Глава 16. Матвей. Запертый в плену чувств слеп

Когда я увидел её в компании Антона, чуть не умер. Стрела снова пронзила меня насквозь в области грудной клетки, и на этот раз была ядовитой. Тысяча самый мерзостных мыслей пронеслось в тот миг в голове. Никогда в жизни я не испытывал столько токсичности в себе. Предательство заполонило разум, он отказывался работать в штатном режиме. Чтобы не наговорить лишнего я просто испарился. Илья пришёл вовремя, чтобы спасти меня, и после того как мы остались одни, я поблагодарил его и простил все проколы. Плевать на минусы, когда человек спас тебя от позора. Показать себя слабаком было бы гораздо отвратительнее. В глазах всех своих друзей я авторитет, но стоило мне влюбиться, как превратился в нюню.

Сидя в одиночестве в своём кабинете с выключенным светом я выпивал и размышлял. Не заметил, как закончилась бутылка, но мысли всё продолжали течь как неспешная река.

Вывод пришёл ко мне внезапно. Получается, к Анастасии Зарецкой я никогда ничего не испытывал. В сравнении с потерей Алёны, она казалась неважной. Просто красивая девчонка с характером, с которой можно провести недурно время. Возможно, повстречаться, и, в конце концов, понять, что не нужна она мне. Просто я не привык проигрывать. Особенно типам вроде Стаса Соловьёва. Мацкевич, то бишь я, привык что люди, вещи и прочее легко достаются, по мановению волшебной палочки. Алёна тоже досталась мне без особых усилий. Наши чувства появились почти одновременно. Я надавил, она сдалась. И я, кажется, даже начинал терять интерес, однако она показала мне, что это большая ошибка. Интереса к Алёне Разиной я не терял никогда. С самой первой встречи, протянул ей руку помощи, а она приняла. Когда точно так же протянул руку Стасе, я ощутил лишь победу над Соловьёвым. Она целовала меня, от отчаяния, а я от желания уничтожить соперника. Стоило нам поцеловаться с Алёной, и я сразу понял, что делаю это не потому что хочу завоевать очередную недоступную девушку, наоборот, мечтаю защитить её от всего мира. Она стала для меня хрустальной. Алёна не девушка для личного пользования, не разовая, она сумела стать частью меня. Как сделала это, до сих пор не мог разобраться.

Допитая бутылка больше не имела смысла, и я, бросив всё, собрался домой. Хотел поспать и забыть о своих размышлениях. Но стоило мне начать спускаться по лестнице (чёрт дёрнул не иначе, обычно уходил всегда через чёрный вход) как среди танцующих узрел Алёну. Ей было мало того чтобы нарядиться не понятно для чего и кого, накраситься, так она вздумала соблазнять всех вокруг своей грацией. Девушка, воспитанная детским домом выглядела как императрица на фоне всей этой челяди. Бесы кружили вокруг, желая напасть, а она не обращала на них внимания, наслаждаясь своей неотразимостью.

Несколько минут я простоял на балконе, наблюдая и оценивая каждое движение. Не было ни одного, которое не завело бы меня. Стоило мне увидеть, как возле моей Алёны трётся какая-то падаль, которую она не замечает, или делает вид, что не видит, я решительно стал спускаться. Будь что будет.

А поганое нутро ядовито шептало: Готов упасть на колени перед той кто тебя отверг?

Готов! Если потребуется. И пусть она будет делать это из раза в раз, рядом с ней любая моя мнимая власть теряет силу.

А дальше разговор, поцелуи, и клянусь, если бы я усилием воли не остановился, взял бы Алёну прямо в том коридоре, и плевал бы на людей, которые могли случайно заглянуть. Но я не смог унизить девушку, которую люблю. Она достойна лучшей ночи в роскошном особняке Мацкевичей, а не в коридоре клуба, грязного по сути своей места.

Алёна хотела что-то сказать, оправдаться, но я не позволил. А всё во имя её чести. Боже мой, я никогда не испытывал такого влечения, желания, и могу дать правую руку на отсечение: она страстно хотела меня. Алёна была готова остаться со мной, отдать себя, а я не взял. Прав или нет, гордость с обидой? Да не обижен я, как можно держать зло на любимую? Какими бы не были её мотивы.

Я думал мало что вспомню, бутылка виски на одного очень много, а оказывается, совсем ничего не забыл. Каждое прикосновение Алёны отдавало острым желанием.

Её запястье.

Не стереть из памяти.

Нужно срочно её выслушать, девушка желающая расстаться не будет надевать часы нелюбимого, и целовать его с упоением в непонятном месте. А ещё она сказала:

«— Я не ломаю, я люблю…» — отдавалось в сердце, разбивая его на осколки. Вчера вечером я сделал вид, что не услышал, ушёл. А ночью мне снились эти слова.

— И долго мы будем молчать? Я чувствую напряжение, — вырвал меня из воспоминаний Антон.

Утром я не свет ни заря вызвал его к себе в офис на разговор. И класть я хотел на его выходной. Мне нужно было выяснить, зачем он пошёл в клуб с Алёной.

— Во сколько вчера вечером вы ушли? — сцепив руки в замок, я откинулся на кресле и стал покачиваться.

— А есть разница?

— Не зли меня. Ты же знаешь что есть, — был спокоен как удав я, в последнее время контроль снова стал частью моего образа.

— Алёна как вернулась с танцпола, попросилась домой, а я хотел ещё потусить. В общем, она вызвала такси и умчала домой сразу, — неуверенно пояснял мне двоюродный брат, а именно им он и являлся.

— Почему не проводил? Где же твои манеры?

— Я предлагал, она сказала, что ей следует побыть наедине со своими мыслями. Выглядела Алёна странно, будто бы с кем-то зажималась. Я всегда чую запах…. Прости, — прочистил горло Антон. Я знал, какой запах он чует всегда, и мысленно поблагодарил его, что он не закончил фразу.

— А в мой клуб, зачем пришли? — вопрос, на который Алёна мне вчера так и не дала развёрнутого ответа.

— Ну, Алёнка мне позвонила и сама предложила, — пожал он плечами.

— Врёшь!

— Господи, ну ладно, может, предложил и я, однако она не отказалась. Мне даже почудилось, что девчонка рада, — обиделся Антон, что его так быстро раскололи.

— Миргородский ты меня раздражаешь в последнее время. Я не хочу с тобой спорить, входить в конфликт, но братец, не забывай, благодаря кому ты вернулся домой, — напомнил я ему о своей помощи, когда-то оказанной в пылу внезапного порыва щедрости.

— А я думал ты из тех людей, кто не припоминает о прошлом, — включился не глупый мальчишка Антошка Льдов, а Антон Миргородский, племянник преступника, которого по-хорошему надо бы посадить.

— Я буду из тех людей, но при условии, что ты даже косо больше не посмотришь на Алёну. Запомни, а лучше запиши на листочке: эта девушка моя. Усвоил? Или пояснить как-то иначе? — пока лицо оставалось каменным, во мне горел праведный огонь.

Миргородский рассмеялся.

— Дорогой мой братик, а ты реально на неё запал? На неё? — скривился Антон. — Девочку, пусть и чистую, но не соответствующую тебе? Мама роди меня обратно, да ты свихнулся, как и твоя отбитая сестрица.

— Контролируй свой рот! — потребовал я.

— Не переживай, не стану забирать твою игрушку. Развлекайся, сколько влезет. Буду зрителем в первом ряду. Посмотрим, кто из вас окажется в партии дураков. Ты, оставшись без бабла, которое она отожмёт, или она, которой ты воспользуешься и выбросишь на помойку этой жизни.

— Помыть бы твой язык с хлоркой, да боюсь, не поможет, — взбесило меня поведение брата. — Иди домой Антоша, перевари всё сказанное, а я буду ждать извинений.

Миргородский вскочил с насиженного места, и вышел из кабинета.

Порой он забывает что голова ему дана не только для того чтоб в неё вливать алкоголь.

От гнетущих мыслей, что поселил во мне Антон, отвлёк звонок телефона. Звонившей оказалась Маша. Что ей могло от меня понадобиться? Пришлось ответить, я же пообещал.

— Матвей прости, что беспокою так рано в выходной день, но у нас проблемы. Твоя мама, рассказала моей бабушке, что ваши отношения с Алёной закончены, — поведала мне девушка.

Оставалось лишь улыбаться глупости обеих женщин.