Бюст Сталина Из книги Академия жизни-2

Бюсты вождей — это произведения особого вида художественного искусства, причем, больше, чем искусства. Сочетание двух слов «бюст вождя», есть как минимум синтез искусства изготовления бюста с олицетворением символа вождя, а это тоже целое отдельное направление. У людей все наоборот, а у нас вообще это мало объяснимо - отношение к памяти бывших вождей прямо пропорционально не истинной памяти, а текущей конъюнктуре.
Посещая последние почти полвека художественные салоны, наблюдаю чисто конъюнктурное, напрямую связанное с политической ситуацией появление или исчезновение изображений вождей, в т.ч. бюстов. Казалось бы, вынесли Сталина из Мавзолея в шестьдесят первом, пять лет назад перед этим развенчав культ его личности, убрали все портреты, бюсты, скульптуры, и на этом сталинская эпоха закончилась.
Ан нет, чем дальше уходят те годы, тем больше внимания общество этому уделяет. У нас все идет по принципу: «Если да — то нет, если нет — то да». То есть, запретили Сталина показывать — тут же начали изготавливать всякие поделки, портреты, цеплять их на стекла автомобилей и т.п. Потом пришло послабление в отношении памяти Сталина — тут же перестали и делать и клеить! А зачем? Раз можно, то нам это неинтересно, раз да — так нет.
Вот такие мы есть. Примеров сколько угодно, когда отец в душе не любил советскую власть, но пел ей и ее вождям дифирамбы, потому что ему при этом было хорошо, а сын его, тоже ненавидя любую власть, и советскую, и нынешнюю, уже паскудит советскую власть и ее вождей, его и выкормивших, потому что ему вот так лучше сегодня, а уже его дети будут поливать грязью вообще кого угодно и т.д. Это наша с вами биография — такая гнилая плесень среди нас постоянно присутствует и выдает себя за полезное лекарство.
Но наша задача листать книгу жизни дальше. Следующая быль связана напрямую с памятью Сталина Работал я трактористом МТС в Казахстане. Зимой в начале пятьдесят шестого, т.е. еще до двадца- 
того съезда КПСС, развенчавшего культ личности, у меня случилась неприятность. В сельском клубе после фильма убирали скамейки для того, чтобы освободить место для танцев. Ну, убрали скамейки, я принес со сцены гармонь, а ребята, в порядке разминки, начали посредине зала попарно бороться, просто так, по-хорошему. Черт дернул и меня вступить в ту борьбу. Схватились мы с одним парнем, я его перебросил через себя, и он, падая, разбил  ногой висевший на правой стене от входа портрет Сталина. В шуме борьбы это было не так заметно, стекло разбилось, но осталось в рамке и не рассыпалось. Парень, что ногой в него попал, быстро унес портрет домой.
Утром в МТС стекло вставили и водрузили портрет на место. Думали, все, инцидент исчерпан. Но разве ж у нас это возможно?
После обеда нас всех вызвали в контору МТС к секретарю райкома партии по зоне МТС, т.е. замполиту Котенко Федору  Антоновичу. Он был из тех, номенклатурных кадров, недалекий по интеллекту, но очень далекий по всему остальному. Опросив всех участников, он определил для себя, что основным виновником того «разбоя» явился я, так как именно я бросил парня прямо в портрет. Всех отпустили, а меня он часа три прорабатывал, в том числе рассказал историю, случившуюся уже с ним в армии еще до войны.
Стоял он дневальным, а на отдельной тумбочке у входа в казарму стоял гипсовый бюст Сталина Дневальный Котенко, пользуясь тем, что в казарме никого не было, подошел к бюсту, протер его тряпкой, потом отдал честь и попросил Сталина отпустить его в отпуск, так -шутя. В это время в казарму вошел дежурный по части и не увидев дневального на положенном для него месте у тумбочки, прокричал: «Дневальный!» Котенко резко развернулся, опуская руку от пилотки и нечаянно свалил бюст, который напополам раскололся.
 Шок был сразу у двоих — и у Котенко, и у дежурного. То были серьезные  предвоенные  времена, дежурный, опасаясь за себя в первую очередь, вынес бюст или его части, в своей плащпалатке, где-то его склеили, подмазали, покра-сили. «А мэне, - закончил, угрожающе глядя на меня, Котенко,- спэрва посадили на 15 суток, дажэ нэ сказали за що, а потим  - три мисяци я мыв полы у того дижурного на квартири. Слава Богу, шо вин мэнэ в НКВД нэ сдав, а то б растрилялы».
 Понимая, что я в принципе прямо не виноват, как говорится, все боролись и я, но не надо было в клубе бороться. Сталина уже три года не было, так что отделался я легким испугом. Но на этом перипетии с бюстами Сталина у меня не закончились. И было это уже через год после выноса Сталина из Мавзолея.
Был я командиром взвода, стояли мы в одном украинском селе, скорее пригороде небольшого городка. Казарма наша тыльной стороной примыкала к огромной захламленной территории райпотребсоюза. На работу взвод ходил строем именно вдоль этой территории.
Как-то я в окно казармы увидел, что солдаты других взводов проделали дыру в горбыльном заборе и ходят на склад — рампу, где мы работали, напрямую через торговую территорию. В  один  из  дней, отправив взвод, я писал какой-то отчет, а потом решил проверить путь напрямую сквозь забор. Иду по территории, там чего только не валяется - старые ржавые трубы, радиаторы, морозом разорванные, другие обломки, и среди этого хлама на боку лежит довольно большой бюст Сталина, такой у нас в селе Григорьевка в старом магазине долгое время продавался. Я подошел, поставил его в нормальное положение.
 Был он целый, но измазанный в грязи. Я его даже обтер слегка какой-то ветошью и пошел дальше. На второй день опять там иду — уже какой-то гад нос ему отбил, на третий — проломили чем-то голову и, видимо, ручной дрелью высверлили глаза. Ну, думаю, нельзя же так со Сталиным Метрах в десяти стоял облезлый пожарный щит, там ржавая лопата. Я огляделся — вроде бы никого, выкопал яму и «похоронил» в ней тот истерзанный бюст, аккуратно заровнял яму и забросал место обломками сухой штукатурки.

На следующий день меня вызвали в особый отдел политотдела, стоявшей в этом районе дивизии. И началось. Я был членом партии, как раз из кандидатов перешел. Оказалось, что пока там все издевались над бюстом, никто ничего не видел, а как я его прибрал, поступило   сразу две «заявы» - от райпотребсоюза, что я у них что-то украл и закопал, и от кого-то из нашей части, после я узнал имя этого подлеца.
Чего только не было! И следственные эксперименты, и  служебные собаки, и вскрытие «могилы» бюста. Были бюро и собрания, партком и парткомиссия. Шло это до тех пор, пока наш командир части не пошел к начальнику политотдела и за меня заступился, как за командира взвода, так и члена бюро парторганизации части. Начальник политотдела на удивление, оказался разумным человеком, он вызвал меня и начальника своего особого отдела, прочитал отдельные бумаги из
той кучи, что на меня заготовили, сперва зло рассмеялся, потом прекраснейшим русским  матом  выпроводил  своего  "особиста", а  мне  сказал: "Иди  и  служи!"...