Marco preto. Глава 2

Тридесятое царство
 
Вселенск  - холмы и овраги. С моего крыльца    видны красные     очертания знаменитой крепости. Но   напрямик не пройти – путь отрезает глубокая, заросшая деревьями балка.  Ирония географии -  живешь у самого центра,  а чухать к нему как с окраины.  И повсюду деревья:  вышел из дома   и сразу в лесу. 

Сказочный лес
 
Наш квартал  с трех сторон окружает овраг.    От домов овраг отделяет кленовая роща. До войны там был пустырь,   в оккупацию дома заняли фрицы, а  жильцы рыли землянки на пустыре. После войны они вернулись в квартиры, а на месте пустыря разбили огороды. В шестидесятые огороды убрали, а проплешины засадили американскими кленами. Вместе с нами, детворой, порослью семидесятых, посадка вытянулась, вошла в силу, стала густой и не имела ни одного поваленного дерева. Под ее кроны съезжались мамы с детьми в дешевых колясках.   После грибного дождя мы выбегали с ножиками и пакетами, и возвращались домой с  урожаем шампиньонов и подберезовиков.   В  ее глубине   стоял теннисный стол, за ним старшие братья пили пиво и резались в теннис. Но вскоре его,   по требованию строгих отставников, - а  наш квартал  был рядом с воинской частью,     убрали. Но старики рано радовались: мы превратили рощу в футбольное поле. 
Потом за оврагом возвели Завод.  По будням надрывно зашумел конвейер, застучал штамп, клепая детали бытовых агрегатов.  В балку завели трубу с заводскими стоками, и в ручье, где водились пескари, пропали тритоны, перестали квакать лягушки, а в подлеске исчезли грибы. Но роща продолжала молодиться,  не замечая подселившейся хвори. Деревья еще шире раскидывали свои кроны,  и можно было обойти квартал по подкове, так и  не увидев неба. Потом мы стали подростками, и деревья начали падать. Сначала  от сильного ветра.  Затем - потому что пришла пора. Американский клен  недолговечное дерево…
Вещее древо
…Одно из них рухнуло на самом краю, и стало служить нам скамейкой. Отбегав  матч, наша компания гомонила на нем допоздна, мешая отдыху стариков  и раздражая шумным разгильдяйством. Однажды  сосед-полковник добыл канистру с креозотом, и  обработал дерево от корней до самой макушки. Пролил добросовестно – удушливый запах еще полгода заставлял людей закрывать форточки, и слать соседу проклятия.    Полковник давно умер, а ствол никак не может догнить. Вчера у него отвалился  толстый сук,   из черной бахромистой раны потянуло    ядовитым запашком. Может дух держаться столько лет? Или это пахнет в моей голове? 
А еще своими молодыми зелеными отростками  от ветвистых корней,  он похож на батарею  в  армейской сушилке. Их вообще там две – в просторном помещении на пару окон с гладкими стенами и шершавыми  полами. Два сварных квадрата на ножках с железными рифлеными колбасками внутри. Отставлены они достаточно далеко друг от друга.  (Там может поместиться две шеренги. Причем, одна будет падать вперед, не задевая второю). Из этих колбасок  также торчали  тонкие железные «побеги», загнутые на концах в букву «г». На них надевались мокрые сапоги, оттопавшие  по лужам или по снегу.    Когда батарею  топили,     прахоря       источали     дубильный, с едким привкусом дух. А во  время ночных «заточек» мы падали на эти «веточки»   спинами,  делая затяжки на     майках.    Было так: мы, «бобры», отслужившие полгода, замирали по стойке «смирно у батареи,  а   четверо  «птиц»  отмотавших год,  метались вдоль  нашей шеренги и    дубасили  нас по   рабочим «фанерам». Перемещались приставными шагами    и совали  в души потные кулаки. Последовательно, по очереди. Можно вспомнить  деревянные молоточки внутри пианино, что при нажатии клавиш выпадают  из ряда близнецов.  Толчок – тело подламывается и через миг возвращается   в строй… и снова подламывается  от следующего удара,    наблюдая, как     в невидимой простецкой гамме в наклон уходит сосед.  Следующий «палец», нажимал на «клавишу» - и спина-молоточек снова уходила назад, на бесшумные «струны». Было больно, обидно, мы могли легко  разметать  озлобленных «птиц»,  и каждый из нас был почти на голову выше любого из    мучителей  но мы не шевелились, но, вытянув руки по швам,  только принимали удары и слушали вопли «считалочка» - по этой команде мы читали стишки, и  «вспышка с тыла» - по этой  е мы  падали   и отжимались. И  хором считали отжимания  вслух. Какой страх держал нас  на привязи –    речь не об этом.  В  окне   торчал наблюдатель,   раскачанный хлопец, гуманно решивший не участвовать в сече,   а над   батареей у дальней стены  клубилось  звездное облако. Оно дышало, звездочки чертили оранжевые штрихи и подмешивали в испарения едкий махровый дымок.     Там, под облаком,     поджав ноги как на плоту,        на второй батарее сидели наши деды.  Они были скрыты тьмой,  и мы  видели   только  яркие точки. Казалось, их множество,  целый рой.  Ты падал на шершавый бетон,  чувствовал ладонями липкую лужу,  локтями – локти соседей, отжимался, скашивал в страдании взгляд -  а над тобой    в ночном космосе  клубилась галактика…
Это было красиво. Ты даже забывал о страданиях.
Уже в конце процедуры,      после команды «отбой» я с трудом   поднялся с корточек, и  за свою медлительность получил от нашего пропадающего днями у груши таджика  сосредоточенную, упругую   серию в грудь.  И тут же истошные вопли  «птиц» куда-то провалились.  Нет, они доносились  до слуха, но шли  как бы снизу,  словно с оставленной тобою планеты.  Я же, коротко ощутив  железяки    под лопатками,  попал в белый туман.  Но он был  особым, он был из света.   В тумане ты ощущаешь прохладу,   а здесь чувствовалось  как бы сухое  свечение, ты был  словно   в  белом,  горячем песке.  И  сознание притом не ушло,   оно бодрствовало и блаженствовало, будто я вылетел из преисподней  в райские кущи.     Потом снизу  донеслось: «Кошкин, Кошкин, ты офигел?! Подъем!»…. и я очухался на закорках.    Упирался пальцами в пол и  качался как мусульманин в молитве, толкая задом стальной уголок батареи.
Так я узнал   «белый свет» и «вещее древо». Главные слова из моей системы.   Вещим деревом наречена   батарея. Почему?  Потому что   под ней мы   различили  чистое зло. Да, не войну, не мор, не блокаду. И зло наше  не вселенское,   камерное. И все-таки оно – зло. Без маски. Без всяких условностей.  Открытый выпад Держателя Мира против рода человеческого, откровенная ненависть,   желание уничтожить.      Притом, нас дубасили   ни за что, чисто  по традиции, в  ночь   отъезда последнего дембеля.      Словом, Древо в сушилке  рассказало про зло. Этот поваленный клен, чья «вещесть» по моей системе   подтверждается набором подобий – торчащие ветки, тем, что он  лежит на земле -   вчера обещало рассказать о моем добре. И  оно рассказало. Но, кажется, я его неправильно понял. 
А белый свет… как-нибудь потом рассажу.  Не нужно все сразу.
Кстати, белый свет можно легко увидеть. Он отражается на бумаге.  Или в  бумаге. Она для него словно зеркало,  если на ней кроме того написаны     правильные слова.
В общем, к чему это я. Я же начал про рощу. К тому, что ее будущее легко предсказать.  Лет через двадцать она   зарастет бурьяном, а деревья попадают и сгниют. Место  счастья покроет забвение и тлен.  И от судьбы не уйти,    даже если поменяешь локацию.    Бурьян и валежник,   будут смотреться, конечно, иначе. И все же   синхронно беспорядку в роще они  накроют тебя     в самых распрекрасных лондонах, москвах и парижах. Ты даже  не поймешь, почему все завалилось.  Ну, а если  не собираешься менять географию, ты обречен вдвойне!
Однако, есть выход.   Нужно  выполоть бурьян в твоей роще. В твоей сказочной роще, что теперь живет в Белом свете.    И    попасть туда  можно осмысленно переназвав   мир.    Рощу рядом с домом   наречь волшебным лесом.  Поваленный клен  -   Древом познания.   А   автостоянку        на той стороне оврага…   
Впрочем, довольно. Пока достаточно. Изложенное итак уже  выглядит лютой шизой. Скажу  лишь последнее: «все  возможно» – вот что почувствовал я  там, куда  меня отправил   Муйдин, и что я всякий раз ощущал под Усладово. Все – возможно! Надо лишь найти правильные слова.  Обратиться к белому свету и все изменить. И   бабушка    это же мне показывала. То есть,  мои занятия  вовсе  не блажь,   а древняя технология.
Впрочем, можете верить, можете не верить.  Теперь о самих занятиях.  Пришел я к ним так:  на выходных,  чаще по субботам я начал сбегать  из дома рано утром, чтобы меня не застала тетка.  Она хорошая, только, убирая за лежачим дедом,  она  из своих тяжких трудов постоянно устраивает спектакль.  Ее надо жалеть, ее надо слушать, понимать, какая ты неблагодарная скотина и как тебе повезло.  И т.д и т.п.  О моих прыжках по ночам, когда дед падает с дивана,  и уборках его комнаты речи  не ведется.  По умолчанию, дед  после ухода тетки засыпает и просыпается только с ее приходом.
Значит, я стал сбегать на стоянку и подолгу сидеть рядом с машиной.  Но не просто, а сортируя рабочую макулатуру.  В командировке нет времени держать ее в идеальном порядке, потом, ее много, для каждого клиента своя, а времени в обрез, вылез у аптеки, взял с  в папку нужное, десять минут – и  обратно. Бумаги на кресло – и к новому клиенту.  И после командировки салон выглядит библиотекой после маленького торнадо.
И вот, я садился на детский стульчик и принимался бумаги сортировать. И это меня даже как-то увлекло. Перебирая документы, я  вспоминал   в подробностях командировку.  А с ней  всплывало в памяти и     прошлое.  И именно нужное. Жизнь  связывалась и казалось уже небессмысленной.    
Так, я  часто   думал  про удачную вылазку позапрошлой весной к моему  армейскому другу.  Он жил в южной области, за восемьсот километров от меня.  По словам сослуживцев, Славик здорово поднялся и стал важным человеком. И мне было интересно это проверить.  Интернета еще не было, связи тоже, только своими глазами убедиться и оставалась. И тут помогла работа. Раз в месяц мы отчитывались нашему начальству  в Орле.  Поездка туда  занимала   сутки. Семь часов с напарницей мы тряслись в одну сторону, приезжали, отчитывались,  и на попутной «Газели» с товаром возвращались на наш склад.   И вот однажды машина,  с которой мы должны были вернуться,  сломалась.  На другой водители были из рейса,  в общем,  мы с коллегой зависали на сутки.   И тогда,  чтобы не терять зря времени, я напросился  подсесть в  «газель»  с товаром  для местного развоза.  В офисе на стене висела  карта доставки, и там я с радостью обнаружил поселок,  где жил  славный армейский дружок.   И вот, я  свалился к другу  как снег на голову,   без предварительно звонка, и потому  увиденное было никак нелакированным свидетельством «величия» нашего  сослуживца, простоватого, конопатого и рыжего,   в  успех которого вот сейчас,  в новых временах ну уж никак  нельзя было поверить!  Я  вылез из машины у   свежее побеленного дома культуры с пестрыми афишами, большими театральными дверями   и мощными с колоннами.  Договорился с водителями, что они на обратном пути  вызовут меня смс-кой, и пошел наобум в  глубины дворца. В холле   снова наткнулся на афиши и под каждой из них была фамилия В. Плутонцев. Самого Славку застал уже в полутемном зале, сердито бродящему вдоль кулис.  Он был прежний, только сильно заросший, но с тем же рыжим цветом волос  и конопатым  лицом. В цивильном костюме без галстука, он раздавал нагоняи рабочим сцены, на колосниках и в оркестровой яме. Рядом с ним замер небольшой оркестр  с баянами и балалайками и  ударной установкой, рядом позевывала танцевальные пары в зеленых косоворотках и сарафанах. С колосников  перед славкой оправдывались называя его  по отчеству. Потом Плутон набросился  на танцоров, с нажимом объясняя каждому рисунок движений. Потом  из боковых дверей  ему принесли  радиотелефон и он начал орать на руководство  поселка, и кто-то по его жесту резво стартовал  за машиной.   Да,   решил понаблюдать за Славкой в полумраке зала,  хотел убедиться, не обманывают ли меня глаза. Ведь  в  армии простодушней Славки человека трудней было придумать!  В роте   мы постоянно оттачивали на нем чувство юмора, прикалывались, хохмили.  А теперь  он стоит у руля.  И  перед ним приседают разные  люди.  И после того, как я подошел к сцене и окликнул его  по имени отчеству,   после теплых объятий и отмены репетиции,  мы пошли   к нему домой «на чай»,. И по ходу «похода»   подтверждения его крутости я получал  едва ли  не от каждого встречного. Кто-то, ковыряясь на грядках,  через штакетник оправдывался за прогул, кто-то звал посмотреть на новый ремонт. Кто-то окликал Славку с другой стороны улицы, умоляя посмотреть его «материал». Славик отвечал с ленцой, утомленно, с полным чувством собственного достоинства. Он был важен, он был незаменим.  Потом его догнала машина из администрации, и   он властно махнул рукой шоферу: заезжай через час.  «У меня проездом армейский друг,   пусть подождут».     Через два часа у ДК я сел в газель и поехал обратно, не в силах совместить прошлое и настоящее.   Плутонцев! Плутон! Наша   «боксерская груша» для отвода души!  Человек, который был   вообще сгинуть в эти времена!  А он не сгинул, а встал на ноги. Не чета тебе.  Значит, это можно сделать.  Даже не кривя душой. Плутон как был в роте музыкантом, так и сейчас пошел по культурной линии. Но   зацепил еще и административную.   И у себя на деревне первый человек.  У  него настоящая жизнь.. 
А потом вспоминалась другая  вещь. Свежая.  Я о ней уже говорил. На еженедельном маршруте, на  обратном пути, когда поделаны все дела,   я   ощущал    рядом    чудесный  портал, эдакий прозрачный колодец с живой водой.    Тело, мозг, нервы   вдруг начинали вибрировать и предвкушать мое туда попадание.   Будто я    сказочный Иванушка    нырну сейчас в волшебный котел и выпрыгну из него справным красавцем, у которого все на мази.    Последнее испытание  –  чувствовал я - и скоро все кончится!  Слушай, Демьян – шептало в мозгу, -      слушай же, дембель! Вот она, настоящая жизнь.  Вот оно   окно в нее! И  не «возможности», сука, а великой  реальности! Твоей настоящей судьбы,   и черт бы побрал  злую  житуху!
Пример настоящей жизни и портал в нее. А с ними и  призыв. Призыв вернуться к  попыткам добиться успеха. Ведь какие я горы поначалу сворачивал, пускай и    для того, чтобы не оказаться на дне. Но ведь сворачивал! Теперь я вроде не на   дне и можно попробовать пробиться наверх…  Только -   как?
В  раздумьях я доезжал до Вселенска,   включался в рутину  и магическое ощущение снималось само собой.  А иногда его кое-что убивало. Сразу и наповал.
Например,   проклятое изобретение нашего кикимора!
Пример, - говорите, -   Призыв?! А   «портфель менеджера» не хотите?! 
***
Я  ненавижу современную бизнес-лексику, убогий  новояз  с его  «окнами возможности», «зонами комфорта» и прочими трендами-шмендами. А  начальник отдела сбыта, Нос в просторечии,  приволок   надысь еще одно заклинание:    «портфель менеджера». Так называемый.  И бил он нас  этим «портфелем»  с весны до лета,  потом сам получил по шапке и на время утих. А нынче, в июле, вновь взялся за старое. На последнем допросе  наехал:   « Я давно не слышал, как ты работаешь с портфелем менеджера?» Бля!   И  главное,  «портфель»  это не сумка.  В духе  нашего времени,  когда одним называется что-то совершенно другое,  «портфелем» названо несколько типовых    документов-инструкций. И их Биркин преподнес как магические артефакты, вроде волшебных палочек,    что порвут  рынок   и приведут  уездную  фарму под   знамена   ЗЕА. Чтобы, как в недавние времена   централизованного снабжения, наша       контора-склад стала единственной бочкой,  из которой местные парацельсы   черпали   бы жизнетворные зелья. Заодно поливая  и нас, грешных манагеров,  золотым дождем великих зарплат.
Чтобы не оглушать горожан зубовным скрежетом, я принимался за «портфель» по утрам субботы, на  стоянке над оврагом, в паузах закусывая бутербродами и читая книжку Ивана Бунина  про жизнь с театрами, скачками  и интрижками, где про бабки не думают.
Тут вы вправе спросить: собственно, а в чем проблема разложить три бумажки? К чему  ваша  помпезность?  Но дело в том, что их как таковых не три штуки, а как бы… три ВИДА. Бумажек-то может быть и десять и тридцать три  И постоянно думаешь,  всё ли у тебя  в комплекте, не улетели ли при остановке чеки на бензин, не потерял ли авансовые… Когда скачешь от аптеки к аптеке, подкалывать их друг к другу нет возможности.  Ты как правило выбираешь для каждого нового клиента из кучи бумажки, типа чеки, что касаются его. А после визита помещаешь на заднее сиденье, придавливая стопкой прайс-листов или рекламными буклетами. Даешь  по газам – и к следующей аптеке. И новый клиент. И за двое суток салон   превращается…. А, я это уже говорил.     То есть,  я не неряха. А просто цейтнот и сквозняк. И семьсот километров по семи городам, а в них сорок аптек. И потом, самое главное, каждая бумажка требует своего «обслуживания»   Вот, например, маршрутные листы. Как ни странно, это действительно листы А4, даже в шапке   написано МАРШРУТНЫЙ ЛИСТ. А ниже таблица из трех колонок и пяти строк. В колонках заглавия  – КЛИЕНТ, ВИЗИТ, ВРЕМЯ.  В одной ставим название точки, например,  ИП Пупкин, во второй пишем о  содержании беседы, в третьем клиент расписывается и ставит печать и точное время. То есть, не бином Ньютона. Все просто. Но  с какой помпой нам их подсовывали! Сразу  вспоминается  помещение бывшего цеха автобазы, высокие окна в рабице, выходящие  на засыпанную талым снегом промзону.  Желтые стены.  Пестрый народ по периметру зала жмется к столам операторов,   а полный  щекастый брюнет    с чеховской бородкой, для убедительности даже снявший пиджак и оставшийся в синей рубашке,  запихнув пухлые пальцы за ленты подтяжек, и, словно дуче,  убеждает собравшихся, что черное это белое.  Мы возражаем:  в теории, которую нам преподавали в Москве на месячных курсах, мы не должны перед клиентом оправдываться. Мы для него вроде богов,    а он выставляет нас   будто к нам нет никакого доверия.
«Зачем вы говорите, что я вас подставляю?! – деланно изумляется кикимор, - Моя задача   дать вам  удочку, а не контролировать или  рыбу ловить за вас. Вот вам удочка, портфель менеджера! Коммуникативный контент, универсальный экран и акция! Я вам удочку –  вы мне большую рыбу!»    «Окно возможности» тебе в задницу  - шепчет народ, - какая удочка, такая будет тебе и рыба» «Чем вы недовольны? – крутится на месте толстяк, - в экране посещения  клиент увидит, что вы работаете не с ним одним. Он обратит внимание на подпись конкурента, и загорится! Это его только подстегнет!» «Это итак все знают» «Знают одно, а когда увидят – это  совершенно другое!» «Смотри, Вениамин Александрович, - говорю я, подняв руку, -  Вот у меня есть   Аверкина…
И рассказываю про двух клиентов соседей. Первая  - тетка с челкой как у Дитера Болена, толстуха  с красным носом. А в следующей строке  ООО «Виталина». Ее хозяин Николай Плесцов, по   прозвищу Песец из-за вредности и принципиальности.   И вот они злейшие враги, Аверкина и Песец. Аверкина его в свое время учила, а Песец, ставши местным начальником, за какие-то косяки ее аптеку чуть не закрыл.
«И значит, что – я подношу Песцу маршрутник, и он куда смотрит?    Правильно, в среднюю ячейку, что я делал у Аверкиной. Аналогично и   та будет своим скрипучим по дну бочки прокуренным фальцетом выпытывать, «что там  у Кольки». И что мне им отвечать?» - спрашивал я начальника.   «Пиши нейтральные формулировки! – орал в ответ Биркин, уже почувствовавший, что снова  сел в лужу. «всегда   можно обойтись нейтральными фразами!»  Ага, - усмехался  я, - это типа что «обсуждали ценовую политику»,   когда меня на три буквы послали?» «Типа да-а-а! – ревел в ответ кикимор, выкатывая буркалы.  Я пожимал плечами – если нейтральные – на фига вообще этот  сыр-бор?
И вот, на стоянке я довожу экраны посещения до ума. Не только выдумываю нейтральные фразы, но и вообще, полностью заполняю.   Потому   никому из клиентов я их не показываю. А страницы они мне пропечатывают заранее.  Да, почти на всех клиентов у меня есть заготовки с печатями в последней колонке И мне остается только проставить названия в первой ячейке, во второй – выдумать «нейтральную формулировку», в третьей  доставить время и подписи хозяев  разными чернилами – для чего в моем бардачке всегда дежурит набор гелевых и шариковых ручек разного цвета. Не все, конечно, печати имеются, кому-то приходится кланяться и подсовывать  дебильную бумагу, унизительно при этом оправдывая  контору. «Вообще мы боги фирмы и хозяева продаж, но…».  А клиенты в ответ ухмыляются: «Да-да, хозяева. Не грузи, вы же под колпаком. Вообще, ты, Демьян, хороший парень, мы видим, что  стараешься, но твое ЗЕА – говно, и   цены у вас – космос».  И прибавляют: «нашел бы уже нормальную фирму». Ха, и где?    Здесь вам не Москва. Спасибо и за эту.
Маршрутники  - самое трудоемкое дело. И ведь   главная подлость в том, что сдав их после командировки, мы должны заполнить эту же таблицу еще и в компьютере, но уже в подробностях!   В чем и  была гениальная идея кикимора:  сравнивать и ловить  на вранье. Но  с  нейтральными формулировками он облажался. Хотя  и затрахал   до изнеможения, а для него это тоже результат.
«Маршрутники» 
Сделано. Ставлю птичку   -   V
«Маршрутники»  V

Другое дело скидки.
Скидки
Конверт. Белый.  Не с письмом. С купюрами.  Не заклеен. В углу карандашом написано: «Фармлидер», июль 400».  Внутри четыре сотенные бумажки,  и огрызок бумаги с расчетом:   один процент от суммы заказов в июле. Вот  в бумажном квитке стоит цифра 1:. Это ставка их скидки.   А вот сумма   отгрузок – 40  тысяч. Рублей.  Один  процент от сорока тысяч   - четыреста ре.  Заказал на сорок тысяч, вернул  себе 1%.  А  если бы возвращалось  десять? При их пятнадцати пунктах? У хозяйки был бы интерес. И я бы легко миллион   отгрузил.   А кто будет брать миллион за процент,   какой дурак? Говорю  дебилу –   пробей ты уж десять процентов отката, увидишь, как дело  попрет!» А в ответ –визг «У вас есть все инструменты, у вас есть «портфель менеджера», надо просто уметь работать!»   То есть за   процент миллиона потребовать? То есть и да. 
Нравственная дилемма. 
Я давно развес июльский откат, а этот конверт остался, потому что  директриса «Лидера» Елена Борисовна уехала в отпуск к родным на Белое море. В последний визит поцеловал дверь с табличкой «директор», уточнил в бухгалтерии, что та убыла  в отпуск, отметился и слинял.     А    июньский откат  вручен был не без изящества.  В ее просторном кабинете с большим т-образным столом у кона,    уставясь в экран монитора сгорбился какой-то верзила в кожанке, но хозяйка  показала легким кивком, что он не помеха.  То есть, кабинет  -     пластиковые окна, старые панели на стенах, черные телефоны, стол директора с ноутбуком,  стулья по бокам,  и в углу у окна стационарный компьютер возле которого   угрюмый человек с   отвисшей губой, что водит  пальцем по записям в тетради, словно неграмотный и сверяется с записями в экране. Он  может быть кем угодно. То есть, в такой ситуации даже шоколадки не дарят.  Я же    прочирикал в дверях   – а вы еще не в отпуске? И поднял выше  повыше папку, типа, привез документы,  Борисовна показала  ручкой из-за стола,  чтобы я подошел к ней,   я обошел стол, снова  используя проверенный комплиментарный пассаж    «как это  вы  уезжаете    летом - и на Белое море?!»  "Не зимой же мне тудо-а ехо-ать?" –   смеялась   в ответ    поджарая брюнетка «окая», как и положено исконным поморам. Я  напоказ доставал из папки какую-то фигню, сам же склонялся над ее  плечом  и незаметно скидывал конверт из папки в заранее выдвинутый  ящик стола.   Ящик она  тут же задвигала. Мы еще немного  болтали   и я  удалялся,  довольный собой.   
Верзила ничего не заметил.  Какой я молодец!
А ведь раньше я искренне терзался муками совести! Краснел и стеснялся! Пока одна моложавая дама,   замдиректора крупной медицинской компании, в ответ на мое робкое заикание о форме вручения ей… ежемесячного премирования, разглядывая перламутровый маникюр на своих усеянных золотом пальцах,  не промурлыкала: «Что значит, «как возвращать нам наш бонус»? Да как обычно, в конвертах».
«Как…. Обычно»
Да, бежит время.  Три года – и вот уже в зеркале      не целомудренный юноша,   а прожженный «взяткокурьер», что может  занести в любой  кабинет любой суммы мзду. И нипочем не поверить, что когда-то он  был    неопытен  и нерасторопен! Сегодня,  без ложной скромности,  я  могу смело отнести себя   к признанным мастерам этого дела.
В контрольном листе поставил напротив слова «скидки» птичку.
«Скидка» - V
И  что характерно,    в «Портфеле менеджера» бонусы не фигурируют.   Реальные рычаги, а Биркин их таковыми не числит!    Зато есть маршрутники и  чеки…  Ах, простите: экран визита и коммуникативный контент.
Выдохните. Перекурите. Сейчас будет нудное… Но без него – никуда.  Вообще без этой ерунды – никуда. Один раз надо про нее рассказать – и все. Но – надо!
Пе-ре-ку-ри-те!
….
                Чеки
Значит, наше ЗЕА – фармдистрибутор. Поставляет в аптеки лекарства. Продаем их  с  отсрочкой платежа, то есть привозим товар,    а деньги забираем через месяц. Или две недели. У всех по разному.    По правилам же мина-фина оплата должна     зафиксироваться в фискальной памяти кассового аппарата. И обозначиться чеком.      То есть, мы сначала отвозим товар, через месяц забираем деньги  и выбиваем чеки. И  потом   возвращаем  кассовые чеки  клиенту. И если клиент работает интенсивно, то чеков накапливается уймища-уйма, а поскольку их отвозим не сразу, то в кучах начинается полный абзац. Хотя забирать и отвозить  должны экспедиторы,      а не манагаеры, как и было до прихода кикимора. И   система работала как часы. Чеки прикалывали к накладным на новый товар, что везли экспедиторы, они их отдавали с поставкой и никаких проблем! Никто не заморачивался! Бухгалтерия выбивала накладные, смотрела, есть ли чеки   месячной давности,  видела, что есть и подкалывала к актуальной накладной!  Но наш звездюк сложившийся порядок отменил. Теперь эти  кучи наваливаются обузой для несчастных манагеров.  А Биркин же представил свою   инициативу не как новую нагрузку,  а,  как и положено пиарщику, как великое  одолжение! «Не благодарите меня. Просто я нашел способ глубокого  контакта с клиентом!» «За что мы должны тебя благодарить? – выпучив глаза, спрашивали мы на собрании. «Как за что? Да я же нашел для вас «коммуникативный контент!» Это же часть портфеля менеджера!  Вы теперь можете спокойно подолгу сидеть у клиента, у вас есть  причина! Будете сверять чеки, поставки,   заодно и о планы обсудите, чайку попьете» «А просто так поговорить,   да чай попить, да про отгрузки поговорить, без чеков нам – не?»  Отмахнулся.
«Коммуникативный контент»! Слова-то, слова – где он их берет?! 
Ладно, главное, чтобы он до «дна портфеля»   не добрался. До третьей своей «идеи».  Вроде  не должен, потому что ее отмороженная дебильность была обсмеяна   еще весной.
Россыпь чеков,  приколотых к белым же квитанциям лежит на сером плюше  чехла,   словно  рассыпанная карточная колода. Их надо рассортировать по именным конвертам, лежащим на переднем сиденье. Обычные почтовые конверты без марок, те же, что и для откатов, с фамилиями клиентуры:  …ИП Гладких, ИП Николаев, ИП Бенцман, ИП Бобров, ИП Прудников… - берешь чек…… под скрепку… в конверт в папку...  Руки мелькают, словно подвижные части ткацкого станка туда-сюда, туда-сюда…На заднее сиденье – на переднее, папка, конверт, папка, конверт…
10 минут…
И кресло пустое.
Стопка конвертов.
Кончено.
«Чеки» - V
Теперь…
«Заявки»
На прайс-листе -   сборке А4 пробитых толстой скобой – нашем прайс-листе со списком лекарств,   на  заглавной странице поверх данных с координатами фирмы  зеленым  фломастером выведено:  ИП Аверкина -  ГРИППОЛ!!! – 10.
Я  заявки не беру, их телефонистам сбрасывают.    Но эту взял лично. Она от   с прокуренным голосом,  красным лицом и сивой  челкой. Ставим птичку.
 «Заявка»  V
А взял   потому, что через нее  думаю вытащить   давнюю недоплату. Баба  ноет, что денег, но вот если получит дефицитную вакцину, тогда вернет долг.  И я пообещал дать вакцину.  И устроить изъятие  денег.  Тут довольно причудливая схема. Там и ее  вторая  фирма, ООО,   и коррупция через нее с местной больничкой, и наличка, что Аверкина положит на прилавок, готовясь подписать документы, и   заранее заготовленный ордер-квитанция на сумму долга, который я и подсуну, быстро забрав   нужную сумму.  И сматывающиеся пацаны, мигом закидывающие коробки назад… Пока это еще, конечно, фантазия, но я чувствую, дело к тому и идет.   Не штрафы же за нее получать!   
Да вот такая идея. Приехать, деньги взять, товар показать, но не отдать, и  стартовать восвояси.    И я бы давно   провернул операцию, но   товар же не отпускают! Кикимор, сука, закрыл допуск!  Потому что просрочка два месяца! Говорю – дай выбить заявку на сумму долга, я повезу сам! «Нет, не имею права». Все он имеет, собака! Ему просто повод нужен всякий раз меня нагибать!   
Блин, а в чем же прикол?
Хочу спать.  Ладно.  Теперь
«Фенька»
История зубозаговорная. Или  уводящая от темы панама.  Необходимая, чтобы не психануть на отчетах. Чтобы начальник увлекся и забыл, с чего начал.  Собственно, идея надуть Аверкину - отличная для жирной собаки с чеховской бородкой кость. Биркин  ее ухватит!  От пакостей у него всегда  поднимается  настроение, 
«Фенька для начальства»  - V
Начнем о ней говорить, и  может быть, до «дна» портфеля опять  не опустимся.
Гос-споди! Думал ли я, дембель советской армии, когда переступал  порог  родной части, что через двенадцать лет буду сидеть на маленькой стоянке за чахлым автомобилем, прячась от нудного сторожа, перебирать бумажки и радоваться, что как-то разместил в своей жизни чужой дебилизм?!    И    это жизнь, к которой я триумфально готовился?!
Вот все это? 

Бензин                V
Гостиница              V
Маршрутники   -   V
Скидки                - V
Чеки                - V
Заявки                -  V
Фенька                - V
Это моя жизнь -   на белой бумаге, оторванной от старого прайса?   Вся моя жизнь?!
***
После дежурных  воплей я обычно доставал бутербоды открывал термос,  наливал в кружку чай, клал на колени  книжку и погружался в вольготную жизнь правильных пацанов начала века. А насытившись, быстро завершал процедуру, одновременно чувствуя странный баланс между наведенным порядком и ощущением    чего-то потерянного.    Того, что вечно мной упускается. Загадочный эдакий флер оставался. Вскоре оно  выветривалось, но  через неделю повторялось опять, и вновь на стоянке я чертил   галочки   
Бензин                V
Гостиница              V
Маршрутники   -   V
Скидки                - V
Чеки                - V
Заявки                -  V
Фенька                - V
и снова орал: это   моя жизнь?   Впрочем, через неделю я удрученно ответил на этот вопрос «нет». К ней прибавился еще один пункт
Бред    Акция       V
То самое «дно портфеля».