Миндаль цветет и в сентябре

     "Миндаль цветет и в сентябре» — о женщине, пережившей потерю, и внезапно расцветшей весной в Бруклине.

        Прилетели они ещё в двадцатом веке, прямым рейсом из Москвы в Нью-Йорк. Светлана и Саша Коган. На самом деле — из Харькова, где и родились, и выросли, и вырастили двух дочерей. Жили размеренно, как все — работа, семья, отпуск в Крыму. И не собирались ничего менять, не имитировали мечты, просто жили.

     Но когда пришло время развала Союза — того самого, с красным флагом и серыми очередями, — не захотели они оставлять дочерей под его осколками. И как сотни, тысячи еврейских семей, ушли — или, как тогда говорили, "увели себя" — в Америку. В самую лучшую страну на свете.

      Жизнь сначала превратилась в нервную суету: продать то, что нельзя увезти, упаковать то, что можно, попрощаться с родными и с улицами, по которым ходили босиком.
     В Америке Светлана быстро нашла себя — устроилась в крупный банк. Саня работал инженером.

Света крутилась в делах, в ответственной работе, будто бы освободилась от боли расставания с прошлым. А Саша — наоборот. Внешне он оставался спокойным, но внутри ныла тоска — по прошлому, по статусу, по себе прежнему.

        Через десять лет его сердце не выдержало. Тихо, почти беззвучно, он ушёл. Оставил её одну.

     Света будто осыпалась. За одну ночь в её лице появилась старость. Взгляд стал стеклянным. Она перестала узнавать в себе женщину, которую когда-то любили. Походка стала медленной, как у очень старой женщины.
Работу оставила. Жизнь — словно выключили. Осталась тишина, слёзы, и разговоры с ним — невидимым, но родным, всё ещё живущим где-то рядом.

     Она пряталась от детей, от звонков, от заботливых голосов, и бродила по Brooklyn вдоль берега по Boardwalk — как будто искала то, чего сама не знала. И однажды увидела: на утреннем берегу, среди ветра и чайкиных криков, люди двигались медленно, плавно. Как в танце или как во сне. Среди них таких, как она — было много. Седые, вдумчивые, улыбающиеся.

        На следующий день она встала рядом. Просто встала и повторяла за ними. Кто-то позвал её на медитацию. Другие делились книгами и историями.

Так началось её второе расцветание.

Светлана начала узнавать другую себя. Та, прежняя — заботливая, сильная, но зажатая в делах и долге — как будто освободилась. Теперь она управляла мыслями. Училась выбирать реакцию. Не мир управлял ею — а она собой в этом мире.

И вдруг… когда сентябрь принёс осенний ветер, когда деревья начали терять листья, когда все снова кутаются в шарфы — Светлана почувствовала весну. Прямо в своём сердце.

Запах цветущей акации, сирени — и что-то ещё. Что-то невидимое, но сильное ощущаемое.

— Миндаль, — сказала она себе, — Цветущий миндаль. Это не дерево... Это я.

И она улыбнулась. Легко. По-настоящему. Впервые за долгие годы.



Послесловие.

Иногда кажется, что время остановилось. Что боль — навсегда. Что утраты выжгли всё живое.
Но внутри каждого из нас живёт дерево. Оно может стоять долго без листвы. Оно замирает в зимах души.
Но однажды, когда никто не ждёт,
— вдруг —
распускается первый нежный цветок.
Не для других.
Не для календаря.
А потому, что в нас самих проснулась весна.

Миндаль цветёт рано.
Порой — вопреки.
И может быть, это знак:
всё ещё впереди.