Радостная леди

Автор: Эми Э. Бланчард. Авторские права, 1910.Бостон, США.
***
I. ПРИБЫТИЕ ТУРИСТОВ 9 II. ГОРНЫЙ ГОРОД 21 III. ПРОГУЛКА 35 IV. ДРЕВНОСТИ 48
5. МОЙ СТАРЫЙ ДОМ В КЕНТУККИ 61 VI. ДЕНЬ САН-ХУАНА 76 VII. ИНКСАНОС 90
8. А РОМЕРИЯ 105 IX. ОДИН ОСЕЛ 119 X. САНТА-МАРИЯ-МАРИНА 133 XI. ЦИГАНЫ 148
12. ТОМАС ТЕЛЛС 163 XIII. ДОЛГАЯ БЕЛАЯ ДОРОГА 178 XIV. СЕРЕБРЯНЫЙ КУПЕЦ 192
15. УЕДИНЁННЫЙ ХРЕБЕТ 16. ПО ПРИЧИНЕ СВЯТОГО АНТОНИЯ 17. ПЭТТИ ОЗАДАЧЕНА 235
18. ОЖИДАНИЕ 19. СЮРПРИЗ ДОНА ФЕЛИПЕ 264 XX. ТРИ ЖЕЛАНИЯ 281.
*******
ГЛАВА I

 ПРИБЫТИЕ ТУРИСТОВ

 Именно в Сан-Себастьяне различные члены туристической группы стали единым целым. По отдельности они были такими же непохожими друг на друга, как составные части некоторых химических соединений. Группу возглавлял доктор Хуан Эстрадас, который в юности отправился на войну на Кубу, позже уехал в Соединённые Штаты изучать медицину и женился там на американке, известной в этой истории как донья Мартина.
Номер три — Дон Томас, младший брат доктора
которая, всегда оставаясь на испанской земле, не говорила ни на каком языке, кроме
кастильского, если не считать двух выражений: «Шокирующий» и «Ужасная дурная форма», которые, можно сказать, демонстрируют некоторое знание английского. Номер четыре
можно увидеть в лице мисс Пейшенс Блейк, более известной как
Пэтти, хорошенькой сестры доньи Мартины. Одноклассница мисс
Пэтти, некая Полетт Деламбр, завершает число.

Две девушки только что вернулись из монастыря во Франции, где они изучали различные дисциплины, которые, как предполагалось, пригодятся молодым леди:
немного вышивки, немного музыки и акварельные наброски; к этому, в случае Пэтти, добавился французский. Ни одна из девушек не знала больше трёх слов по-испански и в основном обращалась к другой по-французски, хотя
Полетт довольно хорошо говорила по-английски. Они только что добрались до своего отеля.
Пэтти была в раздражении, потому что таможенники в Ируне так долго досматривали их багаж, что они чуть не опоздали на поезд, а кроме того, у них возникли вопросы по поводу такого количества новых платьев.

«Они фактически усомнились в моей честности, — объяснила она сестре, — и
Это не помогло, когда кто-то сказал, что они, наверное, подумали, что мы портнихи. Мы что, похожи на портних, я хочу знать? Лучше бы мы никогда не видели вашу дурацкую старую Испанию.

 Она повернулась к дону Томасу, который просто сиял от счастья, не понимая ни слова из того, что она говорила. Но, увидев подходящий случай блеснуть своим английским, он заметил: «Поразительно! Ужасно дурной тон». Затем все рассмеялись, что разрядило обстановку, и все пятеро вошли в отель в более приподнятом настроении.

 Первым делом, оказавшись в своей комнате, Пэтти сняла шляпу и взъерошила свои тёмные волосы. Полетт продемонстрировала кольца
красное золото обрамляло ее лоб, а глаза были голубыми. “Они всегда
принимают меня за француженку, ” заметила Пэтти, “ а Полетт всегда
все, кроме ее соотечественников, считают американкой. Это
иногда довольно удобно, потому что я слышу очень свободную критику вещей
США. Кстати, Тина, ты ни словом не обмолвилась нам о
своих планах. Ты просто написала, что мы проведём лето на севере Испании и что мне не нужно бояться растаять. Ты уже достаточно наговорилась, Полли, давай я поеду.

 «Мы остановимся на день или два в Сан-Себастьяне», — ответила донья
Мартина: «А потом мы поедем дальше вдоль побережья, в местечко в горах или у моря, как ты скажешь. Это один из старых семейных домов Эстрад, и доктор считает, что это идеальное место для летнего отдыха. Мы провели там немного времени, и он был в таком восторге, что я тоже прониклась. Надеюсь, вам всем там понравится, Пэтти».

 Пэтти с сожалением оглянулась через плечо. “Что в мире может
мы находим делать? Не говори мне, я не буду иметь шанс воздух Мой Париж
платьица”.

“Что это небольшой рассмотрения”, - сказала ее сестра. “У нас будут такие
Мы вдохнём такой воздух, какого ты никогда не вдыхала. Мы увидим такие пейзажи, которые порадуют твою душу, и сделаем то, чего никогда раньше не делали.

 «Что сделаем?» — спросила Пэтти, затягивая пояс и пытаясь увидеть свою стройную фигуру со спины.

«О, у нас будет горный пони или ослик, на котором мы будем разъезжать по окрестным деревням; мы будем ходить на все праздники,
совершим поездку в Ковадонгу, посетим все старые церкви и монастыри,
будем ходить на рыбалку, будем каждый день купаться в море, если захотим, и... Чего ещё ты хочешь, Пэтти?»

«Мужчин», — рассудительно ответила Пэтти.

«Ну, есть же Томас».

— Я не говорила «мужчина» или «тот мужчина»; я сказала «мужчины». Один мужчина не станет ходить вокруг да около, когда есть две девушки.


— Ты слишком многого хочешь, — ответила её сестра. — Однако я не могу сказать, кого ты можешь встретить до конца лета. Рискну предположить, что если в радиусе пятидесяти миль есть желанный мужчина, то он выскочит из пещеры или из моря, как только ты появишься в поле зрения; так всегда бывает.

Пэтти рассмеялась. «Расскажи мне о доне Томасе».

 «Я написала тебе всё, что знаю о нём. Хуан говорит, что он искренний и неиспорченный мальчик. Помни, Пэтти, что я сделала своего деверя
Они познакомились всего несколько дней назад, а Хуан не видел его десять лет, до недавнего времени. Ему было всего четырнадцать, когда его брат ушёл из дома.


 «Значит, сейчас ему двадцать четыре. Он довольно симпатичный, но я не знал, что у  испанцев бывают рыжие волосы. Он может быть ирландцем или кем-то ещё.
Я разочарован тем, что у него не томные тёмные глаза и блестящие чёрные волосы».

— Я думаю, тебе бы пошёл контраст. Ты видишь тёмные глаза и волосы
каждый раз, когда смотришь в зеркало, и этого часто бывает достаточно, одному Богу известно.


— Не смейся, Полли, — сказала Пэтти, поворачиваясь к Полетт, которая показала
Она оценила это последнее замечание весёлым смешком. «Есть в этом одно утешительное: ему могут нравиться контрасты, и, если он ещё не пресытился смуглыми испанками, он, возможно, будет восхищаться маленькой Пэтти Блейк».
«У него нет ни гроша, по крайней мере, совсем немного», — быстро ответила донья Мартина.

«Это не помешает ему восхищаться мной», — спокойно возразила Пэтти. “Я
не говорила, что хочу выйти за него замуж сразу”.

“Ты неисправимый флирт”, - сказала Полетт, вступая в разговор
.

“Я уверен, что не знаю, где вы сделали свои наблюдения, конечно
— Только не в монастыре, — заметила Пэтти.

 — Я слушаю ушами, а не только глазами, и мне жаль этого милого молодого человека.

 — Ого! Пэтти повернулась и вопросительно посмотрела на неё. — Вижу, мне нужно
отполировать свои доспехи. Давайте, девочки, спускаемся. Хуан сказал нам не задерживаться.
мы хотим посмотреть, что можно, во внешнем мире.
прежде чем отправимся в ретрит.”

“Ты говоришь так, словно возвращаешься в монастырь”, - сказала ее сестра.
“Ты знаешь, что все будет не так. Разве ты не была там счастлива, Пэтти?”
Она нежно положила руку на плечо сестры.

“О да, достаточно счастлив, но человек может устать даже от чего-то хорошего. Я
рад, что не собираюсь возвращаться”.

“Я бы хотела, чтобы мы подольше оставались здесь, в Сан-Себастьяне, если ты этого хочешь"
- задумчиво ответила ее сестра, - ”но ты знаешь, что мы не
богатый, Пэтти, и это очень дорогое место для людей с нашими средствами
.

“ Благослови тебя господь, милая, - прошептала Пэтти, обнимая ее. “ Я всего лишь
дурачусь, Тина. На самом деле мне плевать на то, останусь я или нет. Я уверен, что
будет гораздо приятнее, романтичнее и, безусловно, интереснее
отправиться в то странное горное местечко, о котором никто особо не слышал
меньше достается. Не обращайте внимания на мою чушь; я всего лишь выпендриваюсь перед
Полли. Вам не кажется, что она довольно милая, учитывая, что у нее есть
деньги? Вы когда-нибудь подозревали это?”

“Она кажется очень милой, и, нет, я не подозреваю. Никто не
рассчитывать на то, что вроде бы совершенно очевидно, что та, кто по-настоящему
леди, вы знаете”.

“Конечно. Я знаю, но, видите ли, у неё нет близких, и она не из аристократов. У неё есть скучный старый дядя, который держит магазин.
Он её опекун или что-то в этом роде, но я никогда не слышал, чтобы она говорила
из всех, кто принадлежит ей. Она была так рада, когда вы сказали, что
она, возможно, приедет. Она самая милая француженка из всей компании, и
в монастыре было из чего выбирать. Я нахожу, Тина, что это
национальность не имеет большого значения: это просто отдельные люди ”.

“Я узнал об этом, тоже”, - ответила Донья Мартина, “в противном случае я должен
никогда не женился на Хуане”.

— Он такой милый, — согласилась Пэтти, — такой щедрый и учтивый, и у него благородная душа.


 — И он такой постоянный и верный, милая душа. Действительно, Пэтти, я могла бы
я побывала далеко, во многих странах и никогда не встречала более прекрасного человека.

“ Так рада, что ты довольна, дорогая, ” беспечно ответила Пэтти. “Теперь, если ты
готов, давай спустимся и посмотрим на мир, плоть и дьявола”.

“Мир находится на Эспланаде; там тоже много плоти,
вы увидите, в то время как, цитируя Эмерсона, ‘даже милый старый дьявол
не за горами ”.

Пэтти рассмеялась, и сёстры вернулись в комнату, которую они покинули.
Полетт, а затем все трое спустились в коридор и увидели дона Хуана и его брата, которые расхаживали взад-вперёд и о чём-то серьёзно говорили.
жестикулирует. “ Они уже ссорятся? ” спросила Пэтти, остановившись на нижней ступеньке и глядя вслед двум мужчинам.
- Ссорятся? - спросила Пэтти.

“ Ссорятся? Нет, конечно, нет, ” ответила донья Мартина с улыбкой.
“Это лишь малая толика того, что они делают, когда им интересно. Возможно,
они говорят только о погоде”.

“Никогда”, - заявила Пэтти. «Я и сама полна энтузиазма, но мне никогда не удавалось
вызвать такую бурю эмоций, такую бурю действий из-за такой простой вещи, как погода».

«Ты не испанка», — ответила её сестра.

«Давайте спросим их, о чём они говорят, и сразу всё выясним», — сказала она.
предложенный пирожок; “было бы интересно узнать.”

Они двинулись в сторону двух мужчин, которые теперь спешили вперед
извинения за то, что не видел их раньше.

“И о чем ты говорил, что не мог нас видеть?” Спросила Пэтти
Дон Хуан.

“Что? Дай-ка я посмотрю, что. Простые вопросы, достаточно; что мы можем быть
на обеде, в докладе, что у нас будет дождь-ночь”.

Донья Мартина мягко сложила руки. «Что я тебе говорила?»
 — воскликнула она, кивнув в сторону сестры. «Я говорила, что это может быть связано с погодой».


«Да, но есть и другая причина: обед был просто великолепен».
— Восторг, — ответила Пэтти, когда они все направились в столовую.

Час спустя компания присоединилась к толпе, прогуливавшейся по Эспланаде. Пэтти сопровождал дон Томас. —
Здесь очень красиво, — сказала девушка, махнув рукой в сторону окружённой скалами гавани.

— Потрясающе, — ответил дон Томас, желая сказать что-то, что его спутница могла бы понять.

— О нет, вовсе нет, — Пэтти повернулась к сестре. — Иди сюда, Тина, пойдём с нами; нам нужен переводчик.

 Донья Мартина присоединилась к ним.

“Скажи ему, - сказала Пэтти, - что я научу его английскому, если он научит меня испанскому".
Ее сестра испытующе посмотрела на невинно-серьезное лицо девочки. - Я буду учить его английскому”. - Сказала Пэтти. "Я научу его английскому языку, если он научит меня испанскому".

Ее сестра посмотрела на нее.
“Очень хорошо”, - сказала она. “Он согласен”, - продолжила она после нескольких слов на
Испанском, обращенных к ее шурину.

“Он в восторге от моего любезного предложения? Он должен быть таким.

“ Почему, не больше, чем ты?

“Потому что он мужчина”.

“Это не причина”.

“Для меня это так. Хорошо, Тина, ты можешь возвращаться к своему мужу. Мы
должен ладить теперь, без сомнений, ведь он знает, что от него ожидают”.

“ Я пойду с вами двумя, ” твердо заявила донья Мартина. “ Вам нельзя
доверять.

“ О, ерунда! Вы можете сколько угодно следить за нами, но
Мне будет неловко, если ты услышишь, как я запинаюсь.
Шепелявлю по-кастильски. Возвращайся, или Хуан приревнует.

“Что за глупые речи. Тем не менее я пойду, потому что хочу этого и потому что разумно предположить, что вам будет лучше, если я не буду вас слушать.


 Через несколько минут двое собеседников тихо рассмеялись и погрузились в прерывистую беседу.
Было очевидно, что разговор продвигается, пусть и не быстро, но приятно.

Это была весёлая сцена. Представители всех уголков мира собрались в толпе, наблюдавшей за купающимися. Няни со своими подопечными,
испанские девушки в мантильях, разносчики, мальчишки-газетчики,
американские туристы, англичане, французы, мавры, матадоры, испанские доны,
толстые старушки, пыхтящие вместе с ковыляющими пуделями, толстые старики
с явным выражением того, что они пожертвовали нормальными пропорциями
ради хорошей жизни, зловещие кавалеры с чёрными усами и тлеющим пламенем в глазах,
болтливые
резвящиеся дети, невинные школьницы со своими гувернантками.
школьники проходили мимо бесконечной вереницей. Это был, как сказала Патти
, уголок вселенной, где мир, плоть и дьявол
встретились.

“И чему ты научился у Томаса?” - спросил Дон Хуан, когда они
вернулись.

“ Я узнал, что "юна сеньорита эс Маравильоса”.

“ А он?

— О, он научился «лошадиной грамоте».
— Ну же, Пэтти, — вмешалась её сестра.

— Правда, Тина, так и было.

— И ничего больше?

— Спроси его, — сказала Пэтти и пошла прочь.

Её сестра последовала за ней. — Пэтти, я предупреждала тебя, что у него нет ни гроша, ни _перроно_.

— Я разве говорила, что хочу его _perronos_ или даже _pesetas_?

— Нет, но...

— Что?

— Ты не должна пытаться его соблазнить.

— Ты заботишься о нём больше, чем обо мне?

— Конечно, нет, но я хочу его защитить.

— Я думала, ты будешь моей компаньонкой. Откуда ты знаешь, что не я нуждаюсь в защите?

«Я знаю тебя лучше, чем его».
«Тогда, моя дорогая, подожди, пока не узнаешь его получше, прежде чем брать его под своё крыло. Он может оказаться волком в овечьей шкуре, а я — невинным агнцем, кто знает».

«Он простодушный, неиспорченный мальчик, как я тебе и говорил, а не один из тех
таких же пресыщенных созданий, каких можно встретить в Мадриде или Париже, и ты не должна делать его несчастным».

«Разве ты не хочешь, чтобы я хорошо провела время?»

«Не за счёт кого-то другого. Я не думал, что ты такая бессердечная, Пэтти».

«И всё это из-за того, что я научила его говорить «клянусь конем»». Пэтти говорила обиженным тоном.

«Если бы я только могла быть уверена, что это всё».

«О, моя дорогая, ты хочешь, чтобы я ограничился этим предложением в его английском?
 Неужели он должен остановиться на этом, когда действительно хочет учиться?  И неужели я должен позволять ему учить меня красивым испанским фразам, пока он сам учит только Оллэндорфа
Английский? Я бы, конечно, быть жестокосердным, если я пыталась быть злой как
что. Доверие молодого человека, чтобы позаботиться о себе. Что касается меня, как у той
кошечки из детского стишка: ‘Если ты не причинишь ей вреда, она не причинит вреда тебе".
"Тина, дорогая, не мучайся из-за меня". Я не такой
ужасно, как мне представляется, на первый взгляд, и твой милый рыжий
Томас не разобьёт его милое, доброе испанское сердце. Я буду хорошей девочкой, Тина, честное слово, и... Нет, я тебе этого не скажу, это слишком сильно ударит по моему самолюбию, если ты со мной согласишься. Я скажу Полли. Где она?

Что она должна была сказать Полетт, Тина так и не узнала, но что бы это ни было, казалось очевидным, что Полетт опустила глаза, когда Томас украдкой взглянул на неё, когда она в тот вечер села напротив него за столом.




 ГЛАВА II

 ГОРНЫЙ ГОРОД


 — Кукурузные поля! — воскликнула Пэтти, глядя в окно, пока поезд
направлялся в сторону Бильбао. — Можно подумать, что это наша
родная земля.

«Только не рядом с монастырём, построенным в X веке», — возразила её сестра.

«Совершенно верно, но я не видела монастырь, построенный в X веке, когда...»
спица. Это, несомненно, фиговые деревья. Там, где растут кукуруза и яблоки, могут ли быть
инжир? По крайней мере, из наших географических данных никто не узнает, что они
процветают вместе. ”

“Они здесь,” Дон Хуан сказал ей. “Вы должны готовиться, чтобы иметь более, чем
один сюрприз, _hermana mia_”.

“Я начинаю понимать их. Какой великолепный вид. В Испании все в порядке. Я представляла себе сухую и безжизненную равнину, на которой время от времени из пыли выглядывает чахлое деревце.


 «Не всё так, — призналась её сестра, — но ты должна признать, что Астурия прекрасна».


 «А астурийцы?» — и лукаво взглянула на Томаса.

Донья Мартина нахмурилась, Пэтти радостно рассмеялась, а Томас вопросительно перевел взгляд
с одного на другого. “ Она непослушный ребенок, ” сказала донья
Мартина на его родном языке.

“ Тем не менее, она очаровательна, ” ответил Томас на том же языке.

- Что значит “deleitosa”? - спросила Пэтти, быстро перелистывая страницы.
небольшой словарь, который она носила с собой.

— Это не обязательно знать, — с достоинством ответила донья Мартина.


 — Ты такая забавная, когда так поджимаешь губы, Тина, — сказала
 Пэтти, — совсем как в детстве, когда я была маленькой и ковырялась в носу.
зелёный крыжовник с кустов. Ты всегда считала, что должна указывать мне, что делать, ведь ты на десять лет старше. О, я нашёл нужное слово. Что же мне сказать? _Gracias se;or. Me gusto mucho._
Это правда, Хуан? Она повернулась к своему зятю, который снисходительно улыбнулся в знак согласия.

— Я побью тебя своим испанским, Полли, — продолжила Пэтти. — И
осмелюсь сказать, что выучу его раньше, чем дон Томас выучит английский. Я очень на это надеюсь, потому что так забавно слышать, как он говорит «гуманы» вместо «женщины» и «мусилаха» вместо «слизь». Однако я бы хотела, чтобы существовал язык, на котором мы могли бы
обе знали, а ты нет, Тина, тогда мы, конечно, получили бы удовольствие
друг от друга.

“Не слушай ее, донья Мартина, ” сказала Полетт, - она только и делает, что
дразнит тебя”.

“Сейчас я только и делаю, что смотрю в окно”, - сказала Пэтти. “Видишь тех
потрясающе выглядящих мужчин. Я бы сказала, что это были англичане”.

“Вероятно, так и есть”, - сказал ей Дон Хуан. «Их довольно много.
Они связаны с шахтами на севере Испании. Возможно, это горные инженеры».

«О!» Пэтти смотрела, как три хорошо сложенных человека подходят к поезду со стороны небольшой станции, на которой они только что остановились. «Вы знаете кого-нибудь из них?»
из них, Хуан? спросила она.

“Я познакомилась с двумя или тремя и нашла их очень приятными мужчинами.
Их можно увидеть в Хихоне или Сантандере, но редко в нашем маленьком пуэбло.”

Поезд двигался дальше, то проезжая мимо белой деревушки, приютившейся в
ущелье между горами, то из-за поворота дороги внезапно открывая
взгляду море, нависающее над скалистыми мысами, то снова открывая
вид на серый монастырь, приютившийся высоко на вершине
скалистого холма, то снова кукурузные поля, не предвещающие
ничего интересного, пока не появится живописная процессия
цыган или повозка с коровами, которую ведёт крепкий мужчина
Альпинист вдохнул жизнь в эту сцену.

 Со временем мы добрались до Бильбао, провели там ночь, а затем свернули с проторенной туристической тропы и отправились по малоизвестным дорогам Астурии. От высоты к высоте,
от деревни к деревушке тянулся поезд, пока наконец Томас не воскликнул:
«Приехали!» — и, вскочив на ноги, стал снимать с полок пальто, сумки и зонты. Через несколько минут поезд тронулся, оставив пятерых пассажиров на платформе.

 Пэтти огляделась.  «Вот и всё», — сказала она Полетт.

«И он находится в горах, как мы и надеялись. Они со всех сторон, и как же это прекрасно».

«Это прекрасно и не похоже ни на что из того, что я когда-либо видела. Куда нам идти?
Мы будем идти или ехать, Тина?»

«До _фонды_, где мы остановимся на несколько дней, пока готовят наш дом, всего несколько минут ходьбы».

«_Фонда?_ О да, это значит «таверна». А когда мы доберёмся туда, сможем ли мы узнать её по какому-нибудь знаку?


 «Нет, для непосвящённых она ничем не примечательна, но местные жители называют её _Fonda de Victor_ в честь человека, которому она принадлежит».
 «Свиньи! Тина, я чувствую их запах».

“ Ты можешь их увидеть, потому что они совершенно свободно разгуливают по улицам, но этот
запах, моя дорогая, исходит всего лишь от масла, нерафинированного масла, которое крестьяне используют для
приготовления пищи.

“Это ужасно”.

“Через некоторое время ты не будешь возражать”.

“Нет, я думаю, что не буду”. Пэтти понюхала воздух. “Теперь я знаю, что это такое
на самом деле, это не кажется таким уж неприятным. Я узнаю оливье
оно действительно не такое потрясающее, как я себе представлял. Такова
власть разума над материей. Что это за ужасный шум? Почему они не
смажьте их колеса?”

“Моя дорогая девочка, они не для мира,” Дон Хуан поспешил сказать.
«Видишь эти узкие тропинки, вьющиеся по горам? Предположим, одна повозка с коровами встретит другую без предупреждения. Что произойдёт, если они не услышат по скрипу колёс, что приближается другая повозка? Если они не услышат, как они смогут свернуть в нужном месте?»

 «Они звучат как огромные жужжащие существа. Полагаю, со временем к этому привыкаешь, но я очень надеюсь и верю, что они не отправляются в путь рано утром, иначе я лишусь своего утреннего сна.


 «Они действительно отправляются в путь довольно рано утром», — был вынужден признать Дон Жуан
— Должна признаться, — но ты и к ним привыкнешь.

 — А это и есть то самое место, это длинное белое здание?  Разве оно не очаровательно?
 хотя и примитивно до безобразия.

 Навстречу им поспешила темноглазая пышногрудая женщина, чтобы поприветствовать их.
На заднем плане маячила робкая маленькая служанка, которой не терпелось увидеть _инглеса_ и их подругу, мадемуазель. Деламбр был не такой важной персоной. Маленькая _фонда_ была
безупречно чистой, дощатые полы были отдраены добела, хотя на них не было ни ковров, ни ковровых покрытий. Кровати были мягкими, а постельное бельё — свежевыстиранным.
На белоснежных стенах, источавших сладкий аромат, не было ни пятнышка.
Небольшой _мирадор_ выходил на _пласу_, которая была одновременно центром города и рыночной площадью.
Здесь также проходили все особые мероприятия, такие как комедия или танцы.
Под раскидистым деревом с одной стороны находился деревенский фонтан, чей постоянно текущий ручей напевал приятную мелодию, рассказывающую о чистых холодных горных источниках, из которых город получал воду в изобилии. У фонтана почти не прекращался поток людей. Стройные девушки с вёдрами наготове
на головах, старухи, которые тщательно расправляли свои круглые подушечки, прежде чем поднять кувшин с водой и поставить его на место, маленькие дети, которые неуверенно несли свою ношу, но, подражая старшим, прежде чем наполнить свои маленькие вёдра, брали горсть песка и чистили сосуд снаружи и внутри, чтобы он всегда был чистым и блестящим. Из пекарни напротив доносился тонкий аромат свежеиспечённого хлеба, а над
стуком сапожника, который в последний раз чинил обувь, звучала его
чистая песня в стиле какой-то странной астурийской баллады.
Позади всего этого, на фоне самого голубого неба, виднелись горы.

Пэтти облокотилась на перила _мирадора_ и оглядела всё вокруг.


 — Как тебе здесь? — спросила Полетт, подходя и обнимая подругу.


 — Очень.  А тебе?

 — Восхитительно.  Как примитивно!  Как по-деревенски!

 — Действительно по-деревенски. Видишь, там внизу хрюкает эта благородная свинья, а ещё индюки, пока я жив, не говоря уже о множестве кур и, о боже, собак, целая компания. Я вижу, куда деваются несвежие бисквиты, которые мы купили по дороге сюда и не смогли съесть. Тебе не нравятся эти маленькие балкончики с развевающимися на них цветами? Надеюсь, там есть
балконы в доме Хуана. Я полагаю, они должны быть во всех испанских домах.
”Кажется, они есть".

“Где мы повесим наши платья?”

“О, дорогой, в самом деле, где? На полу, я думаю. Нам лучше не распаковывать вещи
много, только то, что нам понадобится на несколько дней. Тина надеется, что мы сможем уехать
к концу недели. Жаль, что мы не смогли сразу поехать в дом.
Но Хуан говорит, что это лучшая _фонда_, и здесь что-то новенькое.


 — А где остальные?

 — Не могу представить, хотя здесь не на что жаловаться.  Я
уверен, что это был не намного лучше в монастыре. Мы не давит одежда,
будьте уверены. Говорят, кормят хорошо, все масла, я полагаю, судя по
запахи, возникающие сейчас”.

Тихий стук в дверь прервал их. “Войдите”, - сказала маленькая горничная.
"Как вы думаете, что это значит?" - спросила Пэтти, глядя на Полетт.

“Что это значит?”

“ Может быть, поужинать.

Пэтти принялась за еду, вопросительно поглядывая на
Консуэло, которая, хотя и развеселилась, серьезно кивнула и жестом пригласила их следовать за собой
.

Они нашли донью Мартину, дона Хуана и Томаса сидящими за длинным столом
где были ещё двое гостей, один из которых был _viajante_, то есть путешественником, а другой, как решила Пэтти, был англичанином. Ничто не могло сравниться с учтивостью _viajante_. «Он ел ножом, но его внимание к нам могло бы заставить покраснеть придворного», — сказала впоследствии донья Мартина.

Маленькая Консуэло бегала туда-сюда, так желая угодить _инглесиасам_, что с увлечением следила за каждым кусочком, который они съедали.
 «Как будто, — сказала Пэтти, — весь фундамент королевства пошатнётся, если мы не отдадим должное каждому блюду».

"Комедор" был залом, в котором обслуживались только первоклассные гости.
 Под лестницей в винном магазине были столики для блюд второго и
третьего класса, качество которых варьировалось в зависимости от цены.
Матильда сама руководила всем. Ее громкий, хотя и добрый голос и ее
быстрые шаги были слышны, когда кто-нибудь проходил мимо кухни, и горе тому
аквероу, который мог слишком шумно резвиться.

_viajante_ любезно беседовал с доном Хуаном. Англичанин сделал
одно замечание в адрес дона Томаса, которое тот не понял, и это привело к неловкой ситуации
в тишине со стороны британца. “Я знала, что он англичанин,”
Патти сказала, понизив голос, чтобы ее сестра, как высокий молодой человек
спортивная фигура исчезла в дверном проеме. “Я не мог ошибиться. Он
я уверен, что это один из тех, кого мы видели садящимися в поезд в Льянесе.
Один из тех англичан, чья главная цель в жизни, кажется, состоит в том, чтобы
выглядеть более скучающим, чем любой другой англичанин. Интересно, почему он не удосужился сделать замечание тем из нас, кто мог говорить на его родном языке.

 — Ну, видите ли, он сидел на другом конце стола.  Хуан говорил
Мы с Томасом говорили по-испански с _viajante_, пока вы с Полетт болтали по-французски.


 — Что он делает в Испании, если не говорит по-испански?

 — Возможно, то же, что и ты.

 Пэтти рассмеялась в ответ.  — Неважно, завтра я буду говорить только по-английски, а там посмотрим.  Почему ты меня не упрекаешь, Тина? Выговор
в порядке вещей».

«Всё, что угодно, лишь бы ты не втянула Томаса в свои неприятности».

«О, Томас!» Пэтти взглянула в сторону молодого человека. «Конечно, он тоже в деле. Я не побоюсь поговорить с ними обоими.
Полетт может взять с собой странствующего джентльмена. Не могли бы вы с Хуаном пойти с нами
подыскать аптеку? Нам кое-что нужно. Полагаю, там есть аптека.


 — Я правда не знаю, но я спрошу Хуана.

  — А я тем временем возьму урок у Томаса, потому что не хочу оставаться в неведении о том, что я могла бы знать, если бы немного подучилась.

Когда они вышли из _фонды_, чтобы пройти немного по длинной белой дороге, они увидели, как англичанин расхаживает взад-вперёд, попыхивая трубкой.
 «Я знаю, что ему одиноко, бедняге», — заметила Пэтти.
— Полагаю, Хуан не мог пригласить его пойти с нами, не так ли?

 — Хуан не пойдёт с нами, ему нужно написать несколько писем, — коротко ответила донья Мартина.

 — Он сказал тебе, где найти аптеку?

 — Да, она в здании тюрьмы.

 — Боже!  Какое сочетание.  Исцеление от телесных недугов с одной стороны и наказание с другой. А где Томас?

 — Он помогает Хуану.

 — Значит, мы пойдём одни, да?  Это безопасно?

 — Ты что, думаешь, на нас с гор нападут бандиты?  В твоей комнате тебе было бы безопаснее, и там ты была бы в большей безопасности
чем ты была бы дома. Пойдем, Пэтти, и не будь такой глупой.

“Вы видите, Полетт, а я уже так привык к тому, Аргус глазами по
сестру мы не смел двигаться без одной”.

“И я недостаточно сестра?”

“Ну, да, но я не могу привыкнуть к новой будучи надлежащим
компаньонка хотя вы уже пытались выступать в этом качестве, с тех пор
Я родился. Ты хочешь сказать, что это то самое место? Но оно выглядит как обычный каменный дом.


— Да, я уверен, что это то самое место.

 — Но там нет света.

 — Мы постучим. После нескольких ударов в дверь они услышали шаги
Когда они спустились по лестнице, зазвенели ключи, и засов отодвинулся в сторону. Затем появился мужчина со свечой в руке. Очевидно, торговля шла не так бойко, чтобы требовать постоянного присутствия аптекаря в лавке. Он провёл их в странное маленькое помещение, сонно порылся на полках и наконец достал нужные им товары. Дверь за ними заперли и задвинули засов, и они вернулись в _фонду_. Запах трубки и появление фигуры, вышедшей из тени, сказали им, что англичанин идёт следом.

— Я уверена, что он шёл за нами всю дорогу, — прошептала Пэтти, — просто чтобы убедиться, что с нами всё в порядке. Мне кажется, это было довольно мило.


— В этом не было никакой необходимости, — ответила её сестра, — и я не уверена, что это было прилично.


— О, Тина. Я в это не верю, а ты, Полетт?


— Возможно, это было неприлично, — сказала Полетт после небольшой паузы.

“О, благослови меня! Какая ты подозрительная. Конечно, это неизбежно
так в вашей стране”, - вернулась Пэтти раздражен на эту стройку.
“Со своей стороны, я думаю, что это был хороший рыцарский поступок. Совсем как
Американец и к тому же южанин.

“О, боже мой, Пэтти, ” начала донья Мартина, “ если ты начнешь создавать
рыцарей в этом свободном и непринужденном стиле, я не знаю, куда ты попадешь.
Дайте вам кость, и вы в любой момент соорудите мастодонта ”.

“Немного воображения - отличная вещь, которую нужно иметь в семье”,
парировала Пэтти. “Иногда это дается очень легко. Я обожаю своё воображение; я бы ни за что на свете без него не обошёлся. Вы с Полетт — земные. Мой золотой цветок рыцарства для вас — всего лишь жёлтая примула на берегу реки, но, о моё сердце, кто
знает, чем это может обернуться в моих глазах».

[Иллюстрация: «ОН ГОВОРИТ, ЧТО Я ДОВОЛЬНА».]

«Это может обернуться невыносимой скукой», — ответила её сестра. «А вот и Томас с Хуаном идут нам навстречу».

«Я рада этому. Теперь мы можем дольше гулять на этом чудесном воздухе. Я чувствую, что мне это нужно после двух дней пути».

Компания, к которой присоединились Дон Жуан и его брат, поднималась по длинным извилистым улочкам маленькой деревушки, белевшей в свете звёзд. Из-за высоких стен садов доносились сладкие ароматы, звон мандолины и весёлое позвякивание тамбурина.
дом. Пара прогуливающихся молодых людей не прекращали петь, пока не прошли мимо.
А когда компания остановилась у небольшого мостика через
ручей, прыгающий по каменистому дну, они услышали, как под
более настойчивыми звуками что-то бормочут.

«_Me gusta mucho_», — сказала Пэтти, поворачиваясь к Томасу.

«_Me alegro infinito_», — сказала Полетт, и Пэтти поняла, что Полетт тоже стремится использовать все возможности и что в сад её понимания тоже падают семена знаний.

Но Пэтти была так весела, что Томас, медленно осваивающий английский,
слова, сказал: “Вы всегда веселый парень, мисс Пэтти”.

Пэтти засмеялась. “Вы слышите, как ваш брат называет меня, Хуан?” - спросила она.
"Я не знаю, что это". “Он говорит, что я счастливая леди”.

“Превосходное имя для тебя”, - ответил Дон Хуан.

“Оно ей в точности подходит, Томас”, - согласилась донья Мартина.

“Она всегда смеется сама”, - объяснил Томас. “Она такая радостная”.




 ГЛАВА III

 ПРОГУЛКА


 На следующий день семья ужинала в одиночестве. _Viajante_ со своей большой повозкой, запряжённой крепкими мулами с яркими украшениями и звенящими колокольчиками,
Он ушёл, и дым от трубки англичанина больше не поднимался в воздух.
«Как-то одиноко, — заметила Пэтти, — и у меня не было возможности увидеть, как мой рыцарь уносится прочь, надев мой браслет на рукав».


«И правильно, — сказала донья Мартина, — он уехал на поезде, и он бы хорошо смотрелся, не так ли, с браслетом на рукаве?
с этим его скучающим взглядом».

Пэтти мелодраматично вздохнула. «Тогда мне придётся уделять всё своё внимание Томасу, — сказала она. — Возможно, это пойдёт на пользу моему испанскому. У меня появился новый стимул, потому что, кажется, Полетт пытается меня опередить;
она произносит свои фразы с _апломбом_, который просто ужасает. Я, видите ли, посвятил себя изучению этих ужасных глаголов, в то время как она пополняла свой словарный запас. Как вы думаете, смогу ли я когда-нибудь постичь _Ser_ и _Estar_?


 — Не стоит пытаться сделать это сразу. Лучше перенять метод Полетт.


 — Так я и поступлю, и буду смело погружаться в тему, не дожидаясь точности. Я знаю, что это лучший способ, но я такой гордый и добросовестный, понимаете.


 «Я знаю, что ты гордый, но твоя добросовестность меня пока не впечатлила».

— Ты слишком скупа на слова, Тина. Ужасно, что тебе нравится так жестоко обращаться со своей бедной младшей сестрой, особенно после того, как она только что вырвалась из монастырского заточения.

 — Кажется, моя бедная младшая сестра только и делает, что терпит твои издевательства.

 — Ты всегда принимаешь чью-то сторону против меня. Можно было бы предположить, например, что Томас — твой родной брат, а я всего лишь твоя невестка.

Донья Мартина на мгновение замолчала, почувствовав, что в этом замечании есть доля правды. — Ну, видишь ли, — начала она, — я не хочу, чтобы ты бросал
себя ради такого бедняка, как Томас. Боюсь, ты не была бы
счастлива, если бы вышла за него замуж.

“ Я не выхожу за него замуж.

“ Ты могла бы.

“ Ну, предположим, я должен. Я уверен, мы могли бы поладить. Разве ты не говорил мне
, что можно снять симпатичный маленький домик за сорок долларов
в год, нанять слугу за три-четыре доллара в месяц и купить
осла за семь? Чего еще можно желать? Это рай для бедняков, если судить по твоим рассказам. Почему бы мне тоже не поселиться здесь, не вести жизнь в любви и согласии? Думаю, ты был бы рад иметь меня в качестве соседа.

— О, Пэтти, дорогая, так и должно быть. Её сестра подошла и взяла лицо девушки в свои ладони. — Я никогда не могу понять, когда ты говоришь серьёзно, дорогая. Ты несёшь такую чушь. Если бы вы действительно влюбились друг в друга и могли бы быть счастливы, живя так, то, конечно же...

 Пэтти радостно рассмеялась. — О, моя милая старушка! Конечно же, я не говорю серьёзно. Я не мог этого вынести, даже находиться рядом с тобой. Я бы умер от
тоски, когда пришла зима.

“Но зима здесь ни капельки не унылая. Цветы в саду цветут
круглый год; вы должны увидеть герань - и если у кого-то есть несколько
Друзей у него достаточно. Конечно, изначально мы приехали сюда ради здоровья Хуана. После той ужасной болезни, которой он переболел прошлой зимой, это казалось лучшим решением, и он тосковал по родному воздуху. Вы видите, как много пользы это ему принесло; он стал совсем другим человеком, и пока это делает его счастливым, я не скажу ни слова.

 «Мне кажется, через какое-то время ему это надоест и он захочет найти более широкое поле для приложения своей энергии».

— Возможно, но я постараюсь быть довольной в любом случае. По крайней мере, — добавила она после паузы, — пока ты со мной.
такая свобода от суеты и тревог большого города, и мы можем жить на очень скромные средства. К тому же Хуану и Томасу так приятно быть рядом друг с другом после долгой разлуки.


— Чем занимался Томас до того, как вы все приехали?


— О, у него была старая экономка, которая прекрасно о нём заботилась, и у него есть друзья как здесь, так и в близлежащих городах.

— Подумать только, я когда-нибудь выйду замуж за испанца, — сказала Пэтти после минутного молчания.


— Никто не может быть более правдивым, верным и благородным, чем мой муж.
 Испанцы такие же, как и все остальные: среди них есть и хорошие, и плохие.
Пока что я вижу, что хорошее преобладает. Считаете ли вы всех наших соотечественников абсолютно безупречными? Испанцы, конечно, горды.


— Я искала эту пресловутую испанскую гордость, — сказала Пэтти, — но до сих пор обнаруживала лишь откровенное тщеславие и задавалась вопросом, можно ли это назвать гордостью.


— О, тщеславие свойственно не только испанцам. Я бы хотел, чтобы вы нашли кого-нибудь более тщеславного, чем настоящий американец или англичанин.

 — Не совсем так.  В тщеславии испанцев есть что-то детское.

 — Что делает его гораздо более терпимым.

— Боже мой, как же мы спорим, сначала с одной стороны, потом с другой. Ладно, Тина, я подумаю об этом.
— Не делай Томаса несчастным, это всё, о чём я прошу. Я не хочу, чтобы ты втянула его в свои неприятности, а потом бросила.
— Как я могу что-то о нём рассказать, если я не втянула его в свои неприятности, как ты выразилась?

— Ох, иди уже, глупая девчонка, ты для меня слишком большая.
— Иногда я сама для себя слишком большая, — призналась Пэтти. Она подошла к окну и начала бросать кусочки печенья индюку, который сидел внизу.
Индюк поднял на неё кроткий взгляд и с лёгким воркованием попросил подачку
голос. «Я и не знала, что у индюшек такие красивые глаза, — заметила
Пэтти; — эта просто очаровательна, чего я не могу сказать о свинье. О, иди сюда, Тина, посмотри на этих прекрасных попугаев, их двое.
Один мужчина принёс их из соседнего дома и выпустил на _площади_.
Они ходят туда-сюда и такие забавные».

«Площадь — это место, где всё происходит, — ответила её сестра. — Я нахожу это место очень интересным. Вот идёт Хуан,
как будто у него в голове внезапно возникла идея».

«Он идёт не так быстро, как можно было бы подумать, если бы у него было что-то очень важное.


» Для испанца он идёт довольно энергично. Разве ты не знаешь, моя дорогая, что в Испании очень неэлегантно торопиться? Если ты хочешь бытьЕсли вы считаете себя благородной дамой, то должны просто прогуливаться, а не спешить куда-то попасть.


 — О боже, а я так люблю торопиться.  Мне нравится ходить энергично и заниматься спортом так, будто мне это нравится.
 — Не делайте этого в Испании.  Ну что?  Донья Мартина наклонилась, чтобы поговорить с мужем, который остановился под балконом. — Не хотели бы мы сходить в крестьянский дом, чтобы посмотреть на старинный ткацкий станок? Ваша пациентка? Старая Антония?
 О, я уверена, нам понравится. Тебе ведь понравится, Пэтти?

 — Я буду в восторге. Где Полли? Я знаю, она будет готова к любой прогулке.

«Мы можем обойти вокруг _пья;льи_, если вы готовы пройти такое расстояние», — сказал им Дон Хуан, когда они втроём спустились к нему по лестнице.

«А что такое _пья;лья_, пожалуйста?» — спросила Полетт.

«Берег моря, пляж».

«О, давайте сходим туда. Я так хотела его увидеть», — сказала Пэтти. «Мы можем пройти любое расстояние, не так ли, Полли?»

— О да, конечно. Я тоже хочу увидеть море, тот самый Бискайский залив, о котором мы так много слышим.


— Полагаю, это действительно похоже на море, ведь залив — это всего лишь часть океана, немного изгибающаяся в сторону Испании.
Здесь живёт ткач?

“Да. Она плетет только очень грубый лен для домашнего использования, но
станок очень старый, который был в использовании в сто лет как минимум ;
никто не знает, сколько времени, и в доме тоже, вполне стоит посмотреть
в качестве типа тех, в которых живут крестьяне. Вас не будут думать, им
так плохо живет. Антония оставляет желать лучшего, но вы увидите, что она имеет определенные
комфорт”.

“А где Томас?” - спросила Пэтти.

«Он идёт. Он отправился на почту и встретит нас здесь».
 Визит к ткачу вскоре закончился. Пока девушки осматривали ткацкий станок, доктор навестил своего пациента, а затем к ним присоединился дон Томас
Они побрели дальше по длинному _carretero_. Время от времени мимо них проезжал беззаботный погонщик, откинувшись на спинку повозки и напевая какую-то странную песню, последняя нота которой звучала ещё долго после того, как стихал стук колёс. Затем они встретили смуглых крестьянок, несущих на головах тяжести, которые не мешали им говорить «_Buenos tardes_» или «_Vaya V. con Dios_». Маленькая
девочка присматривала за парой овец, козой и коровой, пока они щипали придорожную траву. Это заинтересовало Пэтти. «Им это позволено?» — спросила она. «Я
в смысле, почему не все пасут своих коров и овец вдоль дороги?

“Семье Хуаны были предоставлены особые привилегии”, - ответила донья Мартина
. “Вы обнаружите здесь несколько странных обычаев”.

“Здесь мы сворачиваем”, - сказал Дон Хуан. “Старый дом прямо впереди - это тот самый"
тот, к которому мы пойдем следующим. В прежние времена здесь жил епископ,
и над дверями и окнами есть интересные надписи. Это очень старый дом, и он выстоял во время войны.
— Какой войны? — спросила Полетт.

— С сожалением вынужден сообщить, что эти бесчинства совершила ваша собственная нация
чему вы можете найти множество подтверждений в этой части страны».

 Каменная лестница вела в тускло освещённую комнату, в дверях которой их встретила величественная пожилая женщина. Она пригласила их войти с видом человека, привыкшего принимать почётных гостей. Комната была довольно просторной, но время не пощадило её. Обстановка была простой,
хотя на некоторых редких старинных сундуках была изящная резьба, а деревянные сиденья привели бы в восторг любого коллекционера древностей.
Древние окна и створчатые двери не оставляли сомнений в том, что дом очень старый.  Всё было
чистота и опрятность, но преобладала предельная простота. Кухня
посуда из меди и латуни ярко блестела, и на полках было несколько
образцов старинной керамики, но не более, чем того требовала необходимость
.

Пирожок с интересом посмотрел на первобытный камин. “Это точно
то же самое вы можете себе представить, Сара готовила ужин Авраама
по”, - отметила она. “Как они это делают? Это выглядит точно так же, как
алтарь ”.

“Огонь возгорелся на крышу алтаря, как вы его называете, и
пища, приготовленная более, что” ее сестра сказала ей.

“Разве это не примитивно?”

— Очень, но удивительно, как много разных блюд можно приготовить таким простым способом, и ещё удивительнее, что они получаются такими вкусными.

 — У вас на кухне только такая плита?

 — Примерно такая же.

 — Хорошо!  тогда я посмотрю, как ею пользоваться, и, когда я буду вести хозяйство в Испании, я не растеряюсь, если мой повар внезапно уйдёт.

Её сестра покачала головой в ответ на эту обидную реплику и переключила внимание на Полетт, которая рассматривала грубо обтёсанные брёвна, почерневшие от времени.  Старая Франческа изливала свои печали Дон Жуану
сочувствующие уши. Она страдала ревматизмом, для излечения от которого
напрасно она возносила свечи святым. “Она принадлежит к хорошей
старой семье, - сказал им Дон Хуан, когда они уходили, “ но они стали
бедными, и теперь у Франчески нет удобств, в которых она нуждается. Ей приходится
работать в поле, а это для нее вредно.

“ Та пожилая женщина?

«Да, вы можете увидеть, как она и её сестра в сезон сенокоса таскают
всё сено, чтобы заполнить свой амбар. Я видел, как они сгибались под
таким грузом, что их не было видно».

— Но у неё есть несколько ценных старинных вещей. Почему она их не продаёт?

 — Во-первых, потому что её невозможно было уговорить расстаться с ними, а во-вторых, потому что в этой части страны мало покупателей на такие вещи. Вы далеко от туристических маршрутов, моя дорогая, а проезд по этим горным дорогам стоит дорого.

 — А теперь о _пья;се_, — сказала донья Мартина. — Полетт, моя дорогая, твоя
На французских каблуках вам будет неудобно идти по этой неровной дороге.
Лучше пусть вас ведёт Томас. Пэтти, Хуан и я будем присматривать за вами.
и Пэтти, которая рассчитывала, что Томас уделит внимание ей, была вынуждена
вернуться, чтобы оказаться под крылом сестры.

 Несмотря на камни, дорога была довольно красивой, потому что над головой
сплетали кроны огромные деревья, а небольшой ручей журчал, петляя, и впадал в море. Полевые цветы оживляли зелень дикой жимолости, английских маргариток и крупноцветковых маргариток.
Кусты были усыпаны цветами шиповника, а на скалах вили гнездо мышиные горошки.  Наконец
узкая полоска пляжа с высокими скалами по обеим сторонам предстала перед нами
 Огромные зубчатые колонны поддерживали своды пещерных сооружений, через которые можно было попасть на песчаные равнины.


 «Они выглядят так, будто их вырубил Геракл, или Титан, или кто-то из этих древних героев, — сказала Пэтти.
— Я иногда прихожу сюда, чтобы искупаться.  Полагаю, это совершенно безопасно».
 «О боже, да, и ты видишь, что в этих огромных пещерах с каждой стороны есть настоящие купальни», — сказала её сестра. «Неписаный закон гласит, что мужчины садятся справа, а женщины — слева».

«Это такое милое, спокойное место, я бы хотела провести здесь день с книгой и...»

«И что?»

“ Томас, ” прошептала Пэтти с легким смешком.

“ Вы с Томасом вполне могли бы приехать, ” спокойно ответила ее сестра.
“ хотя, конечно, вы не были бы настолько грубы, чтобы оставить Полетт дома.
дома.

“Она, скорее всего, откажется ехать”, - сказала Пэтти, желая вступить в спор.
"Я думаю, этой поездки будет достаточно для ее французского" каблуки".
”А как насчет твоих?" - спросила я. "Я думаю, что одной поездки будет достаточно для ее французского"

каблуки“.

«О, у меня дома есть отличные теннисные туфли, которые я надену в следующий раз. Я специально взял их для прогулок по пересечённой местности, но сегодня не надел, потому что не знал, что местность будет пересечённой».

«Я не позволю тебе уехать на целый день с Томасом; это будет скандалом для общества», — продолжила её сестра.

 «А ведь он твой брат».

 «Он не мой».

 «Ну, если так, то вы с Хуаном тоже можете поехать. Мы можем взять с собой обед. Хуан может порыбачить, ты можешь поспать, а если Полетт решит поехать с нами, то она может почитать».

“И что ты будешь делать?”

“Я буду изучать испанский язык с Томасом. Мы можем найти несколько милых
в сторону угла, где мы должны быть нетронутыми.”

“Ты сделаешь это? Посмотрим”.

“Именно. Это то, что, я думал, мы могли бы сделать. Кстати, говоря о
рыбалка, у нас сегодня была отличная рыба. Что это было?

“Мерлуза”, они это называют.

“Ее здесь добывают?”

“Да, поблизости. Мы думаем, это очень мило. Но, Пэтти...

“Да?”

“Пожалуйста, не шути с Томасом”.

— Дорогая моя, мы уже давно всё обсудили и решили, что сорок долларов в год за дом и...

 — Перестань дурачиться.  А вот и Хуан, — поспешно сказала Мартина.  И
 Пэтти осталась размышлять о своих недостатках, а остальные четверо пошли осматривать необычные камни.

 Она совершенно спокойно сидела на камне, за которым укрылась
себя и, наконец, с удовольствием увидел, Томас продвижения
к ней в одиночку, Полетт оставшись с двумя другими. “Я была
уставшей; это была такая долгая прогулка”, - сказала Пэтти, мило улыбаясь. Ее
Словарного запаса к этому времени было достаточно, чтобы произносить обычные фразы.

“Но здесь солнечно и жарко; мы найдем тень”, - сказал Томас. И
У Патти была радость, которые сопровождали поглощенных угол а
ее сестра литой тревожно поглядывает в сторону того места, где она оставила
девушка.




 ГЛАВА IV

 Антиквариат


— Полетт, — сказала Пэтти, лежа на подушках с закинутыми за голову руками. Её тёмные волосы тёмными волнами рассыпались по белым простыням, а глаза озорно блестели. — Я решила проявить великодушие и отдать тебе старого дона.
Только представь: ты живёшь во дворце XII века, пьёшь из драгоценных старинных золотых кубков и носишь чудесные старинные украшения.

— Фу! — воскликнула Полетт. — Мне не нужен старик. Добро пожаловать в твой дворец XII века. Я предпочитаю более молодой дом и более молодого мужчину.


— Это потому, что тебе не хватает рассудительности, чтобы извлечь максимум пользы из своего
возможности. Не каждый день девушке выпадает встретить богатого
гранда Испании, который владеет больше земли, чем кто-либо другой на многие мили вокруг,
у него есть полдюжины старых дворцов, карет и тому подобного, что нужно сжечь, и
который, более того, принадлежит к одной из старейших семей в стране. Я
удивляюсь, Полетта. Я думал, что я привез тебя лучше, чем
презрение такие замечательные подарки”.

“Но, ch;re_ _ma, вы забыли одну очень важную петь.”

«И что же это может быть?»

«А что, если джентльмен предпочтёт мою подругу Пэтти и не обратит на меня внимания?»

«Тогда всё, что тебе нужно сделать, — это привлечь его внимание. Как будто у кого-то
черные волосы становятся светлее, когда в поле его зрения появляются золотые локоны.
Представляешь себе карету и четверку лошадей с форейторами! Говорят, он так разъезжает по стране».

«О, они говорят, они говорят много чего. Я не собираюсь сидеть в карете со стариком; мне этого недостаточно». Когда он приедет, этот принц?


 — Он не принц, а просто знатный дон, и он уже приехал.
 Я видел его затылок, когда он собирался уезжать
вчера. Он приехал не в карете с четвёркой лошадей, а верхом. Он довольно невысок для своего возраста, которому около семидесяти, со временем он избавился от большей части своих волос, но выглядит бодрым и подтянутым. Он ловко вскочил на лошадь, и я бы сказал, что он в хорошей форме по крайней мере лет десять.

 — Он вдовец?

 — Нет, моя дорогая, ни при каких обстоятельствах. Полагаю, он холостяк. Он пригласил нас всех сегодня на обед, и тогда я увижу, как ты падёшь жертвой чудес его дворца. Говорят, он проводит большую часть времени
Большую часть времени он проводит, осматривая свои владения и предаваясь страсти к антиквариату;
как бы нам хотелось быть старше! У него есть управляющий, или суперинтендант, или _мажордом_,
или как там его ещё называют, и у него в подчинении люди, и говорят, что у него столько собственности, что он не узнаёт свою, когда встречает её на
дороге. Должно быть, приятно, когда едешь и замечаешь какое-то особенно привлекательное место, а твой агент говорит:
«Это принадлежит вам, сир». Говорят, что в случае с доном Фелипе такое часто случается. Посмотрите, сколько информации я собрал для вас. Что могла бы сделать Тина
Не говорите мне, что Хуан смог это сделать, ведь Эстрады и Веласко были соседями на протяжении веков.


 — Как мило с вашей стороны. И сколько же информации вы собрали для себя?


 — Ровно столько, чтобы сегодня, когда мы отправимся во _дворец_ на обед, я выглядел умным гостем. Это будет не просто _merienda_, Полетт,
а государственное мероприятие, на котором, я надеюсь, будет задействована вся золотая посуда
и ты будешь достаточно впечатлена великолепием своего будущего _m;nage_».

«Ла-ла-ла, как ты всё принимаешь как должное. Какое богатое воображение у тебя
имею. Возможно, я отвергаю все это и желаю любви в коттедже ”.

“Ах-х!” Пэтти вскочила с кровати, повернула лицо Полетт к свету
пристально посмотрела на нее, затем улыбнулась. “Ну, моя дорогая, все
Я знаю, тебе не придется жить в лачуге. С вашими доходами вы
может, даже позволить себе что-то приближается, что они называют дворец в
эту землю. И всё же мне больно видеть, как карета, четвёрка лошадей и золотая посуда пропадают впустую.


 — Почему бы тебе самому не взять их, если их так легко достать?


 — Ах, почему?  Вот чего я не знаю.  Я скорее думаю, что это потому, что
как и вы, "любовь в коттедже" больше привлекает мое юношеское воображение
сильнее. Однако никогда нельзя сказать наверняка. Я могу упасть на колени и
преклониться, когда увижу дворец двенадцатого века. Я почти жалею, что у тебя нет
решительного стремления к этому. Настоящее, устоявшееся соперничество было бы самым
захватывающим и могло бы побудить меня использовать свои самые соблазнительные уговоры ”.

“ Что за чушь вы, девочки, несете? — сказала донья Мартина, просунув голову в дверь.

 — О, мы просто обсуждаем дона Фелипе.

 — Уже ссоритесь из-за него?

 — Да, но не совсем так, как могло бы польстить его дону.  Каждый
пытается пожертвовать собой ради блага другого; я хочу
отдать его Полетт с моего благословения, в то время как она настаивает на том, что я должна его забрать. Странно, не правда ли?


— Ты, должно быть, очень уверена в своих чарах. Мужчина, который полвека противостоял женским чарам, молодым и старым, вряд ли поддастся двум таким девчонкам, как вы, — ответила донья Мартина, — и тебе лучше не продолжать этот спор.

“Теперь уж ты утверждаешь, что я считаю, я получил необходимые
импульс”, - сказал Пэтти. “Помыслить о славе было бы штурмовать
форт, который выстоял против всех предыдущих штурмов, и получить его.
сдаться тебе. Я решил, Полли; ты не можешь получить его. Мои будут
дворцы, кареты, золото и серебро, редкие драгоценности. ‘Они
говорят, что я могу выйти замуж за лэрда, если захочу", ” пропела она, пустившись в
Испанский танец.

“ Ну разве она не глупенькая? ” спросила донья Мартина. «Мы знаем, что именно она имеет в виду, когда говорит то или иное».

«Подожди до полудня, — сказала Пэтти, останавливаясь в танце. — Я пойду найду Хуана, а вы двое можете развлекать друг друга, пока я не вернусь».
«Она и вполовину не так легкомысленна, как кажется», — заметила донья Мартина.
когда Пэтти вышла из комнаты. «Она очень рассудительна, и вы бы видели, как она справляется с чрезвычайными ситуациями».

 «Она так рада, что избавилась от монастырской жизни; я думаю, именно это делает её такой непостоянной, — ответила Полетт, — но я знаю, что она серьёзная и искренняя. Иногда я вижу её с этой стороны. Она говорит много лишнего. Как вы, американцы, говорите, она говорит не подумав».

 Донья Мартина рассмеялась. — Это правда, Полетт.

 — С ней так весело.  Она нравится всем девочкам, а сёстры присматривают за многими певцами, которых они не стали бы нанимать, потому что она такая прилежная.
такая бдительная. Они говорят: «Ах, эта мадемуазель Блейк, она американка, она не знает, что лучше», и мы все улыбаемся, потому что понимаем. Её зовут Пэтти, и нам этого достаточно».

 «Я тоже могу понять, — сказала донья Мартина. — Я стараюсь быть с ней строгой, а она обращает против меня моё же оружие. Она уже может уговорить  Хуана на что угодно, а что касается Томаса».

— Ах, этот молодой человек... — начала Полетт.

 — Что ты хотела сказать? — спросила донья Мартина, видя, что та не продолжает.

 — Только то, что он очень приятный молодой человек, вот и всё.

 Донья Мартина выглядела озадаченной, но не стала развивать эту тему.  Вместо этого она
предложила им присоединиться к Патти и Дону Хуану, которые сидели под большим деревом на краю _площади_.

 Когда они вышли, Матильда остановилась, чтобы по-дружески поприветствовать их своим громким голосом.
Росарио подняла взгляд от вышивки и застенчиво улыбнулась, а Консуэло, вышедшая из пекарни через дорогу с корзинкой маленьких булочек, просияла, когда дамы сказали ей что-то по-испански. Большая повозка, запряжённая мулами в звенящей упряжи, остановилась у дверей. Мужчины выгружали бурдюки с вином и от души шутили с Матильдой. Донья Мартина и Полетт
Они подождали, пока проедут две скрипучие повозки с коровами, и только потом перешли дорогу к большому дереву. Повозками управляли мрачные на вид мужчины с длинными кнутами, перекинутыми через плечо. Коровы шли, едва касаясь кнута рогами. Терпеливые животные с подпругой из овчины и красной бахромой на глазах, защищающей от насекомых, медленно тащились вперёд.

«Доберутся ли они когда-нибудь до места?» — сказала Пэтти, глядя им вслед. «Неудивительно, что в этой стране считается неэлегантным быстро ходить, если даже команды плетутся так медленно».

“Я видела, как ослы идут довольно быстрой рысью”, - сказала Полетт.

“Так и я, и ты, тоже пошел бы на бегущего ПАСЕ, если у вас
шляпную булавку вонзила в тебя на каждом шагу. Сегодня утром я видел девушку, которая использовала
то самое средство, чтобы заставить своего бедного маленького ослика идти быстрее”.

“Хотел бы я ее видеть”, - яростно сказал Дон Хуан. “Я бы перестал
этот бизнес достаточно быстро”.

— О, да, — поспешила ответить донья Мартина, увидев, что Пэтти не верит своим ушам. — Он бы её хорошенько отчитал. Никто из них не осмеливается проявлять такую жестокость, когда рядом дон Хуан, могу вас заверить.
Пора собираться, Пэтти, если мы хотим сесть на дневной поезд.

“ Дону Фелипе следовало прислать за нами свою карету, ” сказала Пэтти, поднимаясь.
она встала.

“Поезд доставит нас туда быстрее, чем дилижанс”.

“Да, но в Испании не принято спешить, и представьте себе, как приятно ездить верхом
таким великолепным способом. Ты предпочитаешь молочно-белых скакунов или угольно-черных
а, Полли?

— Я предпочитаю ехать на поезде, — презрительно ответила Полетт.

 — Может, ты предпочтёшь вернуться в карете, — насмешливо сказала Пэтти. — Ты уже решила, что наденешь, Полли, дорогая?

— Это платье тебе совсем не идёт, — заявила Полетт.

 — О, как глупо появляться в самом неподходящем платье перед тремя мужчинами, не говоря уже о _мажордоме_. Я надену своё лучшее платье и затменю вас всех. Тебе лучше надеть ту милую нежно-зелёную вещь; в ней ты выглядишь лучше, чем в чём-либо другом.

 — Возможно, так и есть, — ответила Полетт.

До ближайшей к старому _palacio_ дона Фелипе станции было совсем недалеко.
Дорога от железной дороги была очаровательной, она шла по длинной аллее, над которой склонились огромные деревья. Дон Фелипе стоял на ступеньках
чтобы встретить их, со старомодным достоинством и множеством комплиментов,
провел их по длинным каменным ступеням, которые вели внутрь
дома, на второй этаж. Когда девушки поднялись наверх, они увидели
несколько экипажей с одной стороны нижнего этажа и примерно полдюжины
лошадей, топтавшихся в стойлах с другой стороны.

“ Как странно, ” прошептала Пэтти сестре. “ Они всегда держат своих
лошадей и экипажи в подвалах дворцов?

«Ш-ш-ш!» — предупредила донья Мартина. «Он немного говорит по-английски», — и Пэтти притихла.

Их провели в большой зал, заполненный чудесными старинными
мебель, резные сундуки, стулья и шкафы. На стенах висели тусклые, но редкие старинные картины, а в витринах в коридоре за ними можно было увидеть коллекции расписных вееров, драгоценностей и изысканного фарфора.
 Едва ли можно было найти хоть один предмет, который не имел бы своей истории или не был бы очень древним.

Пэтти перескакивала с одной темы на другую, комментируя происходящее на ломаном испанском.
Она приходила в восторг от чего-то на английском, изливала своё восхищение чем-то на французском.  Дон Фелипе свободно говорил
по-французски, и в конце концов этот язык стал общепринятым.
за исключением тех случаев, когда дон Томас с озадаченным видом просил кого-нибудь
объяснить ему что-то или делал замечание вроде: «Поразительно!  Ужасно дурной тон».
Полетт была не менее жизнерадостной, чем Пэтти, и её французские
манеры, жесты и восклицания были более заметными, так что дон Фелипе не испытывал недостатка в энтузиазме своих гостей. Он водил их
из комнаты в комнату и наконец остановился перед просторной старой
кухней, чьи чёрные стропила и тусклые стены обрамляли сцену, которую донья
Мартина заявила, что хотела бы нарисовать. Четыре или пять пожилых женщин
он парил над медными и латунными сосудами, которые были установлены над огнем
в огромном камине. На полу лежала бдительная собака. Высоко на
комоде сидел домашний кот. Корзины с овощами и фруктами придавали колорит
картине, которую действительно стоило написать.

“Это совершенно восхитительно”, - в третий или
четвертый раз заявила донья Мартина. “Все здесь совершенно очаровательно”.

“Это ваше, сеньора”, - ответил дон Фелипе.

«Как думаешь, он даст мне медный чайник, вон тот, странный?» — прошептала Пэтти своей сестре, которая понимала по-испански
Она прекрасно понимала, что такое гостеприимство, и не приняла слова дона Фелипе всерьёз, но выразила должную благодарность и сказала, что когда-нибудь с удовольствием сделает набросок.


В большой столовой был накрыт обед, и, как и предсказывала Пэтти,
он был подан на изысканной старинной посуде, редком фарфоре и дорогом стекле. В конце трапезы дон Фелипе попросил дам оставить себе кофейные чашки в качестве сувениров. «Чтобы вы не забыли старика, которому было так приятно ваше присутствие», — сказал он.

Карета, запряжённая четвёркой вороных лошадей, везла их домой. Дон Фелипе, его
_мажордом_ стоял рядом с ним на ступеньках и махал рукой на прощание.
 Пэтти оглянулась на старый серый дворец, на резные балконы,
скульптурные гербы и окна, увитые цветущими
лозами. «Я словно в сказке», — пробормотала она. «Серьезно,
Полетт, — добавила она, — я тебе завидую, потому что у тебя,
наверняка, самая красивая чашка».

“Нет, у доньи Мартины есть”, - настаивала Полетт, и так оно и оказалось. Дон
Фелипе был очень сдержан в своем внимании и старался
не выказывать предпочтений.

“Хотя, - жалобно сказала Пэтти, - я действительно сказала, что он был надоедливым, когда я
Я хотела спросить его, не устал ли он. Я никогда не смогу правильно поставить этот ужасный глагол _Estar_. Всё из-за того, что я пытаюсь выпендриться и сделать комплимент дону Фелипе на его родном языке. В следующий раз я буду говорить по-французски. Я знала, что у меня будут проблемы с твоим дурацким старым языком, — продолжила она, поворачиваясь к дону Томасу. — Я вообще не понимаю, почему тебе недостаточно одного глагола _to be_. Я видел, как ты ухмыльнулся, когда я допустил ошибку.
 На самом деле дон Томас сохранял совершенно невозмутимое выражение лица, хотя скрыть веселье в его глазах было невозможно.
Глаза. “Тебе не кажется, что это было ужасно с твоей стороны?” Пэтти продолжала, как будто
вся вина была на доне Томасе.

“Шокирующе! Ужасно дурной тон, - возразил дон Томас, пытаясь
умилостивить.

Затем, выжав из него это и подняв на смех за его счет,
Пэтти была удовлетворена.

«Это полная чушь — притворяться, что дон Фелипе не понял, что ты допустила совершенно естественную ошибку, — сказала донья Мартина своей сестре. — Я уверена, что твой испанский не настолько хорош, чтобы он не понял, что ты имела в виду совсем другое».

«Тогда я должна удвоить свои усилия, чтобы научиться», — спокойно сказала Пэтти. «Томас
«Тебе придётся уделять мне больше времени», — ответила она и тут же повеселела.

 «Кто будет ездить на автомобиле, если можно взбудоражить всё население, ворвавшись в город в таком виде?» — сказала донья Мартина, когда экипаж с грохотом проехал по улице и остановился перед _фондой_, где собирались мужчины, женщины и дети. Матильда, безмерно довольная оказанной ей честью, поспешила навстречу гостям. Дети со всей округи собрались в группу на почтительном расстоянии, а девочки у фонтана прервали своё занятие — мытьё вёдер.
поглазеть на это великолепие. Карету дона Фелипе хорошо знали,
хотя она редко останавливалась у дверей кого-либо из жителей деревни.

На следующий день пришли три огромных букета для дам от дона Фелипе,
и никто не мог сказать, какой из них красивее, хотя Пэтти
заявила, что присутствие _clavel_ в "Полеттз" значит больше, чем
явился непосвященным. “Я уверена, это ты, Полли”, - сказала она.
своей подруге. “_clavel_” - это всегда знак внимания молодого человека".

“Молодой человек, я правильно расслышал, что вы сказали?”

“О, тьфу! Откуда такие различия? Тогда у испанца. У испанца мужчины
с уважением. Должна ли я отказаться от этого прекрасного старого дворца именно сейчас, когда я начинаю его ценить
и планировала, как сделать его более чистым?

Полетт пожала плечами. “Силли, Силли, Силли”, - пела она.

“Есть одна вещь, которую я могу сделать”, - сказала Пэтти: “Я могу пойти и купить почтовую открытку с изображением этого места.
открытка. Мы с Томасом видели кое-кого вчера вечером, и я не скажу тебе, где они.
— Он мне скажет.
— О, правда? Пэтти повернулась и быстро окинула Полетт взглядом.

— Полагаю, ты бы предпочла дом за сорок долларов в год дворцу XII века, — заметила она.— Как жаль, что он
не Томас, которому принадлежит _palacio_, но потом, бедняга Дон Фелипе, что
компенсация тогда будет с ним? Правда, Полли, я не ошибся
назвав его занудой, и, возможно, я знал свой испанский лучше, чем я сам.
притворялся, когда говорил _es cansado_ вместо _esta_. А теперь я пойду
принесу открытки и куплю их все, чтобы ни одной не осталось
для тебя”.




 ГЛАВА V

 МОЙ СТАРЫЙ ДОМ В КЕНТУККИ
На следующий день у нас было столько посетителей, столько скотоводов, желавших
пообедать, что в столовой не хватало места для всех
Это были они и компания дона Хуана; более того, Матильда заявила, что не подобает сажать дам за стол с таким количеством грубых мужчин, поэтому ужин был подан в маленькой _зале_.

«Шесть мест», — сказала донья Мартина, когда они сели. «Матильда на этот раз не посчитала носы; здесь на одного больше». Едва она это сказала, как дверь открылась и вошёл молодой англичанин, который покинул их неделю назад. Он поклонился присутствующим и сел в конце стола. Справа от него сидела Пэтти, слева — донья Мартина.

 — Как я уже говорила, — начала Пэтти по-английски, — это дворец XII века
Возможно, летом здесь очень приятно жить и находиться, но зимой святые избавят меня от этого холодного дома».

 Молодой человек радостно поднял глаза. «Вы англичанин, американец, конечно, а я-то думал, что вы все испанцы».

 «Мы — разношёрстная компания». Пэтти нашла подход к собеседнику. «Мы с сестрой — американки, мой зять — испанец, как и его брат, а мой друг — француз».

«Тогда ты мой соотечественник».

«Ты американец?» Теперь настала очередь Пэтти удивляться. «Мы все думали, что ты чертовски англичанин».

«Я прожил в Англии несколько лет. Моя мать была англичанкой. После смерти отца она вернулась на родину, и я получил образование в Англии».

«Вот почему».

«Вот почему я кажусь англичанином? Да, конечно, но я всё равно считаю себя американцем. Я рад познакомиться с американцами. В этой части света их очень мало».

«Мы ни с кем не познакомились. Ты первый, кого мы увидели, и ты действительно
что-то среднее, не так ли?»

 «Наверное, так и есть, но, несмотря на это, я всё ещё придерживаюсь традиций
о моём детстве. Самые счастливые годы моей жизни прошли в Штатах».

«Это звучит очень по-английски или, я бы сказал, по-иностранному. Мы настолько высокомерны в своих притязаниях, что называем себя американцами, а нашу страну — Америкой,
в то время как здесь американец — это тот, кто побывал в Испанской Америке. Мы
инглесы, потому что говорим по-английски. Я очень смутилась, когда спросила испаноязычного американца, не испанец ли он, а он с негодованием ответил: «Нет, я американец». «Но вы говорите по-испански», — настаивала я.
 «Вы тоже говорите по-английски, — сказал он, — но вы не англичанка».
Для меня это была совершенно новая точка зрения. Это было, когда я только приехал за границу; теперь я мыслю шире.

 — Из какой части Америки вы родом? — спросила донья Мартина, обращаясь к своей соседке. — По вашей речи этого не скажешь.

 — Я родился в Луисвилле, штат Кентукки. Моего отца звали Роберт Лайл, и меня тоже.

— Интересно, не состоите ли вы в родстве с Маргарет Лайл, которая вышла замуж за нашего дядю Генри Беквита?


 — Она моя двоюродная сестра.

 — Правда?  Разве это не совпадение?  Как мы постоянно говорим, мир очень тесен.  Я должна рассказать об этом мужу; он хорошо знает дядю Генри
что ж. Ну что ж, вы мне как родственник, к тому же из нашего штата.
Что вы делаете здесь, в Испании? Путешествуете ради удовольствия?

“Нет, я горный инженер. Я сошел с англичанами
заинтересованы в шахтах этой провинции. Я был в Хихоне и я
собираюсь присоединиться к моим друзьям в Сантандер позже. Я остановился в этом
месте, где уже бывал однажды, и, вспомнив об этой милой маленькой
_фонде_, решил, что она станет подходящим центром для нескольких поездок в Ковадонгу и другие близлежащие места».

«Ковадонга — одно из мест, которые мы планируем посетить, — сказала ему донья Мартина. — Сейчас мы просто ждём, пока наш дом приведут в порядок. Он должен был быть готов ещё раньше, но вы же знаете испанское _ma;ana_, и маляры не уйдут оттуда ещё несколько дней. А пока нам здесь комфортно, и мы наблюдаем за жизнью в деревне».

«К несчастью для меня, мой испанский очень плох, и я не могу обойтись без разговорника. Мне казалось довольно рискованным приезжать в эти края так плохо подготовленным, но вызов поступил внезапно, и у меня не было времени подготовиться».

— Я не сомневаюсь, что вы знаете столько же, сколько мы с мадемуазель Деламбр, —
 вмешалась Пэтти. — Я допускаю ужасные ошибки, но безрассудно бросаюсь в омут с головой
и постепенно расширяю свой словарный запас.

 — Я подумала, что прежде чем отправиться в самостоятельное путешествие, я бы посвятила немного времени учёбе, и, возможно, вы могли бы порекомендовать мне учителя или хотя бы кого-то, кто был бы готов уделять мне несколько часов в день.

«Я уверена, что мой муж сможет вас с кем-нибудь познакомить», — заверила его донья Мартина.
На этом трапеза завершилась, и все встали из-за стола.

Это новое знакомство внесло оживление в компанию. Как заметила донья
Мартина: «Я же тебе говорила. Стоит Пэтти появиться, как с неба сваливается мужчина; в списке уже трое, и я надеюсь, что она довольна».

Полетт подняла взгляд из-под светлых ресниц и улыбнулась. Она любила Пэтти, но в глубине души чувствовала, что и её собственные достоинства не стоит недооценивать. Она была невысокого роста, довольно элегантная и, если бы не крупный нос и грубоватое лицо, считалась бы хорошенькой.
Но она умела выгодно подчеркнуть свою стройную фигуру и
золотистые локоны, которые были её главным украшением.

 «Твои золотистые волосы, Полли, дорогая, — это твоё богатство, такое же, как и твои дукаты, — сказала ей однажды Пэтти, когда они обсуждали друг друга в той совершенно откровенной манере, которая свойственна молодым девушкам. — Благодаря им и твоей очень стильной и изящной фигуре ты не кажешься совершенно заурядной. У тебя довольно маленькие глаза, во рту нет ничего примечательного;
У вас слишком большой нос; ваши ноги выглядят сносно на высоких каблуках; ваши руки откровенно уродливы, но никто не замечает ничего, кроме этих золотых локонов и того, что вы излучаете ауру.

— А у тебя, моя дорогая Пэтти, может и не быть того, что ты называешь «аристократизмом», но стоит тебе бросить взгляд своих пленительных карих глаз даже на уличного мальчишку, как он тут же склонится перед тобой. Твой нос слишком выдающийся, но это не та черта, которую трудно не заметить, как в случае с моим носом. _nez retrous;e_ не только не является недостатком, но и желателен при таких глазах. Очень длинный нос придал бы вашему лицу такое меланхоличное выражение, что вы показались бы настоящим аскетом. Ваш рот немного великоват для вашего носа, но лучше так, чем слишком мал, иначе ваши глаза были бы
кажешься непропорциональной. У тебя неплохая фигура, немного худовата, но это
недостаток, который с годами может исправиться. Я могу стать слишком полной, ты - нет.

“Какие мы честные”, - ответила Пэтти. “Это происходит от того, что мы так много слышим
об исповедях и тому подобном здесь, в монастыре”.

После того как монастырь остался позади, исповеди стали не такими частыми,
потому что обе девушки теперь жили в мире реальности, а не в мире
снов, и вокруг них происходило слишком много жизненно важных
событий, чтобы отвлекаться на причуды и подобные разговоры.
внешний вид. Каждая старалась выглядеть как можно лучше и в полной мере наслаждалась
красивым летним нарядом, выбор которого был делом
незамедлительным.

 После ужина Пэтти вышла на _галерею_ и стала
наблюдать, как огромные звезды скрываются за горами. Снизу доносились
смех и болтовня _ваккерос_, собравшихся в винном погребе. На маленькой _площади_ было больше
движухи, чем обычно, из-за присутствия такого количества погонщиков скота. Воздух был наполнен
ароматом цветов, спрятавшихся за садовыми стенами или склонившихся от
в ящиках, выставленных в окнах. Полетт, дон Томас и донья Мартина
расхаживали по белой дорожке. Дон Хуан был занят своими бумагами. Пэтти,
опершись руками на выступ _галереи_, положила на них подбородок.
Было приятно находиться здесь. Редко выпадает шанс побыть одному,
а время от времени нужно давать себе возможность подумать. Казалось, это было так давно.
С тех пор как они с Тиной уехали из дома, который теперь был разрушен.
 Тина была замужем пять лет. До этого был жёлтый дом с белыми колоннами, сад — ах да, вот оно — благоухание
Цветы напомнили ей о доме. Она видела, как её отец расхаживает взад-вперёд, заложив руки за спину и склонив голову. Это было после тех дней, когда её хрупкая маленькая мама с большими глазами, как у Пэтти, гуляла по садовым дорожкам, держа за руку маленькую Пэтти, шестилетнюю Пэтти, которая вдруг затосковала по своей дорогой подруге и поняла, что бесполезно снова звать маму, потому что она на далёком небесном острове, куда не добраться. Затем бабушка Беквит заняла место матери за столом,
и, наконец, не осталось ни бабушки Беквит, ни папы, которые бы нас преследовали
Прогулки по саду, только Пэтти, Тина и их новый брат Хуан. Три года
они жили в старом доме, затем он был сдан в аренду на
лет, и две сестры уехали за границу: Пэтти, чтобы закончить
образование в монастыре, а Тина, чтобы следовать за мужем,
куда бы его ни позвало дело. Сначала они уехали в Лондон, а затем в
В Париж, где в прошлом году Дон Жуан тяжело заболел,
а после выздоровления почувствовал, что ничто не поможет ему окончательно выздороветь,
кроме целебных ветров его родной провинции на севере Испании.
Для Пэтти эти два года были долгими, хотя сестра иногда навещала её, а на одно Рождество они весело провели время в старом замке, где жил их американский одноклассник, пригласивший Пэтти и ещё нескольких девочек в гости на каникулы. Теперь
школьные годы закончились, и что дальше? Провести здесь лето, а потом поехать в Мадрид, как иногда задумывался Дон Жуан?
Остаться здесь, в Астурии? Вернуться в Америку? Этот подарок
был восхитительно новым и интересным. Это было приятно,
А ещё она хотела быть рядом с дорогой старой Тиной, которая старалась быть такой строгой и поддерживать такую дисциплину в отношениях с младшей сестрой, как всегда делала в прошлом, но... Пэтти охватила тоска по дому, по старым порядкам, по любимой стране, чьи недостатки, как и её собственные, в конце концов, были всего лишь юношескими ошибками.

Она глубоко вздохнула и тут же почувствовала лёгкое движение.
Кто-то вышел на балкон, и тут же раздался голос: «Прошу прощения. Я не знал, что здесь кто-то есть. Вас не раздражает дым от моей сигары?»

— А я с испанским зятем, который вечно курит сигареты?
 Нет, мистер Лайл, я уже не раздражаюсь из-за таких мелочей. В монастыре, конечно, сестры не курят.
— В монастыре?

— Да, я провела там последние два года, завершая своё образование.
Я многому научилась — особенно у французских девушек.

Она не заметила, как молодой человек нахмурился. — А от сестёр?

 — О, я многому научилась у них, у моих милых голубков. Я в совершенстве овладела французским. Я научилась красиво вышивать; я могу
набросок — немного; моя музыка не так уж плоха, и... ну, жития святых могут быть очень поучительным, но почему-то они никогда не интересовали меня так, как жития грешников.

 — Кого ты относишь к грешникам?

 — Себя, например.

 — Я с трудом могу в это поверить.  Ты такой грешник?

«Мы все жалкие грешники, так говорила сестра Сесилия, и я думаю, она имела в виду, что я один из главных грешников, но я уверен, что она любила меня.
Когда-нибудь я должен буду вернуться туда, чтобы увидеть их всех, потому что я действительно был очень счастлив на свой лад».

«А сейчас?»

— О, теперь я ещё счастливее, хотя самым счастливым я была в нашем милом старом доме. Я только что думала об этом. Запах роз
напомнил мне об этом.
— Расскажи мне об этом. Можно мне сесть здесь? Он выбросил сигару и устроился на скамейке, которая шла вдоль одной из стен _галереи_, а Пэтти села напротив в кресло на веранде.

— Это в Кентукки, знаешь ли, — сказала девушка, — недалеко от Лексингтона.
Я провела там всё своё детство. После смерти матери у меня была гувернантка, а после смерти отца я на год уехала в школу-интернат.
пока. Я ещё училась в школе, когда моя сестра вышла замуж. После этого мы пару лет жили в старом доме, а потом, когда доктору Эстрадасу пришлось переехать сюда, они взяли меня с собой и отправили в монастырь, чтобы я закончила учёбу.


— Значит, ты тоже сирота.
— Да, у меня нет никого, кроме Тины.

 — У меня есть дедушка и один дядя, но нет ни братьев, ни сестёр. Я тоже
вспоминаю свой старый дом в Кентукки и своё счастливое детство».

 «Разве ты не тоскуешь по дому, как же сильно ты по нему тоскуешь иногда? Я тоскую.
Ведь солнце ярко светит над моим старым домом в Кентукки, моим старым домом в Кентукки
«Дом так далеко», — тихо пропела она. «Это почти разбивает мне сердце, потому что мама пела мне эту песню, и она возвращает меня во все времена, во все времена, в старый дом с белыми колоннами, цветущими розами, солнцем, освещающим деревья. О боже, почему все не может оставаться так, как мы хотим?»

[Иллюстрация: «НЕ ТОСКУЕШЬ ПО ДОМУ?»]

«Мы можем рассчитывать только на перемены».

— Увы, нет. Вы когда-нибудь планируете вернуться?

 — Я бы хотел, но, скорее всего, не вернусь, пока жив мой дедушка.

 — Но у вас есть дом в Англии, и это, должно быть, прекрасно. Я был
в Англии, и я знаю, какие очаровательные там дома».

 «Наш не такой. Он в Лондоне, и хотя у нас есть сад, он не такой, как тот, что я помню в Кентукки.
Он, должно быть, был чем-то вроде рая для тебя в детстве».

 «Значит, ты больше всего любишь свой старый дом в Кентукки?» — с жаром спросила Пэтти.

 «Да, признаюсь. Возможно, когда я увижу его снова, от былой славы не останется и следа, хотя в моих мечтах это самое очаровательное место в мире.


 — Там были высокие бордюры из самшита и буйство роз, вьющихся по стенам?
Везде ли? Была ли там старая яблоня с красивой низкой кроной, на которой можно было сидеть? Были ли там необычные солнечные часы и фонтан? Стояли ли ульи в одном конце, а кусты смородины — в другом? У нас было так же.

 «У нас было почти так же, только моей любимой была вишня, а вместо смородины рос крыжовник. Пчел не было, но я держал
голубей, и они расхаживали взад и вперед по посыпанным гравием дорожкам. Это
разбило мне сердце, когда я отказался от этих голубей ”.

“ И это чуть не убило меня, когда я расстался со своим пони.

«Моя маленькая кобылка Бетси всё ещё там. Могу себе представить, как тебе было тяжело расставаться со своим пони, если ты чувствовал то же, что и я по отношению к Бет».

 «Кто там сейчас живёт?»

 «Тётя, тётя моего отца, так что дом не в чужих руках».

 «Наш дом. Мы сняли его и продадим, когда получим хорошее предложение».

 «Значит, ты не собираешься возвращаться туда жить».

«Нет. Похоже, интересы Хуана сосредоточены здесь, а там, где Тина,
буду я. Мы можем провести зиму в Мадриде или Париже, так что, как видишь,
перспектива вернуться в старый Кейнтаук весьма туманна. Мы уезжаем
Через несколько дней мы переедем в дом Хуана. Он находится чуть дальше, между этой и следующей деревней, и там мы проведём лето. Дон
Томас живёт там один с тех пор, как три года назад умерла его мать, и дом действительно сильно нуждался в ремонте.


— Я заметил, что вы произносите «Томас» с ударением на последнем слоге, а не так, как мы произносим «Томас».


— Да, именно так его называют испанцы. Кажется, мне так больше нравится.
Они идут. Я должна войти, ведь моя сестра, без сомнения, гадает, что со мной случилось.


Она присоединилась к остальным в _зале_, оставив мистера Лайла одного
размышления. “Где ты была все это время, Пэтти?” - спросила ее.
сестра.

“О, я медитировала часть времени. Думаю, вы должны
было приятно знать, что я думаю, что иногда”.

“Ты там на _galleria_ все время?”

“Да”.

Донья Мартина понюхала воздух. “ Кто-то курит. Хуан был с вами?

“ Нет, дражайшая из дуэней, он таким не был. Я был в очаровательном обществе нашего
соотечественника, и мы говорили о наших домах в Кентукки, пока я не убедился, что
уверен, что он скучает по дому; я знаю, что скучаю ”.

Лицо ее сестры смягчилось, и она мягко сказала: “Это было не совсем так.
Нехорошо, что ты сидишь там с ним наедине».

 «Разве не так? Я уверена, что мы знаем, кто он такой».

 «Но его не представили должным образом, и мы ничего о нём не знаем, кроме того, что его кузина вышла замуж за нашего дядю».

 «Тогда, пожалуйста, Тина, дорогая, иди прямо в свою комнату и напиши дяде
Генри, чтобы он всё выяснил. Письма идут так долго.
Я боюсь, что он уйдёт раньше, чем мы успеем начать относиться к нему как к члену семьи.


 — Пэтти, Пэтти, ты совершенно неуправляема.

 — Не обращай внимания.  Ты ведь напишешь, правда?  Пожалуйста, будь ангелом.
она обратила на сестру умоляющий взгляд, такой тоскливый и нежный, что донья Мартина, слегка рассмеявшись, сказала:

«Ну да, я напишу, хотя бы для того, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке.
Я напишу завтра, Пэтти. Сегодня я слишком устала».

Но, по воле судьбы, письмо так и не было написано, потому что на следующий же день пришло письмо от самого мистера Беквита. Донья Мартина передала его сестре со словами:
«Бывают моменты, когда я чувствую, что испанцы правы, никогда не делая сегодня того, что можно отложить до завтра.  Это реальный ответ на то, что я могла бы написать
и не сделал. Там, на последней странице, — и Пэтти прочитала: — Кстати, Мэг
сказала мне, что сын Боба Лайла где-то в Испании. Конечно, мы
знаем, что это большая страна, но если тебе доведётся с ним
встретиться, окажи мальчику услугу, если сможешь. Он хороший
парень. Его отец был моим большим другом, и лучшего парня
я не встречал. Говорят, сын пошёл в отца, хотя я не видел мальчишку с тех пор, как он был в
штанишках. Тогда он подавал надежды. Мэг иногда получает от него весточки, а он — от своей тёти, старой миссис Брекенридж, которая живёт в Лайл
место. Она думает, что никогда не было никого” подобного юному Роберту.

“Ну вот”, - воскликнула Пэтти, медленно складывая письмо. “Хорошо,
Тина, ты будешь мила с ним”.

“Конечно, но не ради себя, миссис Пейшенс Блейк”.

“Значит, ради него самого?”

“ Да, и для тети Мэг. Я скажу Хуану, что с ним будут обращаться как с родственником, а ты знаешь, что это значит для испанца».




 ГЛАВА VI

 ДЕНЬ САН-ХУАНА


Через несколько дней в маленькой _фонде_ не осталось гостей, которые устроили такой
Матильда почувствовала, что её дом приобрёл выдающуюся репутацию. Дождливый день заставил всех сидеть по домам и дал возможность лучше познакомиться с Робертом Лайлом. Этой возможностью воспользовались не только Пэтти, но и донья Мартина и её муж. Последние двое уговаривали мистера Лайла поселиться в их доме, пока он здесь, но он отказался, сказав, что его передвижения непредсказуемы и его в любой момент могут вызвать в Сантандер. Однако он пообещал считать их своими родственниками, к которым он мог бы без церемоний заглянуть в гости.

Очаровательный старинный особняк Эстрады не был виден целиком с главной дороги.
Нужно было пройти через высокие ворота, прежде чем стали бы видны все серые здания, хотя они и сад были видны с той стороны, где одна из узких тропинок уходила в гору.  С этой стороны сад был окружён невысоким забором, за которым простиралась зелёная долина и возвышались сами горы. Войдя в главные ворота, вы сначала увидели сам дом с каменным патио, где ворковали и возились бесчисленные голуби.
Над ними располагались каменные балконы и глубокие окна, над которыми были высечены гербы дома Эстрада. Из вымощенного камнем коридора, в который нужно было сначала войти, открывались двери в столовую, кухню, кладовые и помещения для прислуги, а наверху располагались гостиная и спальни — все это были просторные комнаты, выходящие окнами на сад с одной стороны и на горы — с другой. Мебель была старой, но комнаты были удобными, и их было так много, что они могли вместить большую семью. За домом стояла небольшая часовня под навесом
Путь к нему вёл со второго этажа. Дальше располагались конюшни и хозяйственные постройки. Свежая краска там, где это было необходимо, придавала поместью вид чистоты, хотя прекрасные старые стропила, дубовые полы и двери остались нетронутыми. В саду бок о бок росли пальмы и яблони, инжир и апельсины, розы и герань высотой по пояс, и в конце июня всё это цвело.

По деревне поползли слухи, что дон Хуан пригласил жителей на _фиесту_
в честь своего возвращения домой и именин, и, как он и обещал,
По всей округе он прославился чудесными исцелениями,
щедрой благотворительностью и искренней добротой. Люди готовились к этому событию.

Роберт Лайл пообещал быть на месте, и вечером накануне дня Сан-Хуана он появился как раз в тот момент, когда все собирались на прогулку.

«Пойдём с нами, — сказала донья Мартина. — Мы собираемся следовать обычаю,
принятому в канун дня святого Иоанна. Это _vespera_, как они это называют.

“ И что это? ” спросил он, беря из ее рук корзину, которую она
несла.

“ Мы собираемся украсить ручьи и источники. Это листья роз в
Эта корзина и эти цветущие ветки, которые несут Хуан и Томас, предназначены для одной и той же цели. Пойдём с нами и помоги нам. Это такой красивый обычай, и я хочу, чтобы девочки увидели, как это делается.

 Они пошли вдоль небольшого ручья, протекавшего через деревню. Здесь было место для стирки, где каждый день можно было увидеть группу женщин, которые выбивали одежду на камнях или полоскали её в чистой горной воде. Дальше по течению был мост, а за ним ещё один, последний, в тихом месте, где журчание воды и шёпот
новые листья издавали приятное журчание. Здесь компания остановилась, чтобы
разбросать свои розовые лепестки и маргаритки.

Ничего не помогало, и Пэтти пришлось исследовать ручей дальше.
«Гораздо веселее стоять на самом краю и отправлять лепестки в их путешествие, — заявила она. — Так у тебя как будто возникает более тесная связь с ручьём».
Томас последовал за ней, и вскоре они уже веселились, наблюдая за судьбой некоторых из своих подношений.

«Пойдём, Весёлая Леди, — позвала донья Мартина. — Мы уходим».

«Как ты её назвала?» — спросил мистер Лайл.

«О, это было первое, что Томас сказал о моей сестре. Он сказал, что она весёлая, и мы сочли это очень уместным».
«Она определённо весёлое создание, гораздо более непосредственное и откровенное, чем большинство людей. Я думаю, что искренность и непосредственность — это то, что очаровывает наших девушек с Юга».

«Мне нравится, что ты говоришь «наших»; это звучит так, будто ты всё ещё чувствуешь себя частью Кентукки».

— О, но, знаете, я действительно так чувствую.
— У Полетт достаточно живости, — продолжила донья Мартина, — но это совсем другое.


— Совершенно верно. Мисс Полетт интересная, но... она француженка.


— Я вижу, вы придерживаетесь островных предрассудков.

Мистер Лайл рассмеялся. “ Боюсь, что да. Куда мы отправимся дальше?

- В “Фуэнте". Молодежь деревни, должно быть, уже украсила его.


“ Это фонтан?

“ Да, или родник, как вам больше нравится. Это отличное место, где можно посплетничать,
как, я полагаю, вы заметили, потому что там наверняка можно встретить своих соседей
в течение какой-то части дня.”

«Он напевает одну и ту же довольную песенку, — сказала Пэтти, когда они с
Томасом подошли. — Он не меняет её даже в праздничные дни. Ты не
волнуешься из-за завтрашнего дня? Я думаю, там так много красивых обычаев
в честь дня Святого Иоанна. Мне нравится думать о молодых людях, взбирающихся на окна.
их леди любит прикреплять туда цветы и ветки. Я
мне интересно, если бы Дон Фелипе будет лезть к нам в окно, Полли, чтобы установить
ветка цветущей тем самым. Я хочу наблюдать за ним в акте”.

“ Пэтти, ” укоризненно произнесла ее сестра.

“ Но разве он не был бы похож на обезьяну? Надень на него красную шапочку и пальто,
и он мог бы играть на ручном органе».

 «Пэтти, ты забываешь, что говоришь о нашем друге», — с достоинством произнесла её сестра.

 «О, но он и мой друг, и я ещё могу шить красные пальто
и сам куплю ему кепку, кто знает? В любом случае, мне бы хотелось увидеть, как он взбирается на наш балкон».


На следующее утро цветущая ветка действительно стояла у окна,
но никто не мог сказать, кто её поставил и для кого она предназначалась.
Однако по обе стороны от форточки стояли две гвоздики, так что на них никто не претендовал. Две девочки со смехом ссорились из-за ветки с цветами, когда донья Мартина позвала их:
«Спускайтесь, спускайтесь и посмотрите, чем занимались наши юные друзья».

Они поспешно привели себя в порядок и спустились вниз, где увидели арку из цветов над воротами, гирлянды, украшавшие окна, и плющ, обвивавший балконы. В центре патио было установлено дерево. «Подарки уже начали приносить, — сказала им донья Мартина. — Старушка Антония была здесь с парой голубей, а вот и Мигель с корзиной».

 «Разве это не чудесно?» — сказала Пэтти, выглядывая из комнаты, чтобы посмотреть, как Анита берёт корзину.


 — Память о доне Хуане, сеньора, — сказала служанка.  Донья Мартина
подняла крышку и увидела пару белых куропаток.

И так процессия продолжалась всё утро. Вот идёт парень с корзиной фруктов, вот старуха с ведром яиц, вот молодая девушка с куском масла на причудливой тарелке из крестьянской посуды.
Всё это предназначалось для доброго доктора. Кульминация наступила, когда появилась красивая темноглазая девушка, ведущая за собой белоснежного ягнёнка, украшенного венком из маргариток, цветов Сан-Хуана.

Все должны выйти, чтобы поприветствовать ягнёнка. «Истинный символ Сан-Хуана, — воскликнула донья Мартина. — Разве он не прелесть? Входи, Пердита. Дон
Хуан сам захочет вас поблагодарить. Анита проводит вас в его кабинет.
 Она очень благодарна, — объяснила донья Мартина девочкам, — за то, что Хуан вылечил её бабушку от надвигающейся слепоты. Эти крестьяне такие суеверные, и кто-то посоветовал бедной старушке высушить кусочек священной пальмы, благословлённый священником, измельчить его в порошок и нанести на глаза. Представляете результат! Я никогда не видела Хуана таким возмущённым. — Но, глупая женщина, — сказал он, — ты усугубила проблему. Ты бы совсем ослепла, если бы продолжила
какой глупый поступок. Неужели у тебя не было здравого смысла? «Это была моя вера, только моя вера», — причитал бедняга. Они все такие, и
в половине случаев всё, что нужно, — это немного здравого смысла. У них часто бывают проблемы со зрением, и неудивительно, ведь они без разбора пользуются носовыми платками друг друга и совершенно не заботятся о себе. Хуан вылечил десятки людей, и они считают его святым. Я уверена, что Пердита специально
приготовила ягнёнка для этого случая».

 «Какая она хорошенькая», — сказала Пэтти, глядя на ту, что подарила ягнёнка
Уезжайте. «У неё такие пышные волнистые волосы и такие красивые глаза; а какая у неё стройная фигура и осанка».

 «Вы бы видели, как она танцует _хоту_; никто здесь не танцует так хорошо».

 «Посмотрим ли мы на неё сегодня вечером?»

 «О да, ведь у нас будет хорошая музыка. А теперь я должен пойти и посмотреть, всё ли приготовили служанки угощений хватит. Я уверена, что народу будет много. Если будут ещё какие-то подарки, скажи мне.

 Подарки продолжали приносить весь день, пока запас того, что могли принести сельские жители, не пополнил кладовую. «Они бедны, — объяснила донья Мартина, — а Хуан не берёт денег, так что, раз у них есть возможность дать то, что они могут, мы обязаны принять подарки».

«Мне кажется, это так жалко — видеть, какие жалкие подачки они приносят», — сказала Пэтти, наблюдая за тем, как Анита достаёт из сумки горсть орехов.

 «Нам что, нарядиться по такому случаю?» — спросила Полетт.

“Ну, может быть, немного”, - сказала ей донья Мартина. “Белые муслиновые платья
подойдут”.

“Я бы хотела, чтобы мы могли надеть что-нибудь по-настоящему испанское”, - сказала Пэтти.

“ Ты можешь. У меня есть пара шалей, _мантас де Манила_, они здесь называются
и ты можешь носить их, как носят испанские девушки. Вы должны иметь
желтый, сейчас красный. Вы должны вставить красные цветы в ваших волосах,
Я покажу вам, как это сделать, а потом вы сами всё устроите. Некоторые девушки, возможно, наденут астурийский костюм, они знают, что он нам нравится.
А некоторые наденут _манты из Манилы_; другие просто наденут то, что у них есть лучшего.

«Разве я не похожа на испанку?» — воскликнула Пэтти, довольная собой, когда
она была готова к танцу. «Ты тоже выглядишь потрясающе, Полли. Разве это не красивое платье?»


«По крайней мере, ты выглядишь достаточно по-испански», — сказала ей сестра. И действительно,
с изящно накинутой на плечи жёлтой шалью, красными _клавелами_ в ушах и большим веером в руке она выглядела настолько непохожей на американскую девушку, насколько это было возможно. “Я должен идти сам Хуан”, - заявил
она, танцуя, выбежал из комнаты.

Она стремительно побежала в кабинет и ударил отношение, набежав
ее, как она это сделала. “ Смотрите, Карменсита! ” воскликнула она.

— Белла! Гермоса! — раздался комментарий от мужчины, сидевшего у окна.

 — Дон Фелипе! — запнулась Пэтти, опешив. — Я думала, это Дон Хуан.
 Я увидела кого-то и не остановилась, чтобы убедиться, что это не мой брат.

 — Счастлив Дон Хуан, что живёт в доме, где столько красоты, — ответил
Дон Фелипе, поклонившись.

«Я одета для _фиесты_, — объяснила Пэтти, — и я зашла, чтобы показать свой костюм. Я выгляжу вполне по-испански, не так ли?»

«Настолько, что можно подумать, будто ты уроженка моей страны.
Возможно, однажды ты полюбишь нашу старую Испанию. Трудно ли будет тебя в этом убедить?»

Пэтти подумала о старинных драгоценностях и застенчиво ответила: «Пока никто не пытался, и...» — она увидела, как в глазах старого дона вспыхнул огонёк, — «я здесь не так давно, чтобы сказать, хочу ли я сделать эту страну своей второй родиной». Затем она обернулась через плечо: «А вот и мой брат. Разве я не прекрасна, Хуан?»
 — воскликнула она. — «Я гораздо больше похожа на испанку, чем Полли». Я бы хотела научиться танцевать некоторые испанские танцы.


 — Я бы хотел научить тебя, — сказал дон Фелипе.

 Пэтти опустила глаза, чтобы скрыть веселье, которое в них читалось.
Она представила, как скачет в _хоте_ напротив маленькой фигурки дона Фелипе.
«Может быть, как-нибудь, когда у нас не будет зрителей, —
проникновенно сказала она, — но сегодня я буду только смотреть».
«Они идут! Они идут!» — взволнованно объявила Анита, стоя в дверях.
Пэтти выбежала, чтобы присоединиться к сестре и Полетт, которые, стоя в дверях, ждали приближающихся жителей деревни.

— Они поют, — сказала Пэтти.

 — Да, песню о Сан-Хуане, — ответила ей сестра. — Давай спустимся к воротам и посмотрим, как они танцуют. Иногда они проходят много миль,
поют и танцуют всю дорогу».

Это едва ли можно было назвать танцем, хотя длинная вереница юношей и девушек, взявшись за руки, распевала песню, продвигаясь вверх по дороге.
Они двигались шагом, который называется «танец Сан-Хуана».  У ворот они на мгновение остановились, а затем вошли, продолжая петь.
Пердита во главе процессии вела за собой девушек, которые несли венки из полевых маргариток — цветов Сан-Хуана.  Затем к ним с поклоном подошёл молодой горец.

— Где Хуан? — нервно спросила донья Мартина. — Позови его, быстро.
Но в этот момент появился доктор, и всё закончилось
в его честь была сложена песня. Она была сочинена школьным учителем
и состояла из множества строф, в которых восхвалялись королевский врач, его любезная
жена, его прекрасные гости, его брат-принц, его уважаемые
друзья, и, наконец, были воспеты достоинства даже его коровы и кур.
После этого служанки поспешили выйти с подносами, на которых лежали пирожные и стояло вино, слепой скрипач и его жена, которая стучала в барабан, заиграли традиционную мелодию, и начались танцы.

Большинство девушек считали, что проявлять излишнюю активность во время танца _хота_ не подобает леди, но Пердита была слишком увлечена
дух танца не должен сдерживаться условностями. Подняв руки, щёлкая пальцами и покачивая бёдрами, она повторяла движения своего партнёра. «На неё приятно смотреть, — сказала Пэтти дону Томасу, который стоял рядом с ней. — Если бы я только могла так танцевать».
«Я научу тебя», — предложил он.

“Я, конечно, не премину воспользоваться вашими добрыми услугами”, - ответила она,
“хотя мы должны практиковаться, когда дона Фелипе нет поблизости. Он уже
предложил научить меня”.

[Иллюстрация: “ПЕРДИТА”.]

“Он? Этот старый _hombrecillo_? Этот _maniqui_?” В
тоне дона Томаса слышалось презрение.

Пэтти тихо рассмеялась. Не часто дон Томас проявлял такой темперамент.
- А вот и мистер Лайл, - сказала она. - Интересно, танцует ли он? - Спросила она. - Интересно, танцует ли он?

“Эти англичане, они не танцуют, они просто кружатся”, - ответил он.
Tom;s. “Только в Испании танцы являются искусством”.

— Вот это тщеславие, — сказала Пэтти, встав на цыпочки, чтобы мистер Лайл мог увидеть её через толпу зевак. — Вы, испанцы, самые бесхитростно тщеславные люди, которых я когда-либо видела.

 — Испанская леди и не танцует! — сказал подошедший Роберт Лайл.

 — Девушка говорит, что хочет научиться танцевать, — сказал Томас, — и я говорю, что научу её.

“Разве ты не хочешь узнать _jota_?” Пэтти спросил новичок. “Это
чуть больше и это такой красивый танец. Вы бы видели, Пердита”.

“Я боюсь, испанский танец, это не в моей власти, и что у меня даже
забыли американский метод”.

“Если ты когда-нибудь знал, что ты снова его поднять. У нас был такой насыщенный день, и... о, кажется, они собираются осветить дом и прилегающую территорию! Как весело! Думаю, они будут делать это всю ночь. Почему ты не пришёл посмотреть на наши драгоценные творения?


— У меня была работа, которая отняла у меня всё время, и я ушёл очень рано.

«Достаточно рано, чтобы увидеть, как они украшают это место? Они пришли задолго до того, как мы
подумали о том, чтобы встать. Мы слышали голоса, но были слишком сонные, чтобы пошевелиться.
 Привыкнув к шуму повозок, мы научились спать под любые звуки. Ты шла этой дорогой и знаешь,
кто поставил цветущую ветку у нашего окна, и была ли она предназначена для
 Полли или для меня?»

 «Должна ли я сказать, если знаю?»

«Конечно, как ещё мы можем улыбаться тому, кто жаждет нашего расположения?»

«Хорошо, я расскажу тебе как-нибудь», — добавил он.

Пэтти быстро взглянула на него, пытаясь понять, что именно он имеет в виду, а затем
слегка рассмеявшись. “ Знаешь, я подумала, что это может быть Дон Фелипе, ” сказала она.
вполголоса.

“ Маленький человечек в элегантном жилете и сапогах для верховой езды?

“ Тот самый. Он является великолепным Дону с кучей песет и вы
думаете, что это? Он приехал на коне, хотя он часто поставляется с
тренер и четыре. Отношения между мной и Полетт уже натянуты из-за него,
потому что мы обе мечтаем заполучить его коллекцию старинных
драгоценностей. Лучше бы я не думала об этих драгоценностях, потому что меня тут же охватывает чувство, что я упускаю свои возможности
тем, что не подошла к нему, чтобы поговорить. Мне придётся вас покинуть.
И через мгновение она уже присоединилась к группе, в которой были её сестра и
дон Фелипе.

 Танцоры, казалось, не знали усталости, и вскоре к ним присоединилась компания из другой деревни. Юноши из этого
_пуэбло_ несли высокое стройное дерево, с которого были срезаны все ветви. На самом верху виднелся лишь небольшой пучок зелёных листьев,
но он был украшен лентами и цветами.  Девушки шли следом,
бренча бубенцами и напевая песню дня.
вниз по дороге и в сад, где было посажено дерево.

Еще предложения торт и вино принес, танцы стали
все более и более захватывающим, хотя наблюдатели начали уставать, все-таки
фонари в окно и балкон не погашена до после
полночь, и даже тогда песня танцоры до сих пор отдавался от
расстояние.




 ГЛАВА VII

 ИНКСАНОСЫ


В тот вечер Роберт Лайл возвращался домой под сияющими звёздами с новым чувством тревоги в сердце. Он был довольно одиноким молодым человеком
человек, чувствующий себя чем-то чужим в доме своего деда, но все же
разорвавший узы, которые связывали его с родной землей. Его
дед, не колеблясь, напомнил ему, что он не был Стерлингом
по имени и что поэтому он не мог рассчитывать на то наследство, которое
могло бы достаться ему, если бы он родился наследником сына из дома.
Старик не был недобрым, но он не был общительным человеком.
Он дал внуку образование, соответствующее его положению,
привил ему интерес к профессии, которую мальчик выбрал, и
Он предоставил ему место в своём доме, когда тот решил воспользоваться его гостеприимством.  Сделав это, он почувствовал, что выполнил свой долг, и почти ничего не попросил взамен.  Однако по одному вопросу он был непреклонен: Роберт должен жениться на деньгах и выбрать себе жену из хорошей семьи.  Роберт молча согласился с этим решением, не споря с дедом, когда тот поднимал этот вопрос, но сегодня вечером эта идея внезапно показалась ему отвратительной. Вместо мисс Моффатт, чьи нейтральные оттенки были как ментальными, так и
физическое качество, он увидел веселую, смеющуюся ведьму-служанку, чьи глаза
могли быть растопляюще нежными или полными озорства, которые, когда она появлялась
тем не менее, лишь немногим меньше, чем у мелкой сошки, в ее натуре еще оставалась глубина.
нетронутая натура.

У него были проблески этой базовых внешности; он знал все, что
ее веселым смехом спрятал. Он посмотрел под поверхностью. Радостные леди!
Как и имя ей подходит. Как же сильно она полюбит, когда отдаст своё сердце. Но... Он остановился на дороге и оглянулся на
длинный белый путь, затем нетерпеливо развернулся и побрёл дальше
дальше. “ Что толку, ” пробормотал он. “ Я не могу себе этого позволить. Я не должен думать
об этом. Бедный, борющийся парень, что я могу предложить девушке? НЕТ,
Я не должен думать об этом. Более того, есть старый дон, а если нет, то
другой парень, к которому она явно благоволит.

Тем временем дон Фелипе уехал, а во внутреннем дворике Томас
учил Пэтти танцевать хоту, в то время как донья Мартина кричала им сверху:
«Входите, входите, возмутительная парочка, — кричала она. — Разве вы не знаете, что уже за полночь? Разве вам не хватило танцев?»

 «Мы только смотрели, мы не участвовали», — отвечала Пэтти.
Она приостановилась, отрабатывая шаг. «Мы сейчас войдём, Тина.
 Возможно, такого дня, как этот, больше не будет. Зачем нам отказывать себе в нескольких мгновениях?»

 «Это не сегодняшний день, как ты его называешь, а завтрашний».

 «Тогда подумай, какой это триумф. Это нужно зафиксировать. Я обманом заставил одного испанца догнать _ma;ana_».

«Полетт ушла, — сказала донья Мартина, понаблюдав за ними несколько минут, — а я так устала и замёрзла, пока ждала здесь».

«Мы сейчас же остановимся, — решила Пэтти. — Бедняжка Тина, я и не знала, что ты не спишь. Я тебя задерживаю, а ведь так согреваешься, когда танцуешь _хоту_
»что я забыла, что тебе может быть холодно. Я эгоистичная свинья. Я сейчас приду
заходи, дорогая. _Buenas noches_, Tom;s. _Muchas gracias._ Это было очень весело, не так ли?
”Шокирующе!

Ужасно плохая форма“, - смеясь, ответил Томас. - "Это было очень весело". "Ужасно".

Пэтти радостно хихикнула в ответ и вбежала в комнату, где обнаружила, что Полетт уже крепко спит, а в доме темно и тихо.
Однако сама она не была настроена спать. В её крови бурлило
волнение перед танцем. Она открыла окно и вышла на
балкон. Цветущая ветка, которую она поставила там утром, завяла и
поникший. Пэтти задумчиво посмотрела на него. “Бедный мальчик”, - пробормотала она,
“и у него нет двух центов, чтобы потереть”. Она перегнулась через каменные
перила. Томас курил последнюю сигарету перед сном;
ее аромат поднимался вверх вместе с запахами садовых клумб. “ Это
было бы не так ужасно жить в Испании, быть рядом с милой старушкой Тиной
чтобы... - Ее размышления прервались. Томас был прямо под ней. Она наклонилась и уронила один из цветов, вплетённых в её волосы. Томас поймал его и поднял глаза. «Поразительно! Ужасно дурно», — насмешливо сказала Пэтти и исчезла внутри.

Несмотря на принятое наяву решение непоколебимо сосредоточиться на
тихой мисс Моффат, Роберт Лайл почувствовал, что его неудержимо влечет
к дому Эстрадас следующим вечером. “Я был одинок; мне пришлось
давай,” сказал он и пожал руку Донья Мартина.

“Мил человек, вы не должны извиняться за то что пришли. Ты же знаешь, что тебе
всегда рады, ” ответила донья Мартина.

Роберт вспыхнул. — Но я так часто прихожу, — запинаясь, сказал он.

 — А почему бы и нет?  Разве мы не птицы одного полёта, которые должны держаться вместе в чужой стране?  Мне было бы очень обидно, если бы ты не пришёл
часто. Девочки сейчас спустится. Эта ведьма Пэтти что-то задумала на сегодня.
Она хочет пойти в морские пещеры, а это довольно трудная прогулка, но с ней ничего не поделаешь, если она что-то задумала.
Она настаивает на том, что хочет посетить _инксанос_.

— А что это такое?

— А вот и она, она тебе расскажет.

— Я переоделась и надела толстые ботинки, Тина, — начала девочка.
 — О, мистер Лайл, вы тоже должны пойти. Это как раз то, что вам нужно. Мы собираемся посмотреть, где живут _инксано_.

 — Я как раз спрашивал о них. Кто они или что они такое?

«Это маленькие существа, которые строят пещеры, крошечные создания, живущие под землёй. Я рад, что у испанцев есть истории не только о святых; с меня хватит и тех, что я услышал в монастыре.
Есть не только _инксанос_, но и _ксанос_, и они произносят своё имя так, как если бы оно писалось как Шонесси, только вместо ш они используют к. _Инксаны_ — это своего рода джинны; они дают тебе что-то, когда ты их об этом просишь, но, увы, как и джинны, обычно требуют, чтобы ты сделал что-то взамен. Я написал на листе бумаги три желания
и я собираюсь положить бумагу в одну из пещер. Ты тоже не хочешь загадать три желания?


— Конечно, хочу.
 — О, я знал, что ты не отвергнешь мою затею. Знаешь, ты не должен говорить о своих желаниях, иначе они могут не сбыться. _Инксаносы_ очень привередливы. Томас рассказывал мне самые восхитительные истории обо всех этих странных существах. То, чего я не мог понять, перевела для меня Тина. Я должен предупредить тебя о _ксаносах_; это водяные нимфы, которые обитают в лесных ручьях и родниках. Это своего рода лорелеи, которые очаровывают
молодым людям, которые случайно окажутся там. Мне бы не хотелось думать о том, что сегодня ночью ты нырнёшь головой вперёд в какой-нибудь ручей из-за этих коварных мелочей, так что будь очень осторожен и не задерживайся.

Глядя на неё, Роберт подумал, что не только _ксанос_ может сбить человека с пути долга.
Как бы он ни старался удержать в памяти образ Беатрис Моффатт,
сияющее лицо перед ним настолько затмевало его, что образ казался
лишь призрачным, бледным и неосязаемым воспоминанием.

 — Я должна предупредить тебя и о _уэстос_, — продолжила Пэтти. — Это
злые духи, которые сеют зло и стремятся уничтожить человечество.
 А теперь заходи и напиши свои три желания. Я наконец-то уговорила
 Полли сделать то же самое, но мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы пробудить её воображение. Она такая бесчувственная, эта Полли. Когда я уговорила её сделать это, она не могла решить, что написать. Я всё поняла за минуту.

«Ты расскажешь мне, если твои желания сбудутся?»

«Ты пообещаешь сделать то же самое?»

«Да, обещаю».

«Тогда… О, я не знаю… Да, я расскажу, но только когда придёт время».

«И когда же это будет?»

Пэтти рассмеялась и покачала головой. «Ты не должен меня переубеждать. Помнишь,
как однажды я попросила тебя рассказать, кто прикрепил цветущую ветку к окну».

 «Если ты позволишь мне пойти с тобой в пещеры, я расскажу тебе об этом сегодня же вечером».

 «Я готова на всё, лишь бы удовлетворить своё любопытство», — сказала Пэтти с одной из своих самых дерзких улыбок. «Заходи. Полли, должно быть, уже приняла решение.
Хотя мы пока не уходим, потому что Томас пообещал спеть нам свои странные астурийские песни. Он просто очарователен, когда поёт.

Роберт последовал за ней наверх, туда, где Томас тихо наигрывал несколько
аккорды на своей гитаре. Три желания вскоре были выписаны и
документ спрятан в жилет Роберт кармане.

“Теперь о музыке”, - сказала Пэтти. “Эти твои песни как раз подходят"
для прогулок на свежем воздухе, Томас, так что, я думаю, нам лучше выйти на балкон.
Спой ту забавную песенку про Перекито и ту, другую, "Dame la
mano, палома_”.

Томас заиграл аккомпанемент и начал наигрывать любопытные провинциальные мелодии, песни, которые заканчивались долгим восходящим пассажем
нота, напоминающая зов горцев. Как правило, они были в миноре и неопределённом размере, но даже Роберт Лайл был вынужден признать их очаровательными.

 «Никто, кроме настоящего испанца, не может исполнить их идеально или хотя бы приемлемо, — заявила донья Мартина. — Все подражания абсолютно бесцветны. У нас были друзья в Париже, которые пытались их исполнять, но это было совсем не то. Об астурийской музыке написано очень мало.
Но Томас слышал её всю свою жизнь и знает её без нот.


 — А теперь в пещеры, — сказала Пэтти.  — Ночью идти будет медленнее,
и нам лучше начать, тебе не кажется?

 Ночь была тихой и спокойной, вершины гор слабо вырисовывались на фоне звёздного неба, но терялись из виду, когда начиналась извилистая лесная тропа.  Томас нёс фонарь, но они часто спотыкались на неровных участках.  «Это такая глупость — идти ночью», — раздражённо сказала донья  Мартина. “Я очень надеюсь, Пэтти, что ты больше не будешь ввязываться в подобные авантюры".
”Какой смысл ехать в Испанию, если ты не можешь найти приключений", - ответила Пэтти.

“Я не хочу, чтобы у тебя были приключения”.
Пэтти ответила. “ Тебе не обязательно приходить, когда я чувствую зов природы,
Тина.

“Но я должен. Что подумали бы люди, если бы я позволил тебе ходить повсюду
без сопровождения?”

“Хуан мог бы пойти со мной, он бы нисколько не возражал”.

“ Как будто у него было время следить за твоими беспорядочными передвижениями. Это появление
на улице сегодня ночью - совершенная глупость. Я не вижу смысла
притворяться, что ты веришь в _inxanos_ и подобную чушь ”.

«О, Тина, у тебя совсем нет воображения, а вот я всегда любила воображаемые игры».  Оставив сестру на попечение
Дон Жуана, Пэтти поспешила вперёд с Робертом Лайлом, совершенно не обращая внимания на
маяк Томаса.

«Под звёздами не так уж и темно», — заметила она своему спутнику.

«Там, где ты, никогда не может быть темно», — ответил он.

«Какая милая речь, прямо как у настоящего жителя Кентукки. Не сейчас ли самое время и место, чтобы рассказать о цветущей ветке? Кто поставил её в
окно?»

«Я».

«Для... Полетт?»

«Для тебя».

— О! Пэтти вдруг стало немного страшно — чего? Она не стала задаваться этим вопросом, но, не глядя под ноги, споткнулась о камень и вскрикнула.

 Роберт схватил её за руку, чтобы поддержать, и на мгновение задержал её. A
Казалось, по его венам разлился безумный огонь, и он нетвёрдо произнёс: «Я плохо о тебе забочусь. Боюсь, ты поранилась, а я бы предпочёл, чтобы меня разбили вдребезги, лишь бы ты не почувствовала ни малейшей боли».

«О, ничего страшного, — тихо ответила Пэтти. — Думаю... думаю, нам лучше дождаться света».

Он отпустил её руку, и они молча стояли, пока не подошли остальные. — О боже, — говорила себе Пэтти. — О боже!

 Пещеры были уже совсем близко, и теперь отчётливо слышался плеск волн, разбивающихся о песок. Донья Мартина отказалась переходить
полоска галечного пляжа, которая лежала между лесной тропинкой и морем.
 “ Мы с Хуаном подождем здесь, пока вы, глупые дети, пойдете вперед, ” сказала она
.

“ Я только что подумала, ” сказала Пэтти Роберту, “ что написала свои пожелания
по-английски. Как ты думаешь, хинканцы понимают что-нибудь, кроме
испанского?

“Гении должны понимать все”, - возразил он. “Мои тоже на
Английском”.

— Что ж, в этом есть некоторое утешение, ведь если они не могут прочесть моё письмо, то не смогут прочесть и твоё, и если тебе откажут в твоих желаниях, то и мне тоже. Вон луна, Томас; нам не понадобится фонарь. Оставь его
с Хуаном и Тиной; без него гораздо романтичнее».

 Они без труда добрались до пещер. Это были странные сооружения: огромные арки, возвышавшиеся по обе стороны от входа на пляж и закрывавшие вид на море, пока не пройдёшь под ними или не окажешься за ними. «Какие же замечательные маленькие люди эти _инксано_, раз они построили такие места», — сказала спутница Пэтти, когда они торжественно загадали свои желания в расщелине одной из пещер.

«Мы будем считать их ещё более удивительными, если они исполнят наши желания», — сказала она. Затем она легонько коснулась руки Томаса. «Пойдём», — сказала она ему по-испански.

Он охотно последовал за ними, и они скрылись за скалами.
 «Давай осмотримся ещё немного, — сказала Пэтти. Я не хочу
пока уходить. Ты ведь хорошо знаешь это место, Томас?»

 «Отлично знаю».

 «Тогда давай полюбуемся луной над водой несколько минут. Если они устанут, то могут идти дальше. Они знают, что нам достаточно светло, чтобы найти дорогу без фонаря». Ты не против, Томас?

 — Когда ты отдашь мне цветок из своих волос?

 — Не будь сентиментальным.  Это была всего лишь маленькая шутка.  Видишь ли, ты мне как брат, и я могу просить тебя о разных вещах, потому что мы с тобой, кажется,
мы должны быть одной семьёй».

«Да, конечно. У тебя нет других причин?»

«Конечно, нет. Ну же, Томас, не строй из себя убитого горем. Ты же знаешь, что это просто притворство».

«Откуда мне знать? Я совсем не уверен».

— О да, так и есть, а если нет, то так и должно быть, потому что я совершенно уверен, что мы не хотим испортить себе веселье какой-нибудь глупостью. Просто загляни за скалы и посмотри, начали ли они уже. Если да, то мы последуем за ними. Я надеюсь, что _инксанос_ будет к нам благосклонен. Видишь ли, я делаю это — то есть я хотел подождать здесь, чтобы умилостивить
_inxanos_, чтобы они знали, что я действительно настроен серьёзно. Как думаешь,
могут ли быть какие-нибудь _inxanos_ в той пещере? Я вижу какую-то маленькую тень.


 Томас проникся её настроением. — Пойдём посмотрим?

 — Если хочешь. Они ведь являются людям, знаешь ли. Этот разговор, частично на испанском, частично на английском, не был полностью понятен ни одной из сторон, но каждая из них уловила суть сказанного другой.

 Они спустились по скалам и вошли в пещеру — высокое отверстие в скалах, открытое с двух сторон.  Теневая фигура превратилась в
По мере приближения они увидели серый камень. Они прошли через него и оказались на усыпанной галькой песчаной полосе, на дальнем краю которой они оставили донью Мартину. Все четверо стояли там и переговаривались.

 Когда две фигуры вышли из пещеры, донья Мартина позвала их:
«Мы уходим».

 «Мы тоже», — ответила Пэтти. «Не ждите. Мы пойдём за вами». И компания отправилась в обратный путь через лес вдоль извилистого ручья.

 Роберт Лайл не стал задерживаться у дома, а, коротко попрощавшись у ворот, зашагал дальше по дороге.

Пэтти задумчиво смотрела ему вслед. “Это было так романтично”, - заметила она.
“Жаль, что там не было дона Фелипе”.

“Пэтти”, - начала ее сестра.

“ Что, дорогая, ” ласково сказала Пэтти.

“ Я тобой недовольна.

“ Боже мой, что я наделала?

Сестра взяла ее под руку и повела к дому. Остальные
ушли вперед. — Разве ты не знаешь, что вам с Томасом не следовало так часто видеться наедине?

 — Я его спрашивала.
— Тем хуже; это было очень заметно.

 — А кто мог это заметить?

 — Мистер Лайл и Полетт.

“ О, они не в счет. Когда ты отправляешься на поиски _инксаноса_, ты не можешь быть
обычной, Тина. Нет смысла раздражаться из-за такой мелочи.
такая вещь. Подожди, пока я не совершу что-нибудь действительно возмутительное ”.

“Что, я полагаю, ты обязательно сделаешь, если будешь продолжать в том же духе”.

“Вместо того, чтобы разочаровать тебя, я попытаюсь, моя дорогая. В настоящее время я не
чувствуют себя наименее ‘compuncted, как Томас сказал в день. Он преуспевает,
этот Томас.

“ Ты имеешь в виду...?

“ С его английским. Наконец-то мы начинаем понимать друг друга.

“ О, Пэтти, почему ты?

“Что я буду делать?”

“Пофлиртовать с Томасом”.

“Моя дорогая девочка, только потому, что я говорю, мы начинаем общаться
вы грамотно поставили, что строительство по данному вопросу. Такой
подозрительного старого крыжовника, Как и ты”.

“ Хотел бы я верить, что у меня нет оснований для подозрений.

“ Их нет. Если я и собираюсь флиртовать, то только с доном Фелипе.
Он хорошо закаленный и может это выдержать. Спокойной ночи, любимый. Не ложись спать,
размышляя о моих грешках. Они на самом деле самые безобидные
в мире. Спокойной ночи, — и Пэтти взбежала по лестнице вслед за
Полетт.

 — Приятная была прогулка домой? — спросила Пэтти свою подругу.

“Нет”, - последовал ответ. “Ваш англичанин был угрюм, как сова. Он не знает
французского и не слишком разговорчив по-английски. Почему ты разрешил ему
гулять со мной, если он не знает моего языка?

“Я думала, что перемена обстановки пойдет ему на пользу”, - ответила Пэтти.

“Но не мне”.

“ Для тебя, возможно, тоже. Почему бы тебе не научить его французскому? Он должен это знать.
— Нет, спасибо, с меня хватит испанского.

— Думаю, с меня тоже, — ответила Пэтти. — Нужно очень хорошо владеть языком, чтобы правильно управлять слугами в доме, не так ли?

Полетт не удостоила его ответом, и Пэтти поняла, что она не слишком довольна проведённым вечером.





Глава VIII

 РОМЕРИЯ


 В это время года, когда проходят _фиесты_ и _ромерии_, одна из них всегда была на горизонте, хотя Дон Жуан предлагал только те, что могли быть наиболее интересными. Ромерия в маленьком старинном городке Селорио обещала некоторые необычные развлечения, и все были готовы отправиться туда.

«В чём разница между _ромерией_ и _фиестой_?» — спросила Пэтти.

«_ромерия_ — это, собственно говоря, паломничество; _фиеста_ — это просто праздник в честь какого-нибудь святого или конкретной Мадонны, —
сказал ей Дон Хуан. — Многие паломники отправляются в _ромерию_ Ковадонги из-за чудотворного образа, к которому верующие относятся с большим почтением. _Фиеста_ в нашей маленькой деревушке может быть очень простым
мероприятием, но _ромерия_ важнее, потому что на неё съезжаются гости со всей округи. Прошло много лет с тех пор, как я был в Селорио,
но Томас говорит, что тамошняя _ромерия_ ничуть не утратила своей привлекательности
особенности и то, что в этом году будет много тех, кто даёт обеты».
«Дающие обеты? И кто они такие?»

«Это те, кто во время болезни своей или кого-то из близких и дорогих им людей обещает Деве Марии белый халат, если выздоровеет. Я не буду портить впечатление, рассказывая вам больше. Этого достаточно, чтобы вы поняли, что вас ждёт. Самые набожные люди делают много такого».

«А что ещё делают?»

«Иногда очень строгая и состоятельная дама умерщвляет свою плоть, обещая носить одежду только определённого цвета в течение нескольких недель или месяцев. »
Чем более неподходящий цвет, тем значительнее жертва. Фиолетовый часто выбирают из-за того, что он плохо смотрится на желтоватой коже, — заметила донья Мартина.


— Боюсь, — сказала Пэтти с улыбкой, — я никогда не попаду в рай, если это будет зависеть от такой жертвы моему тщеславию. Я бы ужасно выглядела в фиолетовом, правда, Томас?

Этот молодой человек, внезапно вовлечённый в разговор из-за коричневой
папки, в которую он погрузился, поспешно ответил: «Шокирующая, ужасная
плохая форма», — это был самый простой английский, который пришёл ему в голову в тот момент. Затем, услышав смех, он понял, что пошутил
Получив неверный ответ, он спросил: «Что вы сказали, мисс Пэтти? Я вас не расслышал».


«Я спросила, хорошо ли я буду смотреться в фиолетовом».

 «Вы будете хорошо смотреться в чём угодно», — ответил Томас с поклоном и тем самым восстановил свою репутацию галантного кавалера.


«В Селорио, скорее всего, не будет места, где можно пообедать», — сказала донья
Мартина, «поэтому мы должны взять что-нибудь с собой, и наша _ромерия_ будет похожа на пикник, потому что после службы в церкви мы можем пойти на _пья;лу_ и пообедать. Селорио находится прямо на берегу моря».

“Как это будет весело”, - сказала Пэтти. “Мне это понравится больше, чем поход в _fonda_".
хотя это тоже хороший опыт. Челорио - это
красивое место?

“Это очень старое и интересное. Церковь десятого века, и
к ней примыкает старый монастырь с красивым садом”.

“И им все еще пользуются монахи?”

— Нет, как и многие другие, он перешёл из рук старых бенедиктинцев, которым раньше принадлежал, а теперь принадлежит каким-то друзьям Хуана, которые купили его для летнего отдыха. Если кто-то из них будет там, мы, наверное, сможем зайти. Вам понравится
— Я уверен, что это в саду.

 — Я бы хотел всё это увидеть.  Расскажите мне ещё немного о _ромерии_.

 — Там исполняют очень необычный и древний танец, строго религиозный, который называется _danza prima_ из-за его глубокой древности.
Кажется, никто не знает, когда и как он появился.  Его исполняют каждый год, когда статую Девы выносят из церкви. Затем деревенские девушки поют свою странную песенку
и танцуют _danza prima_, при этом шаг делается назад».

«Должно быть, это самое странное зрелище».

«Это очень необычно и очень самобытно».

— Ты попросила мистера Лайла пойти с нами? — вдруг спросила Пэтти.

 — Нет, но я это сделаю, или ты можешь сама его попросить, когда увидишь его.
 — Когда я его увижу?  Ты понимаешь, что его не было здесь, дай-ка подумать... три дня?

 — А почему?

 — О, я не знаю.  Наверное, дуется.

 — И опять же, почему?

— Ну, просто так. Не проси меня следить за всеми настроениями, в которые впадают наши молодые люди. В конце концов, пожилые мужчины гораздо приятнее. Обычно их кажущуюся раздражительность можно объяснить несварением желудка или желанием покурить. Возьмём, к примеру, Томаса; он
Всё утро он был как в трансе. Только что, когда он выходил из комнаты, он едва держался на ногах от мечтательности.


— Это всё из-за тебя, после твоих выходок прошлой ночью.


— Моих выходок! Боже мой, Тина, можно подумать, что я _хуэста_ или какая-то другая злая сила. Не говори глупостей. Ты что, никогда не играла с двумя мальчиками одновременно? Мне кажется, я смутно припоминаю, как однажды ты ходила на танцы к кому-то домой.
Ты ушла с одним человеком со светлой кожей, а вернулась с темноволосым кавалером, если только кто-то не пролил на тебя краску для волос
его голова на обратном пути.

“Пэтти, как ты...”

“Как я узнал? Я выглядывал из окна, когда ты вошла, и
Я увидел...”

“Не бери в голову”, - поспешно сказала ее сестра. “Видишь ли, я немного повздорила"
с Хуаном, и мы помирились той ночью. Это было совсем другое дело,
потому что для нас это был очень серьезный вопрос ”.

Пэтти обняла колени и раскачивалась взад и вперед, наслаждаясь ее сестры
конфуз. “А откуда ты знаешь, что это не серьезно со мной?” - спросила она.

“Что такое?”

“О, все это”, - неопределенно ответила Пэтти. “По крайней мере, так оно и есть; я
не хочу отдавать предпочтение одному молодому человеку перед другим, потому что я разбиваю себе сердце из-за дона Фелипе.
мое сердце разбито. Когда он проезжает Галумфин, он не знает,
что каждый удар копыт его лошади отдается дробью.

“Глупый”.

“Я просто обожаю то, как у него не растут волосы на висках, и
эта щель между его зубами такая уникальная. Ты задаёшься вопросом, что там было,
а потом ловишь себя на том, что смотришь на единственный шатающийся передний зуб,
который у тебя остался, и подсчитываешь, как долго он продержится, не выпав.
Он наводит на столько интересных мыслей, что это даже не имеет смысла
разница, что он говорит, его личность настолько привлекательна, это делает
на все остальные. Его зубы такие диковинные, я полагаю, именно поэтому он
цепляется за них; у него ни за что не было бы ничего более современного, чем новый набор для
чего угодно. Если бы он только мог купить старый набор, принадлежавший
Джордж Вашингтон или какая-нибудь другая знаменитость, без сомнения, заплатил бы любую цену ”.

“Для двадцатилетней девушки ты самый глупый ребенок, которого я когда-либо видел.
Ты никогда не повзрослеешь?»

 «Надеюсь, что нет. Я уверен, что не хочу этого. Достаточно взглянуть на то, что сделали с моей сестрой зрелые годы, чтобы я захотел держаться от неё подальше
как можно дольше. Не напоминай мне о приближающемся времени, когда я стану свободным, белым и мне исполнится двадцать один год.

 — А что насчёт Роберта Лайла? Может, мне отправить ему записку?

 — Нет, не будем о нём. Я бы хотел, чтобы ты не упоминала его сейчас, когда я в экстазе от дона Фелипе. Разве «в экстазе» — не хорошее слово? Ты сбиваешь меня с мысли.

 — Ты правда не хочешь, чтобы я разыскал Роберта Лайла?  Томас может остановиться в _фонде_.

 — Нет, не хочу, если ты об этом.  Если он тебе нужен, тебе придётся взять его с собой.  Он не заслуживает того, чтобы его искали
Он отсутствовал целых три дня. Теперь он может не ждать от меня приглашений.
Донья Мартина подняла глаза и улыбнулась. Пэтти казалась
немного более настойчивой, чем того требовал случай. «Хорошо, —
ответила она. — Будем надеяться на удачу. Если он придёт, мы его пригласим; если нет, то и не будем. Так и оставим».

Роберт Лайл в тот день не появился, и на следующий день была назначена
экспедиция в Селорио, где процессия должна была торжественно пронести статую Богоматери Карменской. Деревня, через которую нужно было пройти от железнодорожной станции, была небольшой, но очаровательной
Расположенный. Вокруг церкви было много людей, которые то приходили, то уходили. С одной стороны простиралось синее море, с другой возвышались Кантабрийские горы. За церковью стоял монастырь, вокруг которого в пределах высоких каменных стен раскинулся прекрасный сад.

После яркого солнечного света снаружи церковь казалась особенно тёмной и мрачной, когда входишь под галерею для мужчин.
Две или три ступеньки, ведущие в основную часть церкви, были едва различимы.
Но когда глаза привыкали к полумраку, становилось видно, что
Полумрак придавал помещению особое очарование, и можно было разглядеть потемневшие от времени балки, причудливо вырезанные капители колонн, поддерживавших галерею, гротескные вазы в алтарной части, которые теперь были наполнены цветами и имели форму дьяволов. Они вполне могли быть языческими, но никто не мог сказать, сколько им лет. Мерцающие
огоньки свечей на алтаре были единственным источником света, и это
производило ещё более сильное впечатление из-за царившего вокруг
мрака, в котором на каменном полу стояли на коленях тёмные фигуры в чёрном.

Компания дона Хуана нашла себе место на одной из немногих скамеек возле
Входная дверь отворилась, и через низкий арочный проём вошла женщина в белом одеянии, преклонив колени. За ней последовала другая, а затем, с небольшим интервалом, они вошли вдвоём. За ними шли мать и двое её сыновей, преклонивших колени. Время от времени появлялись и другие, все они медленно спускались по каменным ступеням и поднимались по церкви к алтарю, где у ног Девы Марии лежали белые одеяния. Затем отслужили мессу, и даму Кармен, которой предшествовали танцующие деревенские девушки, вынесли под звуки старинной музыки
_danza prima_. За ней шли _ramas_, которые несли самые достойные молодые люди из этой и соседних деревень, а затем все желающие несли высокие свечи и присоединялись к процессии, которая обходила церковь под грохот ракет, которые часто запускали с башни.

«Что они теперь будут делать?» — спросила Пэтти, наблюдая за тем, как жители деревни обходят огромные пирамиды из буханок, украшенные цветами.

«Девушки будут петь песню _рама_. Это довольно монотонное пение, и оно смертельно надоедает, когда длится так долго
Так и будет, но, возможно, это тебя ненадолго увлечёт, — сказал ей Дон Хуан.

 — А что становится с _рамасом_?

 — Буханки продают или раздают бедным. Иногда один человек покупает всё и продаёт хлеб за бесценок.

 — Это что-то вроде сбора урожая, не так ли?

 — Да, хотя здесь из всего делают религиозную церемонию. Однако всё заканчивается танцем, и то, что начинается как _ромерия_, заканчивается как _фиеста_».


«Где вы все?» — спросила подошедшая донья Мартина. «Мы собираемся пообедать. Томас пошёл искать хорошее место, где мы могли бы…»
нас никто не побеспокоит. Нам лучше спуститься к берегу».

 Найти тихое место не составило труда, и вскоре вся компания уютно устроилась под большим деревом у скал.

 «Это лучшая курица, которую я когда-либо ела, — заметила Пэтти. — Не понимаю, как
 Мануэла готовит такие вкусные блюда, когда я вижу, как она разводит маленький костёр из веток на каменном очаге».

«Когда что-то делается одним и тем же способом на протяжении веков, этот способ должен стать совершенным», — ответила донья Мартина.

 «Полагаю, у Мануэлы есть опыт, накопленный поколениями, с которым она может работать, ведь
методы передавались от матери к дочери, кто знает
как долго. Выпьем вина, Полетт? Что бы вы хотели, Патти?”

“Кувшин вина, буханка хлеба и Ты”, - процитировала она.

“Только для тебя, читай Томаса”, - прошептала ее сестра. “Что ж, у вас это есть"
все, потому что, несомненно, эта дикая местность была настоящим раем’.

“Вы не упомянули ”Пение в пустыне".

«Мы уже поели».

 Последние остатки трапезы были собраны и отданы хромому нищему, которого они встретили на обратном пути в церковь, а затем, как и подобает,
По счастливой случайности дон Хуан узнал, что его друзья, владельцы старого монастыря, были дома, и для небольшой компании были открыты большие ворота, за которыми девушки пытались подсмотреть, потому что вьющиеся цветы, достигшие вершины стены, обещали ещё больше красоты внутри.

 Их любезные хозяева провели их через один коридор за другим. Многие из старых келий остались такими же, какими были при старом
Бенедиктинцы бормотали свои молитвы, глядя из глубоких окон.
Другие окна были переделаны в соответствии с потребностями семьи.
Над дверями Великой _sala_ были гербы, здесь больше
не один великий персонаж был размещен. Широкое крыльцо выходило на
красивый сад, а за ним простирались поля, принадлежащие поместью
все дальше и дальше к горам. Разрушающаяся башня была отмечена
как в старой части здания; тысяча лет, заявили, что их
руководство.

“Думаю, что из старого _frales_ кто жил здесь”, - говорит Донья Мартина в
благоговение тон. «Подумай обо всём, что произошло с тех пор, как было построено это здание.
 Разве не странно созерцать эти серые стены и думать о том, как долго они простояли?»

— Представляешь, как эти отцы-бенедиктинцы гуляли в саду внизу
или сидели в своих кельях, работая над каким-нибудь прекрасным старинным
миссалом? — ответила Пэтти.

— Полагаю, где-то поблизости был и женский монастырь, — заметила Полетт.

— Несомненно, ведь церковь была центром поселения.

— Когда приезжаешь в такое место, как это, гораздо сильнее ощущаешь реальность всей этой древней истории, — сказала Пэтти. «Куда это ведёт?» — спросил их проводник, открывая небольшую дверь и жестом приглашая их войти.
 Пэтти прошла первой и оказалась стоящей
на маленьком закрытом балконе. Она выглянула сквозь решётку и
схватила сестру за руку. «О, посмотри, где мы», — воскликнула она.
Они посмотрели вниз и увидели почти пустую церковь, в которой
оставалось лишь несколько преклонивших колени людей. Роскошно
одетая фигура Девы Марии сияла в свете свечей, всё ещё горящих
у алтарей.

«Маленькая галерея, — сказал им хозяин, — использовалась как хор для монахинь, которых помещали за решёткой, чтобы их не было видно тем, кто находился внизу».


«Но их было слышно, — прокомментировала Пэтти, — и я осмелюсь предположить, что их
пение было очень мило. Что добавляет еще один интерес, чтобы эта редкая старая
пятна”.

Танцы были в самом разгаре, когда они проходили через старый шлюз,
оставляя Алые герани и белой лилии славя солнечный
мест. Весельчак ноты _jota_ призвал их посмотреть красивые
танец, и когда наконец они стали прощаться ракеты бомбы были еще
идет вверх, и под звуки скрипки и барабана объявил, что следующий танец
началось.

— Это было чудесно, эта _ромерия_, — мечтательно сказала Пэтти. — У меня такое чувство, будто я совершила настоящее паломничество. А в других местах так же чудесно?
Праздники во Франции, Полетт?»

 Полетт не желала признавать, что они чем-то хуже, и пространно рассуждала о бретонском празднике, который она помнила и который, по её словам, был гораздо более живописным из-за костюмов, которые носили участники.


 Пение в глуши состоялось в тот вечер, когда Томас взял гитару и вышел в сад, чтобы исполнить несколько неписаных песен, которые они ещё не слышали. Затем он рассказал им странные истории о крестьянах и святых, о том, как во время сильной засухи статую Девы Марии перенесли из её собственной церкви в другую
где она должна оставаться до тех пор, пока не пойдёт дождь. Иногда покровителю какой-нибудь маленькой часовни таким же образом меняют место жительства.
«Давным-давно, — сказал Томас, — была очень сильная засуха, и бедняки впали в отчаяние. В конце концов одна крестьянка тайком вынесла статую святого из маленькой часовни неподалёку. Она спрятала её под тканью и у одного водопада хорошенько окатила водой, как, по её мнению, и заслуживал этот покровитель. Внезапно хлынул проливной дождь, едва не унёсший женщину и святого на обратном пути
в часовню. С тех пор люди взывают к Сан-Ацискло, как его называют, всякий раз, когда нужен дождь».

«Это прекрасная история, — согласились девочки. — Расскажи нам ещё что-нибудь, Томас.
Расскажи нам об _инксанос_».

«О, _инксанос_ занимаются многими вещами. Они не только строят пещеры, в которых живут, но и ведут дела. Была одна прекрасная дама
_инксана_ сделала это, и есть одна история о ней, но я не думаю, что она так же интересна, как другие. Историй очень много, и, возможно, когда-нибудь я их соберу.
Он взял гитару и начал играть
спой мне песенку о любви. Над головой звёзды опускались за горы,
воздух был свежим и сладким от ароматов садов и полей. Было очень тихо, очень красиво. Мысли Пэтти унеслись
к старому монастырю, к _фралесам_ и _религиосам_. В такие
ночи они смотрели, как звёзды заходят за эти неподвижные
холмы. Она чувствовала себя такой маленькой, такой юной и прижалась к сестре, которая обняла её, защищая, как когда-то в старом саду в Кентукки.




 ГЛАВА IX

 ТОЛЬКО ОСЛИК
В течение двух или трёх дней Роберта Лайла никто не видел, но дон
Фелипе был на виду, и Пэтти наслаждалась жизнью.
Сначала она дразнила сестру, потом сбивала с толку старого дона, а потом раздражала Полетт. Такое сочетание эффектов очень нравилось Пэтти.Она не хотела никому навредить.Она просто бурлила от радости жизни. Напыщенность маленького дона Фелипе
приводила её в неописуемый восторг; он был таким откровенно самовлюблённым,
так любил выпячивать грудь и расхаживать с важным видом «ради
«Он ведёт себя как маленький карликовый петушок», — заявила Пэтти. Он не был жестокосердным, за исключением тех случаев, когда дело шло вразрез с его мнением.
Он был очень самоуверенным, и никто не мог с ним не согласиться, не вызвав бурю негодования. Пэтти с удовольствием делала это и, доведя коротышку до «танцующего безумия», как она выражалась,
разражалась хохотом, а он уходил с напускным достоинством,
чтобы вернуться при первых же словах лести. Пэтти хорошо
знала, как использовать свой ограниченный словарный запас
«Лучшее применение, когда дело доходит до лести», — подумал Томас, сначала с угрюмым видом, а затем с притворным безразличием повернувшись к Полетт за утешением.


Однако наступило утро, когда Пэтти почувствовала, что передышка от дона Фелипе была бы весьма кстати, и она пошла по дороге в сторону определённого места, которое показал ей Томас во время одной из их прогулок. Он был удалён от _carretera_, так что добраться до него можно было, только петляя и сворачивая на узких тропинках.
Это была тихая обитель _Nuestra Se;ora de Piedad_, крошечная часовня которой
Она стояла, укрывшись под защитой ветвей высоких деревьев, на
углу одной из лесных тропинок. К несчастью для Пэтти, желавшей
уединения, судьба послала ей навстречу двух рыцарей и нарушила ход её
размышлений. Как раз в тот момент, когда она собиралась покинуть
_carretera_, она заметила жалкого на вид нищего, погонявшего своего
осла, ведь в Испании нищий может ездить верхом и ничуть не стыдится
своего ремесла. Просить милостыню благороднее, чем работать, и нет ничего постыдного в бедности.
Пэтти, которая была бесстрашной, как никто другой, остановилась при виде
страдания бедного животного. “Что вы бьете осла-то?” она
требовал рьяно.

Мужчина что-то пробормотал себе под нос, а затем прохныкал
прошение о подаянии во имя Марии.

[Иллюстрация: “ЗА ЧТО ТЫ БЬЕШЬ ЭТОГО ОСЛА?”]

“Ни одного перроно я не дам человеку, который так обращается со своим животным”, - сказала
Пэтти. — Я думаю, тебе всё равно должно быть стыдно просить милостыню, такому сильному мужчине, как ты. Что такого сделал твой осёл, что ты так с ним обращаешься? Он и так выглядит довольно тощим, бог свидетель.

 — Он упрямый зверь, — ответил мужчина. — Он сбросил меня в пыль.

“Я не виню его за то, что он упрямый зверь с таким хозяином”,
с воодушевлением ответила Пэтти, “и я рада, что он отшил тебя, бедняжка"
”.

Мужчина бросил на нее злобный взгляд и принялся колотить осла
с удвоенной энергией. “ О боже, о боже! Пэтти заломила руки и
посмотрела направо и налево в поисках кого-нибудь, к кому она могла бы обратиться.
Затем из облака пыли внезапно появился всадник, невысокий статный
старик на вороном коне. — Дон Фелипе! — радостно воскликнула Пэтти.

 — Сеньорита! — воскликнул дон Фелипе, останавливаясь. — Что случилось? — спросил он, спешиваясь.

«Этот человек безжалостно бьёт своего осла и не собирается останавливаться».

 Дон Фелипе улыбнулся. «Всего лишь осёл, сеньорита. Вы слишком мягкосердечны. Этот человек всего лишь нищий, и вам не стоит с ним разговаривать. Вот», — и он бросил мужчине монету, которую тот принял с подобострастием и скулящими благодарностями.

 «Не могли бы вы сказать ему, чтобы он не издевался над своим ослом?» — попросила Пэтти. «Ему приходится много работать, и он такой худой».

 «Какой в этом смысл, моя дорогая юная леди? Как только мы отвернёмся, он сделает это снова; таковы эти люди; они...»
невежественный, и нужно делать какое-то различие между человеком и животным. Нет
несомненно, человек тоже голоден. Пойдемте, моя дорогая юная леди, пойдемте.
идите в деревню и оставьте этого несчастного попрошайку.

“ Я не пойду в деревню, ” решительно заявила Пэтти.

“ А могу я не сопровождать вас на прогулке? Вы, конечно, не уйдете далеко.
одна.

“ Я пройду немного дальше, ” уклончиво ответила Пэтти.

— По делу милосердия? Ах да, ты всегда такая, такая мягкосердечная. Тогда я пойду с тобой. Я не могу позволить даме идти одной по _carretera_».

Но Пэтти не сдвинулась с места, она просто смотрела на осла, на которого
нищий готовился сесть верхом. “Если бы я только могла купить его”, - пробормотала она.
“Ослы дорогие?” она спросила.

“Очень дешево”, - сказал ей дон Фелипе. “Но это смешно. Что бы
вы сделали с таким неряшливым животным? Представь себе своих сестру и брата
когда ты должен появиться со своей покупкой.”

Пэтти ничего не ответила. У неё не было с собой ни гроша, и она была беспомощна перед лицом такого высокомерного презрения. Дон Фелипе ждал с плохо скрываемым нетерпением. Это было неподобающе для молодой леди
такие своенравные поступки. Он был строго нетрадиционные чтобы начать
без сопровождения, в первую очередь, и он увидел бы, что она ушла домой
правильно провожают, даже если это означало, что тренировка ног
которым он не привык.

Но эта необходимость была устранена приближением другого актера в драме
, ибо кто, как не Роберт Лайл, должен был внезапно сойти с повозки Виктора
, которая направлялась в Рибадеселлу.

“О, мистер Лайл!” Пэтти подбежала к нему. «Я так рада, что это ты. Я знаю, что ты попытаешься заставить этого человека пообещать, что он не будет бить своего бедного малыша
ослик. Такие жестокие удары, а он такой худенький, бедное терпеливое создание. Если бы я только могла его купить, я бы сделала это не раздумывая, но у меня нет с собой денег.
— Это счастливая леди! — воскликнул молодой человек. — Моя дорогая мисс Пэтти, у меня есть деньги. Хотите, я куплю _бурро_?

— О! Милые глаза, наполовину наполненные слезами, благодарно посмотрели на него. “Пожалуйста, пожалуйста. Я знаю, что Тина и Хуан позволят мне забрать его, и
У меня дома есть деньги. Я была бы готова остаться ни с чем, если бы
только он был у меня”.

“Но, видите ли, в этом нет необходимости. Я бы не хотел ничего лучшего
чем должны быть средства, позволяющие ему заменить учителя на
тендер любовница”, - сказал молодой человек. Он подошел к нищему
который хитро понял, что ему выгодно оставаться поблизости.
“_Cuanto?_ ” сказал Роберт, кладя руку на осла.

“Сто песет”, - ответил мужчина, думая провернуть выгодную сделку.

“Ба!” - выразительно воскликнул Роберт, доставая кошелек. — Я дам тебе сорок и ни пенни больше.

 Жадные глаза мужчины пожирали деньги, вид которых был слишком соблазнителен для его алчности, и он протянул руку, чтобы взять поводья осла.
одной рукой, а другую протягивая за деньгами.

Роберт серьёзно пересчитал их, взял осла под уздцы и подвёл его к тому месту, где стояла Пэтти.

К этому времени дон Фелипе уже снова сел на своего коня и с высокомерной улыбкой наблюдал за сделкой. «Видя, что от меня нет никакой пользы, я поеду дальше, а ты следуй за своей ценной покупкой», — сказал он весёлым тоном и в следующую минуту уже скакал по дороге.

Пэтти нежно погладила мягкую мордочку ослика. «Скоро он узнает, что в мире есть такое понятие, как доброта», — сказала она.

“Я бы не слишком верил в его хорошие качества; они могут быть отвратительными"
маленькие звери, ” сказал ей Роберт.

“Потому что с ними часто так плохо обращаются. Я знаю, что этот будет хорошим.
Ты должен позволить мне заплатить за него, ты же знаешь.

“Нет, если ты откажешься принять его в подарок, я оставлю его себе, и
обращение с ним нищего не будет пятном за мое оскорбление”.

— Скажи это морским пехотинцам. Я заберу его, если Тина мне позволит, но, скорее всего, она не позволит.


— Почему бы тебе не принять от меня маленького грязного ослика, который стоит меньше восьми долларов, а также серебряный кубок, который стоит гораздо больше, от дона  Фелипе?

“Потому что это лошадь другой масти, или, скорее, я должен сказать,
осел. Впрочем, посмотрим”.

“Не хочешь ли ты сейчас отвести ослика домой?”

“Нет, я думаю, что сначала я хотел бы отвести его в часовню Богоматери
Милосердия, куда я собирался. Я попрошу ее благословить его”.

“В этом есть необходимость?" Хотя он уже был благословлен леди из жалости
Я бы хотел, чтобы она не ограничивалась проявлением сострадания к ослам.

 — Есть ослы и...

 — Ослы, скажете вы.  Я согласен, но зачем быть добрым к одним и жестоким к другим?

 — Когда я был жестоким?

«Разве ты не обещал пойти со мной в пещеру инксаносов, а потом выполнил только половину того, что сказал?»

«Я сдержал своё обещание. Я сказал, что пойду с тобой, но не сказал, что вернусь с тобой».

«А, понятно. Это во мне ослиное упрямство не позволило мне этого понять».
«Пожалуйста, не критикуй милых осликов. Они действительно очень умные».

«А я нет?»

Пэтти рассмеялась. «Я не могу так говорить, когда ты так быстро делаешь выводы. У меня была веская причина не хотеть идти с тобой домой».
«Какая?»

«Я не могу тебе сейчас сказать».

“Когда-нибудь ты это сделаешь? В тот день, когда ты загадаешь мне желания? Кстати, когда
мы должны искать ответы?”

“О, я не знаю. Я должен спросить у Томаса об этом. Он знает, голубой
женщина ведьма, которая рассказывает ему всякие любопытные вещи”.

“ Если я могу полюбопытствовать, как вы со старым доном оказались на
_карретера_ в компании с нищим?

— О, я просто гулял. Сначала я встретил нищего. Я уговаривал его уйти, когда подошёл дон Фелипе. Он подлый старый скряга, раз не поддержал меня в вопросе покупки осла, и в нём нет ни капли
жалость разлилась по его венам, потому что он только рассмеялся, когда я попросил его приказать этому человеку
не бить своего осла. Ее выразительное лицо было очень серьезным. “Вы были
очень добры, мистер Лайл. Я не поблагодарил вас за то, что вы пришли на помощь.
Я мог бы предвидеть, что американец и кентуккиец поступят именно так. На самом деле,
Я был уверен в этом. Возможно, я прервал вашу утреннюю экскурсию.
Вы собирались куда-то далеко с Виктором?”

“Я никуда не ухожу, в частности. Есть вакансия в
телега и я думала, что попаду в Рибадеселья, возможно, и вернусь
на поезде. Это гораздо больше похоже на приключение. Ваша похвала очень приятна
а мне - сплошное удовольствие. Не надо каждую возможность
день, даже в Испании, чтобы прийти на помощь даме в беде. Мы
выключите здесь?”

“Да, нет придела только впереди. Я вижу там кого-то. Давайте подождем.”

Крошечная часовня могла похвастаться портиком, под сенью которого путники могли укрыться от солнца или дождя и заодно вознести молитву Деве Марии, которая улыбалась из своего маленького святилища за железной решёткой.  На каменном полу крыльца стояла на коленях девушка, сложив руки
Она широко раскинула руки и подняла лицо к небу.

«Это Пердита, — прошептала Пэтти. — Интересно, чего она просит.
Вы когда-нибудь видели такое искреннее и прекрасное лицо? Я надеюсь, о, я очень надеюсь, что она получит то, чего хочет. У неё такой вид, будто она ужасно этого хочет. А теперь она уходит. Не показывайте ей, что мы её заметили».

Но Пердита не отвела взгляда, когда поднялась с колен, и,
совершив земной поклон и благоговейно перекрестившись, пошла
в противоположном направлении по усаженной листвой дороге и вскоре скрылась из виду.

“Теперь, ” сказала Пэтти, - ты можешь остаться здесь, а я пойду попрошу Пресвятую Деву
благословить осла”.

“Ты католик?”

“Нет, но Гвидо католик”.

“Гвидо?”

“Да, это имя осла, я решил. Это испанский язык для
Парень и он такой парень, бедняжка.”

Она пошла в часовню и на несколько минут опустилась на колени на каменный пол, а затем вернулась к своему спутнику. «Здесь так красиво, что
мне всегда хочется задержаться здесь подольше, — сказала она ему. «Мне нравится, что на этих крыльях есть навесы и скамейки для уставших. Привяжи Гвидо
Сходи куда-нибудь и выйди на крыльцо. Внутри ты увидишь Деву Марию.
Она очень невзрачная, потому что очень древняя, и ты увидишь, что она одета в астурийское платье. Она кажется такой милой, простой, что я не удивляюсь, почему крестьяне её любят. Видите ли, — продолжила она после того, как Роберт осмотрел помещение, — я очень уважаю католиков, потому что я так долго жила с сёстрами, и они многому меня научили. Я знаю истории о святых наизусть. Иногда они ужасно меня утомляли.
но, в конце концов, я рад, что познакомился с церковными легендами, ведь они многое объясняют во время путешествий. Я никогда не осмеливался говорить, во что я верю, а во что нет, но у дорогих сестёр хватало веры и на то, и на другое. Пока я был в монастыре, я всегда ходил в часовню и чувствовал себя как дома на римско-католических службах, как и на своих собственных. Конечно, здесь, в Испании, нужно быть католиком
Я католик и стараюсь вести себя подобающе, но до сих пор мне не приходилось обсуждать этот вопрос. Разве здесь не спокойно?

Никто не оспаривает миролюбие. Далеко от шоссе
как маленькая часовня, незнакомец придет на его совсем врасплох
в его укрытия зеленый. Неподалеку журчал небольшой ручей
; птицы перекликались из рощи; полевые цветы покачивались
на ветру. Далекие скрипят коровы-тележка гудел раз в
в то время как издалека.

“И тебе нравится?” Роберт повернулся к своему спутнику. “Ты не находишь это
утомительным, без веселья, без городских достопримечательностей? Ты не скучаешь по социальным
развлечениям?”

“Правда?”

“ Нет, но я бы подумал, что вы согласитесь, радостная леди.

— Вот тут-то ты и ошибаешься. Конечно, я люблю хорошо проводить время и молодых собеседников. Я люблю красивые платья и весь этот вихрь развлечений и отдыха, но это ещё не всё. Я бы предпочёл жить той жизнью,
которой мы жили с теми, кого я любил, в нашем милом старом доме, с соседями, о которых мы заботились и которые заботились о нас. Раз в
некоторое время наведываться в город, может быть, зимой, а в остальное время года наслаждаться свободой,
покоем и радостью сельской жизни среди зелени, скакать по просёлочным дорогам верхом на лошади, сидеть в саду и
смотреть на закат, рыться среди цветов. Ой!” Она нарисовала длинные
дыхание. “Она во всем, в чем польза мышления и стремление к
что у вас не может быть снова? Я постараюсь быть содержание, где
Я есть. Слишком много бед в мире для одного, чтобы скулить, кто
достаточно.”

“Это смелый говоря:” вернулся Роберт, серьезно. — Значит, дон и его дворец не так уж важны?


 — Боже мой, нет.  Она слегка рассмеялась.  Роберт вопросительно посмотрел на неё.


 — Я просто думаю, — сказала она, — как хорошо сейчас должно быть Полли
развлекается со мной в гостях. Я изводил ее до смерти, и его светлость тоже. Я
думаю, он испытывает ко мне отвращение за сегодняшние утренние действия.

- Значит, у него плохой вкус. Как вы думаете, мисс Полетт хотела бы
быть миссис Дон?

“ Я не знаю. Такая девушка, как она, не хочет отставать в
гонке. Может быть, она просто хочет доказать, на что способна, но, по-моему, Полли довольно хитрая.  Я её люблю, но её французская бережливость время от времени даёт о себе знать, и практичный брак был бы для неё безопасен.  Как же хорошо они все устроились
имея, конечно, Тину и всех их. Мнение, которое сложилось у этой сестры
обо мне, ужасающее ”.

“Я думаю, это возможно, в случае отзыв Джона Смита о себе, его
мнение друзей, и в настоящий Джон Смит. Я полагаю, что твоя настоящая сущность
довольно хорошо скрыта за притворством, которое противоречит тебе.

“ Это лесть или нет?

“ Ты только что сказал, что твоя сестра была ужасного мнения о тебе.

«Затем я начинаю различать комплимент, проглядывающий сквозь мрак обстановки. По некоторым признакам, которые можно диагностировать как муки
Я проголодался и думаю, что пора возвращаться. Более того, я уверен, что Гвидо нужно как следует накормить и хорошенько вымыть.
Интересно, почему Господь наградил этих бедных созданий таким нелепым и в то же время таким душераздирающим звуком, как ослиный рёв, и не из-за этого ли они всегда становятся объектом насмешек?


— Это загадочный вопрос, и я сомневаюсь, что на него можно найти ответ.

«На _carretera_ будет жарко, но у меня есть зонт, и мы можем держаться в тени, где бы она ни была. Это одно из преимуществ
В этом восхитительном климате, каким бы жарким ни было солнце, всегда можно укрыться в тени».

 Они побрели обратно по пыльной _carretera_. Встречных было мало, хотя женщины работали в полях, а у журчащего ручья группа прачек всё ещё трудилась, отжимая бельё на камнях.

 Дон Фелипе рассказал историю об осле, так что мастер
Появление Гвидо не стало неожиданностью, но, когда Пэтти рассказала свою историю, сестра полностью ей посочувствовала. Она поклялась, что
обратится к мужу с просьбой позволить Гвидо стать собственностью Пэтти.

 «Он не откажет бедному созданию в еде и крове, — сказала донья
 Мартина, — но вот решит ли он, что тебе подобает принять его от Роберта Лайла, — это другой вопрос». Однако Роберт придавал большое значение
их отношениям, и на этом основании Пэтти разрешили принять подарок. Но это произошло только на следующий день. Дон Жуан был занят гостями, когда пришёл Гвидо, поэтому Пэтти передала своего подопечного садовнику, который пообещал обеспечить ему должный уход.




 ГЛАВА X

 САНТА-МАРИЯ-МАРГАРИТА

 Гостями из Рибадесельи были величественный пожилой джентльмен и его
вдовевшая дочь, красивая молодая женщина, живописно закутанная в
траурную вуаль, которую в Испании принято носить женщинам. Вуаль
сочетала в себе шаль и головной убор и представляла собой огромный
квадрат из мягкой вуали, который изящно драпировался вокруг головы и
фигуры. Дона Томаса не было дома, донья Мартина была занята домашними делами, Полетт уделяла внимание молодой вдове, сеньоре Кампос, а дон
Хуан развлекал её отца, дона Амабле, а помогал ему в этом дон Фелипе.

«Чёрт!» — воскликнула Пэтти после короткого разговора с сестрой.
«Здесь посторонние. Вы останетесь и посмотрите на них, мистер Лайл?»

«Не буду ли я вам мешать? Думаю, мне лучше уйти, если я не могу быть полезен», — ответил её спутник.

— Останься, — умоляла донья Мартина. — Томас куда-то ушёл. У кухарки болит зуб, и она завязала лицо чёрной тряпкой. Она
взывает ко всем святым, чтобы они пришли ей на помощь, но не собирается прибегать ни к каким
разумные средства оказания помощи. Мне придется послать Аниту на кухню
помочь, так что, Пэтти, если ты присмотришь за столом, мистер Лайл
может подняться и помочь Хуану поговорить с мужчинами. Новоприбывший заставит их
забыть удивляться, почему наш ужин запаздывает. Она поспешила прочь, оставив Пэтти
и молодого человека одних.

“У нас есть заказы”, - сказала Пэтти. “ Не забудь вежливо поговорить с доном Амаблем.
Кажется, он немного говорит по-английски, а ещё там есть красивая вдова, с которой ты можешь попрактиковаться в испанском. То, что ты не можешь выразить словами, можно передать красноречивым взглядом.

— Перспектива меня откровенно пугает, — ответил Роберт, доставая носовой платок, чтобы обмахиваться им в притворном волнении.

 — Это ваше?  Пэтти наклонилась, чтобы поднять запечатанное письмо, и её быстрый взгляд выхватил надпись: «Мисс Беатрис Моффатт».

 Роберт машинально взял письмо, подержал его в руке и на мгновение серьёзно посмотрел на него.  — Да, это моё, — ответил он. “Я имел в виду
пост это утром, но не нужно спешить.” И он сунул его в
карман пиджака, он поднялся наверх.

“Итак, кто такая мисс Беатрис Моффат?” - спросила себя Пэтти. “Я никогда не
я уже слышал о ней».

 Гости из Рибадесельи приехали, чтобы пригласить дона Хуана и его друзей на предстоящую _фиесту_ в Санта-Мария-Марина, которая была главным событием сезона для маленького морского порта.
Они передали приглашение, поужинали и произнесли множество высокопарных и тщательно продуманных речей, после чего отправились в путь.

«Дон Амабле — приятный старичок, — заметила Пэтти, — но я не думаю, что его имя подходит ему с такими свирепыми усами. Мы все собираемся на _фиесту_, и когда она будет, Хуан? Где Томас? Я хочу, чтобы он рассказал мне о Санта-Мария-Марина».

«Томас ушёл ещё утром, — сказала ей донья Мартина. — Кажется, он сказал, что собирается подняться на гору».


«Могу я быть вашим информатором по поводу Санта-Мария-Марина?»
— спросил дон Фелипе.

 «О, мне не так уж любопытно, но я могу подождать Томаса, — легкомысленно ответила Пэтти. — Я бы не стала беспокоить вас из-за такой мелочи. Надеюсь, его как следует унизили, — сказала она потом Роберту.
— После того, как он повел себя с ослом, пусть себе остается в своем старом дворце со всем, что в нем есть, — вот и все, что я могу сказать.
Скупой старый негодяй, он, скорее всего, избил бы свою жену так же, как и осла, если бы у него была жена.

Роберт просиял. «Значит, остался только Томас», — заметил он.

 «Только Томас? О чём ты вообще говоришь?»

 Молодой человек ничего не ответил, но достал из кармана письмо
и намеренно разорвал его на мелкие кусочки, затем наклонился,
поднял палку, которой вырыл в земле ямку, и закопал в неё обрывки
письма, засыпав их землёй и хорошенько утрамбовав.
— Мир праху её, — сказал он с улыбкой, стряхивая землю с рук.

 — Тихая была девушка. Давай поговорим о чём-нибудь другом, например о _фиесте_.

— Я бы предпочла поговорить о «тихой девочке», как вы её называете. Кто она?
 Мисс Беатрис Моффатт?

 — Откуда вы знаете?

 — Я увидела имя на письме.

 — И запомнила?

 Пэтти покраснела. — Ну, это было не так давно, я видела это незадолго до обеда, и не нужно обладать особой памятью, чтобы вспомнить такое.


 — Но то, что это вообще произвело на тебя впечатление, — Роберт стряхнул землю с маленькой палочки, которую держал в руках, и задумчиво посмотрел вниз.

 — О, ну, понимаешь... — Пэтти пыталась придумать подходящее оправдание, — знаешь, приходится сталкиваться со множеством испанских имён, — быстро продолжила она.
“что, когда англичанин встречается с вами взглядом, это производит впечатление”.

“Я понимаю; очень хорошее объяснение. Мисс
Моффатт вас бы не заинтересовала. Она настолько непохожа на тебя, насколько это возможно для кого-либо. Она
похожа на обычный день, такой, какой был у нас вчера, в то время как ты похож на
такой день, как этот, весь солнечный, разноцветный и светлый. Мисс Моффатт — это
унылый день, небо, земля, море — всё одного оттенка, без света и тени, не
слезливое, а просто тихое серое».

«Такие дни иногда очень успокаивают».

«Да, но не стоит проводить их так круглый год. Раз в
пока, пожалуй. Иногда мне нравится мисс Моффатт; она так хорошо умеет слушать.


 Пэтти рассмеялась. — Как-нибудь расскажи мне о ней побольше. Моё любопытство на данный момент удовлетворено. Я вижу, что идёт Томас, и теперь мы можем узнать всё о _фиесте_.


 — Мы?

  — Да, почему бы и нет?

  — О, я буду в восторге от этой информации.

— Где ты был, Томас? — спросила Пэтти, когда молодой человек подошёл.
— Ушёл на весь день, и никто не знает куда.

  — Я был на горе, — ответил Томас. — Там есть маленькая часовня.
Я хорошо знаю _кура_ и люблю навещать его
иногда. Он хотел, чтобы я пришел и посмотрел на некоторые фигуры
святых и одну Богоматерь; они очень старые, и краска на них
совсем стерлась. Он хотел, чтобы я посмотрел, не смогу ли я их восстановить.

“А ты сможешь?”

“Я думаю, да; он пришлет их вниз”.

“ Пойдем в сад, и расскажи нам о празднике в Рибадеселле. Мы
все идем. Дон Амабле и донья Эльвира были здесь, и они пригласили нас к себе на обед. Жители города держат двери открытыми, как мы слышали, так что чем больше, тем веселее, как они сказали, или что-то в этом роде.
Пойдём к каштану, там сейчас так красиво». Они пошли дальше, и, когда свернули на садовую дорожку, кто-то шёл по тропинке за домом.
Это была крестьянская девушка, которая остановилась, посмотрела на них и поспешила дальше.

 В ту же секунду Томас остановился. «Пердита», — сказал он себе под нос.
 «Это Пердита».

 «Это Пердита?» — спросила Пэтти через плечо. «Она такая красивая. Мы видели её сегодня утром в часовне Богоматери Милосердной,
но она нас не заметила. Она живёт неподалёку?»

 «Нет, но у неё есть подруга, которая живёт неподалёку. Пердита живёт в деревне выше по склону горы».

— Значит, теперь она возвращается домой, я полагаю. Она кажется такой милой, женственной девушкой, совсем не похожей на крестьянку.


Томас ничего не ответил, но вскоре начал рассказывать о _фиесте_, на которую они собирались. — Дон Роберто сопровождает вас?
 — вопросительно сказал он, глядя на Роберта.

 — Ты ведь идёшь, не так ли? — спросила Пэтти молодого англичанина. — Ты же знаешь, что тебя тоже пригласили.


 — Тогда я с удовольствием пойду.

 — И, полагаю, с нами будет дон Фелипе.  А ты как, Томас?

 — Я?  Если позволите, я, пожалуй, не пойду.  Я уже видел
_фиеста_ будет много раз, и у тебя будет множество сопровождающих без меня.
Пэтти показалось, что он выглядит немного встревоженным. Она
задумалась, почему. Может быть, из-за Роберта Лайла? «О, если ты не хочешь идти», — сказала она вслух.


«На этот раз, думаю, я не пойду», — ответил он без дальнейших объяснений, и Пэтти не стала возражать. «Если он хочет остаться дома один, пусть остаётся», — сказала она себе.


 Нужно было выехать пораньше, чтобы успеть на единственный поезд, который
доставлял в маленький городок к началу церемоний.  Это было
причудливое местечко, полное живописных уголков, арок и
окна и двери. Только что всё было окрашено в красный и жёлтый
испанские цвета. Когда ничего другого для украшения не нашлось, в ход пошло жёлтое
постельное бельё. Красивое постельное бельё — необходимость
для испанской домохозяйки, а жёлтое бельё тем более не стоит
презирать, ведь его можно использовать для украшения в таких случаях. На ветру развевались полосы красной и жёлтой ткани, из окон торчали флаги, а на подоконниках висело всё, что было красного или жёлтого цвета.


«На церковь едва ли стоит смотреть, — сказал им дон Хуан, — но
Это город и маленькая гавань».

 Был базарный день, хотя и воскресенье, и площадь была полна торговцев, которые громко расхваливали свой товар. Процессии пока не было видно.


«Пойдём в церковь? — спросил Дон Жуан. — Или спустимся к причалу и посмотрим, что там происходит?»


«О, конечно, к причалу», — решили девушки. «Через некоторое время будет вторая месса, и мы её услышим».

 У кромки воды собиралась толпа. Некоторые перегибались через парапет, чтобы посмотреть на украшенные цветами баржи, другие подходили ближе.
Некоторые стояли группами и разговаривали, богатые и бедные — все вместе.
 Маленький порт был удачно расположен, и из него открывался вид на зелёные холмы,
песчаный пляж и мост. Большие и маленькие суда покачивались
на волнах залива; туда-сюда сновали маленькие гребные лодки.

 Наконец вдалеке послышалась музыка, гудение волынки,
бой барабана, рёв труб. Все бросились к углу площади. Это была не слишком внушительная процессия, особенно на суше; несколько священников и прислужников с кадильницами, да горстка
Толпа последователей составляла основную часть тех, кто сопровождал скромную фигурку почитаемой Девы. Её несли к кромке воды под навесом. В ожидании стояла украшенная баржа. На неё погрузили Деву, священников, музыкантов и прислужников, и вскоре баржа медленно тронулась в путь.

 «Там дон Амабле», — воскликнула Пэтти. И в тот же момент её саму заметили джентльмен и его дочь.

«Ты поедешь с нами на нашей лодке?» — спросил Дон Амабле. «Конечно, конечно, поедешь. Там достаточно места. Мы тебя ждём»
И с той поспешностью, которую позволяла ситуация, их усадили на борт лодки, которая уже ждала своей очереди. На украшенной гирляндами лодке уже сидели несколько других гостей, и их представили с должной церемонией. В Испании всё происходит медленно, и прошло некоторое время, прежде чем вся вереница из двух десятков лодок и барж была готова отправиться в путь. Более крупные суда следовали вплотную за тем,
которое несло жрецов и священную деревянную статую; за ними шли
более мелкие лодки, а замыкали шествие маленькие гребные суда.  Медленно, очень медленно
Медленно процессия двигалась вокруг залива под голубым небом и по голубой воде.

 «Интересно, нравится ли всё это маленькой простой старой Деве в её старинном наряде», — сказала Пэтти своему соседу Роберту Лайлу.

 «Мне показалось, она выглядела очень довольной».

 «Да, не так ли?  Думаю, она с нетерпением ждёт, когда её вынесут из этой грязной старой церкви на свежий воздух». Некоторые из них действительно очень красивы. Та, что увита розами, довольно привлекательна, а ещё есть одна, вся зелёно-белая, которая мне нравится.
Представьте себе, видя что-то подобное в воскресенье в наше пуританское земли. Я
видели праздники во Франции, конечно, но почему-то этим появляются еще
праздничный.”

“Я думаю, что собственное настроение имеет к этому какое-то отношение”.

“Возможно”, - задумчиво сказала Пэтти.

Прибыв на маленький пляж, отслужили мессу на открытом воздухе, затем св.
Марию Морскую снова отнесли в её усыпальницу. Считалось, что её присутствие приносит благословение волнам и приливам.

 Несмотря на настойчивое приглашение дона Амабля, компания дона Хуана не вернулась в дом вместе с остальными, а поужинала в одном из
в маленькой _фонде_, пообещав позже встретиться со своими испанскими друзьями. «Я
почти забыл, где это место», — признался дон Хуан. «Пусть
дон Фелипе идёт впереди». И дон Фелипе, преисполненный важности,
торжественно зашагал вперёд вместе с Полетт. После множества
поворотов и изгибов они остановились перед старым зданием, поднялись
на два лестничных пролёта и оказались в простой маленькой _фонде_, где
после некоторого ожидания им подали обед. Большая собака, которая шла за ними по улице, остановилась у входа, виляя хвостом.

Роберт Лайл с улыбкой посмотрел на Пэтти. «Может, оставим его?»

“О, да”, - ответила она. “Возможно, он принадлежит кому-то, кто живет
здесь; во всяком случае, он не причиняет вреда”. Так что Хозяину Псу было позволено
остаться. Пэтти погладила его мягкие уши и сказала ему несколько слов, после чего
он лег, очевидно, весьма ободренный тем, что она сказала. Когда они
вышли из столовой, пес лакомился тарелкой с разбитыми
кусками мяса, которую для него приготовила одна из служанок.

— Видишь ли, — сказала Пэтти, — ему и правда здесь самое место. Наверное, он пришёл с кем-то, кто здесь обедает.
Однако, когда они наконец остались одни,
Когда они собрались уходить, пёс, съев вторую тарелку еды, снова потащился за ними. «О, мы не должны его брать, верно? — сказала Пэтти. — Он может заблудиться. Милый пёсик, хоть мы и польщены твоей явной привязанностью, мы не можем взять тебя с собой». Она повернулась к хозяйке дома, которая проходила мимо: «Ваша собака хочет пойти с нами. Возможно, вам лучше оставить её у себя на какое-то время».

“Моя собака!” Лицо женщины вытянулось. “Разве он не ваш?”

“Не наш; конечно, нет.”

“И я приказала Марии подать ему две тарелки ужина”, - воскликнула она.
"Чудовище!" - воскликнула она. “Чудовище!”

— О, не обращай внимания, — воскликнула Пэтти, поспешно доставая кошелёк и протягивая женщине песету. — Это покроет его ужин.

 — Мы не жалеем для него еды, — смягчилась женщина, тронутая такой щедростью, — но воровать и навязываться нам...

 — Но это было так умно, — возразила Пэтти, поглаживая собаку по голове, пока та стояла и смотрела то на одну, то на другую тоскливым взглядом. «Он, должно быть, чей-то.
Он слишком хороший пёс, чтобы быть бездомным, и я думаю, что он проявил немалую смекалку, придя сюда с нами». Всё это было сказано в
Она говорила на ломаном испанском, но женщина поняла её и, получив хорошую плату, согласилась с сеньоритой, что это очень умная собака.

 «Если бы я не верила, что он найдёт своего хозяина, — сказала Пэтти своей спутнице, — я бы попросила Хуана позволить нам забрать его домой».

 «А у тебя уже есть Гвидо».

 «Да, но тебе не стоит ревновать Гвидо, он в полном порядке. Хуан договаривается о покупке повозки, запряжённой ослом, и тогда начнётся его работа».

«Могу себе представить, какое непосильное бремя ты на него взвалишь. Могу себе представить, как ты вечно поднимаешься в гору».

«Вот увидишь. Теперь я знаю, насколько сильны _буррос_. Я
Я собираюсь по максимуму использовать мастера Гвидо, хотя, конечно, не хочу, чтобы он переутомлялся.


 Они пообещали донье Эльвире, что пойдут с ней на _мериенду_, и
поэтому все направились в сторону дома дона Амабле после
нескольких часов прогулок по городу. Теперь там было довольно весело;
Карусели участвовали в оживлённых соревнованиях, торговцы сладостями и воздушными шарами неплохо зарабатывали, и казалось, что из каждого дома на улицы высыпали люди. Главные дома готовились к иллюминации и были переполнены гостями. У дона Амабле совсем не было посетителей.
Собралась компания, и в четыре часа была подана _merienda_ — шоколад и пирожные, вино и фрукты, орехи и различные сладости.
Если бы _Inglesas_ предпочли чай или кофе, им бы предложили, но _Inglesas_
предпочли превосходный шоколад, вероятно, плохому чаю, отказались от сигарет и попробовали аппетитные маленькие пирожные.


Вскоре пришло время отправляться на вокзал. Дон Амабле проводил их до станции. Другие гости со словами «_Vaya V. con Dios_», «_A los pies de V._» и «_Beso ; V. la mano_» поклонились им, и те удалились.
Они шли по причудливым улочкам и под серыми арками к вокзалу, оставив маленькую деревянную Деву Марию в тишине полутёмной церкви, а дона Фелипе — в обществе прекрасной вдовы.

 Томаса не было дома, когда они приехали, но морда Гвидо торчала из-за двери конюшни, и он приветственно заржал, увидев их. Однако маленькая деревушка казалась очень тихой
и как никогда далёкой от людских поселений, с её укрывающими от
штормовых ветров горами и извилистым ручьём, питающим сады.

«Это не то же самое, что старый Кентукки, — заметила Пэтти, обращаясь к сестре, — но, в конце концов, это неплохое место для жизни, и со временем здесь можно будет почувствовать себя как дома».

Донья Мартина слегка вздохнула. «Да, можно, и я на это надеюсь, но когда я думаю о том, что мне придётся прожить здесь всю жизнь и, возможно, потерять тебя, Пэтти, мне становится не по себе».
«Потерять меня?»

«Да. Я знаю, что со временем мне придётся это сделать, хотя, если бы это был Томас, мы могли бы жить вместе как соседи, и тогда это было бы не так тяжело.
Нас осталось только двое, и нам будет трудно расстаться.

— Но есть ещё Хуан.

“Да, но каким бы дорогим он ни был, человеку нравится тот, с кем он был
воспитан, чьи обычаи одинаковы, кто понимает что-то еще
, кроме испанской точки зрения”.

“Я вижу”, - сказал Пэтти задумчиво.

“Хуан чувствовал то же самое, без сомнения,” Донья Мартина пошла дальше. “Я знаю, что он тосковал
за эти горы, это очень маленькая деревня. Тогда я не понимала
почему я не могла компенсировать все это; теперь я понимаю.

Пэтти подошла и обняла сестру. “Милая старушка Тина, ” сказала она.
“ мы не должны жить порознь; это не годится ни для одной из нас. Может быть, я
Ты невыносима и ужасно меня дразнишь, но ты — всё для меня, Тина, дорогая.
И хотя я иногда скрываю это, ты — самая драгоценная сестра на свете.


 Возможно, именно из-за этого разговора Роберт Лайл больше не видел Пэтти в тот вечер, и она решила отправиться на прогулку с Дон Жуаном, оставив Роберта на милость Полетт. По крайней мере, можно с уверенностью сказать, что молодой человек, выкуривая свою последнюю трубку в тот вечер,
собирался написать ещё одно письмо тихой девушке и говорил себе,
что воспоминания — это самое лёгкое, что можно разрушить.
при условии, что для этого будут достаточные основания. Он не
докури;л трубку, и его последняя мысль перед сном была не о мисс
Моффат.




 Глава XI

 Цыгане


 Как будто по обоюдному согласию, Пэтти и Роберт Лайл почти не
виделись в течение следующих нескольких дней. Это было время года, когда за одной _фиестой_ следовала другая, с одной или двумя _фериями_ между ними. Сенокос был окончен, и этот урожай звал мужчин, женщин и детей в поле. Те, кто был слишком беден, чтобы иметь
Корова и телега везли домой тюки с сеном, которые люди несли на головах.
Даже маленькие дети несли столько, сколько позволяли их силы.
 Нередко можно было увидеть бабушку, мать и двух-трёх детей, согнувшихся под тяжестью, которая почти скрывала их из виду.
Поэтому неудивительно, что в конце сбора урожая сена проводилась _фиеста_ в честь Мадонны, которую для удобства верующих называли _Нуэстра Сеньора дель Энар_, Богоматерь Сенокосная. Поскольку в каждом маленьком пуэбло почитали какую-то особую
Святая или Мадонна, сельская местность кишела цыганами, нищими, хромыми или увечными, слепыми музыкантами и бродячими артистами. Все они были на виду, когда проходил праздник или ярмарка.

Англичанки рассказывали множество историй о чудесах, совершенных святыми.
Пэтти говорила, что эти истории не более удивительны, чем те, что рассказывали ей монахини во Франции, а она, в свою очередь, пересказывала Мануэле, Аните или Консуэло известные ей легенды. Они
восхищались ими, и в ней видели меньшую еретичку, чем предполагалось.

Особенно Пэтти нравились истории Пердиты, которые та рассказывала молодой крестьянке.
Эти истории Пердите рассказывала её старая бабушка, которую Дон Жуан так успешно вылечил.
Не проходило и дня, чтобы Пердита не появлялась, пусть даже с таким скромным подарком, как букет полевых цветов или пара только что снесённых яиц, но она всегда что-нибудь приносила. Дон Жуан,
можно сказать, приобрёл такую репутацию среди крестьян, что был вынужден выделить определённый час в день для приёма своих пациентов.

“Я не понимаю, почему он не тусуется его подписать и регулярно практиковаться,”
Патти сказала ее сестра.

“О, моя дорогая, это не было бы мудрым. Сертификат, разрешающий ему это делать
это стоило бы нескольких сотен долларов, и эти бедные люди никогда не смогли бы
заплатить сборы, которые он должен запросить. Он бы ничего не получил от всего и те
кто может платить вообще мог подумать, что песета или двух вполне достаточно для
визит. Теперь, как видите, они помогают кладовой, принося много подарков, и во многом облегчают нам жизнь. Пока Хуан здесь, он занимается этим особым видом письма, который ему лучше не практиковать регулярно, чтобы не испортить свою книгу
так будет выгоднее. Когда он снова окрепнет, мы посмотрим, что можно сделать».


Однажды утром, незадолго до праздника Сеновала, Пердита пришла с маленьким кусочком сыра для сеньора доктора. Пэтти остановилась на
выходе. «Пердита, — сказала она, — я хочу спросить тебя о цыганах. Ты сегодня торопишься?»

 «Нет, сеньорита. Но у цыган есть дурной глаз, и нужно быть осторожным, очень осторожным. Моя бабушка говорит, что их нужно избегать.
— О, но я хочу их увидеть. Тебе никогда не гадали на судьбу?

Пердита опустила голову. — Нет, сеньорита, но я бы хотела. Нужно
Понимаете, у нас есть серебро, а серебра не так много».

 «Расскажите мне о вашем доме. Я бы хотел посмотреть, где вы живёте. Это далеко?»

 «Наверное, в двух милях. Мы не так уж плохо живём. У нас есть маленький
домик, немного земли, корова, свинья, куры. Нам тяжело справляться со всем этим, но теперь, когда сено убрано, будет легче».

— Ты делаешь всю работу?

 — Большую часть.  Бабушка стареет, но она всегда говорит мне, что я не должен так много работать.

 — Почему?

 — Я не знаю.  Иногда она бывает загадочной.

 — Как думаешь, у неё есть клад?  Она копит деньги?

Пердита покачала головой. «В этом я не могу быть уверена, но когда что-то нужно, на это всегда есть деньги. У меня есть астурийское платье, такое же красивое, как и любое другое; оно сшито из хорошей ткани, и мои украшения тоже неплохие — цепочка и брошь. Я надеюсь, что когда-нибудь у меня будут серьги в старинном стиле».

 «Я заметил, какая ты красивая, когда впервые увидел тебя, и тогда я сказал, что ты кажешься лучше остальных. Ваша мать жива?»

«Нет, сеньорита, она умерла, когда я родилась».

«А ваш отец?»

«Я не знаю, где он. Я часто спрашивала бабушку, но она
не любит о нем говорить. Она говорит мне, что я видела его, что моя
мать умерла через год после того, как вышла замуж, а потом мой отец взял меня на руки
он поклялся, что я никогда не буду нуждаться, и поэтому я никогда этого не делала ”.

“Но как странно, если он жив, что он не приходит к вам”.

“Я скажу вам, что я думаю, сеньорита. Я думаю, что он ушел в
В Америку, на Кубу или, может быть, в Мексику, и что однажды он вернётся.
«Да, это вполне возможно, многие так делают».
«Сеньор доктор тоже так считает, поэтому я с нетерпением жду его возвращения».

«Как было бы здорово, если бы он вернулся. Он, наверное, подарил бы тебе красивую одежду и построил бы хороший дом, как это делают другие американцы, которые возвращаются в свои деревни. Несомненно, он ждёт, когда сможет заработать для тебя состояние. Конечно, ты знаешь его имя».
«Да, его зовут Педро. Меня назвали Пердитой, потому что мой отец потерял жену, когда я появилась на свет. Меня зовут Пердита Гонсалес».

«Гонсалес — это фамилия твоего отца?»

 «Нет, я ношу фамилию матери. Ты же знаешь, что в Испании так принято, по крайней мере
фамилия матери пишется последней».
 «Теперь я это помню. Значит, твоего отца зовут Педро — что?»

— Педро Рамон, так говорит моя бабушка.

 — Ты никогда ему не пишешь?

 — Нет, но я умею писать, сеньорита, и читать.  Я также умею вышивать.
Этим  я занимаюсь долгими зимними вечерами.  Я принесу тебе кусочек своей вышивки.

 — Ты слишком щедра, Пердита, но я бы хотела это увидеть.  Я заметила, что большинство испанских девушек вышивают. Я вижу, как они сидят перед своими дверными проёмами с пяльцами для вышивания, и мне нравится за ними наблюдать. Вы любите читать? Возможно, мы могли бы одолжить вам несколько книг.

 Смуглая щека Пердиты слегка порозовела. — У меня есть подруга
который иногда одалживает мне книги, — нерешительно сказала она. — _Кура_ не всегда разрешает мне их читать. Он очень придирчив, и книг, которые он одобряет, совсем немного. Он говорит, что женщине не нужно читать ничего, кроме житий святых, — это романтично и красиво.
Но моя подруга говорит, что наш старый добрый _падре_ недалёкий и что, хотя раньше в Испании было принято довольствоваться малым, сегодня женщины стремятся к знаниям, и многие из них настолько образованны, что могут посрамить женщин из других стран. Я
Я бы хотела получить образование, сеньорита, но такая крестьянка, как я... — Она выразительно жестикулировала.

 — Ты совсем не похожа на крестьянку, Пердита.  Возможно, когда твой отец вернётся домой, он позволит тебе нанять гувернантку и изучать языки.  Если человек знает языки и литературу разных стран, он действительно хорошо образован.  Предположим, я начну учить тебя французскому или английскому. Французский, пожалуй, был бы полезнее. Вам бы это понравилось?


— Да, сеньорита, мне бы это очень понравилось, но...

 — У вас нет времени? Достаточно часа или даже получаса в день
чудеса».

«Дело не в этом, сеньорита, но мне бы не хотелось отнимать у вас время».

«О, моё время ничего не стоит, но если вы так считаете, то можете попрактиковаться со мной, и я буду учить вас испанскому. Дон
Томас очень нам помогает, но ни мадемуазель Деламбр, ни я сама не любим часто его навещать. Мой зять говорит, что вы очень хорошо говорите по-испански».

«Да, сеньорита, моя бабушка настаивает на этом. Она из хорошей семьи, у них есть свой герб, но они обеднели и, как и многие другие, были вынуждены работать в поле.»
Это старый, очень старый дом, который принадлежит семье моего деда.
На стенах можно увидеть старинную каменную эмблему, хотя сейчас семья очень бедна.


— Я могу это понять.  То же самое происходит в моей части страны.
Многие из тех, кто до гражданской войны был богат, были вынуждены продать свои прекрасные старые дома и теперь вынуждены трудиться, чтобы заработать на хлеб насущный.  Как же мы сбились с пути. Я начал говорить о цыганах и вот уже совсем о них забыл. Пердита, я очень хочу, чтобы мне погадали.
Но я не хочу, чтобы кто-то об этом узнал. Думаю, я мог бы понять
Теперь ты достаточно хорошо меня знаешь, а если нет, то можешь объяснить позже. Не могла бы ты пойти со мной в цыганский табор? Есть ли такой поблизости? Можем ли мы пойти туда так, чтобы никто не узнал?

 Пердита на мгновение задумалась. — Да, сеньорита, думаю, я справлюсь, — сказала она наконец. — Завтра, если ты пойдёшь со мной домой, мы будем проходить мимо цыганского табора. Он недалеко. Я покажу тебе свои вышивки после того, как мы увидим цыган. Мы не должны опаздывать,
потому что бабушка не любит, когда я подхожу к табору ближе к вечеру».

 «Это прекрасный план, и ты молодец, что додумался до него. Я буду
Я буду готова к тому времени, как ты за мной придёшь, и никто ничего не заподозрит. Тебе уже пора? Давай я дам тебе два-три французских предложения, которые ты сможешь повторить по дороге домой.

 Пердита послушно повторила слова, и Пэтти смотрела, как её высокая, гибкая фигура поднимается на холм за домом.

Но о планах навестить Пердиту никому не было известно до следующего дня, когда появилась крестьянская девушка, а затем Пэтти заглянула в комнату, где была её сестра. «Я иду домой с Пердитой, чтобы посмотреть на её вышивки», — объявила она.

 «С Пердитой?» — сказала донья Мартина.

— Да. Она была здесь вчера, и мы долго и интересно беседовали,
в ходе беседы я улучшил свой испанский. За два месяца упорных
занятий я стал довольно сносно говорить по-испански, вам не кажется?


— Вы определённо не теряли времени даром. Хуан вчера говорил,
что ваш прогресс поражает. Что ж, полагаю, никто не будет
возражать против того, чтобы вы пошли с Пердитой. Я бы сам
пошёл, но не могу сегодня утром. Как насчет пробы? Вы спрашивали ее?”

“Нет, она бы все равно идти. Она не заинтересована в любой
вышивки, кроме ее собственного. Кроме того, я слышал, как она сказала, что дон Фелипе
Она должна была прийти сегодня утром и обещала принести редкий старинный требник, чтобы показать его мне. Она бы предпочла остаться и посмотреть на него, но я спрошу её, хотя я знаю, что она не пойдёт.

 Подготовив всё для своей экспедиции, Пэтти отправилась в путь с Пердитой. Вскоре они покинули деревню и по одной из извилистых дорог поднялись на гору. Время от времени до них доносился жужжащий,
гудящий звук приближающейся повозки с коровами.
Но медлительные коровы всегда давали им достаточно времени, чтобы отойти в сторону.  «Я всегда удивлялся, почему они никогда не смазывают свои повозки», — сказал
Пэтти, глядя вслед только что прошедшему поезду, сказала: «Но теперь я знаю: это потому, что скрип служит предупреждением, что нужно убраться с дороги».


«Дело не только в этом, — возразила Пердита, — но и в том, что шум отпугивает дьяволов».


«Я думаю, это был бы самый эффективный способ сделать это»,
 — ответила Пэтти со смехом.

У небольшого ручья, который стремился вниз по склону к долине, они наткнулись на цыганский табор.
Впервые они узнали о его существовании, когда внезапно появились три озорных на вид малыша, которые прыгали вперёд и тыкали пальцами в индюка, который
они бросали ему вызов на каком-то диковинном языке. Когда он вытянул шею и замычал, словно собираясь броситься на них, они завизжали от восторга и убежали, то ли в страхе, то ли из бравады. Старшая была зачинщицей и, по мнению Пэтти, самой очаровательной. Вокруг своего смуглого, обнажённого маленького тела она обмотала полоску алой ткани; она придерживала её одной рукой, чтобы та не сползла совсем. Когда она побежала, алые концы платья затрепетали, обнажая её руки, ноги и бёдра. Её чёрные эльфийские локоны развевались вокруг
Её лицо и горящие тёмные глаза были полны озорства.

 «Какое соблазнительное создание», — сказала Пэтти, не двигаясь с места.
При появлении двух незнакомцев дети сначала в испуге разбежались,
но вскоре та, что была в алом, вернулась и захныкала, выпрашивая
пенни. «Ты определённо этого заслуживаешь», — сказала Пэтти
по-английски, вкладывая _perrono_ в грязную ручонку.
Девочка уставилась на неё, показала свои белые зубы, ловко завязала монетку
в складку своей лохмотьев и убежала. Девочки последовали за ней, и вскоре
к ним подошла красивая женщина, двигаясь с той особой грацией, которая
Эти цыганки умели двигать бёдрами, и это считалось довольно элегантным
приёмом. Она была грязная до невозможности, но это не портило
её красивое лицо и не умаляло сияния её блестящих глаз.

 Могла ли она предсказать судьбу _сеньориты_? Перекрестите её ладонь серебром, и
дело будет сделано.

— Полагаю, мне лучше постараться, чтобы получить приличное состояние, — сказала Пэтти, открывая кошелёк и доставая двухпесетную монету.
Без сомнения, сумма была больше, чем ожидалось.

 — Дай мне руку, сеньорита, — сказал цыган. Пэтти протянула руку
и женщина пристально посмотрела на розовую ладонь. «Ты пересекла
воду, — сказала она наконец, — и пересечёшь её ещё не раз.
Светловолосая женщина — твоя соперница, но она тебе чужая.
Есть два мужчины, которые хотят на тебе жениться. Один, как и ты,
пришёл из-за воды. Другой — нет. Он маленький, смуглый и богатый.
Я не вижу для тебя больших денег, однако ты никогда не будешь нуждаться. Ты не добьёшься высокого положения, но будешь счастлив.
 Ты весёлый и жизнерадостный, но тебе трудно раскрыть свой
истинное сердце. Ты будешь сильно любить и многим пожертвуешь ради этой любви. Я вижу смерть, которая затронет кого-то из твоего окружения».

 Эти слова о смерти напугали Пэтти, и она убрала руку. «Достаточно, спасибо», — сказала она.

 «Это хорошая примета? Этого достаточно?» — спросил цыган.

 «Вполне достаточно. А теперь погадай моей подруге». Она достала ещё одну
_песету_, и прежде чем Пердита успела возразить, протянула её цыганке.
Пердиту заставили вытянуть руку.

Цыганка долго и внимательно рассматривала монету, часто проводя по линиям грязным пальцем или поднимая глаза, чтобы вглядеться в
Пердита смотрела на него, иногда что-то бормоча себе под нос. «Это странно, очень странно, — сказала она наконец. — Ты родился в крестьянской семье, но происходишь из знатного рода. Ты не тот, кем кажешься. Да, да, влюблённый должен колебаться, он не может поступить иначе; он не знает. Вот смерть — о да, она всё изменит. Тогда ты станешь леди и будешь владеть огромными поместьями. Я вижу их повсюду: в горах, в долинах и в твоём возлюбленном...

 «Будет ли он верен мне?» — выдохнула Пердита, приоткрыв губы.

 «Он будет верен.  Тебя ждёт крест брака, но смерть
придет первым. Умрет тот, кто рядом с тобой - пожилой человек”.

“Может быть, моя бабушка?”

“Нет, это мужчина. Я вижу много странных вещей, но хороший конец. Ты
любишь выше своего положения, и эта любовь - горе для тебя, но все заканчивается
хорошо”.

Девочки наслушались вдоволь и были готовы идти, но их уход
задержался из-за толпы детей, выпрашивающих монетки. Необдуманная
демонстрация богатства первой маленькой девочкой была слишком
вызывающей для их любопытства. Так что Пэтти с трудом удалось
уйти с монеткой в кошельке; на самом деле она отдала все свои
монетки, оставив только серебро.

“Что ты думаешь о нем, Пердита?” - спросила она, когда они были довольно
бесплатно от зуда ладоней. “Откуда ты знаешь такие мрази, и не
предсказательница красавица? Вы должны сказать вашей бабушке о
что она сказала?”

“Нет, сеньорита, она не одобрит. Лучше ничего не говорить. Это все
глупость, конечно.”

“Да, конечно ... но ... ”

Пердита кивнула. «Я понимаю, но...»

Они обе помолчали, а потом Пэтти спросила: «Как думаешь, хоть что-то из этого может быть правдой?»

«Кое-что было правдой», — ответила Пердита, перекрестившись. «Я должна
Я признаюсь в этом _cura_ и принесу покаяние, но почему-то мне не жаль, что я услышала то, что она сказала.

 — И мне не жаль.  Там было много разговоров о смерти и других вещах, которые мне не понравились; я подумала, что это глупо.  К тому времени, как я закончу загадывать желания для _inxanos_ и узнавать судьбу у цыганок, я стану такой же суеверной, как любая старуха; я должна это прекратить.

Они пошли по дороге к дому бабушки Пердиты — низкому белому строению в том же стиле, что и большинство других, хотя и лучше многих. Над ним были балконы, под ним — патио, сбоку — сеновал, а в центре — _оррио_
немного дальше от дома. Этот небольшой зернохранилище, характерный для этой части Испании
, стоял на четырех кучах камней высотой четыре или пять футов;
на них были положены каменные плиты для защиты от крыс и мышей. Он был
покрыт соломенной крышей, что придавало живописный вид
маленькой усадьбе. Дом был аккуратным и чистым и довольно хорошо
обставлен. Старая Каталина с повязанным на голове чёрным платком была типичной крестьянкой, и Пэтти решила, что Пердита унаследовала свою красоту не от бабушки.
Старуха почти не разговаривала, но Пэтти чувствовала на себе её пристальный взгляд.  Пердита показывала свою красивую вышивку и протягивала гостье одну вещь за другой, пока Пэтти не поняла, что не осмеливается восхищаться, чтобы не пришлось принять всё это.  Однако она вдруг осознала, что такова испанская форма вежливости, и так же щедро отказывалась от подарков, как Пердита их предлагала, так что всё уладилось.

Они вместе дошли до окраины города, где Пердита оставила своего гостя, пообещав прийти на следующий день, чтобы позаниматься французским. Она
Она уже прекрасно выучила несколько фраз, которым её научила Пэтти, и ей не терпелось узнать больше.

 Дон Фелипе был рядом, когда вошла Пэтти, и она почувствовала, что от неё ждут, что она будет слушать его дежурные речи и цветистые комплименты до конца вечера.  Но в ту ночь, когда она стояла, склонившись над балконом, и смотрела на горы, освещённые звёздами, к ней подошла сестра.  «О чём ты думаешь, Пэтти?»  — спросила она. «Ты не отвечаешь, хотя я звонил тебе дважды. Где письмо, которое ты хотела мне показать, от дяди Генри?»

«Мне было интересно, какого цвета волосы у мисс Моффатт», — был ответ.

 «Мисс Моффатт? Кто она такая, чёрт возьми?»

 «О, я и забыл, ты её не знаешь. Неважно. Письмо дяди Генри лежит на столе, в моей книге с испанскими глаголами». Она не предложила сходить за ним, а стояла, облокотившись на подоконник, и думала, думала ещё долго после того, как погас свет.




 ГЛАВА XII

 ТОМАС РАССКАЗЫВАЕТ


 Цыганка была недалека от истины в своей оценке Веселой Госпожи, «Ла Сеньориты Алегры», как называла ее Пердита. Она была более рассудительной, чем
Случайный наблюдатель счёл бы её такой, какой она себя выдавала, и, несмотря на её весёлые выходки и притворные капризы, в глубине её сердца таились стойкость и преданность, которые обстоятельства и опыт должны были развить в ней в полной мере. Она и не думала флиртовать с  Томасом, и на самом деле их знакомство было вполне серьёзным, несмотря на то, что девушка изо всех сил старалась создать у сестры впечатление обратного. Хотя донья Мартина долгое время занимала должность наставницы, она не всегда пользовалась своим авторитетом
Она вела себя сдержанно, так что теперь, когда Пэтти окончила школу, она скорее
возмущалась поведением старшей сестры и взяла быка за рога, намереваясь идти своим путём. Ещё в детстве она восставала
против попыток сестры принудить её к чему-то и однажды жалобно сказала:
 «Не то чтобы я не хотела слушаться Тину, но то, как она пытается меня заставить, заставляет меня ослушаться». И в данном случае именно то, как применялся закон, а не сам закон, вызвало протест Пэтти. Она бы ни за что на свете не сделала Томаса несчастным.
Она уже давно поняла, что не смогла бы этого сделать, даже если бы захотела, потому что подозревала, что его сердце учащённо бьётся при приближении кого-то, кроме неё. Она была уверена, что это не Полетт и не красивая овдовевшая дочь дона Амабле, от которой у него краснели щёки и загорались глаза. За последние дни Пэтти узнала больше, чем была готова кому-либо рассказать, а гадание цыганки лишь подтвердило её подозрения. Томаса интересовала Пердита, а Пердита любила Томаса. Она была так прекрасна,
«Неудивительно, — подумала Пэтти, — что она привлекла внимание Томаса.
В те долгие месяцы после смерти матери и до приезда брата он, должно быть, был одинок, и неудивительно, что он обратился к кому-то, и этим кем-то оказалась Пердита.
»В маленькой деревушке было мало людей из высшего общества:
_падре_, школьный учитель и его жена, а летом одна-две семьи, которые приезжали из Овьедо подышать свежим воздухом.
Поэтому, если только Томас не отправлялся в близлежащие крупные города, ему приходилось искать общество там, где была такая возможность.

Что касается Пердиты, то бабушка пристально следила за ней, и у неё не было близких подруг среди девушек из пуэбло. Живя на некотором расстоянии от других, она редко встречалась с ними, как это делали другие девушки, у _фуэнте_ или на _пласа_. Хотя она всем нравилась, в ней чувствовалась некоторая отстранённость, которая не позволяла ей слишком сближаться с другими, и её считали очень гордой.

Пэтти была не только мягкосердечной, но и романтичной. Более того, она
меньше, чем человек, родившийся при монархии, ценила различия в
положении в обществе и решила, что, насколько это в её силах, она будет способствовать
роман Томаса и Пердиты. Она тихонько посмеялась про себя, строя планы. Было бы здорово ввести Тину в заблуждение, заставив её
подумать, что она заманила Томаса на прогулку исключительно ради
собственных целей, чтобы они могли где-нибудь по пути встретить
Пердиту, или что она должна убедить его присоединиться к ним с
Пердитой в маленьком летнем домике, где проходили ежедневные
уроки. Возможно,
она понимала, а возможно, и нет, что эти ежедневные встречи были
золотой возможностью для пары, которая редко виделась
Они давно не виделись или, по крайней мере, редко перекидывались парой слов.

 Было бы здорово, подумала Пэтти, если бы оказалось, что она в конце концов унаследует что-то от своего отца-американца.
 «Я уверена, что тогда никто не стал бы возражать, — сказала она себе. — А так Эстрады так горды, что Хуан сошёл бы с ума, если бы Томас предложил такое, и как жаль, что эти два брата должны
Они поссорились как раз в тот момент, когда воссоединились.  Что касается меня, — продолжала она размышлять, — я не понимаю, почему Томас не имеет такого же права жениться
«Он поступил так же, как Хуан, женившись на девушке не из своего сословия».

 С этими мыслями девушка спустилась по ступенькам, напевая.
На следующее утро после визита к цыганам она остановилась у входа, чтобы весело поздороваться с Томасом, стоявшим в дверях.


 «Доброе утро, милая», — ответил Томас. «Ты выглядишь счастливой, как роза. Ты хорошо спала, да?»

— Очень хорошо. Пэтти посмотрела на него с вопросительным выражением лица, а затем расхохоталась. Было так забавно владеть его секретом и знать, что он об этом не догадывается.

“Ты очень рад?” Вопросительно спросил Томас. “Случилось что-то приятное?"
”Да, что-то приятное происходит всегда, каждый день." - Спросил Томас. - "Что-то приятное?"

“Да, что-то приятное происходит всегда. Томас, не
вы думаете, что Пердита-это необычайно красивая девушка?” Она подошла ближе к нему
и подняла на него глаза.

Он начал, но сразу стал в составе и начала медленно
раскатать еще одну сигарету, прежде чем он ответил, “Она очень красиво говорит
все. Это ведь не новое открытие, не так ли?

 «О нет, вовсе нет, но она действительно прекрасна с этими великолепными глазами и чудесными волосами; к тому же у неё такая изящная фигура»
Фигура такая стройная и в каком-то смысле великолепная. Я никогда не видел девушки, которой восхищался бы больше. Говорят, что в Андалусии живут самые красивые испанки, но, конечно, никто не сравнится с Пердитой по красоте. Она ещё и очень умна, как я заметил. Кто-то давал ей книги, интересно, кто.

 Томас не сразу ответил. — Возможно, учитель, дон Мигель, — сказал он через мгновение.

Пэтти улыбнулась. У неё были свои подозрения, но было очевидно, что Томас настороже. Она задала ещё один вопрос. «Ты знал, что она учит
французский со мной?»

 Томаса было не провести. «Да, так сказала Мартина».

Пэтти смотрела, как он проводит языком по бумаге, чтобы запечатать сигарету.
 На её губах играла улыбка, а в глазах читался смех, когда она сказала:
«О, Томас, Томас, боюсь, что именно тебя Тина должна призвать к ответу за флирт. Тебе не стыдно играть с сердцем бедной Пердиты?»

 Рука, в которой он держал сигарету, задрожала, и спичка погасла.
 «_Караколес!_ — воскликнул Томас себе под нос.

 — Улитки! — воскликнула Пэтти. — Я всегда считала, что это такое милое ругательство; оно звучит так ужасно и так мало что значит. Однако мне интересно,
Ты предназначал это мне или спичке». Она дразняще рассмеялась. «Я
думала, — продолжила она, — что, может быть, ты захочешь присоединиться к моим урокам французского. Знаешь, французский будет полезен, когда ты поедешь во
Францию, чтобы жениться на Полетт».

 «Полетт!» Томас был застигнут врасплох и почувствовал себя в ловушке.
Он не мог нагрубить и убежать; рядом никого не было, и у него не было
оправдания. “Ты не возражаешь против моей сигареты?” Он задал этот вопрос неубедительно, потому что
знал, что она ни в малейшей степени не возражает.

“О, нет”, - был ответ. “Почему я должен вдруг испытывать неприязнь
в табачном дыме, когда я уже привык к этому всю свою жизнь? Вы не
ответили на мой вопрос, Томас. Если вы хотите присоединиться к нашему классу,
И моя Пердита это? Хотя, должен сказать, это кажется довольно трагичным - просить
тебя учиться у Пердиты, чтобы ты могла стать опытной, когда поедешь жить во Францию.
- Я буду жить во Франции?

Никогда.“ - Спросил я. - "Я буду жить во Франции? Никогда”.

“Ах, Томас, Полли хорошая девушка, не высокого происхождения, может быть, но ей
деньги бы вам так удобно”.

“_Diablo!_ ” - воскликнул Томас. “Я не хотел бы чувствовать себя более комфортно. Мне и так
достаточно комфортно”.

“Я не должен был так думать по твоему выражению лица. Ты такой жестокий в этот
доброе утро, ” мягко продолжила Пэтти. “ Интересно, в чем дело. Ты
обычно такой милый, Томас. Хуан - тот, кто острит. Значит, ты
не хочешь изучать французский?

Томас затянулся сигаретой и некоторое время ничего не отвечал, затем спросил
изменившимся тоном: “Пэтти, что ты пытаешься делать?" Ты просто
мучаешь меня, или у тебя есть причина для этого?”

— Милое разумное дитя, — сказала Пэтти, — ты наконец-то пришла в себя. Выходи в беседку, и я всё тебе расскажу.

 Маленькая беседка, увитая виноградной лозой, была надёжным и безопасным убежищем.
Никто не мог бы помешать им здесь, если бы их специально не искали.
И всё же это место было достаточно близко к дому, чтобы можно было наблюдать за всеми входящими и выходящими.  С одной стороны стояла длинная скамья, с другой — два табурета, а посередине — грубый стол, за которым можно было подавать _merienda_. — Видишь ли, — начала Пэтти, усаживаясь на один из табуретов и кладя локти на стол, — я знаю, что ты не можешь открыто навещать Пердиту из-за Хуана и по другим причинам, и я готова помочь вам двоим, но сначала я должна убедиться, что вы не шутите.
Пердита слишком хороша, слишком благородна, чтобы ты мог обращаться с ней плохо, делать её несчастной, и я этого не допущу. Если ты просто играешь с ней, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы положить конец твоим похождениям. Она была очень возмущена, когда подумала, что дело может обстоять именно так. «Ты не сделаешь её несчастной», — повторила она.

Томас глубоко вздохнул и с тоской посмотрел на голубые горы.  «Моя дорогая Пэтти, что я могу сделать?  Мой брат только что вернулся ко мне.
Он нездоров, у него расшатаны нервы, он слаб.  Должен ли я вызвать гнев,
разрушить его здоровье, сделать его несчастным и изгнать его из дома, где он провёл юность, из-за того, что я сделаю? Я слишком хорошо знаю его мнение, и поэтому... мы ждём — вот и всё, что нам остаётся, — ждать.
 — Я всё это понимаю, — ответила Пэтти, — и я хочу помочь тебе, но только если ты поступаешь правильно, если ты не собираешься играть с Пердитой в кошки-мышки.

 — Я поступаю правильно, как могу. Она, как ты и сказал, такая красивая, такая утончённая, такая добрая, такая достойная. Я отдаю ей всё своё сердце. — Он говорил с волнением, протягивая раскрытые ладони к столу.

 — Тогда я сделаю для тебя всё, что в моих силах, Томас, и мне кажется, что, как никто другой, ты заслуживаешь счастья.
Если кто-то и подозревает правду, будет лучше, если вы встретитесь втроём, так что все будут думать, что это я привлекаю внимание.
 Я думаю, что у Полетт есть подозрения.  Она очень проницательна в таких вещах, эта Полли, и она может рассказать моей сестре.  Я не уверен, что она уже этого не сделала, потому что вчера Тина задавала мне наводящие вопросы. Я бы предпочёл, чтобы она думала, что у нас с тобой
отчаянный роман, чем чтобы она рассказала Хуану и он разозлился на
тебя и Пердиту. Ты понимаешь?

 — О да, я понимаю.

— Пердита тоже должна понимать. Интересно... — Пэтти замолчала. Ей было интересно,
приходилось ли Пердите страдать в те первые дни, когда Томаса
принуждали служить каждый день и каждый час и когда у влюблённых
не было ни единого шанса встретиться. Она не забыла маленькую
часовню с фигурой девушки, преклонившей колени перед святыней,
с красивым, несчастным, обращённым вверх лицом. Интуиция подсказывала ей, что Пердита
была несчастна, потому что считала, что Томас переключил своё внимание на неё. Теперь она должна была знать лучше, иначе она бы не
так удобно. “Если бы не” пирожок говорит: “она-святая, и я не
верю, что это так”.

“Что ты сказал?” - спросил Томас.

“О, ничего. Я размышлял вслух. Томас, ты что-нибудь знаешь об
Отце Пердиты?”

“Нет”, - он покачал головой.

“Что говорят здешние люди?”

«Говорят, он уехал в Америку, чтобы сколотить состояние для своей дочери.
Говорят, он был безутешен, когда умерла её мать, и что он не вернётся, пока не разбогатеет настолько, чтобы обеспечить своего ребёнка».

«Если он вернётся с деньгами, как вы думаете, это как-то повлияет на чувства Хуана?»

«Дело не в деньгах, а в семье. Эстрады не женятся на крестьянках, он как-то многозначительно это сказал».

 «Да, я так и думала, что он это скажет. Тогда, как ты и сказал, нам остаётся только ждать. Пердита всё равно не может сейчас оставить бабушку,
но позже, когда Хуан поправится, ты мог бы поехать в Америку
и взять Пердиту с собой». Возможно, ты мог бы узнать, где её отец, и отправиться туда. Почему бы и нет? _Ma;ana, ma;ana_, да, Томас, сейчас самое время для мудрых мыслей. А я тем временем сохраню твой секрет, потому что
Ты мне нравишься, и я очень люблю Пердиту». Она протянула руку через стол.
Томас наклонился и поцеловал её. В этот момент донья
Мартина остановилась в дверях.

  «Так вот где вы двое, — сказала она. — Мы-то гадали, что с вами случилось. Недалеко от Рибадеселлы проходит ярмарка, и вы
должны были видеть людей, приезжающих сюда со своими стадами диких пони с
гор, и, о, сыры! запах их заполняет воздух. Я
я удивлена, что ты не заметил, шум и топот снаружи”.

“Мы были заняты разговором”. Пэтти посмотрела сознавая, как она сделала
извините.

— Ну, бог свидетель, у тебя достаточно возможностей для разговоров, но ты, Пэтти, не каждый день видишь диких пони. Пойдём со мной на балкон. Я не сомневаюсь, что Томас повидал немало _ferias_.

 Пэтти покорно последовала за ней. Сестра пару раз пристально посмотрела на неё.
 Через некоторое время она обняла её. — Ну что, Пэтти? — сказала она.

 — Ну что?

«Это была красивая сцена у входа в беседку».

«Да, я всегда считала, что это очень красивая сцена с этой точки», — ответила Пэтти с большим энтузиазмом.

Сестра высвободила руку и, не говоря ни слова, направилась к дому.


«Теперь она злится, — подумала Пэтти. — Но что я могла сделать или сказать, кроме того, что сделала?»


В тот день урока французского не было, потому что дамы отправились в карете дона Фелипе на _ферию_, которая, в конце концов, не представляла собой ничего особенного. Было много очень грязных цыган,
поскольку это был повод для большой торговли лошадьми, мулами и ослами;
там было множество киосков, где можно было поесть и выпить, бродячие музыканты наигрывали свои песенки, а за загонами для скота шли танцы.

После случая с ослом Пэтти не проявляла особого расположения к старому дону, который теперь переключил своё внимание на Полетт и получил от неё достаточно поощрений, чтобы Пэтти задумалась, действительно ли её подруга выйдет за него замуж, если представится такая возможность. Однажды днём Пэтти заметила жёлтый платок и серебряные украшения хорошенькой гадалки, но поспешила свернуть в другую сторону, не желая, чтобы её узнали. День прошёл не очень весело, она чувствовала, что ей чего-то не хватает, будь то присутствие Томаса или кого-то ещё, о ком она не стала бы спрашивать.

Полетт, напротив, была в восторге. Она получала удовольствие от того, что
прогуливалась с важным видом рядом с доном Фелипе и видела,
что на них обращали внимание так много людей. “Они напоминают мне маленькую курицу баффи
и крошечного петушка Бантам”, - заметила Пэтти своей сестре, когда они
шли вслед за парой.

“ Вы всегда так строги к бедному маленькому дону, ” сказала донья Мартина.
«Я уверен, что он не виноват в том, что такой маленький».

 «Он может не быть таким напыщенным. Он всегда напоминает мне о той строке из Псалтири, где говорится о тех, у кого «гордый вид и
высокий живот». Я никогда не ценила это так высоко, как с тех пор, как познакомилась с доном
 Фелипе».

— Но тебе нравилось ездить в его карете».

— О, не очень. Думаю, Полетт это нравилось больше. Я бы предпочла поехать с Томасом в маленькой повозке и сама бы правила своим дорогим
_asnillo_».

— О, наверное. Куда угодно, лишь бы ты была наедине с Томасом».

— Да, разве ты не рада, что мы стали такими хорошими друзьями?
 — от всего сердца ответила Пэтти.  В этот момент дон Фелипе остановился перед киоском, где заказывал закуски, и у доньи Мартины не было возможности ответить.

Пара дерзких галлегосцев остановилась перед группой, чтобы спеть импровизированные частушки в честь незнакомцев. Это всегда забавляло зрителей и к чему привыкли _инглесы_.
Поэтому они ничуть не смущались, когда их усаживали на высокие места или осыпали комплиментами, насколько позволяли цветистые фразы. Они знали, что за лесть им придётся заплатить, и в то же время им было довольно забавно наблюдать, насколько изобретательными могут быть певцы.

Когда они вернулись домой, Томаса не было, но он пришёл позже и
Он многозначительно переглянулся с Пэтти, после чего шёпотом спросил: «Ты её видела?»

«Да», — последовал ответ.

«Она всё поняла?»

«Да, и придёт завтра».

«Мне кажется, у вас с Томасом много секретов», — сказала
Полетт тем вечером, когда они с Пэтти готовились ко сну.

— Да, это здорово, не правда ли, — делиться секретами с новым братом своей сестры. Мне это очень нравится, ведь у меня никогда не было брата. А у тебя нет секретов, Полли?

 Полетт задумалась, прежде чем ответить: «Пока нет».

Пэтти подошла и села на подлокотник кресла Полетт. «Ты бы действительно вышла замуж за дона Фелипе, если бы он сделал тебе предложение?» — спросила она.

  «Почему бы и нет? Он отличная партия.

 Мой опекун был бы очень доволен».

 «О, дорогая, но любишь ли ты его?» «А должна ли я его любить?
 Он богат и, без сомнения, станет отличным мужем. Чего ещё мне желать?»

— Полагаю, — сказала Пэтти, проводя пальцами по ярким волосам Полетт, — что для тебя этого достаточно, но для меня — нет. Я бы умерла, умерла, умерла. Она подчеркнула эти слова, постучав пальцем по голове Полетт.

— Я бы этого не сделала. Я бы жила и была очень счастлива в этом великолепном
_palacio_».

— В котором ты сделала вид, что мне рады, когда я предложила Томасу и любви
пожить в коттедже».

— Ах да, но... Томас...

— Что с ним?

— Он думает о другом. Он стал _рассеянным_, этот молодой человек,
и когда он не шепчет тебе на ушко, то смотрит на кого-то другого.

Пэтти на мгновение замолчала, а затем с напускной бравадой сказала:
«Ну что ж, посмотрим. Это лишь вопрос времени. А пока мечтай о своём _palacio_, и я тоже буду мечтать».

«О чём?»

Пэтти не стала бы рассказывать, но перед тем, как лечь спать, она мысленно вернулась в сад, обнесённый живой изгородью, в котором они с Робертом
Лайлом разговаривали. Где он был? С тех пор как он попрощался с ними и уехал в Сантандер, о нём не было ни слуху ни духу. «Эта глава закрыта, — вздохнула
Пэтти, переворачиваясь на другой бок. — Я подарила дворец
Полли, сердце Пердите, а мне ничего не осталось».




 ГЛАВА XIII

 ДОЛГАЯ БЕЛАЯ ДОРОГА


 Донья Мартина и Полетт собирались поехать в Льянес с доном Хуаном, чтобы
Они собирались пройтись по магазинам, но Пэтти отказалась их сопровождать, сказав, что потратила все свои деньги на слепых нищих.  По правде говоря, она немного устала от Полетт.  Всё было хорошо, пока она была одной из многих в монастыре, но, как она сказала сестре, «ежедневное общение с Полетт мне надоело.  Я не шучу, Тина. Не то чтобы она мне не нравилась,
она мне нравится, но я устал от её постоянных криков и притворства, от её меркантильного взгляда на вещи. Она не то чтобы бессердечная,
но она расчётливая, как её предки-торговцы, и у неё есть
Эти мелкие придирки сводят меня с ума. Более того, я не совсем уверен, насколько она искренна. Я не могу разговаривать с ней так же свободно, как с
Пердитой, которая такая открытая и естественная».

«Тогда ты жалеешь, что взял с собой Полетт? В тот момент я задавался вопросом, не было ли это ошибкой, но ты был так уверен, что она тебе нужна, а я знал, что здесь для тебя будет мало молодых собеседников».

«Я не жалею, что она пришла, но в то же время мне будет жаль, когда она уйдёт. Полетт завтракает, обедает и ужинает у нас в течение трёх дней подряд
месяцы тянутся незаметно. Если бы Кэри Логан не уехала домой, я бы предпочел, чтобы
она была с ней, но Полетт была единственной свободной, и поэтому .... Пожалуйста
заберите ее от меня на день, Тина, а я освежусь мой измученный
чувства, пока вас нет”.

Так получилось, что Полетт и Донья Мартина ушли вместе, а Пэтти
осталась наедине с комфортом тихого дня. Она провела свой первый
час очень праздно. Было так приятно лениться, не слышать, как маленькие каблучки Полетт стучат по полу, и знать, что её уединение не нарушит возглас: «_Ma foi_, Пэтти, что ты делаешь
что ты делаешь? Может, прогуляемся? Может, сегодня покатаемся? Может, поучимся испанскому?
 Ты не собираешься ничего делать? — А теперь я собираюсь сделать именно то, что
«Как мне заблагорассудится, так и будет, — сказала она себе, облокотившись на перила галереи и глядя на длинную белую дорогу. — Когда мне надоест здесь торчать, я сделаю следующее, что придёт мне в голову». Но, будучи от природы энергичным человеком, она могла только планировать, что будет делать. Сегодня утром она будет бездельничать. Днём она возьмёт Гвидо и поедет кататься. Возможно, она поедет домой
После урока французского она встречалась с Пердитой и гуляла вокруг старого дома, где, как она знала, на воротах висел старинный молоток.  Ей хотелось Она хотела получить молоток, потому что он был нужен дону Фелипе. Говорили, что он всегда получал то, что хотел, но на этот раз она получит то, чего он желал, потому что Пепе, живший в старом доме, пообещал ей это, если не кому-то другому. Она знала ещё кое-что, чего не добился дон Фелипе, но об этом она молчала. Вдоль длинной
белой дороги тянулась нескончаемая вереница повозок _viajantes_,
стад крупного рогатого скота, направлявшихся на рынок, женщины с _macona_,
уложенной на голове, другие женщины с корытами, возвращавшиеся с места стирки, ребёнок с
ведро было таким тяжёлым, что ей с трудом удавалось идти ровно, ослики с нагруженными корзинами, цыгане, галлего, слепые музыканты, коробейники.
 Пэтти наблюдала за ними всеми, мысленно следуя за ними или переносясь на ухабистую просёлочную дорогу, по которой она так часто скакала на своём маленьком пони. Она проделала такой долгий путь и была так поглощена своими мыслями, что вздрогнула, когда снизу донёсся тихий голос:
— Сеньорита, — и, взглянув вниз, она увидела улыбающуюся Пердиту.

 — Я принесла вам немного _бревас_, — сказала девочка.

“_Бревас!_ Какой вкусный. Ты знаешь, как я их люблю. Я спущусь”, - и она
спустилась по лестнице, чтобы принять этот подарок - ранний инжир. “Это было хорошо
из их взять, Пердита”.

“Ах, сеньорита, как Вы хороши. Томас сказал мне”.

“Это ничего не значит. Нам предстоит долгий разговор, Пердита. Не могли бы вы остаться со мной сегодня? Я совсем одна, потому что все уехали в Льянес, даже Томас, и мне кажется, что через некоторое время я бы почувствовала себя немного одиноко.


— Я могу остаться, если вы хотите, да, сеньорита.


— Тогда входите. Отнесите бревас наверх, и мы поедим там.
Хорошо, что ты пришел сегодня утром, пока там будет некому
прервать наш разговор. В этот день мы можем французский начале и
затем перейдите на дороге”. Она поставила корзинку с инжиром на стол в своей комнате
и усадила Пердиту на стул, а сама села напротив.
- А теперь, ” сказала она довольным тоном, - мы будем наслаждаться. Итак,
Томас сказал тебе, что я сделал открытие. Я только догадался об этом, Пердита.

«Да, сеньорита». Пердита опустила глаза.

 Пэтти сидела и счищала зелёную кожицу с _бревы_, наблюдая за лицом девушки. «Знаешь, Пердита, — начала она, — сначала я
я подумала, что он, возможно, флиртует — как бы это сказать по-испански? — что он заигрывает с тобой, и разозлилась.

 — Вы так добры, сеньорита.

 — О, нет, это не так, ведь было время, когда я сама пыталась заставить сестру думать, что я флиртую с Томасом.  Теперь она думает, что мы
всерьёз увлечены друг другом.  Пердита, ты ревновала? Она наклонилась и взяла
измученные трудом пальцы девушки в свои. “ Вы были зелозо?

“ О вас, сеньорита?

“ Да, обо мне.

- Боюсь, что так, сеньорита. После вашего приезда прошло много дней, в течение которых
Я совсем не видела Томаса и была очень несчастна.

“Конечно, бедняжка, но он ничего не мог поделать, мы все
делал его таким занятым, и я должен признать, что я был единственным, кто требовал
большинство от него. Видишь ли, Пердита, я тогда не знал о тебе, и мне
Томас очень нравился, не так, как тебе, а как друг, и я
он по-прежнему мне нравится, и я сделаю все, что в моих силах, для него и для тебя.

“ Спасибо, сеньорита, вы очень добры, но... На милом личике
появилось грустное выражение.

 — Что такое?

 — Я знаю, что наконец-то нам придётся расстаться. Я стараюсь не думать об этом _ma;ana_, потому что, когда Томас рядом, он уверяет меня, что этого не случится, и я думаю только
о том, как я счастлив. Но было бы очень неправильно жениться на девушке, которая ниже тебя по положению, как он собирается сделать. Я спросил у _падре_, правильно ли будет жениться на девушке, которая ниже тебя по положению, и он ответил, что нет, хотя иногда, если некого обидеть, это может быть уместно. Видишь ли, есть кого обидеть. Это дон Хуан, и как я могу поступить с ним несправедливо, ведь он был так добр к нам, вернул моей бабушке зрение? Нет, сеньорита, этого не может быть, если только дон Хуан сам этого не скажет. Когда вы пришли, я понял, что это будет правильно, если он женится на сестре жены своего брата.
чтобы у нас была одна счастливая семья. Я сказала ему об этом и ответила, что никогда не выйду за него замуж; это было после того, как я попросила _padre_».

«И бедный Томас, кажется, тебе поверил, потому что я уверена, что какое-то время он пытался сделать так, как ты предлагала, то есть сильно меня полюбить».

— Да, он пытался, — совершенно честно ответила Пердита, — но однажды он вернулся ко мне и сказал, что тоже очень несчастен и что при виде меня все его мысли улетучиваются. Что я могла сделать?
 Что я могла сделать? Я была так несчастна, что могла бы умереть от горя.
страдание до этого, и когда он сказал, что не сможет полюбить никого другого, ах,
сеньорита, это было такое счастье.

“ Мне кажется, я помню то время, ” медленно произнесла Пэтти. “Ну что, Пердита?”

“Тогда он сказал, что подождет; это все, что мы могли сделать. Я молился о нашем
Леди сжалься над нами и, возможно, она будет, но если это не так, как
в _padre_ говорит, Конечно, она не будет. Понимаете, она не могла позволить нам поступать неправильно.


 — Я не понимаю, почему это неправильно, — заявила Пэтти. — Вы говорите, что
вы из хорошей семьи.

 — Моя мать была из хорошей семьи, да, но что я знаю об отце?

— Верно, но я убеждена, что когда-нибудь всё наладится. Вы оба молоды и можете подождать. Сколько тебе лет, Пердита?

 — Мне двадцать, сеньорита.

 — Мне столько же, и, видит бог, я и не думаю выходить замуж. Даже если бы вы могли пожениться сейчас, я уверена, что у вас всё получилось бы. Одетая как леди, вы кажетесь гораздо более похожей на леди, чем многие из тех, кого я мог бы назвать.

 «Говорят, я похожа на свою мать, сеньорита.  Я совсем не похожа на своего отца, и мне говорили, что моя бабушка очень гордилась внешностью моей матери».

“Perdita!” На Патти внезапно снизошло вдохновение. “Разве тебе не хотелось бы посмотреть
как бы ты выглядела, одетая как леди?”

“Oh, se;orita!”

“Это было бы очень весело”. Пэтти вскочила на ноги и открыла дверцу
шкафа для одежды. “Ты лишь немного выше меня, хотя я и
более стройная. Дай-ка мне посмотреть. Она снимала с себя одно платье за другим и бросала их на кровать. «Вот, — сказала она. — Думаю, это тебе подойдёт.
Но сначала я должна сделать тебе причёску».

«О, но, сеньорита, я не могу позволить вам прислуживать мне».

«Я не прислуживаю, я просто развлекаюсь». Она распустила волнистые волосы.
густые каштановые волосы, которые густыми прядями ниспадали на плечи девушки.
 Ловкими движениями она собрала их в пучок, кое-где подправив, а затем отошла, чтобы оценить результат. «Так сойдёт, — произнесла она. — А теперь займёмся этим. Я помогу тебе их надеть. — Она накинула на голову Пердиты мягкий струящийся шёлк, плотно затянула его, дополнила образ ожерельем и парой длинных перчаток, которые были ей немного великоваты. Затем она снова нырнула в коробку и достала широкополую парижскую шляпу, которую надела на девочку.  — А теперь
ты подходишь, ” объявила она. “ Ты выглядишь совершенно сногсшибательно. Пойдемте в
другую комнату и посмотрим. Там есть большое зеркало. Она побежала впереди,
Пердита следовала за ней, насколько могла в длинной юбке, к которой она
не привыкла.

“ Ну вот, ” воскликнула Пэтти, когда они остановились перед зеркалом, “ посмотри на себя.
скажи, что ты не такая прекрасная леди, как самая лучшая.

Пердита, то ли пристыженная, то ли довольная, не могла не признать, что отражение в зеркале было очаровательным. Шляпа с изящно свисающими перьями подходила к платью, и в целом образ был
Это было больше, чем она когда-либо смела надеяться.

 Их веселье внезапно прервал голос Аниты, объявившей:
«Сеньор Дон Фелипе, сеньорита». Пердита залилась румянцем.
 Сбежать было невозможно, потому что Дон Фелипе уже стоял на пороге.
 Однако для Пэтти это происшествие стало лишь очередным
эпизодом маленькой комедии. С горящими глазами она повела
смущённую Пердиту за собой.
Пердита вышла вперёд. «_Buenas dias, se;or_», — сказала она, — позвольте представить вам мою подругу, сеньориту Гонсалес.

 Дон Фелипе сделал шаг вперёд. «_Dios mio!_» — воскликнул он, взяв её за руку.
Он окинул взглядом очаровательную фигуру с головы до ног, а затем, низко поклонившись, сказал:
«К вашим услугам, дамы». Но, к облегчению Пэтти, он не задержался надолго.
 Он объяснил, что остановился только для того, чтобы оставить книгу для дона Хуана. Ему нужно было идти дальше.
Но всё то время, что он оставался, Пэтти ловила на себе его украдкой бросаемые взгляды на Пердиту, которая сидела, опустив глаза, и не произносила ни слова.

Когда внизу послышался стук копыт по камням, Пэтти
оглядела Пердиту с ног до головы, улыбаясь. «Кажется, ты одержала
победу, _cara mia_», — сказала она. «Боже мой, как быстро он скачет
ВЫКЛ. Я думаю, он шел бы медленно и часто оглядывался назад. Как
Понравилось бы тебе жить во дворце, Пердита, и есть с серебряной посуды
?

“Oh, se;orita!” Пердита выглядела обеспокоенной.

“Было бы прекрасно, если бы он все-таки выбрал тебя. Он бы так роскошно одел
тебя, и я бы посмотрела, как ты разъезжаешь в этом великолепном
автобусе ”.

— О, но, сеньорита, Томас...

[Иллюстрация: «К вашим услугам, дамы».]

 — Конечно, я забыл про Томаса. Он ведь старик, дон Фелипе, и, возможно, он долго не протянет, и тогда вы станете богатой вдовой и сможете выйти замуж за того, за кого пожелаете.

Пердита была потрясена. Её простой ум не мог постичь дикие фантазии взбалмошной Пэтти. «_Ave Maria_», — сказала она, перекрестившись.
— Такой гордый человек, как дон Фелипе, никогда бы не подумал о такой крестьянке, как я. Нет никого гордее дона Фелипе, и говорят, что именно из-за своей гордости он никогда не был женат, что его не удовлетворит никто, кроме _маркизы_ или хотя бы _контессы_».

«О, когда мужчины становятся такими же старыми, как он, молодость и красота оказываются гораздо более привлекательными, чем положение в обществе, богатство или семья», — мудро заметила Пэтти.
 «Возможно, всё это было правдой, когда он был молод. Он может купить всё
Ему нужны антиквары, но не каждый день ему на пути встречается такое прекрасное создание.


 — Вы смеётесь надо мной, сеньорита, — сказала Пердита, слегка обидевшись.

 — Вовсе нет, моя дорогая, это чистая правда.  Я видела, как сильно он был поражён твоей внешностью.  Он почти не сводил с тебя глаз и совсем не обращал внимания на меня.  Ты когда-нибудь говорила с ним раньше?

— Нет, сеньорита. Конечно, все знают дона Фелипе. Такой великий человек, как он, всегда на виду, но, как говорится, из хорошего оперения и птица хорошая, и я уверена, что он не узнал меня в крестьянской девушке, мимо которой проходил
много раз по дороге и которых он никогда не давались с первого взгляда. Это
известно, что он настолько горд, что будут с трудом повернуть голову, когда он
езда вместе.”

“Ну конечно, он должен увидеть тебя снова, если ищу можете ознакомиться
один с лицом, и если я не ошибаюсь, он будет спрашивать меня
вопросы о мой прекрасный друг, сеньорита Гонсалес. Нет, не надо
снимай платье; я хочу, чтобы ты надела его со мной в альмуэрзо. Я тоже наряжусь, и мы будем притворяться, что ты — сеньора Донья
Пердита Веласко де Гонсалес, а я — дай-ка подумать — не кто иной, как
кондесса могла бы позавтракать с кем-нибудь таким же великолепным, как ты.

К этому времени Пердита начал видеть сквозь принять-считает Патти,
и вошел в дух, и чего греха таить,
иногда, подражая выпендривалась Пэтти. За завтраком, однако, она была
не по себе, хоть и принимают все близко к сердцу объекта уроки таблице Патти
манеры, которые предоставляет. Она узнала, что нельзя есть ножом и вытирать рот тыльной стороной ладони, а также что нужно есть понемногу, отламывая маленькие кусочки хлеба, а не откусывая большие куски.
Пердита смиренно понимала, что учиться нужно многому, но она была благодарна
за возможность учиться, был ли урок преднамеренным или нет.

“Жаль, что Томас не может тебя увидеть”, - заметила Пэтти, когда Пердита наконец-то
заявила, что должна снова надеть свое собственное платье. “ Нет, я тоже, потому что
он был бы еще более безумным, чем когда-либо, и лишил бы тебя всех шансов
стать невестой дона Фелипе.

— Вы всегда шутите, сеньорита, но теперь я знаю, что это всего лишь шутка.
Вы имеете в виду, что обещали быть другом для нас с Томасом.
— Но я всё равно буду вашим другом, ведь кто знает, как долго вы
возможно, придется подождать? Возможно, вам придется ждать меньше времени, чтобы стать вдовой. ”

“Se;orita!”

“ Не бери в голову, Пердита. Полагаю, я действительно шокирую тебя. Это правда, я только
шучу. Я не буду играть, что так дальше, потому что я действительно не имел это в виду.
Моя фантазия улетает со мной иногда. Я намерен быть абсолютно преданным вам и Томасу, несмотря на дона Фелипе или кого-либо ещё, так что не обращайте внимания на мои глупости. Если вам некомфортно, мы снимем эти прекрасные перья, как вы их называете. Я не сомневаюсь, что вы предпочли бы носить то, к чему привыкли. Тогда мы проведём урок французского.

Урок французского закончился, и Пердита ушла, оставив Пэтти в маленьком летнем домике. Время от времени в домик залетал голубь с радужным оперением на шее,
оглядывался по сторонам и улетал, или в ветвях над дверью начинала щебетать птица. «Я прекрасно и спокойно провожу время, —
вздохнула Пэтти. — Когда Полли уедет, таких часов будет много, и мне станет смертельно одиноко». Но всегда будет Пердита,
когда у Тины не будет времени на меня. Пердита очень обаятельна, и я
не думаю, что было бы сложно представить её в роли невестки моей сестры.
А, вот и Томас, он пришёл первым. Мне нужно многое ему рассказать.
Час спустя, когда вернулась остальная компания, Пэтти и Томас всё ещё сидели в беседке.
Там их и нашла донья Мартина, но она не нахмурилась, а только спросила: «Хорошо провела день, Пэтти?»

 «Прекрасный день, — был ответ. — Дон Фелипе был здесь, а ты знаешь, что он дарит солнце на все часы».

«Глупая девчонка», — сказала её сестра, легонько шлёпнув её и взглянув на
Томаса, словно говоря: «Мы понимаем».

Вечером, когда Пэтти собиралась ложиться спать, вошла её сестра; Полетт в
В соседней комнате уже все спали, уставшие после целого дня покупок.
— Пэтти, — сказала её сестра, садясь на кровать рядом с ней, — мы с Хуаном долго говорили о тебе и Томасе, и, дорогая, мы не хотим, чтобы ты думала, будто мы настолько бесчувственны, что не можем поддержать тебя. Мы сделаем всё, что в наших силах. Конечно, с того дня в беседке, когда я увидела, как он целует тебя...

— Только моя рука, Тина, это ничего не значит. Пэтти протестующе приподнялась с подушек.


— Ну ладно, не обращай внимания, этого было достаточно, чтобы показать, что вы оба чувствовали, и
Хуан говорит, что мы можем отдать тебе этот дом, если ты хочешь жить здесь.
Хотя он считает, что Томас должен сделать больше, что ему не стоит довольствоваться этим скучным существованием, этой деревенской жизнью. Он собирается отправить его в Южную Америку или Мексику, где у него будут возможности. Если у него всё получится, то... Но, о боже мой... — она наклонилась и обняла Пэтти. — Мне будет тяжело расстаться с тобой, отправить тебя туда, а я достаточно эгоистична, чтобы желать, чтобы мы все остались здесь и жили вместе. Но если это будет ради твоего счастья, я буду довольна в любом случае.

Затем Пэтти разрыдалась на плече сестры.

“Я ужасная девочка”, - причитала она. “Ты не представляешь, насколько ужасная. Пожалуйста
не говори сейчас ни о чем. Я хочу быть только с тобой”.И она цеплялась за нее
сестре до слез прекратился, и с нежных прощаний они расстались.




 ГЛАВА XIV

 СЕРЕБРО ПРОДАВЦА


Дон Хуан, как и его сосед дон Фелипе, увлекался коллекционированием антиквариата.
Об этом стало известно торговцам серебром, которые, путешествуя по стране, собирали старинные украшения и серебро.
которые они отдавали крестьянам в обмен на менее ценные, но более современные украшения.
В большинстве случаев серебро переплавляли, чтобы сделать из него более модные изделия, но многие пары длинных серег, многие серебряные цепочки и реликварии попадали в руки дона Хуана.
За эти вещи всегда шла ожесточенная торговля, которая очень нравилась дамам из этого дома, и они неизменно появлялись в кабинете дона Хуана, когда туда приводили Гальего, как обычно называли мужчин.

На следующий день после экспедиции в Льянес один из этих торговцев серебром
прибыл. Увидев трёх дам, он начал демонстрировать содержимое своего мешка — безделушки, которые он без труда продавал крестьянам.
— Ничего из этого, — сказал Дон Жуан, презрительно махнув рукой.
— Старые вещи. Есть ли у тебя что-нибудь хорошее?

 Мужчина с готовностью достал медаль, которую пустили по кругу. Дон
Жуан отпускал такие пренебрежительные замечания, как: «Совсем ничего не стоит. Сильно изношен. Видите, здесь отколот кусочек». Наконец он вернул его.

«Но, сеньор, он очень старый», — развёл руками мужчина.

«Сомневаюсь».

“Ах, сеньор, что это старый, но показывает возраст. Это, безусловно, стоит
что-то”.

“А _peseta_, не более. Вы сами видите, какая на нем порезка”.

“Очень хорошо, если вы купите что-нибудь еще, я отдам это вам”.

“Тогда отложите это в сторону; посмотрим”.

Затем была изготовлена пара сережек; они были тонкой филиграни.
Узор, который сейчас встречается редко.

— Красивые, — прошептала Пэтти.

 Сестра бросила на неё предупреждающий взгляд.

 Дон Жуан презрительно перевернул серьги со словами: «Хм!» Он услышал шёпот. — Не думаю, что кому-то это интересно, но, возможно,
дамы хотели бы взглянуть на них из любопытства, — и он передал их Пэтти, чтобы та рассмотрела, пока галего рылся в своих вещах в поисках старого креста, который он вскоре достал.
Тем временем Пэтти решила подарить серьги Пердите,
вспомнив, что та хотела бы носить такую пару с астурийским платьем.
Поэтому она написала на листке бумаги: «Если они не слишком дорогие, я бы хотела их купить». Она вернула листок вместе с украшениями.


Дон Хуан понимающе кивнул и начал рассматривать серьги.
безразличное выражение. “Они уже залечена”, - отметил он после
момент. “Они не в хорошем состоянии и не могут носить как они
несколько”.

“Но, сеньор”, - последовал протест“, они гораздо красивее, чем
пару я продал Дон Фелипе последний раз, когда я пришел через, и для которых
он заплатил мне больше, чем я прошу за них”.

“ Возможно, но, вероятно, остальные были в лучшем состоянии.
Однако я дам тебе... — он назвал сумму, которую мужчина в конце концов принял после недолгих уговоров, и Пэтти стал владельцем
приз. Обмен продолжался час или больше, и когда Гальего
наконец упаковал свой груз, Дон Хуан пополнил свою коллекцию несколькими ценными предметами
. Они почти ничего не стоили торговцу серебром
и он получил прибыль от сделки.

Когда мужчина спустился вниз, по просьбе доньи Мартины Пэтти приказала
служанкам подать ему бокал вина, прежде чем он уйдет. Дон Хуан испустил долгий
вздох, когда торговец исчез. Ему нравились эти поединки, но они так его изматывали, что после их окончания он чувствовал себя уставшим.

 «Это почти как в театре», — сказала Пэтти, вернувшись в комнату. «Я
никто в мире не смог бы быть таким увлеченным, как Хуан. Разве Пердита не будет прекрасно смотреться
в них на следующей "фиесте"? Она давно хотела такую пару. ”

“Perdita? Вы купили их для нее? ” спросила донья Мартина.

“Да, она постоянно приносит мне цветы и фрукты, и я хочу
подарить ей что-нибудь взамен”.

“Вы даете ей уроки французского”.

“И она говорит мне по-испански. Мы расстались. Мне действительно нравится Пердита. Она
Вчера долго была со мной ”.

“Так мне сказала Мануэла. Не знаю, Пэтти, разумно ли было с твоей стороны
пригласить ее сесть за стол как равную.

“Она равная. Я хотел бы быть хотя бы наполовину таким хорошим и красивым. Я нарядил
ее в кое-что из своей одежды, и я хотел бы, чтобы вы видели, какой
мечтой о красоте она была ”.

“Что за ребенок ты, Пэтти. Интересно, что подумали горничные. Я
боюсь, что это вбьет им в головы определенные мысли. В следующий раз их ожидает
такое же обращение ”.

“ О, но только представь, что ты сравниваешь Мануэлу с Пердитой. Одна — тягловая лошадь, другая — скаковая.


 Донья Мартина улыбнулась.  — Это в тебе говорит влияние Кентукки.  Конечно, мы все знаем, что Пердита — очень достойная и красивая девушка, но
ты не должна обращаться с ней так, чтобы она стала недовольна своим положением.
 Она крестьянка, работница в поле, и всегда должна быть такой
. Это не демократическая Америка, Пэтти.”

“О, но Пердита действительно происходит из хорошей семьи несколько поколений назад; она
сказала мне об этом. Ты когда-нибудь замечал, какие у нее красивые руки и ноги
? Ее руки твердые и шершавые, но такой хорошей формы и ненамного
крупнее моих. О нет, Пердита не из простого теста. По правде говоря, — она посмотрела вслед Полетт, которая выходила из комнаты.
— Я не сомневаюсь, что она из более знатной семьи, чем Полли, но всё же
«Поскольку у Полли есть деньги и она хорошо одевается, мы принимаем её».

 «Всё это может быть правдой, но факт остаётся фактом: ты не должна расстраивать Пердиту и делать её несчастной. Изменить её судьбу невозможно, так зачем же пытаться посеять недовольство?»

 «Может быть, это и правильный подход, но предположим, что у Пердиты действительно есть деньги, предположим, что она каким-то образом унаследовала их. Должна ли она всегда оставаться крестьянкой?»

 «Возможно, нет. Она могла бы выйти замуж за кого-нибудь из этих американцев и вернуться с ним в Америку, где она, вероятно, смогла бы изменить свой образ жизни.  Были даже дворяне, которые женились на крестьянках, но
как говорила наша старая матушка, «у них есть деньги, но больше ничего нет», и все это знают. Так что, пожалуйста, будь осторожна, Пэтти. Я не
возражаю против того, чтобы Пердита приходила сюда каждый день, но не наряжай ее и не приглашай завтракать с тобой. Я не вижу ничего плохого в серьгах, ведь они являются частью платья, которое она надевает на _fiestas_, и это совершенно нормально.

Пэтти убрала серьги и положила их на стол в своей комнате.
Она отдаст их Пердите, когда та придёт в следующий раз. В этот день Пэтти была не очень счастлива. Вчерашняя нежность сестры исчезла
Это совершенно обезоружило её, и она всё утро избегала Томаса. То, что поначалу казалось невинным обманом, приобретало масштабы интриги. В романтических размышлениях о любовных похождениях она упустила из виду интерес сестры к ней самой и то, что было связано с опекой. «Боже мой, — вздохнула она, — в монастыре было гораздо проще. Там не было никаких сложностей. Мы делали то, что нам говорили, и на этом всё заканчивалось». Полагаю, мне не следовало вмешиваться,
и теперь меня постигла участь всех назойливых людей. И всё же, что мне было делать
знаешь? и — о боже, я уже готова сбежать от всего этого и вернуться к сестрам. Там никогда не бывает любовных интриг, которые могут запутать человека.
Но здесь я попала впросак, и, как говорят испанцы, _нет выхода_.

 Она вышла из сада, где гуляла, и поднялась в большую комнату, которая служила одновременно и _салой_, и гостиной. Здесь семья собиралась для решения всевозможных задач. Если кто-то хотел шить или читать, ему было удобно при свете из дальних окон, откуда можно было наблюдать, как облачные тени ползут по горам, и видеть красные черепичные крыши
маленькие белые домики в долине. Если кто-то хотел посмотреть на
_carretera_, то лучше всего было делать это из окон, выходящих на фасад, потому что оттуда открывался вид не только на дорогу, но и на деревню. Южная сторона выходила в сад, а северная была обращена к часовне. В северном окне
Пэтти увидела Томаса, с ног до головы закутанного в огромный фартук.
Перед ним на большом столе стояли несколько деревянных фигурок святых. Только что
Томас закончил рисовать голубое одеяние Мадонны. Он уже придал ей жёлтые волосы и красную накидку, так что она стала совсем
блестящая фигура. Молодой человек отошел в сторону, чтобы полюбоваться результатом своей работы.
Когда вперед вышла Пэтти. “ Что ты делаешь, Томас? ” спросила она.

“ Даешь этим святым новую одежду. Вы увидите, как выцветшая и потрепанная
они являются”. Он ткнул кистью с темным группы собираются на
один конец стола.

“Но откуда они взялись? Не из нашей маленькой часовни? Мне следовало бы
не хотелось видеть этих грязных маленьких святых, одетых в таком цветистом
стиле.

“О нет, Хуан никогда бы этого не допустил. Они пришли с гор.
Помнишь, я говорил тебе, что обещал отцу Игнасио приготовить их
Они свежие и яркие, и теперь он беспокоится, чтобы они были готовы к _фиесте_, которая состоится совсем скоро. Он отправил их вчера.

 — Это же _кура_ Пердиты, не так ли?

 — Да.

 — А кто это? Пэтти подошла и потрогала одну из странных фигур.

 — Это Сан-Пабло, следующий — Сан-Педро, а третий — Сан-Хосе.

«Если вы сделаете их такими же великолепными и яркими, как эта Мадонна, они, несомненно, украсят _фиесту_».

 «Крестьянам это нравится. Они будут в восторге и сочтут меня великим художником, но сам я предпочитаю старые приглушённые цвета».

— И я. — Она стояла и наблюдала за тем, как восстанавливают выцветшую одежду Мадонны, пока не вошла донья Мартина с письмом в руке.
 — Может, ты захочешь это увидеть, Пэтти, — сказала она.  — Это от Роберта
Лайла.  Я как раз гадала, почему мы от него ничего не слышим.  Это всего лишь вежливая записка, но она объясняет, почему он не пишет.

 Пэтти машинально взяла письмо. Как и сказала её сестра, это была всего лишь вежливая записка, в которой говорилось, что он был в отдалённом шахтёрском районе, откуда ему было сложно отправлять что-либо по почте.
Он вернулся в Сантандер и надеялся снова увидеться со всеми ними, прежде чем покинет страну. Пэтти сложила письмо и без комментариев вернула его. «Интересно, — сказала она себе, — нашёл ли он возможность отправить письмо мисс Моффатт. Я не сомневаюсь, но это совсем другое дело». Она подошла к окну, выходящему во внутренний дворик. Её сестра села за рабочий стол и взялась за шитье. — Там было несколько писем для Полетт, — заметила она.

 — А для меня не было? — спросила Пэтти.

 — Не было. Хуану досталось больше всех.

 — Где Полли?

«Полагаю, она занимается своей корреспонденцией. Она, кажется, очень взволнована из-за этого».


Пэтти посмотрела на _carretera_. Голуби спрятались под карнизом; камни во _patio_ были совсем мокрыми. «Дождь идёт, — заметила она. — Я вижу, как люди идут по своим _madre;os_. Какие же они забавные. Можно ли сказать, что у них два каблука, если один находится под подушечкой стопы? Деревянные туфли на высоком каблуке не совсем подходят для этого описания. Они издают такой же звук, как и сабо, но лучше подходят для дождливой погоды, так как защищают ноги от влаги
из-за сырости. Эйхо! Когда идёт дождь, становится довольно уныло, не так ли?

— Мне иногда нравится дождливая погода, — ответила донья Мартина.
— Это отличный повод привести в порядок всякие мелочи. Куда ты идёшь? Пэтти пересекла комнату и открыла дверь в другом конце.

— Я иду в часовню, чтобы сравнить наших святых с теми, кого реставрирует Томас. Я хочу посмотреть, смогу ли я установить их личность по выражению лица.


 Она вышла из комнаты и направилась по узкому крытому переходу, который вёл к часовне, а затем спустилась по лестнице в тихую, прохладную маленькую
Это место  использовалось редко, разве что в случае похорон или когда одна из служанок прокрадывалась сюда, чтобы опуститься на колени перед бледной Девой Марией, которая стояла в своей потускневшей раке, едва заметно улыбаясь в пустоту.  Пэтти постояла немного, а затем медленно обошла алтарь, разглядывая фигуры по обе стороны от него.  Это, должно быть, Сан  Роке; его можно узнать по маленькой собачке рядом с ним; а это  святой Антоний. На другой стороне она узнала святого Иосифа и святого Иоанна. Затем она вернулась в часовню и села. Сколько мёртвых
и ушли Эстрадасы, которым здесь поклонялись, и как же странно было видеть, что теперь иностранцы живут под крышей тех, кто когда-то правил. Она вспомнила потемневшие портреты в доме: мужчины с заострёнными бородами и в воротниках-стойках, женщины в пышных юбках и со странными причёсками. Подумать только, Испания была на пике своего могущества, когда Америка была ещё дикой, когда леса Кентукки кишели дикарями.
А теперь — о, этот цветущий сад, маленькая мама в белой шали, пчёлы среди цветов! В доме послышался звук открывающейся двери
closing. По крыше стучал дождь. Где-то вдалеке звонил колокол.
 Эти звуки опечалили её. Она опустилась на колени и положила голову на сложенные руки.
Долгое время она стояла на коленях, не молясь, но испытывая
неясную тоску, от которой, казалось, не было лекарства. Что-то
сделало её несчастной. Дело было не только в Томасе и
Пердите. В чём же? «Наверное, я скучаю по дому и хочу к маме», — сказала она с грустной улыбкой, вставая.  «Боюсь, Пердита сегодня не придёт», — сказала она себе, проходя по коридору
и вернулась в комнату, где Томас всё ещё рисовал. Дева Мария, теперь
великолепно одетая, в голубом одеянии, украшенном золотыми звёздами, была отодвинута в сторону, а святой Павел проходил обряд очищения.

 Пэтти на мгновение замолчала. «Я нашла святого Антония, святого Роха, святого Иосифа и святого Иоанна, — сказала она, — но должна сказать, что у святого Иосифа, должно быть, было очень переменчивое выражение лица; он совсем не похож на этого святого».

«Пэтти, — позвала её сестра, — у меня для тебя кое-что есть. Наши покупки из
Льянеса только что доставили. Посмотри, как тебе это нравится», — и она накинула кружевную мантилью на голову девочки.

“Только что я хотел”, - заявил пирожок. “Ты дорогая вещь, чтобы сделать это
для меня. Спасибо Вам большое. Я хочу настоящую испанский одна, и это
красота. Я должна пойти показать это Полли.

Полетт только что закончила писать письма и примеряла новую шаль, которую она купила.
- Покажи мне, как ее носить, - сказала она, когда вошла Пэтти. - Покажи мне, как ее носить.;
- так же, как мы это делали на “Празднике”.

Пэтти накинула его на маленькую фигурку. «У меня тоже есть кое-что испанское», — сказала она, демонстрируя свою мантилью.

«А, я уже видела это раньше, — сказала ей Полетт. — У меня для тебя кое-что есть, кое-что, что тебя удивит».

— Подожди, пока я уберу это, — сказала Пэтти, выбегая из комнаты.
 Она побежала в свою комнату, положила мантилью на стол и вернулась.
 — У меня такая привычка оставлять свои вещи здесь, —
объяснила она, — что я хотела убедиться, что на этот раз не нарушу твой порядок своей забывчивостью.
 Хорошие письма были, Полли? Было что-нибудь от сестёр?

— Нет, но от моего опекуна пришло очень важное письмо. Что ты скажешь, Пэтти, когда я скажу тебе, что он хочет устроить для меня отличный брак с сыном своего друга?

“О! Но как же дон Фелипе?” Спросила Пэтти после минутного молчания.

“Я пришла к выводу, что на него нельзя положиться. Ты
вспомнишь, что его не было здесь несколько дней.

“Он был здесь вчера”.

“Ты говоришь, что это был всего лишь короткий звонок, чтобы передать что-то дону
Хуану”.

“ Он мог бы остаться дольше, если бы ты была здесь.

Полетт слегка пожала плечами. «Могла бы и остаться. Мне не нужны те, кто мог бы. Зачем тратить время на ненадёжного старика, да ещё и иностранца, когда есть молодой человек, который готов?»

“Но вы его видели? Можете ли вы сказать, понравился ли бы он вам?”

“Мой дядя описывает его. Не думаю, что буду разочарован. Но,
моя дорогая, ты понимаешь важность моего скорого появления, поэтому я должна покинуть тебя.
тебе нужно немедленно ехать в Пуатье.

“ Мне нравится Пуатье, - сказала Пэтти, предаваясь воспоминаниям. “Люди там выглядят
добрые и честные, так что я надеюсь, что ваши _parti_ будет столь же желательны, как он
должно. Нам будет жаль с вами расставаться. Когда вы должны уехать?

 — На этой неделе. Мой дядя встретит меня в Бордо, оттуда мы отправимся в Пуатье, где он живёт.

 Это новое увлечение Полетт было настолько интересным, что
Они сидели вместе и обсуждали это, пока не объявили о приходе Пердиты.

 «Отведи её в мою комнату, Анита, — приказала Пэтти. Я сейчас приду. В беседке слишком сыро, скажи Пердите».

 Анита повиновалась, и, войдя в комнату, Пэтти увидела, что Пердита стоит у окна. В тот день дела Полетт были важнее урока французского, и, надо признать, урок был прерван. Серьги тоже были забыты, а когда Пэтти вспомнила о них, их нигде не было. Она позвала горничную: «Анита, ты не видела пару серёжек, когда убиралась в моей комнате?» — спросила она.

“No, se;orita.”

“ Я положила их вот здесь, ” она указала на угол стола. “Мы должны
найти их”.Поиск был произведен, но не серьги были обнаружены, в
Дистресс Аниты.

“Кто еще был в комнате?” - спросила Пэтти.

“ Только Пердита, сеньорита.

“Perdita? О, да, я помню. Очень хорошо, посмотрим. Возможно, я ошибаюсь, Анита, и в конце концов положила их в другое место.  Но все поиски были тщетны, и Пэтти сильно встревожилась.  Подозревать
 Пердиту было невозможно, подозревать Аниту — почти так же.  Но в суматохе, вызванной отъездом Полетт, об этом инциденте забыли, и
За несколько дней до того, как этот вопрос снова был поднят.




 ГЛАВА XV

 ОДИНОКИЙ ХРЕБЕТ

 После отъезда Полетт, когда дон Фелипе заходил лишь изредка, а Томас был поглощён своими любовными похождениями, Пэтти почувствовала себя ещё более одинокой, чем могла себе представить. Донья Мартина часто была занята и только что немного поволновалась из-за мужа, который слишком увлёкся работой над книгой, которую готовил к печати.
Поэтому Пэтти была предоставлена сама себе.  За последние два или
Вот уже три дня она ничего не слышала о Пердите. Томас тоже уехал в Овьедо по делам брата, и девушка
решила, что лучшим развлечением для неё будут долгие поездки в маленькой повозке, запряжённой осликом.


 Однажды днём она отправилась в путь, решив добраться до определённого места, откуда открывался прекрасный вид на море и горы. В то утро она получила письмо от Полетт — самодовольное послание, которое почему-то разозлило Пэтти. Мадемуазель. Деламбр познакомилась с месье. Адольфом Бюссоном.
Они были довольны друг другом. Помолвка состоялась, и
Свадьба состоится чуть позже. Она надеялась, что её дорогая подруга Пэтти
придёт на свадьбу, если только её не задержат в Испании более важные дела. Она
желала, чтобы её подруга тоже удачно вышла замуж, но такие дела можно
решить только во Франции. Она надеялась, что американские методы не
приведут к тому, что Пэтти  останется старой девой; это было бы так
неприятно. Как поживает хитрец Томас? А что насчёт того англичанина, который на мгновение показался таким внимательным? Что касается старого дона, то он был слишком старомоден даже для Пэтти.

«Я бы хотела знать, что значит „даже для Пэтти“», — размышляла девушка, пока её мысли были заняты письмом. Она заняла своё место в маленькой повозке.  Она вспомнила тот день, когда Полетт объявила о возможном решении этого вопроса, и её мысли вернулись к серьгам, о которых она забыла.  Куда они пропали?  Она могла бы обвинить Пердиту, но, возможно, та видела их в тот день и могла бы сказать ей, действительно ли они там, куда Пэтти их положила.
Возможно, в конце концов, было бы лучше выследить Пердиту и узнать,
что-то с ней случилось, раз она не появлялась дома уже несколько дней. Она могла заболеть или её бабушка могла заболеть.

 Поэтому Гвидо повернул голову в сторону маленькой фермы, и Пэтти остановилась перед низким белым домом. Внутри не было никаких признаков жизни,
кроме кур, которые бродили вокруг, и на стук девушки никто не ответил.
Тогда ей ничего не оставалось, кроме как развернуть повозку и ехать в том направлении, которое она выбрала изначально. Это
вело к морю, но не по той дороге, которой она обычно пользовалась, а по
скорее, чуть дальше от деревни, с горами слева.
Путь был извилистым и трудным. В конце концов он стал настолько крутым, что
Пэтти решила оставить повозку и остаток пути пройти пешком.
— Если бы не телега, Гвидо, — сказала она, — я бы и тебя отпустила, потому что ты можешь взбираться на эти холмы и выбирать дорогу лучше, чем я.
Ты хороший маленький _ослик_, Гвидо, и я в тебе не разочаровалась.
В конце концов, ты гораздо меньше разочаровываешь, чем некоторые люди, которые много обещают, а потом... Интересно, подумал ли он, что...
Подарив тебя, он просто изящно отблагодарил за гостеприимство — не то чтобы тебя можно было назвать изящным, Гвидо; совсем нет. В любом случае, я бы хотел знать, было ли это так, или он сделал это просто из жалости к тебе, или по какой-то другой причине. Ох, да что уж гадать. Это очень уединённый холм, и я не знаю, зачем я пришёл сюда, разве что в последнее время я всё больше погружаюсь в своё одиночество. Полагаю, Хуан и Тина пришли бы в ужас, узнав, что я приехал сюда один.
Должен признаться, это было довольно рискованно. Гвидо, я
привяжу тебя, чтобы ты мог добраться до травы и прочего, потому что теперь, когда я
зашел так далеко, я могу идти дальше ”.

Она оставила маленького серого зверька на надежной привязи и пошла вверх по
крутой тропинке. Ею редко пользовались, и временами она почти терялась в
зарослях кустарника и шиповника. Предстояло взобраться на низкую каменную стену.
наконец, высота была достигнута, и Пэтти, слегка запыхавшись,
огляделась вокруг. Перед ней раскинулся голубой полумесяц моря; позади неё круг горизонта завершали горы. «Какой вид!
— воскликнула девушка. — Ради этого стоило подняться». Её взгляд блуждал по
вдалеке виднелись группы домов, образующие небольшие пуэбло, полдюжины или больше, ближе — дома, изолированные от остальных, а ещё ближе — заросли травы и ежевики, кое-где усеянные цветами.

 Внезапно её взгляд упал на фигуру, лежащую лицом вниз в высокой траве.
Это была девушка в крестьянской одежде.  Она спала?  и что она делала здесь, так далеко от дома или дороги?  Возможно, она была больна или ранена. Приближаясь...
Пэтти остановилась, заметив лёгкое движение фигуры.
Треск кустов, через которые пробиралась Пэтти, заставил девушку
она подняла голову, и я увидела её заплаканное лицо и мокрые глаза.

 — Пердита! — воскликнула Пэтти.  — Это ты?  Что случилось?

 — О, сеньорита, — Пердита села, — у меня на сердце тяжело.

 — А почему?  Пэтти присела рядом с Пердитой.  — Расскажи мне всё. Ты ведь не горюешь из-за того, что Томас уехал? Он вернется через несколько дней.
Ты думал, что он собирается остаться?" - Спросила я. "Он вернется через несколько дней". ”Ты думал, он останется?"

“О, нет, сеньорита, дело не в этом. Это я уезжаю, чтобы остаться”.

“Вы? Почему, куда вы направляетесь?”

“ В монастырь, сеньорита.

“ Не оставаться? Пэтти была в ужасе. Ей казалось трагедией то, что она молчала
это юное создание за стенами монастыря. «Ты же не собираешься стать монахиней?»


«Нет, сеньорита, но меня не будет два года, а это кажется вечностью».

 «О, это скоро пройдёт. Я провела два года в монастыре, и, когда я оглядываюсь назад, мне кажется, что это было не так уж долго. Но, Пердита, зачем ты уезжаешь? Тебя отправляет твоя бабушка?»

«Это бабушка сказала мне, что я должна уехать. Я должна уехать, чтобы получить образование и стать более утончённой».

«О, не стоит из-за этого плакать. Ещё вчера ты мечтала о таких преимуществах».

Пердита ничего не ответила, только тяжело вздохнула.

“Это из-за Томаса? Твоя бабушка знает?” Пэтти все еще засыпала
ее вопросами.

“Нет, я не думаю, что дело в этом. Если бабушка знает, что она не
так и сказал. Она сказала: - кто-то желает вам, чтобы уйти в монастырь две
лет; по истечении этого времени мы увидим, что мы увидим.’”

“ О, Пердита, должно быть, все так, как мы надеялись, и твой отец возвращается.
Возвращается после того, как сколотил состояние. Разве ты не рада? Разве ты не будешь
счастлива увидеть его?

“Может быть, хотя вы знаете, сеньорита, он мне всего лишь незнакомец, и что, если
если он захочет разлучить меня с Томасом, или что, если, пока я
уедет, кто-нибудь другой приглянется ему, а я вернусь и не найду его.
Томас для меня? Это разобьет мне сердце, сеньорита. Я умру.”

“Это показывает, что у Томаса очень мало веры. Я не верю, что он такой.
Непостоянный тип, потому что там была Полетт, а здесь был...” она резко остановилась.
"Ты."

“Ты. ДА. Я знаю, и если бы он не любил никого так сильно и нежно, как тебя, я бы больше ему доверяла, но я ничего не могу поделать со своими страхами.
 Может ли кто-нибудь любить так, как я? Если бы у вас был возлюбленный, сеньорита, разве вы не боялись бы оставить его на два года, зная, что всё это время вы не сможете ни писать ему, ни получать от него весточки?

— Но разве ты не можешь с ним увидеться?

 — Нет, бабушка говорит, что я не должна покидать монастырь. Она даже не может сама приехать навестить меня, и это для неё большая жертва, как она говорит.

 — Но что она будет делать без тебя?

 — Кто-то должен приехать, чтобы взять на себя управление фермой и присматривать за бабушкой. Мне это тоже не нравится, сеньорита. Мне не нравится
думать о том, что кто-то другой будет ухаживать за моими животными, считать моих овец, моих кур. Я не хочу уезжать из своего _пуэбло_. Я хочу быть такой же свободной, как сегодня. Она широко раскинула руки и подняла голову.
Она подняла лицо к небу. «Вот почему я приехала сюда, — продолжила она, — потому что здесь так просторно и свободно и можно увидеть весь мир».

 «Да, я понимаю это чувство», — пробормотала Пэтти.

 «И ещё кое-что, — продолжила Пердита. — Томас говорил мне, что его брат собирается отправить его в Америку. Что, если он уедет и никогда не вернётся?»

— Да, я знаю, что об этом ходили разговоры, — задумчиво произнесла Пэтти.
 Она вспомнила, что его брат предложил поехать в Америку, чтобы помочь Томасу добиться успеха и жениться. Увы, она
был причиной многих неприятностей. “ Как скоро вы отправляетесь в монастырь,
Пердита? ” спросила она через некоторое время.

- В следующем месяце, сеньорита. Сначала я должна поехать в Льянес, и там я должна
сбросить свое крестьянское платье и быть одетой, как другие в монастырской школе.
школа.”

«И когда ты уедешь, я не сомневаюсь, что у тебя будут красивые платья,
такие, как то, что ты надела на днях, и ты будешь очень хороша, Пердита,
так что мои сестра и брат не будут возражать против того, чтобы ты стала
членом семьи. Это действительно во многом прояснит будущее для
вас с Томасом».

Пердита печально покачала головой. Эти два года показались ей целой вечностью.
В ее юных глазах расставание с любимым стало концом всего сущего.

“ Я буду скучать по тебе, - сказала Пэтти через мгновение. “ Похоже, все уезжают.
и мне будет очень одиноко. У меня для тебя подарочек,
Пердита, но он был потерян.” Тогда она рассказала о случившемся,
Пердита убеждая ее, что она не заметила серьги на
таблица.

«О, сеньорита, я буду молиться за вас святому Антонию, — сказала она. — И если вы возьмёте фигурку святого и повесите её над колодцем, я уверена, он вернёт вам серьги».

Пэтти расхохоталась, вспугнув птиц из подлеска.

Пердита перекрестилась. «О, сеньорита, это правда, я знаю, что такое случается».

«Тогда я принесу святого Антония из часовни и попробую», — сказала Пэтти.
В её глазах всё ещё плясали смешинки. «Ну же, Пердита, не расстраивайся.
Я думаю, у тебя всё получится. Пока я здесь, я буду пристально следить за Томасом, и если я увижу, что он строит мне глазки — как это называется? — _mirada al soslayo_, вот как? О да, отлично, я отомщу ему. Я не знаю, как это точно сказать — _con
venganza_, ты понимаешь?»

Пердита кивнула и слабо улыбнулась. Это было что-то вроде прощания с такой защитницей её прав.

«А теперь, — сказала Пэтти, вставая. — Я провожу тебя до поворота. Не грусти, Пердита. Я позабочусь о Сент-Энтони, и если найдётся ещё кто-то, с кем я смогу справиться и кто заставит мастера Томаса придерживаться своих принципов, я позабочусь и о нём тоже.  Последнее она сказала по-английски, но имя Томас прозвучало обнадеживающе, и Пердите стало спокойнее.

  — Ты поэтому держалась в стороне?  Пэтти
— спросила она, когда они провожали Гвидо домой.

 — Да, сеньорита. Я так волновался, что не хотел, чтобы кто-нибудь увидел меня, и знал, что не смогу вспомнить урок или хоть о чём-то подумать, как следовало бы.

 — Но ты не должен отказываться от занятий сейчас, когда времени так мало, ведь даже если мы не знаем французского, мы можем говорить по-испански. Я ведь многому научилась, не так ли?

«Да, сеньорита, удивительно, как за три месяца вы научились так хорошо говорить».


«Я очень усердно занималась и старалась говорить как можно чаще, когда могла. Так можно очень быстро научиться. Три месяца прошло?»

— Почти, сеньорита. Вы впервые увидели меня на празднике в честь Сан-Хуана, а скоро будет праздник в честь Сан-Матео, так что я знаю.

 Они свернули с пустынной просёлочной дороги на _carretera_ и побежали трусцой к тому месту, где Пердита должна была свернуть на дорогу, ведущую домой. Как раз в этот момент мимо них в противоположном направлении проехал дон Фелипе. Он
остановился на мгновение, снял шляпу, пристально посмотрел на двух девушек
и поехал дальше. Чуть позже он догнал Пэтти. Она была одна и
неторопливо везла Гвидо домой. Дон Фелипе сбавил темп.
“Добрый вечер, сеньорита, ” сказал он, - итак, ваша спутница покинула вас”.

“Да, сеньор, она ушла к себе домой. Она красивая девушка, не так ли?
”Очень красивая".

“Вы узнали ее в тот день, когда я представил ее как сеньориту

Гонсалес?“ - Спросил я. "Она красивая".
”Очень красивая".

— Не сразу, потому что я, как правило, не обращаю внимания на крестьян. Потом я вспомнил, что видел её или кого-то похожего на неё.

 — Я не думаю, что Пердиту можно отнести к крестьянам.

 — Почему?

 — Она такая нежная и добрая, такая благородная и очень умная.

 — Так мне сказали.

«Она могла бы занять достойное место в обществе, если бы получила соответствующее образование. Она очень быстро учится».

«Вы так считаете? Довольно удивительно для её класса, не так ли?»

«Возможно, но вы же знаете, что она из хорошей семьи, из старинного рода, который пришёл в упадок. Я даю ей уроки французского и имею возможность наблюдать за её успехами. Похоже, теперь у неё есть шанс, ведь она собирается в монастырскую школу». Полагаю, её отправляет отец.


 — Её отец?  Значит, у неё есть отец.

 — Да, похоже, что есть, и она думает, что он в Америке и вернётся через некоторое время.

— Ах, ей повезло, что рядом с ней не просто землепашец. Так ты думаешь, она будет ему верна?

 — Она будет верна любому. Она мне очень интересна, и я надеюсь, что мы всегда будем друзьями.

 — Она, безусловно, очень красива, — задумчиво произнёс старый дон. — Вот ваши ворота, сеньорита. Я войду, если вы не возражаете. Я бы хотел
поговорить с вашей милой сестрой.

 Он вошёл в дом, а Пэтти, объезжая его, увидела, как Гвидо
передают людям в конюшне.  Дон Фелипе был настроен серьёзно
разговор с сестрой, когда она вернулась. “Приди, пирожком,”
Донья Мартина пригласила ее, “и дайте нам свое мнение по одному из самых важных
предметом”.

“Да, сеньорита, я вас умоляю.” Дон Фелипе встал и протянул ей
стул. “Нет никого, чье мнение имеет большее значение для меня. Я
подумываю о том, чтобы внести некоторые изменения и отремонтировать свой старый дом,
который вы почтили своим присутствием. Я также подумываю о том, чтобы
обставить и декорировать некоторые комнаты. Это будет позже,
потому что я не буду торопиться, но мне бы хотелось узнать ваше мнение по этому поводу
субъект. Какие комнаты, по вашему мнению, леди предпочла бы в качестве своих апартаментов?


— О, я бы сказал, что те, что выходят окнами на сад и горы.


Дон Фелипе кивнул. — А не те, что выходят фасадом?

“Нет, человек устает от стад волов и телег, проезжающих по
_каретера_, в то время как горы постоянно меняются и прилетают птицы
и ходи среди цветов в саду, чтобы всегда было на что смотреть.
приятно смотреть.”

“Тогда эти комнаты, без вопросов”.

“Если только леди не интересуют ни те, ни другие вещи”.

«Думаю, её вкусы будут во многом схожи с вашими. Позже я спрошу ваше мнение по поводу обстановки. У меня много старых вещей, но...»

«О, используйте их все, потому что они гораздо лучше подходят для этого прекрасного старинного дома, чем любые современные вещи. Или, если вам нужно что-то новое, пусть это будет как можно меньше вещей».

“Ваш вкус отличный, сеньорита, но не молодые дамы вообще
предпочитаете что-то ярче и светлее, больше в соответствии с их
очаровательная себя?”

“Эти качества можно увидеть во фресках и драпировках”.

“ О, понятно. Когда дойдет до этого, я, если позволите, попрошу вас о
неоценимой помощи в выборе подходящих продуктов. Ваша сестра сказала мне,
что мадемуазель. Деламбр - невеста молодого француза.

“ Да, и вполне счастлива.

“ Она довольно привлекательная девушка, но есть другие, гораздо более привлекательные. Я сам
предпочитаю смуглый тип красоты ”.

Пэтти взглянула на сестру, лицо которой было непроницаемым. Затем вошёл Дон Жуан, и разговор зашёл о ценности некоторых предметов антиквариата.
Дамы оставили мужчин в разгар оживлённой дискуссии.

“Как ты думаешь, что он собирается делать?” Спросила Пэтти сестру, когда
они оказались в безопасности на улице.

“Дурочка, он, конечно, подумывает о женитьбе”.

“Но на ком он собирается жениться?”

Ее сестра рассмеялась. “Я думаю, совершенно очевидно, кого он имел в виду"
.

Пэтти выглядела озадаченной и пересказала разговор. “ Ты, конечно, не имеешь в виду меня?
” спросила она после паузы.

«Кто же ещё?»

«Я уверена, что не знаю, но, боже мой, после того, как я его отвергла, он, должно быть, идиот, если думает, что меня можно забрать и унести домой, как дверной молоток или антикварную тарелку».

«Это его тщеславие, моя дорогая, заставляет его думать, что он может сделать именно это. Когда он будет готов, ему, как он воображает, останется только обратиться к вашим законным опекунам, изложить свою просьбу в надлежащей форме, и она будет незамедлительно удовлетворена с подобающей благодарностью за оказанную честь. Вы должны помнить, что он — идальго голубых кровей, и что простая американская девушка вроде вас не могла бы и подумать отказать ему».

— Тогда просто позволь ему пойти и всё выяснить, старый глупец. Надеюсь, ты убедишь его потратить всё, что у него есть, на дом; он нуждается
одному Богу известно. Я сделаю всё возможное, чтобы раздразнить его, а потом посмотрю, как ловко он попадётся на удочку.


 — Ты и правда злишься из-за этого.
 — Конечно, злюсь.
 — Но представь, какой триумф — написать Полетт и сообщить, что ты выходишь за него замуж. Она была готова стать хозяйкой этого старого _palacio_, хотя и притворялась, что хозяин слишком стар. Я кое-что видела,
моя дорогая, и я знаю.

 Пэтти рассмеялась.  «Ты и сама строишь козни, но только не для меня, старина Робин
 Грей, если тебе так угодно».
 «Ты же знаешь, Пэтти, я не это имела в виду.  Конечно, я не могла, когда там был...
Томас».

— О да, — лицо Пэтти помрачнело, — есть ещё Томас.

 — Что случилось, Пэтти, дитя моё?  Я заметила, что в последнее время ты его избегаешь.  Вы поссорились?

 — Нет, но...

 — Ты стесняешься, дорогая моя.  Конечно, раз ты знаешь, что мы в курсе положения дел, я могу понять, что ты чувствуешь. Не обращай внимания.
Хуан делает все возможное, чтобы устроить будущее Томаса, и когда все будет устроено.
ты сможешь быть помолвлена на постоянной основе, дон Фелипе или не дон Фелипе.

Пэтти обняла сестру. “Тина, ты просто прелесть,
а я неблагодарный негодяй. У меня достаточно времени, чтобы подумать о моей
интрижки, потому что я ‘слишком молода для замужества’. Я хочу обрести свободу на долгие
годы ”.

“ Ты, вероятно, получишь его, ” серьезно ответила ее сестра, “ если Томас
отправится искать счастья в Мексике.

Пэтти ничего не ответила, но ее мысли вернулись к одинокому холму и
девушке, лежащей ничком в высокой траве.




 ГЛАВА XVI

 ВО ИМЯ СВЯТОГО АНТОНИЯ


На следующее утро она со смехом пообещала Пердите, что воспользуется силой святого Антония, чтобы найти пропажу
Чтобы снять серьги, Пэтти пошла в маленькую полутёмную часовню, чтобы снять образ святой. Она была ещё достаточно наивной, чтобы радоваться перспективе
сбросить образ в колодец, не испытывая при этом чувства неуважения.
«Если эти люди считают, что это нормально, то почему я не должна так поступать?»
— спросила она себя. Открыв дверь, ведущую в часовню, она увидела две тускло мерцающие свечи у алтаря.
Подойдя ближе, она заметила, что они горят перед фигурой самого святого Антония.


— Кто это там поставил? — воскликнула она. — Полагаю, тот, кто
Дело в том, что он или она расстроятся, если я заберу старика.
Кроме того, ему так удобно и комфортно стоять здесь, что я лучше не буду его беспокоить. Свечи принесли хоть какую-то пользу;
они спасли его от обливания водой».

 Она вышла через маленькую дверь, поднялась по длинной лестнице и вошла в комнату наверху, где её сестра сидела, нахмурив брови, над еженедельными отчётами.

— Здесь что-то не так, — сказала донья Мартина, поднимая глаза. — Пэтти,
просто просмотри эти цифры и посмотри, нет ли в них ошибки.
Я уверена, что, когда дома никого нет, кроме нас с Хуаном, трат должно быть меньше, чем когда семья была больше, но сумма та же.


 Пэтти взяла книгу и подсчитала сумму в столбце. «Я делаю то же самое, что и ты», — объявила она результат.


 «Тогда я уверена, что не ошиблась. Я бы хотела, чтобы ты спустилась и попросила Мануэлу подойти ко мне».

Пэтти сделала так, как её попросили, и осталась внизу, чтобы понаблюдать за своей любимой парой голубей, Альфонсо и Викторией, и прикрепить красные герани к ушам Ба-Ба, ручного ягнёнка, которого Пердита подарила на
День святого Хуана. Ба-Ба, привязанный так, чтобы не доставать до самых красивых цветов,
поклевывал те лакомые кусочки, которые мог найти, но, увидев Пэтти, жалобно заблеял, зная, что его могут освободить, если Пэтти будет рядом. Его надежды не были беспочвенными, потому что девочка отвязала его, и он вприпрыжку убежал, радостно цокая копытами.

— А теперь веди себя хорошо, или я снова тебя свяжу, — предупредила его Пэтти.
— Донья Мартина не терпит вольностей в обращении с её цветами,
помнишь? Полагаю, мне придётся за тобой присматривать. — Она села на старый
каменная скамья, с которой она сможет следить за продвижением агнца. В настоящее время
Анита вышла что-то под фартуком. Она началась в
виде пирожка, и пошел обратно.

“Так зачем же она это сделала?” - спросила себя Пэтти. “Она выглядела
испуганной при виде меня. Я должна пойти и выяснить. Иди сюда, Ба-Ба”.
Но никакого “иди сюда” в понимании Ба-Ба не было. Он обрёл свободу
и собирался воспользоваться ею по полной. Поэтому он погнался за Пэтти по всему саду,
уворачиваясь от кустов, протискиваясь сквозь заросли,
поднимая пыль и уносясь прочь с поднятым хвостом и трясущейся головой.
на его голове было написано: «Поймай меня, если сможешь». Но в конце концов Пэтти удалось его перехитрить, и она оттащила его обратно в угол, где его снова привязали и оставили лишь небольшой участок для выгула.

 Когда Пэтти вошла в кухню, раскрасневшаяся после пробежки, Анита не оторвалась от приготовления овощей, но опустила глаза. Мануэла всё ещё была наверху. «В чём дело, Анита?» — спросила Пэтти, понаблюдав за девушкой пару мгновений.

 — Ничего, сеньорита.

 — О, нет, есть.  Что у тебя было под фартуком, когда ты пришла
только что в сад, и почему ты побежала обратно в такой спешке?

Краска бросилась в лицо Аните. “ Что вы, сеньорита, я... я просто зашел
в часовню на минутку.

“ Значит, наружная дверь не заперта? Я думал, войти можно только через
верхнюю дверь.

“ Да, сеньорита, она не заперта.

“ Тогда, возможно... - она задумалась. - Возможно, это ты поставил
свечи перед святым Антонием.

Анита уронила в кастрюлю с овощами нож, который держала в руке, и
расплакалась. “О, сеньорита”, - пожаловалась она.

“Вы что-то потеряли?”

“О, сеньорита, вы знаете”.

— Я уверена, что не знаю, и если вы хотите поставить там свечи, я не вижу причин, почему бы вам этого не сделать.

 — Да, сеньорита, я знаю, но серьги — те, что вы потеряли.

 — Понятно.  И вы подумали, что мы можем поверить, будто вы их взяли, поэтому ставите свечи святому Антонию, чтобы они вернулись?

 — Да, сеньорита.

 В этот момент вошла Мануэла. “Анита, сеньора зовет тебя. О чем
ты плачешь?”

Анита не ответила, но поставила сковороду и приготовилась идти наверх.

“ Она вполне может заплакать, ” сурово сказала Мануэла. “ Свечи нельзя купить
без денег.

“Что ты имеешь в виду, Мануэла?” - спросила Пэтти. “Я знаю, что Анита
ставила свечи святому Антонию, потому что она думает, что мы подозреваем ее в
краже сережек. Конечно, я знаю, они так и не нашли, и мы
не понимаю, как они могли быть Унесенные призраками, но у нас не взимается
никому”.

“ Уэсты, сеньорита, или цыгане. У цыган дурной глаз.
и кто знает? Кто знает? Если они заколдовали какую-то вещь, _нет средства от этого_,
но я не говорю, что эти серьги нельзя найти. Однажды я потеряла брошь, которую подарила мне мама. Я целый месяц искала её в
Я очень переживала, и однажды, когда я собиралась в церковь и брала в руки мантилью, я увидела, что брошь зацепилась за кружево и всё это время была там. Я рассказала об этом _падре_, и он сказал, что это справедливое наказание. Если бы я сразу пошла в церковь помолиться святому Антонию, я бы, наверное, сняла мантилью и обнаружила брошь. Я заслужила беспокойство, — сказал он.

Это натолкнуло Пэтти на мысль, и она поспешила в свою комнату, достала мантилью
из ящика, куда положила ее в тот день, когда сестра подарила ее
ей, и встряхнула. Совершенно точно из нее выпала одна из сережек.
Другая была найдена прилипшей к кружевным нитям из-за открытой филиграни.
 Собрав всё, Пэтти побежала в гостиную, где Анита, склонившись перед доньей Мартиной, рыдала, признаваясь в содеянном.


  «И вот, каждый раз, когда ты ходила на рынок, ты брала немного моих денег, чтобы купить свечи для святого Антония», — говорила донья Мартина.


  «Да, сеньора. Мне пришлось отдать все заработанное моя семья, и у меня не было
деньги. Свечи должны быть куплены. Что я могу сделать?”

“Но, девочка, разве ты не видишь, что это было воровство, и что это было хуже
взять вещь, чем быть заподозренной, когда ты невиновна?”

«Мне нужно было достать свечи, другого выхода не было», — повторила Анита сквозь слёзы.


«Серьги нашлись, — объявила Пэтти, поднимая их.
Они застряли в кружеве моей мантильи, и, когда я убрала её, серьги тоже исчезли. Они лежали на том же столе, помнишь?»

«О, сеньора! Сеньорита!» Анита вскочила на ноги и улыбнулась сквозь слёзы. — Значит, святой Антоний всё-таки нашёл их, и, должно быть, это произошло из-за свечей. О, я так рада.


— Но, Анита, это не отменяет того факта, что ты взяла мои деньги, — возразила донья Мартина.

“Но это было только ради свечей, сеньора, и вы сами видите, что
Святой Антоний...”

Донья Мартина остановила ее взмахом руки и повернулась к ней.
сестра. “Невозможно заставить ее понять”, - сказала она. “Вы может
спуститься вниз, Анита, но если еще хоть раз ты виноват приема даже так
как три копейки, что не твоя, я буду вас уволить сразу, ул.
Антония или Святого никого”.

«Но он всё-таки нашёл их», — пробормотала Анита и с воодушевлением вернулась к своей работе.


«Бесполезно пытаться привить им правильные стандарты в таких вопросах
— Вот так, — сказала донья Мартина, — и я полагаю, что девушка достаточно честна в других отношениях. Она очень расстроилась из-за того, что её могли заподозрить, а Мануэла рассказала мне о свечах и о том, что она сама удивляется, откуда у Аниты деньги на них. Пока серьги не найдены, я полагаю, что даже Мануэла не увидит ничего плохого в поступке Аниты. Я рада, что они не потерялись, Пэтти, и что ты нашла их таким необычным способом; это успокаивает нас всех.

«Я не позволю, чтобы они соседствовали с какими-то кружевными штучками»
заявила Пэтти. “Я положила их в коробочку и давать их Пердита как
скоро, как только смогу. Еще работаем над счетами, Тина?”

Ее сестра вздохнула. “Да, я должна сдерживать расходы, какими бы маленькими они ни были"
на самом деле, я должна стараться откладывать все, что могу, на крайний случай”.

“Бедняжка”. Пэтти прижалась щекой к волосам сестры. “И
если я должен принять ремонтом _palacio_ вы бы меня на
не меньше.”

“Не надо было так говорить”, - ответил на ее сестру, резко. “Как будто я могу быть счастлива
хотя бы на мгновение, зная, что ты пожертвовала собой. Это не так плохо, как
этого, Пэтти. Этого вполне достаточно для всех нас, и мы должны продолжать в том же духе.
этот дом останется таким же, была ты здесь или нет. Конечно, когда ты
не предъявляешь ни к кому требований в других направлениях, ты не должен чувствовать себя
ни перед кем обязанным ”.

“Я полагаю, что не должен, только мне неприятно видеть, как ты беспокоишься. Если мы продаем
старый дом, Тина, будут еще?”

— Скорее всего, нет, если только мы не сможем инвестировать эти деньги так, чтобы проценты приносили больше, чем арендная плата сейчас. Тебе не нужно об этом думать, дорогая.
 На самом деле мы живём гораздо скромнее, чем могли бы в любом другом месте, только я
я стремлюсь сделать лучше то, что мы можем отложить на черный день. Для Хуана
состояние здоровья кажется важным, и, более того, я испытываю своего рода
гордость от того, что вижу, насколько хорошо я могу справиться с наименьшими затратами ”.

“Могу ли я вам помочь?”

“Нет, я должен сделать это сам. Беги, алонг и не волнуйся.

Пэтти медленно спустилась вниз. Какая это была милая Тина и как
отвратительно она с ней обращалась, позволяя ей верить в вещи, которые
были не такими. “ Полагаю, когда-нибудь мне придется признаться, ” сказала она, “ но
если Пердита уедет в монастырь, а Томас в Америку, спешить некуда.
Кстати, интересно, когда вернется Томас?

Она остановилась, чтобы перекинуться парой слов с Мануэлой, которой не терпелось услышать больше
о находке потерянных сережек, а затем вышла в
сад. Она бродила по его тропинкам, не обращая внимания на жалобные крики Ба-Ба.
блеяние. Подойдя к двери часовни, она подергала за ручку и
обнаружила, что дверь открыта. Войдя внутрь, она увидела, что свечи перед святым Антонием
опустились в своих подсвечниках. Одна из них мигнула и погасла, пока она стояла и смотрела на неё.
— Интересно, — сказала она, обращаясь к фигуре перед ней, — можешь ли ты воскрешать друзей.
Мне кажется, свечи более эффективны, чем обливание водой; может, мне попробовать свечи? Она стояла и смотрела на угасающее пламя второй свечи, когда услышала, как за её спиной закрылась дверь и кто-то прошёл по каменному полу. Затем кто-то смущённо кашлянул.

— Это ты, Томас? — спросила Пэтти. — Вот, я же говорила, что не буду оглядываться, пока свеча не погаснет, и она почти погасла. Ну?

 — Это не Томас, мисс Пэтти, это я.
— О! Пэтти резко обернулась, и мерцающий огонёк свечи испустил последний вздох. — Ты? Это ты?

— Да, мне жаль, если ты разочарован, но я ничего не могу с собой поделать.
Роберт Лайл.

 — И я ничего не могу с собой поделать, ведь тебя так долго не было.
Как ты поживаешь?

 — Я вполне здоров, хотя тоже понимаю, что прошло много времени.
Я вернулся, потому что больше не мог оставаться в стороне.

— А ты не могла? Почему?

 — Потому что ты и твоя сестра — единственные родные мне люди на этой земле.


 Пэтти слегка напряглась. — Полагаю, ты пришёл попрощаться. Ты скоро возвращаешься в Англию?

 — Пока нет. Меня туда ничего не тянет. Мой кузен, Уолтер Стерлинг, живёт с моим дедушкой, и я им не нужен.

— А что с мисс Моффатт?

 — Её память была погребена, знаешь ли.

 — И не была воскрешена?

 — Нет.

 — Ты расскажешь мне о ней? Ты говорил, что когда-нибудь расскажешь. У неё светлые волосы? Она была похожа на серый день, я помню, но я хочу знать не об этом
не столько за то, какая она, сколько за то, кто она».

«Да, у неё довольно светлые волосы и голубые глаза. Как ты догадался? Она — та девушка, на которой мой дедушка хочет меня женить».

«А она этого хочет?»

«У неё нет причин этого хотеть. Мы дружим уже пару лет, и я оказывал ей знаки внимания, как и положено. Она богата и из хорошей семьи».

Пэтти вздёрнула подбородок. «Значит, у неё есть всё, что нужно. Когда мы можем вас поздравить?»

«О, но не слишком ли быстро вы торопитесь? Вы не забыли о похоронах?»

«Нет, я не забыл, но... она кажется мне идеальным выбором».

«Так говорит мой дедушка, но я так не считаю. Она не по моей воле, и я написал об этом. Она не будет искать себе женихов. Они сами придут толпами».

«А что, если...»

«Продолжай, пожалуйста».
«А что, если ты — её избранник? Что, если она считает себя той, кого ты выбрал?»

«Я не понимаю, как она могла так подумать».

“Ты пишешь ей?”

“Я написал однажды дружеское письмо, когда впервые уехал. Второе
письмо я уничтожил, не отправив. Я сказал своему дедушке, что,
хотя я ценю все, что он для меня сделал, в вопросах такого рода я
Я должен был руководствоваться собственным суждением и понять, что мисс Моффатт мне не подходит.
Я понял это с тех пор, как приехал в Испанию.

 — Я думала, что «разлука усиливает любовь»?

 — В некоторых случаях так и есть, могу сказать по собственному опыту.

 Почему Пэтти вдруг наклонилась вперёд и приложила палец к дымящемуся фитилю, хотя света было недостаточно, чтобы разглядеть румянец, вспыхнувший на её щеках? Она не сказала ни слова, но продолжала смотреть на святого Антония.

 «Я подумываю о том, чтобы поехать в Америку, в Штаты», — продолжил молодой человек
далее. “Если мой отец и не оставил мне состояния, то, по крайней мере, он оставил мне друзей и
родственников там, у которых доброе сердце и они искренни”.

“ Возможно, Томас уезжает в Америку, а Пердита - в монастырь. Полли
выходит замуж и ... о боже...

“ Но есть еще дон Фелипе.

“Да, но что с ним?”

“Вот именно. Что с ним?”

«В преклонном возрасте он стал очень легкомысленным и говорит о том, чтобы внести всевозможные изменения во _дворец_».

«Зачем?»

«Мы думаем, что он готовится к появлению молодой жены».

«И кто же она может быть?»

«Это может быть кто угодно, но есть причины, по которым мы подозреваем, что он
верит, что она будет вашей покорной слугой».

«О!» — резко вырвалось у него.

Это причинило ему боль, в этом Пэтти была уверена, а её нежное сердце не могло вынести вида страдающего человека. «Я не говорила, — нарушила она молчание, — что это была я. Я лишь сказала, что мы думаем, что он скорее рассчитывает на это, как ваш дедушка рассчитывал на мисс Моффатт, и с тем же результатом».

“ Я очень рад этому. ” Слова прозвучали просто. Затем, после паузы:
“ А Томас?

“ Я мог бы рассказать тебе истории о Томасе, но не должен. Он милый парень, и
Я его очень люблю, но, как я уже сказал, он уезжает в Америку и, возможно,
меня не будет два или три года».

 Роберт вздохнул с облегчением, и снова воцарилась тишина.

 «Как ты узнал, что я здесь?» — спросила Пэтти.

 «Когда я пришёл, я спросил о дамах. Донья Мартина была наверху, как мне сказали, а сеньорита Пэтти ушла в часовню, как только что сообщила Анита. Могу ли я присоединиться к ней там? Поэтому я пришёл и нашёл тебя».

«Ты скоро уезжаешь в Штаты?»

 «Я не знаю. Мои дела здесь почти завершены. Они не разочаровали меня и могут привести к чему-то подобному. Ходят слухи об английском синдикате, состоящем из тех же людей, которые могут
В итоге я устроился работать на несколько шахт на нашем Западе. Обо мне говорят в связи с этим, если всё получится, но это произойдёт не раньше чем через несколько месяцев; такие вещи требуют времени. Кроме этого, у меня нет особых перспектив, и я поеду в Кентукки или куда-нибудь ещё, в зависимости от обстоятельств.

 На этот раз Пэтти глубоко вздохнула, как будто довольная. — Ты зайдёшь к Тине? — спросила она. Впереди были часы, дни, а может, и недели, и не стоило торопиться, когда время не было в приоритете.

 Они покинули Сент-Энтони в темноте и поднялись к дому по верхнему пути
Донья Мартина закончила с отчётами и теперь гадала, где же Роберт. Анита рассказала ей о его приезде.




 ГЛАВА XVII

 Пэтти в замешательстве


 Опасаясь, что с серьгами может случиться что-то ещё, Пэтти решила на следующий день отнести их Пердите, которую она не видела с момента встречи на одиноком холме. Не было страха, что Роберт не зайдёт в гости,
поскольку Пэтти, боясь, что он подумает, будто она слишком сильно хочет его видеть, сказала, что её не будет дома допоздна.  Было чудесное спокойное утро
Утром, когда она отправилась в путь. Над горами висела голубая дымка,
небо на западе было золотисто-ясным, но над вершинами гор
клубился мягкий туман, который время от времени поднимался,
обнажая очертания хребта, тянувшегося до самого моря. Лето
почти закончилось, но воздух был всё ещё тёплым и благоуханным,
и не было никаких признаков приближающейся осени.

Оставив Ба-Ба блеять вслед за ней, а Гвидо — выглядывать из окна конюшни, девочка пошла пешком мимо сада по длинной извилистой тропинке, ведущей в гору.  Цыгане давно ушли.
Лишь почерневшие угли их костра свидетельствовали о том, что они когда-то были здесь.
Пока она шла, Пэтти размышляла над пророчеством цыганки.
Светловолосая женщина, должно быть, мисс Моффатт, к которой она больше не испытывала ревности.
С чего бы, ведь всё это в прошлом?  Хотя, возможно, дедушка всё-таки так разозлится, что Роберт не сможет ему противостоять. И всё же было приятно осознавать, что до сих пор не было никаких сентиментальных моментов в отношениях с «унылой девчонкой», как Пэтти стала её называть.
Что же касается остального, закончится ли всё так, как она хотела? На душе у неё было необычайно легко. Мир внезапно стал ярче, а её проблемы отошли на второй план. «Теперь я знаю, почему была несчастна, — сказала она себе, — но я не знала этого, пока не увидела его. На самом деле не знала, и именно поэтому я боялась увидеть его сегодня утром слишком рано. Я боялась, что он слишком быстро узнает то, что я только что узнала сама. Теперь я могу
понять, что чувствовала Пердита. Бедная Пердита, интересно, что ждёт её в будущем?


Она поднималась всё выше и выше, пока не увидела впереди маленькую
Она дошла до фермы и вдруг остановилась. Конечно же, это была лошадь дона Фелипе! И да, сам дон Фелипе стоял там и серьёзно разговаривал со старухой Каталиной. Конечно же, он отсчитывал деньги. Пэтти
закралась за изгородь и стала ждать. Она не будет вмешиваться. Она
останется там, где была, пока сделка не закончится. Что это значит?
Он покупает какую-то диковинку? Должно быть, это что-то очень ценное, потому что это был блеск золота, а это были банкноты, которые Каталина прятала. Почему
дон Фелипе вдруг так расщедрился? Внезапно её осенило.
Мелькнула мысль, что, возможно, это он воспитывал Пердиту и что именно Пердита была той, на ком он хотел жениться.

 На её лице появились ямочки. «Вот будет шутка, если это так», — пробормотала она. Затем она стала очень серьёзной. Бедная Пердита! Бедный Томас! Не поэтому ли Пердита не появлялась дома несколько дней? Неужели она скрыла часть своих проблем и поэтому выглядела такой отчаявшейся?
 Пэтти была озадачена.

 Она пряталась, пока дон Фелипе не сел на лошадь и не поехал рысью прочь.
Тогда она дождалась, пока поворот дороги скроет его из виду
прежде чем она выскользнула из комнаты и поднялась в дом. На её стук в дверь
откликнулась Каталина. Нет, Пердиты не было дома; она, наверное, ушла в
деревню или к _кура_. Каталина не знала, куда именно. Не могла бы
сеньорита зайти и подождать? Она, должно быть, устала после подъёма. Как поживают добрый доктор и его сеньора? Хвала святым, она, Каталина, была здорова, и ей не на что было жаловаться теперь, когда к ней вернулись глаза.


Но Пэтти не захотела остаться. Она попрощалась и ушла, не упомянув о планах на будущее Пердиты.
что она была свидетельницей визита дона Фелипе. По дороге домой
она строила догадки. Она знала, что Каталина жадная и что за
деньги она готова пойти на сделку с доном Фелипе. Более того,
какой триумф для её амбиций, если он женится на её внучке. У Пэтти
были все основания полагать, что девушка произвела на него сильное
впечатление. «И, наверное, это всё из-за меня», — с сожалением
сказала она. «Если бы я не нарядила
её в тот день, он бы всё равно её не заметил, но какой мужчина, старый или молодой, смог бы устоять перед такой красотой
такой, какой она была. Я никогда не видел никого прекраснее. Неудивительно, что он полностью
потерял голову. Бедный Томас! Бедная Пердита! Ибо, конечно, ей придется
выйти за него замуж, если на его стороне будут бабушка и кюра.
Необычные Пердита будет во главе этого старого _palacio_ и фантазии
удивление Томаса”.

Придя домой, она увидела, что сестра стоит у двери и смотрит вслед
фигуре, которая быстро удалялась по дороге. «Роберт был здесь, он только что ушёл».

«О!» Пэтти почувствовала горькое разочарование. Почему он не подождал ещё пять минут, ведь она сказала ему, что вернётся не раньше
позже утром? Если бы ему так не терпелось увидеться с ней, разве он не остался бы до её возвращения? Но она не хотела выдавать свои чувства сестре, поэтому сказала с напускным безразличием: «Кажется, он торопится. Ого! здесь не так прохладно, как можно было бы подумать. Я шла слишком быстро. Томас уже вернулся?»

 «Да, кажется, но он ещё не пришёл домой. Входи, Пэтти; или нет, давай пройдем в беседку. Я хочу с тобой поговорить.
Пэтти взглянула на сестру. В ее голосе звучала непривычная серьезность.
Сердце девушки забилось быстрее. Настал ли момент для откровений?
 И готова ли она к ним? Однако она не показала, что взволнована, и легко сказала:
«Я пошла отнести Пердите её серьги, но, похоже, с ними связана какая-то беда, потому что мне пришлось вернуть их, так как её не было дома. Я не хотела оставлять их, потому что не очень доверяю этой старой бабушке. Она сказала, что Пердиты нет дома».

«Да, я знаю, что это не так».

«А что, она была здесь?»

«Нет. Садись, Пэтти, и давай всё обсудим. Если я не ошибаюсь, здесь происходит что-то подозрительное».

Пэтти села на табурет напротив сестры, на то же место, где она сидела, когда донья Мартина заглянула к ним с Томасом в тот роковой день.
 «Что ты имеешь в виду?» — слабо спросила она.


 «Я имею в виду, что либо вы с Томасом водили меня за нос, либо мы обе сильно заблуждаемся. Эта хитрая, коварная девчонка!»


 «Тина, пожалуйста...»

— Я и забыл, что ты, возможно, не знаешь, бедняжка. Тогда я должен сказать тебе, ради твоего же блага, что сегодня утром я отправился навестить одну из пациенток Хуана и отнести ей немного бульона. Я срезал путь через лес
и вдруг увидела впереди Томаса и Пердиту. Они были так увлечены, что не заметили меня, и я сразу же повернула назад, так что, полагаю, меня никто не увидел, хотя я их точно узнала.
А потом, Пэтти, дорогая, ты оказалась права с самого начала. Он волк в овечьей шкуре. Она протянула руку и сжала ладонь сестры.
— Но лучше тебе узнать об этом, пока не стало слишком поздно. Он
обнял Пердиту, она положила голову ему на плечо и, судя по всему, плакала, пока он пытался её утешить. — Голос доньи Мартины задрожал.

Пэтти нервно отдёрнула руку. «Думаю, я могу это объяснить, — сказала она. — Кажется, я знаю, почему Пердита плакала». Затем она рассказала о том, что увидела тем утром, и о своих выводах. «Так что, видишь ли, — сказала она с лёгкой полуулыбкой, — это уладит любые разногласия между Томасом и Пердитой, и я полагаю, что они просто грустно прощались».

 Сестра удивлённо посмотрела на неё. — Но, Пэтти, — воскликнула она, — ты так спокойно к этому относишься. Неужели тебе всё равно, что Томас флиртует с вами обеими?


— Он не флиртует, Тина, дорогая. О, я знаю, что я грешница, но на самом деле
У нас с Томасом никогда не было тех милых встреч, о которых вы думаете.
 Весь мир мог бы услышать то, что мы хотели сказать, если бы это касалось только нас. В тот день, когда вы застали нас здесь, я только что пообещала поддержать его и Пердиту, которые влюблены друг в друга уже два года, а он просто выражал свою благодарность.
 А теперь подождите минутку, прежде чем что-то говорить. Они чувствовали, что не могут
оплакивать Хуана, который был так добр к ним обоим, и поэтому держали
этот роман в секрете. Ни один из них не был готов жениться
без согласия Хуана, и они бы даже расстались, но
я посоветовал им подождать и посмотреть, как будут развиваться события. Вы видите, что произошло, и вам следует их ужасно жалеть, а не винить. Нет ничего удивительного в том, что молодой человек, оставшийся совсем один, как был Томас, нашёл утешение в самой красивой девушке в округе или что она ответила ему взаимностью, и я думаю, что их следует пожалеть.

«Мне их действительно жаль. Но, Пэтти, разве ты хоть немного не была влюблена в Томаса?»

“Никогда, никогда. Мы отличные друзья, и все это происходило наедине.
мы разговаривали шепотом, потому что хотели обсудить.
все это, о чем я тебе рассказывал. Пердита-это дорогая и я
идеально противно, что она должна выйти замуж старую мумию”.

“Но ты только предположить, что.”

“Чтобы быть уверенным. И все же я думаю, что все указывает именно на это, не так ли?

— Должна признаться, что да. — Донья Мартина сидела молча, сложив руки на столе, с печальным выражением на красивом лице.
Вскоре она глубоко вздохнула. — Пэтти, — сказала она, — я не думала, что ты можешь так обманывать своего
Сестра. Я думаю, что эта часть огорчает меня больше, чем все остальное ”.

“О, я знаю, что я совершенный негодяй, но я не понимал этого, пока не оказался в самой гуще событий.
а потом мне не хотелось отступать от своего слова. Сначала
Я сделал это, только чтобы дразнить вас. Я думал, что это было такое удовольствие делать вид, что
Томас и я были поражены друг друга, но через некоторое время я получил
все глубже и глубже в дело. Я чувствовала себя такой виноватой, а ты был таким милым. Я понимаю, что я совершенно неблагодарная, и мне так же жаль себя, как и тебе. — На её глаза навернулись слёзы. — Это
Ты преподала мне урок, и я больше никогда не суну палец в такой пирог.
 Пожалуйста, скажи, что ты прощаешь меня, Тина, и что ты сожалеешь о
 Томасе и Пердите.

 — Я, конечно, прощаю тебя, Пэтти, хотя мне ужасно больно от того, что ты так поступила.
Но в целом я, кажется, даже рада, что это не Томас. Я старалась извлечь из этого максимум пользы и, надеюсь, приняла бы ситуацию с достоинством, но теперь, когда кажется вероятным, что Хуан скоро уедет отсюда, а Томас, скорее всего, отправится в Мексику, нам всё-таки придётся расстаться, и я рада этому
пусть моя сестра пока поживёт со мной, какой бы непослушной она ни была».

 «И ты сожалеешь, что не для неё будет обустраиваться этот великолепный _palacio_?»

 «Ни в малейшей степени. Я знаю, что ты думаешь по этому поводу». Она помолчала, а потом сказала: «Есть ещё кое-что, Пэтти, хотя теперь я понимаю, что ошибалась, думая, что ты можешь флиртовать с Томасом. А как же Роберт Лайл?» Боюсь, он слишком много о вас думает.
Пэтти опустила голову и стала нервно теребить свой носовой платок, складывая и разворачивая его на столе. — С чего ты это взял? — наконец смогла произнести она.

«Он только что был здесь, и из того, что он сказал, я понял, что он... неравнодушен... но, как он сказал, у него свой путь, и он не имеет права говорить. Он сказал, что со временем надеется стать достаточно обеспеченным, чтобы предложить свой дом женщине, на которой он хотел бы жениться.
 А пока, по его мнению, было бы бесчестно с его стороны стоять на пути более достойного мужчины или более благополучного брака, если кто-то сделает предложение. Значит, он должен хранить молчание».

«А потом?»

«А потом, — её сестра испытующе посмотрела на всё ещё опущенную голову, — о, Пэтти, я сказала ему, что это был Томас, и, боже мой, он
ты выглядела как влюблённая, и я испугался, что ты играешь с ним, а не с Томасом. Я был так одержим мыслью, что это Томас,
видишь ли, и подумал, что будет лучше отпустить его, не повидавшись с тобой, и вот... он ушёл.

 — Не совсем ушёл? Он вернётся, чтобы попрощаться со мной? Ты же не хочешь сказать, что он ушёл отсюда? Пэтти умоляюще протянула руки.

“Боюсь, что так. Он, кажется, лучше. Он вышел попрощаться и лучше
пожелания счастья”. Там было настоящее бедствие в Доньи Мартины
тона.

“ И он поедет в Англию, а у нее светлые волосы! ” воскликнула Пэтти
 «О, Тина, что ты наделала? Что ты наделала?»

 «Я не знала, дорогая. Я не знала. О, если бы ты только доверилась мне».
 «Я сама себе не доверяла и тоже ничего не знала до тех пор, пока он не вернулся». Иногда я была несчастна, но не знала почему.
А когда он вчера вошёл в часовню, я была так рада его видеть, как никого другого в своей жизни.
А потом — я знала, но думала, что он останется, и останется, и останется.
Это было похоже на прекрасный сон, от которого я не хотела просыпаться. Я думала — почти знала, что ему не всё равно, — но я
я хотела сохранить эту тайну при себе, пока... пока он сам не сказал. О,
Тина, только не говори, что он действительно ушёл. Не мог он уйти.
Ведь всего несколько минут назад я видела, как он шёл по дороге.
 — Я знаю, дорогая, но думаю, он хотел сегодня проверить, как всё устроено, потому что он сказал мне, что успеет на поезд, а я слышала, как он свистел, пока мы сидели здесь. Полагаю, он был готов к тому, что мог услышать от меня.


 Пэтти всё ещё протягивала дрожащую руку.  — Почему ты не сказала мне сразу — сразу?
 Она чувствовала, что могла бы броситься за ним, пойти дальше
крылья безумной тоски подхватили его, прежде чем он успел уйти.

 «Потому что, дорогая, как я тебе уже говорила, мне снился только он,
Томас, и я была так поглощена этим, как самым важным делом, что
я отложила всё остальное, пока не обсудила то, что было у меня на уме.
Однако, — утешительно добавила она, — я немедленно отправлю записку в _фонду_, на случай, если он всё ещё там. А теперь я пойду и напишу, чтобы Анита могла это забрать.


 — Он сказал, куда направляется? — спросила Пэтти, поднимая голову, которую она уронила на руки.

— Нет. Он сказал, что напишет мне, когда будет в состоянии это сделать, бедняжка.

 — Не надо, не надо, — взмолилась Пэтти. — Ты не виновата, Тина, это всё моя вина, вся, вся. Я вела себя как идиотка на протяжении всего этого времени. Я была глупой, бестолковой, неблагодарной стервой и ни с кем не была честна.

— Кроме Томаса и Пердиты, дорогая моя, и ты была слишком верна им. В конце концов, если подумать, я единственный, с кем ты была не совсем искренна, ведь теперь я знаю о Томасе. Я не вижу, чтобы ты была неверна кому-то, кроме своей злобной сестры.

— Ты не злишься, ты прелесть, ты лучшая сестра на свете.
Это я во всём виновата и теперь за это наказана.
Она снова опустила голову.

 Сестра наклонилась и ласково провела рукой по её тёмным волосам.
— Я сейчас пойду и отправлю записку, дорогая, и если он ещё не уехал, мы скоро всё уладим. Тебе настолько не всё равно, что ты готова ждать, возможно, годами, Пэтти, дорогая?

 «Я бы ждала его годами, да, всю жизнь.  Я молода, и у меня есть ты, Тина.  О, держи меня поближе к себе.  Я так несчастна!  Я так
несчастный! Как кто-то может вдруг стать таким несчастным?

“ Это не безвозвратно, дорогая. Ее сестра опустилась рядом с ней на колени. “Я
можете написать в Англии, мы знаем, где живет дед, и я буду
отправить письмо там рассказывать мою ошибку”.

“О, но ты не должен ... ты не должен говорить, что для меня это имеет какое-то значение; я
этого не вынесу”.

«Дорогая сестрёнка, доверься мне. Я всё устрою так, что он поймёт, что это не Томас, и этого будет достаточно».


Получив это утешение и надежду на то, что молодой человек действительно мог не уйти, Пэтти успокоилась, но продолжала сидеть в
Она осталась одна в беседке, пока её сестра ходила отправлять записку.
Она слышала, как Анита вышла, и знала, что пройдёт ещё около часа, прежде чем та вернётся, но всё равно сидела и ждала.
Спустя долгое время она услышала шаги сестры, хотя и не смела надеяться, но... ах, если бы это было так!


Донья Мартина тихо вошла и положила руку на склоненную голову. “Я так
наболело хочу сказать тебе, милая девочка, но он уже ушел.”

“Я знал это, я знал это”, - пробормотала Пэтти.

“Пришел Томас, и он выглядит таким же несчастным, как и ты. О, бедняжка
дети, бедные вы дети, все вы такие несчастные. Я думаю, дорогая, если
ты подумаешь, то положение Томаса и Пердиты намного хуже, чем
твое, потому что их положение безнадежно, а твое - нет.

“Мы не знаем, что” вернулась Пэтти, чьи мысли были очень
занят. “Он может идти прямо и жениться на Мисс Моффат”.

“А кто она?”

“ Девушка, на которой его дедушка хочет, чтобы он женился.

«О, я не знал о ней. Тогда я не должен медлить с письмом к нему.
Я найду повод сделать это сегодня вечером и обязательно
напишу своё имя и адрес на конверте».
Она так и сделала, и прошло довольно много времени, прежде чем можно было ожидать ответа.
Но ответа не последовало; вместо этого письмо вернули с пометкой «Адрес неизвестен».


 Тем временем Пердита уехала в Льянес, чтобы провести там пару недель, пока ей готовили гардероб.
 Пэтти видела её только один раз, когда та пришла попрощаться. Обе с тяжёлым сердцем смотрели друг на друга.
Каждая была настолько поглощена своей печалью, что не могла
вымолвить ни слова, кроме общих фраз.  Пэтти отдала серьги в
качестве прощального подарка; Пердита принесла в знак прощания
вышивка. Итак, они расстались, и кто мог сказать, какой поворот судьбы
сведет их снова?




 ГЛАВА XVIII

 ОЖИДАНИЕ


Вскоре после вылета Пердита, что Томас тоже покинул дом
чтобы занять позицию в Мексике, которые были за ним закреплены некоторые
друзей своего брата, и с его уходом Пэтти чувствовала, что она был
потерял ее прошлой юной собеседницы. Они быстро подружились и стали товарищами.
После полного исчезновения Роберта Лайла и Пердиты дон Хуан и его жена иногда перешёптывались
другая, что, возможно, в конце концов, брат одной и сестра другой
найдут утешение в зрелой привязанности в грядущие годы. «Так редко женятся на первой любви, — заметила донья Мартина, — а они все так молоды, конечно, они одумаются, тем более что они так далеко от тех, к кому испытывают привязанность».
Тем не менее она написала своему дяде Генри Беквиту и спросила, нет ли каких-нибудь новостей о Роберте Лайле.
Со временем она получила ответ, что, по последним данным, он собирается отправиться в Южную Африку с
группа англичан, и с тех пор о нём ничего не было слышно.

Южная Африка! Для Пэтти это было всё равно что на другом конце света.
Её больше нельзя было назвать Весёлой леди, хотя её природная жизнерадостность часто брала верх, но лицо её стало более задумчивым, девичья округлость исчезла, а в выражении прекрасных глаз читалось осознание реальности женской доли. Она проводила много времени в маленькой часовне, где они с Робертом в последний раз встретились.
Она сидела там перед статуей святого Антония, погрузившись в мечты.
Если бы только она не пошла в то утро к Пердите с серьгами.
 Такая мелочь может изменить всю жизнь. «Чуть больше, и вот уже...» Когда её мысли блуждали по одному и тому же кругу, сводя её с ума, она вставала и шла к Гвидо, которого в эти дни баловали как никогда. Он стал таким гладким и упитанным, что его прежний хозяин ни за что бы его не узнал. И действительно, в своей новой красивой сбруе и с новыми утяжелителями Пэтти с удовольствием продемонстрировал его дону Фелипе, который едва мог
Я думаю, что это и есть тот самый несчастный, лохматый зверёк, на котором ездил нищий. «Так что, как видишь, — сказала Пэтти, — в конце концов, это была отличная сделка», — и дон Фелипе был вынужден, пусть и неохотно, признать этот факт.

 Старый дон приходил часто, обычно с пачкой рисунков под мышкой. Они были широко распространены и часто обсуждались, поскольку представляли собой планы по переделке или украшению. Пэтти живо интересовалась ими, хотя и испытывала сильную симпатию к Пердите, которая была одинока и тосковала по дому в Мадриде, ведь она уехала так далеко.

“Эта комната была бы очаровательна в розовых тонах”, - сказала Пэтти однажды, когда
они с доном Фелипе обсуждали кое-какие планы. “Она бы выглядела
очаровательно на таком фоне с ее волосами и глазами”.

Старый дон бросил на нее подозрительный взгляд своих острых глаз.

“О, тебе не нужно думать, что ты нас всех так сильно удивишь”,
Пэтти продолжила, и прежнее озорство вернулось на ее лицо. — У меня есть веские основания полагать, что наша подруга Пердита однажды украсит собой ваш _palacio_.


 — И почему же?  Мужчина опустил взгляд и нервно теребил край бумаги, которую держал в руках.

— Ну, во-первых, я видел, что вы были очень впечатлены в тот день, когда я представил вам сеньориту Гонсалес, а во-вторых, я случайно увидел вас однажды, когда вы беседовали с её бабушкой, а потом, когда стало ясно, что вы готовите свой дом к приёму молодой жены, сделать выводы было несложно, не так ли?

 Дон Фелипе улыбнулся. — Что ж, ты должен признать, что у меня хороший вкус, — заметил он.


 — Превосходно; я никогда не видел более красивой девушки, и она так же хороша, как и прелестна.

— Я верю в это, иначе... но теперь, когда вы так ловко всё уладили, вы должны позволить мне поблагодарить вас за оказанную ей милость и за то, что вы позволили мне познакомиться с красотой и добродетелями будущей хозяйки моего дома. Я хочу попросить вас ещё об одном: сохраните мою тайну до тех пор, пока я не буду готов обнародовать её. Это моя маленькая прихоть — сделать сюрприз моим друзьям.

«Ты ведь не против, что моя сестра в курсе, не так ли? Она уже что-то подозревает».

“ Нет, потому что я уверена, что вы обе благородные леди, которые умеют быть сдержанными
а также молчать” когда того требуют обстоятельства.

“ Вы можете положиться на нас, дон Фелипе, ” спокойно ответила Пэтти. Бедняжка
Пердита, чтобы больше не было никаких сомнений, и бедный Томас!

Когда дон Фелипе забрал свои документы и карета увезла его.
Пэтти разыскала свою сестру. “ Это чистая правда, Тина, - сказала она. “ Не надо
Фелипе признался, что готовит дом для Пердиты, но взял с меня обещание хранить это в тайне. Или, по крайней мере, он сказал, что ты тоже можешь знать, но он доверил нам не рассказывать никому. Он действительно
это очень мило с моей стороны, и если бы не Томас, я бы чувствовал, что
В конце концов, Пердиту не стоит жалеть, потому что, с ее точки зрения, она
составит отличную партию ”.

“Да, в этом нет сомнений, и, конечно, мы можем понять
он не хочет, чтобы об этом заговорили в провинции, как это было бы в случае с
. Я вполне уважаю его желание сохранить это в секрете. Однако я удивлён, что он тратит всё это на свой дом для невесты, которая не привыкла к такому великолепию.

 — Думаю, именно поэтому он и хочет ослепить её и подыграть ей.
характер короля Кофетуа. Кроме того, я думаю, ему понравится видеть её красоту в подобающей обстановке; у него не такой уж безвкусный вкус, у этого старого дона.


— Полагаю, он поделился с нами своими секретами, потому что знает, что мы мало с кем знакомы и что, будучи двумя иностранцами, мы вряд ли будем болтать об этом за границей.
— Скорее всего, так и есть, но я думаю, что он по-своему нас любит.

«Думаю, ты ему очень нравилась и, возможно, до сих пор нравишься в каком-то смысле.
Я уверен, что только Пердита могла так с тобой поступить».

Пэтти рассмеялась. “Ну, теперь уже слишком поздно о чем-либо сожалеть, не так ли? Я
сама бы неплохо выглядела в этой комнате розового цвета. Тина, ” продолжила она.
после паузы, - предположим, он или Каталина умрут до того, как
по истечении двух лет никто не сможет заставить ее выйти за него замуж, за Томаса
сказал мне, что она поклялась, что никогда, никогда не согласится добровольно,
и что она будет верна ему.

“ Значит, она знает?

“ Она подозревает, или, по крайней мере, сначала только подозревала. Дон Фелипе был
в доме два или три раза, разговаривал с ней как один на один.
Он намекал на интимную связь и на прощание подарил ей красивое украшение, так что, как видите, ей пришлось поверить в это, хотя она всё это время цеплялась за мысль, что всё это для неё делает её отец из Южной Америки. Её бабушка настаивала на том, чтобы она принимала все предложения дона  Фелипе, и однажды очень разозлилась и пригрозила рассказать обо всём _куре_, когда Пердита стала протестовать. Она всё ещё верит, что её отец может стать той единственной надеждой, на которую она может положиться, чтобы сбежать.
Но она не знает, где он, а бабушка готова перевернуть небо и землю, чтобы
Я не вижу особых шансов на то, что этот брак состоится.
Томас рассказал мне обо всём этом. Тина, если что-то из этого произойдёт, согласится ли Хуан принять Пердиту? — спросила девушка после паузы.


— О, моя дорогая, я не знаю. Он был очень расстроен, когда впервые услышал об этом романе,
но, поскольку всё сложилось именно так, он почти не упоминал об этом,
да и, по правде говоря, в этом не было необходимости.
«Два года — они влюблены друг в друга уже два года», — задумчиво сказала
Пэтти.«Откуда ты знаешь?»«О, они мне всё рассказали. Это случилось после смерти его матери.Томас был одинок и какое-то время чувствовал себя неважно. Пердита приходила к его экономке с посланиями от своей бабушки, а однажды, когда старая экономка заболела, Пердита осталась, чтобы помочь ей, и так они познакомились поближе, и так всё началось.
Потом он иногда, как бы случайно, проходил мимо неё, или
они встречались на дороге, когда он шёл навестить отца Игнасио,
и через некоторое время они стали встречаться всё чаще и чаще, а потом однажды _ваккеро_, проходивший мимо, сказал что-то неуместное в адрес Пердиты, и Томас пришёл в ярость.
Именно тогда они поняли, как сильно они друг друга любят, и
после этого стали тайно встречаться, потому что не хотели, чтобы кто-то о них говорил. Томас считал, что репутация Пердиты не должна пострадать,
хотя всё время твердил, что они должны пожениться как можно скорее.
Без сомнения, они бы так и сделали, если бы мы все не появились на сцене. Бедняжки, как же они, должно быть, несчастны».
«Жаль, очень жаль, — медленно произнесла донья Мартина. — Вот что
это происходит из-за того, что ты закрываешься от товарищей своего класса. Если бы Томас встречал девушек соответствующего типа, он избежал бы этой прискорбной привязанности.”
“Но бедный мальчик, он не мог с собой поделать. Он не мог оставить его
мать, когда она нуждалась в нем, и был единственным ребенком оставила ее.”
“ Я знаю, знаю, ” поспешно перебила донья Мартина. - Я не виню его.
Пэтти. Я лишь хочу сказать, что это было досадно».
 «И я уверена, — продолжила Пэтти, — что если Пердита достаточно хороша для дона  Фелипе, то она должна быть достаточно хороша и для Томаса».

— Мы не будем это обсуждать, — сказала донья Мартина. — Мне жаль, что Томас всё ещё так несчастен. Я не сомневаюсь, что бедняга скучает по дому, но, боюсь, тут ничего не поделаешь.
Она была слишком тактична, чтобы предположить, что они,
вероятно, оправится от своего нынешнего несчастья, что они оба
слишком молоды, чтобы долго горевать, ведь она знала, что Пэтти,
по крайней мере, всё ещё тяжело на душе. Она с нежностью посмотрела на девушку, которая сидела, безвольно сложив руки на коленях. «Бедняжка, — подумала она.— Я бы хотела помочь ей, но нет целителя лучше, чем Время». «Может,Ты пойдёшь на свадьбу Полетт? — спросила она наконец.
 Пэтти покачала головой. — Нет, мне это не доставит удовольствия, к тому же я хочу быть с тобой на Рождество. Мы уже два года не встречали его вместе.
 — Тогда мы должны постараться провести его как можно веселее. Не смотри так безнадежно, дорогая. Вы знаете, что это не невозможно, что мы слышим
в любой день с дядей Генри чье-то местонахождение. Он должен написать, чтобы его друзей на Рождество, так что не падай духом”.
“Южная Африка кажется чем-то запредельным, ” ответила Патти, - и
кроме того, есть мисс Моффат; это худшая часть всего этого. Если он
— Если он обратится к ней, этому придёт конец.
 — Да, но мы пришли к выводу, что он, должно быть, был очень твёрд в своих намерениях, иначе его дед не поссорился бы с ним.  Мы знаем, что они не могли быть в хороших отношениях, иначе моё письмо не вернули бы в таком виде.
«Я уже бесчисленное количество раз это пересказывала, — устало ответила Пэтти, — но всё равно есть вероятность, что он помирится с дедушкой именно на этом основании. В этом-то и проблема, и когда мы наконец об этом услышим, будет уже слишком поздно».
На это нечего было сказать, кроме: «Но, может быть, это не так. Давай посмотрим на светлую сторону и подождём».
 «Я жду. Я жду. Мне кажется, что я буду ждать до тех пор, пока не состарюсь и не измучаюсь от всего этого», — ответила Пэтти с внезапным порывом страсти.

 «Ты слишком много времени проводишь в одиночестве», — заявила её сестра. «Я полностью согласен с Хуаном в том, что лучше всего было бы перезимовать в Париже. Это может обойтись немного дороже, но я думаю, что так будет лучше для вас обоих. Он становится беспокойным, а что касается тебя, то эти одинокие прогулки и поездки совсем не для тебя».
— Я бы правда предпочла не ехать, — ответила Пэтти. — Я не могу взять с собой ни Гвидо, ни часовню, а они меня так успокаивают.
Её сестра покачала головой. Должно быть, девушка действительно была в подавленном состоянии, раз эти две вещи были для неё единственным утешением, и она как никогда была полна решимости что-то изменить.
Итак, они отправились в Париж, и если его весёлые сцены не полностью удовлетворили желания Пэтти, то, по крайней мере, пробудили в ней более здоровый образ мыслей.
К ней вернулся румянец, а тени под глазами стали менее заметными.
По пути они остановились в Пуатье, чтобы повидаться с Полетт, которая, болтливая и важная, была поглощена предстоящим бракосочетанием и с большим удовольствием демонстрировала своё приданое. Она умоляла
 Пэтти остаться, но её отказ не вызвал особого разочарования,
поскольку главным делом для Полетт были её собственные дела, и никто, кроме её жениха, не имел права вмешиваться в её жизнь. Он казался приятным, заурядным человеком, типичным буржуа, но обожающим свою очаровательную маленькую невесту, в которой он видел все красоты и добродетели женского пола. Поиск подходящей квартиры поначалу был для неё делом интересным,
и Пэтти не могла не проявлять к нему некоторого интереса, но когда решение было наконец принято, обустройство и знакомство с окрестностями
отвлекли её от чисто личных забот.
 Пожалуй, самым интересным событием зимы стала встреча с
английской девушкой, которая знала тихую мисс Моффатт и встречалась с
Робертом Лайлом. К своему удовлетворению, Пэтти узнала, что о помолвке не было объявлено.
А то, что она когда-нибудь состоится, — это уже другой вопрос
— Я так и предполагала, — сказала Элис Брейнерд. — У Беатрис несколько поклонников, а ты знаешь, что «с глаз долой — из сердца вон», и не раз это доказывала.Если в последнем замечании и была доля неловкости, то другая информация перевесила её, так что Пэтти была не так несчастна, как раньше.
Время от времени приходили новости из Кентукки, и иногда в них упоминался Роберт, но о его местонахождении больше ничего не было известно.
Пэтти по-прежнему пребывала в неведении.
 Англичанка Элис Брейнерд училась в художественной школе
куда донья Мартина иногда ходила, чтобы попрактиковаться в акварели, что у нее получалось довольно хорошо
и что она очень любила. Она часто приводила мисс
Брейнерд ДОМА за чашкой чая, и это было таким образом, что
все они стали хорошими друзьями. Алиса Брейнерд пришли в один день с ней
очерковая книга, в которой ей было делать карандашный рисунок на
днем классе по рисованию.Петти взял книгу и стал искать его. — Кто это? — спросила она, остановившись перед робкой на вид девушкой с гладкими волосами и добрыми глазами.— О, это Беатрис Моффатт. Я тебе её не показывал? Она не очень хороша. Пэтти долго и внимательно рассматривала лицо. «Кажется, она очень хорошая», — наконец сказала она.
 «Она хорошая, очень набожная, знаешь ли, очень нежная, но при этом может быть такой же упрямой, как и любой другой. Такие кроткие люди часто бывают упрямыми. Я не верю, что у Би есть враги, но она может быть самым раздражающим человеком из всех, кого я когда-либо встречал.
— Да? Пэтти перевернула страницу, и вдруг её лицо залилось румянцем. Она поспешно закрыла книгу и подошла к окну. — Ти
«От этого так и согреешься», — заметила она наконец. И всё же какая-то непреодолимая сила заставила её вернуться к книге. Теперь, когда она была предупреждена, она могла продолжить осмотр, что она и сделала, неторопливо вернувшись к странице, которая так взволновала её, и пытаясь понять, кто это или что это может быть. «Кто это?» — наконец спросила она, бросив, казалось бы, равнодушный взгляд на рисунок мужчины в норфолкском пиджаке с клюшкой для гольфа в руке.— О, разве ты не узнаешь его? Это не очень хорошо характеризует мои способности к портретной живописи. Это Роб Лайл, — последовал ответ. — Я нарисовал его единственный раз, когда я его встретил. Он приехал к Моффаттам на неделю. в конце недели я был там ”.
“О, да, кажется, я узнаю это”, - беспечно сказала Пэтти,
протягивая книгу сестре. “Это неплохо, правда, Тина?”
Донья Мартина взяла книгу и уставилась на рисунок. Мисс Брейнерд
уловила характерную позу и выражение лица. — Это действительно
очень похоже, — заявила она, а затем, подняв глаза, увидела в глазах Пэтти мольбу, которую та не могла вынести. — Вам это небезразлично, мисс
Брейнерд? Я имею в виду, не могли бы вы мне его подарить? Я бы очень хотела получить рисунок Ваша работа, и вы знаете, что мы договорились когда-нибудь обменяться картинами.  «Как мило, что вам понравилось.  У меня есть работы, которые намного лучше», —— ответила мисс Брейнерд.

 «Что ж, видите ли, у этой картины есть два преимущества: это ваша работа, и это портрет друга, можно даже сказать, связующее звено.
Вы можете выбрать любую из этих картин в обмен», — и она открыла папку с собственными акварелями. “Я определенно получаю максимальную выгоду от сделки”, - настаивала мисс Брейнерд, переворачивая лежащие перед ней листы.
“Если вы так к этому относитесь, то я, конечно, нет”, - отвечает донья Мартина легонько. “ Тогда я могу это вырезать? Пэтти, у меня на столе лежит перочинный нож. вон там, на столе.
Пирожок принесла нож, как она сделала так, наклоняясь, чтобы дать сестре
плечо любящего ПАТ. - Милый, - прошептала она.
Донья Мартина улыбнулась в ответ. Она знала, как много значит для девочки этот маленький набросок, и в то же время не могла не сожалеть о своей поспешности, с которой она его забрала.  Однако она без колебаний отдала рисунок Пэтти после того, как мисс Брейнерд ушла, и получила такую благодарность, которая избавила её от всех сожалений по этому поводу.

Маленькая фотография была большим утешением для своей владелицы. Каким-то образом она словно приближала к ней Роберта; Африка уже не казалась таким нереальным местом, когда эти глаза смотрели прямо на неё из-под ровных бровей. Это были ясные голубые глаза, твёрдые и честные. «Я не верю, что это будет мисс Моффатт, — успокоила её страхи Пэтти, — а если это будет кто-то другой, то не скоро». Поэтому она взяла себя в руки и повесила картину на стену, где она служила утешением для неё ещё много дней.

О Пердите они так и не услышали. За стенами монастыря её держали в строгой изоляции.Как и следовало ожидать, ей не разрешалось общаться с подругами.
 Полетт отправилась в свадебное путешествие, безмятежная и торжествующая, в новом платье и очень довольная своим большим глупым мужем, который мог только стоять, улыбаться и восхищаться, но больше ничего не умел. После свадьбы следующим интересным событием стал переезд, и Полетт без умолку болтала об этом, пока все не вздохнули с облегчением, когда эта парочка уехала.  Сестрам было посвящено несколько дней
в монастыре, где Пэтти провела два года и где сестра Сесилия и остальные монахини уделяли ей много внимания. Спокойствие, царившее там, тронуло Пэтти, и она вернулась, чтобы встревожить свою сестру, сказав, что хотела бы стать монахиней, хотя следует отдать должное наброску мисс Брейнерд, который быстро разрушил эту мечту, и через двадцать четыре часа об этом уже никто не вспоминал.Так проходили зимние дни, не такие уж и неприятные, а порой даже весёлые,и с каждым днём сердце девушки наполнялось всё большей радостью, а будущее — новыми надеждами.  Иногда перед ней открывались грандиозные перспективы, и Воображение перенесло её за моря, на встречу, которая когда-нибудь может состояться.

 ГЛАВА XIX СЮРПРИЗ ОТ ДОНА ФЕЛИПЕ

 Весна в Париже, девушки с цветами на углах улиц, деревья, покрывающиеся листвой в парках, пробуждали ту тоску, которая приходит к молодым сердцам, полным страданий. Однажды, вернувшись с охапкой весенних цветов, Пэтти сказала: «Тина, разве мы не возвращаемся?» Подумай, как было бы чудесно
видеть цветущие яблони, наблюдать, как весенняя зелень
покрывает горы. Если мы не можем быть в Кентукки, то почему бы нам не быть в
Астурия?»«Хуан сегодня говорил то же самое. Ты правда хочешь поехать?
Разве Париж тебя не устраивает?»
«О нет, он никогда меня не устраивал. Ты же знаешь, я приехал только из чувства протеста, хотя Мне здесь понравилось, и я уверена, что здесь мне было лучше,но я хочу увидеть Гвидо, голубей и всех этих милых, добросердечных людей,даже дона Фелипе я бы не прочь увидеть, и я уверена, что нам будет о чём поговорить, когда нас отвезут во _дворец_,
чтобы мы увидели, что там происходит с точки зрения перемен. Жаль, что Томаса
с нами нет, — добавила она после паузы.
— Бедный мальчик, он, без сомнения, тоже этого хочет. Ты сегодня от него что-нибудь слышала, Пэтти?
 — Да, и он говорит, что мой испанский улучшается. Это была хорошая идея — переписываться с ним, потому что я уверена, что это помогло мне с языком, к тому же у меня появилось какое-то занятие. На этот раз я буду очень бойкой. Томас может написать вполне приличное письмо на английском, а иногда даже довольно остроумное. Я с нетерпением жду их получения».
 Её сестра улыбнулась. Весна возвращалась, и разве не должна была жизнь заиграть новыми красками? Кто знает, что может произойти, когда вернётся Томас? Может быть, они мы все поедем в Мексику до того, как закончатся эти два года, а близость — такой важный фактор в сердечных делах.
 — Чему ты так радуешься? — спросила Пэтти.
 — Радовалась ли я? Я думала о письме, о Томасе
и его английском, о двух-трёх словах, которые он знал, когда мы впервые встретились. Что ж, дорогая, я уверена, что Хуан будет только рад вернуться в родные края. Он говорит, что там ему работается лучше, и
я уверен, что его книга должна быть закончена до осени. Она слишком долго пылилась, и я знаю, что он не будет возражать против тишины
из страны». Пэтти пошла в свою комнату и начала с воодушевлением собирать кое-какие вещи, чтобы взять их с собой. Она даже напевала себе под нос какую-то мелодию и радовалась, радовалась, что скоро окажется на длинной _carretera_, среди пурпурных гор и голубого неба Испании, даже несмотря на скрипучие повозки для перевозки скота и страстные крики _ваккерос_. Было бы здорово увидеть маленького серого Гвидо и услышать его громкое блеяние, увидеть приветливую улыбку Мануэлы и услышать заезженные комплименты дона Фелипе.
 Ей было интересно, не упали ли капли воска со свечи на пол.
Святой Антоний по-прежнему лежал там, где упал в тот далёкий день, и
если зимние дожди и пробирались сквозь крышу старой часовни, то
 Всё это осталось таким же, каким она оставила это, когда неделю спустя приехала с сестрой и братом.  «По крайней мере, в Испании мало что меняется», — заметила она сестре, перегибаясь через перила балкона и бросая крошки голубям. «Здесь ещё несколько голубей, а виноградные лозы поднялись чуть выше. Полагаю,дон Фелипе не сменил ни одного зуба и не постригся. Он
приедет, как только узнает, что мы здесь”.
Но никакой дон Фелипе больше никогда не ездил верхом в ту сторону, потому что на следующий день после
их прибытия появился Дон Хуан с серьезным лицом. “Я слышал, сад
доклады наш друг, Дон Фелипе”, - проинформировал он, его жена и сестра.
“Он серьезно болен”.“О, дорогая, мне так жаль.” Пэтти говорила с искренним беспокойством. “Я действительно с нетерпением ждала его прихода сегодня”.
«Боюсь, он больше никогда не придёт», — сказал Дон Жуан.
«Неужели всё так плохо?» — спросила его жена.
«Всё очень серьёзно. Он впал в кому и находится в таком состоянии уже несколько часов».
На следующий день великий _palacio_ Фелипе Веласко лишился своего владельца.
 Работа осталась незавершённой там, где рабочие трудились над восстановлением старых комнат. Розовые, золотые и алые ткани лежали нетронутыми, а цветы, которые оплетали окна и балконы, заглядывали внутрь, чтобы увидеть неподвижную фигуру со свечами в изголовье и изножье.
 — А Пердита? — спросила Пэтти, глядя на сестру, когда дон Хуан, сообщивший им эту новость, оставил их наедине. — А что с Пердитой и Томасом?
 — Мы пока не можем об этом говорить, Пэтти, дорогая. — Её сестра печально покачала головой.
«Но разве я не могу написать Томасу? Письмо доходит до него так долго».
«Подожди немного, и мы сможем принять решение. Это сложная проблема,
дорогая, и мы не можем торопиться. Хуан слишком расстроен из-за потери друга, чтобы обсуждать что-то ещё».
Так что Пэтти пришлось уступить, хотя ей не терпелось рассказать новость.
Ей было очень жаль, что старый дон покинул их. Ей будет не хватать вида его кареты, едущей по дороге; ей будет не хватать его раскатистого смеха над какой-нибудь шуткой, сказанной ею или её братом.
Она гадала, кто будет жить в большом доме. Она понимала, что у него нет близких родственников, и предполагала, что дом будет заперт или в нём будут жить чужие люди. «Бедный старый дон Фелипе, — вздохнула она, — в конце концов, он не получил того, чего ожидал; а кто в этом мире получает то, чего хочет?» «Аве Мария, — сказала вошедшая Мануэла, — но похороны будут пышными». Она благочестиво перекрестилась. — Да упокоится его душа, но он был великим человеком, хоть и невысокого роста. Вы пойдёте, сеньорита?
 — Мои брат и сестра, конечно, пойдут, и, возможно, я тоже.
“Здесь это не пройдет”, - продолжила Мануэла. “Вы, наверное, не слышали,
”кто возьмет _oblada_".“И что это?” - с любопытством спросила Пэтти.
“О, конечно, вы должны знать, сеньорита. Это предложение мяса и питья”.
“И что с этим делается?” -“Его относят священнику после настоящих похорон, когда отслужена месса. Иногда сажают ветки, но кукурузу — никогда, потому что она не вырастет. Пэтти вопросительно посмотрела на него.
 — Вы, наверное, не знаете, что такое _макона_, сеньорита.  Под
тканью — две бутылки вина и кукуруза; ветки ничем не примечательны.
Затем Пэтти вспомнила, что видела в похоронных процессиях женщину, которая шла прямо за гробом и несла _макону_, или круглую корзину, покрытую белой тканью. По обеим сторонам корзины всегда торчали зелёные ветки, а два похожих на рога выступа поди тканью были бутылками с вином.
 «В _маконе_ в день похорон дона  Фелипе, без сомнения, будет и мясо», — продолжила Мануэла.— А кукуруза? Ты сказала, что она не вырастет, Мануэла. Почему? Женщина покачала головой. — Никто не знает, сеньорита, но это общеизвестный факт что кукуруза на _обладе_ никогда не взойдёт, если её посадить».
 На следующий день Пэтти довелось увидеть _обладу_ на похоронах старого идальго, но она не обратила на неё особого внимания, потому что, к удивлению всех присутствующих, главной плакальщицей была молодая женщина, закутанная в чёрное. «Это Пердита», — прошептала Пэтти своей сестре. «Я не могу ошибаться», — и её мысли были заняты скорее догадками,
чем словами священника.  Неужели дон Фелипе всё-таки женился на девушке?  Должно быть, он сделал это тайно, а потом отправил её обратно в
Она вернулась в монастырь, чтобы завершить обучение; другого объяснения не было. Хорошо, что Пэтти не написала письмо Томасу, хотя поначалу ей очень этого хотелось, ведь она не смогла бы сообщить ему все эти удивительные новости. Она продолжала думать об этом до конца службы, и, наконец, выйдя из церкви, она решила на следующий день разыскать Пердиту.
Она попыталась это сделать, но на маленькой ферме не было ни Пердиты, ни старой Каталины, а те, кто был, не могли или не хотели говорить, где они.
На следующий день, однако, пришел слуга с запиской, всего несколько
линии для пирожка. Она могла прийти в определенный день и час, если бы она была посылали? Записка была подписана “Пердита”. Не было никаких колебаний в
Принятие Пэтти, и она с нетерпением ждала сообщения. Это произошло
с прибытием из дворца кареты дона Фелипе, которая была послана за сеньоритой Пэтти.«Теперь мы всё узнаем», — с удовлетворением сказала донья Мартина, расставаясь с сестрой. «Мне не терпится услышать, что ты расскажешь, Пэтти, так что не задерживайся». Пэтти Она пообещала и уехала в приподнятом настроении. Пока она ехала по длинной аллее, её мысли вернулись на год назад, когда она впервые вошла в это место и была так торжественно встречена его владельцем. Как всё изменилось за год. Теперь у подножия лестницы стояла Пердита. Не крестьянская девушка,
Пердита, а высокая, величественная дама в глубоком трауре, которая тепло поприветствовала её, но так, как приветствуют равного.

 Работы в разных комнатах были приостановлены, но реставрация в большинстве из них была доведена до такой степени, что помещение приобрело совершенно иной вид,
чему Пэтти была несказанно рада. Пердита провела свою подругу через длинный анфилад комнат.В одной из комнат сидела старая Каталина, по-прежнему повязанная крестьянским чёрным платком.
 «Бабушка, это сеньорита Пэтти, ты её помнишь», — сказала Пердита.
Пэтти на мгновение остановилась, чтобы поздороваться со старухой, а затем её провели в соседнюю комнату. Дверь закрылась, и она осталась наедине с... Доньей  Пердитой Веласко де Гонсалес, не так ли?
Комната была одной из тех, что, как помнила Пэтти, обставил для неё дон Фелипе кроме “моя юная леди”, как он всегда говорил, обращаясь к
ней, и именно она, по предложению Пэтти, должна быть обита тканью
розового цвета. Стены и полы были отделаны, первые во французском стиле
гирляндами из роз, вторые из полированного дерева были покрыты
персидскими коврами мягких матовых тонов. Старая мебель осталась и
черные стропила.Пердита обратил пирожок на место у окна, который выходил тянется на горном пастбище. — Ты удивлена, что я здесь? — спросила она.
 — Не совсем, — призналась Пэтти. — После того, как я увидела тебя в
похороны. Конечно, Пердита, мы тогда удивились, потому что, хотя мы и знали, что ты в конце концов выйдешь замуж, мы не знали, что ты уже
Донья Пердита Веласко де Гонсалес».
 На губах Пердиты появилась загадочная улыбка. «Я не замужем, — сказала она, — но я сеньорита Пердита Веласко де Гонсалес».
— Что ты имеешь в виду? — в замешательстве спросила Пэтти, которой пока были незнакомы различия в испанских титулах.
 — Я имею в виду, — сказала Пердита, — что дон Фелипе был моим отцом.
 — Пердита!  Пэтти чуть не подпрыгнула от удивления.  — Как давно ты об этом знаешь? «Всего на несколько дней. Меня срочно вызвали домой.
Сёстры поспешили меня проводить, одна из них пошла со мной. Я отправилась к бабушке, которая была очень взволнована. „Твой отец очень болен, — сказала она. — Ты должна остаться здесь со мной, пока мы не узнаем, что будет дальше.” На следующий день дон Фелипе умер. Он был без сознания, и я его не видела, за что мне очень жаль. Тогда мне всё рассказала бабушка.
— Но она говорила, что твоего отца звали Педро Рамон.
— Она была права; его звали дон Педро Фелипе Рамон Веласко. Она боялась, что он не признает меня, но вчера адвокат открыл
Он составил завещание и оставил почти всё, что у него было, мне, своей дочери, Пердите. Есть кое-какие пожертвования в пользу церкви и одного или двух друзей. Я расскажу тебе об этом позже; но я его признанная дочь и наследница. Она гордо вскинула голову, затем её взгляд смягчился, и она протянула руки. — Расскажи мне о Томасе, и будут ли они теперь возражать?
 — О, Пердита, как они могут? О, моя дорогая, я так рад за тебя, так рад. И в конце концов, дон Фелипе смеялся в кулак, пока готовил свой сюрприз. Он признался, что это ради тебя он
получить его дом готов, и он просит нас сохранить это в тайне, какие из
конечно. Теперь я вспоминаю, что он никогда не называл тебя как-нибудь
но _mia se;orita_’. Каким умным он был, чтобы одурачить нас всех, бедный старый Дон Фелипе.
Пердита вздохнула. «Мне жаль, что он не дожил до того момента, когда я могла бы подарить ему любовь дочери. И всё же, мой дорогой друг, я думаю, что, если бы не ты, я бы никогда не попала в это поместье. Помнишь, как ты нарядил меня, а он был так поражён моим видом?»
«Да, я хорошо это помню, и мы решили, что это просто восхищение старика».
красивая девушка». «Дело было не только в этом; я явилась ему в образе моей матери, на которую, как говорят, я очень похожа. Он по-настоящему любил её и носил с собой её миниатюру до самой смерти. Я покажу её вам, и вы увидите, как я на неё похожа. Хотите узнать, как он женился на ней?» «Конечно, хочу».
«Она была крестьянской девушкой, как и я, и однажды он пришёл в дом моей бабушки, задержавшись из-за грозы и из-за того, что его лошадь охромела. Они приняли его, и моя мать угостила его лучшим, что у неё было»
 Дон Фелипе был уже немолод, ему было за пятьдесят, но он был очарован внешностью моей матери, её нежностью и скромностью. Он приходил снова и снова, всегда под каким-нибудь предлогом. Был один молодой человек, который хотел жениться на моей матери, и когда дон Фелипе узнал об этом, он обезумел от ревности. Никто никогда не перечил ему, и он был намерен заполучить такую прекрасную девушку, как моя мать. Он пришёл к моей бабушке и сказал, что если она согласится на тайный брак, то он увезёт её и её дочь в Париж и женится на моей матери
там; что он всегда будет любить её и относиться к ней по-доброму, но не может заставить себя признать её открыто. Если бы моя бабушка поклялась никогда не раскрывать эту тайну при его жизни, он бы позаботился о том, чтобы у неё всегда было достаточно денег и даже больше. Уговорить мою бабушку, которая видела в этом утешение до конца своих дней и могла разглядеть только выгоду в благородном браке с таким знатным человеком, было несложно.
Она поговорила с моей матерью, которая, похоже, не питала особых чувств ни к кому другому и была по-настоящему впечатлена благосклонностью дона Фелипе.  Так они отправились в Париж
и поженились. Моя бабушка поехала с ними, и после того, как церемония благополучно завершилась, она вернулась домой и рассказала соседям, что моя мать вышла замуж за некоего Пьера Раймона и живёт в Париже, так что больше об этом никто не вспоминал. Мои родители прожили в Париже год, и моя бабушка говорила, что дону Фелипе нравилось наряжать свою жену и любоваться ею в красивых одеждах, так что неудивительно, что он был так потрясён, когда увидел меня. В конце года моя мать умерла при родах.
 Отец обезумел от горя и отказывался даже смотреть на меня
Сначала он сказал моей бабушке, чтобы она забрала меня и никогда больше не показывалась ему на глаза.Поэтому она забрала меня к себе домой, и я вырос, как вы знаете, в маленьком _пуэбло_ на горе.
 — И он ни разу не видел тебя за все эти годы?
 — Он меня не знал. Моя бабушка очень привязалась ко мне и боялась, что, когда я вырасту, он может передумать и забрать меня у неё.
Поэтому она никогда не говорила ему, что я его дочь, в тех редких случаях, когда они виделись.Она убедила его, что я учусь в монастырской школе, за которую он платит.  Деньги, которые он ей давал, она хранила
«Она говорит, что это моё приданое, потому что боялась, что он оставит всё своё состояние церкви, и считала правильным, что я буду иметь всё, что она сможет сберечь из того, что он выделял на моё содержание».
«Какая романтическая история, — прокомментировала Пэтти. — Я никогда не думала, что встречу героиню, словно сошедшую со страниц книги. Однако я не понимаю, почему твой отец не узнал тебя раньше».
«Он был очень твёрд в своих убеждениях, как вы, возможно, помните, и как мне рассказывает моя бабушка. Он никогда не пытался увидеться со мной и не приближался ко мне все эти двадцать лет. Моя бабушка считает, что он боялся
Он не хотел привязываться ко мне, чтобы меня тоже не забрали у него, и поэтому решил, что будет лучше не пускать меня в свою жизнь. Однако, когда он увидел меня одетой как леди, ему показалось, как он сказал моей бабушке, что моя мать вернулась и что это она, которой он пренебрегал. Тогда он решил признать меня открыто. Он очень разозлился, когда узнал, что меня не отправили в монастырскую школу, где я, по его мнению, должна была находиться всё это время. Он обвинил мою бабушку в том, что она жестоко обманула его, притворившись, что это моё дитя
Брат моей матери, который жил с ней. Он сказал, что это позор — позволять его дочери работать в поле, а моя бабушка ответила, что это не больший позор, чем то, что он не заботился обо мне двадцать лет. И в конце концов они договорились, что меня отправят в школу и я научусь вести себя как подобает леди, чтобы, когда он заберёт меня домой, ему не было за меня стыдно. Я стала лучше, Пэтти? Я очень старалась».
 «О, Пердита, я думаю, ты от природы была леди, ведь кровь не обманешь».
И всё же я вижу, что тебе стало легче; ты стал более _savoir faire_,
и ты уже не ведёшь себя как ребёнок».
 «Мой отец в своём завещании указал, что в случае его смерти он хотел бы, чтобы улучшения продолжались в том же духе, в каком он их задумал, и поэтому они должны быть продолжены. Я так рад, что ты вернулся, потому что мне было бы одиноко в этом огромном доме. Мои старые соседи будут стесняться меня,
но ты всегда, всегда была добра ко мне и сделала меня своим товарищем,
так что у меня есть по крайней мере один друг моего круга. А Томас, ты
не рассказала мне о Томасе? Ах, Пэтти, ради него я радуюсь всему это.”
“Ему было хорошо, когда мы в последний раз слышали, хотя бедный мальчик, он был очень скучаю по дому. Ты что никогда не слышал от него вообще, Пердита?”
“ Нет, сеньорита, ” девушка на мгновение прибегла к старой фразе. “ Мне
в монастыре, как вы помните, не разрешалось получать письма.
“Я действительно помню, потому что в противном случае я бы сам написал тебе”.
«Как ты думаешь, он вернётся, Пэтти? Как ты думаешь, он будет прежним? Что он не позволит всему этому встать между нами? Он был готов принять меня в своё сердце, когда считал меня бедной и недостойной его. Не будет ли он слишком гордым теперь, когда я стала ему ровней?»
— О, Пердита, зачем ему это, если каждый из вас доказал другому искренность своих чувств. Почему бы тебе самой ему не написать?
 — Сеньорита, я боюсь. Не могу сказать почему, но боюсь. Может быть, он изменился, и тогда как же жаль, что я предложила себя тому, кому всё равно.
 — Я не верю, что он хоть немного изменился, и сегодня же вечером напишу ему сама.“Это как хороший друг, Вы были всегда, и” вернулся Пердита,
с благодарностью.
“Задумывались ли вы предсказание цыган, Пердита?” Пэтти спросила
после паузы. «Это сбылось или почти сбылось в твоём случае. Это очень странно, не так ли? По-моему, это просто невероятно. Откуда она могла знать?»

 «Я спросил у _cura_, и он сказал, что это не так странно и загадочно, как многое другое. Она, без сомнения, заметила меня мельком и, увидев меня в твоей компании, подумала, что я либо одет не по статусу, либо на самом деле одет не по статусу». Она, наверное, тоже когда-то видела меня с Томасом.
 Эти цыгане очень сообразительны, и она, возможно,Я знал, что мы интересны друг другу, поэтому было легко догадаться, что я поднимусь над крестьянской жизнью. Что касается смерти, то она приходит ко всем, и это был всего лишь случайный удар. Она так пристально смотрела на меня, что, думаю, по моему лицу поняла, когда пророчества стали близки к истине.
— Несомненно, это многое объясняет. Как и я, ну, я не
думаю, там было много тайной, это было легко видеть, я не был
испанец и _Inglesa_ придется пересечь воды. Что касается
остального ... Что ж, жизнь не закончена ”.
Было о чем еще поговорить, и две девушки провели несколько часов
Они так долго не виделись, что, когда Пэтти наконец вернулась домой, её сестра уже начала терять терпение из-за долгого отсутствия и с трудом сдерживала любопытство, пока Пэтти не оказалась в безопасности в доме.

 Однако, когда Пэтти рассказала свою историю, сестра воскликнула: «Что ж, я не удивлена, что ты не вернулась раньше.  С такой историей, которую тебе пришлось собрать по кусочкам, я не могу тебя винить.  Это как гром среди ясного неба». Какой сюрприз оставил нам в наследство дон Фелипе. Хуан
онемеет от изумления».«А Томас?»
«Ах, да, Томас. Вот и мой прекрасный замок для вас двоих, мои дорогие.
Раз уж он так преуспел в Мексике, я надеялась, что вы всё-таки сможете полюбить друг друга.
 — Мы любим друг друга, и если я не получу твой замок в Испании, у Томаса будет _palacio_, который ничуть не хуже.Конечно, теперь...  — О, конечно, теперь... — ответила её сестра.

 Глава XX. ТРИ ЖЕЛАНИЯ

Письмо Пэтти Томасу можно было бы и не писать, потому что за несколько дней до того, как оно дошло до адресата, молодой человек
Он направлялся домой. Дон Фелипе был слишком важной персоной в своём сообществе, чтобы не придать большого значения его смерти и романтическому и сенсационному появлению дочери, о существовании которой никто не подозревал.
А поскольку Томас получал еженедельную газету, печатавшуюся в Льянесе, он узнал об этих неожиданных событиях раньше, чем ему сообщили лично.
Была и ещё одна причина его внезапного возвращения: его выбрали для деловой поездки в родную страну в интересах фирмы, в которой он работал. До сих пор он не проявлял особого желания отвечать
Он принял это предложение, но, узнав о том, что дон Фелипе устранён с его пути,почувствовал, что готов свернуть горы, чтобы добраться до Пердиты, и
сразу же подал прошение с таким энтузиазмом, что ему разрешили
немедленно отправиться в Испанию для решения вопроса, который
вернёт его на родину.Тем временем в большом _palacio_ Пердита сидела и ждала. Пэтти, которая быстро приходила в себя, проводила с ней много времени, и её весёлый смех часто звучал в больших комнатах. Донья Мартина тоже часто приходила. Однажды дона Хуана и его жену вызвали к государю
официально признал Пердиту невестой своего брата, и теперь им оставалось только набраться терпения. Дон Фелипе преподнёс ещё один сюрприз в дополнение к первому, оставив дону Хуану все свои старинные реликвии и медали, а Пэтти — шкатулку с антикварными украшениями «в благодарность за её дружбу с моей дочерью». К этому добавилась сумма в сто _песет_ на покупку осла, «когда Гвидо перестанет быть полезным». Значит, у дона Фелипе была своя маленькая шутка на примете.Пэтти могла представить себе сухой смешок, который мог бы сопровождать написание этого абзаца.
День Сан-Хуана наступил и прошёл, но в этом году у окна Пэтти не было цветочных гирлянд, и этот день не привлёк особого внимания, если не считать пациентов дона Хуана, которые, как и прежде, приносили свои подношения; среди них был красивый серебряный подарок от Пердиты в «благодарную память о многочисленных добротах дона Хуана по отношению к ней и её семье». Это был первый поступок Пердиты в роли _гранд-дамы_, и все не сомневались, что ей это понравилось.В этом году не было _фиесты_, и не было слышно песни Сан-Хуана, которая звучала всё ближе и ближе, пока не оборвалась у двери.
Июньские дни подходили к концу, когда Пэтти однажды днём отправилась в путь одна. Накануне она виделась с Пердитой, и они обсуждали фрески и обивку. Рабочие вернулись, и Пердита была занята тем, что отдавала приказы и следила за выполнением планов своего отца. Она научилась очень хорошо управлять делами и казалась намного старше своих лет. Монахини не зря потратили время.
Вместо наивной деревенской девушки появилась уверенная в себе, деятельная женщина.«Я скучаю по маленькой крестьянке, — сказала себе Пэтти, — но теперь я чувствую себя лучше как будто у меня есть друг, с которым я на равных. Томас поймёт, что с его стороны нет никакой снисходительности. Она улыбнулась.— Я бы хотела увидеть эту встречу. Она медленно шла по дороге. Вот то место,
где она видела, как нищий бьёт своего осла. Бедный старый дон Фелипе,
как она возмущалась из-за него в тот день, и с того момента, как
Роберт проявил такую щедрость, что, как ей казалось, это усилило её тёплые чувства к нему. Она глубоко вздохнула. «Полагаю, терпение — это
прекрасная добродетель, но, боже мой, я сомневаюсь, что от него есть хоть какая-то польза
примени его. Где он? Где он? Почему он не возвращается? Зачем ему возвращаться, если он не знает, а как он может знать? Полагаю, есть люди, которые бросают вызов судьбе и делают что-то, чтобы изменить ход событий. Что я могу сделать? Дайте-ка подумать. Я мог бы написать Алисе
Брейнерд, расскажи ей историю Пердиты, подчеркнув тот факт, что она должна выйти замуж за Томаса. Я мог бы сказать, что если бы ей когда-нибудь довелось встретиться с Робертом Лайлом, то она могла бы рассказать ему эту историю, потому что ему было бы интересно, ведь он знал их обоих. Я мог бы сделать это без малейшего ущерба для себя
себя. Тогда я могла бы написать тёте Мэг, а не дяде Генри, мужчины никогда не придают большого значения таким вещам, но я могла бы написать тёте Мэг
и сказать ей то же самое. Думаю, я так и сделаю. Он сказал, что
когда-нибудь вернётся в свой старый дом и к своим родственникам в Кентукки. О, если бы мы только могли поехать, если бы мы только могли быть там, когда он приедет. Может быть, если я сосредоточусь на этом, что-нибудь произойдёт; это должно произойти, должно. Я сделаю это.
Я скажу Тине, что должен вернуться в Кентукки, к дяде Генри, и остаться там, пока не выясню что-нибудь.  Как можно так сильно переживать за
человек, которого, в конце концов, знаешь так недолго? Но так уж устроены эти вещи: они падают с неба или вырастают за одну ночь».

 Она пошла дальше по тропинке к уединённому месту, где Богоматерь Милосердная смотрела из-за железной решётки на зелёные ветви и журчащий ручей. Под навесом маленькой веранды Пэтти нашла старое каменное сиденье, на котором они сидели в тот день, когда привели Гвидо, чтобы его благословили. Год? Неужели это было меньше года назад? Они видели, как Пердита стояла на коленях. Что ж, если только судьба не вмешается сейчас самым жестоким образом
Пердита получила бы то, о чём молилась. И три желания.
_инксанос_ хранил роковое молчание. «Они, очевидно, не понимают
английского», — сказала Пэтти, внезапно улыбнувшись. «Думаю, я
прогуляюсь до морских пещер, — сказала она, вставая со скамьи. — Я
сказала Тине, что могу. Сегодня там будет чудесно».

Она пошла по тропинке, ведущей через лес к
_плайе_. «Кажется, я совершаю своего рода паломничество или _romeria_ в одиночку, — думала она. — Вот здесь я споткнулась, и он поддержал меня за руку. О, какие же мы, смертные, глупцы
Почему я не позволила ему пойти со мной домой той ночью? Почему я была так против? Думаю, я боялась самой себя. Мне было страшно от мысли о том, куда я плыву. Я начала понимать. Она пересекла широкую полосу галечного берега и вошла в пещеру, где были спрятаны желания. Это место было хорошо заметно по белому шву в скале. Волны многих зимних морей уже давно проникли в расщелины пещер, и она едва ли надеялась найти хоть какие-то следы бумаг, но они были аккуратно спрятаны в небольшой нише, и на них
Подняв камень, под которым они были спрятаны, она нашла их — четыре сложенных листка бумаги, влажных от солёной воды, но всё ещё целых. Тот, что лежал сверху, она узнала как свой, потому что помнила, как со смехом сказала, что её листок будет первым, который найдут _инксаны_. Она осторожно взяла его и развернула, стоя там в отчаянии от жалости к девушке, которая так легкомысленно выбросила подарки, принесённые гениями. «В ту самую ночь, если бы я задумалась, это могло бы сбыться, по крайней мере частично. Думаю, я верну его ему; мне бы этого хотелось подумать только, что они были в компании.Она подошла к расщелине, но как только она собиралась спрятать ее
бумаги снова захрустела галька, потом вдруг след арестован. Она обернулась.
“Счастливая леди!”
Бумага, которую она держала, упала на землю. Краска сошла со щек
девушки. Она не могла говорить. _инксанос_ был за работой.
Вот и подарок.Мужчина сделал шаг вперёд. «Счастливая леди», — повторил Роберт.Её губы задрожали. От внезапного прилива радости она была на грани слёз, но собралась с силами и пошла вперёд. «Я очень счастливая леди»,
— Рада тебя видеть, — сказала она.  Как ты меня нашёл?
 — Твоя сестра сказала, что ты, возможно, здесь.
 — А ты откуда, из Южной Африки?  Мы слышали, что ты туда уехал.
 — Нет, я приехал из Южной Америки.  Я собирался в Южную  Африку, но планы внезапно изменились, и я поехал в Южную Америку.  Что ты здесь делаешь?  Ждёшь _инксанос_? В его голосе звучала ликующая радость.
[Иллюстрация: «‘РАДА ЗА ВАС!’»]
«Не совсем. Я хотел проверить, на месте ли ещё те бумаги с желаниями».
«И они были на месте?»“ Да, немного хуже из-за сырости. Вот мой. Она указала на газету, лежавшую у ее ног.Он поднял ее и развернул. “Можно?” - спросил он с умоляющим взглядом.Пэтти кивнула и стояла, опустив голову, пока он читал:
“Три пожелания Пейшенс Блейк, по фамилии Пэтти:
«1. Она желает обрести верного и преданного возлюбленного, которого сможет любить всем сердцем и душой.
2. Она желает вернуться в свой старый дом в Кентукки.
3. Она желает, чтобы молитва Пердиты была услышана».
 Роберт подошёл ближе и положил бумагу на выступ.  «Рад Леди, ” сказал он, “ первая часть вашего первого желания сбылась; он перед вами.

На этот раз не должно быть никакого вызова судьбе, никаких потраченных впустую мгновений, Пэтти
быстро приняла решение. Она протянула к ней руки: “и вторая часть
сбылись тоже,” ответила она.

Он сжал её руки и прижал их к своей груди, как будто
никогда не собирался их отпускать, и они стояли так,
глядя друг другу в глаза, пока их не привёл в чувство
смеющийся голос, сказавший: «Шокирующе! Ужасно неприлично!»
Подняв глаза, они увидели Томаса у входа в пещеру.

“Tom;s! Tom;s!” Пэтти бросилась ему навстречу. “ Когда ты приехал?
Какой сюрприз! и вы двое вместе? Она посмотрела на Роберта. “О, как это здорово”.
“Да, по воле случая мы пересеклись на одном пароходе”, - сказал ей Роберт
“и вместо того, чтобы отправиться в Англию, я приехал в Испанию”.
“ А ты видел Пердиту? - спросил я. Пэтти повернулась к Томасу.
На лице молодого человека отразилось лёгкое разочарование. «Пока нет, — признал он. — Она уехала в Льянес и вернётся не раньше вечера, как я выяснил. Мартина подумала, что мы можем найти тебя здесь, поэтому Дон
Роберто обыскивал пещеры, пока я лазил снаружи».
«Мне приятно снова тебя видеть. Ах, Томас, думаю, теперь тебе не вернуться».
«Я не знаю; я не ровня богатой дочери дона Фелипе», — скромно ответил он.
«О, богатство — это ничто; оно никогда не должно стоять на пути к счастью, а настоящая любовь не должна зависеть от такой ничтожной вещи, как деньги».
Роберт украдкой протянул руку и нежно сжал её ладонь.
В полумраке пещеры, где их никто не видел, кроме Томаса, она была совсем не против. Однако добрый Томас оценил тот факт, что
Это было время, когда он вполне мог отсутствовать, и, сославшись на то, что ещё не виделся с братом, он оставил их дома одних.  «И ты действительно собирался в Англию?»  — спросила Пэтти своего возлюбленного.  «Да, любимая».
 «И ты бы помирился со своим дедушкой и женился на мисс  Моффатт?»
 В ответ он обнял её и поцеловал в губы, в глаза, в волосы. — Не надо, не надо, — воскликнул он. — Когда я думаю, что это могло произойти, что я мог потерять тебя из-за такой мелочи, я чуть не схожу с ума.

 Пэтти глубоко вздохнула и прижалась к нему ещё теснее. — Но ты не потерял меня, и Я не потерял тебя. Разве это не чудесно? Ты была несчастна? Расскажи мне.«Видит бог, не было на свете человека более несчастного, чем я, который проклинал тот день, когда высадился в Испании, и, стряхнув с ног испанскую пыль, сказал, что никогда больше не ступлю на её землю».
«И это Томас уговорил тебя вернуться?»
«Это он дал мне надежду. Я сказал ему, что слышал, будто он готов принять поздравления.Он подумал, что я имею в виду Пердиту, и рассказал мне всю историю.Тогда я понял, что ни он, ни дон Фелипе не стоят у меня на пути, и подумал, что, может быть, у меня будет шанс завоевать тебя, если я вернусь.
Пэтти отстранилась. «И я полетела прямо к тебе. Я не дала тебе шанса попытаться. Но я тоже была так несчастна. О, почему ты ушёл в тот день? О, ты не представляешь, как я была несчастна, когда узнала, что ты ушёл».
 Он снова притянул её к себе. “Дорогая девочка, думать, что ты должна была
быть несчастной - это худшая часть всего этого, но твоя дорогая сестра в "
сама невинность" заставила меня поверить, что между тобой и
Томас, и мои собственные сомнения и страхи помогли вывод. Вы были так
готов оправдываться не видел меня в то утро, так что чары позволить
«Поверь мне, я не заслуживаю ни малейшего твоего внимания, и я могу лишь
решить узнать у твоей сестры всё, что смогу, и, если судьба будет против меня, уйти, и уйти быстро».
 «И это Томас рассказал тебе, что Тина так думала? Я была глупой гусыней, когда так дразнила её и вела себя как своенравная ведьма. И всё же, — сказала она после паузы, — думаю, это пошло мне на пользу. Не думаю, что я уже такая же взбалмошная, как раньше. Что сказала Тина, когда увидела тебя?
 — Она приняла меня по-королевски и словно в качестве компенсации за то, что так введя меня в заблуждение, она намекнула, что, по ее мнению, вы были бы очень рады увидеть меня, если бы я разыскал вас. Вы были рады?
“Я выглядел особенно раздраженным?" Я была самой счастливой из счастливых леди на свете. Но ты становишься чересчур любопытной. Мы должны вернуться
и сказать Тине, что первое желание исполнилось. Но сначала ты
должен сообщить мне о своих желаниях.Второй клочок бумаги был нарисован из дупла и передали на Контроль Пэтти. Он читал, следовательно,:
“Я, Роберт Лайл, просим натурного гранта _inxanos_ меня:“1 - Любовь Пейшенс Блейк;“2 - Возвращение на землю, которую мы оба любим;
«3. Такой успех, который позволит мне обеспечить покой, комфорт и счастье упомянутой Пейшенс Блейк, когда она станет моей женой».
«Может, положим их обратно?» — спросила Пэтти, с нежностью оторвавшись от чтения. -«Я бы хотела, чтобы ты отдал мне свою».
«А я просто с ума сойду, если оставлю себе твою».-«Тогда почему бы и нет?»
«Действительно, почему бы и нет? Абракадабра!» Явись, _инксанос_! Видимый или
невидимый для нас, прими нашу благодарность, и, пожалуйста, мы сохраним бумаги.Ты слышишь какой-нибудь подземный шум или видишь облако дыма?” Она
повернулась к Роберту.“Нет, но, без сомнения, они слышали”.“Тогда мы уходим”.
Назад по зеленой улице они шли, и если они остановились на некоторых
хорошо помнил моменты кто может обвинить их? У ворот они расстались,
Роберт пообещав вернуться, когда он видел его багаж безопасно
осуществляется в _fonda_.
Пирожок с танцующим шагом побежал наверх к сестре. “И что ты мне дашь за мои новости?" - спросила она. Донья Мартина улыбнулась. ......... "Что ты дашь мне за мои новости?"
спросила она. «Твои новости написаны у тебя на лице, дорогая, — ответила она. — Нет нужды что-то рассказывать. Ты счастлива, сестрёнка?»
Пэтти опустилась на колени и обняла подругу за талию, глядя на неё снизу вверх.смотрю ей в лицо горящими глазами. “Я так же счастлив, как и был".
"несчастен". "Я так счастлив, что мне почти страшно”.
“ И что вы дадите за мои новости? ” спросила донья Мартина, опустив глаза.
нежно приглаживая темные локоны.“ У вас тоже есть новости?
“Да, и я думаю, что вы будете еще счастливее, когда ты это знаешь, или я
сильно ошибаетесь.”«Тогда расскажи мне поскорее, хотя я не уверен, что не выпрыгну в окно от радости».
 «Что бы ты сказал, если бы я сообщил тебе, что Хуан принял предложение стать партнёром своего друга-врача, который...»
пожилой мужчина, который скоро захочет уйти на пенсию и хочет, чтобы человек помоложе помогал ему сейчас с практикой, и что город, где он живет, - это
Цинциннати?”
“Ох, Тина, так близко от наших собственных Кентукки. Почему это почти как в
и того же государства. Вы могли бы действительно жить в Кентукки если ты хочешь, я предположим”.
“Нет, мы должны жить в Цинциннати, потому что доктор Варгас хочет, чтобы мы поселились в его доме - наш дом в его доме. Он вдовец, у него нет семьи, и, похоже, это лучшее, что он может сделать. Он был другом отца Хуана и всегда проявлял к нему интерес.
— Звучит многообещающе. Я рада за Хуана и за тебя тоже, дорогая.
 — Надеюсь, мы будем жить недалеко друг от друга, хотя я и не знаю, каковы планы твоего Роберта.
 — Моего Роберта! О, Тина, как чудесно, что ты можешь так говорить. Я ничего не знаю, кроме того, что он — мой Роберт.
 Её сестра рассмеялась. — Вы, дети, такие непрактичные! И ты понятия не имеешь,хочет ли он увезти тебя в дебри Южной Африки или в ледяные просторы Сибири, я полагаю; для тебя это было бы всё равно.
— Разве ты сама не была такой когда-то?
— О да, моя дорогая, я признаю это и понимаю, что даже сейчас, когда я
прозаичная старая замужняя женщина, я бы последовала за своим лидером на край света.  — Тогда не говори ни слова о том, что я непрактична.  Можешь пойти и попросить у Роберта всё, что пожелаешь, и будь уверена, что, куда бы он ни отправился, я буду ждать его дома.
 Её сестра покачала головой. «Я никогда не думала, что ты зайдешь так далеко,
но я могла бы догадаться. Что ж, мое благословенное дитя, я удовлетворю свое сестринское любопытство на эту тему, надеясь, что он не уведет тебя совсем из-под моей опеки».
Томас не появляются до следующего дня, хотя Пэтти слышала, как он ворует
вверх по лестнице после того, как она ушла к себе в комнату, слишком счастлива, чтобы тратить
блаженное часов во сне. Это было сияющее лицо, которое встретилось с ней, когда она выглянула с балкона, выпив свой утренний кофе.
“Ну, Томас, ” сказала она шутливо, - почему у тебя такой удрученный вид? Я
никогда не видел такого мрачного выражения лица. Я спущусь и подниму тебе настроение,потому что я уверен, что тебе это нужно».
Томас рассмеялся. «Ты и сам выглядишь довольным, — сказал он, махнув рукой. — Спускайся, спускайся, давай потанцуем и споём вместе».
Она сбежала в сад и протянула ему руку. - Доброе утро.,
Томас, я действительно вспоминаю старые времена, когда видела тебя здесь. Я так рад, что ты снова здесь, и как поживает Пердита?
“Ну, очень хорошо, но не то маленькое дитя, которое я оставил. Разве она не
чудесна как замечательная девушка?
“Она действительно такая. И ты разочарован, найдя ее такой?”
«Нет, ведь её сердце не изменилось, её прекрасное золотое сердце осталось прежним». «Надеюсь, ты не собираешься снова её бросить. Давай сходим в беседку и поговорим, как раньше, но, о, как же я счастлив
Это будет разговор, Томас, не такой, как в прошлый раз».
 Птицы, как и прежде, щебетали в ветвях над беседкой,
а голуби по-прежнему прилетали в поисках случайных крошек, когда
эти двое занимали свои прежние места. «Нет, я не вернусь, — сказал Томас.
 «Пердите, по её словам, нужна моя помощь, чтобы присматривать за её поместьями, и она говорит: почему бы мне не помочь, как и любому незнакомцу?» Она сказала мне, что я нужен ей больше, чем раньше».
 «Думаю, так и есть, и я очень рад, что ты остаёшься».
 «Сначала я должен завершить дела, ради которых я уезжаю из Мексики,
и когда всё будет готово, я скажу джентльменам, что отказываюсь от должности, которую вы так любезно мне предложили, потому что не хочу снова покидать свою страну. Я останусь здесь с моей женой навсегда. Тогда я больше не буду страдать от тоски по дому. Я буду счастлив со своей Пердитой, моими горами, моим морем. — А когда вы женитесь?
  — Как только это станет возможным после смерти отца Пердиты.
Она не хочет, чтобы я оставил её на попечение адвоката и бумажной волокиты».
«Значит, _palacio_ всё-таки будет готов к приезду невесты, но как же я рад
Томас, что это будет твоя невеста, а не дона Фелипе».
«Всё это благодаря нашей подруге Пэтти. Мы много раз говорили,
что благословляем тебя, как ангела».
 «Милая леди! Милая леди, — прервал их чей-то голос. — О, вот ты где.
На старом месте. Не оставляй нас, Томас. Я выпью с тобой.
Доброе утро, вы двое, и что вы теперь замышляете?» Полагаю, я могу предположить, что разговор шёл на ту же старую тему, — сказал
Роберт, садясь рядом с Пэтти.
 «Тема та же, но ты бы видел невесту Томаса сейчас; она
прекрасна как никогда», — сказала ему Пэтти.
— Надеюсь, я скоро её увижу. Что ж, девочка моя, донья Мартина засыпала меня вопросами. Тебе нужно идти, Томас, во _дворец_? Ах, что ж, мы не будем тебя задерживать. _Vaya V. con Dios._ — Он положил руку на плечо Пэтти и посмотрел на неё сверху вниз с гордым выражением лица.
«Возлюбленная моя, — сказал он, — твоя сестра говорит, что я должен сообщить тебе о своих планах.
Что ж, иногда хорошо витать в облаках, но время от времени нужно спускаться на землю, и я уверен, что ты будешь рада узнать, что я возвращаюсь с вами в Кентукки».«О, Роберт, неужели ты всегда будешь жить с нами?»
— Надеюсь, навсегда. Эти шахты на Западе на какое-то время увезут меня оттуда,но я думаю, что мне лучше обосноваться в Штатах, и нет никаких
причин, по которым мы не могли бы сделать Кентукки нашим домом, даже если нам иногда придётся уезжать оттуда.— Ах, если бы это был тот самый милый дом, который я покинул.— Почему бы и нет?— А может быть? Половина, конечно, моя.
“А другая половина, я надеюсь, может быть моей для твоих сестры и брата"
мы с тобой говорили о серьезных, честных делах, и вот как мы это уладили, если план получит твое одобрение ”.
“ Благослови инксаносцев! - воскликнула Пэтти. “ Они исполнили все наши желания.Он притянул её к себе. Перед их глазами возник образ старого
сада, обнесённого живой изгородью из самшита и благоухающего розами, по
границам которого они вдвоём должны были гулять до захода солнца.
**********
 КОНЕЦ


 Примечание редактора: Слова и фразы, выделенные курсивом,окружены подчеркиваниями, _например_. Исправлено девять орфографических ошибок. К фразе «... Всё, что я знаю, — это то, что тебе не придётся жить...Добавлены непечатаемые знаки препинания в конце предложений и недостающие диакритические знаки.
Удалены две лишние запятые и одно повторяющееся слово.