Делирика

Говорят, что у каждого уважающего себя алкоголика всегда есть в заначке бутылка, которая спасёт его от похмелья. Не верьте. Это старый и давно опровергнутый миф. Точнее, их два. Во-первых, такой бутылки никогда нет - она уже давно была выпита. Во-вторых - в мире нет ни одного уважающего себя алкоголика.

Большую часть времени, проведенного в запоях, конечно же я совсем не помню. Не помню, что делал каждый день, кроме того, что пил. Не помню, как оказывался в другом конце города. Если везло – одетый. Бывало, просыпался и голый в соседнем районе – пару раз буквально, но стыдно до сих пор. Опустился до того, что находил какие-то брюки на помойке и возвращался в них.

А в конце каждого запоя – невообразимое чувство стыда и ненависти к себе за очередной срыв. Клятвенные обещания самому себе, родным, близким и друзьям, что уж точно завяжу, что этот раз последний уже точно. Железобетонно. Надо ли говорить, сколько раз такое было?

Третий с начала года запой прошёл даже слишком тяжело. По утрам болело всё тело сразу, что было совершенно непривычно, тем более что обычно я укладывался в две недели, но сейчас прошёл уже почти месяц, а я продолжал пить. Конечно, пару дней я догонялся пивом вместо водки, но в итоге вернулся обратно на привычные сорокаградусные обороты.
Даже и не вспомню, какой день это был. Помню только, что июнь, может быть, ближе к середине месяца.

Сначала я не понял, где я нахожусь. Когда догадался, что дома, я сильно удивился. Лежу даже на кровати, на подушке и под одеялом, а не на полу враскорячку, как это обычно бывало. Мне казалось, что я пил у моего соседа или где-то ещё, но точно не дома. Может, это была разливайка через дорогу или просто на лавочке у подъезда. Мысли начинали собираться в кучу, но собраться окончательно, чтобы вспомнить вчерашний день, им мешала абсолютно чугунная голова. Малейшее движение глазами отзывалось жутким металлическим звоном. Когда я попытался хотя бы немного приподнять голову, то её вдавливало обратно каким-то неземным притяжением. Всё тело так же ломило, только ещё сильнее, чем обычно.
Первый раз в жизни словил с похмелья настолько сильные вертолёты. Все вокруг меня крутилось будто бы я катался на карусели, хотя я даже руками не шевелил. Что я такого пил вчера – даже страшно представить. А сушняк…Это было что-то совсем за гранью. Во рту не было даже слюны и мой организм при попытке хоть немного смочить горло категорически отказывался её синтезировать. Такое ощущение, что движения языка резали мне глотку.

Первой моей связной мыслью стало «ну и зачем?». Я надеялся, что где-то около кровати валяется бутылка с водой. Естественно, что я её не оставил её там даже случайно. Но нужно было обязательно встать. Когда вставал, почему-то особенно сильно болел правый бок. Когда дошёл до ванны, то понял, почему.
Думаю, нет особого смысла рассказывать о том, как выглядит человек во время запоя. Мои естественные для такого времени неухоженность, помятость, синяки под глазами никого не интересуют. Важно другое.

Во-первых – перебинтованная голова. Ударили ли меня или же я сам упал – неизвестно. Начал разматывать бинт, но спёкшаяся кровь дёрнула волосы, и я решил замотать обратно. Но вот заметный порез на боку, который у меня и болел, заинтересовал меня намного сильнее. Судя по всему, меня пытались как минимум ранить. Кто, как, при каких обстоятельствах – это остаётся загадкой. Голова так и не вспомнила, что со мной произошло.

И именно тогда я решил завязать. Судя по всему, на последней пьянке меня чуть не убили. Даже если этого больше не произойдёт, то вторым вариантом было умереть от более естественных для алкоголика причин. Допиться до панкреонекроза совершенно не входило в мои планы. В прошлый раз врач, когда я попал с острым панкреатитом в больницу, так и сказал – ещё один запой и мы расковыряем тебе весь живот. Второй такой запой – ковырять тебе живот будет уже патологоанатом.

В прошлый раз, когда я пытался завязать, меня хватило всего на неделю. Дошло до смешного – перепутал банку с компотом и такую же банку с вишнёвой настойкой, которую когда-то привёз тесть от первого брака. Я уж даже про неё и забыл. А они в шкафу стояли, как оказалось, рядом друг с другом. Буквально один глоток и я вновь выпал из реальности на две недели.

Но теперь я планировал продержаться и всё-таки бросить. В те времена я совершенно не запаривался по поводу правильного выхода из запоя, мол, а что такого просто взять и не пить? Как оказалось, это всегда фатальная ошибка. 
Я кое-как оделся, умылся. В холодильнике нашёл открытую бутылку воды. Открыл и жадно к ней присосался. По ощущениям – близко к новому перерождению. Начал пропадать чугун в голове. Мысли наконец-то собрались в кучу.
Правда, выпил я только половину бутылки. Никогда бы не подумал, что руки может трясти так сильно, что можно даже в таком положении я выронил бы эту самую бутылку из рук. Вода, естественно, разлилась у меня под ногами, окатив ступни приятной прохладной.

План был простой до безобразия. Первое – не выходить из дома, чтобы не видеть тех, с кем я запью ещё раз. Второй – не ходить пить, если мне будут звонить и предлагать выпить. Третье – и самое главное – не пить ничего крепче чая.
Посмотрел запасы провианта. В холодильнике всё уж было не так и плохо – какая-то колбаса, заветренный сыр, кастрюля варёной картошки. В хлебнице валялись ещё несколько пачек макарон, а в морозилке было целое сокровище – две пачки котлет и целых две пачки пельменей. Нужно было только сходить за парой пятилитровых бутылок воды и за пачкой чая. Но это уже завтра или даже послезавтра – сегодня исключительно отсыпаться, лежать и ничего не делать.

А пока схожу покурю. От сигарет пока ни разу не хотелось больше пить.
Я вышел на балкон, уселся на табуретку и закурил. Живу я на восьмом этаже, поэтому особо на меня никто бы не пялился. Поставил табурет около стены и стал смотреть вдаль. Удивительно, но я уже полностью оклемался. Конечно, меня до сих пор шатало и был риск упасть с балкона, но я его минимизировал, передвигаясь вдоль опёршись руками и не подходя к перилам слишком близко.

Первые сутки прошли более чем нормально. Я лежал на диване, смотрел передачи про животных. Много спал. За это время мне никто не позвонил – то ли догадывались, в каком я нахожусь состоянии, то ли думали, что у меня всё в порядке. Главное, что меня никто не беспокоил всё это время. Нашим – проще.

На второй день начались неприятности. Всё стало ясно – у меня начался delirium tremens. Иными словами – ко мне пришла белочка. Ничего хорошего в ближайшее время меня не ждало. Не знаю, почему, но я решил выходить из белой горячки самостоятельно.

Тремор, который перестал меня отпускать, заметно усилился. Когда я варил пельмени, то пару раз чуть было не окатывал себя кипятком. Руки дрожали так, что вилкой еле-еле попадал по ним.
Следующей неприятностью стали скачки настроения. Мне стало трудно усидеть на месте. В прямом смысле я ходил по комнате кругами, отжимался, перебирал какие-то вещи. В один момент обнаружил, что говорю сам с собой. Но я знал – всё это нужно просто пережить. Нужно ждать и терпеть, когда оно всё пройдёт. Третьего варианта нет.

На третий день пришло время идти в магазин. Тремор заметно спал, настроение выровнялось. Умылся, побрился, собрался. Надел даже более-менее приличные вещи.
Отоварился в ближайшем продуктовом – колбаса, хлеб, немного фруктов для разнообразия и пару пачек сигарет. Продавщицы вроде бы даже не косились в мою сторону и в этот раз не стали презрительно фыркать, как это бывало. Ну, всё правильно – в кои-то веки от меня не разило перегаром.
Когда я подходил с пакетами к дому, то увидел, что около подъезда стояли четверо. Заметил буквально краем глаза – не было никакого желания рассматривать очередных мутных личностей около дома.
– Э, мужик, слышь!

Разговаривать с ними в мои планы категорически не входило. Я искал в кармане ключи и даже не обернулся.
– Мужик, слышь! – повторил кто-то из них.
Приложил ключ от домофона к считывателю, но он почему-то не сработал.
– Мужик, поговорить надо! Дело есть…
Опять не сработал. Да что ж ты будешь делать.
В этот момент меня схватили за плечо и развернули на сто восемьдесят градусов. Передо мной стоял какой-то хиленький лысый мужик в спортивном костюме на полголовы выше меня.
– Ты там оглох или чё? Слышь, с тобой разговаривают.
– Не слышал. Задумался.
– Дело есть, говорю.
– Какое?
– Убивать тебя будем.
Внутри всё похолодело.
– Чего?
– Резать тебя говорю, надо!
Он достал из куртки нож и пырнул меня в живот. Острая боль сосредоточилась где-то в районе пупка.
– Ты не кричи только сильно, а то соседей распугаешь, - обычным голосом сказал он мне, когда аккуратно усаживал меня на асфальт и придерживал за горло, - тихо, тихо. Спокойно. Надо так, понимаешь? Жень, в шею ему воткни.
 
Ко мне подошёл практически идентичный его дружок и с силой ударил меня в шею здоровенным кухонным ножом. Резкая, страшная и невыносимая боль.
Я проснулся в кровати от собственного крика схватившись за шею, куда меня и били. Продукты аккуратно стояли рядом с кроватью.

Галлюцинации, скажу вам друзья, это очень, очень страшно. Таких кошмаров я и врагу не пожелаю.
Но всё это было лишь прелюдией. Кульминация была на четвертый день.
Когда я проснулся, то почувствовал дикий холод. Сначала подумал - почему я замерзаю в середине июня? Трясутся не только руки, но и я весь. Я понял, что у меня озноб, а значит, температура. Скорее всего, не меньше тридцати девяти.
Я побоялся разбить градусник из-за тремора, поэтому решил, что обойдусь привычными средствами. Нашел где-то жаропонижающие, выпил таблетку, положил на лоб полотенце с холодной водой. Но этого оказалось недостаточно. Решил охладиться быстрее.

Включил в ванной воду, вставил затычку в слив и уселся в саму ванну. Прохладная вода стала потихоньку наливаться, и я откинулся на спину. От температуры сознание вновь стало бродить в разные стороны. Не так сильно, конечно, как с того похмелья, но мне было не сильно лучше.

А потом я умылся, вновь откинулся на спинку ванны и повернул голову налево. А там стоял Саша Герасимов. Сразу его узнал. Это мой одноклассник. Пять лет назад я его похоронил. Тридцать семь лет. Инфаркт.

Стоял почему-то в бежевом пальто. Стоит и лыбится на меня. Такой же бледный, как и в день похорон. Только почему-то в светлом бежевом пальто. Руки в карманы засунул.
– Родной, так ты же умер...
У меня на глазах проступили слёзы. Ком в горле.
А он только смотрит и улыбается злобно-злобно. Я его полностью оглядел, сверху вниз. Смотрю – а из-под пальто копыта торчат. Тёмные, волосатые. Как у козла.
– Цок, - тихим голосом произнёс он.
И тут я заорал. Я схватился за занавеску и начал в неё заворачивается, чтобы спрятаться от него. А он стоял рядом и смеялся.
– Уходи! Уходи отсюда! Ты умер!

Но Саша стоял и продолжал смеяться. Потом он пару раз ударил копытами о кафель. Думал, я с ума сойду. Открываю глаза – нет никого. Только дверь в ванную открыта.

Если соседи по этажу и слышали мои крики, что маловероятно, в любом случае никуда не звонили. Их мало интересовала жизнь местного алкоголика, которому могло причудиться что угодно. Печально, что я допился до такой степени.
Как выяснилось позже, продержаться нужно было ещё сутки.

Превзойти четвёртый день, конечно, пятый не смог, но изрядно постарался.
В один момент, когда я снова пошёл курить на балкон, то вся стена дома рухнула вниз плашмя. Опять я проснулся от собственных криков. Не смогу даже приблизительно передать, до чего это страшно валиться почти с крыши вместе с остальным домом. Сны реалистичны до такой степени, что я уже стал путаться, где реальность, а где всего лишь сплю. Сны при делирии – это очень страшно.
Спустя семь дней я уже полностью пришёл в себя. Через полгода даже жизнь более-менее наладилась. Поэтому могу сказать всего две вещи. Первая – если вы не умеете пить, то не приближайтесь даже к квасу. Если у вас есть даже тысячная доля процента запить после бутылки пива – не вздумайте начинать. Второе – если вы уже начали пить, плюнув на себя и других, то никогда не бросайте резко.
Велик риск, что и к вам придёт настоящий чёрт и будет издевательски на вас смотреть и улыбаться.

Не меньше риск и того, что заберёт с собой.