Курилка

Бутон розы в руке мужчины будто бы вставная чашечка отвертелся от цветка и упал на тротуар остановки. Автобусы шли дальше и маршрутки не селили пассажиров, пока я разглядывал своё отражение с шоколадным оттенком в стекле конфетного магазина. Я выходил из-под карниза, чтобы вооружившись одним не зажмуренным глазком смотреть на умело колющее на месте фехтовальщика солнце с головокружительной пикой у сердца. Я поднимусь после тревоги с поверхностными видениями, которые принято оформлять бессонницей, но при всём ужасе сочетаний серебра и пульсации красок, в тайнике с зеркалами не нашлось средств, чтобы этот глубинный подвал вскрыть и впустить туда солнце по искрящимся пятам.

Лечебница притихла в окружении яблонь, которые различимо переговаривались во тьме и только один пациент подоспев мог слушать этот неизвестный голос с соприкосновением ветвей ночью, потому что был мил с бессонницей и податлив со звёздами, когда те бледно падали за кровать с золой и не могли выбраться из-под подушки. Подушка ревела вместе с медсестрой, которую ночью не припрятали в палате, когда все операционные закрылись и спать пришлось на удалённом из груди крыле больного. Долго возиться с мензуркой, чтобы выбирать из неё только самые спелые капсулы, которые уже принимались мною за исчезнувшую к зиме смородину и ссыпались мимо рта в растёртую ладонь с едкими подтёками у носа.

Потолок выбелен и мимо курилки пробежит по паркету к телефону больной, который оставит в воздухе потное сочетание чувств из-под пижамы с табачной подкладкой, которую невозможно будет отпороть или выбросить из клетчатой наготы на сушке с высоковольтными бинтами. Он опрокинет кувшин воды над своей грудью и уляжется в мыльной раковине с паром из всей посудины, которая будет расшатываться под его телом, когда он пожелает перевернуться или снять со стойки дождик с пузырями. Родители отозвали меня из помещения и мы двинулись в окрестный парк, где сидели такие же больные с уже поставленными лёгкими, которые просились на руки к груди и злостно оплакивались ночью в горле с привкусом обжигающего молока.

Женщина бестолково глядела на меня с побудкой и мне хотелось удалить все свои уязвимые места после бессонницы, чтобы не пытаться уже дополнить рисунок из детской мозаики надрезами и уколами заправленного антибиотиками наспех карандаша. Мечтать на балконе о возвращении сна, который обязательно даст о себе знать через связку ключей, когда те задребезжат в прихожей и отец с посменной отметиной на щеке нагрянет во время моего жаркого пеленания в кресле, чтобы после дежурного всматривания в ладонь окончательно уронить свои глаза. Луна вновь наскучит и в пышногрудом котелке всю ночь будут растворяться жёлтые смолы, чтобы сделать луну живее на первый взгляд и больнее одновременно. Полынь покроется инеем и к деревне выйдут волки, чтобы стоять у кладбища и протяжно звать детёнышей, которые ещё ищут себя среди иголок и теней цепляющегося за ели тумана.