Самое тёплое лето. Начало

Время не предмет, а идея. И если подумать, довольно непростая, согласитесь. Мы все это ощущали хотя бы раз — эту безжалостную насмешку от тех, кому разом (или почти) пришло в голову заковать нас в цепи под названием «время». Три месяца лета и столько же зимой — абсолютные антонимы, час с близкими не равен часу лекции после бессонной ночи и уж тем более часу в электричке.
Вероятно, однажды эти цепи заржавеют так, что никаким маслом не смажешь. Тогда песчинки Вселенной вновь объединятся для очередной идеи, а пока Лея вынуждена уткнуться лбом в вибрирующее стекло красно-серого поезда с потёртыми сидениями и ловить на себе липкие непрошенные взгляды. В духоте электрички, где на весь вагон была приоткрыта лишь одна крохотная форточка, не способная никогда выветрить запах пирожков с капустой и банных веников, Лея только и могла, что размышлять, какими выдадутся ближайшие 5 недель.
21 год. За плечами вереница занятий самого разного рода, и впереди, на одной из точек на железных путях, её ждёт очередное — непредсказуемое и интригующее. Карие глаза устремились в пол, следя за носком неожиданно громоздких ботинок, уже четверть часа без перерыва вырисовывающих спирали на линолеуме.
— Что за молодёжь пошла, тьфу… — басом выругалась пожилая женщина с сухим красным лицом и собачьими щеками, а затем бросила в окно. — Дома, небось, так же свинячит. А вырядилась-то…
Глаза распахнулись. Точно лёд за шиворот. Но Лее не привыкать, — флегматичный взгляд еле заметно оживился.
— Бабуля, а я вас даже и не заметила, вы когда сели-то сюда?
— Какая я тебе бабуля?! — взвизгнула на весь вагон женщина, привлекая тем самым внимание пассажиров. Кто-то усмехнулся в другом конце. Опухшие глазки опустились и широко раскрылись, а морщинистый рот затрясся. — Ты что себе позволяешь? Что удумала?! Воровка! ВОРОВКА!..
Лея сидела на своём месте, лишь подалась вперёд, обвив шершавую ладонь ворчливой пассажирки тонкими смуглыми пальцами. Минуту другую спустя, никого эта сцена уже не интересовала, за исключением пьяницы на соседнем ряду, и то лишь потому, что в Лее он якобы признал свою погибшую сестру. Поездки лучше и не придумаешь.
— Я в своей жизни, кроме конфет, ещё ничего не воровала. Мне просто не хватает бабушки, мы постоянно держались с ней за руки, но она умерла недавно… — прошептала на ухо женщине с приподнятыми уголками губ Лея, незнакомка отшатнулась, не зная, как выдавить из себя хоть что-нибудь.
В это мгновение поезд остановился. Пассажирка судорожно перекрестилась и изо всех сил  заковыляла на выход, не оборачиваясь.
Плечи Леи поникли, она ненавидела врать.  Она поглядела на ладони с минуту другую, всматриваясь в переплетения и узоры кожи, а затем достала спиртовые салфетки из набитого рюкзака и тщательно протёрла руки, а заодно и стекло, к которому прислонялась. Зато мысли в голове, кажется, приутихли. Оставшийся путь выдался без особых приключений, только тот же самый алкаш споткнулся и разлил содержимое грязной бутылки, отчего вагон мигом заполнила вонь водки.
Июльский воздух обжёг и одновременно охладил кожу. Конечная. Толпа спешно расползалась во все возможные стороны с платформы, точно муравьишки. Лея вдохнула полной грудью. Впереди ещё полтора часа ходьбы. «Ну, погнали», — расправила загорелые плечи девушка, покрепче вцепилась в лямки шипастого рюкзака и широким шагом принялась пересекать  местную деревушку, где с каждой стороны на неё напирали то таксисты, то лавочники.
Ветер приятно скользил по тоненькой майке и гладил карамельные локоны. После получаса ходьбы рядом не осталось уже никого, — все разбрелись по скошенным домишкам на полуденные застолья, с дворов которых на магнитофонах на всю катушку играло радио в основном с зарубежными ремиксами и сомнительным шансоном. Но впереди неизменно шла девушка примерно того же возраста, что и Лея. Она не спешила, но шаг у неё был ещё шире, похоже, она вышла из первого вагона, поэтому и была теперь впереди. Длинные синие волосы ритмично развевались то влево, то вправо, лишь однажды нарушив такт, она обернулась на Лею где-то в середине пути. Длинные руки  широко подлетали  по бокам, словно вот-вот превратятся в крылья. Незнакомка постоянно зевала.
В одном из журналов Лея урвала любопытный факт о слежке: если вы думаете, что  за вами следят, зевните и боковым зрением  посмотрите на подозреваемого, — если он подхватит ваш зевок, скорее всего, ваши опасения не беспочвенны. Лея боролась с собой, но пару раз всё-таки проигрывала и зевала вслед за попутчицей.
«Надо бы её обогнать, если она по объявлению, до дома осталось всего ничего», — нахмурилась Лея и как бы невзначай ускорилась. В эту минуту они пересекли базарную площадь на сельской окраине  и отправились в непроходимые дебри, судя по единственной, не особо охотно протоптанной дорожке меж кустов и деревьев разных размеров.
От скуки Лея всё же стала уже активнее следить за девушкой впереди, которая обмахивалась белым веером в китайском стиле и вертела головой по сторонам. Она явно пребывала в своём мире и скуку с Леей не разделяла. Редкие порывы ветра приглаживали ткань к телу и открывалиглазам  яркую худобу, а солнце припудривало и без того сияющую бледную кожу. Аллергия на солнце или бесконечное одиночество в четырёх стенах? Лея ставила на второе.
Её, однако, слегка передёрнуло, когда попутчица сорвала несколько ромашек и колокольчиков у подножья холма. Зато это позволило ей выйти вперёд и гарантировало уверенную победу. Они поднялись в череду пригорков, за которыми скрывалась конюшня и парочка разбросанных домов  в разных сторонах по окраине леса.
Беспощадный зной и стрекот цикад в разы явственнее заполнили бескрайний пустырь, по которому девушки вяло двигались в сторону ущелья. В нос бил запах выгоревшей травы и конского навоза. От мыслей Лею отвлёк внезапный громкая мелодия, она обернулась: прежняя незнакомка с неловким видом доставала из огромной дорожной сумки Nokia Lumia 610, рингтоном которого был не знакомый, но моментально заинтересовавший Лею альтернативный рок. «А она быстро догнала меня…». Серебристый телефон идеально сочетался с вампирской кожей девушки и космически синей мешковатой одеждой, точно она явилась с другой планеты. Лея чуть не наступила в следы пребывания лошадей на поле, поэтому отвела взгляд.
— Да, это я, — без особой приветливости раздался в воздухе тихий бархатистый бас. — И я сказала не звонить мне, если не хочешь проблем. Делай там, что хочешь, она в твоём распоряжении, но если увижу от тебя или от них хоть одну смску, пеняй на себя. Мне плевать, я давно не в городе… без «блинов». И никаких мужиков! Mach's gut!*
Пересекая ущелье и подходя к очередной чаще, на этот раз уже финальной точке, Лея смирились с возможностью конкуренции и захотела хотя бы отвлечься от кипящей работы в голове.
— Ты ведь тоже по объявлению от бабушки, да? — за секунду сократила расстояние Лея и теперь уже без стеснения смотрела на попутчицу в профиль.
Брови незнакомки сразу нахмурились, а губы еле заметно дёрнулись, однако взгляд упрямо был направлен вперёд.
— Да, ты тоже? Не думала, что в такую глушь поедет кто-то, кроме меня, да ещё и ровесница, — слова слетали с её губ вяло и неохотно, хотя брови и глаза не могли устоять на месте. Она принялась вертеть чёрные бусинки, симметрично расположенные у кончиков губ по обеим сторонам, Лея впервые видела человека с таким пирсингом вживую.
Осмотрев девушку с ног до головы, Лея отвернулась, пытаясь сосредоточиться на ручейке, который по мере ходьбы становился всё шире, хоть и было трудно не любоваться таким ростом. «Наверно, все 180… вот блин».
— Ты такая высокая, я едва тебя догоняю, а платформа у ботов сантиметров 7 будет… — не зная, что ещё сказать, выпалила Лея, но заметив, что собеседницу не очень интересовала болтовня, замялась, почёсывая вздёрнутый веснушчатый нос. — Ты не подумай, это комплимент! Я так хочу быть высокой, ты не представляешь…
Они перепрыгнули через пару канав, усыпанных поганками, и тогда незнакомка впервые посмотрела Лее в глаза, отчего обе сразу же смутились. Густые синие брови нахмурились.
— Ты, по-моему, и так высокая. Где-то 170 без платформы, да?
— Ну почти, 172.
— Ну и славный рост. Поверь, я не в восторге от того, что постоянно приходится сутулиться. А с ботинками ты меня и так обгоняешь на пару сантиметров, куда ещё выше? — большие глаза устремились в мшистую почву под ногами, а с губ слетел мягкий смешок. Несколько секунд спустя она протянула Лее руку. — Меня Рита зовут, а тебя? Раз уж мы так долго тут бродим, пора хотя бы узнать, как зовут мою потенциальную убийцу.
Лея сжала пальцы одной руки, а другую, на мгновение замешкавшись, мягко подала для рукопожатия. Холодная ладонь Риты сливалась с прохладой леса, теперь девушка казалась ещё более загадочной, в голубых и глубоких, как озёрная гладь, глазах отражались деревья и сама Лея, приобретая сказочный и даже чем-то пугающий,  но от этого и притягивающий к себе, вид. 
— Лея, — коротко представилась она и, едва коснувшись чужой руки, тут же отпустила Риту, но заметив стеснение девушки, тут же принялась оправдываться. — У меня всё сложно с прикосновениями.
— Не парься. Всё равно скоро разойдёмся своими путями.
Оставшиеся несколько минут они провели в молчании, сопровождавшемся неловкостью, но вместе с тем что-то в этой обстановке обеим девушкам казалось до странного привычным, даже комфортным. Время перевалило за вторую половину дня, солнце плавно снижалось, становилось прохладнее. Лесная свежесть щекотала кожу. Сосновые иголки, листья, травинки, — всё купалось в золотистом солнечном свете и накрывалось тенистым одеялом. Хотелось прилечь на одной из полянок, что встречалась им на пути, с манящими цветочками и звенящим пением птиц. Ноги и плечи сковала приятная усталость.
С каждым шагом всё явнее веяло будто бы ночным воздухом, то была река, в которую впадал ручеёк, журчавший на протяжении долгого пути среди лесных зарослей. Неподалёку, выходя из чащи, они заметили вдали и устье, усыпанное плакучими ивами и кустовыми розами. Аккуратная широкая тропинка извивалась, маня девушку к большому двухэтажному дому впереди, единственному в округе. Дом, где, судя по объявлению, на которое они обе наткнулись по воле случая, предстояло прожить пять недель.

*Mach's gut! — Всего хорошего! (нем.)