Отражение судьбы глава 1

1

Артём Воробьёв с замиранием сердца подошёл к стенду, на котором были вывешены списки счастливчиков, ставших студентами медицинского института. Сердце билось гулко и часто, пока он выхватывал глазами колонку с фамилиями, начинающимися, как и у него, на букву «В».
Не найдя там знакомого сочетания букв, Артём не поверил такому невезению и начал изучать списки вновь, теперь уже пробившись ближе к доске с закреплёнными на ней листками и нервно ведя по ним пальцем сверху вниз. Сердце судорожно встрепенулось, когда палец остановился на строке: Воробьёва А. М., но тут же устремился дальше, поняв, что радость была преждевременной.
Проглядев все листы несколько раз, он решил узнать, не закралась ли здесь какая-то ошибка и, быть может, Воробьёва вовсе и не Воробьёва, а Воробьёв? Возможно же ошибиться, уговаривал его разум и тут же ещё больше подзадоривал парня, утверждая, что ошибаются все! В поисках истины Артём подошёл к одному из кабинетов, где, как ему сказали, находится секретарь приёмной комиссии, и постучал в дверь.
- Заходите! - услышал он усталый, а, может, недовольный голос и несмело открыл высокую и тяжёлую створку.
Перед ним предстала пожилая женщина с короткой стрижкой редких волос, взбитых на затылке небрежным начёсом, хорошо видимым в свете, падающем от большого окна. Мочки её ушей оттягивали громоздкие серьги с большими камнями глубокого красного цвета и такой же формы перстень украшал палец правой руки. Она была одета в светлый строгий костюм, явно ей маловатый, отчего юбка, обтянув живот, подскочила кверху, слегка приоткрыв коленки стареющей дамы.
- Здравствуйте, - скромно поздоровался Артём, - извините, пожалуйста, можно спросить?
- Ну спрашивай, - тяжело вздохнула работница институтской канцелярии, привыкшая к разным вопросам абитуриентов и их родителей во время вступительных экзаменов, и продолжила раскладывать по папкам какие-то документы.
- Я там… смотрел... А скажите, там, в этих списках... не может быть ошибки? - осторожно спросил Артём. - Ну-у-у… вот я — Воробьёв, а там есть Воробьёва... ну-у-у… может быть, ошиблись…
- Молодой человек, - назидательно проговорила женщина, бросив на него сердитый взгляд, - знаете, сколько раз и кем эти списки проверились?
- Ннне-е-ет, - помотал головой Артём, почувствовав, что ничего хорошего он здесь не услышит.
- А я знаю! – подняла она голову и строго глянула на него. - И поверьте, за все годы, что я здесь работаю, ни разу никакой ошибки в подобных списках не бывало! Если Вашей фамилии там нет, значит, Вы не поступили… Отдохните немного, позанимайтесь и на следующий год приходите! - сказала женщина и внимательно уставилась в какие-то бумаги, дав понять Артёму, что это весь её ответ.
- На следующий год я буду уже в армии, - пробубнил паренёк и, рассердившись на эту равнодушную тётку, на свою неудачу, на всех «блатных», которыми, он уверен, были большинство поступивших, вылетел из кабинета, а потом и из корпуса института.
Оказавшись на улице, он быстро зашагал по тротуару. Светило яркое августовское солнце, не жалея ни тепла, ни света, а на душе у парня было сумрачно и веяло холодом, как в тёмной сырой пещере.
- Ну как же так? - бормотал он себе под нос. - Я же всё сдал и оценки нормальные были, ну как же это может быть… - повторял он вновь и вновь.
Он не замечал прохожих, наталкиваясь на них, и, даже слыша в свой адрес возмущения и гневные окрики, не поворачивал головы в сторону раздосадованных людей. Его душили обида и негодование оттого, что он провалил поступление в институт и его студенческий статус откладывается на неопределённое время, если не навсегда.
Артём Воробьёв всегда знал, что после школы будет поступать в медицинский институт и ни в какой другой. Его мать Татьяна Ивановна работала медсестрой в больнице, а отец Николай Петрович врачом. Друзья родителей тоже в основном были медики, поэтому Артём с самого детства привык к разговорам о диагнозах, методах лечения, препаратах, уколах и капельницах. Когда он был ребёнком, мама с папой иногда вынужденно брали его с собой на работу. В больнице, где они оба работали он, можно сказать, и вырос. А ещё понял, что медицина — его призвание.
И вот теперь об этом призвании придётся забыть на два года как минимум… или похоронить мысли о нём навсегда. Думая так, Артём в самом прескверном расположении духа пришёл домой. Он жил с родителями в небольшой «хрущёвке», которую они получили в середине девяностых, когда Артём учился в пятом классе, до этого семья ютилась на съёмных квартирах.
Сколько же радости было, когда главный врач вручил им ключи от новой квартиры, выделенной властями для работников больницы и по решению месткома профсоюзов больницы переданной семье Воробьёвых, как остро нуждающимся в жилье, давно и добросовестно работающим в больнице и, что было, в общем-то, самым решающим в этом вопросе, значившихся в больничном списке очередников на получение жилого помещения под номером один.
Завладев вожделенными ключами, Татьяна с Николаем и Артёмом в этот же вечер поехали взглянуть на своё жилище в новом микрорайоне города. Кругом шла стройка, тротуаров возле сданных домов не было и они добирались до нужного им подъезда по лужам и грязи, но это нисколько не омрачило радости от увиденного на пятом этаже их нового жилого пространства. Маленькая кухонька, небольшой совмещённый санузел и две жилых комнаты, одна из которых была проходной, показались им в тот момент дворцом. Через два дня, в первый же выходной они переехали.
Артёму сразу же была отдана комната, которая была маленькой, но зато изолированной, а родители оставили за собой ту, что была побольше, но проходной. Перевозить им особо было нечего, ведь мебель, которой они пользовались, принадлежала хозяевам квартиры, которую они снимали до сих пор. Первой их покупкой стали холодильник и кровать для Артёма. Родители ещё в течение года спали на расстилавшемся каждый вечер на полу своей комнаты матраце, пока смогли приобрести диван. Но это всё было совсем неважным, главное – у них теперь была квартира, которая, правда, мало изменилась с тех пор, как они её обустроили в самом начале. Обои только поменяли года два назад и ванную комнату выложили кафельной плиткой, а поначалу она была просто выкрашена синей краской. 
Артём открыл знакомую с детства обитую чёрным дерматином дверь и был встречен радостными возгласами родителей, которые по случаю субботнего дня были дома.
- Сынок! Наконец-то! А мы тебя заждались! – воскликнул отец.
- Тёмочка, дорогой, проходи скорее, рассказывай! Можно же поздравить тебя, да? – с широкой улыбкой, но беспокойным взглядом к нему подскочила мама.
- Нет, мама, не с чем меня поздравлять! – зло бросил сын, плюхнувшись на маленький табурет, всегда стоявший возле вешалки в прихожей, и стал расшнуровывать туфли, затем стянул их одну за другой с ног и бросил рядом, как пришлось.
- Как это не с чем… Ты же всё сдал и сдал хорошо… -  Татьяна Ивановна совершенно не задумываясь, механически подняла и поставила новые, купленные Артёму на выпускной, чёрные закрытые туфли на обувную полку, не спуская при этом глаз с расстроенного сына, да и её глаза были уже на мокром месте, а голос дрожал от понимания того, что она сейчас услышит.
- Вот так, мама, не с чем! – Артём встал и развёл руками.
- То есть… ты не прошёл по конкурсу, что ли, не понимаю…  - растерялся Николай Петрович.
- Так, папа, так! – чуть не плача сообщил им Артём и направился в свою комнату.
- Сынок, Тёмочка, не стоит так переживать! – бросилась за ним мать. – Конечно, обидно это, понимаю… но это же не конец света, будешь пробовать на следующий год… О-о-ой, - прижала она руку к губам, понимая, что только что сказала, но Артём уже вошёл в комнату и захлопнул дверь.
- Тёма, мама права, совершенно не стоит думать, что это крах, многие врачи не могут поступить в институт с первого раза, это сложно… Дорогой сынок, давай поговорим, не закрывайся от нас… пожалуйста…
- Вы же понимаете, что это всё! – раздалось из комнаты. – Сейчас армия и конец всем мечтам!
- Ну я тоже после армии поступил в институт, что тут такого! – всё ещё пытался успокоить его отец.
- Вот именно, папа, ничего…  два года армия, потом шесть в институте, ещё интернатура, вот ты и тянешь лямку простого невропатолога в простой больничке, потому что у тебя уже не осталось сил на карьеру в нормальной клинике, которые сейчас открываются повсюду, а я так не хочу! – летели злые и резкие слова из-за закрытой двери. – Учиться надо сразу после школы, чтобы было время на всё!
- Сын, не всем делать карьеру, такие врачи, как я, тоже нужны, - возразил отец, – кто же будет лечить простых людей, у которых нет денег на эти самые клиники, о которых ты говоришь… Мама наша вообще медсестра, она не смогла пойти в своё время учиться дальше, но её опыт знаешь… некоторых врачей сто;ит!
- Ой, ладно, родители, хватит этих ваших идеологических тезисов… есть-то будем сегодня? – спросил Артём, выйдя из комнаты уже в спортивных брюках и футболке.
- Конечно, будем! – спохватилась Татьяна, обрадовавшись тому, что сын вроде бы не погружается глубоко в мрачное настроение, как показалось вначале. – Конечно, родной, иди мой руки!
В последующие дни мать с отцом старались при сыне не касаться злободневной темы, хотя наедине друг с другом и в кругу знакомых и коллег активно обсуждали несостоявшееся поступление Артёма. Собеседники, как водится, привычно сетовали на несправедливость, ведь мальчик так готовился, ночи сидел за учебниками, даже полгода занимался с репетиторами и гляди-ка - остался за бортом, а ведь наверняка нашлись такие, за которых конвертики занесли кому надо, и они студенты!
Но как бы Воробьёвы не злились на несправедливость, клеймя «блатных» и материально благополучных счастливчиков, это не изменило действительности – шанс стать студентом в этом году Артёмом был безвозвратно упущен. Приближался ноябрь, а с ним и его восемнадцатилетие. Это означало только одно – парню надо было готовиться к строгому армейскому распорядку, который не за горами.
Материнское сердце сжималось от переживаний за милого Тёмочку. Нельзя сказать, что сердце отцовское в эти дни билось спокойно, хотя Николай старался не показывать виду, что переживает за сына, пытаясь так поддержать жену, которую очень любил, как и в самом начале их знакомства.
Их история началась со счастливой случайности, хотя оба позже посчитали, что счастливая судьба их пары была предопределена свыше. Всё решила одна свадьба, где они встретились. Женились тогда однокурсники Николая, чья любовная история не смогла дождаться получения дипломов для вступления во взрослую жизнь. Танина семья была дружна с семьёй невесты, именно это обстоятельство и привело девушку на свадебное торжество.
Николай сразу же обратил внимание на юную стройную брюнетку с красивой улыбкой и искрящимися глазами, в которые он заглянул, пригласив её на танец, и даже светлым днём увидел отразившиеся в их зелёной пучине мириады звёзд.  Она поначалу держалась с ним холодно, старательно игнорируя восхищённые взгляды, что летели в её сторону. Однако Николай был настойчив, а Танюша оказалась проницательной, чтобы разглядеть его искренние устремления и намерения.
В общем, так уж вышло, что после этого дня они начали встречаться. Коля узнал, что Таня тоже изучает медицину, только пока готовится стать медсестрой, а в дальнейшем собирается продолжить учёбу в мединституте, видя себя в будущем врачом-педиатром. Николай был значительно старше Танюши, но влюбился в неё как мальчишка. Он с самого начала знал, что это навсегда, и не ошибся.
Против них были многие обстоятельства: почти девятилетняя разница в возрасте, запреты Таниных родителей, отсутствие у Коли материальной возможности ухаживать за девушкой на широкую ногу и никаких радужных перспектив в ближайшем будущем, да и в отдалённом, как показало время, тоже радуга не засверкала. Но у них всегда было главное – любовь. И друг к другу, и к своему единственному сыну.
Артём не знал роскоши, не был избалован материальным достатком, когда все детские капризы удовлетворяются моментально, но он знал теплоту семейных праздников.  В такие дни у них в обязательном порядке был вкуснейший торт, испечённый мамой, а квартиру они заранее украшали чаще самодельными гирляндами и нарисованными от руки плакатами. А ещё звучал искренний смех и песни под гитару, что отец снимал со шкафа, где она терпеливо ожидала таких вот тёплых семейных вечеров. 
Они никогда не ездили семьёй в отпуск к тёплому морю или на заграничные курорты, но ходили в походы с палатками, гитарой, ухой на костре из пойманной в ближайшей речке рыбой, сплавом на байдарках и покорением небольших горных вершин. И везде они были все вместе, всегда втроём - дружные и счастливые.