вы нашим не побрезгуйте.
     Е р о ф е й. Вас ждали. Уж слишком часто отец Павел вас вспоминал. Особенно, когда обсуждали опыт господина Монтеня «О дружбе». Тогда мы узнали все о вас, и отец Павел сказал, что много друзей это лучше, чем один друг. Здесь он поспорил с Монтенем.
     Н и к о л а й. Вы знаете Монтеня?
     Е р о ф е й. Конечно. Его должен знать каждый культурный человек. Так отец Павел говорит. И мы стараемся. Когда у него нет службы, а они у нас по субботам и обязательно по воскресеньям, иногда после служб во время проповедей отец Павел с нами и о религии рассуждает, и о философии, о Монтене, он его больше остальных любит. На эти проповеди, честно говоря, даже чаще, чем на службы, приезжают и из района, и из города. У него и службы-то очень серьезные. Это не как в других церквах, где все быстро и обрядно. К чину исповедания все готовятся серьезно и строго. Когда он благословляет и дает целовать крест и Евангелие, смотрит в глаза кающемуся и видит насколько раскаяние глубоко осознанно. А грешник ему в глаза смотрит и видит в них, что его грехи ещё остались. Значит не подготовился, не проникся важностью чина. Значит, придет еще раз. К нему, как к стоматологу, боятся идти на исповедь. Он больше десяти-пятнадцати человек не испо-ведует. Потом сам болеет. Уже пропустили две службы. Из города приезжали, спрашивали, чем помочь…
     Г л а в а. …деньгами на лекарство… на то, на сё.
     Е р о ф е й. Не бедствуем. Спрашивают, когда поправится. Нет у них там таких, как он, нет. Модным стало у них что ли на проповеди отца Павла приезжать? А тут такое горе. Стало ясно, что вы не можете не приехать.
     К о н с т а н т и н. Нам давно надо было приехать.
     Т и х о н. Ерофей у нас шаман на общественных началах. И когда отца Павла нет рядышком – предсказывает. Если узнает, ругается, анафемой грозит.
     Н и к о л а й. И многое из предсказаний сбывается?
     Е р о ф е й. Да всё. Если, конечно, ничего не помешает.
     К и р и л л. Ерофей признанный колдун. Но я тоже в себе дар чувствую. Ты видишь, я весь лысый, лицо в морщинах, а всего-то семьдесят. Меня уронили: только я в этот мир пришел, с тех пор ясновидящий. Тоже могу поворожить, помогать в бизнесе. Господин бизнесмен, вам говорю. Могу и в любви помочь. Но нужно зреть вторую половинку.
     М а т в е е в и ч. Угомонись, помоги себе замолчать. Хорошо, что ты только в армии научился говорить, а связно –  на пенсии. Помолчи.
     Н и л (подходит к столу). Так вот, ни веточки вам, ни шишки нашей не дадим. Баста.
     Н и к о л а й. Да присядь ты, объясни, чего тебе надобно, старче?
     Т и х о н. Он после третьего стакана подобреет, присядет, вот тогда уши и готовьте.
     Н и л (выпивает третий стакан и присаживается. На лице улыбка и блаженство). Ну что за денек – прелесть! Если вас еще не выгнали, значит вы хорошие люди, а с такими мне по пути.
     Н и к о л а й. Да мы еще никуда не собираемся.
     Н и л. И я тоже. Теперь закусить нужно. Я здесь живу вообще-то и идти мне некуда. Да, нелегко нам деревенским философам. Хорошо отец Павел появился, есть с кем поговорить по душам. Правда, пока только он говорит. Я слушаю и  жду момента. Готовлю аргументы. Не беспокою, не встреваю. С умнейшими людьми посчастливилось обращаться. Да. Несколько раз, но память хранит. Из района приезжали. Двое солидные. Наши, правда, не дали мне законопатить их своим буйным интеллектом, сразу выгнали. Ум-то он простор любит, его и большим забором не огородить. Потом еще приезжали, так их вообще в деревню не пустили. Мы дурь даже из соседней деревни к себе не подпускаем. Вот только глава здесь иногда появляется, да и тот с опаской. Так вот, жук сожрал всю картошку. Не волнуйся, это было 2 года назад. Да пусть подавится, проклятый янки. Сажали картошку, баба не налила. Я её предупредил: жук отомстит. Смотри. Сожрал. И только у нас на огороде. Теперь я виноват? А в бане бак с горячей водой провалился. Конечно, меня ошпарило. Всего. Доски-то давно сгнили. Я и это предвидел. Все соби-рался заменить. Немного по сроку ошибся.
     К и р и л л. Его (показывает на Нила) тоже роняли. Роды-то у нас в те дальние времена всегда бабка Агафья принимала. Знали, что роняет всех и полы в избах застилали одеялами. До района далеко, а наши бабы до последнего по дому хлопочут, еле передвигаются, а угощение по случаю родов готовят, пока не сообразят, что… поздно куда-то ехать. Это у наших баб правило такое. Дурацкое, да? Но с ними не поспоришь. Им главное не к родам подготовиться, а обед собрать, знают, что разлюбезный муж сразу побежит все село звать на рождение. Иногда, правда, некоторые накрыть стол не успевают. Мы-то с Нилом последние, кто на пол падал. Ничего. Свыше дар почувствовали. Но реально проявился спустя много лет. Настаивался. Продолжайте, Нострадамус.
     Н и л. Спасибо, коллега. Так вот сбылось. Теперь один сплю. Сначала в больнице, потом в той же бане. Правда, почему-то уже год. Не заметил, как время-то пролетело. Ни жены, ни горячей воды. Этого, честно скажу, не предвидел, но отношусь терпимо. С пониманием. Моюсь без горячей воды. А зачем?  Зачем она нужна? У нас у каждого своя мыльня, хоть семь раз в неделю мойся. Лишь бы мыла хватило.
     Т и х о н. Что-то тебя ни в одной из бань полгода не видно. Смотри за-паршивеешь.
     Н и л. Я самогоном обтираюсь. Когда остается. Вот мы с Ленькой Поминовым пили мой самогон. Предвидел – попадет парень. Сказал ему: или ночевать оставайся или берегись столба на повороте. Ему-то ехать до конца улицы, всего три столба. Чуть не угадал, энтот столб он как раз и проскочил, еще и крикнуть успел, мол, все в порядке, проскочил, а тут и другой столб навстречу. Не разъехался. Но жив остался. Предвидел. Предупреждал. Не внял. Аналогичные истории, слышал, по всем населенным пунктам России. После праздников всем эти самые столбы мешают. Близко к проезжей части их ставят, вот что. А столб электрический. Старый, рухлядь, еще тогда не успели его заменить на сданный металлолом. Неделю света не было. А зачем? Зачем он нам нужен! Электрики давно собирались то ли столб, то ли провода заменить, со сроком ошиблись. У них-то свет есть. Читал «Пикник на обочине»? Я не читал, но мне парень, который оттуда с головной болью пришел, рассказал, что там никто не живет. Чудеса сами собой случаются. А у нас та же зона, тот же пикник. Ни жены, ни воды горячей, ни света. И Ленька куда-то пропал. Что-то предвидеть боюсь – сбудется.   
     С а в е л и й. И тебе хватит болтать. Нашли слушателей. Уж коли вы, ясновидцы, должны предвидеть, что скоро Сансиро-сан от своего саке проснется, вот тогда за свою болтовню получите мечом по макушке. Наливай уже.
     Н и л. Это я на все сто процентов предвидел. Еще позавчера.
     С е р г е й. Я смотрю у вас тут все провидцы.
     К и р и л л. Подавляющее большинство. Здесь воздух особый и лес непростой. Да так и веселей живется. Ну не сбылось, ничего страшного, в следующий раз совпадет. Мы же денег не берем. Хотя иногда… Молчу, Матвеевич, молчу. Вот еще Петр хочет слово взять. Да, Петруша?
     П е т р. Как же без меня. Из семьи потомственных колдунов только я. Они все так… кто башкой об пол стукнулся, кто еще обо что, вот у них полушария и сместились. Но только в сторону болтливости и предсказывают они не вернее Гидрометцентра. Что мы сегодня уже и слышали об этих предсказателях явлений природы. Они и то чаще правильно погоду предчувствуют.
     Н и л. Так у них приборов сколько, штат специалистов, дисциплина. И чего предсказывать осадки: они или идут, или нет.
     П е т р. Свою достоверную информацию я узнаю лично от черного ворона.
     К и р и л л. Подтверждаю. Живет у него эта демоническая птица.
     П е т р. Рассказывали мне, что когда-то давно, наверно, еще при крепостном праве залетел в дом к моей прапрабабке Ворон Воронович да так и остался. Я маленьким был, но сверил особые приметы хищника по рассказам. Все совпадает: на клюве белая капля, как будто от молока, а на шее белая полоска. Он. 
     К о н с т а н т и н. Воронович?
     П е т р. Отчество. Не гусь же лапчатый у него папа был?
     К о н с т а н т и н. И что же он предсказывает?
     К и р и л л. Этот Ворон Воронович что-то с утра накаркает ему, тот вроде  понимает и теперь считает себя ясновидцем и предсказателем. Так вот и разговаривают друг с другом. Но предсказаниями не делится. Говорит, что лучше нам не знать всей правды, не буду, говорит, вас пугать, но дело плохо.
     П е т р. Да если я вам все расскажу… по тембру голоса… по мелодии передачи информации… по взгляду…  по размаху крыльев… всё предвидит.
     К о н с т а н т и н. Раньше, знаю, по полету птицы гадали.
     П е т р. Не, мой летать не любит. Устал за двести лет.
     К и р и л л. Вот оно зло: долго живет.
     П е т р. Иной и за год столько натворить может… а мой по избе пешком ходит, крылья сложит за спиной, как мы руки, и бродит, размышляя. Любит в люльке на мотоцикле с ветерком прокатиться.
     К и р и л л. Мозги свои вороньи проветривает. И тебе бы не мешало продуть. Ты бы как-то со стороны на себя посмотрел, как вы с ним любезничаете.  (Пытается изобразить.)  Вот картинка. ( Константину). Он его еще и по селу выгуливает. Особенность свою показать хочет: дескать, у вас у всех только петухи разноцветные, а у меня ворон в смокинге. 
     К о н с т а н т и н. На поводке?
     П е т р. Он на плече сидеть у меня любит.
     К и р и л л. Черный, зловещий какой-то, сидит, клювом крутит, на прохожих каркает. Высокомерный. Воображает себя соколом или орлом, не меньше. А ты, Петруха, его поощряешь!
     П р о х о р. Агрессивный. Мимо моего петуха пройти не может. (Петру). Ты его специально мимо моей избы носишь? (Константину). Только увидит моего кочета, тут же с плеча в пике и клювом тому по темечку. Хорошо петух ученый стал после первой дырки: как завидит эту парочку – бегом в сарай. И правильно. Там у него еще несколько верных подружек осталось, есть кому раны боевые перевязать. Скажи спасибо, что отцу Павлу не донес на тебя. Ты понимать должен, что на символ Франции посягаешь. Петух – это почти святое, пора тебе это усвоить.
     П е т р. Что? Твой общипанный и трусливый гамбургер на символ нашего села не тянет, не то, что Франции.
     П р о х о р. Да он в своё время был петух из петухов. Боец. Девки сгубили. А своего чернокрылого угомони, пока решение не принято о его ликвидации.
     П е т р. Опять террор. Он ест мало и не орет по утрам на все село, что уже проснулся, что ему не спится… просыпайтесь и все остальные… по бабам…
     Е р о ф е й. Довольно, довольно болтать! Гости уже, поди, устали вас слушать. Им слово сказать не даете. (Николаю). Развлечений здесь у нас маловато, гости желанные редкость, вот и веселятся мужики. Клоунаду устроили. Не обессудьте. 
     Ш у т. Да мне здесь у вас делать нечего. Давненько в такой веселой компании не сидели, да шеф? (Лесорубам). А то всё разговоры о деньгах, договорах или «как всё просто, плохо, предсказуемо». А у вас я отдыхаю. 
     Ф е р т  (друзьям). Господа, вы тоже в гости сюда? Тогда поймете меня. Эти деды не то базарят. Мне девушка нужна, а они не хотят отдать. Хорошие мужики, но на войну нарываются.
     С е р г е й. А ты что сватать ее приехал?
     Ф е р т. Ха! Сватать. Да лично у меня таких море.
     К о н с т а н т и н. То есть много?
     Ф е р т. Ну на Вована же все эти девочки работают, мы туда и ходим. Нам скидка. И эта рыжая там была. Но Вован запал на нее. Его краля. Никому не отдавал. Сам ей кашлял, в убыток себе и фирме держал. Пытались слово сказать, чуть не грохнул нас всех. Прикинь, из-за этой рыжей своих корешей готов был положить. Ему плевать. И положил бы. А теперь она здесь. Вернусь без нее – хана мне.
     Н и к о л а й. И давно она здесь?
     Ф е р т. Не знаю, еле нашли. Сказала, едет к мамочке на недельку, адрес оставила, а по этому адресу доктор по кошкам. Ну, дали этому Айболиту по ушам. Не на том месте и в не тот час клизмы кошакам ставил.
     Н и к о л а й. А чего Вован сам не приехал за своей девушкой, если он так любит ее?
     Ф е р т. Вован никого не любит и не может полюбить. Он запал на нее. Понял? Дело авторитетное. У него полно других более важных дел… она  и в самом деле лучшая в нашем борделе. Остальных даже я путаю: все на одно лицо и разговоры одни и те же. И хи-хи и ха-ха у них одинаковы. 
     Е р о ф е й. Да погоди ты. Давайте, гости, за приезд. Друзьям отца Павла мы рады. Молимся за его выздоровление. Выпьем за его здоровье, думаю, он был бы не против (выпивают). Глава, за отца Павла пить не хочешь?
     Г л а в а. За отца Павла выпью.
     Т и х о н. Стоя. Молодец.
     Г л а в а. Сейчас еще выпью и поубиваю вас всех.
     Ш у т  (Николаю). Эксплуататор, поставь свой виски. Хлебни зелья с русским душком.
     Н и к о л а й. С удовольствием.
     Т и х о н. Так ты эксплуататор? А мы боролись…
     Е м е л я. …особливо ты надрывался…
     Ш у т. Спокойно, господа. Во-первых, эксплуататоров сейчас больше, чем нас с вами, а, во-вторых, он эксплуатирует только меня, но за это хорошо платит. Для вас он спонсор, инвестор, просто спаситель. Мужик с большими деньгами.
     К и р и л л. МЧС пожаловал. Мужики, чё стряслось? Да ни чё, дайте денег и все ЧС мы сами в зародыше закопаем. Если бы на предупреждение этих неожиданных ситуаций тратилось столько денег, сколько на ликвидацию их последствий  – не было бы МЧС.
     М и т р о ф а н  (как бы сам себе).  Так по-французски поговорить тянет.
     Н и к о л а й. Понимаешь?
     М и т р о ф а н. Я же говорю – только тянет. С кем здесь разговаривать? Никто не соображает. Можно было бы перекинуться с Монтенем, но он где-то там… не поговоришь. Обхожусь пока. Не это главное.
     Н и к о л а й (про себя). И этот про Монтеня слышал (выпивает стаканчик самогона).
     Ш у т (Николаю).  Ну как напиток?
     Н и к о л а й. Да тот же виски, только легче скользит.
     К и р и л л. Так свой же, родной, из натуральных продуктов.
     Ф е р т. Да, самогон у них классный. Не то, что у нас в деревне…
     Е р о ф е й. То-то я смотрю: на городского ты не больно похож.
     Ф е р т. А что они свой портрет особый имеют эти городские? Да, я тоже из деревни. Не скажу из какой. Только давно. За счастьем в район поехал. Вован хорошую премию за рыжую обещал. Если даст – поеду в область. В районе счастья не встретил, видно нема.    
     Г л а в а. Вот, вот, господин спонсор, вы лучше нашего ещё хлебнете. У них под него и закуска соответствующая. Теперь пришло время о самом главном.
     Т и х о н. Почетный чиновник, а ты чего без медали пришел? Тебя зачем ею наградили? Зачем, спрашиваю? Отвечаю общественности: чтобы ты ее носил постоянно, чтобы все видели, что ты отмечен нашим коллективом.
     Н и к о л а й. Это что за награда «Почетный чиновник»? Не слышал.
     Т и х о н. И никто не слышал из заезжающих к нам. Он один на всю ма-тушку Россию. Почетный чиновник Клещ. Или можно Клещ – почетный чиновник. Чувствуешь, как звучит? Это не просто Клещ.
     Н и к о л а й.  Клещ это… характер?
     Г л а в а. Это фамилия у меня такая. Вы же проезжали соседнюю деревню. Клещи. Там почти все Клещи… такое вот название. А шутники все здесь. Весело живут. На день рождения придарили медальку. «От всего сердца, по заслугам, за усердие» и прочие вроде хорошие слова в адресе, я размечтался, думаю, ну серебришко, ну чуть золотишко, они же жмоты,  а тут достают из ящика медаль. Дубовый срез сантиметров тридцать на железной цепи, как для моего Рекса. И вот теперь говорят – носи. Во времена Петра Великого только пьяницы такие медали таскали!
     Т и х о н. Видишь, традиция вернулась, через столетия информация передалась: и тогда лучших людей такими медалями награждали. Мы немного модернизировали. Чего на тебя полпуда чугуна тратить, тем более, что его у нас и нет.
     К и р и л л. Коль не хочешь красоваться – повесь на стенку. Да я твою медаль полдня полировал.
     Т и х о н. Я неделю текст сочинял: как бы тебя не обидеть и чтобы красиво получилось. Думаешь легко? После этого я стал по-настоящему понимать Монтеня. Трудновато быть писателем. Настоящим вершителем душ.
     Е р о ф е й. На заслуженного чиновника, по нашему мнению, не дотянул. Это солиднее. Мы уже думали, но там срез пятьдесят сантиметров и цепь потяжелее. Опять будет недоволен. Пусть к этой медали привыкнет. И себя покажет. Через год, если снова не подведет, переведем в более высокое звание. 
     С а в е л и й.  Клещ, мы же тебе еще и одеколон подарили.
     Г л а в а. Сами им душитесь. «Русский лес». Жить в лесу и пахнуть елкой – что может быть оригинальнее. И где они его достали?
     С а в е л и й. Фаиночка моя сохранила. Он уже от старости елкой не пахнет. Он ничем не пахнет. Я же пробочку открутил, прежде чем дарить. Так что душись. Он только обжигает. Используй не для косметики, так, что-нибудь прижечь. Между прочим, от себя оторвал. Обрати внимание на флакон. Графин не напоминает? После использования по назначению можно нашей самогоночки туда влить.
     Е р о ф е й.  Не сердись, глава, все от чистого сердца.
     Г л а в а. У вас все от сердца! Погодите. Вас бы прижечь! А ведь я всё для людей выкладываюсь! Одного хочу, чтобы в моём образовании все были счастливы.
     С а в е л и й. Ты о своих Клещах переживай, а нас просто не трогай.
     Г л а в а. Вот так всегда. А у меня смотрите, какой мозоль на указательном пальце (демонстрирует палец). Через пару лет он и выпрямиться не сможет. Никогда столько подписей не ставил. И за каждую головой отвечаю. Методы им мои не нравятся! А я доволен, я стараюсь…
     Н и к о л а й  (Константину). Аналогично рассуждают все чиновники, с кем мне не посчастливилось встретиться на жизненном пути: они желают счастья всем, своё дело знают и просят не мешать. Все из одного роддома, что ли?
     Г л а в а. За других не скажу, а я лично за все переживаю до боли в груди… Ниже приведу выразительные примеры своего руководства. Но продолжим о главном, пока не замутили. О деньгах. Это-то село, вот именно это, где мы имеем место находиться,  в бюджет хорошие деньги приносит и им прилично остается, а в наших Клещах, мы вместе в одном поселении, плохо, очень плохо. Месяца два-три назад собрал всех в своей деревне. Часа два думали, где деньги найти. Я лично солидно выступил, начал так, как обычно в районе выступают, мол, все хорошо, а если, где и плохо, так случаи единичные и не у нас. Обычно народ слушающий начинает задумываться, а где это, если не у нас, может, где еще тоскливее, а тут уже и прения. Некогда мысль коварную до конца додумать. И у нас прения начались. Пришлось мне три раза в прения вступать. И всё доярки вопросы задавали: какую музыку коровам ставить? Во всем районе, говорят, они классическую слушают. Я тоже слышал, что от Моцарта ума прибавляется, а коровам он зачем, ум-то? Я им четко сказал, чтобы ставили военные песни. Посмотрим результаты по доению.
     Н и к о л а й. Для поддержания патриотического духа у кормильцев?
     С е р г е й. Ах, жаль наш генерал этого не слышит. Он бы сам и репертуар подобрал.
     К о н с т а н т и н. Саша марши больше ценит.
     С е р г е й. Марши ставить, когда коров попастись выпускают. Пусть строем идут. Представь картину. Бальзам для генерала.
     Г л а в а. Марши это следующий этап. Тут главное не спешить, животные эти хоть и не козлы, но могут сразу ориентацию потерять. Надои и в самом деле резко пошли в гору. Незаметно практически, но стремление буренок помочь ощущалось. Видно, что пытались выдавить из себя невозможное. Так вот, мои девчата серьезно восприняли мои прения. Уже устал говорить, все аргументы привел, смотрю, а в зале в девятом ряду, прямо передо мной, Толик, наш главный экономист хозяйства, зевает, челюсти расширяет свои, да так со смаком, аж потягивается. Подождал я чуть, надеясь в душе, что пасть свою порвет. Вовремя закрыл. Второй Анатолий, мой заместитель, еще почище штуку выкинул. Для информации: у меня в руководстве пять Анатолиев. От зависти, наверно, родители своих сынов этими именами наградили, одногодки практически. И все у меня собрались. Но я их различаю без ошибок: Толик, Анатолий, все-таки зам. мой, остальные на клички откликаются – худой, толстый и лысый. Хоть внешне отличаются друг от друга. А внутренне и практически – дураки дураками. Ничего поручить нельзя. Каждый надеется, что задание исполнит другой Толик, а этот другой – что тот, третий другой. И так по кругу к первому возвращается. От родителей передалось это чувство локтя. Актуальность безвозвратно утрачена и деньги под мероприятие куда-то ушли. Даю новое поручение...
     К о н с т а н т и н. Не многовато ли замов для Клещей?
     Г л а в а. Тогда было в самый раз. Период становления. Кроме того, я придерживал зарплату до конкретных результатов, получилось как на общественных началах. Рассматривались все возможные варианты. И, кроме того, вот эти ещё не жадничали и кое-что подкидывали. Не официально, но выручало. Так вот, мой зам. наклоняется к Верунчику и что-то шепчет ей на ушко. Близко так. Та улыбается. А ведь знает, гад, что для меня она прежде всего ценный работник и с ней только я могу беседовать, на ушки и в другие места шептать про бюджет, налоги, а этот, наверняка, свои пошлые анекдоты травит.
     Е р о ф е й. А как же Томочка любимая?
     Г л а в а. Вы ещё интимные струны моей жизни не лапали! Сидит и нагло так ухмыляется. Сделал замечание. Хоть бы что! Уволил обоих, сэкономив солидно на зарплате. Что я за всех должен работать? Толика за то, что зевал. Свое пренебрежение показал. Анатолия за вмешательство в работу с кадрами. Вот тебе, глава, денег достать не можешь, так я Верунчика натурой возьму. В стране такое творится. Демократию строим, строим, легче было коммунизм достроить, тоже что-то далекое впереди, не видать, никакой личной жизни. Перетерпим как обычно всё, если знать – зачем? А этот улыбается, тот ухмыляется, а я за всех голову ломай. Тем более, денег-то практически взять негде. Отвлекся я, как рожи их вспомню довольные, сразу о насущном забываю. Вспомнил, что хотел вам всем сказать! Спонсоры не идут. (Кивает на Ерофея). Вот их боятся. С ними бизнес невозможно организовать. Слово не наше, но мне нравится – «бизнес». Звучно! И как мы раньше без него жили? Так вот, им и церковь хотели отремонтировать. Подрядчикам откат не дали и выгнали. Те обозвали их безбожниками и еле успели убежать. (Ерофею). Было?
     Е р о ф е й.  Да что же это тебя, глава, прорвало?  Мы должны уже решить когда к отцу Павлу пойдем.
     Г л а в а. Мария придет и все расскажет. Потом и решим.
     Т и х о н  (Николаю). Тогда у нас вообще денег не было… нет и сейчас. Я имею в виду совсем лишних. Копейка рубль бережет. Да мы и не собирались их догонять.
     Г л а в а. А машины городской компании утопили. Было? Господин спонсор, они с нечистью на короткой ноге. Христиан из себя строят, а самые настоящие язычники. Приехали солидные люди из центра со всеми бумагами на вырубку части леса. Все в порядке. Печати, солидные подписи. Эти вот (показывает на Ерофея) посмотрели бумаги и говорят: «Ну, попробуйте». Реальная угроза сквозила в тоне: «Ну, попробуйте». Дескать, лучше не начинайте, не пробуйте.
     Е р о ф е й.  Так они ж налетели, как саранча: всем хватит, вперед! Руби, кроши. Меня так рукой в сторону – не мешай, дед. Заграница ждет помощи, первый раз за сто лет ей срочно нужен лес. Ну ладно, думаю, только не дождутся соседи леса нашего. И все.
     Г л а в а. Запустили для начала вездеход на гусеницах, два КРАЗа-лесовоза и бригадира на джипе. Вагончик с кухней и комнатами отдыха поставили. Флажок какой-то синий прибили и табличку «Частная собственность». Борща наварили, навернули и вперед! Через неделю прилетает их директор. Где лес? Машины? Где люди? Нашли КРАЗы. Были новенькие, а стоят по обочинам ржавые, как будто им лет двадцать. Хотели забрать, шиш, – не заводятся, стали вытягивать, так они словно к земле приросли. Так и бросили. А джип-красавчик вообще из болота чуть виден.  Только крыша и прожектор. Дня три освещал чащобы, потом потух. Километрах в пяти от села, если налево путь держать, хлябь страшенная, место гиблое. Как он туда забрался? Нет джипа, нет итальянца. Утоп. Нашел бесплатную стоянку. Теперь на нем в ряске болотник катается. Директор бегал, за голову хватался, застрелюсь, кричал, но сначала нас всех грозился положить, то есть их (кивает на Ерофея), разорили, по миру пустили. А шофера через неделю появились. Выходят из леса гуськом и спортивным шагом вот сюда же, к церкви, навстречу своему кормильцу, смеются. Заросли, правда, и глаза бешеные. Думали просто перепили. Но где? Эти же никому, никогда просто так не нальют. И в лесу магазина нет. Пока были здесь, спрашиваем, что случилось. Смеются. Налили им по стакану заговоренной. Есть у них такая наркотическая, между прочим. На одного вроде просветление нашло. Заплакал и рассказал: зачем-то, как по команде, мы все вышли из машин, приходим  на полянку, стоит избушка, как в сказках, ну я и сказал в шутку: «Избушка, избушка, встань ко мне передом, к лесу задом». Кто-то свистнул и избушка повернулась. С таким ехидным скрипом. На порог вышла красивая молодая девушка. Кивнула нам. Мы зашли. Что-то не то, подумал я. Но что именно – не понял. Странно: избушка на шарнирах, девушка одна в лесу. Кинула на стол какую-то скатерку. Что-то съели, что-то выпили и все. Где неделю были  – не припомнят. У каждого в руках по здоровенной сосновой шишке, еще и из карманов торчат. Может на посадку, а может, как доказательство невиновности. Никто, конечно, не поверил. Потом как заорет: «Пустите меня к ней!» И бросился почему-то на меня. Успел в глаз заехать, сволочь, хотя должен был вот ему. Забрали их для установления диагноза и лечения. Говорят, до сих пор смеются. Любимое занятие в больнице – стричь газоны. Как-то не проследили, они во всей округе заровняли все: цветы, кусты, газоны, даже молодые деревца – все одного роста, не выше колена. Милиция, прокуратура, начальство из области и самой Москвы месяц по лесу бродили. Избушку искали, далеко, правда, не заходили. Отойдут метров на двести и привал, костерок, шашлычок. Но все равно одурели.
     Ф е р т. Во дела!
     З а х а р. Проклятье всегда сбывается.
     Г л а в а. Да это еще делишки! Событие было в середине девяностых. Хозяева бросили машины, написали доверенность на сдачу в металлолом, оставили ключи. Так у этих (показывает на Ерофея и остальных) машины с первого раза завелись. Поехали, сдали их в металлолом, чтобы с оформлением не светиться, на деньги, правда, в селе освещение сделали. Потом через каждые два-три года разные молодцы приезжали лес вырубать. Тоже с документами. Все в порядке. Потом облом: машины потеряли, водителям лечение оплачивали. И каждый раз приезжали разбираться  мордовороты. Во пачки! А этим хоть бы что. Ружья свои рядышком разложили, будто случайно. Нет для них авторитетов. Нет. Не существует. Вот если сейчас вдруг министр какой-нибудь заедет узнать, как дела, как жизнь, какие проблемы душат, чем помочь, а он им пофигу – сгинь, не мешай. Вот с вами-то они и самогон достали и пьют, а министра не накормят и чарку не поднесут. Знаю я этих самодержавцев. В лучшем случае поздороваются и уйдут, не попрощавшись, как будто у них дел куча.   
     Е р о ф е й. Да, мы заняты. Не мешайте нам ни оттуда, ни, тем более, здесь. Глава, а мы-то причем? И гостям ничего не понятно. Клуб отремонтировали.
     Г л а в а. Вы причем?!
     Е р о ф е й. Господа, ваше дело: чему верить, чему – нет. Насчет машин  приврал немного глава, но то, что они не заводились  – факт. Водилы ключи  от машин порастеряли. Насчет джипа не сбрехал. Утоп бедолага. Да многие потом еще приезжали за лесом. Строгие команды водителям – из машин не выходить. Да все напрасно. Никто бабушкину поляну миновать не может. Как магнитом тянет. Картина одна и та же: в гости к яге и потеря ключей. После пятого или шестого раза угомонились. Только флажки остались. Мы их в сучки на первой стоянке городских и воткнули. Для коллекции. Завтра пойдем, посмотрим.
     С е р г е й. И кто же эта бабушка?
     Г л а в а. Да баба-яга.
     Н и к о л а й. Змей Горыныч не навещает?
     Г л а в а. И вы не верите. Ерофей отводил меня к ней. Она и отца моего помнит, и деда, и прадеда. Месяц потом в себя приходил.
     Е р о ф е й. Конечно, никакая это не красавица, а старая, заросшая мхом бабка. Лет 20 или 30 назад, как мужа похоронила, пошла туда умирать и с тех пор никак у нее это не получается. И избушка, конечно, не крутится. Но крепкий дурной дух начинается уже на поляне.
     Т и х о н. Садовод хренов, понасажала белену, сон-траву, могильник и прочую дрянь, вот и начинаются у непривычных глюки  как только они на эту поляну ступят. Старуха говорит, что это вроде мин, войну-то помнит, по-моему, еще даже Первую мировую, чтобы враги не ходили. А мы-то запросто ее навещаем, еще и подкармливаем.
     Е р о ф е й. А где же нам защиту искать? Документы-то у них в порядке, а что они с лесом сделают? В лес к его духам могут войти благословясь и спросив разрешения только чистые сердцем и сильные духом люди, которым дано увидеть красоту мира; для злых, жестоких и лживых лес недоступен и тайна его скрыта от глаз. Воровства и порчи леса леший не терпит. 
     С а в е л и й. А какой разговор по этому поводу начался.
     М и т р о ф а н. Дискуссьён.
     С а в е л и й. Газета «Наш бурелом» вступила в жаркий диалог с газетой «Наши родные чащи»: «Пропажа 3 КАМАЗов и появление новых 12 юродивых. В психиатрической больнице открывается новое отделение». «Наши родные чащи» не отстали, статья за статьей: «Сенсация, сенсация. КРАЗы пропали». Как будто раньше ни ЗИЛы, ни МАЗы, ни КАМАЗы не пропадали? «Отважные корреспонденты идут на поиски пропавших машин. В журналистских рядах потери, а юродивых стало на 5 человек больше».
     М и т р о ф а н. Официальная областная печать отмолчалась, отсиделась, все ждала, чем кончится, ну а пестрые газетенки, те что с картинками девчонок, я их предпочитаю, без устали строчили. Газета «Все вперед!»: «Аномальная зона, неопознанные нелетающие объекты, суеверие или быль? Пьяный угар или месть обитателей потустороннего мира?»
     К о н с т а н т и н. Месть за что?
     Е р о ф е й. По нашим плохо проверенным сведениям, кто-то из городских как-то на Новый год срубил елочку, лично посаженную лешим для своих лешачат. 
     Н и к о л а й. Серьезный аргумент.
     М и т р о ф а н. И жаркий дискуссьён. Прямо такая  горячая свобода слова. Все, кроме нас, так напряженно следили.
     Е р о ф е й. Лес-то у нас чудной, заговоренный. Лесной царь распоряжается, не мы. И он-то разрешений никому, кроме нас, не дает. А так бы давно ваши лесорубы завалили бы его. Не могут. 
     Г л а в а. Здесь спорить не буду. Они же не местные. Им на нас и на лес наплевать. Вырубят все. Ни новых посадок, ни уборки за собой. Такие уже были ближе к городу, там, где от них защиты нет. У финнов что – лес весь вышел? Дудки. Знают, что есть у нас людишки: за их доллар все повырубают. У меня в деревне лесник плакал. А у этих защита прочная. Вся лесная нечисть: лешаки, кухомы и прочие гнусы – их родственники. Это мною уже точно установлено. И что интересно, если что, они как по команде  все вместе собираются. Какой-то коллективный отпор. Чтобы персонально не с кого было спросить. Как по команде поднимается ветер. Верхушки сосен начинают раскачиваться. На дороге ни пылинки, а лес шумит. Зрелище не для слабонервных. Но это у них запасной вариант. В селе они строгость сами обеспечивают. Чуть что… выпорют.
     Ф е р т. Ничего себе.
     Т и х о н. Только для пользы дела. Зато у нас в деревне все здоровы. Больных мы в колодце топим. Как эти… древние… только видите, у нас скал нет, куда хворых бросать-то?
     Ф е р т (обращаясь к главе). Врут, конечно?
     Г л а в а. Они же это без свидетелей делают. Думаю, не врут. Больных у них действительно нет. У меня жена фельдшер. Только меня и лечит. Уже предлагала какую-нибудь эпидемию запустить. Скучно женщине. Только и списывает лекарства. Получает и списывает. Получает и…
     С а в е л и й. Ну пусть не получает, чтобы не списывать. У вас в Клещах каждой женщине скучно. Мужиков настоящих нет. А у нас Степанида на опережение думает. Она тоже, как и твой семейный фельдшер, сможет и место намазать кое-какое, если тяготит, и дать таблетку. Она ничего не получает и тем более ничего не списывает. А что еще бабка Степанида может сделать? Ей самой постоянно помощь нужна медицинская и потом у нее план по самогону. Скоро отведаете. А больничных листов у нас просто нет. На слово верим. Валяться с симуляцией в постели никому право не дано. В праздник какой или поминки – отпускаем без разговоров.  Дело святое.
     Г л а в а. Да в праздники или поминки у вас все гуляют. Ещё день до поминок и до праздника. Да вы больше отдыхаете.
     Е р о ф е й.  А тебя завидки берут? Имеем право, процесс налажен, кадры проверены.  И берем-то всего день на подготовку. 
     Г л а в а. И два после.
     Е р о ф е й. Это тебе государство платит и спрашивает: почему на полчаса раньше ушел, почему опять пьяный пришел на госслужбу, а мы сами себе государство. Хотя, какое дело государству до тебя! А мы имеем полное право (Николаю). Мы здесь все своё давно отработали, не ленились, передали опыт и ключи от сейфов молодым. Производство налажено. 
     Н и к о л а й. Это главное – наладить.
     Т и х о н  (к Ферту).  Боря, а ты-то здоров?
     Ф е р т  (испуганно).  Я? Конечно. Как бык.
     Т и х о н. И в армии отслужил? Туда больных не берут.
     Ф е р т. Пока нет. Вован со своим другом военкомом все вопросы как-то умно решает. Из нашей братвы никто не служил.
     Т и х о н. Значит все-таки хворый?
     Ф е р т. Вернусь в город – и сразу в военкомат. 
     Т и х о н. Приеду – проверю.
     Е р о ф е й. У нас и старики умирают, как положено славянам. Каждый в свое время. Жалоб на ранний приход смерти ни от кого не поступало. Одеваются в чистое, выпивают стаканчик дара леса и ложатся ждать ее прихода. Скорбим, но, честно говоря, только потому, что нам их будет не хватать. Нас, тех, кто остался, следует жалеть. Никто не скорбит.
     Г л а в а. От этого стаканчика и помирают твои славяне… ладно, ладно… Не уводи процесс в сторону (Николаю). Мы уже почти свои люди, господа спонсоры, хлеб-соль ели. Давайте я вам еще по рюмочке налью (выпивают).
     К о н с т а н т и н. Спонсор у вас один. Вот он.
     Г л а в а. Так вот: докладываю для принятия там наверху мер – меня в субботу в бане… вот эта банда лесорубов выпорола. Натурально, с тяжкими последствиями. Пошли, как обычно, париться, а исхлестали розгами.
     Е р о ф е й. Веником мы тебя били. Парили.   
     Г л а в а. Розгами. Пороли! Пороли!
     Н и к о л а й (Шуту). Кто-то верно сказал: чтобы заставить русского сделать что-нибудь порядочное, нужно сперва разбить ему рожу.
     Ш у т. Или выпороть. Результат обязательно будет.
     Е р о ф е й. Веником… (Николаю).  Правда, он был без листочков. Похоже розги. Точнее пучок прутьев. Между прочим – эмблема власти в Древнем Риме. Получается, что и Вечный город приложился. Мы этим городом весьма интересуемся, поскольку история возникновения схожа.
     К о н с т а н т и н.  Думаю, что ему от этого не легче (главе). За что?
     Г л а в а. Вот, сразу чувствуется образованность и культура! Главный вопрос задал. Якобы живу не по средствам.
     Ш у т. Не возбраняется. Даже наоборот. Жить по средствам – наказание, дурной тон. Хотя, смотря какие средства.
     Г л а в а. Вот и я хотел им это сказать… не успел. Я живу не по средст-вам?! А кто считал мои средства?
     Е р о ф е й. Боялись, что привыкнешь. Отец Павел сколько раз тебе говорил – не в деньгах счастье (Николаю). Вроде глава многое правильно делает, с нами согласовывает, а тут чуть вожжи отпустили и вылезла непредсказуемая самостоятельность. Возникли вопросы. (Главе). Не золото завещай детям, а наибольшую совестливость. 
     Г л а в а. Совесть?! А зачем она и где она? Доведете вы меня до доски последней и что я оставлю наследнику? Да я даже представить не могу как живут совестливые там, наверху, даже чуть повыше меня; какие у них дома, квартиры, что они едят, во что одеваются. И где отдыхают.
     Ш у т. Это зависть. Совершенно бесполезное и крайне вредное чувство. Захворать можно серьезно.
     Н и к о л а й.  Каждый живет как понимает эту жизнь.
    Г л а в а. Нет, это не зависть, это – аргумент. Верно, что каждый живет, как может. У нас же демократия. Каждый теперь сам по себе. Я это правило усвоил да кажись что-то недодумал, все на меня. Это уже не демократия. Говорю же – язычники они!
     Е р о ф е й. Но чтобы больше не досталось – усвой более важное: воро-вать нельзя.
     Г л а в а. Ты им скажи! Одним можно, другим – что ж нельзя? Думаешь, я там пропаганду не вел? А Васька слушает да ест. Им плевать на мое мнение. Всех не перепорешь.
     Е р о ф е й. Мы такой задачи не ставим. Мы только своих. Ты же нам, как родной. Бей своих, чтобы чужие…
     Г л а в а. … посмеялись.
     Е р о ф е й. Не пройдешь ты Суда Божьего, не войдешь в Царствие Небесное. За тебя с тобой же боремся.
     Г л а в а. Что за чушь! И главное – кто вас просил об этом? Какой Суд Божий, какая загробная жизнь? Дайте мне здесь на земле моей родной по-жить. Я же не лезу в ваше село, дай бог со своим справиться. Не получается. Строили светлое будущее – потом, когда-то потом будете жить хорошо, уверяли нас. Ковали своё счастье, не доковали, наковальня и молот треснули безвозвратно и мы все понадорвались маленько. И, как оказалось, напрасно. Переломали во второй раз всё, что было, и теперь опять строим, но уже светлый капитализм. Надрываемся. Надеемся детям хоть что-то оставить. Но я знаю, что моим ничего не останется. А когда я, лично я и моя дорогая супруга будем жить нормально? В Сочи только на старости лет съездил.
     С а в е л и й. Кто ж тебя, глава ты наша, с пути праведного сбил? Твой новый помощник? Где ты его взял?
     Г л а в а. Это же сын нашего Борадая. Умный, не вам чета. Экономист, как он сам сказал, от Бога. Внедрял новую экономическую политику у нас в деревне.
     С а в е л и й. С такой круглой рожей и масляными хитрыми глазками какая у него новая политика? Тебя облапошить приехал! Сын то не в отца пошел.
     Г л а в а.  А вот и врешь! Он три месяца сидел в конторе, дела и ситуацию изучал, ни капельки, только свежее козье молочко и ржаной хлеб. Правда, по выходным друзья к нему наезжали. Совместно, чтобы программу разработать. Тоже экономисты с мировыми именами.
     Т и х о н. Та же нечисть, чтобы спросить не с кого было в кучу собира-лась.
     Г л а в а. Они не инкогнито какое-то. Не прячутся. Как сейчас говорят: все прозрачно. Приходилось с пятницы столы накрывать, а что делать?
     С а в е л и й. Всё включено?  Вот куда наш самогон сливался.
     Г л а в а. Не жадничай. Они и там время не теряли. Застолья проходили как диспуты на мировом уровне: мнения, споры. Жаркие. Иногда до выяснения с применением дела доходили. Он всё понял, как на ладони, объяснил мне, где провалы у нас. Дюжину насчитал. Я сам удивился, как все просто. Правда сначала сказал: будут сложности и, возможно, непонимание. Чувствуете, как деликатно сказал – возможно. Кандидат наук каких-то, говорит, в самой Белокаменной учился, а потом и где-то за нашими берегами.
     С а в е л и й. А чего ж там не остался? На, боже, что мне не гоже?
     Г л а в а. Голова у него светлая. Оптимист. Говорит, что не всё у нас плохо. Первое время будет трудновато, зато потом – как из рога изобилия.
     Е р о ф е й. И долго вам будет плохо?
     Г л а в а. Пока улучшение не наступит.
     Е р о ф е й. Да, более чем конкретно.
     Г л а в а. Оказывается деньги можно делать из всего.
     С а в е л и й.  Даже из…
     Г л а в а. Самое ценное удобрение.
     Е р о ф е й.  При такой светлой головушке тебе деньги все-таки нужны?
     Г л а в а. Не мне, обществу нашему деревенскому.
     М и т р о ф а н. Радетель ты наш, как бы не захворать от забот этих. Побереги себя.
     Е р о ф е й. Опять беспроигрышная ставка. Лучше, конечно, будет. Но не благодаря ему, а как всегда у нас на Руси, вопреки. Это они надоумили тебя юбилей деревни справлять?
     Г л а в а. А как же! Кто историю не помнит – как тому безродному в будущем жить-то?
     Е р о ф е й. Ну, историю вашей деревни можно было и поскромнее вспомнить. И с чего это ты решил, что твоему починку аж четыре сотни лет стукнуло?
     Г л а в а. Так ребята подтверждение нашли. Не знаю где, не спрашивайте. Береста древнерусская… все изложено, сам в руках держал… кто заложил, когда и зачем…
     Е р о ф е й. Что ж не показал документ? Не побахвалился и на торжество не пригласил?
     Г л а в а. Не успел… Сгорело доказательство от фейерверков. Обращаться же никто из наших не умеет с этими снарядами… в руках не удержать… ошалелые.   
     Т и х о н. И много денежков простреляли?
     Г л а в а. У меня бухгалтер свой! А народ наш, между прочим, понял меня. Столько удовольствия для сердца и головы. Ведь первый раз юбилей отмечали. Горячо благодарили… после тушения избы Прокофия… в одной из его комнат… изба-то большая… решили музей создать. И первым экземпляром была эта бесценная береста. И она сгорела… и табличка музейная… новая… и вся изба его, короче… ракета финт сделала над крышей и фить в окно… пока смеялись и радовались… думали, что так задумано… уже и не смогли потушить… Хотел вас всех на открытие музея пригласить… а теперь Прокофий у меня живет… надоел до смерти… еще претензии какие-то: будто я его избу спалил… другие фитиля поджигали… так что, господа спонсоры, ваш визит своевременно… поможете реально?
     Т и х о н. Прокофия от тебя забрать? Или мозги твои благоустроить или фейерверков еще подарить, чтобы полдеревни к нам на постой отправить… да ты…       
     Е р о ф е й. Мы просто не позволим, чтобы было хуже. Помощь прибыла: да не к тебе, любезный.
     Г л а в а. Когда-то счастье к нам в деревню скакало на коне да вы его перехватили… а теперь и спонсора к себе приписываете.
     Т и х о н. Спонсора не тронь. Он адресно примчался, о тебе только полчаса назад услышал. А счастье, что до вас не доскакало – ищите. Бог в помощь!
     Н и к о л а й. Я уже говорил, что сначала с проблемами Пашки разберемся, потом посмотрим, что у вас, небольшой анализ, может и поможем чем-нибудь.  Заявится попозже теоретик и все себе припишет.
     С а в е л и й. А мы его в баньку сводим. 
     Е р о ф е й. Глава, я дал тебе сегодня много поговорить. Теперь верю, что  на своем собрании ты людей два часа утомлял. И вот что я вижу. Мужики, коли не прав – остановите. Пошутковали мы с тобой и хватит. У себя на собрании ты за столом, накрытым зеленым сукном…
     Т и х о н. …мы придарили в связи со счастливым избранием… не сгорело часом? 
     Е р о ф е й. …вещал людям то, что ты считал умным. Оскорбился на невнимание. Считаешь себя Цицероном? Ты что-нибудь людям предложил? Ничего! Но с неугодными разобрался быстро. Исправил положение? И не исправишь. Там ты командир. Герой. Лихо власть показал. Может вождем себя почувствовал? Я все могу. А здесь – сирая овечка, просящая помощь. Перед гостями расстилаешься. А ведь ты – самая мелкая сошка  в пирамиде власти и всего три года как в нее вложен. Я был уверен, что знаю тебя. Ошибся. Но в дракончика тебе превратиться не позволим. Ведь ты же все не о главном говоришь. А люди чаще не по словам, а по делам судят, какое же ты будешь иметь право учить людей, если сам не по нашим законам живешь? Пойми наконец – ты не из госструктуры, когда для поддержки штанов достаточно иметь наверху одного своего дядю – твори, что хочу. Ты – народная власть. Не забывай, спрос всегда за нами остается.
     Г л а в а. Живу, как хочу, руковожу, как могу. Ты знаешь, какую ответственность я взял на себя, руководя муниципалитетом?
     Т и х о н. И какую же? Перед кем ты отвечаешь и за что? Если бы мы не приняли мер к воспитанию твоему, перед кем бы ты ответствовал?  Кто бы с тебя спросил? Кто и как спросит с тебя за деньги, истраченные на фейерверки, кто спросит за сгоревшую избу Прокофия, кто спросит за то, что ничего у тебя не изменилось, ничего? У тебя, как у представителя власти, слишком большой люфт на ошибки и ты этим пользуешься, тебе многое необоснованно прощается (Николай достает виски, хочет  разлить).
     Ф е р т (Николаю). Чего ты всё со своим виски, кореш? Давай я тебе еще местного продукта налью. 
     Н и к о л а й. Авангард Ильич, доброе имя – самое главное в жизни.               
     Ф е р т (к лесорубам). Пока не забыл: скажите хоть, где моя рыжая?
     С а в е л и й. У нас есть одна соломенная вдовушка, вековуха. В самый раз. Для тебя берегли. Когда-то была рыжей. Сгодится. И тебе, и Вовану твоему тем более.
     Ф е р т. Что за вековуха?
     С а в е л и й. Не молодуха, значит. Батюшку-царя помнит и всех генсеков.
     Н и к о л а й. О, раритет.
     С а в е л и й. Не знаю: тет ни тет, но лучшего самогона у нас никто не делает. Счас его и поднесут нам.  И с самогоном познакомитесь и с автором.
     Ф е р т. Царя помнит? Это сколько ж ей-тля стукнуло?
     Т и х о н. Сколько отмерено, столько и стукнуло. Наших баб годы-лета не берут. Женщин не обижай вопросами о возрасте. Здесь главное – продукт, хотя у Степаниды-то самогон покрепче будет. Она градус не сбавляет.
     Ф е р т. Да мне не самогон нужен.
     С а в е л и й. Не помешает. Он еще никому не мешал (Тихону). У продукта твоей Степаниды  дух не тот и цвет.
     Т и х о н. Брось брехать: дух, цвет ему не тот. Не наливает тебе по средам, вот и срамишь при людях.
     С а в е л и й. Так пусть поднесет скорее. Сравним. Вкупе и смотрины сделаем.
     Т и х о н. Да куды ему Степанида-то. Ты что себе мыслишь и гостя не-званного пугаешь – с её-то бицепсами. Ты на него посмотри. Задавит ведь.
     Ф е р т. Мужики, вы о ком это? Может сразу лучше в морду?
     Т и х о н. Да хотят тебя и твоего босса проверить на прочность. Версту нашу подсунуть. С ней, помните мужики, еще первый секретарь райкома не смог совладать. Помяла всего. Под суд хотели.
     Ф е р т. Какого райкома? Что это такое? 
     С а в е л и й. Ты что про райкомы не слышал?
     Ф е р т. Своих делов по горло… не помню.
     Т и х о н. Райком партии. Ну?
     С а в е л и й. Слава КПСС! Партия – ум… и прочие способности организма. Не вспоминаешь лозунгов этих?
     Т и х о н.  Ты что, несчастный свидетель, не застал всеобщего счастья?
     Ф е р т (Николаю). Видите, опять подколоть пытаются. Что так долго самогон несут? Давайте выпьем и споем, а?
    К и р и л л. Может ты и нашего Ленина-Ульянова не слышал?
     Ф е р т. Про Ленина слышал и видел. Он стоит у нас в центре города. А вот за что его поставили – не знаю. Может бабки дал главе города? Кто такой Ульянов – не знаю. Тут своих дружбанов всех не упомнишь.
     Н и к о л а й. Да, не соскучишься у вас. (Ферту). Неужели в самом деле полнейшее забвение? Даю подсказку: революция, мавзолей, Брестский мир, красный, белый террор… Может и про БАМ не слышал? А пятилетку за три года? Ты в школе учился?
     Ф е р т. Но ты-то городской, тебе-то эта хренотня зачем?
     Н и к о л а й. Я лично на этом БАМе пятилетку за три года сделал.
     Ф е р т. Кореша рассказывали, что тогда и в тюрьмах такие порядки были. Нормально сиделось. Вся информация от них. А сейчас, если чего не знаешь – залезь в Интернет, все расскажет. У них здесь в лесу, понятно, нечем заняться, читают всякое старье.
     Е р о ф е й. Да у нас вся подписка сохранена на «Правду», «Известия» и «Труд» за многие годы.
     Ф е р т. Не читал этих книг. Я вообще не читаю, глаза портятся. Я лучше по девкам. Вино и девки – вот мое счастье. Про революции слышал частенько. Остальное ни к чему. И какое это имеет отношение к самогону? Где питье? Где Степанида и вековуха? Испугали! Я не из пугливых. У той, у другой по стаканчику и разберемся, может и я царя вспомню.
     С а н с и р о-с а н. (Очнувшись на минуту). Угомонитесь. Повторяйте со мной хором – мир и спокойствие. Кто против – иди ко мне, харакири будем делать (достает меч и втыкает его в пол перед собой). Желающие. Вот ты в кожаной куртке иди сюда. Ты первый смуту внес, первый и меч опробуешь, а то я только пугаю. Покажу на тебе как и зачем харакири делают. Вам и харакири самим лень делать, все нужно за вас. Освобождай живот и ко мне потихоньку.
     Ф е р т  (Ерофею).  Как его зовут?
     Е р о ф е й. Сансиро-сан.
     Ф е р т. Сансиро-сан, я лично корейцев очень уважаю.
     С а н с и р о-с а н. Что? Японца от других отличить не можешь?
     Ф е р т. Да у вас у всех с той стороны глаза узкие…
     С а н с и р о-с а н. У нас глаза нормальные, это у вас слишком широкие. Знаешь как мою прежнюю страну называют? Предков солнце восходящее слепило. Оно после сна у нас там встает, заставляя щуриться. Вот так по наследству нам этот прищур и передался. А сюда пока Аматэрасу докатится, ослабевает и нет надобности прищуриваться.
     Ф е р т. Почему же тогда у ваших кошек и собак глаза, как у нас, широкие?
     С а н с и р о-с а н. Они мордами вниз бегают, всегда пожрать ищут, красоты светила им не к чему. 
     Ф е р т. Теперь все понятно. Может по саке? А потом все остальное.
     С а н с и р о-с а н. Разумно. Чтоб рука не дрогнула, давай по саке. А потом и живот обнажай. Покажешь всем, какой ты герой. Если в этой жизни проиграл сражение, в той станешь храбрее и сильнее, победишь врагов (Ферт подносит ему полстакана самогона. Сансиро-сан  выпивает, прячет меч, гладит Ферта по голове и снова впадает в спячку).
     Е р о ф е й. Стар наш сен-сей. Молодец, Ферт, сообразил. Хотя… жить-то хочется, да?
     С а в е л и й. Самогон больше не надобен?
     Ф е р т. Нет, надобен и поскорее, иначе умом тронусь.   
     Т и х о н. Ужель под шлемом что-то есть? Сними шапку-то, запаришься.
     Ф е р т. И правда. Мешает (снимает шлем, под ним кепка, смотрит на всех). Вован не разрешает кепки снимать… это форма наша… Вован ввел и всех заставляет носить. Скоро, сказал, на шляпы перейдем. Говорит, что шляпа – более высокий уровень. Солиднее. Но как на нее шлем буду наде-вать? (Стряхивает пыль со шлема).
     С а в е л и й.  Да не тряси ты пыль свою дорожную. Он тебе месяц точно не понадобится.
     Ф е р т. Мне утром ему доклад делать. Давайте рыжую.
     Т и х о н. Не расстреляет же тебя твой Вован, не те времена, не боись. После стакана Степаниды, как говорит Сансиро-сан, наступает просветление и продолжается это счастливое состояние где-то с месяц.
     Е м е л я. Если своевременно подпитываться… можно и дольше протя-нуть…
     М и т р о ф а н. Я называю напиток вековухи нашей красивым французским словом «коньяк».
     Е м е л я.  А почему Сансиро-сан называет то же самое «саке»?
     Т и х о н. Так что шли, парень, пока не попробовал, телеграмму. Мол, попал к вурдалакам, выручай. Пусть и твой шеф сам приедет, попробует. А если что, там мы Степаниду отрыжуем. Для мужика, думаю, она на все согласна.
     С а в е л и й. Да не гони ты, Тихоня. Если он попробует у Степаниды, не сможет потом у вековухи. Они  ж городские некрепкие, фертики.
     Т и х о н. Ну, пусть тогда сначала у вековухи, я что против? Хочется по полной программе парня порадовать.
     Ф е р т. Вы что, мужики, совсем меня за лоха держите? Не спросите, не знаете. Ваш самогон без спора – класс, до сих пор только виски и пил. Мой напиток. Виски. Слыхали?
     Е м е л я. Что же его с собой не привез, а глушишь с удовольствием наш самогон?
     Ф е р т. Не успел, я даже кофе…
     С а в е л и й. Виски! Думаешь, не пробовали. Дивить хочешь. Пробовали. Против Степаниды – касторка. Глава как-то привез. Помнишь, Авангард? Мириться приезжал. Еще до  порки. Так мы этим виски вашим запивали Степанидин. Лимонад.
     Ф е р т. Господи, куда я попал! Зато сколько узнал нового. Мне это надо? Жил без революций и Ленина и еще проживу. А вот скажите, к какой партии вы принадлежите? Наверно, коммунисты? Я смотрю у вас все общее что ли.
     Т и х о н. Не, тепереча мы меньшевики. Говорят, нам место в музее. Нейтралитет держим.
     Ф е р т. Такую партию не слышал. Я вообще в них запутался. Вован в  политике крутится. Я, говорит, теперь человек  публичный. Олег, его помощник, видно хотел приятное шефу сказать, отвечает, всё правильно, публичный дом у нас есть и шеф должен быть публичным. Вот он тогда схлопотал по своей квадратной роже.  Вован нас всех заставляет в партии вступать – то в одну гонит, то в другую. Ориентируется на главу. Куда тот, туда и он нас всех тащит. Все запутались. Сейчас вот в какой-то новой партии. Только высчитывает членские взносы, гад. Ему-то польза явная, он в фаворе. Депутат. А защита какая! И милиция и весь депутатский корпус регулярно к нам заходят. Вован им скидку делает. Ведь они тоже публичные люди.  (Появляется участковый).
     Е р о ф е й. А вот и участковый пожаловал. День добрый, проходи (все мужики здороваются с участковым). Ну, Лёнь (обнимает его) и любит же тебя теща, каждый раз к столу приходишь. Стаканчик?
     У ч а с т к о в ы й.  Привет честной компании. Обязательно. С вами только на пользу (выпивает, закусывает). Ой, как душевно. Гостей-то сколько у вас. Поди все незваные? 
     Т и х о н. Теперь все свои.
     С а в е л и й. Полные штаны консенсусов.
     У ч а с т к о в ы й (обращается к гостям). Участковый инспектор Субботин Леонид Федорович.  (Знакомятся). Обслуживаю это село, Клещи и еще две деревни ближе к району. Меньше всего забот здесь. Приезжаю сюда, чтобы с ними чарочку выпить. Мужики и без меня порядок держат. Сами законопослушные и другим не дают порядок и закон нарушать. Никогда никаких ЧП. Не обижают? Народ-то здешний странноватый. Не сразу их поймешь. Но главное, чтобы они вас поняли (к главе). А ты что же стоишь столбом, Авангард Ильич? Я как раз приехал разбираться по заявлению твоей жены.
     Г л а в а (мужикам с угрозой). Предупреждала, что дело так не оставит. Предупреждала.
     У ч а с т к о в ы й (к главе). Пока не вечер и все подозреваемые здесь, начнем разбор?
     Е р о ф е й.  Леонид, пустяки, не сбегут. Про обидчиков отца Павла что скажешь?
     У ч а с т к о в ы й. Вести хорошие. Двоих задержали, отец Павел поправится – представим на опознание. Как он?
     Т и х о н. Мария должна подойти, расскажет.
     У ч а с т к о в ы й. Третий в бегах. Но обязательно в ближайшие дни отыщем. А с экспертом пока беседуют. Скорее всего, он и навел этих мужиков. Иконы-то очень дорогие. Не устоял. Хотя есть и другая версия. Следоки разберутся. Дело под контролем лично у начальника. Спрашивает, когда на службу приезжать. Тоже ждет встречи с отцом Павлом. Наши все соскучились по Евангелию и Монтеню. 
     Н и к о л а й  (друзьям). Всем голову заморочил наш сказочник.
     Е р о ф е й. Радостно. Ну а теперь, ежели есть документ – читай.
     У ч а с т к о в ы й.  Переходим к прозе. Лесохозяева, внимание! Вы все, как видно, замешаны. Слушайте внимательно. Заявление о покушении на жизнь, здоровье и телесную неприкосновенность (читает заявление). «В прошлую субботу моего мужа, Авангарда Ильича Клеща, как всегда по субботам, теперь так называемые друзья пригласили в баню к Степану Волкову. Но это была ловушка. Авангарда Ильича, любимого моего мужа и здешнего главу над всеми, по неизвестной пока мне и ему причине высекли розгами по известному мне и ему месту. Остались рубцы, они ощущаются на ощупь рукой. Авангард Ильич не может сидеть. А ведь работа у него сидячая. Как писать резолюции за столом? И ест стоя, как наша лошадь. Высекли его известные лица, его друзья детства, с которыми  он и мотоциклы воровал и по девкам бегал, а потом они избрали его главой наших сел, а потом и высекли. Прошу привлечь этих инквизиторов 21 века к строгой моральной и иной ответственности, что б не повадно было. Любящая жена пострадавшего Тамара Клещ». И дата, подпись. Мужики, что будем делать?
     Г л а в а. Ну, юридически она у меня прихрамывает, больше женских эмоций, но суть понятна, надеюсь?
     Е р о ф е й. Она у тебя на обе ноги хромая. Я из заявления понял только то, что ты мотоциклы воровал с кем-то…
     Г л а в а. Так это когда было? Шутка, детские забавы.
     С а в е л и й. Не важно. Верни украденное. А с девками что?
     Т и х о н. Предлагаю того, кто воровал технику, портил девок, сжечь на костре, тех, кто за это выпорол главу – поощрить публикацией в «Нашем буреломе». Также предлагаю выпить за это предложение без голосования.
     Ф е р т (участковому). У них или закопать или сжечь. Мафия.
     Г л а в а. Опять балаган устраиваете. Две власти перед вами стоят, вопросы имеют, а вы все хи-хи да ха-ха.
     У ч а с т к о в ы й. Повторяю, инквизиторы, что будем делать? Заявление я не зарегистрировал.
     Т и х о н. Так это заявление? А я думал челобитная. Тогда проще. Зарегистрируй под номером один.  На нас еще никто не писал ни заявлений, ни челобитных. Приятно.
     У ч а с т к о в ы й. Дело личное. И жена не имеет права за тебя, Авангард Ильич, заступаться. Ты совершеннолетний.  Вот и решай. Будешь сам писать заявление? Ведь кто-то тебя высек?
     Т и х о н. Думаю, без сомнения. Ежели жена видела и ощущала на его заднице следы порки, то скорее всего выпороли. Но кто?
     У ч а с т к о в ы й.  Тихон, я тебя спрашивал?
     Г л а в а. Опять цирк устраиваете? Всю жизнь дурака валяют.
     Т и х о н. Некоторых и воспитываем.
     С т е п а н. Как обычно в баньке пили чай.
     П р о х о р. Все было хорошо. Пили чай.
     С т е п а н. Потом, естественно,  самогончик на яблочках.
     П р о х о р. Все шло хорошо. По графику. Пили самогоночку.
     С т е п а н. Это уже у кума было, его очередь стол накрывать. Ну не уходить же?
     П р о х о р. Да у кумы все очень хорошо было.
     У ч а с т к о в ы й.  Глава с вами был?
     П р о х о р. Нет, он в бане остался. Слышал, что-то прошептал, кажется,  «недопарился».
     Г л а в а. Да я идти не мог! (Участковому). Вот эти двое за руки держали, вот эти двое по очереди лупили, остальные нотации читали… мне нотации… мне… главе… в районе читают каждую пятницу, но там не порют… поболтали и разошлись…
     П р о х о р  (главе). Ну и хорошо, что тебя тогда с собой за стол не взяли, гундел бы весь вечер. И без тебя шумно посидели.
     У ч а с т к о в ы й. Ладно, мужики, всё ясно. Авангард Ильич, я тебе верю. Порка была.
     Г л а в а. Была, была… не сомневайся… вот эти двое…
     Т и х о н. Да один тебя воспитывал… один… перепарился ты, вот и стало двоиться в глазах…
     У ч а с т к о в ы й.  Ну что ж, направим тебя, Авангард Ильич, к эксперту, осмотр ягодиц твоих не худеньких, ой, дамочка, простите…
     П р о х о р. Ты что-то, участковый, чрезмерно ласково про эту часть тела главы. Я могу назвать ее и другими словами… у кого ягодицы, как ты их назвал, а у него… Нос можно  шнобелем назвать, а это место много названий имеет, для него подходит…   
     У ч а с т к о в ы й. Проша, Проша, в протоколе должно быть это слово.
     П р о х о р. Но в уме мы все будем иметь другое…
     У ч а с т к о в ы й. В уме, что хотите. Итак, после осмотра описание, кстати, мужики, а вещдок где? Веник где? Для приобщения к делу.
     Т и х о н. Тот веник сожгли, как обычно после бани. У меня таких еще штук двадцать осталось. Один отдам. Подарю любимым органам. Приоб-щайте к чему хотите. Не жалко. Не глава. Держи стаканчик, капитан. Сего-дня главное –  вовремя поднести.
     У ч а с т к о в ы й. Спасибо, Тихоня. Итак, глава, идем дальше по процессу. Фотографирование…
     Т и х о н. А ее, простите их, тоже в анфас и профиль? Стаканчик, капитан. Бутербродик с кровяной колбаской.
     У ч а с т к о в ы й. Спасибо, Тихоня. И помолчи, убью. Всё с понятыми, потом дознание, протоколы и так далее, возможно, она (показывает на задницу) и до суда тебя доведет, а там опять же осмотр… участники процесса, пресса. Опять фотографирование.
     Г л а в а  (участковому). Что за день? С субботы не задался. Ведь мы же с тобой власть, что ж ты меня  при этих вампирах подкалываешь? Я понял на чьей ты стороне.
     У ч а с т к о в ы й. На стороне закона.
     Г л а в а. А если бы тебя так исхлестали?
     У ч а с т к о в ы й. Я бы призадумался. Может за дело? Ты знаешь, эти мужики серьезные. Просто так наказывать не будут. Повод дал, а признавать слабо.  Если ты хочешь, чтобы и в районе, и в городе узнали о твоей порке – пиши сам заявление. Ты у нас, Авангард Ильич, и здесь впереди всех. Первый подвергся такому методу воспитания.
     Т и х о н. А мы в «Нашем буреломе» фотографию пострадавшего места опубликуем с твоей постной рожей. Веселее, глава. Задница заживет, а авторитет?
     У ч а с т к о в ы й. Все верно, Тихоня (главе). Пиши. Напишешь – будем разбираться. В соседних деревнях начнут пороть, потом в районе, потом… ну, что получится. Но если твоя Тамара языком болтать не будет – всё здесь останется. Любящая жена пусть тебе лучше это место смажет, чтобы не щипало.
     Т и х о н. Да, пусть смажет семью помазками: семь раз смесью вина и растительного масла.
     С а в е л и й. Можно и лучше – одним маслом. А вином мы твою горечь запьем.
     У ч а с т к о в ы й (гостям). Гости дорогие, вы невольно стали свидетелями наших семейных дел, прошу не распространяться.
     Т и х о н. А можно я этот факт все-таки в историю нашего села запишу, ладно без фотографии? В нашем музее будет храниться. Когда мы еще следующего главу пороть будем?
     Г л а в а. Леня, ты видишь, что безнаказанность порождает приготовление к новому преступлению.
     Ф е р т. Лично я своим братанам обязательно расскажу. Если здесь своих бьют розгами, то Вована с его понтами и на кол посадить могут.
     Г л а в а. Могут. Потом скажут, что сам сел  (участковому). Я уже с ними все порешал. Кровушки достаточно. Видно правда где-то посередке.
     Т и х о н. Врешь, правда посередине – только полуправда.
     Ф е р т. Правды нигде нет. Даже в кино. Вранье везде. Мы с братанами живем по правде, да вот, может, и вы. Мы не скрываем, что зарабатываем деньги на борделях да рулетках, да мордобоях. Кое-кто нам доплачивает, но мы на виду у всех. Все знают, откуда к нам текут денежки. А вот другие… воруют больше нашего, но по виду такие честные, невинные.
     У ч а с т к о в ы й. Парень, поменьше болтай. Ты чего сюда приехал? У тебя, так понимаю, любимой жены нет? Значит и заявление писать некому будет, если и тебя выпорют.      
     Г л а в а. Давай сюда, Лёнь, заявление (рвет его). Наверно, я не прав. Наливайте. Обойдемся без осмотров.
     У ч а с т к о в ы й.  Все? Считаю, что конфликт исчерпан.
     Т и х о н. Все, ребятки, участковый весь конфликт исчерпал.
     У ч а с т к о в ы й. Должен сказать, что вы, мужики, палку перегнули. Телесные наказания давно отменены.
     Е р о ф е й. Он знал наши порядки. И мы не пустим сюда подлость, когда красуются ворованными деньгами. Купил машину – скажи откуда деньги. Нам не нужны ни зависть, ни злость. Мог и у нас денег попросить. Выдали бы из кассы взаимопомощи. (Главе). Где ты, Авангард, этот вирус подцепил? И быстро он тебя скрутил, незаметно, но вполне серьезно.
     У ч а с т к о в ы й. Мужики, но пока нет закона чужие расходы считать…
     Е р о ф е й. У нас он и не отменялся… и строго соблюдается… что за пределами села – нас не волнует.
     Т и х о н. Разумное решение, Леонид Федорович. Почему вас называют внутренние органы?  Голова так хорошо работает.
     У ч а с т к о в ы й. Не сносить тебе сегодня головы…
     Ф е р т (Прохору). Неужели по-настоящему выпороли главу?
     П р о х о р. Как тебе сказать? В других районах у всех кишка тонка. Только ходят, про себя злятся, стонут, ругают и ничего. А у нас – раз и по жопе, чтобы голова лучше соображала, что делает. Вот она – теснейшая связь таких разных казалось бы частей тела. Если бы Ерофей лупил, у него рука-то крепче и дух тверже, тогда да, а то Савелий так, слегонца, он у нас гуманист. Известный даже в границах района. Фигура. А главе мы иммунитет всыпали. Предупреждение. Зело заподозренный в мздоимстве. В следующий раз и выпорем и конфискуем в пользу общества и ворованное, а заодно и то, что раньше честно нажил.
     Ф е р т. А доказательства у вас есть?
     П р о х о р. Мы что суд? Зачем нам доказательства? Нас чутье никогда не подводит.
     Ф е р т. А если он в суд на вас подаст?
     П р о х о р. Если украл – не подаст. А как лихие деньги можно зарабо-тать?  Только украсть.
     Ф е р т. Скажу Вовану, что не нашел девку. Спасу его. 
               
На левой половине сцены загорается свет. Мужики и Г л а в а  в предбаннике.

    П е т р. Хороша банька. Когда я только захожу в парную, забываю про все. Жизнь кажется прекрасной.
     Г л а в а. Не пора ли перейти к Суворову?
     С т е п а н. Согласен. Кума стол накрыла, только сначала разберем конфликт. Савва, огласи весь список по порядку.
     С а в е л и й. Поездка на море всей семьей, ремонт дома, поступление сына на коммерческий факультет, смена авто.
     Г л а в а. Вы о ком?
     С т е п а н. О тебе, однако. Поздравляем, столько дел за одно лето. Откуда  рубчики? У тебя зарплата какая?
     Г л а в а. Коммерческая тайна.
     П е т р. Да ты что! Тайна? От кого? От нас, от твоих друзей? 
     Г л а в а. Нет такого закона спрашивать, откуда дом, машина. Спросите, спросите… а я вам, вот, кукиш… не обязан отвечать. Вы что думаете, что имеете на меня монополию, потому что мы вместе бегали за девчонками. У меня теперь другие задачи, другая ответственность, другое окружение. Вы меня сами выбрали.
     П е т р. Вроде и не выпили еще, что ж ты так раскатился.  Пошли, еще попаримся (насмешливо). Хотя в самом деле, где ты, глава, где мы. Ну, давай уж последний разок, а там, как захочешь. А разговор неприятный за столом продолжим.
     Г л а в а. Расхотелось с вами париться, что вы задумали? Какие-то злые сегодня.
     С т е п а н. Ты же знаешь, задумали – сделаем. В бане все равны после того, как зашли туда. Пошли. Пар он смягчает не только тело, но и душу.                (Все уходят со сцены. Слышны шум, крики главы администрации.               Мужики одеваются).
     С а в е л и й. Пора к куму.
     Г л а в а. Вы что думаете, вам это просто так сойдет? Вы на власть посягнули. На власть!
     С т е п а н. Скажи еще, что террористы вениками добиваются свержения местной власти вооруженным путем. Да служи ты, служи! Мы же тебя избрали.  Ни пахать, ни сеять, ни топор держать, ничего не умеешь. Вот и избрали. Но ты ж не сучь. Не позорь село. Наших предков, забивших здесь первый кол, не позорь. Не позорь себя, своих детей. Что у тебя? Печать, которую ты обязан поставить, ручка, которой чиркнуть старику или старухе пользу на их челобитной. Вот и шлёпай её на свои бумаги и получай за это только то, что тебе положено. Ничего лишнего.
     Г л а в а. Объясните, за что вы меня выпороли? Лично кого ущемил? На мне за все отыгрались, за все свои неудачи.   
   С а в е л и й. Не понимаешь? Ты у нас важная фигура, над тобой особый контроль.
     Г л а в а. Я что, шпион?
     С т е п а н. Шпиона мы бы разу к стенке, а с тобой, видишь, по-братски, только массаж.
     Г л а в а. Нет такого закона, чтобы расходы считать. Плевать мне, пле-вать: сходится у вас или не сходится. Что вы лезете в чужой огород?
     П е т р. Уверен, что не наш?
     Г л а в а. Не вашего ума дело. Сволочи, врача вызывайте. Горит задница.   
     С т е п а н. А вот задница твоя действительно не нашего ума дело. Поболит-поболит и пройдет, зарастет. Что ты у нас украл, где нас предал?
     Г л а в а. У вас ничего. Может даже и селу что-нибудь обломится.
     П е т р. Что? Может быть мы тебе еще можем помочь, может еще не поздно?
     Г л а в а. Вот она зависть наша русская в натуре, в чистом виде, а я все думал только в книжках так бывает: кому-то хорошо – так пусть будет плохо. Кто-то стал лучше жить, у него две коровы, так пусть и они, и куры, и воробьи у дома сдохнут, и червяки высохнут, чтобы почву не плодородили. Вам лучше станет? Занимайтесь своим делом там, где вы что-то значите, у своих дров, пней, сучков, а у меня другая задача, поймите это. Есть у людей шальные деньги, вот и поделились.
     С т е п а н. Так за что?
     Г л а в а. Не ваше дело.
    С а в е л и й. Чужих пустил?
     Г л а в а. Да я бы сразу сам на себя руки наложил, на своих кальсонах повесился бы.
     С т е п а н. Знаем мы тебя, пока снимать будешь свои белоснежные – раздумаешь. Держи веревку – дарим на будущее. 
     Са в е л и й. …Святой Гавриил, поздравь меня с легким паром… 
     Г л а в а. И меня… а с чем? С веревкой? В хозяйстве пригодится.

Освещается левая половина сцены. Обычная комната в сельском доме.
Несколько человек сидит за столом. Те же мужики, что и за столом
перед церковью. Не имеет значения, кто из них и в каком порядке будет говорить.

     С т е п а н. Ты чего так потеешь, Филиппыч? Вроде и не жарко. И вопросы все порешали.
     П р о р а б. Да не все. Задолбали вы мое начальство. Начальник управления скоро с ума сойдет. С 1 июня начинаем укладку асфальта в вашем селе.
     Т и х о н. Начинай. Бог в помощь.
     П р о р а б. Глава администрации сказал, что я обязательно с вами должен согласовать один моментик.
     С т е п а н. Говори.
     П р о р а б. Меня предупредили, что вы, так скажем, странные немного люди, многое о вас говорят, но глава без вашего решения договор не подписывает.
     Т и х о н.  Говори. Слушаем со всем вниманием.
     П р о р а б. Так принято. Не мною придумано, но от суммы договора 20 процентов наличными нужно мне отдать. Это не для меня, поверьте.                (Мужики расхохотались). 
     П р о р а б. Значит вы «за»? Я пошел? Скажу главе, что вы не против.
     М а т в е ев и ч. Сядь. Мы «за», что делать, если не тобой придумано, но при условии.

     П р о р а б. Каком?
     С т е п а н. Эти 20 процентов мы вместе с тобой в асфальт закатаем. Со-гласен? Не нами придумано. Предками нашими.
     П р о р а б. Вы рехнулись?
     М а т в е е в и ч. Кто найдет? Щебёнки много, машины тяжелые ходят. Уложим красиво, укатаем ровно.
     П р о р а б. Я пошел. Лет через 10, не раньше, вам асфальт положат.
     С т е п а н. Сядь. Асфальт нам положат этим летом, точно в сроки. И это будет лучший асфальт, который ты, сволочь, за свою поганую жизнь где-то укладывал. Мы своим бабам поручим проверять на соответствие ТУ.
     П р о р а б. Прошу без оскорблений. И откуда вы только про ТУ знаете?
     Т и х о н. Просьба отклоняется. Ты слышал, недавно в соседней области самолет разбился?
     П р о р а б. Ну.
     Т и х о н. Керосина не хватило. Ровно 20 процентов. Так что если в Турцию на курорт соберешься, тоже можешь не долететь. А заболеешь – тебя не долечат. Не замечал – болячки не проходят? И в школе твоих детей не доучат. Не обратил внимание – туповаты они немного? И в ресторане мяса не доложат. А если и положат, так с позавчерашнего банкета кем-то надкусанное. Не попадался бифштекс со следами чужих зубов? Или ты думаешь, что только ты можешь воровать? А слышал, в городе сына депутата областной думы избили? Странно, но пешком домой возвращался.
     П р о р а б. Какое мне дело до него?
     Т и х о н. Так милицейская машина почему-то именно по этой темной улице не патрулировала в тот вечер. А зачем выкладываться на все 100? Полтора часа посидели в буфете на вокзале, кофейку попили. На таких, как ты, другие смотрят и думают, а почему я не могу, если Филиппыч каждый раз у всех берет 20 процентов (говорит все более и более распаляясь). Что ты на эти деньги? Курорт? Новая машина? Что еще? А через полгода наши дороги опять превратятся в грязь? 
     П р о х о р. Тихоня, тише, тише. Успокойся.
     С т е п а н.  Когда же вы по-человечески жить начнете? Закатаю…
     П р о р а б. Без угроз. Господи, мне же всегда маленькие объекты поручают. Я не возвожу развязку с мостами у села Глухово, где по 6 машин в день, не строю объездную вокруг города, где она явно не нужна. Два села получил и то облом! Хорошо хоть там дали, а вы...  Я пошел. Пустите меня.
     П р о х о р. Да кто ж тебя отпустит? Сиди. Теперь наши условия слушай. Вот на то, что дали, асфальт ты еще и у церкви положишь. И впишешь это в договор в ту же сумму.
     П р о р а б. Не мне решать.
     П р о х о р. Сейчас тебе.
     П р о р а б. Договора у меня с собой нет, он у главы.
     П р о х о р. Звони, пусть везет.
     П р о р а б. Он не приедет.
     С т е п а н. Приедет. Он знает, что мы слов на ветер не бросаем. Если решим закатать тебя, падла, в асфальт – не беспокойся, закатаем.
     П р о р а б. Бандиты. Какого черта я с вами связался? Говорили мне: сумасшедшее село, так не поверил.
     П р о х о р. Степа, отец Павел привел бы тебе пример из нашего любимого Монтеня – о вежливости.
     С т е п а н. Извини, Проша, ты прав (прорабу).  Культурно положим и красиво накроем толстым слоем асфальта. И запомни – смерти нет, не бойся, но душонка твоя вряд ли в рай попадет. Тело под асфальтом, душа – на горячей сковороде.
     П р о р а б. Это уже угроза убийством.
     П р о х о р. Причем реальная. Не будут же из-за тебя всю дорогу вскрывать. Пропал в лесу. Кухома увела. Звони. Пока глава не приедет и вы договор не подпишите, будешь у нас гостем.
     П р о р а б. Это же незаконное лишение человека свободы.   
     С т е п а н. Хочешь, чтобы тебя законно лишили свободы? Мы наш разговор на диктофон записали (достает из кармана предмет, похожий на диктофон).
     П р о р а б. Вот гады. И откуда вы в своем захолустье про диктофон знаете? (Звонит главе).
     С т е п а н  (тихо другому).  И простая мыльница может чудеса творить.

Освещается правая половина сцены. Та же картина у церкви.

     Н и к о л а й. Вот это мужики! Все бы так. И каков финал? Закатали бы в асфальт?
     Г л а в а. Закатать не закатали бы, конечно, но дурачка из прораба бы сделали. Бесспорно. Это село особенное. Я вам про него еще не все рассказал.
     Н и к о л а й. Да вы присаживайтесь к столу.
     Г л а в а. Спасибо. Насиделся.

Вновь освещается левая половина сцены.
Та же комната. Мужики  и  г  л а в а администрации.

     С т е п а н. Ну что глава? Дебелая дорога получилась? Лучшая в области, однако. И у церкви положили. Молодцы. Народ в храм не по грязи ходит.
     Г л а в а. Лучшая в области.
     Е р о ф е й. И министр приезжал на открытие.
     Г л а в а. Приезжал. Но вы его даже чайком не угостили.
     Е р о ф е й. А чем он помог? После всех дел бутылку об асфальт грохнул. Или потому что он министр, чаек ему наливать. Перетоптался. Сюжет и по телику показали.
     Г л а в а. Показали.
     Е р о ф е й. Это министру вместо чая. Пусть люди думают, что и он работает. И премию, наверно, уроду дали?
     Г л а в а. Уроду? Ах да, говорил, что дали. Кстати, поклон вам всем передавал. В санаторий в Кисловодск поехал нервишки подлечить.
     С т е п а н. На самолете?
     Г л а в а. Нет, поездом. Сказал, что никогда в самолет не сядет.
     С т е п а н.  Понятно. Не уверен, что все исправились.

На правой половине сцены гаснет свет.
Ярко освещается левая половина сцены. Идут М и ш е л ь  М о н т е н ь  и  А н г е л.
М и ш е л ь одет во все черное, камзол застегнут на все пуговицы. А н г е л  в легком бе-лом прозрачном платье. Так как диалог у них довольно продолжительный, то они могут присесть на скамейку у дома П а в л а. А н г е л  на наивные вопросы М о н т е н я  всегда отвечает с улыбкой, иногда даже смеется. М о н т е н ь наоборот очень озабочен, час-то на лице появляется неподдельное удивление.

     М о н т е н ь. Странное волнение испытываю. Непривычно после четы-рехсот лет полного спокойствия вновь оказаться на земле. Слышу пение птиц. Чувствую запах леса! Голова кружится. Какой лес странный. Я помню наши роскошные дубы, каштаны, зонты пиний, а здесь…
     А н г е л. …а здесь твои итальянские сосны не приживаются, только си-бирские. Холодно. Север России. Я возвратила тебе… на время… несколько человеческих чувств. А то там летаете, как пустышки. Только болтать и слушать можете. Надеюсь, не зря спустились, беседа с твоим почитателем доставит тебе удовольствие. Конечно, это не Бразилия, туземцы которой приводили тебя в восторг. Твои любимые дикие племена еще остались на земле, но и в России, если покопаться, полно чудес, ведь она все еще несовершеннолетняя. Ты сегодня услышишь и увидишь для себя много нового и необычного. А вообще запомни: Земля сейчас – это совершенно другая планета.
     М о н т е н ь. Что-то в мироздании поменялось? Музыка небес прекратилась и системе Птолемея конец? А я в ней всегда сомневался: слишком это просто, чтобы Вселенная крутилась вокруг Земли. И где же она теперь, наша матушка-Земля?
     А н г е л. На своем законном месте, там, где ее родимую и поставили, ты же видел сверху, как она крутится вокруг себя и Солнца. Ошибался немножко твой александриец. Через 4 тысячи лет разобрались наконец-то в общих чертах в небесной схеме Божией. Молодцы. Только населяют ее уже другие люди.
     М о н т е н ь. Что ж нет ни рыцарей, ни философов, ни дворян? Только податное сословие?
     А н г е л.  Не совсем перевелись и рыцари отважные, и философы мудрые, и дворяне благородные, но со временем поистрепались, да и заповеди свои  подзабыли. А подати  платят все, даже короли.
     М о н т е н ь. Монархов сберегли, значит?
     А н г е л. Там, где меньше всего проживало вашего брата – философа, там они и правят.
     М о н т е н ь. Намек не по адресу. Я всегда был верным сыном своему монарху. А мы к кому прилетели? Что это за чужеземец?
     А н г е л. Простой священник. Конечно, тебе не ровня, не дворянских кровей, но благороден.
     М о н т е н ь. Предпочел бы походить на простых людей…
     А н г е л. Конечно, когда всю жизнь был дворянином, сейчас легко пре-вратиться в кого угодно. Метемпсихоз тебе не грозит. Выдумка греков не нашла подтверждения временем. Такой же сомневающийся, как и ты, но живет в другое время, в другой стране. Не пойму только, кому он больше и искренне молится: Отцу нашему или тебе. И что он в тебе нашел, собиратель чужих цветов? Маленький, плешивый, не разобравшийся в себе эгоист.
     М о н т е н ь. Франсуаза, новых романов мне, конечно, не завести, да я невысок, но всегда был крепким и уж совсем не плешивый. С эгоистом – согласен полностью.
     А н г е л. Так что? Мои ощущения меня обманывают? Или ты все-таки хочешь казаться лучше, чем есть на самом деле? Ну ладно, ладно. У тебя красивая залысина. Доволен? О внешности он печется! Современные люди видят тебя только в бронзе, сидящем перед Сорбонной. Вот там ты просто красавчик.
     М о н т е н ь. Да? (Растроганно). Не забыли.
     А н г е л. Как же тебя можно забыть? Ты в истории не затерялся, хотя и после тебя неглупые люди регулярно на свет появлялись. Но в понимании ныне живущих вы, философы и мыслители Средневековья, сохранились лишь, как туманный образ, олицетворение древности, почти миф, ваши герои, ваши советы и наставления не принимает современная жизнь, а потому вы здесь – чужаки. Разрекламируй, растиражируй я тебя, все равно мало кто будет читать твои эссе. Не вписываешься ты в современную жизнь со своими простыми и ясными нравоучениями. Не до тебя. Скоро ты в этом убедишься.       
     М о н т е н ь. Я в жизнь вообще уже не вписываюсь: ни в современную, ни в какую.
     А н г е л. Согласись – это и справедливо, и логично. Ты же думал, что твои рассуждения о том, как достойно жить действительно  сделают людей лучше, помогут им счастливее прожить жизнь. Но в чем парадокс? Они ее прожили. Почти 20 поколений после тебя пришли в этот мир и прожили свои дни, как смогли. Большинство не по твоим рецептам и ничего, не расстроились и скажу: прожили жизнь не хуже тех, кто знал и изучал тебя. Так устроена жизнь людей. Но тебе ведь интересно будет узнать, как оставленное тобой наследство повлияло на жителей этой новой планеты Земля? Как твои слова, произнесенные или написанные, повлияли на других, помогли ли кому-нибудь?
     М о н т е н ь. Это были бы увлекательные сведения. С интересом ожидаю.
     А н г е л. Большинство людей, купаясь в славе и тщеславии, перед смертью непременно хочет лишь одного – лишь бы помнили его имя. Он, потея, сочинил книги, статьи, рецензии, он в восторге от своих мыслей и их изложения – помните обо мне, неужели вам это не нравится или вы этого не понимаете? Его будут помнить. Но кто и как? Кто с насмешкой, кто со злобой, кто с уважением и трепетом. Какие события оказались связаны с его именем, принесли они радость или горе? Как сложилась жизнь конкретных людей, построивших свою жизнь на его сочинениях? И, наконец, как его обычные житейские поступки, на которые он и внимания не обращал и даже не вспоминал мимоходом, отразились на жизни простых людей и вершителей судеб. До второго пришествия никто не может этого знать. И не должен. В ожидании встречи с Судией люди не мучаются угрызениями никаких чувств. Это справедливое решение. Только там они увидят своих защитников и обвинителей. И душа содрогнется. 
     М о н т е н ь. Я уверен в себе. Ни за один день мне не будет стыдно. 
     А н г е л. Самонадеянный. Ты многое уже забыл, многое не можешь себе представить. Ведь ты не смог заглянуть вперед даже на десять, двадцать, тем более на сто лет, как же ты можешь знать роль и влияние своих эссе? Одно дело полемика с противниками, которым ты лично оппонируешь, и совсем другое, когда спорят о твоей книге без тебя. Каждый оставляет на земле материальный след. Ты оставил замок, конюшню, распределил денежные средства, Шаррону  разрешил  носить свое дворянское оружие.  Наследие разошлось по своей принадлежности.
     М о н т е н ь. Пьер рассказал как он жил 11 лет без меня, как умер.
     А н г е л. Прогуливаясь к твоему поклоннику, вспомним его слова, что мысль сильного ума вызывает сильные общественные брожения. Более значителен, но вначале менее заметен духовный след людей. Бессмысленно предугадывать его роль и значение. Чаще людей беспокоят мелочи: не успел досадить капусту, не дописал историю своих королей. Каждый всегда чувствует, что что-то не успел. Мощь времени мало кто осознает. Кто скажет человеку, что будет после него под солнцем с его духовным наследием. Я предоставляю тебе такую исключительную возможность. Мы пробежимся по земной жизни твоих «Опытов».
     М о н т е н ь. Для этого обязательно было спускаться?  Я прожил жизнь так, как хотел. И что же я смогу, заглянув в новый мир на часок, изменить?
     А н г е л. Конечно ничего. Просто с моей помощью посмотришь, что ты натворил, оставив человечеству без присмотра свои размышления.
     М о н т е н ь. Твой тон изменился. Что же меня ждет? Полное разочарование?
     А н г е л.  Ну что ты! Ты взбудоражил многих, преславный кавалер…
     М о н т е н ь. …а без иронии нельзя? При всей ничтожности моей особы я ведь действительно что-то сделал полезное и нужное… 
     А н г е л. Посмотришь. Попутно узнаешь, как изменился мир. Храмы, соборы так же великолепны, как и при тебе, но люди заходят в них не помолиться Богу, а полюбоваться архитектурой или что-нибудь попросить у Всевышнего.
     М о н т е н ь. И чем ты меня удивила? То же самое было и в мое время. Но ведь тот, к кому мы держим путь, меня читает…
     А н г е л. Вот… не только читает, но и понимает. Он со стороны защиты. А вот сколько будет стоять против тебя обвинителей, посмотрим.
     М о н т е н ь. А ты чью сторону займешь?
     А н г е л. Вижу, что ты даже в общих чертах не представляешь себе свое финальное выступление. И слава богу! А сейчас твой адвокат умирает с твоим именем на губах. 
     М о н т е н ь. Так мы на похороны спешим? 
     А н г е л. Его душу я могла бы и без тебя сопроводить. Рана пустяковая. Ударили стулом по голове. Но ты же ему эту самую голову до того  заморочил болтовней о смерти, что он мечтает не о выздоровлении, а о встрече с тобой. Так в тебя влюблен, что торопится встретиться с тобой (показывает пальцем наверх). Упертый парень. Врач ему, видите ли, не нужен. Еще бы, после того, как он начитался твоих отзывов о них. Начитался твоей фантазии – и смерть ему нипочем. «Смерть – не только избавление от болезней, она – избавление от всех зол. Это – надежнейшая гавань, которой никогда не надо бояться и к которой часто следует стремиться». Твои слова? 
     М о н т е н ь. Не уверен. Я многое подзабыл. Ты же знаешь, у меня и тогда было плохо с памятью, а тут еще столько лет прошло.
     А н г е л. Теперь на плохую память будешь ссылаться? Но ты редко говорил главное, более ценное для людей. Тебя всегда волновала судьба человека умирающего или думающего всю жизнь о смерти. А родные, близкие его? Ведь забирая душу человека я всегда вижу, что более несчастными становятся те, что остаются жить без него. Часто смерть близкого для них хуже собственной смерти.
     М о н т е н ь. Я чаще имел в виду персональные переживания человека о его смерти, с приходом которой всем этим переживаниям наступает конец. О скорби при утрате друга я тоже писал. 
    А н г е л. Да, о способах выражения скорби ты немало накропал. Ну что вы, мудрецы, постоянно вмешиваетесь в наш процесс! Только мы знаем, когда и кого навестить, кто и как должен уйти. Нет, вам надо чуть ли не от рождения заставлять человека размышлять о смерти: успокойся, умереть ты всегда успеешь, это дело времени. Нужно только не бояться последнего дня… Предоставь организм самому себе. Он справится. Это тоже твои слова.
     М о н т е н ь. Ты же знаешь, Франсуаза, что ничто не занимало моего воображения в большей мере, чем образы смерти.
     А н г е л. А разве твое дело рассуждать, а тем более других заставлять размышлять о дате прихода смерти?
     М о н т е н ь. Тема важная, и вы часто об этом говорите.
     А н г е л. А не от страха ли перед смертью ты о ней писал?
     М о н т е н ь. Конечно, хотелось пожить подольше на земле, но непременный переход к вам одна из вечных проблем на все времена.
     А н г е л. Но не ваша. Угорели вы все там в свое время от каминов. Это всегда была только наша проблема. Даже не проблема. Наша задача, работа. Ты нас как-то упрекнул, что мы имеем какую-то зависть к величию некоторых обитателей земли, приглашая их к себе раньше времени. Ничего подобного. Понятие величия человека эфемерно. Когда ты велик, среди кого ты велик? Ты же сам приводил массу примеров падения покорителей полумира в писцов, школьных учителей и смиренных просителей. Они велики только для тех, кто в лучшие для них времена считал себя ниже их. Для нас это не имеет никакого значения. Мне ли не согласиться с тем, что высокое положение или могущество – это всего лишь маловажная случайность. Велик ты или прост, для нас ты одинаков и у каждого свой срок. Теперь-то ты должен это понять. Бесспорно твое утверждение, что долгое время живешь благодаря особому благоволению неба и никто не умирает прежде своего часа. Но сказал это и остановись! Нет, тебя понесло. Ты даже не представляешь, до чего ты договорился? «Людям необходимо постоянно напоминать о смерти». Помнишь? «Лишить ее загадочности, вступить с ней в единоборство» и прочая чушь? Ты жив – смерти нет, а смерть пришла – тебя уже нет. Значит, прилетаю я, бросив все срочные дела, а там не только не у кого душу взять, там и меня, оказывается нет: я пришла, а к кому пришла, того и нет. Так и не встретимся. Таков твой вывод? Сколько я тебя знаю, Мишель, и все больше убеждаюсь, что от тебя и таких, как ты, только вред. Ладно бы сами мучились над своими проблемами, так вы другим головы морочите. Да вы же сами в своих мыслях разобраться не в состоянии и применить свои рекомендации в деле. Твой современник Кардано, помнишь? тоже мыслитель, заявил как-то, что знает, что душа бессмертна, но не знает, бедняга, как. И перед всеми этот вопрос поставил. Всех озадачил. И всю жизнь учил других. Был уверен, что имеет на это право. Написал книгу наставлений по воспитанию детей… читайте и воспитывайте, я, мол, все знаю…
     М о н т е н ь. Воспитание всех волновало, это наше будущее… кто из наших детей вырастет…
     А н г е л. Да… но из его старшего сына вырос убийца, а младший распутничал всю жизнь.  Очевидно, что когда писал, как воспитывать чужих детей, некогда было заниматься своими. Но самое смешное – уход из жизни этого горе-воспитателя. И он еще называл себя мыслителем! Какие-то астрологи предсказали ему смерть в 75 лет, так вот, чтобы их не огорчить, он, отмечая этот юбилей,  раскритиковав огнем свои 120 книг, принял яд. Вот и сбылось предсказание. Как театрально! Жаль зрителей не было и аплодисментов не дождался. Ну не идиот! 
     М о н т е н ь. Я бы так категорически не утверждал. Многие философы сами себе предписывали смерть или содействовали ей.
     А н г е л. Но ведь этот Джироламо  считал себя христианином. В пылу здравомыслия он верно заметил, что наша душа от одного лишь Бога. Но все остальное у него тоже стало вдруг одушевленным. Поверь, я прекрасно знала этого мага и лучше бы ему вообще ничего не писать. Его не миновало тщеславие: так стремился к увековечению своего имени. И что? Чем запомнился потомкам? Только своей глупостью, если вообще о нем кто-нибудь вспомнит? Ведь философы учат не только своими книгами, но и своею жизнью.
     М о н т е н ь. Лишний раз убеждаюсь, что надо не сочинять умные книги, а разумно вести себя в повседневности. Но что ты сравниваешь меня с ним? Я ни к славе, ни к почитанию никогда не стремился. Ты это прекрасно знаешь! В своих «Опытах» я не ставил иных целей, кроме семейных и частных. Никого не поучал, я  только рассказывал. Назначение моей книги – доставить удовольствие родне и друзьям. И жить я старался так, как писал и говорил.
     А н г е л. Здесь к тебе претензий нет. Ты прожил разумно, хотя я что-то могла и упустить. Можно и сочинительство совместить как-то, но ты в своих новеллках растекаешься и общемировыми идеями, которые, чтобы ты знал, были восприняты по-разному. Иногда прямо противоположные мнения.
     М о н т е н ь. Теперь упреки! За что? Можно вменять в вину только содеянное вопреки совести. А я жил с ней в полном согласии. Толкователи и комментаторы повсюду так и снуют… я хотел сказать: и тогда везде лезли со своим пониманием… теперь все в прошлом… и каждый на свой лад понимал прочитанное. У двух людей не бывает одинаковых мнений  об одной и той же вещи. Даже боговдохновенные книги не облегчили понимание истин Священного Писания в христианском мире. Заветы не исполняются, хотя они просты и понятны.
     А н г е л. Ты, к сожалению, прав. Многие пытались вступить в спор с истиной, с самим Богом. Один чудак, твой соотечественник, доморощенный механик, лет через 150 после твоего визита к нам додумался до того, что человек это, оказывается, просвещенная машина, часовой механизм. Ни больше, ни меньше. Решил заглянуть поглубже. И разглядел там не создание Божие, а машинки заводные. Любопытство – первородный грех и истинное зло.
     М о н т е н ь. Это его личное мнение кого он сам себе напоминает. Наверно, это глупость. Ты знаешь, я писал, что человек – несчастное животное, он жалок и ничтожен. Mus in pice. Но это человек из плоти и крови, с бессмертной живой  душой.
     А н г е л. Не так азартно унижай свое же человечество. Все-таки вы Бо-жьи творения, хотя следует признать, что в целом вы, к сожалению, глупы и тщеславны.
     М о н т е н ь. Теперь тебя попрошу более уважительно отнестись к нам. Я вспоминаю, как трудно жить на земле. Конечно, сравнивать себя с механизмом… это слишком.
     А н г е л. Но вдохновлял-то его ты.
     М о н т е н ь. Да я понятия не имею, кто он такой вообще.
     А н г е л. Оказалось, что ты – его врач, а твое мужество – лекарство в его беде.
     М о н т е н ь. Он мог, что угодно думать обо мне. Он не знал меня, а я его. Удивляет, как же он прочел мои «Опыты»? Как их понял?
     А н г е л. Он внимательно тебя читал, поверь мне. Но, прохаживаясь по ночам с дьяволом под ручку в своем кабинете, он слишком откровенно пренебрег истиной. Утешает, что этот безбожник скончался, испытывая на себе свои же новые методы лечения. Завод у него сломался. Это сейчас в XXI веке человечество готовит себе смену, создавая кибернетические машины из стали и проводов, бездумно вкладывая в них разумные начала. И само уже определило перспективу этой своей работы. Мало ему споров и вражды среди людей, так вскоре начнутся войны и с машинами. Знание было первым искушением, которым дьявол соблазнил человека – и будете, как боги, знающие добро и зло. И уже в который раз человек использует свои знания себе же во вред. Но ведь и ты не такой уж истинный католик. Сколько у тебя сомнений в Боге! По мне: хуже нет таких скептиков. Вроде и веришь в Бога, а вроде и сомневаешься: какой Он, кто Его видел, есть ли у Него чувства?   
     М о н т е н ь. Я размышлял…
     А н г е л. Размышлял он… еще один француз священник-атеист… такое может быть? Через сто лет после тебя также пафосно повторял твои сомне-ния. «Опыты» – его настольная книга. Со ссылкой на нее он, видите ли, дает ясные и очевидные доказательства ложности всех божеств и религий. До сих пор удивляюсь, как это наши наместники на земле не раскусили тебя вовремя. Цензура делала тебе какие-то замечания, но ведь ты ничего не исправлял.
     М о н т е н ь.  По мелочам придирались… очевидно, что и этот священник домысливал за меня то, что мне никогда бы и в голову не пришло. 
     А н г е л. Не разглядели тебя вовремя наши цензоры. Не разглядели. Поздновато спохватились, вписав твои «Опыты» с одами земной жизни в индекс запрещенных книг… опоздали…
     М о н т е н ь. За что же такая честь?
     А н г е л. Не прикидывайся… да, прямо Бога ты не отрицал, но ты же отступал от канонов… твоя надгробная надпись полностью выдает тебя: соединил догматы Христа со скептицизмом… понимаешь, что это приговор?
     М о н т е н ь. Но не я же ее нацарапал? Я просто не мог этого сделать, это же очевидно. А вы тоже часто палку перегибали… Доле за что сожгли? За что убили де Ла-Раме?
     А н г е л. Довольно. Смотри, все, что ты сказал и еще можешь сказать, будет использовано против тебя. Знаю, что у тебя на языке вертится. Так и хочешь обвинить нас еще в Варфоломеевской ночи и прочих грехах. Дескать, не усмотрели.
     М о н т е н ь. Боже упаси!
     А н г е л. А вот это мы будем решать только на официальной встрече. И мы были против сжигания ведьм, этих больных и невинных женщин, тебя и нас возмущало, что самые вопиющие жестокости совершаются под флагом борьбы во славу Божию. Но это нужно было лишь для свидетельства об отпущении грехов. Обычный бизнес, то есть обычное… по сегодняшним меркам выколачивание денег. Но сколько после тебя инквизиция вынесла таких же милосердных приговоров без пролития крови. Горели не какие-то старухи, а выдающиеся умы. До сих пор не пойму за что сожгли Жанну д’Арк, Ванини и других. Кощунство, что Бруно сожгли на площади Цветов. Бессмысленные преступления. Но ведь не мы придумали инквизиционные трибуналы, аутодафе, испанские сапоги, пытки колесом, водой, огнем и прочие страшилки. Это ваши человеческие изобретения. Однако, какая фантазия! И ведь все это творилось не только без нашей санкции, даже без нашего одобрения.   
     М о н т е н ь. Ко мне это не имеет никакого отношения, это удар уже по вашему авторитету. Как легко они пошли против воли Бога. Как будто вас и не было. Заменив собой Творца, безбоязненно утверждали: так я хочу, так я велю, доводом будет моя воля. А где же ваша воля? Вы же могли что-то сделать? Лилась невинная кровь столь многих возлюбленных Его, почему же Господь Бог и Божья Матерь Сокрушительница мирились с потерею длинной чреды годов?
     А н г е л. Негоже взвешивать дела Божьи на ваших весах. Кажется, так ты считал и правильно. Ты – король мудрецов, не трефовый валет и негоже  тебе скромничать и задавать вопросы, которые сам вполне разумно можешь объяснить. Кто помнит Гизов, Медичи, Бурбонов и других? Ведь зарубки на времени оставляете только вы, не замеченные в злодеяниях. Вы прославляете то время, когда рядом с вами живут короли и принцы. Зло на земле не от нас. Мы со своей стороны всегда старались уравновесить зло и добро, зная, что добросердечию, к сожалению, место только на верхней чаше. Что же по твоему мы должны  были сделать? Опять потоп? А как же ты и другие любимейшие дети Бога? Во все времена вас немного, тем более вы ценнее. Не было бы ни островка за что-то зацепиться, не было бы спасения ни в своем замке, ни в церкви Сен-Фрон. Каждые 500 лет топить вас? А смысл? Только чуть подрастете, встанете на ножки и опять начнете крушить тех, кто с вами не согласен. Суетное, непостоянное создание получилось. Изобилие порождает в вас жадность, зависть и раздоры. И за что Он вас любит?
     М о н т е н ь. Мы же Его дети и чем труднее ребенок, тем сильнее роди-тельская любовь.   
     А н г е л. Но отцовской любовью никогда не следует злоупотреблять. Да, Он вас безмерно любит, но зачем же постоянно подвергать любовь испытаниям. Терпение Его безмерно, но… ты же сам знаешь, что иногда срывается. Так что нам нужно было? Наносить точечные удары по великим инквизиторам? Очевидно, что и это бессмысленно. На место одного с радостью побежали бы сотни других. Один из них даже стал папой. Человечество само благополучно справилось с этим злом, и до и после с какой-то регулярностью оно само создавало катастрофические ситуации и выходило из них, правда, жертвуя тысячами и миллионами.  Корысть, честолюбие остались до сих пор, они не могут не порождать войны и конфликты и, как это ни страшно, остаются основным двигателем прогресса цивилизации.
     М о н т е н ь. Но ты же знаешь, что я постоянно твердил, что сначала нужно постичь науку добра, а потом заниматься другими науками.
     А н г е л. Эти строки в твоих книгах они, наверно, не дочитали. И понимали тебя по-разному. Ты даже не представляешь, насколько тесно ты связал свою державу с Россией. И не в лучшие для этих государств моменты.
     М о н т е н ь. Совершенно не пойму о чем ты говоришь! Я связал Францию с Россией в худшие времена? Я? Да я о России только из Гербурта Фульстинского знаю, как Ярополк Великий, князь русский, приказал выколоть глаза, отрезать уши и срамные места нанятому им самим предателю, благодаря которому он уничтожил Вислицу. Кроме этого ни о Ярополке, ни о России не слышал и не читал. Что я мог натворить? Снова кто-то напраслину на меня возводит. Ты же всё обо мне знаешь. Я писал только о древних греках, римлянах и о своей Франции, о себе, о том, как надо жить.
     А н г е л. Вот, вот. Тогда объясни, почему лет через 200 после твоей кончины деятели Великой французской революции, провозгласив тебя одним из великих критиков религиозных предрассудков, крушили все на своем пути?
     М о н т е н ь. Господи, что за революция и я причем? Неужели те, кто читал меня, почувствовали себя обиженными и стали призывать кто к отрицанию Бога, кто к топору? Ты же знаешь, насколько я был осторожен к изменению государственного порядка и законов… сложившийся порядок вещей нельзя трогать… человеческая жизнь, построенная здраво и достойно – единственная гарантия общественного благополучия и процветания… желать изменения существующего порядка ради заключающихся в нем недостатков означает лечить болезнь смертью… ради порядка и спокойствия нужно терпеливо сносить недостойных меж нами, скрывать их пороки…
     А н г е л. …скрывать пороки? И сейчас уверен? Это в тебе дворянские замашки вылезают…  не  спорь… многие твои постулаты спорны… пороки тоже имеют свои границы… и я соглашусь с тобой, что гнуснейший из них – лживость… только слово сделало вас людьми. Ну и что ты предлагал за эту мерзость и тяжесть? Помнишь?
     М о н т е н ь. Не отказываюсь. Сожжение на костре.
     А н г е л. Так чем ты милосерднее ненавистных тебе инквизиторов? Может быть санкюлоты и не читали тебя, наверно, не читали, но антирелигиозные маскарады и попойки в храмах у них получались. И ты у них – главный атеист.
     М о н т е н ь. Кто такие санкюлоты, какие маскарады, попойки… Я ате-ист? Это слишком! Франсуаза…
     А н г е л. Что, Франсуаза? Одно зернышко сомнений брошено, а сколько трактатов «за» и «против» взращено. «Нелепо заботиться о том, что будет тогда, когда тебя самого уже не будет». Вот их и понесло: давайте жить здесь, на земле, разумно и справедливо. Но добавили к этому совсем немного, изменив при этом суть: давайте жить, как мы хотим, только мы знаем, что такое разумно и справедливо, а что будет потом… кто знает? Давайте культ христианства заменим на разум. Умно? Нужна справедливость? Даем, но только будем поддерживать ее путем террора. Сила стала справедливостью. Единственное в чём я с ними соглашусь – объявить всех писателей врагами отечества за их бесстыдную ложь. Всегда нужно знать: зачем ты что-то пишешь. 
     М о н т е н ь. Но я же ни словом, ни буквой… и это всё у меня на родине?
     А н г е л. Нет, это еще не всё. Всё – гораздо хуже. Твое учение вышло на мировой уровень. 
     М о н т е н ь.  Что же связало меня с Россией?
     А н г е л.  Потерпи. Эти же революционеры бросили клич – отечество в опасности. Красиво звучит. В опасности от кого?  От тех, кто мыслит иначе. Для спасения бедной родины создали повстанческую коммуну, комитеты общественного спасения и общественной безопасности и полетели головы.  При тебе какой Генрих был? Четвертый. Кстати, он тоже был убит католическим фанатиком, хотя через год после нашей встречи он отрекся от протестантизма.
     М о н т е н ь.  Все-таки отрекся.
     А н г е л. Разумеется, но для нас (показывает пальцем наверх) эти ваши разногласия – полнейшая глупость. Так вот, я о революции. Короли во Франции, как тебе известно, не умирали, но во имя отечества пришлось казнить и Людовика XVI. Честным гражданам – покровительство, врагам – только смерть. Правда врагами вскоре стали и те, кто затеял эту кашу. Казнены были все, но республику создать успели. Как пишут святые отцы,  «всякая революция пожирает своих детей уже потому, что главный революционер – дьявол – убийца от века».
     М о н т е н ь. Кто расшатывает государственный строй, первые гибнут при его разрушении… это я не забыл… оказался как всегда прав.
     А н г е л. Как всегда? Что-то не вижу у скептика доли сомнения в собст-венной оценке.
     М о н т е н ь. Я часто бываю противоречив, но если что-то сказал – не откажусь. Так где же связь?
     А н г е л. Мог бы уже и догадаться. Через сто с лишним лет и в России возникли те же разногласия по мироустройству. Революционный магнетизм какой-то. Но здесь цепочка несколько иная. Один бородач в Англии ударил в колокол, кого-то разбудил, те в свою очередь еще кого-то, а спросонья чего не натворишь? Тот же лозунг «Отечество в опасности», те же комитеты, те же казни. Та же боевая песня – пусть кровь нечистая бежит ручьем… пусть не один падет герой – земля других произведет, всегда готовых для расплаты.
     М о н т е н ь. Я и представить себе не мог…
     А н г е л. Расскажи это m-lle Гурнэ. Думал, что после смерти всё… покой и тишина, как у тебя в библиотеке? Ничего не болит, ничего не беспокоит. Лежишь в усыпальнице со львом в ногах и отдыхаешь после своих сочинений. Долгожданная атараксия. Твой скепсис безграничен. 
     М о н т е н ь. Фома, пока не увидел раны Его от гвоздей, не вложил персты в раны и руки в ребра Его, тоже не поверил в воскресение Иисуса. Но я же всегда твердо говорил, что только вера может дать человеку незыблемость в суетном мире. Наша душа должна соединяться с Творцом.
     А н г е л. Конечно, мне льстит, что ты много и так витиевато писал о смерти, о Боге. Конечно, лестно, что ты не делаешь из нас страшилок,  однако же ты утверждал, что бессмертие нам обещают только Бог и религия, ни природа, ни наш разум не говорят об этом. Теперь поверил, что мы свои обещания выполняем?
     М о н т е н ь. Ну откуда же я мог знать, что все так хорошо получится?
     А н г е л. Веры не хватило. А ведь с воображением у тебя все в порядке. У тебя всегда вера и разум шли каждый по своей дорожке. В принципе ты прав: ты говорил, что нет доказательств, а тебя исказили, заявив, со ссылкой на тебя, что нет и предмета доказывания.
     М о н т е н ь. При жизни подобной критики не слышал… Ну что ж – ранить и колоть есть проявление настоящей любви. Нужны чуткие уши, чтобы выслушать откровенные  суждения о себе. Благодарю тебя. Огорчает, что многие меня совершенно не поняли, я говорил о самопознании человека и его самосовершенствовании и только через это возможны какие-то перемены в государстве и обществе…
     А н г е л. Нам с них спросить? С тех, кто тебя неправильно понял? А знаешь, сколько людей говорило то же самое? Тебе еще перед белым престолом стоять и слушать, что написано в книге жизни твоей, об этом тебе знать до времени не дано. Главное, чтобы там тебя правильно поняли. 
     М о н т е н ь. Что ты там обо мне понаписала?
     А н г е л. Поверь, ничего лишнего… не расстраивайся. Утешает, что твою философию алгеброй революции никто не посмел назвать. Сия похвала досталась другому известному философу, не имеющего к ней никакого отношения. В разном подходе к твоим опытам есть и рациональное. Король – демократия, снова король – и снова демократия. Четыре республики пережила твоя Франция, сейчас живет в Пятой. А вот в России только одна, хотя можно сказать, что с начала 90-х прошлого века возникла Вторая республика. Твоя страна многих научила. Я смотрю, как вам всем у нас так хорошо. Ведь большинство из вас даже не думает, как изменилась жизнь на земле и какую каждый из них внес лепту в эти перемены. Вам всем                комфортно. Счастливые души. Заселили инструментальную транскоммуникацию, так один из таких же поздних умников назвал наше место и думаете, что под вами ничего не меняется. Все также в Париже и Тулузе только на лошадях, также помои за окно на прохожих, также умываются в тазиках, а гостиные в замках дровами отапливаются. В остальных комнатах иней.
     М о н т е н ь. Мои слуги всегда библиотеку отапливали.
     А н г е л. Про слуг напомнил – их нет.
     М о н т е н ь. Слуг нет? Но с другой стороны… и врагов меньше. До сих пор не могу простить своего шустрого слугу, потерявшего самые ценные мои записи. Теперь дворяне сами дрова носят?
     А н г е л. Нет. Они нажимают на кнопку и в замке тепло. Вот сколько человечеству лет, как думаешь?
     М о н т е н ь.  В Библии об этом ничего не сказано… никаких вариантов.
     А н г е л. Знаешь сколько теорий на этот счет появилось? Бог не отнимает ни у кого права в чем-то сомневаться, но пусть сумеют доказать противное – кем, когда и как созданы эти мир и человек. Он никому не мешал и не мешает воображать свои модели государства, жизни людей. Кто-то утверждает, что жизнь зародилась из органических молекул и в результате их постепенного усложнения 40 тысяч лет назад появился человек. Другие, не буду называть имен, ты их не знаешь и не узнаешь, что Земля возникла из процесса материализации психической энергии и 700 тысяч лет назад появились лемуро-атланты и прочие суперинтеллектуалы.
     Мо н т е н ь. Платон же еще об этом что-то писал…
     А н г е л. Что-то! Но он-то откуда мог знать об этом? Гулял в своем академическом саду и сочинял. Но кое-что угадал. Правда потом, как обычно, началась война, как обычно все проиграли, оставшиеся улетели с Земли. И по разным причинам – столкновение планет, смещение полюсов, столкновение с другой планетой – и жизнь на Земле исчезла. Не пойму, чем их не устраивает простая и ясная схема создания мира и человека. 
     М о н т е н ь. У древних греков все проще.
     А н г е л. Оставь их мифологию для развлечения. Знал бы ты, как сейчас смешно читать мысли этих тобой так любимых древних греков о Земле и планетах! А современная философия превратилась в такое нудное чтиво. Один твой земляк, кстати, тоже очень авторитетный, все развитие философии нового времени считает упадком и вырождением, произволом в сферах веры, мысли и чувства. Преодоление хаоса видит в возврате к средневековой ясности и надличной объективности. Горы бумаг вы исписываете, соревнуясь в количестве томов, но всегда и везде что-то не домысливаете, не договариваете, заставляя людей метаться. Не все же поверили твоему Эпикуру, признайся, у которого главное везде ветер. Даже душа у него – ветер с примесью тепла. В голове у него был ветер. И все предостережения быть осторожными с наукой позабыли.
     М о н т е н ь. К чему это ты клонишь?
     А н г е л. А к тому, что до нашего с тобой знакомства за эти тысячи лет на земле люди колесо изобрели, лук, аркебузы и еще кое-что по мелочи… хорошо… изощрялись в виноделии, кулинарии, моде и парфюме.
     М о н т е н ь. У нас было всё, что нужно для жизни. Всё. Книги стали печатать еще за сто лет до меня. Вот главное достижение. Что еще нужно?
     А н г е л. Уверен? Книги разные бывают и не в каждой из них о добре и справедливости. Но все равно человечество как будто в спячке было. Жило тихо, не спеша. По мелочи воевало, Крестовые походы, завоевания новых земель, изобретения нового оружия для уничтожения. И в ХХ веке его вдруг прорвало.
     М о н т е н ь. Кого прорвало?
     А н г е л. Человечество.
     М о н т е н ь. Я не думал об этом, но уверен, что многое в мире измени-лось за эти столетия. Естественно, должно было измениться.
     А н г е л. Ты не можешь себе представить, как все изменилось! Я тебе уже сказала, сейчас Земля – фактически другая планета. Совершенно другой мир. И в мыслях и в технике. Все вечные проблемы приобрели другой смысл. А что касается техники, я устану тебе перечислять. Люди стали говорить между собой из одного города в другой, из одной страны в другую. Дырок в земле наковыряли, по воде носятся и под водой. На земле места мало, рвутся наружу, взлетели в небо, катаются вокруг Земли. До Луны добрались. Кстати,  это удалось только жителям Новой Индии.
     М о н т е н ь. Не может быть! Только что вышли от Бога и сразу на Луну.
     А н г е л. Ну не сразу, и сейчас там живет другой народ, он и счет знает очень хорошо, и торгует без убытков, и богатые там есть и бедные. Эта страна называемая теперь Америкой, стала самой могущественной в мире. И туземцев там совсем немного осталось. Как-нибудь слетаем и туда. Твои предки основали на юге страны целый город Новый Орлеан, который, правда позднее, вместе со штатом Западная Луизиана продали правительству. 
     М о н т е н ь. Все равно трудно поверить. До Луны… не представляю. Как? И зачем? И что они там интересного нашли?
     А н г е л. Ничего. И туда слетаем, если захочешь посмотреть щербатую пустыню. Знаю, что ты еще хочешь спросить. Нет, они Его там не встретили. Не то место. Но присутствие ощущали явно, двое путешественников по возвращении даже стали проповедниками.
     М о н т е н ь. Припоминаю, что летающие кони и до меня были, но право ездить на них было только у богов. Я не пробовал.
     А н г е л. Нет, это уже не сказки. Это реальность. Металлические ящики, похожие на огромные хорошо почищенные без пупырышков огурцы, в которые залезают люди и поднимаются вверх на 2–3 лье и летят, как птицы.
     М о н т е н ь. У Леонардо был птицелет.
     А н г е л. Угомонись! Откуда ты все это выкапываешь? Скоро убедишься, что сравниваешь несравненные вещи и понятия. У великого Леонардо и пушки были, и танки, и вертолеты, но это игрушки. Ты называл свое время бурным временем, а век – распущенным. Но ты не знал века ХХ. Вот когда появилось по-настоящему страшное оружие. А если оно есть, должны быть войны. Счет убитых на миллионы. Это был самый жестокий и трудный даже для нас век. Места у нас, ты теперь знаешь, много, всем хватит. Но сколько душ молодых пришлось принять преждевременно! И все ради чего? Те, кто затевал, ничего не приобрели и не избежали преждевременной встречи с нами. Потом уже сами стали забывать кто и зачем всё это начал.
     М о н т е н ь. А я всегда предупреждал, что они и первыми пострадают.
     А н г е л. Да, молодец.
     М о н т е н ь. Все изобретения на пользу?
     А н г е л. Столь полезны, сколь и бесполезны. Ни одна из наук не может научить человека жить. Они облегчили, но и усложнили жизнь людей. Люди узнают о том, что произошло на другом конце планеты, не выходя из домов, болтают друг с другом, не видя друг друга. Сначала изобрели фотографию. Опять отличились твои земляки, французы.
     М о н т е н ь. Что-то по книжной части?
     А н г е л. Почти. Художник берет кисточки, идет в лес и рисует оливко-вую рощу. Фотограф берет специальную коробочку, идет в этот же лес и направляет объектив, такая маленькая подзорная трубочка на коробочке, на рощу, на оливу, щелк – и получается картинка. Художник еще месяц будет ходить, а у фотографа готово. И тебя можно так снять. Раз – и любуйся на себя.
     М о н т е н ь. Как в зеркале?
     А н г е л. От зеркала ты отошел – и нет тебя. А это всегда с тобой. В паспарту вставишь и ставь хоть на полку, хоть – на камин.
     М о н т е н ь. А что, удобно… не понимаю.
     А н г е л. Но самое гениальное изобретение сделали опять же твои земляки из Бургундии братья Люмьеры: придумали аппарат для воспроизведения действительности. Фотографии стали бегать. 
   М о н т е н ь.  Горжусь своей страной. Но совершенно не понимаю, что ты говоришь. День прожит и ушел, приблизив нас к смерти. Не вернуть ни часа, ни дня. Это же очевидно. Как их вернуть?
     А н г е л. Опять он о своем, о любимом. Включи силу своего воображе-ния, о котором ты тоже много писал. Ну вот тебе сюжет. Помнишь, когда тебя сбили с лошади и ты увидел свое долгожданное – смерть?
     М о н т е н ь. Ну, конечно. Что я пережил – только мне и, конечно, тебе известно.
     А н г е л. Так вот, представь, кто-то наблюдал это со стороны и на специальном аппарате записал, как ты летел с лошади.
     М о н т е н ь. На бумагу? Картину набросал?
     А н г е л. На специальную бумагу, которая называется пленка. Потом эту пленку вставляют уже в другой специальный аппарат, она там прокручивается и показывает тебе, как ты падал с лошади и потом смалодушничал.
     М о н т е н ь. Этого не может быть! Что же я второй раз буду падать с  этой лошади? Между прочим, было очень больно, ты помнишь, я кровью плевал. Думал конец, а ты ко мне не прилетела.   
     А н г е л. Справился и без меня. Упал ты один раз. А процесс падения могут показывать много раз.
     М о н т е н ь. Не хочу я это вспоминать.
     А н г е л. Да забудь про лошадь. Всё от рождения до свадьбы и дальше до поминок восстановить можно. Я говорю, что это изобретение перевернуло весь мир. Называется синематограф, кино. А позже появилось и телевидение. В кино то, что происходит вокруг, показывают всем остальным на экранах в специальных залах, а в телевидении – передают прямо в замки на такие квадратные ящики.  Но Луи и Огюст мыслили одно, а получилось совершенно другое. Принцип остался, конечно, модернизировался, а вот идея изменилась в корне. Одно дело прибытие поезда…
     М о н т е н ь.  Чего?
     А н г е л. Поезд… карета без лошадей, которая едет по железной дороге… увидишь…
     М о н т е н ь. …вместо булыжников сплошное железо…
     А н г е л. Но не буквально же… только две ниточки… так вот… где эти дороги, а где  сплошные убийства! Ну представь, приходишь ты в свой замок с посиделок, а там по всем программам резня гугенотов в день памяти святого Варфоломея. Или в новостях – как ты с лошади падаешь. Великий мудрец не удержался в седле.
     М о н т е н ь. Не понимаю, не могу понять, что это такое! Ты меня с ума сведёшь. Какие программы, какие новости? Я в своё время разочаровался во всяческих новшествах, ибо видел сколь губительные последствия они вызывают. Как всегда я оказался прав.
     А н г е л. Последствия действительно губительные. Надеюсь, ты пом-нишь, что писал: кто способен представить себе, как на картине, великий облик матери-природы во всем ее царственном великолепии, тот может и оценить вещи в соответствии с их действительными размерами.
     М о н т е н ь. На это никто не способен.
     А н г е л. В твои стародавние времена – да, никто. А сейчас пожалуйста: весь земной шарик на экране. Все континенты, все страны и города. Жизнь всех животных и букашек. Но люди предпочитают смотреть иное. С утра до вечера по своим ящикам им показывают убийства, и все с удовольствием смотрят. Приятно смотреть на чужую боль, а тем более  – смерть.
     М о н т е н ь. Каждый день присутствовать при смерти других?
     А н г е л. Но ты же этого так хотел! Присутствовать, наблюдать… А потом решать, кто и как сыграл свой последний акт. Теперь полмира смотрит, как вторая половина убивает своих врагов. Для женщин показывают бесконечные любовные драмы. Как бывает закручено! Для неуравновешенных и с больным воображением есть специальные фильмы ужасов. Иногда прилетаю за душой, а родственники телевизор не выключили: так хочется досмотреть, покойнику-то все равно, а им важно узнать, кто же все-таки убийца.  Душа уже стонет, пора улетать, а ведь и мне узнать охота: кто, да как и чем кончится. Ты знаешь, частенько засматриваюсь. Приходится продлевать минуты жизни. Все как в жизни, в таких же красках, кровь рекой. Главный герой – порождение демона: на пальцах лезвия бритв, ходит по ночам и всех режет. Да на этом фронте мы дьяволу явно проигрываем. Это его козни. Как ты писал: неправильный подход к науке порождает зло. Наши архангелы выпустили из-под контроля это порождение дьявола. Теперь люди с утра до вечера смотрят телевизоры, слушаются их, разговаривают с ними. Они отнимают у них все мысли и время.
     М о н т е н ь. Много ученых, мало мудрецов. Я всегда считал, что после того как появились ученые, нет больше хороших людей. Это же безнравственно.
     А н г е л. Значит, писать о смерти – нравственно, а показывать – уже безнравственно?
     М о н т е н ь. У меня же философская подоплека.
     А н г е л. Тому, кто умирает или кого убивают и кто, умирая от нетерпения, ждет развязки – не до философии. Но, слава богу у тебя  есть и здравые мысли – жить просто и счастливо, любить Бога. За это тебе такую красивую смерть устроили в церкви во время мессы!
     М о н т е н ь. А мучился сколько перед этим! Сутками пописать не мог.   
     А н г е л. Кто ж виноват, что в твое время все кровопусканием да горячими клистирами лечили, а тебе они были категорически противопоказаны. Вот сейчас врачи чему-то научились. Раз – и не только камушки, а все лишнее из организма и хоть уписайся.
     М о н т е н ь. Что ж не дали дожить до этих счастливых времен? Ты мне так расписала все красиво, интересная жизнь настала. Пожить бы с новой техникой.   
     А н г е л. Ну, размечтался на досуге. И не такие они и счастливые эти новые времена. У них других болячек полно. Изобретатели, как правило, несчастные единицы. Их плодами пользуются другие. А в основном у людей обычная жизнь, обычные заботы. Баланс: материальное благополучие, которое во все времена ценилось выше всего, компенсируется ущербностью душевной. Ты же не жалеешь, что не жил во времена Эпикура?
     М о н т е н ь. Нет, потому что знаю, что это просто невозможно. Но еще бы немного я бы хотел походить по земле.
     А н г е л. Сейчас французы живут до 75 лет и дольше.
     М о н т е н ь. Почти 20 лет недотянул.
     А н г е л.  Им и этого мало. Занялись изобретением эликсира бессмертия. Смешно, но верят, что можно. Самим, слава богу, ума хватило понять, что это слишком утомительно, невыносимо утомительно. Друзья, родные уходят, семьи распадаются, число стариков растет. И куда их девать, этих вечно живущих маразматиков и нахлебников? Нет, нет даже библейское долголетие не для современных людей. Пусть сначала научатся вести здоровый образ жизни. А там посмотрим. У нас (показывает рукой наверх) другое дело, вопрос снят, все живут вечно. Многие даже считают, что более счастливыми были именно твои времена. 
     М о н т е н ь. Многие… а ты мне как специалист скажи: какое время са-мое счастливое для людей… или оно всегда только в будущем, в другое время, в другом месте?
     А н г е л. Все времена неплохие. И поверь, для каждого конкретного человека то время счастливое, в котором он живет. Ты же сам былые времена называл более счастливыми, чем твое время. Почему? Ты же его не знал. Вы все мечтатели. Но твое время особенное.  Благодаря в том числе и тебе твоё время вошло в историю народов как Возрождение, или Renaissance. Твоя лепта весьма значительна. Кто-то считает, что свобода слова в Европе началась  именно с тебя. Да, люди стали жить дольше, но, к сожалению, меньше верить в Бога, уверены, что достижения науки утверждают Его отсутствие. Посмотришь насколько смешны эти  умозаключения. У твоего будущего собеседника есть простенький телевизор. Посмотришь, убедишься в его бесполезности. Наверняка попадешь на какой-нибудь боевик (видит удивленные глаза Монтеня). Это где много-много стреляют. Но у него нет ни электрического чайника, ни компьютера, других интересных для тебя вещиц. Пошли.
     М о н т е н ь.  Каково их назначение?
     А н г е л.  Вот у него и спросишь. Он тебе все расскажет. Ты знаешь, что мы многое можем, но не имеем права вмешиваться в человеческую жизнь. И в бедах людям помогает жить только вера в нас, здесь обратная связь присутствует, а вот противники наши более активно действуют, овладевая разумом человека. Путь к нам тяжелее и поэтому нам нужно кое-что менять. У нас ведь тоже борьба за каждого человека. Установка свыше, и я с ней согласна: дефицит хороших кадров. Конечно, твой поклонник не станет святым или подвижником, он останется сельским священником со своими лесорубами. Но он достроит храм, который никогда не будет пустовать, хотя большинство людей начинает верить, когда мощи, иконы, могилы святых им помогают. 
     М о н т е н ь. Почему для нашей встречи ты выбрала этого русского парня, а не кого-нибудь из моего Перигё?
     А н г е л. Тебя там помнят и чтут. Каждый народ хочет иметь своих героев, которыми можно похвастаться. Но а с этим русским у вас одно общее – вы оба влюблены в Мишеля де Монтеня.
     М о н т е н ь. Да я всегда занимался только собой… даже здесь. Ты хо-чешь одолжить меня? Хотя… мы же никуда не торопимся.
     А н г е л.  Конечно, нет. У тебя на родине тебя почитают спокойно, без волнения, студенты начищают твои бронзовые туфли, а русский священник пересказывает твои опыты здесь, в глубинке. Благодаря ему в далекой русской деревне тебя знают и почитают.
     М о н т е н ь. Россия, это где? 
     А н г е л. Не поймешь, не смогу объяснить. Огромная страна от Балтики до Тихого океана, с одной стороны нос к носу с Америкой, с другой – упирается в Европу.
     М о н т е н ь. Такая огромная?
     А н г е л.  Да уж, не Франция. Раз в 30 больше.
     М о н т е н ь. Про Новую Индию мне рассказывали моряки, когда заходили к нам в Бордо, а вот Россия? Ничего не слышал.
     А н г е л. Я тебе могу очень много о России рассказать. Теперь, месье, вся планета людей твоя.
     М о н т е н ь.  Кто везде, тот нигде.
     А н г е л. Так и будешь сыпать цитатами? Поверь, я их все до одной знаю. Тебя я понимаю, а современные твои коллеги? Напрасно ты с ними общаешься, они, я вижу, просто брешь пробивают в твоей защите. Я иногда вижу тебя растерянным. Одно успокаивает, что никто из вас уже не изменится, ну а поболтать и послушать чужие речи, ладно, немного можно. Но сейчас цель у нас есть – беседа с одним из твоих почитателей. Только сначала я поговорю с ним. Не против? И не думай, что это я делаю ради тебя.
     М о н т е н ь. Я не спешу. А этот… мой поклонник, хороший человек, как его зовут?
     А н г е л. Стоящий. Его зовут Павел. А ты Екклесиаста вспомнил? Россия, вечно недовольная собой страна. Здесь много хороших людей и священников  достойных, но не везет им что ли. Они же здесь внизу, как дети малые, доверчивые, во многом легкомысленные. Вспоминаешь себя? Вечно у них какие-то проблемы, сами себе их создают, а потом носятся с ними до нашей встречи. Никак не усвоят истину проповедника, хотя все и знают ее. Понимают, что делают неправильно, но из-за какого-то упорства продолжают делать. И так из поколения в поколение. Я уже там наверху предложила помочь, может мозги кому-то вправить, так такой разгон получила. Не имеем права вмешиваться. Критиковать и запрещать всегда легче, а вот что-нибудь противопоставить козням дьявола  – ничего не могут. В целом народ очень интересный. Страна не худшая из тех, в которых мне пришлось побывать.
     М о н т е н ь. А будущее у этого народа есть?
     А н г е л. У человека и у народа всегда есть будущее. Вот каким оно будет? Не больше шансов, чем у других. Все о деньгах беспокоятся. Как и 400 лет назад, верно?  Как и при твоих Сократе и Эпикуре.
     М о н т е н ь.  Здесь тоже католическая апостольская римская церковь?
     А н г е л. Нет. Это ты родился и благополучно умер как католик, а здесь живут и молятся тоже христиане, но православные люди. Во Франции католическая церковь, на Руси – соборная, что, собственно, одно и то же. Так, по мелочи расходитесь (смеется). Правда в спасении души для вас главное заслуги – баланс между добрыми и греховными делами.
     М о н т е н ь. И это справедливо. А у них как?
     А н г е л.  У них? Суровее… но… и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах сообразно с делами своими…
     М о н т е н ь. Значит, мы правы?
     А н г е л. Тысячу лет Россия была верующей страной, потом что-то сломалось, но в последнее время вы стали ближе друг к другу.
     М о н т е н ь. Чем же?
     А н г е л. Любовью не к Богу, а к примитивному комфорту. От вас, кстати, пошло. Сами себе такой темп жизни задали, что не только о Боге, о самой жизни подумать им некогда. Главное – карьера, денежное благополучие. Бог где-то там, в конце жизненной программы. Но как людей в этом обвинять?  Тебя что-то смущает? Бог у тебя с Павлом один. И одна любимая молитва, как сказано в святом благовествовании от Матфея. Уже во всех странах есть люди, которые, обманывая себя, стремятся объединить все христианские церкви. Экуменизм называется. Фарисеи. Мирское не даст людям объединить церкви… Тебя здесь нет, но имя твоё всю деревню взбудоражило. Сейчас вот совещаются, какую улицу назвать твоим именем. Хватит тебе почестей на родине: памятники  и улицы. Теперь ты не только гражданин Бордо и Рима, но и этого, затерянного в лесах села. Правда, соответствующее письмо составлено не так красиво, но главное – суть.
     М о н т е н ь. Польщен и потрясен. А наши миры могут пересечься?
     А н г е л. Вот вопросики. Никогда, да и просто незачем. В божественном всегда должна быть тайна.
     М о н т е н ь. Так всегда было. А как я выгляжу.
     А н г е л. Безукоризненно. Черное – белое. Твои цвета. Конечно, покрой старомоден, а так ничего. Вот только твои брыжи могут шокировать. Не натирают подбородок? И шляпу не забыл взять! Зачем тебе шляпа-то? Он еще и орден нацепил. И когда ты только о мирской жизни забудешь?
     М о н т е н ь. Это орден Святого Михаила. Вот у тебя хоть какой-нибудь орден есть? Нету.
     А н г е л.  Пока не забыла. Мишель по-русски как раз и будет Михаил. Но здесь на Руси больше в почете орден Святого Георгия. Я пошла, а ты пока тут постой  или во дворе осмотрись как живет русский священник. Почему-то такие люди, искренне верующие в Бога, трудятся по окраинам стран? Твой почитатель тоже забрался в самую глушь. В России много больших и богатых храмов, а ему достался разрушенный и люди, давно позабывшие Бога. Жалею, что не взяла тебя на встречу друзей Павла. Устроила им сретение в нашем заповедном местечке. Многое бы понял. Понял, что их волнует то же самое, что и тебя 400 лет назад. Времена меняются, люди остаются людьми. Нужно было видеть их лица. Его друзья благодаря Павлу стали ближе к нам, а это очень важно. Они до сих пор в эту встречу поверить не могут.
     М о н т е н ь. Так раскрой им свои карты. Покажи, что это вы сделали, в вас больше и легче станут верить.
     А н г е л. Слишком просто: приманка на чудеса. Нет, должны поверить без чуда. Это у нашего врага все способы хороши и чем они проще, тем эффективнее. Во все века одно и то же. Стоит людям показать одно чудо, они о нем быстро забудут и им захочется чего-то нового, потом еще и еще. Очень часто и нам трудно объяснить поступки человеческие. Вы, мудрецы, сами заводите себя и других в дебри. А у нас есть такие люди, как Павел.
     М о н т е н ь. А он не велеречивый говорун? А то беседы не получится, в разговорах я сух и краток.
     А н г е л. Получится. Я уже вижу его восторг от встречи с тобой. Он о тебе знает всё и со всем согласен. Его покорил твой мягкий взгляд на жизнь, обращение к читателю, как к равному собеседнику. Он уверен, что ты жил, как писал, не привирая. Твоя философия более близка к Богу. Мягкая, светлая, жизнелюбивая, несмотря на постоянные упоминания о смерти философия. Жизнь человека бесконечна и кто знает, как долго и справедливо будут его помнить. Побродить бы тебе подольше по грешной земле, понять, что примитивные вещи для уюта и комфорта в нынешний век волнуют  всех больше, чем волнения души, понял бы, как ценен он нам. Я благодарна тебе за Павла. Лучшего наставника ему не пожелаешь.   
     М о н т е н ь. А мой наставник – это авторитет Божьей воли, которому подчиняются все без спора и который выше всех пустых человеческих из-мышлений.
     А н г е л. Мне-то не хитри. Для тебя святым местом была не церковь святого Фрона, а библиотека. Без претензий к тебе. Иисус знает, что такое человеческая жизнь, сам жил, как и все, ловил рыбу, пил вино, радовался жизни. Он оставлял место и сомнениям и недоверчивости. Сомнения всегда должны быть, они же просто люди, вынужденные жить в тех обстоятельствах, в которые их поставила жизнь, но нельзя выходить за пределы веры. Ты же всегда сам хотел освободить человека от полного влияния разума. Мы  против аскетизма и тупого преклонения. Не переборщить. Прежде всего в сердце должен всегда гореть огонек надежды. Напомню притчу про слишком ученого раввина, при взгляде на которого грешные люди умирали. Бог выгнал его за это вон из отечества и определил ему место там, где бы никто не мог его видеть. 
     М о н т е н ь. Да, перебор всегда вреден. Помнишь у меня про одного ученого мужа, который так внимательно изучал муравейники, что спалил их, потому что смотрел на них через увеличительное стекло.
     А н г е л. Помню. Подожди меня здесь. Осмотрись, подыши свежим лесным воздухом. Все равно пока не скажу, он тебя не увидит и не услышит (отходит на несколько шагов).
     М о н т е н ь (негромко).  С моей философией это явно не вяжется. Как школяр, слушаю какую-то девчонку. Постою. 
     А н г е л (возвращается). Что ты сейчас сказал? Одно приятно – девочкой меня назвал. Вот тебе 2 золотых экю. Держи.
     М о н т е н ь (удивленно). За мой комплимент?
     А н г е л. За правду. Ему будет приятно из твоих рук получить эти монетки.
     М о н т е н ь. Я смогу их удержать?
     А н г е л (вздыхает). Когда же ты привыкнешь все без лишних вопросов принимать. Ладно, пошли к нему вместе. Оставишь монетки ему, а то не поверит, что видел тебя. (Монтень осторожно берет монетки).
     М о н т е н ь. А если он меня каштанами, устрицами, трюфелями или фуа-грой угостит…
     А н г е л. …все вспомнил?  Теперь более известное слово «виагра»… правда в основном в городах… здесь-то свежий воздух, натуральное хозяйство… стрессов нет…
     М о н т е н ь. Стресс, это что? Какое местное блюдо?
     А н г е л. Это то, что сейчас будет у меня от твоих бесконечных вопросов. Местные жители, уверена, не знают ни одного из твоих деликатесов.
     М о н т е н ь. А если нальет бокал пурпурного вина, могу я не отказаться? Слюнки текут. Нельзя упустить ни одного представляющегося случая выпить.   
     А н г е л. Проголодался? Четыреста лет терпел, а тут приспичило, да? Угостит. У них здесь ферма по разведению моллюсков, аллея каштанов и лес полон трюфелей. Любимые блюда.
     М о н т е н ь (оглядывается). А так не скажешь. Вроде не климат. Опять твоя ирония?
     А н г е л. Ты вообще понял, куда мы прилетели? Это север, зимой очень холодно, лето короткое. Отсюда до твоей гусиной печенки вон в ту сторону две тысячи лье, не меньше. И она у них не в чести. У него в холодильнике  пельмени из лосятины и кусок сала из соседской хрюшки. Вот на Рождество гусь целиком с яблоками, это они любят и умеют. У русских первое дело – предложить выпить, закусить, а не наоборот, как было принято у тебя. И здесь тоже не принято отказываться. И когда гости приходят и когда уходят. Обычно выпивают всё, но не в этом селе, здесь запасы безграничные.
     М о н т е н ь. Как немцы любят выпить? Влить в себя побольше?
     А н г е л. Да не меньше. Но это не пьянство. Так скажем… традиция. И когда на ногах уже стоять не могут и уверены, что они дома, им наливают на посошок. Но, во-первых, даже я только манну небесную могу вкусить. А насчет вина  картина будет неприглядная. В нынешнем твоем состоянии ты для пира не годишься. Вино пройдет по тебе не задерживаясь. На полу сразу образуется винная лужа. Не дворянское это дело под себя винцом ходить. Тем более, что вин хороших у них нет. Это тебе не Бордо и не Перигё. Здесь 6 месяцев зима. И они в основном самогон пьют.
     М о н т е н ь. А это что?
     А н г е л. Им нравится. Напиток крепкий, по цвету может напоминать коньяк, а может и муть болотную, по запаху… ну, запахи бывают разные. Для вас французов слишком крепкий. Я бы сказала смертельный. Мне тебе объяснять технологию перегонки? 
     М о н т е н ь. Технология? Тебе хорошо, ты всегда в курсе всех изменений в жизни. Но для меня главное – вкус вспомнить. И Вийону или Рабле потом рассказать. Умрут еще раз, но теперь не от вина, а от его отсутствия и от зависти.
     А н г е л. Похвастаться хочешь. У них еще будет возможность вторично умереть и без тебя. Но тогда тазик подставь и пей, пока он не заполнится… а потом можешь и из тазика. Не забывай, что ты давно уже не форма существования материи и не органическое соединение, не клеточное строение. И обмен веществ в тебе полностью отсутствует. Все, что выпил – не задерживаясь в тазик. Ни атома в тебе, ни молекулы. Ты состоишь из ничего. Успокойся.
     М о н т е н ь.  Я спокоен. Знаю – хуже не будет. А мой друг Эпикур считал, что вселенная состоит из атомов, а душа есть сочетание атомов и не является бессмертной.
     А н г е л. Нашелся главный физик-атомщик из института Курчатова.
     М о н т е н ь.  Кто?
     А н г е л. Ну просто вечер вопросов и ответов. Что да как? Вода и воздух, вот и все, что осталось на планете с твоих времен в своем вечном состоянии. Да и то только в таких уголках, куда мы благополучно прибыли. Только здесь еще наша территория. Все остальное другое. Все. В городах – власть сатаны. И ничего мы не можем с этим сделать. И поэтому нам так нужен этот сельский священник. Так что поменьше вопросов. Буду тебя иногда с собой брать, постепенно осознаешь, что твое время было самое лучшее. А сейчас ты простое изображение.
     М о н т е н ь.  Как в кино?
     А н г е л. Нашел-таки правильное сравнение. Как в кино. Ну все, рыцарь без страха и упрека, ликбез я тебе провела. Подготовила чуть-чуть к встрече с современным миром. Будь готов по всему. Идем. Увидишь ящик, в котором бегают картинки, люди, странно для тебя одетые, неизвестные тебе механизмы, не пугайся и не шарахайся – это называется телевизор, а то еще один инфаркт получишь.               
     М о н т е н ь.  Инфаркт. Сложное слово. Английское?
     А н г е л. Нет. Немецкое и означает прекращение тока крови. От этого ты и умер.
     М о н т е н ь. А я думал от каменной болезни.
     А н г е л. Все думали.   
     М о н т е н ь. Я его увижу и что мне сказать. Ты же знаешь, я не мастак говорить разные приветствия.
     А н г е л.  Ну что ты так волнуешься? Просто пожелай ему здоровья, оно ему всегда пригодится.

               
На правой половине сцены, освещенной более ярко, комната П а в л а.
На  кровати одетый в черное лежит, П а в е л. Мягкий, тихий,
доносящийся издалека колокольный звон.
М о н т е н ь и А н г е л заходят в избу.

     П а в е л. Мария.
     М а р и я. Да, отец Павел.
     П а в е л. Ты знаешь, мне стало полегче. Прямо хорошо. Что это у меня на голове?
     М а р и я. Полотенце. Вам же голову до крови разбили. Лицо. Глаз совсем не видно. За что они вас так избили? За что?  Ну, взяли иконы, а зачем же бить?
     П а в е л. Но я же не отдавал.
     М а р и я. Если бы они знали, какой вы человек, наверно, не посмели бы. Говорила же врача нужно вызвать. А что я смогла сделать? Только стерла кровь и полотенце наложила.
     П а в е л. Врач мне не поможет. Всё, что сломано – срастается, синяки сходят, звон в голове стихает. И не в такие передряги попадали. Завари, пожалуйста, кофейку. Покрепче.
     М а р и я. А можно?
     П а в е л. Необходимо. И вытри слезки. И еще, дорогая моя сестра милосердия, поста нет, я не на службе, налей мне большую рюмку коньяку. Кофе с коньяком. Какие воспоминания!
     М а р и я. Слава богу, вы и правда на поправку пошли (присаживается к нему на кровать, берет его руку в свои руки). Отец Павел, какое счастье, что вам лучше. Когда увидела вас лежащим на полу всего в крови, я чуть не умерла. Что мне в этой жизни без вас? Вы меня приняли, приютили. Я забыла всю свою прежнюю жизнь. Снова стала сама собой. Мне нечего бояться… и нечего искать своего счастья. Я нашла его. Я поняла, как вы мне дороги. Я хочу быть вашей спутницей на всю жизнь, пусть даже нельзя вам на мне жениться. Я знаю, что нельзя. Но я буду просто всегда рядом с вами.
     П а в е л. Мария, на больную голову тяжело мне об этом рассуждать. Но ты в своих чувствах ошибаешься. Заблуждаешься. Как и я в свое время и расплачиваюсь за эту ошибку очень дорогой ценой. Спокойствие, уют и свою благодарность ты принимаешь за самое дорогое чувство в мире, за любовь. Загляни в свою душу поглубже. Ты добрая девушка и просто жалеешь меня. А жалость ненужное и грустное состояние. Нам скорбеть нельзя, ты же знаешь, это грех. И твоя нежность относится не ко мне, а к твоему наставнику, священнику, но ты должна полюбить мужчину.
     М а р и я. Но чтобы он был похож на вас. Если он будет хоть немного похож на вас, я, возможно, и смогу полюбить его.
     П а в е л.  А я… я всегда буду рядом с тобой.
     М а р и я. Нет, это я всегда буду с вами.
     А н г е л. Мишель, ну ты слышишь какие у них проблемы? Какая разница: он будет всегда с ней или она всегда с ним? Что меняется? А вот это: я тебя люблю, я тебя ненавижу, я от тебя ухожу, я понял, как я был не прав и прочая чепуха. Мишель, ты меня слышишь? Мария, а ты сегодня встретишь своего мужчину. Он похож на Павла. Очень похож. И понравится тебе с первого взгляда. Давай собирайся.
     М о н т е н ь. Какая красивая девушка.  Жена Павла?
     А н г е л. Нет.
     М о н т е н ь. Его любовница? (Мария подходит к печке и начинает заваривать кофе. Оставив турку, достает из шкафа бутылку коньяку и наливает в рюмку).
     А н г е л  (Монтеню).  Посмотри, как живет простой русский священник.
     М о н т е н ь. Скромно. Очень скромно. Я свой замок называл берлогой, а как же назвать этот домик? (Замечает печку, возле которой сложены дрова). А говорила, что дровами  давно не топят.
     А н г е л. Он же забрался в самую глушь! Газа нет, вот и топит дровами, лес кругом.
     М о н т е н ь. Газ это?
     А н г е л (машет рукой). Отстань, любопытный ты наш. За один визит все равно ничего не поймешь. Но увидеть кино ты, орденоносец, сможешь. Смотри, на тумбочке то самое изобретение дьявола. Я включу и пока буду говорить с Павлом – посмотри. (Включается телевизор. На экране крутой боевик. Слышны громкие голоса, крики, выстрелы).
     М а р и я. Ой, телевизор заработал. Отец Павел, выключить?
     А н г е л. Я тебе выключу.
     П а в е л. Не мешает. Кофе готов?
     М а р и я. И кофе и вот коньяк.
     П а в е л.  Спасибо (выпивает коньяк и начинает медленно пить кофе).
     М о н т е н ь. Франсуаза, а можно сделать погромче? Удивительные дома, улицы, одежда. Необычная музыка. Не пойму, что за оружие они используют (слышны звуки выстрелов и взрывов). Сплошной грохот. А это что?
     А н г е л (подходит к нему). Это машины, авто. Кстати, вот эта с ромбиком ваша, французская, «Рено». Сто с лишним лошадей.
     М о н т е н ь. При чем лошади, я их не вижу? О, её взорвали. Загорелась, как свечка. Это что, вызов Франции или машина плохая?
     А н г е л. Это сюжет такой. Умирают все.
     М о н т е н ь. Удивительно. Столько трупов. На земле, что теперь перенаселение, лишних убирают или это от чумных избавляются? А это что за железный человек? А в небе, Франсуаза, что это в небе?  Ты про очищенные огурцы говорила, а это что-то другое. Кто это все изобрел? Те, кого наука оглушила, стукнув по черепу?
     А н г е л. Вероятно. Досмотри до конца, потом все объясню. Ты же хотел составить сборник с описанием различных смертей. Посмотришь два-три фильма и столько смертей увидишь, что потеряешь желание комментарии к ним писать (Марии). Милая девушка, тебя мужики заждались. (Обращаясь к Монтеню, который не отрываясь смотрит телевизор). Сейчас мы ее выпроводим, хотя она три ночи не спала. Пусть обрадует своих лесорубов (Монтень не смотрит в ее сторону). Монтень, да отвлекись ты… смотри. (Показывает ему пульт управления). Это пульт управления вот этим ящиком, который, если не забыл, называется телевизором.
     М о н т е н ь. Помню, помню… посмотри: дома и мосты разваливаются… мост упал на корабль, который проходил под ним… люди тонут, кричат… апокалипсис в современном прочтении?
     А н г е л. Вряд ли конец света, я была бы в курсе и как важнейшее событие показали бы по всем программам, а то только по одной программе. Посмотрим, чем другая нас порадует. Смотри, нажимаешь на эту кнопочку (нажимает) и переходишь на следующую программу. (Слышны дикие вопли). Сюжет не лучше: фильм ужасов. Тоже напоминает конец света, но еще поживут. Не самое приятное и радостное, но людям нравится – ведь не их пожирают вампиры. Можем вернуться к первому фильму, а можем и дальше пойти. (Переключает с канала на канал и передает пульт Монтеню).
     М о н т е н ь (берет пульт и нажимает кнопки). Получается (на экране мелькает калейдоскоп картинок). Досмотрю первый сюжет (слышны стрельба, крики, взрывы). Интересно.
     А н г е л. Как видишь, техника примитивная: нажимай и смотри. Вот это они смотрят целыми днями, а иногда и ночью.
     М о н т е н ь. И ночью показывает? Так они там не спят? И я бы не спал. Интересно. 
     А н г е л. И когда бы ты писал свои эссе, если бы, как и все, торчал у телевизора? Теперь нажми на эти кнопки (зажигается и выключается свет). Это электричество. Вместо ваших свечей и масла освещает дома и улицы (подводит его к холодильнику). Это холодильник. Чувствуешь, холодно, здесь хранят продукты…
     М о н т е н ь. Как у меня в винном погребе…
     А н г е л. В каждом доме или квартире погреб не выкопаешь, хотя у Павла есть (открывает ляду), пусто… теперь сюда смотри (берет со стола шариковую ручку и лист бумаги, начинает писать на нем). Это вместо ваших перьев, называется ручка для написания сочинений и прочих размышлений.  Попробуй.
     М о н т е н ь. Новая порода гусей? (Монтень берет ручку и начинает писать). Удобно. Мягко и четко. И главное – я не разучился писать. А куда макать?
     А н г е л. Чернила внутри. Положи на место. Вот минимум достижений цивилизации этого века в конкретно взятом месте, которые ты легко освоил. Да, вот еще, телефон. Для ведения разговоров на расстоянии… не буду объяснять, все равно тебе звонить некому. Продемонстрирую фотографии. Помнишь я рассказывала? Встань у окошка. Обними Марию, с красивой девушкой тебя сниму.
     М о н т е н ь. Она не почувствует моего прикосновения?
     А н г е л. Оно не будет жарким. Дуновение ветерка. Скажи «сыр». По-смотри, как жалобно ты сыра просишь (показывает экран телефона Монтеню).
     М о н т е н ь. Да это я. Как ты это сделала?
     А н г е л. Нажала вот на эту кнопочку.
     М о н т е н ь. И всё?
     А н г е л. Наверно, это самая простая цивилизация из всех известных: нужно только знать какие кнопочки нажимать. Техника сама все сделает. Дана команда – выполняй.
     М о н т е н ь. Теперь я тебя. Давай рядом с Павлом (смотрит на экран). У меня получилось.
     А н г е л. Это достижения их цивилизации. Каждый кропал в силу своего разумения и теперь современного человека всю жизнь сопровождают разные штучки, без которых они уже не могут обойтись.    
     М о н т е н ь. Я их освоил. Легко.
     А н г е л. Твои бразильские туземцы тоже бы без труда их освоили. Но вписались бы они в эту новую жизнь? Ты же знаешь, цивилизация – это одно, а культура, общественная жизнь – совершенно другое. 
     М а р и я. Отец Павел, что это происходит? (Монтень переключает телевизионные каналы, включает и выключает свет, хлопает дверцей холодильника).
     М о н т е н ь. Так просто. А ты мне говорила – такие изменения, другой мир, другая Земля. Все просто и ясно.
     А н г е л. Я имела в виду общественную жизнь, а не эту ерунду. 
     М о н т е н ь. Досмотрю.    
     П а в е л. Наверно, что-то со светом. (Мария пытается найти пульт, Монтень прячет его за собой, она отключает свет, он включает, она за-крывает дверцу холодильника, он  открывает).
     М а р и я. …отец Павел…
     П а в е л. …оставь.  Мы просто с тобой очень устали… вот и мерещится.                (Мария смотрится в зеркало, надевает кофточку).
     М а р и я. Отец Павел, я побегу, обрадую наших, что вы поправляетесь.
     П а в е л. Волнуются?
     М а р и я. Очень переживают. Может еще кофе, коньяк?
     П а в е л. И того и другого по чуть. Коньячка побольше. И яблочко. Есть у нас яблочко?
     М а р и я. Конечно. (Поставила все перед Павлом и вышла).

Освещается левая половина сцены. Застолье лесорубов.

     Н и к о л а й (Шуту). А ведь они по-настоящему счастливы. Не замечают этого и потому не кичатся.
     Ш у т. Почему ты думаешь они этого не замечают? И перед кем им хва-статься?
     Н и к о л а й. Это как здоровье, пока нет болячек ты не замечаешь, что ты здоров, не обращаешь внимание, но ты здоров. Так и они, не замечают счастья, но счастливы. Я первый раз в жизни завидую деревенской жизни! И не нужна им Москва, даже свой областной центр не нужен. Просто не нужны. Мы ведь в городах почему живем?
     Ш у т. Деньги зарабатываем.
     Н и к о л а й. Да. Но главное мы боимся, что если будем жить в городках поменьше или, не дай бог, вот в таком селе или деревне, мы что-то очень важное можем упустить, что-то не увидим, не услышим, окажемся в стороне от настоящей жизни. Так нам кажется. А перекрестишься и поймешь разницу между зарабатыванием денег и самой жизнью. И для того, чтобы понять это заблуждение, мне нужно было уехать из города. Русская деревня, а нет этих извечных вопросов: что делать и кто виноват?  И люди не тратят время на поиски ответов и просто живут.
     Ш у т. Мы привыкли жить в толпе, с утра проснуться под рев сигнализации, глотнуть выхлопных газов, потом торчать в пробках и ежедневно с утра до вечера пробиваться локтями среди таких же одинаково одетых, одинаково нервных. И цель у всех одна – повыше запрыгнуть на лестницу жизни. Блага все там. Их нужно успеть взять. А здесь каждый человек – штучный. И локтями вряд ли что-нибудь можно доказать. 
     Н и к о л а й. Проповедник наш серьезную работу провел. Все философы, все Монтеня знают. Паша говорил нам, что простые люди покорили его разумным принятием радостей и переживанием горя, наивным доверием к жизни, неискаженной мнимой образованностью. Их жизнь полна смысла. Она разумна и правильна. В таких деревнях ищут своих героев писатели, режиссеры. О них кино снимают, книги пишут, а они просто живут. Уважают нашего друга и переживают за него… прекрасный вечер на меня как-то странно действует. А луна… Почему у меня голова кружится?
     Ш у т. Не привык к самогону.
     Н и к о л а й. Нет, нет, тут что-то не то.
     Ш у т. Воздух другой…
     Н и к о л а й. Я стараюсь себе подвести оправдание, как я жил. Может прав Павел, что бросил все и забрался сюда, в глушь?
     Ш у т. Может.
     Ф е р т. Господа, звоните 01, вызывайте пожарную машину. К нам идет Маша (Николаю). За ней я приехал. Не зря пыль глотал? Красивая, да?          (Все сидящие за столом оборачиваются в ее сторону. Здесь Маша выглядит более выразительно. Видно, что она высока, стройна, с копной ярких рыжих волос. Изящная походка, на лице улыбка).
     Ш у т (тихо Николаю). Зарыжело как-то сразу (смотрит на Николая). Шеф, откуда здесь такие красавицы? Шеф… ты что в ступоре? Подожди. Расслабься. Присмотрись. Подпусти поближе.
     Е р о ф е й. Проходи, садись, добрая вестница. 
     Н и к о л а й (Маше). Вот местечко рядом с нами, присаживайтесь.                (Маша садится рядом с ним. Она улыбается).
     Е р о ф е й. А теперь рассказывай скорее, как отец Павел? Мы все распереживались.
     С а в е л и й. Да, самогон в глотку плоховато идет.
     Е м е л я. Не плоховато, а маловато.
     М а р и я. Ему лучше. Гораздо. Не знаю, что произошло, но он уже встал. Попросил кофе с коньяком.
     С е р г е й.  Это он любит. Наша коронка.
     Т и х о н. Явное выздоровление. У меня тоже, когда болячки уходили, обязательно стаканчик коньячку, в смысле самогончика, но без кофе. Кофе, говорят, кости расслабляет.
     С а в е л и й. А самогон мозги…
     Т и х о н.  Только укрепляет.
     Е р о ф е й. Да вы сегодня помолчите? Подробнее, дочка.
     М а р и я.  Я налила ему кофе, поговорили немножко и бегом к вам. Он вас благодарит за внимание, сказал, что скоро выйдет на службу.
     Е р о ф е й. Спешить не нужно. Пусть окрепнет. Давайте мужики за отца Павла. По рюмочке…
     Е м е л я. За отца Павла можно и поболе…
     Е р о ф е й. И двинемся дружно по новой улице Монтеня к нему. Сразу и обрадуем в связи с переименованием и приездом друзей.   
     Т и х о н. Чему он более обрадуется? (Обращаясь к Марии). Что тебе в честь выздоровления? Настойки ежевиковой? 
     Е р о ф е й. Нет, нет, для тебя, дочка, специальный квас. И поешь что-нибудь. 
     М а р и я. Спасибо, дядя Ерофей. Что у вас тут вкусненького?
     Н и к о л а й. Все сплошь деликатесы! Рекомендую кровяную колбасу с какой-то сумасшедшей острой приправой. Пельмешки с густой сметаной, картошечку. То ли свежий воздух, то ли я проголодался, но такого и в лучших ресторанах не едал.
     Ш у т. Согласен. Господа, ваших шеф-поваров можно смело на столичные кухни приглашать. (Возгласы мужиков: «Это моя постаралась…кровяную я сам заворачивал…пельмешки я со своей женщиной стряпал, уж она мастерица… сметана домашняя…всё свое, не из кунгуру»).
     Н и к о л а й. А вы, очевидно, Мария?
     М а р и я. Да. Как вы узнали?
     К о н с т а н т и н. Догадались. Мы вас уже где-то видели.
     М а р и я. Извините, я вас не знаю (краснеет и отворачивается).  Никого раньше не встречала.
     Ф е р т.  Маш, а меня? Вован соскучился и привет передает…
     Н и к о л а й (очень зло и резко). Боря, забудь зачем ты здесь и больше не встревай… налегай на деликатесы и самогон. Хочешь виски? Или в пятак?
     Ф е р т. Сразу в пятак. Эти вот тоже хотели сразу закопать, но я им потом приглянулся. А тебе я только хотел сказать: «Какая она… не похожая на других девок».
     С е р г е й  (Марии).  Я тоже знаю, кто вы.
(Во время разговора Николай ухаживает за Марией, выпивает с ней рюмочку).
     Н и к о л а й (Марии). Мария, не беспокойтесь, в жизни мы не встреча-лись, мы не из вашего города, из разных мест России приехали навестить нашего общего друга Павла. Слышали о вас от Павла, но, кажется… это было во сне. (К Сергею и Константину).  Она вам тоже снилась?
     С е р г е й.  Один сон на всех.
     Н и к о л а й. Павел знакомил нас во сне и точно описал вашу внешность.
     М а р и я. Как странно. Вы его школьные друзья? Он много мне о вас рассказывал, так давно ждал вас в гости. Кто-то из вас художник?
     Н и к о л а й  (представляет друзей). Вот наш Петров-Уводкин – Сергей  со своей женой Зоей. Меня зовут Николай, это – Константин. Это – Андрей, он не учился с нами в Юрье, но увязался. Нам уже рассказали мужики, что Павла избили за какие-то иконы. Странно, он же никогда ни с кем не конфликтовал, все люди – братья, его девиз.
     Ш у т. Таким, как правило, от этих самых братьев больше всего и достается.
     М а р и я. Он был очень тяжело ранен. Несколько дней бредил. Я молила его: «Не умирай, не бросай меня!»
     Н и к о л а й. Думаю, он лишен роскоши умереть молодым. Ему еще рано. Как он? В самом деле на поправку пошел?
     М а р и я. Да как-то сразу, резко. Синяки остались, а настроение прекрасное.
     Н и к о л а й. Может его к нам в центр? Все-таки врачи получше.
     М а р и я. Не поедет. Предупредил и меня, и дядю Ерофея, чтобы без его согласия врачей к нему не приводили. Здесь я за ним ухаживаю и молюсь святому великомученику Пантелеимону. Правда, что у него вместо крови было молоко?
     Н и к о л а й. Не знаю. У Павла спросим, он все знает. Как вам в этой глуши живется? Не скучно?
     М а р и я. Разве это глушь? А не глушь, это что? Автобусы, трамваи, метро,  толпы людей, конторы, офисы, рестораны, кафе? Это столица? А кто критерии придумал? Почему это глушь? Здесь живут такие же современные люди, прекрасные люди. Я очарована этими местами. Тишиной и лесом. Мне здесь хорошо. А беседы с Павлом лучше всякого кино (Марию отвлекает Ерофей, и другие мужики вступают с ней в разговор).
     Н и к о л а й  (Сергею). И что ты там про сердечную мышцу говорил?
     С е р г е й.  Что? Екнуло?
     Н и к о л а й. Пока просто почувствовал, что и у меня есть сердце. Кольнуло вот тут. Никогда раньше не болело. Не знал, где сердце. (Шуту). Ты что-то давно не шутил, шут мой дорогой. А мне грустно.
     Ш у т. Уж не собираешься ли ты принять какое-то важное решение?
     Н и к о л а й. Кажется, да. Андрюша. Я остаюсь.
     Ш у т. Надолго?
     Н и к о л а й. Наверно, это только первое впечатление, но я хочу побыть здесь подольше.
     Ш у т. И отпуск проведем здесь?
     Н и к о л а й. Ты в Черногорию можешь и без меня. Здесь нет толпы вечно куда-то спешащих и толкающих друг друга людей. Нет моих проблем и главное я не видел контор, табличек и не встретил ни одного чиновника. Устал от этой парши. Нет никакого желания возвращаться в город.
     Ш у т. Шеф, на меня посмотри,  повернись ко мне. Да, красивая девушка. Не обжечься бы. Этого ты чуда ждал? Оно случилось. Но не поздновато ли тебе серьёзно втюриться? Не слишком стар  для неё?
     Н и к о л а й. Что?  Это ей решать.
     Ш у т. Шеф, шеф, не теряй голову. И не задавай ей своего любимого вопроса о любви с первого взгляда.
     Н и к о л а й. Принимай дела. Я остаюсь. У меня длительный отпуск.   
               
Освещается правая половина сцены. Дом П а в л а.

     А н г е л. Вот это изобретение твоих французов приковало все человечество к экранам. А недавно эту штуку усовершенствовали. Некогда православным, да и католикам в церковь сходить. Забегут, службу до конца не простоят, свечки поставили, толком не зная кому и зачем, Бога о милости попросили и по делам. Посты не соблюдают, упражнение в воздержании свели к диете, едят что попало, а потом здоровья у Господа просят. Не берут пример с Его бытия, Он ведь не болел никогда, а просят помощи. Всё с любовью о Боге нужно делать. Мишель, ты меня слушаешь? Тебе уже некогда со мной перекинуться словом, ты уже боишься что-то пропустить по телику. Эта привычка и порождает в людях лень. А то, что ты смотришь, будоражит худшие качества. Мишель (тот не отвечает). Мишель, ты не забыл зачем мы сюда пришли?
     М о н т е н ь. Конечно, конечно, ты пока с ним поговори, похоже самое интересное… развязка. Ты же знаешь, я немногословен в беседе. Успею поболтать… удивительно.  Стрельба, погони. А какая красивая драка…
     А н г е л. Посмотри, проанализируй. Кстати, это кино прибыло из Нового Света. Они тон задают в изобретении картин.
     М о н т е н ь. Франсуаза, а нельзя этот ящик нам туда с собой? Место найдем. Еще лет 500 так незаметно скоротаем. Зато будем в курсе всех новых событий в мире.
     А н г е л. Ой, Мишель, не доживешь ты до Страшного Суда. Купился на поделку нашего врага. А чего же тогда ждать от тех, кто родился у телевизора? Они теперь чаще возле него и рожают, и умирают со словами сожаления, что не досмотрели очередной сериал… Ну, досмотри… (Подходит к Монтеню). Вот он… непробиваемый красавец… видишь? С четырех сторон по нему из аркебуз…  а ему хоть бы что… 
     М о н т е н ь. Это не аркебузы, это что-то другое. Даже я понял. Какой здоровый парень… вот это мышцы! Атлант… Геракл настоящий…
     А н г е л. Они все атланты или гераклы… специальное питание, специ-альные спортивные упражнения… Все враги главного героя уничтожены. Задницы спасены.
     М о н т е н ь. Что?
     А н г е л. Так у американцев называется счастливый конец. Добро всегда побеждает. Радуйся, что есть те, кто тебя никогда не читал, но, тем не менее, на смерти делают огромные состояния. Практический подход оказался более рациональным и прибыльным. Не только в твоей стране и не только в твое время ученость может быть полезна для кармана. (Ангел присаживается на кровать у изголовья Павла. Гладит нежно рукой по плечу. Улыбается).
     А н г е л. Ты слышишь этот звон?
     П а в е л. Слышу. Но звонница пуста. Молчат говорящие иконы. Откуда же этот звон? Кто ты?
     А н г е л. Разве не догадываешься? Ты знаешь кто и зачем пришла? Только почему-то боишься в этом признаться.
     П а в е л. Нет, не боюсь. Я – христианин и должен даже радоваться. Жизнь бесконечна и только подготовка к смерти… Я умер?
     А н г е л (про себя). Вот заморочил парню голову (Павлу). «Я – христианин». Где-то я уже это слышала? Ах, да, во время мессы, когда умирал твой любимчик Монтень. Он долго болел, но умер красиво. Тоже под музыку. Если ты христианин, то должен знать, что смерти нет.
     П а в е л. Я брежу. Слышал, что перед смертью другие видения: мелькают жизненные события, потом бесконечный коридор и синее небо.
     А н г е л. Я близко, а смерть далековато (гладит его по голове, смотрит на сломанный стул, сложенный в углу). Стул не выдержал контакта. Кости целы. Мозги так, встряхнулись слегка. Не страшно, на пользу даже. (Проводит по лицу, рукам). Вот и синяки сошли. 
     П а в е л. Так вы на самом деле существуете и я не брежу?
     А н г е л. Я записываю твой нелепейший вопрос. Положено. Но сразу списываю его на твое состояние. Как ты мог усомниться?
     П а в е л. Слишком неожиданный визит. Какой у меня красивый ангел-хранитель.
     А н г е л. Я разной могу быть. Стараюсь подстраиваться под новое время. Как это у вас – сексуальная? Заметь, столько лет и без всякой косметики и операций. У нас там мужчины всех времен и народов пялятся на меня, когда видят в таком виде и с орбит своих слетают, только успевай, лови. Как дети. По сотне лет обживают небо, а привыкнуть не могут.
     П а в е л. Вы сама красота. Как мне вас называть?
     А н г е л. Ну вот, ты и улыбнулся. Называй Франсуаза, твой друг дал мне это имя, вспомнив жену. Но ведь и он женился только потому, что все женятся, а что тебе мешало? Ты в слово «любовь» вложил много лишнего. И то, что ты в сорок с лишним лет один, вини только себя, ты еще и на обман пошел. Ведь были женщины, которым ты комплименты рассыпал. И себя обманывал и их обнадеживал.
     П а в е л. Вы и это знаете?
     А н г е л. Вот здесь (показывает книгу) вся твоя жизнь. Я обязана фиксировать, в любой момент проверить могут.
     П а в е л. Тоже бюрократия. Как она, знаете?
     А н г е л. Ты о ком? У тебя было немало женщин и каждой ты сразу отдавал свое сердце. Поименно воспроизвести? Никогда не умел хитрить. Если ты о Лизе, то она уже давно с нами. Обманула тебя, сказав, что выходит замуж. Но так наивно, неужели ты не понял? Не захотел понять. Приехав к тебе, надеялась остаться с тобой. Вот такая ваша странная жизнь. Смотришь на вас сверху и удивляться не перестаешь: отчего вы радуетесь, отчего грустите, чего добиваетесь, планы какие-то строите. А проблем сколько себе создаете! Забываете, что всё суета сует. Все правильно. Это ваша жизнь.
     П а в е л. Так ведь созданы мы были по образу и подобию…
     А н г е л. Но Он рассчитывал на ваше стремление к совершенству. Не забывай, к чему приводят любопытство, глупость и лень. Чрезмерная самооценка без желания сравнивания себя с лучшими людьми приводит к упадку: «Вот я такой, не нравится? Ну что ж, а я такой». Почему же ты запретил врача вызвать?
     П а в е л. Думал все равно…
     А н г е л. Классический пример глупого озорства. Это мешает нам работать. Запомни, там, наверху, полно дел и посерьезнее. Так что не загружай. Я всегда рядом, но это для тебя до определенного момента ничего не значит.
     П а в е л. Как я благодарен этим разбойникам, которые польстились на иконы. Если бы не они, я бы вас не встретил.
     А н г е л. Не за иконами они проходили и взяли их, чтобы изобразить ограбление. Наказали тебя за неучтивость к одному чиновнику. Помнишь? С месяц назад он пришел к тебе на исповедь, но каялся ведь он не перед тобой…
     П а в е л. Знаю, сам грешен…
     А н г е л. Ты только свидетель, истинный Тайносовершитель по своему долготерпению сам господь Бог…
     П а в е л. …не говел, не молился… двойной грех на нем…
     А н г е л. Но как ты мог сказать ему, что дорога Богу в его сердце навсегда закрыта? Ты непростительно строг… и несправедлив…
     П а в е л. Он неизлечим. Противно, когда человек в церкви осеняет себя трижды крестом, а все остальные часы упражняется в жадности и неспра-ведливости.
     А н г е л (про себя). Опять этот Монтень. Но он прав (Павлу). Да, лице-мер, да не может избавиться от греховных привычек, но ты обязан был простить ему его грехи. Ты превысил свою власть.
     П а в е л. Но он же не раскаялся! Никакого намерения исправить свою жизнь. Я его знаю и видел по его глазам…
     А н г е л. …ты обязан соблюсти формальности.
     П а в е л. Значит, за дело получил. Расскажите, как у вас там? Хорошо?
     А н г е л. Кому как. Кому-то плохо и на земле-матушке. Как тебе объяснить? Да не смогу. Своеобразно, не очень скучно. Нет ни времени, ни границ пространства. Живой человек так сразу с ума сойдет.
     П а в е л. А как у вас души самоубийц?
     А н г е л. Ничего сказать не могу. Там другие заведуют. Знаю, что им не очень хорошо. Но… и не очень плохо. У нас же подход строго индивидуальный. Я знаю, о ком ты говоришь. Ей плохо только потому, что тебя нет рядом.
     П а в е л. Я не виноват…
     А н г е л. Я знаю. Он еще меня в чем-то убеждать будет! Тебе не в чем себя винить. Вот список всех твоих грехов. Зачитать? Меня удивляют твои сомнения о воскресении мертвых. Вы, людишки, уже клонируете, тоже ведь почти из ничего создаете живые существа. Что же может Он? Ведь след человека навсегда остается на земле. Думаешь не о том, что Божие, но что человеческое. Врата вечности закрыты темной завесой. В Нем и для Него проходит вся ваша жизнь, как кратковременная на земле, так и за гробом. В вечной жизни естественное состояние души чуждо каких-либо простых человеческих страстей. Но свой путь ты можешь знать только в общих чертах. Можно много и долго думать о своем будущем. Многие так и всю жизнь живут – все думают, а зачем я живу, что там? Предугадать же встречу с нами смертным не дано. 
     П а в е л. Душа моя готова.  Но я еще  так многое не успел. Поздно сделал правильный выбор.
     А н г е л. У человека часто нет возможности сделать этот выбор. Многое не успел? А кто успел всё из тех, кто ушел из земной жизни? Таких нет. Ты прожил недолгую, но в основном праведную жизнь. Мне хочется подольше побыть с тобой. Здесь, в твоем доме. Не волнуйся, в земной жизни другое время. Мария сообщила им о твоем выздоровлении, твои друзья сейчас пируют у недостроенной церкви. Они приехали к тебе и скоро будут здесь, ты с ними встретишься. Не отказывайся от их помощи.
     П а в е л. Лучше смотреть туда, откуда протягивают руки, чем туда, где поворачиваются спиной. Другого счастья и не надо, если это руки друзей.
     А н г е л. Не только они тебе нужны, но и ты им тоже нужен. Очень ну-жен.
     П а в е л. Они приехали. Слава богу.
     А н г е л (кладет ему руку на сердце).  Успокой свое сердце.
     П а в е л.  Вы красивы и добры (кладет свою руку на ее руку), вы строили   эту встречу и я умоляю вас всеми святыми…
     А н г е л.  Ну-ну, без пафоса. Будь попроще со мной.
     П а в е л. Скажите, а наша недавняя встреча в загадочном домике в небесах была на самом деле?
     А н г е л.  Я так старалась, а у тебя вопросы. Конечно была. 
     П а в е л. Спасибо. Она восстановила прерванную годами дружбу.
     А н г е л. Мы можем гораздо больше, чем думают люди, но не так, как дьявол. Нам не нужна шумиха. В этом разница, но людям, к сожалению, больше нравятся дешевые эффекты. Мне ведь ничего не стоило положить в тот кузовок «Мальборо» для Николая и «Парламент» для Сергея.  Но я против чертова ладана, хотя он и укорачивает дорогу к нам, но с вашим Минздравом я согласна: курение вредит. Живите и не болейте, на Бога не уповайте, если пьете не в меру и курите. Проблемы могли возникнуть только с его знаменитым портсигаром, сатана всегда с собой его таскает.   
     П а в е л. Бог не должен быть милостив ко мне. Не за что. Наверно, я не имею права проповедовать. Я служу и беседую с людьми. Мне это интересно. Мне. А людям? Не знаю.
     А н г е л. Продолжай свое дело. Люди к тебе приходят из разных мест, они тебе верят. Ты сеешь на доброй земле для слышащих и разумеющих. А плоды будут многократны. Твои проповеди Богу угодны. Особо отмечена твоя защита икон. Зло будет наказано без твоего участия скоро и справедливо. Но не так, как твой Костя предлагает. Кирпичи им на голову не свалятся, им предназначено другое.
     П а в е л. Если я все же умру, то увижу сверху земную жизнь. Появятся ли у меня какие-то новые, неизвестные чувства, которых просто при жизни быть не может? Я попаду в общество и значит по-прежнему не буду свободен.
     А н г е л. Несвоевременно и бесполезно рассуждать о том, что будет. А сейчас удели внимание своему наставнику и учителю.
     П а в е л. Учителю?
     А н г е л. Тому, о котором ты каждый день вспоминаешь… благодаря тебе все село его знает. Побеседуй со своим любимчиком – господином де Монтенем. Пришлось с собой взять. Напросился. С этими стариками так устаешь. Такие зануды.
     П а в е л. Какой же он старик, ему же не было и 60!
     А н г е л. Да не было. И спустя 400 лет он чувствует себя еще более здоровым. Господин Монтень, жалоб на здоровье нет?
     М о н т е н ь (отрываясь от просмотра телевизора).  А если бы и были…
     А н г е л. Поболтайте, а мне придется отвлечься. Душонку одного из ваших нуворишей нужно захватить. И при жизни никчемный, все в ку-бышку двумя руками собирал и нам совершенно не нужный материал. Но выбирать не приходится, работа такая. Отправим на задворки. Ей не место в приличном обществе. Правильно? Счастливые родственники никак помереть ему не дают. Лица скорбные…
     М о н т е н ь. …а под маской смех?
     А н г е л. Безусловно. Завещание не объявлял, а они найти не могут и допытаться у него – куда, скряга, спрятал. Молчит. Думал будет жить вечно на своих деньгах. А тут бессердечное сердечко останавливается. Может дать время составить новое завещание?         
     М о н т е н ь (в очередной раз отвлекается от просмотра). Об этом нормальные люди думают заранее. Завещание вещь серьезная и имеет слишком важные последствия, чтобы можно было их менять. Люди составляют его раз и навсегда. Чтобы умереть достойно, главное никого не обидеть. Не продумал этого, выскочка. 
     А н г е л. Ты прав. Но новое составить не успеет. И не хочет. Никому из родных ничего не оставил. А время его пришло. Спустя месяц первая жена последует за ним, потом помогут второй отправиться к нам. Его брата, выпивоху и нахлебника, отравит племянник, сын от первого брака попытается отравить сестру от второго. Побежали все к сейфу: может завещание там, а сейф как назло заперт, ключи на работе, в кабинете в другом сейфе. Вот насолил родне. И пока будут пытаться  открыть, его душа покинет тело. Все как у Шекспира. Это я тебе, Павел. Мишелю не успела о нем рассказать. А тебе, Мишель – все как в кино, которое ты сейчас смотришь: чем больше трупов, тем веселее, тем больше зрителей. Не скучайте (Павлу). Когда соскучишься – вспомни меня в молитве. Возможно и зайду. Что-то заболталась, как потом отчитываться? Надо мной еще столько начальства! Не могу тебя поцеловать. Это сделает Мария. Она скоро вернется вместе с твоими друзьями. Дочерний поцелуй. Прощай, надеюсь не скоро свидимся… Задержусь на минутку, мой лимит еще не исчерпан. Может подскажем код его дочери?
     М о н т е н ь. А ты знаешь?
     А н г е л. Я даже знаю, кому он оставил все наследство. Вот родня уди-вится. Молоденькой провинциалочке, которую они и в глаза не видели. Последняя любовь олигарха. Но самое интересное, господин Монтень, что любовь взаимна и искренна. Даже для меня это загадка. Можно по-человечески пожалеть его за позднюю любовь, но мне это чувство незнакомо. Подожду немного, может успеет покаяться, а то как-то не по-христиански. А попросить прощения у мирян не догадывается. Готов заплатить, чтобы простили грехи, но денег жалко, да и сил уже нет. Шепчет в бреду: «Неужели это все? Конец. Так вот просто. И меня уже нет. Похороните меня с моими деньгами, может они там понадобятся. Неужели я умираю, неужели как все, как недавно Дима и Михаил. И если деньги все равно пропадут, подожду священника…» Всё. Мысль оборвалась. А нет еще… он добавил о смерти на взлете, имея в виду, что не все запланированные деньги успел заработать. К своему несчастью он не знает, Мишель, твоих размышлений о том, что смерть никому не причинила великих несчастий. Он тебя вообще не знает, не читал, а как прожил красиво, богато. Вот бы удивился, узнав, что смерть – одно из проявлений жизни, такое же естественное, как все другие. Но еще больше его бы возмутило твое заключение, что смерть всегда приходит вовремя. Вот Дмитрий Маркович и Михаил Чайкин померли вовремя, а он – явно преждевременно. Положение и деньги обещали ему долгую и счастливую жизнь лет до ста. Отец Иннокентий придет, а  Валентин Геннадьевич будет уже в пути, со мной. Их пути-дорожки  разминутся. Отец Иннокентий сядет, выпьет за упокой, осчастливленная горем родня попросит его Божьим словом сейф открыть, он выпьет еще и пошлет всех к чертовой матери. И это лучшее, что он может сделать для родни умершего, ведь сколько зла и несправедливости оставил он после себя на земле. Должен отвечать не только за то, что при жизни, но и после. Из-за его жадности, скупости, жестокости  пострадали люди,  которых он не помнит. Но он это услышит только на Суде. Ни одного доброго слова никто о нем не скажет, хотя у гроба речи будут звучать пафосные, но не искренние. Скольких людей он сделал несчастными… и на Страшном Суде их души будут свидетельствовать против него. Знать бы ему все это наперед. Послушай, Павел, а может этот сюжет дать твоему другу Виктору? Могу и детали ему подсказать, могу и надиктовать. Нет, он счастливой лени верный сын, ведь я могу прийти к нему только ночью и вряд ли он встанет, чтобы записать переданное мною. А мог бы стать известным писателем. Кричали бы ему: «Гений, гений!» Я себя знаю, получился бы шедевр. Бестселлер.      
     П а в е л (про себя, восторженно, удивленно, радостно). Ко мне в гости пришел сам господин де Монтень… а в избе не прибрано… (Поправляет одежду, прическу. Монтень подходит к кровати Павла. Он взволнован не столько встречей с Павлом, сколько увиденным по телевизору).
     П а в е л.  Господин де Монтень!? (Пытается приподняться с кровати, протягивая к нему руки). Я так счастлив вас видеть!
     М о н т е н ь. Послушай, вот эта штука у тебя на тумбочке… я не могу понять, что это такое, но интересно безумно… я еще потом посмотрю… Лежи, лежи, хотя положение лежащего в постели создает впечатление безнадежности и готовности к самому худшему. Ты лежишь в постели, словно готовишься умереть…
     П а в е л. Нет, нет, я уже здоров… (Приподнимается и легко садится на кровать). Но только один стул остался… (Стул стоит у телевизора).
     М о н т е н ь. Ничего, ты на кровати, а я на нем у тумбочки посижу… тоже чрезмерно рад возможности увидеть тебя и поговорить… Тебя Павел зовут? Вот и познакомились… сколько времени нам дадут…  наш ангелочек так мила, что согласилась взять меня с собой. Точнее напросился. Она показала мне свои записи о тебе, где ты меня вспоминаешь почти каждый день. Признаюсь, крайне удивлен, что меня читают спустя 400 лет да ещё в неизвестной мне стране. Неужели это кому-то интересно?
     П а в е л. Вас читали и если человечество не загнется, то будут читать в следующие полтысячи лет, как минимум. Стоит только кого-нибудь позна-комить с вашими сочинениями и уже вы его любимый автор.
     М о н т е н ь. Потрясен изменениями в мире. Потрясен. Франсуаза успела мне кое-что порассказать о достижениях науки и техники, но я не поверил… потрясен… она права – вы живете на другой планете… но как легко оказалось овладеть тем, что на первый взгляд кажется недостижимым (из телевизора доносится тяжелый рок. Монтень поворачивается к экрану). Господи, это что? Павел, там полный…
     П а в е л. …экран…
     М о н т е н ь. …да, да, вот на этой картинке танцуют голые женщины. Что это? Начало развращения? 
     П а в е л (взглянув на экран). Нет, это только… музыкальная заставка…
     А н г е л. …смотри, смотри, монархист… это ведь тоже ваше француз-ское изобретение… пока они прилично одеты… вот по ночам голые прыгают, кусаются и царапаются до крови… это уже блуд…  но это можешь посмотреть в следующий раз. (Небольшая пауза, в течение которой Монтень неотрывно смотрит на экран телевизора).
     М о н т е н ь. Это тоже где-то на земле? Твоя деревня, Павел, мне хоть чем-то напоминает мои родные места. Дома, правда, не те, у нас таких не было, лес другой… но а то, что я увидел по телевизору… точно на земле?
     А н г е л.  Павел, объясни ему, что это целая индустрия. 
     М о н т е н ь. Девушки куда-то исчезли… какой-то господин рассказывает о новом лекарстве. Утверждает, что оно полностью печень чистит… не очень интересно… в свое время нас тоже пичкали разным снадобьем… мало кому помогало… как твое состояние? 
     П а в е л. Не думаю, что рана смертельна. Третий день пытаюсь приме-нить к себе ваши мысли о противодействии боли, чтобы не  поддаваться ей.   
     М о н т е н ь. Вижу, получилось. Ведь страдание, впрочем, как и наслаждение – сила действия нашего ума.
     П а в е л. Наверно, я просто глуп. Больное тело едва не подчинило себе мою душу. Спартанцы в таких случаях пили вино, а я лечусь коньячком.
     М о н т е н ь. Медицина весьма шаткое искусство. И антипатия, которую я питал к врачам, подсказывает мне, что ты поступил совершенно правильно. Нелепо вверять им свою жизнь и здоровье, ведь и здесь фортуне принадлежит не последнее место.
     П а в е л.  Да, вы не любили врачей.
     М о н т е н ь. И было за что! Если уж статую Юпитера, к которой прикоснулся врач, на следующий день перенесли из храма, чтобы похоронить, что же  говорить об их шарлатанстве в отношении простых людей? Они же и моего Этьена залечили. До сих пор не могу простить им его раннюю смерть.
     П а в е л. Знаю, что ваш любимый друг умер от дизентерии. По нынеш-ним меркам – полнейшая нелепость. Сегодня от этой ерунды не умирают.   
     М о н т е н ь.  Ерунда? А с чумой они как боролись? Когда она в Бордо пришла, я понял, что если я останусь в городе – непременно и глупо умру. Как многие тысячи других. А зачем и ради чего? Тогда мое время не пришло. Каждый день и так приближает нас к смерти, так зачем галопом к ней лететь. Глупо. Полгода бегал от этой страшной болезни, но зато и прожил еще больше 7 лет, написал третий том моих эссе.
     П а в е л. Чумы уже давно нет.
     М о н т е н ь. А если бы доверился врачам? Нет, нет, нужно полностью отдаваться друзьям и ради них отказаться от смерти. Величие души иногда в том, чтобы предпочесть жизнь.
     А н г е л. Сегодняшней встрече это бы не помешало.
     М о н т е н ь (Павлу, показывая на Франсуазу). Вот настоящие диагносты. Им можно довериться. Правда смысла никакого и толку нет. Тому, кто умер, ведь совершенно безразлично – от какой болячки. Всё нужно делать вовремя, брать пример со смерти – она никогда не опаздывает.
     П а в е л. Господин Монтень, я смог бы и смерть легко принять, вы сделали ее, по крайней мере, для меня такой естественной.   
     М о н т е н ь. Она и строго индивидуальна. Или я ошибаюсь, Франсуаза? Вот я, несмотря на страшное мое время, счастливо жил и счастливо умер, не оставив после себя ни обид, ни ненависти.
     А н г е л. А кто недавно сетовал, что 20-ти лет не хватило?
     М о н т е н ь. Тогда бы я был чрезмерно счастлив. Короткий век, но вполне достаточно. Проверено тем же временем.
     П а в е л. Но если я выберу все же жизнь, пренебрегая смертью, вы можете меня осудить за то, что я испугался смерти, а если приму смерть – будете презирать за то, что не боролся.
     М о н т е н ь. Здесь я что-то недодумал. И то, и другое  правильно и… неправильно. Куда вынесет. Твоя судьба лучше знает, что надо делать. Вот она рядом стоит. Не искушай.
     П а в е л. Тогда какова моя роль, моя позиция?  Лежать и ждать решения, которое она за меня примет?
     М о н т е н ь. Ты меня окончательно запутал. Сам определяй границы своего «я». Хочешь – помирай, хочешь – подожди. Лучше подожди.
     П а в е л. Если я сейчас не умру, не узнаю – был ли я счастлив.
     М о н т е н ь. Глупости! Что тебе помешает узнать это лет эдак через 40. Уйти из жизни, как уходим из театра, ты всегда успеешь. Легка смерть, когда жизнь не только кажется, но и на самом деле бессмысленна и бесцельна. Что терять? И что приобрести? Впереди пустота, но для меня совершенно очевидно, что у тебя еще долгая земная жизнь и пока у тебя осталась жизнь – все обстоит благополучно. Нужно держаться за жизнь ради жизни. Большинство людей никогда себя не находит. Ты же нашел себя. Для чего-то Франсуаза тебя отметила среди других, наверно, ты еще свою миссию не исполнил.
     П а в е л. Но вы же считаете, что если к двадцати годам душа человече-ская не высказала с полной очевидностью своих сил, то она уже никогда этого не сделает, а мне уже далеко за 40 и что?
     М о н т е н ь. Опять ты задаешь вопросы. Франсуаза сообщила мне, что вы стали заметно дольше жить, значит что? Планку нужно поднимать. Во дворе твоего дома она упрекнула меня, что я слишком много писал о смерти.
     А н г е л. А сколько ты о ней наговорил!
     П а в е л. Да, вы убеждали всех не бояться ее. Но я думаю, что вы не хотели умирать.
     М о н т е н ь. Как, призывая радоваться земной жизни, утверждая, что лучшее наше творение – жить согласно разуму, я мог хотеть умереть? Древние писали об этом еще больше. Каждый человек хотя бы раз задумывался о том, что такое жизнь и что будет после нее. Конечно, я готовил себя к ней, но встречи не обрадовался. Не следует спешить в наш мир. Надо жить, хотя и каждый день жизни приближает нас к смерти.
     А н г е л. Ну, кто человеку укорачивает жизнь кроме него самого? Ми-шель, ты видел кино, где каждые две минуты кого-то убивают, где красочно показаны коллективные стрельбы. Эти фильмы делают люди, которые вряд ли тебя читали, но поняли, как интересно смотреть на убийства. Одни пишут романы, рассказы, по которым другие снимают эти фильмы. И зарабатывают колоссальные деньги. Всё, считаю эту тему совершенно не актуальной. Для тебя, Монтень, всё в далеком прошлом, для тебя, Павел – в далеком будущем, а для меня – это работа. А о работе говорить на работе  могут только пьяные русские офицеры, да, Паша? (Монтеню). Это авторитетное мнение генерала, друга Павла. 
     М о н т е н ь. Павел, она права. Давай договоримся – смерти нет. Оценивая жизнь других, я неизменно учитывал, каков был конец ее и на этот счет главнейшее из теперешних моих упований состоит в том, что я ошибался, когда повторял, что философствовать – значит готовить себя к смерти. Философствовать – значит готовить себя к жизни, значит учиться жить, не думая о смерти. Жить – самое значительное из всех дел. Жить – вот мое занятие и мое искусство… было… Просто я убедился, что смерти нет, обращаются со мной неплохо, есть шансы на положительное решение при обсуждении моей книги жизни. Ты же видишь – я живой свидетель их учения. Ну, точнее не совсем живой, но вот я.
     П а в е л. Могу я вас угостить рюмочкой коньяка и чем-нибудь закусить? Мне здесь столько всего принесли для поправки здоровья.
     М о н т е н ь. Ты, слава богу, пока не знаешь, что такое хотеть, но не мочь в самом простом. Когда-то я не мог пописать, теперь не могу сделать и глотка коньяка. Когда мы с Франсуазой вылетели к тебе, я был уверен, что обязательно устроим пир, но не получится. Ведь я только кино. Запах коньяка и вина я помню, но она сказала мне, что вы пьете что-то особенное – самогон. Мне бы хоть понюхать. Пусть другие пируют (обращается к Ангелу).  Франсуаза, ведь ты же все можешь. Почему бы маленькую пирушку не закатить?
     А н г е л. Вдохни поглубже самогон, для твоего нынешнего состояния воздушного шарика этого надолго хватит. Обратной дороги без меня не найдешь ведь.
     М о н т е н ь (Павлу тихо). А их оппонент закатил бы… у них все дозволено… и вообще почему нельзя, если все можно… (громко). Нет, нет, нельзя, так нельзя. Ты ко мне постоянно с какой-то иронией (замечает на стене у книжной полки свой портрет). О, вижу себя. Спасибо, мой дорогой друг, но здесь я явно плохо выгляжу. Согласись, Франсуаза? Серьезен, если не угрюм и староват…
     А н г е л. …и лысоват. А на меня обиделся. Вот объективный портрет.
     М о н т е н ь. У Мартелланжа я тоже мало на себя похож, но там я хоть в шляпе и немножко улыбаюсь. Франсуаза, подари моему другу мой нормальный портрет, где я молодой и задорный.
     А н г е л. Может твою скульптуру из Лувра ему сюда притащить? Правда ты там в одежде античного героя, точнее без одежды, слегка тогой прикрыт, без шляпы и ордена. И видок плутоватый. Кроме того, места в избе маловато. Павел увидел тебя живьем – не живьем, но натурально. Ну, мы можем еще на память и сфотографироваться.
     М о н т е н ь. Непременно, я научился пользоваться вашими аппаратами.               (Павел достает из-за стола пятилитровую канистру с самогоном).
     П а в е л. Принесли-таки пока я лежал. Знают, что предпочитаю коньяк, но думают, что на всякий случай может и самогон сгодиться, вот  случай и подвернулся. (Наливает в рюмку и подает Монтеню. Тот глубоко вдыхает).
     М о н т е н ь. Необычный запах. Резкий, но приятный. А вкус, наверно…
     А н г е л. Еще раз повторю – тебе лучше не пробовать…
     М о н т е н ь. А мне уже хорошо… и твой дом нравится… могу и не пробовать…
     П а в е л. С вашим приходом все мои болячки прошли. И голова уже не болит… и я пребываю в прекрасном радостном расположении духа.
     М о н т е н ь. Это все Франсуаза (разглядывая комнату Павла). Скромно.
     П а в е л. Да, скромно, меня устраивает. Но и вы довольствовались только тем, что у вас было.
     М о н т е н ь. У меня конюх лучше жил, но это неважно. Простота делает  жизнь не только приятной, но и более чистой и прекрасной. Иисус стремился к простоте. Я же тоже воспитывался в простой крестьянской семье и потом всегда жил себе потихоньку и был доволен тем, что моего дохода вполне хватает на повседневные нужны, что же до нужд непредвиденных, то тут человеку не хватит богатств всего мира. Каждому человеку живется хорошо или плохо в зависимости от того, что он сам по этому поводу думает.
     П а в е л. Господин де Монтень, а ведь это вы привели меня к Богу, точнее женщина, которая подарила вашу книгу.
     М о н т е н ь. Диковинное чудище, каковым я себя считаю, привело тебя к Богу?
     А н г е л. А ты и его хотел привести к революции? Вторую пролетарскую революцию Россия просто не переживет.
     М о н т е н ь. Я во многом сомневался, пока не понял, что религия должна заниматься вопросами веры, а наука – познанием законов природы. Все, что я говорил и писал, почти полностью совпадает со Священным Писанием. Только вера способна дать человеку хоть какую-то незыблемость в этом суетном мире. Наш разум и наша воля должны покоиться на божественном и сверхъестественном основании, на авторитете Бога и Его Благодати.   
     П а в е л.  Как-то совпало… ваши книги, встречи со священниками…
     А н г е л. …ты правильно понял Монтеня, как бы он не выпячивал свои сомнения, потом ты встретился с настоящими священниками… время твое пришло…
     П а в е л. …поздно мы с ними встретились, столько возможностей упущено… нет, нет, я не скорблю о прошедшем и не заглядываю вперед, я живу… стараюсь жить, как вы учили – достойно. 
     М о н т е н ь. И слава богу! Вера и философия были мне утешением в мой слабый духовный век. Я ведь не только о смерти писал.
     П а в е л. Вы писали обо всем. Вы вытащили из истории важные моменты жизни великих людей, показав, как они вели себя в непростых ситуациях, вы писали просто и ясно. Ваши эссе читаются легко и увлекательно.
     М о н т е н ь. Франсуаза говорила, что у вас в стране религию называли дурманом, сажали в тюрьмы священников, уничтожали храмы.
     П а в е л. Эти непростые времена канули в Лету. В начале прошлого века после свержения царя постановили, что Бога нет, может когда-то и где-то Он  еще остался, но в России кончился. За счастьем незачем к попам идти. Какая-то личная неприязнь руководителей к Нему. Много храмов разрушили, в том числе и наш, в других склады устроили. 
     А н г е л. А ведь крушители были все крещены, их водили в эти же церкви, некоторые из них учились в духовных училищах и семинариях. Для этих душ у нас отдельные места, Мишель, ты их не встретишь.
     М о н т е н ь. Значит, оказался Бог никому не нужен, даже вреден? Чем же Он им помешал? Есть не просит, должности и деньги Ему не нужны. Он ведь даже не вмешивается в течение жизни как отдельного человека, так и народов. Только советует всем – живите по совести. И это опасно? Неправильно. Атеизм учение чудовищное и противоестественное. Бога нет, а что взамен? 
     П а в е л. Наши тогдашние руководители решили, что религия отвлекает людей от труда: они должны работать, а в свободное время, которого не оставалось, мечтать о светлом будущем. Вместо религии – программа партии, вместо Бога – ее лидеры.
     М о н т е н ь. Так у вас одна партия?
     П а в е л. Была одна.
     М о н т е н ь. В мои времена их было больше. Гибеллины и гвельфы никак меня поделить не могли. Но Бога в мои времена вроде и не отрицали, но как-то по-разному к нему подходили. Чудовищные войны, которые мы вели сами против себя, начинались из-за разногласий совсем другого рода: кто Бога сильнее любит, кому Он ближе, но все в Него единого верили.
     П а в е л. Три поколения выросли не то что без Бога, а в ненависти к Нему. Представляете? Как к Нему теперь трудно возвращаться. Господин Монтень, я вас прекрасно понимаю, хотя французского не знаю совершенно.
     М о н т е н ь. Что ж удивительного после того как мы так удивительно встретились.
     П а в е л. И в самом деле. У меня уже была такая встреча с друзьями.
     М о н т е н ь. Ты меня в переводах читал? (Ангелу). И все правильно уразумел… а те, кто, начитавшись моих «Опытов», революции устраивать начинали, что-то не так поняли. Я никого не осуждаю, для этого есть Франсуаза, со своим волшебным пером… а то, что мы говорим на твоем русском языке… мы же понимаем друг друга. Почему? Это неважно.
     П а в е л. Милостью Всевышнего.
     М о н т е н ь. И заслуга Франсуазы. Мы и там, посланцы разных стран и народов, прекрасно говорим на том языке, на котором первый начал разговор. Все как-то естественно, само собой, даже не задумываемся об этом. Времена у нас довавилонские. Счастливые времена. Нас же там собрали по интересам. Чем руководствовались – не знаю, но думаю это правильно.
     А н г е л. Посланец, а, посланец, на земле  все мешали твоему уединению: то мэром выбирали, то к королям таскали, а здесь что ж, компания тебе не та? 
     М о н т е н ь. Франсуаза, не злись. Я Павлу объясняю ситуацию… на всякий случай. Компания великолепная. И приняли меня душевно, как родного. Летай и радуйся. Сначала я считал за счастье общаться в кругу многочисленных философов.
     П а в е л. Ваши любимчики, древние греки и римляне, с вами?
     М о н т е н ь. Пока не встречал. Возможно, они у себя в Аиде. Данте их поместил в высоком небе в замке Лимба, в первом кругу ада, насколько я знаю. Сократ также предполагал встретиться там со славными мудрецами и героями прошлого. И если верить Данте, ему повезло. У нас, судя по всему, великому итальянцу побывать не удалось, и мы сами определяем что к чему. Понять пока трудновато, пункты приписки разные, свои канцелярии и бухгалтерии. Штаты, думаю, раздуты.
     П а в е л. Бухгалтерия?
     М о н т е н ь. Это главное. Плюс – минус. Что перевесит: грехи или добрые дела? Здесь я спокоен, если, конечно, никто не ошибется в арифметике. Я – добропорядочный католик, а все равно переживаю.
     П а в е л. Так вы и Данте там встречали? Как он? Действительно с опа-ленными волосами ходит, как в аду побывал?
     М о н т е н ь. Вряд ли. Все эти столетия он в недоумении. Сам себе объяснить не может, как он так ошибся в описании жизни после смерти.
     А н г е л. Сеньор Данте – великий поэт и ему все простительно. Павел, ты напрасно занимаешься философией. Никто не создает столько проблем как эти любители мудрости. Они и у нас продолжают смысл жизни искать. Дальше всех отправили, а вопли от их дискуссий слышны по всей Вселен-ной. Начальство наверху только хохочет.
     М о н т е н ь. Ты никогда мне не говорила об этом.
     А н г е л. Сейчас говорю. Толку-то. Пока долетим – забудешь все.
     М о н т е н ь. На моей небесной родине собралось самое отменное общество.
     П а в е л. Из эссе «О воспитании».
     М о н т е н ь. Возможно. Так вот, времени у нас навалом, но балов и пиров нет. Самое интересное – от разговоров с другими совершенно не меняешься, не умнеешь, но и не глупеешь. Опыт более чем четырехсотлетнего пребывания показал, у нас там всё как-то не так. Нет, нет, Франсуаза ты здесь не причем. На грешной земле люди ужиться не могут, и здесь души  продолжают соперничество. Каждый старается давить на меня, уверяя, что только его философия правильная. Мне стало трудно уединяться. Обязательно кто-нибудь привяжется. А я не могу и не хочу менять своих взглядов. 
     А н г е л (Павлу). Это у него в твоей избе момент просветления, а там – только мимолетные встречи и расставания.
     М о н т е н ь. Опять ты права. Там мне ничего подобного в голову не приходило. Но теперь я понял причину и суть их разговоров. Знания без веры и принесли в мир такие плоды, как, например, этот ящик со странным названием телевизор. То, что я успел посмотреть – путеводная звездочка, которая легко уводит человека от пути добродетели. Это не могло не родить иной философии, кроме философии ужаса. 
     А н г е л. Какая может быть философия, когда мелкие бесы надиктовали своим избранникам дьявольские наваждения?
     М о н т е н ь. Философия должна призывать только к празднествам и веселью, да мой друг? Мой ум опошляется в общении с теми, кто проповедует откровенную глупость. С новичками вообще невозможно найти общий язык. Такое упадническое, беспросветное, мрачное болтают!
     П а в е л.  А новички это кто?
     М о н т е н ь. Те, кто недавно к нам попал, лет сто–двести назад. Особенно мои соотечественники преуспели. Послушайте, что они мне наговорили…
     А н г е л. Тебе процитировать каждого из них?
     П а в е л. Я тоже читал и ваших, и других современных философов. Но я, как и вы, убежденный скептик.
     А н г е л. Еще бы! При таком учителе и я бы засомневалась в том, что я это я. Заметь, Мишель, Павла нисколько не смутило, что первого из ваших сторонников, по прозвищу Счастливчик, истолкли в ступе. А что особенного он сказал? Даже того не знает, что ничего не знает. Сократ тот хоть знал, что он ничего не знает. А ты от скромности конкретизировал: я знаю, что ничего не знаю достоверным образом. Ну, сплошные незнайки. Вас хоть можно читать, не чувствуя себя дураком. Но ХХ век породил целую плеяду с детства обиженных умов, доказывающих человечеству абсурдность бытия. По их мнению, в человеке тварь и творец слились воедино. Разрушая в себе тварь, человек, естественно, разрушил и разум Творца. Всё. Конец.
     М о н т е н ь. Я про них и пытался сказать слово. Уж лучше ничего достоверно не знать, чем утверждать на все страны, а потом еще и на небесах, что сам по себе мир не имеет ни смысла, ни истины, что вся наша жизнь – абсурд, какая-то вечная трагедия. Падающего – толкни, дай Богу адвоката и прочее о сверхчеловеке, о невозможности жить. Как? Красивый созданный Богом мир, где каждый находит себе любовь и друзей, абсурден, зол и жесток? Нужно родиться волчонком, чтобы скалить на всех зубы и не видеть в свой короткий век протянутых к нему рук. Какая же должна быть мотивировка этой озлобленности?
     П а в е л. Если перед вами нечто печальное и унылое – значит философии тут нет и в помине…
     М о н т е н ь. Я вижу, что как и в мои времена, советы и предписания истины всякий желает воспринимать как обращение к людям вообще, а не лично к нему, и вместо того, чтобы применить их к своим правам, складывает у себя в памяти, а это занятие весьма нелепое и бесполезное.
     А н г е л. В памяти потомков искателям способа бытия личности повезло меньше, чем тебе, Мишель. Иногда заслуженно. Слишком умничали. Многие  позднее были готовы что-то изменить в своих взглядах, но разум оставляет их в конце жизни и вопиющая толпа не допускает никаких перемен. Она уже выстроила на них прочную высокую пирамиду. Слишком соблазнительно прикрыть зло словами философа. Выгодная интерпретация и искажение привели к страшным последствиям. Их слова другими превращены в силу. И это уже не тяга к революционным переменам, это развязывание самой страшной за все времена войны, уничтожение «слабых» народов. Павел, ты должен быть осторожен в своих словах перед паствой. Сомнения держи в себе, пусть Мишель не будет в этом тебе примером.
     М о н т е н ь. Времена меняются, а люди остаются людьми. И как я понял, жизнь не стала для них легче. Людям нужно помогать жить. Добрыми, понятными словами. И как они помогают? Смотрите – в жизни только плохое, дескать, готовьтесь к худшему. Им нужно себя показать. Я  не был против разумного эгоизма, часто он просто необходим. Что может быть важнее для человека, чем его личные интересы? Но не до такой же степени. Плакать как всё плохо. И писать об этом книги, и учить этому людей, заявляя, что другого варианта жизни просто нет.
     А н г е л. В отличие от тебя ни один из них не узнает последствий своих сочинений. 
     М о н т е н ь. Павел, а ваши русские философы всё пекутся о России, предрекая ей какой-то свой путь спасительницы в истории народов, озабочены судьбой не только своей страны, но и всего человечества. Мне это удивительно.
     П а в е л. Апокалипсическая напряженность.
     М о н т е н ь. Но страна, народ – это конкретные люди. Каждый из них отдельный человек. Нужно думать о нем. Где всё тот же разумный эгоизм? Неужели у вас все так плохо? За 400 лет ничего не изменилось?
     П а в е л. Гораздо лучше. Передайте им при встрече, что Бог вспомнил о России, всё налаживается. На кол не сажают, у Нижнего виселицы не стоят, давно не сдают крепостей и трусость проявляется в другом. Налаживаем демократию, но не удается объединить нацию, каждый сам за себя. Передайте, что мы стараемся, но многие живут по своим законам, а не так, как угодно Богу: либо не повинуются Ему, либо не обращают на Него внимания. Ждут, что кто-то наверху сразу сделает их жизнь счастливой.
     М о н т е н ь. Я всегда испытывал ненависть к народоправству, но лучшего не изобретено, к сожалению.
     П а в е л. Со своего пути Россия сбилась давно. Она втянута в общемировую воронку. Нагромождение техники, вещей, забот с их приобретением и обслуживанием оставляет слишком мало времени для души. Карьера… доходное место в обществе, обеспеченное положение заменили всё. Остались чванство, бюрократизм, прислужничество не изжито, философские поучения и предписания действуют плохо.
     А н г е л. Да, бюрократы достали твоего друга Николая. И рада бы по-мочь, но нельзя. Он сам справится.
     М о н т е н ь. Кто учит, какие предписания? Философия все дальше уходит от человека. Для кого они пишут, кто их может понять? Недавно подлетел ко мне один такой радостный и с разбега в лоб: у вас, мол, все хорошо в ваших «Опытах», а как вы к телу без органов относитесь? Я вроде не дурак, но ничего не понял. Тело без органов? Мое воображение ничего не может подсказать. Инвалид. А он мне начал разъяснять, что это общий результат аппликации фундаментальной для постмодернизма идеи об имманентном креативном потенциале децентрализованной семантической среды на феномен телесности. Врезался в память этот бред. Потом как начал сыпать: нарратив, шизоанализ, трансгрессия и еще что-то. Столько лет прошло, появились новые слова. Но ты, современный человек, что-нибудь понял?
     П а в е л. Ничего, знаю только слово «креативный». Мне на всю жизнь хватит только вашей мудрости. Ваши книги определили мой жизненный выбор и помогают мне жить.
     М о н т е н ь. Я наблюдал жизнь других, чтобы вернее судить о ней и соответственным образом устроить свою. Те, кого я учил жить правильно, отработают и за себя и за тебя и, разумеется, больше пользы принесут обществу. И всегда я принимал события своей жизни достойно, зная, что оспаривать свершившееся бессмысленно.
     П а в е л. А Вийона встречали?
     М о н т е н ь. Ну а как же. У нас же с ним столько общего. Магистр сво-бодных наук жив и здоров. То есть, я хотел сказать, присутствует у нас. Жизнерадостный. Все еще хочет знать, сколько весит теперь уже совершенно невесомый его зад и грустит, что мало в свое время вина выпил. Говорит, всё бы отдал за бокал вина.
     П а в е л. А как он умер, не рассказывал?
     М о н т е н ь. После изгнания из Парижа задержался в какой-то деревушке на пирушке. Стихи, поножовщина. Очнулся у нас. Мы все рабы своих привычек, а так как новых в силу известных причин мы приобрести не можем, старые будоражат нас. Я почувствовал запах твоего леса, хочу погладить твоего коня, упасть в стог сена, хочу съесть кусок жареного мяса, запить его вином. Хочу вернуться в Перигё, пройтись по моему замку утром, когда в библиотеке гостит солнце, вечером при свете факелов, хочу тишины,  выпить большой бокал вина после ужина, хочу пройтись по саду, сорвать вишню, хочу взять перо и писать. Даже в Бастилии  посидел бы денек-другой. В свое время это придало моему имени больше политики. Почему ты выбрал именно меня? Ведь и в мое время было много достойных людей, например,  Рабле и Боккаччо.
     П а в е л. Они великолепные сочинители, но только вы описывали свою жизнь, вы мне ближе всех. Согласен со всеми вашими мыслями. Кроме друзей. По-моему, их может быть много, не только один.
     А н г е л. И они уже идут к тебе. Пора, Мишель.
     П а в е л. Спасибо, Франсуаза. Я счастлив, господин де Монтень, что увидел вас. Вы и ваши потомки сделали из Франции величайшую страну. У каждого человека две родины: одна, в которой он родился, вторая – Франция.
     М о н т е н ь. Красиво сказано… и совершенно верно. Я смотрю на вас с завистью, нет, не на вас, на землю, населенную уже давно другими людьми, на нашу прошедшую земную жизнь. Завидую тебе по двум, нет по трем причинам: ты жив, ты не стар, у тебя верные друзья. Причин гораздо больше, но всё проистекает из того, что ты живешь. Как Создатель дал нам краткий миг земного существования, так и в жизни есть только редкие моменты счастья. Главное просто и значит счастливо жить. А встречи, даже дружба с королями, проходят и все равно потом ты остаешься наедине с самим собой. Только с собой. И здесь уже в твоих чувствах тебе никто не поможет. Ни король, ни принц, ни ваш телевизор.
     П а в е л. Я уже совершенно здоров и ко мне приехали мои друзья. И эта наша с вами встреча…
     А н г е л. Твои друзья часто тебя спрашивали: на чьей стороне Бог в той или иной ситуации. Отвечаю – всегда там, где правда. (Монтеню). Ты что-то забыл.
     М о н т е н ь. Сфотографироваться с моим новым другом, обнять его?
     А н г е л. Можно и это. Встаньте у русской печки, обнимитесь. Снимаю.
     М о н т е н ь. Ах, да (передает ему монеты). Помни о нас. Спасибо тебе. Слышу голоса за дверью. Наверно, твои друзья. Но что-то слишком шумно.
     А н г е л. Все село пришло проведать. Ну что, Мишель, готов? Тогда дай руку. Навестим Валентина Геннадьевича и я научу тебя пользоваться и другими достижениями современной науки и техники. У него собраны все последние новинки… Если бы к современной высокой цивилизации добавить, Мишель, твою доброту и мудрость, может люди и постигли бы твоё искусство жить достойно. (Павлу). А ты, дорогой мой священник, относись легче к себе и другим, и со временем, через 36 лет и 8 месяцев, ты обязательно научишься летать, как мы с Мишелем.
 
                З а н а в е с

Ставрополь 2012