Дневник. Декабрь 1982. В Благовещенске

На фото: Благовещенск. Центр города.
Фото автора дневника.

6.12.1982 Понедельник.

День тяжёлый. Обленилась вконец. На тренировки не хожу, на курсах — забыла,
когда была. Одно из самых ценных качеств человека - терпение! Вот его-то мне
и не хватает. Маюсь и страдаю по каким-то усам, случайно встреченным мной
в Благовещенске.

Летела я туда полных 12 часов с посадкой в Абакане. Почти всю ночь сидела в
аэропорту в Домодедово. И туда приехала ночью по местному времени. Никто
не встретил. Совсем несчастная, я бродила по городу в поисках ночлега.
Устроилась в филиале гостиницы "Амур". Упала на кровать, как умерла. Правда,
рано утром загалдели китайцы на том берегу, и не давала покоя моя
неустроенность. Позвонила. За мной приехали. И начались мои трудовые будни.
Днём работаю, вечером скучаю.

Город небольшой. Амур почти замёрз. Холодно, до -20 град., ветер. Летом здесь,
наверное, жутко красиво. А зимой много не погуляешь — мороз. Не нравится
мне, как здесь готовят. Всё невкусно, рыночная цена мяса, обед в ресторане.
Одной в ресторан идти не хочется. Мне всё Вера Сергеевна говорит, найди, мол
в гостинице кого-нибудь, - там ведь столько мужчин, столько военных. Но мне
что-то так не хочется. Приду к себе в номер, напузырюсь чаю, постою под
горячим душем, чтобы согреться (в гостинице жутко холодно), включу телевизор,
и в постельку. Ужасно жаль, что я первые дни не могла переключаться на
китайскую программу. Вера Сергеевна принесла мне банку мёда и перетёртую
смородину к чаю. Самая необходимая вещь для командированного - кипятильник!

13.12.1982 Понедельник.

День тяжёлый, да ещё 13 число. Состояние мое неописуемо. На улице хмарь
непроглядная: темнота и дождь с мокрым снегом.

В выходные у Ларисы была свадьба. Невеста была прелестна: необыкновенно
стройна и красива в голубом подвенечном платье. И венке из цветов,
обрамляющих её белокурую головку, словно корона. Не менее очарователен был
жених в синем костюме. Я от души желаю им счастья, но это зарождавшееся
молодое счастье непонятно почему отозвалось в моей душе глухой болью...

Воробьёва (подруга по несчастью) спросила меня, как всегда: "Ну когда же ты,
наконец, у нас выйдешь замуж?"
- Когда рак на горе свистнет, - ответила я беззлобно, в общем-то.
- Всё Захарова своего ждёшь. У него столько женщин. Нравится ему одна тут, из
Тулы вроде бы, но у неё двое детей. И он не хочет себя связывать детьми.

Сердце у меня заметалось в груди, но потом к великой своей радости я вдруг
начала ощущать, что безраздельная моя любовь перерастает в ненависть.
Я начала осознавать, какая он всё-таки мерзость в отношении к женщинам.
Животная, ненасытная мерзость. Не пойму, отчего меня снова трясёт, от
омерзения или от страсти к этому чудовищу. Да, это чудовище. Неужели он
всю жизнь будет видеть в нас безропотно распластавшихся самок? Неужели
он никогда не почувствует даже капли того, что из-за него приходится
переживать нам?

Вспоминаются его слова: "Ну найди мне такую женщину, чтобы я полюбил её,
а она меня бросила." Он чувствует, что непобедим, непробиваем бессердечен.
Вся его уверенность в его х-е. Боже, он наверное, так и будет меня преследовать.
Мало мне того, что уже больше месяца хожу под его окнами, мечтая "записаться
на приём". Может быть, я легче перенесла бы эту тяжесть. И безысходную тоску
уходящей жизни и молодости, но я нахожусь в таком возрасте, когда меня
окружают либо счастливые женщины, либо разведённые, озлобленные и не
желающие повторять женитьбы мужчины. И в том и в другом случае я чувствую
себя белой вороной.

Из-за этого Захарова никак не опишу свои "любовные приключения в
Благовещенске". Правда, лучше бы их и не было - такая жуть. Жила вроде бы
спокойно, отсыпалась, иногда снились Раздоры, да лыжи. Ни забот, ни тревог.
Совершала радиальные выходы: в буфет, в кафе, в ресторан. И на пути моего
нехитрого маршрута надо же было повстречать не благовещенца, а москвича,
Володю с Юго-Западной.

Их было в общем-то двое: он и брат Олег, очаровашечка. Оба стройные, оба
с усами. Этот Володя, может пьяный был, может его привлёк мой значок (было
к чему прицепиться) в общем:  "Девушка, постойте, девушка, одну минуточку..."
Это я-то - девушка. Меня "девушкой" в последний раз назвала в химчистке
приёмщица моего примерно возраста, а потом очень долго извинялась.
"Ой, женщина, извините, как я могла так ошибиться!"

Придя домой, я долго рассматривала себя в зеркало. Морщин вроде бы нет.
Глазки-пуговки, без ресниц. Круглолица, бела... Со стороны оно, конечно,
виднее. Может, мне можно сидеть в автобусе, не уступать место старушкам?

Я снова отвлекаюсь. Итак при слове "девушка", я замерла на месте. Юноши
обещали зайти вечером побеседовать. Я была возбуждена, и даже рада. Пусть
зайдут. Тем более, москвичи. Хотя я сказала им, что ухожу, на самом деле я
соснула часочка два. "Придут, напою их чаем", - подумала.

В 5 часов я уже оделась, прибралась, и просто слонялась по комнате. Я была не
уверена, что они придут. Вот уже стрелка перевалила за 6. Нет, не придут. Вдруг
раздался звонок. Я решила, что это, по обыкновению, дежурная решила
повторить свой глупый вопрос: "Вы артистка?"
- Нет, я здесь в командировке...

На этот раз звонил Гена, водитель "козла". Вчера он меня подвозил, и всё
выспрашивал, чем я занимаюсь вечерами. Но я была рада и этому звонку.
Я кокетливо поговорила с ним, и даже пригласила в гости. Положив трубку,
я только тогда подумала, что у меня может собраться довольно веселая компания.
Теперь я уже начала надеяться, что не придут мои знакомые.

Гена не приехал, он примчался. "Дежурная записала мою фамилию, и на сколько
я пришёл." Держался он немного скованно, всё не решался закурить. Говорила
всё больше я, выговаривалась за неделю одиночества. Скоро он осмелел, начал
меня прижимать нечаянно к себе. В общем я была и не против. Правда,
менструация. Вот завтра ещё другое дело. Уж и не помню, как мы оказались в
постели.

Целовал, возбуждался, ну прямо как настоящий мужчина. И я даже сначала не
поняла, что он - импотент. Я это поняла лишь на следующий день. Я в этот
вечер что-то сама разволновалась, я его захотела. Он меня ласкал вроде бы как
и нужно, целовал правда, как пиявка, в шею, в губы нормально. Я в горячке
поцеловала его член. Он застонал, что-то у нас получилось, потом мы помылись,
и он уже больше не возбуждался, только меня целовал.

Потом вдруг сказал, что уже поздно и ему завтра рано вставать.
- Как, ты разве у меня не останешься?
- Меня же пустили ненадолго. Завтра мы с тобой сходим в ресторан, я получу
деньги. Ты меня проводишь?
Я нехотя оделась, проводила его до выхода из гостиницы, вернулась и подумала:
"А вообще-то хорошо, что он ушёл. Я что-то так устала." К тому же я разозлилась
на него. Конечно, два засоса на шее. История повторяется. "Чтобы больше никого
не любила, кроме меня." Какая глупость. Ни пудры ни бодяги.

Я зашла в туалетную комнату, "полюбовалась" на свои засосы, смазала их кремом,
почистила зубы и нырнула в постель. Подумала: "Господи, как же хорошо одной."
Расслабляясь, я уже начала засыпать, как вдруг совершенно отчетливо услышала
стук в дверь.

Кто это может быть? Дежурная по этажу, которая часто будит меня звонками,
правда, днём, спрашивая, не артистка ли я? Стук повторился. Я поднялась,
накинула халат, подошла к двери.
- Кто это?
- Откройте, пожалуйста, - послышался мужской голос.
Я открыла дверь. В освещённом проёме двери стоял Он. Красивый, стройный,
высокий, обаятельный молодой человек. Так значит всё таки они пришли, вернее,
он один.

Закон подлости! Сейчас мне уже совсем не до него.
- Вы извините, но я уже сплю, сказала я.
- Я на одну секундочку, можно войти?
Я отступила, пропуская его в комнату, предложила ему сесть. Сама села на
кровать напротив, поёживаясь - меня знобило.
- Мы приходили, - сказал он, - но у Вас кто-то был, нам сказала дежурная.
- Да, был...
- Он просидел у Вас 4 часа.
- Я не засекала, сколько времени он у меня сидел.
- Вы замёрзли?
- Да.
- Хотите согреться?
- А у Вас есть чем?
- Да, там, наверху, есть. Я тут не живу, я пришёл к брату.

Мы познакомились. Зовут его Володя. Я переоделась, и мы поднялись к ним.
Жили они в двухкомнатном люксе. Гостиная и комната, вернее, спальня. На
столе был ужасный бардак. Всё засыпано пеплом, в котором валялся хлеб, сыр,
и ещё что-то съестное. Я выпила две стопки водки, но совсем не пьянела.
Брат Володи, Олег, был моложе его и симпатичнее.
- Мы похожи, Наташ?
- Усами.
Они засмеялись. Оказывается, им это все говорят. С Олегом ещё в номере жил
Саша, по - моему, офицер.

Из Володиных рассказов я узнаю, что он был женат, и прожил с женой целых
два года. Вроде бы и дети есть. Почему они расстались, мне было неведомо.
Учился он в театральном институте в Ленинграде, и со 2-го курса его выгнали
за любовь с преподавательницей. Разве он виноват в том, что все в него
влюбляются. Помнит даже в детском саду воспитательница всегда с ним
спала и говорила: "Я так люблю тебя, Вовочка, поцелуй мне грудь."

После недоразумения с театральным он закончил лётное училище, и летал во
все концы страны, окончательно превратившись в Дон-Жуана. Одет он был со
вкусом и по моде. Вместо галстука у него была повязана верёвочка. Впечатление
он производил. Упорно говорил, что часто бывает на Юго-Западной. Или живёт,
или отмечает свой день рождения в баре на Юго-Западной. 31 декабря ему
исполняется 28 лет. Он написал мне свой телефон. Мы договорились
встретиться в Москве.

И вот наступил самый ответственный момент. Мы остались одни. Пока я была
в туалетной комнате, он закрыл дверь на ключ. Он был изрядно пьян, много
курил. А мне что-то не очень хотелось спать ещё и с ним. Было жалко свою
менструацию. Я думала, что мы обратим всё в шутку. К тому же мне не хотелось,
чтобы он целовал меня в шею, где так предательски проступают следы засосов.
Но этого нельзя было миновать, когда мы остались одни, и я вела себя так
двусмысленно.

Раздевал он меня очень поспешно. Я начала сопротивляться, но только обозлила
его, ибо Амур, который всегда ожесточается там, где ему больше всего
противятся, ещё сильнее разжёг в нем страсть, и сделал его настойчивее и
упорнее. Он уже начал рычать и рвал на мне кофту. Это как-никак мой парадный
костюм, во что я здесь переоденусь?
- Не рви, пожалуйста, на мне одежду.
- Разденься сама.
Я начала раздеваться, не испытывая от этого никакого удовольствия. Он
поцеловал мою грудь, но это был один момент.
- У меня менструация, - пролепетала я.
- Ничего, что-нибудь придумаем. Повернись на живот.
Когда он попытался ввести член мне в задний проход, я в полном смысле слова
взвыла. Начала вырываться. А он хватал меня и швырял на постель... Его
упрямство передалось и мне, и у нас шла борьба не на жизнь, а на смерть.

В дверь постучала дежурная. Он пошёл с ней беседовать. Воспользовавшись
передышкой, я лихорадочно оделась. Меня всю трясло. Он вроде бы успокоился,
и попросил меня не уходить сейчас же, сразу. Мы прошли в гостиную, он едва
до меня дотронулся, и я упала в кресло напротив.
- Ну что с тобой? Испугалась? Я хотел сделать, как делают сейчас все, я же не
знал, что тебе это неприятно.
- Нет, мне это неприятно.
- Ты же обманула меня, сказав, что у тебя менструация?
- Я не знаю, что со мной произошло. Мне этого не надо сейчас, этой вот ночи.
Ты завтра исчезнешь...
- Я же оставил тебе свой телефон. В Москве мы встретимся. Ты мне так разбила
руку...
- Ты извини. Я не думала, что мы до этого дойдём, мне надо было уйти.
- Но мы уже легли...

Потом я зачем-то начала ему рассказывать о своих 2-х любовниках. Один меня
не любит, другой не устраивает.
- Я думала, что вообще не буду ни с кем встречаться.
Он покачал головой.
- У тебя этого не получится.
Он устало поднялся.
- Наташ, поди сюда, не бойся.
Я снова прошла за ним в спальню. Он прилёг, не выпуская моей руки.
- Наташ, я так устал, - сказал он, гладя мою руку и закрыв глаза.
- Да, тебе надо отдохнуть, да и мне тоже, - прошептала я, и уже хотела его
поцеловать, но в это время скрипнула дверь, и вошла дежурная.
Я быстро поднялась, шмыгнула к двери и обожглась о её презрительный взгляд.
"И не стыдно?" Посмотрев на себя её глазами, я промямлила: "Стыдно", и
проскользнула мимо неё в коридор, спустилась к себе, закрыла дверь, разделась,
нырнула в свою постельку, и блаженно уснула. Бумажку с номером его
телефона я, конечно, оставила у них на холодильнике.

В среду 24 ноября вечером у меня опять был Гена. Правда, он вёл себя так, что
мне не терпелось его выпроводить. Он, оказалось, был в заключении, где
выполнял роль, по-видимому "женщины с х*ем". Это те, которые сосали члены
у более сильных мужиков, которые в случае отказа могли убить. Он и мне
говорил, что заставил бы меня сосать его член, но ему меня жалко. Мне тоже
было жалко этого импотента, и хотелось как-нибудь потактичнее от него
избавиться. Всё-таки столько перепробовал грязи, и совсем не умеет обращаться
с женщиной.

На следующий день, 25 ноября, я распрощалась с сотрудниками, поблагодарила
их, а вечером они меня бурно проводили. С Верой Сергеевной мы даже
расцеловались. Потом был долгий перелёт домой.

Москва встретила меня дождём. Зима не наступала. На курсы я две недели не
ходила. Выбилась из рабочей колеи, и потеряла покой. Не находила себе места,
разыскивая, как ни странно, Володю. Первые 3 цифры телефона я не могла
вспомнить, перебирая их в разных вариантах, но безуспешно. Измучившись,
написала Вере Сергеевне. Она выяснила адреса двух москвичей, которые мне
по возрасту не подходят, и адрес  Олега Сергиенко, единственного Олега,
который в это время пребывал в гостинице "Юбилейная", но который почему-то
живёт во Львове.

Я думала, что дальше Москвы вести поиски не буду. Написала этому Олегу
послание, очень, на мой взгляд, интересное, обращённое к 2-м Олегам, одному -
брату Володи, а второму - совершенно незнакомому человеку. Прошла неделя.
Ответа нет. Или не получил письма, или это не есть он. Стало быть, мои поиски
успехом не увенчались, и 31 декабря Володя отпраздновал свое 28-летие без
меня, то есть, как я и предполагала, исчез. И мемуары с его участием можно
закончить.

Далее, о Паровозе. Кстати, наступил уже Новый, 1983 год, вчера наступил,
голубчик, а я копаюсь ещё с этими мужиками своими и чужими в старом году,
и не могу никак с ними разобраться. Из всех встреч с Паровозом мне запомнилась
последняя, которая произошла перед Новым годом 26 декабря.

Если я не дождусь в новом году менструации, от этого дня придётся вести
подсчёт. Это было ужасно. В антисанитарных условиях, на голой, можно сказать,
земле. Я была почти раздета, а он в своём тулупе, навалился на меня. Никакой
от него путней ласки, разве что божественные в этот раз поцелуи, от которых у
меня закружилась голова. Первый раз растворилась в его поцелуях.

Ну а потом всё не то, что с Захаровым. Потом мы развели костёр, он гладил мои
голые ноги и говорил мне: "Запомни этот день. Декабрь, а ты лежишь почти
голая на земле. Ни снежиночки. В последний раз мы с тобой встречаемся в этом
году. В Новом году ты обязательно выйдешь замуж".

Прекрасное новогоднее пожелание. Тем более, что я вычитала в японском
календаре, что этот год не принесёт мне перемен, и будет относительно спокоен.
"Не ждите для любви ничего интересного в этом году. Если у Вас появится
надежда сменить длительную привязанность, не спешите, отложите на
последний квартал..."

Моя "длительная привязанность" сказала мне, что я его не люблю, просто хожу
с ним по инерции, по привычке. В этот вечер его, видимо, разжёг Генерал. Он
без конца целовал меня в щёчку, восторгался тем, что я стала в последнее время
очень красивой и приветливой. За последние полгода я стала очень красивой
женщиной. И говорилось это при Паровозе.

При моём теперешнем безразличии ко всему мне был почти безразличен этот
его комплимент, напротив, Паровоз так расцвёл, будто это обращение относилось
к нему, и как волк овечку, потащил меня в лес. Все думают, что у нас любовь, а
у нас непонятно что происходит.

И, наконец, 30 декабря, в счастливый свой день - пятницу - я встретила Юрочку
Ермилова. Честно говоря, я его в последнее время избегала. Зачем тревожить
его в медовый месяц, когда ему не до чего и тем более не до меня. Я даже
постаралась его не заметить, но не устояла перед искушением влезть в автобус
в числе первых, и он меня увидел.

Он был искренне рад меня видеть, к своему удивлению я почувствовала в себе
какую-то теплоту.
- Куда ты исчезла? Ну куда? Я её ищу. Звоню: всё вышла и вышла. Как дурак,
обедаю в столовой в час, тебя всё нет и нет.
- Ой, Юрка. захотел бы, нашел, конечно. Я просто думала, что ты витаешь
где-нибудь в счастье.
- Да, витаю, но не очень высоко, боюсь жесткого приземления.
- Что так?
- Есть свои прелести, конечно. Но с удовольствием вспоминаю время, когда
был один, сам себе хозяин. Да ты о себе лучше расскажи, как сама - то?
- У меня никаких изменений не происходит.

Вспомнила Нинулю: "А что я ему напишу? Лежу на пляже, грею свои старческие
косточки. Потом пошла, из меня посыпался песок..." Да, в нашем возрасте уже
не до любви. Но всё равно приятно, что Юрочка обо мне не забыл, даже смотрел
на вешалку, ища глазами пальто в голубую клетку.