Нарцисс Араратской Долины. Глава 167

Утром 25 мая, во вторник, я был разбужен художником Петром Николаевым, который был чем-то перевозбуждён. Хотя Пётр всегда был таким живчиком, и увидеть его в задумчивой печали мне вообще не доводилось. Пётр купил у меня за сто рублей китайскую розу, кем-то мне подаренную. Мне было немного жаль её отдавать Петру, и я уже к ней даже привязался. Роза стояла у меня на подоконнике в горшочке и очищала астральную атмосферу от злых духов. Перед пробуждением я видел во сне двух незнакомых мужиков, сидевших у моей тётушке на кухне. А кто они были, и как они там оказались, - это мне было неизвестно.  И ещё я во сне ходил на киносеанс, где билет стоил сто рублей, - какая-та двухсерийная цветная сказка… Викинг Пётр, попив чаю со мной, быстро убежал по своим делам. Он всегда в Москву приезжал ранним утром из своего Пушкино; что-то там всё время делал, кому-то звонил и где-то там работал. В тот период он работал кровельщиком на высоких крышах Москвы и неплохо зарабатывал. Ему тогда ещё было 46 лет, и Пётр не знал проблем с здоровьем и был полон юношеской энергии… Потом я сходил в «Детский Мир», за акварельной бумагой, там лист итальянской бумаги, размером 50 на 70 см, стоил 23 рубля. Я купил три листа. Сегодня стало жарко. Вернувшись в мастерскую, решил опять погулять. На Красной Площади толпы юных десятиклассниц, - сегодня у них выпускной вечер. Я подсчитал, что родились они где-то в 1982 году, когда умер наш товарищ Брежнев. На Тверской прошёл мимо одной красивой барышни, которая недавно стала членом у розенкрейцеров. Она меня не узнала, а может, сделала вид. Вернулся к себе. Как-то сегодня не работалось, не сиделось, не рисовалось. Весна даёт о себе знать. Гормоны пляшут. У меня тоже перевозбуждение, как и у Петра. Вечером опять прошёлся. На Манежной площади - толпы пьяных выпускников. Выступала крайне эротичная группа «Блестящие». Вернулся. Как-то немного даже поехала крыша. Я написал полушутливое письмо Марго на открытке с Храмом Василия Блаженного: «Уважаемая Маргарита! В связи с непрекращающейся агрессией НАТО, я в одностороннем порядке замораживаю наши интимные отношения. Искренне Ваш А.С. P.S. Культурные отношения могут быть продолжены»… Отдал ли я ей эту открытку или не отдал, - этого я не помню. Наверное, не отдал, и потом порвал и выкинул…

  В среду, 26 мая, ко мне в два часа дня, зашёл в гости розенкрейцер Анатолий. Ему где-то немного за пятьдесят лет. Он очень худ и имеет богемную внешность. Чеховская бородка и лукавый взгляд. Анатолий сейчас работает в каком-то театре, художником по свету. Он принёс бутылку портвейна «Анапа», которую мне пришлось с ним распить. Потом мы поговорили на разные духовные темы. Анатолий не собирается завязывать со своими алкогольными привязанностями, считая большой глупостью делать резкие движения. Мне он тоже не советует обрывать связи с нормально пьющими людьми и становится скучным трезвенником: Мы же с тобой не алкаши, а думающие люди! В этом смысле он мне нравится. Голос критического разума в Анатолии был, в отличие от многих других розенкрейцеров. В 16 часов мы вышли, - мне надо идти в ВШКА. Там у нас выпускной вечер. Пригласил туда художника Валеру с гитарой. У меня была тяжёлая сумка с солёными огурцами, водкой, стаканчиками. Валера был «на высоте», и спел свой обычный репертуар. Он сильно понравился нашим астрологиням. Надо сказать, что в дальнейшем Валера будет улучшать свои вокальные способности, и он начнёт петь песни дворовой молодёжи, при этом, не опускаясь на уровень тюремного шансона. А тогда у него был, в основном, Сергей Есенин, которого Валера боготворил. Было где-то пятнадцать женщин и трое мужчин. В общем, вечер удался и все были довольны…

                В четверг, 27 мая, я встал в 10.30 утра. Вчера, Слава Богу, всё закончилось без приключений. И даже сегодня я не ощущал сильного похмелья. Что было даже как-то странно. Ведь я пил и  вино, и водку с тоником, и потом мы с Валерой выпили пива на Чистых прудах… В 3 часа дня мы с Долгановым принесли унитаз, который кто-то вынес к нашей помойке. Это был вполне приличный унитаз, и его можно было установить вместо старого. Вечером ходил к тётушке на помывку. В моё отсутствие в мастерскую заходила Оксана из Сталинграда. Эта барышня хотела со мной установить крепкие близкие отношения. Но как-то всё у нас с ней не заладилось. Она была крупновата для меня, и я таких женщин побаивался. Оксана была врачом, что тоже не добавляло моего энтузиазма. Она бы точно меня скрутила в бараний рог и начала бы лечить мою психику…  Вечером, после девяти, ко мне зашли Марго и бродяга Илья. Женолюбу Илье Марго явно нравилась. Под вечер у меня разыгралась меланхолия. Сегодня Луна в Скорпионе, и настроение какое-то мрачное. Всё видится в печальном свете. Видимо, вчера я слишком много веселился, а это всегда имеет свои последствия…

                В пятницу, 28 мая, утром пришёл Долганов с некой галерейщицей. Они забирали на выставку работы долгановской жены Киры, которая делала незамысловатые коллажи из разных тканей. Сама Кира когда-то работала гримёром в кино, но потом ушла из любимой профессии, и сидела с ребёнком. Видимо, это её сильно подкосило, и она часто устраивала нервные сцены своему безропотному мужу. Вскоре она окончательно его выгонит, и смиренный Долганов будет несколько лет обитать у меня в мастерской… В это же время пришла Марго, слегка приболевшая и поэтому не пошедшая на работу. Потом мы с ней ездили в Кунцево, где живут её родители. Пока она общалась со своей мамой, я внизу сидел на лавочке. Примерно в 14.45 мимо прошла толпа молодых людей в чёрных одеждах. Это были так называемые «баркашёвцы». После общения с мамой, Марго мне показывала окрестности, где прошло её детство: холмистый Филёвский Парк и дорожку вдоль реки. В этих местах я ещё никогда не был, хотя нахожусь в Москве уже много лет. В 17 часов, встретились с карикатуристом Лёшей на «Краснопресненской». Туда же подошёл весёлый Пётр. Пили так называемое «русское сухое», - водка пополам с тоником. Пётр очень любил сей коварный напиток. Гуляли в районе МГУ, где Марго когда-то училась на мехмате. Мне стало хорошо и ушли мрачные мысли. Марго завела меня внутрь этого огромного замка, и мы немного погуляли по пустым аудиториям. Мне это чем-то напомнило романы Кафки. Очень пустынно и загадочно. Потом мы вчетвером в местном саду слушали пение соловьёв. Ночевал у Марго на «Речном вокзале». Хороший был денёк, несмотря на то, что Луна была в Скорпионе…

                На другой день, в субботу, 29 мая я вернулся к себе в мастерскую в два часа дня. Перед этим, у Марго я позавтракал фруктами и банкой пива «Дизель». Приходил в себя, как это обычно бывает после активных прогулок. Что я конкретно делал, про это мой дневник умалчивает. Лежал ли я, глядя в потолок?.. Или копался в своих книжках и аудиокассетах. Или раскрашивал очередную партию котов и зайчиков… Вечером вернулся с Вернисажа Долганов и сообщил мне, что сегодня был коммерческий день. И он сегодня хорошо продался. И продавец Юра продал несколько моих акварелек…

                Предпоследний день весны 1999 года, я провёл на Вернисаже, который находился, опять же напомню, на Крымском Валу, на набережной Москвы реки. Было тепло и солнечно. Трезвым оставаться в такой день, разумеется, не удалось. Пили пиво в садике скульптур. Потом, под вечер, гуляли до моей мастерской. Нас собралась довольно большая компания. Были карикатурист Лёша, художники Вадим и Рома. А также три представительницы женского пола: жена Вадима Лена и две юных художницы. Одну звали Катя, и она выделялась яркой внешностью, рыжими волосам, высоким ростом, и очень жизнерадостным характером. Ей было ровно двадцать лет, и училась она в текстильном институте. С ней была её подружка Оля, которую я больше никогда не видел. Художник Рома водил нас по каким-то катакомбам в районе Болотной площади. Было довольно весело. И обошлось без эксцессов. Никто ни с кем не подрался, и юные художницы остались довольны прогулкой. В мастерскую свою я эту компанию, вроде бы, не привёл. Если бы привёл, то точно бы записал сей факт. Мы просто погуляли и разошлись. И в этот вечер в Минске произошла трагедия, где в давке погибло 60 молодых людей и в основном девушки. Там отмечали «День пива». Играла группа «Манго-манго». Пошёл сильный дождь с градом. Все в панике начали бежать в укрытие и произошёл этот кошмар…

                Последний день той весны, я провёл с довольно хреновым самочувствием, и у меня болело горло. В Москве шли дожди. Я сходил к тётушке, одолжил у неё 50 долларов. И такую же сумму мне дала щедрая Марго. Мне завтра надо платить за мастерскую, а я не сумел скопить эти необходимые сто долларов. Как-то всё печально. Вроде бы картинки мои продаются, я постоянно рисую, но каждый раз, в конце месяца у меня проблемы с оплатой. Нет никакого порядка и самоорганизации. Все эти пьянки-гулянки надо бы прекращать. Копить деньги, чтобы поехать в Ереван и сделать себе, наконец-таки, загранпаспорт. Духовно расти и улучшать свою карму. Ведь мне скоро будет 33 года!.. А я всё не повзрослею и продолжаю плыть по течению… Точно вспомнить все печальные мысли, которые меня тогда одолевали, вряд ли смогу. И в этом, надо сказать, я был типичным армянином, несмотря на то, что был им только на четверть. Армяне, как правило, все крайне меланхоличны. Всегда чем-то недовольны и всегда хотят большего, чем имеют…