Операция Карфаген. Дружеская помощь

25 июля 1941 года

Берлин, Германская империя

«Да, вот ещё что» - несколько неуверенно произнёс демонолог. «Есть ещё одна легенда, связанная в Жеводанским зверем…»

Колокольцев не сомневался, что таких легенд - разной степени достоверности – вагон и маленькая тележка…  или даже немаленькая. Но промолчал.

Отец Теодор неожиданно осведомился: «Вы знаете, конечно, что вместо Орлеанской Девы на костре была сожжена другая женщина?»

«Знаю, конечно» - усмехнулся Колокольцев. «Такого предательства Карлу VII элиты Европы не простили бы – для него это была бы политическая смерть…»

И тут до него дошло. Он рассмеялся и хлопнул в ладоши: «Ай да Баронесса, ай да красавица… Такую оперативницу себе заполучила… и ведь не подкопаешься – Жанна же официально на костре сгорела…»

Что-то ему подсказывало, что баронесса… в то время явно не фон Энгельгардт… хотя кто знает… сама и провернула весь этот фарс с судом и костром… только чтобы заполучить себе эту… на всю голову отмороженную. А потом периодически натравливала на молохан и не только. И продолжает… скорее всего.

Демонолог и бровью не повёл. Невозмутимо продолжил:

«Согласно этой легенде, волколака убила получившая вечную молодость Жанна д’Арк в паре с… согласно другой легенде, у неё к тому времени уже давно была рота отморозков, беспредельно преданная лично ей…»

А вот это было уже интересно совсем. Ибо с таким активом можно легко и непринуждённо организовать переворот… да где угодно. Хоть в Берлине, хоть в Вашингтоне, хоть в Лондоне… хоть в Москве.

Неудивительно, что Сталин после общения с Баронессой стал как шёлковый. Хотя от планов мирового господства не отказался… впрочем, эту проблему было кому решить. Колокольцеву.

«Вы собираетесь свести меня с Орлеанской Девой?» - улыбнулся Колокольцев. Интересно было бы пообщаться – он ведь по диплому историк…

Отец Рихтер покачал головой: «Говорят, она законченный мизантроп…»

Что после предательства, суда и чудесного спасения за считанные часы до сожжения на костре живьём было неудивительно совсем.

«… и потому приходит только сама… и то крайне редко. Нет, Вам придётся самому найти себе партнёршу… ибо, согласно этой же легенде, с волколаками может справиться только пара – мужчина и женщина…»

«Мне придётся взять с собой жену?» - испуганно спросил Колокольцев. Ибо Ирма, при всей своей несомненной брутальности, всё же была не по этой части совсем.

«Не обязательно» - спокойно ответил демонолог. «Но вы обязательно должны быть одной духовной плотью… иначе не получится…»

Колокольцев сразу понял, кто станет его напарницей. И что с такой в паре волколакам-вервольфам будет нечего ловить. От слова совсем.

«Вы знаете, сколько в каждом месте этих… милых зверушек?» - спросил он.

«Восемь» - спокойно ответил отец Рихтер. Колокольцев мысленно прикинул: восемь раз по восемь – шестьдесят четыре оборотня. Шестьдесят четыре серебряные пули. Если с запасом – шесть обойм для Браунинга Hi-Power на двоих… плюс по одной для резервного Вальтера РРК (мало ли что).

Значит, плюс четырнадцать… даже шестнадцать – один патрон должен уже в патроннике быть. 78 + 16… девяносто четыре серебряные пули 9х19 парабеллум. Сотня для ровного счёта… оружейникам абвера придётся сегодня и завтра ударно поработать. Впрочем, им не привыкать – ещё и не такие заказы выполнять приходилось. Тот же нелетальный Спецпатрон К, например…

Колокольцев кивнул, поблагодарил демонолога – и отправился за боеприпасами и партнёрами. Начав с Рихарда Глюкса, де-факто главного инспектора концентрационных лагерей (Теодор Эйке, который был таковым де-юре, с начала Второй Великой войны не вылезал с фронта, командуя дивизией СС «Мёртвая голова», сформированной из охранников концлагерей – подчинённых Эйке).

Биография Рихарда Глюкса была, мягко говоря, неожиданной для будущего де-факто начальника гигантской системы концлагерей СС. Точнее, её начало.

Он родился в 1889 году в Оденкирхене близ Дюссельдорфа. После окончания гимназии, работал у своего отца в агентстве по страхованию от пожаров (как про себя усмехался Колокольцев, перешёл на работу из госстраха в госужас). В 1909 году пошёл добровольцем на один год в армию, служил в артиллерии. В 1913 году переехал в Аргентину, где работал трейдером в экспортно-импортной фирме.

Глюкс был патриотом, поэтому после начала Великой войны в январе 1915 года по поддельным документам (!!) вернулся на норвежском судне в Германию. Где сразу же отправился на фронт. В конце войны стал командиром моторизованного артиллерийского отряда и был награждён Железным крестом I и II класса. Ветеран, герой войны… всё, как полагается.

 

После войны аж до 1924 года служил офицером связи между германскими войсками и Военной комиссией союзников по контролю за соблюдением ограничений, наложенных на Германию по Версальскому мирному договору. Помимо этого, в 1919 году был членом фрайкора.

Видимо, победители в Великой войне его основательно достали за шесть лет совместной работы, ибо в 1930 году он вступил в НСДАП, в 1932 году — в СС, в которых 9 ноября 1933 года получил звание унтерштурмфюрера (лейтенанта) СС.

С 6 сентября 1933 года по 20 июня 1935 года Глюкс служил в СС-группе «Запад», где дослужился до штурмбаннфюрера СС. Впоследствии стал командующим 77-го Штандарта СС в Allgemeine SS в звании оберштурмбанфюрера СС.

Каким ветром его занесло в администрацию концлагерей СС, неясно… однако в первый день апреля 1936 года Глюкс стал руководителем штаба Теодора Эйке, затем инспектором концентрационных лагерей, в звании штандартенфюрера СС, а затем оберфюрера СС.

После того, как Эйке, формально оставаясь инспектором концлагерей, одновременно возглавил дивизию СС «Мёртвая голова» и стал почти всё время времени проводить на фронте, 18 ноября 1939 года Глюкс был назначен Гиммлером де-факто на место Эйке (формально его заместителем). 20 апреля 1941 года он был повышен в звании до бригадефюрера (генерал-майора) СС.

Колокольцев неоднократно сталкивался с Глюксом – когда нужно было разруливать последствия нередких эскапад Ирмы (до марта 1941 года старшей надзирательницы Равенсбрюка). Глюкс Роланда фон Таубе не особо жаловал… но связываться с личным помощником рейхсфюрера было опасно. Поэтому терпел.

В приёмной Глюкса Колокольцев предъявил помощнику бригадефюрера мандат Гитлера, после чего без стука зашёл в кабинет, в котором главный инспектор выдавал очередные ЦУ трём своим подчинённым.

Колокольцев кивнул в сторону двери: «Свободны». После чего предъявил мандат фюрера уже начальнику системы концлагерей. Тот кивнул – и обречённо вздохнул: «Я в полном вашем распоряжении… и все мои люди тоже…»

Колокольцев объяснил, что ему нужно. Глюкс внимательно выслушал его и кивнул: «Я немедленно телеграфирую комендантам всех концлагерей, где содержатся священники… только непростое это дело… иголку в стоге сена искать»

Ибо, вопреки весьма распространённому за пределами рейха заблуждению, в реальности подавляющее большинство католических священников и монахов загремели в эти заведения вовсе не за критику режима. А за гомосексуализм и/или педофилию… понятно, что в таком контингенте святость и не ночевала.

«У вас есть сутки» - объявил Колокольцев. И покинул кабинет Глюкса.

Теперь нужно было организовать производство боеприпасов… а для этого нужно было раздобыть самородное серебро. Которое на подконтрольных Германии территориях в достаточном количестве имелось в оккупированной Норвегии – в старейшем и крупнейшем в Европе месторождении Конгсберг, где до глубины 800 метров оно является главным рудным минералом.

Добытое серебро отправлялось на хранение в Рейхсбанк (ибо драгметалл). К президенту которого (и по совместительству рейхсминистру экономики) Вальтеру Эммануэлю Функу Колокольцев и отправился.

Благо они были не просто давние знакомые – они были подельниками, ибо именно фирма Колокольцева через Валленбергов и Банк Ватикана отмывала для Рейхсбанка отнятые у евреев ценности, превращала их в ликвидные активы… и оказывала другие полезные услуги.

Занимался этим увлекательным делом Янек Гринберг (по документам фольксдойче Иоганн Бергер), родившийся в Российской империи польский еврей, сын раввина Шломо Бен-Баруха… что посвящённых не напрягало нисколько.

Доктор (что занятно, юридических, а не экономических наук) Вальтер Функ родился в 1890 году в семье предпринимателя. В 1908-1912 годах изучал право, литературу, музыку и экономику в Лейпциге и Берлине… однако выбрал карьеру финансового журналиста. 

Работал в газетах «Berliner National-Zeitung» и «Leipziger Neueste Nachrichten». В 1915-1916 гг. служил в армии, однако на фронт не попал; более того, был комиссован как негодный к воинской службе.

С 1921 года был редактором «Берлинской биржевой газеты», с 1927 года - председателем пресс-службы Берлинского биржевого общества и Берлинской промышленной и торговой палаты, с 1928 по 1932 год - руководящим членом правления «Общества германской промышленной и социальной политики».

С мая 1931 года работал редактором издания «Политико-экономическая пресс-служба» НСДАП, а в феврале 1933 года стал… личным пресс-референтом Гитлера. В марте 1933 года был назначен статс-секретарём министерства народного просвещения и пропаганды (зачем это понадобилось Геббельсу, Колокольцев так и не понял) и пресс-секретарём правительства рейха.

Которого как такового не существовало, ибо все принципиальные решения принимал лично фюрер. 15 ноября 1933 года Функ был избран заместителем президента имперской палаты культуры (ещё одно непонятное назначение).

4 февраля 1938 года после отставки Ялмара Шахта, в хлам разругавшегося с фюрером, Функ был назначен рейхсминистром экономики. 19 января 1939 года он стал ещё и президентом Рейхсбанка, а с августа 1939 года — членом совета министров по защите рейха, ответственным за военную экономику.

На всех этих постах он проявил себя на удивление (ибо журналист по профессии, вообще-то – а по диплому юрист) компетентным профессионалом, немало поспособствовав победам рейха во Второй Великой войне.

В приёмной и кабинете рейхсминистра Колокольцев провернул то же самое, что незадолго до того у Глюкса… с той лишь разницей, что выгонять из кабинета никого не пришлось: Функ работал с документами, которые легендарная немецкая бюрократия генерировала в умопомрачительных количествах.

После аналогичной декларации рейхсминистра, Колокольцев спокойно ответил:

«Мне нужно самородное серебро». Функ ничуть не удивился – на его должности любой уже давно разучился бы чему-либо удивляться – и осведомился в ответ:

«В каком количестве?». Колокольцев спокойно ответил: «Два килограмма»

Ибо масса пистолетной пули 9х19 парабеллум – 7,45 грамма; плотности свинца (из которого делают стандартные пули) и серебра примерно одинаковы; на сотню пуль потребуется чуть менее 750 грамм чистыми… двойной запас плюс полкило на всякий случай (лучше перебдеть, чем недобдеть) …

И добавил: «Оплатит Александер-плац…»

Его с Гиммлером СП и в некотором роде личный кошелёк рейхсфюрера, который формально отдал приказ о проведении Операции Карфаген.

Президент Рейхсбанка снял трубку телефона внутренней связи, отдал распоряжение… и через полчаса Колокольцев уже двигался (с двумя кило самородного серебра в сумке) в направлении Тирпиц-уфер.

Где в штаб-квартире абвера его ожидал второй человек в германской военной разведке (и первый в антинацистском Сопротивлении в Германии), его, пожалуй, единственный настоящий друг, полковник вермахта Ханс Остер.

Ханс Пауль Остер родился под знаком Льва (кто бы сомневался) девятого августа 1887 года в Дрездене, в семье лютеранского пастора. После получения среднего образования, в 1907 году поступил на военную службу в кайзеровскую армию.

В качестве офицера Генерального штаба в чине гауптмана принимал участие в Первой мировой войне, после окончания которой остался служить в Рейхсвере (большая редкость после Версальского договора).

В 1929 году был произведён в майоры В 1932 года из-за нарушения кодекса чести офицера (он переспал с женой своего товарища – это дело было его слабостью) был вынужден уйти в отставку.

В мае 1933 года он поступил на работу в исследовательское управление военной авиации (де-факто разведку люфтваффе), а с октября того же года перешёл на службу в абвер (в военную разведку уже всего рейхсвера).

Приход к власти Адольфа Гитлера и НСДАП он поначалу приветствовал (ибо большевиков и версальских бандитов ненавидел примерно одинаково), однако убийство нацистами его бывшего начальника, генерала Курта фон Шлейхера (во время Ночи длинных ножей) изменило его отношение на резко негативное.

В 1935 году новый начальник абвера адмирал Вильгельм Канарис вернул Остера на военную службы и пригласил его на должность начальника центрального отдела этой службы, ведавшего кадрами и финансами (фактически на должность своего заместителя); тогда же Остеру был присвоен чин подполковника. В 1939 году он был произведён в полковники.

Как и Канарис, придерживался национально-консервативных взглядов и негативно относился к национал-социализму. В 1938 году, во время «судетского кризиса», был фактически руководителем военного заговора против Гитлера.

Потерпевшего неудачу из-за того, что Англия и Франция, проводившие политику «умиротворения», согласились на требования фюрера о передаче Судетской области нацистской Германии (не без деятельного участия Колокольцева). Это привело к такому росту популярности Гитлера внутри страны, что сделало невозможным военный переворот.

Мюнхенское соглашение (на все сто правильное и праведное, ибо отдавший Судеты Чехословакии Версальский договор был государственным бандитизмом) было пролоббировано Муссолини… с подачи Колокольцева и (опосредовано) Генриха Гиммлера. Впрочем, об этом Ханс Остер так никогда и не узнал.

Во время Второй мировой войны Остер продолжал участвовать в антинацистской деятельности – даже передал британцам информацию о предстоящем нападении Германии на Бельгию и Нидерланды. Что было чистой воды предательством и сильно осложнило Остеру его «параллельную жизнь». Ибо с предателями переговоры не ведут…

Будучи куратором кадровой политики абвера, он способствовал приёму на службу многих противников нацистов, включая пастора (!!) Дитриха Бонхёффера. Из своих источников в гестапо (где правоверных нацистов было не более 20%) Остер получал информацию о планируемых преследованиях антифашистов и предупреждал их о готовящихся акциях.

Организовывал тайные миссии Бонхёффера в Швейцарию и Швецию и адвоката Йозефа Мюллера в Ватикан — их участники, официально выступая в качестве сотрудников абвера, стремились установить контакт с британцами и американцами от имени антигитлеровской оппозиции. Неудачно – см. выше.

Участвовал и в подготовке покушений на Гитлера. Тоже неудачно… вообще с эффективностью у «кардинала германского сопротивления» за пределами его совместных операций с Колокольцевым было не очень… если не очень не.

Остер внимательно выслушал Колокольцева и задал совершенно естественный вопрос: «Когда это тебе нужно?». Его друг честно ответил: «Вчера».

Полковник взглянул на настенные часы, что-то прикинул в уме и уверенно объявил: «Завтра к полудню». Колокольцев кивнул, передал другу сырьё для производства пуль… и отбыл в свой кабинет на Принцальбрехтштрассе 8.

Заниматься текущими делами - и ожидать звонка Рихарда Глюкса с хорошими новостями. Однако нужную ему информацию он получил не от него, а от начальника реферата (подотдела) гестапо IV-C2: штурмбаннфюрера СС, регирунгсрата и криминальрата доктора права Эмиля Берндорфа.

Который ведал всеми вопросами превентивного заключения… и потому именно к нему стекалась вся информация обо всём происходившем во всех концлагерях СС. Именно поэтому он смог сообщить нужные Колокольцеву имя и фамилию уже через два часа после получения запроса от Рихарда Глюкса… которому явно было лень самому возиться.

Колокольцев хорошо его знал – ибо в силу должностных обязанностей доктор Берндорф не раз и не два участвовал в разгребании последствий художеств Ирмы тогда ещё Бауэр. Тогда ещё не де-юре - но уже де-факто – жены Колокольцева.

Которой сходило с рук всё, что угодно – ибо поссориться с почти всесильным в СС личным помощником рейхсфюрера по особым поручениям в системе концлагерей не мог никто… однако разруливать последствия всё же приходилось.

«Тебе нужен отец Роберт Фальке» - уверенно заявил Берндорф.

«На каком основании ты пришёл к этому выводу?» - осведомился Колокольцев.

Начальник реферата IV-C2 объяснил. Колокольцев внимательно его выслушал – и кивнул: «Да, это именно тот, кто мне нужен… спасибо тебе огромное…»

«Всегда пожалуйста» - усмехнулся доктор Берндорф. И повесил трубку.

Через час де-факто личный Bf-108 Тайфун Колокольцева пронёсся по взлётной полосе берлинского аэродрома Темпельхоф, ласточкой взмыл в воздух, уверенно набрал высоту и взял курс на Краков.