Подранки. Горечь желторотая ч. 7 гл. 3 18 плюс

Демонстрируются сцены жестокости и насилия. Ограничения 18 плюс

В данном произведении описан подросток, находящийся в группе смерти "Синий кит". Выделенные крупным шрифтом слова - основные признаки, по которым можно определить, что ребёнок в указанной группе и ему грозит опасность. Взрослым для немедленного реагирования!

Часть 7 50 дней

Глава 3 Вы все ещё не решили задачку?

День сороковой.

Он смотрел на меня сурово, даже как-то осуждающе. Я не знала, куда деть свои глаза, потому что мне было не по себе. Его жесткий пронизывающий взгляд словно поджаривал меня на сковороде, а я в отчаянии практически не трепыхалась, обреченная и смирившаяся.

- Вы почему за своим ребенком не смотрите? Она чуть не свалилась под метропоезд.

- Как это «чуть не свалилась»?

- Когда в последний раз Вы разговаривали со своей дочерью?

- Да вроде каждый день разговариваю.

- Вы заметили, что она стала не такая, как раньше? Возможно, уставшая, невыспавшаяся, совершенно равнодушная к своим увлечениям, перестала посещать секции, встречаться с друзьями, потеряла интерес к учебе? А, может быть, бледная, заплаканная и печальная? Вы замечали на ее теле странные раны, происхождение которых она объясняет тем, что случайно упала? Вы заметили, что она не спит по ночам и много времени уделяет компьютеру или телефону?

- Да, и еще она вдруг начала рисовать.

- Мрачные картинки?

- Да. Все в точности так, как Вы говорите.

- Вы пытались проследить за ее перепиской, зайти на её страницу?

- Я не смогла войти. У нее пароль и на компе, и на телефоне, а я не знаю, что с этим делать. Полная профанка в компьютерах.

- Пишите заявление, предоставьте нам информацию о Вашей дочери. Мы постараемся все выяснить и предотвратить.

- Что предотвратить?

- Её гибель.

- Вы меня пугаете!

- Вашему ребенку грозит ОПАСНОСТЬ. Надо поторопиться. Но не спугните ее, чтобы вдруг не сбежала из дома. В этом случае у нас не останется шансов на удачное завершение дела. Не допрашивайте ее, оставьте в покое на какое-то время. В последние дни перед днем Х Вам будет крайне тяжело. Сейчас ей сможет помочь только врач-специалист, но, так как все уже слишком далеко зашло, думаю, он не успеет.

- Этот день уже близко?

- Судя по интенсивности и нарастающей жестокости заданий, наступит со дня на день. Теперь Вы не в одиночестве. Мы с Вами сообща просто обязаны справиться.

День сорок пятый.

- Маша, доченька, что ты там прячешь? Покажи мне.

- Ничего.

- Закатай-ка рукав, я посмотрю. Это снова произошло случайно?

- Да. Упала.

Я смотрела на невероятно ужасную рану на ее руке и еле сдерживала крики и рыдания. Только бы не спугнуть, не показать ей, что мы все знаем.

- Что ж ты у меня какая бедовая? Дай-ка мне, я перевяжу. А теперь ложись спать, моя девочка. Все будет хорошо.

- Нет, мама, больше никогда не будет хорошо, потому что я скоро УМРУ.

- Не говори так, деточка моя. Сначала должны умирать родители, а только потом - дети. И никогда не должно быть наоборот. Сначала ты вырастешь, закончишь школу, поступишь в институт, а потом и замуж выйдешь, встретишь свою любовь и будешь счастлива. Ты обязательно будешь счастлива, доченька моя.

Господи! Что же это происходит?! Как спасти своего ребёнка, предотвратив непоправимое? А если я не успею? Я же не знаю, какой день - последний. Только бы мне помогли, только бы я успела. Господи, ни о чем больше не буду просить, только помоги спасти ребёнка, мою кровинушку. Ведь дороже дочери у меня никого нет. Искуплю все ошибки, буду любить ее, разговаривать с ней, узнавать, что беспокоит, о чем она переживает. Только не лишай меня счастья материнства, не отнимай радость мою. Прошу тебя, Господи!

Слезы душат, а рыдать нельзя. Вдруг она услышит? А ей нельзя ничего слышать, пусть думает, что я ничего не знаю. И тогда тот, кто каждый день даёт ей страшные задания, тоже не узнает, что мы уже в курсе о его существовании. Только бы разгадать его страшный замысел вовремя. И тогда...

День пятидесятый.

Злой раздраженный директор строгим визгливо-истеричным голосом выговаривал мне свои претензии. Я не собиралась их выслушивать.

Ну, когда же ты уже замолчишь, надоел хуже горькой редьки. Да поняла я все, поняла, замолчи уже! Сердце что-то не на месте, ох, защемило, невмоготу. С утра не могу себя настроить на работу, все думы и мысли только о дочери.

- Я не пойму, Вы меня слушаете, или витаете где-то в облаках? Если не прекратите допускать ошибки, я Вас уволю.

Нет, не могу больше. Сердце прямо выпрыгивает.

- Так, все, хватит, мне все равно. Можете увольнять. Я ухожу.

Даже не обернулась, не посмотрела на его удивленное лицо. Мне действительно были совершенно безразличны все его претензии. Выскочила из кабинета, схватила сумку и выбежала из магазина. Эх, жаль, что машина в ремонте, придется больше времени потратить на дорогу. Я бегу к дочери. С ней что-то случилось. В ответ на мысли и душевные переживания сердце бешено застучало, готовое вырваться из груди.

Господи, умоляю, помоги мне. Я должна обязательно успеть. Иначе…

***

- Маша, ты дома?

Галопом ворвалась в квартиру. Прихожая, комната дочери, кухня, ванная, туалет.

Ее нигде нет! Но почему же так не спокойно на душе именно сейчас?

Что это? Рисунки, и снова МРАЧНЫЕ. Лестница, крыша, ЧЕРНАЯ фигурка на краешке пропасти. И записка. «Прости меня, мама».

Колени подогнулись, в глазах потемнело, безумный ужас сковал руки и ноги. От осознания бессилия, никчемности, невозможности спасти своего ребенка, истошный вопль вырвался из моего горла. Рыдая, я уставилась на записку, на страшные рисунки и не могла сообразить, что же мне теперь делать. Неужели я опоздала?

Призывно затренькал сотовый. Я схватилась за него, словно за спасительную соломинку.

- Вы сейчас дома? Очень хорошо. Срочно поднимайтесь на верхний этаж или крышу. Скорее! Мы уже едем.

Обезумевшая от горя и дурных предчувствий, выскочила из квартиры, рванула вверх по лестнице: 17 этаж, 20 этаж, 24 этаж. Все, верхний балкон с лестницей на крышу. Плевать, что страшно, что безумно боюсь высоты. Если я ее не остановлю, мне самой уже незачем будет жить. Главное – не закричать, чтобы она не услышала и случайно не сорвалась.

Вот она, моя девочка. Стоит, смотрит вдаль. Не видит меня. Пока не видит. Стой. Еще немного, чуть-чуть, и я дотянусь до твоей руки. Не позволю разорвать нить, связывающую нас, любовь матери к своему ребенку. Не отдам. Никому не позволю ее забрать.

Протянула руку, схватила дочь за запястье, крепко, на сколько хватило сил, сжала.

- Мама!

Оттащив ее подальше от края, уселась на крыше, крепко обхватив руками и ногами дрожащее тело дочери, чтобы, не дай Бог, та не вырвалась. Но она не вырывалась, а только тихо всхлипывала и скулила, словно маленький щеночек, спрятав лицо на моей груди.

- Все, милая моя, все закончилось. Я поймала тебя. Господи, благодарю! Девочка моя, малышка. Прости меня, что не замечала твоих мучений. Солнышко мое. Я больше никогда не отпущу тебя.

Я шептала и шептала ей слова любви, те, что не успела сказать раньше, и была счастлива, что ЖИВАЯ дочь слышала мои признания – самые важные признания матери.

Краем глаза увидела бегущих в нашу сторону мужчин, где-то внизу надрывно завыла сирена «скорой помощи». А я не хотела никого ни видеть, ни слышать, зарылась лицом в волосы дочери и вдыхала родной аромат. Только услышала, как строгий голос произнес: «Ну вот и слава Богу. Вы просто молодец, вовремя успели. Еще одна детская жизнь спасена».

А если бы…