de omnibus dubitandum 40. 382

ЧАСТЬ СОРОКОВАЯ (1689-1691)

Глава 40.382. НАРЕЧЕН БЫЛ АЛЕКСЕЕМ…

    Царевич и великий князь Алексей Петрович Романов, старший сын настоящего Петра Алексеевича, родился 28 февраля (18 февраля по старому стилю) 1690 года в подмосковной резиденции царя — селе Преображенском (ныне район Преображенское города Москвы), через год с небольшим после свадьбы Петра Алексеевича и его первой жены Евдокии Федоровны Лопухиной (на самом деле Прасковьи Федоровны Салтыковой – Л.С.).

    18 февраля 1690 года родился наследник.
   
    «Как приспеет время родится царевичю, и тогда царица бывает в мылне, а с нею бабка и иные немногие жены, а как родится, и в то время царю учинится ведомо, и посылают по духовника, чтоб дал родилнице, и младенцу, и бабке, и иные при том будучим же нам молитву и нарек тому новорожденному младенцу имя; и как духовник даст молитву, и потом в мылню входит царь смотрити новорожденного, а не дав молитвы, в мылню не входят и не выходят никто. А даетца новорожденному младенцу имя от того времени, как родится, счетчи вперед в восмой день, которого святого день, и ему тож ими и будет».
   
    Царевич родился глубокой ночью. Имя ему было дано — Алексей.
   
    В тот день, 18 февраля, был у государей стол, в честь рождения царевича, Петрова наследника.

    День этот многим запомнился разразившейся распрей и ссорами меж собравшимися. Генерал Патрик Гордон, приглашенный к торжественному столу, как пишут, должен был после жаркого спора удалиться из дворца. Удалился он по настоятельному требованию патриарха Иоакима, люто и не без причины ненавидевшего немцев. (Через месяц Иоаким, как-то очень своевременно, умрет).

    Твердость и принципиальность этого человека, любившего по-своему Россию, ее традиции, обряды, людей, сыграла свою роль в происхождении распоряжений, затрудняющих приезд иностранцев в Россию. Патриарх умолял настоящего Петра Алексеевича, 29.6.1665 г.р. не верить «проклятым еретикам», не вверять им ни в коем случае начальства над войском. Ни один иностранец, ни один иноверец не должен занимать никаких должностей (руские ли уступают им в уме и сообразительности?..), — убеждал он. В этом погибель России.
   
    За торжественным столом Иоаким объявил решительно:
   
    — Иноземцам при таких случаях быть неприлично.
   
    Оскорбленный, обиженный Гордон удалился. Петр Алексеевич, казалось, был задет за живое.
   
    23 февраля устроен был парад войск. Командовал Гордон. От имени всего войска он в торжественной речи поздравил Петра Алексеевича с рождением наследника. Петр принимал поздравления.
 
    Первые годы супружеской жизни Евдокии Федоровны (на самом деле Прасковьи Федоровны Салтыковой – Л.С.) с Петром Алексеевичем прошли спокойно. Супруги жили в согласии, любили друг друга, о том можно судить по немногим сердечным письмам царицы к мужу.
   
    «Государю моему радости, царю Петру Алексеевичу, — писано ею (писано немецкими и нашими продажными горе-историками – Л.С.) в 1689 году, — здравствуй, свет мой, на множество лет!
   
    Просим милости, пожалуй, государь, буди к нам из Переславля не замешкав. А я при милости матушки жива. Женишка твоя Дунька челом бьет».
   
    «Лапушка мой, здравствуй на множество лет! Да милости у тебя прошу, как ты позволишь ли мне к тебе быть?.. И ты пожалуй о том, лапушка мой, отпиши. За сим женка твоя челом бьет».
   
    В 1693 году, в бытность царя (настоящего Петра Алексеевича, 29.6.1665 г.р.) на Белом море совместно с Петром (Патриком) Ивановичем Гордоном, Евдокия Федоровна (на самом деле Прасковьи Федоровны Салтыковой – Л.С.) продолжала писать столь же нежные письма.
   
    «Предражайшему моему государю-радости, царю Петру Алексеевичу. Здравствуй, мой свет, на многие лета! Пожалуй, батюшка мой, не презри, свет, моего прошения: отпиши, батюшка мой, ко мне о здоровьи своем, чтоб мне, слыша о твоем здоровьи, радоваться. А сестра твоя царевна Наталья Алексеевна в добром здоровьи. А про нас изволишь милостию своею памятовать, и я с Алешенькою жива. Женка твоя Дунька».
   
    Вместе с письмами Натальи Кирилловны Евдокия Федоровна (на самом деле Прасковья Федоровна Салтыкова – Л.С.) неоднократно посылала письма к Петру от их сына. Растила она его в любви к отцу. Да и не о том ли, как оба — мать и сын — смотрели на отца, можно судить по письму царевича: «Государю моему батюшке, Царю Петру Алексеевичу сынишка твой Алешка, благословения прося, и челом бьет. Прошу у тебя Государя батюшка милости: пожалуй, Государь батюшка, отпиши ко мне пра свое многолетьно здоровье, чтобы мне, Государь батюшка, слыша про твое многолетное здоровье, радоваться. Изволишь, Государь батюшка, милостию своею напаметовать, и тетушка и матушка в добром здоровью, и я молитвами твоими при милости их жив. С. т. А. б. п. ч.» (то есть: сын твой Алексей бьет покорно челом. — Л.С.).
   
    Не явно ли слышен здесь голос Евдокии Федоровны (на самом деле Прасковьи Федоровны Салтыковой – Л.С.)?
   
    Писем Петра Алексеевича (стараниями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, продажных, дипломированных горе-историков – Л.С.) к жене не найдено. Они нигде не опубликованы. Во всяком случае, в поле нашего зрения они не попали. Нет ничего, что относилось бы к Евдокии Федоровне (на самом деле Прасковьи Федоровны Салтыковой – Л.С.), и в письмах его к матери. Тем не менее, смело можно сказать, заметил еще М. Семевский, что до смерти царицы Натальи (погибшей вместе со своими сыновьями во время штурма Москвы – Л.С.), наступившей 25 января 1694 года, отношения Петра Алексеевича с женой были самые дружественные и что жили они в любви и согласии.
   
    Евдокия Федоровна (на самом деле Прасковья Федоровна Салтыкова – Л.С.) виделась или, скажем, представлялась некоторым руским историкам идеалом, так называемых допетровских женщин, образцом цариц московских XVII века.
   
    В самом деле, «робкая, неподвижная воспитанница монастырского терема, которой и глаза поднять к верху было больно», набожная весьма, она, как пишут, обвыклась с теремным заточением; она нянчится с малютками (через полтора года после Алексея у супругов родился второй сын — Александр), читает книги церковные, беседует с толпой служанок, с боярынями и боярышнями, вышивает и шьет. (В 1727 году, по воцарении Петра II, издан был манифест. В нем уже обвиняли Эммануила Девиера — зятя А.Д. Меншикова, Писарева и прочих в посягательстве на священную особу императора, в злых отзывах о царице-бабке. Толстой, Писарев и др. в пытках показали; «Мы де особенно страшились, чтобы в воцарение Петра Алексеевича не получила бы силы его бабка; потому что она старого обычая человек, может все переменить по старому; и понеже де она нраву гневного, жестокосердого, то захочет отомстить нам за сына»).
   
    Царица Наталья Кирилловна без памяти любила внука, благоволила снохе. Петра же, находившегося в Архангельске с Гордоном, именем Олешеньки звала в Москву, домой.
   
    Шести лет царевич (настоящий Алексей Петрович - Л.С.) стал учиться грамоте. Определили к нему учителем Никифора Вяземского, человека слабого и бездарного. Доносил он витиеватым письмом Петру Алексеевичу в Азов, что царевич начал учить часослов. Первые годы детства царевич провел в обществе матери и бабушки Натальи Кирилловны (матери отца). В кормилицы к нему была выбрана Марфа Афанасьевна, жена Василия Ивановича Колычова.

    Василий Иванович принадлежал к одной из старинных дворянских фамилий; многие из предков его были лицами именитыми в XV, XVI, XVII вв. при дворе великих князей и царей московских; а один из них, Федор Степанович, в иноках Филипп, митрополит российский, приял мученический венец, при Иване Грозном, и причтен к лику святых. При такой славной генеалогии, Василий Иванович, имел много родственников, владевших людьми и землями, был сам помещик зажиточный и имел связи при дворе обеих цариц. Брат его жены, Иван Афанасьевич, был ключарем Благовещенского Московского собора и пользовался расположением набожных цариц. Нет сомнения, что при его посредстве и при других связей Колычова, состоялся выбор Марфы Афанасьевны в кормилицы. Впрочем, выбор был удачен. Марфа Афанасьевна сыскала любовь малютки; ее полюбили царицы, был милостив к ней и сам государь – настоящий Петр Алексеевич.

    При отпуске своем, кормилица между прочими наградами получила «по указу» несколько лавок, доход с которых был настолько достаточен, что она купила впоследствии деревню близ Арзамаса.

    Шести лет царевич стал учиться грамоте. С 1696 года Никифор Вяземский, за ним немцы Нейгебауэр – с 1699 г., Гизен – с 1703 г., один за другим делаются менторами и руководителями царевича.

    Пётр! имел очень слабое здоровье, пишет Сергей Пудов, - все болезни, которые ТИ приписывает отцу пяти детей и здоровяку Ивану VII Алексеевичу были у настоящего Петра Алексеевича.

    А «великого реформатора» звали [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн – Л.С.)] (30.5.1672 г. – Л.С.), имя, отчество и начало биографии он украл у дядюшки и отсюда слухи и домыслы, о подменном царе имеют реальное основание (по Соловьёву они появились в 1696).

    В 1689 настоящий 23-летний Пётр женился на Евдокии Лопухиной (на самом деле Прасковье Федоровне Салтыковой – Л.С.) и родил сыновей - Алексея Петровича (1690-1718), Александра (1691-1692), Павла (1693-1693), младшие дети не выжили из-за плохой наследственности отца. В 1694 после взятия Москвы отцом лже-Петра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна – Л.С.)]

    28-летний настоящий Пётр Алексеевич убит, вместе со своим братом Иваном Алексеевичем и своей матерью Натальей Нарышкиной, а «великий реформатор» по традиционной истории (ТИ), написанной фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности наконец, вспоминает о якобы «родном» сыне (не двоюродном брате) только в …1705 году – приказ явиться к царскому двору.

    Дальнейшее поведение «реформатора» по отношению к Алексею Петровичу и его матери Евдокии Фёдоровне (на самом деле Прасковье Федоровне Салтыковой – Л.С.) вполне объяснимо.

    Доказательство о том, что настоящий Пётр Алексеевич, 29.6.1665 г.р. был в Москве в 1680 году есть у Забелина в книге «Быт русских царей…» – был изготовлен красочный лист именно для царевича Петра Алексеевича из александрийского ватмана с изображением 12 месяцев и движением («бегом») планет (что-то типа гороскопа). 8-летний ребёнок, каким являлся  клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн)], 1672 г.р. (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности, получивший в дальнейшем титул Петра I – Л.С.) движение планет не поймет, а 14-летнему царевичу и великому князю понятно. По Устрялову шведский путешественник и шпион Кемпфер* в 1683 году видел двух царей – Петра и Ивана Алексеевичей, по именам не называл, просто старший и младший. Старший – вялый и меланхоличный (Пётр), младший – живой и любознательный (Иван). Причём старшему как отмечает Кемпфер не менее 16 лет (29.6.1665 г.р. – Л.С.).

*) Энгельберт Кемпфер (нем. Engelbert K;mpfer; 16 сентября 1651, Лемго, Северный Рейн-Вестфалия — 2 ноября 1716, Lieme[вд], Северный Рейн-Вестфалия) — немецкий путешественник и натуралист.
В честь Кемпфера К. Линнеем назван род растений семейства Имбирные — Кемпферия (Kaempferia), а также К.Я. Темминком — вид ракообразных из инфраотряда крабов — японский краб-паук (лат. Macrocheira kaempferi) [The Japanese Giant Spider Crab - Macrocheira kaempferi - Taka-ahi-gani (англ.)].
    Энгельберт Кемпфер родился 16 сентября 1651 года в Лемго в семье пастора.
Изучал философию, теологию и медицину в Лемго, Хамельне, Люнебурге, Любеке, Данциге, Кракове и Кёнигсберге. В 1681 году обосновался в Швеции.
В 1683 году, в составе шведского посольства Людвига Фабрициуса в Персию, которому был рекомендован известным философом и историком Самуэлем Пуфендорфом, посетил Московское царство, подробно описав в своих записках путешествие в Москву и по городам Поволжья. В Москве на царском приёме видел малолетних Петра и Иоанна Алесеевичей, описав сцену представления посла. В путешествиях он делал зарисовки мест, где проезжал [А.Л. Хорошкевич. Дневник путешествия Энгельбрехта Кемпфера по России в 1683 г. // Исторический архив: журнал. — 2005. — № 5. — С. 206-221].

    Будучи секретарём шведского посольства в Персии, в 1685 году поступил в качестве хирурга на крейсировавший в то время в Персидском заливе голландский флот и познакомился с Аравией, Индостаном, Явой, Суматрой, Сиамом и Японией. В Японии он провёл два года.
Труды

    Единственная прижизненная книга Э. Кемпфера «Amoenitatum Exoticarum» («Прелести чужих стран»), 1712 Набросок Кемпфер Киото Дайбуцу
Кемпфер наиболее известен своим написанным по-немецки и переведенным на английский язык сочинением «History of Japan» («История Японии»; Лондон, 1727), которое затем, появилось на нескольких других языках. Кроме того, он обнародовал «Amoenitatum exoticarum po;tico-politico-physico-medicarum fasciculi V» (Лемго, 1712). Банкс напечатал его «Icones selectae plantarum, quasin Japonia collegit» (Лондон, 1791), Ф.П. Аделунг («Барон Мейерберг и путешествие его по России», СПб, 1827) — извлечение из его «Diarium itineris ad aulam Moscoviticam indeque Astracanum suscepti anno MDCLXXXIII» (Дневник путешествия ко двору Московитов включая Астрахань, состоявшегося в 1683 г.) [Извлечение из рукописнаго сочинения под заглавием Engelberti Kaempferi. Diarium itineris ad aulam Moscoviticam indeque Astracanum suscepti. Anno MDCLXXXIII // Барон Мейерберг и путешествие его по России / Ф.П. Аделунг. — типография К. Крайя, 1827. — С. 321-372. — 374 с.]. Большая часть его ненапечатанных рукописей, богатых важными наблюдениями, сохранилась в Британском музее.

    В 1723 году в Нюрнберге отдельной книгой на немецком языке было издано его сочинение «Новейшие государства Казань, Астрахань, Грузия и многие другие, царю, султану и шаху платившие дань и подвластные…». Русский перевод некоторых частей этой книги, сделанный ещё в XVIII веке, сохранился в виде особой рукописи в Центральном историческом архиве в Санкт-Петербурге [Новейшие государства Казань, Астрахань, Грузия и многие другие, царю, султану и шаху платившие дань и подвластные. Татарские земли и провинции вместе с кратким сообщением о каспийском море, дарьяльском ущелье, а также о персидском дворе и об их новейшем государственном и военном устройстве, написанное к присоединению русско-персидских военных действий и украшенное полезными гравюрами / Переводчик Е.С. Зевакин // Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII—XIX вв. / Сост. В.К. Гарданов — Нальчик: Эльбрус, 1974. — 635 с.].

    После смерти путешественника его рукописи были куплены сэром Гансом Слоаном и переправлены в Англию. Среди них был самый известный дневник — «История Японии», переведённый с немецкой рукописи на английский, был опубликован в Лондоне в 2 томах в 1727 году. Помимо японской истории, книга содержит описание политического, социального и физического состояния Японии в XVII веке. Более ста лет, пока Япония была закрыта для посещения иностранцами, книга была средством информации о стране для европейских читателей. Оригинальные рукописи Кемпфера хранятся в Британской библиотеке [Кемпфер, Энгельберт // Еврейский Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890-1907]. Большинство из них было опубликовано с 2001 по 2003 год.

* * *

    И Забелин, и Устрялов одинаково горько сетуют, что нет больше сведений о детстве «реформатора» – это понятно… Гордон упоминает, что настоящий Пётр Алексеевич в 13 лет (1679-80 гг. – Л.С.) болел оспой, еле выжил, если речь идёт о настоящем Петре, то на его лице должны быть следы болезни, ни у Ивана и ни у «реформатора» их нет. См. на портрет настоящего Петра Алексеевича, а не Ивана Алексеевича, как пытаются нас убедить фантазии романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности...