Быть архитектором... Глава 24. Белгород

ГЛАВА 24. АНТОН. БАРХИН. БЕЛГОРОД

Антон каждый вечер открывал Сашин «Инстаграм» и вместо того, чтобы искать загадочного Андрюшу, заходил в аккаунт к Алекс и смотрел на ее фотку. Почему это происходило, он сам себе не смог бы объяснить: возможно, он надеялся на ее новую публикацию, на какое-то изменение в аккаунте. В первый момент, сгоряча, он поставил этой фотографии сердечко, потом опомнился, что реально лайк получился от Саши, трясущимися руками отменил, и долго ему на душе было ужасно гадко от себя самого, но на следующий день он опять открыл ее страничку.

Антон считал себя самодостаточным интровертом, при этом постоянно находился среди людей – заказчиков, коллег, друзей и товарищей. Теперь он не то, чтобы чувствовал себя одиноким, он стал ненужным никому. Лейла и Саша прекрасно обходятся сами, даже в его деньгах не нуждаются. У Женьки семья, которая требует полного вовлечения. Антон испытывал внутреннее опустошение, когда, по большому счету, ничто не интересует. Он даже музыку слушал мало и очень избирательно. Работа по реставрации была ему неприятна, впервые он так тяготился. Марша появлялась эпизодически и обычно торопилась: все ресурсы они отдавали проекту, времени на душевные разговоры не хватало. Хотя Антон был уверен, что Марша просто не догадывалась, каково ему. Он же не раскисал на людях, держался из всех сил. Еще Антон подозревал, что ей сейчас слегка не до него, иначе она не моталась бы постоянно в Питер под предлогом заботы о дочке, но Тоня летом долго жила здесь, а ее поездки не прекращались. Сейчас сентябрь, понятно, школа началась, Марша даже пропустила запланированный ранее приезд с назначенной командировкой в Тамбов, все проблемы смогла разрешить по телефону.

Антон думал о Саше в каком-то прошедшем времени и сам ужасался этих мыслей. Может быть, он трусливо осознавал, что как раньше теперь не будет, и это настолько пугало, что вгоняло в депрессию. Его состояние ухудшилось до крайней степени сразу после того, как он отвез Сашу в Германию. Возможно, будь она рядом, и он каждый день видел ее, контролировал лечение, заботился, все проходило бы гораздо естественнее. Теперь еще эти подозрения, которые время от времени его беспокоили, странное поведение Лейлы. Вот бы нагрянуть к ним неожиданно и самому выяснить, но тут же понимал: он боится этой правды и прячет голову в песок, словно безмозглый страус. Ему казалось, что верный друг Алекс очередной раз протянет руку, он так хотел с ней поговорить или даже просто помолчать рядом.

Антон неожиданно, порывисто, не задумываясь, схватил телефон и нашел ее контакт. Она ответила довольно быстро и сразу словами: «Привет, что-то случилось?»
– До слез захотелось увидеть тебя... Да, случилось!

В трубке повисло молчание, потом она ответила, видимо, сверилась с календарем, а он расценил паузу за отказ и уже проклял себя за поспешный звонок:

– В начале октября «Зодчество» в Доме художника, я там буду, сможешь меня увидеть.

– В октябре? Так долго?

– Антон, ты что, меньше недели осталось, – она засмеялась, ее голос вообще не изменился с годами, и эта манера проглатывать окончания опять всплыла именно по телефону.

Он тоже улыбнулся:

– Живу вне времени, не понял, что сентябрь почти закончился.

После разговора Антону стало лучше, он не знал, надолго ли. Скорее всего, опять будут терзать сомнения, зачем он так эгоистично тревожит Алекс. Зато теперь он с чистой душой стал искать Андрюшу в подписках Ксении, просидел у ноутбука три часа и не нашел.

Было уже совсем поздно, когда в мастерскую завалился Бархин – взлохмаченный, расстроенный, какой-то дерганный.

– Ладно, давай завтра поедем в Белгород.

Антон молча кивнул, он безропотно поехал бы с Женькой куда угодно, если это ему важно и нужно. И хотя завтрашний день был расписан поминутно, все звонки и встречи он отменит с утра.

Женька сел на свое рабочее место и произнес:

– Ты заронил в меня сомнения, будто мы детей воруем. Я как с этой точки зрения посмотрел, получается, правда, воруем.

– Жень, давай попробуем сами разобраться просто для очистки совести. Если бы я невольно не стал свидетелем их судьбы, я первый бы тебя уговаривал затаиться и переждать.

Они поехали ранним утром на автомобиле Антона. Женька поспал, пришел в себя и выглядел довольно неплохо, он взял с собой Сэма, чтобы тот смог навестить бабушку в Белгороде, и поэтому держался бодрячком, но Антон подумал, что за руль его лучше не пускать.

Женька очередной раз поиздевался над машиной друга:

– Ничего хорошего в этом автомобиле нет кроме дизайна. Посмотришь – обсмеешься.
Антон называл себя кубоводом и обожал свой «Cube 2006», наружный дизайн и вправду был очень креативным и веселым, а салон, не смотря на небольшие размеры машины, – просторным и удобным, с вместительным багажником, возможностью передние и задние кресла превратить в диванчики. Пятая задняя дверь распахивалась вбок, поэтому Женька обзывал ее дверцей холодильника.

Руль у машины был справа, и Женька всю дорогу мучился от того, что сидит на привычном водительском месте, но не может влиять на ситуацию. Шуточки про авто, в этом случае помогли не зацикливаться на проблеме, по которой они ехали в Белгородскую область. После того, как отвезли Сэма (при нем договорились не поднимать истинную тему поездки), Женька озвучил свой план:
– Сначала в полицию, наведем справки, там узнаем адрес сестры бабушки и сгоняем туда, пусть проясняет обстановку.

– А ты малышню-то, где пристроил, у Ларисы?

– У нее, где же еще! Надо до возвращения Капитолины это все сделать, ну хотя бы начать, но мне страшно тайну раскапывать, очень страшно. И не потому, что узнаю подробности, а что про наши инициативы подумает Капитолина.


В полицейском участке было тихо, дежурный ничего не мог понять кто им нужен, пока Антон не вмешался и посоветовал Женьке достать документы, которые им выдали в опеке. Дело пошло легче, на справке обнаружилась подпись «Капитан Ершов».
– Ершов в отпуске.

– Ну как? Мы столько ехали, нам очень срочно.

– Нужно звонить и договариваться. Думаете, если он в отделении, то сразу примет вас? Человек работает, надо записываться предварительно.

– А что записываться, у вас тут народу нет, все тихо-мирно.

– Тихо-мирно, – вдруг разозлился дежурный и тут же подобревшим голосом отрапортовал: – Здравствуйте, товарищ капитан! Все уехали, там опять ДТП по встречке.

– С жертвами?

– Не в курсе, но групповое, возможно есть жертвы. А к вам тут граждане издалека прибыли, – дежурный указал на Антона.

Капитан Ершов, определенно не собирался в отпуске заниматься делами, но, узнав по какому поводу они приехали, позвал к себе в кабинет. Дело было уже закрыто, и он вышел за ним в архив. Комната насквозь пропахла застоявшимся духом дешевого табака, видимо, запрет на курение в помещении на Ершова не распространился. Антону страшно захотелось курить, но он побоялся выходить во двор, чтобы ничего не испортить в этом внезапно подвалившем везении.

Ершов вошел с тоненькой папкой в руках и незажженной сигаретой во рту.
– Кстати, можете курить.

Антон немедленно полез за сигаретой. Женька тоже взял и знаком вопросил у Ершова: мол, в кабинете?

Ершов, досадливо махнул рукой:

– Не собираюсь никого спрашивать, если не курить, свихнешься, а бегать в отведенные места – на работу времени не останется. Вот все, что есть по этому делу. Родственники проживают по адресу… – сквозь сигарету прокартавил он, записывая на листочке.

– А вы запросы посылали по месту прописки матери детей?

– Так она тут же прописана, в Дубовом…

– А вы проверяли, она жила по месту прописки?

– Граждане, сами подумайте, зачем мне проверять, где они жили, если по документам все понятно. С родственницей встречался, с соседями разговаривал, потом опека приезжала. Никто не в состоянии детей забрать, это правда, они, может, и хотели бы, да хотелка не позволяет.


– Нам в детдоме сказали, что малышей пока нельзя усыновить,можно взять исключительно под опеку, как мы поняли, родственников ищут.

– Никто их искать не будет, если только сами объявятся, это инстанции так страхуются.

– Скажите, а у вас нет копии паспорта, где про мужа написано, как его имя отчество, может по его линии родственники есть? – спросил Антон, при этом слегка успокоенный Женька, так сверкнул на него глазами, что Антон оробел.

– Нет в паспорте никаких записей о регистрации браке.

Добродушный Ершов нашел сканы документов.

– Вы же понимаете, я вам так все показываю, не по правилам. Нужны официальные запросы. Это я сегодня добрый, в отпуске, да и дело закрыто.

Друзья поблагодарили Ершова, вышли из отделения в полном замешательстве.

– Может ты не с Ксенией в поезде ехал?

– Да уж сам задумался, но нет, все сходится, дети же узнали, помнишь, Кира меня за руку взяла, когда я к вам в первый раз пришел. И потом всегда с радостью общалась, прямо за своего считала, как знакомого из той жизни, где еще мама была, вероятно это для них важно.

– Все наши домыслы, Кира не разговаривает, а Демид ничего не подтверждает.
– Жень, помчали к родственникам, может, что-то прояснится.

Они приехали в Таврово, по первому адресу, указанному в записке Ершова. Квартира размещалась в двухэтажном старом доме. Понятно, что им никто не открыл. Они постояли у двери, потом позвонили соседям. На этот раз повезло больше, вышла молодая женщина, она приветливо улыбалась.

Бархин включил все свое обаяние и начал выспрашивать про родственницу малышей. Для пущей достоверности он показал фото с телефона, где Кира и Демид смеются в объятиях Капитолины, а Женька что-то при этом восклицает. Недавно Антон их вместе снял для семейного фото на зеркалку, а Женька снимок в телефон загрузил: может, предвидел, что доказывать родство придется, или хотел красавицу Капитолину демонстрировать, как потенциальную мать детей. Девушка с именем Василина не против была побеседовать, но толком ничего не знала, сказала, что Лидию Ивановну вскоре после похорон сестры и племянницы устроили в интернат для престарелых. За ней ведь ухаживать теперь некому. А кошку мы себе взяли, жалко было.

Неожиданно Антон придумал:

– А вы случайно не знали ее племянницу, Ксению, она вроде примерно ваша ровесница.

– Да, мы с Ксенией немного поддруживали, Ксюша всегда меня навещала, если была у тети.

– А она сама с детьми где жила?

– В Петербурге, Ксения туда учиться поступила, там и осталась. Очень долго не приезжала, мы по мессенджеру общались, она писала, что вышла замуж, потом, что дети родились. И все это время я с ней не встречалась. А в июне запланировали собраться и наговориться от души. Ксюша хотела тете деток показать, она же их никогда не видела, – Василина, пыталась сдерживаться, но все-таки расплакалась.

– А мама Ксении не в Петербурге жила?

– Только в гости ездила зимой, она из Дубового, тут недалеко, километров пять отсюда, с весны до осени – огород, хозяйство. Лидия Ивановна у них летом в частном доме гостила, называла дачей. А когда Лидия Ивановна слегла после инсульта, за ней Валентина Ивановна, младшая сестра, стала ухаживать. Она ее не забрала к себе, уж не знаю почему, а ездила туда-сюда на машине. Вот она и Ксению с детьми поехала в Белгород на вокзал на машине встретить, но они уже не вернулись: по разговорам, очень страшное ДТП там было, с фурой, кто-то фуру обгонял по встречной, а они как побочка того столкновения пострадали. А это папа мой помог Лидию Ивановну устроить в интернат, очень сложно было, но он сам врач-рентгенолог, у него связи. Так что повезло…

– А как нам адрес интерната добыть? Мы бы с ней пообщались, что-то узнали про их семью.

– Да, я могу у папы выяснить вечером, только она совсем не говорит и вряд ли вам поможет.

– Знаете, у меня есть еще кое-что, – девушка позволила им зайти, – мы решили квартиру Лидии Ивановны знакомым сдать, чтобы какие-то дополнительные денежки ей к пенсии прибавлялись, а то ведь ее пенсию забирают на содержание в интернате. Все личные вещи занесли в дальнюю комнату, квартирантам можно пользоваться гостиной, кухней и санузлом. А документы и семейные фотографии папа забрал, думал, чтобы карточки у Лидии Ивановны были в интернате. Но она одну оставила, а другие вернула. Теперь они у нас хранятся. Хотите посмотреть?
Девушка достала толстый типичный альбом для фотографий, который в советское время был в каждой семье. Снимки аккуратно вставлены в окошечки с закругленными углами. Она начала показывать с конца – совсем юную Ксению, ее маму, тетю Лиду, еще в здравии, как раз в Дубовом, на даче. Василина нашла их совместную с Ксенией детскую фотку. Но про большинство персонажей, запечатленных на снимках, Василина ничего сказать не могла.

– Может, мои родители знают, они очень дружили, по-семейному.

А вы адрес Ксении в Петербурге помните, где она с детьми проживали?

– Нет, мы же по никам переписывались, нам адреса не требовались.

– А почему Ксения по паспорту прописана в доме матери, а не в Петербурге?

– Если честно, понятия не имею, мы не очень часто общались, она фото детишек присылала, еще маленьких, один раз и все. И про мужа ее я ничего не знаю. На похоронах его не было, детей не забрал.

Василина предложила им чаю, они тут же согласились и попросили заварить покрепче, чем рассмешили ее: «Эх, вам бы моего папу дождаться, поняли бы, что такое «покрепче».

Пока Василина хлопотала у плиты, Женька каллиграфическим архитектурным шрифтом разборчиво написал все свои контакты, вплоть до адреса фактического проживания. Занес себе в телефон номера Василины, ее папы – Тараса Дмитриевича и ник в скайпе.

Василина подала им вкуснейший пирог с яйцом и зеленым луком и прямо настаивала, чтобы ели, не стеснялись. Они стеснялись и съели только по два куска.

– Вы же понимаете, я не могу отдать вам фотоальбом, это все-таки вещи Лидии Ивановны…

Женька попросил снять на телефон несколько фотографий с изображением мамы и бабушки.

Прежде чем возвращаться домой, им еще предстояло забрать Сэма из Белгорода.
– Возьмем Семена и перекусим в какой-нибудь кафешке. Кофе хочу!

Дорогой они говорили мало, Антон поставил последний альбом The Maccabees - Marks to Prove It (2015), хотел Женьку порадовать. И они оба заслушались молча.

Сам Антон внутренне успокоился, ведь следы Ксении все-таки вели в Питер, иначе он стал бы думать, что совсем спятил, и та ночь в вагоне поезда ему пригрезилась. Незабываемая какая-то была ночь.

Но до кафешки они так и не добрались. Бабушка Сэма принялась их кормить борщом, селедкой под шубой, пирогом с рыбой. Женька недоумевал:

– Как вы со своим здоровьем это все организовали?

– Подруга готовила, Семушка помогал, я только инициировала.

Женька пригласил бабушку в гости пожить и даже переехать к ним, мол, места всем хватит. Сема очень приободрился от этой идеи и с благодарностью посматривал на Бархина.
На обратной дороге мальчик уснул на заднем диванчике, и Антон тихонько спросил Женьку:
– Ты бабушку на полном серьезе пожить к себе звал?

– Конечно, а что ей там одной без внука скучать!

– Да, Женька, далеко мне до тебя! У меня такого типа мысли даже рядом с головой не проплывают.

– Да брось ты, все у тебя проплывает. Вот скажи, теперь что нам делать? Кого искать? Я думал, этим органы занимаются, пройдет время, и они запрет на усыновление снимут, родственников не найдут или найдут, что тоже вариант. Теперь получается, если бы мы поиски не затеяли, никто бы не стал докапываться до истины. Так, что ты верно проинтуичил: у детей есть родственники, семейное прошлое, наследство, в конце концов. Я сейчас не с корыстной точки зрения рассуждаю, но это же важно – дом, квартира, где жили близкие по крови люди, фотографии, тетка, дни которой считанные, может она племянников мечтает посмотреть.

– Надо поискать отца детей, если он погиб при крупном пожаре, это должно было найти отражение в прессе, новостях. Ксения сказала, что он окончил училище и потом там преподавал, значит можно поискать однокурсников, друзей, кто его помнит.

– Хорошая идея, только далеко мы от Питера, а по интернету ни фига не узнаешь и не найдешь.

– У нас есть Осиповы в Питере, будем Маршу просить, помнишь, она Грэту искала. И сколько всего накопала про их историю.

– Да, она может загореться и помогать, если у нее для этого время найдется. А найдется ли? По-моему, она какая-то замотанная, даже поговорить не забежит, нас с Капитолиной навестить. Я, конечно, не смею обижаться, но в последний приезд я ее не видел.

– О-о-о! Женька, прости, – Антон дернулся, едва успев затормозить, перед внезапно остановившейся впереди идущей машиной, – это все из-за меня, получилось, она же две сумки подарков малышне привезла, там одежда и игрушки, остались от Тони и совсем новые вещи. Она же все распланировала заранее: день со мной в Тамбове, день с тобой, день на просмотр наработок. А все пошло наперекосяк, ей пришлось ехать до Тамбова, чтобы застать рабочее время в Инспекции государственной охраны памятников, там что-то прояснять с документами по охранным зонам, она потеряла день на переезд оттуда, а приехала, у меня тут конь не валялся, да еще то, что я сделал, по последним документам не годилось. А билеты на обратный путь уже были куплены, домой торопилась, у нее какие-то собрания в школах у Тони, она хотела сама там присутствовать. Сумки в гостевой спальне стоят, наверное, а я туда больше и не заходил. На глаза не попадались, так из сердца вон.

– Да на самом деле она мне из поезда позвонила, про подарки, правда, не сказала, видимо, на твою порядочность рассчитывала, – Женька захохотал. – Надеюсь, там ничего съедобного не было, а то я тебе не завидую.

Они еще посмеялись, обыгрывая ситуацию, к ним присоединился разбуженный резким торможением Сэм, который не понимал, из-за чего такое веселье, но рад был поддержать компанию.

– Дядя Женя, а мы правда бабушку к нам заберем?

– Конечно! Всех желающих приглашаем, в тесноте, только теплее!