Дед Люмпаныч

Действие повести происходит летом 2023 года.
Мальчик Никита жил обычной жизнью: школа, уроки, компьютерные игры… до тех пор, пока не встретил деда Люмпаныча. Старый, мудрый, немного ворчливый, но невероятно добрый, дед Люмпаныч — настоящий кладезь забытых знаний и волшебных историй. Вместе они отправятся в захватывающие приключения, научатся ценить дружбу и поймут, что самые важные вещи в жизни не купишь ни за какие деньги!

Глава 1. Неожиданный гость

Тянулись летние каникулы после второго класса. Жара стояла неимоверная, и я болтался дома. Папа пропадал на работе, писал свои бесконечные романы, а мне оставалось только читать, играть в старенькую приставку и время от времени надоедать соседке бабе Клаве вопросами о её кошке Муське.
Сегодня я решил навестить Димку, моего друга, который жил на этаж ниже. Димка, конечно, тоже сидел дома, но вдвоём всегда веселее, чем одному. Я выскочил из квартиры и, напевая под нос какую-то песенку, направился к лифту.
Дверь лифта была открыта, и в нём стоял… старик. Но не такой старик, как дед Егор с первого этажа, который всегда угощал меня сушками. Этот старик был… другим. У него была длинная, абсолютно белая борода, которая доставала ему почти до колен. Одет он был в какой-то странный балахон, с длинными рукавами и вышивкой на груди. Что-то такое я видел только в книжках про рыцарей.
Я замер, как заяц перед удавом. Старик улыбнулся, и от этой улыбки его лицо стало ещё более странным, но не страшным.
— Здравствуй, мой юный друг, — проговорил он глубоким, бархатистым голосом, от которого у меня мурашки побежали по коже. — Ты, должно быть, Никита?
Откуда он знает моё имя?.. Я осторожно кивнул.
— Я Бруно Люмпанович, — представился старик. — Мне тысяча лет, и я многое повидал и пережил. Поверь мне, очень многое.
Тысяча лет? Ну и сказки! Я только хотел было сказать, что столько не живут, как он продолжил:
— Я прилетел сюда, чтобы поблагодарить твоего отца, Никиту Андреевича, за его чудесный роман о моём дедушке, Лучьяне Смолозе. Хотя этот роман пока не опубликован, сведения о нём уже есть в Соларнете и Юпинете. Надо же, кто-то решился написать про всю жизнь моего деда!
Я даже вздрогнул и стал протирать глаза, не веря, что это происходит наяву.
— Он был великим человеком, — продолжал Бруно Люмпанович. — Путешественник, учёный, политик… Лучьян Смолоз оставил след в истории, и твой отец сумел невероятно точно и живо рассказать о нём. Я очень ему благодарен.
Мне почему-то стало не по себе. Тысячелетний старик, говорящий о моём отце и его романе… Это всё было слишком странно, чтобы быть правдой. Но в то же время… его глаза. В них было столько… мудрости? грусти? Я не мог точно определить.
— Твой отец обладает даром, Никита, — сказал Бруно Люмпанович, глядя мне прямо в глаза. — Даром рассказывать истории, которые оживают. Береги его и поддерживай.
— Папы сейчас нет дома, — ответил я, чувствуя, как щёки горят от любопытства. — Он на работе. Но… вы можете зайти к нам. Подождёте его?
Бруно Люмпанович задумался, поглаживая свою бороду.
— Что ж, почему бы и нет? Я давно не пил хорошего чая. К тому же мне интересно послушать истории о твоей жизни. Ты ведь тоже наверняка переживаешь интересные приключения, хоть и не тысячу лет.
Я радостно распахнул дверь нашей квартиры.
— Проходите, пожалуйста! У нас есть печенье и мороженое!
Бруно Люмпанович вошёл, оглядываясь с интересом. Он рассмотрел фотографии на холодильнике, книжные полки, даже мой Lego-замок, который я не успел достроить. Он двигался плавно и тихо, словно призрак.
Я поставил чайник и достал из стола вазочку с печеньем. И, пока чай заваривался, спросил:
— А каким был ваш дедушка — Лучьян Смолоз?
Бруно Люмпанович улыбнулся, и в его глазах вспыхнул огонёк воспоминаний.
— О, дедушка был удивительным! Он путешествовал в другие звёздные системы, изучал языки, изобретал невероятные вещи… Он был настоящим героем!
Я слушал его рассказы затаив дыхание. Про жизнь на Юпитере, про алгольцев, про таинственную планету Нибиру и далёкие звёздные системы. Мне казалось, что я сам путешествую вместе с Лучьяном Смолозом, рискуя жизнью и совершая невероятные открытия...
 
Глава 2. Кто такой Люмпаныч?

Я приготовил чай для старика. И нашёл в холодильнике несколько пирожных, разложил их на тарелке. Дед с аппетитом поглощал их, крошки прилипали к его великолепной бороде. Он сделал глоток чая, взгляд его был отсутствующим.
— Никита, я давно собирался навестить вас... Видишь ли, в своё время я был важной персоной. Вообще-то я был заместителем директора Института Волшебников Солнечной системы.
Я чуть не поперхнулся чаем.
— Института… чего?
Он издал сухой, потрескивающий звук.
— Да, да. Мой отец, Люмпан Лучьянович, был там директором. Величайший волшебник, которого когда-либо знала Солнечная система, уверяю тебя! Мы регулировали магические дела, обеспечивали бесперебойный поток космической энергии, предотвращали межпланетные разборки… Скажу я тебе, это большая ответственность.
Он вздохнул, и в его голосе послышались нотки грусти.
— А потом, в 1964 году по вашему летоисчислению, всё это закончилось. Нас отправили в отставку, сдали в архив. Можешь представить? Двое из самых могущественных волшебников, которых окружают пыльные фолианты и забытые заклинания!
У меня это с трудом укладывалось в голове. Этот старик, потягивающий чай, когда-то был космическим магом-бюрократом?..
Какое-то время мы сидели молча, тишину нарушало лишь звяканье его ложечки о чашку. Затем я вспомнил кое-что, что тяготило меня даже больше, чем сражения с ордами инопланетян в «Космических крестоносцах».
— Бруно Люмпанович, — выпалил я, — у меня огромная проблема! Друг моего папы, дядя Паша, женится через месяц, и я совершенно не представляю, что подарить ему и его невесте!
Глаза Люмпаныча снова заблестели, на этот раз ярче.
— Подарок, говоришь? Свадебный подарок? Хммм... Это увлекательная задача!
Он задумчиво погладил бороду.
— Видишь ли, Никита, дарение подарков — это искусство. По-настоящему значимый подарок должен отражать суть отношений, надежды на будущее... Ну, ты понял идею!
Я уставился на него, чувствуя себя ещё более потерянным, чем раньше.
— Не волнуйся, мой мальчик! — успокоил он меня. — Дед Люмпаныч здесь, чтобы помочь! После столетий управления космическими энергиями и общения с самыми темпераментными жителями звёздных систем простой свадебный подарок — это детская забава!
И он с гордостью выпятил грудь.
— Моё воображение, Никита, — это безграничная игровая площадка для возможностей!
И вот тогда мне стало по-настоящему интересно. Люмпаныч провёл следующий час, расхаживая по гостиной и бормоча себе под нос что-то о зачарованных столовых приборах, чайных чашках, которые сами размешиваются, и миниатюрных садах, в которых растут съедобные цветы. Он рисовал диаграммы на салфетках, нацарапывал формулы на обратной стороне рекламных листовок пиццы и время от времени разражался приступами хриплого смеха, бормотал непонятные заклинания, наверное, на каком-то из юпитерианских языков...
— Лючи форлосско фарла! — воскликнул наконец он. — Я придумал!
 
Глава 3. Люмпаныч выбирает подарок на свадьбу

Он порылся в своей сумочке и вытащил маленький пульсирующий шарик.
— Дерево бонсай, которое само поливается! Посадите его, и оно будет цвести вечно, символизируя вечную любовь счастливой пары!
— Где посадить? — спросил я. — У Паши даже дачи нет, он в городе живёт.
Люмпаныч невозмутимо пожал плечами.
— Ну хорошо. Как насчёт… поющего чайника? Он будет петь народные серенады, заваривая утренний чай!
Старик достал из сумки заварочный чайник, украшенный крошечными щебечущими птичками.
— У Паши нет слуха, — терпеливо объяснил я. — Однажды он распугал людей, исполнив в караоке «Богемскую рапсодию».
Волшебник театрально вздохнул.
— Какие взыскательные вкусы! Хм... Пара волшебных носков, которые всегда слегка пахнут свежеиспечённым хлебом? Это отличное начало разговора!
Я ущипнул себя за переносицу.
— У Паши аллергия на глютен.
Люмпаныч раздражённо всплеснул руками.
— Ты меня обижаешь, темноокий отрок! Мои подарки не имеют себе равных! Может быть, коллекция неразбрасывающегося белья? Это всегда практично!
— Паша неряха, — смущённо признался я. — Он предпочитает, чтобы его одежда была стратегически разбросана для максимального удобства.
Дед рухнул на стул.
— Это безнадёжно! Я предложил все свои лучшие магические подарки, и ни один из них не подошёл вам! Зефелю ун мо! Лючи форлосско фарла! Но есть ещё один дар, он находится далеко отсюда...
— Что за дар? — спросил я.
— Это ковёр, сотканный из нитей лунного и звёздного света, который, как говорят, приносит своему владельцу и его семье несравненную радость и гармонию. Но он находится в Баку, далеко-далеко отсюда. В самом сердце Старого города, тщательно охраняемого…
— Я Баку? — переспросил я. — Но это так далеко...
Люмпаныч усмехнулся:
— Действительно. Но не бойся, юный друг! Потому что у меня есть транспорт! Великолепный, хотя и немного непредсказуемый, летающий гамак!
Он вытянул из сумки ярко раскрашенный красно-оранжевый гамак.
— Он может разогнаться быстрее любого дракона!
Я уставился на гамак, недоумевая и тревожась.
Люмпаныч ухмыльнулся, и в его глазах заиграли озорные огоньки.
— Точно! Подарок того стоит, а путешествие… Что ж, путешествие станет приключением, достойным свадьбы Паши!
Этот безумный старик всерьёз приготовился к своему неожиданному путешествию в Баку. Он знал, что молодожёнам понравится этот ковер, символ мира и радости. Но я не мог так улететь, не предупредив своих, и решил дождаться папу...

Глава 4. Неудачный разговор с папой

Хлопок входной двери был похож на выстрел стартового пистолета.
— Папа дома! — крикнул я. И выбежал в коридор.
Мы поздоровались, папа взъерошил мне волосы.
— Привет, чемпион! Что за шум? Ты наконец-то покорил королевство Lego?
— Лучше! — сказал я, хватая его за руку и увлекая в гостиную. — Папа, я хочу тебя кое с кем познакомить! Это Люмпаныч.
Люмпаныч, примостившийся на краешке дивана, как старый мудрый гном, медленно поднялся. Его глаза, в морщинках от тысячи улыбок, сверкали. Он слегка поклонился.
— Здравствуйте, очень приятно, молодой человек. Никита рассказывал мне о вас.
Брови папы поползли вверх. Он вежливо, но определённо подозрительно кивнул Люмпанычу.
— Добрый вечер, взаимно. С кем имею честь говорить?
— Это друг, — прощебетал я, прежде чем Люмпаныч успел ответить. — Очень… полезный друг! Мы планировали сюрприз на свадьбу дяди Паши!
Выражение лица папы слегка смягчилось.
— И какой потрясающий сюрприз вы ему приготовили?
— Мы собираемся подарить ему самый потрясающий ковёр в мире! Он в Баку!
На секунду лицо папы стало непроницаемым.
— В Баку? Люмпаныч собирается туда?
— Мы вместе собираемся! — ответил я, мой голос дрожал от волнения. — Это не просто ковёр. Это... ну, он заставляет человека чувствовать себя счастливым и умиротворённым, даже когда тот испытывает стресс. И Люмпаныч знает, где его найти. Мы хотим полететь туда на его летающем гамаке!
Я театральным жестом указал на замысловато сплетённый гамак, подвешенный в воздухе между книжной полкой и окном. Он мерцал слабым внутренним светом.
Папа уставился на гамак, потом снова на Люмпаныча, потом опять на меня. У него был такой вид, словно он пытался решить, кого ему следует вызвать: врача или полицию.
— Летающий гамак, Никита? — спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал нейтрально. — Ты уверен, что не объелся конфет?
— Он настоящий, папа! Люмпаныч показал его мне! Нам только нужно взять коврик, и дядя Паша будет так счастлив!
Люмпаныч засмеялся так тепло, успокаивающе...
— Мальчик говорит правду. В Баку нас ждёт «ковёр счастья». Путешествие в гамаке — это... необычно и, безусловно, незабываемо.
Папа стиснул зубы.
— Ни в коем случае, Никита. Ты не полетишь в Баку на... волшебном гамаке. Об этом не может быть и речи.
— Но, папа! — запротестовал я.
— Никаких «но», — сказал он твёрдым голосом. — Если этот ковер такой замечательный, я куплю его дяде Паше. Мы полетим в Баку… но на самолёте. В выходной день. Или закажем его доставку сюда.
Моё лицо просияло, хотя всё шло не совсем по плану. В Баку! С папой!.. Но затем в моей голове промелькнуло беспокойство.
— А как же работа, папа? Мы успеем обернуться за выходные?
— Если ты полетишь туда, то только со мной, — настаивал он, не сводя глаз с Люмпаныча.
Старик вежливо извинился.
И папа уложил меня в постель. Он поцеловал меня в лоб, но в глазах его была тревога.
— Никита, — тихо сказал он, — этот Люмпаныч… он кажется хорошим человеком, но ты должен быть осторожным с чужими людьми, не все взрослые желают детям добра... Пообещай мне, что никуда не пойдёшь с ним, не предупредив предварительно меня.
Я пообещал, хотя в глубине души чувствовал, что предаю Люмпаныча. Но я понимал беспокойство папы. Он просто хотел защитить меня. И всё же мысль о том, что мне не придётся слетать на волшебном гамаке, была болезненной.
Засыпая, я слышал, как папа ходит взад-вперёд по гостиной. Вероятно, он пытался придумать, как уберечь меня от летающих гамаков, волшебных ковров и, может быть, всего лишь может быть, от самого эксцентричного и самого доброго старого волшебника, которого я когда-либо встречал. Я закрыл глаза и погрузился в мысли о случившемся сегодня и о папе, который изо всех сил старался понять мир, оказавшийся чуточку более волшебным, чем он себе представлял.
Люмпанычу досталась комната для гостей, но я знал, что он не спит. Ритмичный скрип половиц продолжался целый час. Я пытался не обращать на это внимания, но в голове у меня всё гудело.
Я знал, что Люмпаныч там, вероятно, размышляет о тайнах Вселенной, в то время как я раздумываю о том, как убедить папу разрешить мне слетать в Баку на волшебном гамаке...
 
Глава 5. Люмпаныч похищает меня

Наступило утро, все проснулись, и папа стал собираться на работу.
— Бруно Люмпанович, — сказал он, — сегодня я возьму Никиту с собой на работу. Отдыхайте здесь. Тут есть еда, много чая и... книг.
Люмпаныч издал сухой шуршащий звук.
— Ничего, я найду, чем развлечься, — произнёс он. — Я подумал, что мог бы посетить это заведение в «Метрополисе», о котором так много слышал. Чтобы понаблюдать за современным рынком, как вы понимаете.
— «Метрополис»!
Папа слегка поперхнулся кофе.
«Метрополис» был крупным торговым центром, в котором легко было заблудиться. Мой отец действительно не хотел оставлять Люмпаныча без присмотра в таком месте.
Я знал, о чём думал папа. Он боялся, что Люмпаныч случайно превратит фонтан в гигантский чайник или, что ещё хуже, «присвоит» то, что не следовало. Пока мы шли к машине, он всё время поглядывал на старика, словно ожидая, что тот исчезнет в клубах дыма.
Пока мы садились в машину, я пытался скрыть своё разочарование. Торчать в папином офисе было так же увлекательно, как наблюдать за высыханием краски.
Там, как обычно, царила симфония щелчков клавиатуры и калькулятора и приглушённых телефонных звонков. Я сидел на кухне за столом и играл на ноутбуке в «ГТА». Прабабушка Марина запретила мне эту игру, но я всё равно играл, когда она не видела.
День тянулся медленно. Игра была уже вдоль и поперёк изучена. Я выглянул в кабинет: папа сосредоточенно щёлкал по клавиатуре. Я незаметно вышел в коридор, спустился по лестнице и оказался во дворе.
Охранник скучал возле входа во двор. Вокруг была тишина...
И вдруг кто-то опустился рядом со мной на землю, чуть не сбив меня. Это был Люмпаныч на своём гамаке!
— Йосско на лапито! — воскликнул он. — Ну что, мой юный друг, может быть, полетаем над Москвой?
У меня просто дух захватило. Так хотелось отправиться в полёт на этом гамаке! Но что скажет папа? Надо его предупредить...
— Садись ко мне, мы только полетаем над городом и вернёмся! — крикнул Люмпаныч.
И не успел я опомниться, как он подхватил меня, усадил на гамак рядом с собой и мы взмыли вверх...

Глава 6. Летим над Москвой

Ветер трепал мои волосы, принося с собой запах выхлопных газов и цветущих лип. Это было головокружительное сочетание, как и всё остальное в этой ситуации. Внизу раскинулась Москва, похожая на гигантскую замысловатую карту, гобелен из серого бетона и изумрудной зелени. А я парил над всем этим в нелепом полосатом гамаке с тысячелетним дедом, от которого слабо пахло нафталином и трубочным табаком.
Я вцепился в край летающего гамака вместе с Люмпанычем, наблюдая, как знакомые достопримечательности моего города уменьшаются под нами. Узкие улочки, высокие жилые дома, широкие, оживлённые проспекты — все они проносились внизу, игрушечные и нереальные. В зелёных парках, похожих на лоскутки бархата, можно было мельком увидеть играющих детей и пары, прогуливающиеся рука об руку.
Москва-река, мерцающая серебряная лента, змеилась по городу. Затем в поле зрения появился величественный Кремль, его красные стены гордо возвышались на фоне лазурного неба. Во дворе журфака, где раньше учился папа, было многолюдно — ведь там шла сессия! Золотые купола храма Христа Спасителя сверкали в лучах послеполуденного солнца. Мы пронеслись мимо всего этого в вихре красок и ощущений.
За пределами исторического центра город снова начал преображаться. Величественные сталинские здания, памятники ушедшей эпохе, уступили место бедным хрущёвским домам и более современным, хотя и таким же безвкусным жилым комплексам.
В стороне высились небоскрёбы делового центра «Москва-Сити». Мы пролетели так близко к Шаболовской башне, что я почти мог коснуться рукой её замысловатой металлической конструкции.
Я почувствовал, как у меня в животе сжимается комок беспокойства.
— Люмпаныч, — позвал я, мой голос был едва слышен из-за воя ветра. — Куда мы летим?
Он затянулся трубкой, выпустив облако сладко пахнущего дыма.
— В Баку, Никита! Город ветров ждёт!
Баку! Это было за много километров отсюда! Мой желудок сжался.
— В Баку? — запротестовал я срывающимся голосом. — Но... но папа будет волноваться! Я ушёл с его работы!
Люмпаныч пренебрежительно махнул рукой.
— Время — это река, мальчик. В разных местах оно течёт по-разному. Твой папа даже не заметит, что тебя не было. Кроме того, — добавил он с озорным блеском в глазах, — нас ждут приключения!
Но я думал не о приключениях. Я думал о папе, о том, как он повсюду ищет меня...
— Люмпаныч, пожалуйста, — умолял я, хватая его за руку. — Мы должны вернуться. Папа будет сильно волноваться!
Он только усмехнулся, упрямо попыхивая трубкой.
— Немного беспокойства ещё никому не повредило. Видишь ли, это закаляет характер.
МКАД, Московская внешняя кольцевая автодорога, промелькнула под нами. И тут я в панике понял, что мы оставляем Москву позади. Знакомый пейзаж из бетона и стали начал расплываться, сменяясь бескрайними полями и лесами.
И я обнаружил, что оставил свой мобильный телефон у папы в кабинете! Даже позвонить ему не смогу! Я стал кричать об этом Люмпанычу, но он из-за сильного ветра не слышал меня.
Мы вылетели за пределы города, за пределы известного. Люмпаныч, погружённый в свой собственный мир древних воспоминаний и бесконечных приключений, казалось, не замечал моего растущего беспокойства.
Я крепче вцепился в край гамака, ветер щипал мне глаза. Наверное, нас ждали приключения, о каких пишут в книгах. Но я думал только о папе и его тревоге. Волшебство летающего гамака внезапно стало ощущаться как тяжёлый груз, уносящий меня всё дальше и дальше от мира, который я знал и любил...

Глава 7. В пути на юг

Гамак парил над землёй, словно пушинка на ветру, а внизу проплывали пёстрые лоскутки полей и тёмные шапки лесов. Ветер свистел в ушах, а Люмпаныч, склонившись надо мной, что-то невнятно бормотал. Сначала шёпотом, потом громче, как настоящее заклинание.
И тут началось волшебство. Прямо из воздуха, словно из невидимой печи, появились тарелки с дымящейся картошкой, румяные пироги с капустой, ароматные пирожки с яблоками. Глаза разбегались от еды! Я, конечно, не отказался. Мы с Люмпанычем устроили настоящий пир прямо в воздухе, жуя пироги так, что крошки летели вниз, в поля.
— Вкуснотища! — воскликнул я, откусывая огромный кусок пирога с капустой.
Люмпаныч только улыбнулся и продолжил бормотать заклинания. После пирогов появился самовар, из которого он налил мне и себе душистого травяного чая. Мы долго сидели, пили чай и смотрели, как солнце медленно клонится к горизонту, окрашивая облака в багряные и золотые оттенки.
А потом Люмпаныч начал рассказывать о себе.
— Знаешь, Никита, — проговорил он, глядя мне прямо в глаза, — я не человек. Я — дух. Умер несколько веков назад. После смерти меня отправили к другим духам, тем, что управляют Институтом Волшебников Солнечной системы.
Я слушал затаив дыхание. Всё это звучало невероятно, но… волшебный гамак, пироги из воздуха, говорящий дух… всё вокруг кричало о том, что это может быть правдой.
Потом Люмпаныч заговорил о своём деде, Лучьяне. О его великих свершениях. О том, как он осваивал космос вместе с юпитерианами и сатурнианами, о страшной космической войне с алгольцами — великанами-захватчиками, которые хотели поработить Солнечную систему. Он рассказывал о путешествиях дедушки к другим звёздам, о его невероятных открытиях, о его мудрости и о том, как он стал президентом Солнечной системы.
Рассказы Люмпаныча были такими захватывающими, что я и не заметил, как сон сморил меня. Последнее, что я помню, — это как мягкий плед укрыл меня и как Люмпаныч, глядя вниз на проносящиеся под нами пейзажи, вздыхал, словно нёс на своих плечах груз столетий...
Глава 8. В гостях у любимой прабабушки
Ветер свистел у меня в ушах, прохладный вечерний бриз, пахнущий влажной землёй и далёкими стогами сена. Мир под нами был похож на лоскутное одеяло, сшитое из квадратиков тёмных полей и ленты серебристой реки.
— Мы почти на месте, Никита! — крикнул Люмпаныч, перекрывая шум ветра, его белая борода развевалась вокруг лица, словно ледяной нимб. — Держись крепче, эта посадка может быть немного... резкой.
Мы приземлились на огороде моей прабабушки, в воздухе витал густой аромат роз и ночного жасмина. Люмпаныч выпрыгнул из гамака с удивительной ловкостью, за ним вылез и я.
Тёплое свечение исходило из кухонного окна прабабушкиного дома. С лёгкостью вздохнув, я повёл Люмпаныча к знакомому, успокаивающему свету.
Прабабушка чуть не уронила чашку с чаем, когда увидела нас, стоящих в дверях.
— Никита, это ты? Кто с тобой?
Мы с ней обнялись, я познакомил прабабушку и волшебника, представил его как друга семьи.
Люмпаныч поклонился:
— Очень приятно познакомиться с вами, дорогая бабушка! Никита мне очень много хорошего рассказывал о вас!
...И вскоре мы уже сидели за её столом и уплетали дымящиеся щи, а за ними последовала маслянистая гречневая каша с котлетой.
Я объяснил нашу миссию — мы направлялись в Баку, чтобы купить свадебный подарок для друга Паши. Моя прабабушка терпеливо слушала, время от времени кивая и наполняя наши чашки дымящимся ароматным травяным чаем. Но я знал, что она беспокоится за меня.
Люмпаныч, жующий сухарик, обмакнутый в чай, энергично сказал:
— Уверяю вас, бабушка, Никита в надёжных руках.
Тёплая еда и уютная атмосфера прабабушкиной кухни вскоре убаюкали нас. Люмпанычу предоставили гостевой диван в зале, а я свернулся калачиком на кровати в спальне, накрывшись пледом.
***
Первые лучи рассвета только начинали окрашивать небо в бледно-розовый цвет, когда Люмпаныч осторожно разбудил меня. Нам нужно было уходить, пока всё село не проснулось и не начало задавать слишком много вопросов о летающем гамаке и волшебном старике.
Перед уходом я быстро набросал записку для прабабушки. И положил её на кухонный стол.

«Бабулечка, спасибо тебе за тёплый приём и вкусную еду! Нам пришлось улететь пораньше. Я обещаю, что скоро вернусь и останусь подольше.

С любовью, Никита».
 
Глава 9. Люмпаныч влюбляется

Внизу сначала тянулись поля и небольшие леса, потом медленно проплыл наш великий город на реке — Волгоград. Какой же он был длинный! Старые и новые дома всё бежали и бежали, и казалось, что им не будет конца. Появилась величественная скульптура «Родина-мать зовёт!», и Люмпаныч с помощью заклинаний немного приподнял гамак, а то бы мы налетели на её меч. И вот мы пролетели весь город…
Я крепче ухватился за шёлковые кисточки нашего воздушного гамака. Ветер свистел в ушах, под нами проплывали степи, потом они сменились горами. Мы проносились над землёй как два сумасшедших клубка шерсти, выпущенных на волю.
— Люмпаныч, а как там, на Юпитере, живётся? — спросил я, перекрикивая ветер.
Люмпаныч улыбнулся:
— Ох, Никита, это тебе не Земля! Там такой темп жизни, который вы, земляне, просто не выдержите. Все бегут, что-то строят, шумят... Мегаполисы повсюду, один другого больше. Знаешь, Москва кажется по сравнению с ними крохотной, тихой деревушкой!
Я представил себе Москву тихой деревушкой и усмехнулся. Это было сложно представить!
***
Через какое-то время я увидел внизу город, укутанный в зелень.
— Смотри, Люмпаныч! Владикавказ!
Люмпаныч прищурился, разглядывая город под нами.
— Точно! Красивый город!
— Я здесь был с папой две недели назад, — сказал я, вспоминая поездку. — Мы тут так хорошо погуляли, столько всего посмотрели!
— А давай приземлимся? Пообедаем! — предложил Люмпаныч. — Я что-то проголодался после этих перелётов.
Он легонько дёрнул за шнурок, и наш гамак плавно начал снижаться. Мы приземлились на лужайке, недалеко от обычной столовой, ничем не примечательной с виду, но вкусно пахнущей.
Внутри было шумно и пахло домашней едой. Мы взяли по порции овощного супа и пюре с котлетой. Люмпаныч протянул кассирше золотую юпитерианскую монету, но она не взяла.
— Это какой страны деньги? Мне русские давай, дедушка!
— Покажи мне русские деньги, — попросил старик.
Кассирша посмеялась, но показала ему купюры в сто, двести, пятьсот и тысячу рублей. Он пробормотал какое-то заклинание, вытащил из кармана штанов точную сумму этими купюрами и отдал удивлённой кассирше.
Люмпаныч ел с таким аппетитом, словно не видел еды уже несколько столетий.
— Ай, Никита! Как же это вкусно! Такая простая еда, а лучше ничего на свете не бывает! — нахваливал он, отправляя в рот очередную ложку пюре.
После обеда мы решили прогуляться по городу. Долго ходили, рассматривая старинные здания, витрины, вывески. «Бытовая химия», «Шиномонтаж», «Хозтовары»… Остановились возле одной палатки, купили мороженое: мне — клубничное, Люмпанычу — фисташковое.
И двинулись дальше по улице, поедая мороженое. И увидели вдали двух девушек, выходивших со школьного двора и смеявшихся над чем-то. Они двинулись нам навстречу, и старик замер и проговорил:
— О, какая девушка!
— Люмпаныч, нам пора лететь дальше, — сказал я.
— Погоди, — ответил он. — Смотри, какая красавица!
Мы посторонились, пропуская девушек.
— Какая из них тебе понравилась? — спросил я.
— Та, что посветлее, с брекетами, — прошептал он.
И мы двинулись за ними. Они дошли до какого-то двора, попрощались, и зазноба Люмпаныча зашла во двор. Дед пробормотал какое-то заклинание, и мы исчезли! То есть мы-то себя видели, но как прозрачные фигуры, а другие нас — нет. Так Люмпаныч мне сказал.
Мы зашли во двор, потом — в дом, походили по нему — никого, кроме этой девушки, там не было. Дед без памяти влюбился в эту девушку с веснушками и брекетами. Посмотрел, как она ест вареники на кухне. А когда девушка ушла в другую комнату и прикрыла за собой дверь, Люмпаныч толкнул эту дверь. Девушка вскочила с дивана и уставилась в нашу сторону. Немного придя в себя, она села на место. Посидела в телефоне и вдруг сказала кому-то:
— Прикиньте, сейчас сижу дома одна — и вдруг дверь сама открывается! У меня дома призраки!
Мы с Люмпанычем чуть не засмеялись, но решили её больше не пугать и быстро вышли на улицу.
Дойдя до остановки, Люмпаныч захотел прокатиться на маршрутке. Мы дождались её и поехали в центр города. Люмпаныч опять чуть не сунул водителю золотую монету, но опомнился и дал русскую купюру. Пассажиры с удивлением поглядывали на странного деда, словно пришедшего из сказки или средневековых легенд. Его укачало в дороге, и мы вышли на одном перекрёстке.
Дальше двинулись пешком по проспекту Мира. Здесь было на что посмотреть! Разные старинные здания — памятники истории и архитектуры, административные здания, парк Хетагурова, памятники известным людям, разные кафешки, лавки и так далее.
Пройдя проспект, мы вышли на мост, ведущий через бурную реку Терек, но здесь была мель, волны омывали груды камней. А вдали высились горы… Перейдя на другой берег, мы увидели скульптуры Плиева и золотых барсов и флаг Северной Осетии с инсталляцией «;з уарзын Дз;уджыхъ;у», что переводится как «Я люблю Владикавказ». Мы с папой уже были здесь!
Двинувшись дальше по улице, мы увидели красивую женщину и мальчика, идущих навстречу. И я их узнал!
— Тамерлан! — крикнул я, взмахнув рукой.
Тамерлан, мой друг, шёл куда-то вместе со своей мамой.
— Никита! — удивился он.
Мы бросились друг к другу и обнялись.
— Мы тут с Люмпанычем пролётом! — сказал я. — Летим в Баку!
Мама Тамерлана, Кристина, улыбнулась:
— А мы вот к тёте собрались в гости.
— Приезжайте к нам в Москву! — пригласил я.
— Обязательно приедем! — ответила Кристина.
Мы с Люмпанычем сегодня встали ни свет ни заря. И он беспокоился о том, что мне надо поспать. Мы заселились в одноимённую гостиницу «Владикавказ», и, пока старик заполнял анкету, я уже клевал носом. Только слышал сквозь сон, как регистраторша делала ему замечание насчёт того, что он указал 1001-й год рождения, а старик уверял её, что это чистая правда.
***
Спали мы на диванах в просторном номере весь вечер и всю ночь, до рассвета. А когда проснулись, Люмпаныч сказал, что должен попрощаться кое с кем.
Мы на гамаке прилетели к знакомому двору. Я боялся, что хозяева уже не спят и могут увидеть нас, но старик успокоил меня. Он достал из рукава синий цветок дивной красоты, подошёл к одному окну, зашторенному изнутри, взмахнул рукой, и створки немного открылись внутрь. Дед кинул цветок в комнату и прошептал:
— Доброе утро, моё сокровище! Мы улетаем, прощай... Я никогда тебя не забуду.
Когда мы вышли со двора, я спросил:
— Она видела тебя?
— Она была спросонья, чуть-чуть зашевелилась, если даже и увидела, то решила, что ей это снится, — ответил он.
Мы с Люмпанычем вновь забрались в наш воздушный гамак. Владикавказ остался позади, а впереди нас ждало новое приключение, новый город и, наверное, новый вкус мороженого. А я всё ещё думал о том, как это — жить на Юпитере, в вечной гонке и суете. Может быть, когда-нибудь я и сам туда слетаю. Но пока что мне хорошо и здесь, на Земле...
 
Глава 10. Город ветров

Внизу пробегали горы. Мы нежились под полуденным солнцем, и дед Люмпаныч напевал песню:
 
Здесь милей нам и небо, и звёзды,
Глаз любимых немеркнущий свет.
В этом городе нам даже воздух
Помогает любить и взрослеть.

Мне ночами нередко снится,
В каких бы ни был я краях,
Владикавказ — мой синий город,
Любовь моя...

— Чем тебе так понравилась эта девушка? — спросил я.
— Не знаю, — признался Люмпаныч. — В ней есть что-то такое... Знаешь, я был знаком с первыми красавицами Юпитера, они все были без изъяна и во всём хороши, но для меня ни одна из них не стояла рядом с девушками-землянками... Однако я староват для неё — на целую тысячу лет старше... Ей нужен парень помоложе.
— Ну что ты, ты ещё в расцвете сил! — подбодрил я старика.
Вдали показался город на берегу моря. Я прищурился под ярким солнцем, убирая непослушные волосы с глаз.
— Мы уже на месте, Люмпаныч? — спросил я, и мой голос слегка дрогнул.
Люмпаныч усмехнулся, и его борода практически защекотала мне нос.
— Почти, Никита, почти! Просто держись крепче! Дом дяди Али ждёт тебя!
Это был Баку. Я прежде видел этот город только на картинках. А теперь — вот он, как на ладони, пестрит и старинными, и новыми домами...
И вот мир накренился, и мы начали снижаться, и прямо на оживлённую улицу. Гамак мягко опустил нас перед высоким многоквартирным домом.
Люмпаныч театрально поклонился, взмахнув рукой.
— Смотри, наш пункт назначения!
Он провёл меня в дом, мы поднялись на третий этаж, и я постучал в дверь. И, когда она распахнулась, по квартире пронёсся гул. На пороге стоял дядя Али с широкой приветливой улыбкой на лице, за ним — тётя Фарида, их дочь Джамиля, её муж Василий и целая толпа внуков: Мелисса, Исаак, Иосиф и маленький Лёня. У всех глаза были большие, как блюдца.
— Никита! Какой сюрприз! — прогудел дядя Али, заключая нас в медвежьи объятия. — Входите, входите! Фарида, подавай обед на стол!
Квартира представляла собой настоящий взрыв красок и узоров. Стены украшали замысловатые ковры, а воздух был наполнен семейными разговорами.
Не успел я опомниться, как уже сидел за столом, уставленным дымящейся долмой, ароматным пловом и блюдами со свежими фруктами. Тётя Фарида подала мне тарелку с пахлавой, её глаза были полны тепла.
— Ешь, ешь, малыш! Ты, должно быть, проголодался после такого путешествия.
Поглощая вкусную еду, я рассказал о нашем несколько необычном визите.
— Мы с другом семьи Люмпанычем... прилетели в Баку за новым ковром, — пробормотал я, чувствуя себя немного неловко.
Дядя Али заявил, что путешествие в Баку было бы неполным без осмотра достопримечательностей. И после обеда мы все высыпали на улицу.
Город представлял собой калейдоскоп старого и нового. Мы гуляли по мощёным улочкам, мимо древних стен, которые шёпотом рассказывали истории о султанах и завоевателях. Люмпаныч, конечно же, знал все легенды и потчевал нас рассказами о храбрых воинах и хитроумных принцессах.
Нашей первой остановкой была Девичья башня, цилиндрическое сооружение, возвышающееся над горизонтом. Мы поднялись по винтовой лестнице, каждая ступенька которой напоминала о многовековой истории. С вершины открывался захватывающий вид. Перед нами расстилались бирюзовые воды Каспийского моря, усеянные далёкими островами. Под нами раскинулся город, представляющий собой смесь современных небоскрёбов и традиционных зданий с характерными балконами.
— Смотри, Никита! — Джамиля указала на отдалённую зелёную зону. — Это площадь фонтанов. Мы должны пойти туда!
И мы пошли. Площадь фонтанов была оживлённым оазисом, местом отдыха от городской суеты. Фонтаны всех форм и размеров сверкали в лучах послеполуденного солнца, их игривые струи создавали в воздухе радугу. Дети смеялись, визжали, гоняясь за голубями, а парочки прогуливались, взявшись за руки.
Аромат специй и свежеиспечённого хлеба привёл нас в небольшую чайхану, заварочный домик. Мы устроились за низким столиком, окружённые болтовнёй местных жителей и негромким звоном бокалов. Чай был крепким и ароматным, его подавали в изящных бокалах грушевидной формы. Как по мановению волшебной палочки, появились тарелки со сладкой выпечкой — пахлавой, шекербурой и гогалем, каждая из которых была идеальным лакомством.
И так я сидел там, с удовольствием потягивая чай, в окружении своих друзей, ощущая тепло солнца на своём лице, и чувствовал себя как нельзя лучше...

Глава 11. Что мы узнали о волшебном ковре

Дядя Али, пахнущий крепким одеколоном и свежестью горных трав, ловко лавировал на своей видавшей виды «Ниве» по ухабистой дороге. Рядом со мной, на заднем сиденье, тихо посапывал Люмпаныч. Его длинная белая борода, обычно встопорщенная от волшебства, мирно покоилась на потёртом сиденье. Дядя Али время от времени оборачивался ко мне и подмигивал.
— Скоро приедем, Никита. Баба Адиля и дед Давид заждались. Стол уже, наверное, ломится!
Мы въехали в какое-то село. И «Нива» затормозила перед небольшим, увитым виноградом домом. Из ворот выбежали навстречу, махая руками, дед Давид и баба Адиля.
Говоря что-то на своём языке, они обняли сына. И дядя Али представил им Люмпаныча и сказал:
— А с Никитой вы уже знакомы, мы были у него в гостях в марте.
Старики обняли и нас с Люмпанычем.
А в доме у них стол действительно ломился от яств. Тут была и долма, завёрнутая в молодые виноградные листья, и плов с сухофруктами, и сочный шашлык, и, конечно же, гора пахлавы. А воздух был пропитан ароматом свежеиспечённого хлеба и душистого чая.
После сытного обеда дед Давид достал из серванта старый кожаный альбом с семейными фотографиями. Мы долго рассматривали пожелтевшие снимки, слушая истории о прабабушках и прадедушках, о временах, когда Азербайджан был совсем другим. Люмпаныч, вовлечённый в беседу, то и дело вставлял свои комментарии.
Вечером, после чая с вареньем из белой черешни, Люмпаныч вдруг посерьёзнел.
— Давид, Адиля, у меня к вам большая просьба. Знаете, мы скоро идём на свадьбу... к одному хорошему человеку, Павлу, в Москве. Так вот, мы с Никитой хотим подарить молодым необычный подарок...
Дедушка и бабушка внимательно слушали.
— Мы хотим подарить им ковёр... из лунных и солнечных лучей.
В комнате повисла тишина.
— Ковёр из лунных и солнечных лучей? — переспросил дед Давид. — Это... это очень редкая вещь, Люмпаныч. Я слышал о таком ковре, но говорят, что его найти практически невозможно. В одной легенде рассказывается, что один известный султан спрятал его в старинной крепости почти тысячу лет назад и этот ковёр до сих пор не нашли!
Люмпаныч вздохнул:
— Я знаю, Давид. Но я надеюсь, что с твоей помощью, с помощью твоих знаний мы сможем его найти. Никите очень хочется сделать молодым такой подарок!
Я с надеждой посмотрел на дедушку Давида. Он был кладезем знаний о старинных легендах и преданиях. Если кто и мог нам помочь, то это он.
Дед Давид задумчиво почесал белую бороду.
— Хорошо, Люмпаныч. Я постараюсь помочь. Расскажу тебе всё, что знаю об этом ковре... о легендах, о возможных подсказках. Но, обещаю честно, это будет непросто. Однако ради тебя и Никиты я готов попробовать!
Мы с Люмпанычем очень надеялись, что сможем отыскать волшебный ковёр, спрятанный могущественным султаном. И хотя я знал, что это будет непросто, я верил, что вместе с Люмпанычем и дедом Давидом мы сможем всё преодолеть. Ведь даже самая невероятная мечта может осуществиться, если сильно захотеть и верить в волшебство, которое, как я знал, всегда живёт рядом с нами.

Глава 12. «Мы нашли его!»

Баку встретил нас жарой и суетой узких улочек Ичери-шехер. Василий провёл нашу компанию тайными тропами к той загадочной крепости. Люмпаныч бормотал под нос какие-то заклинания, иногда останавливаясь, чтобы прислушаться к шёпоту камней. Дедушка Давид опирался на трость и, несмотря на свой возраст, шёл уверенно. Дядя Али был нашей живой стеной, готовый защитить нас от любой опасности.
Подойдя к высокой старинной крепости, мы увидели возле её ворот двух охранников. Люмпаныч, взмахнув рукой, загипнотизировал их, заставив уснуть на какое-то время. Мы быстро проскользнули внутрь и оказались в лабиринте древних переулков.
Василий, ориентируясь по старинным картам, нашёл заброшенный колодец. Люмпаныч подтвердил, что это место излучает особую энергию. Дядя Али с помощью верёвки спустился туда первым, мы полезли за ним. Внизу оказалась узкая, тёмная шахта, ведущая в глубь крепости.
В шахте было сыро и холодно. Мерцающий свет фонарика дяди Али едва освещал наш путь. Вдруг Люмпаныч остановился.
— Тихо! — прошептал он. — Чувствую магию... она совсем рядом!
Мы продвигались дальше, пока не оказались в просторной пещере. В центре её стоял древний саркофаг. Дедушка Давид прикоснулся к нему рукой.
— Здесь, — прошептал он. — Здесь хранится ковёр.
Дядя Али попытался сдвинуть крышку саркофага, но она была слишком тяжёлой. Люмпаныч закрыл глаза и начал читать заклинание. По стенам пещеры побежали тени, и вдруг крышка саркофага сама собой приподнялась.
А внутри... ничего не было. Только пыль и сухие листья. Я почувствовал разочарование. Неужели легенда была ложью?
Но Люмпаныч покачал головой.
— Не всё так просто, — вздохнул он и указал на рисунок на стене пещеры. Там был изображён ковёр, плывущий по небу, а под ним — луна и солнце. — Ковёр не здесь физически, — объяснил Люмпаныч. — Он существует в другом измерении. Нам нужно призвать его.
Он объяснил нам, что ковёр можно призвать только в полнолуние, когда лунный и солнечный свет находятся в особой гармонии. Сегодня как раз был такой день.
Люмпаныч расстелил на земле старый платок и попросил нас встать вокруг него. Закрыв глаза, он начал читать древнее заклинание, слова которого звучали как музыка ветра. Воздух наэлектризовался. Что-то щекотало мою кожу, в ушах звенело.
И вдруг в центре платка появился мерцающий свет. Он становился всё ярче и ярче, пока не превратился в ковёр. Не обычный ковёр, а сотканный из лунных бликов и солнечных лучей. Он переливался всеми цветами радуги, словно живой!
Мы замерли, поражённые красотой этого чуда. Ковёр излучал тепло и энергию, словно живое существо.
— Мы нашли его! — прошептал Василий, словно боясь спугнуть волшебство.
Но наша радость была недолгой. В пещеру ворвались охранники. Проснулись!
— Уходите! — крикнул Али, вытаскивая свой кинжал. — Я прикрою вас!
Но Люмпаныч вновь усыпил сторожей. И мы выскользнули из крепости через тайный ход, о котором знал дедушка Давид...
Теперь у нас был этот ковёр, сотканный из лунных и солнечных лучей! Это был такой необычный день... Я увидел настоящую магию и понял, что даже самый обычный мальчик может стать частью удивительной истории...

Глава 13. Едем на свадьбу

Люмпаныч пригласил на свадьбу Павла всё семейство дяди Али. Но оно было таким большим! Представьте себе семейное древо, похожее на раскидистый древний баньян, корни которого переплетаются и тянутся далеко-далеко. И, кроме них, приедет ещё столько гостей!
— Нам понадобится автобус, Никита, — заявил Люмпаныч, задумчиво поглаживая бороду. — Большой автобус, чтобы разместить всех.
Нам помог старший сын дяди Али Эльман. Он работал в автобусном парке и, узнав о нашей проблеме, попросил своего босса одолжить ему по этому случаю один из автобусов компании. И взял столь необходимый отпуск.
***
День отъезда выдался ясным и радостным. Ехали все: и родители дяди Али, и он с женой, и дети — Джамиля, Эльман, Джейран и Рафик — с семьями. В автобус загружали чемоданы, набитые тканями с яркими узорами, банки домашних солений и столько еды, что хватило бы накормить небольшую армию. Дети бегали наперегонки, и взрослые не могли их утихомирить. Воздух звенел от смеха, громких указаний и сладкого запаха свежеиспечённого хлеба.
Когда все разместились в автобусе, Эльман спросил:
— Все тут, никого не забыли?
Мы сделали перекличку, и все оказались на месте. Эльман весело сказал:
— Всем приятного путешествия!
И мы поехали...
В автобусе царила атмосфера тепла и товарищества. Дети были постоянным источником веселья. Они играли в игры в проходах между рядами, и их восторженные крики время от времени заглушались громкими кавказскими песнями из дребезжащей аудиосистемы автобуса. Взрослые, не менее шумные, обменивались историями, делились рецептами и сплетничали с той непринуждённой фамильярностью, которая возникает только после долгих лет совместной жизни.
Но истинное волшебство путешествия исходило от бабушки Адили. Она была миниатюрной женщиной, её кожа была морщинистой, как пергамент, а в глазах светилась мудрость веков. Она рассказывала нам истории из «Тысячи и одной ночи», и все затаив дыхание слушали её...
Её версия, конечно, была далека от тех урезанных версий, которые я читал. Сказки бабушки Адили были наполнены озорными джиннами, говорящими животными и хитрыми героями, и всё это было рассказано её завораживающим голосом. Она приукрашивала и импровизировала, вызывая вздохи и хихиканье у детей и понимающие улыбки у взрослых. Люмпаныч, всегда жаждавший хорошей истории, был особенно увлечён, ловя каждое её слово.
На границе взрослые прошли паспортный контроль, пограничники бегло осмотрели наш багаж. Когда спросили нас о цели поездки, Люмпаныч ответил:
— Едем на самую весёлую свадьбу!
— Почему вы решили, что она будет самой весёлой? — спросил один пограничник.
— Так ведь на ней буду я и мои друзья! — улыбнулся старик и указал ладонью на нашу огромную компанию.
Наши остановки в Дербенте и Махачкале были не просто перерывами в поездке. Это была возможность размять ноги, попробовать местные деликатесы и окунуться в яркую культуру Кавказа. Воздух был напоён запахами специй и жареного мяса, звуки музыки и смеха эхом разносились по древним улицам.
Я наблюдал, как Люмпаныч яростно торговался из-за горсти кураги на рынке в Дербенте и его глаза сияли от восторга, когда он наконец заключил выгодную сделку. А в Махачкале Эльман, окружённый детьми, учил их азербайджанскому танцу. Он двигался с такой грацией и силой!
Когда дни превратились в череду пейзажей и смеха, я понял, что это путешествие было чем-то большим, чем просто поездка на свадьбу. Это был праздник семьи, традиций и единства наших народов. Это было напоминание о том, что даже самое простое путешествие может превратиться в нечто волшебное, если разделить его с нужными людьми.
Мы были разношёрстной командой, втиснутой в старый автобус, мчавшийся в сторону Москвы. Но, когда я посмотрел на лица, раскрасневшиеся от волнения и предвкушения, я понял, что мы — великая сила. Свадьба Павла обещала с нами стать намного интереснее.
Люмпаныч, правда, к вечеру затосковал. Глядя в окно на пробегающие горы, он напевал полюбившуюся ему песню на стихи моего папы:

Ты удивишься, ошалеешь, только я таков:
Мечтаю о невероятной нашей встрече.
Ты спрячься хоть за тысячи замков —
Я о тебе не стану думать меньше...

— Ты всё скучаешь по той девушке? — спросил я.
— Да, очень скучаю по этому прекрасному юному цветку, — ответил он. — Давай, когда будем во Владикавказе, опять пойдём к её дому. Мне бы хоть на секундочку увидеть её...
— Ладно, пойдём, не переживай!
Люмпаныч взбодрился, повеселел и стал напевать весёлые песни. А потом, выпив арага вместе с дедом Давидом, и вовсе раскочегарился и стал на пару с ним горланить какую-то азербайджанскую песню, даже не понимая, о чём она.

Глава 14. «Мой синий город»

Нашими остановками были оживлённые рынки Хасавюрта и восстановленного Грозного, каждый из которых представлял собой яркое переплетение лиц, звуков и запахов. Но по-настоящему важным, по крайней мере для Люмпаныча, был Владикавказ.
Мы остановились в маленькой уютной гостинице на окраине города, и Люмпаныч с озорным блеском в глазах поманил меня за собой.
— Никита, мальчик мой, — прошептал он, и его голос был хрипловатым, — нам не помешает прогуляться. Мне нужно подышать свежим воздухом... и, возможно, увидеть кое-кого мельком.
Я знал, кого он имел в виду. Он не мог перестать мечтать о той девушке с веснушками, которая жила на окраине Владикавказа...
Мы долго брели по улицам. Солнце зашло за облако, и воздух стал свежим и прохладным. И тут появилась она. Эта девушка была на противоположной стороне улицы и шла куда-то, с улыбкой говоря с кем-то по телефону. Она держала в руке маленькую красную книжечку.
Люмпаныч замер, у него перехватило дыхание. Казалось, он прирос к месту, не в силах ни пошевелиться, ни заговорить.
Она нас не видела. Она была слишком поглощена своими радостными мыслями и разговором...
— Что за книжка у неё в руках? — прошептал Люмпаныч, когда девушка скрылась за поворотом.
— Может быть, это её школьный аттестат, — предположил я. — Её свидетельство об окончании школы. Она выглядела по-настоящему счастливой.
Люмпаныч вздохнул, его взгляд был устремлён вдаль.
— Возможно... Возможно.
Мы продолжили нашу прогулку. Долго шли, рассматривая вывески, коротко переговариваясь. И подошли к бойцовскому клубу, возле которого увидели наших хороших знакомых.
— Тамерлан! — крикнул я.
Он обернулся, увидел меня, и лицо его просияло. Мы бросились друг к другу и крепко пожали руки. Мы с Люмпанычем поздоровались с его мамой — Кристиной.
Я рассказал им о нашем путешествии и о предстоящей свадьбе.
— Почему бы вам, ребята, не поехать с нами? — сказал Люмпаныч. — Я приглашаю вас от всего сердца!
— Серьёзно? — удивился Тамерлан.
Он посмотрел на свою маму.
Кристина улыбнулась:
— Это было бы здорово. И я могла бы навестить брата, который служит в Москве.
Мы сказали, что выезжаем завтра утром, и они отправились домой собираться в дорогу.
***
На следующее утро мы ещё большим составом поехали дальше.
Автобус грохотал на ухабистых дорогах. Дядя Али и его семья были поглощены просмотром «Зимородка», турецкой драмы, полной драматических вздохов и страстных споров. Воздух наполнился ароматом крепкого чая, смешанным со сладким ароматом пахлавы.
Кристина, Тамерлан и я заворожённо слушали истории Люмпаныча о юпитерианах. Их планета изобиловала жизнью, была населена высокоразвитой цивилизацией. Он описывал их гигантские мегаполисы, которым не было ни конца ни края. Он говорил об их технологиях, изобретениях и социальных структурах. А при упоминании о нашей планете его голос смягчался:
— Но Земля… На Земле так... спокойно. Такая хорошая планета... Вы даже не представляете, насколько перенаселённым и хаотичным стал Юпитер. Мегаполисы простираются на тысячи километров. Здесь всё ещё есть чем дышать, о чём думать, о чём мечтать...
Старик говорил о красоте Земли, о простой радости созерцания заката, о чуде распускающегося цветка. Казалось, он был искренне благодарен за то, что находится здесь, среди нас...
Глядя в окно на меняющийся пейзаж, я думал о своих родных. Совсем скоро их увижу, обниму маму! Автобус, наш металлический кит, вёз нас всех навстречу чему-то новому, чему-то захватывающему. И почему-то я знал, что это путешествие на свадьбу дяди Павла будет гораздо большим, чем просто праздник. Это будет настоящее приключение...
Глава 15. «Какой простор...»
Мы были гигантской человеческой волной, несущейся в Москву, объединённой общей целью — отпраздновать свадьбу Павла.
Я взглянул на Кристину и Тамерлана, сидевших через проход. Тамерлан смотрел какие-то гоночные соревнования на телефоне. Кристина, на лице которой отразилась нежная грусть, смотрела в окно. Я знал, о ком она грустит. О покойном муже Батразе. Кристина всегда говорила, что он был добрым, скромным человеком, с весёлой улыбкой и огоньком в глазах. Хорошим человеком, которого судьба забрала слишком рано. И её родителей, тоже таких хороших людей, по которым она скучала с болью, уже не было с нами...
«Какая славная у них семья... » — думал я.
Сидевший рядом со мной Люмпаныч глубокомысленно кивнул. Он умел читать людей, понимать невысказанные эмоции, мысли.
— Они с тобой, Кристина, — сказал он своим хриплым голосом, и его глаза заблестели. — Их любовь — это тепло, которое ты носишь в себе. И я вижу, Никита, что ты тоже понимаешь силу этой семьи, этих уз.
А рядом по-прежнему шумели дети и взрослые. И тут, среди весёлого хаоса, царившего в окружении дяди Али, я испытывал глубокое чувство связи, чувство сопричастности. Это была семья в её самом ярком, беспорядочном и прекрасном проявлении.
Автобус дёрнулся, возвещая о нашем прибытии в Элисту, столицу Калмыкии. Эльман со вздохом облегчения объявил о двухчасовом перерыве. Элиста встретила нас уникальным сочетанием буддийской безмятежности и советской практичности. Мы бродили по городу, восхищаясь золотыми Буддами и широкими площадями. Было ощущение, что мы попали в другой мир, в тихий оазис посреди нашего путешествия.
Когда мы забрались обратно в автобус и поехали, пейзаж начал выравниваться, превращаясь в бесконечную степь. Солнце палило нещадно, и мы спаслись от жары тем, что обмахивались газетами и журналами, словно веером, и пили прохладительные напитки. В течение нескольких часов вокруг были только мы и бескрайние луга, лишь изредка пересекаемые рощицами и стадами пасущихся лошадей или коров.
— Какой простор... — заметил Тамерлан тихим, но полным благоговения голосом.
— Да, — согласился я, откидываясь на спинку сиденья.
Это была Россия, во всей её необъятности.
Я решил поговорить с Люмпанычем о своём самом сокровенном желании, о том, что я обычно держал при себе, стесняясь даже озвучить вслух. Но сейчас мне нужен был совет.
— Я хочу поступить в Хогвартс, — признался я, и мои щёки вспыхнули. — Я знаю, это звучит нелепо, но я всегда верил, что в мире есть нечто большее, чем то, что мы видим.
Люмпаныч не засмеялся. Он даже бровью не повёл. Вместо этого посмотрел на меня так пристально, что я вздрогнул.
— Хогвартс... — задумчиво произнёс он. — Прекрасное стремление, Никита. Возможно… возможно, я смогу помочь тебе подготовиться.
Моё сердце подпрыгнуло. Люмпаныч, с его знанием забытых преданий и поразительно точной интуицией, был единственным волшебником, с которым я был знаком, и теперь я мог надеяться на него!
Солнце ушло за горизонт. Стемнело. И вдалеке появилось слабое свечение — огни Волгограда. Когда мы подъехали ближе, перед нами открылся город — огромный, раскинувшийся на многие километры вдоль берега реки Волги. Город, выкованный в огне, город героев, купающийся в неземном сиянии ночи.
Наконец мы добрались до отеля, измученные, но радостные. Дядя Али громким голосом объявил о праздничном ужине для всех. Но Кристина, Тамерлан, Люмпаныч и я решили пока отдохнуть. Мы сидели в вестибюле отеля, усталые, но довольные, а отдалённый городской гул звучал как нежная колыбельная.
Завтра мы отправимся исследовать Волгоград, погрузимся в его историю и отдадим дань уважения его героям. Но пока я был доволен тем, что просто нахожусь здесь, окружённый теплом дружбы и обещанием волшебства...

Глава 16. Город на Волге

Солнце Волгограда плавило асфальт, а я бежал, задыхаясь от восторга. Позади меня, хохоча, нёсся Тамерлан. А за ним, стараясь не отставать, быстро шла его мама, Кристина. И вся эта суматоха происходила под бдительным и немного ворчливым присмотром старика Люмпаныча. Люмпаныч был… особенным. Он обладал каким-то необъяснимым обаянием, и его рассказы всегда казались чем-то, что немного больше, чем просто истории. А теперь он стал нашим гидом по Волгограду.
Мы долго шли к скульптуре «Родина-мать зовёт!», и чем ближе подходили, тем больше она становилась. Она возвышалась над нами, как каменная богиня, напоминая о героизме и трагедии. Люмпаныч рассказывал нам о каждом камне, о каждом подвиге, и я чувствовал, как мурашки бегут по коже... И вспоминал о своих прапрадедах, живших здесь и участвовавших в той войне — Фёдоре Степановиче и Никите Ростиславовиче.
В музее-панораме «Сталинградская битва» мы затихли. Огромное полотно окружало нас, погружая в ад войны. Казалось, слышишь взрывы, крики, стоны. Я почувствовал, как холодок пробежал по спине. После этого мельница Гергардта и Дом Павлова воспринимались уже не просто как руины, а как немые свидетели невероятной силы духа...
Люмпаныч, правда, был чем-то недоволен. Когда мы потом шли по улице, он хмурил лохматые брови, оглядываясь вокруг.
— Эх, молодёжь, молодёжь! — ворчал он, кивая в сторону группы подростков, склонившихся над телефонами. — Ничего не видят, ничего не чувствуют! Только в своих экранах сидят. И поглядите на них! Что за рваные штаны? Что за причёски дурацкие? А эти волосы… цвета попугая!
Мы с Тамерланом переглянулись и тихонько засмеялись. И правда, некоторые прохожие выглядели… необычно. У кого-то волосы были выкрашены в ярко-зелёный цвет, у кого-то висели цепи на джинсах, а кто-то и вовсе шёл босиком.
— Хорошо хоть, — продолжал ворчать Люмпаныч, — что вы двое ещё общаетесь по-человечески, а не тычетесь в свои гаджеты!
Это было правдой. Мы с Тамерланом обожали приключения, и телефон обычно оставался где-то глубоко в кармане. Да у меня теперь и не было с собой телефона. Нам было интересно в реальном мире, а не в виртуальном.
Центральная набережная сияла в лучах заходящего солнца. Мы долго гуляли по ней, болтая и смеясь. А на площади Павших Борцов почтили память погибших.
Вечер завершился посещением планетария. Я, заворожённый, смотрел на звёзды, представляя себя космонавтом, летящим к далёким галактикам.
И вот, наконец, уставшие, но счастливые, мы залезли в наш старенький автобус. Дядя Али с сыновьями галдели наперебой, делясь впечатлениями. Автобус, гудя, двинулся в сторону села, к моим родным...
Я выглянул в окно. За нами оставался светящийся огнями Волгоград. Я думал о Родине-матери, о героях Сталинграда, о звёздах в планетарии. И о Люмпаныче, который хоть и ворчал, но любил нас всех, как родных. Я вдруг почувствовал, что очень рад, что у меня есть хорошая семья и такие спутники, как Кристина, Тамерлан и Люмпаныч. И я знал, что это лето будет незабываемым. Впереди нас ждало село, костёр, песни под гитару и новые приключения. Настоящие, живые приключения, которые никакими телефонами не заменишь.

Глава 17. Моя большая семья

И вот наш старенький автобус въехал в моё родное село. Пыль столбом летела из-под колёс, но никто не обращал на это внимания. Все радостно переговаривались, предвкушая хороший отдых на природе. Ведь для Кристины и Тамерлана, для дяди Али и его огромного семейства это была первая поездка в места, где я вырос. А для меня — долгожданное возвращение.
Когда автобус остановился возле сельского магазина, нас уже ждала целая делегация. Моя мама Виола, отчим Валерка и брат Сашка. Бабушка Оля, моя родная, добрая и ласковая, с её новым мужем, Петром Петровичем, спокойным и рассудительным. Моя тётя Варя и дядья — Генка, Илюшка, Митька, Максимка.
Первой меня схватила бабушка Оля и принялась тискать, приговаривая:
— Никитушка, внучок! Вернулся, мой родной...
И тут же налетела мама:
— Никита! Что это такое? Где ты был? Почему сбежал с этим… с Люмпанычем? Ты хоть представляешь, что отец твой пережил? Он всю работу перевернул, когда понял, что ты телефон там забыл и пропал! Хорошо хоть, что дядя Али потом позвонил ему из Баку и пообещал вернуть тебя в целости и сохранности!
Я виновато опустил голову. Мама была права. Не стоило мне так улетать, не предупредив.
— Мам, прости. Больше так не буду делать.
Мама вздохнула и смягчилась:
— Ладно, что уж теперь... Только чтоб больше такого не было!
Я познакомил своих с Кристиной, Тамерланом и Люмпанычем.
Нас распределили по домам. Дядю Али с его семейством разместили у бабы Наташи, нас же с Кристиной, Тамерланом и Люмпанычем — у бабушки Оли.
Бабушка Оля жила с Петром Петровичем в Москве, здесь они были в отпуске. Им обоим было за пятьдесят, но они ждали ребёнка! Это был настоящий сюрприз для всех.
***
Утром я проснулся от знакомого вкусного запаха. Бабушка Оля испекла мой любимый картофельный пирог! И мы все гуськом потянулись на кухню завтракать.
Люмпаныч отправился познакомиться с бабой Наташей. Она страдала от болей в спине. Старик внимательно осмотрел её, пощупал поясницу и достал из своей сумки пучок сушёных трав. Он прошептал какие-то слова, посыпал траву на больное место и начал массировать. Баба Наташа ойкнула, но потом лицо её расслабилось.
— Спасибо тебе, дедушка! — восторженно сказала она. — Сразу легче стало!
Люмпаныч улыбнулся:
— Мой отец тоже безвозмездно лечил людей. Нельзя забывать о тех, кто нуждается в помощи.
Потом случилось самое удивительное. Люмпаныч начал издавать странные звуки — мяукать, лаять, кудахтать, блеять. Оказалось, он просто разговаривал с животными! Он понимал их язык! Кошки жаловались на жару, собаки — на блох, куры — на вредных петухов, овцы — на то, что пастух не даёт им выспаться. Мы, дети, с удивлением наблюдали за этим волшебством.
Днём мы ходили на речку, купались, вода была тёплой, как парное молоко!
Вечером Кристина помогла бабушке Оле приготовить ужин. А ещё она сама приготовила осетинские пироги — с мясом и сыром. Они получились такими вкусными, что все были просто в восторге!
За ужином все рассказывали о своей жизни, делились новостями. Мне было хорошо и спокойно. Я понимал, что вернулся домой. И, несмотря на все приключения, которые были впереди, я знал, что здесь меня всегда любят и ждут.

Глава 18. Волшебное лето

Лето в селе — это всегда маленькое волшебство. Особенно когда рядом твой лучший друг Тамерлан, его замечательная мама Кристина, сумасшедшее семейство дяди Али и, конечно, старик-волшебник Люмпаныч.
В этом году лето выдалось просто нереальным. Мы чудесно отдыхали с Тамерланом, Васей, Максимкой, Митей, Ильёй и Геной. Нас был целый отряд! Дни пролетали, как одна яркая картинка. С утра до вечера мы носились по лугу, играя в прятки так, что трава только шелестела, а кузнечики в панике разлетались в разные стороны. Догонялки превращались в настоящие марафоны, а футбол заканчивался всеобщей кучей-малой. Мы строили в ельнике шалаши из опавших веток и старых одеял, воображая себя отважными путешественниками, исследующими непроходимые джунгли.
Взрослые всегда были рядом, готовые поддержать нас в наших затеях. Мы ходили купаться на речку, где я научился плавать благодаря Кристине. Она так спокойно и уверенно учила меня держаться на воде, что страх просто исчез. Мы отправлялись и в другой лесок, лиственный, находившийся за рекой, и собирали грибы и ягоды. Дядя Али рассказывал нам про каждое растение, про каждое животное, превращая обычную прогулку в увлекательный урок природоведения. А ещё мы катались на велосипедах и самокатах, исследуя все окрестности нашего села.
Люмпаныч ходил на рыбалку с моим дедушкой Даней, Петром Петровичем и Валеркой. Возвращались они всегда с богатым уловом и кучей историй про огромных рыб, которые почти утащили их под воду. Правда это или нет, я не знал, но слушать их было очень интересно.
Мы все немного помогали сельчанам. Ухаживали за курами и коровами, поливали огород и собирали урожай. Сначала это казалось скучным, но потом оказалось, что это тоже своего рода игра. Особенно весело было собирать клубнику! Только половина ягод доходила до ведра, остальное съедалось по дороге.
Однажды взрослые решили устроить настоящий праздник — жарили шашлыки! Запах дыма и мяса разносился по всему селу. Отдав нам, детям, самые сочные кусочки, взрослые, довольные, выпивали за здоровье друг друга.
Но самым волшебным был вечер у костра. После шашлыков все собрались на лугу. Генка взял в руки гитару. Дедушка Даня достал свою старую гармошку. И полились песни… медленные, грустные, весёлые, задорные. Мы подпевали, как могли, кричали, смеялись. И над всем этим возвышалось пламя костра, мерцание звёзд и аромат ночного воздуха. Мы пели:
 
Костёр горит, луна сияет,
И лето в сердце расцветает.
Семья, друзья — теперь мы вместе,
И мы — одна большая песня...

Я сидел рядом с Тамерланом, смотрел на пляшущее пламя и думал: какое же это счастье — быть здесь, сейчас, с этими людьми! Я никогда не забуду это лето. Лето, когда я понял, что самое главное волшебство — это семья, дружба и любовь к родной земле. А Люмпаныч? Он просто улыбался своей загадочной улыбкой, глядя на звёзды. И его присутствие делало наше лето ещё более особенным, волшебным.

Глава 19. Магия старых фотографий

Солнце жарило нещадно, и я вытирал пот со лба, стараясь не отставать от Тамерлана. Он крутил педали, как заведённый, а я, честно говоря, уже выдыхался. Мама Тамерлана, Кристина, ехала следом за нами, а за ней, замыкая нашу небольшую велоколонну, степенно крутил педали старик Люмпаныч.
По обеим сторонам дороги расстилались поля, то жёлтые от зрелой пшеницы, то зелёные от высокой травы. Иногда мы проезжали небольшие рощицы, где тень давала кратковременную передышку.
— Люмпаныч мог бы нас вмиг перенести на своём летающем гамаке, — пропыхтел я, догоняя Тамерлана, — но он упёрся, говорит, надо прогуляться, воздухом подышать.
Мы остановились, дружно достали из рюкзаков бутылки с холодной водой и принялись жадно пить. Вода приятно холодила горло, но жара не отступала. Кристина предложила сделать небольшую остановку в тени ближайших деревьев. Мы с радостью согласились.
У меня в кармане теперь был старенький мобильный телефон, который мне дала мама взамен забытого в Москве. Она строго-настрого наказала мне не терять его и попросила Кристину присматривать за мной, чтобы Люмпаныч меня опять куда-нибудь не унёс.
Отдохнув минут десять, мы снова двинулись в путь. Наконец-то показался перекрёсток с автотрассой. Мы свернули на другую дорогу, узкую и извилистую, ведущую прямиком в соседнее село.
***
В этом селе жила моя прабабушка Зина. Она всегда ждала своих родных с большой радостью. Когда мы, наконец, добрались до её дома, она уже стояла на крыльце, улыбаясь.
— Ох, мои дорогие, наконец-то приехали! Я вас уже заждалась! — проговорила она и крепко обняла каждого из нас.
Я познакомил её с Кристиной и Тамерланом.
Баба Зина накормила нас наваристым супом с лапшой и гречневой кашей с тушёнкой. После такой еды единственным желанием было лечь в кровать и сладко заснуть.
После обеда Люмпаныч сидел с бабой Зиной за столом и рассматривал её старый фотоальбом. Тот был огромный, красный, в потёртой кожаной обложке. На страницах альбома было столько фотографий, что я не знал даже половины людей, изображённых на них.
Люмпаныч задумчиво перелистывал страницы, указывая пальцем на фотографии и что-то спрашивая у бабы Зины. Она рассказывала ему о своих родственниках, друзьях, знакомых, о тех, кто давно ушёл, и о тех, кто жив и здравствует.
Я подошёл поближе и тоже заглянул в альбом. Вот юная баба Зина со своей подругой Галей. Они дружат с самых яслей! Вот мой прадед, ещё совсем мальчишка, играет на балалайке. Вот моя бабушка в детском саду. Лица, лица, лица… Целая история нашей семьи, запечатлённая на пожелтевших фотографиях.
Люмпаныч поднял глаза и посмотрел на меня. В его глазах было что-то такое… тёплое и мудрое.
— Помни, Никита, — сказал он тихо, — каждая фотография — это частичка истории. Береги их и помни своих предков. В них — твоя сила.
Я кивнул, чувствуя, как слова Люмпаныча проникают в самое сердце. Он был прав. В этих старых фотографиях была не просто история нашей семьи, в них была какая-то особая магия, связывающая нас с прошлым и дающая нам надежду на будущее.
Мы все немного отдохнули. Тамерлан уснул на диване, Кристина читала книгу, сидя рядом с ним, баба Зина отдыхала в другой комнате, я прикорнул возле неё. А Люмпаныч продолжал рассматривать альбом, погружённый в свои мысли...

Глава 20. Наши прогулки

Моя бабушка Люда и дядя Денис почти всё время проводили у дяди Серёжи. Я познакомил Кристину, Тамерлана и Люмпаныча с ними, с дядей Серёжей, Светой, Женькой и Санькой.
Следующие несколько дней были наполнены простыми удовольствиями. Мы жарили шашлык, который источал сочный аромат, и ездили с семьёй дяди Серёжи на рыбалку. Я научил Тамерлана забрасывать леску, хотя рыба, казалось, упорно избегала нас.
Вечера были для меня по-настоящему волшебными. После ужина мы с Тамерланом садились на велосипеды и отправлялись в лесополосу. Мы катались по пыльным дорожкам, мимо дынных зарослей, мимо арбузов размером с шары для боулинга, к мерцающему пруду, где на поверхности воды танцевали стрекозы. И, проезжая мимо летнего лагеря, слышали, как там веселятся ребята.
Однажды вечером наши велопрогулки завели нас ещё дальше. Мы ехали по едва заметной тропинке между деревьями, она извивалась, петляла и в конце концов привела нас к впечатляющему скалистому обрыву, возвышающемуся над Волгой. Зрелище было захватывающим. Река простиралась перед нами, огромная и могучая, мерцая серебром в свете восходящей луны. Узкая тропа вела вниз, к кромке воды, и мы спустились по ней. Разделись до шорт и нырнули в прохладное бурлящее течение, смеясь и брызгаясь. Но начало темнеть, и мы двинулись домой.
В другой раз мы с Тамерланом гуляли возле школы, в которую ходил мой отец. Мы прошлись по потрескавшемуся тротуару, представляя папу весёлым мальчишкой, бегающим по тому же дворику, играющих с друзьями. Неподалёку находился дом, в котором когда-то жила моя прапрабабушка Евдокия. Новые хозяева обновили его, но я почти ощущал её присутствие, шёпот прошлых поколений.
Потом мы были на кладбище. Это было тихое, умиротворяющее место, затенённое вековыми деревьями. Я показал другу простые надгробия, отмечающие места упокоения Евдокии и моего прадеда Ивана. Я никогда не видел их, но, стоя там, почувствовал связь, чувство принадлежности к чему-то большему, чем я сам.
Эти истории — нити, которые сплетают воедино гобелен моей жизни. Поделившись ими с Тамерланом, приведя его в этот мир семьи, традиций и тихой красоты, я почувствовал, что действительно показываю ему, кто я такой. Это были не просто летние каникулы, это было возвращение домой, паломничество к самому сердцу моей личности...
 
Глава 21. Путевые курьёзы Люмпаныча

Мне позвонила мама, сказала, что завтра выезжаем в Москву. До свадьбы Павла оставалась всего неделя, и надо было помочь ему подготовиться. Мы все стали собирать вещи. Завтра утром автобус должен был заехать за нами.
Нас навестила баба Марина со своим женихом, господином Мортеном. Они жили вместе здесь, в Волгограде, но не торопились с женитьбой, баба Марина сказала, что они собираются только расписаться в ЗАГСе, а праздновать не будут. Не любят старики шумные мероприятия. И даже сейчас родные с трудом уговорили их поехать с нами в Москву.
***
Утром, чуть свет, автобус подъехал к дому бабушки Зины, мы все вышли со двора, поместили сумки в багажное отделение и прошли в салон. Со мной ехало в Москву почти всё семейство. И как же мне было уютно в окружении родных!
Я снова сидел между Тамерланом и Люмпанычем. Прогрохотав по пыльным просёлочным дорогам, автобус выехал на автотрассу, ведущую в Москву.
— Москва, мы на подходе! — объявил Люмпаныч. И запел:
Ах, эта девушка меня с ума свела,
Разбила сердце мне, покой взяла...
Нашей первой остановкой была Михайловка. Все вышли, потягиваясь и жалуясь на затёкшие ноги. Некоторые подошли к торговцам, стали рассматривать товар. Люмпаныч заметил молодую женщину, которая пыталась справиться со спущенной шиной.
— Отойди, юная дева! — провозгласил он. — Люмпаныч вылечит этот механический недуг с помощью… Reparo Automobilis!
Он взмахнул рукой. Ничего не произошло, только пластиковая бусина отлетела и покатилась по дороге, и Тамерлан бросился за ней в погоню. Затем с громким хлопком шина надулась…слишком сильно. Она взорвалась с оглушительным грохотом, во все стороны полетели куски резины. Женщина закричала, а Пётр Петрович, стоявший рядом, чуть не упал в обморок.
Люмпаныч, невозмутимый, усмехнулся:
— Лючи форлосско фарла! Немного не рассчитал давление. Совсем немного...
Он попытался «склеить» шину обратно с помощью недоеденного кусочка лакрицы, который вытащил из кармана. Излишне говорить, что молодая женщина в конце концов вызвала помощь на дороге. И мы вернулись в автобус, покидая Михайловку под извинения моей мамы и недовольное бормотание женщины. Люмпаныч успел бросить ей золотую юпитерианскую монету, чтобы хоть как-то загладить свою вину.
Следующей была остановка возле Борисоглебска. На этот раз Люмпаныч заметил, что нам всем жарко, так как было уже обеденное время и солнце палило вовсю. Он решил вызвать влажное облако, чтобы все прохладились, но что-то перепутал, и всю автостанцию с заправкой окутал сиреневый дым. Некоторые остались в автобусе, и хорошо сделали. А те дети и взрослые, в том числе и я, которые вышли прогуляться, стали фиолетовыми от этого дыма. Люмпаныч стал извиняться и помог нас почистить, но некоторые взрослые уже поглядывали на него недоверчиво.
Остановка номер три: недалеко от Мичуринска. На этот раз автобус остановился возле яблоневого сада у дороги.
Дедушка Даня, почуяв возможность запастись бесплатными фруктами, практически бегом бросился к деревьям. Люмпаныч решил помочь ему. Мы, дети, из любопытства двинулись за ними. Все перелезли через забор.
— Я воспользуюсь своей магией, чтобы собрать самые вкусные яблоки для всех! — воскликнул Люмпаныч.
Он указал тростью на самое высокое дерево и пропел:
— Decensus Fructus!
Внезапно всё дерево начало сильно трястись. Яблоки посыпались градом, забрасывая всех вокруг. Нам удалось схватить несколько яблок, но большинство из них были помяты. И тут раздалось несколько глухих выстрелов, и Люмпаныч с дедушкой Даней вскрикнули. Это фермер заметил нас, выстрелил из ружья солью в зачинщиков и попал прямо в цель. Мы бросились бежать, перелезли через забор и переволокли за собой дедушку Даню и Люмпаныча. Они охали от боли.
Мы быстро забрались обратно в автобус, оставив позади картину полного опустошения. Дедушкам теперь было очень больно сидеть, и им подложили на сиденья подушки. Бабушки Марина и Оля смеялись над нашим приключением.
Нашей последней остановкой перед Москвой был Михайлов. На этот раз, уставшие и раздражённые, взрослые сказали Люмпанычу, что ему следует остаться в автобусе. Ему это не понравилось. Он выглянул в окно, и его взгляд остановился на молодой паре, тихо прогуливающейся по станционному дворику.
— Ах, романтика! — вздохнул он. — Я должен подчеркнуть их особенный момент! Я спою им серенаду под пение соловья!
Он закрыл глаза, сделал глубокий вдох и начал по-настоящему ужасно исполнять то, что, по его мнению, было пением соловья. Это была пронзительная, визгливая трель, больше похожая на вой мартовского кота. Пара удивлённо подняла глаза, а затем расхохоталась. Девушка даже достала свой телефон, чтобы записать это выступление. Я видел, как Люмпаныч выпятил грудь от гордости, убеждённый, что он артист мирового класса.
К тому времени, когда мы наконец подъехали к Москве, все были измучены долгой поездкой. Но, несмотря на сумбурное путешествие, а может, и благодаря ему, мы все смеялись над случившимся в дороге. Люмпаныч, не обращая внимания на череду комичных катастроф, которые он оставлял за собой, уже планировал своё следующее магическое начинание.

Глава 22. Приезд в Москву

Ночь опустилась плотной пеленой, когда наконец-то за окнами засверкали огни Москвы. Многие уже спали. Эльман развёз всех в две квартиры и на дачу.
Только я успел зайти в квартиру и скинуть рюкзак в коридоре, как появился отец.
— Никита! Где тебя носило?! Улетел куда-то и телефон забыл!
Я съёжился. Но тут, к счастью, в квартиру зашли Кристина, Тамерлан и Люмпаныч, и он замолчал и больше ничего мне не говорил, только вежливо поприветствовал гостей.
***
Утром, проснувшись, я увидел, что папа уже ушёл на работу, Кристина что-то готовила на кухне, Тамерлан смотрел телевизор, а Люмпаныч пил чай за столом.
— Сегодня едем к Алану в военную часть, — объявила Кристина, ловко нарезая овощи для салата. — Уже так соскучились по нему...
Алан, смуглый, темноволосый парень, полгода был здесь, в Москве.
Мы ехали на электричке, потом шли пешком. По тротуарам, словно стаи разъярённых муравьев, носились велокурьеры и самокатчики.
И вот, бац! Один из них, молодой парень в яркой майке, чуть не сбил женщину с коляской. Я ахнул, но Люмпаныч, шедший рядом, сказал что-то на своём языке и легко взмахнул рукой. Самокатчик взмыл в воздух с диким криком и… исчез.
Мы все замерли, уставившись на Люмпаныча.
— Куда ты его? — пролепетал я, поражённый.
— За полярный круг, — ответил старик.
— За полярный круг?! А как он вернётся?
Люмпаныч пожал плечами.
— Ничего, в следующий раз будет думать, прежде чем нестись как угорелый. Пусть скажет спасибо, что я на Юпитер его не забросил.
Ошарашенные, мы продолжили путь. Наконец вдали показались серые стены военной части. У ворот стоял хмурый часовой.
— Пропуск? — крякнул он. — Солдаты на тренировке, посещения запрещены.
Кристина хотела что-то объяснить ему, но Люмпаныч снова вмешался. Лёгкое движение пальцев — и часовой застыл, как статуя, а ворота медленно, со скрипом отворились.
— Пошли, — усмехнулся Люмпаныч. — Нечего время терять.
Мы зашли во двор. Солнце слепило глаза, и вокруг царила какая-то странная тишина. Потом из-за угла вышли несколько солдат, и один из них, красивый, улыбающийся, воскликнул:
— Кристина! Тамик! Вы приехали!
Они бросились навстречу друг другу со смехом и радостными криками. Алан обнял Кристину, подхватил Тамерлана на руки и закружил его в воздухе. Так приятно было смотреть на них! На душе было тепло, радость и предчувствие интересного дня...
 
Глава 23. Чудеса в казарме

Военная часть оказалась совсем не такой страшной, как я ожидал. Солдаты выглядели вполне дружелюбными. И их начальство казалось нормальным. Кристина, Тамерлан и Алан присели на скамейку, стали говорить о семейных делах, а мы с Люмпанычем пошли прогуляться по казарме.
Мы бродили между рядами кроватей, наблюдая за солдатами. Кто-то начищал сапоги до блеска, кто-то читал книгу, кто-то дремал, укрывшись плащ-палаткой. Люмпаныч подмигивал парням, поднимал руку, и внезапно из-под чьей-нибудь кровати выпархивала стайка воробьёв. Или, например, он незаметно подбрасывал в воздух обычный солдатский ботинок, а когда тот падал, из него вылетали клубы цветного дыма. Солдаты сначала удивлялись, а потом начинали улыбаться. Люмпаныч умел поднимать настроение.
Потом мы зашли в столовую, где повар, тучный мужчина с усами, размешивал какой-то суп в огромном котле. Люмпаныч похлопал его по плечу и, достав из кармана обычную игральную карту, ловко кинул её в кастрюлю. И через мгновение вытащил оттуда… букет полевых цветов! Повар удивлённо выпучил глаза, но потом расхохотался.
Я был поражён. Фокусы Люмпаныча были простыми, но невероятно эффектными. Он как будто дарил людям маленькие моменты волшебства в серой армейской рутине.
В комнате, где мы были, появился высокий, полноватый пожилой человек с какой-то коробкой в руках. Я не сразу узнал его. Потом пригляделся — это был друг нашей семьи, генерал Дмитрий Николаевич! Но что он здесь делает? Он же на пенсии!
— Дмитрий Николаевич, здравствуйте! — сказал я.
— Здравствуй, Никита, — ответил он, удивившись. — Ты как здесь? Неужели в армию с восьми лет теперь призывают?
— Нет, мы просто знакомого навещаем. А вы?
— А мне надо посылку товарищу передать. Полковнику Ищубабу.
Я прыснул от смеха, и Дмитрий Николаевич тоже усмехнулся. Но я подавил в себе смех и принял такой серьёзный вид, будто и не смеялся вовсе.
Какой-то солдат сказал, что может передать посылку, и генерал отдал её ему. И сказал мне:
— А ты чего не на даче? Там уже начали готовиться к свадьбе Санечки и Павлика. Моя жена Рая свидетельницей будет.
— А мой папа — свидетелем.
— Вот! Семья Павла сегодня туда поехала, его отец договорился о съёме дома по соседству с вами. Так удобнее будет праздновать свадьбу. Мы с женой тоже собираемся сейчас туда съездить. Давай отвезём тебя и… с кем ты тут?
Я познакомил Дмитрия Николаевича с Люмпанычем, а потом, когда мы вышли на улицу, — с Кристиной и Тамерланом, и я сказал другу и его маме, что мы собираемся на дачу, и они согласились поехать с нами.
— Алан, мы с папой всегда здесь, в Москве, — сказал я, попросил у него телефон и вписал в его контакты папин номер. — Звони, если что-нибудь будет нужно.
— Спасибо, — ответил он, и мы пожали друг другу руки.

Глава 24. Музыкальный спор

Солнце озорно подмигивало сквозь листву, раскрашивая веранду дачи в пятнистый узор. Я сидел, свесив ноги, на краешке лавки и с интересом наблюдал за происходящим. Вокруг царила предпраздничная суета, в воздухе витал аромат шашлыка, который дедушка Даня с Валеркой готовили на мангале. Валерка, как всегда, шутил, подкалывая деда, а тот лишь отмахивался, сосредоточенно нанизывая мясо на шампуры.
Но сегодня суета была особенной. В гости приехал Павел, будущий виновник торжества. Познакомившись с ним, Люмпаныч сказал:
— Я бы с удовольствием был у вас на свадьбе тамадой, и притом бесплатным. Хочется поработать просто ради удовольствия!
— Паша, не раздумывай, — улыбнулся Валерка. — С Люмпанычем ваша свадьба получится очень весёлой и запоминающейся!
— Да я и не раздумываю, — ответил Павел. — Спасибо, Бруно Люмпанович, буду очень благодарен вам и всё-таки, надеюсь, когда-нибудь отплачу за вашу доброту. Буду очень рад видеть вас на своей свадьбе!
Он пожал старику руку.
Тут в разговор вмешалась больная тема — музыка.
— Санечка, невеста-то моя, хочет Айдамира Мугу пригласить, — вздохнул Павел. — А я думаю про Опанаса Охайлова…
— Опанас Охайлов? — Валерка скептически хмыкнул. — Да он певец одной песни! «Люби меня, любимая» — уже из каждого утюга играет! Да и Айдамир Мугу… Честно говоря, ребят, их уже все забыли.
Павел нахмурился.
— Ну а кого тогда? Мы уже всю голову сломали!
Люмпаныч расплылся в загадочной улыбке.
— А я вам сюрприз сделаю! Я вам такого певца приглашу, что вы ахнете! Гораздо круче и этого Охайлова, и Мугу вместе взятых!
— Да ладно, Люмпаныч! Не может быть! — усомнился Павел, но в глазах уже появилась надежда. — Кто это? Говори!
Люмпаныч лишь загадочно приложил палец к губам.
— Терпение, Паша, терпение! Увидите всё на свадьбе. Будет вам настоящий музыкальный фейерверк! Главное, доверьтесь старику.
Я, заворожённый, слушал их разговор. Мне было безумно интересно, кого же Люмпаныч приготовил в качестве сюрприза. Я представлял себе самых разных звёзд — от Филиппа Киркорова до каких-нибудь зарубежных знаменитостей. Кто же, кто же это будет?
Весь остаток дня прошёл в предвкушении. Разговоры о свадьбе не смолкали. Валерка подкалывал уже Павла, рассказывая разные смешные истории из его жизни. Дедушка Даня молча слушал их, потягивая пиво из кружки и посмеиваясь. А Люмпаныч всё время загадочно улыбался, как будто знал какую-то большую тайну.
Я сидел на веранде, смотрел на заходящее солнце и представлял себе свадьбу дяди Павла. Мне казалось, что благодаря Люмпанычу она будет незабываемой. Я уже не мог дождаться, когда же наступит этот день и я узнаю, какого же певца-сюрприза нам приготовил старик. Уверен, это будет что-то невероятное!
 
Глава 25. Блогер Люмпаныч

Люмпаныч был в восторге оттого, что его назначили тамадой, но в то же время испытывал стресс. Он расхаживал по даче, бормоча заклинания и делая пометки на пергаменте. Он готовил идеальную свадебную речь, в которой было достаточно волшебства и искренних чувств.
— Я хочу сделать торжество по-настоящему незабываемым, — говорил он.
А имени музыканта, которого собирался пригласить, Люмпаныч так и не назвал.
— Люмпаныч, — сказал я, — а как ты свяжешься с этим музыкантом? Тоже с помощью магии?
Он посмотрел на мой телефон.
— Наверное, легче будет связаться с помощью этой твоей коробочки. Говорят, в этой сети, где вы все сидите, есть много известных личностей.
— Да, но с ними не так-то просто связаться! Им каждый день приходят тысячи сообщений.
— Я сумею связаться, не беспокойся. Помести и меня в эту сеть.
И я создал в соцсети аккаунт @LyumpanychTheMagnificent. На аватарке Люмпаныч был в строгом лиловом костюме и остроконечной шляпе на фоне леса — так я его сфотографировал.
— И что теперь? — спросил он, нервно поправляя свой бархатный халат.
— Теперь, — сказал я, хватая телефон, — мы покажем миру, кто ты такой!
Вот тогда-то и началось... интересное. Я стал снимать всё происходящее. Люмпаныч разучивал свою свадебную речь, и его голос эхом разносился над берёзами. Он заставлял миску с борщом исчезнуть и вновь появиться в другом месте. И выполнял свою юпитерианскую гимнастику, серию причудливых растяжек, которые, по его словам, выравнивают его чакры в соответствии с лунами Юпитера. Он даже продемонстрировал свою йогу, которая была похожа не столько на грациозные позы, сколько на попытку фламинго выпутаться из колючей проволоки.
Я выложил видео, добавил немного запоминающейся музыки и стал ждать. Я не ожидал многого.
И был неправ.
Люмпаныч стал популярным. Его необычное обаяние, магические способности и великолепный юмор нашли отклик у людей. Число его подписчиков увеличивалось с каждым часом. Он внезапно стал вирусной сенсацией. Люди оставляли комментарии вроде: «Это лучшее, что есть в интернете!» и «Мне нужна юпитерианская гимнастика Люмпаныча в моей жизни!».
Его приглашали на ток-шоу, но он от них скромно отказывался. Он был в тренде в «Твиттере». Дедушка Люмпаныч, наш скромный волшебник, стал настоящим авторитетом. Он получал столько сообщений от поклонников! Большая часть из них была подписана: «Волшебному интернет-человеку». Так его прозвали.
Ему это нравилось. Он купался в лучах всеобщего обожания, искренне отвечал на вопросы и рассылал в разные уголки мира автографы на экземплярах своего «Руководства по колдовству для начинающих» (которое я быстро отсканировал и загрузил на литературный сайт). Ему даже удалось связаться со своим музыкальным гостем через Instagram DMs! Правда, я так и не смог подглядеть, что же это за певец.

Глава 26. Так кто же будет тамадой?

Лето бежало быстро. Я был на даче у бабушки с дедушкой, что означало безграничную свободу, запах сосновой хвои и шашлыка, приготовленного на гриле, и больше развлечений, чем мама когда-либо позволяла.
Отец Павла арендовал дачу по соседству. И два двора гудели от приготовлений к свадьбе. Наша семья, конечно, тоже включилась в них. И из города приехало помогать большое семейство невесты — Санечки.
Павел был классным парнем, всегда был готов поиграть в футбол или искупаться с нами в нашем надувном бассейне. Он был другом папы ещё с детства. И теперь мой папа был выбран свидетелем вместе с сестрой невесты, Раисой.
А мы с Тамерланом, Васей и Максимкой то играли в подвижные игры, то бегали купаться на пруд, то резались в какую-нибудь игру на планшетах.
Взрослые постоянно разговаривали по телефону, споря об украшении комнат, рассадке гостей, о тамаде. Я подслушал обрывки этих разговоров, когда брал для ребят печенье на кухне.
— Андрей Малахов! Это прекрасно! Подумайте о рейтингах! — постоянно повторял папа Павла, пожилой, энергичный, важный на вид мужчина в очках. Он явно представлял себе свадьбу, достойную обложки журнала.
А Павел-то выбрал тамадой Люмпаныча! И не хотел рассказывать об этом отцу. Боялся разочаровать его. Как так? Павлу был уже тридцать один год — и он так боялся своего отца!
— Ты должен поговорить с ним, Павел, — сказал мой папа однажды вечером, когда навестил нас. — Это твоя свадьба. У тебя должен быть тамада, которого ты хочешь.
У Павла был такой вид, словно он предпочёл бы лучше сразиться с медведем.
— Но… он уже обо всём договорился с Малаховым. Он будет в ярости.
— Не будет. Он любит тебя и просто хочет, чтобы всё было идеально. Расскажи ему о Люмпаныче. Объясни, почему ты считаешь, что он вам подходит.
Я зачарованно наблюдал, как папа каким-то образом убедил Павла начать этот трудный разговор. Они вошли в дом, и оттуда донёсся тихий гул голосов. Я не мог расслышать, о чём они говорили. Я представил себе схватку между Андреем Малаховым и Люмпанычем, битву телеведущих, полную магических заклинаний и ослепительного света.
Спустя, как мне показалось, несколько часов Павел вышел, выглядя измученным, но... испытывающим облегчение.
— Всё... в порядке, — сказал он, увидев мой настороженный взгляд. — Мы поговорили. Он, конечно, был удивлён. Но выслушал. Мы пришли к компромиссу. Официальную часть, тосты и объявления будет вести Малахов. А Люмпаныч позаботится о... развлечениях, играх и танцах.
Мне это показалось блестящим решением. Развлечений будет в два раза больше!
...К свадьбе дача преобразилась. Ленты развевались на ветру, воздушные шары подпрыгивали в воздухе, а запах цветов опьянял.
Но особенно красиво и вкусно выглядели торты. Кристина была шеф-кондитером и приготовила такие потрясающие угощения! Это были разноцветные шедевры, покрытые замысловатыми сахарными цветами и сверкающие съедобными блёстками. Все перешёптывались о том, какие это великолепные и восхитительные торты, и я представлял, какой восторг будет, когда их попробуют. Да, свадьба будет на высшем уровне!

Глава 27. Потрясающий сюрприз Люмпаныча

В воздухе витал густой аромат хвои и надвигающегося хаоса. Наша дача, обычно служившая убежищем для тихих выходных, превратилась в место проведения шумной свадьбы.
Всё вокруг гудело. Мои дяди, Денис и Женька, носились повсюду с мотками скотча и охапками плакатов. Дядя Гена, главный художник семьи (по крайней мере, он так утверждает), провёл последнюю неделю, уединившись со своей девушкой Кирой, рисуя эти... шедевры: «Она сказала: «Да», а он потерял свободу! Поздравляем!» (невеста ведёт жениха на аркане), «Берегитесь! Здесь начинается семейная жизнь!» (со смешным изображением дорожного знака), «Главное на свадьбе — вовремя подкрепиться!» (изображение жующего хомяка), «Трезвый на свадьбе — шпион!» (силуэт человека в плаще и шляпе), «Танцуют все, даже если не умеют!» (смешной танцующий человечек) и так далее.
Я вместе с Денисом и Женькой развешивал эти плакаты. Мы обклеили ими весь дом Павла, внутри и снаружи, а затем приступили к обустройству двора, который готовился к полномасштабной свадебной церемонии. Мои дяди сколачивали сцену, развешивали занавес, одновременно споря о том, как лучше соорудить диско-шар, а я был у них в роли помощника-разнорабочего.
Затем начали прибывать певцы. Первым приехал Айдамир, звучный баритон, в серебристом костюме, с улыбкой, способной растопить ледники. Он прибыл со своей женой и двумя дочерями, одетыми в красивые белые платья. Прямо за ними по пятам следовал Опанас, жилистый, энергичный парень с голосом, похожим на скрежет ржавых ворот, в своём белом костюме, и с ним были его мама, папа, бабушка и сестра.
Как только исполнители увидели друг друга, в воздухе повисло напряжение. Видите ли, они были соперниками, оба боролись за титул «Короля свадебных певцов». Они сразу же начали пытаться перещеголять друг друга, во всё горло распевая отрывки из песен о любви, и каждый следующий их взгляд был более угрожающим, чем предыдущий.
— Я сам буду произносить тосты! Мои шутки легендарны! — Айдамир взревел, выпятив грудь.
— Легендарно ужасно! — возразил Опанас, потрясая кулаком. — Мои танцевальные номера заставят всех двигаться!
Всё это было невероятно нелепо, но в то же время... забавно. Абсурдность всего этого была заразительна. Однако настоящий сюрприз был ещё впереди — это певец, приглашённый Люмпанычем.
Наконец после долгой подготовки к свадьбе мы смогли отдохнуть. Обессиленные, все рухнули в кресла, потягивая квас и отмахиваясь от комаров. Айдамир и Опанас всё ещё ворчали друг на друга, но даже их энергия, казалось, иссякла.
Затем наступила тишина. Она воцарилась в двух дворах. Но это было затишье перед бурей...
Внезапно на импровизированной сцене, сооружённой с любовью, при помощи клейкой ленты, поднялся занавес — лоскутное одеяло с изображением двух голубей.
И там появился он.
Пол Маккартни.
Клянусь, всеобщий вздох мог бы вызвать небольшое землетрясение. Он стоял, легенда, посреди нашей пыльной дачи, с улыбкой на лице. Он наигрывал вступительные аккорды «A Hard Day's Night» на потрёпанной акустической гитаре, и мне показалось, что время действительно остановилось.
У меня отвисла челюсть. В моём мозгу произошло короткое замыкание. Пол. Маккартни. В нашем саду. Поёт.
Начался хаос. Люди ринулись вперёд, выкрикивая его имя, размахивая телефонами, как оружием, и выпрашивая селфи. Айдамир и Опанас, на мгновение забыв о своём соперничестве, молча смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами, не веря увиденному. Даже мои дяди, Денис и Женька, на мгновение потеряли дар речи.
Люмпаныч довольно улыбался.
Я не мог пошевелиться. Я словно прирос к месту. Все стены моей спальни были увешаны постерами «Битлз». Я знал каждую их песню, каждый аккорд, биографию каждого битла. И вот один из них был здесь, прямо перед нами...
В конце концов, я, спотыкаясь, кинулся вперёд, поддавшись сильному притяжению момента. Мне удалось сделать размытый снимок, моя рука дрожала так сильно, что я чуть не выронил телефон. Затем я протолкался сквозь толпу, сжимая в руке смятый листок бумаги, и пробормотал, заикаясь:
— Сэр Пол… не могли бы вы… вы не могли бы...?
Он улыбнулся искренней, тёплой улыбкой и взял бумагу и ручку. И, спросив моё имя, написал по-русски: « Для Никиты, зажигай! — Пол Маккартни » — и вернул их мне, подмигнув.
Вот и всё. Это был тот самый момент. Это был сюрреалистичный, невероятный, совершенно безумный и, безусловно, бесспорно, лучший день в моей жизни.
Свадьба Павла и Санечки и так должна была запомниться надолго. Но когда Пол Маккартни спел свой мировой хит для собравшихся, это стало легендой, историей, которую мы все будем рассказывать долгие годы. А я? У меня была размытая фотография, дрожащий автограф и воспоминания, которые останутся на всю жизнь. Я увидел своего кумира на даче, в канун свадьбы, в глуши. И в тот момент я понял, что возможно всё. Даже волшебство. Даже Пол Маккартни.

Глава 28. Сказочная ночь

Ночь перед свадьбой Павла навсегда запечатлелась в моей памяти.
В двух домах женщины — матери, бабушки, тётушки и сёстры — готовили блюда к праздничному столу — резали, перемешивали и пробовали на вкус. Ароматы жарящегося мяса, свежей зелени и сладкой выпечки смешивались в воздухе, создавая симфонию восхитительных запахов, от которых у меня постоянно урчало в животе.
Мужчины, притворяясь полезными, суетились вокруг. Некоторые действительно вносили свой вклад, перетаскивая столы, расставляя стулья и подавая женщинам приборы и специи. Другие, почувствовав недостаток практических навыков, предпочли «моральную поддержку», которая в основном заключалась в том, чтобы посидеть на веранде с кружкой пива и дать спонтанный совет.
Прабабушка Зина угостила нас, детей, блинами с творогом. И мы всей оравой забрели в дальний конец сада. Там сидел на скамейке мужчина с добрыми глазами и знакомой улыбкой. Это был сэр Пол Маккартни.
Он стал говорить с нами, и я и другие ребята, кто хоть немного знал английский язык, переводили его фразы на русский, но и сам певец иногда переходил на наш язык. Он болтал с младшими детьми так, словно знал их всю жизнь. Он был рок-звездой, но не здесь и не сейчас. Теперь, с нами, он был простым человеком, рассказывавшим истории о том, как рос в Ливерпуле, о том, как писал песни, о жизни в разъездах. Он говорил о Джоне, Джордже и Ринго с такой теплотой, что даже мы чувствовали их как родных. Он рассказал нам о том, как сочинил «Yesterday» во сне, и о том, что вдохновило его на создание «Penny Lane». Мы засыпали его вопросами, как глубокими, так и глупыми, и он терпеливо отвечал на все с огоньком в глазах. Я спросил его о любимом цвете, и он ответил: «Что-нибудь яркое и солнечное, как в России».
А потом Люмпаныч, с его длинной белой бородой и озорной улыбкой, повёл нас всех на прогулку по темнеющему лесу. В воздухе пахло хвоей. Взмахом руки старик вызвал сияющих светлячков, которые заплясали вокруг нас, освещая путь впереди. Он превращал листья в бабочек, заставлял камни петь и загадывал нам загадки, от которых у нас голова шла кругом.
Даже сэр Пол, казалось, был искренне поражён иллюзиями Люмпаныча. Он смеялся и показывал пальцем, радуясь не меньше нас. Это было нереально — гулять по сумеречному лесу с волшебником и битлом, разделяя с ними детское чудо, которое превзошло возраст и славу.
Когда мы возвращались к даче, из-за деревьев доносились звуки музыки и смеха. Кулинарные приготовления к свадьбе были в самом разгаре. Мы знали, что должны вернуться, но какая-то часть меня хотела остаться в лесу на всю эту ночь, погрузившись в её волшебство…
И, когда я уже лежал в постели, вдыхая аромат сосен и свадебного торта, я знал, что никогда этого не забуду. Не только еду, музыку и волнение перед свадьбой, но и тихое волшебство ночи, проведённой с любимым волшебником и легендарным музыкантом. Это была ночь, которая напомнила мне, что даже в самой обыденной жизни могут происходить необычные вещи и что иногда самые лучшие воспоминания — это те, которых ты совсем не ожидаешь. Свадьба Павла обещала быть потрясающей, но эта ночь была настоящей сказкой.
 
Глава 29. Сумбурное утро

Стук, лязганье и возбуждённые голоса пробивались сквозь мои сны. Я поглубже зарылся в своё одеяло с рисунком динозавра, но это было бесполезно. Солнечный свет, целеустремлённый, как армия муравьёв, пробивался сквозь щель в занавесках.
Оглядевшись спросонья, я увидел, что бабушка Оля убирается в комнате, а мои друзья, заснувшие тут же, рядом со мной, сонно потягиваются и бормочут что-то.
— Проснулись? — спросила бабушка Оля. — Давайте на кухню — я приготовила вам сырники с клубничным джемом.
Сырники, эти маленькие сырнички, были моей слабостью. И я заставил себя вылезти из постели. Тамерлан, Вася и Максим последовали за мной.
На первом этаже царила суматоха. Родители Павла спорили о том, как расставить цветочные композиции, а их сватья Мария Аристарховна выкрикивала какие-то инструкции в свой телефон. Мы с ребятами протиснулись мимо них на кухню, где бабушка Оля уже поставила тарелки с дымящимися сырниками.
— Ешьте, дорогие, — сказала она. — Впереди важный день!
Поглощая сырники, я услышал шум, доносившийся из гостиной. Сгорая от любопытства, я подкрался к двери. Санечка сидела в кресле, залитая солнечным светом, и её лицо освещал кольцевой светильник, похожий на миниатюрное солнце. Женщина с множеством кистей тщательно разрисовывала её лицо.
— Она похожа на принцессу, — прошептала я бабушке Оле, которая последовала за мной.
Бабушка улыбнулась:
— Сегодня она и есть настоящая принцесса.
Внезапно входная дверь распахнулась и в зал вошли два человека с серьёзным лицами и огромными камерами в руках.
— Мы здесь! Команда «Запечатлей момент»! — прогудел один из них, размахивая камерой и чуть не опрокинув вазу с подсолнухами.
Команда «Запечатлей момент» — фотограф и видеооператор — приступила к документированию происходящего. Они сняли Санечку в процессе нанесения макияжа, крупные планы сверкающих колец, шелковистой белой подвязки, элегантных туфелек и даже красочных приглашений, лежащих на столе. Это было похоже на съёмочную площадку кинофильма.
Затем они набросились на Павла. Он должен был собираться, но вместо этого я обнаружил его лежащим на диване, всё ещё в пижаме, с мешками под глазами.
— Паша, что это такое! — рассердилась его мать. — Ты выглядишь так, словно тебя переехал трактор!
— Вчера вечером было слишком много шампанского... — простонал Павел.
Фотограф и видеооператор кружили вокруг него, как стервятники, снимая, как он пытается завязать галстук и зачесать волосы назад. Это было уморительно! Он выглядел так, словно пытался решить сложную математическую задачу, в то время как на него нападал рой пчёл.
Первая забавная вещь произошла, когда Павел захотел надеть ботинки. Он не смог найти ни одного из них! Последовали отчаянные поиски, закончившиеся тем, что я нашёл их под диваном, где дремал дедушка Даня. Пришлось и его расталкивать, так как скоро надо будет уже ехать в ЗАГС.
Наконец Павел, выглядевший более-менее презентабельно, вышел на улицу. Он неловко стоял в саду, ожидая Санечку. Когда она появилась, сияющая в своём белом платье, у него отвисла челюсть. Даже я подумал, что она выглядит потрясающе.
Санечка и Павел встретились посреди садовой дорожки. Родители молодожёнов произнесли им речи о любви и счастье. Всё было очень серьёзно и официально, пока дедушка Даня, всё ещё сонный, с похмелья, не споткнулся о садового гнома и чуть не шлёпнулся в цветочную клумбу.
После выступлений будущих сватов был накрыт небольшой фуршет с бутербродами и соком. И мы с ребятами во второй раз подкрепились. Бабушка Оля всегда накладывает мне много еды, старается накормить. Но теперь я ощущал, что вот-вот лопну. Правда, попив сока, почувствовал себя лучше.
И вот настал момент ехать в ЗАГС. Все расселись по машинам. Я был зажат на заднем сиденье родительской «Лады» между тётей Раей и корзиной, переполненной цветами. Но двигатель машины отказался заводиться. Послышались ещё отчаянные хлопки и общий стон. После долгих уговоров и воплей Марии Аристарховны двигатель наконец заработал.
Когда мы выехали с подъездной дорожки, я оглянулся на дачу, которая теперь казалась странно тихой. День свадьбы начался, и это уже было сумбурное, весёлое и незабываемое приключение. У меня было чувство, что впереди ещё много сюрпризов.

Глава 30. Незабываемая регистрация

Линолеум на полу в ЗАГСе блестел под лампами дневного света. Пахло воском для пола и нервным предвкушением. Я переминался с ноги на ногу, стараясь, чтобы блестящие туфли, которые я надел по настоянию мамы, не скрипели.
Павел, приведший себя в порядок, надушившийся одеколоном, и Санечка, глаза которой сверкали, как стразы, приклеенные к её платью (мама говорила, что это «изысканные украшения»), были заняты заполнением бланков.
— Никита, стой спокойно! — прошептала мама, поправляя мой галстук. — Не дёргайся.
Но это было нелегко. Особенно когда фотограф и видеооператор жужжали вокруг, как огромные пчёлы с аппаратами в руках. Они постоянно говорили что-то вроде: «Отлично! Подойди ещё немного ближе... Санечка, наклони голову... Павел, любящий взгляд!» Они протащили жениха и невесту по вестибюлю, заставляя позировать перед золотыми завитушками на стенах, огромными зеркалами и колоннами из искусственного мрамора. Однажды фотограф споткнулся о свой собственный штатив, и тот с грохотом упал на пол. Павел и Санечка засмеялись, и это разрядило серьёзную обстановку.
Наконец, по прошествии, казалось, целого года, скрипнула дверь зала, выглянула пожилая дама и позвала:
— Павел Петрович и… Александра Владимировна, вы можете пройти в зал регистрации!
Зал регистрации был огромным, просторным. Ряды стульев стояли перед столом, покрытым красным бархатом. Павел, Санечка, мой папа и тётя Рая подошли к столу с важным видом.
Другая дама, с бодрым голосом, встала из-за стола. Она начала читать из огромной книги о любви, преданности и построении счастливого будущего. Затем обратилась непосредственно к Павлу и Санечке, спросив их, пришли ли они сюда по своей воле и обещают ли вечно любить и оберегать друг друга. Голос Павла не дрогнул, но голос Санечки прозвучал немного неуверенно, когда она сказала: «Да».
Затем наступила очередь подписания акта. Павел чуть не выронил ручку, а Санечке пришлось смахнуть слёзы с глаз, прежде чем она смогла поставить свою подпись. Тётя Рая ободряюще улыбнулась им, в то время как выражение лица папы было абсолютно сосредоточенным. Он выглядел так, словно подписывал какой-то деловой договор.
Затем — кольца. Павел надел кольцо Санечке на палец, но оно застряло на полпути! Ему пришлось пошевелить им и надавить, и на секунду я подумал, что оно никогда не наденется. Наконец, с легким хлюпаньем оно оказалось на месте. А вот Саша легко надела кольцо на палец Паше. На что его бабушка тихо заметила, что он не успел жениться, а уже отощал. А молодые посмотрели друг на друга и облегчённо улыбнулись.
— Теперь вы можете обменяться первым поцелуем как муж и жена, — объявила дама.
Павел и Санечка поцеловались. Все захлопали.
После официальной части все бросились вперёд с поздравлениями и цветами. Горы букетов! Лилии, розы, хризантемы, все разных цветов и размеров!
Донести цветы до машины выпало на долю папы, тёти Раи, меня и ещё нескольких наших друзей. Мы сложили букеты в машину, и она стала выглядеть так, словно взорвалась красками.
Вот тогда-то и начался настоящий хаос. Когда мы закрывали автомобиль, по стоянке пронёсся порыв ветра и вырвал букет белых лилий прямо из рук тёти Раи. Он приземлился прямо на проходившую мимо собаку, которая тут же бросилась бежать, а лилии разлетелись во все стороны.
Все остановились в недоумении. Тётя Рая взвизгнула от смеха. Даже Павел и Санечка, которые вышли на улицу посмотреть на цветочную выставку, согнулись пополам, по их лицам текли слёзы.
— Что ж, — сказал Павел, вытирая глаза, — по крайней мере, это незабываемая свадьба.
Было солнечно и весело. Пашка и Санечка стояли на ступеньках и махали нам руками. Они были такие счастливые! Я тоже был рад за них.
Это был самый лучший день! Я уверен, что Пашка и Санечка будут жить вместе долго и счастливо. А я буду приходить к ним в гости, и мы не раз вспомним этот счастливый день со всеми его курьёзами.
 
Глава 31. Свадебная прогулка

Мы приехали на Поклонную гору. Она была великолепна. Фонтаны были похожи на гигантские водяные взрывы, они взмывали в небо и искрились на солнце. Мы с Тамерланом, Васей и Максимом ходили вокруг них, пытаясь увернуться от брызг.
А потом увидели памятники. Они были огромные, серые и какие-то пугающие. Мама сказала, что они были установлены в память о Великой Отечественной войне. Там был гигантский обелиск со статуей Ники, крылатой богини победы, на вершине. Мне показалось, что она вот-вот улетит.
Фотограф пытался сфотографировать Павла и Санечку вместе со всеми гостями. Нам всем приходилось стоять неподвижно и улыбаться, что было настоящей пыткой. Вася корчил мне рожи из-за маминой спины, и мне приходилось подавлять в себе смех. Фотограф продолжал кричать: «Стой! Стой на месте!» Как будто мы куда-то собирались.
После того, как мы, казалось, сделали миллион снимков, все снова сели в машины и поехали в усадьбу Кусково. Мама сказала, что это что-то вроде огромного парка с причудливым дворцом.
***
И, надо же, она не шутила. Кусково было потрясающим! Я словно перенёсся в прошлое. Там был огромный красочный дворец с белыми колоннами и узорами. Это было похоже на что-то из сказки. Там был пруд с маленькими лодочками и множество садов с кустами идеальной формы.
И там мы устроили пикник. Бабушка Оля собрала огромную корзину еды. Сэндвичи с курицей, пирожки и моё любимое — её фирменное печенье. Мы расстелили одеяла возле деревьев и принялись за угощение. Тамерлан, Вася, Максим и я были на седьмом небе от счастья. Мы ели, пили лимонад, улыбались друг другу, весело шутили. Тем временем фотограф всё ещё следовал за Павлом и Санечкой по пятам, фотографируя их перед дворцом, на берегу озера и в садах. Они были похожи на кинозвёзд. Белое платье Санечки было таким пышным, а Павел в своём костюме выглядел просто красавчиком!
Было тепло, солнце прорывалось к нам сквозь деревья. И, поев, мы начали играть в салочки среди деревьев. Даже нашли ручеёк и стали брызгаться друг в друга. Мы промокли насквозь, но нам было всё равно. Нам было слишком весело!
Илья и Митька зарядили в пруду водяные пистолеты и стали стрелять в нас. Мы бегали, прятались от них и визжали. А когда Генка зарядил пистолет водкой, дедушка Даня первым встал на расстрел, закрыв собой детей. Но баба Марина отругала Генку и забрала у него пистолет.
Эта свадьба была такой весёлой, с её фонтанами, памятниками, дворцами и бабушкиным печеньем. И, может быть, всего лишь может быть, лет через двадцать, когда придёт моя очередь жениться, я вспомню свадьбу Павла и Санечки и всё то веселье, которое у нас было. Хотя я сомневаюсь, что буду позировать для миллиона фотографий. Я буду слишком занят, плескаясь в фонтанах!

Глава 32. «И неба было мало, и земли…»

Пыль клубилась за машинами, когда мы ехали по грунтовой дороге к даче. Два двора встречали нас во всём своём великолепии. Воздушные шары покачивались на ветру, цветочные гирлянды свисали с заборов, а два огромных белых шатра мерцали в лучах вечернего солнца. Это было похоже на сказку.
Папа припарковал машину, и я практически выпрыгнул из неё. В воздухе пахло сосновой хвоей, свежескошенной травой и жареными шашлыками. Когда подъехала машина Павла и Санечки, все бросились к ним.
Родители Павла протягивали круглую буханку каравая, на которой была маленькая солонка. Мама Санечки Мария Аристарховна стояла рядом с ними, сияя от счастья. Павел и Санечка взяли по щепотке соли, посыпали хлеб и откусили по кусочку. Такова была традиция. И мы образовали туннель. Люди держали в руках корзины, полные лепестков роз. Когда счастливая пара проходила мимо, их осыпали ароматным дождём. Лепестки упали на волосы Санечки; лицо её сияло. Павел только скромно улыбался, но и он явно наслаждался каждым мгновением.
После всего этого веселья Павел и Санечка прошли в дом, поднялись на второй этаж, чтобы привести себя в порядок. Остальные заняли свои места за длинными столами, установленными под тентами. Я сел рядом с бабушками Зиной и Олей. Разноцветные скатерти, сверкающие бокалы и тарелки, доверху заставленные гарнирами, закусками и салатами, заполнили пространство.
Затем заиграла музыка. Дородный мужчина с раскатистым голосом и ещё более широкой улыбкой вышел вперёд. Это был Малахов, тамада. Он поздравил Павла и Санечку, и его голос разнёсся на два двора. Рядом с ним был пожилой мужчина с аккордеоном — Сёмин.
— Так, ребята! Давайте споём песню для нашей счастливой пары! — объявил Малахов.
Сёмин заиграл мелодию песни «Обручальное кольцо». Все знали эти слова и дружно запели:

Среди обычаев прекрасных
Мне вспомнить хочется один.
Тот символ верности и счастья
От юных лет и до седин.

Ах, этот миг неповторимый,
Когда стучат, стучат
Взволнованно сердца.
И не забыть, как мы дарили
Друг другу нежно, нежно,
Нежно два кольца.

Обручальное кольцо —
Не простое украшенье,
Двух сердец одно решенье,
Обручальное кольцо…

Даже я подпевал, зная припев наизусть. Вокруг меня люди хлопали, пели и смеялись. Я оглянулся и увидел, что папа Павла вытирает глаза от слёз. Мама Санечки утирала лицо салфеткой. Старый Люмпаныч хлюпал носом в свою длинную бороду. И даже у моего папы, такого серьёзного и невозмутимого с виду, покраснели глаза! Любовь, как я догадывался, всех немного растрогала.
После окончания песни вперёд выступили Айдамир и Опанас. Они тоже поздравили молодых и дуэтом спели песню «Свадьба»:

Под разливы деревенского оркестра
Увивался ветерок за фатой.
Был жених серьёзным очень, а невеста
Ослепительно была молодой.

И эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала;
И крылья эту свадьбу вдаль несли.
Широкой этой свадьбе было места мало,
И неба было мало, и земли!

Наконец, пришло время для первого танца. Павел, выглядевший очень привлекательно в своём костюме, взял Санечку за руку. В своём струящемся белом платье она была похожа на принцессу. Сёмин заиграл на баяне медленную романтическую мелодию, к нему присоединился сэр Пол с гитарой, вызвав настоящий ажиотаж. Они все вышли на импровизированную площадку для танцев под тентом. Зрители наблюдали, как певцы покачивались вместе, улыбаясь друг другу. А затем постепенно к ним присоединились другие. Вскоре танцпол заполнился парами, молодыми и пожилыми, двигавшимися под музыку. Свадебная вечеринка началась!

Глава 33. Самая лучшая свадьба

Гости сидели за длинными столами, уставленными яствами, а со сцены доносились песни. Сегодня у нас были самые настоящие звёзды! Сэр Пол, Айдамир и Опанас, образовавшие спонтанное трио. Они спели песни «Michelle», «She loves you», «All you need is love» и другие.
Взрослые по очереди подходили к Паше и Санечке с поздравлениями и подарками. Дарили всё подряд: деньги в красивых конвертах (Санечка смешно прятала их в сумочку), набор хрустальных бокалов (мама говорила, они дорогие), даже целую кофемашину! Паша и Санечка сияли от счастья, благодарили каждого.
А мы с Люмпанычем преподнесли им ковёр из лунного и солнечного света, из-за которого и состоялось наше путешествие, полное приключений. Он играл всеми цветами радуги и, казалось, искрился от прикосновения лёгкого ветерка. Все ахнули! Даже сэр Пол перестал петь и застыл с открытым ртом.
Дедушка Даня и Валерка, опрокинув стопку, время от времени кричали: «Горько!», за ними подхватывали другие, и жених с невестой поднимались с места и целовались. Они так стеснялись делать это на публике! Но, к счастью, люди по очереди стали говорить тосты, каждый хотел высказаться, и Малахов сфокусировал общее внимание на этом, дав молодым отдохнуть.
Мы с братом Сашкой и мои друзья — Тамерлан, Вася и Максим — то танцевали со взрослыми под зажигательные ритмы Айдамира, то набрасывались на стол, где бабушка Оля соорудила целую гору невероятных закусок. Особенно мне нравились её пирожки с капустой!
А потом началось самое интересное — десерт! Из шатра вышла Кристина и с помощью моего папы и дяди Али вынесла гору тортов и пирожных. Кристина — настоящий кулинарный гений. Её торты — это произведения искусства! Все просто объедались, а сэр Пол, попробовав кусочек её фирменного наполеона, даже попросил позвать Кристину к нему. Он долго её благодарил, говорил, что это самый вкусный торт, который он когда-либо пробовал. Кристина краснела и смущённо улыбалась.
Сэр Пол заиграл на рояле и запел свою оптимистичную песню:
 
Here comes the sun, here comes the sun,
And I say it's all right!

Little darling, it's been a long cold lonely winter
Little darling, it feels like years since it's been here
Here comes the sun, here comes the sun
And I say it's all right!

Little darling, the smiles returning to the faces
Little darling, it seems like years since it's been here
Here comes the sun, here comes the sun
And I say it's all right!

(А вот и солнце, а вот и солнце,
И скажу, это класс!

Да, дорогая, зима была холодной и тоскливой,
Да, дорогая, и, казалось, будет длиться вечность,
Но вот и солнце, но вот и солнце,
И скажу, это класс!

Да, дорогая, улыбки возвращаются на лица,
Да, дорогая, а, казалось, мы их вечность будем ждать.
Но вот и солнце, но вот и солнце,
И скажу, это класс!)

Наступила кульминация — невеста бросала букет! Все незамужние девушки и даже некоторые замужние выстроились в очередь, но Санечка так развеселилась, что бросила букет слишком далеко. И знаете, кто его поймал? Кристина! Она стояла в стороне и даже не собиралась участвовать. Все зааплодировали и засмеялись.
Я взглянул на своего папу. Он смотрел на Кристину каким-то особенным взглядом… В нём было столько тепла и любви! Я понял, что он, кажется, влюблён. И был рад за него. Он так одинок, а Кристина очень хорошая...
Но вот наступил финальный аккорд — вынесли свадебный торт! Он был просто невероятен! Огромный, трёхъярусный, украшенный кремовыми розами и фигурками жениха и невесты, сделанными из марципана. На каждом ярусе — разные начинки! Видно, что Кристина очень старалась. Паша и Санечка вместе разрезали торт серебряным ножом и раздавали куски гостям. Мне достался кусок с шоколадной начинкой. Он таял во рту! Все ели с таким удовольствием, что даже сэр Пол, Айдамир и Опанас на время покинули сцену и присоединились к пиршеству.
Свадьба Павла и Санечки — самая лучшая свадьба, на которой я когда-либо был! И не только потому, что было много вкусной еды и весёлых песен. А потому, что здесь собрались мои близкие, родные люди, которые любят друг друга и радуются жизни. И ещё потому, что, кажется, у моего папы скоро начнётся новая, счастливая жизнь. Я очень на это надеюсь.
 
Глава 34. Весёлая дискотека

Вечер был просто волшебным. Папа, выглядевший необычайно щеголевато в своём чёрном костюме, и тётя Рая, в голубом платье, с сияющим от радости лицом, стояли посреди лужайки, держа в руках по гигантскому шипящему бенгальскому огню. Искры сыпались дождём, словно крошечные золотые звёздочки, освещая их улыбающиеся лица. Валерка и Вася запускали салюты. Со свистом и грохотом взмыла в небо первая ракета, взорвавшись дождём мерцающих красных и зелёных огней. Мы все были заворожены взрывающимися красками.
Затем вновь заиграла музыка. Айдамир и Опанас спели песни «Свадебные цветы» и «Невеста». А сэр Пол аккомпанировал им на рояле. Он выглядел совершенно по-домашнему, даже в своём идеально отглаженном костюме, посреди дачного хаоса. Люди кружились, смеялись и подпевали, дача гудела от радости. Они спели и «Нежданную любовь» — эта песня заставила Санечку немного поплакать, но счастливыми слезами.
А потом... бац. Извержение. Всё произошло так быстро! Только что дедушка Даня неуверенно покачивался у забора, сжимая в руке стакан с чем-то коричневым. В следующее мгновение он оказался нос к носу с интеллигентным Петром Петровичем. Они обменялись несколькими словами, лица покраснели, а затем... в воздух взлетел кулак.
Это была неуклюжая пьяная драка. Дедушка Даня, разгорячённый чем-то более крепким, чем свадебное вино, яростно замахнулся. Пётр Петрович, который никогда не отступал, нанёс ответный удар. Они споткнулись и сцепились, опрокинулись на железный забор, и тот рухнул на землю.
По толпе пронёсся общий вздох. Люди бросились вперёд, разнимая двух дерущихся, прежде чем ситуация обострилась ещё больше. И баба Марина положила этому конец. Она подошла к дедушке Дане и Петру Петровичу, крепко взяла их за уши (да, обоих!) и устроила им такую взбучку, от которой могло бы свернуться молоко. Они были бесцеремонно отправлены спать, что-то бормоча себе под нос.
Папа и его друзья, не говоря ни слова, начали восстанавливать забор. Они работали быстро и эффективно, смеясь и шутя между собой. Вскоре повреждения были устранены, как будто поединка по борьбе никогда и не было.
Всем хотелось узнать историю этих двоих. История была невероятной. Видите ли, дедушка Даня был женат на бабушке Оле. Потом он бросил её. Теперь бабушка Оля с Петром Петровичем. И она ждёт от него ребёнка. Но дедушка Даня всё ещё ревнует её.
Дискотека, к счастью, продолжалась. И, несмотря на перерыв, вечеринка была далека от завершения.
Мы продолжали танцевать до рассвета. Папа, Валерка, Вася, Виктор и ещё куча парней схватили микрофоны для караоке. Они спели такие песни, как «Чёрные глаза» и «Счастливыми». Я присоединился к песне «Люби меня, любимая», и мой голос смущённо дрогнул.
Когда солнце выглянуло из-за горизонта, окрасив небо в розовые и оранжевые тона, музыка наконец стихла. Люди развалились на стульях, тихо похрапывая или продолжая напевать отрывки песен. Дача была похожа на поле боя, усеянное пустыми бутылками и стаканами.
Но даже среди хаоса и пьяной драки было неоспоримое чувство теплоты. Павел и Санечка поженились. Их семьи и друзья были вместе, празднуя это, даже если в процессе этого пришлось сломать забор (и несколько самолюбий). И я знал, что эту свадьбу никогда не забуду.
 
Глава 35. Бенефис Люмпаныча и космическая колыбельная

Вчера было шумно и многолюдно, все кричали: «Горько!» и танцевали до боли в ногах. Однако сегодня всё... по-другому. Это волшебно.
Настоящая звезда сегодняшнего шоу — это Люмпаныч. Он начал день со свадебных частушек. Артист Сёмин наигрывал мелодии на своём аккордеоне, отчего голос Люмпаныча звучал ещё смешнее. Все хлопали и подпевали:

Я волшебник, старый дед,
Мне уж тыща с лишним лет!
Видел свадьбы я не раз,
Но такая — первый класс!

Эх, женюсь я в тыщу лет,
И на юной — не секрет!
И теперь не чахну я —
Грею кости у огня!

Молодой наш — молодец,
Свёл принцессу под венец!
Будет дом теперь сиять,
И детишек — штук так пять!

А невеста — красота,
Как весенняя мечта!
Эй, жених, ты не зевай,
Счастье крепко обнимай!

Гости, вы чего сидите?
Выпивайте, говорите!
Свадьба — праздник, и большой,
Будем молоды душой!

А потом началось волшебство. Люмпаныч — мастер иллюзий. Он одолжил у бабушки невесты, Анны Вениаминовны, платок, заставил его исчезнуть, а потом вытащил у Валерки из уха! Затем он попросил дедушку невесты Аристарха Васильевича «одолжить» ему свои часы, пообещав, что будет осторожен. Он завернул часы в салфетку, постучал по ним палочкой, а когда развернул салфетку, там оказался лимон! Часы, конечно же, были в целости и сохранности в кармане у Люмпаныча. Все ахали и смеялись!
Сегодня гости, которые не смогли приехать вчера, наконец-то прибыли, нагруженные подарками — красивым самоваром ручной росписи, набором хрустальных бокалов и даже пушистым белым ковриком.
Через некоторое время Люмпаныч объявил, что собирается спеть несколько юпитерианских песен о любви. Он начал петь на каком-то странном мелодичном языке, это было похоже на сон. Сэр Пол аккомпанировал ему на рояле, наигрывая аккорды, которые мерцали, как звёздный свет.
Позже, когда солнце начало садиться, отбрасывая длинные тени на дачный сад, Люмпаныч и сэр Пол сидели вместе на скамейке, играли на рояле и напевали какую-то мелодию.
— Мы создаём космическую колыбельную, мой мальчик! — сказал Люмпаныч, подмигивая мне.
И вот они заиграли для всех. Это было медленно, гипнотизирующе, со странным эхом. Ноты повисли в воздухе, как пылинки в солнечном луче.
Вскоре все уже сидели или лежали на траве, глядя на звёзды. И, когда музыка накрыла нас с головой, произошло нечто невероятное. Я закрыл глаза и внезапно оказался уже не в дачном саду. Я парил, невесомый, в этом звёздном небе. Вокруг меня кружились яркие туманности, и я мог видеть далёкие планеты, похожие на драгоценные камни, висящие в бархатной темноте. Я видел, как кометы проносились мимо во вспышках цвета, и ощутил необъятность Вселенной, бесконечные возможности космоса...
Я был не один. Чувствовал, что Паша и Санечка стоят рядом, держась за руки, и их любовь сияет, как маленькое солнце. Мои бабушки и дедушки, мама и папа тоже были здесь, они выглядели моложе и счастливее, чем я видел их за последние годы. Всех переполняло чувство умиротворения и удивления, ощущение причастности к чему-то огромному и прекрасному.
Музыка продолжалась, создавая свои чары, пока мы медленно и нежно не вернулись в дачный сад. Звёзды по-прежнему мерцали над головой, но теперь они казались ближе и привычнее. Воздух был наполнен тихим удовлетворением. Паша поцеловал Санечку, и все счастливо вздохнули.
В ту ночь, лежа в постели, я понял, что стал свидетелем чего-то по-настоящему особенного. Это была не просто свадьба; это был момент чистого волшебства, организованный волшебником и легендой музыки под бдительным присмотром космоса. И мы летали в этом космосе... Я всегда буду помнить Люмпаныча, сэра Пола и космическую мелодию, которая уносила нас всех к далёким звёздам...

Глава 36. Всё ещё будет!

И вот этот грандиозный праздник закончился. Два дома и два двора, которые только что были наполнены музыкой, смехом и едой, которой хватило бы, чтобы прокормить целую армию, теперь затихли. И наша семья, семьи жениха и невесты долго приводили их в порядок, убирались здесь.
Вскоре сэр Пол отправился домой, в Лондон. Мы с папой и Люмпанычем отвезли его в аэропорт. И там стали прощаться с ним.
— Никита, — сказал он с таким правильным акцентом, что это прозвучало как музыка, — я знаю о твоём... амбиции. Ваше желание поступить в определённую школу волшебства и чародейства. Я могу помочь. Приезжайте в Лондон. У меня достаточно места. Я могу устроить тебя в Итон, очень престижную школу. Оттуда тебя переведут в Хогвартс… ну, скажем так, я знаю людей.
У меня отвисла челюсть. Англия? Итон? Хогвартс? У меня закружилась голова...
Моя мама переглянулась с моим отчимом Валеркой. Тот, обычно такой стойкий и практичный, теперь был впечатлён.
— Ну, Никита, — неуверенно произнесла мама. — Это отличная возможность. Но… в следующем году. Мы не можем так просто бросить тут всё. В Лондоне живёт профессор Клик, давний друг дедушки Саши. И мы можем пожить у него некоторое время.
Валерка кивнул:
— У тебя ещё много времени, чтобы усовершенствовать свой английский. Сэр Пол прав, Никита. Воспользуйся этим шансом.
Итак, всё было решено. Мы полетим в Англию. Через год.
Сэр Пол улыбнулся:
— Отлично! Тогда мы скоро встретимся снова, Никита. Не забудь захватить свою волшебную палочку!
Он подмигнул, взял свой чемодан и зашагал к стойке регистрации.
Затем последовал отлёт Люмпаныча. Он развернул свой гамак, тот самый, в котором мы когда-то вместе парили; теперь он переливался всеми цветами радуги…
— Никита, мальчик мой… — сказал старый волшебник, и в его голосе зазвучала древняя мудрость. — Слушайся своих родителей. Учись усердно. И не беспокойся о Хогвартсе. Ты очень способный и непременно проявишь себя.
Мы обнялись — удивительно крепкое объятие для такого пожилого человека. Я вспомнил невероятное ощущение ночного полёта в его гамаке, созвездия, рассыпанные миллионами крошечных бриллиантов по чёрному бархату...
— Я буду скучать по тебе, Люмпаныч, — сказал я хриплым от волнения голосом.
Он улыбнулся:
— И я тоже, мой друг. Вселенная огромна, но помни, что магия связывает нас всех...
Старик шагнул в гамак, подмигнул мне в последний раз, и с тихим приливом энергии гамак оторвался от земли. Он поднимался всё быстрее и быстрее, пока не превратился в крошечное цветное пятнышко, исчезающее в глубокой синеве вечернего неба. Люмпаныч направлялся домой, обратно к космическим тайнам, которые он называл своими собственными.
Мой лучший друг Тамерлан и его прекрасная мама Кристина тоже уезжали. Они отправлялись на юг, к сестре Кристины в Краснодар. Мы с папой привезли их на автовокзал, откуда они должны были выехать на междугороднем автобусе. Мы с Тамерланом обнялись на прощание. Папа взялся за руку Кристины, подержал её и отпустил; я видел, как ему грустно и больно от этого расставания… Наши друзья прошли в автобус.
— Мы позвоним вам! — крикнул Тамерлан, высунувшись из окна автобуса. — До свидания!
Я улыбнулся через силу.
— До свидания! — ответил мой папа. — Позвоните обязательно!
Мы помахали на прощание, когда автобус тронулся и покатил по дороге.
Мой отец стоял рядом со мной, его плечи были опущены. Он выглядел… потерянным. Он был так счастлив с Кристиной! А теперь она уехала. И я тоже уезжал, правда, через год, но всё же...
— Папа, не расстраивайся, — тихо сказал я, взяв его за руку.
Он вздохнул, проведя рукой по своим и без того растрёпанным волосам.
— Всё будет хорошо, папа, — сказал я. — Кристина вернётся. И мы навестим их с Тамиком, обещаю! Мы позвоним, напишем им... И, может быть, я совсем недолго буду в Англии!
Он устало улыбнулся:
— У тебя всё получится, Никита. Всё получится...
Я знал, что он беспокоился о Кристине, о Тамерлане, обо мне, обо всём на свете. Но я также знал, что он сильный. Он всё выдержит. И я тоже.
Автобус скрылся вдали. Стало тихо. Единственными звуками были стрекотание сверчков и отдалённый гул трактора.
Наше с Люмпанычем путешествие было позади. Свадьба закончилась. Гости уехали. Но начиналась новая глава. Глава, полная волшебства, приключений и будущего, которое я даже представить себе не мог. Меня ждала Англия. Лёгкий ветерок доносил шёпот Хогвартса. И я был готов к этому.

Не жалеть для друга ничего,
Думать о других немножко тоже —
Вот моё простое волшебство,
Может быть, и ты мне в нём поможешь.
Почему, дружок? Да потому,
Что я жизнь учил не по учебникам.
Просто я работаю,
Просто я работаю волшебником, волшебником...
Волшебником...

7 — 25 июня 2025 г.