Ароматы домашнего счастья

Стоянке междугородних автобусов, где с утра до вечера гремели движущиеся машины и голосистые разговоры пассажиров, придавало особое очарование сначала появление клубка пара, а затем и улыбки бабушки Зинаиды Ивановны. В платочке, завязанном узлом, она выглядела, как живая ленточка прошлого, которая привлекала взгляды всех, кто проходил мимо её небольшого, но уютного столика.

Каждое утро, едва рассвет начинал красить небо в розовые и золотистые тона, Зинаида Ивановна готовила свой самовар. Возлагая на него особую торжественность, она зажигала огонь, дожидалась, когда из носика начнёт выходить пар. Это было её секретное оружие, привлекающее внимание в противовес современным магазинам и ларькам с быстрым питанием: дымящийся самовар притягивал людей, как свет лампочки, особенно в холодные осенние и зимние дни.

На столе с аккуратной скатертью лежали румяные булочки, горячие пирожки с картошкой и мясом, а также бублики, щедро посыпанные маком. Зинаида Ивановна с радостью предлагала горячий чай и кофе, щебеча о том, как важно не только накормить, но и согреть душу. Пассажиры, прежде чем подниматься в автобусы, искали её взгляд. Лишь она могла сделать их день чуть теплее, наполнив его ароматами выпечки и заботой.

Она всегда казалась довольной, а её улыбка светилась добротой. Однако, когда солнце скрывалось за горизонтом и последние автобусы отправлялись в путь, её радость замирала. С грустью собирала Зинаида Ивановна свои пожитки в объёмные сумки: прилавок, который весь день служил ей верой и правдой, пустел, а её сердце наполнялось неизбывной тоской.

Рядом с ней всегда находился Гриша — её крупный рыжий кот с важно поднятым хвостом. С уверенностью адъютанта он следовал за ней, порой останавливаясь, чтобы поправить свой мех и с гордостью осмотреть мир. Гриша был не только другом, но и памятью о сыне Григории, который не вернулся с СВО. Зинаида Ивановна часто вспоминала, как сын принёс ей измазанного чернилами котёнка с поломанными рёбрами, которого они вместе выхаживали. Это был момент ультрамаринового счастья, который хранился глубоко в сердце.

Когда она возвращалась домой, таща тачку, полную своих сумок, Гриша аккуратно шагал рядом. Они вдвоём пересекали тихие улицы, где только начинало вечереть. В такие моменты бабушка прощала ему все шалости и капризы, ведь именно он помогал ей чувствовать себя нужной, ещё живой в этом большом, порой безразличном мире.

Дома Зинаида Ивановна всегда говорила Грише: "Ты моё счастье, мой верный друг". Она берегла его как память, как символ любви, которой больше нет. Выплаты от государства, которые когда-то казались спасением, ушли  боевым товарищам Григория на покупку необходимого. Теперь осталась только эта простая, но такая важная жизнь на стоянке автобусов, наполненная людьми и воспоминаниями о сыне. Даже когда свет вечернего солнца угасал, она месила тесто, уносясь мыслями в прошлое. Зинаида Ивановна знала, что её доброта, как горячий чай из самовара, согревает не только тела, но и души. Каждый вечер, вспоминая своего сына, она продолжала дарить тепло и свет всем, кто нуждался в них. А с котом Гришей, который сидел рядом, они вместе оставляли в этом мире частичку своей любви и надежды.